Дяченко Владимир Юрьевич : другие произведения.

Монтекки и Капулетти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Владимир Дяченко

  

МОНТЕККИ И КАПУЛЕТТИ

трагедия

в двух действиях

  
  
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
  
   Князь Вероны
   Парис, граф, родственник князя.
   Меркуцио, родственник князя и графа,
   друг Ромео и Бенволио.
  
   Монтекки, глава семьи.
   Жена Монтекки.
   Ромео, сын Монтекки.
   Бенволио, племянник жены Монтекки,
   двоюродный брат Ромео.
   Абрам, слуга Монтекки.
   Балтазар, слуга Монтекки.
  
   Капулетти, глава семьи.
   Жена Капулетти
   Джульетта, дочь Капулетти.
   Тибальд, племянник Капулетти,
   двоюродный брат Джульетты,
   родной брат Розалины.
   Розалина, племянница Капулетти,
   двоюродная сестра Джульетты,
   родная сестра Тибальда.
   Кормилица, няня Джульетты.
   Самсон, слуга Капулетти, мясник.
   Григорий, слуга Капулетти.
  
   Отец Лоренцо, иеромонах.
  
   Гости на балу Капулетти, слуги Тибальда.
  
   Действие происходит в Вероне.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

  
   СЦЕНА 1
  

Дом покойного брата Капулетти. На заборе, окружающем сад, сидит Ромео. В спальне возле окна стоит Розалина, на кровати лежит Бенволио.

  
   Бенволио. Что делает Ромео?
   Розалина. Сидит на заборе и ест гранат.
   Бенволио. Как выйти мне теперь?
   Розалина. А ты не уходи.
   Бенволио. Но не могу же я остаться здесь до утра.
   Розалина. Ну почему же? Теперь ты будешь жить в моей спальне вечно. А то зайдешь на час и снова пропадаешь где-то.
   Бенволио. Розалина, слушай, как все это некстати вышло, вдруг он узнает о нас с тобой. Влюбленные все так обидчивы и щепетильны.
   Розалина. Ты жалеешь Ромео, вместо того, чтобы пожалеть меня? Ведь если мой брат Тибальд пронюхает, что я сейчас с тобой, меня убьет он - проткнет навылет своей шпагой. А грозный дядя Капулетти потом меня разрубит на куски, как рубит наш мясник свиную тушу. И мать моя эти кровавые куски, эти лоскутья нежной кожи Розалины потом бросать собакам будет во дворе недрогнувшей рукой. А ты жалеешь брата своего Ромео. Неделя не минула с того дня, как он меня увидел на прогулке. С тех пор и днюет и ночует под моим окном, издалека пугливо смотрит, ест одни гранаты, да раз иль два прислал записку, пишет, что влюблен и хочет мужем быть моим. Он спит и видит, как бы убежать со мной в далекие заморские края.
   Бенволио. А чем тебе он не подходит? Молод, красив, ловок! Он шпагою владеет почти как я. А иногда, если его раздразнить, то и вполне достойно ею машет.
   Розалина. В Вероне фехтует лучше всех мой брат Тибальд, ты знаешь это сам. И знают это все. А твой Ромео просто мальчик, таких на улицах Вероны пруд пруди. А ты - Бенволио - один. Если бы Верона женщиной была, она б в тебя влюбилась. А много женщин было у тебя, мой милый?
   Бенволио. Не слушай глупости. Бабьи языки полощут мое имя без причины.
   Розалина. Хочу я стать твоей женой. Хочу уехать из Вероны.
   Бенволио. Ты говоришь, как мой брат Ромео.
   Розалина. Скажи мне, в кого влюблен Бенволио? Как ее зовут?
   Бенволио. Имя ей - Верона. Я люблю Верону.
   Розалина. Ты любишь всех, а я лишь одного. О, как бы я хотела быть Вероной. Носить платье из камня белого, резного, как Верона. Из облаков тугие косы заплести, и шпильки в них менять - то солнце, то луна. И поясом-рекой свои владения перетянуть, чтоб только нравиться тебе. Ах, если б я была Вероной, я б в гости позвала к себе чуму, чтоб всех людей на кладбище свезли. Чтобы Верона была пустой - безлюдной - без Капулетти и Монтекки. Я б улицы свои тебе все отдала, лишь только ты бы мог гулять по ним один - и днем и ночью.
   Бенволио. Слушай, ты брата моего не мучай.
   Розалина. А разве ты б хотел, чтоб брат твой стал мужем любовницы своего брата?
   Бенволио. Об этом я не думал. Пойди, скажи Ромео, чтоб он ушел. Он тебя увидит и сбежит - сама ты говоришь, что он пуглив в любви, что он тебя боится.
  

Розалина выходит на балкон. Ромео замечает ее.

  
   Ромео. О, Розалина! Я жду тебя уже полночи, и берегу твой девичий покой, пока ты спишь в обнимку с одеялом. Ты - лучшее, что есть на этом свете.
   Розалина. (Бенволио) Ромео умеет говорить! Я думала, что он немой. (Ромео) Уходи, если вдруг тебя заметят - убьют как вора в чужом дворе.
   Ромео. Невинная, как солнце над землей, как месяц среди звезд. Хочу сказать тебе - люблю тебя.
   Розалина. Тише, тише! Тебя услышат, уходи. Вот, кажется, уже проснулись в доме!
   Ромео. Я не уйду, пока не скажешь мне, что любишь и замуж выйдешь за меня. Отец Лоренцо обвенчает нас пред богом. Я с ним говорил - мы будем мужем и женой.
   Розалина. Уходи! (Бенволио.) Он не уходит, я слышу - по коридорам к нам идут! Закрой скорее дверь!
  

Бенволио закрывает дверь.

  
   Розалина. А все из-за тебя!
   Голос Тибальда. Розалина, ты слышишь! Открывай! Открой дверь!
   Розалина. Это Тибальд!
   Бенволио. Ну, так, пойди, скажи Ромео, что любишь ты его и пообещай, что замуж выйдешь за него, иначе я погибну.
   Розалина. А ты, что ты пообещаешь мне, если я пообещаю? Жизнь твоя в моих руках сейчас.
   Голос Тибальда. Розалина! Открой или выломаем дверь!
   Розалина. Тебя тотчас убьют, если открою дверь. Скажу, что ты снасильничать меня хотел. Ты даже под страхом смерти не хочешь мне сказать, что любишь?
   Бенволио. Я смерти не боюсь.
   Розалина. Да разве я страшнее смерти? Я ненавижу тебя, ненавижу! Уходи!
   Бенволио. Я бы давно ушел, но там стоит Ромео. Пойди, скажи ему, что он услышать хочет.
  

Розалина выходит на балкон.

  
   Розалина. Ромео уходи. Проснулись в доме.
   Ромео. Я не уйду, пока не скажешь, что любишь ты меня и замуж выйдешь! Мне не страшна смерть.
   Розалина. (себе) О, что же за люди эти Монтекки? Им не страшна смерть, что одному, что второму. (Ромео) Я тебя люблю и обещаю выйти замуж... Уходи!
   Ромео. Нет, я хочу услышать!
   Розалина. Люблю тебя и замуж выйду за Ромео! Уходи!
   Ромео. О, любовь моя! Я ухожу, но буду ждать минуты, когда...
   Розалина. Да ради бога - уходи!
   Бенволио. О, кончится ли это! Неужто все влюбленные безумны?
  

Ромео уходит.

  
   Розалина. Он ушел. Ты - кого я ненавижу - тоже уходи.
   Бенволио. Прощай.
  

Бенволио выпрыгивает в сад. Розалина открывает дверь. В спальню врывается Тибальд, в его руке шпага. Также входят вооруженные слуги. Тибальд подбегает к окну.

  
   Тибальд (себе). Я видел, как вздрогнули кусты, и сбита на траве роса - кто-то убежал. Она же скажет, что спала. А слуги говорят, что это был Ромео или Бенволио.
   Розалина. Что за крики, что случилось?
   Тибальд. Почему не открывала?
   Розалина. Я плохо сплю. Безмужней девушке непросто уснуть в холодной постели сырой веронской ночью. Я сколько раз должна просить у слуг, чтобы топили на ночь в моей спальне печь?
   Тибальд. Какая печь? Лето на дворе. Я не могу уснуть, ворочаюсь всю ночь в поту - так жарко в нашем доме.
   Розалина. Мне холодно в девичьей постели без мужа.
   Тибальд (слугам). Эй, обойдите наш дом вокруг, и все улицы и переулки в округе. И шпаги не забудьте взять - они вам пригодятся. А встретится ночной воришка - убейте без промедления. Идите!
  

Слуги уходят.

  
   Тибальд. Сестра, ты только прикажи, я принесу тебе горячего вина.
   Розалина. Отец Лоренцо дал мне капли. Их пью и крепко засыпаю. Но теперь у меня будет целый день болеть голова.
   Тибальд. Кто здесь был, Бенволио или Ромео? Кого убить?
   Розалина. Убей Бенволио.
   Тибальд. Так значит - был Ромео?
   Розалина. Убей Ромео. Мне все равно. Здесь нет ни того, ни другого.
   Тибальд. Если не Ромео, тогда - Бенволио. Если не Бенволио - то Ромео. Один их двух. Но скорее всего - Бенволио, веронский сердцеед. Ты - позор семьи, сестрица! Ты готова броситься на шею любому, кто ходит со шпагой. Даже на шею Монтекки. Уж лучше бы ты связалась с бездомным бродягой возле рыбных ворот или просто утопилась в реке. Позора было б меньше.
   Розалина. Что за чушь!
   Тибальд. Терпел я долго. Все слуги в доме знают, вся Верона знает, что ты, моя сестра, блудлива словно кошка. Но я терпел, молчал. И наша мать молчала и молчит. Ей нечего тебе сказать. Изгнать тебя из дома - позор втройне, и жизнь твоя - позор.
   Розалина. Я спать хочу.
   Тибальд. Сегодня видел я во сне, как я убил Монтекки - этот сон я вижу каждую ночь с тех пор, как Монтекки утопили моего отца, нашего отца. До сладкой дрожи в теле, до судорог блаженства, я упивался этим сном - хрустели черепа и кости, лилась повсюду кровь, и знал я и во сне, что это кровь Монтекки.
   Розалина. Теперь мне не уснуть, от слов твоих мне страшно. Уходи, я спать хочу.
   Тибальд. В детстве я любил тайком пробраться на скотобойню и смотреть, как режут свиней, и представлял, что это все Монтекки. Я пил свиную кровь - и мне казалось, что это кровь Монтекки. Но стоит мне проснуться - и вот - в спальне моей бесстыжей сестры свинья Монтекки.
   Розалина. Я сказала - уходи. Иначе я позову мать!
   Тибальд. Спокойной ночи, Розалина. Но знай, сестра, что если ты сошлась с Монтекки, то смерть ждет и тебя.
  

Тибальд уходит. Розалина запирает дверь.

  
   Розалина. Теперь молиться буду до рассвета - за того, кто любит город наш Верону.
  
   СЦЕНА 2
  

Ночь. Улица Вероны. Самсон и Григорий везут на тележке что-то завернутое в мешковину.

  
   Григорий. Все вверх да вверх тащить тележку - нету больше сил. Стой! Надо отдохнуть. Сегодня ночью воздух на улицах Вероны пропитан страхом, чем больше дышишь, тем страшнее. Вот, черт, более отвратительного запаха я в жизни не встречал!
   Самсон. И привязалась к нам эта собака. Почуяла, стерва, мясо.
   Григорий. Давай ее убьем. Это собака Монтекки, я ее знаю. Они ее зовут - Смертьвсемкапулетти.
   Самсон. Начнешь ее душить - она визжать начнет. Все живое хочет жить.
   Григорий. А мертвое - испортить жизнь живым. О, эта вонь, смрад, зловоние, вонища! Как будто бы Верону построили не каменщики из камня, а мясники из мяса. И это мясо протухло. Даже небо - и луна и звезды - все здесь из гниющей плоти. Самсон, что будет, если нас поймают?
  

Из-под мешковины на тележке выскальзывает женская рука. Самсон заталкивает руку под мешковину.

  
   Самсон. А ты что предлагаешь - бросить ее здесь, когда до кладбища осталось всего рукой подать? Я уже слышу, как листва кипарисов над могилами успокоительно шумит. Ты вызвался помочь, так помогай. Ты должен денег мне, а будешь - без долгов. Дай мне бутылку - хватит пить.
   Григорий. А если нас поймают? В тележку глянут - и узнают, что везем мы.
   Самсон. Сейчас глухая ночь и никого здесь нет. Верона спит сном мертвеца.
   Григорий. Верона спит, но только шорох - сразу вздрогнет. Что будем говорить, если нас поймают? Когда увидят, что у нас в мешке?
   Самсон. Тогда скажу я правду. Но до тех пор - молчи, а говорить я буду сам. Ты скажешь, что не знал всего. И я скажу, что ты не знал, не видел, что я один во всем виновен.
   Григорий. А ты и вправду ее не убивал?
   Самсон. Тебе я говорил уже, и повторять нет мочи.
   Григорий. А вдруг ты и меня убьешь, как и свою жену? Я жизнь еще не прожил, хоть и старик. Хоть в двух словах скажи, что там у вас стряслось.
   Самсон. Три дня она была в чулане без хлеба и воды. А нынче я принес ей горячий куриный бульон. Но она была уже холодной.
   Григорий. А запер ты ее в чулан зачем?
   Самсон. С любовником ее застукал.
   Григорий. Она с любовником была? Ты сам все это видел?
   Самсон. Ты помнишь - в прошлую субботу мы с тобою пили возле рыбных ворот вино из Грации.
   Григорий. Ну.
   Самсон. Вернулся я домой за полночь - и долго дверь она не открывала. Ну, а потом подумал я - а что, если она с другим? И дом свой обойдя вокруг, я стал смотреть в окно - со стороны канала...
   Григорий. И что же ты увидел?
   Самсон. Увидел - тень скользнула будто бы по крыше. Потом услышал шум, и черепицы отломанный осколок упал мне на голову - по крыше кто-то шел.
   Григорий. А если это кот по крыше гнался за кошкой? Ты же слеп как крот, летучая мышь и то тебя светлей глазами.
   Самсон. Я отлично вижу. Вокруг - ночь темная и нас никто не видит.
   Григорий. Ночь светлая как день - луна висит на небе, как... э... э...
   Самсон. Как что?
   Григорий. Не знаю с чем сравнить. Луна висит на небе как... ну как...
   Самсон. Скажи хоть что-нибудь...
   Григорий. Луна висит на небе... как... как медуза в глубине морской...
   Самсон. Медуза? В глубине? Сказал бы что попроще - как циферблат часов без стрелок, как лицо урода без глаз, без носа, безо рта, как донце грязное бутылки из-под молока, если смотреть на него снизу, то есть со стороны противоположной той, из которой пьют, ну, что-нибудь такое...
   Григорий. И, правда, зачем сказал я об этой медузе? Я не поэт.
   Самсон. Зато я слышу, как собака, а ты глухой пенек. Вот и сейчас - ветер принес чьи-то голоса. О чем-то шепотом они толкуют меж собою.
   Григорий. Я ничего не слышу. Громче говори!
   Самсон. Тише! Куда уж громче, что же мне - кричать на всю Верону, что я свою жену средь ночи тайно, как убийца, на кладбище везу, чтобы спрятать в гробнице наших врагов - Монтекки?
   Григорий. У них, у этих - у Монтекки, здоровье крепкое у всех, и долго там никто не должен появиться. Не то, что у наших Капулетти. Все худые, все кашляют, у всех насморк. Так что там было дальше - с твоей женой?
   Самсон. В спальне вспыхнул огонь - зажгла она свечу и сказала шепотом - пойду, открою дверь, супруг мой, кажется, вернулся.
   Григорий. Так ты не видел ничего? Может, она сказала сама себе, под нос пробормотала, я тоже так часто делаю.
   Самсон. Нет, не видел. Но слышал все. И вся Верона знает, что есть в Вероне волк, он режет овец покорных в супружеских овчарнях. Зовут его Бенволио. Из клана он Монтекки. Об этом вся Верона гудит, как улей во время взятка. По улице идешь, и слышишь шепот за спиной - вот он, старик Самсон, вот он - Сучье вымя, его жена ему изменит, если еще не изменила. И так изо дня в день.
   Григорий. Так она спуталась с самим Бенволио? Твоя жена? Ему же только двадцать лет, не больше.
   Самсон. Ты не видел мою жену. Она красавица.
   Григорий. Твою старуху видел я недавно - и двух лет с тех пор не прошло. Три зуба в ее рту оставалось тогда, и те - гнилые черные пеньки. А сейчас - там пусто, наверное, как в чреве неплодной козы.
   Самсон. Щербатая моя жена отмучалась уж как больше года. Земля ей пухом. Женился я на женщине другой.
   Григорий. Она тебя моложе?
   Самсон. На тридцать лет. Я взял ее в деревне прошлой весной, и дал ее отцу взамен корову. Не знал он, куда ее пристроить.
   Григорий. Дочь или корову?
   Самсон. Корова дойная была, ее пристроить ничего не стоит. А вот дочь - непросто, лицо ее было все в оспинах, величиною каждая с разваренную фасолину.
   Григорий. О, господи! Так чего ж ты хочешь? Молодые бабы любят ласку, страсть, силу и резвость, а ты уже старик. Сменял корову на жену. Выходит, ей чуть больше двадцати. Лицо все в оспинах, зато все остальное, как у остальных?
   Самсон. Ей двадцать пять минуло прошлым летом. А все остальное у нее было нежней и глаже, чем попка у годовалого младенца.
   Григорий. И ты за то лишь, что она не сразу тебе открыла дверь, закрыл ее в чулане на замок на три дня без хлеба и воды?
   Самсон. Она мне изменяла - знаю точно. По всем повадкам бабьим - по походке, по глазам, по голосу. Когда тарелку с чечевицей она мне ставила на стол, то сладко улыбалась про себя чему-то.
   Григорий. Так ты ее убил за сладкую улыбку?
   Самсон. Замолчи, не убивал я. (толкает тележку) Нам осталось только площадь перейти, и мы на кладбище. Потом пусть ломают головы, пусть догадки строят о том, как моя жена в склепе у Монтекки оказалась. Стой... кто там? Дай послушать.
  

Слушают.

  
   Григорий. Все тихо.
   Самсон. Нет, они там что-то говорят, и к нам идут. Это слуги Монтекки!
   Григорий. Ты слышишь, о чем они говорят?
   Самсон. Я слышу - голоса. Но никого не вижу. Постой - они говорят о том, что наши, то есть, Капулетти, устроили на улицах Вероны охоту на Монтекки - на Ромео и Бенволио, и хотят их убить сегодня ночью, пока домой еще они не вернулись. И они ищут их - Ромео и Бенволио, чтобы защитить их от Капулетти, то есть, от наших. От бешенного Тибальда.
   Григорий. А почему бешенный Тибальд желает убить Ромео и Бенволио, они не говорят?
   Самсон. Дай послушать. Говорят, что вроде бы Ромео и Бенволио сегодня ночью застали в спальне Розалины, в доме покойного брата Капулетти.
   Григорий. Застали сразу двоих? Ох уж эта Розалина!
   Самсон. А кто не знает, кто такая Розалина? Известно это всем.
   Григорий. Где мед разлит - гурьбою мчатся пчелы. Теперь, если мы встретим Ромео или Бенволио - мы должны его убить. Опять война начнется между Монтекки и Капулетти! Они нас кажется, заметили.
   Самсон. Я слышу - голоса. Но никого не вижу.
   Григорий. Я вижу. Тише, они идут. Это - Абрам и Бальтазар.
   Самсон. Я слышу - они говорят, что видят нас.
   Григорий. Они идут со стороны кладбищенских ворот.
   Самсон. До кладбища всего шагов сто или двести оставалось. И вот наткнулись на Монтекки. Что же нам так не везет!
   Григорий. Луна на небе жжет как солнце. Видно как днем. Хоть бы тучка какая появилась...
   Самсон. Да, если бы шел дождь, бесновался ветер, да так, чтобы никто и носа бы на улицу не показывал - было бы куда лучше. Сколько еще они там будут стоять?
   Григорий. Может, они нас все-таки не заметили? А может, они боятся нас - мы все-таки враги им - из клана Капулетти?
   Самсон. Если бы заметили, то мы бы с ними уже познакомились поближе. А может быть такое, что это не слуги Монтекки, ты точно их хорошо видишь?
   Григорий. Это слуги Монтекки! И когда ветер доносит их голоса, я тоже слышу, о чем они говорят... Они ищут Ромео и Бенволио...
   Самсон. Если бы он мне попался, этот Бенволио, я бы его своими руками задушил...
   Григорий. Так ты думаешь, твоя жена тебе изменяла с Бенволио?
   Самсон. Как мог я по заднице понять, кто это был? Когда через забор он перелезал, я шпагу выхватил и в зад его всадил клинок по рукоять. Так показалось мне тогда, но когда я осмотрел клинок при свете свечей, то понял, что он вошел всего лишь на два пальца.
   Григорий. Так ты геройски свое супружеское ложе защищал! Не как старик, а как мужчина в расцвете буйных сил.
   Самсон. Да, с того дня я присматриваюсь ко всем мужчинам в расцвете буйных сил - не хромает ли он на правую ногу. Но теперь, после всего, что случилось, я ко всему этому отношусь уже иначе...
   Григорий. Как иначе?
   Самсон. Ну, если этот Бенволио был замечен даже в спальне Розалины, то куда моей женушке - она у меня совсем простая, из деревенских - перед ним было устоять?
   Григорий. Они, кажется, идут к нам...
   Самсон. Вытаскивай свое оружие, -- сюда идут двое из дома Монтекки.
   Григорий. О, господи!
  
   СЦЕНА 3
  

Улица Вероны. К Григорию и Самсону подходят Абрам и Бальтазар.

  
   Абрам. Что и куда везете?
   Самсон. Какое ваше дело?
   Бальтазар. А чем это тут так воняет?
   Абрам. Ох, уж эти Капулетти.
   Григорий. Попридержи язык свой!
   Балтазар. Что там лежит? Свинья?
   Григорий. А хоть бы и свинья! Мы вам отчет давать не обязаны.
   Самсон. Вы угадали. Я держу мясную лавку на рынке. Везу свинью на продажу.
   Бальтазар. Мы ищем Ромео и Бенволио. Вы видели их сегодня?
   Самсон. Бенволио? Ромео?
   Григорий. Кто это - Ромео? Он из Мантуи? Или из Винченца?
   Самсон. Бенволио? Он, кажется, скопец, торгует возле рыбной башни сушеным виноградом и финиками?
   Бальтазар. Скажи еще, что имя это ты впервые слышишь.
   Самсон. Я? Чье имя? Имя Бенволио? Честно сказать - слышу впервые.
   Бальтазар. А о Самсоне-мяснике - о таком ты слышал? Его еще называют - Сучье вымя.
   Самсон. О Самсоне?
   Бальтазар. Ты хочешь поиграть со мной? Раз ночь на улице и ты стоишь в тени, и прячешь в воротник лицо, ты думаешь, что я тебя не узнал, Самсон? О том, что твоя жена связалась с Бенволио и не только с ним - судачит вся Верона. Я думаю, что он и сейчас в твоей спальне наслаждается прелестями твоей женушки.
   Авраам. Как недавно наслаждался кое-чем Розалины Капулетти.
   Самсон. Дело в том, что я точно знаю, где моя жена. И более того, скажу вам, что если бы я видел сейчас своими глазами, как моя жена в объятиях Бенволио кричит от дикой страсти, то был бы этому я только рад.
   Абрам. Это еще, почему же?
   Самсон. Это секрет.
   Бальтазар. Не проще ли вам поднять дерюгу эту и показать, что так воняет в твоей тележке?
   Григорий. А вот подойди и сам посмотри. Попробуй...
   Абрам. Я подойду и посмотрю.
  

Абрам подходит к тележке. Григорий выхватывает шпагу.

  
   Григорий. Я сказал - попробуй! Я не сказал - смотри!
   Абрам (достает свою шпагу). Давай... давай... Покажи мне свою глупость.
  

Начинается драка. Но вскоре затихает - бойцы с непривычки устают.

  
   Абрам. Так что же это там такое лежит в твоей тележке, что с жизнью ты готов расстаться, но тайну сохранить?
   Григорий. Твое любопытство хуже смерти.
   Абрам. Ответьте только - что у вас в мешке? Быть может, мы поверим вам на слово.
   Самсон. В мешке?
   Абрам. Ну, что у вас в головах - нам известно! Сопревшие опилки вперемешку с прошлогодней соломой!
   Самсон. Неужели мы не можем спокойно пройти дальше по этой улице с нашей тележкой? Мы не видели никакого Бенволио! Никакого Ромео!
   Григорий. Вы хотите ссориться, сударь?
   Самсон. У нас в мешке - голова свиньи. И все остальные части ее тела.
   Бальтазар. Свинью зарезали?
   Григорий. Да. Хотим ее припрятать до утра возле рынка, чтобы не платить налог.
   Самсон. Привез ее мне свекор - отец моей жены. В деревне он живет, неподалеку от Вероны.
   Бальтазар. Задумал ты худое. Налоги нужно платить.
   Самсон. Что делать? Каждый хочет жить и есть.
   Авраам. В тележке, случаем, лежит не Бенволио или Ромео? Может, вы убили одного из них, и тело бросили в тележку. Я знаю вас отлично - ты Самсон, а ты - Григорий. Ты плохо видишь, а ты глухой. И оба - слуги Капулетти. Два сапога пара и оба дураки.
  

Снова начинается драка. Подбегает Бенволио.

  
   Бенволио. Сейчас же шпаги вложите в ножны! Что за кровавая потеха среди ночи?
   Абрам. Господин, они везут в тележке нечто такое, что похоже на человека. Возможно, что это связанный или убитый Ромео или Бенволио.
   Бенволио. Не знаю, что там так воняет, но точно, что не я!
   Авраам. Я не узнал вас. Слава богу, вы живы.
   Самсон. Так мы пойдем?
   Григорий. Пойдем, они нам уступают дорогу.
   Бенволио. Идите. Улицы Вероны открыты. Но только после того, как вы покажите, что у вас в тележке. А вдруг там - мой брат Ромео.
  

Входит Тибальд.

  
   Тибальд. А ты кто такой, чтобы разрешать или не разрешать свободным гражданам Вероны беспрепятственно ходить по улице? Ты разбойник? Или сторож?
  

Тибальд и Бенволио обнажают шпаги.

  
   Бенволио. Меня ты с кем-то спутал. Я - Бенволио, из дома Монтекки.
   Тибальд. А я как раз Бенволио ищу. Того, кто как вор бродит по чужим домам. Того, кого ненавидит половина Вероны.
   Бенволио. Что делает вторая половина?
   Тибальд. Если вторая половина это шпаги, ножи, кинжалы и кастеты, то да, в тебя они все влюблены, и ждут с тобой свидания! Встречай любовь того, кто ненавидит тебя! Ты дом мой этой ночью осквернил! Лучше бы ты был вором!
  

Все дерутся. Появляется граф Парис и Меркуцио.

  
   Парис. Остановитесь! Именем князя Вероны я приказываю вам остановиться!
   Тибальд. А это кто еще там?
   Меркуцио. Тибальд, с тобой говорит не "аэтоктоещетам", а граф Парис; и слова его - закон неумолимый, даже если бы он говорил не от имени князя, а только от своего. И лишь скромность его сказала, что говорит он не от себя, а от имени князя.
   Парис. Прошу всех собраться вскоре на княжеском дворе. И, несмотря на поздний час, главы семей Монтекки и Капулетти тоже прибыть должны. Известно всем, что князь строжайше запретил все драки и дуэли на улицах Вероны - под страхом изгнания и смерти. Поспешите исполнить свой долг - подчиниться высшей власти.
  
   СЦЕНА 4
  

Двор князя Вероны. Монтекки, Капулетти, Тибальд, Самсон, Григорий, Абрам, Бальтазар. Выходит князь со свитой, граф Парис, Меркуцио, отец Лоренцо.

  
   Князь. Верона устала от междоусобиц. Нет покоя от двух семей - Монтекки и Капулетти. Угомониться не хотят они или не могут, и каждый раз жестокая и злобная природа вверх необузданно берет над здравым рассужденьем. Что они не поделили среди черной ночи? Кто прав, кто виноват? Опять я слышу это имя - Бенволио. Опять Тибальд колобродит по Вероне, когда все спят, словно не зная, что шпага его должна быть ножнах, а не таскаться по улицам как уличная девка за подвыпившим прохожим, когда тот чинно возвращается в свой дом, к своей семье почтенной. Верона - не ножны для шпаги Тибальда Капулетти. Об одном говорят, что он рыщет в поисках женщин, как оголодавший ненасытный волчище в поисках мяса, о другом - что он тщится затеять со всеми, кого ни встретит, кровавую драку. Кстати, Тибальда вижу я, а где Бенволио? Где он? Хочу увидеть своими глазами этот сладкий пирожок с изюмом, ведь глядя на него, пустила слюнки пол-Вероны, где этот пьянящий кубок, который жаждет жадно пригубить все дамское сословие, столь падкое на неуемность страсти?
   Монтекки. Его здесь нет.
   Князь. Будь в моем доме невеста, я сам бы приказал все окна и двери на ночь запирать, а будь у меня сын, его бы упросил уехать из Вероны, чтобы случайно не нарваться на шпагу Тибальда. (Самсону.) Что там у тебя в тележке? Из-за тебя весь сыр-бор случился в этот раз. Когда все спят - ты бродишь по Вероне с тележкой полной тухлого мяса, которое ты собирался завтра продать на рынке. Все так и было?
   Самсон. Все верно, князь.
   Князь. Штраф тебе за уклоненье от налогов. В казну заплатишь тридцать сольдо, и завтра продавай свою свинью, если на рынке разрешат торговать тухлятиной.
   Самсон. Это не тухлятина. Все свежее, только сегодня вечером мой свекор, отец моей жены, привез свинью из деревни, что под Вероной.
   Князь. Значенье слов известно нам. Мы знаем все, что свекор - отец жены по отношенью к мужу. Надеюсь я, что стало всем понятно, что буду я отныне особенно придирчив и к Капулетти и к Монтекки. Тибальду нужно умерить пыл воинственный, ну, а Бенволио пыл амурный. На этом все, вопросы есть? Тогда все могут разойтись. Ну что же так воняет? А ну-ка покажи, что там в тележке. Сбросьте эту тряпку.
  

Авраам и Бальтазар снимают ткань с тележки. В ней лежит мертвая женщина.

  
   Князь. Кто это?
   Самсон. Моя жена.
   Князь. Жена?
   Самсон. Я вез ее на кладбище... Она умерла...
   Князь. Ночью? На кладбище? Ты ее убил?
   Самсон. Нет! Нет! Но после того, как я застал ее с любовником...
   Князь. С Бенволио?
   Монтекки. В Вероне много есть мужчин, которым женщины по нраву. Бенволио один из многих. Незачем каждый раз, когда мы слышим слово любовник, тут же привосокуплять имя Бенволио.
   Князь. Согласен. Хотя Бенволио сам в этом виноват.
   Монтекки. Он будет наказан за свои проступки.
   Тибальд. Надеюсь.
   Капулетти. Молчи, Тибальд. С тобою мы еще поговорим.
   Самсон. После того как я застал ее с любовником, я ее решил наказать. И продержал под замком три дня. Без воды и без хлеба. А когда я вошел, чтобы ее накормить куриным бульоном, она была мертва.
   Князь. Так ты говоришь, что ты ее не убивал?
   Самсон. Даже пальцем не притронулся...
   Князь. Она убила себя сама?
   Самсон. Нет, не похоже...
   Князь. Отец Лоренцо, вы славитесь искусством врачевать и составлять снадобья от всех болезней. Когда внезапно умирают и нам причины смерти неизвестны - мы просим вас осмотреть труп. Посмотрите на мертвую жену Самсона. Как ее звали?
   Самсон. Делила.
   Князь. Посмотрите на Делилу и сообщите ваше мненье.
  

Лоренцо медленно подходит к тележке. Осматривает мертвую. Возвращается к князю и что-то говорит ему почти на ухо.

  
   Князь. Скажи, отец Лоренцо, громко, для всех, что ты поведал мне. Верона вся должна об этом знать. Чтобы не было шепота на улицах, что кто-то что-то от кого-то скрыл. Скажи все громко, так, чтобы всем были понятны твои слова. Я вижу, что ты плачешь, и слезы льются по твоим щекам, я знаю, что любишь ты Верону и жителей ее, но должен ты собрать все мужество свое и объявить нам страшное известье.
   Лоренцо. Веронцы, жена Самсона, которую звали Делила, скончалась от чумы. Все признаки на теле есть - скопилась кровь под кожей, пена на губах, узлы на шее, и в других местах нескромных. Самсон ее не убивал, и мы не можем ему предъявить обвинение в убийстве. Чума вернулась, и эта новость горестней, чем хвост кометы в небе в январе. Беда-беда! Чума вернулась после стольких лет! Ее пригнал к нам южный ветер!
   Князь. Забудем ссоры все на время чумы. Я назначаю тех, кто будет вывозить мертвых на кладбище - это будут двое затеявших драку - Самсон и Абрам. Пусть искупят трудом опасным перед городом свою необузданность. И если умрет от чумы десять наших горожан, то по древнему обычаю в Вероне будут запрещены все собрания, торговля и скопления людей. Ворота будут закрыты для всех. Никто в Верону больше не войдет и не покинет ее пределы. Пусть в колокол бьют каждый раз на башне, когда веронец умирает от чумы! Сообщите в города Мантуя и Виченца, что у нас несчастье. А вы - отцы домов Капулетти и Монтекки - кто б впредь из вас порядок ни нарушил, умрет за преступленье против мира. На этот раз пусть все уходят прочь! На этом - все. И еще, Капулетти, мне нужно с вами поговорить безотлагательно, не медля ни минуты.
  
   СЦЕНА 5
  

Дом Монтекки. Монтекки, жена Монтекки.

  
   Монтекки. Все повторяется, с упорством трудовой пчелы, что впопыхах летит за взятком в поле, он совращает женщин. Или они его искусно соблазняют? Ну, пусть бы горничные! Пусть бы поварихи! Пусть бы жены и дочери обычных горожан! Но он забрался в дом брата Капулетти. Не сносить ему теперь головы. Напиши об этом своему брату, пусть хоть отец его немного образумит, хотя его отец такой же, как и он. Нужно Бенволио отправить хоть в Венецию, хоть в Рим, хоть куда... Пусть соберется сегодня же ночью и бежит, пока его Капулетти не убили. Пока Верона не закрыта, ведь начинается чума. Чтобы к утру и духа Бенволио не было в Вероне.
   Жена Монтекки. Быть может, это все пустые слухи, ведь он такой тихий и воспитанный мальчик.
   Монтекки. Бенволио твой - тихий мальчик? Ему минуло 20 лет. Он взрослый мужчина. Да, и где наш сын Ромео?
   Жена Монтекки. Не знаю.
   Монтекки. А кто знает? Сказали слуги, что Ромео ночевать не приходил. Его постель стоит неразобранной. Не хватало еще, чтоб мы его, как и Бенволио, искали по ночам. А он бы отмахивался где-то в темных переулках своей шпагой от Капулетти. И даже сам ранил и калечил людей.
   Жена Монтекки. Ромео не такой!
   Монтекки. Все в твоем роду такие! Такая ваша похотливая порода. Не заставишь волка есть траву. Вели найди Ромео, он должен знать, что в городе чума, что Капулетти рыщут по Вероне, чтоб кровь пролить его.
   Жена Монтекки. Вот если бы можно было соединить голову Бенволио и сердце Ромео. Один мечтатель, как лодка без руля под парусом, а второй - несется сломя голову туда, где сломят голову ему.
   Монтекки. Я слышал, многие в Вероне под окнами своих жен и дочерей, а также на черных лестницах и крышах стали по ночам капканы волчьи ставить. Нет, не на воров. А на вора одного, которого зовут - Бенволио!
   Жена Монтекки. Ну, хватит. Я пошлю за ними. Ромео влюбчив, а Бенволио просто нравятся девушки. Разве это плохо?
   Монтекки. Да Бенволио - ненасытен как бочка без дна! Сластолюбив он до разврата! Мне кажется, что наступило время Верону переименовать в Гоморру и Содом и объявить Бенволио в ней князем! Пошел он в братца твоего!
   Жена Монтекки. Не задирай меня, не трогай мою семью, сейчас не надо нам семейных склок и дрязг!
   Монтекки. О, господи! Какие склоки, дрязги? Бенволио ищет весь город с дубинами и шпагами. А Ромео, наверное, встречает рассвет в мечтах об очередной любимой. Дожились, князь нам говорит, что мы, Монтекки, волки в чужой овчарне. Ну, хорошо, я расскажу тебе все, что знаю, чтобы ты знала то же, что и я.
   Жена Монтекки. Но только о моей семье ни слова. Ты знаешь, я вся дрожу от злобы и собой не владею, когда ты оскорбляешь брата и отца. Ты же не хочешь, чтобы я тебя убила?
   Монтекки. Скажу тебе о том, чего не знаешь. И за Ромео, и за Бенволио следят - и днем и ночью.
   Жена Монтекки. Кто? Капулетти?
   Монтекки. Нет, наши слуги.
   Жена Монтекки. Зачем?
   Монтекки. Чтобы в случае опасном, их уберечь от острого клинка.
   Жена Монтекки. И что же?
   Монтекки. Они узнали, что наш Ромео влюблен в девицу Розалину Капулетти и хочет втайне от нас на ней жениться и сбежать с ней из Вероны.
   Жена Монтекки. Не может быть.
   Монтекки. Это уж такая твоя порода - он не в меня пошел.
   Жена Монтекки. Просила - хватит о семье! И это все?
   Монтекки. А этого и так немало! Но это только присказка.
   Жена Монтекки. Что может быть еще - они уже сбежали? Она беременна?
   Монтекки. Нет, не сбежали. Все проще - Розалина не любит Ромео.
   Жена Монтекки. И чем же он ей не по душе - ласковый мальчишка, кудрявей нет его в Вероне.
   Монтекки. Не знаю, чем он ей не приглянулся. Но знаю я, что приглянулся ей другой.
   Жена Монтекки. И кто же это?
   Монтекки. Неужели ты не догадаешься сама? Ведь ты новеллы любишь на ночь почитать, да и в театры ходишь часто на глупые пиесы о любви трагически-несчастной.
   Жена Монтекки. И кто же он?
   Монтекки. Племянник твой - Бенволио.
   Жена Монтекки. Ну что же, Бенволио хорош собой. И что же - это Бенволио сегодня был в спальне Розалины?
   Монтекки. Да. А наш Ромео сидел на заборе, и когда Розалина вышла на балкон - то объяснялся ей в любви.
   Жена Монтекки. Скверная девица. Дрянь! Как все Капулетти. Не знаю, что сказать.
   Монтекки. И я не знаю.
   Жена Монтекки. Ромео знает об этом?
   Монтекки. Слава богу, кажется, что нет.
   Жена Монтекки. А Бенволио?
   Монтекки. Возможно. Я этого не знаю. Хочу с ним сам об этом потолковать.
  

Входит Бальтазар.

  
   Бальтазар. К вам посланник от Капулетти.
   Монтекки. Зови.
  

Входит Самсон, отдает письмо. Монтекки читает письмо.

  
   Монтекки. Когда он хочет встретиться?
   Самсон. Как можно раньше. В мандариновой роще, той, что возле княжеской мельницы.
   Монтекки. Передай, я буду через час. Я буду в полночь - когда часы на башне пробьют двенадцать раз.
   Самсон. Я понял. И в точности все передам.
  

Самсон и Бальтазар уходят.

  
   Жена Монтекки. О чем он пишет?
   Монтекки. Всего три слова. Нам нужно поговорить.
   Жена Монтекки. О чем?
   Монтекки. Не знаю. Возможно об этом мальчишке, о Бенволио. Возможно, об участке земли возле фонтана. Возможно, о вине, о хлебе, о чуме... Я же говорю - не знаю!
   Жена Монтекки. Возьми кинжал с собой.
   Монтекки. Мы с ним не говорили много лет.
   Жена Монтекки. Возьми кинжал.
   Монтекки. Возможно, ты права - возьму его с собой. Вдруг пригодится - кровь выковырнуть из-под ногтей.
  

Жена целует Монтекки. Тот уходит.

  
   Жена Монтекки. Будь осторожен, будь осторожен, будь осторожен! Будь Монтекки!
  
   СЦЕНА 6
  

Мандариновая роща. К Капулетти подходит Монтекки.

  
   Монтекки. Я получил письмо. Я здесь. О чем ты хочешь говорить?
   Капулетти. О твоем племяннике, Монтекки. О Бенволио. Надеюсь, что Тибальд его еще не продырявил своею шпагой. Он весел, он здоров? С кем спал наш мальчик прыткий сегодня ночью?
   Монтекки. О Бенволио? И столько вопросов? Двадцать лет с тобой мы не говорили, и вот теперь мы должны говорить о Бенволио, о моем племяннике, о сыне брата моей жены? Участок в центре Вероны возле рынка зарастает бурьяном вот уже десятки лет и только потому, что мы не можем встретиться и поговорить. Пшеницу мы продаем в Винчецу и в Мантую за треть цены лишь только потому, что мы не можем встретиться и поговорить. Вина в моих подвалах уже столько накопилось, что можно из него вторую реку наполнить, что будет огибать Верону, потому что я не могу его продать. Ты получил не по заслугам - лукавой хитростью - у князя монопольку на вино, и ввозишь его откуда угодно, только чтобы не купить у меня. И ты хочешь поговорить со мной о каком-то Бенволио? Он даже не Монтекки по крови.
   Капулетти. Мы будем говорить о Бенволио. Каков он? Искал его, чтобы увидеть, на княжеском дворе, но не нашел.
   Монтекки. Его там не было. Мальчишке нет еще и двадцати. Он высок, красив, он словно волк в лесу, да он похож на волка, который ворвался в кошару и не ест, а только режет овец, но он же не съест всех женщин Вероны. По правде говоря, я даже завидую ему. Его жажде. Его аппетиту. Заметь, что стонут и жалобятся, точнее, только хнычут - мужья, отцы, братья, племянники, деды, двоюродные деды и прадеды. Но слышал ли ты, чтобы жаловались женщины - их жены, сестры, дочери и вдовы Вероны? Я - нет. Все знают о Бенволио. Все ждут его. Ох, эта ненасытная молодость. И ты был таким и я. А вот когда узнаю, что силой взял он даже и крестьянскую вдову с семью детьми, тогда, поверь, я сам же и накажу его. Да так, что больше не сможет он любовь свою разбрызгивать как дождь весенний, звонкий над всей Вероной. Кто не хочет мокнуть под дождем - тот зонтик свой раскроет. И будь у тебя сын, разве не было бы тебе самому до сладости отрадно, если бы он был таким как Бенволио?
   Капулетти. Монтекки, у меня есть дочь. И я люблю ее как свои глаза, как сердце свое, как свою Верону. Хотя, конечно, хотел бы я иметь и сына. Но с тобой мы будем говорить о Бенволио. Поверь, это будет самый важный разговор в нашей жизни...
   Монтекки. Земля возле фонтана, зерно и вино тебе не интересны?
   Капулетти. Земля стоит и никто кроме нас ее не посмеет тронуть. Пшеница дешева в Вероне и народ спокоен. Ну, а вино твое с годами становится все лучше и дороже. Сейчас нам нужно поговорить о Бенволио.
   Монтекки. Ну что ж, будь по-твоему.
   Капулетти. Ты слышал, что меня позвал к себе сегодня князь?
   Монтекки. Да.
   Капулетти. О чем со мною он завел беседу, знать ты хочешь?
   Монтекки. Неужто о Бенволио? У князя нет дочерей, нет племянниц, только один племянник граф Парис. Детей князю бог не дал.
   Капулетти. Да, у него есть племянник. И то, что его племянник не девушка, ты тоже знаешь, верно?
   Монтекки. Неужто Бенволио и граф Парис? Я об этом и не подумал... Выходит, что я могу, если и не породниться, то как бы войти в дом князя с заднего двора, по черной лестнице? Племянник замолвит слово перед князем о вине и о земле возле фонтана...
   Капулетти. Ты смеешься, но прав ты как никогда. Ты всегда был догадлив. Только тебе нужно на свою догадку посмотреть в зеркало.
   Монтекки. А ты всегда умел изъясняться так, что понять ничего было нельзя.
   Капулетти. Я растолкую внятно. У князя есть племянник граф Парис. Он мужчина. Если бы он был женщиной, то он бы приходился князю племянницей, и мы тогда с тобой тут не встретились бы и не вели бы эту долгую беседу. Так вот - он мужчина. И знаешь ли ты, что мужчины согласно своей природе хотят иметь семью. И женщина нужна им. Потому что только женщина может родить мужчине детей, наследников его.
   Монтекки. Ясно излагаешь.
   Монтекки. А у меня есть дочь. И хоть она еще совсем ребенок в моих глазах, но в глазах мужчин она - невеста. Женщина, которая способна выйти замуж за мужчину, стать женой мужчине, стать его супругой, понимаешь, рожать ему детей - отпрысков его, наследников, потомков, сыновей и дочерей, кормить их грудью, баюкать, нянчить, пестовать, растить...
   Монтекки. Ну, а Бенволио? Неужели он подобрался и к твоей дочери, к Джульетте? Она... беременна?
   Капулетти. Что?
   Монтекки. Я говорю, что она...
   Капулетти. Ты говоришь о моей дочери!
   Монтекки. Да, о Джульетте. Ведь женщины способны на такое, чьей бы дочерью они ни были, даже дочерью Капулетти. Ха-ха-ха! Бенволио! Мастак! Это как раз по его части. Забрался в логово Капулетти и поразил их в сердце! Ха-ха-ха!
   Капулетти. Не смейся, подожди. Моя дочь Джульетта не беременна. Так я, по крайней мере, полагаю. А теперь давай посмеемся вместе. Князь и его племянник граф Парис говорили со мной о Джульетте. Потому что племянник князя граф Парис хочет взять Джульетту в жены.
   Монтекки. А как же дочь властителя Мантуи Гуилинда? Все говорили, что она и Парис помолвлены. И свадьбу ждать не далее чем в осень.
   Капулетти. Гуилинда ушла в монастырь. Видение ей было Мадонны. Может ли быть, что ты не знал об этом? И в монастыре она внезапно скончалась, с тех пор прошла неделя или две.
   Монтекки. И что же ты ответил князю?
   Капулетти. Как думаешь ты сам?
   Монтекки. Не знаю.
   Капулетти. А чтобы ты ответил на моем месте? Ты бы сразу себе представил, что теперь спорная земля возле фонтана - твоя, что ты свое вино будешь сбывать в Вероне втридорога, и что амбары и житницы Вероны станут твоими навеки?
   Монтекки. Нет. Я бы подумал о другом.
   Капулетти. О чем же?
   Монтекки. О брызгах, о тонких струйках, о лужах и ручьях, о реках и морях из крови и мяса, которые бы залили все улицы Вероны. О канавах, заполненных мертвецами. О том, что крики вдов наполнили бы город. О том, что старая усобица между Монтекки и Капулетти вновь занялась бы ужасом смертельным.
   Капулетти. И я об этом же подумал, и написал тебе письмо. А князю и Парису я ответил так - она еще дитя, но если даст согласие сама, тогда сей брак возможен.
   Монтекки. Так что - война?
   Капулетти. Сказать Парису, что Джульетта выходит замуж за другого - уже нельзя, поздно. Я хотел ответить так, но они лукаво начали издалека, от печки - с расспросов, мол, сколько лет Джульетте, есть ли у нее жених? Я сказал, что нет.
   Монтекки. Что делать нам теперь? Равновесие нарушено в природе.
   Капулетти. И тут я вспомнил о Бенволио твоем.
   Монтекки. О Бенволио?
   Капулетти. Да!!! Пусть Бенволио понравится Джульетте. Ее нетрудно голову вскружить. Она наивна и мила, и ждет любви, как пчела восхода солнца. Бенволио твой сердцеед и злодей неугомонный по бабьей части. И смерти и любви его желает вся Верона. Назавтра я устрою бал-маскарад, и чтобы всех успокоить - приглашу Париса как жениха, но Бенволио должен будет увлечь собой Джульетту, влюбить ее в себя он должен. Отцу Лоренцо я скажу, пусть он их быстро тайно обвенчает. И следующей же ночью или даже в ту же ночь Бенволио увезет дочь мою Джульетту в Мантую. И будут жить они вдали. Граф Парис смирится - мы скажем, что не знали о тайной пылкой страсти Бенволио и Джульетты. И мир в Вероне больше ничто не поколеблет.
   Монтекки. Мы спасем Верону от войны, Джульетту от чумы, Бенволио от шпаги Тибальда. Но может проще нам убить графа Париса или отвлечь его, ведь у тебя есть племянница - Розалина. И она, кажется, хороша собой.
   Капулетти. Он видел Джульетту в церкви и влюбился. А о Розалине молва упорная гудит, что она спуталась то ли с Бенволио, то ли с твоим Ромео. Даже монета истирается, теряя вес и вид, переходя из рук в руки. Кто же захочет взять в жены сорванный другим цветок или взять в оплату стертую монету?
   Монтекки. А что скажешь о графе?
   Капулетти. Убить графа? Кто это сможет сделать? Если Капулетти, то навсегда изгонят их из Вероны, если Монтекки, то с ними будет также. Ведь мы с тобой не братья, что могут сговориться и вечно молчать, словно они покойники. Ни один из жителей Вероны не посмеет поднять руку на графа.
   Монтекки. Пусть будет так. Пусть Бенволио и Джульетта будут мужем и женой.
   Капулетти. Сейчас пошлю слугу ко всем друзьям моим с приглашением на бал. Скажи Бенволио, что буду ждать его. Пусть будет он в костюме музыканта, в золотой маске, так, чтобы лицо он скрыл свое. С павлиньим пером в руке. Я по павлиньему перу его узнаю. С Тибальдом пусть он будет осторожен. Я буду рядом, и если нужно будет, помогу.
   Монтекки. Пусть будет так.
   Капулетти. Отец Лоренцо мне сказал, что твой Ромео влюблен в Розалину. И хочет тайно с нею обвенчаться. Что мне ответить отцу Лоренцо?
   Монтекки. Быть может и вправду дать им обвенчаться и пусть они уедут из Вероны.
   Капулетти. Так что, тогда конец Монтекки и Капулетти? Если они не вернуться в Верону, ни Бенволио, ни Джульетта, ни Ромео с Розалиной, то все о нас забудут. Через сотню лет никто не будет знать, что в Вероне жили Монтекки и Капулетти. Не будет ни внуков, ни правнуков, ни у Монтекки, ни у Капулетти.
   Монтекки. Забыл ты о Тибальде. Он может еще найти жену себе и заполнить этот мир детишками с именем Капулетти.
   Капулетти. Не верю я в Тибальда. Но дай бог, чтобы твои слова сбылись. И главное, прошу тебя - не надо говорить жене о нашем договоре. Пусть только трое знают обо всем - ты, я, Бенволио.
  

Колокол звонит 2 раза.

  
   Монтекки. Еще один веронец умер от чумы. Прощай, Капулетти. С тобой легко вести дела.
   Капулетти. Прощай, Монтекки. Надеюсь, что увидимся не скоро.
  

Монтекки уходит.

  
   Капулетти. Самсон!
  

Появляется Самсон.

  
   Капулетти. Вот тебе письмо. В нем приглашение на бал-маскарад, что будет завтра в моем доме. Поторопись, шагай по всей Вероне, всех оповещай, и тех, кто вписан здесь, и всех друзей моих, что вечером гостей жду дорогих.
  

Самсон уходит.

  
   СЦЕНА 7
  

Дом Монтекки. Монтекки, жена Монтекки и Бенволио.

  
   Монтекки. Ну что, давай рассказывай всю правду! Зачем тебе Тибальд был нужен, еще Самсон какой-то и его мертвая жена, от которой дохлятиной разит на всю Верону? Зачем достал ты шпагу из ножен?
   Бенволио. Я не искал Тибальда, он меня нашел. А шпагу я достал, чтоб защищаться. Я не хотел, чтобы мой труп свезли на кладбище в одной тележке в обнимку с распухшей, как поднявшееся тесто, женой Самсона. Я подошел уже тогда, когда все дрались. Я их остановил, но тут явился вдруг уродец этот - Тибальд, и принялся махать своей короткой шпагой. И угрожал меня убить вместе с Ромео. Пока сражались мы, фехтуя сталью и словами, народ сбежался; а потом и граф поспел с Меркуцио. Что было дальше, вы сами знаете.
   Жена Монтекки. Где Ромео? А вдруг сейчас в канаве мертвый он лежит. Дай бог, чтобы он с Тибальдом не встретился нам на беду.
   Бенволио. Я видел Ромео вчера, на закате. Куда-то шел он переулком темным в сторону реки. Его я звал, но он меня не слышал. Но видел я, что шпагу он свою держал в руках и как мальчишка сбивал с деревьев листья.
   Монтекки. Надеюсь, в случае чего, наш Ромео знает для чего мужчине шпага. Бенволио, говорят, что Ромео опять влюбился, на этот раз в племянницу Капулетти. Ее зовут Розалина. Что знаешь ты об этом?
   Бенволио. Ничего, Ромео мне об этом ничего не говорил. Монтекки влюбился в Капулетти? Трудно мне поверить в это.
   Жена Монтекки. И так он скрытен, так неоткровенен.
   Монтекки Жена, иди-ка спать, потом поговорим.
  

Жена Монтекки уходит.

  
   Монтекки. Бенволио, тебе я должен рассказать о наших бедах. Всегда к тебе мы относились как к родному сыну.
   Бенволио. Мне не в чем вас упрекнуть.
   Монтекки. Я знаю, что Верону любишь ты больше, чем родной свой город. К сожаленью, тебе придется уехать, завтра ночью.
   Бенволио. Почему? Я не совершил дурного. Я не обидел никого, и моя шпага не коснулась тела жителя Вероны.
   Монтекки. Я знаю. Тебе придется уехать из Вероны вместе с дочерью Капулетти - Джульеттой.
   Бенволио. Что случилось?
   Монтекки. Случилось то, что граф Парис посватался к Джульетте. И если брак сей будет совершен, то мы, Монтекки, будем изгнаны из Вероны. Пусть рано или поздно, но изгнаны. Граф вскоре, после смерти князя, сам станет князем Вероны. И Капулетти будут сильны, как никогда прежде. И будет кровь большая и война. Но мы не победим, мы проиграем битву.
   Бенволио. Я должен увезти Джульетту силой? Украсть дочь Капулетти?
   Монтекки. Ты должен хитростью ее склонить к побегу. Известен ты своими победами в любовных схватках. Так хочет сам отец Джульетты. Поможет он тебе во всем.
   Бенволио. Но почему я - пусть уедет с ней Ромео.
   Монтекки. Ромео ненадежен в делах сердечных. Он шарахается в любви как испуганный заяц от охотника - и разобрать его следы нет сил. Сейчас он влюблен в Розалину. Или ты не знаешь, что он влюблен в Розалину?
   Бенволио. Он мне об этом ничего не говорил. И это правда.
   Монтекки. Но это знают все. Даже сам Капулетти. А на тебя могу я положиться. Кстати, вот идет Ромео. Пойди, поговори с ним, и узнай в кого влюбился он на этот раз, если ты этого еще не знаешь.
   Бенволио. У него семь пятниц на неделе.
   Монтекки. Но только ничего не говори Ромео. А вечером сегодня ты отправишься на бал к Капулетти в костюме музыканта, в золотой маске и с павлиньим пером в руке. Письмо отцу твоему я уже отправил. Ты уедешь завтра ночью после венчания у отца Лоренцо вместе с Джульеттой. Прошу тебя, спаси Верону от братоубийственной войны. Взамен получишь ты красавицу жену и много денег. Чего ж тут думать, соглашаться надо. Пойдем, договорим.
  

Монтекки и Бенволио уходят. Входит жена Монтекки.

  
   Жена Монтекки. Что этот убийца бестрепетный, мой муж, скрывает от меня? Неужели это все еще страшнее, чем чума? Ничего я не смогла понять из разговора тихого. Но, слава богу - мой Ромео жив! Мой мальчик, сын мой ласковый, в опасности - и сердце матери оцепенело, словно черная змея грядущего злосчастья его сжимает склизкими витками спирали ледяной. Ромео, ты для меня всего дороже в мире. Ты не умрешь, пока я буду жить. Изнемогаю я от слабости своей - ужас где-то рядом зреет, словно в яйце змеи растет отвратный гад, и скоро вылупиться пожелает.
  

Колокол звонит 3 раза.

  
   СЦЕНА 8
  

Улица Вероны. Бенволио, появляется Ромео.

  
   Бенволио. Желаю утра доброго.
   Ромео. Так рано? Если присмотреться - то вокруг нас ночь.
   Бенволио. Рассвет спешит к Вероне легкими ногами.
   Ромео. Когда рассвет наступит, скажут - здравствуй полдень, а в полдень - вот и вечер. Точнее изъясняйся, а не то я перестану понимать тебя.
   Бенволио. Тогда - спокойной ночи. Опять любовь твои ломает кости и суставы, рвет сухожилия и мышцы, как палач на дыбе? Кого ты любишь, просто поделись! Быть может, помогу советом, иль соучастием в душевной передряге.
   Ромео. Стонать я должен перед тобой? Иль выть как на луну собака?
   Бенволио. О нет. Скажи мне просто имя. В кого влюблен на этот раз Ромео?
   Ромео. В девушку.
   Бенволио. Если я не ошибаюсь, ты был уже недавно в девушку влюблен. И снова - в девушку? И в девушку - потом? Твое завидно постоянство. Как девушку зовут? Из рода знатного она или из деревни трепетулька? Понятно! Она замужем, и ты поэтому не хочешь называть ее имя? Я помню всех, в кого ты был влюблен за два последних года. Лукреция - богатая вдова из Читта Антика. Селесте - небесный ангел сочный, словно персик, из Читтаделла. Чиэра - ясная глазами хохотушка из Сан Дзено. Велия - коварная змея внутри, снаружи ласковый котенок - из Веронетта. Одноногая толстуха Перлита - не дура выпить из Борго Тренто. Франческа из Вальдонега, кажется, она тебя терзала как никто, и даже пыталась утопиться в колодце из-за любви к тебе. Кэприсия - капризная деваха, живет возле моста Кренкано. Росселла - увядшая с годами роза из Авеза. Дебора - сладкая как мед июньский из Парона. Белокурая сладострастная Бьянка из Квиндзано. Мрачная девица с грязными ногтями Мэльволия - украшение Борго Милано - с ней ты, кажется, потерял девственность. Симпомпончик Илэрия из Кьево. О, и это целомудрие святое во плоти - Агнесса из Саваля. Из Сан Массимо - страстная черноглазая Маура с бородавкой на щеке. Веселая Аллегра с грудью необъятной - это Санта Лючия. Кармина, слюнки текут у всех, кто ее видит - это Голозине. Коротконожка Паола из Борго Рома - с ней ты, кажется, второй раз потерял девственность. Нежнейшая Джиэкинта - цветок душистый Кадидавида. Любительница целоваться всю ночь напролет Летиция - счастье Борго Венеция. Бледная Елена с оттопыренными ушами - плакса из Борго Триесте. Орэбелла - глаза кошачьи, горят в темноте как хризолит на солнце - из Порто Сан Панкрацио. И девушки еще без счета и без имен из других концов Вероны - из Сан Микеле, из Куинто, из Санта Мария ин Стелле, из Миццоле и Монторио. Заметь, что все они уж вышли замуж и даже нарожали розовощеких ангелочков, а некоторые и двойняшек. Я помню их всех - и не забуду никогда. Так пьяница помнит названия всех вин, которые он пил. А вот теперь - инкогнито, загадка, незнакомка, просто девушка. Хочу, чтоб рассказал ты брату все.
   Ромео. Ну и память у тебя! Я их не помню - ни одной. Хватит о прошлом!
   Бенволио. Согласен. Давай о настоящем. Узнал ли ты вкус ее губ? Нет?
   Ромео. Какие губы? О чем ты говоришь? Ни один мужчина в мире не может и мечтать к ней прикоснуться. Она невинна и чиста как новорожденный ангел. Как сто тысяч девственниц, что мужа не познали. Рядом с нею все женщины - исчадье ада и сосуд греха. Она желает только одного - стать монахиней и уйти в монастырь, и там молиться бесконечно, невинность соблюдая в чистоте небесной. Вот она какая.
   Бенволио. Эта недотрога хоть знает о том, что ты в нее влюблен?
   Ромео. Да, знает.
   Бенволио. И что же?
   Ромео. Сегодня ночью она в окне мне показалась на мгновенье, и я принудил ее сказать, что любит она меня, и выйдет замуж. Потом пришлось мне убежать, в ее доме случился какой-то переполох, но я вернулся вскоре, я принес ей цветы и положил их... возле колодца. Она увидит их утром, когда проснется и выглянет в окно.
   Бенволио. Выглянет в окно? Колодец? Дай угадаю!
   Ромео. А если нет? Мало ли колодцев в Вероне.
   Бенволио. Не проще ли в окно, в которое она должна выглянуть поутру, заглянуть самому ночью и на нее посмотреть. Какой этаж?
   Ромео. Второй.
   Бенволио. Есть виноград, за который можно зацепиться? Балкон? А может, лестница, которую садовник забыл под окном? А может просто свистнуть в пальцы и сказать ей - спустись и дверь открой, я здесь!
   Ромео. Балкон? Лестница? Виноград? Да есть там и балкон, и лестница, и виноград... А вот свистнуть...
   Бенволио. Ну да, свиснуть... Вот так...
   Ромео. Я не могу свистеть...
   Бенволио. Да почему же? Не умеешь?
   Ромео. Да потому что я ее люблю. Ведь не могу же я свистеть рассвету - мол, давай, солнце, вставай!
   Бенволио. А я могу рассвету свистнуть. Гляди... (свистит) Солнце, вставай! Видишь, оно повиновалось! Так как ее зовут?
   Ромео. Не спрашивай! Я все равно не отвечу! Я же сказал - она девушка.
   Бенволио. А может ты и прав. Зачем все усложнять, всему давать имена? Ты прав. Пусть будет - просто девушка. Урок усвоил я. Но все же, как ее зовут? Забыл, забыл. Пусть будет имя им одно на всех - девушка.
   Ромео. Спать пора. Пойду и завалюсь в постель.
   Бенволио. А я пойду, пройдусь по улицам Вероны. Хочу запомнить их в рассветной дымке...
   Ромео. А я усну сейчас и пусть присниться мне она.
   Бенволио. Спокойной ночи.
  

Появляется Самсон с письмом.

  
   Самсон (передразнивая Капулетти). Оповещай всех, кто сюда вписан! А если я не умею читать? Лучше обращусь к тем, у кого глаза молодые и видят все. Доброе утро!
   Ромео. Добрый вечер!
   Самсон. День добрый! Хотя и утро вроде бы сейчас. Вы умеете читать? Не прочтете ли, что здесь написано? Глазами ничего не вижу.
   Ромео. Стой, я прочту - языком. (Читает.) Синьор Мартино с женой и дочерьми.
   Самсон (запоминает). Так, так. Синьор Мартино с женой и дочерьми. Они живут в конце Навозной улицы, неподалеку от того места, где разливают сладкое вино...
   Ромео (читает). Ансельм и его прекраснейшие сестры.
   Самсон. Ансельм и его прекраснейшие сестры. Это возле ратуши, дом из кирпича, увитый белыми розами... Там подают поблизости вино из Очиньяки.
   Ромео. Вдовствующая госпожа Витрувио.
   Самсон. Вдовствующая госпожа Витрувио. Это возле моста...
   Ромео. Эхо!
   Бенволио. Эхо!
   Ромео. Эхо!
   Самсон. Эхо? Это все?
   Ромео. Нет. Еще - синьор Плаченцио и его милые племянницы.
   Самсон. Нет еще. Синьор Плаченцио и его милые племянницы.
   Ромео. Меркуцио и его брат Валентин.
   Самсон. Меркуцио и его брат Валентин. Двухэтажный дом, напротив - городской фонтан.
   Ромео. Жена покойного брата, и дети их - моя прелестная племянница Розалина и мой племянник Тибальд.
   Самсон. Жена покойного брата, и дети их - моя прелестная племянница Розалина и мой племянник Тибальд. Ну, этих-то я знаю. Живут в доме брата Капулетти, покойся его душа с миром.
   Ромео. Розалина! Там будет завтра Розалина!
   Самсон. Это все?
   Ромео. Нет. Еще - Ливия; синьор Валенцио и его двоюродный брат Лючио и его резвая Елена.
   Самсон. Еще - Ливия; синьор Валенцио и его двоюродный брат Лючио и его резвая Елена. Прекрасный дом за садом, где растут груши...
   Ромео. Теперь конец. Там будет Розалина!
   Самсон. Теперь конец. Там будет Розалина!
   Бенволио. Эхо...
   Ромео. Эхо... Отличное общество; куда же его приглашают?
   Самсон. На ужин, в наш дом. На бал-маскарад.
   Ромео. Чей дом?
   Самсон. Дом моего господина.
   Ромео. Об этом должен был спросить я раньше. Спрошу - кто твой господин?
   Самсон. Мой господин -- знаменитый богатый Капулетти. И если вы не из дома Монтекки, то приходите к нам сегодня вечером опрокинуть стакан отличного вина. Будьте веселы. (Уходит.)
   Ромео. Там будет Розалина!
   Бенволио. Так ее зовут Розалина? Розалина - эта та, которая - девушка? Хотя я не пойму, как можно, будучи Монтекки, влюбится в Розалину Капулетти?
   Ромео. Как можно не влюбиться в Розалину?
   Бенволио. Но мне вот все равно. Она самая обычная.
   Ромео. Хочу пойти на этот бал-маскарад. И ты пойди со мной. Когда ее увидишь, ты поймешь, что не влюбиться - невозможно.
   Бенволио. Я не влюблюсь в Капулетти, пусть даже будет она красивей всех женщин на земле.
   Ромео. Жена покойного брата, и дети их - моя прелестная племянница Розалина и мой племянник Тибальд.
   Бенволио. Тибальд меня убить хотел сегодня. Он и тебя искал - не для того, чтобы обнять как брата. Опасно это. Капулетти узнают в тебе Монтекки.
   Ромео. Я надену маску. Ведь это карнавал. Костюм возьму шута или музыканта. Ну, кто меня узнает? Еще там будет Меркуцио, ты же слышал, на бал Меркуцио был приглашен - наш лучший друг. Он родственник князя и рядом с ним мне ничего не будет угрожать.
   Бенволио. Но бала ведь скорей всего не будет. Князь, кажется, запретил все встречи, все собранья из-за чумы.
   Ромео. Послушай, не отговаривай меня, я пойду на бал Капулетти, несмотря на Капулетти, и чуму, и Тибальда.
   Бенволио. Тогда и я пойду - тебе опасно одному там быть.
   Ромео. Да нет, один пойду я. С тобой - опасней. Послушай. Как брату тебе признаюсь, нет сил в себе это держать. Розалина пообещала стать моей женой. Этой ночью мы обвенчаемся и убежим из Вероны. Таков мой план. Прошу тебя о помощи. Но об этом мы после поговорим - я знаю, ты не откажешь мне ни в чем. Я уговорил отца Лоренцо - втайне будет венчание, потом мы убежим. Прощай Верона! Прощай мой брат Бенволио! Еще ты сможешь долго жить в Вероне, а я вот навсегда ее покину этой ночью!
   Бенволио. Ты - Монтекки, она Капулетти. Это невозможно.
   Ромео. Почему же? Я ее люблю... Она - меня. Что значат имена? И знаю я, что все слова мои - останутся меж нами.
   Бенволио. А вдруг она тебя не любит? Вдруг - просто пошутила, иль вынуждена была сказать слова любви.
   Ромео. Не говори об этом, слышать не хочу. Спать, спать, спать.
  

Ромео уходит.

  
   Бенволио (вслед). Отец твой будет против! И мать твоя!
   Ромео (уже издали). Розалина! Она такая! Ее глаза я не забуду даже после смерти!
   Бенволио. Да как у всех глаза, как все глаза у девушек Вероны. Что он нашел в этой Розалине? Правда, у нее есть родинка, вот здесь, на ноге - похожая на плодовую мушку, еще ее называют уксусной мушкой. Она забавно так смеется, эта Розалина, когда я говорю - кыш, муха, кыш! Розалина... А, впрочем, просто - девушка. Когда уходишь, у них всегда есть слезы на глазах. У них у всех есть такой смешной обычай - плакать, когда Бенволио уходит. И говорят-то все они одно и то же - Бенволио, не уходи, скажи, что любишь. Кыш, мушка, кыш! Так и Бенволио, как мушка из Вероны, как мушка-однодневка вскоре улетит. Кыш, Бенволио, кыш! Ты здесь уже не нужен! Бенволио уходит! Прощай, Верона!
  
   СЦЕНА 9
  

Дом Капулетти. Капулетти, входит жена Капулетти и Кормилица.

  
   Жена Капулетти. Как я погляжу, Верону больше беспокоит Розалина, чем чума! Молотят языками что есть силы, как цепом на току. Брешут, как собаки ночью, одна начнет и все подхватят сплетню. Шипят из всех щелей - ах, Розалина, ах Капулетти! Что там вчера стряслось? Кто у нее был в спальне - Ромео или Бенволио? И был ли? Еще немного и тень позора двоюродной сестры всей тяжестью своей придавит как могильным камнем честь нашей дочери Джульетты. Неужели нельзя ее остановить, эту бледную поганку, эту кобылицу Розалину - выдать замуж или в монастырь сослать навечно?
   Капулетти. Пустое это все, есть вести поважнее.
   Жена Капулетти. Что может быть важнее чести нашей дочери и нашей семьи? Ты хочешь, чтобы Джульетта осталась старой девой?
   Капулетти. После того, как князь вчера еще раз всем напомнил, что за драки и дуэли на улицах будет строго наказывать вплоть до смертной казни, он пригласил меня к себе. Там был и граф Парис.
   Жена Капулетти. Какой позор, ты должен с князем говорить об этой девке - о Розалине?
   Капулетти. Случилось то, что граф Парис оказывает нам неслыханную честь, и просит у нас руки и сердца нашей дочери Джульетты. Отчего же ты так побледнела? Лучше жениха нам не найти. Не правда ли, Кормилица?
   Кормилица. Для девушки простой - граф Парис как солнце, ослепнуть можно, глядя на него, а для Джульетты - пара. Вы, правда, побледнели, вам принести воды?
   Жена Капулетти. Да, принеси воды. А лучше - вина.
   Капулетти. И позови Джульетту.
  

Кормилица уходит.

  
   Жена Капулетти. А если будет наша дочь Джульетта Капулетти женой Париса, то и земля возле фонтана будет нашей?
   Капулетти. Да.
   Жена Капулетти. Но не простят нам этого Монтекки.
   Капулетти. Всякий, тот, кто сильнее, сумет сделать так, чтобы слабый его неотлагательно простил.
   Жена Капулетти. Выходит, что война начнется неотвратно.
   Капулетти. Как я мог отказать графу? Он где-то видел Джульетту. В церкви ли? На улице? На празднике? Не знаю. Но хочет он, чтобы она была его женой.
   Жена Капулетти. Возможно то, что дочь князя Мантуи внезапно ушла в монастырь, а затем так же внезапно умерла, на сватовство поспешное подвигло графа?
   Капулетти. Не знаю и знать не хочу, что там его подвигло. Я знаю лишь одно, мы не можем отказать графу. Отказ для нас равен самоубийству.
   Жена Капулетти. Когда я девочкой еще была, то помню, как перед моим окном, жила тогда я возле сыроварни, рубили головы несчастным. То ли Монтекки рубили Капулетти, то ли Капулетти рубили Монтекки. И головы катились вниз по спуску, словно мальчишки катили красные мячи, или кочаны капусты красной, и кровь лилась, как будто из разбитой бочки вино хлестало с пеной пополам. И только князь Вероны тогда сумел остановить кровавую резню между Монтекки и Капулетти из-за участка земли возле фонтана. Неужто, это будет снова? И до сих пор боюсь ходить я по Вероне, потому что помню - вон там лежал мертвец без головы, а там второй - со вспухшим животом и синим языком, а возле церкви, на паперти, рука отрубленная лежала в черной луже. И снилось мне не раз, что рука эта хватает за мой подол и просит милостыни. Трупами была завалена Верона, как поленьями дровяной сарай, и этот сладкий запах смерти не выветрился до сих пор из моих ноздрей. И вот теперь дочь моя Джульетта будет виновницей такой же пагубы, виновницей чумы кровавой.
   Капулетти. Какая чушь! Все это бабьи глупые тревоги. Верона благоухает цветами, и ветер чист и свеж как никогда. Напрасно ты себя изводишь этими воспоминаниями. Первыми на нас тогда напали вероломные Монтекки, а мы лишь защищались неумело, как всегда.
   Жена Капулетти. Джульетта и Парис - я ничего страшнее придумать не могу. Князь выжил из ума, если пойдет на это.
   Капулетти. Он уже пошел. И что ты предлагаешь сделать?
   Жена Капулетти. Давай я брошусь в ноги к князю и умолю его решение свое переменить. Чтобы в Вероне сохранить порядок, мир и тишину. Уж чего-чего, а этого добра - невест - в Вероне хоть завались, да еще с избытком.
   Капулетти. А если граф и князь сочтут, что честь их уязвили, а твои слова - плевком в лицо, пощечиной прилюдно данной, и вздорным поводом для дерзкого отказ? Что будет с нами? Землю отдадут Монтекки? И снова - кровь?
   Жена Капулетти. Да, ты прав. Пусть лучше льется кровь за землю Капулетти, чем за землю Монтекки.
   Капулетти. Да, лучше защищать свое, чем драться за чужое, тем более, что на нашей стороне будет сам князь.
   Жена Капулетти. Он стар совсем и выжил из ума, раз разрешил Парису даже думать о браке с Джульеттой.
   Капулетти. Это все из-за того, что дочь князя Мантуи внезапно умерла. Как говорится, клин клином вышибают.
   Жена Капулетти. Как бы этим клином не была Верона вся убита. Племянник твой Тибальд - в кого пошел он? Мать его красива и дочь ее Розалина хороша собой, а Тибальд уродлив, но ловок, и силен, и злобен как обезьяна. Лучше бы он, чем доставать свою шпагу из ножен всякий раз, когда он в раж неистовый впадает, вкладывал бы кое-что другое в другие ножны. Больше б было проку. В кого пошел он плотью и душою, злобой дышащий дракон, вампир, упырь? Его ненависть к Монтекки как голод, который съедает гнилыми ядовитыми зубами плоть его от злобы ненасытной. А после того как станет он родственником графа и князя, он будет убивать Монтекки даже в церкви возле алтаря потехи ради.
   Капулетти. Он думает, что его отца, брата моего, убили подло Монтекки. От этого и ненависть его.
   Жена Капулетти. С чего он взял, что отца его убили Монтекки? Твой брат, он просто утонул, напившись пьяным. А Тибальд, у него даже нет девушки, по крайне мере, я о такой не слышала ни разу - он как отец его, твой брат, пьет вино, и ищет с кем подраться. И все бояться рассказать ему, как все было на самом деле, как его отец, напившись, посмешищем был для прохожих - в одной рубахе танцевал на площади как шут гороховый, а потом свалился с моста в реку и, сломав шею, утонул. Позор запретил нам это говорить. Уста позора крепче, чем замки на сокровищнице. Проще в венецианском банке нищему получить кредит, чем узнать бесславную правду о своем родственнике. А мог бы ты ему все рассказать как на духу.
   Капулетти. Наступит время - и скажу.
   Жена Капулетти. Ты не скажешь. И после того, как породнится Тибальд с князем и графом, он станет зверем хуже зверя.
   Капулетти. Все решено. И скоро свадьба. Сделай все, что полагается делать матери, чтобы дочь твоя Джульетта не сделала бы глупости. Бал-маскарад сегодня будет в нашем доме, среди гостей - и граф Парис, он сделает Джульетте предложенье.
  

Входят Джульетта и Кормилица.

  
   Капулетти. Я не буду вам мешать.
  

Капулетти уходит.

  
   Джульетта. Кто звал меня?
   Кормилица. Да ваш отец и мать.
   Джульетта. Я здесь. Что, матушка, хотите?
   Жена Капулетти. Вот что... Оставь нас, няня, ненадолго; поговорить нам надо наедине.
  

Кормилица уходит.

  
   Жена Капулетти. Тебе пятнадцать лет исполнится в июле. И в этом возрасте все мысли о любви и о замужестве, не правда ли?
   Джульетта. Да, мама.
   Жена Капулетти. Джульетта, подойди...
   Джульетта. Да, мама.
   Жена Капулетти. Уж не знаю, что он в тебе нашел. Повернись. К тебе хочет свататься родственник нашего князя сам граф Парис. Ты видела его?
   Джульетта. Нет, мама.
   Жена Капулетти. Что он в тебе нашел? Мала еще ты для замужества. Отец твой не иначе как задумал что-то. Ты же знаешь, в голове у него только участок земли возле фонтана да торговля пшеницей и вином. А если верно счет вести, то у нас земли веронской уж точно больше, чем у князя. И даже больше, чем у Монтекки. Но земля возле фонтана для него, как неотвязная зубная боль, пока не вырвешь зуб - не перестанет. И этот зуб один у Капулетти и Монтекки. И боль у них одна. Похоже, что граф Парис с ним в доле...
   Джульетта. Мама, меня отец хочет обменять на землю?
   Жена Капулетти. Дочери выходят замуж, и уходят из родного дома, а вот земля всегда будет в когтях у Капулетти. Никто не вспомнит через сто лет, что в роду Капулетти была Джульетта, а вот то, что Капулетти сумел отобрать спорный участок в центре Вероны у Монтекки, будут помнить и через двести и через триста лет. И буду говорить - вот земля Монтекки. Худа, бледна, глаза малы - не глаза, а узкие глазенки.
   Джульетта. Мама, я буду плакать... Я - невеста? Хотелось бы скорей его увидеть. А вдруг я графу не понравлюсь?
   Жена Капулетти. Ты не ребенок, ты невеста. У женщин много есть уловок, чтобы мужчин держать возле себя.
   Джульетта. Я знаю, мама!
   Жена Капулетти. Что ты можешь знать? Еще узнаешь ты, как мужчина смотрит на женщину - как на игрушку. А женщина всегда во всем мужчине будет подчиняться. Муж будет смотреть на тебя как на котел, как на кастрюлю, в которой ты будешь готовить ему наследников. Как на землю, которая дает урожай... Сама еще узнаешь все, что нужно будет знать.
   Джульетта. Мама, я буду плакать... Я - невеста?
   Жена Капулетти. Иди. Готовься к балу. Надень белое платье с золотой вышивкой. И туфли золотые. И волосы под сетку убери. А в остальном - как в голову взбредет. И позови Кормилицу, хочу ей порученье дать.
   Джульетта. Да, мама.
  

Джульетта уходит.

  
   СЦЕНА 10
  

Дом Капулетти.

  
   Жена Капулетти. Всегда в моей семье превыше жизни и всего земного было достоинство и честь. Я родом из других земель, не из Вероны. Там все иначе. Здесь юг, хотя они и говорят, что север. Мой муж до странности спокоен, хотя нас ждет война, и причиной кровавой бойни будет дочь моя Джульетта. Быть может, проще отравить Париса - все решат, что он умер от чумы. Или отравить Джульетту? Смогу Париса отравить на маскараде - отравлю, а нет - то значит, так тому и быть - Джульетту, дочь свою отправлю я в валгаллу своими руками. Еще смогу родить детей, мне всего лишь тридцать. Я должна спасти Верону от судьбы погибших городов. Пусть тихо она угаснет в своей постели. Предам на смерть за мир в Вероне единственную дочь. Никто не узнает, что случилось - вокруг чума. И тихо отойдет она в мир грез и сновидений. А я взамен рожу еще детей. Мне мать моя покойница когда-то говорила, что выхожу я замуж за убийцу Капулетти. Ах, если бы я знала. Если бы приснилось мне тогда, что мне придется своими руками убить свою родную дочь, сбежала б я из-под венца. Как я завидую Оранде - жене Монтекки, у нее мальчишка. Ромео родился почти тогда же, когда я родила Джульетту. О, эти дочери! Все войны на земле от них, будь проклята прекрасная Елена, и Ева, мать наша, будь проклята навеки. Все распри на земле от женщин, будь проклята их красота. Зачем румянец на щеках и блеск нескромных глаз? Чтобы мясо, вывороченное из живота, текло кровавым месивом по улицам Вероны? Уж лучше бы была уродиной Джульетта или слава дурная шла за ней вослед. И почему не хочет он жениться на Розалине? А что бы изменилось? Трава сухая вспыхнет и от искры. Монтекки и Капулетти - кремень и кресало. Джульетту поздно в монастырь отправить. Да и что в монастыре? Пусть лучше умрет она в покое, в отчем доме, в объятьях матери своей.
  

Неслышно заходит Кормилица.

  
   Жена Капулетти. А я сегодня же на ложе брачное потребую Монтекки, пусть сына мне подарит он. Готова я рожать хоть каждый год - но только сыновей. А если не захочет он, тогда...
   Кормилица. Да мало ли желающих найдется слиться с вами в поцелуе. Ведь, женщина, это как мясо на сахарной кости, а мужчина как голодная собака. Это знают все. Меня уж сколько раз хотели съесть. А я живехонька, как прежде. Их только поманить - все будут здесь. Уж это я вам точно устрою, не сомневайтесь. Если бы я рожала каждый раз, как спутаюсь с мужчиной - то все Веронцы были бы мне дети.
   Жена Капулетти. У нас весь дом кишит крысами и мышами. Незамедлительно нам нужен крысиный яд.
   Кормилица. Вот-вот. Сама я собиралась вам сказать, что от мышей и крыс давно покоя нет. И как только мы с ними не боролись, а толку никакого.
   Жена Капулетти. Достань крысиный яд.
   Кормилица. Это не сложно, у монахов яд всегда найдется. Отец Лоренцо мастак в этих делах, когда одной моей знакомой нужно было вытравить плод, сами понимаете - некстати понесла она, я просила у него варево, что покрепче и всегда помогало. Так что если надо, я к нему схожу.
   Жена Капулетти. Лоренцо давал тебе снадобье, чтобы выкидыш случился?
   Кормилица. Я говорила, что мне нужно вылечить корову, что у нее живот раздуло.
   Жена Капулетти. И это помогало?
   Кормилица. Еще б ведь! Все были не то что довольны, а просто счастливы. Покоем и свободой светились их лица. Я слышала, что на Джульетте хочет жениться граф Парис. Такое это счастье. Все эти годы, глядя на Джульетту, я думаю о них, о близнецах моих. О Приме и Джузеппе. Которых родила я почти что в детстве - мне только стукнуло пятнадцать. И груди мои были полны молока. Девчонка первой вышла из меня - я Примой ее назвала, а вторым был мальчик мой Джузеппе. Как две восковые куклы они лежали в кроватке. Не знаю я, кто был отец их. Прямо скажу, что если бы кто сказал мне в глаза тогда, что потаскуха я, я бы согласилась. Что было, то и было. Но не долго с моими ангелами пришлось мне жить в раю, всего-то три недели, я каждый день считала. Но кроме этой жизни я другой не знала. Два ангела моих - Прима и Джузеппе. С тех пор прошло почти пятнадцать лет. И каждый день бываю я на их могиле. Что-то во мне с тех пор сломалось, как в заводной игрушке. Жужжит внутри, но нет движенья больше. Думать ни о чем другом я не могу. И глядя на Джульетту, когда росла она, я думала о том, что вот и они могли уже бы ползать, что шаг бы сделали, что слово бы сказали, что и они, как и Джульетта уже могли бы бегать и шалить. Прима могла бы уже быть невестой - как Джульетта, а Джузеппе - уже бы мог и девок наших горничных за груди тискать под черной лестницей, что возле кухни, или играть на скрипке - смычком волосатым пилить по струнам звонким - туда-сюда, туда-сюда, вжик-вжик. И как бы ни хотела я детей, но бог мне больше не дает. Он дал мне их однажды - а я не сберегла. Была я потаскухой. Любила по окрику мужчины за ним бежать - и не уберегла. Всю жизнь ищу того, кто может подсобить мне, но не могу найти. Все - пустоцветы. Мертвое зерно.
   Жена Капулетти. Джульетте нужен яд!
   Кормилица. Джульетте?
   Жена Капулетти. В спальню к ней грызет нору большая крыса с острыми зубами.
   Кормилица. О, господи! Я поспешу...
  

Кормилица уходит.

  
   Жена Капулетти. Отец Лоренцо - мастер делать яды. Не раз он пригодился Капулетти, хотя лицом походит на святого. А пальцы в язвах у него от щелочной земли и от кремотартара, от корня мандрагоры, от сока белладонны, которую зовут еще в народе бешеной вишней или сонной одурью.
  

Колокол бьет 4 раза.

  
   Сцена 11
  

Дом Монтекки. Жена Монтекки, входит Ромео.

  
   Ромео. Хороший день сегодня, правда, мама. Ты меня звала.
   Жена Монтекки. Садись, не стой. И слушай так внимательно меня, как можешь. Сосредоточься на моих словах, как на отточенном до блеска смертельном острие шпаги, которой хотят тебя убить.
   Ромео. Ты снова поссорилась с отцом?
   Жена Монтекки. Нет, меж нами ссоры нет. Но знаю твоего отца я столько лет, что вижу по его повадкам, что снова замышляет злое его душа, я вижу неуемный страх в его глазах. А когда в глазах убийцы появляется страх, то значит, идет беда к нам в гости - неотвратимая, как схватки роженицы на сносе. Не знаю почему, но чувствую я приближенье этих схваток, и как когда-то я исторгла тебя из тела своего, хотя и вожделела в себе держать тебя без срока, не расставаясь с милой плотью. Так и сейчас я чувствую, что схватки должны тебя исторгнуть из Вероны, насильно разлучив со мной. Верона должна тебя родить, и это неизбежно. И как младенец новорожденный с неудовольствием и трепетом невольно покидает чрево и с криком отчаянья выходит в грешный мир из рая материнской плоти, так и ты с опаской и слезами, но должен нас покинуть.
   Ромео. Но я люблю ее!
   Жена Монтекки. Кого? Верону?
   Ромео. Розалину Капулетти!
   Жена Монтекки. Таких как Розалина эта - десять тысяч в одной Вероне. Ничем она не лучше всех других. А ты мой сын единственный - не стоят и волоса твоего сто тысяч Розалин. Не стоит женщина того, чтобы мужчина проливал из-за нее и каплю крови. Беги. Вот деньги. Вот письмо моему брату, твоему дяде.
   Ромео. Бенволио - мы с ним уедем вместе?
   Жена Монтекки. Я выразить не в силах, но говорит во мне какое-то чутье, что должен он остаться. Отец твой замышляет худое что-то, но я не знаю - что. Беги. Вот деньги, вот письмо. В Мантуе проведешь три дня у дяди и дальше должен ехать спешно - Ферара, Ровиго, Падуя, Мирано, а там Венеция. Тебя там не найдет никто.
   Ромео. Зачем же крюк такой? Не проще ли - Винченцо, Мирано и Венеция?
   Жена Монтекки. Затем, чтобы тебя никто не встретил. Возможно, что Тибальд уже послал убийц в засаду на пути в Винченцо. Клянись мне, ты завтра же уедешь. Завтра рано утром. Таким ранним утром, когда темно еще как глубокой ночью.
   Ромео. Такое утро - это будет ночь.
   Жена Монтекки. Пусть ночью, но уедешь.
   Ромео. Но...
   Жена Монтекки. Клянись мне жизнью матери своей. Моею жизнью поклянись. Если ты не уедешь, сейчас же я себя убью.
   Ромео. Ну, хорошо, клянусь - что завтра утром, таким темным утром, что чернее и темнее ночи я уеду.
   Жена Монтекки. Но не в сторону Винченцо. И вернешься домой только через 10 лет.
   Ромео. 10 лет?
   Жена Монтекки. Да.
   Ромео. Но возможно я не застану тебя в живых.
   Жена Монтекки. Я не стара совсем, мне нет еще и тридцати. Еще, надеюсь, проживу не меньше.
   Ромео. Но Розалина! Ей будет через десять лет - как тебе сейчас, она меня на пять лет старше.
   Жена Монтекки. Зачем тебе старуха, мальчик мой? Люби лишь только молодость и свежесть, такую же, как ты. Поверь, нет ничего на этом свете краше и ослепительней, чем утро жизни. Твоя Розалина годится только на котлетный фарш, а сочный антрекот уже не выйдет. Цени подарки юности, вернешься, возмужав, и станешь опорой отца. Теперь клянись.
   Ромео. Но я уже поклялся.
   Жена Монтекки. Клянись, да так, чтобы я поверила тебе, и чтобы сам ты знал, что эта клятва - часть тебя, и этой клятвой мы связаны с тобою будем на десять лет. И если ты нарушишь эту клятву, пусть мать твоя и твой отец, и все, кого ты любишь, и близкие тебе - уснут навеки, издохнут в страшных муках, как бездомные собаки на пустыре, и будешь знать, что ты один виновен в этой смерти. Повтори.
   Ромео. А если эту клятву я нарушу, то пусть все близкие мои и мать, и мой отец и все, кого люблю я, пусть все умрут в страшных муках, и буду знать я, что виновен в их смерти так, как будто я убил их собственной рукой.
   Жена Монтекки. Теперь иди. Нет подожди. Еще клянись, что из Венеции на корабле, не по земле, ты доберешься до Неаполя, и в Салерно будешь учиться на врача. Хочу, чтобы ты людей лечил, а не был убийцей, как твой отец. Чтобы чуму, которая объемлет веками, как тучи грозовые, со всех сторон Верону, ты победил своим искусством.
   Ромео. Могу теперь идти?
   Жена Монтекки. Иди и помни о клятве. Ты ею запечатан, как пробкою шипучее вино. Верона тебя сможет пригубить только через 10 лет. Прощай.
   Ромео. Прощай.
  

Ромео уходит.

  
   Жена Монтекки. А я за эти десять лет рожу тебе и братьев и сестер. Пусть Монтекки поусердствует на супружеском ложе так же, как он расшибается в лепешку, приумножая свои богатства и власть. Пусть будет много карапузов у Монтекки. Если бы могла, я б родила тебе, Ромео, сорок тысяч братьев. И всех бы их любила как тебя. И всех бы назвала - Ромео. О, как я завидую сейчас блохастой грязной суке, что своих щенят рожает под забором за раз шесть штук по нескольку раз в год. Ну почему какая-то там крыса может произвести на свет сразу пятнадцать мышат, а я - плоть плоти от ребра Адама, дочь Евы, могу родить раз в год и то - словно в предсмертных муках корчась. Как ненавижу я себя сейчас, я - женщина, я хуже той блохастой суки, что в грязных колтунах шныряет в поисках отбросов по двору Капулетти, хуже крысы, что живет в помойной яме. Ничтожная, ты не способна заполонить весь мир своим потомством! Да, человек способен привыкнуть ко всему, к тому способен даже он привыкнуть, что он родился женщиной. О, милый мой Ромео, неужто завтра, проснувшись, тебя я не увижу? Как проживу я эту безысходную мучительную вечность - десять лет без сына моего?
  
   Сцена 12
  

Церковь. Входит Кормилица.

  
   Кормилица. Отец Лоренцо! Отец Лоренцо! Где вы?
  

Появляется отец Лоренцо.

  
   Лоренцо. Твой скрипучий голос пронзительней, чем звук трубы настырной, которая поднимет грешника из гроба в день страшного суда! Что тебе нужно? Исповедаться? Опять грехи замаливать пришла? И каждый раз один и тот же грех - мужчина. Ну что ж, пойдем, я исповедую тебя. На этот раз твой грех блондин или брюнет, высок иль низок, толстый иль худой? Каков его характер - мрачен или груб, иль весел и речист? Пойдем туда, где сможешь исповедаться пред богом. Ты не решаешься, грех твой так велик, что бог его не примет, как жертву Каина? Что делали бы ангелы на небе без тебя - надо полагать, от скуки бы вином все упивались как ветхий праотец наш Ной.
   Кормилица. Мне не в чем исповедаться, безгрешна я сегодня.
   Лоренцо. Не говори так, все мы не без греха. Или ты теперь надумала все прегрешения свои скормить на завтрак вместе с манной кашей Джульетте, ребенку малому? Просил тебя я в прошлый раз, чтобы с Джульеттой ты сомкнула намертво свои уста шальные.
   Кормилица. Джульетта - ангел. Она все понимает, и о своей любви, не о грехах я говорю с ней. Скажу я вам, святой отец, без притязаний на неизбитость мысли, что лучше на чужих ошибках набираться ума, чем на своих собственных. Вот если бы, когда мне было пятнадцать лет, меня бы кто-нибудь чему-нибудь да научил. Была я сиротой, и голову я потеряла без плахи и без палача.
   Лоренцо. Судя по всему, учителей тебе хватало и в пятнадцать.
   Кормилица. То были мужчины, а мне хотелось бы набраться опыта от женщины, которая была бы снисходительна ко мне и терпелива к моему нетерпению.
   Лоренцо. Так с чем пришла?
   Кормилица. Мне нужен яд.
   Лоренцо. Кого ты в этот раз решила умертвить?
   Кормилица. Да что вы говорите? Я никого и никогда не убивала!
   Лоренцо. А малышей своих - Приму и Джузеппе - ты отравила.
   Кормилица. Господи помилуй!
   Лоренцо. Сама ты много раз об этом говорила мне в исповедальне.
   Кормилица. Хотела отравить еще в утробе, это правда. Но я не убивала их, то бог забрал их в рай. Там, верно, карапузам лучше, чем в Вероне. Ну, то все не в счет. Мне просто нужен яд.
   Лоренцо. Несчастная любовь - себя убить ты хочешь? Это грех большой и смертный. Тогда тебя мы похороним за оградой кладбища, возле свалки городской, там крысы рыщут днем как волки в поле ночью.
   Кормилица. Вот-вот.
   Лоренцо. О чем ты?
   Кормилица. Мне нужен яд крысиный.
   Лоренцо. Ну, так пойди на рынок и купи. Зачем тебе Лоренцо?
   Кормилица. На рынке сразу станут злоязычить, что, мол, вот крысы развелись у нечистоплотных замухрышек Капулетти - как блохи у ленивого кота. Монтекки заведут шарманку - и будут, прости господи, дразнить нас крысами. И попусту трезвонить, что от наших крыс - чума в Вероне завелась, хотя все знают, что чума бывает от ветра южного, что дует к нам из Рима.
   Лоренцо. В Вероне много крыс было и вчера и десять лет назад, но ты ко мне за ядом не приходила.
   Кормилица. Они съедают все, грызут деревья, шуршат, пищат и под ногами снуют туда-сюда, туда-обратно, так что нет мочи дальше жить, хоть из Вероны уезжай! И вечный шорох, и запах неприятный, на кухне так и вовсе кишмя кишит хвостатая орда из гога и магога. У нас сегодня бал-маскарад, а вскоре - это же не тайна, к Джульетте сватается граф Парис, - и будет свадьба. Что же это за свадьба, да и новобрачная ночь с крысами? Потом Джульетта ребенка родит, и крысы ночью еще съедят его.
   Лоренцо. Кого съедят?
   Кормилица. Ребенка.
   Лоренцо. Чей ребенок?
   Кормилица. Джульетты...
   Лоренцо. Ты покупаешь яд, чтобы крысы не съели ребенка Джульетты, к которой собирается свататься Парис?
   Кормилица. Да!
   Лоренцо. Так заведите кошку.
   Кормилица. Есть кот у нас, он толстый и вальяжный как фараон.
   Лоренцо. Так заведите кошку - не кота. И кошку с узкой длинной мордой, с острыми ушами, с хвостом пушистым - ловить мышей она вам будет непременно.
   Кормилица. Я говорю, что кот есть у нас, куда нам кошку? И так зимою поздней и весною ранней, и круглый год весь напролет коты орут так, что спать нельзя. А крысам хоть бы что.
   Лоренцо. Тогда возьми толченого стекла, смешай его с хлебом, и все крысы должны уйти или передохнуть.
   Кормилица. Мы так уже делали. От стекла толченого они лишь только стали толще и наглее.
   Лоренцо. Тогда обжарь пшеничную муку на сковороде до появления румянца и с алебастром в равных пропорциях смешай, и аккуратно разложи приманку по наилюбимейшим крысиным тропам. И не забудь поставить поблизости чашу с водой. Домашний волк ночной непременно съест такую приманку, а затем запьет водой, гипс затвердеет у него в желудке, и крыса, как говориться, откинет хвост. А можно сахар с известью смешать.
   Кормилица. Мне нужен яд.
   Лоренцо. Еще есть способ верный - возьми золу и разбросай ее по полу и в подполье. От золы у крыс случится воспаление мозга и сердца.
   Кормилица. Весь дом уже в золе, а крысам хоть бы хны.
   Лоренцо. Тогда возьми растенье, зовется крысогон или чернокорень, его еще зовут в народе "песий язык" или белена. Высотой он будет тебе по пояс и даже выше. Растет на пустырях, в сорных ямах, вдоль дорог и заборов.
   Кормилица. Так как там с ядом будет?
   Лоренцо. Еще есть бузина.
   Кормилица. А с ядом что?
   Лоренцо. Еще полынь есть - горькая трава. Еще есть мята полевая. Сок свежих листьев мяты очень помогает - уйдут не только крысы, но и муравьи.
   Кормилица. Я пришла за ядом!
   Лоренцо. Возьми цветы пахучей пижмы - и мухи, и комары, и мошкара любых мастей, и мыши, и крысы исчезнут, словно их и нет на свете. Еще у пижмы свойство есть одно, им пользуются женщины и девы, когда заметны станут результаты последствий их опрометчивых деяний. Совсем забыл - цветы ромашки очень любят дети, но не любят крысы.
   Кормилица. Мне нужен - яд! Яд! Яд!
   Лоренцо. Вот, вспомнил - есть еще багульник и чеснок.
   Кормилица. Но мне велели принести крысиный яд.
   Лоренцо. Кто велел?
   Кормилица. Моя хозяйка - госпожа Капулетти. Вас, умников, послушать, так выйдет, что в день второй творенья все растенья на земле по божьей милости были созданы только для того, чтобы извести под корень род крысиный, созданный лишь в третий день творенья. А на деле крысы живут везде и тоже твари божьи, как и мы. И размножаются вполне успешно. Вот я и думаю, неужто бог сначала сотворил бы яд, и лишь потом того, кого травить собрался этим ядом?
   Лоренцо. Не богохульствуй. Мы не твари, по образу и подобию его мы созданы для славы божьей.
   Кормилица. А крысы для чего?
   Лоренцо. Молчи, трещотка! Еще есть средство главное, наверное, я должен был с самого начала о нем тебе сказать, и средство это - горячая молитва. Взывая из глубины сердца к богу, ты сможешь получить все то, что ты захочешь. Ладно, подожди.
  

Лоренцо уходит.

  
   Кормилица. Вот так бы сразу.
  

Лоренцо возвращается, приносит бутылку с ядом. Отдает Кормилице.

  
   Лоренцо. Вот яд. Будь осторожна с ним. Смешай с едой, что любят крысы. А если в человека яд попадет, то может умереть он.
   Кормилица. Я много раз видела дохлых крыс, убитых ядом. И вот, бывало, их сметешь в совок метлой и выбросишь во двор, а потом, глядь - проходит день, и два, и три - и крысы, словно проснувшись, уходят в свои норы. Не тот ли это яд, что умники из университета города Солерно, - взяв белладонну, еще ее зовут красавкой, красухой, сонной одурью, бешеной ягодой или бешеной вишней, добавив в нее весеннюю мандрагору, крысогон и еще какую-нибудь гадость вроде сушеных языков жаб, ну и еще и то растение, что прозвано свиными бобами, - получают в своих перегонных кубах?
   Лоренцо. Просила яд крысиный - я дал тебе его. Будь с ним благоразумна, и передай своей госпоже от меня самый низкий поклон. И благодарность за то, что нашей братской церкви она в минувшее воскресенье подарила десять кувшинов оливкового масла, и хлеба, и вина в достатке.
   Кормилица. Передам, отец Лоренцо.
   Лоренцо. Благослови твою хозяйку и тебя господь наш Иисус, царь иудейский.
  

Кормилица целует руку Лоренцо и уходит.

  
   СЦЕНА 13
  

Улица Вероны. Входят Бенволио, Ромео и Меркуцио. Они в костюмах музыкантов, в золотых масках, у каждого в руке павлинье перо.

  
   Меркуцио. Зачем тебе павлинье перо?
   Ромео. А тебе зачем?
   Меркуцио. Купил его вслед за тобою, чтобы быть как Бенволио. Возможно, в этом кроется вся тайна - отчего все женщины его так любят. Да потому что он ходит к ним в гости всегда с павлиньим пером!
   Бенволио. А ты возьми да и выщипни все перья из хвоста павлина, будешь, как двадцать пять Бенволио.
   Меркуцио. Не злись, все хотят быть как Бенволио. Сегодня дядя мой, сам граф Парис, за завтраком сказал "Ах, если б я был также ловок с женским полом, как этот обалдуй Бенволио, то все б сегодня сложилось к моему успеху".
   Бенволио. Меня назвал он обалдуем? Забавно. И что должно случиться?
   Меркуцио. А ты не знаешь?
   Бенволио. Нет.
   Ромео. И я не знаю.
   Меркуцио. Я думал, что гудит об этом вся Верона. Мой дядя хочет свататься к Джульетте Капулетти.
   Ромео. Кто такая эта Джульетта?
   Бенволио. Она приходится двоюродной сестрой твоей Розалине.
   Ромео. Вообще-то я просил об этом никому не говорить и даже Меркуцио - нашему лучшему другу. Но раз уже слово сказано - наверняка эта Джульетта точно ангел, если она похожа на Розалину.
   Меркуцио. Они похожи. Как солнце на рассвете и закате.
   Ромео. Не хочу сказать ничего плохого, но граф Парис, право слово, не похож на нашего красавчика Бенволио.
   Бенволио. Он скорее похож на брата Розалины - на некоего Тибальда - худ, сутулая спина, рябой лицом, тусклые глаза и ловок в обращении с оружием. Когда он станет Тибальду родней, будут оба проводить дни напролет в фехтовальном зале. Джульетта мужа редко будет видеть в спальне.
   Меркуцио. А ты, хоть не учился на богословском факультете, но ловок, парень, языком звенеть. Граф сам не свой от предположенья, что не понравится Джульетте. С утра он принял ванну и позвал брадобрея. Побрился. И крутит локоны сейчас, дрожа от нетерпения и страха.
   Ромео. Зато известно всем, как ловко граф Парис владеет шпагой - как дятел клювом, как швея иглой.
   Меркуцио. Скажу вам по секрету, что когда фехтую с графом, то беру верх над ним пусть не всегда, но часто. Но об этом - никому. И сам однажды видел, как в зале на учебных шпагах сошелся граф Парис и ваш Тибальд.
   Бенволио. Как вышло так, что оказались они вместе в зале?
   Меркуцио. Граф услышал о мастерстве Тибальда, и пригласил его для схватки.
   Ромео. И чем закончилось сие времяпровождение?
   Меркуцио. Только дайте слово, что никому и никогда, даже под страхом смерти, вы не расскажете.
   Ромео. Клянусь.
   Бенволио. Клянусь под страхом смерти.
   Меркуцио. Тибальд был в ярости, творил безумства, и резал, и колол, как мог, но граф его разделал под орех. Тибальд чуть пеной не покрылся, как лошади на скачках, и даже предложил графу пари и драться на боевых шпагах, но граф ушел из зала. Тибальд был посрамлен.
   Ромео. Выходит, если ты, Меркуцио, хоть не всегда, но побеждаешь графа, а граф сумел Тибальда приструнить, то ты и сам увертливей, проворней и искуснее Тибальда?
   Меркуцио. Если следовать простым законам построенья мыслей, которым учат в университете, выходит, что и так.
   Ромео. Бенволио тоже неплохо умеет драться на шпагах.
   Меркуцио. Если хочешь, без лишних слов, я покажу тебе свое искусство.
   Бенволио. Но только на павлиньих перьях.
   Меркуцио. Идет.
  

Бенволио и Меркуцио дерутся на павлиньих перьях словно шпагами. Бенволио каждый раз легко побеждает.

  
   Меркуцио. Ух, ты! Вот это да! Вот это ловкость! Вот это мастерство! У кого ты учился?
   Бенволио. У всех, кто брался из меня сделать решето. И у судьбы, конечно. Еще меня учил отец. И было время, когда я мог фехтовать по десять часов кряду. Мне нанимали лучших мастеров. У каждого учился понемногу. Теперь я не умею и половины того, что мог раньше.
   Ромео. Он скромничает. Он даже спит в обнимку со шпагой. И может помахать ею во дворе, когда все спят. Недавно я проснулся ночью, смотрю в окно, а там Бенволио с кем-то невидимым ведет сраженье при луне.
   Меркуцио. Тебе нужно познакомиться с графом. Он будет в восторге. Он любит тех, кто многое умеет. Он будет зол, но сумеет оценить твое искусство. Я и не знал, что можно так и так, как ловок твой удар. Покажи мне его.
   Бенволио. Не сейчас.
   Меркуцио. А Ромео тоже так умеет?
   Бенволио. Тебе скажу секрет, Ромео - если даже просто выставить шпагу, он сам на нее и наколется. Но если Ромео в бешенстве - то лучше сразу хитрость применить военную - и быстро убежать.
   Ромео. Ах, так!
  

Ромео шутливо гонится за Бенволио. Бенволио убегает.

  
   Меркуцио. Бенволио, а можешь ли ты справиться с двумя?
   Бенволио. Я однолюб.
   Меркуцио. Хороший ответ. Ромео нападай, посмотрим, на что способен твой родственник.
  

Ромео и Меркуцио нападают с павлиньими перьями на Бенволио, но он легко уходит от ударов.

  
   Меркуцио. Если бы я знал раньше, я б взял у тебя сотню-другую уроков.
   Бенволио. Это мы только разминались перед танцами. Пройдемте, мы, кажется, пришли.
   Ромео. Я сейчас увижу Розалину! Словно распороли грудь ударом раскаленной шпаги и плеснули на сердце кипящее масло прямо со сковороды.
   Бенволио. А если тебя, Меркуцио, увидят рядом с Ромео и со мной, что ты скажешь графу?
   Меркуцио. Скажу удивленно - Бенволио, это кто? Ах, вот этот в маске и с павлиньим пером в руке? Скажу, что не узнал ни маску, ни перо.
   Бенволио. А сам зачем пришел с пером павлиньим и в маске золотой?
   Меркуцио. Скажу - перо павлинье, чтобы отгонять чуму. И если справедливо говорят, что чума это кара божья, то, как можно еще спрятаться от нее - только под маской.
   Ромео. Чума тебя узнает и под маской.
   Меркуцио. Думаешь, Капулетти и Тибальд тебя под маской не узнают?
   Бенволио. Кто знает.
   Ромео. Идти мне страшно... ведь она прекрасней бога...
   Меркуцио. Бенволио, а где тебя вчера застали ночью - в этом доме или в другом?
   Ромео. О чем вы говорите?
   Бенволио. А хочешь, на спор - прямо на балу я подойду к самому Капулетти и даже выпью с ним вина...
   Меркуцио. Если ты сможешь подойти к самому Капулетти... тогда я три раза прокукарекаю петухом... А если проиграешь?
   Бенволио. Станцую так, что все вокруг умрут от смеха... увидишь сам...
   Меркуцио. Куда отправимся мы после бала?
   Ромео. У меня есть ночью дело, точнее темным утром, которое чернее будет, чем самая глухая ночь.
   Бенволио. И у меня есть ночью, чем себя занять.
   Меркуцио. Что еще задумали Монтекки? Не расскажите ли?
   Ромео. Нет, это секрет.
   Бенволио. Да, секрет... но разный - у него свой, а у меня свой.
   Меркуцио. Неугомонные Монтекки, так вас называет князь и граф Парис. Пора, заглянем в дом Капулетти. Будем танцевать до пота!
   Бенволио. Неугомонные Монтекки - подмечено неплохо, пусть будет так.
   Меркуцио. Звезда зовет нас - это Розалина. Мы скажем что-нибудь при входе или молча войдем как три царя восточных - Каспар, Мельхиор и Бальтазар?
   Бенволио. Всем известно, что ты учился в университете. И знаешь много лишнего. Не надо нам для входа умных слов.
   Ромео. От страха у меня отнимаются ноги и дрожат колени.
   Бенволио. Любовь - как ласковая кошка. Погладь ее - она начнет мурлыкать.
   Меркуцио. У майского жука взаймы возьмите крылья, чтоб над землею безмятежно носиться в воздухе, жужжа. О, Розалина! О, Ромео!
  

Входят в дом Капулетти. Раздается 5 ударов колокола.

Появляется Самсон, он толкает тележку, на которой лежат мертвецы. Самсон останавливается, снимает с мертвецов штаны, осматривает их ягодицы. Уходит вместе с тележкой.

Конец первого действия

  
  

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

  
   СЦЕНА 1
  

В доме Капулетти. Музыканты играют. Гости в масках. Все танцуют, пьют, едят. Появляется Кормилица.

  
   Жена Капулетти. Где ты ходишь? Тебя б за смертью посылать!
   Кормилица. Я здесь. Я здесь.
   Жена Капулетти. Ну что, ты принесла?
   Кормилица. Ах, да! Вот яд, что вы просили, мне дал его отец Лоренцо. Сказал, что лучше яда не бывает.
  

Подходит Джульетта и Розалина.

  
   Джульетта. Мама, что это за яд?
   Жена Капулетти. Для крыс. Хочу я отравить приманку, чтоб крысы из дома ушли.
   Джульетта. У нас есть крысы? О, господи!
   Розалина. Я крыс боюсь как смерти, как чумы.
   Жена Капулетти. Вы, дети, развлекайтесь и танцуйте. А мы пойдем, есть дело срочное - грушевый пирог нам нужно испечь для гостя дорогого.
  

Жена Капулетти и Кормилица уходят.

  
   Розалина. Я слышала о том, что ты выходишь замуж.
   Джульетта. Так говорят.
   Розалина. Так ты выходишь замуж или нет?
   Джульетта. Могу еще раз повторить - так говорят.
   Розалина. Я тоже из Капулетти, и упорна, как все в нашем роду, поэтому спрошу и в третий раз: есть такое дело или и не пахнет?
   Джульетта. Сказала мать, что выхожу, но жениха еще я не видала. Судя по всему, должна с ним познакомиться сегодня. Мне на балу отец его покажет.
   Розалина. Ах, так вот для чего назначен бал-маскарад. Чтобы скрыть лицо жениха. А кто он, на самом деле граф Парис?
   Джульетта. Так говорят.
   Розалина. Ты знаешь сплетню, что его невеста, дочь князя Мантуи - Гуилинда, ушла в монастырь, сбежав от нашего Париса прямо из-под венца? А потом внезапно в монастыре умерла. От инфлюэнцы или от скарлатины, или от воспаления легких, уже не важно. Злые языки твердят неумолимо, что наложила княжеская дочь руки на себя - повесилась на шелковом чулке. А еще злые языки говорят, что ее отравил сам Парис крысиным ядом, тем самым отомстив за униженье. И вот теперь граф решил жениться на тебе.
   Джульетта. Гуилинда повесилась на чулке? А он каков, граф Парис, ты видела его?
   Розалина. Да, видела в прошлом году. Ему за тридцать, чем-то он похож на нашего Тибальда. Немного мрачен, много пьет вина, отшельник, часто уезжает на охоту. Будешь рожать ему деток каждый год и вынупору встречаться за обедом. Что ж, можно с мужем жить и без любви.
   Джульетта. Сказала мне кормилица, что лучше нет мужчины в Вероне, чем граф Парис. Как жаль, что я его не знаю.
   Розалина. Что понимает твоя кормилица в мужчинах? Ее муж бросил, наверное, лет сто тому назад, сбежав к другой.
   Джульетта. Розалина, ты, в самом деле, думаешь, что без любви нельзя мне замуж выйти? Я знаю только то, что слово есть нарядное - любовь.
   Розалина. Еще узнаешь все, не торопись.
   Джульетта. Сестра, послушай, не подумай, что верю в небылицы, но мне сказали, что прошлой ночью у вас в доме был вор, поймали его в твоей спальне.
   Розалина. Кто сказал? Кормилица твоя? Не язык у нее, а помело. Вранье все это, никого не поймали.
   Джульетта. Неважно кто сказал, пусть будет и она. Это правда, что это был Бенволио? Тот, что из Монтекки. Тот, о котором говорят дурное.
   Розалина: Дурное? Кто говорит?
   Джульетта. Все. Я часто слышу это имя - Бенволио - и от мужчин и от женщин. Одни его ругают, другие говорят, что он прекрасен.
   Розалина. Ты видела когда-либо Бенволио?
   Джульетта. Нет... А что случилось ночью? Розалина! Ты сама разрешила ему войти в твою спальню? Самому Бенволио?
   Розалина. Ну, разве можно не пустить в отрытое окно порыв внезапный ветра? Или солнечному свету приказать не отражаться в зеркале? Разве можно не дышать? Попробуй сама.
   Джульетта. Так, стало быть, это правда! Розалина, мне кажется, что это так страшно - пустить мужчину ночью в спальню. Тем более - Монтекки. Тем более - Бенволио Монтекки.
   Розалина. Неужели это страшней, чем выйти замуж за того, кого не видела ни разу? И кого молва обвиняет в том, что он отравил как крысу свою невесту?
   Джульетта. Как я завидую тебе... Бенволио и ты... Ну просто - чудеса! Я вижу, не отпирайся, ты влюблена!
  

Джульетта и Розалина уходят. Звонит колокол - 7 раз. Входит Капулетти и Тибальд.

  
   Капулетти. Семь раз ударил колокол на башне. Еще один веронец умер от чумы. По законам старобытным, если за день в Вероне умрет от чумы десять человек, то князь всем должен объявить, что выходить на улицы нельзя под страхом наказанья, что веронцы по домам должны сидеть как мыши. Тем временем, еще мы можем без лишнего веселья наш праздник продолжать.
   Тибальд. А праздник в честь чего, любимый дядя?
   Капулетти. В честь того, мой милый племянник, что сватается к нашей дочери, к твоей двоюродной сестре - Джульетте - сам граф Парис. Имя его записано в золотой книге Венеции. Подобного ему тут больше нет.
   Тибальд. Девочка Джульетта выходит замуж? Так ей же всего... кажется...
   Капулетти. Пятнадцать ей исполнилось.
   Тибальд. Пятнадцать? А кажется, она недавно ребенком была и, держась за мою шпагу, училась ходить.
   Капулетти. Сколько же тебе лет, что ты Джульетту учил ходить?
   Тибальд. Мне тридцать три.
   Капулетти. И нет ни жены, ни детей. Казалось мне, что ты моложе.
   Тибальд. Все некогда. Да и не на ком жениться.
   Капулетти. Когда собака хочет есть - тут и гнилая кость сгодится. А когда она блох на животе давит или болеет, то мясом и парным побрезгует.
   Тибальд. Вы правы, дядя, как всегда, но как-то мне не до того. И даже в голову придти не может, чтобы жениться. Может, лучше выпьем? Я хочу поздравить вас, вашу жену, сестру мою Джульетту с лучшим женихом. Как думаете, дядя, мы сможем теперь прибарахлиться землей возле фонтана? Построим там торговые ряды. И будем мы богаче князя. Готов я вам служить и головой и шпагой.
   Капулетти. Поговорим потом. Небыстрый это разговор. О земле и о многом другом потолкуем после свадьбы Джульетты. Давайте пить и веселиться!
   Тибальд. Хочу увидеть тетку свою - супругу вашу - поздравить с женихом. Нежданная-негаданная радость в доме Капулетти! Будет много крови!
  

Капулетти и Тибальд уходят. Колокол звонит - 8 раз. Входят Ромео, Бенволио и Меркуцио.

  
   Меркуцио. Ты думаешь, что нас узнать нельзя?
   Бенволио. Конечно, нет, разве можно узнать луну, если она наденет маску солнца?
   Ромео. А если солнце будет скрыто под маскою луны?
   Меркуцио. Тогда это будет солнечное затменье.
   Бенволио. Сколько вокруг красивых женщин, еды, питья, сиянья свеч - все это для нас, и чувство сладкое в груди пьянит в предвкушении сражений страстных.
   Меркуцио. А вокруг - чума. Вы слышали, колокол пробил 8 раз?
   Бенволио (Меркуцио). Как говорится - на погосте живучи, всех не переплачешь. Кто эта дама в красном, что царской красотой блистает жгучей, с ней рядом кавалер в костюме пеликана?
   Меркуцио. Не знаю, кто это?
   Ромео. Ее зовут Розалина.
  

Бенволио подмигивает Меркуцио.

  
   Меркуцио. Так вот она - о ком Ромео вздохи...
   Бенволио. И выдохи конечно. Без выдоха не будет вздоха. Куда ты?
  

Ромео идет к Розалине.

  
   Меркуцио. Говорят, лучшее вино Вероны хранится в погребе у Капулетти.
   Бенволио. Не стоит слухам доверять, когда возможно опыт провести.
   Меркуцио. С удовольствием. Хоть думаю, что вина в погребе Монтекки не хуже.
  

Бенволио и Меркуцио уходят. Ромео подходит к Розалине.

  
   Ромео. Ты здесь одна?
   Розалина. Если не считать всех гостей и слуг.
   Ромео. Послушай, я договорился с отцом Лоренцо. Он нас венчать готов сегодня ночью. А утром на рассвете уедем из Вероны - мужем и женою; ты будешь матерью моих детей. Я лошадей уж приготовил.
   Розалина. Ничьей женой, и матерью ничьей я быть не собираюсь, в монахини хочу пойти.
   Ромео. Ты холодна со мной, а ночью было столько страсти и тепла в голосе твоем.
   Розалина. Ты Монтекки, я Капулетти.
   Ромео. Мне все равно, мы убежим туда, где эти имена - Монтекки, Капулетти - всего лишь звуки.
   Розалина. Куда?
   Ромео. Куда-нибудь!
   Розалина. И где мы будем жить?
   Ромео. Да где-нибудь! Не важно!
   Розалина. А есть мы будем - что-нибудь?
   Ромео. Нас любовь накормит и согреет.
   Розалина. Давай поговорим позднее... А это кто в костюме музыканта?
   Ромео. Кажется, Меркуцио. Дальний родственник князя... Троюродный внучатенький племянник.
   Розалина. А тот второй, с ним рядом... Кто тот юноша - он в маске золотой, с пером павлиньим в руке, как и ты?
   Ромео. Не знаю... кто-то...кто-то на балу...
   Розалина. Он похож на тебя повадками, манерой голову держать немного набок. Это случайно не Бенволио, которого все ищут?
   Ромео. Бенволио - это мой двоюродного брат, племянник моего отца, сын дяди моего, сын брата матери моей?
   Розалина. Бенволио - это тот, по кому сохнут все женщины Вероны.
   Ромео. Тише, тише. Я думаю, что это не Бенволио, а второй Ромео. Сегодня в маскарад пришли два Ромео из семьи Монтекки.
  

Бенволио и Меркуцио танцуют с павлиньими перьями в руках. К Бенволио подходит Тибальд.

  
   Тибальд. Зачем пришел ты в дом, который презираешь?
   Бенволио. О, кто ты, юноша, прекрасный и лицом и статью, под маской не могу тебя узнать!
   Тибальд. Зато тебя узнал я сразу - ты Бенволио Монтекки. Лучше целоваться в десна с мертвецом, который на припеке пролежал неделю, чем говорить с тобой - от тебя воняет трусостью и мертвечиной сильнее, чем от падали. И если ты не трус, то выйдем мы сейчас и выясним, чья шпага лучше воздух режет.
   Бенволио. Не понимаю я, о чем вы говорите, прекрасный юноша! Только вчера я прибыл из Мантуи в Верону, а до того я жил в Венеции.
   Тибальд. Но если ты не Бенволио, прошу прощенье за мой внезапный разговор. Тогда скажу тебе, как новичку в Вероне, что все Монтекки трусы. И особенно один из них - некто Бенволио. О матери Бенволио сейчас я расскажу вам, незнакомец из Мантуи и Венеции. Мать этого Бенволио - шлюха. Самая обычная шлюха. И бабка его - мать матери его - тоже шлюха. И мать матери его матери, то есть прабабка - тоже шлюха. Продолжать?
   Бенволио. Хватит и этого. Ты умрешь сегодня. Еще не пробьют часы на башне двенадцать раз, как труп твой будет на брусчатке остывать, и сквозь дыру от шпаги, змея, которая живет в твоем сердце, увидит на небе луну и знаки зодиака. А затем твоею шпагой, чтобы не грязнить бесславьем свой клинок, я вырежу твой гнилой язык, ведь это он посмел назвать мать Бенволио словом неприличным. И мать матери его. И мать матери его матери.
   Тибальд. Не будем ждать. Давай начнем.
   Бенволио. Нет, нас остановят здесь, а я хочу бесхлопотно и с легким сердцем тебя убить и кровь гнилую слить в лужу, как из свиньи.
   Тибальд. Из твоего рта воняет, как из отхожего места возле кабака, куда пьянь беспробудная нужду справляет.
  

Капулетти замечает Тибальда и Бенволио.

  
   Капулетти. Тибальд, племянник мой родной и милый сердцу, подойди ко мне, хочу с тобой выпить чашу лучшего вина. Тебя люблю, ты так похож на своего отца - на брата моего.
   Тибальд. Дядя, я только что говорил с Монтекки, с самим Бенволио.
   Капулетти. Ну что, племянник, что шумишь ты так?
   Тибальд. Но, дядя, здесь Монтекки, здесь наш враг. Пришел, чтоб осмеять семейный праздник.
   Капулетти. Ты говоришь - сюда пришел Бенволио?
   Тибальд. Да, дядя, вонючий клоп Бенволио, что по ночам в чужих постелях чужой насасывается крови. И с ним - брат его Ромео. Все в масках - на одно лицо.
   Капулетти. Оставь его в покое, милый мой; ведет себя он благородным гостем. Не оскорблю его в своем я доме. Будь терпелив, не обращай вниманья; тем более, что он пришел, если не ошибаюсь, к нам вместе с Меркуцио, с родственником князя.
   Тибальд. Когда змея в дом заползет, как следует с ней поступить? Ждать, пока она укусит?
   Капулетти. Придти к нам должен скоро граф Парис. Ты знаешь сам - он свататься к Джульетте соизволил, сегодня нам скандал не нужен.
   Тибальд. Но, дядя, это стыд!
   Капулетти. Ты хочешь кровь Монтекки пролить в моем доме? Тибальд, я вижу, что ты пьян. И лучшее, что можешь сделать - пойди домой, рвотный порошок прими, проспись. А утром мы поговорим о многом. В том числе и о торговых рядах. Будь благоразумен.
   Тибальд. Однажды вы уже стерпели, от мести удержавшись - когда Монтекки утопили в реке моего отца, который был и вашим братом. Тогда позор покрыл дом Капулетти, и смыть его мы можем только кровью. Своей или чужой.
   Капулетти. Я многое бы мог тебе сказать, но не сейчас. Ты пьян. Это не просьба, а приказ - тотчас же дом покинуть мой.
   Тибальд. Я пьян от оскорбленной чести, и невозможности достойного ответа. Но если вы велите уходить - я удалюсь.
   Тибальд (уходя, Бенволио). Мы вскоре встретимся. И мать твоя, и бабка, и прабабка твоей бабки - все были шлюхами. До скорого свиданья!
  

Тибальд уходит.

  
   СЦЕНА 2
  

В доме Капулетти. Музыканты играют. Все танцуют, пьют, едят. К Бенволио подходит Капулетти.

  
   Капулетти. Что он тебе сказал?
   Бенволио. Сказал, чтобы попробовал вина я в доме Капулетти.
   Капулетти. Вот вино - отведай. Я сам тебе налью, как будущему зятю. Я слышал, что ты опытный охотник, но все-таки осмелюсь дать тебе совет. Скажи Джульетте о своих желаниях решительно и прямо, насколько может быть пряма скрипичная струна. Все вещи назови своими именами, и так устроена ее душа, что она ответит согласием смиренным. Не может цветок не дать пчеле нектара, когда роса лежит на лепестках. Не может парус не напрячься под порывом ветра. А после будет сокровенно ликовать, что победила в трудном непосильном поединке - что приручила зверя, которого зовут мужчина.
   Бенволио. Спасибо за науку.
   Капулетти. Ты должен дочь мою сегодня победить. Дерзай, и я когда-то был охотник до охоты.
   Бенволио. Где она?
   Капулетти. Я думал ты придешь один.
   Бенволио. Случайно и Ромео увязался, а с ним - племянник графа.
   Капулетти. Так даже лучше - что с компанией пришел. Вперед, не бойся. Она всего лишь женщина, она уже любит тебя, только не знает об этом. Так утята, лишь только вылупившись из яйца, едва открыв глаза, увидят мать свою, и вслед за ней поспешно ковыляют, и страшно им отстать и заблудиться. И ты открой глаза ей, и она пойдет за тобой. Не мешкай - торопись, скоро явится Парис. Тогда он будет уткой, а она - утенком косолапым. Все уже готово - лошади и деньги. Отец Лоренцо ждет вас в храме на венчанье. Вы на рассвете покинете Верону. Я без Джульетты словно без души останусь, но не хочу я крови и убийств на улицах Вероны, отдам тебе я дочь - как в жертву ради мира.
   Бенволио. Так, где она?
   Капулетти. Вот там - в белом бархатном платье, расшитом золотом по канту. Время не теряй.
   Бенволио. Как она божественно прекрасна! Танцует - словно ангел над землей парит. Я думал, что она... Как самому бы не попасться в сети. Ведь знают все, что влюбленному так сложно объясниться с предметом страсти.
   Капулетти. Любовь - страшнее силы в мире нет. Она философа лишает разума, и краснобая делает заикой, она как бомба из пороха - отрывает руки, ноги, выбивает глаза. И сердце похищает незаметно, как воришка на базаре тянет кошелек. Заметишь пропажу только дома.
   Бенволио. Я пойду.
   Капулетти. Давай, смелее! Эй, музыканты, играйте, не жалейте канифоли, смычков и струн! Деньги вы получите сполна! Побольше света, слуги! Камин гасите: слишком жарко стало. Танцуйте! Не жалейте туфли!
  

Бенволио приглашает на танец Джульетту.

  
   Бенволио. Прости меня великодушно, но маску не могу я снять.
   Джульетта. За маской солнца ты не спрячешь солнце.
   Бенволио. Что такое маска - немного жеваной бумаги и золотой фольги.
   Джульетта. Твой голос мне знаком.
   Бенволио. Слова твои знакомы.
   Джульетта. Кто ты?
   Бенволио. Я тот, кто приходил к тебе во сне уже не раз, когда ты пробуждалась в девичьей постели от нежного томленья, от нестерпимой муки ожиданья. Сегодня или никогда - мы обвенчаемся и убежим, сначала в Мантую.
   Джульетта. Сегодня или никогда? Но мой отец...
   Бенволио. Не думай об отце... Сегодня или никогда.
   Джульетта. Сегодня или никогда? Но мать моя...
   Бенволио. О матери не думай. Приду к тебе я после бала, когда взойдет луна.
   Джульетта. Мой балкон выходит в сад. Я буду ждать. Хоть кажется - все это сон сладчайший и невообразимый. Как будто умерла я от чумы, и ангел с ликом золотым несет меня в объятьях, пером павлиньим передо мною звезды разметая. И жизнь иная началась - без времени, без грусти, без надежды. Сегодня или никогда!
   Бенволио. Сегодня нас обвенчает в храме отец Лоренцо, больше никогда не будем друг без друга до самой смерти.
   Джульетта. Случилось то, что снилось не напрасно - узнала я кого люблю, хоть и под маской из папье-маше он скрыл свое лицо. Но губы хоть не из бумаги у него? Глаза не нарисованы? И руки вроде не из холодного фарфора как у куклы, а из теплой человечьей плоти.
  

Бенволио целует Джульетту. Приходит Кормилица.

  
   Кормилица (Джульетте). Вам хочет матушка сказать два слова.
  

Джульетта и Кормилица уходят. Затем уходит Бенволио. Входит Розалина.

  
   Розалина. Нет, не пойду в монахини. Я отомстить хочу. Я стану женой Ромео назло Бенволио. Как он шептал Джульетте на ухо слова любви, как краснела ее шея, грудь и уши! Пусть она сестра мне - но я желаю смерти ее молодости. Что делать мне? Сказать об этом дяде?
  

Входит Капулетти.

  
   Розалина. О, дядя, я как раз тебя ищу.
   Капулетти. Да, Розалина.
   Розалина. Дядя, вы видели, как с Джульеттой танцевал вон тот юнец - он в маске золотой и с пером павлиньим в руке?
   Капулетти. Кто - тот с краю, справа? Так это родственник нашего князя - Меркуцио.
   Розалина. Нет, не он, а тот, что стоит слева. Я узнала его - это тот самый Бенволио, что пытался минувшей ночью снасильничать меня. А теперь он бесстыдно обольщает Джульетту прямо в вашем доме. Я слышала сама, как он назначил ей свидание сегодня ночью.
   Капулетти. Розалина, безжизненны твои глаза, и лоб твой, бледный как творог, сочится липким, словно сыворотка, потом. Я думаю, что это из-за того, что музыканты свои смычки неутомимые натерли канифолью слишком густо, и теперь, во время быстрых танцев, много канифольной пыли в воздух поднялось.
   Розалина. Дядя, вы не понимаете, вам следует быть осторожней, ваша дочь невеста. И скоро будет здесь ее жених - граф Парис.
   Капулетти. Спасибо за то, что истово блюдешь ты честь семьи. Спасибо за советы. Сердечно тебе советую пойти и освежиться воздухом ночной Вероны. А завтра мы с тобой поговорим. А лучше - иди домой и присмотри за братом, он, кажется, сегодня немного выпил лишку.
   Розалина. Да, дядя, вы правы. Что-то плохо мне. Идите, я здесь немного постою и отправлюсь, по вашему совету, восвояси.
  

Капулетти уходит.

  
   Розалина. Пусть содрогнется и развалиться Верона как Помпеи! Пусть прахом в персть земную Содомом и Гоморрой перед Римом падет Светлейшая Республика Венеция. Пусть Капулетти будет женой Монтекки. Пусть кровь зальет Верону! Пусть Адиджа выйдет из берегов! Пусть десять казней египетских снова повторятся! Пусть Генуя, как водяная пьявка, напьется нашей крови! Пусть чума как яд вольется в улицы Вероны и их опустошит! Пусть Солнце упадет на землю! Нет ничего потешней, жальче, отчаяннее и безбожней, чем месть влюбленной и отвергнутой женщины. Пусть все умрут, и я сама умру, но пусть любимый мой - Бенволио подлейший - пусть будет сам несчастлив бесконечно. В душе я варвар и дикарь, хоть Розалина имя мне, а не Варвара. Эй, Ромео, поди сюда!
  

Подходит Ромео.

  
   Розалина. Согласна стать твоей женою. И чем скорей - тем лучше. Поторопись. Хочу, чтоб завтра в полдень мы венчались. А лучше - завтра утром, нет - нынче ночью, а лучше - через час. Иди к своему Лоренцо. Я буду в полночь у него. Сегодня или никогда. Постой, ты - счастлив?
   Ромео. Счастливей нет меня в Вероне. И мать моя как будто все знала наперед.
   Розалина. О чем ты говоришь?
   Ромео. Потом все расскажу, любимая. Один лишь поцелуй.
   Розалина. Не здесь, не стой - иди. Все поцелуи только после венчанья в церкви.
   Ромео. Что с тобой? Ты заболела?
   Розалина. Я чувствую себя прекрасно. Иди без лишних слов, а то еще заметят, что говорю с Монтекки.
  

Ромео уходит. Начинает бить колокол.

  
   Розалина. И правда - голова кружится и что-то в ней стучит как дятел или кукует как кукушка. А, это колокол на башне бьет - семь, восемь, девять, десять... Десять человек за день угасли от чумы, отмучались, покинув землю злую. О, только бы не грохнуться при всех от головокруженья.
  

Подходит Джульетта.

  
   Джульетта. Сестра скажи. Кто этот господин?
   Розалина. Сын и наследник старого Тиберио.
   Джульетта. А тот, что выходит из дверей?
   Розалина. Мне кажется, Петручио молодой.
   Джульетта. А этот, что со мною танцевал? Вон там?
   Розалина. Тот, у которого в руке перо павлинье, и в маске был он золотой? В костюме музыканта?
   Джульетта. Да.
   Розалина. Его зовут...
   Джульетта. Я влюблена, а имя я забыть спросила. Розалина, мне кажется, что я влюбилась. О нет, не кажется - я влюбилась по уши в него.
   Розалина. Влюбилась?
   Джульетта. Как его зовут?
   Розалина. Он сын нашего врага. Ты танцевала с Монтекки... с Ромео.
   Джульетта. Ромео? Врагу назначила свидание. Ромео!
   Розалина. Свидание? А как же граф Парис?
   Джульетта. О нем я и забыла! Он должен скоро быть! Поправить волосы и платье нужно...
   Розалина. Жених - это святое для невесты.
   Джульетта. Я думать не хочу сейчас о нем!
   Розалина. А что тебе сказал этот Ромео?
   Джульетта. Что он влюблен и хочет, чтобы я была его женой.
   Розалина. Все Монтекки подлые дети одной суки. Я бы никогда не позволила себе влюбиться в Монтекки, даже что-то отвратительное есть в самом слове Монтекки, от него веет холодом и смертью страшнее, чем от чумы. А твой Парис прекрасен. Хотела бы я, чтобы он посватался ко мне.
   Джульетта. Но ты же сама говорила, что без любви нет брака.
   Розалина. Шутила я с тобою, а ты влюбилась в Ромео, в сына нашего врага. В сына Монтекки, которого отец твой и мать, твой брат, твоя сестра и все Капулетти ненавидят как скорпиона, забравшего в спальню, которого нужно окружить ниткой из верблюжьей шерсти и раздавить.
   Джульетта. Отец зовет меня.
  

Джульетта уходит.

  
   Розалина. Мне стыдно, что я тоже женщина. Вот так достаточно лишь пары слов, улыбки ядовито-сладкой, прикосновения мужской руки - и яд любви уж в сердце, и все... уже влюбилась. Хотела б я мужчиной быть, и отомстить всем мужчинам своею шпагой за слабость женщин.
  

Заходит Капулетти с письмом.

  
   Монтекки. Эй, факелов сюда! Нет, господа, еще не уходите! Есть важные новости. Письмо от графа Париса! Сегодня комендантский час введен князем, ведь уже десять жителей Вероны забрала от нас чума. Граф пишет, что не сможет приехать, подавая горожанам пример послушанья перед властью. Так, так. Граф велел передать вам содержание письма и объявить его так громко, словно нужно перекричать прибой, торжественно и громогласно. Итак! Граф Парис просит у дочери моей руку и сердце, пишет, что не терпится ему стать мужем моей дочери. Нет, господа, еще не уходите. Давайте выпьем за свадьбу дочери моей! Все, кто сейчас слышит это объявленье и хочет, не боясь чумы, придти в храм на венчанье, отдельно князь на это разрешенье дал, милости просим. Ну, а теперь - все по домам. Князь приказал всем разойтись - чума. Приказано себя беречь. Спокойной ночи! А мы -- в постель. Пора и на покой. А где моя жена, она ушла вначале маскарада и так и не вернулась? Нужно ей сказать, что скоро - свадьба!
  

Капулетти уходит. Входит Джульетта, затем Кормилица.

  
   Джульетта (Кормилице). Поди сюда.
   Кормилица. Ну, ну! Какое счастье - ты теперь невеста графа! Пора стаканчик опрокинуть и ко сну отправиться.
   Джульетта. Няня! Вот только что ушли три музыканта, в масках золотых, в руках - павлиньи перья. Один из них - Ромео.
   Кормилица. Ромео из Монтекки?
   Джульетта. К чему сейчас вопросы? Беги, найди его. Скажи, что жду его, и помню обо всем, о чем мы говорили. Скажи, что окна мои выходят прямо в сад, что может он придти, если, конечно, сам он не забыл о том, что говорил мне. Иди же, иди скорей. Его зовут Ромео. Он в маске золотой, в руке у него перо павлинье.
   Кормилица. Два раза повторять одно и то же мне не нужно - чай, память не девичья. Торопится моя девочка перед свадьбой насытиться и насладиться жизнью. Как понимаю я тебя, лишь об одном жалею, что раньше таких поручений ты мне не давала.
   Джульетта. Не пей вина, пока ему не передашь мои слова. Изрядно ты наклюкалась уже!
   Кормилица. Я выпила совсем немного - всего бутылку красного. Как эти Капулетти нетерпеливы. Привыкнуть уж могла б за столько лет. Иду, иду, лечу быстрей, чем ветер!
  
   СЦЕНА 3
  

Улица Вероны. Появляется Самсон, он толкает тележку, на которой лежат мертвецы. Самсон останавливается, снимает с мертвецов штаны, осматривает их ягодицы. Уходит вместе с тележкой

Из дома Капулетти выходит Ромео.

  
   Ромео. Она согласна стать моей женой, но говорит со злобой, словно мстит кому-то. Куда идти, когда осталось сердце там - я словно пес на поводке коротком? Отправимся в Венецию сначала, потом в чужой Неаполь - веселый южный город. Неужели сегодня невозможное случится? До полночи всего-то ничего - лишь бесконечность. И Розалина - моя жена. Бенволио и Меркуцио идут, и как всегда безбожно балагурят. Нет сил сейчас на пустословие и шутки.
  

Ромео забирается на стену.

  
   Меркуцио. Кукареку! Кукареку! Кукареку!
  

Из дома Капулетти выбегают Бенволио и Меркуцио.

  
   Бенволио. Мы квиты - ты рассчитался за проигранный тобою спор.
   Меркуцио. Но любопытство разбирает - хочу увидеть танец, который обещал ты станцевать, тем более, что Капулетти сам подошел к тебе.
   Бенволио. Смотри. (Бенволио танцует.)
   Меркуцио. Как жаль, что танец этот не видели все гости на балу. Кстати, куда Ромео делся? Я видел слезы на его щеках. Но вот понять не смог - от счастья или горя?
   Бенволио. Шутка удалась на славу.
   Меркуцио. А я боюсь - кончается забава.
   Бенволио. Отчего же?
   Меркуцио. Я видел лицо Тибальда, когда с тобою говорил он. Нам лучше поскорей уйти из этих переулков в ту часть Вероны, где живут Монтекки.
   Бенволио. Ах, Тибальд! Он грязен на язык, умеет зубы показать.
   Меркуцио. О чем ты вел беседу с Капулетти? Со стороны - ну прямо сын с отцом. Он тебя узнал?
   Бенволио. Он извинился за Тибальда.
   Меркуцио. Неужели?
   Бенволио. Ромео! Где ты?
   Меркуцио. Опасно здесь, здесь всюду Капулетти, как крокодилы в африканском болоте. Пойдем.
   Бенволио. Меркуцио, ты прав. Скорее нужно уходить. Надеюсь, что Ромео в месте безопасном. Тибальда я и сам искать готов, если бы не одно заданье, которое я поклялся исполнить самому Монтекки.
   Меркуцио. Что за дело?
   Бенволио. Обо всем узнаешь завтра, мой друг Меркуцио. Все - завтра. Меркуцио. Кто-то идет!
  

Входит Кормилица.

  
   Кормилица. Доброй ночи. Господа, кто из вас молодой Ромео?
  

Ромео спрыгивает с забора.

  
   Ромео. Я молодой и я Ромео.
   Меркуцио. А вот и он!
   Бенволио. Нашлась пропажа! Словно пятилетний мальчуган он лазит по чужим заборам.
   Кормилица (Ромео). Что молодой, то молодой! Но кажется мне, что вы не Ромео. (Бенволио) Ведь это вы - Ромео? В такого каждая, кто ходит в юбке и грудь старается держать повыше, влюбиться может. Мне нужно передать Ромео слова моей хозяйки.
   Бенволио. А-а-а, вот в чем дело! Тогда я тоже дважды и даже четырежды Ромео!
   Меркуцио. И я тогда - Ромео!
   Бенволио. Ну, говори, не бойся, как видишь, все мы здесь Ромео!
   Кормилица. Скажу я вот что. Кто из вас Ромео, тот должен все понять без лишних объяснений. Тот, кто говорил с моею госпожой, тот пусть знает, что ждет она его в саду, на балконе. И спать не будет до рассвета. Вот все, что я могу сказать. Спокойной ночи двум из трех. А одному из трех - удачи.
  

Кормилица уходит.

  
   Меркуцио. Спокойной ночи.
   Ромео. Розалина!
   Бенволио. Попалась птичка в крепкие силки!
   Меркуцио. О чем она пришла сказать нам? Я ничего не понял - какой-то сад, балкон? Один из трех? Что это было?
   Ромео и Бенволио (вместе). Ты завтра все узнаешь!
   Ромео. Она ждет меня! А говорила так, как будто ненавидит!
  

Колокол бьет одиннадцать раз.

  
   Бенволио. Слышу голоса! Давай уйдем скорее, если нарвемся на Тибальда -- не миновать нам драки.
   Меркуцио. Это Капулетти! Идем отсюда.
  

Входит Тибальд. Навстречу к нему идет Меркуцио.

  
   Меркуцио. Чего ты хочешь?
   Тибальд. Меркуцио, я тебя узнаю и под маской. Смерть сегодня пришла не за тобой. Ты мне не нужен, лучше уходи. Нужен до зарезу мне сейчас Бенволио!
   Меркуцио. Я - Бенволио!
   Тибальд. Ты не Бенволио!
   Меркуцио. Бенволио - перед тобой! И шпагу мою зовут - Бенволио, и плащ мой, и этот ночной воздух, и того осла, который отвезет тебя на кладбище и того зовут сейчас Бенволио!
   Тибальд (Меркуцио). Ты не Бенволио! Чего ты хочешь от меня?
   Меркуцио. Князь запретил все драки на улицах Вероны! Тибальд, спрячь шпагу! И никуда отсюда я не сдвинусь. Да, я - Меркуцио, родственник князя Вероны!
   Тибальд. Ты мне не нужен. Нужен мне Бенволио или Ромео.
   Меркуцио. Я - Ромео! Я - Бенволио!
   Тибальд. Ты не Ромео! Ты не Бенволио! Ты не Монтекки. Моя сестра Джульетта через пару дней станет женой графа Париса. А ты Парису родственник, а значит, будешь родственником мне. И ты, как родственник, сейчас можешь разделить со мною горе - от чумы только что умерла моя сестра Розалина.
   Ромео. Как? Розалина умерла? Тибальд, возьми свои слова назад, не может это правдой быть!
   Тибальд. Но это правда. И если шпаги в руки не возьмете, я заколю вас и без шпаг!
   Бенволио. Я не хотел тебя обидеть, мой добрый Капулетти, а если я виновен пред тобой - вот извинения мои. Смерть Розалины - это горе и для тебя, и для меня, и для Ромео, который был в нее влюблен.
   Меркуцио. Монтекки, где ваши шпаги! Бенволио просит извинений у Тибальда? Я не позволю оскорблять моих друзей, да еще прикрываясь как щитом именами близких мне людей - князя и графа.
   Тибальд (Бенволио). Боишься шпагу показать?
   Ромео. Меркуцио, не надо! Розалина умерла! Ромео тоже умер!
   Бенволио. Давай оставим драку.
   Меркуцио. Я готов, Тибальд! Не думал, что в Монтекки течет заячья кровь! Но я не трус!
   Ромео. Не надо! Перестаньте! Бенволио! Меркуцио! Тибальд! Зачем все это! Вы не в фехтовальном зале!
   Меркуцио. Тибальд! Ты знаешь, что все дуэли и драки князь запретил на улицах Вероны? Ты первый начал, а значит, если я тебя убью, меня судить не будут. Ромео, не мешай!
   Бенволио. Меркуцио, не надо! Нам драка не нужна.
   Тибальд. Вот, получи! Сам напросился.
  

Тибальд из-под руки Бенволио ранит Меркуцио.

  
   Ромео. Что ты наделал?
   Меркуцио. Царапина, но столько крови!
   Бенволио. Тибальд, ты ранил друга моего, теперь узнаешь ты, что такое стальное жало.
   Ромео (Меркуцио). Держись, сейчас я позову врача.
   Меркуцио. Бенволио мне помешал! Я был ранен из-под его руки!
   Бенволио (Меркуцио). Зачем ты начал драку?
   Тибальд. Что - снова струсил?
  

Бенволио дерется с Тибальдом.

  
   Ромео. Перестаньте! Нужно Меркуцио отвести к врачу. Бенволио! Не убивай его. Остановись. Тебе потом придется из Вероны убежать.
  

Тибальд из-под руки Ромео протыкает Бенволио.

  
   Бенволио (Ромео). Ты помещал мне. Что же ты наделал! Я обещал твоему отцу... Джульетта... Пропала Верона... Не успел... Прощай...
   Меркуцио. Ромео, Тибальд убил Бенволио! Спасайся!
   Ромео. Сначала Розалина, теперь Бенволио!
  

Ромео догоняет Тибальда.

  
   Ромео. Ты брата моего убил! Убей теперь меня, я все равно уж мертв, после того как Розалина умерла!
   Тибальд. Убить Монтекки - с наслажденьем!
  

Дерутся. Тибальд падает. Ромео в исступлении несколько раз колет Тибальда.

  
   Меркуцио. Ромео, не стой столбом! Идут к нам горожане! Руки в ноги и беги!
   Ромео. Куда бежать?
   Меркуцио. Ждешь гибели своей? Беги, куда сказала нам служанка. В доме Капулетти тебя искать не станут, а я скажу, что ты ушел в другую сторону. Беги! Беги скорей!
  

Ромео перепрыгивает через забор. Вбегает Самсон.

  
   Самсон. Куда дал деру тот безумец, кто убил Тибальда?
   Меркуцио. Вон там, за поворотом скрылся он недавно.
   Самсон. А кого убил Тибальд?
   Меркуцио. Бенволио.
   Самсон. Бенволио, так вот кого убили!
  

Самсон стаскивает с убитого Бенволио штаны.

  
   Самсон. Все чисто. Раны нет.
   Меркуцио. Что ты делаешь?
   Самсон. Ищу справедливость. Так ты говоришь, убийца Тибальда убежал вон туда? А вот и Тибальд - не стоит никому доверять, когда дело касается супружеской измены.
  

Самсон стаскивает штаны с Тибальда.

  
   Меркуцио. Нехорошо над мертвыми смеяться! Не веди себя по-хамски!
   Самсон. Смотрю - он умер или нет. Биенье пульса проверяю.
   Меркуцио. Я истекаю кровью, смотри какая лужа набежала, помощь мне нужна. Ты врач?
   Самсон. Нет. Но сейчас я позову врача. Я быстро, я бегом, я мигом, я стрелой.
  

Самсон убегает.

  
   Сцена 4
  

Дом Капулетти. Балкон Джульетты. Входит Кормилица.

  
   Джульетта. Няня золотая, ну наконец-то! Ты видела Ромео? Передала ему мои слова? Что он ответил? Едва ты дышишь, слезы на глазах.
   Кормилица. Плохие вести - нет больше Розалины с нами.
   Джульетта. Она сбежала с Бенволио? Я так и знала! В глазах ее любовь сверкала, как солнце на росе, когда она о милом говорила.
   Кормилица. О, лучше бы она сбежала хоть с отцом Лоренцо! Хоть с прокаженным хромоногим старцем в лепрозорий! Розалина умерла от чумы. Джульетта. О, бедная моя! Она весь вечер так чудно на всех смотрела.
   Кормилица. И умерла, не выйдя замуж, в могилу девственность свою она умкнула.
   Джульетта. Совсем недавно она была жива, со мною говорила страстно и от нее впервые услышала я это имя - Ромео. Няня, ты видела Ромео? Ты передала ему мои слова?
   Кормилица. Плохие вести - Тибальда с нами тоже нет, он этот мир покинул навсегда. Он мертв.
   Джульетта. О, милый наш Тибальд. Он много пил сегодня. Он умер от вина или от чумы?
   Кормилица. От острой шпаги. Его убил Ромео.
   Джульетта. Наверное, ты ошибаешься. Так что сказал Ромео?
   Кормилица. Ромео умер на моих глазах! Он умер, умер. Его убил Тибальд!
   Джульетта. Будь проклята, Кормилица! Да что за кавардак в твоих словах и мыслях! Скажи мне - кто кого убил? Кто жив, кто мертв?
   Кормилица. Тибальд убил Ромео, а Ромео убил Тибальда! Я видела их мертвыми обоих. И слышала на улице истошный крик - Ромео умер! Тибальд, мой лучший друг Тибальд!
   Джульетта. Что это за пчелиный рой, что жалит с трех сторон! Убит Ромео, и Тибальд скончался! И Розалина отправилась в прекрасные миры!
   Кормилица. Тибальд скончался, а Ромео мертв. Я все Ромео передала, как вы просили, но Ромео умер! Его убил Тибальд.
   Ромео. Няня, я сплю, иль ты вина сегодня выпила без меры?
   Кормилица. А Тибальда убил Ромео. За то, что тот убил Ромео. Там было три Ромео, я клянусь. И каждый сам из них сказал мне - я Ромео.
   Джульетта. Ромео заколол Тибальда за то, что тот убил Ромео. Я бы поцеловала руку у того Ромео, кто за Ромео отомстил. Когда он танцевал со мной, его лицо под маской золотой сияло как восточная заря!
   Кормилица. Нужно выпить водки!
   Джульетта. Тибальд убит. Убит Ромео. Розалины больше нет.
   Кормилица. Все в доме рыдают над Тибальдом и Розалиной. Их повезут сейчас в храм к отцу Лоренцо.
   Джульетта. Когда рыданья стихнут, я заплачу. Ромео больше нет - погасло солнце в полдень.
   Кормилица. Вам нужно праздничный наряд сменить на траур. Веселье миновало уже давно.
   Джульетта. Ты права, черной пеленою смерти заволокло отныне этот дом. И белый бархат с золотой отделкой долженствует сменить на саван гробовой.
  

Кормилица и Джульетта уходят. В сад Капулетти входит Ромео, умывается, жадно пьет из фонтана. Входит Джульетта в траурном платье. Ромео прячется, надевает маску. Джульетта достает кинжал.

  
   Джульетта. Кинжал, мой сторож молчаливый, скажи, куда запропастилась твоя подруга смерть и дочь ее - чума? Чем хуже я моей двоюродной сестры? Когда стояли рядом мы у зеркала однажды, я по глазам ее узнала, что я красивей, чем она. Покойница сестра мне рассказала, что невеста графа Гуилинда в келье монастырской повесилась на шелковом чулке. Да, девушки и после смерти должны советами друг другу помогать. Премного благодарна, Гуилинда. Премного благодарна, Розалина. Спасибо и тебе, кинжал, блестящий празднолюбец, сегодня обойдусь я без тебя. А вот и ты, чулок. Не думала я раньше, что ты спасешь меня в минуту безнадежной скорби, когда хоть волком вой, когда могила обещает безмятежность перины мягкой пуховой. Будь прочен, мой чулок, смотри, не подведи меня в минуту расставанья с жизнью, не распусти внезапно петлю. Ромео умер! Зачем мне жить теперь?
   Ромео (про себя). Я кажется в раю, и этот ангел - Розалина? Ей черное к лицу.
   Джульетта. Ромео, ангел мой, возьми меня с собой туда, куда ушел ты.
   Ромео. Стой! Стой! Не надо, перестань! Я Ромео! Я не ушел, я здесь - в твоем саду.
   Джульетта. Ты дух Ромео? Того, кого убил Тибальд и кто убил Тибальда? Немного подожди - сейчас к тебе приду!
  

Джульетта собирается повеситься. Ромео не дает ей это сделать.

  
   Ромео. Я жив - а ты кто? Ангел? Я и вправду умер? И как теперь тебя здесь ангелы зовут? Как на земле - все также Розалиной?
   Джульетта. Меня зовут Джульетта.
   Ромео. Джульетта? Джульетта, ангел беспорочный!
   Джульетта. Если тебя застанут здесь со мной - тебя убьют. Хотя нельзя убить того, что уже мертв. Ты дух, ты сон! Скажи мне - после смерти наши имена останутся такими же, как были - Монтекки и Капулетти? Или все буквы ветхие из ветхой книги смоют и выскоблят до прежней белизны листа, ну а потом напишут внове - ты будешь зваться Солнце, я - Луна.
   Ромео. Я жив! Я жив!
   Джульетта. Мой ангел, мой Ромео!
   Ромео. Джульетта, я в раю?
   Джульетта. Да, в раю, в саду у Капулетти. Здесь все напоминает нашу землю, как капля каплю. Наверное, и здесь Верона за оградой есть, есть церковь святого Павла, и есть отец Лоренцо, который должен нас венчать?
   Ромео. Джульетта, будь моей женой.
   Джульетта. Я согласна.
   Ромео. Тогда зачем нам ждать, раз все должно случиться этой ночью? Зачем тянуть волынку про любовь пять актов напролет, как в старой доброй пьесе?
   Джульетта. Шутишь ты?
   Ромео. Ничуть. Как только в доме твоем угомонятся, пойдем к отцу Лоренцо - и он нас обвенчает.
   Джульетта. Хочу оплакать прежде брата и сестру.
   Ромео. Еще успеешь выплакать глаза. Сейчас идем, я ждать не в силах.
   Джульетта. Ты весь в крови, я в черном, как диакониса, - что за свадьба?
   Ромео. Вот роза - в волосы ее вплети, чтоб на невесту походить.
   Джульетта. Она черна как кровь.
   Ромео. А кровь красна как роза. Пойдем скорее. Небо наливается багрянцем - рассвет чернее темной ночи будет.
   Кормилица (из-за двери). Сударыня!
   Джульетта. Иду!
   Кормилица (из-за двери). Голубушка!
   Джульетта. Кормилица зовет. Я слышу в доме шум. Иду! Монтекки милый мой, будь терпелив. Чего бы то ни стоило - вернусь.
  

Джульетта уходит.

  
   Ромео. Я раньше думал, что у любви есть имя - Розалина. Но заблуждался я как еретик, перебирая всуе божьи имена. Теперь я знаю точно - любовь зовут Джульетта! Какое бы сравненье подыскать двум сестрам? Но как сравнить след от ноги, с той, кто его оставил? О, ночь благословенная и страшная! Джульетта! Вместо розы, бог мне подарил звезду!
  
   СЦЕНА 5
  

Церковь. На столах лежат мертвые - справа Тибальд и Розалина, слева Бенволио и Меркуцио. Бьет колокол. Входят Лоренцо и Ромео.

  
   Лоренцо. Ну, заходи, Ромео. Будь благословен! Но не дела твои!
   Ромео. Что присудил мне князь? Изгнанье из Вероны? На сколько лет?
   Лоренцо. Князь долго думал и изрек решенье - ты к смерти присужден, а не к изгнанью. Тебя должны повесить или на плахе голову отсечь.
   Ромео. Как мать моя могла предугадать, что случится этой ночью?
   Лоренцо. Не знаю, что тебе наволхвовала мать, выслушай меня - не смотря на то, что казнь ты заслужил не по хотенью князя, а по законам Светлейшей Республики Венеции, князь, как бы, между прочим, намекнул, что следует тебе бежать. Тем более, что в Вероне и палача то нет уж много лет.
   Ромео. Но в чем моя вина? Ответил я ударом на удар!
   Лоренцо. Ромео, ты уже приговорен. Преступник ты. Тебя все ищут.
   Ромео. Я не хотел Тибальда убивать. Но месть за смерть законна. Глаз за глаз, по ветхому преданью. Иначе я не мог бы поступить. Я б тысячи убил Тибальдов, если бы они убили тысячу Бенволио. Хочу с тобой поговорить о том, о чем был разговор наш днем... Да, совсем забыл, мой друг Меркуцио любимый. Что с ним? Он может рассказать, как все произошло на самом деле.
   Лоренцо. Твой друг Меркуцио сказал, что драку затеяли Монтекки - Бенволио и ты. Я слышал это этими ушами. Еще сказал он, что Бенволио и ты вдвоем напали на отважного Тибальда даже без предлога. И Меркуцио, как родственник князя, вступился за Тибальда, но был тобою ранен.
   Ромео. Не может быть! Он этого не говорил!
   Лоренцо. Еще сказал Меркуцио - что Тибальд отважный дрался с неохотой, только защищался, пытался избежать кровопролитья, был принужден течением событий, хоть и в бою неравном, подлом, убить Бенволио. После чего Ромео, как башмачник шило - шпагу свою, подкравшись сзади, трусливо в Тибальда благородного всадил.
   Ромео. О, бедный мой Меркуцио! Князь и граф заставили его нас оболгать - все свалили на Монтекки, на меня и брата. И все из-за того, что граф собрался в жены взять Джульетту. И свадьба никогда б не состоялась, если бы узнали, что Тибальд сам набросился на нас как бешенная псина. Как тяжело ему сейчас - он чист душой как ангел, мой милый, благородный Меркуцио. Как невыносимо горько было ему произносить слова постыдные неправды.
   Лоренцо. Ты его жалеешь? Невесомые слова некоего Меркуцио приговорили к смерти некоего Ромео. И теперь на этих словах Ромео будет вздернут как на веревке, или этими словами ему отрубят голову. Тебе нужно бежать.
   Ромео. Я убегу, я к смерти не стремлюсь. Когда вернусь, я попрошу Меркуцио провозгласить всю правду громко, на площади, для жителей Вероны. И верю я, он скажет, как было все на самом деле.
   Лоренцо. Он не скажет.
   Ромео. Почему?
   Лоренцо. Ты на самом деле ничего не знаешь? Меркуцио мертв. И мертв он - потому что ты ударил его шпагой. Он сам сказал об этом перед смертью - я слышал это этими ушами. Ты думаешь, он мне пред смертью врал? Вот он, смотри, кто его заставит говорить? Разве что сам господь наш Иисус, царь иудейский.
   Ромео. Так, стало быть, это я убил Тибальда и Меркуцио! Я теперь дважды убийца? Дважды кровопроливатель.
   Лоренцо. Да. Князь так судил, и суд его неосудим. Ты словно бы меня не слышишь - тебя приговорили к смертной казни.
   Ромео. Вот это ночь! Хорошо еще, что меня не обвинили в смерти Бенволио и Розалины! И прочих всех жителей Вероны, умерших от чумы. Но вы мне верите, отец Лоренцо? Вот правда: Тибальд убил Меркуцио и Бенволио, а я убил Тибальда - и не трусливо, а в честной схватке.
   Лоренцо. Не время рассуждать - я верю или нет. Нужно спешить!
   Ромео. Постойте! Я уеду из Вероны сегодня ночью, но с законною женой. И вы, отец, должны нас обвенчать.
   Лоренцо. Сошел с ума от горя наш Ромео. Пришел невесту ты проведать? Иди - Розалина лежит там дальше, за Тибальдом, под стеной, под фреской - гибель городов развратных Гоморры и Содома. Она всегда любила там молиться.
   Ромео. Розалина? Кто это? Такая больше не живет в Вероне!
   Лоренцо. Розалина - это та, которую ты любишь больше жизни. Я понимаю - в твоей душе кровит разорванная рана. На много лет тебе урок, ты будешь в трауре, наверное, полжизни.
   Ромео. Я пришел не к Розалине.
   Лоренцо. К Бенволио?
   Ромео. Нет.
   Лоренцо. Убийца ты, но грех твой можно замолить пред богом. Ты хочешь исповедаться?
   Ромео. Нет.
   Лоренцо. Ты хочешь, чтобы спрятал я тебя от князя?
   Ромео. Я пришел для того, чтобы, как и договаривались, вы провели обряд венчания, отец.
   Лоренцо. Мой бедный Ромео. Твоя любимая мертва. На то они и мертвецы, что с ними невозможно обвенчаться.
   Ромео. Но обвенчаться я хочу не с мертвой, а с живой. Я сейчас пришел, чтоб ты нас обвенчал. За этой дверью ждет меня любовь.
   Лоренцо. За дверью не любовь, стоит за этой дверью ненависть и смерть, тебя там ждет палач.
   Ромео (зовет). Джульетта!
  

Входит Джульетта.

  
   Лоренцо. А вот и ангел кротости явился. Джульетта как ягненка беспорочного - бесхитростную девственность свою - несет на жертвенник супружеского ложа. Один жених ее уже в могиле, второй - убийца, присужденный к смерти, а третий - граф Парис, который, если верить слухам, в могилу свел свою невесту Гуилинду ядом. Кому на долю выпал жребий женщиной родиться, тот никогда не скажет, что это сладкое как мед житье-бытье.
   Джульетта. Мое почтение, отец Лоренцо.
   Ромео. Вот она, любовь моя до гроба.
   Лоренцо. Ах, вот в чем дело. Сразу я не понял. Ведь мертв Бенволио, а ты живой.
   Ромео. О чем вы говорите?
   Лоренцо. Желание Монтекки и Капулетти - закон для всей вселенной, тем боле для меня, какого-то отца Лоренцо. Да будет сей обряд угоден небу. Итак, приступим к делу неотложно. Согласна ты, Джульетта Капулетти, быть верною женою до часа смертного Ромео из Монтекки?
   Джульетта. Да, согласна, люблю его и не могу представить, чтобы могла ему я изменить с другим, пусть даже смерть угрозой будет мне.
   Лоренцо. Согласен ли Ромео из Монтекки быть верным мужем до часа смертного Джульетты Капулетти?
   Ромео. Да, согласен. Лучше умереть, чем жить мне без любимой.
   Лоренцо. Соединяет в плоть едину Ромео Монтекки и Джульетту Капулетти единая святая соборная и апостольская церковь. И следуя старинному преданью, когда нельзя свершить венчание по полному обряду, смиренно объявляю вас пред богом и людьми супругами - мужем и женой. И это скорое венчание исполнено величием таким же, имеет ту же силу и закон, как полное - отныне и навеки. Из людей я лишь один сему свидетель да эти мертвецы, что тут лежат. Пусть они будут вашими свидетелями и перед богом и перед людьми - Меркуцио, Тибальд, Бенволио и Розалина. Вот тебе и дружка и дружок, и представитель князя. А вам сейчас одна судьба - бежать далече из чумной Вероны.
  

В дверь стучат.

  
   Лоренцо. Кто громко так стучит, покой тревожа мертвых?
   Кормилица (снаружи). Я пришла к Джульетте!
   Джульетта. Это кормилица моя!
   Лоренцо. Кто ты?
   Кормилица. Это я, отец Лоренцо, кормилица Джульетты. Еще здесь граф Парис, и еще Монтекки со своей супругой. Сказала мне Джульетта, что она отправилась сюда, чтобы оплакать брата и сестру!
   Лоренцо. Сейчас открою, только ключ возьму. Ромео, теперь вы вместе не сможете бежать. Беги один.
   Ромео. Только вместе, моя жена.
   Джульетта. Мой муж любимый, только вместе!
   Лоренцо. Джульетта, лучше если ты сегодня вернешься домой, а ты уйдешь сейчас, и как крыса, через кладбище, через свалку городскую убежишь в сторону Мантуи. Джульетта завтра с утра вернется в церковь, и я придумаю, как переправить ее к тебе. Сразу за Вероной есть поле, где поворачивает Адиджа на восток, там стоят стога, там будешь прятаться. И завтра я привезу к тебе Джульетту в своей повозке крытой.
  

Стук в дверь.

  
   Лоренцо. Сейчас, сейчас открою!
   Ромео. Один лишь поцелуй -- и я уйду.
   Джульетта. Мой господин! Друг, муж, любовь моя! Ты думаешь, увидимся мы снова?
   Ромео. Конечно, думай об удаче.
   Джульетта. Мне кажется, когда смотрю я на тебя, как будто ты мертвец на дне могилы, так бледен ты.
   Ромео. Для глаз моих и ты бледна. Прощай, прощай! Увидимся мы скоро.
  

Ромео убегает.

  
   Лоренцо. Стань на колени. И плачь, как будто ты оплакиваешь брата и сестру. И если слезы будут на твоем лице - то все поверят горю твоему.
   Джульетта. Нетрудно мне сейчас сыграть отчаянье и горе - мой муж ушел, и нет его со мной. И слезы льются, словно у актера, когда играет сцену он, в которой муж с женой расстались навсегда.
  
   СЦЕНА 6
  

Церковь. Лоренцо открывает дверь. Входят Капулетти, жена Капулетти, граф Парис и Кормилица.

  
   Кормилица. Бедняжка! Что, так глубоко в горе погрузилась?
   Лоренцо. Скорбит она о брате и сестре, и молится упорно вот уж скоро час.
   Капулетти. Всей душой она любила Тибальда и Розалину. В час скорби -- не до сватовства.
   Парис. Не надо сватовства, сыграем сразу свадьбу. Вы говорили с нею обо мне?
   Капулетти. А как же - говорили. Да что за день сегодня?
   Парис. Понедельник.
   Капулетти. Так, понедельник! В среду -- слишком рано, в четверг пусть будет... Да, в четверг! На следующей неделе. Сегодня ночью был убит Тибальд, и умерла внезапно Розалина. Подумают еще: о родственниках мы не плачем, если пировать начнем. Что скажете?
   Парис. Хочу, чтобы четверг начался завтра. С самого утра.
   Капулетти. Как скажете, граф. И пусть во вторник с самого утра случится полдень четверга.
   Жена Капулетти. Ну что, Джульетта?
   Джульетта. Я будто б нездорова.
   Жена Капулетти. О смерти брата и сестры ты слезы льешь? Размыть могилу хочешь ты слезами?
   Джульетта. О горестной утрате не мешайте плакать.
   Жена Капулетти. Всю ночь ты можешь, сколько хочешь плакать об усопших, но завтра утром ты выходишь замуж. И ты должна быть свежей и румяной. Заметить ты могла сама - здесь не только дорогие сердцу мертвецы лежат, но за твоей спиной стоит вполне живой жених. И замуж выйти завтра ты должна, ведь после смерти Тибальда и Розалины только ты надежда на бессмертье рода Капулетти.
   Джульетта. Они мертвы! О горе мне!
   Жена Капулетти. Но жив подлец, убивший брата твоего.
   Джульетта. Какой подлец?
   Жена Капулетти. Да тот подлец, Ромео. Из Монтекки.
   Джульетта (в сторону). Ромео не подлец! (Громко.) Прости меня, господь! Ромео далеко от рук моих сейчас. Сама хотела б отомстить за брата!
   Жена Капулетти. Мы отомстим, не сомневайся! Найдем и угостим его таким напитком, что скоро он к Тибальду доберется. Тогда довольна будешь ты, ведь, правда?
   Джульетта. Если надо - я могу сама яд ему снести. И рука не дрогнет. Прости меня, господь!
   Жена Капулетти. Яд есть, и есть кому снести. Послушай, милая, завтра поутру прекрасный, благородный дворянин, граф Парис в Петровой церкви тебя женой законной назовет.
   Джульетта. Что за поспешность? С какой радости я должна венчаться, когда жених не сватался ко мне? Скажите отцу и графу, что я не выйду завтра замуж. Ну, разве что - через полгода или год, по окончанью траура.
   Жена Капулетти. Здесь твой отец, сама скажи ему, но только не жалей потом о сказанных словах.
   Капулетти. Решенье наше ты сообщила?
   Жена Капулетти. Да, но она не хочет замуж. Сам с ней говори.
   Капулетти. Она не хочет? Ни за что считает, что ей мы, недостойной, подобрали достойного такого жениха?
   Джульетта. Пока положенных дней скорби не пройдет, я замуж выйти за Париса не могу.
   Капулетти. Да ты сошла с ума! Все эти басни только для старух! Вот что: иль в церковь завтра на венчанье ты пойдешь или я завтра же тебя свезу в далекий монастырь, где будешь в келье заперта, пока не кончится твой траур. Уж если скорбь тебя так манит, то будешь ты скорбеть в сырой и темной келье на хлебе и воде, с молитвой непрестанной на устах. Не говори, не отвечай, молчи! Услышать может граф Парис твои слова.
   Кормилица. Спаси ее господь!
   Капулетти (Кормилице). А ты молчи, пойди и выпей лучше водки.
   Кормилица. Я, кажется, молчала.
   Капулетти (Парису). Пойдемте, граф! Невеста ваша останется здесь с матерью своей. А завтра будет свадьба.
  

Парис и Капулетти уходят.

  
   Джульетта. Я вас прошу, перенесите венчание на месяц, на неделю. Хоть на пару дней!
   Жена Капулетти. Ты слышала слова отца, к чему все эти разговоры?
   Джульетта. Для новобрачной главное - наряд. Успеют ли к утру мне приготовить платье?
   Жена Капулетти. О платье не тревожься.
   Джульетта. Хочу остаться здесь немного, отцу я нагрубила и хочу покаяться и получить прощенье.
   Жена Капулетти (Кормилице). Не уходи, глаз не спускай с Джульетты ни на миг, ты проводи ее домой, до спальни, а двери в спальню запри снаружи на засов.
  

Жена Капулетти уходит.

  
   Кормилица (Джульетте). Я буду ждать тебя за дверью. Боюсь я мертвецов.
  

Кормилица уходит.

  
   Лоренцо. Я слышал, завтра ты должна венчаться, и свадьбу эту отложить нельзя. И это так же верно, как то, что венчанные жены замуж не выходят при живом супруге.
   Джульетта. Не говори о том, что слышал ты, скажи, как свадьбы избежать?
   Лоренцо. Послушай, дочь моя, я вижу тень надежды. Решишься ль ты на верное подобье смерти, отчаянье тут нужно в исполненье. Решайся -- и тебе я средство дам.
   Джульетта. От этих слов дрожу, но я без страха, без колебаний сделаю все это, чтоб пред любимым быть женою чистой.
   Лоренцо. Так слушай же меня: иди домой. Будь весела и согласись на брак. В постель ложась, возьми вот эту склянку и выпей жидкость до последней капли. Через мгновенье у тебя по венам прольется влажный и сонливый холод. Замрет биенье пульса -- ни дыханье, ни теплота не выдаст, что жива ты. И тотчас же недвижным станет тело, холодным и негибким, словно в смерти, два дня проспишь ты в смертной дреме, на третий встанешь, словно пробудившись от радостного сна. Но завтра поутру, когда придет жених тебя будить, -- ты будешь словно мертвой. И по обычаю родной страны тебя, нарядную, в гробу открытом в старинный склеп снесут, где уж лежат все мертвые из рода Капулетти. Ромео будет знать все из моего письма и поспешит сюда. Мы оба будем ждать, когда проснешься ты; а в ночь тебя Ромео в Мантую свезет, и от позора спасена ты будешь. Но только если ветреная прихоть иль женский страх твою не сломит смелость.
   Джульетта. О, дай мне, дай! Не говори о страхе!
   Лоренцо. Возьми; иди, будь счастлива, сильна в решенье. А рано утром я пошлю монаха прыткого к Ромео с донесеньем.
   Джульетта. Любовь, дай силу мне: в ней -- избавленье. Прощай, отец мой!
  

Джульетта уходит.

  
   Лоренцо. А что со мною будет, если Джульетта все расскажет Капулетти и матери своей? Тебе молиться нужно о спасенье жизни, отец Лоренцо, или бежать сейчас, куда глаза глядят, чем далее - тем лучше. Ведь если я умру, то в полной тайне останется замужество Джульетты. И сможет Капулетти ее вновь выдать замуж, на этот раз за графа. Есть еще Монтекки, быть может, у него защиты попросить? Ведь сын его Ромео законный муж Джульетты.
  
   СЦЕНА 7
  

В доме Капулетти. Комната Джульетты.

  
   Джульетта. А если не подействует состав и мне придется выйти замуж за Париса? И буду я женой с двумя мужьями? А если это яд, и мне его лукаво отец Лоренцо дал, чтобы меня убить? Бесчестье легло бы на него за этот тайный брак: он прежде нас с Ромео повенчал. Боюсь, но все же думаю -- не так: он до сих пор был человек святой. А если слишком рано я проснусь в могиле, вот что страшней всего! Не задохнусь ли в склепе я зловонном, куда не проникает свежий воздух, и там умру, пока придет Ромео? Нет, нужно мне собраться с духом. (пьет яд) Ромео, я иду!
  
   Ложится на кровать за занавеской. Входит жена Капулетти с чашей.
  
   Жена Капулетти. В отвар, что приготовила невесте, я положила финики, айву, плоды смоковницы и много пряностей. Чтобы не почувствовала она, что в чаше есть крысиный яд. Джульетта! Голос мой пропал. И руки дрожат, как будто я замыслила худое. Ведь я права, и небо знает, что права, и ангел божий, которому молилась я всю ночь и до звезды последней, сказал мне - ты права. Джульетта, просыпайся. Сегодня лучший день в жизни девушки - день свадьбы. Джульетта! О, если б сразу она проснулась и выпила, смеясь, отвар. Но спит она невинным сном младенца, и я слабею, глядя на нее. Прошла решимость твердая. Я слаба, как все женщины на свете, и дочь убить свою я не могу! Пусть будет свадьба у нее. А потом - что будет, то и будет - пусть вся Верона изведет друг друга на парное мясо и кишки, а мясо - как повариха движеньем ловким рычаг вращает мясорубки - перекрутит в фарш, а фарш набьет в кишки, по вкусу добавляя специй разных, и прокоптит немного на пожаре до полной готовности. И будет это лакомое блюдо от века и до века зваться веронской колбасой.
  

Жена Капулетти ставит чашу на стол.

  
   Жена Капулетти. Как будто заново сама я родилась. И будто заново я родила Джульетту. Устала за двоих.
  

Входит Кормилица.

  
   Кормилица. Вот платье принесла я! Голубушка! Джульетта! Ай, как крепко спит она! Ну, милая, ну, душечка, невеста! За целую неделю хочет отоспаться? Ручаюсь, нынче Парис уж настоит на том, чтоб вы поменьше спали ночью. Боже правый, клянусь, как здорово она заснула! Будить-то надо... Госпожа моя! Застанет вас жених в постели, отсохни у меня язык!
  

Кормилица открывает занавеску.

  
   Кормилица. Не раздеваясь, что ли улеглась? Прямо в туфлях? Джульетта, просыпайся! О, господи! Неужто, умерла! Мне нужно водки выпить! Сударыня!
   Жена Капулетти. Джульетта, просыпайся! Хватит дрыхнуть!
   Кормилица. Что это за напасть!
   Жена Капулетти. В чем дело?
   Кормилица. Взгляните сами!
   Жена Капулетти. Душа моя, проснись, взгляни -- иль я умру с тобой! (Кормилице.) Что ты стоишь? Беги! Зови на помощь!
  

Входит Капулетти.

  
   Капулетти. А где Джульетта наша? Вставай! Жених идет!
   Кормилица. Она скончалась, умерла, угасла!
   Капулетти. Закрой свой черный рот!
   Жена Капулетти. Она мертва! Воистину мертва!
   Капулетти. Взглянуть мне дайте! Да, холодна! Застыла кровь, остыли руки, ноги.
   Кормилица. О страшный день! Как хорошо, что Прима и Джузеппе меня покинули в младенчестве. Я б смерти их сейчас не вынесла и сошла б с ума от кровоизлиянья в мозг и печень.
   Жена Капулетти. Дай мне чашу.
  

Кормилица подает жене Капулетти чашу, она пьет.

  
   Жена Капулетти. А теперь поставь на место.
   Капулетти. Смерть, взявшая Джульетту, мне язык связала, -- говорить нет сил.
  

Звучит веселая музыка. Входят отец Лоренцо и Парис с музыкантами.

  
   Лоренцо. Готова ли идти невеста в храм пойти?
   Парис. Всем - утро доброе! Особенно - моей невесте! Она оказывается, соня?
   Капулетти. Да, смертный сон ее сковал. Чума ее от нас забрала, как и Розалину.
   Парис. Казалось, не смогу дождаться я рассвета - всю ночь не спал. Какое представление мне утро дарит!
   Жена Капулетти. Моя Джульетта, единственное счастье и отрада, и ту жестокая схватила смерть.
   Кормилица. День самый жалостный, день самый горький из всех тех дней, что мне пришлось прожить! Чернее дня не видела я в жизни!
   Парис. Смерть мерзкая, холодная змея, тобою я обманут снова! Тобой, жестокой, я унижен дважды! Чума забрала нежность и любовь. Взамен оставила лишь горе и отчаянье.
   Капулетти. Дитя, дитя! Душа, а не дитя! Ты мертвая, ты мертвая, малютка! С тобой навек моя погибла радость!
   Лоренцо. Стыдитесь! Тише! В горе не поможет смятение. Прекрасной девой вы владели с небом пополам, теперь же ею одно владеет небо. Там ей лучше. Вы часть свою от смерти не спасли, а небо вечную ей дарит жизнь. Вы до небес ее поднять хотели, теперь же плачете, когда она превыше облаков, на самом небе! О, дурно любите вы дочь свою, сходя с ума, когда ей хорошо. Ведь счастлива не та, что долго в браке состояла, а та, что юной девой умирает.
   Кормилица. О, девственность ее превыше жизни!
   Лоренцо. Вы слезы осушите. Розмарином усыпав тело, как велит обычай, в платье подвенечном в церковь отнесите.
   Капулетти. Все, что готовили мы для веселья, нам послужит для погребального обряда, и станет музыка веселья печальным звоном. Поминками -- веселый брачный пир. Венчальные цветы покроют гроб.
   Лоренцо. Идите, сударь. Госпожа, вы -- с ним. Вы тоже, граф Парис. Готовьтесь все покойницу в могилу проводить. А я останусь - помолюсь о ее душе и бренном теле, которого еще тлен не коснулся, судя по всему.
  

Уходят Капулетти, жена Капулетти, Парис, Кормилица.

  
   Лоренцо. Она решилась притвориться мертвой. Пройдет три дня, и ты воскреснешь. Дай бог тебе удачи. Если слышишь ты меня, то знай - беда случилась этой ночью - Ромео был схвачен стражниками князя и заточен в тюрьму. И день уже назначен казни. Когда проснешься ты, Ромео будет мертв. И будет он лежать среди других Монтекки в склепе. Ты слышишь, снова колокол звонит - нет сил считать удары. Верона умирает от чумы. А ты, Джульетта, после того, как из замогильной мглы вернешься к нам, ты вправе выйти замуж за Париса, теперь ты будешь - тайная вдова. И девственность свою подаришь ты законному супругу. Придется все Парису рассказать. Где склянка с ядом? Лучше унести улики.
  

Лоренцо находит склянку, прячет в карман.

  
   Лоренцо. Я пить хочу, так горло пересохло, как будто съел я пригоршню песка сухого. А вот и чаша с напитком сладким. Финики, айва, инжир, пряности, и есть еще кислинка и горчинка чего-то очень уж знакомого до боли. Но что - сейчас не разберу.
  

Лоренцо пьет из чаши, уходит.

  
   СЦЕНА 8
  

К воротам княжеского замка подходит Самсон с письмом в руке. Стучит. Открывает ворота сам граф Парис.

  
   Парис. Кто там? А, это ты? Здесь больше мертвых нет - все умерли, я один остался из живых. Когда умру, ты отвезешь меня на кладбище на своей повозке. Всю ночь на веронской башне колокол молчал. Чума скоропостижно сама легла во гроб?
   Самсон. Не знаю. Того, кто звонил, оповещая жителей Вероны о новых мертвецах, я вчера отвез на кладбище и похоронил в общей могиле.
   Парис. Зачем пришел, за платой? Меня с утра трясет озноб, словно в теле не кровь горячая, а густой холодный гной блуждает, стараясь вырваться наружу. И липким потом покрывается все тело.
   Самсон. Я вчера нашел отца Лоренцо в церкви - он умер. Пошел на запах тлена и его нашел. Он умер день иль два назад. Крысы изъели его лицо изрядно. В его руках оцепенелых было это письмо. Вот надпись - лично графу Парису. Собственноручно вам передаю в полной сохранности, как того и хотел отец Лоренцо. Держите.
   Парис. Лоренцо умер от чумы?
   Самсон. Возможно.
   Парис. О чем письмо?
   Самсон. Читать я не умею. Тот, кто умеет буквы понимать, сказал мне только то, что тут написано, что следует письмо вам передать. И запечатано оно как видите нетронутой сургучной пломбой.
  

Граф распечатывает письмо, бегло читает.

  
   Парис. Не знаешь, жив еще Ромео, из Монтекки, ну тот, убийца Тибальда и Меркуцио, которого князь приговорил к смерти?
   Самсон. Ромео жив. Когда я шел сюда с письмом, то, проходя мимо тюрьмы, услышал крики. Это был Ромео. Я выпустил его. Он не ел два дня, и взял немного хлеба у меня.
   Парис. Ты выпустил его? Неужто ты не знаешь, что по закону теперь и ты заслуживаешь смерти?
   Самсон. Иначе бы от голода он помер. Некому было приговор привести в исполнение, и некому его кормить. Нет власти в Вероне. После смерти князя, кто разбежался, кто умер от чумы. Нет больше ни Монтекки, ни Капулетти, город мертв.
   Парис. Ромео знает, что Джульетта умерла?
   Самсон. Я ему не говорил, да он и не спрашивал. Он сразу убежал куда-то, когда открыл ему я казематы. Лишь только хлеба взял и убежал.
   Парис. Вот деньги, плата из городской казны за твои труды. Иди, смотри, чтобы мертвые на улицах под солнцем не лежали - это знак плохой. А сам ты не боишься заразиться?
   Самсон. Меня чума пока не целовала. Спросить осмелюсь - правая нога - вы хромаете? Что случилось?
   Парис. Так. Воспалилось. Чирей меня замучил.
   Самсон. Сучье вымя?
   Парис. Я говорю - чирей.
   Самсон. Я думал, это одно и то же. Только господа говорят - чирей, а простые люди - сучье вымя.
   Парис. Сучье вымя заводится в подмышках. А у меня - на выпуклости тела образовалась язва.
   Самсон. С правой стороны?
   Парис. Да, с правой. Какая разница, с какой?
   Самсон. Паутину и подорожник приложите - и все пройдет. Хотите - сам я приложу лекарство к вашей... выпуклости на теле. Однажды я заболел - под мышкой у меня образовалось сучье вымя. И меня отец Лоренцо покойный вылечил - паутиной и соком подорожника. И еще советовал мне пить больше красного вина. Меня с тех пор прозвали Сучье вымя. Хотя крещен Самсоном я. Так что - принести вам паутины и лекарства?
   Парис. Иди ты с богом, Сучье вымя, в крещении Самсон, хочу я отдохнуть. А паутину и вино найду я в доме сам.
   Самсон. Всего хорошего, выздоравливайте скорее. Вы теперь у нас вместо князя, вам болеть нельзя.
  

Самсон уходит. Граф Парис читает письмо Лоренцо.

  
   Парис (читает). В день смерти Розалины, Тибальда и вашего родственника Меркуцио я тайно обвенчал Ромео и Джульетту. И богом я клянусь, что Ромео законный муж Джульетты, а Джульетта законная жена Ромео. Чтоб от второго брака ей спастись - хотели вы на ней жениться - я дал ей сонное питье, и как задумал, оно дало ей видимость умершей. Ромео с помощью моей должен был взять Джульетту в склепе Капулетти, и из Вероны увезти. Но был Ромео схвачен, попал в тюрьму и должен быть казнен. Из этого следует, что Джульетта осталась девственной вдовой и может замуж выйти по закону снова. Граф Парис, вы можете ее спасти. На третий день, с того часа, как нашли ее усопшей - она проснется. Сам я умираю - и потому пишу это письмо. (Сам себе.) Как раз прошло три дня и в склепе вот-вот придет она в себя! Что там еще написал этот отец Лоренцо, самый глупый из людей. (Читает.) Граф! Виденье перед смертью мне явилось - я вижу губы ангела. Они безмолвно шепчут передо мной слова, но трудно разобрать мне смысл посланья. Но вот что я уразумел - посланье это предназначено не мне, а вам, граф Парис. Читайте вдумчиво. Вот, что сказали губы - спаси Джульетту и тотчас в монастырь уйди монахом, иначе ты погибнешь без вины от руки того, кого ты знаешь, и шпага, от которой ты умрешь - Тибальда шпага. Прощайте граф. (Сам себе.) Отец Лоренцо перед смертью, наверное, сошел с ума. Лежит бедняжка Джульетта заживо в гробу уже три дня. И после казни Ромео, я смогу на ней жениться по закону, как на вдове. Скорей на кладбище, скорей к любимой! Лишь только шпагу нужно взять, чтобы казнить Ромео в согласии с законами Вероны - придется стать мне палачом на время. Пророчество Лоренцо просто чушь, мертвы все Капулетти, мертв Тибальд - обманчиво все это предсказанье. Какая чушь - монахом становится - глупее ничего нельзя придумать.
  
   СЦЕНА 9
  

Дом Капулетти. Спальня Джульетты. Кормилица приносит несколько бутылок вина.

  
   Кормилица. Вот и знаменитое вино из подвалов Капулетти! Поставим-ка его подальше от бутылок с крысиным ядом. Не приведи господи, еще перепутаю ночью. Этого еще мне не доставало!
  

Кормилица открывает бутылку с вином, пьет.

  
   Кормилица. Моя бедная головушка! Кажется, что у меня вместо головы - улей. И там все время гудят пчелы. Прилетают-улетают - через уши и нос, и ничто их не может остановить. Теперь я в доме Капулетти одна хозяйка. Все умерли. Вот, пью вместо воды столетнее вино от Капулетти, которое мне раньше нельзя было и понюхать под страхом смерти. И что скажу вам - самая дешевая бурда на рынке - ничуть не хуже, от нее так же болит голова. Колокол молчал всю ночь - и сейчас молчит. То ли я пьяна до глухоты, то ли все умерли в Вероне. И для Самсона больше нет работы. Замечено не мной - чем меньше людей, тем больше крыс. Но есть спасенье у меня - крысиный яд отца Лоренцо. Как болит голова, кажется, она сейчас взорвется - бабах! - и распадется на десять тысяч маленьких головок! И каждая их них будет болеть точно также как одна большая. И в каждой из них тоже будут жить эти несносные пчелы. Крыс то я всех выведу ядом, а вот как пчел выкурить из головы - не знаю.
  

Кормилица размачивает в миске хлеб и осторожно вливает в нее яд. Вбегает Ромео.

  
   Ромео. Где Джульетта?
   Кормилица. А! Что ж ты меня так напугал! Ты кто? Что-то я тебя не знаю.
   Ромео. Я - Ромео!
   Кормилица. Ромео? Вас уже не трое? Теперь только один Ромео? И теперь без маски? Будешь пить вино? Я думала, что нет тебя уже в живых, тебя ж должны были казнить. А ты, смотрю, совсем еще юнец.
   Ромео. Где Джульетта?
   Кормилица. А что тебе Джульетта, ты, кажется, если не ошибаюсь, из Монтекки?
   Ромео. Да, я Монтекки. А Джульетта - моя жена.
   Кормилица. Жена? Быть может, ты хотел сказать - подружка или может любовница?
   Ромео. Она моя законная жена, а я ей муж.
   Кормилица. Ну, хватит чушь нести - всю жизнь спала я с ней вот в этой спальне. А днем я ни на шаг не отходила от нее.
   Ромео. Спросите у Джульетты сами. После смерти Розалины и Тибальда, Джульетта отправилась их оплакать в церковь. Туда потом пришли - ее отец и мать, и граф Парис и вы.
   Кормилица. Ну, было дело.
   Ромео. Так вот, пришли вы точно к окончанию венчанья. Сами спросите об этом у отца Лоренцо, он все расскажет. Он нас и венчал.
   Кормилица. Отец Лоренцо мертв, а нос его и уши, и губы, и язык, да и все лицо досталось крысам. Он с самого утра лежит в могиле братской.
   Ромео. А где Джульетта?
   Кормилица. И голова, как голова болит! И эти пчелы, кажется, роиться собираются. Пошел сегодня третий день, как Джульетта наша умерла от чумы.
   Ромео. Джульетта умерла? Как умерла?
   Кормилица. Вот так! Выпить что ли еще?
   Ромео. А где ее похоронили?
   Кормилица. Где еще ей быть - в семейном склепе Капулетти. Хочешь - выпьем вместе за упокой души Джульетты? А лучше сразу - всей Вероны!
   Ромео. Да, я не пил два дня!
  

Ромео жадно пьет.

  
   Кормилица. Возможно, ты и прав - и ты Джульеттин муж. Скажу тебе я вот что. Отец Лоренцо перед смертью написал письмо, я его нашла, когда пришла к нему, чтобы попросить у него еще бутылку яда. Да, я видела отца Лоренцо мертвым этими глазами, и в руках он держал письмо. Странно, что письмо не съели крысы. Написано там было, что письмо предназначено для графа Париса. Бутылки с ядом все из шкафа я забрала, а письмо хотела прочитать сама, взломав сургучную пломбу. Но Сучье вымя, ну тот, который отвозит мертвых на кладбище, его еще зовут Самсоном, весь задрожал от страха и вырвал у меня письмо из рук. И сегодня утром он должен это письмо отдать графу Парису. Конечно, надо было вскрыть письмо, но Самсон, этот трусливый заяц, не дал мне это сделать, возможно, что в письме и было написано о том, что ты и Джульетта законно обвенчались.
   Ромео. Самсон меня сегодня спас. Выпустил из тюрьмы. А мать моя, отец - все умерли?
   Кормилица. Да.
   Ромео. А родители Джульетты?
   Кормилица. Умерли. Ты может спрашивать меня еще и час и два, и на все вопросы отвечу я - да, умерли. Даже сам князь и тот умер, а крепкий был старик когда-то, пока не обветшал до ветхости тряпья.
   Ромео. Я пойду - наведаюсь к своей жене.
   Кормилица. А после приходи на могилу Примы и Джузеппе. Ты знаешь, где она? Там чудный дворик есть под виноградом. Помянем вместе мы Джульетту, и заодно всех жителей Вероны. И, конечно, моих возлюбленных детей - Приму и Джузеппе.
   Ромео. Прима и Джузеппе - ваши дети?
   Кормилица. Да, мои младенцы дорогие.
   Ромео. А я всегда, с самого детства думал, что это могила каких-то древних правителей Вероны. Мне говорили, что этот величавый мавзолей построен из мрамора Каррары, что в Тоскане. Да и размерами он не уступает, а то и превосходит склепы Монтекки и Капулетти. И это могила твоих детей?
   Кормилица. Послушай, когда-то, когда мне не было еще пятнадцати годочков, умела я понравиться мужчинам. И многие не устояли предо мной. Кормилицей была я не только для Джульетты, мои сосцы насыщали и князя веронского и его племянника Париса, тогда он был совсем мальчишкой. Слетались на эти сочные бутоны как пчелы - о, эти пчелы! - и сам Капулетти и брат его родной, и брата сын - Тибальд. Тогда ему, Тибальду, было как тебе сейчас, он мой ровесник вроде. И не могу и не хочу я скрыть, что твой отец, Ромео, этот недоступный Монтекки, тоже был любитель трепать мои титьки и ноги целовал мои. А вот когда я родила моих двойняшек, все тут же разбежались, как будто прокаженной я была. Так что возможно, что ты и мои детки, вы сводные братишки и сестрички по отцу, а может быть и нет. А вот когда и Прима и Джузеппе уснули навсегда, и я пошла просить у этих богачей хотя б немного денег на могилку для мертвых ангелочков, то тут внезапно кошельки открылись, и на меня пролился дождь серебряный и золотой. Так до сих пор монетки эти у меня хранятся в комнате в шкатулке, не знаю, что мне с ними делать.
   Ромео. А как же вы без денег построили гробницу? Один лишь мрамор обошелся, наверное, больше, чем многие дома в Вероне.
   Кормилица. Я же говорю тебе, что в пятнадцать лет умела нравиться мужчинам. Князь дал мне участок на кладбище между гробницами Монтекки и Капулетти. А остальное - мужчины мрамор подарили, мужчины строили, мужчины резали из мрамора фигуры. Мужчины могут, знают и умеют многое, лишь стоит их об этом попросить. Я жду тебя у гроба Примы и Джузеппе. Ты знаешь что такое - потаскуха?
   Ромео. Нет.
   Кормилица. Потаскуха - это женщина, которая ведет себя как мужчина.
   Ромео. А что это за склянки? Такие видел я в шкафу у отца Лоренцо.
   Кормилица. Это яд для крыс.
   Ромео. Я возьму одну бутылку. Мне он пригодится.
   Кормилица. Бери. С тех пор, как мать Джульетты меня послала за ядом к Лоренцо, кажется, минула сотня лет. Но крыс с тех пор не стало меньше.
   Ромео. Пойду на ту, которую люблю я больше жизни, на тело мертвое взгляну. Пойду на первое свидание со смертью.
  

Ромео берет яд и уходит.

  
   Кормилица. Что-то я тебе хотела сказать. А что - не помню. Он взял бутылку с ядом. Ну, что ж, кому вино пить в радость, а кому пить яд. Хотя вино в подвалах хваленных Капулетти от яда и отличить не каждый сможет. Что-то я хотела сказать тебе Ромео, но не могу сообразить, что именно. Совсем забыла, что спросить хотела. А! Вот - девственность свою Джульетта потеряла или в могилу унесла с собой? Вот вопрос, который не дает покоя. Она умерла девственницей или женой? Но он уже ушел. Торопится, как червь могильный, на встречу с мертвой плотью. А мог бы и со мной тут посидеть, да поболтать, да опрокинуть рюмку за мое здоровье. Я бы утешила его - еще не всю сцедила нежность из груди, томленье сладкое не все перегорело, нашлась бы капля всеблаженства и для Ромео. Пугливые пошли мужчины, не то, что раньше, а, может, я сама на пугало все больше похожу? А голова моя - на улей. О, как голова болит! И эти пчелы, пчелы!
  
   СЦЕНА 10
  

Склеп Капулетти. Входит, прихрамывая, граф Парис.

  
   Парис. Как здесь холодно! (осматривает гробы) Это Тибальд. А это Розалина. О, да это сам Капулетти. Как смерть их всех переменила! И воздух здесь тяжел, словно свинец. А это, судя по надписи, гроб жены Капулетти, матери Джульетты. Все холодны гробы, а этот источает страстное тепло. Стою, как будто возле изразцовой натопленной печи, среди морозной стужи. Я знаю, ты жива, теперь меня ты не обманешь. Не ускользнешь живой и теплой в холодную могилу от живого. Мне остается лишь убить Ромео, и будешь ты моей. Благодаренье богу, он уже приговорен к смерти княжеским судом, а я ради любви к тебе, Джульетта, охотно стану на минуту палачом. (открывает гроб) О, вот какая ты во сне, моя жена. Проснись. Проснись же. Кто-то там идет. Скрой, саркофаг меня на время!
  

Парис прячется. Входит Ромео.

  
   Ромео. Джульетта, моя жена, ты меня ждала? Сегодня ночью, в тюрьме, когда я на соломе засыпал и думал о тебе, вдруг перестал бить колокол, и вдруг я понял - все умерли в Вероне, или никто не умер в этот час, лишь только потому, что все уже мертвы. И между сном и явью, приснилось мне или привиделось, что я - цветок. И черная пчела вокруг меня летает и, наконец, решившись, вцепилась лапками мне в сердце и выпила всю душу до последней капли из меня. И на соломе мое тело остывало, и мертвые стеклянные глаза смотрели через оконную решетку на звезды и луну. Вот дивный сон, в котором мертвый мыслит! И ты, Джульетта милая, нашла меня усопшим и накормила поцелуем-медом, этим сладким янтарем. И ожил я. Как странно это все - жена Монтекки покоится в гробнице Капулетти.
  

Появляется Парис.

  
   Парис. А вот и он! Сбежал ты из тюрьмы - нарушив древние обычаи Вероны! Что делаешь ты здесь?
   Ромео. Пришел к своей жене.
   Парис. Ты - Ромео из Монтекки, убийца Тибальда и Меркуцио! В слезах о брате Джульетта умерла. Рыдая о племяннике любимом, умер князь. Теперь пришел ты надругаться подло над прахом дорогим. Монтекки подлый! Мстишь ты и за гробом? Ты осужден. Тебя я арестую. Иди за мной -- ты должен умереть.
   Ромео. Да, должен. Поэтому сюда я и пришел. Оставь меня... Страшись судьбы умерших.
   Парис. Твои заклятья презираю, и как преступника-убийцу я тебя казню своею шпагой.
   Ромео. Меня ты вызываешь на поединок? Безоружного? Ну, что ж! Судя по всему - жить тебе порядком надоело. Я слышал, ты владеешь шпагой ловко? Ну-ну. Пусть в склепе будет фехтовальный зал. Посмотрим, кто кого!
  

Ромео берет оружие из рук мертвого Тибальда.

  
   Ромео. Давай! Давай! Ты говоришь, я двух убил, тогда ты будешь третьим!
  

Дерутся.

  
   Парис. Я ранен! Предсказание Лоренцо сбылось. Я ранен шпагою Тибальда. Если милосерден ты, оставь меня возле Джульетты умирать.
   Ромео. Чужой мужчина будет вечность спать в гробу с моей женой? Пью за любовь мою! (Пьет яд) Вот яд допит, и будто бы я умер. Жена! Смерть выпила мед твоего дыханья, но над красой твоей она не властна. Пусть два Монтекки покоятся отныне в склепе Капулетти. В последний раз, глаза, глядите; руки, обнимайте!
  

Ромео погружается в забытье. Просыпается Джульетта.

  
   Джульетта. Где же мой Ромео? Где отец Лоренцо?
   Парис. Твой мертвый муж лежит у ног твоих.
   Джульетта. Что это? В руке любимого зажата склянка! Яд, вижу я, причина быстрой смерти. Все выпил, не оставив даже капли. Дай губы поцелую: быть может, яд еще на них остался. (Целует Ромео.) Еще теплы они.
   Парис. Я видел - Ромео выпил яд. Казнил он сам себя за злодеянья против жителей Вероны. И если мертв Ромео, то ты вдова и можешь стать моей женой законной.
   Джульетта. Чьей женой?
   Парис. Я - граф Парис.
   Джульетта. Ромео не умрет, он жив.
   Парис. Но яд уже он выпил, он мертвец. Джульетта, помоги мне, позови кого-нибудь, иль помоги сама - я истекаю кровью.
   Джульетта. (Парису) Ты больше всех похож на мертвеца, и даже больше, чем все мертвецы вокруг. (Ромео) Ромео, муж мой, открой свои глаза. Открой!
  

Джульетта целует Ромео, он открывает глаза.

  
   Ромео. Джульетта, все как во сне. Я умер, а ты вдохнула жизнь в меня.
   Парис. Не слушай слов его, он живой покойник - хотя еще он ходит, дышит.
  

Входит Самсон.

  
   Парис. О, Самсон. Мой дорогой Самсон! Помоги мне встать. Дай шпагу. Как хорошо, что ты пришел.
   Самсон. Джульетта, ты жива! Вот радость странная! И Ромео здесь! Дети, что делать в склепе вам, в этих мрачных сгнивших катакомбах? Там, наверху - по солнечному небу мчатся облака, цветы ликуют, и за нектаром и пыльцой торопятся трудяги-пчелы, и свежий ветер на улицах Вероны после грозы внезапной несет прохладу - идите, радуйте друг дружку. Все уж позади - все горести, все страхи. Чума прошла, как град ночной, пусть виноград побит, но главное - лоза-то сохранилась! А нам остаться нужно с графом здесь, и пару слов сказать друг другу с глазу на глаз.
   Джульетта. Пойдем, и, правда, страшно здесь. Все кажется, что мертвый Тибальд на тебя набросится со шпагой, или Розалина прошамкает своим распухшим, склизким и холодным языком, что ты ее любовник. Пойдем.
   Ромео. Прощай гостеприимный гроб, в тебе - как Иона в китовом чреве - я собирался вечность провести с любимой.
   Джульетта. Пойдем скорее - нас солнце в гости ждет к себе и чистый ветер!
  

Джульетта и Ромео уходят.

  
   Парис. Самсон, послушай. Нужна мне твоя помощь. Я слаб, мне кажется, я умираю. Но сможет врач хороший вылечить меня. Помоги мне, я тебя сделаю богатым человеком. Теперь я вместо князя, всю торговлю вином тебе отдам, участок возле фонтана будет твой - там будет рынок, торговлю всю пшеницей - все отдам, ты только помоги мне. Ты знаешь, что Ромео приговорен к смертной казни князем, и только чума помешала этот приговор привести в исполненье. То, что Ромео жив - так это незаконно, а то, что он умрет - то божья воля. Я, как новый князь Вероны, прошу, приказываю, повелеваю - убей Ромео. Меня Ромео ранил, когда я сам хотел его убить. Я сделаю тебя богатым человеком. Знатнее будешь и богаче Монтекки и Капулетти вместе взятых. Вот шпага. Пойди, убей Ромео, только не дерись с ним, он ловок и хитер. А просто заколи его внезапно как собаку.
   Самсон. Граф, покажите мне свой зад.
   Парис. Что показать?
   Самсон. Свой графский зад.
   Парис. Зачем? Ты шутишь? Я умираю, помоги мне.
   Самсон. Неужто твой зад тебе дороже жизни? А если не покажешь, я тебя убью.
   Парис. Ты хочешь оскорбить меня? Об этом пожалеешь! Я - граф, и скоро буду князем всей Вероны! Вся власть в моих руках.
   Самсон. Тебя узнал я. Ты спал с моей женой. А власть всегда одна - страх острого клинка, который я всегда ношу с собой. Вот! Ведь вырос я в деревне. С детства люблю колоть свиней и есть колбасы. Но нет, не буду пачкать сталь, доставшуюся мне от отца, ведь потом придется мне свиней резать этим ножом. Я всю Верону перетаскал сюда, на землю мертвых. И знаю, что человек не более, чем мешок с костями. Будь ты князь или какой-то жалкий Самсон, которого все называют Сучье вымя, который всю жизнь торговал на рынке мясом. Все одно и то же.
   Парис. Не знаю я твоей жены! Готов поклясться!
  

Самсон поднимает шпагу.

  
   Самсон. Снимай штаны!
   Парис. Это глупая ошибка!
  

Самсон несколько раз колет шпагой графа Париса.

  
   Самсон. Справедливость восторжествовала.
   Парис. Лоренцо был не прав и губы ошибались. Меня убили собственною шпагой. (умирает)
  

Самсон уходит, потом возвращается, снимает с мертвого графа Париса штаны, смотрит на его зад.

  
   Самсон. О, господи! Ну, значит это бы не он. Ошибся я. Что тут скажешь, так оно и есть - это чирей вскочил на выпуклости графской. Да, философия случилася презлая: бывает иной раз такое - всего-то-навсего и нужно, чтоб жизнь свою сберечь - зад заголить без промедленья. Гордыня - вот что убивает чаще, чем оружье.
  
   СЦЕНА 11
  

Кладбище Вероны. Возле ограды.

  
   Ромео. Вот и скамья.
   Джульетта. Давай присядем на дорожку.
  

На скамью садятся Ромео и Джульетта.

  
   Джульетта. Я словно не могу проснуться в полной мере.
   Ромео. А я как будто все хочу уснуть и не могу.
   Джульетта. Нам некого бояться в целом мире. Все Капулетти - мертвы.
   Ромео. Все Монтекки тоже. Лишь об одном сейчас жалею - что жив остался граф Парис. Быть может, мне вернуться и добить его, как добивают раненого зверя?
   Джульетта. Не надо, он не жилец на этом свете. А мы с тобою живы - и Капулетти живы и Монтекки. И детки наши будут жить в Вероне. Как назовем своих детей?
   Ромео. Если будет мальчик, то назовем его Бенволио, в честь брата моего. Всегда хотел я быть таким же, как и он - азартным беспечальным жизнелюбцем.
   Джульетта. А если девочка - то Розалиной. Мне это имя нравилось всегда. И с детства мне хотелось называться не Джульеттой, а Розалиной. Есть в имени Джульетта какая-то глухая жалобная горечь, словно это имя не девушки, а героини пьесы, и в этой пьесе все, в конце концов, умрут.
   Ромео. Ударом шпаги я прошил его навылет, так дождь проходит сквозь худую крышу. Так бабочку иль стрекозу еще живую накалывал я в детстве на булавку.
   Джульетта. Забудь как сновиденье все, что было прежде. Теперь все будет вновь.
   Ромео. Милая Джульетта, мне пора.
   Джульетта. Куда уйти ты хочешь?
   Ромео. Любимая, смотри: ночные звезды гаснут. Наступит скоро утро, такое черное, черней, чем ночь глухая. Уйти мне -- жить, остаться -- умереть.
   Джульетта. Сейчас не ночь, а день. Тебе не надо уходить, останься!
   Ромео. Но свет, который видишь ты, не свет дневной: я знаю, то метеор от солнца отделился, чтоб факелом тебе в ночи служить. Джульетта, душно мне, открой окно. Я слишком долго взаперти сидел. Мне нужно уходить.
   Джульетта. Из поднебесья струит лучи на землю солнце, цветы прельщают пчел и мошкару, на дереве гранатовом малиновка поет, Ромео, день вокруг блистает непогрешимой божьей красотою.
   Ромео. Не видишь ты того, что вижу я - вокруг метель, и снегом нас заносит, такой зимы безжалостно-морозной я сроду не видал. Закрой окно, печь растопи, и дай мне одеяло из верблюжьей шерсти, и еще - горячего вина, мне холодно.
   Джульетта. Вокруг нас лето, не зима. Вот муравей бежит по незабудке бирюзовой и бойко тащит что-то в муравейник. Вот стрекоза летит, крылом сверкая многоцветным, все кажется - вот-вот - и лопнет от натуги мыльным пузырем, исчезнув без следа в воздушной зыби. Вот по спирали, белой стаей, кружатся в небе над Вероной пеликаны. Смотри, как много их - один, два, три... Их всего пятнадцать.
   Ромео. Сильней хочу остаться, чем уйти. Хочу на пеликанов посмотреть, на стрекозу, на мыльный переливчатый пузырь, хочу гранатовые зерна растопить на языке сухом, но надо уходить. (Умирает.)
   Джульетта. Мой милый к женщине ушел другой. Опасная соперница. Ей имя - смерть. А я - вдова в пятнадцать лет. Я поспешу за ним, а то уйдет он слишком далеко и обо мне забудет. В минуте каждой скрыто много дней. При этом счете буду я старухой, когда увижу снова моего Ромео В такой тоскливой тишине услышать можно ангела полет!
  

Джульетта берет из рук Ромео шпагу.

  
   Джульетта. А это шпага брата моего Тибальда, узнала я тебя - вся рукоятка свита из одной стальной змеи, которая сама себя за хвост кусает, и глаз змеи был сделан из золота прозрачного, из хризолита. Больше ни у кого не видела такого я эфеса. Однажды в комнату к Тибальду я вошла, когда была ребенком - его отец тогда еще был жив - и он мне улыбнулся так радостно и лучезарно, как улыбаться только он умел, и мне, смеясь, сказал, что я ходить училась, держась за эту шпагу. Тогда спросила я - что такое шпага и для чего она нужна? Притворно важно мне Тибальд ответил: ангел мой родной, все знают - шпага это панацея. Спросила я еще - а что такое панацея? И он сказал тогда мне, панацея - это лекарство от всех болезней. Моя стальная панацея, вот ножны новые твои! (Закалывает себя.)
  

Падает на тело Ромео и умирает.

  
   СЦЕНА 12
  

Кладбище. Гробница Примы и Джузеппе. На скамье сидит Кормилица.

  
   Кормилица. Проголодалась я и вот решила поесть. Отрубила голову индюку, ощипала и запекла с каштанами в печи. Правда, немного суховато, да и подгорело с краю, но есть можно.
  

Приходит Самсон.

  
   Кормилица. Ну что, ты сделал то, что собирался сделать? Передал письмо графу Парису?
   Самсон. Передал. Но вышло так, что граф уж ныне мертв.
   Кормилица. Чума?
   Самсон. Его убил Ромео в склепе Капулетти. Но, возможно, граф болел чумой, и шпага совершила лишь немного раньше то, что должна была сделать чума.
   Кормилица. Ромео убил нашего графа? Вот, кстати, угощайся - индейка, хлеб, вино и сыр.
   Самсон. Спасибо, я как раз проголодался.
   Кормилица. А что за кровь на рукаве?
   Самсон. Порезался, должно быть.
   Кормилица. Как все меняется на этом свете! Сначала - умер князь. Теперь и графа нет. Осиротела Верона. Сегодня прибежал Ромео в дом Капулетти, узнал, что умерла Джульетта, и побежал на кладбище, с собою прихватив склянку с крысиным ядом.
   Самсон. Забыл сказать - Джульетта не умерла, она пришла в себя. Я сам вот этими глазами видел ее в объятиях Ромео.
   Кормилица. Ну, слава богу. Если ты, конечно, не привираешь.
   Самсон. Зачем мне лгать - они из склепа вместе вышли, обнимаясь.
   Кормилица. Вот интересно, Джульетта девственна или уже избавилась от этого изъяна? Теперь смогу я у нее самой узнать об этой сокровенной женской тайне.
   Самсон. А вот ты можешь рассказать мне по порядку. С самого начала. Что там случилось у Ромео и Джульетты?
   Кормилица. Коротенько историю тебе состряпать или в подробностях живописать?
   Самсон. Давай сюжет один, скелет без мяса - только факты.
   Кормилица. Вот что я знаю и о чем нетрудно догадаться. Влюбились в друг дружку Ромео и Джульетта на маскараде, который устроил Капулетти.
   Самсон. Я сам ходил и приглашал гостей на этот маскарад.
   Кормилица. А после маскарада, после того как Тибальд смертельно ранил Меркуцио, а потом убил Бенволио, он сам был заколот словно взбесившимся от злости Ромео. Сама все это видела я своими глазами. Той же ночью Джульетта и Ромео были обвенчаны отцом Лоренцо - мне сам Ромео об этом доложил. Потом Ромео сбежал, но был пойман и заточен в тюрьму. А Джульетта притворилась мертвой, чтобы избежать брака с графом Парисом, которого потом убил Ромео в склепе Капулетти.
   Самсон. Притворилась мертвой?
   Кормилица. Возможно, получила от отца Лоренцо какой-то секретное зелье, приняв которое, она три дня и две ночи казалась мертвой.
   Самсон. А граф Парис как оказался в склепе?
   Кормилица. Все сходится. Вчера я отправилась к отцу Лоренцо и, зная, как скромно он живет, взяла с собой свежеиспеченный хлеб, сыр и вина бутылку - и обнаружила, что мертв он. Отец Лоренцо ледяными пальцами держал письмо для графа Париса, в котором, как я думаю, Лоренцо все подробно изложил, и даже час назвал и день, когда Джульетта должна придти в себя. Хотела отнести письмо я графу, но ты, узнав о сем письме, решил сам отнести его. И, видимо, узнавши из письма, что не мертва Джульетта, граф тут же отправился на кладбище, где встретился с Ромео, который его и убил. Выходит, что если бы я не нашла письмо, а ты его не отнес к графу, то граф был бы сейчас жив.
   Самсон. Похоже, что так все и было.
   Кормилица. Отец Лоренцо умеет делать яды, но сам он умер не от яда, а от чумы. И крысы отомстили ему - объев лицо до черепных костей. Так хочется обнять мою Джульетту и шепотом спросить ее о кое-чем.
   Самсон. Какая разница тебе, какое дело? Девственна Джульетта или нет?
   Кормилица. Так интересно же. Все женщины - дотошные созданья, и все, что в женской жизни происходит - достойно нашего вниманья. Ты говоришь, они ушли, обнимаясь, из склепа? Ну, дай им бог счастья. Она же моя девочка, а я ее кормилица - кормила грудью этой я ее, и правой и левой. Но молока больше было в правой. Или в левой? Не помню я сейчас. И еще многих выкормить могла бы - Джульетт с десяток. Вот потрогай - твердые какие.
   Самсон. Как ты думаешь, почему мы с тобой не заболели чумой?
   Кормилица. Я - потому что водку пью, настоянную на чесноке, гвоздике, и шафране. А ты думаешь, почему ты не заболел?
   Самсон. Наверное, потому что я не ем мяса.
   Кормилица. Что за чепуха на постном масле! Мужчина должен мясо есть. Ты же мясник. И держишь на рынке мясную лавку.
   Самсон. Торгую мясом - да, но есть не ем с тех пор, как умерла жена - как вспомню я зловоние, когда тащил ее в тележке на кладбище, так и воротит от мяса.
   Кормилица. Не ешь и ладно. Что ешь ты мясо, что не ешь, все одно и то же - ни пользы, ни вреда, так сказал апостол. Наверное, Джульетта и Ромео уже ушли далече от Вероны, наматывая версты на пыльные башмаки.
   Самсон. Не так и далеко они ушли - до кладбищенских ворот, до каменной ограды, до скамьи.
   Кормилица. Устали? Ты подглядывал! Они там шуры-муры завели, не утерпели?
   Самсон. Когда я шел к тебе, то видел их - они были мертвы. Он от чумы или от яда, она убила сама себя, заколовшись шпагой. А может он ее убил, а после умер сам. Они были еще теплые. А это кровь ее на рукаве.
   Кормилица. Ромео заколол Джульетту? Что за ахинея! Они мертвы, уверен в этом ты?
   Самсон. Я столько видел мертвецов за эти дни, что ошибиться не могу. Я их похоронил в могиле общей, вместе с остальными гражданами Вероны. А графа я отнес в гробницу князя, пусть там перегнивает в персть земную, прея и смердя зловонными парами.
   Кормилица. А что Ромео?
   Самсон. О чем ты?
   Кормилица. Ты же сам мне говорил, что с мертвых ты штаны снимаешь и смотришь им на зад. Чтобы найти того, кто спал с твоей женой. Ты осмотрел зад мертвого Ромео?
   Самсон. Да.
   Кормилица. И что же? Чего молчишь? Ну, правда, неужели?
   Самсон. Нет, это был не он.
   Кормилица. А с графа снял штаны?
   Самсон. Снял и ничего не обнаружил, кроме чиряка.
   Кормилица. Неужто и отцу Лоренцо ты заглянул под рясу?
   Самсон. Сказать по правде - нет. Один на всю Верону отец Лоренцо остался без посмертного осмотра своей филейной части.
   Кормилица. Вот был бы ты моряк, сказал бы - без осмотра кормы остался отец Лоренцо. Был бы краснодеревщиком, сказал бы - седалище, географом ученым - два полушария, а девушкой невинной, сказал бы - место, что расположено чуть ниже, чем затылок. А так как ты мясник, назвал ты жопу, даже не подумав, просто, без лишних изысков - филейной частью. Да, много слов хороших есть в нашем языке для обозначенья всякой части тела. Так может, это он - отец Лоренцо - к твоей супруге шастал, пока ты пил вино с друзьями в кабаке?
   Самсон. Все может быть. Кто знает?
   Кормилица. Я думаю, что это он. Отец Лоренцо так всегда смотрел на грудь мою и губы, что все лицо горело у меня, и я краснела до корней волос от женского стыда и беспокойства, от небогоугодной круговерти мыслей в голове. Когда его глаза мерцали лучезарно в церковном сумраке во время евхаристии - мне как бальзам на сердце проливался, ну, словно, чистый елей.
   Самсон. Вероны нет. Всего лишь двое сохранились - ты да я. А если мы с тобой уйдем из жизни этой, кто остальным расскажет о Вероне?
   Кормилица. Нужно выпить вина благословенного за упокой души всех тех, кто умер от чумы.
  

Пьют.

  
   Кормилица. Ты не держи бутылку открытой - выдохнется, надо бы чем-то ее заткнуть.
  

Самсон находит в кармане бумагу, сворачивает из нее затычку.

  
   Кормилица. Постой. А что там, на бумаге нацарапали пером? Дай почитаю. Ну же, дай!
   Самсон. Ты умеешь читать?
   Кормилица. Я жила в семье у Капулетти и читать научилась вместе с Джульеттой.
   Самсон. Оторвана здесь часть.
   Кормилица. Дай сюда! (Разворачивает, читает.) Синьор Мартино с женой и дочерьми...
   Самсон. Это список приглашенных на маскарад к Капулетти. Синьор Мартино живет в конце Навозной улицы, неподалеку от того места, где продают из бочки красное вино.
   Кормилица. Знаю, где они живут и без тебя. (читает) Ансельм и его прекраснейшие сестры... Это возле ратуши, дом из кирпича, увитый белыми розами. Вдовствующая госпожа Витрувио... Я ей белье стирала. Это возле озера... Еще - синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио и его брат Валентин... Не знала я, что у Меркуцио есть брат. Жена моего покойного брата, и ее дети - моя прелестная племянница Розалина и мой племянник Тибальд. Еще - Ливия; синьор Валенцио и его двоюродный брат Лючио и его резвая Елена... Она живет в одноэтажном доме за садом, где растут такие маленькие желтые груши...
   Самсон. Помянем всех веронцев.
  

Пьют. Внезапно Кормилица страстно целует Самсона.

  
   Кормилица. Так ты вдовец у нас? А знаешь, у меня есть много денег в чулке.
   Самсон. Ты замуж за меня пойдешь?
   Кормилица. Посмотрим мы еще, за старика идти иль нет?
   Самсон. Слушай, а ты не знаешь, кто такие эти Прима и Джузеппе? Что это за гробница?
   Кормилица. Говорят, что это знатные вельможи, которые в далекие века всем правили в Вероне. Так что, идем ко мне, вином тебя я угощу из подвалов Капулетти. И кое-чем другим. Вот пробка, заткни покрепче, чтоб не выдохлось.
   Самсон. Вот, все готово. Пойдем.
   Кормилица. Ты иди, я тебя скоро догоню. Иди, иди не торопясь, я скоро.
  

Самсон уходит.

  
   Кормилица. Когда за тучей пропадает солнце, то камень начинает остывать. Так остывает плоть, когда душа уходит прочь из тела. Так Прима и Джузеппе остывали на моих руках. Но солнце появляется опять, и снова нагревает камень, а тело может только умирать, в него душа уже не возвратится. Ничто не повторится вновь и вновь, но книгу жизни можно снова пролистать и вспомнить о былом тепле, которое когда-то согревало душу - о моих младенцах - о Приме и Джузеппе.
  

Кормилица уходит.

  
  

Конец

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"