И пальмы ей наскучили немного,
И дым моих дешёвых папирос. 
Взяла она билет до Таганрога,
А я цветы почтительно принёс
И вежливо разглядывал ботинки
Пока шуршала платьями она.
Убрать помог. Потом открыл бутылку
Какого-то грузинского вина.
Освободил, как истину историк,
Два цитруса от рыжей кожуры...
Почти висел продолговатый дворик
На выступе Мамаевой горы.
А там, внизу, опять металась чайка
Над пляжем, раскалённым добела.
- Твоё здоровье!
Пышная хозяйка
Подсела к нам и снова уплыла.
Она была лукава и румяна
И, кажется, жалела нас чуток...

Десятый день курортного романа,
Его последний, гаснущий виток.

Мы дань платили отпуску и югу.
Я был один, она была одна - 
Случайностью прижатые друг к другу,
Как двое у трамвайного окна.
Мелодия на самой кромке лета
Звучала, откровенна и чиста - 
В косой полоске солнечного света,
В узоре виноградного листа
И в повороте завитой головки,
В рисунке глаз, где бродит зеленца...


Она сойдёт на первой остановке,
Мне ехать до конечного кольца.


Мы часто откровения не терпим, 
Как наготу, которая видна...
Был в это утро горьковато-терпким
Вкус наших слов и нашего вина.
Всё та же тень спасала нас от зноя,
Всё тот же блюз крутили за стеной,
Но женщина, сидящая со мной,
Уже была - я видел - не со мной.
Лететь нам дальше по своим орбитам,
Дарить себя неведомо кому.
Десятый день... "Декамерон" прочитан,
Остались комментарии к нему.