Даже не знаю с чего начать. Пожалуй, с того, что у меня пятая группа крови. Так утверждает надпись на моем рукаве. Сам не пойму, как она там появилась. Обычно после анализа крови всем ставят специальную печать в паспорт или в свидетельство о рождении. У меня в паспорте ничего нет. Есть только группа крови на рукаве. Хотите посмотреть?
- Нет, - сказал человек, сидевший напротив, - мне нужны только факты.
- Факты, так факты, - кивнул я.
В школе меня звали Крысой. Прозвище Крыса мне никогда не нравилось. Лучше уж Козел, или Овца, или Водолей. Мне нравятся знаки зодиака. Жаль, что у меня нет своего, я ведь родился под знаком Смерти. Так мне сказали. Смерть настигла всех девушек, с которыми я встречался. Теперь вот сижу в этой проклятой комнате и стараюсь понять, как это произошло. Выдул почти ведро самого паршивого в мире кофе. Безликая комната в анонимном пространстве безликого здания. Четыре грязно-белые стены без окон. Белая дверь со связкой ключей в замочной скважине. Из мебели стол, да пара раскладных, пластмассовых стульев как в уличных кафе. На одном из них сижу я. Напротив - человек, который пьет только воду. Человек-Водица. В углу полки с книгами. Старенький кассетник "Шарп". Вот вроде и все. Хотя нет. На стенах несколько картин неизвестного мне художника. Странное чувство, будто...
- Кажется, я уже видел эти картины.
- Очень может быть. Это достаточно известный автор, - улыбаясь одними глазами, ответил Человек-Водица
- Никак не могу вспомнить имя, - сдался я.
- Роршарх. Герман Роршарх. Жил в прошлом веке, кстати, был женат на русской. Умер в 1922 году.
Я бегло окинул взглядом комнату. На стенах висело картин пять этого Роршарха. Видимо человек, который украшал эту невзрачную комнатенку, был его горячим поклонником. Ничего особенного в полотнах Роршарха я не заметил. Парень любил писать кровавые сцены, но они ему явно не давались. Иначе, зачем он рисовал их снова и снова? Всё-таки Репина ему не переплюнуть. Тот сделал гениально просто: зарезал курицу и написал кровь не красками, а настоящей кровью. Если будете в Третьяковке, обязательно понюхайте "Иван Грозный и его сын Иван". Чудный запах. Мысли вернулись к Роршарху. Кому, как не мне знать автора картины. Ведь искусство - моя профессия. Подумав об этом, я несколько расстроился, хотя Человек-Водица ничем не выказал иронии. Продолжать разговор не хотелось. Я допил остатки кофе из стакана. Вот, где полная профанация идеи поглощения кофеина. Зубы неприятно цокали по толстому граненому стеклу.
- Хотите, снова прослушаем запись? - спросил Человек-Водица.
- Пожалуй, - ответил я без энтузиазма.
Большим пальцем он нажал клавишу обшарпанного магнитофона. Влажный след нехотя испарился с её полированной поверхности. Похоже, Человек-Водица нервничал. Послышался шум. Затем из динамиков, как из прутьев клетки, вырвались голоса. Они говорили только обо мне. Когда о тебе говорят - это приятно, не находите?
Рассказ Старика
...аншлаг. В партере мест не было. Я всегда беру партер, а тут пришлось подниматься на балкон. Тридцать две ступеньки. Знаете, как нелегко это проделать на моих ногах? Я ведь один из немногих, кто видел Ленина. Вместе слушали "Аппассионату". Теперь давали концерт для барабана с оркестром. Хорошо, что я забыл дома слуховой аппарат. Видимо от этого грохота девушке в соседнем кресле стало плохо. Вбежал молодой человек и помог ей выйти. Больше я их не видел. Слабая пошла молодежь. Ленин, тот часами мог слушать нечеловеческую музыку.
Рассказтетки меломанки
Это вторая испанская симфоническая партитура французского композитора Мориса Равеля. Он сочинил ее летом 1928 года в своем домике под Парижем, по заказу русской балерины Иды Рубинштейн. И вот когда они.... А о чём, вы меня спрашиваете? Ах, о молодой паре. Ну что вы! Морису Равелю тогда исполнилось 53 года. Он специально написал "Болеро" в темпе растянутой фуги с динамической тембровой прогрессией, чтобы... Вас это не интересует? Хм. А что вас, простите, интересует? Абсолютно развязные молодые люди. Выпивали, болтали все время. Девушка? Была. Вся такая...вульгарная. Я за ней не следила. Что вы говорите? Умерла!? Это очень интригу-у-у...
Магнитофон стал "жевать". Наверное, ему не понравились голоса. Человек-Водица бросился к кнопкам. Спасти удалось немногое. Указательными пальцами он сматывал испорченную пленку. Глядя на его манипуляции, я подумал о проказнике Равеле. Надо же, балерина Ида Рубинштейн! А я думал, после Элвиса Аарона Пресли, меня трудно будет удивить. Человек-Водица, наконец, справился с кассетой. Голоса снова наполнили маленькую белую комнату.
Рассказ Бандита
Короче, забрались мы на верхотуру. Сидим. Пиво пьем. И тут началось. Выносят барабан рядом с этим...с дирижером! Прикинь! Начинает этот чертила молотить на манер пионерского марша. Пробрало нас. И еще телку в заднем ряду. Она аж под стул сползла. Замолачивалась что ли? Тут врывается чувак и в проход ее тащит. У нас похожий случай был. У одного инкассатора с сердцем плохо стало. Мы тоже сразу бросились на выручку. А как же! Выручка штук пятьдесят была.
Короткий рассказ Сержанта-Мумии
Заступил в наряд. Из филармонии выскочила вахтерша и орет как резанная: "Чего, мол, стоишь, как мумия?". Сама бледная. В коридоре оказалась мертвая девушка. Парень ее целует, вроде как искусственное дыхание делает. Я представился по форме. Он пытался скрыться. Я задержал до выяснения... Вот вроде и всё. Позже узнал, что это уже четвертый труп за последние полгода.
Магнитофон, щелкнув, выключился. В который раз за день постучали в дверь. Прибыла очередная порция кофеина и воды. Мы всё спорим, к какому роду отнести слово "кофе", но так и не научились его готовить. То, что мне принесли, было скорее похоже на кипяченное машинное масло.
- Это кофе или машинное масло? - спросил я Человека-Водицу
- Если не чувствуешь разницы, то всё равно, - философски ответил он.
- Но ведь каждая вещь должна обладать уникальностью! - возразил я.
- Уникальность лишь затрудняет выбор, - эхом отозвался Человек-Водица и рассказал притчу о крокодиле.
Где-то на Крещатике стоял магазин изделий из крокодиловой кожи. И не было в нем двух одинаковых вещей. Хозяин магазина очень этим гордился. Однажды зашли туда Будда и Шива. Перчатки купить. Руки у них, видите ли, замерзали. Хозяин стал мямлить что-то об уникальности, индивидуальном подходе. В общем, Будда с Шивой так и ушли ни с чем. Не покупать же разные перчатки? Разозлились они страшно, ну и превратили этого хозяина в крокодила.
Человек-Водица замолчал. Что тут возразить? Знал я про этого крокодила. Был у меня закадычный Друг. Здоровенный как чёрт. Он работал кочегаром, но денежки всегда водились. В глубокой юности успел накропать несколько пьес для театров военных действий. Их любили ставить в сочувствующих социализму странах. Еще, вроде, его перу принадлежало знаменитое "Учебное пособие по безработице". И главное, Друг очень любил английскую группу "Квин". Все пластинки их собрал. Они тогда альбомы выпускали с гордой надписью "Без синтезаторов". И вот в восьмидесятом выходит альбом, где за невинным вступлением на рояле, утробно начинают завывать все эти роланды, муги и йоники. Друг пошел в зоопарк и с горя бросился в бассейн с этим легендарным крокодилом. Тот, конечно, пытался его проглотить, но подавился, и умер в страшных мучениях. Родителям Друга зоопарк вчинил иск за умерщвление редкого животного. Пришлось им всю его музыку распродать. Мне достался магнитофон "Акай" и несколько десятков бобин с отличными записями. Я тогда еще не знал, как звучит Настоящая Музыка.
Настоящая Музыка - вот истинная причина моего пребывания в Белой комнате. Я стал перебирать, что бы сейчас хотел послушать: Бой Джордж? Джордж Майкл? Майкл Джексон? Джексон Браун? Браун О'Нил? Нил О'Брайан? Брайан Адамс? Адам энд Антс? Так и не выбрал. Если честно, то с некоторых пор я предпочитаю живое исполнение.
- А как вы познакомились? - прервав мои мысли, спросил Человек-Водица.
- С кем?
- С девушкой из филармонии.
Как вообще знакомятся с девушками? По-моему, повод для знакомства не имеет значения. Что-то простое и глупое типа "Девушка, девушка? А почему у Вас такие большие...". Дальше определение, которое наиболее подходило каждой из них: Девушке с Белыми Зубами, Девушке с Чудными Глазами, Девушке с Длинными Волосами, Девушке с Красивыми Ноздрями. В каждой девушке есть своя изюминка. Девушку с Белыми Зубами я почти не знал. Мы познакомились, когда я впервые пришел в филармонию. Впрочем, это нельзя назвать знакомством. Просто мы оказались рядом. Наклонив голову с гладким пробором, она загадочно улыбалась программке на острых коленях. Мне запомнились только эти ослепительно белые зубы. "Болеро" Равеля. Посреди пьесы она схватилась за грудь и упала. Из зрачков чёрной восхитительной пустотой на меня посмотрела Смерть. Я так возбудился, что еле дотерпел, когда меня отпустили, допросив как свидетеля. До этого я встречался с девушкой, с которой ничего подобного не испытывал. Ее звали Мадонной, и она содержала притон для гомосексуалистов. Называла это: "сводить концы с концами". Незадолго до моего похода в филармонию она уехала. Вышла замуж за англичанина. Богатого парня, такой простой английский rich guy. Слышал, теперь она леди Мадонна. Дети копошатся у ног. Интересно, как теперь она сводит концы с концами?
- А с другими девушками тебе удалось испытать это чувство? - спросил Человек-Водица
Я пожал плечами. Помню только, что после отъезда Мадонны и встречи с Девушкой с Белыми Зубами мне стало по-настоящему тоскливо. Я жил, словно робот, выполняющий чужую, плохо написанную программу. Варил себе крепкий кофе. Добавлял коньяк. Нарезал лимон. Посыпал его коричневым сахаром. Доливал молока. Солил. Заливал уксусом. Перчил. Выбрасывал всё в мусорное ведро.
Так прошла неделя. Потом меня снова вызвали давать показания о Девушке с Белыми Зубами. Там, впервые, я познакомился с Человеком-Водицей. Тогда он не показался мне интересным собеседником. Вечером я перечитывал "Остров доктора Моро" под музыку "Пинк Флойд". Помните альбом, где они делят людей на собак, свиней и овец? Дрема стала окутывать меня клубами чёрного тумана, когда "Флойды" подавали овцам на ужин заливные луга. Сквозь сон я услышал звонок телефона. Ничего хорошего неожиданные ночные звонки не приносят. Стало жутко. Возможно, всё это было лишь во сне, но страх был настоящим: липким и неприятным. Подобное чувство я испытал в детстве. Помню до сих пор... Играет радио. Отца нет. Мать в вечернюю смену.
- Здравствуйте, тетя, - несмело здоровался я из-под одеяла. Радио игнорировало мою вежливость.
- Сегодня, - предсмертным хрипом продолжало оно - мы хотим рассказать тебе горькую сказку о Бабе Извергиль. Хочешь?
- Нет!!! - вопил я, обливаясь холодным потом.
- Ну, так слушай же! - не унималась Радио-няня:
"Баба Извергиль часто бывала замужем. Это доказывает, что она стремилась к интернационализму и дружбе народов. Вдумайся, малыш, в великий замысел Мастера, и тогда Извергиль предстанет перед тобой в образе Родины-матери. Впечатляет простое перечисление национальностей мужей Бабы Извергиль: усатый гуцул-украинец, русский рыбак, важный турок, тщеславный поляк, богатый еврей, венгр-революционер, весёлый молдаванин и пылкий цыган. Современники понимали горькие революционные намеки. Разве могла простая цыганка, иметь стольких мужей в царском обществе? Нет. Она не продвинулась бы в своих интернациональных исканиях дальше рыбака. И только революция дала Бабе Извергиль полную свободу выбора: от гуцула до цыгана. Помни об этом, малыш! Спокойной тебе ночи".
Я пытался заснуть, но мне казалось, что радио продолжает:
"А теперь вечерняя сказка для самых маленьких: "Вампирелла и Семь мертвецов". В одном чёрном, чёрном городе стоял чёрный, чёрный дом. В этом чёрн...".
В ту далекую детскую ночь я так испугался, что проснулся на мокрой простыне. Теперь этот животный страх вернулся. Телефон все звонил и звонил. Я поднял трубку. Голос на том конце провода глухо спросил:
- Крыса?
От волнения я не сразу смог заговорить и взволнованно дышал в трубку.
- Я знаю, что это ты. Не бойся. Друг дьявола - это и мой друг.
- Что Вам нужно? - спросил я, справившись с голосовыми связками
- Ничего. Ты ведь знаешь, что родился под знаком Смерти?
Я молчал.
- Ты не Крыса, ты - Харон и твоя обязанность перевозить души через реку мертвых.
В трубке противно захихикали. Я не нашелся, что ответить, и тупо слушал.
- В ящике найдешь список пассажиров своей лодки. Им нужна Настоящая Музыки. Проводи их как следует, Крыса.
Трубка выскользнула у меня из влажных пальцев и упала на рычаг. Я быстро схватил ее, но раздались длинные гудки. Больше мне не звонили.
Утром, я стал машинально следовать заведенному давно распорядку. Принял душ. Почистил уши. Выщипал брови. Побрился. Постригся. Освежил голову вежеталем. И тут вспомнил о знаке Смерти и ночном звонке. В почте нашел список с фамилиями и адресами. Девушка с Чудными Глазами, Девушка с Длинными Волосами, Девушка с Красивыми Ноздрями. Решив все хорошенько обдумать, я натянул на еще мокрое тело джинсы, футболку, бейсболку, тенниску и гольф. Поставил "Квин" без синтезаторов. На фотографии обложки пластинки, приклеенной к коробке - робот, размером с Годзиллу, плотоядно тянулся к убегающим в панике людям.
- Какая вещь проняла тебя больше всего? - неожиданно спросил Человек-Водица. Похоже, он стал понимать меня с полуслова.
- "Острый сердечный приступ", - не задумываясь, сказал я.
Именно слушая эту песню, я понял, что Девушки должны умереть от сердечного приступа. Решил выяснить, как это можно устроить. Сходил в библиотеку. Меня отвлекла книга неизвестного писателя. Случайно наткнулся на нее в проходе между стеллажами. Обложка оторвана. На титульном листе фотография этого чудака. Ирландский стиляга с косо постриженной головой и повязкой на левом глазу. Библиотекарь сказал, что книга называется "У Лис". Я думал про животных, оказалось, о том, как провели 16 июня 1904 года два чувака. У одного из них древнегреческая фамилия Дедал. Невзрачный такой. Жил в заброшенном маяке и учил в школе детей. Вроде меня. Другой, Леопольд Блюм, похожий чем-то на Человека-Водицу, продавал рекламу в газеты. В течение этого июньского дня их пути несколько раз пересекались. В библиотеке. В роддоме. В борделе. И этому Блюму целый день доставалось: то на похороны друга ехать, то одноглазый антисемит изобьет, то две девки на набережной не дают, то приходит истерическое письмо от любовницы на его вымышленное имя Генри Цветочек. В конце романа оба пьяные ходят по Дублину, мочатся на всех углах и орут песни Джонни Джипа. А на следующее утро жена Блюма рассказывает ему про их художества. Классная книга. Я даже хотел ее из библиотеки умыкнуть. Однако пришлось книгу оставить. Слишком толстая. Вырвал пару листов на память. В ней почти тысяча страниц - одной больше, одной меньше...
В Белую комнату принесли чай. На этом разнообразие заканчивалось. Чай - в том же вечно граненом стакане. Круг замкнулся: вкус, цвет и запах чая напоминал теплые ссакэ. Девушка с Длинными Волосами тоже любила чай. Мне становиться страшно что-то менять и я прошу снова принести кофе. Еще она любила песни из альбома "Соловьи и Бомбардировщики". Там, где настоящая запись соловьев, поющих под аккомпанемент пролетающих над ними английских бомбардировщиков. Помню, мы немного послушали её соловьев. Выпили пива. Я поставил "Болеро". Полная громкость. Мне показалось, что я услышал звук дирижерской палочки, рассекающей воздух. Герберт фон Караян был великолепен. Бережно держа ее руку в своей, я следил за Девушкой с Длинными Волосами. Через пятнадцать минут "Болеро" закончился. Она вновь попросила поставить соловьев. Я понял, что нужна Настоящая Музыка. Больших трудов мне стоило уговорить ее поехать в другой город, где Тбилисский симфонический оркестр исполнял Равеля. Зал был пуст. Меньше людей я видел только на концерте Кола Бельды. Мы уселись в последнем ряду. Жидких аплодисментов завсегдатаев филармонии Девушка с Длинными Волосами не услышала. Она умерла. Помню, как я сидел рядом и гладил ее волосы.
- Почему у женщин волосы совсем не выпадают? - спросил я Человека-Водицу
- Не знаю - сказал он, - зато, у мужчин, как только волосы на голове начинают редеть, они начинают расти в ноздрях и ушах.
- Компенсаторика? - глупо спросил я.
- Лысые головы похожи на катящиеся камешки, обточенные горным ручьем, - некстати ответил Человек-Водица.
- Мой папаша был катящимся камешком, - в тон ему сказал я.
- Может, поговорим о вашем отце? - встрепенулся Человек-Водица
А что говорить? Отец работал в какой-то Бригаде С большой буквы. Погиб, когда сплавлял на руках муру по Каме. Я хорошо помню лишь один случай. По соседству с нами жила интеллигентная еврейская семья. Отец их почему-то невзлюбил, ну и мне передалось. Я бил их сына Геньку почти каждый день. После очередной драки к нам пришел Генькин отец, дядя Боря. Слово за слово. В семье у Геньки все были профессора, да доктора наук. Но мой папаша не стал с ним церемониться. От побоев дядя Боря умер, а отец угодил за решетку. Во время похорон Генькиного отца, я подманил их спаниеля и дал полизать ему ртути из разбитого градусника. Вскоре их семья переехала на другую квартиру. Без собаки. Мне не удалось подсмотреть, как она умирала. Зато, когда мать купила мне канарейку, я насладился этим зрелищем сполна. Ртуть не понадобилась. Я просто ничего не делал. Не кормил ее, не поил. Смотрел, как в глазах у нее появилось сначала удивление, затем испуг, затем отчаянье. В ночь, когда канарейка умерла, я узнал, что такое эякуляция.
Третьей по списку шла Девушка с Чудными Глазами, но к сожалению к тому времени она переехала. Жила в столице. Денег на поездку у меня не было. Какие заработки у преподавателя в институте культуры? Решил подрабатывать. Ухаживал за старыми больными людьми. Стирал их белье в прачечной нашего Института культуры. Самыми любимыми клиентами у меня были Сиамские близнецы. Желудок у них был один на двоих, а мозгов и того меньше. Двигаться они почти не могли. Лежали себе камнем. Иногда, я обкладывал их льдом. И тогда их кожа покрывалась восхитительными, голубыми пупырышками. Трогая их, я почти испытывал оргазм. Жаль, они совсем не разбирались в музыке. Путали Леннона и Маккартни с Пахмутовой и Добронравовым. Раздражало это меня страшно. В один из дней, я принес к ним "Акаи". Выпил пива. Подключил колонки. Поставил любимую бобину. Лента тип девять. Заиграла Твердая Четверка. Басовая партия напоминала черепаший секс. Этот темп мне всегда нравился. "Come together! Right now! Over me...". Так и получилось. Жаль, что Твердая Четверка распалась. Всё эта сука Йоко виновата. Если бы не она, Джон никогда бы не признался, что содрал эту песню у Чака Берри. Ужасно захотелось есть. Я сходил на кухню и приготовил бутерброды с кабачковой икрой. Их, как и японскую рыбу фугу, нужно готовить осторожно. Запросто можно отравиться. Особенно, если хранить икру рядом с градусником. Сам я икру не ел. Вечером Сиамские Близнецы почувствовали себя хуже. Проснулся я утром. Часов в пять. И сразу понял - они ушли от меня. Просто тихо умерли на кровати, застеленной верблюжьим одеялом. Я целых три дня не выходил из их дома. Слушал Настоящую Музыку. Смотрел по старенькому черно-белому телевизору "Мертвец" Джима Джармуша. И только когда соседи стали жаловаться на запах, нам пришлось расстаться. Над их могилой я плакал и , кажется, пел что-то лирическое. Что-то про "....косточку в землю зарою". Девушка с Чудными Глазами очень любила классику. Поэтому затраты на дорогу в столицу оправдались.
- А что случилось со списком? - спросил Человек-Водица.
- Я сжег его, когда познакомился с Девушкой с Красивыми Ноздрями, - честно ответил я - Боялся, что она будет ревновать.
- Это правда?
- Угу, - сказал я.
Похожие вопросы мне задавала Девушка с Красивыми Ноздрями. Мы лежали на пляже. Рядом в песке играл чей-то толстый и смешной карапуз. Волны шушукались с ветром. "Не задавайте глупых вопросов, и вам не будут лгать", - говорят французы. Я решил сказать ей правду.
- Я скажу тебе что-то. Думаю, ты меня поймешь. Когда я буду говорить тебе это, я хочу держать твою руку, - сказал я.
- Далась тебе моя рука, - смеясь, ответила Девушка с Красивыми Ноздрями, и протянула перламутровую ладонь.
- Ты скоро умрешь, - сказал я, глядя ей в серые глаза. Пальцы её мгновенно вспотели. Я почувствовал накатывающееся возбуждение.
- Дурак! - надулась Девушка с Красивыми Ноздрями. Резко выдернув ладонь, она вскочила и принялась мазаться кремом от загара. Я украдкой взглянул на тюбик. "Учкудук!" Приколоться! "Двойная защита от Солнца!" - гласила реклама. Девушка с Красивыми Ноздрями блестела и переливалась. Снизу я видел только крылья ее носа. На них можно было летать. На самом деле мне совсем не хотелось, чтобы она умирала. Неделя шла за неделей. Мы ходили в прачечную. Смотрели в кино повтор "Легенды о динозавре" с Хираку Макимурой или как отцветают южно-сибирские рододендроны в ботаническом саду. Слушали на мафоне хиты. Все это время я старался не притрагиваться к ней. Боялся, что захочу ее смерти. Не выдержав, она закатила истерику. Обычный коктейль из слез, упреков и угроз.
- Это одиночество убивает меня. Поверь мне! Когда ты не со мной, я просто схожу с ума.
Я молчал. Что я мог ей сказать? Мир не прост. Совсем не прост.
- Ударь меня еще раз!!! - закричала она, словно в приступе религиозного экстаза.
Я так возбудился, что захотелось видеть ее мертвой. Искреннее желание каждого мужчины, вовлеченного в семейный скандал. Пришлось уйти из дома. Когда я выходил из двери, мне показалось, что я слышу телефонную трель. Пытаясь успокоиться я несколько часов бесцельно бродил по осеннему парку. Стояла жара. Я разбрасывал ногами первые кучки листьев, наметенных старательными дворниками. Вернулся, когда стемнело. На столе коротенькая записочка. Её почерк: "Спасибо за подарок! Жду тебя в филармонии".
В филармонии?! В ржавом мусорном ведре открытка. "Приглашаетесь... Морис Равель... Начало 19.0..". Я посмотрел на часы. Было ровно семь. В запасе у меня оставалось только тридцать четыре такта. Каблуки лакированных туфель оставляли вмятины в размягченном асфальте. Дирижер взмахивает палочкой. Малый барабан отбивает первые такты гипнотического ритмического рисунка: Та-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та-та-та. Та-та-та-та. За время пьесы этот рисунок повторяется сто шестьдесят девять раз. Я бегу так, как не бегал никогда в жизни. Сменяя друг друга, инструменты ведут тему в до-мажоре. Начинают флейты, потом фагот, кларнет и гобой. Вечерние улицы освещены первыми фонарями. Прохожие в недоумении оглядываются. "Болеро" звучит чуть больше пятнадцати минут. Две маленькие темы по шестнадцать тактов и еще два такта чистого ритма. Проклятый Равель. Деревянные духовые сменяются медными. Эта часть походит на джазовую вариацию: труба с сурдинкой и саксофоны: тенор, сопранино, сопрано. Тромбоны... Вот, вот появятся струнные. Сейчас тему играет уже весь оркестр. Впереди толпа. Я врезаюсь в нее, расталкивая людей. Они разлетаются, падая, словно кегли. Крики. Ругань. Ритм уже поддерживают медь и ударные. Кажется, что темп убыстряется, но это обманчиво. Он тот же. Вязкий. Угрожающий. Вступают струнные. Я на ступеньках. Старый вертящийся турникет. Отталкиваю вахтершу. Тридцать две ступеньки. Мне кажется, я кричу её имя. Знаю ли я его? Через закрытые двери я слышу последнюю смертельную модуляцию в ми мажоре. Тутти. Кажется, что дирижер таскает оркестр за волосы. Всё растворяется в ритме и, наконец, повисает пауза за последними тактами коды. Её глаза ещё открыты, но в них уже пустота. Над нами стоит какая-то женщина в несуразном пуховом платке и сержант с короткой фамилией Перец.
* * *
Белая дверь на секунду открывается и из нее появляется плотно сбитый, коротконогий Доктор. Достав папиросу, он разминает ее пальцами и рассеяно хлопает по карманам. Молодой сержант, вынырнув из-за спины, чиркает синей пластмассовой зажигалкой. Доктор с наслаждением затягивается. Выпустив струю дыма, он благодарно кивает сержанту и направляется к питьевому фонтанчику в середине просторного фойе. Отпив воды, он неспешно пересекает коридор, и скрывается за одной из дверей. Запершись изнутри, Доктор садится к столу и, достав из ящика бумагу, берет из подарочного письменного прибора толстую наливную ручку. Смешно наклоняя голову, он быстро пишет на белом листе:
"Акт судебно - психиатрической экспертизы.
Подэкспертный пациент: Андрей Васильевич Крысюк, страдает острой сексуальной дисфункцией, являющейся следствием психического заболевания. У Подэкспертного снижен порог возбудимости нервных структур головного мозга. По имеющимся анамнестическим сведениям страшные истории и сказки, услышанные в детстве, вызвали у Пациента растормаживающую эмоциональную реакцию. В течение нескольких лет эта реакция фиксировалась в сознании Пациента и развилась в некроманию (влечение к смерти). Некроман Крысюк получает удовлетворение от сопричастности к смерти (процессу убийства), она вызывает у Подэкспертного сексуальное возбуждение, поллюции, оргазм. Можно с определенной долей уверенности сказать, что у Крысюка особая форма некрофилии. Некрофилов влечет мёртвое тело, на убийство они идут редко, так как убийство не является для них сексуальным стимулом. Напротив, пациент Крысюк получает сексуальное удовлетворение именно от убийства. Что делает его заболевание социально опасным".
Прекратив писать, доктор тянется к папке на краю стола. Взяв ее в руки, он перелистывает несколько страниц, затем подходит к окну, чтобы распахнуть форточку. За окном ранняя осень, тянет горелыми листьями. Втянув носом воздух, доктор снова подсаживается к столу и продолжает:
"Синдромальная оценка состояния Подэкспертного: Крысюк страдает эндоморфным расстройством психики, постоянно находится в галлюцинаторно-бредовом состоянии Наблюдается психогенная речевая спутанность, бредоподобные фантазии. Это подтверждает первоначальный диагноз непрерывной, вялотекущей шизофрении. Высокий социальный статус (Высшее образование) не дал Подэкспертному возможности облегчить себе контакт с объектами вожделения (напр. работа в морге), на этом фоне развилась вторичная, (последовательная) кататония. К настоящему моменту болезнь перешла в стадию непрерывной, злокачественной шизофрении".
За стеклом шкафов в кабинете склянки психотропных и нейролептических препаратов. Доктор любовно смотрит на этикетки: "Аминазин", "Дофамин", "Сульпирид"... Затянувшись, он мечтательно прикрывает веки и улыбается. Затем как бы отгоняя старые воспоминания, крутит головой и возвращается к своему занятию.
"К сожалению, не удалось выяснить, каким путем Крысюк завладел информацией о жертвах. После удавшегося первого опыта он убивал девушек, посещая с ними концерты, на которых исполнялся Равель. В связи с затяжным реактивным состоянием Подэкспертного, однозначно ответить на вопросы, поставленные следствием, не представляется возможным. Предположительно Крысюквладел следующими сведениями: а) Всем девушкам была сделана операция по замене сердечных клапанов с кольцом из дакрона для фиксации положения протеза. б) Все жертвы имели механический клапанный сердечный протез с поворачивающимся диском, закрепленным с одного конца. в) Смерть наступала в результате отторжения искусственного клапана во время прослушивания "Болеро" композитора М. Равеля.
К сожалению, в лабораторных условиях невозможно определить, чем было спровоцировано отторжение: а) воздействием определенного симфонического инструмента, или б) результатом резкой смены ритма в конце произведения".
Доктор поднимает лист до уровня глаз и еще раз перечитывает. Из его уст вырывается довольное шипение похожее на слова "доктор-сский ди-сс-ер". Затем он снова берет ручку:
"Клинической практикой доказано, что терапия подобных сексуальных перверсий малоэффективна. Прекратить свои занятия Крысюк не в силах, так как они доставляют ему острое удовольствие. Находясь в реактивном состоянии, Подэкспертный готов совершать любые действия, направленные на удовлетворение своих перверсий, и не может себя контролировать. Это делает Пациента уязвимым для постороннего влияния, внушений, суггестии. Слабость Крысюка может легко превратить его в орудие убийства. Принимая во внимание инкриминируемые Подэкспертному преступления, прошу Вашего разрешения на принудительную изоляцию Пациента во вверенном мне специальном учреждении.
Эксперт-психиатр, Кандидат медицинских наук.
Заведующий 5-ой специальной психиатрической лечебницей
Геннадий Борисович Вассерман".
Геннадий Борисович, для друзей просто Генька, выходит из своего кабинета и отдает исписанные листы сержанту. Тот козыряет и, повернувшись на одних каблуках, направляется к лестнице. Доктор, проводив его взглядом, вновь подходит к фонтанчику. Плеснув водой на раскрасневшееся лицо, он удовлетворенно фыркает. Когда Доктор подходит к белой двери, его лицо принимает сосредоточенное выражение, которое обычно бывает у Человека-Водицы.
* * *
Хлопнула дверь. Это вернулся Человек-Водица. Сев на стул, он потупил взгляд, словно решил досконально изучить рисунок на кафельной плитке. Наконец он поднял голову.
- Ну...что...Крыса. - Сказал он, делая невероятно долгие паузы между словами. - Суши... Мне пришлось его оборвать. Терпеть не могу невежд. И еще, когда меня называют Крысой.
- Правильно произносить не "суши". А "суси"! - с раздражением сказал я.
- Хорошо. Пусть будет "суси", - спокойно ответил Человек-Водица. - Я просто хотел сказать тебе, Крыса...
Неожиданно замолчав, он хмыкнул. Затем раздался смешок. За секунду он перерос в неудержимый хохот. Наконец, сумев задержать дыхание и, продолжая придушенно хихикать, он выпалил:
- Суси весла!!!
Если он хотел меня вывести, то ему это удалось. Выбросив руку, я схватил его за горло. Человек-Водица вырвался, вскочил. Его стул отлетел в сторону. Я продолжал сидеть. Белая комната сжалась до размеров аквариума с бойцовыми рыбками. Потирая горло ладонью, он наклонился через стол и прохрипел:
- Да ты не бойся, Крыса. Друг дьявола - это и мой друг.