Аннотация: Мрачная сказка на ночь. Или мысли о жизни.
Я с трудом помню, как попал сюда. Лишь иногда в голове вспыхивают какие-то странные кадры. Кафельный пол, раковина. Сквозь закрытые шторы в комнату едва пробивается свет ночных фонарей. Далекий вой сирены. Клацанье ключа в замочной скважине и пронзительный женский крик. Дальше - опустошающая тишина и сильнейшая слабость...
Здесь я нахожусь уже около недели, судя по биологическим часам моего организма. Тут нет течения времени - солнце все время находится в одной точке - за плотными, мертво-серыми облаками. Нет никакого движения. Даже если наступить в лужу, по ней не пойдут волны, как будто боясь стать заметными для кого-то. Или чего-то. Здесь есть только лес: старые засохшие прямые стволы стоят настолько близко, что не видно ничего дальше 10 метров. А кроме леса есть Они. Мне еще не удавалось разглядеть их вблизи. Они быстро мелькают между деревьями и дико вопят, словно их облили кипятком. Их бледная, пепельная кожа сливается с местным ландшафтом, поэтому, притаись один такой в какой-нибудь ложбине, его запросто можно спутать с пнем или бугром на земле. А когда он заметит тебя и начнет кричать, лучше сразу закрыть уши ладонями, исключив риск потерять слух.
Первые несколько часов моего пребывания здесь я очень боялся, поэтому спустился к реке и укрылся под обрывом вдоль берега. Потом звенящая тишина стала пугать меня еще больше, и я вылез из убежища. Поднявшись к лесу, я впервые увидел их... Дикарь с безумными глазами пронесся в 3 метрах от меня, заставив мое сердце колотиться с невероятной скоростью. Спустя миг я снова сидел в своей норе и пытался отдышаться. Да, ну и день тогда выдался.
Затем, справившись со страхом, я стал исследовать этот мир. Поначалу все было достаточно интересно. Река, поляна, деревья, дикари. Деревья, дикари. Деревья, деревья... По мере углубления в лес мир казался все более однообразным, и мне это наскучило. Я стал искать способы выбраться отсюда.
Я прошел десятки километров. При это меня не мучала усталость. Я не испытывал чувства голода или сонливости. Все это было довольно странно. В конце концов я решил остановиться и попытаться придумать план. Собрал охапку сухих веток, которых здесь было много, нарвал сухой травы и поджег ее старой зажигалкой из кармана. У костра всегда уютнее и лучше думается - известный факт.
Я прислонился спиной к дереву, снял потертые башмаки и вытянул ноги к костру. Тепла я не ощущал. Был только свет. Треск веток эхом раздавался по лесу. Язычки пламени изящно отрывались от костра и улетали вверх. Огонь увлекал меня. Я разглядывал его цвета и переливы. Он покачивался, вводя меня в гипнотическое состояние. И вдруг он стал каким-то очень знакомым. В груди резко защемило, и тело будто начало куда-то падать. Появилось неприятное ощущение невесомости.
В голове снова замелькали картинки. Сначала они хаотично бурлили, а потом сложились в один ряд, и я начал вспоминать...
Такой же рыжий костер. Только теперь уже горячий, согревающий тело, остуженное прохладной июльской ночью. Кругом полная тишина. Ветер колышет верхушки сосен. Костер образует во тьме маленький островок, где я сижу на бревне, закутавшись в плед. Рядом со мной на земле стоят 3 кружки с чаем и открытая шоколадка. Веки тяжелые. На душе очень, даже слишком спокойно...
Я проснулся в том же лесу. Костер уже потух, а не его месте медленно тлели угольки. Мне вдруг показалось, что стало темнее - будто солнце переместилось из зенита ближе к горизонту. Но такого не могло быть, ведь я находился в этом месте уже около недели, и за это время ничего не поменялось. Наверно, глаза после сна воспринимают цвета по-другому.
Я с трудом встал и потянулся. Нужно было идти дальше. Казалось, что выход уже совсем рядом. Совсем недалеко от моего лагеря я обнаружил ручеек, в котором я умылся. Глазам сразу вернулась ясность, а мысли стали четче. Я подумал, что удобнее всего будет идти вдоль ручья. Рано или поздно он меня куда-нибудь приведет. Я не знал, есть ли в этом лесу дикие звери, которые могли бы следовать такой же логике, но идей получше у меня не нашлось.
Я двинулся вверх по течению. Вокруг не было никаких намеков на разумную жизнь. Все те же серые стволы умерших деревьев, мрачное небо и шелест кустов, вероятно создаваемый дикарями.
Я пытался понять, что означал мой сон. Были это мои воспоминания или просто игра воображения? Все чувства были такими реальными. Неужели, когда-то я и правда был там?..
Под ногами чавкала сырая земля, налипала на старые кроссовки. Деревьев вдоль ручья не было, поэтому шлось гораздо быстрее. Вода тихо журчала под левым ухом. Этот звук меня успокаивал, отвлекал от странных мыслей, которых было предостаточно. Например, как, черт возьми, я вообще здесь оказался. Или кто эти дикари. И почему я не помню ничего до леса? А помню ли я, как меня зовут? Кажется, нет. Я ничего не знаю о себе. Может быть, я попал в Ад? Тогда за что? Существует ли вообще нечто такое, за что человек может отправиться в Ад?
Вопросы распирали мою голову. Однако уже через секунду я обо всем забыл - в ближайших от меня кустах сломалась ветка. Должно быть, это один из дикарей. Если тихо пройти мимо, ничего не случится. Я аккуратно перепрыгнул через ручей и как можно тише стал пробираться вперед. В какой-то момент копошение в кустах резко прекратилось, будто дикарь почуял что-то и замер. Мне стало не по себе: в любой момент мог раздаться безумный крик, который хоть уже и знаком, но все равно пробирает до мурашек. Я ускорился. Когда куст был справа от меня, мне показалось, что опасность уже миновала. В тот же миг что-то серое с длинными руками и замершими от ужаса глазами бросилось на меня и повалило на землю...
Я приземлился спиной прямо в ручей. Дикарь сидел на мне, страшно хрипя и пытаясь меня задушить. Я держал его руки и жадно вдыхал воздух. Существо было не тяжелое, но крепко вцепилось в меня, поэтому сбросить его с груди у меня не выходило. Холодные пальцы вдавили кадык мне в глотку, и я почувствовал, что в панике воздух начал заканчиваться. Желтые, похожие на совиные глаза дикаря смотрели на меня, как на переносившую чуму крысу - со страхом и отвращением. Его грязное лицо показалось мне знакомым, но я не мог понять, на кого он похож. Я начал хвататься за все вокруг, однако кроме глины и мелкой щебенки ничего не находил. Как вдруг что-то металлическое попало мне под руку. Из последних сил я сделал замах и ударил чудище по виску. С мерзким визгом оно спрыгнуло с меня и убежало в лес.
Еще несколько минут я лежал на земле и пытался отдышаться. Надо мной висели серые облака, скрывая небо. Я поднял левую руку и очень удивился находке. Металлическим предметом, спасшим меня от смерти, оказался разбитый фонарик. Он был в грязи. Стекло, которое защищало лампочку, треснуло. Сбоку на крышке от батарейки замазкой было выведено "А.Ц."
В голове снова что-то щелкнуло. Как будто рухнула дамба, и новые картинки прорвались в мое сознание. Я вдруг понял, что когда-то я уже видел этот фонарь. Когда-то очень давно. Но вместе с тем недавно...
Там был тот же лес. И темнота. Я иду по сырой от росы траве. Повсюду стрекочут кузнечики. Луна на небе закрылась плотным облаком, поэтому под ногами ничего не видно. Я достал фонарик и включил его. Белый луч выхватил корягу прямо под моими ногами. Еще чуть-чуть, и я бы споткнулся о нее. Аккуратно перебравшись через препятствия, я двинулся дальше, в лесок. Я не знаю, зачем я туда шел. Кажется, что-то искал. Я подошел вплотную к лесу. Идти туда одному ночью было страшно, но какая-то сила тянула меня туда. В глубь леса вела узкая тропинка, давно уже заброшенная. Я высвечивал фонариком свой путь и шел вперед. Пройдя так около 30 метров, я услышал чье-то дыхание и остановился. Я совсем не испугался, наоборот - даже обрадовался этому. Направив луч в сторону звука, я почувствовал, как что-то туго заныло в области груди. За широким деревом стояли вплотную два силуэта. Один повыше - мальчик, другой пониже - девушка. Они застыли в странной позе так, что голова мальчика нагибалась к голове девушки. От них слышалось непонятное чавканье. Мои ноги подкосились, и я решил бежать, пока силуэты меня не заметили.
Я бежал очень далеко и очень долго. Фонарик я выбросил со страшной злостью и бежал в темноте. Каким-то чудом я ни разу не упал. Волосы кишели запутавшимися в них мошками. По лбу мерзко текли капли холодного пота, попадая в глаза и обжигая их...
Когда я пришел в себя, я не сразу понял, в чем дело. Глаза слиплись, шея затекла. Я поднялся с земли. Вокруг стало значительно темнее. Казалось, что солнце уже почти село. В это трудно было поверить, но мир будто изменялся каждый раз, когда я видел эти странные картинки в голове. То есть своим поведением я могу напрямую влиять на Лес. Получается, я тут ключевой персонаж?
В голове гудело. С темнотой как будто стало тревожнее, и мне уже не хотелось так рискованно идти по открытой местности. Я вспомнил недавнее нападение и инстинктивно сжался.
Фонарь я убрал в нагрудный карман куртки - батареи должно хватить на полную темноту, если она когда-нибудь наступит. Отойдя немного в лес, я отломил большую сухую ветку, которой мог защищаться. Возвращаться в заросли не хотелось, но выбора у меня не было. Я собрал всю волю в кулак и пошел вперед, раздвигая перед собой ветки. Деревья били меня по лицу и спине. Иногда они давали мне отдышаться, выводя на подобие тропинки, а затем снова начинали хлестать.
От однообразности дороги, я, сам того не замечая, начал прокручивать в голове последние воспоминания (если это были именно они, а не галлюцинации). Во сне я ощущал себя очень естественно. И фонарик - в моих видениях он был точно такой же. Но даже если допустить, что я вспоминаю прошлую жизнь, то как я оказался здесь, среди леса и дикарей? Возможно, мне еще предстоит узнать.
Одна из веток соскользнула с ладони и ударила мне прямо в глаз, пробив его на слезы. Я громко выругался и согнулся, вдавливая кулак в глазницу, чтобы уменьшить боль. Глаз не открывался минуты 3. Все это время я стоял на месте, совершенно потеряв из виду окружающее пространство. Когда же я наконец выпрямился, появилось ощущение чьего-то присутствия. Я замер и, посчитав в голове до трех, резко обернулся. Серое нечто скользнуло за дерево, стараясь от меня спрятаться.
"Хорошо, он всего лишь один, и он у меня под контролем," - успокаивал себя я. Однако поворачивая голову, я краем глаза заметил такое же движение за другими деревьями. Мне стало не по себе. Я медленно покрутился на месте. Они были повсюду. Далеко и близко, из-за больших и маленьких стволов выглядывали желтые, испуганные глаза. Они смотрели прямо на меня. Они меня боялись. Они хотели от меня избавиться...
Я затоптался, не зная, куда деться. Пальцы сдавили палку. Я начал кричать в надежде напугать дикарей. А затем и прыгать, стуча палкой по земле. Эти действия не были осознанными. В критические моменты сознание отдает пульт управления инстинктам. Казалось, дикари начали приближаться. Я заорал еще громче, срывая голос. Чтобы выжить, мне нужно было приготовиться к бою. Их было около двадцати, тридцати. Может, около сотни. Я был один.
Не знаю как, но мои ноги вдруг сорвались, и я побежал им навстречу, страшно крича и размахивая своей дубиной. Глаза передо мной прятались за стволами и исчезали. Затем появлялись дальше. Я понял, что их мне не догнать и развернулся. С другой стороны глаза стали гораздо ближе, и я побежал на них. Но точно так же они пропадали за одними деревьями и появлялись за другими. В голове промелькнула печальная мысль - из оцепления мне не вырваться.
Тем временем круг сжимался все больше и больше. Я кричал и бил по деревьям. Но им было все равно. Упрямой волной глаза наступали. Они перекрывали кислород, убивали надежду. В конце концов я почувствовал на левом плече холодную ладонь и отпустил палку.
Бледные, ледяные руки обхватили меня со всех сторон и утопили в своем мраке. Я потерял сознание...
И снова, в очередной раз я блуждал в закоулках своих воспоминаний. Теперь я был уверен, что это именно воспоминания, а не сны. Чувства в них были такими реальными, что я не мог никогда их не испытывать. Возможно, скоро мне станет известно, кто я такой и как я здесь оказался. Пока что я видел только это...
Большое серое здание с широким каменным крыльцом. Я взбежал по лестнице и оказался внутри. Там было темно, в окна едва попадал лунный свет. Внутри было очень много коридоров и дверей. Похоже на общежитие. Весь в поту, не видящий ничего от злости и горя я забежал на третий этаж. Моя комната находилась в левом крыле, почти у самого туалета. Окно в конце коридора было приоткрыто, и занавеска колыхалась под напором воздуха.
Дверь открылась без ключа, и я зашел внутрь. Там никого не было, хотя жил я явно не один: 4 кровати, множество ботинок у входа. Лихорадочно я начал копаться в своем ящике, попутно выбрасывая оттуда какие-то вещи. Я не волновался за порядок.
Наконец, найдя то, что мне нужно, я глубоко вздохнул. В моей руке была маленькая синяя коробочка. С ней я направился в ванную комнату. Слезы градом катились по моим щекам, а губы свернулись в гармошку и сильно тряслись. Открыв коробку, я достал из нее все пилюли - около десяти штук. Последний раз подумал, вытер слезы и поднес ладонь к лицу.
Так я пролежал около пятнадцати минут, пока дверь в ванную не открылась, и кто-то не начал сильно кричать.
Тогда я уснул...
Когда я открыл глаза, время опять изменилось. В этот раз лес погрузился в абсолютную тьму. Я лежал посреди какого-то поля. Небо плотно закрывали черные облака, не пропуская никакого света. Трудно было увидеть даже свои руки, не говоря уже о каких-либо опасностях поблизости.
Мне казалось, что все детали уже почти встали на свои места. Я увидел все детали моей прошлой жизни. Видимо, я попал сюда по своей воле. Видимо, в том мире не было никого, кто мог бы меня остановить. Видимо, здесь мне даже лучше, чем там.
Я уже не помнил той боли, которую испытывал перед уходом. Но раз я здесь, она была невыносимой. Либо я был недостаточно силен. Насколько большой должна быть боль, чтобы человек был готов распрощаться с миром? Ведь другого шанса у него никогда не будет. И если он хорошо это понимает, то миллион раз подумает, прежде чем принимать какие-то меры. Скорее всего, у меня было большое горе. А может быть даже не одно. Но все-таки. Что могло заставить меня так поступить?
Я поднялся с травы и отряхнул руки. Кажется, меня ждало что-то крайне неприятное. Вокруг стояла звенящая тишина. Верхушки деревьев немного выделялись на фоне темно-синего неба, поэтому создавалось впечатление, что я нахожусь в клетке. Я достал фонарь из кармана и включил его. Судя по всему, заряд на нем заканчивался.
Я совершенно не знал, что мне нужно было делать и куда идти. Все дикари куда-то пропали. Странно. Они набросились на меня впервые за все время. А потом еще и отнесли на поле и оставили нетронутым. Что же им было нужно? Они не собирались меня убивать. По крайней мере пока. Значит, они меня куда-то вели специально. Придется играть по их правилам, иначе мне не выбраться.
Я направился в сторону леса, ведь больше идти было некуда. Трава шуршала под ботинками и цеплялась за шнурки. Мир будто бы боялся пошевелиться или издать лишний звук. Один я нарушал его покой. Фонарь высвечивал впереди меня небольшой овал, который помогал мне обходить кочки и немного разбавлял мой страх.
Так я успел пройти несколько десятков метров, пока фонарь не потух. Я остановился и постучал им об коленку в ожидании чуда. Но заранее знал, что он не включится. Ритм сердца начал увеличиваться, а по лбу потекли холодные капли. В такой непроницаемой тьме я больше не мог продолжать движение. Фонарь вывалился из мокрых ладоней и укатился в траву. Я не стал его поднимать, а лишь отчаянно выругался в пустоту.
Вдруг, будто услышав мой зов, вдалеке появилось белое свечение. Этот свет не был похож на желтизну глаз дикарей. Нет. Он больше напоминал свет от обычного фонарика, подобного тому, который я только что потерял. Кажется, там были люди...
Не думая о последствиях, рискуя собственной жизнью, я побежал на свет.
Я летел туда так, как будто свет был моим единственным спасением. Мне казалось, что стоит мне моргнуть, как он тут же потухнет. Я несколько раз спотыкался о кочки, путался в траве и едва падал. Но в конечном счете, преодолев около километра за минимальные сроки, я достиг источника. Когда до фонаря оставалось совсем немного, я заметил рядом с ним два силуэта. Один из них сидел на траве, закрыв руками лицо. Второй, коренастый, стоял, наклонившись над первым. Я узнал в них тех, кого я видел в своих воспоминаниях, и холодок пробежал по моей коже.
Я сбавил темп и теперь уже аккуратно шагал к силуэтам. До меня донеслись всхлипы. Плакала девушка. Иногда она что-то неразборчиво произносила. Мне показалось, что она говорила "это мы во всем виноваты", на что парень, утешавший ее, тихо отвечал "у него был трудный период в жизни, Маш". Их голоса были до ужаса знакомы. Как будто в прошлой жизни я слышал их множество раз.
Я решил подойти поближе, так, чтобы они меня увидели. Но даже когда я мог дотянуться рукой до юноши, они не обращали на меня внимания.
- Что случилось? - Спросил я. Я не открывал рта уже очень долго, поэтому мой голос как будто бы высох и почти не звучал.
Силуэты не слышали меня. Они все говорили о своем.
- Ты не понимаешь, Леня, - всхлип, - он видел нас там! На него столько всего навалилось за последний месяц. Родители, детский дом, мы с тобой... если бы я только могла что-то для него сделать... - девушка начала плакать сильнее.
- Тише, Маша. Он обязательно поправится. Обязательно...
Кажется, они говорили обо мне. Они думают, что из-за них я оказался здесь. Судя по тому, что я видел, они правы. Но они так переживают за меня. Почему тогда я думал, что они плохие? Почему тогда мне казалось, что весь мир настроен против меня? Почему только сейчас, покинув его, я замечаю, что все было не так, как я думал? Все-таки мир очень несправедлив.
Краем глаза я заметил знакомое свечение. Снова белый фонарь. Снова он светит прямо на меня. Я мысленно попрощался с ребятами и пошел на свечение, уже предполагая, что могу там найти. И я был прав.
За небольшим круглым столом сидел седой (насколько я мог разглядеть) старик. Одной рукой он держал рюмку, пальцами другой что-то перебирал. Взгляд его был направлен в пустоту. Брови нахмурены. Глаза мокрые. Старик что-то шептал. Когда я подошел поближе, я понял, что. Он говорил: "Не уберег паренька. Не уберег".
Дед показался мне очень знакомым, хоть я и не вспомнил, откуда его знал. Говорил он, скорее всего, обо мне. И говорил искренне, с большим сожалением. Мне захотелось поговорить с ним и сказать, что я здесь и никуда не девался. Но я знал, что он меня не услышит.
Пока я смотрел на старика, справа от меня, где-то в середине поля, появился еще один огонек. Правда теперь он был уже красный. За неимением других ориентиров, я пошел к нему.
Красный огонек дрожал, то ярко вспыхивая, то почти потухая. Чем ближе я подходил, тем больше удивлялся тому, что там находится. Искореженная черная легковая машина была перевернута. От нее исходил какой-то фантомный дым, а внутри полыхал огонь. Из водительского окна наполовину торчало обгоревшее тело. Волос уже не было, конечности были сильно поедены пламенем.
Я подбежал к машине и собирался помочь человеку, застрявшему внутри. Он не шевелился и был уже скорее мертв. Когда постарался схватить пострадавшего за обожженную руку, у меня ничего не получилось. Будто пальцы проходили сквозь тьму, ничего не касаясь. Я попробовал еще несколько раз, но ничего не вышло.
Я в ужасе попятился от машины.
- Ты такой смелый, Леша, - вдруг услышал я за своей спиной. Голос был очень нежный и немного дрожал.
Я резко обернулся. Надо мной стояла женщина, которую я каким-то образом сразу узнал. Это была моя мама.
Она стояла в джинсах и зеленой ветровке, опустив руки вдоль туловища. На ее щеках были влажные дорожки слез. Мама, слегка наклонив голову, разглядывала меня, будто давно не видела.
- Вот мы и встретились с тобой. Слишком рано, Леша, слишком рано...
Мама слегка дрогнула, словно хотела подойти, но осталась стоять на месте. Я вдруг почувствовал, что очень сильно по ней соскучился, поэтому я поднялся и пошел ей на встречу. На моих глазах тоже начали наворачиваться слезы.
- Нет, стой, - сказала мама, и необъяснимая сила прибила мои ноги к траве. Я больше не мог двигаться. - Если ты коснешься меня, ты больше не сможешь вернуться обратно. Постой, не сопротивляйся, дай мне все объяснить.
Мне безумно хотелось побежать к ней, но я не мог. Все, что мне оставалось, это стоять и слушать.
- Сейчас тебе предстоит пройти сложнейшее испытание, сынок. Обернись, - я обернулся и увидел на холмике тонкий вертикальный столбик света. Он извивался как змея, испуская искры, - это портал. Портал в привычный тебе мир, откуда ты пришел. Если ты пойдешь туда, увидимся мы еще не скоро.
Я крикнул, что не хочу в портал и снова начал рваться к маме.
- Если же ты пойдешь ко мне, мы уйдем вместе, и обратной дороги у тебя не будет. Не думай, что мы будем жить там счастливо. Там нет ничего, Леша. Там нет чувств, нет эмоций, нет воспоминаний - ничего. Возможно, я плохая мать, но я уже решила. Я не даю тебе выбора. Когда мы попрощаемся, ты развернешься и пойдешь в портал.
Из моей груди стали вырываться стоны. Я не мог ничего сказать, а лишь издавал странные, пугающие звуки, какие издает человек, испытывающий страшную боль. Сказать, что мне не хотелось оставлять маму здесь...
- Тише, сынок. Сейчас я открою тебе маленький секрет. В прошлый раз у тебя не получилось. В этом нет твоей вины. Жизнь слишком рано начала давать тебе уроки. Значит, у судьбы на тебя большие планы. Когда ты был там, тебе казалось наоборот. Тебе казалось, что этот мир не желает тебя видеть и хочет, чтобы ты побыстрее сдался. Однако это не так. Он проверял тебя на прочность, и ты оказался чуть-чуть слабее. Но не все еще позади. Когда ты вернешься, твой мозг забудет все то, что я тебе говорю. Но сердце будет помнить. Если ты выдержишь все, что тебе уготовлено, если ты не сломаешься и будешь сражаться достойно, жизнь тебя наградит. Жизнь щедра на награды достойным людям, я это знаю. Когда-то давно у меня были такие дни, когда я хотела все бросить и сдаться. Но я не сдалась, и жизнь подарила мне тебя.
Мама говорила ровным и ласковым голосом. Но в ее голосе была огромная сила. Я уже не видел ее лица из-за слез. Мои ноги дрожали. Но я слушал. Слушал ее последние слова.
- Самое главное в мире, сынок, это любовь. Любовь - двигатель человечества. Именно любовь заставляет тебя действовать, жить, творить. Когда человеку не хватает любви, он обращается к друзьям, семье или к богу. Если по каким-то причинам у него нет друзей и семьи, то дорога к богу всегда открыта. Мы с папой не водили тебя в церковь, не отдавали святым отцам. Все потому, что для каждого Бог свой, Леша. Бог - это источник любви. Пускай сейчас этим источником для тебя станем мы с папой. Мы будем приглядывать за тобой оттуда, следить, чтобы ты добросовестно выполнял свои обязанности. И запомни, Леш. Неважно, как высоко ты забрался - важно, как ты прошел этот путь.
Тут из темноты вышел мужчина и приобнял маму. Это был мой отец. Он был в очках, его шею, щеки и подбородок покрывала жесткая щетина. Волосы все так же не расчесаны, рубашка слегка торчит из брюк. И все такая же искра добра в глазах.
- Нам пора прощаться, Алексей, - сказал папа и легонько улыбнулся, поджав губы.
Мои губы задрожали, и я упал на колени. Моменты прощания - самые тяжелые моменты. Душа медленно рвется на кусочки, причиняя неимоверную боль, которая разливается по каждой клеточке тела. Организм протестует, хочет это прекратить, но у него ничего не получается. Такая пытка может продолжаться очень долго, если вовремя не взять себя в руки. Но как это сделать, если ты прощаешься не на месяц и даже не на год. Навсегда...
- Нам нужно торопиться, Леша. Они уже близко.
Из леса начали появляться знакомые желтые огни. Я понял, что времени у меня нет. Вытер рукавом слезы, встал и посмотрел на родителей. Они стояли в темноте, освещенные красным светом пылающей машины, такие живые, родные.
- Мы тебя любим, - раздалось откуда-то издалека.
- Я вас тоже, - ответил я, мысленно простился с ними и начал отходить.
Желтых глаз становилось все больше. Они двигались за мной и, кажется, хотели перекрыть дорогу к порталу. Я перешел на легкий бег, а через какое-то время, сам того не замечая, уже бежал на пределе своих возможностей. Дикари тоже ускорились. Я совсем не видел дороги и просто двигался к свету. Адреналин подгонял меня, не давая устать. Пульс стучал в ушах, отмеряя секунды.
Я не смотрел по сторонам и не видел, бегут ли за мной, но чувствовал это. Когда до портала оставалось совсем немного и свет от него уже освещал мои ботинки, я запнулся о кочку и полетел на землю. Упал я мягко, подставив на ладони. А когда начал вставать, знакомая ледяная рука коснулась моей щиколотки. Я обернулся. Серое лицо, которое я не узнал тогда у ручья, теперь казалось четким, как в зеркале. Это было мое лицо. Испуганное, жалкое, грязное, но мое.
Я пнул дикаря свободной ногой в переносицу. Он отлетел. Я быстро поднялся и, задержав дыхание, нырнул в портал.
Вспышка света поглотила меня.
Я перестал себя ощущать.
До ушей доносилось неприятное пищание. Пик. Пик. Пик.
Оно учащалось.
Затем я с огромным трудом открыл глаза. Свет люминесцентной лампы ослепил меня. Вдруг раздался крик: "Он проснулся!" Кричала Маша. Она сидела рядом.
Боли больше не было. Была радость. Радость за то, что я жив.