У тети Пани с Саней даже имена отличались всего одной буквой - так они были близки! Саня родился поздним ребенком у тети под сорок, и это многое, если не все в их отношениях объясняет. Запутанная история его зарождения и появления на свет, а потом пребывание единственным ребенком, не могла не отложить на отпечаток на их жизнь и не сказаться, не вылиться. К началу семидесятых, когда появился Саня, уже подросла моя мать, его двоюродная сестра, и взрослые могли переключиться на него. Вынянчив старшую внучку, бабушка Ульяна тогда перебралась с южного Урала на северный помогать тете Пане с Саней.
Сашу с детства нежили, оберегали и баловали, вторили всем его капризам и прихотям. Возили на курорты, многое позволяли. Мальчик рано увлекся музыкой, фотографией, техникой. Взрослый Саня работал наладчиком станков с ЧПУ на закрытом уральском заводе.
Саня всегда был выше сверстников на голову-две. С детства помню, как наша мама, его двоюродная сестра, говорила и нам побольше есть моркови, чтобы поскорее расти. Она постоянно терла ему горы моркови в детстве, чтобы тот не нуждался в каротине. Так до года маленького Сашу кормили ей и манной кашей, вот и вытянулся, вырос такой большой. А ещё маленький Саня ел землю - уйдет, бывало, с ложкой в огород и там копает, ест ее, ковыряя, засовывает прямо в рот, и ещё обдирал повсюду известь и ест - вероятно, для роста костей.
Так вот, приезжаем мы с братом к деду с бабой, такие клопы, а Саня уже выше брата на голову, а меня на все две. Я ему буквально дышу в пупок. Из-за такой миниатюрности он часто брал меня с собой, усаживая на бак мопеда, и мы мчали с ним вместе до соседнего городка в магазин радиотоваров. Техникой и музыкой Саня увлекался всегда, все время что-то было нужно для магнитофона и транзистора, да просто купить батареек. И вот мы мчим с ним по извилистым юрюзанским дорогам в Катав-Ивановск. За ним освоили мопед и мы с братом.
Саня приезжал к деду, своему дяде, помочь с покосом, они разбирали и ремонтировали технику, обновляли нехитрый транспорт деда, мотоцикл Иж Юпитер 2, мопед "Карпаты" и так называемую макаку - на больших колесах тачку с рулем от мотоцикла, типа современного квадроцикла. Саша спал на террасе, будучи не по возрасту взрослым, большим и выносливым, внутри оставаясь ребенком, малым дитем. Бабушка Юля на него, бывало, шикала, как на незаконнорожденного, но дед быстро пересекал такие разговоры.
Вместе с тетей Паней всем было ещё веселей - она любила шутку и вообще была легкой по характеру и на подъем. Например, говорила нам, девочкам, чтоб не начинали рано красить губы, а то станут такими же фиолетовыми, как у нее, на самом деле, краска помады просто выедала, обесцвечивала поверхностный слой губ, как бывает после купания в холодной воде. Летом с бабушкой Ульяной Саня вроде и капризничал, но она была строже и его матери, и по отношению к нам и учила и спрашивала со всех как надо.
Летом мы детьми встречались и проводили по большей части время в Юрюзани, а вот зимой на новогодние каникулы ехали в гости в Серов, или они к нам - то-то было весело и задорно вместе с Саней и тетей Паней, до того удачно дополнявших друг друга, как сиамские близнецы, практически не отделимые друг от друга. И вот, мы прибываем всей семьей на заснеженный северный вокзал, оттуда машиной или автобусом до них, да ещё дед из Юрюзани с нами, тетя Паня с кавалером, бабушка Ульяна, друзья Сани... Засиживаться до поздна в этом гостеприимном и теплом доме было за правило и в ходу. В пылу и разгаре вечера я ребенком курсировала из кухни в комнату бабушки, потом к Саше с друзьями и наконец в гостиную со взрослыми.
Веселое настроение и обстановка их дома сохранялись после визита ещё долго, всю зиму и весну, до следующего лета. В конце же лета у дедушки с бабушкой мы прощались с мыслью о том, что зимой снова встретимся у тети Пани с Саней. Приезжали и они к нам в нашу новую полученную большую трехкомнатную квартиру. По факту, вырастая меж двух старших братьев, в обстановке конструктивизма и вместе азарта, я усвоила правильные цели, устремления и установки. Вместе с Саней и братом, с дедушкой и бабушкой, мамой и папой, тетей Паней и бабушкой Ульяной с бабой Феней, все родные и близкие, одна семья, единый род, мы варились летом в одном соку, помогая друг другу и живя бок о бок, дыша одним воздухом.
На шкафу в Серове фото дяди Андрея, погибшего на службе морфлотовцем. Своих, свою кровь ценили и дорожили, навсегда сохраняя память, потому и хотели выбирать, подбирать лишь по сердцу, под себя, чтоб жилось. Сила рода и семьи ни на миг не давала усомниться в ценности проживаемой тобой жизни и всего, что в ней происходит и случается.
От тети Пани, не имевшей кроме Сани больше детей, всегда веяло и тянуло теплом, искренним интересом и симпатией. Я чувствовала ее неподдельную любовь, с охотой ввязываясь во все мыслимые или немыслимые её авантюры. То мы вместе наряжались и выступали, пели-танцевали, то ходили в поход до центрального универмага и покупали мне там всевозможные бирюльки, заходя на обратном пути в кондитерскую за огромными тортом безе в картонной коробке, и потом вместе несли его за завязки домой.
После сытного завтрака блинами по воскресеньям, приготовленными у нас мамой, ходили по бору до источника за минералкой и устраивали дома обеды и ужины с принесенной минеральной водой. Тетя Паня, мама, казалось, грели, согревали своим теплом и участием все вокруг, атмосферу и обстановку. Наверное, оттого, потом, потеряв маму, тетю Паню, Саня и приехал в гости к нам в Шадринск, а потом часто бывал и в Екатеринбурге у брата, как и они у него, но до мамы в Петербурге так никак и не добрался. Спустя несколько лет бирючества без тети Пани Саня женился-таки - скорее, от безысходности и тоски. Тетя Паня всегда была ему чем-то большим, чем мать, - другом, он доверял, доверялся ей полностью, без остатка, всегда на равных, чуть не растворяясь, они составляли вместе единое целое.
Ничего подобного во взрослой жизни уже не найдя, он и не протянул долго, и тут, может, в чем-то и наша вина, раз отдалились и стали жить своей собственной жизнью, своими семьями. Как липку оборвав и выбросив Саню, его жена "отжала" себе все его имущество, и так бесславно кончилась история Сани в нашем роду, протянувшись третьей могилой в североуральском бору на кладбище. Саня так и не получил ни признания, ни сочувствия, лишь вытягивая последние силы, вырывая все жилы и выматывая нервы, его "спутница" при этом так и не решилась, не удосужилась вернуть или хотя бы разделить с нами, его ближайшими родственниками, оставшееся после Сани, только отдала несколько личных вещей на память, и то не все - оставив себе даже подаренный ему телефон...
Сколь блаженной и сияющей, беззаботной была его жизнь с матерью, настолько же в конце он помыкал и намотал с нелюбящей и нелюбимой женой - маму никто заменить ему так и не смог. Для меня Саня, одарив и щедро поделившись своим теплом и вниманием, был и навсегда останется старшим братом, ближайшим родственником и товарищем. Он был незабываем и необычаен, всегда отзывчивый, готовый придти на помощь, он в то же время непременно стеснялся и смущался себя самого, забывал, отодвигал себя, как будто ему всю жизнь за что-то было неловко. У воспитанного человека чувство вины - неотъемлемое качество.