Аннотация: Говорят, что в снах выражается наше напряжение. если этому верить, то становится грустно. сны — приятная сказака, когда просыпаться бывает больно
Два сна, или об отрицательном и положительном влиянии ума на человека.
Всё есть иллюзии, думал я возвращаясь в тот ужасный день домой. Последний путь назад, вера не умрёт до последнего. Завтра ответ. Злой и грязный дождь настойчиво барабанил по чумазому троллейбусу, вырисовывая чёрные кляксы на пыльном от серой дороги стекле. Даже солнце побоявшись плохого настроения и всей мерзости пошлого города спряталось за гористыми облаками, лишь иногда боязливо подглядывая, в пустой надежде перехватить радостное лицо. Заходя в родной подъезд, я не придал внимания тому, как открылась дверь: тихо, без скрипа, ужасающе спокойно. Не посмотрел и на вечно пустое гнездо для лампы, решившее стать вазой для тюльпанов, хранившее эту идею с самого схода со станка, и теперь бесповоротно воплотившую её. Шагнул в оплёванный полумрак, создав под собой несколько пролётов, я остановился. Она вышла из голубовато-жёлтой стены, прямо из камня и зелёной штукатурки. Как странно сверкал тогда мутный потолок надо мной. Сперва я не понял, что случилось, не понял я этой истины и потом. Привет. Погода хороша, как град в июле. Но как она могла оказаться здесь, вдали от дома, не имея ничего общего с моим заброшенным краем? Смешные мысли о человеке, умершем от любопытства, завертелись внутри. Дождь стучал по вискам. Хотел спросить, но гнев и страшные подозрения отобрали дар речи. Прошуршала по ногам облезлая кошка, вслед за ней ещё одна, и ещё, потом мышка, и другая, позже маленькая обезьянка, притворяющаяся рыбой. Совсем непонятный пёс, преданно смотря в глаза пролаял на грязное слово на стене и начал голодно заглатывать свой хвост. От него осталась только лязгающая и клацающая челюсть, покатившаяся, тихо поскуливая, на самый низ тёмного подъезда. Я просто шла и видимо зашла, но сейчас мне пора - я ухожу. Постой, но объясни, куда и как, прошу тебя. Что нам слова, вечером встретимся, я буду здесь, а сейчас мне пора улетать на рандеву. Прощай. Но... только провода свисающие гроздьями змей с потолка выслушали мой немое возмущение.
Время искажается лишь однажды, но навсегда, обгладывая подробности и мелочи нашей жизни. Время течёт горной реки из устья к ключу, забывая о физике. Время тянется, болтая головой. Ушла. Куда? Зачем? И главное к кому? Стена как стена, только чуждый блеск облицовки предательски выдаёт её наглеющую улыбку. Я прав - зрение обманывает меня. Это не стена а дверь в квартиру, оптический казус сотворил загадку в моём сознании, а я повёлся, наверное желая того. Что за стеной? Слепит рябью глаза, вино плещется на пол, превращаясь в лёд, оборванных фраз. Много людей. Друзья, враги, знакомые и не очень. Дьявольское веселье кочует из комнаты в комнату. Неудержимый ветром смех грохочет, перегрохотывая злобный дождик. Кто вы? А сам ты кто? И тем не менее мы ждали тебя, чтобы подарить тебе прятки с пространством своего сердца. Ты помнишь день, когда нашёл и потерял, потом туман, вода, огонь? Что вы говорите, я не понимаю. ОНА с другим сейчас! Ты лжёшь! Закрой глаза и ты увидишь всё. И в правду. Закрываю глаза, сразу меркнут люди и цвета их голосов. Мутно, но всё чётче и резче проступает знакомый образ. Она и он. В своей голове, своим умом, своим сознанием я вижу их, каждое слово, каждое чувство гремит во мне, даже запахи теребят нос. Они разговаривают о чём-то, слов не слышно, словно вой морской раковины заглушает их, ну и надо, ОНА СМЕЁТСЯ, ей хорошо. Как мерзко проваливаются мои ощущения в болото разочарования, падающих надежд. Будь проклято всё и вся. Снова комната красного шёлка и пьяных лиц. Бежать, бежать отсюда навсегда. Снова стена за спиной, лестница, дверь, челюсть, коты, дороги, тропинки, пути, слёзы, плач, смех, молнии. Всё уходит навсегда, только время дарит на память фотографию весёлых глаз. Барельеф боли в моей голове тянет меня туда, вроде, где нет. Я шагаю ночью, сука-дождь не пускает звёзды. Слякоть, и неоновые фонари отражаются в ней, а в них магазины, бары, безымянное, но втягивающее. Как долго с картиной в голове, не могу знать. Вот я снова на пороге дна. А её нет дома, но она обещала - а в ответ лишь отпечаток в мозгу, больней по горлу, как нефтью по воде. Опять с ним, смеётся, радуется. Я не хочу умирать как вчера. Пусть расколется солнце, но она придет. Нет, такого не будет. Спать. Сон всё уймёт. Утром снова дождь. Теперь не уйдёт от ответа. По сути ей некуда больше лететь.
Здравствуй. Прости я не смогла, были дела. Да, да, я знаю, я видел всё и знаю всё, мой ум мне показал. Ты бешеный как всегда, как все в комнате из красного шёлка. Ты решила? Всё кончено. А он? А что он? Он тоже не нужен, никто не нужен.
Пить валерьянку, побольше свежего воздуха, никакой умственной деятельности. Да здравствует жизнь.
Мир перевернулся в своём самосозерцании: искрами падают птицы на холодный песок, то там, то тут блески солнца догоняют бриллиантовые листья - наступает тяжёлая весна. Мелодии весны двуличны. Лысый череп земли блестит, отражаясь от звёздной пыли, и так уязвим, что, казалось бы, любой плевок космической пустоты способен прожечь плешь до самых пяток. Но энергия, бредущая прочь от ледяной, застоявшейся пустоты, в который раз не даёт птицам расколоться на заплатки страшных снов, прогореть от стыда нагой земле. И всё дышит обновлённой жизнью, брызгая счастьем на спящие глаза, видящие сладкие мечты, обитающие в запредельном крае невиданных надежд, где правит баллом радость человека. Тяжёлый приговор, сумерки подсознания - всё давно растворилось в весенних лучах, словно кошмары летних дождей, отравляющих праздник.. Тюльпаны метаются, загнанными оленями, по воздуху и поют, что-то восхитительное, слегка необъяснимое, но оно переливается голосами самой жизни. Как в тот зимний день, проснувшись слабым от долгого снега, а в душа живёт оживлением ночной грёзы, не успевшем полностью уйти вместе с рассветом, а на лице остановилось мгновения недавно ушедшего счастья Не помнишь, что видел, кем был - это не так важно, слишком специфично, остаётся чувство прекрасного, детской сказки внезапно разбуженной сердцем.
Полонит восторженным безумием славный, лучистый трип. Нога в ногу с утром шагаю навстречу солнцу, а рядом она. В бездну полетела мерзость несказанных слов. Никогда ни один человек не радовался так отказу, как радовался я. В это сложно поверить, ещё сложней рассказать об этом. Всё кончено, всё только началось. Кончились глупые игры, нездоровых фраз, задохнулись жёлтыми розами ненужные слова, рухнули кирпичные стены со слабых расперенных плеч. Снова сказка чистого блеска и радости. Она чиста, она сверкает жизнью. Теперь только счастье.
Что скажешь друг? Всё также любишь тюльпаны? Смотри вдали за холмом вечно рыдающее море, оно ревёт столетиями, смотря на нас. Что ты, что ты, что ты. Впереди дворец, подпирает башней звезду и месяц, даже днём. Странный дом. Огромный, но ветром тянет от него, пронизывая до костей слезами. Могучий, несчастливый. Пошли туда, кричит, выплавляя горячим ножом прямо по мыслям. Мы на пороге, всё вертится в страшной суматохе. Нет ни окон, ни ламп, сырой мрак ощупывает неведомыми тропами наши сердца. Одна дорога из завядших роз ведёт в центр, к пьедесталу, улетающему в потолок. Пьяными брызгами горького смеха разлетаются в стороны стены, рушиться свод. Пыль влезает в нос исподтишка, проползая на животе в преисподнюю человеческого существа. Нет ни замка, солнца нет, оно сгорело ненадолго. Нарисованная картонная гора с деревьями и листьями. Сердце манит, несёт наверх. Перескакивая крупным градом опавших капель взметаемся мы наверх. Только ветки сладко шепчут мне. Вернись, забудь, умри. Вернись в болото пошлости. Забудь её. Умри от горя.
Вкусом силы просмолёны облака, только утки танцуют смерть на поднебесье. На троне чародей. На троне бог и маг. Зовёт к себе. Вы только люди, вы слабы. Тебе повезло, ты с ней, но ты, человек, не можешь понять, тем более принять благосклонность твари-удачи, обманувшей даже меня, ты мал, ты ничтожен. Ты смертен. Ты должен умирать, ты должен страдать. К чему подарки, умирай без слов. Спасенье есть. Получишь всё, отдай её на смерть. Закрываю глаза, не способен выносить громового голоса исчадия, не боль, но разочарование. Послушай, маг. Ты можешь всё, ты съел луну, проглатываешь планеты. Ты странник без времени, сверх пространства. Собирались тучи. Ты так силён, но ты пресмыкаешься перед человеком. Я чувствую зависть, льющуюся из твоего, наспех залатанного, сердца, она бросается змеёй, калеча ум. Проклинаешь сейчас мою любовь и мечту. Вся грязь твоего рта воняет ненавистью. Ведь твой удел быть всего лишь сверхтварью. Плачь, плачь. Мне не жалко тебя, ты наказал сам себя. Ведь я сильней тебя - я человек. Тучи синели, тучи чернели. Не видел пустых глаз слепого отчаянья, когда весь мир становиться долей смерти, плачущей от колоссального бессилия. Страдания не бороздили ледоколами твоё жестокое сердце, разбивая все желания мёртвыми розгами. Не умирал ты никогда. Не умирал, лишь бы почувствовать счастье новой жизни и весенней любви. Не видел ты смеха её глаз, когда рок глотает зубы, не в силах удержаться от улыбки. Не знаешь ты, что такое чудо. Не было в твоём детстве королей и принцесс. Не был ты по жизни скитальцем-пиратом, живущим её глазами и сердцем, счастливым случайным встречам. Не боролся против северного ветра судьбы, забываясь в полубреду с одним именем на губах. Не радовался птицам и туману, ветру и океану. Не знаешь ты любви, печали. Ты видишь это - тебе больно. Смрадные волны зла копошатся на лице чародея-лицедея. Морщинами страха покрывается лицо всемогущего. Правда рубит уши холодным смертным приговором. Гром вселенского раскаянья расплющивает небо. Ураган, ничто не видно. С неба капает море, даруя искренние слёзы. Всё смывается в темноту. Возвращается солнце с рандеву. И цветёт, и цветёт. Маг исчез. Она по-прежнему рядом.
Вслушайся, там за горой хохочет море, пошли к нему. Идём. Смеются звёзды.