Управившись с суровой задачей по кормлению соседских "курей" и "поросей", я уселся на крыльцо соседского же дома и всерьез задумался. С того момента как произошла катастрофа пошли уже шестые сутки. Настроение мое несколько улучшилось, но принимать какие-либо решения не хотелось совсем. Я прятался за помощью старикам от произошедшего и не хотел, не мог думать о том, что случилось. Когда думал, что там, в Москве, становилось тоскливо и страшно. Но и сидеть на месте было уже невыносимо.
Так или иначе, нужно было определить себя, свое положение и будущие действия. Тот факт, что мир вокруг изменился раз и навсегда уже не вызывал сомнений. И если первый день или два имело смысл ждать помощь - МЧС, врачей, за ними оккупантов и врагов, то теперь на шестой день становилось очевидным, что помогать нам, равно как и добивать ни кто не будет.
Движение по трассе Москва-Белгород проходившей рядом с деревней практически отсутствовало. С того момента как я начал обращать на это внимание, мимо нас проехало всего несколько колонн. Проезжающие старались не задерживаться. Максимум они набирали воду в местном колодце и уезжали. Я попытался их разговорить, но без успеха. В лучшем случае мне рассказывали, то, что я знал и так. Было землетрясение, потом все заболели. Теперь те, кто выжил, после предупреждения военных, ехали на юг России. На лицах людей без труда читался страх и желание побыстрее, убраться подальше от этих мест.
Как это часто бывает в таких случаях, передо мной было три пути. Первый и самый, наверное, правильный - это послушаться военных и отправится на юг, где вероятно будет собрано большинство выживших. При мысли о том, что я так и не узнаю, что произошло в Москве и не попытаюсь найти Иру, становилось мерзко. Второй - это остаться со стариками на какое-то время и собирать информацию о произошедшей катастрофе. Риск, наверное, присутствовал и тут, но он не казался мне серьезным. Как минимум выжить мне помогли именно здесь. Ну и третий путь - двинутся в сторону Москвы, и попытаться выяснить, где любимая.
Вспомнились пропавшие четыре года назад родители. На трассе, по которой они ехали, все всегда было спокойно. В тот злополучный раз все обстояло так же. Они просто сели в машину и поехали в гости в соседний город. Камера зафиксировала их машину на посту ГИБДД. В расчетное время они на место не приехали. Ехать было всего тридцать - сорок минут. И конечно все забеспокоились. Начали звонить на мобильные, но абоненты оказались вне зоны действия сети. Через час я сел на машину и проехал по всему маршруту. Никого. Начали поиски. Сначала своими силами, а потом привлекли полицию, но все безрезультатно. Рабочая версия у полиции была такая, что некие лица остановили автомобиль и вывезли его и его пассажиров в неизвестном направлении. На этом все. Первый год еще предпринимались какие-то действия, а затем все стало затухать. Как и надежда найти кого-то. Поиски свернули. Теперь же итак небольшие шансы отыскать их следы превратились в пшик. Если в спокойное время с использованием всех ресурсов цивилизации ни чего не удалось сделать, то уж теперь надеяться на что-то просто глупо.
Вот и получается, что единственная, о ком я мог позаботиться, была Ирина свет Олеговна Тихомирова. Любимый мой человечек.
Скорее всего, дорога эта была в один конец. По словам изредка проезжавших мимо ошарашенных людей, никого из мест севернее Орла, они не встречали. Честно говоря, учитывая эту информацию, ехать на юг было бы самым правильным решением. Шансов что моя возлюбленная выжила, практически не было, учитывая смертность в поезде и деревне. Кроме того на месте где будет прием беженцев наверняка организуют регистрацию, что позволит найти ее среди выживших быстрее и проще.
Но подумав, я отмел эти мысли.
Во-первых, если она выжила и отправилась на юг, то разыскивать ее нужно начинать именно с места отправления. Так как если все нормально и она добралась до лагерей беженцев, можно особенно не переживать. Все уже будет настолько хорошо насколько это вообще возможно в текущих условиях. Там она сможет дожидаться меня довольно долго. Однако, если Ира застряла где-то по дороге к лагерю или в самой Москве, тогда все меняется. Чтобы ей помочь в такой ситуации я должен пройти по ее следам.
Во-вторых, что бы выжить с ней или без нее нужно понять что произошло. Возникла мысль обратиться к военным, но по размышлению я пока ее отбросил. Когда Матвеевич задал этот вопрос, ответить ему не смогли. Все что они знали это то, что произошла катастрофа, и погибло огромное количество людей. Однако причины были им не известны, или они их скрывали. Единственное на что хватало их информированности и возможностей это постараться предотвратить еще большие беды. Семен Матвеевич подробно пересказал свою беседу с командиром группы военных химиков. По словам серого от недосыпа майора выходило что, все их старания были похожи на попытку потушить горящее здание стаканом воды. Связи с командованием нет, несколько частей в южной и юго-западной части страны смогли наладить взаимодействие и назначить главного. Но все что они могли это предотвратить только самые серьезные последствия. Остановить химпроизводства на доступной территории или как сейчас сделать массовое захоронение. О причинах же происходящего они и сами ничего не знали или предпочитали помалкивать. Что на самом деле без разницы. Интересоваться у других людей уже пробовали. Так что нужно было собрать максимум доступной информации.
К тому же, хотя история человечества как вида и подсказывала, что выживать вместе легче, но и с этим теперь было не все просто. События у поезда после взрыва больше всего походили на заражение какой-то "дрянью" и в случае повторной эпидемии или использования БОВ , соседство с большим количеством людей так или иначе может представлять серьезную угрозу.
Таким образом, что бы однозначно ответить на вопрос - "Что делать?" нужно было понять, кто и зачем устроил это "светопреставление". Была это военная акция, техногенная катастрофа или природный катаклизм? Так же неплохо было бы прояснить масштабы бедствия. Может это вообще локальная катастрофа и за пределами центральной России все хорошо. Только определившись, что произошло, можно было хоть как-то представить, что делать дальше.
Конечно, воспринимать всерьез аргументы Матвеевича я не мог. Воевать землетрясениями, слава Богу, у нас еще не научились. Штаммы боевых вирусов, теоретически, могли использовать. Например, какая-нибудь модифицированная сибирская язва могла наделать бед. Но чтобы масштабы были настолько огромными, нас должны были бомбить специальными боеприпасами и активно распылять бактериологическое оружие над городами. Думаю, что если бы кто-то попробовал предпринять подобное, в ответ полетели бы все наши мегатонны. При таком раскладе выжить смогли бы только очень глубоко спрятавшиеся биохимики и то не факт. Кроме того свободно гуляющие по стране наши военные не давали развернуться милитаристской версии.
То есть получается, что это какая-то жуткая эпидемия. Что-то вроде "Испанки" , но значительно более смертоносное. И что это мне дает? Да ничего. Что это за землетрясение? Почему военные не могут связаться со столицей и с севером страны? Что там за Орлом? Вопросы без ответов.
Обдумав все, я решил, что самым правильным будет сначала отправится в Москву, там разыскать Ирку или ее следы и затем, в зависимости от того что мне удастся узнать, действовать дальше.
Как бы то ни было, оставаться дальше у стариков не имело смысла. Теперь, когда решение принято нужно собраться в дорогу.
- Ну что сынок, что делать надумал? - оказывается Семен Матвеевич, подошел ко мне и уже какое-то время наблюдал за моими раздумьями.
- Да вроде надумал. Поеду куда ехал, невеста у меня в Москве. - ответил я.
- Надо, так надо. Только собраться тебе стоит как следует. Теперь так просто ты тудой не добересси. Опять же что там за Орлом ни кто не знает.
Дед раскурил непривычный для него дорогой "парламент" изъятый в ходе ревизии из сельского ларька, носившего гордое звание "Магазин продуктовый". Помолчали.
Семен Матвеевич, был прав на все сто. Но отказываться от своего решения я не собирался и, посидев еще не много, мы приступили к сборам.
Как удалось выяснить у Матвеевича, его сосед владел старенькой двустволкой, которую после недолгих поисков удалось обнаружить. Она была надежно спрятана под диваном в одной из комнат осиротевшего соседского дома. Там же обнаружился и изрядный боезапас, в числе аж двух патронов с пулями, десятка с картечью и пары коробок патронов с разной дробью. Сосед же с другой стороны улицы был счастливым обладателем чуда советского автомобилестроения "Копейки" , которая, по словам Матвеевича, даже могла самостоятельно передвигаться. Ее так же было решено включить в мое снаряжение. После проведенной ревизии в гараже обнаружилось и две канистры с бензином, которые как нельзя, кстати, дополнили комплект.
Мария Васильевна тоже подключилась к процессу сборов и взяла на себя задачу по подготовке сухого пайка мне в дорогу. Взялась она за дело очень серьезно и по деревенски основательно. Несмотря на мои попытки ограничить объем запасов загрузила "Копейку" по самые уши. Провизии теперь хватило бы на месяц сытой жизни, а может и на более длительный срок. Единственное чего удалось добиться в тяжелых и безуспешных спорах это того, чтобы снаряжали меня в основном долгохранящимися продуктами, которые не пропадут через два дня.
Остаться не уговаривали, но потребовали обещание на обратном пути их навестить. Я решил, что если уж доживу до того чтобы отправится в обратный путь, обязательно навещу этих людей и постараюсь забрать их собой на юг, куда скорее всего придется отправиться.
Прощание вышло, каким-то, обыденным как будто не было этих страшных событий. Моего спасения и суматошных сборов в дорогу.
Выгнав загруженную "Копейку" из двора я вышел из машины. Обнялся со стариками, потом уселся обратно за руль и потихонечку тронул машину с места. В зеркале заднего вида Мария Васильевна, крестила меня в путь, а Семен Матвеевич стоял чуть позади приобняв жену. Только теперь меня пробрало. Возникло такое чувство, что этих людей я больше не увижу. Захотелось остановить машину, вернуться и ... . А что "и". Если все уже обдумано и все решения приняты? Я взял себя в руки, добавил "газу" и выскочил с единственной деревенской улицы на трассу.
Дорога выглядела вполне приемлемо для путешествия. Движение по ней практически отсутствовало. Даже брошенные машины попадались довольно редко. Асфальт почти не пострадал, что было странно, но меня только радовало. Лихая "Копейка" разогналась аж до девяноста километров в час и уверенно держала набранную скорость.
Сидя за рулем, я опять задумался о стариках. Сомнения нахлынули с новой силой, может все-таки вернуться, помочь. Ведь мне же помогли. Выходили, собрали в дорогу. Но я с ними справился, убедив себя в том, что помощи от меня будет не много. Как помочь если не знать, что делать и от чего спасать. Кроме того Ире ведь тоже нужна помощь. Дорога, то опускаясь, то поднимаясь между холмами, ложилась под колеса. "Копейка" ровно урчала движком и несла меня вперед. Прикинув запас топлива, и поглядев на солнце, я решил, что если так пойдет и дальше, к вечеру я доберусь до Москвы.
Стоило мне так подумать, как движок заглох. Просто замолчал и все. Прокатившись по инерции, машина стала окончательно. На попытки запустить двигатель, ни какой реакции не последовало. То есть совсем ни какой - ни звука. Выбравшись из салона я, открыв капот, принялся осматривать двигатель. Ни каких видимых поломок обнаружить не удалось.
Тут нужно признать, что мои познания в сфере автомеханики не отличаются особой глубиной. Поэтому потратив минут пять на проверку соединений - свечи, распределитель, аккумулятор и, не усмотрев ничего подозрительного я решил, что старенькая "копейка" просто "закапризничала". Осмотревшись еще раз вокруг, я прикинул, что можно попробовать завестись "с толкача". Дорога шла в гору под небольшим углом и если разогнать машину назад, должно получиться. Что ж подумано, сделано. Изрядно промучившись, я растолкал машину до приемлемой скорости и попытался включить заднюю передачу. Однако, не смотря на фырканье и рывки, заводится "копейка" не хотела. Так в бесплодных попытках завестись я скатился на дно ложбины, теперь идея завестись "с толкача" потеряла смысл. Тут я вспомнил все более или мене целые автомобили, которые проехал, устыдившись, мысли о мародерстве. Решил, что больше не упущу такой возможности и использую любой доступный транспорт. Устав проклинать себя за глупость и вспомнив, что все еще сижу за рулем, я снова выбрался наружу. Стоило прикинуть, как быть. Проехать с комфортом мне удалось часа три не больше, то есть примерно двести сорок, двести пятьдесят километров. Я сверился по карте, но точнее прикинуть все равно не получилось. Посмотреть на спидометр перед выездом я, конечно же, не подумал и теперь здорово жалел об этом.
Что ж никто не обещал легкой жизни. С самого начала предполагалась возможность того что на определенном этапе придется идти пешком. Прикинув дистанцию до ближайшего населенного пункта, я решил отправиться туда и там заночевать. Получалось, что мне предстоит пройти около пятнадцати километров до Орла. По идее часа за три четыре должен добраться. Если не успею, то можно будет заночевать в пригороде или в селе Знаменка, обозначенном на подходе к городу.
Стараясь не поддаваться сомнениям, вытащил из машины старый брезентовый рюкзак, в который еще перед выездом уложил все необходимое для пешего путешествия, потом достал с заднего сидения патронташ и ружье. Сложил это все рядом с дверью.
М-да, как было бы здорово прокатиться до Москвы и обратно. С тоской осмотрев подкапотное пространство, решил попробовать еще раз на прощание завести автомобиль. Уселся за руль, повернул ключ зажигания и .... о чудо, машина завелась практически сразу. Вытерев выступивший от переживаний пот со лба, я с довольной улыбкой побросал обратно в машину свой походный комплект. Не переставая довольно улыбаться, я включил передачу и автомобиль уверенно тронулся с места.
Метров за двести до вершины холма моя улыбка сползла с лица. "Копейка" кажется, издеваясь надо мной, снова заглохла. Решив повторить все манипуляции, предпринятые до этого я, разогнав машину, снова попытался ее завести и снова без результата. Сидя за рулем на дне ложбины я уже не улыбался. Скорее, наоборот хотелось расплакаться от бессилия. Собравшись, я принял окончательное решение бросить машину, но не удержался и повернул ключ зажигания еще один последний, распоследний раз. "Копейка" завелась, ровно урча мотором.
- Вот жешь зараза! - не удержавшись, ругнулся я.
Однако, сидя за рулем работающего автомобиля, я решил, что "Копейка" тут не причем. Исправный двигатель, по каким-то не понятным причинам глох и глох он именно при приближении к вершине холма. Чем дольше я сидел и слушал работающий двигатель тем, больше убеждался в правильности такой теории. Хотя какого-то даже около научного объяснения у меня не было, но учитывая события последнего времени на ум шли бредовые идеи про излучения или поля после взрывов или вообще какие-то инопланетные лучи.
Не зависимо от того, по каким причинам автомобиль отказывался ехать вперед, нужно было определяться, как быть дальше. Оставлять машину на трассе вспомнив свои недавние мысли о мародерстве, я не хотел. Думалось использовать ее как базу на одном из возможных путей из Москвы. Для этого "Копейку" нужно было спрятать. Озадачившись, я вспомнил, что в паре километров назад был поворот на грунтовку, которая вела к какому-то заброшенному сооружению. Запас по времени до темноты у меня был и поскольку путешествие, скорее всего, значительно растягивалось потеря пары часов на все про все ни чего не меняла, но могла обеспечить меня неслабым запасом пищи и каким ни каким транспортным средством при необходимости на обратном пути.
Развернув машину, я двинулся обратно и через минут десять уже стоял перед воротами, замеченного мной ранее здания. Им оказался заброшенный коровник. Попытки открыть ворота успехом не увенчались, но повозившись с проржавевшими петлями их, удалось обвалить. Поскольку здание было вытянуто и располагалось параллельно трассе, ворота можно было и не закрывать. То есть, укрыть машину от посторонних взглядов мне удалось, просто заехав внутрь. Поскольку я не рассчитывал возвращаться позже, чем через три четыре месяца, решил, что такого укрытия хватит. Я снял клемму с аккумулятора и закрыл машину. Ключи тащить с собой мне показалось неоправданным, и они уютно устроились здесь же в углу коровника под неприметным кирпичиком. Еще раз, с сожалением взглянув на "Копейку" я прихватил походный комплект и двинулся в путь.