Мещерякову Э. Ф. 

То не вещун, не сон-провидец... 
Приказ заснуть - ни в глаз, ни в бровь. 
Быль-явь, и сердце-очевидец 
Исходит кровью вновь и вновь... 

В мозг тонкий лучик, ток желанья - 
Сегодня! Правда?! Злая ложь?! 
Разрыв-расплёт узлом страданья, 
Посыл последний, жаркий: всё ж! 

Плюётся ночь пустым рассветом, 
Колючим ветром, вьюжной тьмой. 
Колымский край... Всё было это... 
Как был и есть народ - герой. 

Баланды горечь, как надежда... 
Как данность - дикий приговор. 
Конвой... собак оскал. Но где же? 
Где встречу сына? Там, у гор? 

Не чуяла грызню, застылость, 
Зов перекличек, рык собак. 
В душе светилась солнца милость - 
Луч пробивал унылый мрак. 

Шагала в ногу (но летела!). 
Змеёй колонна мрачно шла. 
Она пока глядеть не смела - 
Там, у подъёма, меньше мгла. 

Теперь не заживо-зарытость, 
Двенадцать сыну скоро лет! 
Мать знала: не сотрёт и сытость 
Последний, может быть, привет. 

Тысячеглавая колонна, 
Черня на скатерти снегов, 
Плелась устало из загона 
Под злобным взглядом верных псов... 

Ведун, вещун... О, сердце мамы! 
Там, впереди, сержант и сын... 
Кто в силах вскрыть, постичь те драмы, 
Что вынес русский исполин! 

А сын тот вырос Человеком, 
Запомнившим собачий вой. 
Вот жаль одно, что с новым веком 
Лимит не вышел на убой. 

1 декабря 2002 г.