|
|
||
Уф... ну и глава. Далась она мне тяжелее чем все, до сих пор написаное, даже думала забросить это дело непотребное к чертовой матери, но... Таки написалось и дальше пишется. | ||
Глава четвертая
Смерть, это только начало.
- Истерики не будет? - Дейсвинг бросил косой взгляд в мою сторону. - Летающих чашек можно не опасаться?
- Нет.
- Радует, - хмыкнув, он принялся собирать бумаги со стола.
Мягкий ворс его ковра заглушал, казалось, не только звуки шагов, но и голоса. Черное дерево мебели, золоченые тиснения книжных переплетов. Странно, я раньше не обращала внимания на то, насколько Дейсвинг ценит комфорт. Просто местообитание могущественного существа пропитанное успокаивающей, уверенной аурой силы. А если присмотреться, все крайне неброско и абсолютно уместно. Такая себе скромность, стоящая миллионы. Интересно, ему в голову приходило, что сотой доли запаса его сокровищ хватит на то, чтоб осчастливить страну на ближайший год?
- Мой Лорд, у вас такое лицо, словно вопрос "почему" так и норовит сорваться с языка. Так почему же вы его удерживаете? - с вызовом говорю я.
- Потому что ты выдаешь желаемое за действительное, - улыбается он. - Но раз уж ты так жаждешь высказаться, говори.
Чашки тончайшего, насквозь пропитанного апейроном фарфора, без стука опускаются на блюдца. Услужливый чайник спешит наполнить их крепким, чуть терпким, душистым травяным отваром. Идиллия. Зачем ему вообще кто-то нужен, если все делается само, по его желанию?
- Если вы жаждете избавить мир от леодов, вовсе не обязательно так напрягаться, достаточно просто перестать защищать их от демонов и через пару лет здесь никого не останется. И не понадобиться отряжать карательные отряды, - я краем глаза ловлю тень возмущения на его лице. - Или вам нравиться сам процесс? Странно, до сих пор я считала вас воином, а не мясником.
Рука с длинными изящными пальцами, способными сломать шею быку, бережно касается тончайшей фарфоровой дужки, обжигающий напиток встречает губы хозяина и медленно, плавно, беззвучно перетекает в утробу дракона. Чашка возвращается на место.
- Будем считать, что в этом месте стал бегать по стенам и орать дурным голосом. Или упал на колени и начал рвать на себе волосы с воплями "ах, что же я наделал", - Дракон закидывает ногу на ногу и закуривает сигару. - Итинь, ты маленький и, не то чтобы глупый, но весьма недальновидный ребенок. У них было несколько тысяч лет, чтоб привести свой дом к процветанию. Ни я, ни Алекстраза их не трогали. Результат - расплодились как кролики, загадили все что могли, и стали резать друг друга по поводу и без повода. Я попытался как-то этот процесс контролировать, потому что гадят они все-таки в моем доме. Алекстраза перехватила поводья. Безрезультатно. Она слишком много придавала значения тому, что о ней подумают. Теперь, на краю гибели, они явились ко мне. Заметь, я их не звал и не завоевывал. Принял из любви к булочкам. Но. Я точно знаю, что единственной силой, которая заставит их повиноваться и не резать друг друга за кусок хлеба или за то, в какой позе и каким богам молиться, является страх. И только страх. А лучше ужас. Мне плевать на то, что моим именем пугают детей. Мне надо чтоб эти дети были живы и по возможности сыты. Слух об уничтоженной деревне пройдет по всем городам, обрастет устрашающими подробностями и превратится в страшную сказку, которая на ближайшую сотню лет отучит леодов бунтовать и беспокоить меня по пустякам.
Все логично. Изящно. Выверено. Красиво даже. За исключением того, что из-за дурости одного - двоих заводил погибла куча леодов. Стадный инстинкт, чтоб он сквозь землю провалился, требует бежать всей толпой за тем, у кого глотка луженее и инициативы больше. Как бараны за козлом. Навстречу чернокрылой смерти. Нефариан уже вылетел. Уж кто-кто, а он не станет сомневаться, стоит ли исполнять такой приказ, или может не надо. Сделает все идеально. И бездумно.
- Но там же есть и невинные, - я свой чай брать не спешу. Не хочется демонстрировать Дейсвингу дрожащие пальцы.
- Невинных там нет. Умные, скорее всего, собрали свои пожитки, и ушли от греха подальше. А оставшиеся - либо жадные дураки, либо недальновидные. И те и другие попали под естественный отбор.
- А женщины, дети, наконец. Они причем?
Он прав, наверное, только от этой правоты хочется выть и бить посуду. Вот я и вою. Достал-таки, психолог харзов.
- Детей заберем. Генофонд - штука ценная. А женщины... вышла за жадного дурака, туда тебе и дорога.
Изо всех сил запустив чашкой в стену, я развернулась и, в который уж раз, пожалела что Замок не дает возможности хлопать дверьми. Тишина за спиной подсказала, что жертва моей неуравновешенной психики благополучно отлеветировала в шкаф, вместо того, чтоб разбиться.
***
Двенадцать шагов от стены до стены. Моя абсолютно безопасная и, если быть честной, добровольная клетка. Ушел же Рест. Замок меня отпустит по первой просьбе. И я смогу идти куда глаза глядят. А куда они глядят?
Вот в том то и дело, что последнее время глядят мои глаза в небо, а летать я не умею.
Глупость какая. И почему нас всегда тянет туда где мы быть не можем в принципе? Почему никогда не выходит довольствоваться тем что есть? Почему так раздражают мудрые слова "уровень", "статус". Я ведь знаю о том, что ничего между мной и скотиной в черной чешуе, подмявшей под себя весь мир, быть не может. Посмотри правде в глаза, Леди Итинь, ты до него не дотягиваешь. Ни физически, ни умственно, ни психологически. Никак. Так будь умной девочкой, хватит что-то себе постоянно доказывать и чего-то постоянно ждать.
Послушай что ли отца, выйди замуж, осядь где-нибудь в тихой пасторальной деревушке, наплоди выводок детишек заведи хозяйство и живи так всю жизнь, от курицы к лопате от лопаты к корове. Избавишься, наконец, от вечной занозы под сердцем, не дающей тебе сидеть на одном месте и вести тихую разумную размеренную жизнь. Только вот мужа искать придется такого, который при виде Хаккара не обделается, а познакомившись с чувством юмора Лорда Дейсвинга не начнет заикаться, как это у леодов принято.
Правда, кандидат в мужья, с таким характером, не порадуется тихой семейной жизни, и удерет от меня на ближайшую войну.
А если все-таки... Ониксия, подружка, научила меня как-то одному веселому магическому приему. Визуализация называется. Может попробовать? И так: "Суженый ряженый отразись-ка мне в зеркале".
Широко распахнув глаза я подошла к зеркалу, поймала поток апейрона и принялась рисовать лицо того самого прекрасного принца, о котором мечтают все девушки. Сосредоточие всех добродетелей и непримиримого врага пороков, сильного, мужественного, доброго, благородного, и чтоб готовить умел. Картинка вырисовывалась плохо, периодически приходилось стирать все норовящие вылезти из-под благочестивой ретуши рог, клык, а то и хвост. Полчаса правок и поправок, глас совести, утверждающий что с собой надо быть честнее. "Боги, за что"? - ужаснулась я, уставившись на страшного, когтисто-лохматого и почему-то рыжего монстра, благочестиво скалящегося сотней разнокалиберных клыков и, как мне кажется, готового вот-вот порвать разделяющую нас тонкую зеркальную пленку. Мама!!! Я никогда не выйду замуж!!!
Матримониальные мои мысли, как и неудавшееся колдовство, были прерваны Ониксикей. Вот что значит истинная подруга, всегда знает когда стоит нарушить твое одиночество.
***
Последние месяцы, лаборатория Ониксии, как никогда, походила на логово злобного колдуна. Куча всяческих приспособлений, по большей части безобидных, но почему-то внушающих если не ужас, то весьма серьезные опасения. Мрачное мерцание светильников на стенах, ровное гудение магических клеток из концентрированных пучков апейрона, стол в весьма живописных пятнах, какие-то крючки, иглы, клещи. И толку с того что я знаю - весь этот жуткий инструмент служит для обработки кристаллов аперита, а пятна оставлены поглощающим магию раствором? Все равно мороз по коже.
- Что-то случилось, дорогая? - я подошла к эманирующей крайним раздражением подруге и приобняла ее за талию.
- Твоя методика порабощения демонического разума не работает. Как мы ее не крутили, не модифицировали, не пытались повторить и разобрать, полный ноль. То ли тебе просто повезло, то ли я чего-то не учла, - драконица пожала плечами.
- А кто участвовал в экспериментах? - поинтересовалась я.
- Я, Длинз, несколько женщин разных рас, даже Нефариана петь заставили, - сдержанное хмыканье подруги подсказало мне, что поющий Нефариан, это то еще зрелище.
- А Нитян?
- Какая... а! Нет. Нитян сидит на каэрской половине замка и будет там сидеть до тех пор, пока в мире не станет безопасно.
- А зря, возможно у нее бы получилось.
Ониксия пожала плечами, всем своим видом показывая, что у малолетней каэры вряд ли получилось бы то, чего не смогла достичь многомудрая драконица. Жестом она подозвала меня к клетке, где сидел, смакуя последние минуты своей жизни, демон.
- Пробуй. А я посмотрю.
Я вслушалась, всмотрелась, принюхалась. Вникла.
Легкая дрожь, ураган беснующихся энергетических потоков увязанных волей. Сила, способная творить или разрушать миры, спеленатая в тугой кокон псевдоматериальности. Скорость света замкнутая в неподвижности.
Демон поднял угасающие, уставшие глаза и улыбнулся мне. Тысяча жизней не зародилась и не угасла в этот момент. Он все еще держал себя.
- Я... я не могу.
- Почему?
- Просто не могу. Больно. Грустно. Он умирает. Насовсем. Это невозможно объяснить, просто нет нужных слов.
Зеленые глаза угасли, воля ослабила хватку и то, что было кем-то, превратилось в беснующийся поток вероятностей, растворившись в гадесе. Вот что значит истинная смерть. Всего лишь отсутствие желания жить.
Презрительное фырканье за спиной ознобом прошло меж лопаток.
- И долго мне терпеть всплески твоего милосердия? - от Дейсвинга веяло холодом.
А мне было плевать. Странное состояние. Зависнув между бытием и небытием, не в состоянии адекватно оценивать окружающую реальность, я балансировала на кончике иглы. Состояние абсолютного равновесия вне окружающего мира вне гадеса вне самой вселенной. Или же в ней? Или, может это вся вселенная во мне, и каждый взмах ресниц творит и разрушает миры? Так может, стоит сорваться в танце, сотворяя, или же наоборот, замереть, забыв как дышать, дабы не разрушить? Кончик иглы. Бесконечно малая точка, из которой все пришло и в которую вернется. Или уже? Уже выходит, возвращаясь. Бесконечно. Безначально. Бессмысленно? Ведь если нет начала и конца, и каждый путь, лишь путь по кругу, значит неважно, стою я, замерев на месте, или же бегу, теряя дыхание и разрывая связки. Борьба, любовь, ненависть, рождение, смерть, все это не имеет смысла до тех пор, пока заперто внутри вселенной-демона, и так же не имеет смысла если заперто вне его.
Звонкая пощечина вернула меня к реальности. Сев от неожиданности на пятую точку, я ошарашено оглядывалась, не в силах понять, где нахожусь, пока моя рука машинально потирала щеку.
- Доброе утро, - да уж, ядовитости голоса Лорда Дейсвинга могла бы позавидовать любая кобра. - Я уже говорил, что игнорировать меня не самая лучшая тактика?
- Угу, а еще вы говорили, что никогда больше не поднимете на меня руки, - обиженно прошипела я.
- Ногой было бы не так эффективно. Какого демона ты "зависла"? - словно резиновую куклу, он поднял меня с пола, встряхнул и поставил на ноги.
- Умерла...
Что ему вообще от меня надо? Неужели так сложно просто оставить меня в покое на несколько часов и дать возможность все осмыслить, проникнуться тишиной и величием чужого ухода из жизни. Чем-то непонятно близким и смутно знакомым, как далекий сон, как стертое воспоминание. Воспоминание? Что я пытаюсь вспомнить? И зачем меня так трясти?
- Что?!
Ну вот, мало того что дерется, так еще и орет. Боги, я убегу из этого дома от этого невыносимого дракона и забуду как его звали, только отвечу сначала, чтоб отстал.
- Слишком глубоко вникла, пытаясь подхватить вибрацию демона и настроить на нее голос, а он в это время умер. И я вместе с ним. Немножко.
- Мазохистка, - Дейсвинг передернул плечами.
- Идеальная пара для садиста, - в тон ответила я. - Так может, поженимся и будем жить долго и счастливо?
- С чего это я садист? - удивился Дейсвинг.
- Ну не я же тут ради какого-то извращенного удовольствия зверушек мучаю, - "и каэр заодно" мысленно добавила я.
- Я их не мучаю, а пытаюсь понять, какого харза им тут надо.
Лучший способ снять раздражение - двигаться или что-то крутить в руках. Подойдя к прозрачной стене, я коснулась руками темно-синего, мерцающего водопадом звезд, неба. Для Элуны еще рано, она осветит небосвод своей грустной улыбкой когда ночь сломается пополам. А до тех пор, тьма, становящаяся лишь гуще от прошивающих ее плоть серебристых искр будет царить над миром. Сегодня самая темная ночь лета, ночь, когда леоды приходят друг к другу в гости, закрывают двери, и ставни на окнах и при свете живого огня рассказывают друг другу страшные сказки. Что в этом мире надо демонам?
- Странный вопрос. Разрушить мир им надо, - я посмотрела на дракона как на умалишенного. Он ответил мне тем же.
- Зачем? Что им это даст? Миры порядка и гадеса практически не пересекаются. Подумай сама, ты бы стала, рискуя жизнью нырять в океан, чтоб прополоть водоросли на его дне?
- Я не демон.
Подумай... В этом весь Дейсвинг. Вся жизнь - шахматная партия. Не важно, победил или проиграл ты ее, главное - отгадать следующий ход противника, понять как он думает, почувствовать свое моральное над ним превосходство, и начать играть, словно марионеткой ведя шаг за шагом в разверзнутую им же пропасть. И это притом, что просто убить будет в десять раз быстрее. И безопаснее.
- Прекрати вешать штампы! Демон, демиург, бог... какая разница? Всегда есть причина и следствие. Никто никогда не пошевелит пальцем просто так. И если Харз уничтожает миры демиургов, значит, зачем-то ему это нужно.
- А может, он, как и вы, получает удовольствие от процесса, а не от результата.
- Может, но без конечной цели процесс не сможет начаться. И мне нужна эта его цель. - Так пойдите и спросите его, - рисуя дыханием на хрустале скачущих зайчиков, я наконец-то смогла успокоиться.
- Пойти и спросить... - дракон замер, препарируя новую для себя мысль.
Замок вздрогнул.
***
Хаккар наблюдал за боем.
Хорошо не быть богом, когда ты бог. Никаких обязанностей, никаких условностей, делаешь лишь то, что считаешь нужным. В частности - отслеживаешь перемещения интересующего тебя существа и тайно ему помогаешь.
Если бы Хаккар был хоть немного склонен к самоанализу, он бы задумался, почему пятерка друзей Итинь в один из моментов перестала расцениваться им как пища. С какой стороны не посмотри - неординарные души, юные, яркие, деликатесные, но вот... "Знаете, Наташа, просто не хочется". За то наблюдать за их приключениями любопытно, и рядом всегда полно вкусной еды. Особенно рядом с Рестом.
Чрезвычайно приятно наблюдать, как бодро и жизнеутверждающе завтрак размахивает мечем, наливаясь алым пламенем боевой ярости, приправленным черным перцем ненависти и золотистой солью жажды жизни.
Категорически неприятно лицезреть чужое пиршество. Особенно, если незваные гости пируют за твоим столом, напрочь игнорируя присутствие хозяина. Демоны. И ведь не сделаешь им ничего, не в божественной епархии эти проблемы лежат. А жаль. Считается что богам не доступны чувства смертных. Но то, что Хаккар ощущал при взгляде на рогато-хвостатую тварь, с аппетитом, не отходя от тела, поглощавшую очередную душу, можно было смело назвать ненавистью.
Шипя от досады, бог расположился в астрале над полем битвы, чтоб полюбоваться на сражение и заодно сберечь от демонов свою будущую еду (где сказано, что бог не может вдохнуть силу и неутомимость в своих воинов, обострить их реакции и тем самым подарить победу?). Тем более, что изучение техники используемой демонами, весьма и весьма поможет Дейсвингу и его девочке в будущем.
Битвы из астрала выглядят чуть иначе. Бог видит не плоть - золотистые энергетические потоки тел, переплетенные в сложную структуру и сжимающие внутри себя легкое, светящееся, искристое облачко души. Вкусное облачко цвета крови. Той самой крови, которую так привычно проливать истинным воинам, запах которой будоражит их дух, пробуждает ярость и превращает душу в истинный деликатес.
Когда дерутся леоды, острая сталь или потоки апейрона иссекают золото телесной оболочки, отпуская душу из тела, позволяют ей вознестись в астрал и слиться с ним или другим богом, чьей меткой отмечена жертва. С демонами все иначе, те запускают тончайший щуп, раздвигающий нити жизни, пробирающийся в самую суть леода и выпивающий его душу досуха. Пустое тело падает само, а богу не остается ничего. Печальная картина. Может, имеет смысл подумать над доспехом, против такого вторжения? Нужно будет подкинуть идею Итинь.
Сражение кипело. Хаккар чувствовал себя болельщиком на гладиаторских боях, бурной радостью приветствуя каждую победу своей команды и сокрушаясь о каждом ее поражении.
Да здравствует заговоренная сталь, да здравствует магия и ярость смертных. Безумная радость, задор, и острое, необычайно яркое ощущение того что ты жив, которое можно получить лишь танцуя вальс со смертью, всем телом ощущая ее прикосновение, улыбаясь в лицо дыханию вечности. В такие моменты Хаккар почти жалел о своем бессмертии, не забывая, впрочем подмечать все тонкости битвы и тактические ходы сторон.
Вот, новое явление приковало к себе взгляд бога. Заставив сосредоточить все свое внимание лишь на одном моменте.
Демон обернулся вокруг человека, прильнув к нему, как утопающий к спасительной доске, пляшущей по волнам океана, и стал поглощать его плоть, даже не пытаясь прорваться к душе. И, что еще удивительнее, плоть была явно не по вкусу созданию гадеса, вся его структура выражала боль и, тем не менее, он продолжал и продолжал медленно растворять тело жертвы. Но зачем? Ответ на это пришел почти сразу.
Обнажив человеческую душу, демон захлестнул ее и рванулся в астрал. Хаккар кинулся ему наперерез. Измученная страданием, душа, даже не пыталась вырваться или сражаться, безвольно обвиснув в руках демонической твари, но тварь сама выглядела не лучше, излучая волны крайней усталости и боли. У бога появился шанс отбить свое. Резким рывком Хаккар догнал демона, зубы гигантской змеи клацнули, ухватив тварь за ногу, но отбросив конечность, как ящерица хвост, демон последним рывком вывалился в гадес, унося с собою то, что еще несколько мгновений назад было человеком.
Хаккар свернулся в три кольца и совсем по-леодски почесал в затылке.
"Даже так? Но зачем? Пора пообщаться с Дейсвингом", - подумал бог, и тут его настиг зов дочери.
***
Дейсвинг вскочил на ноги, на секунду замер, его глаза затянуло поволокой. Потом дракон схватил меня за руку и бросился к выходу. Пришлось очень быстро передвигать ногами, чтоб не остаться без руки. На взлетной площадке он, трансформируясь на ходу, закинул меня за спину и прорычал:
- Попробуй только свалиться, убью.
Небо было черно от драконьих крыльев, земля горела зеленым огнем, тут и там из разломов показывались уродливые головы демонов, чтоб вылезти наружу, уступив место другим, еще более уродливым. И над всем этим "великолепием", в небе гордо реяло гигантское лицо Алекстразы. Почему-то к лицу больше ничего не прилагалось.
- Привет, милый, - грохочущим басом заявило лицо. - Как видишь, мы нашли способ обойтись без твоей девчонки. Надеюсь, тебе понравится умирать.
- Не надейся, - Дейсвинг отдал мысленный приказ, и тройка драконов понеслась к Алекстразе, на ходу вспарывая ночное небо струями алого пламени.
Огненные языки, лизнув губы Алекстразы, прошли сквозь них, и опали, не причинив вреда. Решив сосредоточиться на более уязвимых целях, Дейсвинг перестроил свою маленькую армию и направил к земле.
А внизу творилась безумная феерия. Горный склон превратился в ночной кошмар шизофреника. От обилия демонов реальность потеряла свои очертания, оплыла призрачными осколками, то и дело перетекающими друг в друга. Уже не понятно было, с кем мы имеем дело: с армией существ, с одним существом ли, чьи очертания зыбки, а формы непостоянны. Завораживающий танец зеленого пламени, порождающий монстров столь же прекрасных сколь и уродливых, в мертвой тишине ночи, взрезаемой лишь шелестом драконьих крыльев. Убийственная красота, смертельная гармония. Алое пламя встретилось с зеленым, вспарывая тишину, порождая резкий, диссонирующий, болезненный звук - символ вечной войны между живым огнем порядка и леденящим жаром хаоса. В месте их встречи не осталось ничего, лишь уродливая черная полоса на теле неведомой твари, в которую превратился горный склон. И еще одна. И еще.
Тварь, выгнувшись в судороге, извергла из своей утробы огромную крылатую змею, кинувшуюся в гущу драконьего воинства. Но драконы были быстрее и маневреннее. Пока одна из троек все время крутилась у змеи перед носом, все набирая и набирая высоту, вынуждая ту бестолково крутить головой, вхолостую щелкая пастью, две другие слаженным ударом пережгли ее туловище. Остальные продолжали поливать землю огнем. Лишенная целостности змея взорвалась тысячью брызг, добавив умиротворяющего зеленого свечения алым краскам огненной ночи.
Меня обдало волной удовольствия. Это Дейсвинг радовался успеху своих птенцов.
- Мой Лорд, - проорала я ему. - Они же развалят замок, а там...
- Не развалят, им нужны мы с тобой, а не замок. Держись крепче.
Дейсвинг камнем рухнул вниз, целя в одного, весьма крупного демона. В полете ухватил его когтями и ринулся в небо. Взлетел выше облаков, разжал когти, стряхнув с них брыкающуюся ношу, и снова ушел в пике.
Пора оставлять позицию наблюдателя. Закрепившись, как следует, на шее дракона, я воззвала к Хаккару.
Знакомые тепло и радость заполнили тело, ощущение единения с чем-то огромным, радостным и беспредельно ласковым. Эх, папа, ну почему ты не всегда такой? Правда, сегодня что-то было не так. Отец беспокоится? Не сейчас. Некогда об этом думать. Работать надо.
Я развернулась на все поле битвы, воссоединяясь со всеми нашими воинами, даря каждому частичку радости, боевого задора, тепла и уверенности. Благословляя их на победу. Я глядела на мир их глазами и глазами бога одновременно, видела их из астрала, а он видел их из материального мира. Он, я, мы... Многокрылое, многохвостое создание, объединенное не единым разумом, но единой страстью, а над всем этим гордо реял лишенный страстей Дейсвинг, с холодным расчетом шахматиста управляющий партией.
Бой продолжался долго. Чаши весов все сильнее склонялись не в нашу пользу. Поначалу мы уверенно шли к победе. Но, то ли у демонов в принципе не было предводителя, то ли он был, но не здесь - внести смятение в строй врага нам никак не удавалось. На этом поле не было короля, которому можно было бы поставить мат. Что не мешало демонам постоянно менять тактику и действовать довольно слаженно.
Хуже всего было то, что демоны, похоже, не были связаны никакими физическими законами и меняли свою форму как хотели, а драконы так и оставались драконами. Летучие гиганты сменились полчищами демонической мошкары. Драконы призвали магию, и их тела покрыли огненные щиты. Мошкара осыпалась дождем из какой-то липкой и совсем негорючей грязи. Дейсвинг воззвал к небу, и проливной дождь смыл грязь, но и щиты погасли.
Я, уже практически утратив осознание собственного "я", судорожно залечивала драконьи тела, связывала воедино оборванные нити жизненной силы, укрепляла их силой божественной и возвращала, возвращала свою армию к жизни.
На несколько минут все утихло, а потом из огненной массы, покрывающей землю, потянулись тонкие длинные щупальца. Одно. Два. Сотня. Взмывая в небо, они обвивались вокруг тел драконов, ломая крылья, сворачивая шеи, и тащили тех к земле. Слева от меня раздался яростный вопль Пушистика, которого демон поймал за хвост. Пушистик извивался, клацал зубами, пытаясь зацепить, перекусить пленившую его тварь, отчаянно бил крыльями, стремясь в небо, небо которое никогда не предавало его.
Ахнув, я стиснула шею Дейсвинга. Но драконы из отряда Пушистика сориентировались раньше и, невероятным кульбитом перевернувшись в воздухе, строенным ударом пережгли пленившую собрата тварь пополам. Хвала Хаккару.
Становилось не до охов. Дракон, конечно, может держаться в небе достаточно долго, но отдыхать ему тоже иногда надо, а естественное место для отдыха - земля превратилась в зленный, смертельно опасный, кисель. Еще немного, и мы попадаем от усталости, не смотря на всю божественную поддержку. Да и с поддержкой не ладно. На такой бой нужно пятерых, а лучше десять жрецов, которых я одна, конечно, могу заменить, заменяю ведь. Я.
А что я такое, как не воплощение своего бога, который может все, великого бога войны, чья воля и жизнь, вот она, здесь на поле боя и пусть...
Резким рывком вернулось осознание происходящего, нормальное, леодское. То самое, что привыкло видеть двумя глазами и жить в одном теле. Полное опустошение, божественная сила покинула меня.
- Па, с тобой все в порядке? - заволновалась я.
- За исключением того, что я чуть не выжег твою душу - да, - пробурчал он. - Приходи в себя, и продолжим.
Легко сказать: "приходи в себя". Вот только, расставшись с богом, я почему-то чувствую себя не очень уверенно. Полежать бы. Но вместо лежанки подо мной беснующийся дракон, гоняющийся за собственным хвостом. И не удивительно, на хвосте демон висит, зубастый. Наверное, Дейсвингу не сильно улыбается попрощаться со столь важным органом, вот он и творит кульбиты, а мне что делать прикажете? Ох, вернись, Хаккар, а то меня вывернет наизнанку прямо здесь.
Небо с землей меняются местами превращая мир в лилово-черно-зеленое лоскутное одеяло. И на этом одеяле все меньше зеленых лоскутьев. Мы побеждаем. Боги, Мы побеждаем! Нет, мы уже победили. Почти... По крайней мере та тварь, что так настойчиво пыталась оставить Лорда драконов без хвоста, превратилась в пепел и траурным дождем осыпалась на землю, дав, наконец, мне возможность хоть немного расслабиться.
Поток демонов иссяк. Огненные струи, превратили землю, в уродливую черную проплешину, словно роспись "здесь никогда не будет жизни". Если Дайэлуну суждено выжить, однажды мать расскажет своим детям сказку на ночь, о том, как в мире шел великий бой добра со злом, добро победило, но земля на месте той битвы так и осталась мертвой в назидание потомкам. Ведь если сказка, то добро обязательно победит и что-то всегда останется в назидание. Можно подумать, земле есть дело до того, кто ее изувечил, и кто потом сложил о ней легенду.
Харз! Задумавшись, чуть не слетаю с драконьей шеи от резкого рывка. Похоже, демоны вновь сменили тактику, и все щупальца теперь бьют в нашу с Дейсвингом сторону. Мощный удар крыла пинает воздух, мы взлетаем выше и выше. Демоны не сдаются. Наверху холодно и трудно дышать, приходится маневрировать, теряя высоту. Пока мы крутимся юлой, уклоняясь от армии гадеса, драконы, с завидным упорством, готовят демоническую яичницу. Рецепт прост - дожарить до углей. Все хорошо, вот только меня снова подташнивает от всех этих кульбитов. Голова кружиться и все мысли сосредоточены на всего лишь одной задаче - не упасть в обморок. На одном из разворотов окончательно теряю ориентацию, руки-ноги разжимаются и я... наверное падаю, хотя не понятно. Зеленая гадость обвивает меня вокруг туловища, становится нестерпимо жарко. Горячо.
***
В первые секунды Дейсвинг не понял, что произошло. Вес Итинь был слишком незначителен, чтоб обратить, в запале боя, внимание на потерю столь жалкого груза. Но пространство изогнулось дугой, выплевывая на землю огромного синего змея, уши заложило от протяжного воя на одной ноте, который превращал секунду в вечность и не желал смолкать.
Бог кинулся в скопление демонов, раздавая удары тяжелым хвостом, прогрызая себе путь к цели зубами, и с ужасом понимая - не успеет. Там в центре зеленого болота извивалась в путах единственная его привязка к материальному миру. Его право на жизнь.
Опустившийся рядом, дракон с энтузиазмом присоединился к процессу разбрасывания врагов, не преминув посоветовать богу заткнуться.
А враги, казалось, даже не думали более атаковать или спасаться бегством. Они стянули все свои силы в кулак, образовав тягучую, скользкую, словно желе, преграду на пути сил порядка. Не пропуская их к цели.
- Убей Итинь, - прошипел Хаккар, в отчаянии глядя на превращающееся в тонкую паутину золотое шитье девичьей ауры. - Тогда, по крайней мере, ее душа останется свободной. Убей. Я не могу.
Не задавая лишних вопросов, Дейсвинг обернулся в леода, вскочил на хвост Хаккару и тот мощным ударом послал его в центр круга. Не ожидавшие такого поворота событий, демоны пропустили слишком мелкую размером добычу к месту жертвоприношения. Дейсвинг на лету выхватил из-за пояса кинжал и с силой метнул в умирающую жрицу. Черный клинок по самую рукоять вошел в горло девушки и жизнь оставила ее тело.
***
Тьма безлунной ночи. Ни демонов, ни бога, лишь стая драконов, кружащих над выжженной землей, обожженный женский труп и еще живой, но изрядно изломанный, мужчина, за долгие тысячелетия привыкший считать себя бессмертным сосредоточием силы, а теперь не способный самостоятельно пошевелиться. Так почему же он улыбается?
Харзова девчонка раскрасила его черно-белую жизнь красками. Сколько столетий для него прошло, как один день? Не сосчитать. А эти два года... Он помнит каждый их день. Жаль, что раньше не додумался просто пожить, не изображая из себя нерушимую основу мироздания. Смертным, как оказалось, быть довольно весело. А мертвым, наверное, будет еще веселее. Как же, все-таки, скучно было быть бессмертным и почти всемогущим.
Черная тень опустилась рядом. Нефариан преклонил колено перед отцом.
- Внештатная ситуация, - ответил тот на немой вопрос. - Ты знаешь что делать.
Хорошо натренировал мальчика строгий отец. Не дрогнуло лицо молодого дракона, когда он доставал из ножен отца Ленару. Ленару, которая вот уже несколько тысячелетий не покидала своего хозяина и никогда не знала прикосновения чужой руки. Верная... кто-то так говорит о жене, кто-то о подруге, а дракон о катане. Расстаться с любимым оружием оказалось мучительно, почти невыносимо, но сын знал, что чувствует отец и катана вошла в свои последние ножны, остановив биение сердца.
- Надеюсь ты знаешь что делаешь, отец, и пускай тебе сопутствует удача на том пути что был тобою избран. Потому что, в противном случае, мы все очень скоро последуем за тобой.
На поляну спустился Пушистик. Погрузив на него тела Дейсвинга и Итинь, Нефариан отправился в замок. В душе его не было ни горечи ни сомнений. Отец всегда побеждал, победит и сейчас, а ему пока предстоит разобраться с тем бардаком, который Итинь смешно кривляясь называла политикой, а Дейсвинг идиотизмом.
|