Лилит отсутствовала три дня. За это время Илья обустроил себе спортзал с мишенями для метательных ножей, тренажерами, манекенами для отработки ударов и прочими, милыми сердцу спортсмена атрибутами. Наплевав на все запреты, надергал книг из библиотеки, отвечая на все претензии библиотекарши обещаниями вернуть литературу по прочтении, голливудскими улыбками идиота, и замашками книжного 'мачо'. Бедная девушка от такого его поведения терялась в прямом и в переносном смыслах. Убегала, чуть не плача, заставляя Илью, в который уж раз, задумываться - куда он устроился работать?
Обитель Сатаны напоминала нечто среднее между совдеповским НИИ и монастырем, а уж никак не гнездо порока. И это при том, что никаких запретов ни на что здесь просто не существовало. По сути - анархия. Каждый знает, что ему делать и делает это. Кто-то работает в одиночку, некоторые небольшими командами, но ярко выраженной иерархии нет. Кроме абстрактного 'Хозяина', которого Илье не доводилось видеть с момента беседы в аду и о котором все отзываются чуть ли не с благоговением. Да и начальник он, по сути, не самый худший, в процесс выполнения поставленных задач не лезет, нервы не треплет, подчиненных обеспечил всем необходимым и дал им возможность получить все, что хочется. Все... кроме жизни. Отсроченная смерть - вот как называется их существование. Вне времени, вне пространства, в четвертом измерении, сколь угодно долго. Кому-то на это состояние плевать, кому-то даже нравиться. Илье было тошно.
Для сотрудников, которым было лень готовить себе еду или искать адекватное кафе во внешнем мире, в четвертом измерении существовала столовая. Выглядела она как пляж, уставленный столиками на берегу моря. Там царили вечная осень и вечный закат. Море тихо перебирало волнами гальку. Влажный, прохладный воздух навевал поэтическое настроение и хороший аппетит. Для того, чтоб получить желаемое блюдо, достаточно было лишь написать его название на салфетке. Пива это тоже касалось.
Илья открыл для себя это место, когда ему мучительно хотелось есть. Открыл и столкнулся там с Ароном Робертовичем. Двое мужчин обменялись вежливыми, но слегка подозрительными кивками, молча поели и разошлись. А на следующий день встретились еще раз. То же повторилось и на третий день. Каждый работник сатанинской конторы жил по своему собственному расписанию, спал, когда хотел спать и ел, когда был голоден. Благодаря этому, спонтанное столкновение двоих человек на территории столовой было весьма маловероятно и свидетельствовало о глубоком родстве. Если не душевном, так физическом точно. Чем не повод к совместному распитию пива?
Вдвоем, не слишком беспокоясь о чистоте штанов, они уселись на берегу, предавшись созерцанию величественного спокойствия морской глади и поглощению почти божественного почти нектара.
После первой бутылки Арон оказался вполне адекватным мужиком, а после третьей так и вовсе - своим парнем. Не смотря на свой несуразно-моложавый вид, он и был тем самым, продержавшимся триста с гаком, а точнее, триста двадцать восемь лет сотрудником.
Ученый взахлеб рассказывал о том, какие 'Хозяин' и его четвертое измерение предоставляют возможности для изучения истории человечества, восстановления старых социальных схем, существовавших задолго до возникновения письменности. Илья внимательно и с интересом слушал первые полтора часа. Потом утонул в подробностях, напрочь утратив нить беседы, и перестав различать мексиканских ацтеков и араваков ямайки. Арон Робертович сразу уловил перемену в его настроении и с улыбкой отметил:
- Вы устали, юноша. Вижу, история древних народностей не слишком вас интересует.
- Есть немного, - не стал отпираться Илья. - Меня куда больше интересует настоящее. Вы не находите ничего странного в происходящем?
- Конкретизируйте, сделайте милость, - ученый завозился, поправляя очки, и с интересом уставился на Илью.
- Как вы думаете, Дьявол будет чинить препятствия, если я выйду на улицу и устрою кровавую баню? - спокойным безэмоциональным голосом произнес Илья, глядя на игру чаек на горизонте.
- Хм... забавный вопрос, - почесал переносицу Арон Робертович. - Думаю, если в этой бане вы не зарежете какую-нибудь историческую личность, то Дьявол ничего против иметь не будет.
Он снова завозился на не слишком удобной гальке, снял и протер очки, почесал затылок, подслеповато прищурился на Илью, прокашлялся и спросил.
- Простите, а... зачем? Зачем вам устраивать кровавые бани на улицах? Это что, очередной эксперимент Лилит? На сей раз по сокращению объемов населения? Или это ваша собственная инициатива?
- Да нет, это был вопрос риторический, - махнул рукой Илья. - Мне просто странно. Люди снаружи живут в вечном страхе перед законом, перед смертью, перед адом. Они чтут законы. И все равно преступления, всплески агрессии. По идее, зная, что ад неизбежен, смерть придет тогда, когда сам этого захочешь, а человеческие законы не имеют здесь никакой власти, потому как их служители просто забывают о преступнике через сутки после ареста, местное население должно беспредельничать вовсю. Но не беспредельничает.
- Ага, - кивнул головой Арон Робертович. - Не беспредельничает. Именно потому, что здесь никто никому и ничего не должен. Семь смертных грехов. Семь смертельных болезней души человеческой: Гордыня и тщеславие. Обжорство, блуд и алчность. Гнев и зависть. Они лишь нарывы, вскакивающие под тесным корсетом общественных запретов.
Илья откинулся на спину и, закинув руки за голову, слушал тихий голос ученого.
- Найдется ли в твоем сердце место для обжорства и алчности, если у тебя безразмерный кредит в банке, доступно любое блюдо мира и так будет всегда? Никто никогда не отменит твое богатство и право получить желаемое. Будет ли похоть властвовать над душой твоей, если женщины доступны? Возникнет ли необходимость в гордыне и тщеславии, если в мире нет никого, кто стремился бы тебя унизить? Ты получил полную возможность самореализации и практически абсолютную свободу. Так кому тебе теперь завидовать? На кого гневаться?
- Завидовать, - фыркнул Илья. - Тебе, наверное, Арон Робертович. Потому как в своем благодушии ты забыл о еще двух смертных грехах: унынии и отчаянии.
- Отчаяние... забыл ли я о нем... - Арон Робертович умолк, погрузившись в воспоминания.
Он родился и жил во Франции. В обществе, где образование было уделом очень немногих, большинство населения даже читать не умело, и это касалось не только крестьян. Инквизиторам не было выгодно просвещение. Большинство философских трактатов и исторических книг погибли в пламени костра задолго до его рождения. Современники собирали знания по крупицам, словно золотоискатели на приисках нового света. Книги переписывались в тайне, в тайне и передавались от ученого к ученому. Особенно опасны были химия и попытки заниматься археологией. Реакция церкви на раскопки древнего кургана была более чем однозначна. Арону повезло. Его отцу удалось сберечь от длинных лап инквизиции воистину бесценные труды Иосифа Флавия, Архимеда, Платона и Сократа. Отец выучил его читать на древних языках, и любопытный мальчишка с детства увлекался историей и философией. Теперь это называется гуманитарное образование. Сотни специальностей, тысячи специализаций, а всего-то триста лет назад наук было меньше чем пальцев на руке.
В их роду было принято сынов, достигших двадцати пяти лет, отправлять в путешествие по стране, чтоб нагулялись перед оседлой семейной жизнью. И он отправился в путешествие по Франции. Пусть о приключениях пишут Александр Дюма и Эжен Сю. Арон, как и положено простому еврейскому мальчику из хорошей семьи, приключений не заметил. Зато заметил Карнакский курган, на свою голову. Это место у крестьян считалось проклятым, а значит запретным. Считалось, что по ночам по этим полям скачет сам Дьявол, оставляя в земле осколки копыт. А что им оставалось думать? Это сейчас на каждый торчащий в земле кирпич напишут два десятка космологических теорий, а тогда, гигантские каменные исполины, восставшие на пути пахотных земель, были исключительно происками Сатаны и никак иначе. Захваченный красотой и тайной Карнакского кургана, Арон, соблюдая все предосторожности, устроил туда несколько ночных вылазок. Идти на место, считающееся проклятым, при свете дня, в те времена было бы чистым самоубийством. Наивно полагая, что суеверные крестьяне по ночам спят, а трактирщик, у которого он остановился, спит и вовсе беспробудно, убаюканный еврейским золотом, Арон вооружался фонарем, киркой, тряпицей и с истинной страстью маньяка пытался отыскать некую высшую мудрость в узоре трещин на древних камнях. Там его и взяли. Трактирщик решил, что имея в руках все золото, будет спать намного крепче, чем получив всего несколько монет платы за постой, и сдал Арона инквизиторам. Чего только ему не вменили в вину. И участие в ведьмовском шабаше, и сношения с Сатаной, несмотря на явно мужской пол обвиняемого. Арон был честным евреем, а еще не самым глупым. Поэтому признался во всем и сразу, включая тот факт, что в шабашах трактирщик участвовал вместе с ним, а других ведьм и колдунов он знать не может, потому как не местный. Если тебе суждено умереть, куда приятнее делать это с целыми костями и не отбитыми внутренностями. А еще, осознание того, что тот, кто продал твою жизнь за кошелек золотых монет, будет гореть рядом, изрядно греет душу. Ему никогда не было близко христианское учение, требующее подставлять щеки, пока у истязателя руки не отвалятся. Быть может, поэтому Хозяин и забрал его из подземелья накануне казни и перенес сюда.
Илья, вежливо кашлянув, прервал его размышления. Многозначительно помахал свежеоткрытыми бутылками пива. Они чокнулись, выпили и немного помолчали, любуясь на закат, который никогда не смениться ночью.
- А мое уныние закончилось с приходом двадцатого века. Если бы вы знали, как я радовался... Особенно тому, что Ленин, в своей глобалистической манере, понес свет просвещения всем, без исключения, людям. Толковый был мужик. Мне нравился. Жаль, убрать пришлось.
- Зачем?
- Он бы мог осуществить свою мечту, создать единое государство, общество, подчиненное единой утопической идее.
- И что в этом плохого?
- Вы читаете книги?
- Ну да, - обиделся Илья. - Я же не совсем баран все-таки.
- Прочтите книгу Джорджа Оруэлла, '1984'. Там очень хорошо описан наиболее вероятный вариант развития событий.
- Читал. Мрачновастенько. А как на счет утопий того-же Беляева?
- Не реально. Люди слишком разные, чтоб подчиняться единому правлению. А чтоб развиваться и чувствовать себя счастливыми, им нужен враг. Вариантов развития общества по Беляеву, Ленину или Платону, увы, нет.
- Но вы же пять минут назад сказали, что если снять все запреты...
- С личности, юноша, с личности. Но не с общества. В трехмерном мире слишком тесно, увы.
Они помолчали, глядя на бескрайнюю морскую гладь.
Илья готов был застрять здесь на весь вечер, если не на всю ночь. Новый знакомый был определенно ему симпатичен. Но от чего-то вдруг резко, тревожно захотелось вернуться в лабораторию Лилит. Такое бывает, если забыл, уходя из дома, выключить чайник. Про то, что газ под чайником горит, не помнишь, а вернуться хочется почти невыносимо.
Распрощавшись с Ароном Робертовичем, он поднялся и направился к себе, оставив юного старичка сидеть на берегу и предаваться воспоминаниям.
***
- И почему я не удивлен? - развел он руками, увидев Лилит на ее обычном месте.
- Ну, ты же просил показать тебе что такое 'зов' вот я и показала, - ответила она. - А в чем дело, собственно? Ты чем-то не доволен?
- Ну, не так чтоб не доволен... - смутился Илья. - Просто... забей, в общем. Что-то случилось?
- Еще как, - скривилась она. - Хозяин запретил мне ездить с тобой на коррекции.
- Дай угадаю, - Илья усмехнулся. - Боится что ты, зарвавшись, случайно сама себя убьешь?
- Он с тобой говорил? - искренне удивилась она.
- Нет.
- А... как тогда?!
- Не поверишь, это всемирный заговор мужчин. Мы с пеленок тренируемся думать одинаково. По крайней мере, в том направлении, которое касается женщин.
- Твою мать, - Лилит зашагала по комнате, бурно жестикулируя. - А ничего, что это была моя идея? Понимаешь?! МОЯ!!! И вообще весь этот отдел мое детище!
Она откровенно психовала, волосы на голове вздыбились, глаза замерцали призрачным зеленым огнем. Бумаги, ручки и прочие не закрепленные предметы взвились в воздух, словно подхваченные ураганом.
- Я три года работала, как проклятая, чтоб составить схемы реальности, чтоб систематизировать собственные видения, обрести над ними контроль, а тут являешься ты, и мне заявляют: 'Деточка сиди и не выворобушкивайся'?! Да кто ты, черт возьми, такой?
После умиротворяющего ужина с Ароном Робертовичем, истерика Лилит была вдвойне неожиданной и казалась Илье втройне неприятной. Минут пятнадцать он просто стоял посреди комнаты как статуя Кроноса, всеми порами своей души излучая спокойствие и безразличие. Судя по всему это скандалистку не устроило, она подскочила к нему и ухватилась ручонками за воротник его рубахи, совершая какие-то судорожные движения руками. Илья решил, что пора переходить в активную позицию, иначе есть риск потерять хорошую джинсовую рубашку от 'Сalvin Klien', схватил за плечи, разбушевавшуюся начальницу, поднял на воздух и затряс. Поначалу Лилит пыталась брыкаться, но под конец совсем утратила ориентацию и болталась в его руках как сломанная кукла. Решив, что вытряс уже достаточно дури из ее головы, Илья поставил девушку на пол, поддержал, не давая упасть и заговорил, надеясь, что услышать его она успеет раньше, чем окончательно придет в себя и снова примется буянить.
- Во-первых, решение об отстранении тебя от полевых операций принял не я. Меня даже никто не спрашивал. Во-вторых, твою работу забирать никто не собирается. Ясновидеть в глубь веков я не умею и, слава богу, что не умею. В-третьих... Ты кем себя возомнила вообще? Ларой Крофт? Ксеной? Марусей-шпалоукладчицей? Я не оспариваю тот факт, что ты можешь устроить небольшой конец света. Видел. Но толку в том, если выполняя работу, которую способен сделать любой мужчина, ты лишишь контору уникального специалиста? Что ты пытаешься ему доказать? Что у тебя яйца растут? Так нахрен кому здалась баба с яйцами! - он перевел дыхание. - Насмотрятся, блин, феминистических американских сериалов, а потом с ума сходят. Да ты радоваться должна, что твой мужчина тебя оберегает в меру сил своих, а не истерики устраивать.
Успокоенная этой гневной отповедью, но не желающая принять свое поражение, Лилит отвернулась, скрестив руки на груди.
- И почему вам, мужикам, всегда достается самое интересное? - обиженно прошептала она. - Приключения, сражения, подвиги. А если женщина, так сиди дома, натянув юбку до пят, и выглядывай в окошко.
- Думаешь, часами неподвижно валяться в грязи поздней осенью, чтоб выследить цель - это интересно? Или бежать сутки по раскаленным камням? Или получать пулю в... Неважно. Детка, большинство писателей, красиво описывающих военные подвиги, даже стрелять не умеют, - он снисходительно улыбнулся.
- Подумаешь, валяться не подвижно... - теперь Лилит спорила из чистого упрямства. - Не высшая математика.
- Да? - хмыкнул Илья. - А если тебе в ухо таракан заползет?
Девушку передернуло.
- Да что ты гонишь! И вообще, хватит умничать, у нас дело есть, - и, помолчав, печально добавила. - У тебя.
- Что за дело? - подобрался Илья.
- Словами объяснять долго. Иди сюда, возьми меня за руки и расслабься.
Он сделал то, что она попросила. Заглянул ей в глаза и оказался на поляне в лесу. Нет, скорее в лесопарке. Слишком уж чистенько тут было, деревья посажены ровными рядами, ни бурелома, ни плетущихся трав, вечно стремящихся превратить бурелом в непроходимые заросли. Деревья все примерно одного возраста. Явно искусственная посадка. В голове само собой всплыло понимание того, что это пригородный лесопарк, вернее та его часть, что лежит далеко от трассы и натоптанных тропинок, где так любят гулять влюбленные парочки и мамаши с детьми. Не смотря на то, что в видении царила глубокая ночь, он видел все ясно, как при свете дня. Полянку освещал небольшой костерок, недалеко от него стоял деревянный пень. Илья приблизился. Пень был старше окружающих полянку деревьев раз в десять. Почти три метра в диаметре и около полуметра в высоту. Спил был очень старым, потемневшим от времени. Черным контуром на нем выступала нарисованная (кровью?) пентаграмма. По углам лучей пентаграммы были вколочены колышки, от них тянулись веревки, охватывая руки и ноги распятой на пне, неподвижной, беременной женщины.
Вокруг расположились пять фигур в черных балахонах. Каждый из них стоял напротив своего луча звезды. Они что-то тихо не-то бормотали, не-то напевали на латыни. Илья этого языка не знал, единственным, что ему удалось разобрать в их бормотании, было регулярно повторяющееся 'Ave Satanas' и еще 'in nomen of feretrum', 'in nomen of shambles'. Пение прекратилось. Один из пятерки (тот, что был повыше) занес нож над распятой на алтаре женщиной. Выкрикнул: 'pro modulo meo, Satan' и вонзил нож в живот жертве. Видение прервалось.
Илья ошалело тряс головой, приходя в себя.
- Это что было?
- Это не было. Это будет. Сегодня ночью. Долбаные сатанисты, как они надоели.
- Что-то я не понял... Ты работаешь на Сатану и тебе надоели сатанисты?
- Не путай грешное с праведным, - пожала она плечами. - Подумай лучше, на кой Хозяину нужны замученные кошки. Или зарезанные бабы.
- Ну, мало ли, их же в жертву приносят, душа и все такое...
- И зачем, по-твоему, Хозяину души? А уж тем более жертвы.
- Хватит демагогию разводить. Прекрасно знаешь ведь, что я в этом вопросе плаваю. Хочешь - объясни, а в 'угадалки' мне играть лень.
- Ну, - начала она. - Это старая-престарая история. Жил-был Бог, который мечтал сотворить идеальный мир. Творить в одиночестве скучно: никто не раскритикует, не перед кем похвастаться, не для кого стараться. Даже заканчивать творение лень. В общем, подумал Бог и создал зеркало. Покрутился перед ним, обозрел себя со всех сторон и оживил отражения, убив этим сразу трех зайцев. И некислую часть рутинной работы с себя сгрузил, и аудиторию благодарную приобрел, и от скуки раз и навсегда избавился, потому как организовать такую ораву, где каждый сам себе личность - задача не из легких. Ведь ангел, это лишь с одной стороны отражение Бога, а со всех других, тот, кем сам захотел стать. Свобода воли - главное условие интересной игры, если, конечно, тебе не нравиться играть пластиковыми куклами. С идеальностью мира возникли определенные проблемы. Система получалась самодостаточной, самовоспроизводящейся и вполне себе симпатичной до тех пор, пока в ней не появлялись люди. С момента их появления, все шло наперекосяк. Первый мир превратился в выжженную пустыню, после ядерной войны. Второй был отравлен отходами слишком бурно развивающейся техники. В третьем люди просто истребили друг друга. В четвертом размножились как кролики, открыли для себя космические полеты, начали поиск пригодных для жизни планет и постройку космических станций. Бог очень радовался, пока одна из околоземных станций не была взорвана террористами. Это повлекло за собой цепную реакцию среди других спутников. Все бы ничего, вот только на станциях этих шла сборка межзвездных двигателей, работающих на антиматерии. Серия чудовищных взрывов нарушила герметизацию, вышвырнув всю антиматерию на Землю и Земли не стало. Бог распсиховался и создал нашу Землю. Идеальную планету, планету-рай. Создал и заселил ее людьми... неразумными. Вовсе.
- Фигасе, - присвистнул Илья. - Это как 'неразумными'?
- Это как бараны примерно. Миленькие такие, очаровательные людишки, бегающие в зоне субтропиков, жрущие то, что под ноги упадет и совокупляющиеся с жизнерадостностью кроликов.
Илью передернуло. С минуту он внимательно изучал лицо Лилит, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно, потом махнул рукой, что-то для себя решив, и глубоко вздохнул.
- А смысл? Толку в неразумных людях?
- Сатана решил примерно так же. Спорить с Богом не счел нужным, просто потихоньку взял да и наделил людей разумом.
- Я так понимаю, Бог не сильно обрадовался.
- О, Бог совсем не обрадовался. Взбесился, отправил Сатану в ссылку на землю и заявил: 'Я творил Землю семь дней. Даю тебе шесть, чтоб сделать эту планету счастливой. Справишься - признаю твою правоту. Нет, исчезнешь вместе с Землей'. И отправился творить миры дальше, уже без Сатаны.
- А что ж не забрал у людей разум обратно?
- Не имеет права. Свобода воли. Но, увы, большинство людей, во все времена, всеми силами от разума отказываются сами. Память-то у них сохранилась, и о божественной воле, и о счастливо-неразумном существовании.
- Да уж, - хмыкнул Илья, - Думать вредно, от этого бывает больно. А где гарантия, что 'хозяин' просто не промыл тебе мозги? Рассказал сказочку про белого бычка, чтоб ты с жизнерадостностью пионерки схватила пулемет и поскакала расстреливать 'плохих дядей' во благо 'хороших'?
- Думаешь, он хоть что-то мне говорил? - невесело улыбнулась Лилит. - Илья, хозяин не снисходит до объяснений, а уж тем более оправданий. Он приказывает иногда, или ставит перед фактом. Но уж никак не плачется в жилетку сотрудникам, рассказывая какой он на самом деле лапочка. Все это я Видела, окунувшись в глубь прошлого. От меня, знаешь-ли, тяжело что-либо скрыть.
- То есть, выходит, мы работаем против Бога, - почесал в затылке Илья. - Стремно.
- Не против Бога, - замотала головой Лилит. - Ты что, с богом мы бы вряд-ли справились. Он же Создатель, высшее существо. Так что создал и забыл.
- Тогда с чем вообще мы воюем? - удивился Илья.
- Как тебе сказать... С божественной волей, наверное. Человек создан по образу и подобию Бога, а значит, в теории может почти все то же, что и Бог. Для того, чтоб теория стала практикой необходимо и достаточно верить. В себя. Только вот, быть может из-за изначально неразумного существования, а может быть из-за дефекта конструкции, люди в себя верить не умеют. В Бога, в Вождя, в Дьявола, в инопланетян - запросто. А в себя нет. И чем выше по статусу тот в кого верят, тем круче верующий. Вот и получается, что в плане 'паранормальных' способностей священники, вернее крайняя их форма - инквизиторы, превосходят всех, кто живет на этой планете. Печальнее всего то, что единственное их желание выполнить Божью волю. То-бишь, вернуть людей в обараненное состояние и похерить всех тех, кто с этим не согласен.
- М-да... не самая блестящая перспективка. Пойду собираться.
С этими словами Илья развернулся и отправился к себе.
***
Сидя на кухне и попивая кофе, он напряженно размышлял.
С чем идти на борьбу с сатанистами? Перерезать эту гоп-компанию было бы проще всего, но сие не путь самурая. И что делать с бабой? А вдруг она с перепугу рожать начнет? Хотя, вряд-ли, в видении женщина спала... видать, чем-то напоили или накололи.
Илья подумал, потом подумал еще, и на лице его расплылась довольная улыбка. Есть!
Он закатал рукава, зажмурился и принялся доставать из кухонного шкафчика необходимые реагенты: нитрат свинца, килограмма хватит; сера, пару килограмм; гигантских размеров ступка с пестиком; литр керосина; полотняный мешочек; огромный, на пару размеров больше чем надо, черный балахон. Годиться. Илья осторожно перетер в сумке серу с нитратом свинца, вымочил мешочек в керосине, аккуратно отжал над раковиной и ссыпал туда свою адскую смесь. Готово.
Чем бы еще экипироваться? Ножами, конечно. Хотя... может, демон с глефой будет выглядеть убедительнее? Нет. Ножи, вылетающие из воздуха, выглядят куда эффектнее. Вряд-ли человек, владеющий техникой боя на ножах или их метания, и умеющий передвигаться с настоящей скоростью будет тратить время на призывание демонов и выпрашивание у них силы. Ему и своих сил достаточно. А тряпки, готовые убить беспомощную женщину ради получения того, что нормальный мужик берет себе сам, видят драки только по телевизору, где все замедленно и отследить бросок ножа не смогут. Решено.
Илья открыл дверь в арсенал. В прошлый свой поход сюда он видел несколько очень специфических ножей и теперь искал их. Набор из пяти клинков с черненым лезвием и белесой костяной рукоятью, на которой искусной рукой истинного мастера были вырезаны жутковатые узоры, таился в дальнем углу. Наверное, оружие было пропитанно каким-то химическим составом, оно слабо фосфоресцировало в темноте. То, что доктор прописал. Илья взял один из клинков в руку, недовольно поморщился. Балансировка, мягко говоря, не очень, ножи скорее ритуальные, чем боевые. Потратив час на метание этого ритуального недоразумения в мишень, он решил, что с пивом покатит и, закинув сумку с балахоном и химикатами на плечо, решительно двинулся к выходу.
Уже стоя на пороге, Илья поймал очередную идею, метнулся к шкафу, вытащил оттуда респиратор, и отправился на стоянку. Времени оставалось не так уж много. 'Завтра будут неприятности' - промелькнула в голове непрошенная мысль, но он отогнал ее как назойливую муху.
- Главное, вернись до того как зайдет луна, - крикнула ему вслед Лилит .
Он неопределенно качнул головой и продолжил свой путь.
К лесопарку Илья подъехал, когда уже начало смеркаться. Оставил машину на стоянке и быстрым, спортивным, пружинистым шагом двинулся в лес. Карта местности прочно сидела в его сознании, ноги сами несли к месту выполнения задания. Лес, не подозревающий о готовившемся злодеянии, мирно шелестел свежей листвой.
Полянка выглядела мирно и пасторально, никакого намека на сатанистов. Правда, гигантский пень был в наличии. А вместе с ним еще пара древних, непонятно как сохранившихся в этом рукотворном парке дубов.
Илья прикрыл глаза, восстанавливая в памяти будущие события. Так... значит, главарь будет стоять тут, его присные по бокам, а костер они разожгут здесь. Он приглядел для себя густой кустарник неподалеку от будущего кострища, нацепил балахон, приладил респиратор, вытащил из рюкзака мешочек с адской смесью, замаскировался в кустах вместе со всем своим скарбом и затих в ожидании.
Ждать пришлось не долго. Уже чрез полчаса послышался шелест опавшей листвы и потрескивание веточек под чьими-то неуклюжими ногами. Вскоре на полянке показались трое, на плече у одного из них покачивался большой тяжелый сверток.
'Женщина, - догадался Илья. - С этим парнем надо быть поосторожнее. Тяжесть немалая, а тащит он ее без особого напряжения. Двое других, вроде, особой опасности не представляют'. Старший, так Илья окрестил того, кто нес будущую жертву, сгрузил свою ношу на землю. Его подручные принялись разжигать костер. Именно в том месте, которое было указано в видении. 'Молодцы, - довольно усмехнулся Илья, - продолжайте в том же духе'.
- Авадон, может, ну его? - жалобно протянул один из подручных. Одна. Голос явно принадлежал женщине, а скорее девчонке.
- Струсила? - презрительно хмыкнул Старший.
- Блин, ну кошек резать это одно, а человека... нас же посадят, к чертям собачим, - она повернулась к третьему. - Скажи ему, Локи.
Локи только со вздохом пожал плечами.
- После обряда, нам будет плевать на законы, милицию и прочую муру. Сатана примет жертву и даст нам столько силы, что одного желания хватит для того чтоб сравнять с землей этот город, вместе со всей его милицией, - в голосе Старшего было столько фанатичной уверенности, что Илье захотелось покрутить пальцем у виска.
'Это ж надо быть таким кретином, - подумал он. - Чтоб поверить, что достаточно кого-то зарезать и тут-же придет добрый дядя, который решит все твои проблемы. Ну, хорошо, будет тебе дядя, а если повезет, то и тетя в белом халатике'.
- Но я не хочу разрушать город, - снова захныкала девчонка. - Он мне и так, вполне нравится.
- А одноклассникам своим ты отомстить хочешь?
Ответом ему было насупленное молчание.
- Вот и делай то, что скажут, желательно молча и без скулежа. А то заберу всю силу себе, и снова будешь бегать и по углам ныкаться, как затравленная шавка.
Бунт был подавлен, приготовления шли полным ходом. Костер разгорелся, жертву водрузили на алтарь. Тот, кого называли Авадоном, затянул свое гнусавое песнопение на латыни.
Пора, решил Илья. Точным движением он отправил мешочек в костер. Пропитанная керосином ткань вспыхнула , содержимое мешка вывалилось на раскаленные уголья и началось...
Повалил бурый дым, затрещало так, словно в костер высыпали горсть петард, невыносимо завоняло серой. Несколько секунд и полянку заволокло удушающими газами, горе-сатанисты согнулись в приступе кашля, изо всех сил натирая кулаками разом воспалившиеся глаза. Пламя костра проступало сквозь дымную завесу тусклым, зловещим, багровым пятном. И из этого пламени шагнула к алтарю огромная черная фигура.
- Ты звал меня? - респиратор превращал и так не слишком мелодичный голос Ильи в замогильно-утробное ворчание.
Девчонка и парень рухнули на землю как подкошенные. Их главарь оказался покрепче. Выпрямившись, он протянул вперед руку и попытался заорать, давясь кашлем:
- Приветствую тебя, о повелитель преисподней! Я принес тебе жертву! Дай мне сил!!!
'А этот псих действительно верит', - с удивлением подумал Илья. В слух же сказал:
- Я оценил твою жертву, пойдем со мной, князю тьмы нужны верные слуги в аду. Отдай мне свою жизнь и будешь вознагражден вечностью в преисподней.
Он медленно двинулся к Авадону, протянув вперед руки, словно слепец, нашаривающий себе путь в извечной тьме. Тот шарахнулся к дереву и залепетал:
- Нет, нет, господин мой, ты неправильно меня понял. Мне еще рано покидать землю, я еще не окончил свой путь. Вот возьми ее, - подхватив с земли, уже пришедшую в себя, девчонку, он толкнул ее в объятия Ильи. - Она еще сохранила девственность, я берег ее для тебя.
- Нет! - слабо взвизгнула та.
Илья поймал ее, заглянул в огромные, от ужаса, глазища и оттолкнул в сторону, туда, где концентрация дыма была поменьше. Парень тоже очухался, и медленно, 'незаметно' отползал подальше от полянки, своего учителя и вызванного им злобного демона с неадекватным поведением.
Увидев, что Илья отбросил девушку в сторону и продолжает свое медленное и тем более ужасающее движение в его направлении, Авадон вскинул руки, инстинктивно пытаясь защититься, и в этот момент два клинка, брошенные с огромной силой и с малого расстояния, пригвоздили его ладони к стволу векового дуба. Обретя ту боль, которую привык причинять другим, сатанист заорал дурным голосом и задергался как рыба, попавшая на крючок. Лезвие, вонзившееся в горло, прервало его крик.
Илья подхватил с алтаря жертву и быстрым шагом двинулся в лес. Он спешил, опасаясь, что женщина в бессознательном состоянии надышалась ядовитыми газами и теперь жизнь ее и ребенка может быть в опасности. Его ноша прерывисто дышала, периодически пытаясь кашлять, но так и не приходила в себя. Чем же ее накачали?
Недалеко от выхода из леса, Илья быстро стянул с себя балахон и респиратор, развязал узлы на руках и ногах женщины. Теперь она выглядела скорее как потерявшая сознание будущая мамочка, чем как жертва зловещего ритуала.
Загрузив женщину на заднее сидение машины, Илья дал газ и погнал к неотложке. Времени оставалось мало, луна готовилась вот-вот зайти.
В приемном покое неотложки людно было всегда, сюда доставляли людей круглосуточно, Поломанные руки и ноги, перебитые в драке носы, жертвы алкогольного отравления (после того, как приказом министерства были закрыты вытрезвители, поклонников зеленого змия осталось привозить только в институт неотложной помощи), неудавшиеся самоубийцы, бомжи, позавтракавшие гамбургером трехнедельной давности. Неотложка принимала всегда и всех. Нельзя сказать, что с радостью, скорее с усталым равнодушием и тихой завистью к другим больницам, где ургентный день всего один в неделе, но все же принимала.
Ворвавшись в приемный покой, Илья поискал глазами свободный стул и примостил беременную между, более-менее прилично выглядящей, бабулькой и дремлющим мужиком, с рукой, неумело забранной в самодельную шину. Уже выходя из клиники, он услышал густой бас:
- Эй, сестра, тут беременная женщина сознание потеряла.
Домой он успел вовремя. Последний луч луны истаял за горизонтом, когда за Ильей закрылась дверь в четвертое измерение.