Дмитриева Наталья Владимировна : другие произведения.

Путь дракона Часть вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Буду рада комментариям :)
Глава пятая
Для того, чтоб избежать предательства, нужно быть или святым или подонком, в противном случае, остается только смириться.

Сколько времени я была в обмороке - не знаю. Пришла в себя от дуновения ветерка. Повернула голову и наткнулась взглядом на незнакомого мужика, сидящего под деревом и поигрывающего старым, знакомым, вечно отравленным кинжалом Атаса. Мужик был непонятным. Почти такой же здоровый как орк, но пропорции скорее человеческие... или каэрские. Нет, слишком массивен для каэра, даже для каэра-воина, но слишком анатомически правилен для человека. Ну и харз с ним, пусть будет человек. Смуглая кожа, канонически правильные черты лица, опять-же нечто среднее между каэром и человеком. Чуть заостренные уши, густая копна блестящих, черных как вороново крыло волос, перехваченных на широком лбу тонким золотым обручем. Обтягивающий тело костюм, вроде тех, что носят ассасины, когда идут на дело, но не гладкий, а из мельчайших чешуек. Под одеждой бугрятся достойные хорошего воина мышцы, и магией от этого недоразумения несет, как от всего ордена Апейраны оптом. Да что такое? Ни расу, ни профессию определить не могу, удивилась я. Он поднял на меня глаза. Большие, с двумя вертикальными зрачками и совсем без белка, ярко-желтые, светящиеся, как расплавленное золото. Я дернулась от этого взгляда и тут же обнаружила, что руки мои крепко связанны за спиной, а шею сжимает удавка. Присутствия бога не ощущалось. Семиэтажный орочий с тройным загибом мат получился неплохо. Разве что звучности ему чуток не доставало, слишком уж у меня болело горло.


- Хм... с каких это пор жрицам дозволены непечатные выражения? - лениво, с издевкой поинтересовался незнакомец.


Голос был странный. Низкий, рокочущий, на грани инфразвука. Такой голос мог принадлежать существу с неизмеримо большей глоткой.


- А не пошел бы ты лесом? - спросила я.


Рука этого загадочного леода совершила неуловимое движение, и кинжал вонзился в землю в паре волосков от кончика моего носа. Я непроизвольно вздрогнула и зажмурила глаза.


- Смерти боишься, - все тем же тоном констатировал он. - Но хамишь. Неувязочка выходит. Ты или не бойся, или не хами.


- Те, кому надо было бояться смерти с твоей стороны, остались в пещере у дракона. Так что, хамить я буду в свое удовольствие. Не нравится, можешь развязать меня и отправить домой.


- Тоже логично. Тебе действительно не стоит опасаться смерти от моей руки... пока. Но жизнь тоже бывает разная. С отрезанным языком, например, чтоб не ругалась. И подрезанными связками, чтоб подраться желания не возникало.


Это была не угроза. Простая констатация факта. Во рту резко стало очень сухо, я судорожно сглотнула.


- И чего тебе от меня надо? - мой голос прозвучал хрипло и откровенно напугано.


- Мелочь. Сущая мелочь, - улыбнулся он. - Мне нужно всего лишь, чтоб ты воскресила и вылечила мою дочь, убитую не без твоего активного участия.


На вид ему лет тридцать, если человек. Если каэр - непредсказуемо, но каэрских детей я не убивала никогда, да и человеческих тоже. И вообще, убийство не моя профессия. Так я ему и сказала.


- Ты уверена? - так же улыбаясь, произнес он и начал стремительно меняться. Плащ за плечами взметнулся крыльями, шея удлинилась, чешуйки одежды начали стремительно расти с запрятанным под ними телом. Через несколько секунд рядом со мною стоял огромный, черный как ночь, дракон, вдвое больший недавно убиенной Ониксии, но, несомненно, принадлежащий к той же породе ящеров.


- Дракон... - в одном этом слове сосредоточилось все мое удивление. - Я что? Сплю?


- Увы, - шепнул ящер, поднеся морду к моему лицу и обжигая дыханием. - Бодрствуешь


- Я не умею воскрешать драконов.


- А ты сумей, - сказал он, вновь переходя в человеческую форму.


- Слушай, мужик. Я, конечно, все понимаю, но так уж вышло, что жрецы не воскрешают кошечек, собачек и драконов. Только леодов. Если начну объяснять почему, ты уснешь от скуки. Так что, можешь смело меня отпустить на все четыре стороны или убить, как больше нравится.


- Убить? Это было бы слишком легко. Она была моей единственной дочерью. Понимаешь? - он склонился надо мною, взял за подбородок и заглянул в глаза. Потом резко отпустил, поднялся, развернулся на каблуках и бросил куда-то в сторону, - Нефариан, отнеси Леди в гостевые покои номер тринадцать, пусть пока отдохнет, расслабиться, чтоб в голове прояснилось. И... Составь ей компанию. Эта тщедушная девка мне нужна живой и неиспорченной... пока.


- Да, Лорд Дейсвинг.


Еще один черный дракон, схватил меня в переднюю лапу и взмыл в воздух. Минимум комфорта, максимум результата. Длинные обсидиановые когти временно стали моей клеткой. Небольшое усилие, и мои конечности навек простятся со своей хозяйкой. Ненавижу драконов.


Летели мы долго, тело изрядно затекло. Пытаясь немного удобнее устроиться в чудовищной лапе, я повернула голову и увидела далеко внизу озеро кипящей лавы, которое неслось нам навстречу с бешенной скоростью. Вот теперь мне стало действительно страшно. С диким визгом я забилась в чудовищных когтях. Дракон сжал меня покрепче и продолжил свой полет, как ни в чем ни бывало. Огненная бездна опаляла мне спину, волосы потрескивали от жара, а в голове билась одна единственная мысль 'СТРАШНО'.


Вокруг потемнело и стало прохладнее. Нефариан затормозил и разжал когти. Я кубарем покатилась по наклонной упругой и, слава богам, прохладной поверхности пола. Дрожа от пережитого ужаса, попробовала подняться, со связанными руками это было сложно, но с третьей попытки мне удалось. Мы находились в достаточно просторном для каэра, но непроходимом для дракона в истинной форме тоннеле. Судя по идеально округлой форме стен, тоннель был не естественного происхождения. Примерно в трех метрах от меня зловещими алыми сполохами играл выход. Стоящий на краю Нефариан, обернувшись в человека, оправлял за спиной крылья, сейчас более всего похожие на обычный плащ. На секунду в моей голове промелькнуло желание разогнаться и столкнуть в огненное озеро беспечно стоящего на самом краю коридора дракона, который явно чувствовал себя здесь в полной безопасности. Но лишь на секунду. В следующее мгновенье здравый смысл напомнил о том, что при моей комплекции сдвинуть с места достаточно массивного мужчину будет весьма проблематично. Куда больше шансов, что он заметит мою неумелую атаку, и отправит купаться в лаве. Или просто в нокаут. Дракон окончательно закончил трансформацию и двинулся в мою сторону. Проходя мимо, он, не замедляя шага, протянул руку, закинул меня на плечо и двинулся дальше. Я попыталась вырваться, но получила увесистый шлепок по заду и затихла. Смысла трепыхаться нет. Ругаться тоже. Вряд ли он сможет оценить мое красноречие. А после пережитого чудовищного ощущения падения в огонь, мне не хотелось больше ничего, совсем ничего. Мерные шаги гулко отдавались под сводами туннеля, багровое пятно выхода все уменьшалось, уменьшалось и превратилось в воспоминание. Когда коридор свернул, на сознание медленно и незаметно накатил мягкий, нежный туман сна. Я не проснулась даже тогда, когда конвоир стряхнул мое тело с могучего плеча на пол, только всхлипнула и свернулась калачиком.


* * *


Пробуждение было неприятным. Шея болела, голова раскалывалась. Полумрак вокруг, порождаемый тусклым светом стоящей невдалеке от меня свечи, мерный стук и мрачная фигура, неподвижно сидящая в кресле, тоже не добавляли хорошего настроения. Я оглянулась. Геометрически правильная, почти кубическая камера. У стены массивное кресло с надзирателем в комплекте, подо мной достаточно мягкая и теплая шкура, что дальше - не разглядеть, слишком тусклое освещение. Надзиратель неподвижен и не издает ни звука, возможно спит. Что ж, это шанс выбраться отсюда. Я поднялась на ноги, взяла свечу и тихо, стараясь не дышать, пошла вдоль стены, неслышно переступая босыми ногами. Из тени выступил маленький бассейн в полу. На высоте моего роста торчал каменный уступ, с которого в бассейн капала вода. Медленно. И тут же уходила куда то вниз. Пойманная на язык капля была теплой, соленой и сильно отдавала серой. Плохо. Такую воду пить нельзя. Хотя, я тут все равно надолго не задержусь, так что это не важно. Шаг, еще шаг, а вот и кишка выхода, пол коридора на уровне моей груди. Не так уж и высоко на самом деле.


Проклиная свою лень, которая каждый день на протяжении многих лет исправно мешала мне делать зарядку, я худо-бедно запихнула свое неуклюжее тело в коридор и замерла на полу, ухватив руками проклятый ошейник и пытаясь восстановить дыхание. Хаккар, где же ты когда так нужен? Почему какая-то тупо заговоренная веревка не дает мне до тебя докричаться? Проглотив готовые покатиться по щекам слезы, я продолжила свой путь. Вот вылезу отсюда, сниму с шеи эту дрянь и проревусь как следует. А сейчас никак нельзя. Еще разбужу этого когтистого и будет мне грустно. Навстречу пахнуло жаром. Выход был все ближе.


Зажав волю в кулак, я подошла к краю и выглянула наружу. Моя камера была одной из дыр в отвесной и гладкой как стекло скале. Снаружи была площадка для посадки драконов, по всей стене серпантином вился уступ, шириной не более локтя, соединяющий такие площадки. Выход на свободу. Закрытый для меня выход. Боже, но почему я не герой? Почему так панически боюсь высоты? Сделав несколько глубоких вздохов и взяв себя в руки, я подошла к спасительной тропинке и поставила ногу на уступ. Тело тут же свело судорогой. Не подчиняясь мысленному приказу, оно отскочило от опасно близкого края, в спасительную глубину коридора. 'Не сметь бояться!' - приказывала я себе. - 'Не сметь!!! Ты же каэра, потомок славного рода, приемная дочь самого бога, тебе нельзя бояться'. Но неуклюжее, непослушное тело было иного мнения на этот счет. Оно сводило мышцы судорогой, тряслось, истекало холодным потом и раз за разом отскакивало от опасного огнедышащего края, не желая подчиняться рассудку. Ему было страшно. Хотя, что греха таить, страшно было мне. Есть герои, не знающие страха, есть герои умеющие преодолеть свой страх, а есть я, и я не герой. Увы. Я села под стенкой, притянула коленки к подбородку, уткнулась в них лицом и всхлипнула.


Пожалеть себя вволю мне не дали. Наверное, проснувшемуся стражнику не сильно понравилось мое отсутствие, или он от природы грубиян и хам, или предпочитает весьма специфический способ производить впечатление на девушек, но грубая лапища, ухватившая меня за плечо никаких положительных эмоций не вызывала. Не стоит отрывать человека от такого важного дела, как жаление себя любимого. Тем более не стоит отрывать от него женщину. Взбесившись, я попыталась одновременно стряхнуть с себя злокозненную драконью пятерню, пнуть негодяя под коленку и укусить за руку. Все три попытки потерпели сокрушающее поражение. Охранник, так и не заметив их, пошел вглубь камеры, таща меня за собой, а мне пришлось ехать за ним на заднице, кое-как перебирая ногами в безуспешных попытках восстановить равновесие. Швырнув меня на шкуру, он рыкнул:


- Ты. Сидеть. Здесь. Смирно. Побью.


И снова замер в кресле, слегка затянув глаза пленкой третьего века.


А ведь действительно побьет, потирая ушибленную попу, думала я. С кодексом чести у этих парней явные проблемы. Минуты тянулись медленно. Где-то с полчаса я обижалась и костерила на чем свет стоит (разумеется про себя) мерзкого тюремщика. Еще с час пыталась сквозь проклятый ошейник поколдовать над своими синяками и ушибами. Безрезультатно. Некоторое время ковыряла стену. Попробовала умыться из капающего источника, только развезла грязь и сажу по лицу. Где-то на шестом часу я поняла, что смерть от тоски и одиночества это не то, что мне хотелось бы испытать. Тишина, нарушаемая собственным дыханием и капаньем воды давила со всех сторон, подсовывала бредовые видения, звуки, которых не было, ощущения... Меня бил озноб. Каэру нельзя надолго оставаться без неба. Жрецу нельзя терять связь со своим богом. Тишина и одиночество - страшные враги для того, кто привык жить среди друзей. Пытаясь хоть как-то воевать с наступающим безумием, я закрыла глаза и запела.


Где-то за скалами солнечный луч небо ласкает


Ты что-то ждешь, а кого или что солнце не знает


Мертвой надеждой вспорхнет мотылек на подоконник


Это не сон это просто звезда, солнце в ладонях


Вижу огни, то пылает душа радостным жаром


Горестный вздох растворится во тьме облачка паром


Спи мой малыш, пусть твой сон сохранит дева Элуна


Завтра тебе предстоит долгий путь, белые дюны


Завтра пройдем все дороги - пути, вскоре вернемся


В наших лесах сквозь листву вечных лип улыбается солнце.


С песней пришли воспоминания о родном мире, друзьях детства, врагах и приключениях, которые кажутся забавными только потом, если все выжили. Бард - это не класс и не профессия, это состояние души. Песню не надо сочинять и не надо учить, она приходит сама. И музыка, и слова - изнутри, разгоняя тьму и согревая холод тонким лучиком надежды.


- Ну, и надолго тебя хватит? - ворвался в ритм очередной баллады грубый, низкий и уже знакомый голос.


Я открыла глаза. В пещерке действительно стало светлее и уютнее, так, словно разожгли небольшой костер, правда костром этим была я, а топливом - моя душа. В кресле восседал, закинув ногу за ногу и раскуривая сигару, сам Лорд Дейсвинг собственной персоной. Мой охранник стоял перед ним преклонив одно колено, опустив голову и прижав кулак к груди. Дейсвинг что-то прорычал ему на драконьем языке, тот коротко кивнул и вышел из пещеры. Я вскочила на ноги.


- Молоко, - он кинул мне узелок. - Что-то мне подсказывает, что сырое мясо не в твоем вкусе.


- Вы изрядно заботливы, - сзъявила я, сербая молоко. - Прошу принять к сведению, что здесь все не в моем вкусе.


- Не хочешь обсудить перспективы своего дальнейшего существования? - лениво разглядывая меня, спросил дракон.


- А ты свои, не хочешь?


- Ну-ну, - голос крылатого змея стал подозрительно ласковым. - И какие же это У МЕНЯ перспективы?


- Отец меня ищет, это точно, и скоро найдет, ибо он есть божество. А когда найдет меня в столь сомнительной компании, будет очень-очень зол. Насколько он будет зол, всецело зависит от моего настроения, так что, если хочешь сберечь свою шкуру, рекомендую немедленно отпустить меня домой.


В ответ на мою гневную тираду раздался душевный жизнерадостный хохот.


- О, великие демиурги, как же я люблю этих эмигрантов. Девочка, вот скажи пожалуйста, с чего ты решила, что абсолютно все миры демиургов устроены одинаково?


Я растерялась.


- А... А зачем им быть устроенными по-разному? Демиурги же по образу и подобию родной планеты их меняли.


- Умница, школьный курс мироустройства знаешь. А о том, что изначальный материал был не одинаков, ты не задумывалась? Нет?


- И что? - я никак не могла понять, куда он клонит.


- А то, что в этом мире боги не могут оказывать влияние ни на что, кроме своих последователей, а перводраконы могут почти все.


- И где ты будешь искать своего перводракона? Они же несколько веков назад как ушли в небытие.


- То они у тебя из мира ушли. А я уходить никуда не собираюсь.


- Хочешь сказать, что ты - перводракон? Вот это наглость так наглость. А может ты вообще демиург, только с амнезией? Харз собственной персоной? Точно! Как же я не догадалась! Методы воздействия-то идентичны.


Дейсвинг посмотрел на меня, как на восьмое чудо света.


- Хм... Не веришь значит. Хорошо. Будем проверять. Как тебе такой вариант, я сейчас вынесу тебя наружу, пред ясны очи батеньки, сниму аллор, чтоб ты не говорила что 'не нашел' и... - он на минуту задумался. - Чтоб мне с тобой сделать такого, чтоб папане не понравилось, и мне не скучно было? О, придумал... Как думаешь, порадуется ли твой папаша, если я тебя изнасилую?


Я с ужасом вжалась в стенку. Не может быть. Не будет! Я же под защитой бога, в конце концов!!! Что за абсурдное предположение???


- Ты не сделаешь этого.


- Правда? А давай проверим? Есть у меня одна такая веселая теория. Основывается на том, что ваша знаменитая храбрость базируется не на каких либо личных качествах, а всего лишь на полной безнаказанности. Кто же тронет жреца-то? Ведь боги заступятся. Вот мне и интересно, каким голосом ты запоешь, когда поймешь, что заступаться за тебя здесь некому. Пойдем, - он встал с кресла и шагнул в мою сторону.


- Не подходи!!! - взвизгнула я, отскочив от него. - Не трогай меня! Не смей!!!


Он спокойно и неторопливо приближался, постепенно прижимая меня к стене. Лишенная связи со своим богом, что я могла противопоставить старому дракону, веками шлифовавшему мастерство убивать? Только свой панический ужас. Извернувшись ужом, я проскочила под его рукой и бросилась к выходу из пещеры, оставив у Дейсвинга в руках рукав своей сутаны. Спасибо гнилым ниткам, лопнувшим от сильного рывка. Одним гибким движением (куда только подевалась моя врожденная неуклюжесть?) запрыгнула в коридор и рванула к выходу со всех ног. Сердце билось в горле, легкие горели, а я бежала к алому окошку, ведущему к... свободе?.. Смерти?.. Да наплевать, только бы от него. Жрица, презревшая обет целомудрия навсегда теряет связь с богом. Утратить связь с отцом для меня сейчас все равно, что убить его.


Огненная пропасть дохнула мне в лицо, я отшатнулась от края, а сзади все отчетливее слышались неторопливые шаги. Ему некуда спешить. Мне некуда бежать. Кроме.... Я еще раз посмотрела на карниз, сморгнула слезы и поставила на него ногу. Тело молча визжало от ужаса. Пропасть жадно разевала свою пасть. А хладнокровное чудовище все так же не спеша приближалось ко мне.


Трясясь от страха, я поставила на карниз другую ногу и прижалась к гладкому камню стены. Папа, ты меня не слышишь, но все равно, помоги. Пожалуйста, папочка. Шаг, другой, третий. Случайный взгляд в низ. Бездна распахнула пасть, маня отдыхом и забвением. Совсем немного, оттолкнуться - и все. Все кончится. Больше не будет страшно. И больно тоже никогда не будет. Совсем чуть-чуть... Я зажмурила глаза, стало легче. Боги дня и ночи, великие демиурги, я же каэра, мне ничего не стоит пройти над пропастью по нитке, а тут такой широкий и удобный карниз, главное не смотреть вниз, туда, где пляшут языки пламени, и бурлит раскаленный металл. Только не смотреть вниз. Шаг за шагом и я выберусь наружу, где светят печальные глаза отрекшейся от меня Элуны, и все будет хорошо. Только не смотреть вниз. Ледяные ручейки пота стекали по ногам, сутана прилипла к телу, ладони взмокли, коленки тряслись, но раз за разом я заставляла ногу сделать еще один шаг. Еще немного и следующая площадка, там можно будет передохнуть.


Еще шаг, нога нащупала широкий выступ посадочной площадки, я открыла глаза - и увидела стоящего, скрестив на груди руки Лорда Дейсвинга. Он просто перелетел с одной площадки на другую. Всего два-три взмаха перепончатых крыльев - и все. Последняя надежда погребена под взглядом нестерпимо желтых глаз. Два или три взмаха? Я оттолкнулась от стены и полетела спиной вперед, в никуда. Интересно, это будет сильно больно?


Дракон сорвался вниз, вслед за падающим девичьим телом, трансформируясь на лету. Огромная лапища поймала тонкую фигурку в воздухе, крылья прикрыли от идущего снизу жара и мощными толчками понесли их наверх, к выходу из замка.


Даже смерть не смогла взять я по своей воле.


* * *


На улице была ночь. Прохладная, летняя, освещенная ласковым лунным светом, наполненная родными звуками и запахами. Сладкий нежный воздух. Мягкая травка, на которую меня достаточно бережно опустили.


- А ты странный зверек, иномирянка. Тебе проще прыгнуть в кипящий металл, чем меня ублажить. Я же так комплексами обрасту по самые кончики ушей.


Он протянул ко мне руку, я шарахнулась как от ядовитой змеи, но он все равно поймал, притянул к себе и сорвал с шеи проклятую удавку.


'ПАПА!!!' Дикий вопль вознесся к небесам, пробивая дорогу в астрале к отчаявшемуся, потерянному богу. 'Малышка' - прозвучало в ответ. И в одном этом слове было все, и радость, и беспокойство, и безумная ярость.


Астрал вывернулся наизнанку, непонятно откуда взявшейся молнией. Содрогнулся, забился в судорогах, и на земле появилась гигантская синяя кобра.


- Ух ты, - в глазах Дейсвинга засветился почти ребячий восторг. - А я в тебе не ошибся, Хаккар. Ты действительно смог.


- Отдай мне ребенка, - прошипел змей.


- Отдай мне моего, - пожал плечами дракон.


Змей угрожающе раздул капюшон.


- Сбавь обороты. Может ты и готов драться за не насмерть, но первое, что я сделаю, сломаю эту нежную шейку, - усмехнулся Дейсвинг, лаская мою шею. - В таком случае твоя жертва станет полной бессмыслицей.


- Оставь девочку, и давай поговорим как мужчина с мужчиной, - Хаккар был в ярости.


- Я разрабатывал долгую и нудную многоходовку не ради сомнительного удовольствия с тобой подраться. Мне нужен разговор.


- Ты трусливая мразь, скрывающаяся за спиной девчонки, пресмыкающееся, не стоящее того, чтоб вытереть о тебя ноги...


Дейсвинг опустился на траву, потянув меня за собой, сел, прислонившись спиной к могучему дубу, закинул ногу за ногу, сунул в рот травинку и прикрыл глаза, дыхание его стало ровным.


- Эй, ты, я с тобой разговариваю, - разъяренно прошипел Хаккар.


- Ты ругайся, ругайся. Пар выпустишь, может, соображать начнешь. У меня достаточно времени, я подожду, - зевнул дракон.


- Разговаривать надо было раньше, пока ты не обидел мою дочь, тварь.


- А по-моему сейчас самое время. Если уж на то пошло, моя родная дочь мертва, а твоя приемная всего лишь напугана. По твоей логике, я просто обязан свернуть ей голову. Для симметрии и торжества справедливости. А жаль, она такая хорошенькая.


Пальцы на моей шее начали сжиматься, перекрывая доступ воздуху. Я вцепилась в его руку, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить хватку.


- Хватит! - рявкнул Хаккар. - Перестань. Я готов тебя выслушать.


- Как пожелаешь, - Дейсвинг отпустил мое горло. - Всегда знал, что ты разумное существо. Девочка пока посидит здесь, как гарантия твоего острого слуха и способности соображать. Ничего плохого я ей не сделаю.

^p
* * *
^p

В общем, дело было так...


- Это центральный мир, мир-столица, недоступный для вторжения демонов. Так вышло потому, что здесь остались мы - перводраконы. Но даже перводраконы не безупречны. Алекстраза совсем свихнулась на почве всемирного покоя и благоденствия, а мне скучно и я решил слегка... поэкспериментировать.


- Злодей обыкновенный, одна штука, - фыркнула я, пытаясь отстраниться от непривычной близости.


- Не крутись, - хмыкнул он, поплотнее прижимая меня к себе. - Злодей... Можно конечно и так, хотя против обыкновенного могу и возразить. Зато я злодей справедливый. Из тех кучек пепла, что сейчас лежат рядом с моей дочерью, ни одного туда за хвост не тянули. Все сами пришли, включая и тебя, кстати, добрая ты наша. Так что, с точки зрения Ониксии и меня, злодей - ты. Леодов и демонов богу своему тоже скармливаешь, не сильно задумываясь о моральной стороне дела. А сколько крови на руках, литр или тонна... это всего лишь ничего не значащие подробности. Ты либо волк, либо овца, третьего не дано. И с точки зрения овец все волки злодеи, а с точки зрения волков, овца всего лишь пища. Так что, давай не будем морализаторствовать.


- Они первые начали, - буркнула я вечное как мир оправдание, сама в него не веря. Действительно так. Мы убиваем. И количество трупов на счету зависит не от совести, а от силы и умения. Хотя, от желания тоже многое зависит. Я так и не научилась нападать первой, что служило поводом для насмешек в нашей старой команде, но... моя ли в том заслуга?


- Конечно, они начали первые. Они всегда виноваты, иначе как же их убивать-то? Мы не маньяки и наше дело правое, с какой бы стороны мы не стояли. Но я отошел от темы. Так вот. Стал я потихоньку себя развлекать, играя с миром в шахматы. И всем на это было плевать с высокой горы. Всем, Кроме Алекстразы. Вот мерзкая баба. Ей почему-то всегда больше всех надо. Чуть что, верещит как резаная, мол, мы не должны вмешиваться в мироустройство и дела леодов... демиурги завещали... бла, бла, бла... Тупая как пробка, только яйца нести и умеет, а туда же, нос в политику не сунуть - себя не поуважать. Чем только ее консорт занимается, непонятно. В общем, Леди Алекстраза объявила мне войну.


Теперь немного о физиологии драконов. Перводраконы бессмертны и, в своей области, совершенны, что, увы, на их потомство не распространяется. Такие драконы как Нефариан и Ониксия, назовем их старшими детьми, получаются, только если перводракон оплодотворит яйца Алекстразы. От своего отца они наследуют практически все качества, кроме бессмертия, в немного ослабленном виде, конечно. Младшие дети, те что не от Алекстразы, не способны оборачиваться и практически не владеют магией. Потомство младших и вовсе не обладает магией, к тому же настолько ограниченно в своих стремлениях, что другие расы считают их неразумными. Так вот, о чем это я. Эта коварная стерва, Алекстраза, когда между нами возник конфликт, перекрыла мне доступ к кладке. Как она заявила, чтоб я подумал и исправился. Чем это грозит моему роду в случае начала открытых военных действий, думаю, ты понимаешь.


- Понимаю, - ответила я. - Гениальный ход. У тебя появился повод вести мирную овечью жизнь.


- Угу, разогнался и веду. Именно за этим ты здесь и сидишь, чтоб я блеял поувесистее, - его красивое лицо на мгновение перекосилось от гнева.


- Наверное, ты переоценил мои умственные возможности, но я не понимаю, чем могу помочь. Нести яйца, к счастью, не умею. Украсть твою кладку? Но для этого было бы мудрее нанять за хорошие деньги вора.


- Неоплодотворенные яйца слишком хрупки и ценны, чтоб ними можно было рисковать. Иначе я забрал бы кладку сам.


- А я понимаю, чего он от нас хочет, - подал голос Хаккар, уставившись своим немигающим, змеиным взглядом на Дейсвинга. - В твоем мире есть закон, не позволяющий перводраконам влиять на богов и наоборот. А в моем, такого закона не было, за ненадобностью. И на меня ваши законы не распространяются.


- Ты абсолютно прав. Даже демиургам не могло прийти в голову, что бог не погибнет с концом света, а ринется в телепорт за жрецом и попадет в другой мир. Участь, что хуже тысячи смертей. И даже мне не приходило в голову, что божество рискнет своим бессмертием, воплотившись в истинную материальную форму ради вздорной девчонки. Ты первая загадка для меня за последнее тысячелетие.


- Бог живет, пока жрецы верят, и каждая молитва приносит в него часть души молящегося, так что разгадывай на здоровье, - Хаккар затянул третьим веком глаза. - В общем, тебе нужны услуги квалифицированного жреца-лекаря. Я не против, это было бы интересное приключение. Но, если ты знаешь закон, решать ей. Мы выслушали тебя, может, прекратишь теперь лапать мою дочь и обсудишь с ней условия сотрудничества?


Дейсвинг выпустил меня. Я бросилась к Хаккару, опустилась возле него на колени, обняла холодную шею. Огонь и вода, кто бы мог подумать, что, сойдясь, эти две стихии не уничтожат друг друга?


- Дейсвинг, дай слово, что не причинишь ей вреда, и я уйду. Пребывание в материальной оболочке забирает слишком много сил.


- Я не причиню ей вреда.


Хаккар лизнул меня в щеку и растаял.


- Если ты победишь в этой войне, что будет с миром и населяющими его леодами? - работодатель мне не нравился, но мнение было пристрастным, и я это прекрасно понимала. Не будь последних суток, горсти факелов в логове Ониксии, каменной клетки, чудовищной прогулки над пропастью и гнусной угрозы, с помощью которой он вызвал сюда моего отца, как бы я отнеслась к его предложению? Он прав в одном, все мы звери и звери хищные. Даже у самого мирного государства есть застенки, где пытают пленных с целью получения необходимой информации. И на поле боя от фаерболов, метаемых моими друзьями полегло куда больше народу, чем в этой пещере. Да и отец питается не радостными песнями и танцами под луной, а кровью. Толку мне рядиться в белые одежды и врать самой себе? Это так, такими нас сотворили демиурги. А значит не стоит давать волю чувствам. Сейчас надо думать и взвешивать все за и против.


- А тебе не все равно? - задрал бровь дракон. - Что тебе хорошего сделал этот мир и населяющие его леоды? Ничего, насколько мне известно. Им всем до единого было на тебя начхать. Они могли выслать помощь, спасти твой мир и еще несколько таких же маленьких и захолустных, но не сильно напряглись по этому поводу. Почему тебя волнует судьба этих зажравшихся бургов, воюющих друг с другом от скуки? Синдром Алекстрезы? Нравственность проснулась?


- Не наезжай, ты от этого симпатичнее не становишься. У меня тут друзья. Немного, но есть. Да и жить где-то надо. Если ты доиграешься и обрушишь равновесие, демоны разрушат и эту землю, - я ласкала нежную шелковую травку руками, вдыхала ароматы ночных цветов и любовалась переливами лунного света на крыльях ночной бабочки. По сравнению со всей этой красотой какой-то там дракон...


- Мне нужны союзники - не драконы. Мало того, что мой род малочисленнен, сильные маги и другие драконы распознают нас в любой форме, какую личину не надень. Так что можешь поговорить с друзьями, если согласятся на меня работать, хорошо. Нет - сами виноваты. Тем, кто принят в стаю, я гарантирую безбедное существование и защиту, прочим - нет. Мир уцелеет, мне не настолько скучно, чтоб разбивать собственную кладку, - он дернул меня за руку, привлекая к себе внимание. - Постарайся сосредоточиться на разговоре, от него, в конце концов, зависит жизнь твоя и твоего бога.


- Угу, - красивая у него все-таки чешуя, вроде черная, а если присмотреться, то и багряные искорки проскакивают и голубые. - А что будет, если я соглашусь?


- Все, о чем может мечтать молодая жрица: свободный допуск во все библиотеки, крыша над головой в любом городе, где ты захочешь побывать, любые шмотки и драгоценности, которые душа пожелает. Это, естественно, только в пределах моих владений, выходя во внешний мир будешь одеваться попроще, чтоб не вызывать лишних вопросов и подозрений. Неограниченный кредит в гульдах. Обеспечение твоего бога жертвами я тоже возьму на себя. А так же защита от мелких неприятностей, типа убийц, с которыми не сможешь справиться сама.


- Пряники сладкие. Каким будет кнут? - подобная щедрость откровенно меня пугала.


- Соглашаешься работать на меня - становишься членом моей стаи. Я одену тебе серьгу, которую нельзя будет снять. Она позволит мне видеть тебя в любой момент, когда мне это будет угодно, при необходимости телепортироваться или телепортировать к тебе кого-то из моих драконов или же немедленно призвать тебя к себе. Так же с ее помощью мы будем общаться. Лгать мне ты не сможешь. Предупреждаю, при попытке отрезать себе ухо ты тут же окажешься рядом со мной, и я буду очень-очень зол. Моей фантазии достаточно, чтоб устроить предателю долгую и мучительную жизнь.


- Да уж, отношения, базирующиеся на полном и абсолютном доверии, - меня передернуло.


- Я предпочитаю доверять тем, кто не может предать, - пожал он плечами. - И еще. Согласившись работать на меня, ты автоматически соглашаешься выполнять все мои приказы без всяких не и но. Скажу младенца зарезать - зарежешь. Соблазнить мужчину - соблазнишь.


- Нет. Приказы, противоречащие моей чести и совести я выполнять не буду. Все понять можно, но это уж слишком. Сотрудничества не выйдет.


- А сотрудничества и не планировалось. Только полное подчинение. Душа каждого в моей стае принадлежит мне. Честь и совесть тоже. Попробуй это себе уяснить, вместо того чтоб становиться в позу.


- Тогда я не буду на тебя работать.


Он нехорошо ухмыльнулся и достал из кармана давешнюю удавку. Поняв всю глубину совершенной нами с отцом глупости, я бросилась бежать. Дракон догнал меня в три прыжка, повалил на траву, захлестнул удавкой шею. Ощущение бога снова пропало.


- Плохо. И глупо. Значит, я сейчас отправлю тебя обратно в гостевую комнату номер тринадцать. Будешь сидеть там с круглосуточной молчаливой охраной, чтоб не наложила на себя руки. Без возможности общаться со своим богом. И выходить только для того, чтоб воскресить павшего дракона. В качестве награды всего лишь несколько минут на солнышке и пара слов с божеством. Тебя устраивают подобные перспективы?


- Сволочь, подонок, мразь, - прошипела я не хуже Хаккара. Жаль не было возможности плюнуть дракону в морду. - Ты же слово дал.


- А я не собираюсь причинять тебе вред. Мало того, я буду заботиться о твоем здоровье настолько хорошо, насколько это возможно. Даже кормить через трубочку, если это понадобиться. Язычок только укорочу, чтоб наконец-то перестала ругаться.


Он перевернул меня на спину, прижал к траве, и схватил рукой за челюсть. Вторую руку поднес к глазам и медленно начал отращивать на указательном пальце длинный черный и острый, как бритва, коготь. Я вертелась ужом, брыкалась, царапалась, даже умудрилась, вывернув голову, укусить его за руку, но он таки разжал мне челюсти, и... я позорно разревелась. Это была полная капитуляция.


- Отвыкай от чувства полной безнаказанности. Еще одно бранное слово в моем присутствии, и мне будет глубоко плевать, плачешь ты, молишь о пощаде или продолжаешь материться. Молчаливые женщины мне нравятся больше ругающихся, - он отпустил меня, откатился в сторону и сел.


Я свернулась на траве калачиком, уткнула лицо в колени и продолжала плакать навзрыд, оплакивая свою пропавшую свободу.


- Ненавижу, - шептала я сквозь слезы. - Ненавижу.


- Плевать. Ненавидишь... Любишь... Главное чтоб боялась, - минут десять он сидел молча, ждал пока я успокоюсь. - Кстати, если ты вдруг резко поумнела и согласишься на меня работать, могу обещать, что договор о найме твоих друзей будет абсолютно добровольным. Они мне не настолько нужны. Такая себе ложка меда в бочке дегтя.


- Можно подумать, что у меня есть выбор.


- Почему бы и нет? Принципы и клетка в десять на десять шагов, или длинный поводок, и полное отсутствие принципов. Будь ты пресветлым паладином, выбрала бы первое. Они умом не блещут.


- Давай свой длинный поводок, ты... - я проглотила бранные слова, готовые сорваться с языка.


-Умница, - снова криво ухмыльнулся он. - Кстати, не давай, а давайте. Пару тысячелетий проживешь, если получится, потом будешь мне тыкать, может быть.


Дейсвинг схватил меня за ухо, я взвизгнула и дернулась в сторону, острая боль молнией пронзила голову и тут же утихла, оставив за собой непривычную тяжесть и тихое жжение.


- Полюбуйся, - он взмахнул полой плаща, частично превратив ее в крыло, что-то шепнул, поверхность крыла стала зеркальной. В ней отразилась моя чумазая зареванная осунувшаяся мордашка и безупречная обсидиановая капля с багровыми отсветами в сердце, непонятно какой силой впаянная в мочку уха.


- Мне не идет, - буркнула я


- Ничего, платье под цвет подберешь, - в тон мне ответил он.


- Снимите это, - я прикоснулась к ошейнику.


- Потом как-нибудь, когда будет время и желание. Полетели.


- К-куда п-полетели? - попятилась я.


- В мои покои. Или ты предпочитаешь гостевую комнату номер тринадцать? А так же не нуждаешься в душе, постели и нормальной одежде?


- Я предпочитаю не летать. Высоты боюсь.


- Работая на меня, бояться по уставу не положено, - он уже трансформировался и протянул мне крыло. - Давай бегом, или тебя в когтях нести?


Пару минут я раздумывала насчет когтей, но синяки и ссадины, оставшиеся от прошлого полета все же побудили меня взобраться вверх по крылу. Меж плеч у дракона была удобная выемка, образованная костяными наростами хребта и соединявшей их плотной кожистой перепонкой. Почти конское седло с несоразмерно длинными передней и задней луками. Не успела я примоститься в 'седле', как дракон взлетел. От неожиданности я чуть не свалилась на землю, едва успев вцепиться в передний нарост. Вот сволочь!!!

Глава шестая
Жизнь, она как зебра. Полоса белая, полоса черная, полоса белая, полоса черная... И где-то там, в далеке - манящая, неведомая точка G, в простонародье именуемая ...

Наверное, в моей жизни все-таки потихоньку готовилась к наступлению белая полоса.


Замок лорда Дейсвинга был абсолютно неприступен. Монументальное строение, поставленное прямо на вулкане не имело обычного классического входа, только небольшую посадочную площадку, куда единовременно мог приземлиться только один дракон. Состояло оно из трех отсеков. Подвал, там, где в лаве нежились драконы, и находились 'гостевые комнаты', говоря языком леодов - тюрьма. Средний ярус - рабочие помещения, оружейные, залы для тренировок и комнаты отдыха. Все это для драконов. Огромное, массивное, без признаков мебели или предметов роскоши, с потеками расплавленного камня на стенах, освещаемое мерцающим светом вулкана сквозь полупрозрачный пол, и невыразимо прекрасное. Гном или горный тролль наверное были бы счастливы сюда попасть. Часами бродили бы вдоль стен, изучая естественный узор, создаваемый различными минералами. Вот зазмеилась струйка золотого песка, там сияет алмазная друза, здесь яшма с мрамором переплетаясь образовали огненную танцовщицу. Все это под толстым слоем гладкого стекла, чтоб не повредилось от огненного дыхания или неловкого удара мощного хвоста. Зачем нужны колонны и усиления, если вся комната, по сути своей, полый стеклянный пузырь.


- Вы могли бы неплохо подзаработать в области зодчества, - пошутила я, проходя с лордом через залы среднего яруса.


- Тебе здесь нравится? - поинтересовался он.


- Красиво, конечно, но нет. Слишком тут все большое, на мозги давит.


Дейсвинг взял меня за руку и взмыл под потолок. 'Ух, ты. Он и так летать умеет', - невольно восхитилась я. После полета в поднебесье, высота замковых сводов меня уже не пугала. Под потолком было достаточно узкое отверстие. Такой себе колодец, не больше трех метров в диаметре. Вдоль стен колодца вверх шла лестница, на которую мы опустились и дальше пошли пешком. До боли родной запах струящейся отовсюду, обычной, бытовой, привычной для всякого каэра, магии. Как же я давно не слышала этого запаха. Подхватив поток, я с наслаждением ощущала, как уходит усталость, гаснет боль, спадает с сердца тяжесть. 'Еще немного, опьянею с непривычки и танцевать начну. Вот стыдно-то будет', - я с сожалением отпустила поток. Обернувшийся дракон успел заметить мой расфокусированный взгляд и блуждающую улыбку на лице. Он с одобрением кивнул головой.


- Самоконтроль и чувство меры - это хорошо. Добро пожаловать в мои покои.


Он толкнул стену и в лицо мне ударил яркий живой и веселый луч восходящего солнца.


Верхние покои ничем не напоминали мрачность нижнего яруса и готичность среднего. Более всего они походили на комнаты королевского дворца в Аластре - городе моего детства. Прозрачные хрустальные стены не скрывали ни яркого солнечного света, ни голубого неба. Башня находилась выше уровня облаков, и, казалось, что если сделать шаг, нога ступит в мягкий пух. Облака сказочно переливались под светом солнца. В небольшие разрывы между ними виднелся какой-то город, казавшийся кукольным с такого громадного расстояния. Поразившись увиденным, я замерла.


- Пойдем. У тебя еще будет время всем этим налюбоваться в свое удовольствие, - поторопил меня Дейсвинг. - Я ненадолго тебя покину, до обеда нужно сделать много дел.


Стены соседних покоев были затенены, и в комнате царил вечерний полумрак. Одна из стен была зеркальной. Я взглянула в ту сторону и быстро отвернулась. Отразившееся в зеркале грязное и оборванное чудовище убого контрастировало с роскошной обстановкой комнаты. Огромная чаша бассейна из розового мрамора стояла в центре шестиугольной комнаты. Рядом с зеркальной стеной в воздухе леветировала столешница с двумя десятками баночек и коробочек, столь милых сердцу каждой женщины. Низкий, даже на вид мягкий диван манил окунуться в свои глубины. Стойка с банными халатами и полотенцами призывно пушистилась. Это был самый настоящий рай женской ванной.


- Слуг у меня нет, их функции выполняет магия. Как обращаться с потоками вижу, ты знаешь. Приведи себя пока в порядок. Я свяжусь с тобой, когда покончу с делами, - сказал лорд Дейсвинг и вышел из комнаты.


Проход за ним моментально затянулся тонкой прозрачной пленкой волшебного стекла.


* * *


'Все-таки тюрьма, хоть и хрустальная' - промелькнуло в моей голове, но я тут же отбросила мрачные мысли. Пока есть возможность, постараюсь получить максимум удовольствия из сложившейся ситуации, кто знает, во что превратится моя жизнь в последствии.


Поймав магический поток, я сбросила то, что осталось от моей одежды, и шагнула в теплую, пахнущую лепестками календулы воду, стремительно наполняющую бассейн. Давно похороненная в подсознании магия детства расправляла крылья и весело врывалась в мою жизнь. Хорошо, что каэры никогда ничего не забывают. Закрутив магический поток, я заставила воду в бассейне бурлить, вращаясь маленькими стремительными водоворотами, окунулась в блаженные объятья подчиненной стихии, расслабилась и задремала. Совсем как в детстве...


- Деточка, если вы так долго будете плескаться в озере, превратитесь в русалочку, - раздался за спиной тихий ласковый голос няни.


- Ах, нянюшка, рыбки такие красивые и совсем меня не боятся, посмотрите, как переливаются плавники, когда солнечный луч пронзает воду.


- Сколько будет двести сорок помножить на триста восемьдесят пять?


- Ну няня!!! - я захныкала.


- Радость моя, дочери Высшей Леди Ашары не стоит тратить все свое время на игры и наслаждение прекрасным! - голос няни стал строгим.


- Ну, пожалуйста, няня, еще чуточку!!!


- Хорошо, - смягчилась она. - Еще пол часа. Но помните, сегодня приезжает посольство из Вольтарены. И ваша мать желает, чтоб вы пели для них. Постарайтесь не забыть об этом и не потеряться, снова пытаясь догнать очередную бабочку.


Няня... Бывший директор магической академии, вышедший в отставку и посвятивший свою жизнь воспитанию перворожденных нашего дома. Единственный леод, искренне любивший меня. Более того, единственный, кто позволял себя любить.


Окунувшись в воспоминания, я потеряла счет времени. Вода давным-давно унесла грязь и усталость, вымытые и расчесанные волосы змеились по ее поверхности, но прерывать блаженное полузабытье не хотелось. К реальности меня вернул голос лорда Дейсвинга, насмешливым тоном поинтересовавшийся, а не намерена ли я раствориться в ванной до состояния полного небытия и тем самым решить все свои проблемы. Одна из стен исчезла, приглашая меня прервать свое блаженство и следовать дальше, на встречу судьбе.


Я покинула теплые водные объятья, завернулась в послушно подлетевшее полотенце, подняла небольшой ураганчик, чтобы быстрее высохли волосы, призвала расческу, шпильки и подошла к зеркалу. Легкое касание магии, по поверхности зеркала пошла рябь, а когда оно снова расправилось, на мне вместо полотенца красовалось одно из платьев местного гардероба. Слишком откровенное по всем параметрам. Слегка ошалев от того, как одеваются местные драконицы, я принялась листать одежду. Да уж, нарядам нельзя было отказать в красоте и изысканности, но, боги, слово 'стыд' в лексикон хозяйки не входило. Пролистав все по нескольку раз, я остановилась на облегающем платье без рукавов, но с капюшоном и V-образным декольте. Юбка была длиной до пят и расходилась от бедра не стесняющим шаг клешем. Фишкой платья была шнуровка по бокам, которая заканчивалась выше середины бедра, оставляя дальше более чем откровенные разрезы, Такие же разрезы были спереди и сзади. Платье было выполнено из тончайшей кожи, что навевало на мысли о кожаной броне ассасинов. Проблема излишней откровенности наряда была решена просто. Я всего-навсего надела под платье облегающие штаны из такой же тонкой черной кожи. А на ноги высокие сапоги на мягкой подошве. Зеркало долго сопротивлялось, пытаясь вместо штанов и сапог обрядить меня в кружевные чулки и туфли на шпильке, но я была непреклонна. Под конец, несчастное выполнило мое требование, презентовав напоследок еще пару тонких длинных кожаных перчаток с обрезанными пальцами. Более всего радовало, что все эти одежки были насквозь пропитаны магией и заговорены каждая по-своему. Собрав волосы в высокую прическу и последним жестом чуть-чуть изменив цвет костюма с черного на любимый мною темно-зеленый, я шагнула в нетерпеливо дожидающуюся меня дверь.


За дверью был обеденный зал с накрытым столом. Я с удивлением обнаружила, что солнце уже заходит, и облака в его лучах переливаются золотыми и багряными сполохами. Стол был накрыт на две персоны. Лорд Дейсвинг поднялся мне на встречу, губы его растянулись в чуть приметной ухмылке.


- Прекрасно выглядишь. Но все же здесь чего-то недостает, - он вынул из воздуха обсидиановый кулон каплевидной формы на золотой цепочке и надел мне на шею. - Теперь все. Ты само совершенство, прошу к столу.


* * *


Сначала обед протекал в молчании. Память услужливо подсовывала информацию о многочисленных ножах, ложках и вилках и прилагающихся к ним блюдах. Руки не задумываясь выполняли давно забытые жесты. Ближе к десерту я поймала на себе испытывающий взгляд дракона. Вопросительно изогнула бровь.


- Леди, что могло толкнуть особу, выращенную во дворце, в объятья всеми забытого бога, на стезю нищеты и лишений?


- А что могло сподвигнуть отца на убийство родной дочери? - ответила я вопросом на вопрос.


- В принципе это не твое дело, пожал плечами он. Но так и быть, я расскажу, просто для того, чтоб преподать тебе урок вежливости.


Для дракона, способного оборачиваться, равно естественны обе его формы, как человеческая, позволяющая заниматься науками, пользоваться предметами роскоши, общаться с иными представителями разумных рас, не пугая их при этом до дрожи и еще много приятных вещей. Так и форма дракона, доступная лишь нам, приносит много радости. Власть над огнем и ветром, врожденная в драконье тело, инстинктивная стихийная магия, сила, превышающая силы любого живого существа на этой планете, ярость и полная свобода. Что может быть прекраснее?


'Отсутствие этой ярости'. - многозначительно промолчала я.


- Вот только Ониксии это не нужно. Она в куда большей степени леод, чем мы все здесь, вместе взятые. Фактически, эти покои я сотворил для нее, - он обвел руками зал. - Моя дочь абсолютно равнодушна к полетам, к огню, а силовые забавы вызывают в ней лишь отвращение. Кто-то мог бы сказать - позор семьи, но не я. Несмотря на серьезное отличие от всех нас, Ониксия была любима и уважаема всеми. Единственная дочь, талантливый маг и ученый, она способствовала развитию клана более чем кто-либо. Возможно, даже более, чем я. Я слишком стар, а потому консервативен, она же вечный ребенок, которому интересно все новое, и который способен даже меня заставить шагать в ногу со временем. Так было до недавних пор.


Некоторое время назад, когда у нас начались проблемы с Алекстразой, и та перекрыла мне доступ к кладке, Ониксия, ослушавшись приказа, отправилась в Рубиновый покой - замок Алекстразы далеко на севере. Моя дочь со всей свойственной юности искренностью потребовала у Алекстразы прекратить шантаж. По ее мнению, исключительное положение - еще не повод диктовать свои условия. Слово за слово, дамы поссорились, и наша всесправедливейшая мать сущего, обозвав моего ребенка грязным животным, прокляла ее, заперев в драконьей шкуре до самой смерти. Оторванная от своих книг, лаборатории, нарядов и предметов роскоши, Ониксия впала в депрессию, поселилась в заброшенной пещере и начала потихоньку сходить с ума. Снять проклятие, наложенное перводраконом невозможно. Моя дочь была обречена. Долгое время я искал выход. Рассылал шпионов по всему миру. И пытался удержать дочь на грани безумия. В один прекрасный день, до меня дошли слухи о скандале в пантеоне богов, вызванном явлением наглого новичка, прибывшего через портал, вслед за последней своей жрицейи и не успевшем вернуться обратно в свой мир. Бог был лишен божественного статуса и обречен на медленное умирание от голода. Я подергал за ниточки, спровадил от тебя подальше всех друзей, ради чего пришлось снова раздуть войну между Альтией и Дарией. Сделал так, чтоб ты никакими силами не смогла найти работы и согласилась на первое стоящее предложение, не сильно задумываясь о подробностях. К слову сказать, не все прошло гладко. История с подтверждением квалификации в мои планы не входила. Я опоздал, и ты все же получила проклятую бумажку, - он вздохнул.


- И вы убили этого старика? - срывающимся голосом спросила я.


- Зачем? Знал бы заранее, да, устранил бы. А после того как ты получила от него то, что хотела... зачем? Смысл мне лишний раз напрягаться? - пожал он плечами. - Тем более, что это не слишком повлияло на события. Та пародия на работу, что ты умудрилась найти, не могла прокормить твое божество, а ведь он для тебя значит куда больше, чем ты думаешь. Надо было спешить. Ониксия таки скатилась за грань безумия, перестала узнавать меня и даже Нефариана - своего любовника.


Я тихо хмыкнула в кулак. Уж кто-кто, а Нефариан совсем не производил впечатления героя-любовника. Скорее, он больше напоминал гранитную статую.


- Набрав толпу умелых негодяев, среди которых не было ни одного дорогого тебе человека, я перекинулся одним из твоих друзей и организовал убийство собственной дочери, чтоб освободить ее от проклятья и после воскресить. Так что доедай, пожалуйста, и полетели. Время вернуть мне мою дочь.


Я смотрела на него во все глаза. Кто бы мог подумать, что это хладнокровное насмешливое чудовище умеет любить? Наверное, мои мысли слишком явно отразились на лице. Дейсвинг улыбнулся, тепло и по доброму.


- Нет в мире абсолютно добрых и абсолютно злых созданий. Тот, кто не умеет ненавидеть, не способен и на любовь. Тот, кто хочет показать, как любит весь мир, на самом деле не любит никого. Ему плевать на всех, кроме себя. И того, как он будет выглядеть в чужих глазах. В то же время, даже у самого отпетого негодяя всегда есть кто-то, ради кого он готов рискнуть всем. Ты готова? Нам пора.


Мы встали из-за стола, в стене снова открылся проход на лестницу вниз. Лорд Дейсвинг слеветировал меня в драконий зал, обернулся, взял меня на спину, и мы полетели. Я никогда к этому не привыкну. Ненавижу летать.

Глава седьмая
Может ли жестокость быть оправданной? Наверное, да, если посчитает нужным оправдаться.

В логове Ониксии было темно тихо и чисто. Никаких напоминаний о минувшей драке. Сама драконица выглядела скорее спящей, чем мертвой, ее огромное тело все еще излучало тепло и лишь торчащий из темечка меч свидетельствовал о смерти.


- Вытащите из ее головы оружие - скомандовала я.


Дейсвинг подчинился быстро и без споров. Что мне начинало нравиться в работодателе, так это его несомненная деловитость. Если для дела надо, чтоб сам его величество большой начальник карабкался на драконью тушу и выковыривал оттуда окровавленный кусок заговоренной паладинской стали, значит полезет и вытащит, хоть ему и больно, меч-то на драконов заговаривали. И никаких тебе рассусоливаний на тему 'А почему я?' и 'Кто тут вообще командует?'.


- Я не смогу ее воскресить с этим на шее, - прикоснулась я к аллору.


Дейсвинг коснулся ошейника и он неосязаемо соскользнул ему в руку, возвращая мне Бога и целую вселенную.


' Папкааааа!!! Я... ты... я так соскучилась'!!! - 'Тихо, - ответил он. - соберись, нам надо работать'. - 'Но... он...' - я пыталась сформулировать обвинительную речь. 'Я все знаю. Он объяснит. Так надо'. Чудовищное подозрение закралось в мою душу, - 'Па, я больше не нужна тебе'? - 'Совсем сдурела?! - заорал он. - Мне кроме тебя никто не нужен. И чтоб я тебя не потерял, не будь дурой, делай то, что от тебя хотят, и выживи'. - 'Он обещал мне язык отрезать, если буду ругаться, - обиженно пробормотала я. А ты говоришь 'слушайся'', - 'Исправляет огрехи моего воспитания. Чему я тебя в свое время так и не научил, так это уважению к старшим', - 'Не дождетесь'!


Сохраняя контакт с богом, я положила руку на крыло драконицы. Потянулась к ее душе. А душа, вот она, здесь лежит и спит. Причем давненько, даже не заметила, как умерла. 'Эй, спящая красавица, пора вставать, тут за тебя папа волнуется'. Воскрешение любого разумного существа всегда было больше похоже на шитье, чем на что-либо. Поймать готовую отлететь душу, восстановить разорванный энергоканал и затолкать ополоумевшую душу обратно в тело. Потом уже можно и лечить страдальца, если конечно он не размазан ровным слоем по доспехам и не сгорел. Чтоб воскресить, нужно жизнеспособное тело. Ну или другое тело, из которого предусмотрительно выпинали хозяина куда подальше, но об этом тссс. Процесс воскрешения драконицы был больше похож на перетаскивание тяжестей вверх по лестнице. Душа сопротивлялась, норовила сорваться, всеми силами противилась возврату в опостылевшую драконью шкуру. 'Лучше смерть, чем это жалкое существование', - шептала мне она. - 'Успокойся, дура (хорошо что лорд Дейсвинг не слышит как я ругаюсь), проклятье снято, ты теперь сможешь вернуться к своей прошлой жизни'. Слава Хаккару, она мне поверила и позволила затолкать себя в тело. Под конец я уже держалась на чистой божественной силе. От насыщения магическими потоками и сытного обеда не осталось даже воспоминания. Если б отец не вливал в меня силу мощной струей, на полу пещеры лежало бы два трупа вместо одного. Но у нас получилось. Первая в истории воскрешенная драконица открывала глаза, на уже вполне леодском лице. Ониксия оказалась красивой высокой брюнеткой, с чуть холодноватыми заостренными харзами лица и белоснежной кожей. Оглянувшись, она первым делом увидела стоящего перед ней отца. От него исходил запах томительного ожидания, отчаянной надежды и страха в такой концентрации, что разорвала бы нормального леода на куски, но внешне это никак не проявлялось. Быть может он слегка побледнел, не более. Мне бы такую выдержку. Вместо того, чтоб с радостными воплями повиснуть у папеньки на шее, Ониксия преклонила перед ним колено.


- Вы нарушили приказ, дочь моя, - ледяным тоном произнес он. - Это стоило клану очень многого.


- Простите, Мой Лорд. Я ошиблась и готова понести наказание, - бедная девушка боялась поднять на него глаза.


- Я думаю, что вы были достаточно сильно наказаны, чтоб больше не совершать столь опрометчивых поступков. Вы прощены и я рад вашему возвращению. Можете встать, дочь моя. Идите, вас на выходе ожидает лорд Нефариан. Он позаботится о доставке вас домой.


Она поднялась и, наконец-то, соизволила заметить мою светящуюся божественным светом тушку, бессильно прислонившуюся к стене пещеры. Девушка шагнула ко мне, остановилась, приоткрыла рот, словно желая что то сказать, но, наверное поняла, что в таком состоянии я вряд ли способна оценить ее красноречие, кивнула головой и вышла из пещеры.


Дейсвинг подошел и взял меня на руки. Покачал головой, вынул из голенища сапога нож, полоснул себя по запястью. Разжал мне челюсти и сунул в рот истекающую кровью руку. Пришлось пить. Мерзость-то какая. Вместе с драконьей кровью в тело вливалась сила. Нельзя сказать, что я была готова тут же станцевать вальс, но умирать уже точно не собиралась. В какой-то момент отец остановил поток прокачиваемой сквозь меня энергии и Дейсвинг снова захлестнул мне шею проклятой лентой.


- За что? - прошептала я, когда поток драконьей крови прервался, и мой рот снова был свободен. - Я же сделала то, что вы хотели. Зачем это?


- Правильный вопрос - зачем. Но отвечать на него мне сейчас лень. Вставай и попробуй пройтись. Мне нужно понять, удержишься ли ты на спине во время полета.


- Не удержусь, - я попыталась подняться. Ноги не держали. Колени подкашивались, руки тряслись. - Оставьте меня здесь, а завтра заберете телепортом или пришлете за мной кого-нибудь. Только помогите выбраться наружу, пожалуйста. Здесь дышать темно и неба не видно.


Дракон вынес меня из пещеры, уложил на травку, под свет звезд и растянулся рядом. Он пах уверенностью в себе и завтрашнем дне, а также облегчением, и этот запах теплыми волнами растекался по всей поляне. Мне бы так.


Некоторое время мы молчали, глядя на звезды. Потом он вздохнул и заговорил.


- Не повезло тебе, жрица. Харзовски не повезло. В тот момент, когда об избавлении Ониксии от проклятья станет известно, твоя жизнь превратится в ад. Алекстраза приложит все усилия, чтоб восстановить мировое равновесие, избавившись от твоего папеньки. А единственная возможность от него избавиться - убить тебя.


- Да уж. Здорово вы меня подставили, уважаемый, - невесело ухмыльнулась я. - Теперь я, как не повернись, со всех сторон в... том о чем приличным девушкам говорить не положено.


- Только не надо громких истерик на тему 'Ах, меня использовали', - поморщился он.


- Все друг друга используют, - пожала я плечами. - Уж так паршиво устроен этот мир. Думаю, вы рассчитываете успешно использовать меня и дальше, раз сидите тут, а не летите домой к вновь обретенной дочери.


- Правильно думаешь, но не о том, о чем надо. Что делаю я, это мои капризы, а так как я бессмертен, могу себе позволить многое, если не все. Твоя же задача куда сложнее моей. Тебе надо выжить. А единственный шанс выжить в этом мире для тебя - умереть и родится заново.


- Мой лорд, поток вашей мудрости столь глубок, что его дна не разглядеть несовершенными глазами простых смертных. Извольте изъясняться яснее.


- Что может быть яснее этого, - прикоснулся он к ненавистной ленте, обвивающей мою шею. - До тех пор, пока аллор на тебе надет, жрицы не существует в этом мире. У тебя аура обычной каэры. Сейчас тебя не узнают даже друзья при встрече, настолько бог менял твои харзы. Надеваешь аллор - умирает жрица, и рождается совсем иная женщина, которую я и планирую использовать в своей игре, как шпионку. Снимаешь - и снова жрица возвращается к жизни. Но, увы, теперь общаться со своим богом ты сможешь лишь у меня под крылом. В противном случае я не смогу тебя защитить. Против всего мира в одиночку играть сложно.


- А вы не задумывались о том, что мне не нужна жизнь без Него? То жалкое существование с вечной веревкой на шее, которое вы мне предлагаете, чем оно лучше сидения в тюрьме или смерти?


- Тем, что оно - жизнь. А до тех пор, пока ты жива, можешь надеяться на лучшее. По крайней мере, на то, что я одержу победу в своей войне, суну Алекстразу под замок, и ты снова будешь свободна. А до тех пор... Неужели ты никогда не задумывалась, на что способна без своего бога? Кто ты есть на самом деле? Ведь ты посвященная не от рождения, ты знала и другую жизнь. А, принцесса?


- Вы!!! Оставьте мое прошлое в покое. Его вы в своих целях использовать все равно не сможете, - Я готова была рычать от ярости, вот только сил на это не было.


- Спокойнее. Никто не собирается воскрешать призраков. Если тебе так невыносима сама идея существования без божественной опеки, я могу облегчить твои страдания и убить тебя прямо сейчас. Быстро и безболезненно, в благодарность за то, что воскресила мою дочь. Но подумай о том, что в случае твоей смерти станет с Ним? Это не самая приятная игра, но играть тебе в нее придется. Либо ты учишься жить без Него и при этом быть полезной, либо умираешь и этим Его убиваешь, либо еще несколько веков проводишь в моем замке под круглосуточной охраной без возможности выйти и поваляться на столь любимой тобою травке. Подумай, я предлагаю тебе две жизни вместо одной, той, которая у тебя была до сих пор.


- Но если я могу безопасно общаться с отцом тогда, когда нахожусь в непосредственной близости от вас, почему вы не снимете с меня эту дрянь?


- Потому что двойной жизни и отсутствию бога в душе тоже нужно учиться. И чем раньше ты начнешь, тем больше будет толку.


- Дайте мне всего один день. Попрощаться.


- Я дам тебе три. Попрощаешься, отъешься, поправишь здоровье, и будем думать, что можно из тебя сделать. А когда я пойму, что ты равно комфортно чувствуешь себя в обеих ипостасях, научу снимать и надевать аллор самостоятельно.


* * *


Три дня абсолютного счастья. Это так много и так мало. Я выходила из транса только для того, чтоб поесть, а все остальное время плавала в сладком тумане божественной любви.


- Подумай, малышка, это же так интересно, новая жизнь, новые приключения, возможно, богатство и слава. Возможно, любовь, - утешал меня отец. - Весь мир у твоих ног.


- Какая еще любовь, - фыркала в ответ я. - Па, не говори ерунды, ты же знаешь что это невозможно. Да и не хочу я ничего этого. Сердце обливается кровью, когда подумаю, что придется оставлять тебя одного, без последователей. Как жаль, что никого из местных нельзя приобщить к нашей вере.


- Не переживай. Благодаря Дейсвингу я смогу выжить и без жрецов. Он каким-то образом умудряется отдавать мне в жертву тех, кого убивают его драконы, хоть с ними у меня связи и нет. Если честно, я сам не понимаю сейчас, кто я. Да это и не важно.


- А что тогда важно?


- Важно чтобы ты была жива и счастлива. А еще важно то, что тут харзовски интересно, и Дейсвинг первый достойный противник на партию в шахматы за последние пять тысяч лет.


- А я значит не достойный?! - надулась я.


- Что ж делать, если стратегического мышления у тебя не было, нет и не будет? Не мечтай о том, чего не можешь достичь, лучше пользуйся тем, чем можешь.


- А что я могу? Что я без тебя?


- Вот это и предстоит тебе узнать.

Глава восьмая
Все хорошее когда-нибудь кончается. Плохое тоже кончается, но почему-то медленнее...

Закончилось мое прощание с богом. Шею вновь захлестнул ненавидимый аллор, а в душе воцарилась пустота. Кажется, у простых смертных это называется 'депрессия', вспомнилось мне мудреное название печальной болезни, которую мои товарищи лечили обильными возлияниями и опасными приключениями. Интересно, если я пожелаю напиться, начальство позволит, просто к харзу пошлет, или еще и по шее даст, чтоб бежалось быстрее? Проверять не сильно хотелось, тем более, что оное начальство развалилось в кресле своего рабочего кабинета, закинув ногу на ногу и разглядывало меня с откровенно скучающим видом. Ну уж чего-чего, а играть в мимические игры я умею не хуже. Скрестив на груди руки, я нагло уселась на краешек стола, сдвинув лежащие там бумаги, и уставилась на дракона взглядом не менее скучающим. Так мы и сидели, пока воздух в комнате не стал зевать от скуки. Первой не выдержала я.


- Ну-с, сенсей. С чего начнем?


- С того, чтоб не выпендриваться, - сказал харзов начальничек, сделав неуловимое движение ногой, стол дернулся, и я не эстетично плюхнулась на пол. Один-ноль. Увы, не в мою пользу.


- Лорд, Вы уже удовлетворили свое самолюбие? Или для этого необходимо уронить кого-то потяжелее? - спокойным тоном поинтересовалась я, удобно укладываясь на ковре.


Тишина. Явно чувствуется запах возмущения. Один-один.


- Леди, вы не настолько хороши, чтоб превращать вас в статую и оставлять тут. Поэтому извольте встать и идти за мной. И... - он щелкнул пальцами, превращая мою одежду в широкие штаны чуть ниже колен и короткую тунику без рукавов. - В этом вам будет удобнее.


Встать, так встать. Уж чего-чего, а устройство демонстративного лежбища в мои планы не входило.


Мы спустились вниз, в тренировочные залы, потом еще ниже, туда, где были камеры и полыхал огонь. Нашептав себе заклинание терморегуляции, чтоб не пожечь босые ноги о горячий камень, я шагала за Дейсвингом, прибывая в полном недоумении о цели путешествия. Дракон и не думал оборачиваться, как был в обличье леода, так и спускался. Вот мы вышли к огненной пропасти, он ступил на тонкий каменный серпантин над бездной и, как ни в чем ни бывало, пошел по нему вниз. Я остановилась, опасаясь не то что следовать за ним, но даже подходить к краю. Дракон обернулся.


- Ну?


- Я не...


- Помнится, ты по этой тропке вполне уверенно бегала, - он задрал бровь.


- То было давно и неправда. Я не пойду туда.


- Хочешь, чтоб я тебя пинками под зад подталкивал?


- Не хочу.


- Тогда иди сама, не испытывай мое терпение.


- Мне страшно.


- Если продолжишь тратить мое время в том же духе, будет еще и больно.


Блин, ну почему он такая сволочь? Я представила себе, как бегу по серпантину вереща от ужаса и держась за задницу, которую исправно подпинывает драконий сапог. Стало противно. А Дейсвинг уже явно собрался возвращаться.


- Иду, иду, - успокоила я его порыв. Идиотизм-то какой. Я его боюсь больше чем высоты и лавы одновременно. Правда, чем ближе к краю, тем сильнее меня пугала пропасть и тем меньше начальство. Ну, подумаешь. Он же мне ничего не сделает. Я поймала взгляд огненных драконьих глаз. Бррр... Еще как сделает. Что ж делать-то?! Тонкий ручеек привычной уже магии ласково ткнулся в кончики пальцев. Точно. Гениально. И ничего я не боюсь. Пропасть скрылась под иллюзией, превратившись в обычную винтовую лестницу. Главное, идти прижавшись к стенке и все будет совсем хорошо.


Дейсвинг хмыкнул, дождался меня, и мы пошли дальше. Вниз. Я даже принялась что-то про себя насвистывать, всем видом демонстрируя как мне не страшно, когда нога провалилась в пустоту. В одном месте бордюр был разрушен, иллюзия это скрыла. Взмахнув руками, пытаясь удержать равновесие, я на секунду зависла над краем пропасти, но сорвалась и начала падать, зажмурившись и оглушительно визжа. Неуловимым движением, дракон поймал меня за ногу, остановив падение.


- Умолкни, - рыкнул он, развернулся и пошел обратно, так и неся меня, держа за ногу на вытянутой руке. - Страх - это сигнал об опасности. Трус бежит от страха, глупец закрывает на него глаза, воин ищет безопасный путь к цели. До сих пор ты вела себя как глупая трусиха. Мне надо чтобы ты вела себя как воин.


Он говорил негромко и спокойно, но слова впечатывались в мой мозг с каждым шагом. Висеть вниз головой над пропастью, то еще удовольствие. Дейсвинг поднялся на площадку и опустил меня на землю. Я села, тряся головой и пытаясь унять шум в ушах и мельтешение перед глазами.


- Успокоилась? - спросил он минут через пять. - Тогда дубль два. Пошли. И если еще раз заорешь, я тебе кляп в рот суну. - Он снова принялся спускаться.


Думай голова, думай. Идея с иллюзией была плоха, а если... Я наколдовала под ногами упругий плотный коврик из воздуха, задала ему нужную траекторию движения и заскользила на нем вдоль бордюра, перебирая ногами для видимости и большей уверенности в себе. Так мы дошли до следующей площадки.


- Уже лучше, - похвалил дракон. - Но это заклинание требует слишком высокой концентрации апейрона. Давай приблизим условия к реальным.


Он щелкнул пальцами, коврик у меня под ногами пшикнул и рассосался. Струйка магического потока стала совсем чахлой. А если... Я заставила остатки апейрона образовать вакуум между стеной и моим бедром. Совсем маленькую присоску диаметром не больше полупальца, которая, тем не менее, не позволяла мне отклеиться от стены, хоть и вполне свободно позволяла передвигаться вдоль нее. Так мы прошли еще один пролет. У заклинания оказалось одно неприятное побочное действие, мелкие острые выступы на камне больно ранили кожу, а присоска, игнорируя их, не давала отодвинуться. В результате я разодрала ногу в кровь, но лучше так, чем упасть.


- Теперь совсем плохо. Ты не просто наследила, оставила на тропе часть себя. Любой более-менее толковый колдун, если у него есть хоть капля твоей крови, способен не только найти, но и причинить большую кучу неприятностей. Нам еще три пролета. И я очень рекомендую тебе пройти их без магии.


- Но...


- Хватит рассыпаться на эмоции. Ты не в постели с любовником. Эта тропа достаточно широка, чтоб по ней мог пройти человек, а для каэра так вообще бульвар. У тебя врожденное чувство равновесия. Чего ты боишься?


- Эта пропасть... Она тянет в себя. Засасывает.


- Эта пропасть абсолютно бездушна и даже не заколдована. Ты сама себя тянешь и засасываешь, - Он выпил апейрон из пространства. - Мне некогда с тобой возиться. Можешь сидеть тут. Можешь подняться наверх, но двери будут закрыты. Я приду тогда, когда ты спустишься еще на три пролета вниз.


Дейсвинг взмахнул плащом и бросился вниз, одновременно трансформируясь.


- А если я упаду? - крикнула я ему вслед.


- Значит не повезло тебе, - донеслось в ответ


Скотина.

^p
* * *
^p

Часа два я просто сидела, уставившись в огненное жерло. Потом захотелось пить.


- Эй! - позвала я, сначала негромко, потом во весь голос. - Ау-у-у!!! На помощь!!! Погибаю!!!


Никакой реакции. Словно замок вымер.


- Кто нибу-у-у-удь!!! Помогите-е-е-е!!! Заберите меня отсюда-а-а!!! Я очень ценный пленник и сейчас удеру. Вас всех начальство в капусту порубит!!! Ну пожалуйста, - мой голос отражался от стен, смешивался с ровным гудением пламени и потрескиванием камней где-то там, внизу. Ответа не было. Я расплакалась от жалости к самой себе.


Но вечно плакать тоже нельзя, а пить хотелось все сильнее и сильнее. Сев на бордюр, прижавшись спиной к стене, спустив ноги вниз и отталкиваясь руками, я медленно поползла к цели. Зад был категорически против такого метода передвижения. Следующая площадка, позволившая мне плюхнуться на живот, показалась райским садом. Сидеть я не смогу еще долго.


Второй пролет я уже шла, но лицом к стене, вжимаясь в нее всем телом. Так было легче, хоть все так же утомительно. Непривычная нагрузка на мышцы давала о себе знать дрожью в руках и коленках. Язык прилипал к небу, от жажды зверски разболелась голова. Последний пролет. После пяти часов близкого знакомства, пропасть перестала быть страшной. Измученное тело выло, требуя отдыха воды и пищи. И я просто пошла.


На площадке сидел Лорд Дейсвинг собственной персоной, болтая ногами и читая какую-то книгу.


- Долго, - констатировал он, протягивая мне флягу с водой. - Но хоть как-то.


Я припала к заветной жидкости. Вода была явно заколдована, она снимала боль, придавала сил и насыщала одновременно.


- В следующий раз заколдую воду на слабительное или рвотное, чтоб не тянула в рот что ни попадя, - буркнул он. - Все что ешь или пьешь проверять надо. Пошли, твоя работа только начинается.


На полу камеры лежал связанный по рукам и ногам человек. От него невыносимо воняло страхом.


- Это, - пнул его лорд Дейсвинг ногой в бок. - Шпион. Его поймали сегодня утром, недалеко от замка. Ты допроси, узнай кто, что и зачем, а я посижу, почитаю. Уж больно роман хороший попался.


-К-как допроси??? - ошалела я. - Я не умею.


- Как-нибудь, - пожал он плечами. - Сила, магия, все в твоем распоряжении.


Я присела на корточки рядом с пленным.


- Эй, парень. Тебя как зовут?


- А-а-а!!! Не трогайте меня!!! - взвизгнул пленный.


Господи, что ж они тут с ним делали, что он такой перепуганный? Призвав из кухни ведро воды, я опрокинула его над головой допрашиваемого. Ледяной поток слегка его успокоил.


- Тебя дальше купать? Или все-таки представишься? - поинтересовалась я.


- В-васька, - простучал зубами он.


- Привет, Васька. Я Итинь.


- О-ч-чень приятно, - на автомате отстучал пленник.


'Очень приятно? А это уже интересно, - подумалось мне. - Ответ на представление принятый в приличном обществе. Причем, привычный настолько, что выскакивает бездумно. Если этот парень Васька, то я Элуна собственной персоной. Скорее Василий Батькович, а то и господин Василий. Хотя для господина слишком напуган. Господа в этом мире изрядно боевые'.


- А что ты тут делаешь, Васька? - ласково спросила я, отметив как подергивается лицо пленного, от моего 'тыканья'.


- Не знаю. Я мимо проходил. Меня дракон похитил.


- А что у нас 'мимо'? - спросила я у Дейсвинга.


- Человеческая деревенька с северного склона. Орочья - с западного. С восточного - городок, но он не 'мимо', он дальше, - пожал тот плечами, не отрываясь от книги.


- Человеческая деревенька, это та, в которой мы два часа назад шпионку поймали? - спросила я, глядя на лорда преданными глазами.


-Она не шпионка. Отпустите ее!!! Это все я! Я шпионил, - взвыл парень.


- И что ты шпионил? - я не знала плакать мне или смеяться.


- Я все шпионил!!!


Дейсвинг оторвался от книги, и смотрел на парня, как на какую-то чудную букашку.


- Все ясно, мой лорд. Этот молодой человек из города. Бегал сюда в деревню, на свидания к девушке. Скорее всего, мальчик из богатой семьи, которая бурно восставала против такого мезальянса. А тут первая любовь. Ну, вот и добегался.


- Доказательства?


- Он не военный, на пальцах мозоли от пера, а не от оружия. Отчаянно трусил и при этом оклеветал себя с головы до ног, только чтоб защитить женщину - это любовь. Врать не умеет вовсе и слишком молод. Борода еще толком не растет. В шестнадцати - восемнадцатилетних шпионов я не верю. Обычный домашний влюбленный дурень. Кстати, успокойся, Ромео, - обернулась я к мальчишке. - Никто твою Джульетту не трогал.


- Хорошо, - кивнул Дейсвинг и кинул мне кинжал. - А теперь убей его.


Пацан взвыл.


- За что? - у меня глаза полезли на лоб. - Он же безобидный сопляк.


- Тебе нужен повод? Потому что я так сказал.


- Не буду.


- Тогда ты останешься с ним здесь. Без воды и еды. Я вернусь, когда один из вас умрет.


- Это жестоко, - выкрикнула я ему в лицо.


- Я честно предупреждал, что так будет. Ну? Ты убьешь его сейчас, быстро. Или заставишь несколько часов помучаться, а потом зарежешь, чтоб утолить жажду? Решай, - он поднялся и ушел.


* * *


Я сидела, держа в руках кинжал, и смотрела на плачущего парня.


- Не убивай меня, - шептал он. - Не убивай. Пожалуйста.


Выматерившись от души в адрес одного зловредного дракона, я разрезала его веревки. Потом подбежала к выходу из камеры и выбросила нож в лаву. Вернулась в пещеру. Васька сидел, прислонившись к стене, жадно хватал ртом воздух и потирал затекшие запястья.


- Зачем ты освободила меня? - удивленно спросил он. - И нож выкинула.


- Чтоб избежать искушения. Через несколько часов мы действительно будем готовы убить друг друга, чтоб напиться. Здесь слишком сухо и жарко.


- Но...


- Не болтай, у меня появилась идея, как вывести тебя отсюда. Хоть замок насквозь и пропитан магией, думаю, что обычная вентиляция в нем предусмотрена. Так, на всякий случай. Иначе в случае долгой отлучки хозяина тут все взлетит на воздух. Наша задача - просто найти эту вентиляцию. Для этого нужно выбраться наверх. Пойдем.


Он шарахнулся от края пропасти так же как и я, несколько часов назад.


- Ты с ума сошла!!!


- Есть идеи получше? - заорала я. - Или излагай, или пойдем. Ныть сейчас некогда. Закрой глаза и вжимайся в стену, я буду держать тебя за руку.


Этот большой ребенок был на голову выше меня ростом и в два раза шире. Проход по карнизу действительно представлял для него серьезную опасность, но других вариантов решения проблемы я не видела. Тихо поскуливая от страха, мы ступили на путь к предполагаемой свободе. Парень оказался куда храбрее меня. По крайней мере, на втором пролете он уже перестал скулить и выпустил мою руку. К драконьим залам мы добрались в целости и сохранности, но на этом везение закончилось. Выхода не было. Там, где раньше зияло отверстие двери, сейчас была гладкая стеклянная стена, которая куполом поднималась над нами. Как в насмешку, на высоте двадцати локтей чернели пятнышки воздуховодов. Магии не было. Ни ручейка. Мы посмотрели друг на друга взглядом обреченных.


- Прости, что втянул тебя во все это, - прошептал парень, присаживаясь на корточки и опираясь о стену.


- Это еще не конец, - шептала я. - Это не может быть конец.


Я вцепилась руками в шею, пытаясь сорвать с нее аллор.


- Что ты делаешь? - спросил парень.


- Ты сильный? - ответила я вопросом на вопрос. - Видишь эту дрянь? Если ее разорвать, я смогу нас отсюда вытащить, надеюсь. Помоги мне.


Он вцепился руками в ленту и напряг мышцы. Я захрипела.


- Ааа... ебт... блин... мать... Задушишь!!!


- Давай попробуем иначе. Опусти голову, я попробую перегрызть ленту возле хребта.


Так и сделали, но магическая ткань не поддавалась ни силе рук ни крепости зубов. Стальную пластину перегрызть было бы легче. Измучавшись в конец, мы повалились друг на дружку.


- Слушай, а это правда, что каэры бессмертны и вечно молоды? - спросил он.


- Полная фигня, - лениво отозвалась я. - Просто маги заклинаниями постоянно омолаживаются, а когда теряют силу, старятся, умирают и истлевают за считанные секунды. Воины редко доживают до зрелого возраста. Перворожденных мы стараемся прятать от чужих глаз, уж больно они... специфичны. А жрецы... Жрецы перестают изменяться в тот момент, когда принимают в себя Бога.


- А как это, жить и не меняться? - в глазах парня зажглось искреннее любопытство.


- А вот так. Тело стареет потому, что теряет энергию, силу восстанавливаться, жить. Душа же стареет по обратной причине. Она энергию накапливает. У ребенка душа маленькая, юркая, подвижная, веселая и любопытная. У старика тяжелая, неповоротливая, но мудрая и степенная. Когда душа становится совсем уж большой и ей тут ничего уже не интересно, она уходит.


- Куда?


- Откуда я знаю?


- Тю, ты же жрица.


- Я точно могу сказать, что происходит с душами, уходящими на прокорм моему богу. Про остальных не в курсе.


- Странная ты жрица, ничего не знаешь, вот наши священники точно в курсе, куда идут души после смерти. И все же, причем здесь бессмертие?


- А кто говорил о бессмертии? Тело жреца энергию не теряет. Наоборот, оно ее проводит в мир столько, что любой нормальный леод превратился бы в шашлык прямо сразу. А душа не тяжелеет, потому что поток божественной силы не оставляет места для лишней тяжести. Жрецу принадлежит лишь основа, которая была с ним, когда он отдался Богу, и память. Богу все остальное. Вот и получается, что как было мне пятнадцать лет на момент знакомства с Хаккаром, так и осталось.


- Наверное, это круто - не стареть, - у Васьки загорелись глаза


- Угу, если тебе тридцать или пятьдесят. Обычно в этом возрасте на жрецов учиться начинают.


- Да какая разница? - небрежно пожал он плечами. Главное что вечно молодой.


- Какая разница, говоришь? - нехорошо улыбнулась я. - Вот ты в свои шестнадцать счастлив? Доволен жизнью?


- Я? Ну... понимаешь, я просто неудачник, - вздохнул Васька. - Воевать мне страшно. От вида отцовских денег, которые тот с утра до вечера пересчитывает и в пальцах мусолит, словно нет в этом мире ничего краше и дороже, противно. От слуг, улыбочек, поклонов подхалимских, и вовсе хочется пару рож в кровь расквасить. Это что ж за существо такое, человек? Как можно спину гнуть не из уважения и не из страха, а просто по привычке, ибо хозяина сынок? Можно подумать, что люди рождены для того, чтоб в подвалах на чужих мешках, сидеть или соседей резать, чтоб те не дай бог мешки не сперли. Противно от всего этого. Почему небо для драконов, а мы, как навозные жуки, обречены всю жизнь в дерьме ковыряться? И никто не видит этого и не понимает, кроме Настасьи. Век бы в ее глаза смотрел, взгляда не отводя. Небо бы с землею смешал и к ногам кинул. И что? Заикнулся про женитьбу, так батя за мной с ремнем по двору три часа гонялся, все слуги ржали. Что интересно, кто ниже всех кланялся, тот и ржал громче. В общем, подхватил я портки и удрал из дому куда глаза глядят. Вот, хотел зайти, с Настасьей договориться, чтоб ждала, пока долю на дороге найду и вернусь к ней уже кем-то, а не никчемным оболтусом. Видать не судьба.


- В общем ты не счастлив. И никто в этом возрасте счастлив не бывает. Потому что окружающий мир, черный грязный и мерзкий, а ты сам белый, пушистый и никто тебя не понимает, - вздохнула я


- Издеваешься? - насупился Васька


- Нет, жалуюсь. Потому что я в этом треклятом возрасте на пятьдесят лет застряла и до конца жизни.


- Фигасе!!! Так ты это... того... бабка старая что ли? - его глаза приобрели форму блюдца.


- Дурак!!! Каэры в среднем по триста лет живут, наши пятьдесят все равно, что твои тридцать. Впрочем, это так же относится и к нашим двуста пятидесяти. Я не старая! Я взрослая!!! Понимаешь ты это? ВЗРОСЛАЯ!!! - зря мы завели этот разговор, моя бешеная натура порвала поводья самообладания. С каждой секундой, с каждым словом, контролировать себя становилось все сложнее. Я вцепилась несчастному парню в рубашку и трясла, словно пытаясь вытрясти из него подтверждение того, что я действительно, уже взрослая женщина. Женщина, жаждущая покоя и семейного очага, которую не зовет вдаль дорога и не преследует странное чувство, что там, за углом тебя ждет любящая нежная мама, которая обнимет, и все просто станет хорошо.


- Да понял я, понял, успокойся уже, взрослая, а то в пропасть кувыркнемся оба, - он аккуратно отодвинул нас к стене. - Не понимаю я тебя, ну, подумаешь, пятнадцать лет. Ты же свободная каэра, да еще и с собственным богом. Иди куда хочешь. Делай что хочешь. Все дороги твои, никто не посадит в подвал деньги считать, и пороть тоже никто не станет. В чем проблема то?


- Ты так и не понял? - покачала я головой, успокаиваясь. - наверно так и есть. Ты быстрее повзрослеешь, чем поймешь.


- Хватит из себя умную строить. Взяла бы да объяснила что к чему. А то только и делаешь, что в истерике колошматишься и тень на плетень наводишь, - парень обиделся не на шутку.


- Не кипятись. Сейчас попробую. Вот, ты уходишь из дома, куда глаза глядят, тебя зовет дорога, и ты знаешь, что если пойти по ней, то рано или поздно дорога выведет тебя к дому. К настоящему. Твоему. Тому дому, где ты будешь счастлив и будешь собой. Но это не обычная дорога. Она не просто путь от Дариссы к Черногорию. Она путь во времени. Ты идешь, взрослеешь, мудреешь, рано или поздно устаешь, останавливаешься, садишься отдохнуть и понимаешь, что вот это место и есть дом. Со мною все иначе. Для меня есть лишь дорога, но нет дома. Я не старею, по этому для меня дом всегда впереди, но я уже прожила достаточно, чтоб обзавестись странным ощущением, что дом остался где то сзади. Потеряла, не успев найти. Прошлое есть, будущее тоже есть, а настоящего нет, никогда не было, и, что хуже, никогда не будет.


- Расслабься, нам с тобой будущее не так чтобы светит. Осталась пара-тройка часов и все они, как один - настоящее.


- Да уж, достойный повод почувствовать себя счастливой.


К тихому дыханию величественного и мрачного драконьего подземелья добавился диссонирующий сдвоенный жизнерадостный хохот.


* * *


-Тебе придется оставить мальчишку в живых, - Пожал плечами Хаккар, выводя ферзя на середину поля.


- Что значит 'Мне придется'? - Дейсвинг сделал ход конем, блокируя свободное поле, и заодно прикрывая свой левый фланг. Ты слишком рискуешь, Хаккар.


- Мальчик - чистая душа. Если она убьет его, или если он умрет сам по ее вине, Итинь утратит бога, - Хаккар подвинул пешку.


- Хочешь сказать, что ты отречешься от единственной адептки из-за какой-то там 'чистой души'? Не смеши мои когти, - Дейсвинг блеснул глазами и забрал ферзя слоном. - Говорил же, рискуешь.


- Дело не в том, отрекусь ли я от нее. Или ты наивно полагаешь, что богу есть дело до того, что едят, пьют, с кем трахаются и кого убивают его адепты? Да пусть хоть грудных детей на завтрак ест, мне все едино. Но... поступив против совести, она утратит бога в душе. Смертным нужны запреты и границы для того, чтоб чувствовать себя достойными божественной силы. Кто-то дает обет безбрачия, кто-то бедности. Итинь не убивает невинных. Если быть точным, она убивает только в бою и только того, кто на нее напал. Если б не ее друзья, я давно умер бы с голоду. Если этот мальчик погибнет, ты можешь спокойно снять с нее ошейник, она более никогда не сможет принять мою силу. А в связи с создавшимся положением вещей, это будет значить мою смерть. Шах и Мат, - Хаккар задвинул слона в угол, прямо впритык к зажатому между пешек королю противника. - Я всегда рискую оправдано.


- Я не пойду на поводу у бабы, - Дейсвинг щелкнул пальцами, и фигуры заняли свои места. - Сегодня она мальчика приволокла, завтра котенка, послезавтра щеночка, а через месяц мой замок превратиться в богадельню.


- Она - сложный ребенок, - пожал плечами Хаккар. - Ни в коем случае не иди у нее на поводу, но мальчик должен остаться жив. Ты дракон умный, что-нибудь придумаешь. А я отдохну в кои-то веки.


* * *


Жажда с каждой минутой становилась все невыносимее. Разговаривать сил уже не было. Дыхание хрипом царапало легкие, воздух огненным языком ласкал растрескавшиеся окровавленные губы. В голове мутилось, перед глазами вставали миражи, один другого соблазнительнее. Прямо как в выжженных пустошах пять лет назад. Мы тогда обезумели всем отрядом и бегали от бархана к бархану за, почему-то удирающим озером с ножками. Спасибо дяде Недальго, развеял морок, принес воды, и научил отличать галлюцинацию от реальности... перед смертью. Смерть от укуса демонического скорпиона, она долгая и неотвратимая.


Красивые мне все-таки картинки видятся, яркие, вон какая бабочка шикарная летит, огромная, крылышки в лучах солнца переливаются. Хм, а чего Васька за ней погнался? Васька?! Васька!!! Стой!!!


Я успела схватить ринувшегося в пропасть парня за штаны, но он уже потерял равновесие. Жажда сделала свое дело, быстро среагировать и отпустить Ваську я не успела, земля ушла из под ног, огненное озеро бросилось в лицо и...

Глава девятая
Ужас - это что-то непонятное, прячущееся в сумраке, заглядывающее через плечо и изъясняющееся неясным шепотом. То, что можно увидеть, потрогать, осознать, чему можно дать в глаз или убежать от него, ужасом быть не может.

Мы оба шлепнулись на ковер в кабинете Лорда Дейсвинга, а на голову нам опрокинулся водопад прекрасной чистой, сладкой, пресной воды. Облизав губы, я блаженно зажмурилась и откинулась на спину.


- Такс, - Лорд Дейсвинг мерил комнату шагами, кидая взгляды на разлегшуюся на полу его кабинета мокрую парочку. - Имеем двух прекраснодушных нежизнеспособных кретинов, просто великолепно. Неудачник, у тебя есть две минуты, чтоб убедить меня оставить твою голову на плечах.


- Меня Василием зовут, - буркнул парень, глядя на него исподлобья.


Дейсвинг подошел к нему, схватил за ухо, заставив подняться на ноги и даже встать на цыпочки. Парень взвыл от боли.


- Мне плевать, как тебя зовут. В моем замке тебя будут звать Неудачником. Разговаривать ты со мной будешь стоя, и отвечать по существу. Все понял? - Дейсвинг отшвырнул парня к стене и вернулся в кресло.


- Д-да, - парень тер опухшее ухо, стараясь не заплакать от боли.


- Так как тебя зовут?


- Вася.


Дракон дернул рукой, воротник Васиной рубахи влип в стену, пригвожденный к ней кинжалом, на шее набухла капелька крови.


- Еще раз, как тебя зовут? Я не расслышал.


- Неудачник, - парень опустил голову.


- Что ты умеешь?


- Ну, я дома, в основном, по хозяйству, и счета батюшкины вел.


- Это все? - от Дейсвинга волнами расходилось раздражение.


- Ну и еще... но это, наверное, вам будет совсем не интересно... - замялся парень. Потом взглянул в лицо лорду, понял, что терять нечего и выпалил, как в прорубь прыгнул. - Изобретатель я. Летучие машины изобретаю.


- И как? Летают? - раздражение сменилось удивлением.


- Пока только теоретически. Батенька не велели на баловство деньги переводить.


- А зачем тебе летучие машины?


- Ну, как... магия же не всем доступна, а подняться в небо охота. Высоко, как дракон, - он вспомнил, с кем говорит, ойкнул и опустил голову. - Извините.


Дейсвинг на мгновение прикрыл глаза, дверь в кабинет распахнулась и в комнату вошла Леди Ониксия, в одном из своих шокирующих платьев. Увидев ее, парень приоткрыл от восхищения рот. Не удивительно. Красота драконов почти безупречна.


- Это моя дочь и твоя хозяйка, с этого момента. Ониксия, думаю, этот субъект будет тебе интересен. И если ты, - Дейсвинг взял парня за подбородок. - Будешь продолжать на нее так нагло пялиться, я тебе глаза выколю.


- А можно?.. - Васька поспешно скосил глаза на кончик носа, чтоб не встречаться взглядом с безупречными ногами новообретенной хозяйки.


- Нельзя. Считай, что ты уже умер, просто немного задержался на этом свете.


Ониксия чуть улыбнулась, покачала головой, взяла окосевшего Неудачника за руку, от чего он покраснел как помидор, и увела из комнаты.


- Летать он хочет, - хмыкнул лорд Дейсвинг им вслед, и в его улыбке не было ни злости, ни сарказма, только понимание. - Мелкая букашка-однодневка, а тоже к небу тянется.


* * *


Ночь давно уже накрыла замок темным пологом. Дракон отложил перо и откинулся на спинку кресла. Мерный стук капель клепсидры, отсчитывающий секунды, действовал умиротворяюще. На пергаменте медленно теряли блеск застывающие чернила. Порхающий над столом светлячок более чем на треть утратил свою яркость. Пора заканчивать.


Можно, конечно, было не тратить времени на письмо, а заговорить всю информацию в аперитовый кристалл, как это делала Ониксия, или заставить перо самостоятельно плясать по пергаменту, повинуясь его мыслям, как это обычно делали маги, или просто запомнить необходимую информацию. Но сам процесс письма завораживал. Это человеческое изобретение, которое драконы довели до совершенства, создав вычурную систему каллиграфии и собственный, чрезвычайно сложный письменный язык - драгоннар, было воистину гениальным. Ничто так не помогало привести в порядок мысли, как выведение маленьких алых значков на бумаге.


Свернув подсохший пергамент, закрыв чернильницу с карминовыми чернилами и уложив перо на специальную подставку, Дейсвинг сладко потянулся и прикрыл глаза. Какое все-таки сладостное ощущение дает хорошо сделанная работа, будь-то выигранная битва, красиво отрезанная голова, безупречно выполненный артефакт или исписанный мелкими, четко прорисованными буквами свиток. Какое ложе сегодня избрать для отдыха? Мягкие объятия жерла вулкана или нежность пуховой перины? Наверное все же постель. Отогнав предательскую мысль о том, что предыдущие три дня кресло неплохо справлялось с ролью его ложа, не требуя при этом от хозяина никаких перемещений, дракон направился в спальню.


* * *


Темнота. Нет, тьма абсолютной пустоты. Вязкая, тяжелая, ледяными щупальцами вытягивающая из тела жизнь. Ни времени, ни пространства. Абсолютный ноль ставший бесконечностью. И я, пытающаяся вырваться из этой тьмы. Куда? Безумный бег на месте. Но как бежать, когда нет ни души ни тела? Лишь маленькая искорка самосознания, жаждущая вырваться на свободу. 'Итинь, Итинь, приди ко мне, дитя, не сопротивляйся, будь со мной. Итинь'. Этот голос. Этот чудовищный голос. Зачем в нем столько голода и муки? Я бегу от него, потому что если он найдет меня в этой тьме, случится что-то невообразимо страшное. Холодно. 'Итинь'. 'Нет, - отвечаю я, но не слышу собственного голоса. - Нет! Оставь меня! Нет!!!' И просыпаюсь от собственного крика.




Дикий отчаянный вопль заставил Дейсвинга открыть глаза. Что происходит? Кто это орет у него в спальне?! Секундный осмотр дал понять, что в спальне пусто. Приснилось? Замок зачарован на абсолютную звуконепроницаемость. Тут снова раздался вопль, на сей раз, дракон узнал голос. Какого харза??? Он схватил катану и бросился в комнату Итинь.


Девчонка сидела на кровати, обняв руками коленки, и тряслась как в лихорадке, уставившись в пустоту широко распахнутыми глазами.


- И чего ты разоралась? - раздраженно спросил дракон.


Она медленно повернула голову в его сторону, на лице возникло выражение крайнего удивления, зажмурилась, тряхнула головой, снова открыла глаза и с визгом забралась под одеяло с головой. Вид абсолютно голого, взлохмаченного, залитого светом Элуны мужчины, с катаной наперевес стоявшего посреди ее спальни, окончательно выдернул девушку из бездны ночного кошмара.


Дейсвинг пробормотал что-то об истеричных девицах, сплюнул сквозь зубы и вернулся к себе.


* * *


Остаток ночи прошел без криков, но спать дракону уже не хотелось. А раз так, то почему бы не провести время с пользой? И он отправился в астрал к Хаккару.


Основная прелесть бога в том, что он всегда на месте, вернее, он всегда в тысяче разных мест одновременно, а значит одну тысячную долю своего внимания всегда готов уделить жаждущему общения собеседнику. Но, увы, к Хаккару это не относилось и Дейсвингу пришлось направить свой дух в свободный полет, дабы найти пропавшего бога. Тот прибывал на самой границе астрала и хаоса, и, замерев, словно змея на нагретом солнышком камне, смотрел в никуда.


- Что? посещают несвоевременные мысли о смерти? - язвительно спросил Дейсвинг, пристраиваясь рядышком. - Или на старости лет потянуло в демона переквалифицироваться?


- Ей снова сняться кошмары, - мертвым голосом прошелестел Хаккар.


- Вот уж не думал, что женские истерики взволнуют бога войны, пусть даже бывшего.


- Это не было истерикой. Что-то пытается подобраться к ней оттуда, - он кивнул головой в сторону беспорядочного водоворота искр, мерцающих всеми цветами радуги в кромешной тьме. - Хаос. Демоны, будь они прокляты. Кто-то из них пытается к ней достучаться, хочет ее забрать.


- Хм. Но зачем? - Дейсвинг принялся крутить меж пальцев кинжал. Дурная привычка, выдающая его в минуты крайней задумчивости.


- Если бы я знал. К этому нет никаких логических предпосылок. Единственное, что мне удалось выяснить - он слишком силен, чтоб я мог его вычислить, и не жаждет ее смерти.


- Не жаждет, говоришь, - кинжал в руках Дейсвинга превратился в размытое темное облачко. - Давно это началось?


- Не знаю. Когда я ее взял, она уже кричала по ночам. До сих пор мне удавалось прикрывать Итинь своей силой. Не защитить, но спрятать от этого зова, а сейчас...


- То есть ты хочешь сказать, что о спокойном сне я могу забыть?


- Где-то так.


- Ну уж нет. Ты своим покровительством и опекой превратил девчонку в тряпку. Мне это не подходит.


- Знал бы ты, что этому ребенку пришлось пережить, не морщил бы сейчас свое драконье рыло. Любая другая на ее месте давным-давно сошла бы с ума, покончила с собой или превратилась в полное чудовище. Единственное, что я мог сделать для девочки, встретив ее - защитить. И я буду защищать ее до конца, не смотря на то, что об этом думают некоторые особо грамотные педагоги.


- Любое существо этого и других миров, если оно желает жить, должно уметь защитить себя самостоятельно. В противном случае это жертва, а жертва всегда обречена. Можешь сколь угодно долго рассказывать о благородных побуждениях, направляющих твою божественную задницу, но факты на лицо. Глупостью ли своей, эгоизмом ли, но ты превратил каэру в жертвенную овцу, не способную и шагу ступить без поддержки любимого папочки. Меня это не устраивает, и я намерен это исправить.


- Пока ты будешь это исправлять, ее утянут прямиком в ад.


- Не утянут. Я сам превращу ее жизнь в ад, не оставляющий места для ночных кошмаров.


* * *


Кошмары мне больше не снились. На это просто не хватало времени. В течение дня меня могло абсолютно неожиданно телепортировать из комнаты куда угодно, а там... Фантазия Лорда Дейсвинга была воистину неистощима. Мне то приходилось выкарабкиваться из полуобвалившейся пещеры, выкручивая связки и суставы под немыслимым углом, то прыгать по небольшим площадкам горных пиков, медленно погружавшихся в лавовое озеро. То обходить замок по карнизу (на высоте нескольких тысяч локтей, кстати) пытаясь добраться с крыши в свою комнату, то карабкаться по тонкому канату над пропастью. Море 'удовольствий', после которых остается лишь одно желание - поесть и уснуть прямо в ванной.


По началу я пыталась бастовать, справедливо решив, что смерть это куда приятнее, чем ободранные локти с коленями и крепатура на все тело. Мои забастовки дракон переносил так же равнодушно, как и все остальное. Например, дал мне возможность обгореть, как следует, в кипящем металле, после чего поваляться пару дней с вытьем у себя в комнате, а когда смерть перестала казаться мне такой уж приятной заменой крепатуре, явился, вылечил, и все началось сначала. Драконья кровь воистину волшебный напиток. Всего один глоток и срастаются кости, уходят без следа ожоги, оставляя за собой лишь усталость.


Надо отдать Дейсвингу должное, если он и был садистом, то точно не из тех, о которых пишут в книгах. Да, картинный прыжок с замковой стены заканчивался для меня поломанными костями и отбитыми внутренностями, но если доводилось с этой стены сорваться случайно, мягкие, невидимые, вездесущие крылья дракона успевали подхватить меня в последний момент и вернуть в комнату. Ему нужна была моя жизнь. Все просто: делаешь то, что от тебя хотят - получаешь свой ужин и восемь часов сна. Нет - и несколько дней незабываемых впечатлений тебе обеспеченно.


Я когда-то боялась высоты и темноты? Смешно. Сейчас я боялась только одного конкретного дракона.


* * *


Через два месяца меня телепортировало в кабинет Лорда Дейсвинга. Дракон взглядом, от которого поцарапанные руки с обломанными ногтями сами спрятались за спину, окинул мою фигуру. Удовлетворенно кивнул.


- Теперь ты куда больше похожа на каэру чем на дэвирза. Это радует. Можно даже попробовать дать тебе подержать клинок, не опасаясь, что надорвешься.


Оружейная была прекрасна. Остро заточенные клинки висели в специальных подставках, копья, алебарды стояли в стойках, ножи украшали развешенные по стенам перевязи. Здесь было все, от шпилек до Моргенштерна и солнечный свет игриво ласкал отполированный металл.


- Выбери себе оружие, - повел рукой лорд Дейсвинг.


Я пожала плечами и пошла вдоль стен. Мерцающее и блистающее великолепие стали завораживало, затягивало. Один клинок особо привлек мое внимание. Тонкий узкий стилет с изящной гардой, перевитая кожей рукоять, никаких украшений, но сам металл был прекрасен. Черный, как ночь, с легким матовым блеском и синими сполохами, периодически пробегающими по кромке лезвия. Он был великолепен. Я сняла стилет со стены, подержала в руках. Легкий, почти невесомый, но очень острый. Там, где лезвие коснулось ладони, осталась тонкая алая полоска, моментально набухшая каплями крови. Тайком вытерев руку, я повернулась к своему учителю-мучителю.


- Вот, этот мне нравится.


- Хороший выбор, - похвалил он. - Редкое оружие, не требующее от обладателя много силы, но требующее мастерства. Кстати, а обращаться ты с ним умеешь?


- Нет


- Хм, почему тогда выбрала?


- Я ни с чем обращаться не умею, - пожала я плечами. - А он красивый.


- Я понял, - вздохнул Дейсвинг. - Для начала, тебе придется понять разницу между оружием и куклой. Ну что ж, бери его и пойдем.


Мы вошли в просторный, ярко освещенный зал с мягким полом и стенами. Лорд Дейсвинг щелкнул пальцами и в руках у него материализовалась катана, из такого же черного металла, что и мой клинок.


- Это Ленара, - он нежно скользнул по лезвию пальцами. - Клинок хаоса. Как-то мне довелось встретиться с демоном, и на память об этой встрече, тот милостиво пожертвовал мне свою дубину. Сама по себе она была весьма неказиста, зато смогла стать замечательной матерью для Ленары и стилетов. Правда, мне для этого пришлось изрядно помахать молотом.


- Ух, так это настоящее волшебное оружие? Прямо как волшебные копья из келлара? - у меня загорелись глаза. Неужели повезло увидеть одно из легендарных творений?


- Келларовые копья - это оружие грязных предателей. Склонить весы боя в свою пользу за счет лишения противника сил еще до его начала, что может быть отвратительнее?


- Думаю, проиграть это в любом случае отвратительнее, чем победить, - я пожала плечами.


- Леди у вас психология гаремной рабыни, - брезгливо скривился он. - Или жреца. Цель оправдывает средства... Забудьте об этом, по крайней мере до тех пор, пока мы с вами не расстанемся.


- Но если цель не оправдывает средства, то что оправдывает цели?


- Цели не значат ничего, - катана в его руке описала дугу на такой скорости, что клинок превратился в размытую серую дымку. - Путь к цели - это все. Победа, поражение по сути своей не имеют никакого значения. Главное процесс. До тех пор, пока вы не научитесь получать удовольствие от блеска стали, гибкости движения, отточености удара, красоты комбинации, того, что ваш противник, сам того не понимая, пляшет как марионетка на ниточках, за которые дергаете вы, вам не победить. Даже гаремно-инквизиторскими методами.


- Только такому психу как вы может доставлять наслаждение процесс уничтожения ближнего своего. Для всех остальных это всего лишь жестокая необходимость. А значит в минимальные сроки с максимальной эффективностью.


- Ударь меня.


- Что??? - у меня округлились глаза. - Вы в своем уме?


- Ударь меня. Это приказ.


Моя правая рука все еще была занята стилетом. Чтоб не мешал. Потому что я левша. Пожав плечами, я вздохнула и залепила Дейсвингу такую звонкую оплеуху, что ладонь онемела и покрылась мурашками. Дракон смотрел на меня непонимающими глазами. Поднес руку к лицу, потрогал горящую щеку. Скривился.


- И что это было? - обманчиво спокойным тоном поинтересовался он.


В комнате запахло смертью.


- Сам сказал - ударь, - я предусмотрительно отступила к стенке.


- Я имел в виду несколько иное. Ну что ж, не умеешь - научим, не хочешь - заставим. Защищайтесь, Леди, - он совершил неуловимое глазом движение, и меч материализовался в волоске от моего кончика носа.


Я так и продолжала стоять, чуть приоткрыв рот и хлопая глазами.


- Плохо. Ты мертва. Если точнее, разрублена пополам.


- Но... разве тренироваться нужно не на деревянном оружии?


- Что за глупости? Тренироваться нужно на том оружии, которым собираешься драться. Давай, соберись, хватит зря тратить мое время. Я нападаю, ты защищаешься.


- Но как?


- А раньше как было?


- Божественной силой.


- Агррр, - зарычал он. По-моему у него на это словосочетание уже аллергия. - Значит, защищайся как хочешь.


Еще несколько атак он провел так же безуспешно. У меня не хватало скорости реакции не только на то, чтоб заметить его движение, но даже просто понять что происходит. От учителя всерьез потянуло злостью.


- Что ж. Раз ты отказываешься учиться по-хорошему, попробуем чуть иначе.


Он снова атаковал, но на этот раз атака закончилась не блеском клинка у моего тела, она взорвалась болью. 'Неужели он разозлился настолько, чтоб убить меня?' - в панике подумала я, падая на землю. Нет. Раны не было. Эта боль - всего лишь иллюзия, но, боги, какая реальная.


- Вставай.


- Не надо, - всхлипнула я.


- С тобой иначе не выходит.


Еще удар, и еще, я пыталась отскакивать и отдергиваться заранее, но слишком медленно. Одним экономным, почти незаметным движением, он успевал изменить траекторию полета лезвия так, чтоб оно вновь и вновь находило мое тело. Рука, грудь, ноги. Меня била паника. Этот маньяк будет избивать меня до тех пор, пока я не научусь защищаться, или не сойду с ума от болевого шока. Надо что-то делать. Я слышала его запах. Вот он немного изменился, и я кубарем откатилась в сторону, успев заметить, как в место, где недавно был мой живот, врезается сталь катаны. Уже лучше. Удар не прошел, но радоваться было некогда, небольшое удивление в его запахе сменилось возбуждением и азартом, лезвие снова полетело ко мне. Я откатилась в другую сторону.


- Так и будешь играть в червя? Или все-таки на ноги встанешь?


Катана снова была готова выстрелить в мою сторону. На сей раз, я попыталась ее перепрыгнуть, но он меня достал. Боль пронзила ногу.


- Хватит, - Я готова была разреветься. - Перестаньте меня мучить.


-Хорошо. Давай сделаем небольшой перерыв на теорию. Заработала, - он присел рядом и прикоснулся ко мне. Боль ушла, как и не было. - Расскажи, как тебе удалось избежать двух последних ударов.


- Запах.


- Запах?


- Да. Когда вы собираетесь ударить, у вас запах меняется.


- С этого момента поподробнее, пожалуйста, - Дейсвинг явно заинтересовался, а я была готова рассказать ему что угодно, начиная от истории сотворения мира и заканчивая графиком собственных месячных, лишь бы подольше спокойно сидеть под стенкой и не опасаться, что тело снова взорвется болью.


- Ну... запах есть у всех. И все пахнут по-разному, двух одинаково пахнущих существ не найти в мире. При этом запах меняется каждый раз, когда меняются ваши эмоции, не сильно, как выражение на лице. Чем сильнее эмоция, тем он сильнее. Магия тоже пахнет. Каждая школа по-разному. Если ты хоть раз это учуял, уже не забудешь, и для того, чтоб увидеть летящий фаербол, не нужны будут глаза. Правда, угадать с какой стороны опасность, куда сложнее. А, учитывая, что большинство живых не страдают чистоплотностью, в толпе что-то учуять практически нереально.


- А ну-ка. Давай проверим кое-что. Вставай. И хватит смотреть на меня так, словно я собираюсь тебя убить. Какая же ты все-таки трусиха, - с сожалением произнес он. - С мужиком работать было бы куда легче. Вставай, я не сделаю тебе больно.


Я со вздохом поднялась. 'Ну и трусиха. Ну и ладно. А кто, собственно, решил, что я должна быть бесстрашным самураем? Он? Ну, пусть сам и будет храбрым мазохистом. А я каэра нормальная, и болевой порог у меня низкий'. Дейсвинг завязал мне глаза черной лентой и выпил магию из помещения. Неприятное ощущение. Абсолютная тьма, лишенный магических потоков воздух стерилен, бездушен и бога рядом нет. Только слабый запах стоящего рядом мужчины и легкий шорох моей одежды.


- Ты слышишь меня?


- Да.


- А запах чувствуешь?


- Да.


- Хорошо. Твоя задача - ко мне подойти. Я буду перемещаться по помещению, иди на запах. И... постарайся не шлепнуться и не разбить нос.


Я сосредоточилась, попыталась переключить обоняние на чуть более привычные зрительные ассоциации и УВИДЕТЬ как он пахнет. Почти получилось. Размытый силуэт медленно перемещался по диагонали, от одной стены зала ко второй, абсолютно бесшумно, к слову сказать. Я даже позавидовала. Услужливое воображение тут же подкинуло контуры стен и легкие охарзания пола. Стало немного комфортнее. Я пошла на образ. Наверное, все получилось правильно, потому что силуэт ускорил свое движение, вынуждая меня ускорить шаг. Бегать с завязанными глазами для существа, привыкшего всегда полагаться на зрение, не самая легкая задача. Мне приходилось нащупывать пол ногами, прежде чем сделать шаг, чтоб не наткнуться на какой-нибудь спортивный снаряд, которых здесь было множество. В один момент, я особенно сильно отвлеклась, чтоб перелезть через что-то большое и неудобное, а, вернувшись к своему 'носовидению', обнаружила, что в помещении ничем не пахнет. И никем. Запаха Дейсвинга не было. Запаниковав, я сдернула повязку с глаз, но светлее не стало. Пробираясь на ощупь и растеряв остатки уверенности, я добралась до стены и вжалась в нее спиной.


- Ты слышишь не запахи, - Раздался над ухом спокойный мужской голос.


От неожиданности я взвизгнула, отскочив в сторону. Наткнулась на какую-то штуковину, больно ударилась коленкой и кубарем покатилась на пол. В зал вернулся свет, ударив по глазам, и осветив стоящую у стены фигуру учителя.


- Загадочное создание, - хмыкнул он. - Сначала прижимаешься, потом визжишь и скачешь, как ненормальная. А я тебя, кстати, даже пальцем не тронул.


- Вы!!! Вы!.. Вы меня напугали, - ответила я, потирая ушибленную ногу. - Вас там не нюхалось.


- А ты и не нюхаешь. Потому что драконы не пахнут. Просто ты очень сильный, скорее всего урожденный, эмпат. Привыкла ловить чужие эмоции и решила для себя, что это запахи. Твоим развитием и воспитанием хоть кто-то в детстве занимался? Или я ошибся, и ты не принцесса, а сирота бездомная?


- Я не сирота!!! - рявкнула я на него. - У меня мама есть.


- Так какого хрена, мамаша не занималась развитием твоего дара?!


- Это не ваше дело. Раз не занималась, значит, не считала нужным его развивать.


- Угу. Или не считала нужным тратить свое время на такую мелочь, как собственный ребенок.


Алая пелена ярости застелила мне глаза. Сжав кулаки, я бросилась на дракона, и изо всех сил врезала ему в челюсть. Не знаю, почему он не уклонился и не парировал атаку. Наверное, просто не ожидал такого поворота событий. С ударом вся ярость куда-то ушла. Я остановилась, ужасаясь содеянным и прижимая к груди ушибленную руку, а он смотрел на меня удивленными глазами и потирал челюсть.


- Вообще-то, это мне больно, - наконец-то прервал молчание он. - Так что не смей реветь, а то сдачи дам. Так реагировать на слова глупо и опасно. Учись себя контролировать.


- Простите, пожалуйста. Я нечаянно. Больше не буду.


- Да уж не нарочно, - скривился он. - Радуйся. Тренировки с оружием пока отменяются. С завтрашнего дня будем развивать твой дар настолько, настолько это возможно. Сегодня отдыхаешь.


* * *


Вернувшись в свой кабинет, лорд Дейсвинг долго не мог успокоиться. Впервые за несколько столетий он пропустил удар. Дважды. И впервые не ответил. Эта наглая девчонка странно на него действовала. Слишком расслабляющее. Он не мог поверить в то, что она способна кого-либо ударить, даже потирая ушибленную скулу. Может, дело было в отчаянно-испуганном выражении почти не покидающем ее мордашку? Ну не должно настолько трусливое и зависимое существо бросаться с кулаками на дракона. Но бросается. Глупая женщина, абсолютно не способна постоять за себя. Даже не пытается толком сопротивляться, когда ее избивают, но при этом превратилась в берсерка, стоило только зацепить память ее матери. До какой же степени она ее любила? Или дело не в любви? Совершенно чужого Неудачника она тоже кинулась защищать чуть ли не ценою своей жизни. На мгновение Дейсвингу захотелось стать маленьким и беззащитным, просто для того чтоб понять, как это, когда кто-то готов пожертвовать ради тебя жизнью просто потому, что ты слабее. Дурацкая мысль.


Поняв, что проблемная ученица в ближайший час из головы никуда не денется, и спокойно поработать ему не светит, дракон настроил серьгу на незаметное наблюдение за комнатой Итинь и расположился в кресле, желая себе интересного просмотра.


Девушка играла на арфе. Чарующие звуки каэрской музыки порождали неясные образы чего-то доброго, теплого и светлого, нежный голосок ласкал слух дивными переливами незнакомых этому миру слов. У лорда Дейсвинга никогда не было детства, но если бы оно было, он хотел бы, чтоб оно было именно таким, как эта ласковая колыбельная, пришедшая из уничтоженного мира. Покой и умиротворение волнами накатывали на дракона. И в этих волнах тонула и раздражающая Алекстраза, и вечные заботы о процветании рода, и жажда власти над миром. Волшебные звуки, как ласковые руки никогда не существующей матери, несли его в сон. Тряхнув головой, прогоняя наваждение, Дейсвинг шагнул в астрал. Сегодня у него еще были нерешенные дела.


Хаккар сидел на том же месте, где они вчера расстались.


- Все пытаешься отловить канал, по которому ее хотят забрать? - присел Дейсвинг рядом со змеем.


- Угу.


- И как?


- Никак.


- Плохо. Кто она?


- Моя дочь.


- Кем были ее настоящие родители?


- Не знаю


- А что ты вообще знаешь?


Хаккар вздохнул, подпер голову кольцами и начал говорить. Голос его был похож на шелест листьев под легким осенним дождем.


- Когда-то, давным-давно, я был одним из сильнейших богов Даркорра. Мир разрывали войны, леоды били друг друга, кровь текла рекой, и жертвы шли сплошным потоком. Я упивался своей силой и величием, бог войны в мире, суть которого - война.


Дейсвинг сделал страдальческое лицо и откинулся на спину.


- А потом все кончилось. Просто все 'хорошие' леоды перерезали всех 'плохих', а после этого их осталось так мало, что дальнейшие конфликты грозили попросту истребить жизнь на земле. Миру повезло, 'хорошие' одновременно оказались умными, и войн не стало. Все переросло в постоянные дипломатические игры, поток крови и жертв иссяк. Единственное что мне оставалось - погрузиться в спячку до лучших времен, и я уснул, - Хаккар словно забыл о существовании Дейсвинга и всецело отдался в мягкие руки воспоминаний. - Сон мой длился веками, мир менялся. А потом пришла она. Меня разбудил тихий шелест шагов в глубинах одного из храмов и страх. Неужели? Жертва? Собрав последние силы, я бросился на встречу. Я был счастлив, столетия сна наконец-то подходили к концу, мир снова воззвал ко мне. Представь же всю глубину моего разочарования, когда на месте жертвы я увидел девушку-подростка. Представь всю степень моего удивления, когда она, вместо того, чтоб бежать от меня кинулась со слезами мне на шею, умоляя защитить от... темноты. Ад и все его демоны, бог войны стал не страшнее детских кошмаров! Удивление и любопытство пересилило мой голод. Я успокоил ребенка как мог, пообещал ей защиту и отправился выяснять, как она попала в открытый лишь для верховных жрецов храм. Выяснил. Не знаю, кто ее родители, но знаю, что смерти Итинь желали двое из министров сильнейшего на тот момент государства. Причем, они боялись запачкать руки в ее крови настолько, что рискнули устранить девочку с моей помощью. А теперь попробуй представить всю глубину пылающей во мне ярости. Меня, того кто пожрал души миллионов храбрейших из воинов, того, в чью честь сражались на аренах гладиаторы, попытались накормить душой ребенка, ни разу не пролившего кровь. Меня, Бога, попытались сделать марионеткой смертные!!!


- Да, за марионетку я, наверное, обиделся бы, - пожал плечами Дейсвинг. - Но, давай поменьше пафоса и побольше дела.


- Я вернулся к девчонке и спросил, жаждет ли она мести. Она ответила, что хочет жить. Жизни я ей пообещать не мог, преследователи приближались, а бог, как тебе известно, не может напрямую влиять на смертных. Тогда она сказала: 'Я устала бояться. Дядя, забери меня себе. Здесь я больше никому не нужна'. И я вселился в ее тело. А потом произошло чудо. Неподготовленный леод в контакте с богом сгорает физически и сходит с ума за считанные минуты. А она. Она изнутри оказалась куда больше чем снаружи. Да, я искренне старался быть аккуратным и не причинить ей вреда, но, если бы это был обычный ребенок, он бы погиб, не смотря на все мои старания. А Итинь... - Хаккар ненадолго умолк, и напрягся, пристально вглядываясь в водовороты хаоса, потом вздохнул, расслабился и продолжил. - Ее душа просто отодвинулась в сторонку и обняла меня, наблюдая за происходящим со стороны. Ее волей и своей силой я проклял предателей, весь их род. Как выяснилось и весь свой мир за одно. Но я не жалею о том. Мир, в котором детей травят, как бешеных шакалов не заслуживает жалости. Нельзя сказать что слияние прошло совершенно безболезненно. Душа Итинь приняла меня, но тело меня отторгало и после того, как ее преследователи бежали, девочка упала замертво. Так я научился исцелять, - бог улыбнулся. - Странно повернулась моя жизнь.


- Да уж, - хмыкнул Дейсвинг. - Внутри больше чем снаружи... Ты знал, что она эмпат?


- Она куда больше чем эмпат. Она видящая. Могла бы быть.


Дейсвинг присвистнул.


- Одна на десять миллиардов. Я готов убить ее родителей и тебя заодно в особо извращенной форме. Похоронить такой талант, - он стукнул кулаком по земле. - Кретины.


- Харз его знает. В ее мире видящих не было. Я в этом ничего не понимаю. Тем более, что в пятнадцать лет развивать ясновидение поздно, слишком велик шанс что видящая сойдет с ума.


- Примерно пятьдесят на пятьдесят. Можно было бы рискнуть. Если бы получилось, ценность девчонки измерялась бы на вес келлара. Да что там келлар, я бы бессмертием пожертвовал ради консультанта, способного предвидеть будущее и познавать саму суть вещей. А в шестьдесят пять, шансов развить этот дар просто нет. Единственное, что я могу, это вырастить из нее более-менее пристойного эмпата, - Дейсвинг подобрал с земли камешек и раздавил его в пыль, даже не заметив этого.


- Да, шансов нет. Чтоб уберечь ее рассудок, я запечатал рвущиеся на свободу способности. Она ведь Перворожденная каэра, а голова никогда не была их самым сильным местом.


- Знал бы ты, как хочется мне завязать тебя в узел, - прорычал Дейсвинг.


- Хотеть не вредно, - сказал Хаккар, помахивая то и дело растворяющимся кончиком хвоста перед носом у дракона.




* * *


Я играла, успокаивая себя, и в тысячный раз благодаря Ониксию за то, что она подарила мне свой инструмент. В последние дни, он единственный спасал мою душу от тоски одиночества, от выматывающих, жестоких тренировок, от грубости учителя и от отсутствия бога. Музыка воскрешала в душе самые лучшие и добрые воспоминания. Она приходила сама, как мотылек, прилетающий на слабое мерцание свечи, жалела, ласкала, любила, согревала и освещала путь в беспросветной ночи моего жалкого существования.


Сейчас мне было стыдно. Пусть Дейсвинг тысячу раз сволочь, но он заботится обо мне. По-своему, грубо и жестко, руководствуясь лишь соображениями собственной выгоды, но пытается сделать меня сильнее, тратя на это уйму времени и сил. А я на него с кулаками кидаюсь.


Психология гаремной рабыни... А кем еще по сути своей является наследная принцесса великого рода Квельдореев? Улыбки, жесты, взгляды - все по раз и навсегда установленному регламенту. Любовь. О какой любви может идти речь, если единственной предпосылкой для брака служит генетическая совместимость жениха и невесты. Как еще можно назвать женщину, которая идет в постель по приказу, во благо Рода? Даже если ее уши украшены королевскими серьгами и брачное ожерелье усыпано бриллиантами. Даже если она решает судьбы целого государства, ночь все равно наступит и предъявит свои права на гаремную рабыню.


У кого поднимется рука кинуть камень в женщину, которая посмела отринуть предрассудки взрастившего ее общества и всецело отдаться запретному чувству? У всех. Не у меня. Временами я готова была ненавидеть мать, за то, что полюбив, она фактически оставила меня сиротой. Эмпатия? Ясновидение? Да мне надо благодарить нянек, что научили меня читать, писать и вести себя в обществе. Необходимость образования наследной принцессы была очевидна для всех, кроме ее матери, которая с каждым днем все меньше принадлежала миру живых, растворяясь в своей запретной демонической любви. Тем более, что единственным существом нашего мира, способным развить мой дар была именно она. Но, увы. Хоть в редкие моменты просветления мать обещала мне вскоре начать занятия, но с каждым годом этих моментов становилось все меньше и меньше, а потом ее не стало. И в тот день, когда трон Перворожденной Королевы Ашары освободился, ее единственная дочь, наследная принцесса, признанная дурной кровью превратилась в дичь.


Вот только Лорду Дейсвингу об этом знать не обязательно. Он не ведает ни жалости, ни сострадания. Так что ему до любви моей матери? Из тех, кто знали о ней, в живых осталась только я, и я больше никому не позволю опорочить ее имя. Так что, пусть его крылатая светлость мучиться догадками, небось не помрет.


* * *


Последующие дни были наполнены до краев тренировками. Я развивала свой новообретенный дар. Дейсвинг завязывал мне глаза и требовал сражаться с тремя, четырьмя, десятью противниками. Правда 'сражаться', это громко сказано. Смирившись с моей полной небоеспособностью и крайней нетерпимостью к боли, учитель превратил бой в своеобразную игру в салочки. Моей задачей было догнать и прикоснуться к тем, кто от меня убегал, и убежать от тех, кто пытался меня настигнуть. Количество полученных и розданных прикосновений вычиталось друг из друга. Игра продолжалась до тех пор, пока счет не становился хотя бы один - ноль в мою пользу. Или пока я не падала с ног от усталости. Честно говоря, поначалу я пыталась отлынивать от этого процесса, но, судя по всему, магия лорда Дейсвинга позволяла ему определить ту грань между не хочу и не могу, которую я постоянно пыталась сдвинуть в свою пользу. Прошло несколько дней, неделя, месяц. Постоянная беготня и прыжки с завязанными глазами, давали свои результаты. Я потихоньку начинала верить в себя. Задания постоянно усложнялись. Пол становился серией наваленных друг на друга балок или веревочных лестниц, соединяющих турники. Сначала лорд был столь добр, что позволял мне взглянуть на полигон перед стартом 'игры'. Потом он решил, что это ненужная роскошь. Приходилось учиться видеть всем телом. Дейсвинг справедливо полагал, что его кровь - величайшая ценность, а разбитый нос или ободранная коленка способны зарасти и так. Лишь бы с утра могла подняться на ноги. Менялись количество противников и сложность их действий. Так, под конец, моя жертва могла обернуться преследователем, и тогда нужно было срочно менять траекторию бега, уворачиваться от карающей длани. Через несколько месяцев, я уже делала все это без труда, но истерзанный постоянными физическими и эмоциональными нагрузками организм находился на грани срыва. Вернулись ночные кошмары. Как-то утром у меня просто не хватило сил для того, чтоб проснуться.


Явившись ко мне в спальню, учитель попытался начать лекцию, о ни к чему не способных каэрских дивах, которым лишь бы на перине поваляться, и которые, в принципе, не знают смысл слова 'работа'. Но, ответом на все его морали было лишь тихое посапывание. Дракон вывернул на меня ведро воды, поорал в ухо, потряс. Безрезультатно. Вздохнул, поднял меня на руки и полеветировал вниз. Он вынес меня из замка, положил на травку, и снял аллор. Живительное тепло земли, лучи ласкового солнышка и возвращение Хаккара вернули к жизни если не мое тело, то душу уж точно. Дейсвинг вызвал на поляну отряд своих младших, тех самых, которые не могли ни оборачиваться, ни говорить иначе как на драконьем наречии, приказал им охранять меня и ушел.


Сколько длилась моя эйфория, не знаю. Я утратила счет времени. Ела, спала в объятиях бога, жаловалась ему на свою тяжелую жизнь, а он радовался моим успехам, восхищался проницательности учителя и сетовал на собственную невнимательность и свою излишнюю мягкость, не прекращая, впрочем, нежить меня в сладких потоках божественной энергии.

Глава десятая
Ненависть - странная штука. Почему-то леоды сильнее всего ненавидят тех, кого ни разу в глаза не видели.

Наше уединение как всегда было прервано резко и неожиданно. На сей раз легким потрескиванием замерзающего воздуха. Транс прервался, я увидела живописную глыбу льда в полупальце от своего носа и стаю красных драконов высоко в небе. Их было много, куда больше чем моих охранников, но те храбро стали на крыло, защищая меня от атак с неба, и отплевываясь от нападающих огненными шарами. Слава богам, серьга Дейсвинга позволяла мне общаться с его потомками с помощью телепатии. Не на уровне муз и аллегорий, конечно, слишком мы для этого были разные, но простейшие сигналы 'мальчики' от меня воспринимать могли. За те несколько секунд, что я приходила в себя, трое из них были сбиты на землю. Двое ранены, один мертв. Подкатившись к горячему боку покойника, и забравшись к нему под крыло, я рванула себя за серьгу. 'Я в порядке - протелепатировала я им. - Сражайтесь'. Легко сказать 'сражайтесь', а вот воплотить это, когда противников в несколько раз больше, тяжеловато. Высунув нос из-под крыла дракона, защищающего меня как от магического сканирования, так и от визуального, я беспрестанно творила молитвы, залечивающие раны сражающихся. Их боль и ярость накатывали на мое обострившееся эмпатическое чутье огненными волнами.


У пятерых черных не было ни единого шанса против двух десятков красных, на стороне которых выступал один из старших сыновей Алекстразы. Огромный, гибкий, очень сильный, он практически не участвовал в бою, что и дало нам лишние минуты жизни. Дракон парил над землей, выискивая что-то взглядом. Слегка высунувшись из-под драконьего крыла, я сдернула с шеи кристалл аперита, нашептала на него легкую иллюзию и изо всех сил метнула вниз по склону. Красный метнулся туда. На земле, одна за другой выросли три ледяные глыбы.


Тем временем, красные теснили черных. Те, понимая, что лобовая атака равносильна самоубийству, маневрировали. Разлетались в разные стороны, потом, резко изменив направление полета, бросались впятером на одну цель и снова разлетались. На землю падал труп красного, а я в бешеном темпе замаливала раны своих, продолжая зверски теребить серьгу, рискуя оторвать себе ухо. Боги, ну пожалуйста, пусть Дейсвинг подумает, что я одурела настолько, что пытаюсь сбежать, и глянет в эту сторону. Ведь, еще несколько минут, и от нас ничего не останется.


Драконий Лорд не заставил себя ждать. Всего пара минут, и огромная, но грациозная туша перводракона вспорола небесную синеву, поливая пламенем вражеский отряд, тут же бросившийся отступать. Мы были спасены... Чтоб не терять времени, я, принялась за воскрешение того, кто все это время служил мне прикрытием. Остальные тоже были изрядно потрепаны, но это могло подождать в отличие от ускользающей души. Огромные звери. За несколько минут боя я вымоталась так, как никогда до этого. Воскрешение 'прикрытия' отняло последние силы, и я, прикрыв глаза, привалилась к его горячему боку. Сухой, шершавый как у кота, язык благодарно лизнул мою щеку.


Спустя несколько минут, Дейсвинг опустился на землю, кинув к моим ногам труп красного дракона. Того самого, что пытался превратить меня в ледяную скульптуру. Взглянув на свое полуживое воинство и полумертвую меня, перводракон досадливо скрипнул зубами.


- Мне нужно чтоб ты подняла вот этот труп. Сейчас.


- Я, я не могу больше, - простонала я.


- Надо, - его голос стал ласковым. Он прокусил себе запястье, как тогда, возле тела воскрешенной Ониксии, и поднес его к моим губам. - Пей, девочка. Знаю что неприятно, но ты должна его поднять любой ценой, ну давай, нам необходимо его допросить.


Кривясь, я хлебнула огненной жидкости. Сдержала рвотный позыв, хлебнула еще. Силы потихоньку возвращались. Душа мертвого врага рвалась в небо, не желая возвращаться в тело. Она была огромна, даже больше и тяжелее, чем когда-то у Ониксии. Я боролась за его жизнь, зная, что обрекаю прекрасное и благородное существо на мучения плена, боль допросов и ужас предательства. Это не просто усложняло задачу, делало ее невыносимой, но так было надо, чтоб защитить тех, кто сегодня, не раздумывая, рискнул ради меня жизнью, даже не догадываясь о том, что в моей власти эту жизнь вернуть. Ради спасения моей новой семьи необходимо было сотворить чудо, и я сотворила его. Труп под моими руками поплыл, меняя очертания, и превратился в израненного, но вполне живого, рыжего мужчину в алых доспехах, от которого леденящими волнами расходились ненависть и презрение.


- Будь ты проклята, - плюнул он мне в лицо. - Ты и твой бог. Вы принесли зло и разрушение в этот мир.


Один из драконов схватил его в лапы, прервав гневную речь, и взмыл в воздух, направляясь к замку. Вслед за ним поднялась вся стая. Я сидела на траве, вытирая дрожащей ладонью лицо и глотала слезы.


- Ненависть врага - лучшее признание твоей силы. Но его слова стоят немного. Главное, что думаешь о себе ты сама, и что думают о тебе твои друзья, - успокаивающе произнес Дейсвинг, присаживаясь на траву рядом, и обнимая меня за плечи. - Отдохни еще немного, малышка, и летим домой.


Домой... Я залезла к нему на руки, уткнулась лицом в широкую, мощную грудь и разревелась. Вместо того, чтоб осыпать меня насмешками и оскорблениями, как это бывало до сих пор каждый раз, стоило только мне проявить слабость, учитель прижал меня к себе, гладил по голове и шептал что-то ласковое, успокаивающее, снимая тяжкий груз с моей души и давая выплакаться всласть.


* * *


Получив вызов от Итинь, и взглянув на происходящее, Дейсвинг схватился за голову. Боевой отряд из двадцати красных драконов, во главе с принцем-консортом атаковал девчонку и немногочисленную команду его бойцов, оставленную охранять ее от всяких мелких неприятностей. На заклинание телепортации требовалось всего несколько минут, почти вечность. Ожидая построения телепорта, он с замиранием сердца следил за боем. Силы были настолько неравны, что у его драконов в принципе не было шансов выжить, как и у капризной никчемной каэры. Все было кончено, Дейсвингу оставалась лишь сладость мести. Но девушка вместо того, чтоб пытаться бежать, принялась помогать своей охране, и отчаяние сменилось надеждой. 'А она неплохой тактик, - подумал Дейсвинг, глядя как принц-консорт гоняется за кристалликом аперита и шагая в телепорт. - Может, не все так плохо, как я думал'


Потом, когда все было кончено, этот 'тактик' рыдал на груди у своего спасителя, а перводракон баюкал маленькое, слабое, дрожащее тельце и прибывал в полном недоумении по поводу происходящего.


Его аспектом была сила. Всю свою жизнь он лелеял, растил и уважал только силу. Силу мышц, крыльев и огненного шквала. Силу ума, столь буйным цветом распустившуюся в прекрасной головке его дочери, силу духа, которой отличались все дети его племени. Собственную силу воли и мысли. Сила была для него всем. Он ненавидел, презирал слабаков, трусов и нытиков. Рыдающие от страха пленники и пленницы, захваченные во время очередного налета, не будили в его душе жалости, лишь желание еще больше унизить, уничтожить, растоптать тех, у кого нет силы духа, чтоб достойно встретить поражение и смерть. И топтал, заслужив тем себе и своему клану репутацию безжалостных зверей.


Даже в его любовнице, орчанке Зесте, к которой он временами прилетал, чтоб снять напряжение и отдохнуть от забот, не было ни капли женской нежности и слабости. Воительница, лишившаяся в одном из боев зрения, больше не могла вести привычный образ жизни и доживала свой век в альтийской деревушке, на западном отроге его скалы, зарабатывая на жизнь легким шаманством и составлением зелий. Эта женщина отличалась буйным темпераментом, легким характером и тем, что ей ничего от любовника не было нужно. Ни помощи, ни защиты. Ни разу она не устраивала ему сцен, ни разу не спросила, где он был и почему не приходил так долго. Никогда ни на что не жаловалась. Однажды, на заре их отношений, он попробовал предложить ей денег, получил протянутым кошельком в глаз, и больше они к этому вопросу не возвращались. Может, от того он и был с ней так долго, что она не пыталась его к себе привязать.


Эта же заплаканная девчонка, лежащая сейчас у него на руках и близко не была сильной. Слабое, неуклюжее создание, не отличающееся большим умом, боящееся его до дрожи в коленках, не умеющее терпеть боль, не способное не то, что на убийство, даже ударить толком. Одному Хаккару известно, сколько силы воли Дейсвингу требовалось, чтоб не убить Итинь во время тренировок. И вот эта отчаянная трусиха, без принуждения и угроз с его стороны, по собственной воле спасла его боевой отряд, многократно увеличив их жизнеспособность и позволив продержаться до возвращения хозяина. Да пусть плачет и боится сколько душе угодно! Теперь Дейсвинга не раздражала ее слабость, ибо он нашел в ней силу. Силу защищать тех, кто рядом. И за это он готов был простить ей все.


Девушка постепенно успокаивалась, перестала дрожать. Дракон поймал себя на мысли, что прикосновение к ее телу ему приятно. Не так, как прикосновение к телу Зесты, которое всегда будило в нем неугасимый огонь страсти, заставляя терять голову и даря острое, звериное наслаждение. Нет. Впервые за несколько тысячелетий, в сердце лорда Дейсвинга проснулась нежность. Тряхнув головой, он загнал это чувство куда подальше.


- Да уж, Хаккар, не легко тебе с ней жить было.


- А то... только вот, в отличие от тебя, я никогда не мог взять ее на руки, - грустно ответил бог.


- Я никому не позволю ее обидеть. Обещаю.


- Влюбился что ли? - хмыкнул бог.


- Совсем сбрендил? - возмутился Дейсвинг. - Теперь она полноценный птенец моего клана. А ты, старый извращенец, о чем подумал?


- Не старше тебя, - парировал Хаккар. - Ну-ну, папаша новоиспеченный, посмотрим сколь чисты твои помыслы.


- Ты что? Ревнуешь что ли? - удивился Дейсвинг.


- Я?! Знаешь, ты совсем спятил на нервной почве, - разозлился бог и ушел в далекие просторы эфира, оставив недоумевающего дракона наедине с дочерью.

Глава одиннадцатая
Добро и ласка иногда творят чудеса. Причем, не только с женщинами. Но только очень иногда.

С этого дня все изменилось. Наверное, лорд Дейсвинг понял, что горбатого могила исправит, а мне не поможет даже она. Или изменению наших отношений способствовала какая-то другая причина, кто ж поймет этого дракона. Как бы там ни было, он прекратил на меня рычать по поводу и без оного. Наши тренировки переместились к нему в кабинет и приняли вид бесед, более-менее задушевных. Моя задача была не так уж проста, но вполне интересна, отличать правду от лжи. Рассказчиком дракон оказался замечательным. Красивый, чуть витиеватый слог, которым он выплетал свои повествования, вкупе с богатейшим жизненным опытом, дававшим ему сюжеты для них - великолепное сочетание для сказителя. Тихий, мягкий, низкий голос расслаблял, убаюкивал и чудовищно мешал концентрироваться, но я старалась. Прыгать по спортзалу не хотелось абсолютно, часы сидения в мягком кресле привлекали меня куда больше. Тем не менее, два три часа в день на 'утреннюю зарядку' выделять все же приходилось. Так и проходили дни: немного физических упражнений и текучий мужской голос, периодически прерываемый моими комментариями 'ложь', 'сомневаюсь', 'похоже на правду', а иногда и уточняющими вопросами, если какой-то из моментов сказки слишком отличался от привычной для меня картины мира. Иногда Дейсвинг бывал занят и мне удавалось урвать немного времени на то, чтоб попить чаю в компании Ониксии, поиграть на арфе или полетать на драконе.


Чем больше я узнавала о моей новой семье, тем больше недоумевала. Отношения между ними казались мне откровенно странными. Существа, взращенные в пламени и купающиеся в магме вулкана, эмоционально были холодны как лед. Дейсвинг никогда не баловал своих детей лаской. Да, он защищал их, да, заботился о их развитии, но за все время моего пребывания в его замке ни разу ни к кому из них не проявил элементарной нежности. Максимум на что могла рассчитывать семья, это легкий одобрительный кивок в случае успешно выполненного задания. Для всех без исключения, включая обожаемую дочь, перводракон оставался ледяной статуей с никогда не меняющимся выражением лица. И все они брали с него пример. В клане царили железная дисциплина, отстраненность и холодность


Как-то меня вызвали полечить одного из младших, который, летая в разведку, нарвался на полноценный отряд красных и смог выжить и вернуться лишь благодаря драконьему упрямству. Раны его были ужасны, хуже того, их было множество. Лечение затянулось. Заштопав последнюю дырку на драконьем крыле, я автоматически погладила его, как пса, под челюстью. Бедняга от неожиданности дернулся так, что чуть меня не раздавил. Что не говори, милая зверушка (ну не могу я воспринимать этил огнедышащих летунов иначе) всего в три раза больше лошади. Волна эмоций, прокатившаяся от него в тот момент, была столь противоречивой, что я поспешно отскочила, подняв руки в умиротворяющем жесте. Дракон замер, потом качнул головой, аккуратно положил мне голову на плечо, подставившись под ласку, и заурчал как огромный многотонный кот. Так и подружились. Разница в размерах и языковой барьер не стали преградой общению. Серьга Дейсвинга оказалась полезным подарком. Истинное имя этого милашки каэрским языком было не выговорить, поэтому я переделала его на свой лад, обозвав дракончика 'Пушистиком'. Вряд ли мой новый товарищ знал, что это имя значит, но звук моего голоса, выговаривающий его, дракону определенно нравился. В редкие часы свободы, я спускалась в подземелье, где обитали младшие (слава богу, запретить мне этого Дейсвинг не додумался) и звала Пушистика. Он подхватывал меня на спину и уносил в какой-нибудь уединенный закуток, где тихо млел оттого, что каэра чешет его за ухом и рассказывает что-то, хоть непонятное, но приятное на слух. А я была рада и такому собеседнику, по крайней мере, он слушал внимательно и не пытался меня высмеивать. Однажды я попросила его вынести меня наружу из замка. Сначала Пушистик был категорически против, полагая что этим подвергнет нас опасности, но массой широких жестов я убедила его в том, что он самый крутой дракон в этом логове, и если уж с кем-то и безопасно выходить наверх, так это с ним.


Что с детьми делает недостаток родительской ласки? Правильно, заставляет искать ее в другом месте, то есть у очень желающих попасть на свободу каэр. Конечно, дракон меня вынес, и смиренно ждал, пока я вдосталь наваляюсь на травке. Правда, весь вид его при этом говорил, что у меня с головой не все в порядке, кататься по полу можно и в замке и... много чего еще, не сильно лестного. Ну а что делать? Дракону каэру не понять.


В одну из наших последующих бесед, лорд Дейсвинг как бы невзначай упомянул, что совращать его воинство с пути истинного не стоит, и это упоминание перешло в достаточно горячий спор между нами.


- Лорд, вы чудовищно относитесь к своим детям, а меж тем, они вам не безразличны, я же чувствую это. Неужели так тяжело похвалить и приласкать? Дать понять, что они вам действительно нужны? Ведь каждый из них, не раздумывая, отдаст за вас жизнь.


- Леди, не лезьте туда, где вы ничего не понимаете. Мне не нужно стадо размазней, подобных вам, в небе. Которые сто пятьдесят раз извиняться перед тем, как ударить, и столько же раз после. Мне нужны хладнокровные, сильные воины. И до сих пор, моя армия считалась сильнейшей. Так что не учите меня наводить порядок в моем гнезде.


- Да, ваши воины безусловно сильны. Но счастливы ли они? Не забываете ли вы о том, что они не только воинство, но и просто ваши родные дети? Или вы их творили только ради того, чтоб убивать на войне?


- Мои отношения с детьми - не ваше дело. И впредь я попрошу вас не поднимать эту тему. В конце концов, я не мешаю вам завести собственное гнездо, наплодить десяток малышей и сюсюкать с ними в свое удовольствие. Пушистик, боги, ну что за идиотское имя? Будет передан в ваше полное распоряжение. Теперь он ваш личный транспорт и телохранитель, распоряжайтесь его жизнью, как считаете нужным. Но, упаси вас бог, прикоснуться к еще одному из моих младших детей без приказа.


- Вы... Вы дарите мне Пушистика?! - с восторгом прошептала я, напрочь игнорируя исходящую от Дейсвинга угрозу.


- А что? Вы мне его убить предлагаете? После общения с вами, дракон стал не пригоден ни к чему, кроме ублажения вашего материнского инстинкта. Изуродовали ребенка - забирайте. Но помните, следующего морального калеку я вам не прощу. И если будут прецеденты - Пушистик умрет.


С радостным визгом я кинулась Дейсвингу на шею.


- А-а-а!!! Спасибо!!!


Слегка ошалевший от такой фамильярности, дракон, застыл изваянием и, стараясь придать голосу максимум неприязненных интонаций, прорычал мне в ухо:


- Леди, вы соскучились по спортивным упражнениям и случайно перепутали меня с манекеном? Слезьте немедленно с моей шеи и впредь, старайтесь держать дистанцию, если не жаждете проблем. Я не Пушистик, меня вам приручить не удастся.


- Бесполезно, лорд, - хихикнула я, тем не менее, освобождая его шею. - Я прекрасно знаю, когда вы действительно сердитесь, а когда нет. И подумайте о том, что не стоит притворяться айсбергом рядом с тем, кто прекрасно видит, что на самом деле вы вулкан.


Он хмыкнул, щелкнул пальцами и телепортировал меня в мои покои, тем самым дав понять, что разговор окончен.


А вечером впервые лорд Дейсвинг пригласил меня поиграть ему на арфе и спеть. 'Глядишь, с такими темпами, через пару-тройку тысячелетий растает', - подумалось мне. Хотя, зачем мне чтоб он таял?

Глава двенадцатая
Мужчины не верят в женскую дружбу. Причем настолько сильно, что женщинам просто нечего этому противопоставить. Остается лишь любить своих подруг.

Время шло. Я отточила искусство улавливания эмоций настолько, что это было почти сравнимо с телепатией. Параллельно выучила историю этого мира, местные тонкости этикета, танцы, дуновения моды, подробности политического взаимодействия между леодами. Встреть меня сейчас кто-либо из местных жителей, ни за что не признал бы иномирянку. Вопросами моего светского образования занималась Леди Ониксия. Эта удивительная женщина, казалось, знала все. И не только знала, умела применять на практике. Кроме того, в ней не было ни капли отцовской холодности. Она не считала нужным скрывать свои эмоции, и часто замок сотрясался от корней до самой макушки, терзаемый волнами ее гнева или радости. Бедный лорд Нефариан, обожествляющий своего отца и господина, и во всем старающийся походить на него, не знал куда деваться. Для того, чтоб сохранять в присутствии Ониксии то самое вожделенное спокойствие, к которому тут все так стремились, нужна была сила воли ее отца, которой несчастный потомок, конечно, обладал, но куда в меньшей мере. Поэтому иногда, оставшись наедине с любимой, он позволял себе и посмеяться с нею, и подурачиться, и даже устроить небольшой семейный скандал с леветированием домашней утвари в головы друг друга. Большего она от него не требовала.


Две женщины, попавшие в царство мужчин, непременно станут либо злейшими врагами, либо лучшими подругами. Мы с Ониксией подружились. Ее интересовало все, что касалось неизвестного мира, а я была неисчерпаемым источником информации. Я же искренне восхищалась ее умом, красотой, тонким вкусом и остро отточенным чувством юмора.


Как-то во время очередного чаепития, я вновь перевела тему на интересующий меня вопрос.


- Скажи, Ониксия, почему твой отец такой... холодный?


- Вот уж не думала, что ты успела проверить его на ощупь, - улыбнулась она.


- Я серьезно.


- А серьезно, если глава клана, вместо того, чтоб рассуждать трезво и принимать логичные и обдуманные решения, будет предаваться эмоциям, клан не выживет. Ты себе представляешь, что будет, если во время боя, полководец начнет оплакивать каждого павшего, вме6сто того, чтоб руководить битвой?


- Но мы-то не в бою, мы дома.


- Мы всегда в бою, это нормальное состояние нашего клана.


- И что? Все перводраконы такие ледышки?


- Нет, почему? Алекстраза, например, фонтанирует эмоциями и постоянно делает глупости. Но у нее безграничный ресурс для размножения, а эмоции в основном фальшивы. Она вполне способна заламывать руки и рыдать на публику, при этом оставаясь равнодушной.


- Не сильно ты ее любишь.


- У меня есть причины. Ее никто из наших не любит. Фальшь раздражает.


- Фальшивые эмоции или фальшивое отсутствие таковых. Как по мне, разница невелика, и то, и то ложь.


- Как бы там ни было, не тебе судить о бессмертных. Жить, глядя на то, как умирают те, кого ты любил, и не свихнуться, для этого много надо. Я рада тому, что мой век конечен. А отец... мы все знаем, что он нас любит. И пусть он всегда бесстрастен внешне, поверь, тень улыбки на его лице скажет мне куда больше, чем все хвалебные монологи Алекстразы вместе взятые.


- А девушка у него есть?


- Он дракон, а не импотент.


- Нет, я не про грелку, я про любимую.


- Была на заре мира. Умерла до моего рождения. Задолго до... От старости.


- Да уж...


Наша задушевная беседа была весьма грубо прервана начальством. Лорд Дейсвинг в последнее время взял отвратительную привычку телепортировать меня к себе, не сильно интересуясь, готова ли я предстать пред его светлыми очами. Вывалившись из телепорта, я, в который уж раз, зашипела на него не хуже Хаккара.


- Лорд, вы не могли бы предупреждать меня о своем желании лицезреть мою персону хотя бы за пять минут? А если бы я была не одета или принимала ванну?


- Леди, ваши обнаженные прелести волнуют меня на данный момент менее, чем что либо, так что не переживайте, одежду я вам как-нибудь наколдовал бы. Есть работа.


- Работа? - навострила я ушки. Все-таки жизнь нахлебницы меня порядком утомила. Хотелось как-то отблагодарить своего 'благодетеля'. Или, может, просто доказать ему, что я не бесполезный мусор, вся ценность которого в том, что он является придатком к безбашенному богу.


- Да. Мы взяли лазутчика. Надо допросить.


От этих слов меня передернуло. Воспоминания о наших с Неудачником злоключениях резанули по сердцу бритвой.


- Да не делай такое лицо. Убью я его потом сам, - скривился Дейсвинг. - Слишком много на тебя потрачено времени и сил, чтоб рисковать, что ты в отчаянии снова попытаешься покончить с собой.


- Утешили, - в тон ему ответила я. - А так, чтоб не убивать беззащитных пленников, никак нельзя?


- Враги на то и враги, чтоб их убивать, - пожал он плечами. - В общем, как хочешь. Если ты отказываешься участвовать в допросе, придется его пытать. Жаль, что в данном случае это малоэффективно. Он жрец, к тому же еще и фанатик, а они сплошь и рядом мазохисты.


- Что-то я за собой не замечала особой любви к боли.


- Каждое исключение только подтверждает правило. Так ты идешь? Мне некогда с тобой разводить философию.


- Иду, конечно. Даже если бы и хотела отказаться, вид несчастного старичка, висящего на дыбе, напрочь отбил у меня это желание.


- Беда с вами, хорошими и прекраснодушными. Толку - ноль, нытья три меры. Больные вы, лечить вас надо.


- А кто вам сказал, что я добрая, лорд? - криво усмехнулась я. - Сами же на заре наших отношений упоминали о тех несчастных, что я зверски скармливала своему прожорливому божеству.


- А кто, по-твоему, добрый?


Этот вопрос заставил меня задуматься. Что есть доброта как таковая? И что это значит, быть добрым человеком?


- Ну... давайте мыслить логично, лорд. Леодам свойственно судить других по себе, ибо более судить не по ком. Мы, в отличие от перводраконов, существа несовершенные, и не всегда знаем все даже о нас самих, но по себе судить нам все же легче. Значит, если человек действительно искренне добр, ему и все окружающие будут казаться добрыми. Он просто не сможет разглядеть зла в окружающем мире. Вот.


- Для этого ему придется быть слепым, глухим, немым и сумасшедшим, - пожал плечами дракон, - ибо этот мир и многие другие насыщен злом, пропитан им насквозь, дышит и живет им. И не увидеть зла - значит не видеть вообще.


- Вы так говорите, потому что сами злой.


- Нет, вопреки расхожему мнению, я не злой и не добрый. По большому счету мне все равно. Я оставляю леодам право быть такими, какие они есть, а себе - использовать или уничтожать их соответственно моим интересам. Я никому ничего не навязываю. Мне просто все равно, существуете ли вы или вас нет, жрете, спите, размножаетесь... Когда я сочту, что вас стало слишком много, и вы слишком уж портите воздух этой планеты, просто уничтожу тех, кто по моему мнению будет лишним, не питая к ним ненависти.


- Вы чудовище, лорд Дейсвинг, - поежилась я.


- И вам это нравиться, Леди Итинь. Потому что я искреннее чудовище, а вы в своей недолгой жизни уже успели устать от лицемерия и предательства, - улыбнулся он.


- С каких пор вы стали телепатом?


- Я не телепат, девочка, у меня просто достаточно богатый жизненный опыт, чтоб иметь возможность прочитать мысли, отражающиеся на твоей миленькой мордашке. А теперь пошли работать. А то у тебя талант меня забалтывать до смерти, - поднялся он с кресла и галантно протянул мне руку.


- Мой лорд, ваше бессмертие дает мне уникальную возможность болтать бесконечно, - встала ему навстречу я, и мы отправились выполнять неприятную, но, увы, необходимую работу.


* * *


Снова подземелье, снова огненное дыхание кипящей лавы. Снова тонкий серпантин над пропастью и зияющие провалы 'гостевых комнат'. Вот только мне это все теперь не кажется страшным и чужим. Этот дворец - мой дом, эти подвалы - тоже, и мужчина идущий рядом... не папа, конечно, и не брат, дядя что ли. Родственничек, мать его. Одна мысль противной мухой жужжала на околице сознания: 'Если я научилась воспринимать как должное этот ад, сколько же шагов осталось до того момента, когда пытки 'грешников' покажутся мне делом само собой разумеющимся и необходимым?' Спаси, отец, мою душу. Какая глупая, бессмысленная молитва...


Боги, они властны практически над всем. Там, где заканчивается власть богов, начинается власть перводраконов. За единственным исключением. Душа. Над ней не властен никто, кроме ее непосредственного хозяина. И лишь ты сам в ответе за чистоту и цельность своей души. Только тебе дано определить свой путь. Лишь ты можешь выбирать между свободой и рабством, добром и злом, любовью и ненавистью. Отгородиться от чего-либо, или принять в себя все. Сохраниться в первозданном состоянии, или необратимо измениться. Абсолютная власть над собственной жизнью, абсолютная свобода, абсолютная ответственность. Хорошо звучит. Но как же страшно ошибиться, поставить ногу на скрытый иллюзией провал и рухнуть в пропасть. Как неприятно смотреть на неприемлемые для тебя вещи широко открытыми глазами и не сметь отвернуться, ибо незнание не освобождает от ответственности. Как хочется, чтоб в трудную минуту, кто-то, кто сильнее и мудрее, выбрал путь за тебя. Просто взял на руки и перенес через трудный участок, играючи, как будто ничего особенного и не произошло, а дорога твоей жизни гладка и безопасна, словно хрустальный пол во дворце перводракона. Но нет. Как бы тебе не хотелось закрыть глаза и отдать свою судьбу в чужие руки. Как бы не был жесток и ужасен окружающий мир, ты должен идти сам. Спотыкаться, падать, совершать непоправимые ошибки, вставать и идти заново. Иначе вся жизнь твоя не имеет смысла. Ибо, отрекаясь от свободы воли, ты отрекаешься от самого себя. И пусть нога соскользнет с тонкой, как тетива лука тропы, пусть пропасть встретит тебя распростертыми объятьями смерти. Это все равно лучше, чем отречься от собственной свободы.


Пройти свой путь до конца и стать кем-то, оставаясь собой. Кем бы ты ни стал. Что-то всегда лучше чем ничто...


Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как путь наш подошел к концу. В камере, привязанный к стулу, сидел толстенький человечек. Обрюзгший, оборванный, серенький, но... аура его сияла нестерпимым синим цветом. Бог лучился сквозь каждую пору кожи, изливался из глаз, вырывался наружу с дыханием.


- Познакомься с клиентом, Итинь. Как видишь, допрашивать его силовыми методами бесполезно. Даже если его разрезать на куски, он ничего не почувствует. Фанатик, одним словом - вздохнул Дейсвинг.


- Почему Вы не наденете на него аллор, лорд? - с удивлением спросила я.


- Это будет достаточно жестоким методом убийства, а мы не для того рисковали, захватывая его.


- Убийства?


- В нем ничего кроме бога нет. Надень аллор, и ты получишь лишенный воли и души кусок мяса.


- Хм... что-то я не замечала, чтоб Вас это волновало, когда вы изолировали меня от Хаккара.


- У тебя слишком скверный характер, чтоб стать фанатичкой. Вечно во всем сомневаешься и ничего не желаешь принимать на веру. Вплоть до того, что твоему богу, чтоб не рехнуться, общаясь с тобой, пришлось развить в себе чувство юмора. Беспрецедентный случай, кстати. Но об этом мы сможем поговорить и потом, а сейчас надо работать. Я хочу знать все. Приступай к допросу.


Легко сказать - 'приступай', а как, простите? Как допрашивать того, кто прибывает в вечной нирване и считает тебя врагом? На что давить? На чем сыграть? Фанатик... Ну же, думай, голова, не просто ж так я в тебя ем?


- Лорд, Вас не затруднит рассказать мне, на чем его взяли?


- Распространение пропаганды. Хаккар стал поперек горла не только Алекстразе, но и пантеону. Настолько, что они решили объединить усилия по его уничтожению. Этот толстый хорек подбивал свою паству на 'богоугодное' дело - уничтожение черных драконов, примкнувших в своей гордыне к 'Проклятой, явившейся уничтожить этот мир'. Угадай с трех раз, кто эта 'Проклятая'?


- Хм, а мы с Вами собирались уничтожать мир? - криво улыбнулась я.


- Нет, но обывателю об этом знать не обязательно.


В голове возникла идея. Коснувшись рукой аллора, я прошептала кодовое заклинание, и лента мягко соскользнула мне в руку (довольный моими продвижениями в адаптации и эмпатии, Лорд Дейсвинг научил меня самостоятельно снимать и надевать его еще несколько недель назад).


Глаза пленника, лицезревшего преображение моей ауры, налились кровью.


- Ты-ы-ы!!! - Взвыл он дурным голосом. - Проклятая!!! Что? Торжествуешь, глядя на то, как спаситель этого мира сидит беспомощный и связанный? Но недолго тебе осталось. Леди Алекстраза собирает свое алое воинство, чтоб стереть с лица земли это гнездо порока, а его хозяина заковать в кандалы и навечно запереть в подземелье! Мы, светлое воинство добра, искореним весь род черных драконов, а тебя предадут очищаемому пламени, чтоб никто и никогда не смел более покуситься на красоту и счастье этого мира.


- Слабак, - насмешливо бросила я ему в лицо, - если вся ваша армия состоит из таких бесхребетных неудачников как ты, она не дойдет даже до деревень, окружающих замок. Такие как вы только и способны, что орать по трактирам, после пятой кружки пива, и засыпать лицом в салате, окончив свою пламенную речь. Те леоды, у кого есть голова на плечах и умение держать оружие, не станут связываться с перводраконом, ибо дураки редко доживают до зрелого возраста.


- Глупая девчонка. Ты права в одном - слаба вера в леодах, слишком они заботятся о своем благе, но Леди Алекстраза мудра. Тот мусор, который не желает воевать за веру и во имя спасения мира, пойдет в бой ради драконьих несметных сокровищ, наград и титулов. Потом, когда война будет окончена, от него можно будет избавиться, раздав богатство истинно верующим. Вы проиграли эту войну, только начав ее. Перечить наимудрейшей... Что могло быть глупее?


- Глупее? Пытаться с нами воевать, - я не заметила, как причислила себя к семье Лорда Дейсвинга. - Подумай сам, жалкий ты человечишка, этот замок совершенен. Как вы собрались его брать? Приступом? Лупить осадными орудиями по вулкану высотой в несколько тысяч локтей?


- Ха, - он подался вперед. - Больше чем на осадные орудия твоей фантазии не хватает? А как тебе несколько сотен драконьих наездников, обстреливающих башню ледяными молниями? Ой...


Он прикусил язык, поняв, что проболтался. Потом стиснул зубы, прикрыл глаза и с криком 'Я избавлю от тебя мир!' рванулся из кресла. Удерживающие его веревки лопнули. Избыток божественной силы разрывал кожу, выступая по всему телу каплями кровавого пота. Я знала это состояние. Божественная ярость, когда от жреца не остается совсем ничего, он весь превращается в силу, всего на несколько минут, потом тело, не выдержав перегрузок умирает, но в эти несколько минут не важно, сколь он хороший боец, даже новорожденный ребенок может стать непобедимым. Я отскочила, но слишком поздно. Смерть неслась ко мне на костяшках вражеского кулака, ни избежать, ни защититься. Отчаянно взвыл Хаккар, окутывая мое тело дымкой своей силы, не надеясь спасти, увы, просто стараясь защитить меня от последней боли, избавить от вечных страданий в аду чужого бога, облегчить последний путь. 'Вот и все, папа, дальше нам идти вместе, не ведаю куда и как, но, похоже, здесь нашим с тобой приключениям пришел конец', - могла бы подумать я, если бы успела.


Кулак Лорда Дэйсвинга врезался в челюсть жреца, отбрасывая его к стене и спасая мою жизнь. Тот, с гибкостью кошки перевернулся в воздухе, приземлился на ноги и кинулся в контратаку. Бог нещадно разрывал связки и ломал кости собственного адепта, стараясь выжать из его тела максимум, тот уже не чувствовал боли. Противники закружились в смертельном танце, атакуя и блокируя удары друг друга с такой скоростью, что глаз не мог уследить за их движениями. Я благоразумно забралась в коридор, чтоб не наступили ненароком, и наблюдала за событиями оттуда. Вот ладонь жреца полетела дракону в горло, но тот уклонился, и хлипкие толстые пальцы-сосиски выбили в стене пещеры глубокую выемку. Осколки камня шрапнелью брызнули во все стороны. Дейсвинг ударил ногой в локтевой сустав врага, рука с противным хрустом сломалась, но тот, казалось, даже не заметил этого, и продолжал сражаться. Удар головой в живот пришелся в цель, Дейсвинг, потеряв равновесие, покатился по полу. Не давая ему подняться, жрец попытался ударить дракона ногой по лицу. Тот увернулся, и пятка жреца пробила пол, на долю секунды застряв в нем. Этой заминки дракону хватило для того, чтоб схватить жреца за ногу и резко крутануть, заставляя упасть. Жрец схватил дракона за горло, стальным обручем хватки перекрывая доступ кислорода и колотя его голову о камни, но тот, вместо того, чтоб пытаться разжать смертельные объятья, отрастил на руке длинные острые обсидиановые когти и одним ударом снес противнику голову. В потолок пещеры ударил фонтан крови, божественный свет померк, тело жреца безвольным мешком упало к ногам дракона.


- Вот и все, - пошатываясь и вытирая заливающие глаза пот и кровь, произнес дракон.


- Вы ранены, Мой Лорд, - я выскользнула из убежища. - Позвольте, я помогу вам.


Он согласно кивнул. Я возложила руки на залитую кровью голову, сканируя ауру на повреждения. Ух, как плохо-то все! А еще говорит - бессмертный. С такими повреждениями, правда, нормальный леод десять раз безвозвратно умер бы, а перводракон стоит, но, тем не менее, не будь меня здесь, регенерировать бы ему не один месяц. Да и моя сила утекает в него, как вода в дырявый котел. 'Попробуй полный контакт, - раздался в голове шепот отца. - В противном случае только истратишь зря силу'. Легким движением, я побудила дракона лечь на пол и прижалась к нему всем телом, окутывая божественной аурой. Полный контакт, объединение двух в одно, готовность принять в себя чужую боль и отдать свою жизнь. Это меньшее, что можно сделать для того, кто спас тебя от неминуемой смерти. Но тем не менее, это Все. Все без остатка. И радость, и боль, и любовь, и ненависть, абсолютная открытость и полное доверие. Как же это тяжело, полностью открыться, ничего не пряча и не утаивая. Хуже и опаснее, чем оказаться средь бела дня на людной площади без одежды. Но, увы, в данном случае иначе нельзя. Раны, нанесенные богом, не вылечишь простым касанием руки. Тело дракона под моими руками расслаблялось, раны затягивались, переставала сочиться янтарная кровь. У нас получалось!


Первым, что сказал мне, открывший глаза дракон, было:


- Я сохраню твои тайны, маленькая принцесса.


Больше мы к этому вопросу не возвращались, иногда, когда тебе что-то обещают, нужно просто верить. Тем более, что сейчас проблемы вставали куда более насущные и животрепещущие.

Глава тринадцатая
Если хочется сказать что-то умное, лучше промолчать. Вдруг собеседник скажет тоже самое, а у дураков, как известно, мысли сходятся.



Военный совет на четверых состоялся в столовой. Дейсвингу срочно потребовались мозги Леди Ониксии, а они на тот момент были заняты изучением сонетов Лорда Нефариана, в результате чего, на совет были телепортированы оба, в весьма интересной позе, и в минимуме одежды. Дейсвинг как всегда забыл 'постучаться'. И как они его терпят?


- Значит, наездники на драконах... немыслимо. Как Алекстраза смогла опуститься до такого? - прекрасное лицо Ониксии исказила болезненная гримаса.


- А что 'такого', дорогая? - поинтересовалась я. - Меня же Лорд на себе возил, пока Пушистика к этому делу не приставил.


- Что такого? Начать с того, что опускаться до уровня лошади, существу разумному, как минимум стыдно. Я уж не говорю о драконе, и не надо тут делать хитрое лицо и вставлять свою любимую фразочку о том, кто искренне считает себя высшей расой. А по поводу тебя... Для сравнения: Каэр, я имею ввиду достаточно сильную особь мужского пола, вполне может донести на руках женщину до кровати, или же вынести раненого друга с поля боя - это не зазорно. Но как ты отнесешься к своему собрату, который выбрал для себя участь ездового животного?


- Мда... С трудом представляю. Но, факт остается фактом, идея драконьих наездников-магов не просто хороша, великолепна. Если мы не ответим тем же, удержать замок будет не легко, а про экспансию вообще говорить не придется.


- Никогда, - спокойно произнес Лорд Дэйсвинг. - Алекстраза может сходить с ума так, как ей больше нравиться, но честь и достоинство черного дракона замараны не будут.


- А если воспринимать мага на спине дракона не как наездника, а как обычное оружие? Тогда честь не пострадает, - договаривая эту фразу, я уже жалела о том, что ее начала, с таким возмущением на меня глянули все трое.


- Ониксия, как там поживает твой спиногрыз с его летательными машинами? - спросил Дейсвинг у дочери.


- Неплохо... - она задумалась. - Но это не вариант.


- Почему?


- Хоть разработка и идет очень быстрыми темами, до окончательного внедрения готового аппарата минимум несколько месяцев. Потом доводка, массовый выпуск и обучение пилотов. Это еще несколько месяцев.


- А что самое важное в данном вопросе, - вставил Нефариан. - У нас нет ни магов, ни пилотов.


- Ни магов, ни пилотов, ты сказал... - задумалась Ониксия. - Милый, ты просто военный гений.


- Не понимаю, о чем ты. - растерялся Нефариан.


- Ну, смотри, драконий наездник будет вынужден одновременно исполнять три вещи. Управлять драконом, колдовать, и стараться не свалиться с него. Все-таки, мы не ездовые животные и удержаться на нас в воздухе не слишком легко, особенно, когда начинаются фигуры высшего пилотажа. В результате, эффективность такой связки ужасающе низка. То же самое относится и к летательному аппарату, управляемому магом. Но, никто нам не мешает сделать двухместного летуна, тогда пилоты смогут заниматься своим делом, а маги, прочно привязанные на своем месте, колдовать, не отвлекаясь на всякие мелочи. Просто и гениально.


- Да, дорогая. Но у нас нет не пилотов ни магов, - слегка повысил голос Нефариан.


- Будут, - ответил ему Дейсвинг.


- Откуда? Род черных драконов никогда не опускался до сотрудничества с леодами.


- Опускался? - хмыкнул Дейсвинг. - А кто готовит вино, которое ты сейчас пьешь, сын мой? И варит сыр, которым ты его закусываешь? Кто пишет, столь возлюбленные моей дщерью книги? Неужели все это делает наш весьма малочисленный и занятый военными упражнениями род?


- Нет, но, отец, одно дело использовать их, как и весь остальной, принадлежащий нам мир, другое - признать, что мы нуждаемся в сотрудничестве.


- Нуждаемся? Я не вижу причин не использовать их магов и воинов, так же как и не вижу причин, отказываться от их вина. И за первое и за второе намерен платить звонкою монетой. Леди Итинь, - обернулся он ко мне. - Пришло ваше время действовать. Завтра вы отправляетесь в путешествие. Задача номер раз, разыскать ваших друзей. Когда соберете команду, вызовете меня, я приму их в гнездо. Дальнейшие инструкции получите по месту. Все свободны, до утра отдыхать.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"