Аннотация: Вопросы - остаются, проблемы - продолжаются. А все ради квеста...
Когда у вас нет ничего - у вас есть ваша честь. Когда у вас нет чести, у вас нет ничего. (с)
Владимир Панов, "Командор войны"
За изяществом почти всегда кроется сила. (с)
Тьма, как и Свет, не бывает ни плоха, ни хороша сама по себе. Она просто есть. (с)
Ник Перумов, 'Алмазный меч, деревянный меч'
Глава 11.
Недавняя встреча будто подстегнула отряд. Нежеланное знакомство напомнило об осторожности, и вынудило вновь сосредоточить внимание на деле. При главном условии максимально быстрого передвижения в условно неизведанной местности, отряд выкладывался по-полной. Походное охранение, тыловой дозор... Ну хотя бы тайников еще не было. В свободное время я либо несла караул вместе со всеми (Тириэл странно при этом на меня косился, но не возражал), либо присоединялась к магам, исследовавшим близлежащие территории на наличие разумных существ, магические ловушки, или просто помогая прятать следы нашего передвижения. Благо совместное занятие практической магией любого уровня - универсальный способ научиться чему-нибудь новому. Два дня мы неслись вперед, как безумные, все подгоняя и подгоняя скакунов, продираясь сквозь кустарник, преодолевая овраги, выверяя путь среди зыбучих песков. Водилось среди этих лесов и такое. Следы минувших сражений, как утверждал Кэмрон. Направление перемещений все меньше зависело от моего решения. Господа эльфы, в соответствии со всеми тактическими директивами проложившие маршрут, после недавнего ритуала погрузились в продолжительное молчание, и вытащить из них удавалось разве что язвительные комментарии окружающему и разговоры о погоде. Все прочие беседы они с редким единодушием сводили к вышеозначенным темам, и даже на коротких привалах старались придерживаться заданного стиля.
Наконец, до города светлых осталось меньше суток пути. И тут всплыл вполне логичный вопрос - как попасть внутрь, да еще и не засветившись притом на всю Империю? Прислушиваясь к обсуждавшим проблему ребятам, я ехидно усмехнулась - замысел уже давно зрел в голове. Тириэл с редким, но вполне ожидаемым от него, чутьем перевел на меня взгляд.
- Придумал что-то?.. - он сузил глаза, усмехаясь с привычной насмешкой, сдобренной изрядной долей злости.
Я фыркнула, мысленно дав себе по шее и напомнив про маскарад.
- Да. А вы ждите меня здесь, - Вир в моем лице нашел способ оторваться на ближнем...
Короткий злой смех разорвал тишину. Кэм раздраженно покосился на темного принца, дернул острым ухом, и мягко заметил:
- Вир, это неразумно...
- А ты разве не собирался вернуться к своим? Жизнь ты мне вроде спас... - я ткнула палкой в костер, отбросила пряди с лица.
- Вир... - тихо, как-то отчаянно начал светлый, и замолчал.
Я вздохнула.
- Значит, остаешься?
Он приподнял бровь и зло раздул ноздри, разгадав мое поддразнивание.
Хотя я и вправду не понимала, чего это им сдалась, но... Опыт учит быть осторожными в своих словах и поступках. Особенно когда твой оппонент - принц крови и мастер клинка, а значит, своей смертью потенциально способен принести куда больше проблем, чем пользы. Факторов, изменивших это предположение, у меня пока не было. Да и, если честно, просто не хотелось его... обижать.
- Остаюсь! - вызывающим тоном он вполне мог сейчас потягаться с десятком Тириэлов.
Мы с дроу восхищенно присвистнули в унисон. Такое достижение следовало отметить. По меньшей мере, достойным ответом, судя по следующей реплике Тириэла:
- Растешь, ласточка, - мурлыкнула златоглазая ехидна, и тут же повалился в траву, снесенная телом разгневанного светлого. - Мм... хочешь мне что-то предложить? - бархатно рассмеялся он, когда Кэм навалился на него, вжимая в землю.
Золотые глаза мерцали, светлые волосы рассыпались по земле, и только пальцы нарушали очаровательную картину, подрагивая на рукояти машинально выхваченного кинжала. Светлый скосил глаза вниз, полюбовался остротой лезвия, и рассмеялся почти истерически. Потом разжал руки и откатился в сторону.
- И не надейся. Святого доведешь, красотка.
- Да, я такой... - с трудом удержав лицо, курлыкнул по-звериному дроу, и бешено полыхнул глазами. - А ты у нас святой?
Я расхохоталась.
Эльфы повернули ко мне прекрасные нечитаемые лики, коротко переглянулись. И, словно две тени пролетев над костром, повалили в траву и принялись щекотать. На второй минуте я почти сдалась и завопила 'Хватит', задыхаясь от смеха, извиваясь на лесной подстилке. От сумасшедшего хохота на глаза навернулись слезы.
Послушались они не сразу. Я не сдавалась без боя, так что теперь мы втроем сидели, держась за бока, рассматривая друг друга и то и дело заходясь новыми приступами смеха. Кэм, с прилипшими к бровям иголочками и с большим желтым листом на щеке, напоминал вальяжного кота, испачкавшегося в хозяйском масле. Судя по гримасам дроу, мне повезло не больше. Так что идея помыться нам всем показалась довольно светлой. Разбредшись вдоль небольшого ручья, обнаруженного разведчиками чуть раньше, мы со всей серьезностью попытались приступить к этому интимнейшему процессу. И куда подевалось редкостное единодушие? Индивидуализм и самобытность - наше все! Хотя бы на время. Воины тем временем восстановили костер. Отмывшись, вымыв и высушив волосы, я вернулась в лагерь, отдышалась, и кивнула на пламя:
- Присоединяйтесь! - принц уже успел уведомить меня о принятых в их обществе правилах обращения с особами королевской крови, но теперь я технически тоже была одной из таких 'особ', причем два раза. Надо все же выяснить у двух длинноухих перестраховщиков, чем мне это еще аукнется. Ни в жизнь не поверю, что ритуал не дает ничего, кроме привилегий! Бесплатный сыр.... Хотя таким сыром только любителей травить, если честно. Как сырами с плесенью. Крайне полезно в зельеварении, кстати. И полностью несъедобно, на мой скромный вкус.
Как говорили учителя, нет во мне этой изящной утонченности, некоторой светской искушенности, гедонического эстетства, которым долженствовало отличать особу истинно королевской крови. Коронованной особой я не была, и даже не претендовала, но возмутилась до глубины души. Но, почему-то, на предложение пойти и приобрести все вышеперечисленное путем доступных экспериментов с привлечением всех досягаемых лиц, магистры дружно спешно сворачивали обсуждаемую тему и гнали меня на тренировку, с особым садизмом подвергая единственный, неповторимый и глубоко несчастный мой остов издевательствам лечебно-оздоровительного (три раза ха-ха!) характера.
Поведение дроу показало, что я не ошиблась. По крайней мере, на счет своего 'родства'. Даже не взглянув на Тириэла, они подтащили бревна (легко, как соломку!), и расселись вокруг костра, хотя раньше всегда ждали его позволения присоединиться.
Тириэл насмешливо усмехнулся. Тайрин, мне никак не удавалось прочесть какие-то другие его эмоции - только высокомерие, едкую насмешку или злость. Вот и сейчас его лицо оставалось нечитаемым. Невыносимо!
- Вкус власти сладок? - тем временем промурлыкал мне он.
- Пижон! - немедленно возмущенно объявила я, и склонилась над котелком над костром, собираясь готовить кофе на всех. - Кому с чем?
Под удивленными взглядами захотелось испариться, а потом я взбесилась:
- Что? - и возмущенно повернулась к ехидно хихикающему дроу, и сдержано веселящемуся Кэмерону, для наглядности дирижируя себе ложкой, которой только что высыпала молотый кофе в холодную воду.
- Предполагается, что подобное предложение со стороны лица королевской крови - сама по себе большая честь... - не сдержавшись, звонко засмеялся светлый, и согнулся пополам, поглядев на Тириэла, похожего на жертву оспы, после того, как остатки прилипшего кофе с ложки осыпались ему на голову.
Вместо чашек у нас были деревянные пиалы, вырезанные Криззом, пока заваривался кофе. Нож словно парил в его пальцах, играл, сверкая в отблесках костра, и только ровные колечки стружки, мерно планировавшие на землю, намекали на ту легкость, с какой забава могла превратиться в каскад смертельных ударов.
Печеные корни, раздобытые разведчиками еще вчера, в каком-то селе, мимо которого мы пронеслись не глядя, подоспели как раз к кофе. Эти странные... овощи?.. оказались рассыпчаты и недурны на вкус, стоило срезать жесткую кожуру. Вместо сахара в кофе использовали какой-то порошок с привкусом молока. Первое время дроу отмалчивались, а принцы глубокомысленно обсуждали неведомые мне тонкости этикета. Я сидела с музыкальным инструментом, похожим на гитару, одолженным у Арлиэла, на коленях, и перебирала струны. Подозвала Ашера. В сумках 'совершенно случайно' обнаружились две бутылки вина, хотя я точно помнила, что не брала с собой ничего такого.
Конь гневно фыркнул, неодобрительно отнесшись к продолжению пьянства и оценив проявленное мною коварство. Но снисходительно дал почесать себе скулу, отчего вид у него немедленно сделался крайне довольным.
- Кто-нибудь умеет делать глинтвейн? - оценив объем бутылок и количество участников, поинтересовалась я задумчиво, выкладывая к бутылкам пару лимонов, корицу, пару зернышек гвоздики - все, что осталось от моих запасов.
Отдельные строчки сами собой пришли на ум, и я и не заметила, как озвучила их, машинально создав такую же несложную мелодию. У меня никогда не было таланта барда, так, только энтузиазм временами да неплохой голос (в смысле, вороны пока с криками не разлетались). Как и ожидалось, принцы не прервали своей беседы, а вот дроу замолкли, прислушиваясь. Я фыркнула:
- Да ладно вам! Это даже не заготовка, а так...
Кризз усмехнулся, а Арлиэл присел напротив, прямо в траву, скрестив ноги в лодыжках, как в позе лотоса.
- Сыграй еще что-нибудь?.. - пока кто-то из дроу забирал ингредиенты для будущего горячего напитка, предложил он.
Кажется, они все же умеют готовить глинтвейн. Какие неразговорчивые! Кстати... Ура! Никакого 'Выканья'! Я счастлив! Ах да, счастлива. Или все-таки счастлив? Соображения о том, насколько я запуталась, сменились мучительными поисками достойного репертуара, коей я могла бы исполнить, не позорясь.
Что бы такое изобразить... Настроение было такое, словно и тепло, и будто на плечи снежинки падают.... Кажется, знаю. Только так и не вспомню, где же ее услышала?..
Все, что ты любил - под снегом, под снегом
Все, что ты хотел - под снегом, под снегом
Все пришло к тебе - под снегом, под снегом
Все стало твоим - под снегом, под снегом
Твой прекрасный дом - под снегом, под снегом
Светел и чист - под снегом, под снегом
В нем все твои друзья - под снегом, под снегом
И много вина - под снегом, под снегом
А рядом с тобой - под снегом, под снегом
Та, что любит тебя - под снегом, под снегом
И в теплой спальне - под снегом, под снегом
Спят твои дети - под снегом, под снегом
И это рай - под снегом, под снегом
Настоящий рай - под снегом, под снегом
Самый настоящий рай - под снегом, под снегом
Настоящий рай - под снегом, под снегом
[Группа 'Лунофобия', Под снегом]
- Что это за песня? - голос Тириэла заставил меня вздрогнуть, такая пустота скрывалась в его глубинах.
Пустой голос. До сей минуты я вообще считала, что это - оксюморон. Жизнь подтвердила ошибочность выводов, наделив меня обществом парочки наглядных иллюстраций утверждения, что невозможное возможно.
- Как-то принес кто-то из магистров из своих странствий, - я пожала плечами. - Мне запомнилось. А что?
- Она... страшная, - коротко отозвался принц дроу, передернулся, будто и вправду замерз, и отвернулся, спрятав лицо за волосами.
Интересно. Я мимолетно покосилась на Арлиэла - второй маг продолжал играть со мной в молчанку. Дроу несколько нервным жестом потеребил черную прядку - у него, единственного из всех, на голове присутствовали прядки волос вех цветов, даже самых диких. Заметила я это совсем недавно. Кажется, мы вышли на новый уровень доверия. Или ему просто слегка наскучила игра в бдительных разведчиков.
Что могло испугать надменного принца дроу? Дай мне Тьма терпения!
- А тебе? - немедленно поинтересовалась я у того, кто никак не мог, по крайней мере, вежливо, избегнуть моего внимания.
Кэмрон задумчиво склонил голову на бок, потер виски машинальным жестом. Острые ушки смешно затрепетали, как у встревоженной лисицы-чиффы. Кажется, у него все еще болит голова, хотя, в остальном, полностью восстановился, поняла я секунду спустя. И тихо ужаснулась. Это я теперь что, получается, всегда его эмоции на периферии сознания чувствовать буду?!
- Да нет, не страшно, - решил светлый, в конце концов. - Скорее, грустно... и очень спокойно.
Я вздохнула, возвращая 'гитару' владельцу. Сделано открытие не располагала к дальнейшему веселью. Да и выводы напрашивались сами собой. Впрочем, с ними нельзя было торопиться..
Почувствовав мои руки на висках, светлый принц мученически вздохнул.
- Ты долго будешь со мной возиться? Что, опять прическа не нравится? - вопросил он поистине трагическим тоном.
Я не сдержала смешка.
- Тебя бы в театр. Конечно... - и, пока лечила его головную боль, шепнула заклятие.
Под дружный смех ошалело восхищенных моей выходкой дроу светлый поблагодарил за лечение, подскочил и с руганью бросился к ближайшему ручью, откуда вскоре донеслись образчики высокой речи таких глубины и литературного таланта, что не заслушаться было невозможно. Интересно, как ему понравится путешествовать с цветочной грядкой на голове, сплетенной из его собственных нежно-золотистых кудрей?..
Про отчаяно-розовый (местами) оттенок новой прически эльфа я предпочла пока умолчать. Хотя, может, и зря - и так все всё увидели.
Тем временем глинтвейн был готов. Тириэл немедленно отвлекся от своего трагического молчания, и в приказном тоне потребовал свою львиную долю напитка. Вышла где-то четверть и без того не слишком больного котелка. Возвратившийся с замотанной головой Кэм бросал на меня испепеляющие взгляды, но разумно молчал, вполне логично рассудив, что не стоит подбрасывать моей фантазии дополнительные свежие идеи, а в качестве маленькой компенсации расстройства немедленно потребовал свою долю. Два принца - и всем остальным осталась сущая малость. Кажется, это начинало меня бесить...
Короткое заклятие - и над снова заполнившимся котелком поднялся аппетитный дымок.
- Добавки! - тут же потребовал Тириэл, на что я красиво улыбнулась, показав отросшие на миг клыки - простейшие чары:
- Это наша доля, господа. А я не расположен делиться, - уведомила я сладко.
Должна же и я получать пользу от нашего нового родства?
Скрипнув зубами, их высочества с удивительным единодушием надменно отвернулись, приняли крайне незаинтересованный вид, и занялись рассматриванием окружающей растительности, полагая, вероятно, что вид их оскорбленных в лучших чувствах спин вызовет во мне угрызения совести. Наивные. Тяжела и неказиста жизнь простого настоящего принца. Временами. Не правда ли?
С последними каплями напитка пришла пора отправляться и осуществлять мой план. Великая Мать, как же я радовалась часам свободы! Лик, знавший меня уже не первый год, едва сдерживал нетерпение. Он, кажется, перерыл своим бархатным черным носом всю землю в лагере. Впрочем, энтузиазм большого черного пса уже давно ни у кого не вызывал удивления. Ашер же продолжал держать марку, так что в галоп сорвался только тогда, когда наше место стоянки скрылось в густом подлеске.
Как выиграть в заведомо проигрышном споре? Просто его не начинать. Последовать за мной они не решаться, опасаясь случайно подставить. Место будущей встречи я обозначила. Вот только по возвращении будет такая головомойка... Лик весело тявкнул, и только тогда я поймала себя на том, что улыбаюсь. Постойте-ка, меня что, прельщает идея такого возвращения?! Ужас!
Галоп в густом лесу - мало кто мог оценить подобное удовольствие, хотя бы потому, что не многие скакуны способны к подобной длительной скачке, не рискуя переломать ноги. Не передать словами это чувство - когда сквозь высокие кроны проглядывает темное небо, толстенные стволы с тихим гудением проносятся мимо, шелест листвы сливается в бесконечный гул, ветер рвется в скачку с тобой наперегонки, а ритм сердца сливается с темпом галопа. Когда страх не омрачает полет, не затмевает разум, а сам ты сливаешься со своим скакуном в одно, и это ваши общие мышцы работают в одном ритме, увеличивая темп и без того бешеного галопа.
Если бы я знала, как ошиблась, поспешив со своим побегом... Но в те мгновения ничего не хотелось больше, чем ненадолго вырваться на свободу. И я безответственно поддалась этому желанию.
Пограничный эльфийский городок раскинулся на самой границе Священного леса и, по совместительству, топей. Он носил гордое название Элувиал в память о древнем драконе, в невообразимо давние времена заслужившем почтение светлых гордецов. Восемьдесят процентов его населения составляли полукровки, у каждого из которых один из родителей был из Светлых эльфов, а значит, были и свой тотем, и свой клан. В независимости от видов смешанной крови, их принято было называть квартеронами, и подобные города были теми немногочисленными редкими местами, где полукровки не ощущали себя изгоями. Сам город - шесть улиц и триста двадцать домов - окружали здания казарм, конюшен, небольшой храм Света с монастырем при нем, склады и лавки предприимчивых купцов, и высокая городская стена - насчитывал от семи до двадцати тысяч жителей, и жил от сезона к сезону. Местный губернатор, чистокровный эльф, проживал в тиши и покое сельской усадьбы, отдавая свои ум и талант украшению вверенного ему владения. Город вот уже семь лет славился поющими фонтанами и главным храмом. Говорили, губернатор давно смирился со своей ссылкой. Впрочем, менее распространенные сплетни утверждали, что в ссылку он отправился из-за дуэли, на которой убил одного из родственников Светлейшего Властителя. Судя по тем же слухам, какого-то князя. Не знаю, что из этого - правда, но его дом, возведенный в наиболее роскошном и спокойном районе Элувиала, вполне мог бы конкурировать с лучшими дворцами светлой столицы. С учетом всего вышеназванного, вряд ли губернатора можно было заподозрить в безразличии.
Всю эту информацию с удовольствием выложил мне трактирщик за кружечкой вина. Кстати, узнав, что я собираюсь угостить и его, он расщедрился на бутылку неплохого красного, которую мы и уговорили со всем тщанием. В противном случае вполне мог напоить какой-нибудь разведенной гадостью: заведение было не из привилегированных, а у меня никогда не было собственного погреба, дабы научиться квалифицированно выбирать алкогольные напитки. В Храме мы их почти не употребляли.
Комнату сняла там же. Два золотых в сутки - цена грабительская, если честно. Но не мне привередничать. Особенно если учесть, что мне вовсе незачем платить. Иногда хорошо быть менестрелем... Хотя бы иногда, одним ухом. Ну не рыцарем же мне здесь притворяться? Хотя в столице так позориться я бы все-таки не решилась.
Перед вечерним выступлением (как же это я проворонила этот пункт сделки... хотя... что я еще хотела, взяв себе такой образ?) я поднялась к себе. Лежать на узкой, но удобной кровати казалось полузабытым удовольствием. Мысли сами собой вернулись к обрывкам полученной информации. Получалось, волнения в светлых землях продолжаются уже более года. Столица потихоньку собирает войска - уже двенадцатый заказ ушел к гномам, в приграничье днем с огнем не сыскать наемников, одни регулярные войска, а на улицах остались лишь слабые маги да ворожеи, годные только на изготовление амулетов, заговоры от несчастья и слабые лечебные чары. Империи все больше напоминали кипящий котел, прикрытый ненадежной крышкой границы. Выводы напрашивались сами собой. Вот только неясно было, сколько еще продлится это бурление и есть ли время до того, как готовое блюдо пора будет подавать на стол.
По большому счету, вопреки официальной пропаганде, именно светлые, по не ведомым доныне мне причинам, вынудили нас уйти сюда. В Храме хранились многие, официально запрещенные обоими правителями, книги. Так что я владела некоторой дополнительной информацией, мало где упоминавшейся официально. В ту давнюю пору начала раскола все эти земли заселяли костяные драконы, нежить, мелкие демоны, а также целые когорты разнообразных монстров, крайне положительно отнесшихся к идее добровольной поставки свежего мяса. Вот только наши предки и сами были непросты. Озлобленные поражением, изгнанием, пролитой кровью, потерями - в общем, самой жизнью - они готовы были буквально выгрызать у существования каждый день относительно спокойного бытия. Неправда, что мы не умеем чувствовать. Наших эмоций меньше, но зато они интенсивней. Не просто так на гербе императорского дома красуется пара лебедей, символизирующих верность. Это все я к тому, что и десятка лет не прошло с момента изгнания, как наши войска продвинулись внутрь до того считавшихся непроходимыми территорий, и в дельте реки организовали первый город Темной Империи, позже ставшей столицей. Рождение нового государства началось с того, что разрозненные кланы и расы, ныне причисленные к Темным, сумели объединиться под эгидой общей мести. Под давлением светлых, желавших добить поверженных врагов, очень быстро были выявлены преимущества и недостатки всех вошедших в союз объединений, и вот уже наши героические дипломаты заключили мирные договоры с демонами, привнеся в жизнь ежегодное развлечение в виде жертвоприношений. Не было другого выбора. Жертвы тысячами ложились на алтари каждые семь лет, а демоны помогали нам держать границы. В основном, в жертву приносились рабы и заключенные, но и все прочие частенько гибли в свой срок - те времена не позволили разделиться на мирных жителей и воинов, свою роль в сражении за жизнь играли все, и жизнь каждого ценилась немало. Мы не могли позволить себе таких потерь, и приняли все возможные меры. Наши отчаянные капитаны исследовали морские пределы, наладив отношения с подводными жителями и самим Великим Кракеном. Маги достигли немыслимых высот в темных чарах, став постоянными участниками Великой Ассамблеи Мистиков и Магов, проходящей в межмирье раз в сотню лет. А одно упоминание воина тьмы стало синонимом непобедимости. Через шестьсот лет с создания будущей столицы к титулам правителя добавилось именование 'Главнокомандующего Преисподней и Великого Герцога Ада', а обязательные до того жертвы превратились в редкие дары союзникам. Те смутные времена отличалось крайней жестокостью... Но оно принесло свои плоды. Ярость, ненависть и боль сумели выковать жесткий костяк новой Империи, за последующие триста лет отвоевавшей половину материка, вплоть до Хрустальных Пиков, и сумевшей закрепиться в этих пределах. Дальше Хрустальных Пиков дело не пошло.
Если уж совсем честно, у Светлых были свои преимущества, конечно. Но... война? Все признаки указывали на нарастание приграничного конфликта. Судя по состоянию дел, в этот раз никто не намерен капитулировать. Я мотнула головой, стряхивая ощущение липкого вязкого страха. Потом, если все же начнется бой, я знаю, что не буду бояться. Но сейчас, при мысли обо всех последующих разрушениях, смертях... Мне стало страшно. А значит, нужно просто сделать так, чтобы всего этого не случилось.
Правда, просто?
Я села. Не было больше желания и сил лежать. Пара минут медитации позволили успокоиться. Увы. Подумать дальше мне не дали.
- Маэстро Вир? - трактирщик забарабанил в дверь, стараясь делать это вежливо.
Меня перекосило при подобном именовании, но пришлось отвечать:
- Да, мастер Сэйвардс? - я постаралась добавить в голос ленивого ехидства.
Хотя с огромным трудом удержалась, чтобы не откреститься от такого знакомства. Чтоб я еще раз стала с кем-то пить!
- Вас там просят, - велеречиво затянул гостеприимный хозяин.
Мне демонски не хотелось позориться. Но куда деваться? Уж что-нибудь изобразить я сумею. Сумею. Да. Наверное.
- Через десять минут спущусь, только подтяну струны, - я наклонилась, вновь натянула сапоги, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, пригодное для исполнения.
Наколдованная лютня мало напоминала ставшую почти привычной семиструнную гитару. 'Почти' - потому что и на гитаре я играла кое-как. По крайней мере, ни одного аккорда не могла воспроизвести по бумаге. Только на слух. Эльфийские мотивы выразились в тонкой резьбе из кленовых листьев вдоль грифа, силы воздуха и огня - сложный росчерк у колок, и глаз дракона под струнами. Переплетение чар иллюзии - в тонких невидимых нитях, легших параллельно струнам. Так, чтобы мелодия, найдя отклик в душах, могла ожить красочными картинами чьих-то фантазий. Одно меня несколько удивило - лютня оказалась яркого бирюзового оттенка, с перламутровыми вставками. Чаровала я не такую... Ну да чего уж теперь. Позориться, так позориться. Главное, делать это со вкусом!
Весело насвистывая себе под нос услышанную мельком где-то фривольную песенку, я закинула инструмент на плечо, поправила челку и направилась к лестнице в главный зал. Путь пролегал мимо небольшого слухового оконца, выводившего на гостевой двор. Был здесь и такой, украшенный изразцами, фонтаном, и выложенный эльфийским камнем, упруго пружинящим под ногами и копытами. Сложные узоры мозаики настолько завораживали, что я не сразу обратила внимание на пару изящных единорогов, недовольно потягивавших травку из ясель. Редкая такая травка... Но меня заинтересовало не это. Рядом с боевыми единорогами, небрежно прислонившись к стене, курил тонкую черную сигарету рыжеволосый эльф. 'Багряное пламя' - кажется, так при дворах назывался цвет его волос. Стройный, красивый, как и вся их раса, что бы ни говорил по этому поводу Тириэл, он все же ничем не отличался бы от других, если бы... Если бы я не знала, какое место занимают воины Багряного Клана среди себе подобных. Были Танцующие на Лезвии, были Бабочки, а были Багряные. Элита воинов, следящих и убийц соответственно. На мой взгляд, такой подход говорил о крайней степени надменности - получалось, что ВСЕ рыжеволосые в кланах были либо убийцами, либо... Либо не были. Вариантов не существовало. При таком подходе эльфы порядком осложняли себе жизнь, но еще более - окружающим.
Так вот, вышеупомянутый эльф невозмутимо покуривал тонкую сигаретку и беседовал с невысоким существом, закутанным в черный плащ. Шипящий голос гоблинского шамана явственно слышался даже сквозь щель оконного проема, но разобрать хоть слово мог только натасканный на скрытое подслушивание разведчик. У меня получалось, но с трудом.
- Кайлисс будет недоволен...
- Меня это должно волновать? - эльф равнодушно затянулся, выпустил ровное кольцо дыма, и дернул длинным ухом. - Тебе повторить, где я видел Кайлисса?
- Ну, перестань, Арньес! - умоляющие нотки в голосе гоблина звучали по меньшей мере странно. Мало того, что я никогда до того не видела гоблинов вживую, так еще и об их шаманах ходила такая слава... Кем должен быть тот, кого боится шаман? Додумывать не хотелось. Тем временем действо продолжалось: - И так притащились в этот трактир зачем-то... Если еще и ты начнешь игру ломать... - он покачал головой.
- Я не начну. С этим и Доран неплохо справляется, - фыркнул эльф, но куда более снисходительно, удовлетворившись, похоже, сделанной уступкой. - Ты не знаешь случайно, что за менестрель здесь такой?
- Менестрель? - шаман испустил долгий шипящий вздох. - Так вот чего он с места-то сорвался... Странствующий менестрель - то немногое, что могло так повлиять на этого проклятого эстета.
- Желаешь бросить вызов Летящему? - эльф оскалил клыки в зловещей усмешке, в лавандовых глазах качнулась тьма - куда там вампирскому оскалу!
Мир ненадолго застыл, задрожал на пронизывающих пространство невидимых жилах, отзываясь на вспыхнувшую в Багряном ярость. Боевой режим воинов - это нечто. Если сравнивать, один Багряный в обычном бою в одиночку способен ликвидировать средний такой замок со всей обслугой, гарнизонами и штатным магом, не особо напрягаясь при этом. Представителей младшей расы, разумеется. То, что происходило, было просто реакцией мира на их эмоции. Не самой стандартной реакцией... По моей ауре словно ударил порыв холодного ветра. Я вздрогнула, приходя в себя и поспешно восстанавливая защиту. Эльф уже скользил пристальным взглядом по строениям вокруг. Повезет мне, если не заметит...
- Что? - недовольно спросил шаман, кажется, так и не заметивший угрозы, но крайне своевременно разбивший сосредоточенность убийцы.
Багряный встряхнул роскошной гривой, и пожал плечами.
- Ничего.
Он снова закурил, сбрасывая напряжение с плеч. Глаза вернулись в нормальное состояние, пропали клыки, втянулись когти. Только легкий флер магии вокруг него говорил о недавнем срыве.
- Послушай, Арньес... - казалось, шаман не ощущал буквально пропитавшей воздух угрозы. - Я бросал кости, и...
- Ты полюбишь то, что ненавидишь, - капюшон упал с головы, открывая лысый затылок гоблина, редкие завитки тускло-зеленых волос посыпались на костлявые плечи, в маленьких темных глазках зажглась далекая злобная радость. - И ничего не сможешь изм...
Эльф сделал еще только один шаг, стремительно развернулся и стряхнул капли крови с кинжала. Труп гоблина медленно сполз вниз, и бескостно рухнул лицом мягкий эльфийский камень.
- Тебе не стоило говорить об этом, - равнодушно заметил Багряный, поворачиваясь спиной к поверженному.
Я решила прервать наблюдение, и направилась вниз. С невольным холодком внутри справиться удалось довольно быстро. Первое правило непрофессионального разведчика - не нарывайся. А информации для размышлений у меня было достаточно. Доран... где-то я уже слышала это имя...
В общем зале было шумно. У дальней стены народу казалось поменьше - там, за двумя большими столами, расположились зашедшие на огонек торговцы, семеро незнакомых эльфов, из того отряда, представителей которого я видела во дворе, и их охрана. Экзотика. Интересно, у охраны Императора тоже есть стража? А у охраны стражи императора? В присутствии Багряных простой люд держался спокойнее. Одна из причин такого ажиотажа была банальна. По необъяснимым причинам среди светлых эльфов не рождаются барды. У эльфов по-прежнему прекрасные голоса, но спеть что-то так, чтобы захватить чужую душу, способны с некоторых пор лишь единицы. А уж написать что-то свое... Других объяснений подобному интересу к моей скромной персоне у меня не было.
Я усмехнулась в ответ на приветствия, отмечая крайне благожелательное отношение присутствующих - везде мой взгляд встречали улыбкой, шуткой, добрым поддразниванием.
В углу специально для меня трактирщик придержал столик. По сложившейся традиции приграничных городов, менестрель не сразу начинал петь, а садился в сторонке, и снисходительно принимал подношения желавших узнать последние сплетни. С этим, к счастью, проблем у меня не было. Даже присутствие знатных господ, наверняка нынешних или бывших приближенных Светлого двора, не могло смутить - я была в курсе всех более-менее интересных событий обоих дворов. Ярмарка в Светинках, приплод райских скакунов у старика Тимофея, последние новинки гномов, новые фасоны плащей в пресветлых Престолах, слухи о злодействах Темных - я везде находила, что сказать. С учетом того, кому и где все это говорилось, конечно же. С одним зажиточным купцом (Тьма, я впервые увидела круглого как колобок эльфа!) мы минут двадцать обсуждали цены на меха и вино, результаты поединков соискателей воинских званий и предполагаемые изменения цен на внутреннем рынке. Торговец ушел от меня, крайне довольный самим собой, оставив на память небольшое состояние в десяток золотых, и к взаимному удовольствию проведя время.
Наконец, народ утолил первое любопытство. А я наелась. Лик вынырнул из-за спин посетителей, пристроился у моих ног. Он с азартом схрумкал пару косточек и жирного поросенка целиком, но наотрез отказался меня покидать. Впрочем, я и не настаивала.
Потянувшись, достала лютню из-за плеча.
- Сюда, уважаемый! - немедленно засуетился трактирщик, обустраивая мне место невдалеке от камина.
Столы раздвинули, образовав что-то вроде полу-амфитеатра. Уютно устраиваясь на мягкой скамеечке, я заметила, как встрепенулся просидевший до того со скучающим видом эльф, облаченный в черный строгий костюм. Седые с несколькими золотистыми локонами волосы, заплетенные в сотни косичек, немного раскосые глаза цвета отразившей грозовое небо стали; плавные просчитанные жесты, так и кричащие об опасности - он бросался в глаза любому, кто хоть немного разбирался в боевых искусствах. А значит, он был не так уж и искусен. Пронзительный взгляд этих колдовских глаз не отпускал меня с той минуты, как Вир в моем лице вошел в зал, но ни разу не вызвал зуда, так что я вовсю пользовалась моментом и его игнорировала. На тонких пальцах дворянина серебрились старинные перстни, темные перчатки скрывали кисти рук, бликом мелькнула сапфировая бабочка-заколка в волосах... Литера 'Д' на одном из колец показалась знакомой. Впрочем, я не стала особо задумываться. Учитывая, что компанию ему составляли двое рыжеволосых, я предположила, что это и есть Доран. Нет, все же мы никогда не встречались. Но где я уже слышала это имя?!
Ну что ж... Я поправила лютню, коснулась серебряных струн. Что-нибудь незамысловатое для начала... Легкое, не затрагивающее глубинных струн души. Может быть, успокаивающее... Я усмехнулась про себя. И запела. Одно, второе... Еще пару произведений. Легких, лиричных, большей частью светлых. А потом поймала этот взгляд. Холодные пронзительные глаза, безбрежные и безжизненные зрачки в яркой радужке. Эльф смотрел странно. Пусто и светло. Так мог бы смотреть какой-нибудь легендарный меч, прихотью богов обретший плоть. Смотрел так, что сердцу хотелось остановиться. И песня вспомнилась сама.
Свой дым я стелю по земле,
В земле холодней, чем во мне
Это явный признак работы сердца,
И как объяснить тебе,
Что я еще жив,
Что я стою у стены,
На которой рисует мой мел.
Ах, если бы ты научилась читать,
То навряд ли бы я посмел
Так быстро уснуть,
Уснуть,
Уснуть.
Эти последние дни,
Нас освежали дожди.
Если бы свежесть твоего лица
Сообщалось моему уму,
А я пока что не слеп,
Я смотрю на стекло,
И вижу глубже стекла.
И еще не очень люблю
Когда что-то не сгорает дотла,
Как ты,
Как ты,
Как ты.
(Группа 'Адо', Дым)
В синеве чужого взгляда сталкивались галактики, взрывались звезды. Я пела по наитию. Может быть, зря?.. Перебор струн, выжидая, пока успокоюсь сама, и успокоится лютня. Неизъяснимо знакомый незнакомец застыл в неподвижности. Странно, что я угадала... Песня была для него, о нем, но вряд ли мы оба воспринимали ее одинаково. Холодный лик не отражал ничего. А музыка вливалась в его душу, считывала самые потаенные мысли, мечты. И возвращалась еле ощутимой волной силы.
Судя по появившимся ощущениям, в этом мире у меня появился еще один враг. Да и мало кто из Старших позволит жить тому, кто заглянул ему в душу. Мысль растворилась так же быстро, как и пришла. Это было не важно. Я закрыла глаза, позволяя музыке унести себя вдаль, отдаваясь ее власти. Песня за песней, пока не запершило горло. Смешно - пол передо мной блестел от серебра с вкраплениями меди. На моих глазах незнакомый эльф отдал приказ. Один из багряных поднялся, и... бросил к моим ногам кошелек, полный сверкающего золота, с демонстративным звоном рассыпавшегося по полу.
- Вириэль, мой повелитель приглашает к своему столу.
- Передай ему мою благодарность, - спокойно отозвалась я, лениво отводя взгляд. - Но сегодня я пою для всех, - ты бы еще кошелек мне в лицо швырнул, скотина!
Багряный медленно кивнул, по сузившимся вмиг зрачкам я поняла, он запомнил меня. Но почему-то просто отошел. В следующий раз, если этот раз будет, обязательно испугаюсь. А пока мир растворился, оставив лишь образы, смутные тени. И я снова пела. До хрипа, сорванного горла. Так бывало. Бывало... редко... Когда музыка находила отклик, и уже ее воля вела тебя, уже чужие мечты переполняли страстью, яростью, чьей-то застарелой болью, чьим-то незамутненным счастьем, а слова обретают мистическую силу достигать чужих сердец, отражаться в глазах, вызывать смех и слезы. До того дня мне лишь раз хватило таланта достигнуть этой грани.
Не помню, сколько я пела. Лик уткнулся влажным носом в мое колено, и чувство реальности вернулось брошенным бумерангом; с трудом внимая вдруг опустившейся тишине, я опустила бессильно застывшую лютню. На струнах потеки крови были почти незаметны. Горло пересохло и тянуло, как от черноплодной рябины. И вместо голоса остался только шепот.
Трактирщик тут же поднес чашу подогретого вина. Пара глотков, и дышать стало значительно проще, приятней и легче. Лик жалобно заскулил, потерся щекой о мое колено, вильнул хвостом. Я со смехом почесала воспитанника за ухом, поставила перед ним миску со свиной поджаркой. Первое время кормить его собачьей едой было страшно, но потом страх ушел, а я вспомнила, что, превращаясь в кого-то, существо обретает не только новый облик, но и другой метаболизм. И способ, вид питания желательно изменить на соответствующие.
- Я надеюсь, Вы нанесете нам визит завтра, - звук чужого голоса из-за плеча почти заставил меня вздрогнуть.
Но только почти. Кинжал удалось незаметно убрать в рукав, черный пес вовремя спрятал зуб, не нарушив образа милой собаки. Еще пара осторожных, рассчитано затянутых глотков. Только потом я медленно обернулась. Серебристые радужки были совсем близко, едва не теряясь в широте чужих зрачков, вытянутых по-кошачьи. Какой упорный мне попался ушастый.
- Вам? - с искренним недоумением приподняла я бровь, беззастенчиво вглядываясь в склонившееся надо мной лицо.
- Вице-губернатор Элувиала к Вашим услугам, Вириэль О'Рэй... - тепло усмехнулся сероглазый, доказывая эффективность работы местной разведки. - Эль Доралэн Маальварааанте, эльд-лорд Крыла Белого Барса.
Улыбка коснулась даже глаз, но не сердца. Я недавно чувствовала его душу, и даже теперь еще чувствовала ее будто издалека. И смеха там не было. Была пустота, щемящая, ищущая, саднящая, далекая ярость, скованная волей ненависть и море кипящей, полубезумной страсти. Впрочем, мне, как барду (три раза ха-ха), стоило бы поторопиться. Я взметнулась было на ноги, он удержал меня, положив руку на плечо. Мягко надавил раскрытой ладонью. От горячей сухой руки по спине вниз скользнуло лихорадочное тепло, но пришлось подчиниться. Начни я тогда сопротивляться - точно бы засветилась на всю Империю, а задания пока никто не отменял. Вот только вместо того, чтобы разозлиться, я вдруг развеселилась.
- Пусть сегодня не будет титулов меж нами. Я хотел спросить...
Попытка ответить хоть что-то сорвалась, я закашлялась, отдышалась, потом нетвердо проговорила:
- Сядьте хотя бы. Окажите любезность.
Тихий смех налетел порывистым ветром, забрался за шиворот, как ледяная вода, или крошево льдинок, невыносимый, сводящий с ума, дразнящий, пробуждающий. И оборвался. Эльф медленно обошел стол, сел напротив, со ставшим привычным, и потому более не тревожащим, изяществом. Кажется, он что-то приказал своей страже, хотя я и не заметила ничего особенного, - Багряные остались на своих местах, вроде бы и не глядя в нашу сторону. Иллюзия, но иллюзия вежливая. В политических па много таких эффектных движений. Даже я оценила.
- Чем обязан скромный бард столь высокому вниманию? - не удержать иронии во все еще оставшемся хрипловатым голосе, поторопила его я.
Желания оставаться здесь до утра не было и в помине. Я все еще надеялась нагуляться, собрать информацию и вернуться к своим.
- Ваш голос не идеален, - промурлыкал эльф. Промолчать не мог, грубиян ушастый! - Но в исполнении есть нечто гораздо большее. Душа? - снова эта искорка теплой насмешки. - Или, быть может, некая сущность, заставляющая других разделять с вами эманации музыки, раскрывающая то, о чем вы поете... Превосходные иллюзии. Да и... Что толку от застывшей красоты, если она не живет?.. - продолжил он мягко, неуловимо вкрадчиво, всё более воодушевляясь, так что к концу речи синие (а только что ослепляли серебром) глаза сияли двумя дымчатыми хризолитами, а голос звенел веселой сталью. И вдруг успокоился в один миг. - Я услышал предсказание. И вот я здесь. Семьдесят бессмысленных восходов светила ничто в этом мире не могло меня затронуть. Это сделали Вы... - пронизывающий взгляд, шепот на грани соблазна.
Утонченная игра, маска, приросшая к лицу - за сколько сотен лет? По коже ползли мурашки. Теплый и в то же время льдистый голос обжигал, обволакивал, зачаровывал, манил и уносил вдаль. От его эмоций было больно. Он не... мысль растворилась.
Великая Тьма, спаси... Мало того, что этот эльф наделил меня ну совершенно не присущими мне свойствами, так еще и оказался таким! Эстет. Фанатик. Коллекционер. Существо со своими моралью и кодексом, принципами и верой. Непредсказуемый элемент в любой комбинации. Джокер, способный обернуться чем угодно, и всем сразу. Но все же, все же... Оставалась надежда, что он не такой же, как тот принц Светлой династии из легенд, способный ради красоты боя со смехом и упоением уничтожить сотни тысяч, по трое суток рыдать над оборванным лепестком яблони, и сидеть год неотрывно у постели смертельно больного ребенка ничтожнейшего из слуг своих.
- О чем Вы хотели спросить? - в голове отчаянно билась о стенки черепной коробки только одна мысль - он ненавидит белые розы. И почему это было так важно?..
Эльф ответил что-то - я не слышала. Флер из лепестков роз запорошил глаза, как метель. Странно, но меня больше всего волновали в тот момент эти несчастные розы.
- Почему - розы? - я не могла не спросить.
И вот тогда он вздрогнул. Вздрогнул всем телом. А в мире что-то сдвинулось с оглушающим и неслышимым скрипом. Дрогнули зрачки, и вдруг показалось, что я лечу. За спиной слышался мерный шум. Крылья. Уголком глаза я видела - огромные крылья, переливающиеся мембраны, переплетение старых шрамов... Иллюзия, побыв мгновение невероятно правдоподобной, немедленно ушла.
- Что это было? - задыхаясь, спросила я.
- О чем Вы? - невинно приподнял бровь Доран.
И отвернулся.
Как может одно существо смотреть так, будто его два?! Время замедлилось. Казалось, одно существо тянется из другого. Нет, сквозь другое. Неужели? Я прикрыла глаза, пытаясь поймать ускользающее ощущение... Тонкой нитью чувствовалась нить, ведущая от сознания моего собеседника куда-то еще. Я мысленно сжала ее в руке - хотя, конечно же, у сознания нет никаких пальцев и ментальную нить ничем материальным не сжать, но ощущение похоже. Чтобы притянуть что-то к себе, это нужно сжать. Вот я и потянула. И в ту же минуту в моем сознании зазвучал чужой голос.
'Кто ты?' - проникла в мое сознание чужая мысль, легкая, будто перышко.
'Я - это я. Кто - ты?' - тихо, наполовину испугано, ответила я так же мысленно, но не так четко.
'Тень. Да, пусть будет тень', - в мысленном голосе послышался оттенок насмешки.
'Пусть будет?! Где ты?'
'Близко', - секунду помедлив.
Хочу научиться так же, как он! Ну, хотя бы щиты ставить приличные. Мой собеседник откровенно рассмеялся.
- Это не так уж и сложно, - пояснил он.
Казалось, я вернулась домой после длительного отсутствия. В горячие тепло натопленной комнаты, нетерпение чужих ожиданий, бесконечную негу вспыхивающей от одного моего присутствия радости. И не понять, где чье. Мои или его чувства. Да и есть ли - отдельно - он и я?
'Кто - я?' - подумала я отчаянно.
'Быть может, свет?'
'Я? ' - мне неожиданно стало лучше. - 'Разве не Тьма? '
'Ты и впрямь веришь в это? - чуть насмешливо переспросил он. - Да и есть ли разница?..'
Зрение отключилось, хотя мозг привычно подбрасывал отрывочные картинки зрительных образов. А потом мой собеседник отдалился, и сквозь свойственные ему спокойствие и тепло прорвалось чужое безумие. То, что тянулось ко мне недавно издалека, казалось близким, родным, моей неотъемлемой частью и давно потерянным другом; всем вместе. Но существо со мной рядом было совершенно сумасшедшим. Контролируемо, безгранично, пугающе безумным.
Поймав взгляд снова серых глаз, я едва сдержала нервную дрожь. Из них на меня смотрела смерть. Чья-то смерть, пылающая от нетерпеливого желания начать бойню. Жестокий, равнодушный и сгорающий от боли разум...
Переживания оказались настолько сильными, что ни всполошившиеся Багряные, ни прошивающие оконные стекла, в ворохе искристых осколков, стрелы, полыхающих темными заклятиями смерти, не смогли заставить меня очнуться. В мире открылась бездна. И мы втроем падали в нее, тонули в зрачках друг друга, погружались в странно знакомое нечто, словно паутиной пронизанное обрывками воспоминаний, видений, эмоций...
Издалека доносилось ставшее уже почти привычным ощущение: крылья за спиной, свободный полет, ветер, солнце, охота и упоение миром. А от эльфа рядом...
Глоссмеррил, падшая звезда Андорры. Три существа носили это имя. Корабль, клинок и женщина, в честь которой их назвали. Женщины, не знавшей ни громких имен, ни роскоши жизни, ни угодливых поклонников, ни нарядных платьев. Одна из ночных подруг в порту. Такая же, как все, и все же неуловимо другая.
Та, чья кровь подарила белизне парусов неповторимый алый рассвет, а мечу отдала свои сердце и волю. Женщина, встреченная случайно в порту, и смеявшаяся у него на руках до самой смерти. Искренне, бесстрашно и звонко. И когда боль очистила ее от страхов и сожалений, а теплые карие глаза наполнились блаженным покоем, он ласково закрыл ей веки, искренне веря, что отныне она всегда будет с ним.
И не вынес разлуки.
Чужие воспоминания затягивали, будто калейдоскоп стеклянных осколков, осыпавшийся прямо в руках. Чужое прошлое оставалось чужим, но к нему примешивалась такая бесконечная, глубокая тоска, что мир терялся сам собой в неизбывной серой пустоте, без цели, без смысла...
'Вир-рррр!' - отчаянным зовом прорвался ко мне мысленный зов Лика.
И мир вновь обрушился на плечи.
Тебя, мой хороший, я услышу всегда. Помни. Я обещала.
Воспоминание - осколком стекла, острой болью, вернувшей в реальность. Странно чувствовать себя вывернутой на изнанку и знать, что кровоточить может не только тело. Лик стоял на столе, своим телом загораживая меня от сыплющихся стрел, перехватывая древки острыми клыками, перетирая их в порошок. Шерсть на холке дыбом, глаза горят потусторонним огнем, низкий рык едва слышен в инфразвуке, нагоняющем страх на все живое. Я с трудом отвела от него взгляд. И когда научился?
Трактир полыхал. У стойки свернулся клубком испуганный, но удивительно везучий, а потому не пострадавший, трактирщик, и кто-то из постояльцев полз к нему, собираясь оттащить прочь. Багряные на моих глазах рассредоточились, выскользнули в ночь, только двое остались. Один охранял Дорана. Второй скорчился на полу, зажимая стрелу, засевшую в животе. Зеленое марево силы, запах гнили. Некромантия. Ну, хотя бы не 'Черная ласточка'... Вяжущее чувство внутри живота. Тьма, что я творю?! К распластанному на полу телу меня будто швырнуло.
- Руки! - я поняла, что кричу, только заметив, наконец, как морщиться от моего голоса вице-губернатор, но мне было плевать.
Время растянулось, как густой кисель, и только где-то близко-близко богиня судьбы отсчитывала секунды. Раненый и не подумал подчиниться, приподнялся на локте с полубезумным от боли взглядом.
- Прикажи ему убрать руки! - заорала я уже на Дорана.
И плевать мне было, почему он, тысячелетний, черные пески, эльф, подчинился. Не оставляй меня, Тьма.
Прочь рубаху, срезать обрывки шелка ножом, открывая доступ к ране. Если бы не магия, он бы выжил. Я видела это знание в суженых от ярости аметистовых глазах, в отчаянно надменной усмешке, словно бросающей вызов всему вокруг. От острия уже расползалась синевато-зеленое, источающее гной пятно.
- Держи его, - жестко, поймав взгляд телохранителя Дорана.
Потом меня нередко мучило - почему?! Почему жизнь очередного эльфа казалась дороже собственной?! Почему все эти демоновы надменные гордецы слушались меня тогда, как котята?! Тогда я просто знала - они будут делать все, что скажу. Потому что так нужно. Двое эльфов взвились с места, уложили раненого на стол, удержали ноги и руки. Лик подал мне сигнал. Не слишком четкий импульс содержал массу полезных данных. Все хорошо, он не пострадал, еще пару стрел перехватил клыками. Часть меня отпустило. Хорошо, что он - теневая гончая, а не черный сокол, как мы хотели. Гончих не берут никакие яды, а пасти и вовсе неуязвимы. Руки перестали дрожать, когда я вынула кинжал из ножен в сапоге, продолжая смотреть в аметистовые очи:
- Оно... оно должно выплеснуться наружу. Иначе не уйдет, забьется внутрь. Не сдерживай боль, ясно? - уже без надрыва, спокойно, только теперь присмотревшись к искаженному мукой лицу.
Старый знакомец. Арньес. Как-то не думала я так скоро вновь увидеть убийцу. Да еще в такой ситуации. Эльф не спорил, только поморщился и едва заметно кивнул. Вновь его глаза сияли весенней сиренью. Хорошо. У меня не хватило бы сил лечить и сражаться с его упрямством. Сил и так могло не хватить. Но все же, так - легче. Потому что как объяснить другому нечто, что до конца не понимаешь сам? Лишь чувствуешь, что так нужно.
Ладонь легла на рану так, что древко оказалось между указательным и безымянным пальцем. На кого напали - на меня или Дорана? Вот в чем вопрос. Я вырвала из тела стрелу под гневный рык эльфа. Такие нельзя проталкивать насквозь, чтобы не увеличивать зону поражения, и не оставить в ране осколки. Наконечник уже и так почти растворился в ране. Рык перешел в вой, когда омертвение и гниение рывком распространились вширь, закрыв уже почти весь живот, задев подреберье. Хорошо, что еще больно. Значит, чары не успели пробраться совсем уж глубоко. Значит, проклятие обратимо. Я опустила поверх растущего пятна и вторую руку. Раскрытой напряженной ладонью прижалась к мерзкому пятну гниющей плоти, липкой и склизкой, и пальцы тут же свело, опалило, словно я опустила руку в живое пламя. Но распространение гниения замедлилось, да и немногочисленные осколки неохотно стали вылезать из плоти, будто прилипая к ладони. Навеянное проклятие больше не расползалось, лишь недовольно ворочалось внутри клетки из бренного тела.
Я пыталась отдышаться, привыкнуть к этой боли. Первый этап пройден. Он выжил. Значит, шанс есть. Если бы еще этот шанс не был столь призрачен!