Кому из людей незнакомо понятие страх? Люди с этим сжились, полагая, что это нечто типа необходимого атрибута их жизни, что просто обязано ходить за ними и сопровождать их повсеместно. С возрастом его принято даже холить и лелеять как старого друга, подкармливая печенюшками воспоминаний, переживая свои собственные страдания круг за кругом, роняя умильные слёзы о своём бытие. Страх становится домашним и самым верным питомцем, который не придаст, не бросит, будет всегда с нами, будет приходить по первому зову, и никогда не оставит нас в одиночестве. Нам ведь нравится этот домашний зверёк, которого мы завели и выкармливаем? Которого водим на случку с другим страхами, и опытом разведения коего мы обмениваемся с лучшими собаководами, в смысле страховодами современности и прошлого. Мы листаем журналы, узнаем, чем их кормят, как выращивают. Обмениваемся опытом на площадках. Но замечаем ли мы, что именно он высасывает нашу активную жизнь, капля за каплей, вырастая непомерно? И мы готовы ему простить и это за его преданность.
Естественно люди обещают избавиться от этого груза и багажа, но потом. А пока хранить в бархатной упаковке, сдувать пыль, доставать по праздникам и придаваться унылым воспоминаниям из серии 'мы бы им дали, если бы они нас догнали'. И как нарывающий зуб показывать всем как свою доблесть в борьбе с болью, что он причиняет, даже не соображая, что этим домостроем не просто какой-то больной зуб, а свой! Свой, за которым мы и только мы плохо, если не сказать хужее, ухаживали. А мы гордимся и демонтируем свои страхи! И даже объединяемся в общество того или иного страха под эгидой у кого страх страшнее. И ведь это же нас выделяет, как нам кажется, ибо есть идея, и смысл жизни. Опять же повод обсудить это, да и что люди любят так обсуждать, как не страшилки? А страшилки будущих периодов? Это не просто тема, это огромный мир! Причём в воображении людей. А зуб можно ещё покачать, если боль приелась и ощутить всплеск новых эмоций, и даже представить себе как болят и страдают другие, померяться с ними своими страданиями, поделиться опытом по качанию больных зубов и даже мнением и кайфом от полученных ощущений. Людям нравится это, ибо они причастны к чему-то очень огромному, что конечно можно пустить на дело, а можно обсуждать, страдать и причитать. Опять же заняты делом.
Попробуйте отобрать у них их страхи. Попробуйте осветить их страхи светом хотя бы логики? И на вас возмущённо зашикают, что вы де ничего не понимаете в их страданиях и уж вообще не сопереживаете их страхам! Их любимым и самым избранным страхам! А если вас не пугает этот страх, то у них в запасе есть другие! А если вы попробуете, лишь попробуете с ними не согласиться, т.е. не выразить одобрения что 'да-да, страх есть и он ужасен', вас запишут тут же в ряды чёрствых недоброжелателей. А уж если вы даже мимолётно усмехнётесь мелочности этих страхов, то станете непримиримыми врагами им! Ведь вы не просто не оценили их страхи, вы наплевали на их великую и мученическую борьбу с ними! А вот эту борьбу, что они ведут в себе, вы-то и не оценили! А значит? Значит, вы ничего не понимаете в их душевных нарывах, которыми они страдают!
Ведь вы, по сути, свой умешкой или возможностью её, или даже намёком на неё, даже вероятностью её наличия, позволяете себе опорочить их самое святое, самое дорогое, самое желанное, самое бережно хранимое и даже, ДАЖЕ смысл самой их жизни! Устои и опору оных. Ведь если нет страха, то нет и смысла.
Оглянемся. Большинство людей гонят себя куда-то лишь страхом. Только страхом и ничем иным. Они начинают шевелиться под возможностью испытать страх, как боль, которая всегда с ними. Страх голода заставляет запасать продукты. Страх испачкать штаны заставляет других подозревать, что они хотят дождаться их позора. Страх одиночества заставляет подавать голос там или там, чтобы окружающие помнили, что есть такие. А если это не обращает на себя внимание окружающих, то надо орать громче, сделать из себя этакое или выражать всё против? Де смотрите - всё знаю, что всё не так? Страх одиночества гонит людей обращать на себя внимание. Они боятся потеряться, кануть в неизвестность.
Голод у нас проявляется не потому как нам хочется есть, а потому как нам нечем себя занять! Мы занимаем себя, заполняя своё пространство материальной едой, информационной едой, даже духовной едой и жуём, жуём, жуём! Надеясь, что насытится и избавиться от страха, можно лишь наращивая объёмы потребления. Т.е. пока мы жуём - мы в деле, в обществе, на нас даже обращают внимание. И даже, даже выражая себя всяко-разно, хоть воплями, хоть матерными словами, мы лишь испражняем потреблённое, пытаясь обратить на себя внимание. А для этого потребляем, суём в себя горы 'знаний', которые обрушиваем, даже не жуя, на всех в округе. Надеясь, лишь надеясь, что этими объёмами вываленных 'знаний' мы поразим их.
Но мы бежим лишь от себя и потому тонны книг, тонны заученной литературы не делают нас умнее ничуть. Но вот несколько пропущенных через себя строк, всего несколько, но понятых и выраженных самими, дают прирост нашего естества, ибо усваиваются НАМИ.
Уберите страх и многие, очень многие лишатся смысла самого своего существования. Именно это с людьми и происходит, когда с возрастом они теряют смысл своих многих страхов. Они ощущают себя одинокими, ненужными, выброшенными, пустыми и незнающими чем себя занять. Как быть?
И люди находят себя в окружающих страхах других. Люди заимствуют себе страхи других, фактически начиная проживать уже не свою, а выдумываемую ими жизнь. Именно на её создание и придание ей материальности они тратят свою силу жизни. Именно в ней живут и именно её населяют семенами страхов, что берут у других. Люди, чуть создав этот мир, начинают притаскивать, сеять, поливать и заботливо лелеять страхи других. Они как прилежные земледельцы пашут и сеют их, надеясь на богатый урожай, чтобы был повод воскликнуть 'Я же говорил'!
Тут огромное разнообразие и фантазия! Если у них хватает на еду, то ими культивируется страх мирового голода или некой старушки, которая погибает где-то в глуши и которую, что важно, никто не накормит, НИКОГДА. И даже ОНИ сами. Зачем? Ведь так исчезнет сама основа страха. 'Старушка' должна быть максимально страдающей, как вариант дети, животные, экология, планета, мир, вселенная, что угодно, лишь бы было жалко и щемило от утраты. Потенциальной утраты, ведь утрачивать в действительности они не собираются, а будут говорить 'мне и ещё мне'. Зато имея эту причину и основу лишь в абстракции, её можно возводить на крест мученицы, 'старушку' эту. А если вы лишь попробуете спасти эту 'старушку' и выяснить её адрес, то вас объявят злющим злодеем, что за счёт 'старушки' хочет показаться добреньким. Ведь вы осмеливаетесь лишить их ихнего страха, убрав саму основу. Потому 'старушка' выбирается максимально далеко, а желательно поглобальней, чтобы претензий небыло, что им надо идти спасать 'старушку'. Ведь 'старушку' могут и к ним подселить, чтобы ухаживать, а вот спасение мира, или борьба за неугасимое солнце, которое вот-вот погаснет, может идти и идти.
Но ведь у детей нет страхов? Абсолютно! Но добрые, милые взрослые мир детей заполнят страхами, своими страхами, своими. Они объяснят, что в темноте кто-то прячется. И вот ребёнок, даже не понимавший этого, а взрослые ведь не врут, перенимает эту привычку. Взрослые уже не помнят где и когда напугали. А ребёнок-то помнит! А невидимый друг детей? А миры, с которыми они играют и считают реальными? Милые и такие добрые взрослые, исключительно ради детей отнимают и них эти забавы, объясняя, что ничего такого быть не может. Ведь взрослые не видят? Значит, нет! Нет бы, взрослым перенять опыт детей? Да что вы! Как можно?! Утруждать себя детскими забавами? Это же абстракция, её на хлеб не намажешь, а взрослые ведь в борьбе за существование, им отвлекаться некогда! Да-с, некогда, страхи, когда-то взрослыми, перенятыми от своих взрослых надо догонять и бороть, бороть. Кто разорвёт сей порочный круг? Ведь дети вырастут и станут тоже уверять детей, что ничего такого быть не может.
А бука, что сидит в тёмной комнате? Образ этого страха нами возводится в ранг Абсолюта! А тут люди великие затейники. Это и пачки Армагеддонов, что по уверению людей вот-вот на них обрушатся. И тёмные претёмные злодеи и правительства, что не спят, а мечтают у них что-то украсть, а их самих зомбировать. Причем, зачем это нужно кому-то не обсуждается вовсе. А есть ли вообще что брать-то? Иначе как же бояться? А чтобы было страшнее, то перетирается ужасные сводки из серии 'кругом вижу 666' или 'масоны наставили кругом знаков', а их так много и они так высоки, что аж у них есть пирамида из 33 и далее колен, с которой они смотрят на своих рабов. Т.е. на тех, кто внизу, но те себя рабами не считают, только других, а потому достояны подняться по пирамиде, иначе всем-всем расскажут про оную! А ещё рассказы про неуловимых остальных, что жутко мечтают этих лентяев с обрюзгшим пивными животиками и не очень крупным умом закабалить. Хотя зачем вот именно эти лентяи кому-то из таких могучих повелителей, вовсе непонятно. Но естественно те тешат свои амбиции, как же иначе. Особенно когда угнетают этих 'красавцев' с пивными животиками. Ведь нам же понятно - если сами люди меряются пиписьками и цветом штанов, то там наверху и пиписьки должны быть толще и длиннее и еда вкуснее и штаны мягче, шелковистей и цветнее. А коль всем не хватает, то под угрозой всеобщего разоблачения, те поделятся с нами. Расчёт-то обывателя прост. Только рассчитан на него самого, ибо им же и придуман.
А мечты о более цветастых штанах не могут не манить. Чем? Да страхом, что они достанутся другим. Что там их мало и всем не хватает. Вот и воют наперебой, что расскажут, разоблачат, всем-всем расскажут про олигархов! Да расскажите, кого пугает-то? Но самим-то страшно идти куда-то, да и лениво, вот и подбивают друг друга, подталкивая, перемалывая эту сказку о великих злодеях, которые не дают им подняться с дивана, зато точно-точно зазомбируют! Но при этом не делятся штанами, но которые, узнав, что кучи народа прознали про имеющиеся у них цветные штаны, в ужасе, как же иначе, поделятся ими с остальными, естественно исключительно, чтобы все остальные не расстроились их знаниями, что у тех штаны есть и не одни. Только вот пугают-то они лишь самих себя, причём красуясь.
Страх живёт лишь в нас и доказательство этому то, что мы боимся лишь того, что можем себе представить. Всё остальное нам не страшно. Потому даже есть поговорка - если Бог захочет сделать кого-то счастливым, то отнимет у него разум. Соответственно кто не понимает - тот и не испытывает страха. Его просто нет!
А раз страх лишь наша прерогатива, то все пугающие вокруг нас лишь комики, пытающиеся гримасами вызвать некие движения. В нашем случае таковые движения внутри нас, вызывают страх. Но ведь эти комики не просто красуются, но и что-то делают? Неужели они пытаются вызвать в нас движение? Но вызывают страх! Или боль? Или ломку, как попытку сдвинуть закостеневший механизм, а он скрипит и упирается? Ведь если двигать ситуацию в одном направлении раз за разом, то страх исчезает. Так может это лишь застой РА? Ведь страх - СТ-РА? Стоящий Ра? Т.е. не двигающийся? Замерший? А застойная вода имеет свойство тухнуть, может и РА имеет что-то такое?
Выходит, что страх это та же боль, но испытанная не физически, а морально? Ведь не имея морали, вы не способны испытать страх, да и самого понятия страха у аморальных типов нету в принципе. Д аи пока детям не присущи догматы морали, то и они не испытывают страха, например наказания, порицания. Ведь возможно и у животных есть что-то типа проблесков морали, ведь это подразумевает наличия зачатков ума, в которых программируются догматы шаблонов морали.
Но что есть страх, как не нарыв? А боль от этого нарыва нас коробит, заставляя мучиться и прятать страхи, чтобы никто не прикоснулся. Что это как не нарыв, прыщ, синяк, рана, что болит, ноет и мы просим её не трогать, завернув в мягкие тряпочки, и стараясь не бередить? Но сами, сами при этом порой украдкой достаём и пытаемся вызвать эту боль, проверяя, как она там, не рассосалась?
Страх, как и любая гниль, будут лишь расти, захватывая больше и больше, пока сущность не сгниёт совсем, удавившись и потонув в собственном страхе. Болото, такое болото. Ведь даже моралью люди могут подавить других. А уж сколько людей существуют под гнётами собственных шаблонов и не счесть.
Как лечить? Как обычную боль, например ампутацией. Некие события, превосходящие по ужасу наш страх, пересиливают нашу боль и ужас от страха, и вырывают с корнем и мясом его из нас. Наступает опустошение, ибо мы потеряли при такой ампутации и часть себя.
Можно ли лечить иначе? Несомненно. Но каждый может это делать, лишь поняв, что он хочет это делать. Ведь естественная реакция на боль - само рассосётся. Лечить сразу и всё, взывая к кому-либо, не получится. Ибо по жизни страх проник глубоко и почти везде. Нам довольно трудно назвать места в себе, что не вызывают моральную боль страха. Лечить можно лишь постепенно, увеличивая дозу нагрузки, что вызывает страх но, не переходя грань, где страх перерастает в ужас. Так, раз за разом, страх можно выдавить из себя. Но это долго, очень долго. Как вариант можно делать примочки, находя в страхе кусочки здоровых понятий, и используя их в своём понимании. Фактически разбирая страх на составляющие, ища радостные моменты в каждом его кусочке, моменты, что несут пользу и радость, не животную, а высокую и искреннюю радость. И тогда, вот такие кусочки будут оживать, а сама ткань затянется, зарубцуется и станет здоровой. Но боль при этом будет ныть не хуже зубной, а часть участков наверняка придётся выдавливать по-любому.
Возможна и внешняя помощь. Наверняка мы замечали, что кто-то что-то выражает, 'поддевая' наши страхи, и мы тут же готовы вспыхнуть и всех 'послать', даже накричать. И даже убежать от таких, спрятаться, ибо они нас, НАС обижают! И крик наш так же есть выдавливание, но лишь самых-самых гнойных участков, которые часто безнадёжны, да и выделения разные выходят. Люди криком спасаются от загнивания и даже моральных, и духовных запоров. Но те, кто нас 'поддевает', а мы испытываем смесь возмущения, граничащего с полным 'посыланием', не просто задевают нас, но и обнаруживают в нас болезненные места, которые вытаскиваются нами наружу. Тут мы вольны их замотать в тряпочки и спрятать, лелея и вынашивая их. Или подставить вольной воле, где ветер мира их освежит, как чистый воздух оздоровляет раны, или погрузить обратно в грязные тряпочки, лелея боль, где они продолжат гнить.
Страх так же можно лечить примочками и обезболивающими, например усладой своего самолюбия. Проходят ли они? Вряд ли. Но коростой покрываются, несомненно. И вроде снижается чувствительность под прочной коростой. Однако гнить не прекращают.
Казалось бы, ну и пусть с ними, ноют и ноют, делов-то. А ведь это одно из наших тел сущего и с его прекращением бытия мы так же начинаем разваливаться. Кто не замечал, что одни в солидном возрасте выглядят молодо, а другие ещё молоды, но на вид уже в возрасте? Физическое тело лишь отражает наше внутреннее состояние, как костюм повторяет профиль одевшего. Можно костюм приукрасить, даже поддеть протезов, но вот себя-то не обмануть, да и дряхлость куда деть?
Так и тело морального облика, изъеденное гнилью, и в струпьях страха вылезает даже через всяческие прикрасы, выдавая все наши страхи. Люди внимательные завсегда отличат одних людей от других, с гнильцой, от здоровых внутренне. И хоть внешне, на вид могут быть гнилыми и картинно красивыми, но тот же запах будет выдавать. Это как гнилые фрукты, могут смотреться красиво, а на ощупь будут дряблыми. Мы сами ведь предпочтём здоровые фрукты. А другим предложим какие? А себя как будем приукрашивать, уверяя всех, что мы красивы и идеальны, и что они просто не могут понимать, что нас разрывают страхи и гниль заполонила. Конечно, не могут, не должны, ведь мы так старательно спрятали.
Но что другим до нас? Ведь гниль внутри убивает лишь нас, составляя оболочку, и люди становятся пустыми и даже, даже взрываясь смесью газов при каждом прикосновении на любого окружающего. Кто из нас не знает таковых, кто готов взорваться возмущением по любому поводу? Да и без повода? Да-с, оно самое.
Что с этим делать? Каждый решает сам. Можно прятать себя и догнивающую скукожившуюся плоть за красивым фасадом лика, лучезарно изображая улыбку, можно быть здоровым и молодым внутренне. Можно выбрать среди гнилых овощей самых тухлых и смотреться среди них здоровяком. Можно выбрать здоровых, и перенять опыт быть здоровым, хотя это и местами довольно болезненно.
Можно просто жить, будучи цельным и единым. Тут каждый выбирает сам. А дорога жизни перед каждым и так лежит.
[PoM_034_28022014_Страх наш милый, Dmitrij]
