В привычном нам и окружающем нас мире мы вроде бы познали всё. И если не всё, то многое? Точно-точно многое! Иначе зачем мы даём другим советы как им жить? Мы делимся с ними опытом! Естественно своим, который богато накопили за свою жизнь, естественно трудную и многогранную.
Или кто сомневается, что мы прожили трудную жизнь? И что мы измождены и усталы от прожитого? Что наш богатейший опыт только и ждёт, чтобы его передали поколениям, золотыми буквами вписав в самые, что ни на есть, анналы! По самые, что ни на есть глубины естества, погрузив опыт в самые удалённые уголки захолустья, осветив им свет бытия всех людей вокруг. Правда-правда хотим, чтобы все-все вокруг жаждали внять нашему бесценному опыту? А они? Не внимают? Вот ить! Да как они могут?!
Ну, ничего, вот мы им покажем! Вот мы возьмём свой бесценный жизненный опыт и удалимся куда-нить подальше! Вот пусть тогда мучаются без нашего бесценного опыта, страдают! После будут упрашивать? Но мы будем непреклонны, вот! Но никто не идёт? И надежда, что кто-то захочет упрашивать отдать ему наш бесценный опыт тает? Хоть бы кто взял? Даже приплатим, чтобы взяли?
А так ли велик опыт-то, вот вопрос. Нам кажется, что грандиозный! А друг нет? А есть ли что на Земле в этом мире, что мы так и не узнали? Но нам ведь тут надоело? Мы хотим пойти куда-то ещё? Чтобы прилетели за нами, посадили заботливо в повозку и отвезли туда, где будут ублажать и награждать? И никак? Вот ить!
И мы, обиженные на всех, хотим хотя бы как-то покинуть этот мир, но без потери тела, чтобы поглядеть новые веси и дали? А точно мы искали выходы? И знаем только один - тело бряк? Ещё ведутся разговоры про вознесение, но туда, говорят, пускают, если тело заботливо оставить тут, и пока страждущие до чуда поклоняются усопшему святому, сам святой путешествует. Разве нет? Ну и выполняет, точнее трудится на посылках неуёмного большинства, что поваживаются приходить с просьбами, ныть, страдать, что де не исполнит уважаемый святой ещё одну просьбу, но самую-самую последнюю. И фсё! Этот уйдёт проситель, придёт следующий, и опять ноет, чтобы передали привет или посылку на ту сторону, ну что святому стоит. А уж после святой и сам пошастает, если сможет. И идёт страждущие и идут.
А что же сами-то страждущие не сходят туда? Ах не умеют? Или умеют, но не хотят? Или не хотят прилюдно это делать? Или всё же умеют шастать на ту сторону, заботливо положив тело, но стесняются признаться, чтобы другие не запрягли?
Ведь вон как святых мучают с просьбами передать на волю посылку, вызнать что ждёт впереди, когда они откинутся с этой зоны, погадать им на будущее, посмотреть что хорошего они могут там продать, когда выйдут на ту свободу с местной чистой совестью после окончания срока. И ведь что интересно - с одной стороны переговоры с тамошним, т.е. потусторонним мирам людям не запрещены, но с другой стороны, ведь это что-то да стоит? Опять же родственники оттуда будут умолять перекинуть им что-то за труды свои праведные по помощи "свыше". А нам и самим мало! А святому отдать просьбочку, простонав и поплакав, тот сжалостится и задарма исполнит. Ах, вон оно что! За ДАРМА! Так-то надо за просьбочку платить, а так можно, если скопом и затеряться, и вроде как бесплатно! Хитро-хитро!
А чтобы те не подглядывали, как мы тут проводим время в труде и тунеядстве с леностью, в смысле конечно страданиях и ожиданиях как мы отбудем в мир лучший, конечно в молитвах и усмирении пороков, кто же сомневается? Никто! Все, чуть что, просто праведники из праведников, на словах! И чтобы никто не усомнился, мы громко кричим, возмущаясь, как мы праведны! А в доказательство трудностей приводим страдания. Вам кажется, что там вам верят? Или нам не важно, главное чтобы мы сами веровали в этот, созданный собой образ? А вы сами-то верите, что созданный вами для окружающих образ не шибко расходится с внутренним содержанием и что на поддержание этого несоответствия нами же расходуется огромнейшее количество весьма трудно добываемой нами же энергии.
Фактически, для окружающего мира людей и общества, мы представляем из себя разукрашенный фасад для окружающих, настойчиво поддерживаемым нами в удобоиспользуемом образе, который соответствует морали общества, его устоям и законам. Его называют обычно личиной, которых может быть несколько, кои мы надеваем на выходные, праздники, работу и официоз, как одёжу, меняясь и приукрашивая себя. Мы тратим колоссальные силы, чтобы поддержать эти образы, чтобы содержать этот немалый гардероб своих личин, что заботливо пестуются нами. Но там ли мы настоящие?
Мы носимся с ними как с дорогущими автомашинами, холим, леем, ревнуем, красуемся, полируем, страдаем, если он портится или гниёт. Многие, многие годы своей жизни тратим на создание образа в глазах людей, который жрёт наши силы и который оказывается пшиком, попадись малюсенькая неровность в неудачном для нас месте. А ведь затраченные на содержание этого автопарка личин мы проплачиваем из кармана своих энергий. Да, могут появиться последователи, что будут полировать данный образ, но и перед ними же тоже надо соблюдать правила и поддерживать личину? Ведь если они найдут изъян, то начнут колупать с детской непосредственностью, и ведь расколупают такую дырищу, что оттуда столько всего наколенного выльется! А нам это надо?
И мы старательно поддерживаем образ. А внутри мы иные? Даже трудолюбивые и добрые, где-то как-то по-своему. Но мы ведь не можем в таком неприкрытом виде предстать перед окружающими? Они расстроятся, обидятся и даже перестанут общаться, возможно! И вот поддержание на разницы между внутренним и внешним миром уходят практически все наши силы, что аж за день мы так устаём, что просто сил нет, как если бы на тяжёлом производстве работали, а на деле всего лишь непринуждённо общались или даже мечтали, какие мы красивые и исключительные. И вроде бы ничего не делали, а так общались, поддерживая наш образ и так сильно поддерживали, что жутко устали! А если бы были заняты делом? То, сделав кучу дел, где нам небыло нужды поддерживать свой брутальный образ и сил после этого вроде напряжённого трудового дня у нас ещё даже полно!
Более того, мы бодры и веселы и готовы к новым свершениям! Ведь мало того, что труд с самоотдачей даёт прибыль, и опыт, так ещё и нет сильных затрат на поддержание нашего общественного образа! Мы были самим собой, как если бы были на отдыхе, где не надо быть кем-то, а можно быть собой. Не так ли мы отдыхаем, будучи собой, проводя дни?
Но ведь если мы устаём, то мы можем расслабиться и поправить силы во сне? Так мы себя уверяем? И это лишь полное отключение тела, впадение его в бездействие, хотя при этом оно может метаться по ложу, но быть одновременно отдыхающим. А мы где при этом? А где-то там, удаляемся, и бродим, но порой ничего не помним об этом. Не помним, или не хотим помнить? Вот вопрос! Ведь если кто прознает, что мы часть, и не малую своей жизни, аж 1/3, если не больше, проводим где-то вне этого мира, то к нам прибегут с поручениями передать туда что-то! Или получить оттуда что-то, а нам надо так напрягаться? Вон экстрасенсы, когда работают по просьбе трудящихся как устают. А мы что и во сне должны работать? А вдруг прибегут и будут упрашивать, или даже угрожать, если мы не выполним их просьбу по связи с тем миром? Замучают! И ведь за наш счёт их посылки и звонки в тот мир!
А нам это надо? Проще прикинуться, что ничего не помним, ничего не знаем и быть как все. Дети вон помнят и даже играют с тамошними обитателями, но потом взрослые настойчиво и внятно объясняют, что если не прекратить все связи с теми мирами, то будет очень не комфортно среди людей. Назначат святыми, начнут ходить паломники и упрашивать, упрашивать, пока не затопчут. Ведь каторжный же труд! А мы разве в этот мир пришли для этого? Потому пусть думают, что мы там отдыхаем? Иногда смотрим сны, которые просто сны, и ничего важно, глюки, токсикоз усталого мозга и вообще привиделось.
Но ведь после сна остаются ощущения чего-то большего, чего-то совершённого, причастного к чему-то иному! Мы гоним их, но они приходят вновь и вновь. Мы наедине с собой, боясь признаться кому-то, это обмусоливаем и приходим к выводу, что это нечто странное, но если другие во сне видят глюки, то и мы тоже, или мы хуже других? Но ощущения чего-то вне этого мира нам не покидают! Ощущения как ощущения, другое дело, что мы их не ожидаем получить после банального и привычного сна, ведь мы веруем, что во сне отдыхаем, расслабляемся, заряжаемся и приходим в норму. Так нас уверяют, так мы веруем, так мы уверяем всех.
Однако Миры снов для нас ближайшие Правъ и Навъ естественно имеют свои правила, коны, законы, и принципы. Есть и другие, но нам знакомы в основном эти, ибо они ближе, доступней и для посещения открыты в любое время. Мы их посещаем, хотя при этом, встречая их упоминание, дошедшие до нас с давних времён, принимаем это лишь за абстрактные и чудаковатые познания, не присущие нашему миру нынче. Однако так ли они абстрактны и чудоковаты? Ведь тот же Марс и Венеру мы видели лишь на картинках, но нам это не мешает веровать в их реальность! Впрочем, мы веруем вместе со всеми, так что нам это не опасно. А вот нарушить устоявшуюся мораль общества и признать, что сон нечто большее, чем просто расслабление и отключка - это уже покушение на устои уютного мирка и само мировоззрение единственности во Вселенной и самом Космосе.
Да, мы хотим быть не единственными во вселенной, но лишь для того, что бы кто-то выполнил за нас наши задачи и утёр наши носы. И больше нам не мешал, ибо Свобода, как мы декларируем - это Космический закон! А если это лишь правило, придуманное нами же и для нас? А как же иные миры, которые нас манят и томят тоской? Они как далеки так и близки. Естественно обычные физические глаза стандартно нами настроены на визуализацию физического мира, потому всё что попадает в их визуальное восприятие и не согласуется с нашим пониманием мира, например, ходить по потолку, мы тут же игнорируем и банально не видим. Для нас этого нет, ибо наш мозг не может это воспринять как данность. Да и оптический диапазон не так широк, хотя мы ему поручили всё-всё в этом мире. А если что-то чувствуем, но не видим? Тогда мы предпочтём довериться увиденному, т.е. однозначно заключить про нереальность почувствованного! Впрочем, некоторые чувства мы не видим, но и не игнорируем, например голода или жажды или ещё какое. Видимо они умеют быть убедительными, хоть и невидимыми для нас.
Однако мы уверенно держим оборону в рамках видимого мира - всё что видимо и можно пощупать - есть для нас, а остальное есть, если многие другие уверят нас, что оно есть. Их больше и им виднее, не возражать же им, а то ещё глаз подобьют за свои уверения, проще согласиться, чем возражать. И приходится себя держать в напряжении, а то чего-то не то ляпнем, а другим не понравится и те посчитают, что мы не с ними, а против них! А нам это надо? Если же мы немного расслабляемся и отходим от привычности, в которой пребываем, контролируя себя, то нам начинает "казаться", что в мире есть ещё что-то, что не вписывается в эти привычные нам законы, и в том, что мы привыкаем видеть в мире вокруг за свою жизнь. Нам начинает казаться, что мир шире и больше, чем мы про него думаем! Но это же лишь чувства, а они не осязаемы.
Это как забор, что очерчен нашим восприятием на ширину наших рук и возможности видеть, и где обязаны соблюдаться правила в ранге непреложных законов, что мы САМИ и установили, но делаться это должно под нашим придирчивым и судейским взглядом. Естественно сопровождаясь нашими идеальными советами как это надо делать! Мы их установили на основе правил других людей, которые сделали своими, соблюдая их исполнение ещё более рьяно, чем те, у кого позаимствовали. А почему? А мы не понимаем большую часть их, но раз другие это делали, то плохим быть не может, ведь все не могут ошибаться! И другие так же считают, что все не могут ошибаться, и получается, что понадеявшись друг на друга, могут ошибаться все! Соответственно кто или что не вписывается в эти правила, нами даже ликвидируется как враг, ну или объявляется врагом, на крайний случай, если мы не можем ликвидировать, то "враг" автоматически игнорируется! Н есть, но он невидим нами! Да и враг ли это, или это лишь то, что нами помечено как "враг", а на деле что-то непонятное нам и не более.
Естественно мы привыкли считать, что мир ограничен тем пространством, куда мы можем дотянуться в привычном нам физическом теле. И теми причинами и следствиями, что мы можем ощутить органами или увидеть глазами. Однако мирки и миры намного больше, чем может охватить наше сознание. И наше сознание игнорирует что-то, что выпадет из его реалий, которые мы ему и установили! Мы сами ему запретили это видеть! И оно исполняет наше указание. Это как водитель автомобиля может считать дорогу единственно возможным жизненным пространством, а может выйти из автомобиля. Однако разве пешеходы хоть чуточку подобны водителю? Да они же низшая каста, нет? У них даже нет автомобиля!
Выйдя же из "автомобиля" по тем или иным причинам, мы попадаем в миры, что называем СНЫ. Однако мы не можем признаться, что были в мирах, что считаем ниже своего достоинства и соответственно мы делаем вид, что не помним! Мы ведь так говорим, когда нам неприятно и нежелательно отвечать на неудобные вопросы или за постыдные дела? Мы попросту делаем вид, что не помним! Нет памяти, и вроде как не совершали. Дорога же, классически - это 2 обочины, куда мы можем припарковать "автомобиль" - в обиходе те же Навъ и Правъ. Естественно в них иные коны бытия, нежели в мире привычном нам как Явъ. Иные вольности и иные наказания. Если в мире "автомобилей" можно ехать в потоке и не выезжать на встречку, то в мире пешеходов можно позволить в этом вопросе вольности. Однако в этом своём "автомобиле" мы можем пукнуть, намусорить, колупать в носу, да хоть загадить его по самую крышу и в этом нашем пространстве возмущаться, что другие не понимают тонкостей нашего мироощущения, красоты интерьера! И даже стёкла грязные не потому как внутри мы их не мыли и запачкали, а потому как снаружи грязь прилипла. А в тех мира нет такой огороженной нами и неприкосновенной территории, где мы можем спрятаться от всех. И за мусор, что мы кинем под себя, нам скажут ай-ай, или даже не только ай, но и сделают ой. И не только за совершённое, но и за желание осуществить! А в автомобиле-то что? Мусор кинули под себя, и никто вроде не видит, кроме нас. А мы никому не скажем.
Там иные принципы, правила и стиль поведения, как у водителей и пешеходов разные стили и манеры, там, в отличие от нашего Явъ все про всех всё, важно, что всё-ВСЁ знают. Именно за этим отсюда столько страждущих стоит в очередь к тем, кто туда шляется, чтобы в обход узнать кусочек этого всё-всё. Ведь водитель иногда хочет ехать как пешеход? При этом несётся быстро и возмущается, что топливо его жизни быстро кончилось, а пешеходы идут и идут! Там как одна огромная деревня, где слухи разлетаются со сверхзвуковой скоростью. В отличие от свободы и независимости от всех и вся в нашем уютном мирке "автомобильчика", где мы цари и боги, в тех мирах принцип взаимодействия со всеми лежит в основе и в самом естестве. Плохо для нас или хорошо не так важно, важно, что никуда не скрыться и ничего не скрыть от других. ВООБЩЕ. Ну, разве что сбежать в "автомобильчик", занавесить окна, или закрасить их, и считать себя свободными и независимыми от всех, а на стуки снаружи отвечать, что это нам мешают и отвлекают.
Соответственно побывав в других мирах, и вернувшись в "автомобильчик", мы имеем ровно столько связи с теми мирами, насколько мы готовы их принять в себя, оставить с собой "фотки" посещения, или недовольно рвём и выкидываем. Естественно сам факт посещения никуда не девается, но мы его ликвидируем в своём мирке, удаляя о нём память, причём САМИ. Мы ведь порой говорим, в случае чего неприятного, что де не помним и всё? Т.е. если в "автомобильчике" мы можем себя считать выше всех и с этой позиции строить отношения, то там в остальных мирах мы на равных со всеми. Если у себя мы вольны порвать "фотки", что нам напоминают о чём-то, то там это не выйдет. Там это сродни убийству у нас, ибо за ликвидацией чего-то тянется вся цепочка, вплоть до "рождения" события. И вырываются воспоминания с корнем. Или сгнивают, отравляя нашу жизнь. Медленно-медленно отравляя. Нам бы полить, прибраться, да куда там, ведь это не мы всё испортили, так почему мы должны?
А корень-то поддерживает нашу жизнь, питает её и мы сами рубим сук, на котором сидим. Может и маленький, но мы настойчивы в срубании сучков, и пока не грохнемся, будем считать, что делаем очистку себя от вредителей. А на деле подтачиваем свои основы собственного пребывания в мире Явъ и не только в нём. Ведь убив воспоминание тут, там мы становимся "убийцами" и соответствующий статус к нам липнет. Соответственно насколько мы честны и открыты, а так же не лживы перед собой, настолько мы воспринимаем эти мирки, сидя в "автомобильчике" и настолько же нам не страшно туда попадать, если за нами нет грешков правонарушений тех миров.
Ведь там, во снах мы помним всё, а вернувшись, и подняв стёкла с тонировкой, а то и закрашенные краской вглухую, залепленные бумажками с надписями, что надо было сделать, но о чём мы забыли, ибо отложили - мы теряем связь с теми мирами, оставляя себя лишь ощущения. А ведь они лишь за этим грязным и заляпанным стеклом! А посещаем те миры мы регулярно, да хотя бы, чтобы заправить "автомобильчик", перетереть новости, собрать сплетни, подкачать шины да мало ли причин. Но ведь там так нас достаёт эта открытость, что мы даже тут устаём от этого? Так хочется бежать от неё в свой уютный мирок? Так хочется возмутиться, если кто чего скажет, что они этого знать не могут? Вот мы и мечемся - вроде и хочется и колется.
А помним? Помним ровно столько, сколько позволяем себе это делать, насколько мы себя не обманываем, не пугаем, не желаем быть выше себя, ведь те миры мы видим взором, а он врать не умеет, а кому нравится сморщенная и целлюлозная наша обнажёнка, да в струпьях гнилой запущенной нами же лжи? Встречается повсеместно нарисованный глаз с лучами "ауры", и зовут его "око мира" - это не то чтобы аура, а яркость того мира, что как солнце пробивается в небе сквозь грозовые тучи. И которые мы можем видеть и зреть, или как от сильного света старательно закрывать свой взор, ведь тот свет, проникая в нашу коморку "автомобильчика", высвечивает самые-самые потаённые уголки. А мы непроизвольно закрываем взор под этой яркостью. А почему? А наша неполживость нам режет взор под этими лучами, а если нет их - то и вроде всё прекрасно. Так зачем убираться? Проше шоры задёрнуть и пребывать в приятном полумраке.
Ощущали ведь наверняка "песок" под веками, этакий виртуальный песок? Это и есть "резь" от яркости того света, что остаётся, когда мы не до конца вышли из мира Правъ. Знаете, как этот песок ещё называют? "Правъ-да-Ра глаза режет", ну или колет. Вот этот мнимый вроде бы "песок" и есть эффект встречи наших сокровенных ложных идеалов, вранья самим себе, что мы запрятали в тайные уголки под лучами мира Правъ.
А есть и лучи Навъ, попадая под которые мы трактуем как состояние "недосыпа". По сути, пребывая при этом в мире Явъ и Навъ единовременно и ощущая не только свойства текущего мира, но и ветного мира. Про наложить вето наверняка слышали. Мир же Правъ воспринимается нами как фоновая засветка, когда вроде и нет источника света, но становится светлее и даже теплее. Впрочем есть и другие миры со своими параметрами, что мы чувствуем, проходя случайно мимо их открытых порталов, как ветерок из форточки с запахами тех миров. В целом это как попасть под дождь - мы будем и мокры, хотя и не погружались в воду и всё так же в воздушной среде находится. Хотя по запаху готовящейся еды мы ведь в состоянии найти место её приготовления?
При этом все люди спят. И даже те, кто очень не хочет это делать. Очень редкие спят без полного отключения, остальные же с полным выходом, но делают это все. Таким образом, по снам и их описаниям, можно легко и ненавязчиво определить, насколько люди правдивы сами в себе, ведь они зрят этот мир настолько полно, насколько они правдивы, открыты и непредвзяты. Видят и взирают на миры все, не все хотят их видеть и зреть то, что они могут узреть.
Скажете Сон лишь сон, а в текущем мире Явъ, когда мы бодрствуем, сны на нас не влияют и не определяют множество поступков? А как же наше любимые виртуальные мозговые игры в штурмы жизненных препятствий и непримиримая борьба с невидимыми врагами, местоположение которых мы не в силах определить, а лишь смутно намечаем и то из привычного окружения? А ведь они для нас очень и очень реальны! Но в голове.
И мы бросаемся на их штурм? А после громкого и рычащего преодоления обочины, где побеждает обочина, перевернувшись, газанув для верности тапкой в пол и с прокруткой, стараемся рвануть к другой обочине, где продолжить дело освоения обочины, опять уверяя естественно это не обочина, а дорога такая трудная и упёртая.
Многие всю свою жизнь носятся от обочины к обочине, надеясь, что это когда-то кончится, а она длится и длится. А мы мечемся от порёбрика к порёбрику и даже порой замечаем, что мы тут уже бегали, что местность-то знакомая и вон даже наши следы, что пересекают основное русло поперёк! Но нет, такого не может быть! Или может? Чтобы обдумать это, мы ударяемся в другую крайность - апатию и погружаемся в созерцание, наблюдая, как мимо проплывают и проезжают или мечутся. Мы даже с высоты своего порёбрика, куда мы уселись в очередной раз, подаём им советы! Ведь с высоты наших трудностей штурма этого порёбрика всё-всё видно!
Как вариант обидимся на всех, слезем и забьёмся в щелку, подавая голос, что нас вот-вот найдут, уговорят идти с ними и даже понесут, ведь мы так исключительны и обладаем секретнейшими знаниями, что нужны для всех. А все только и делают, что жаждут найти нас и отобрать, но мы не дадимся! А как не дадимся? А мы забаррикадируемся! И по обочинам дороги, плотненько к порёбрику, возникают кучки, в которых прячутся пугливые обыватели. Которые конечно возмущены, что по их головам другие лезут на эти же порёбрики, которые ещё недавно они же и штурмовали, но этим возмущением, бухтением и недовольством и ограничиваются, прозябая в своих норках по принципу - "а что мы можем сделать их ведь вон сколько".
А дорога жизни-то вьётся-то между обочинами, хотя на обочине спокойней - можно упереться в мощный порёбрик, и прижимаясь к нему, быть на волне ситуации, назначив себя созерцателями, наблюдателями, а то и советчиками продвигающимся мимо. И даже открыть ларёк, где проезжающие могут получить истинные "книги" и "знания", из выложенных на прилавках ссылок, заботливо собранных текстов, в которых сам "киоскёр" скорее даже не погружался не открывал. Но точно-точно знает, что это нужно всем, и от причастности к помощи проезжающим гордость "киоскёра" становится просто огромной за свой вклад в это дорожное движение.
И естественно те, кто проезжают мимо и зачем-то говорят сидящим и прячущим на и по обочинам и кюветам, что ну его этот порёбрик - вона дорога! Но нам же ясно, что они не так видят ситуацию, что весь смысл жизни, вся мощь наша в штурме порёбрика, надо лишь ещё чуть-чуть нажать и вот-вот будет нам откровение и ящик варенья с печеньем, и признание, и слава, и прочее. А те, кто идут дорогой, они же не понимают, что так можно срезать путь!
И вообще в порёбрике видна цель, если напряжённо всматриваться вдаль! И конечность вот-вот достижимости цели и ощущается мощь достижений, а коварная дорога уходит куда-то за горизонт и совсем-совсем не показывает что там за её поворотом. Страшно... А вдруг там кто выскочит? А вдруг там обрыв? Порёбрик не придаст, он всегда покажет цель, он ощутим, мощен и к нему можно прижаться, ощутив вибрации и силу Земли, опять же вибрации где-то там отдаются. А дорога что? Ни прижаться, ни тебе целей с надписями, что ехай туда и будет счастие и вывеска какое счастие ждёт. Налево пойти - банан дадут, направо - апельсин! Просто и понятно, а тут только знаки, и то не всегда внятные и часто потёртые - иди туда и тут не превышай. Это же ограничения сплошные и ничего конкретного.
И выходит, что с дорогой никогда не знаешь, что будет, а с порёбриком всегда всё определено и проверено. По дороге только перебежками от порёбрика к порёбрику и лучше толпой. А на порёбрике можно быть Царём! И всем хватит места - вона сколько расселось и все Цари как на подбор!
И ведь все общаются? Люди ведь любят общаться? И чуть что возмущаются, что их не так поняли, перевирают их слова, и вообще не относятся к ими сказанному с должным подобострастием.
И это естественно! Ибо как разговор идёт в голове каждого, а тут лишь буквы и звуки слов, которые как вёшки помечают понятия, которые затем обсуждаются в голове каждого из людей. При этом это идёт автоматически и никакой защиты на это не существует. Люди ставят защиту лишь на слова, которые они слышат или читают, но это лишь буквы на заборе, и смысл проходит другим путём, оседает в мозги, при этом, чем сильнее сопротивление и упорство, тем проще и надёжней понятия проникают. Другое дело, что понятия имеют разный уровень под разное сознание, и кому-то нужны минуты, чтобы понять или схватить с полуслова, кому-то дни, кто-то может обмусоливать полученное всю жизнь и лишь к исходу её сообразить, что ему когда-то ещё в садике сказали.
Люди отрицают телепатию? Но тогда кто гундит в нашей голове на нашей волне, поддакивая или пугая нас, в зависимости он наших мотивов и пожеланий? И ведь они замирают лишь тогда, когда мы прикидываемся "дохлыми" и не подаём мысль! Ну, ещё по просыпанию, когда мы не фонтанируем желаниями и страстями. Но чуть мы даём повод и тут, как прорывает, как если кто-то выбрал канал передачи и задал тему! Кто бы это мог быть, если не мы сами? Вот они и гундят в кружке наших интересов, и ведь не заткнуть! И чем сильнее им противопоставляемся, тем они сильнее, их даже становится больше, они собираются в нашу голову и гундят! А почему?
А потому когда мы пытаемся ставить оценки, делать вид что ничего такого нет или упираться любым иным способом, вплоть до молчаливого противостояния, насупившись, слова, что брошены рядом, оседают понятиями, мы вроде как сопротивляемся и держим оборону, но сверху-то нет никакой "защиты", впрочем, защиты нет вообще. Ведь мысли сразу в голове, а мы лишь можем заткнуть уши! И самые упёртые "фанатики", стоя на страже своих интересов, "программируются" вообще несколькими словами с простейшим смыслом на раз-два, типа - там сало и горилка, всем туда, а то вон те буки всё сожрут - и толпа, собираясь постепенно, туда бежит. А голоса в голове подначивают! Вы вообще уверены, что тот или тот голос в голове не голос вашего единомышленника, что бежит тем же путём? Тот же мобильный телефон, только без коробочки и сразу в голове. А набор номера абонента по нашему мысленному запросу! Мы ведь об этом мечтали, прогнозируя будущее? А вдруг они уже тут и конференц-связь уже включена в нашей голове? Но как же они просочились?
А потому как, перекидывая силы на оборону, мы ослабляем тылы, это как всю одежду стянуть и прикрыть перёд, а комары сожрут задницу, а мы будем охранять свой фасад, зато охранять сильно, мощно и упорно и возмущаться, если нам скажут, что зад то наш гол. Откуда другим-то знать, что зад гол? Ведь они не видят? Зато они видят сколько "одёжи" нами стащено на фасад, соответственно оголена задняя часть.
И вот когда по оголённой части нам наваляют, то мы говорим - а нас-то за что? Мы ведь отлично, практически фанатично защищались. Но делали это в одном месте, куда и должны были напасть? Ну не срослось, извиняйте. Обычно лупят там, где голо, а не там где мы им указываем.
И получается в голове, среди тех гундящих голосов, что настойчиво вещают на нашей волне, мы слышим лишь то, на что настроены сами, что сами и выбрали! Так сказать клуб по нашим интересам. Не тем, что мы декларируем, а тем, что нас "истинно" искренне интересует. Всякие страхи, ужасы, возмущения, тут же сманивают аналогичных активных оппонентов в наш круг по интересам и они гундят на очередной нашей волне. Естественно предлагая услуги, мнения и прочие свои участия в нашей нелёгкой судьбе за наш вклад.
И вот среди них есть и те, с которыми мы так или иначе общались в реальности, беседовали, возмущались, уверяли, что это не так нам интересно или они нас грузят или они не так поступают и прочее, прочее. Естественно когда мы с ними обменивались словами, то мы слышали их через призму нашего воображения. И потому слышали совсем не то, что они нам говорили, а вовсе что-то своё, к чему были готовы и что хотели услышать. Они лишь нам дали повод, если конечно попали на нашу волну, и мы готовы их слушать, но слышать своё.
Подавляющее большинство вообще не слышит других, из разговора вырываются лишь ИМ знакомые слова, фразы и то, что "резонировало" и ожидалось, а остальное улетает в хлам, корзинку и будет болтаться ещё долго грузом. Может быть, когда-то потом мы с удивлением поймём, что именно вот это нам уже говорили, но мы тогда это не услышали!
Мы именно слышали, но наш фильтр восприятия это не пропустил, оставил на потом, отложил, причём сделал это привычно, заботливо, как мы откладываем дела на потом. Если когда-то мы слышали, но приговаривали, что мы подумаем об этом завтра, то постепенно это доходит до автоматизма и мы валим в это завтра даже не попытавшись понять что нам вообще сказали. Мы видим кого-то и тут же озвучиваем то, что сами, именно САМИ про всё это думаем. Нам даже не надо ничего говорить, мы готовы высказать всё то, причём любому, что у нас накипело и готово вырваться. Этакий перегретый котёл с паром. И пусть нам лишь дадут повод! Мы уж как окатим кипяточком!
На кого-то мы спускаем чуть-чуть пара, а на кого-то катим бочки вагонами. Потом догоняем и катим ещё. А если чувствуем, что фишка пошла, то продолжаем валить и валить уже заочно, т.е. катим ту же бочку, но не в глаза, а телепатически. Тем не менее бочка катится вполне реально. Другое дело, если так не принимают и тогда, всё что мы выкатили на других, отъехав от нас со всей нашей страстью, которую мы собрали чтобы толкнуть в кого-то, катится обратно! И вот тогда нашему возмущению "За что?" нет предела! А ведь нас придавливает именно нашей бочкой! Мы её нагрузили, мы ей поставили на колёса и мы её со всей страстью толкнули!
И нам ведь кажется, что мы умело маскируемся? Скрываем истинные намерения и порывы внутренних бурь? Нас иногда смущает, что кто-то видит нас лучше, но они же не могут нас знать лучше нас?! Не могут, ибо мы отлично спрятались и щели законопатили! Но как же они нас раскрывают?
При этом нас выдают даже стиль и характер мелких, кажущихся нам незначительных ошибок - это как анализ сдать или отпечаток пальцев того или иного нашего "я", который в данный момент рулит телом. Подделка выглядит всегда топорно и умиляет косяками лишь автора - это как нарочно картавить слова, надеясь выдать себя за местного. Или как взрослые делают сути пути, начиная, как им кажется, лепетать под малых детей и это лишь им и понятно.
А не проще быть собой? И может тогда, миры в нас не будут противопоставляться самим себе, а мы стоять даже не на перепутье, а на растяжках висеть между ними?
Проще-то проще, но что скажут окружающие? Действительно, а что они скажут? А вдруг они тайно сами хотят, но не решаются? Всё может быть, очень может быть. Или не быть.
