Был дождливый летний вечер. Я вместе с Николаем и его семьёй ужинал после очередной смены. Всё тело болело уже третью неделю подряд. Тренировки и изнурительный физический труд давали о себе знать.
Сегодня Николай был особенно угрюм. И причина на то имелась веская.
- Уже второй раз за год хлеб дорожает, - ворчал он, - а жалование поднимать не хотят. Что-то слух пошёл нехороший: в этом месяце опять выплаты могут задержать.
- Ох, как же задрали, - вздохнула Ольга.
- И не говори, ну вот что это? И выходные до конца года отменили. На Успение даже не отпустят.
- Да совсем обнаглели, - поддакнула супруга.
- Заказы сейчас пошли. Военные все. Гусеницы для танков, пушки. В пятом цехе бронелисты льют. Готовятся к чему-то. Их дело, конечно, но и жалование поднять надобно. А то словно крепостные горбатимся.
- И жалование, и выходные нужны, - поддержал я разговор. - Что-то у вас тут совсем дико.
- А где по-другому? - буркнул Николай. - Я вот не слышал, чтоб где-то иначе было. На государевых заводах, разве что. Но они далеко.
- Надо делать что-то, - пожал я плечами. - Бастовать пробовали? Требовали?
- Деловой больно, смотрю, - хмыкнул Николай. - Бастовать. Но есть правда в твоих словах. Мы с мужиками думаем с челобитной пойти в этом месяце, чтоб жалование чутка хоть прибавили. А то совсем не продохнуть. Аренда растёт вон, хлеб дорожает.
- Что? - нахмурилась Ольга. - Опять? Может, не надо? Как прошлый раз закончится ведь.
- Посмотрим, - Николай насупился и, уставившись в тарелку, принялся с жадностью поглощать варёную картошку.
- Смотрите там осторожнее, - не унималась супруга. - Сходка-то уже была? А ну как уволят?
- Нет ещё. Завтра или послезавтра, - нехотя ответил Николай, не прекращая есть.
- Ты смотри там... Опять же бить будут!
- А что за сходка? - влез я в разговор. - И кто кого бить будет? За что?
- Ой, ты Миха, только не лезь, - отмахнулся Николай. - Дела это серьёзные. Ты новенький. Если начальство прознает, что на сходку пошёл, выгонит и жалование не выдаст. Так что сиди уж.
- Кто бить будет? - добавила Ольга. - Да бандиты, кто же ещё? Как мужики с челобитной идут к руководству, так их потом на улице ловят и мутузят до полусмерти. Вон, в прошлом году ходили, Тихона из соседнего дома, порешили. Так отдубасили...
- Всё, - гаркнул Николай, стукнув кулаком по столу. - Хорош трепаться. Никто никого не побьёт. И уволить - не уволят. Думаешь, много специалистов-литейщиков в городе? Раз-два и обчёлся.
Ольга умолкла, хотя по лицу было видно, что думы её гложут тяжёлые.
Поужинав, я поблагодарил хозяйку, и уже хотел идти на боковую, но тут в дверь кто-то забарабанил.
- Кто там? - рявкнул дядя Коля, поднимаясь с места.
- Дядь Коль, а Мишка дома? - зазвучал ребячий встревоженный голос. Это был Проныра.
- Сейчас! - я поднялся и открыл дверь.
- Барчук, идём скорее, - парнишка был запыхавшимся и мокрым от дождя. - Там твой зал разнесли, Бульдога и Медяка побили. Пойдём скорее!
- Кто? - удивился я, но Проныра только и твердил: пойдём, да пойдём.
Я накинул кепку и сюртук, ещё не просохшие после пути с работы, и вышел под дождь. Был вечер, сгущались сумерки. На нашей улице горели три фонаря. По размокшей грунтовке в клубах пара пронеслась старая легковушка, ослепив нас ацетиленовыми фарам.
Мы быстро добежали до заброшенной больничной территории. Но даже за эти несколько минут я успел промокнуть до нитки.
В подвале меня уже ждали Рыжий и ещё несколько ребят. Бульдог и Медяк сидели на матах, утирая кровь из носа, лица опухли от побоев. Не менее плачевную картину представлял и сам спортзал: маты, мешки и остальной инвентарь были порезаны и распотрошены.
- Люди Кулака приходили, - объяснил Рыжий. - Всё сломали, как видишь. Парни говорят, их Сапог привёл. Ну, помнишь, которого ты три недели назад избил?
- Стуканул, гнида, - сплюнул Медяк.
- Сапога-то помню, - сказал я, осматривая уничтоженное имущество. - А вот про Кулака слышу первый раз.
- Он в городе пару спортзалов держит.
- А от меня-то ему что понадобилось?
- Его люди сказали, - проворчал Бульдог, поднимаясь с порезанного мата, - что ты на его территорию влез без разрешения. Сказали, если ещё раз увидят, руки и ноги нам переломает, а тебя шею открутят. Нельзя без его ведома в городе такие заведения открывать.
- Вот же ж паскуда! - я стиснул зубы от злости. - И Сапог этот - гандон малолетний. Отомстить решил, значит... Ох поймал бы я его...
- Да, сволочь, - согласился Рыжий. - Натравил гад. А так ведь всё хорошо начиналось. Но с Кулаком шутки плохи.
- Да пошёл он! - горячился я. - Кто он такой-то? Какая разница, что он держит? За беспредел ответить должен.
Пацаны рассмеялись:
- Ты совсем головой тронулся? - сказал Рыжий. - Жить надоело? Это не какой-нибудь хрен с горы, это один из приближённых Капитана. Понимаешь, что это значит? Пойти к нему следует, верно. Только не сейчас, а попозже. Извиниться и принять условия, если дальше хотим этим заниматься.
- Значит, бандитам долю отстёгивать?
Рыжий развёл руками:
- И что? Все так живут.
Я остыл, перевёл дух. Меня сильно расстроило, и что столько денег - коту под хвост, и что я лишился дохода, пусть и мизерного, а заодно - и зала для тренировок. Но с другой стороны, понимал: Рыжий прав. Нарушил я местные законы, против понятий чьих-то пошёл - вот и получил.
Я сунул Бульдогу и Медяку по червонцу в качестве компенсации и пошёл домой.
Возвращался под дождём в темноте. Настроение было паршивое. Вот так и рухнули планы. Неужели теперь на заводе зависнуть придётся? Или дальше дело своё проталкивать? А что тогда? На поклон к этому... Кулаку идти? Тоже не хотелось. И не хотелось с рук ему спускать произвол. Мстить? Правды искать? С системой бороться?
Воевать с бандой - глупое занятие, особенно в одиночку, особенно, если эта банда всем городом заправляет и под местной знатью ходит. Один в поля не воин. Нужна организация. Это я понимал. Даже мои способности вряд ли помогут. Ну прикончил бы одного, двух, а дальше? Но и смириться с подобным раскладом не мог. Гордость взыграла. Надо было что-то придумать. Обязательно надо.
- Что стряслось? - встретил меня Николай, когда я пришёл домой. Дети ушли спать, а он с женой сидел на кухне. Видимо, о чём-то разговаривали.
- Так, пустяки, - отмахнулся я.
- А по лицу твоему и не скажешь. Словно с похорон пришёл.
- Да что рассказывать. Бандиты на мой спортзал наехали. Всё покромсали... В общем, ничего интересного.
- Ох, опять неладно, - всплеснула руками Ольга. - Скажи спасибо, самого не порезали. Говорила, не связывайся! Не доведёт тебя твоя компания до добра.
Я возражать не стал, но Николай принял мою сторону.
- Помолчала бы лучше, - упрекнул он супругу. - Парень вон трудится не покладая рук, правильным делом занимается. А эти - тьфу! Шваль уголовная. Только палки в колёса ставят. Управы на них нет. Весь город под себя подмяли.
Николай давно был в курсе моих дел и положительно относился к инициативе открыть зал, а потому он тоже расстроился.
- Посмотрим, - сказал я себе под нос. - Может, однажды и найдётся.
Пожелав семейству спокойной ночи, я отправился спать.
Уснуть не мог долго. Планы мести в голове крутились. Вот только все они оказывались какими-то глупыми и неосуществимыми. Да и вообще, прежде чем войной идти на кого-то, надо вначале понять, кто твой противник и какими силами обладает, а я ни рожна сейчас не понимал.
Проворочался несколько часов, но кое-как всё же уснул. Спал мало, на работу пошёл мрачный, невыспавшийся. Так полдня и работал. И всё думал, думал... Даже мысли приходили: а может, плюнуть уехать к чёртовой матери. Городов много. Может, где и получше жизнь.
А во время обеда к нам, формовщикам, прибежал молодой литейщик и сообщил, что в цехе будет сходка. Бригадир наш пошёл и ещё четверо, кто дольше всех на заводе работал, в том числе и мой приятель - Витька Соловей. Мне тоже стало интересно посетить собрание, но меня принялись отговаривать и пугать, что если начальство узнает, то выгонит, не заплатив (ага, слышали уже).
- А откуда узнает? - сказал я. - Бог не выдаст, свинья не съест, так ведь?
Николай тоже нахмурился, когда увидел меня на сходке, но я успокоил его:
- Слушай, дядь Коль, я и так, честно сказать, увольняться собирался. Мне терять нечего.
- Ладно, хозяин-барин, - согласился Николай. - Не жалуйся только потом, если чего не так пойдёт.
Собрались. Несколько бригадиров, пара десятков рабочих с большим стажем, трое пожилых мастеров... и я. Я решил не лезть в обсуждение. Стоял в сторонке, слушал.
Узнал я, что сегодня руководство сообщило о задержке жалования на две недели. Всех это опечалило. Да и подорожание хлеба тоже беспокоило людей. Мужики принялись возмущаться и негодовать. Особенно активно выступал лысый двухметровый бугай с чёрной бородой.
Но как бы ни возмущались рабочие текущим положением дел, ни одного гневного слово в сторону местного дворянина, который заводом владел, я не услышал. В основном, поносили управленцев, якобы они виноваты во всех бедах.
Говорили недолго, коротко, по существу. Никто не хотел перерыв затягивать дольше обычного. Сошлись на том, что надо идти к начальству, челом бить и просить повышения жалования.
- Правильно всё, требовать надо, - говорил лысый бугай. - Нас праздников законных лишаю. Так не пойдёт. А ещё два ковша заменить надо. Старые уже. Прогорят ненароком - что тогда? Требовать - и точка. А ежели приказчик не послушает, так мы к самому Загорскому пойдём. Он-то уж точно рассудит по справедливость. Так ведь, мужики?
- Всё так, Антоха! - одобрительно загудели рабочие. - Рассудит.
На том и порешили. Назавтра условились отправиться в заводоуправление, подать прошение, объяснив заводскому руководству ситуацию. Бить челом (иными словами, просить у господ) тут оказалось что-то вроде старого обычая. Начальство это не очень любило, но и запрещать - не запрещало. Традиция, как-никак. Пойти должны были Ерофей, Антоха, Николай и пара мастеров.
После работы, когда мы с Николаем шли домой, я сказал:
- Тоже с вами пойду к начальству. Интересно глянуть, как всё получится.
- Исключено, - отрезал Николай. - Ты не пойдёшь. Молодой ещё. Да и не нужна нам толпа народу, а то и слушать не станут - сразу выгонят.
- А вас послушают? Скажи, дядь, Коль, вот ты как считаешь, в управлении примут удовлетворят ваши просьбы? Было такое?
- Честно сказать тебе, Миша? - Николай как-то грустно посмотрел на меня. - Редко и по мелочи. Один раз только, пять лет назад, барин нам послабления дал, воскресенья выходными сделал. Тогда весь завод на стачку поднялся. Но многих арестовали. А больше не было. Вот и сейчас не уверен, что получится, но делать что-то надо, не сидеть же сложа руки, так ведь?
- Согласен. А почему вам сразу к дворянину не пойти, который заводом владеет? Ему прошение и предоставьте напрямую.
- Эх, кабы так просто всё было...
Долго шли молча. По пути Николай купил газету. Он каждый день покупал свежую газету, желая быть в курсе событий. Когда подходили к дому, он заговорил снова: - Знаешь, что я тебе скажу, Миша. Только ты никому, ясно? Ты парень, вроде как смышлёный, должен понимать.
- Не скажу, обещаю.
- Так вот. То, что мужики говорят, якобы Загорскому челобитную подать - это чушь. Хрен редьки не слаще. Все они - одна кодла, все друг друга покрывают. И милости от дворянина или боярина ждать - всё равно, что ждать снег летом. Нынешний хозяин наш - человек праздный, в этой дыре торчать не любит, всё по столицам разъезжает. Вот и сейчас его нет в городе. А если бы был, то чёрта лысого мужики решились бы бучу поднимать. Догоняешь?
- Кажется, догоняю. Загорский не одобряет ваши челобитные?
- Именно. Они ему, как заноза в заднице. Верят мужики, что якобы барин вмешается, да поможет. Верить-то надо во что-то? Вот только на деле всё сложнее. Но ты не болтай об этом. За такие разговоры нас с тобой и в тюрягу упечь могут.
Я кивнул.
- Слушай, - продолжал Николай, - а ты что, всерьёз увольняться намерился? Чем заниматься хочешь?
- А что меня тут держит? - я пожал плечами. - Работа - так себе, деньги - никакие. Может, попробую с местными авторитетами договориться, зал снова открою, а может, и вообще уеду из города, - увидев озадаченный взгляд дяди Коли, я добавил. - Да ты не переживай. Деньги за комнату обратно не потребую. Но я ещё не решил насчёт переезда. После вчерашнего происшествия о другом думаю. Не даёт оно мне покоя. Не хочу так всё оставлять.
- Ох, Мишка, - погрозил мне Николай. - Ты умный малый, но есть в тебе какая-то непоседливость, опрометчивость что ли... А терпения нет: всё побыстрее, да поскорее. И гордый шибко. Вот смотрю иногда на тебя, и кажется, что ты какой-то другой человек, не такой, как все мы. Будто не отсюда что ли... Да, знаю, ты в купеческой семье вырос. Оттого и отличаешься. Но будь аккуратнее: гордость твоя и непоседливость к беде могут привести.
В это время мы уже зашли в подъезд и поднимались на второй этаж.
- Прав ты, дядь Коль, - согласился я и мысленно улыбнулся: "знал бы, откуда я". - Сам понимаю. Но мы поглядим, что получится. Не зря же я... угодил сюда.
После ужина почитал газету, которую купил Николай. Новости, как всегда, поступали тревожные. Последние несколько дней главные полосы кричали о том, что Российская Империя ввела регулярные войска на территорию Литовского королевства якобы для защиты православного населения от притеснения католиков. А сегодня напечатали, что произошло ещё одно столкновение с западной империей (так называли Священную Римскую). Но великие роды - бояре и герцоги - пока в конфликт не вступали, выжидали чего-то. Простой же народ волновался. Одни поговаривали, что западный император этим летом на нас войной пойдёт, другие уверяли, что следующей весной, ибо уже июль, через пру месяцев осень наступит, а кто ж осенью воюет? А как оно на самом деле получится и насколько всех затронет - никто не знал. Если война сведётся к стычкам между знатью с их магией, как в старые времена, то для простого народа вряд ли что-то изменится, а вот если техника в ход пойдёт, это повлечёт за собой много нехороших последствий.
Закончив читать, я снова долго лежал и думал, как дальше жить и как с местными авторитетами разбираться. И начал у меня в голове зреть план...
Следующий день был самым обычным. Несколько человек сходило к руководству подавать прошение, но чем всё закончилось, я узнал только вечером, после смены.
Я шёл к проходной вместе с Николаем и группой литейщиков. Мужики обсуждали прошедшее мероприятие. Лысый бугай Антоха ругал начальство на чём свет стоит. Остальные ему поддакивали. По разговорам было понятно, что приказчик прошению не внял. Речь зашла даже о том, чтобы другие цеха подговорить на стачку.
- Так значит, не получилось? - спросил я у Николая.
- Нет, Миша, не судьба. Как о зарплате начальники наши услышали, так и выгнали, уволить грозились. Ну, всё, как обычно. Уж не знаю теперь, как быть. Народ-то на заводе недоволен. И во что это недовольство выльется... - он махнул рукой. - В общем, не бери в голову. Не твои заботы. Ты только вот что. Не ходи с нами несколько дней. Лучше отдельно иди. Подожди немного, а потом иди.
- Это почему это?
- Да видишь ли. Неприятности могут случиться.
- Да плевать я хотел.
- А вот и зря. Говорю, не ходи с нами. Неужто шкурой не дорожишь собственной?
- Не-а. Я просто не имею привычки своих бросать. И не убегаю от малейшего шороха. Думаешь, бить нас будут? Пусть попробуют.
Николай только покачал головой.
Вышли из проходной. Мы с Николаем, Антохой и ещё десятком рабочих свернули в сторону дома. Не успели отойти, как нас обогнали грузовик и легковушка и остановились перед нами. Из машин выскочили человек двадцать парней с дубинками и железными прутами.
- Вот тот здоровый нужен, - крикнул один, указывая на Антоху. - Лупите их всех.
Глава 9
Двадцать парней. И нас - человек десять. Рабочие приготовились к стычке, некоторые достали кастеты.
- Беги отсюда, - проговорил спокойно Николай.
- Отставить. До конца стоять будем, - сказал я, осматривая парней, что направлялись к нам. Огнестрела у них не было, колюще-режущих тоже не заметил. Но железные пруты тоже ничего хорошего не предвещали. Убить - может, не убьют, а вот покалечить - запросто.
Я не верил, что выстоим. Силы слишком неравные. И всё же намеревался держаться до последнего, стоять на ногах любой ценой, пока не зарядится и не выплеснется энергия, а дальше - будь, что будет.
- Мужики, наших бьют! - рявкнул Антоха на всю улицу. Вокруг было полно народу: рабочие торопились домой после смены. Тройка здоровых сталеваров, проходивших мимо, откликнулись на зов и тоже приготовились драться.
А молодчики с дубинками уже ринулись на нас. Передо мной оказался толстый мордоворот с прутом. Уклонившись от летящей мне в голову железяки, я нанёс удар бандиту в солнечное сплетение и сбил с ног апперкотом. А на меня уже второй замахивался - крепыш в жилетке. Поставив блок, сунул ему в челюсть, а потом коленом - по рёбрам. После трёх недель тренировок я вернул почти все навыки прежнего тела и теперь мог драться в полную силу.
Краем глаза я видел творящийся вокруг бардак. Кто-то, схватившись, катался по земле, несколько человек били прутами и ногами рабочего, валяющегося в пыли.
Следующему я пробил лоукик в бедро, и с локтя - в челюсть. Выхватил у него дубинку. И тут мне прилетает в бровь. Искры пред глазами, всё поплыло. Еле на ногах удержался. Меня окружили. Ну, думаю - хана. Сейчас набросятся и затопчут. И в этот момент я ощутил, как энергия наполнила тело. Наконец-то...
Удар прутом по голове я ощутил слабо. Резко обернувшись, ткнул противника дубинкой в лицо. Раздался хруст. Деревяшка пробила бандиту глазницу и вышла со стороны затылка. Отскочив, еле успел поставить блок. Второй молодчик зарядил мне прутом в предплечье, а я снова почти ничего не почувствовал: тело словно обволакивала невидимая броня. В следующий миг кулак мой обрушился на рёбра врага. Опять хруст. Несчастный отлетел на пару шагов с проломленной грудной клеткой.
А потом - всё. Я обессилел. Энергия вышла - я опустел. Даже рукой сложно пошевелить. Голова кружится. Кажется, вот-вот потеряю сознание. Следующий удар меня точно прикончит.
Передо мной два трупа. Один с дубинкой в глазу. Второй - с проломленными рёбрами. Руки в крови. Жуткое зрелище... - подумал бы я в другое время. А сейчас эмоции ушли, оставив лишь пустоту и равнодушие ко всему происходящему. Я поднял глаза: передо мной стояли двое. На лицах - ужас. Похоже, они собирались напасть, но увидев, что стало с их товарищами, засомневались в правильности своих намерений. Они же не знали, что сейчас меня даже пятилетний ребёнок сможет нокаутировать.
И тут крик:
- Уходим! По машинам.
Молодчики с дубинками, кто остался на ногах, ринулись к грузовику.
- Уходим! - это уже крикнул Антоха. - Все в разные стороны! Уносите раненых!
Вдали раздался вой сирен: полиция спешила к месту разборки.
Меня кто-то схватил за руку и потащил. Это был Николай. Он волочил меня куда-то, а я еле перебирал ногами и постоянно спотыкался. Мы свернул в переулок, пробежали пару кварталов и оказались в частном секторе. Я ослабел, было тяжело бежать, но я стискивал зубы и бежал - бежал лишь на силе воле, ибо никаких других сил не оставалось. Да ещё голова кружилось, а по лицу струилась кровь, заливая левый глаз. Было удивительно, как после такого удара я не потерял сознание. Может, опять энергия помогла? Или просто повезло. Худо-бедно силы начали возвращаться. Стало легче.
Мы выбежали на пустырь между дворами и оградой какой-то промышленной территории. Остановились. Людей вокруг не было. Я шлёпнулся в траву на обочине.
- Ушли, - проговорил Николай, отдышавшись. - Ты как? Цел? Ты весь в крови. Ранен?
- По башке получил слегка, - улыбнулся я сквозь пульсирующую в виске боль. - Сейчас посижу, оклемаюсь.
Николай присел рядом:
- Отбились в этот раз. Чудом - не иначе. Могут опять полезть, - он осматривал свою руку: она распухал. А ещё губа была разбита.
- А ты сам как, дядь Коль?
- Пустяки, - тут он повернулся и серьёзно посмотрел мне в глаза. - Слушай, Миша, ты же двоих прикончил. Я никогда такого не видел. Чтоб дубинкой голову насквозь пробить... Как это вообще возможно?
- Кабы я сам знал... Лучше не спрашивай, - я сорванным лопухом пытался остановить кровь, бегущую из рассеченной брови.
- Ладно, ладно, всё! Я - молчок. Не хочу в твои тайны лезть. В любом случае, спасибо, что помог. Без тебя не отбились бы. Не знал, что ты - такой боец сильный. Но лучше впредь не лезь. Не твои это разборки и не тебе за нас по башке получать. Один раз повезло, другой - пришибить могут. А ещё и полиция, не дай Бог, копать начнёт. Короче, не ввязывайся больше. Да и вообще, не понимаю, что ты со своими талантами в нашей дыре делаешь? Вроде не глупый малый, образован, поди. Езжал бы в столицу - там всяко больше возможностей. А тут вот такая кутерьма. То - работа на износ, то - морду начистят. Охота тебе жизнь молодую гробить?
- Не охота, совсем не охота... - я задумался: правильно ведь говорит. - А эти молодчики - люди Капитана?
- Бойцы Кулака. Хотя все они - одна шайка. А заводское руководство с ними дружбу водит. А руководство известно под чью дудку пляшет. Все эти Кулаки, Капитаны - все прикормлены сам знаешь у кого. Вот и гоняют нашего брата. Боятся, что других на стачку подговорим. Сволочи...
Вот оно что оказывается: и здесь Кулак замешан. Всё больше и больше у меня появлялось претензий к этому загадочному типу. И всё больше мне не нравилось, что происходит в городе. Разумеется, в моём мире тоже была организованная преступность, но там мне не довелось близко столкнуться с этим явлением, а тут бандиты запустили свои пальцы буквально в каждую щель.
- Вот сволочи, - я поднялся. По-прежнему шатало. - Ладно. Пойдём домой. Отлежаться надо. Кажется, сотрясение.
- Какой домой? Ты ж кровью истечёшь! Тебе бровь зашить надо. Давай отведу тебя, - Николай тоже поднялся.
- В больницу что ли? Уверен, что хорошая идея? - я последовал за ним.
- Нет, в больницу не надо. Вопросы могут возникнуть. Знаю я медсестру одну, родственница жены. Руки - золотые. Тут недалеко. Вроде, у неё выходной сегодня. Посмотрит, заодно, что у меня с рукой. Болит, зараза.
Большой двухэтажный дом на отшибе. Поднялись по скрипучей лестнице. Это оказалось что-то наподобие барака или общаги. Длинный коридор, вдоль него - двери. Из кухни в дальнем конце раздаются голоса. Навстречу прошла полная женщина и недовольно покосилась на нас, проворчав себе под нос, что опять шпана какая-то шастает.
Николай постучал в одну из дверей. Нам открыла девушка. Невысокая, худенькая. Взор мой тут же приковали её большие зелёные глаза, в которых читались удивление и даже испуг.
- Что случилось, дядя Коля? - воскликнула девушка обеспокоенно. - Вас избили?
- Да, Танюш, потрепало немного. Помощь нужна.
- Да, да, конечно, проходите, я сейчас...
Мы прошли в комнату, а Таня схватила таз и выбежала в коридор. Комнатушка оказалась тесной, но чистой и аккуратной. На столе, на белой скатерти - светильник и сложенные стопкой книги, одна открыта - что-то по медицине. Кровать заправлена. На полу - коврик, на окне - цветы. В углу - большой шкаф. Все вещи на своих местах, ничего не разбросано. Тут было уютно. Я подумал, что девушка эта, наверняка, очень хозяйственная, раз в таком порядке комнату содержит.
Таня прибежала с тазом горячей воды. Велела мне садиться на стул возле стола. Дядю Колю посадила на кровать. Убрала книги, придвинула поближе светильник.
- Рассечение сильное, - констатировала она, осмотрев с серьёзным видом мою бровь. - Я наложу шов.
Достав из шкафчика медицинские принадлежности и какие-то растворы, она принялась обрабатывать мне рану.
- Не шевелись, - велела девушка. - В больницу, конечно, хорошо бы... - потом она перевела взгляд на Николай. - Так что стряслось?
- Бандиты Кулака на нас напали, - ответил он. - У завода. Сегодня с челобитной ходили. А потом - вот. Если б не Мишка, не отбились бы, - он кивнул на меня. - Так что в больницу нельзя.
- Неужели опять? - Таня взяла иглу и начала зашивать мне бровь. - Печально-то как! Просто ужас. И много пострадавших?
- Из наших троих унесли. У бандюков тоже нескольким крепко досталось. Кстати, вы же незнакомы. Мой новый жилец, Миша, - догадался, наконец-таки, нас представить Николай. - Уже почти месяц соседствуем.
- Таня, - назвалась девушка. - Сиди, не дёргайся.
- Очень приятно, - улыбнулся я. - Ловко ты зашиваешь. И правда дядя Коля говорит, руки золотые.
Таня немного смутилась и закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку и сохранить невозмутимый вид.
- Опыт просто, - коротко ответила она
- В больнице работаешь? Или частная практика?
- Медсестрой работаю. В травматологии. На досуге помогаю, кому нужно. В больнице многие услуги денег стоят. И не все хотят обращаться... в некоторых случаях, как ваш.
- Благородно, - заметил я.
- Помогать людям хочу просто.
Закончив возиться с раной, Таня забинтовала мне лоб и руки (костяшки были разбиты), а потом посмотрела зрачки.
- Голова не болит, не кружится? - нахмурилась Таня. - Не тошнит?
- Есть немного. Ерунда.
- Понятно. Это сотрясение. Дома лежи, пока не пройдёт. На работу не ходи три дня минимум. Если станет хуже, обязательно обратись в больницу. Это серьёзно.
- А я знаю, - пожал я плечами. - Я ж боксом занимаюсь. У нас это - обычное дело.
- Плохо! Так и инвалидом можно стать. Бывает, ударят по голове - и нет человека. На прошлой неделе парнишку пятнадцатилетнего привезли. В драке зашибли. Парализовало. Полностью. Осторожнее надо быть.
- Ну если уж такая красивая девушка просит, постараюсь обязательно, - улыбнулся я.
Таня покраснела, отвела взгляд, но ничего не ответила. Подозвала Николая и стала осматривать его травмы. Оказалось, у дяди Коли помимо разбитой губы и нескольких синяков была сломана пястная кость, оттого и рука опухла. Таня зафиксировала запястье с помощью дощечки и забинтовала, наказав строго настрого обратиться в больницу.
На улице уже стемнело, когда мы, залатанные и подшитые, распрощались с Таней и отправились домой. Но едва я прошёл пару кварталов, как стало совсем тяжело, и меня стошнило под ближайший фонарный столб. Прохожие даже не обратили внимания: алкоголиков на улицах вечерами хватало, так что блюющий у столба человек являлся стандартным элементом местного пейзажа.
- Кажется, тебе и правда, стоит дома поваляться, - сказал Николай. - Я уж в цехе тебя отмажу. А ты отдыхай, ни о чём не думай. До дома дойдёшь? Или извозчика вызвать?
-Дойду, - сказал я, очухавшись, и побрёл дальше, борясь с головокружением. - Хорошая девушка эта твоя родственница.
- Да уж, умная, хозяйственная, заботливая. Вот только одна беда: двадцать скоро стукнет, а она за муж даже не собирается. Говорит, некогда думать о замужестве. Работа у неё, видите ли. Хочет на фельдшера отучиться. Ну куда бабе в фельдшеры, а? Так и состарится в девках. А ты, поди, глаз положил на Танюшу? - Николай оскалил свои жёлтые зубы.
Вопрос поставил меня в тупик. С одной стороны, у меня до сих пор перед взором стояли эти большие зелёные глаза. Девушка мне очень понравилась. А с другой...
- Да мне тоже, честно говоря, сейчас не до любовных дел, - вздохнул я. - Для начала на ноги бы встать, с проблемами разобраться, а там уже и о личной жизни думать. Женщины - это дополнительные расходы, а мне расходовать нечего: доходов-то нет. А потом ещё семья, дети...
- Это да. Молодёжь обычно о будущем не думает: обвенчаться бы поскорее, а там - хоть трава не расти. Сам таким был. Но с другой, вдвоём порой и легче в чём-то бывает. Вот мы, например с Олей... - Николай принялся рассказывать о том, как познакомился с будущей супругой, о совместной жизни, о том, как выживали, зарабатывали, как квартиру купили, из-за чего до сих пор в долгах сидят.
А я, признаться, слушал в пол-уха, ибо голова соображала с трудом.
Пришли домой. Я рухнул на кровать и... Нет, не уснул. Думал. Только сейчас в полной мере осознал, что седела сегодня. Двоих укокошил! Почти голыми руками. Я всё больше поражался тому, сколь страшные силы крылись во мне. Откуда это? Почему об этом не знал никто из моей прежней родни? Каких вершин можно достичь, если продолжать тренировать свои способности? Сегодня энергии хватило не на один удар: в течение нескольких секунд я ощущал в себе силу. Впрочем, против пули она, скорее всего, была бесполезной, так что всё равно надо соблюдать осторожность. А главное - хранить в тайне. Люди не должны об этом знать, пока я не пойму, что это за штука.
Я слышал, как Николай ссорится с женой. Ольга была очень недовольно тем, что он влез в разборку. Упрекала его, что о семье не думает, что дети останутся без отца, а она - без мужа. Я слушал, слушал... и уснул.
И опять приснился тот же сон, что после третьего дня моего пребывания в этом мире. То же поле, тот же погожий денёк. Тот же огромный воин появился передо мной, затмив солнце. И опять мы молча стояли и смотрели друг на друга. И опять стало не по себе от происходящего. Я не понимал, зачем я здесь, зачем он здесь, и что от меня хочет.
- Кто ты? - спросил я, наконец, но вопрос остался без ответа. Я проснулся.
Первая мысль - надо на работу. Поднялся, оделся. Голова по-прежнему кружилась. Держась за стенку, я кое-как добрёл до кухни. Николай завтракал.
- А ты чего встал? - зыркнул он на меня. - Сказано же, лежать. Вон, еле ползаешь.
- Ты на завод?
- А куда же ещё?
- Перелом же.
- Пустяки. Работать надо. Мне нельзя дни пропускать. Представь, если пол-цеха не явится. А ты - чтоб не вставал. Слышал, чего Таня сказала?
- Да я и не собираюсь. Хреново мне до сих пор, - признался я.
Целый день провалялся в постели. Пару раз прохаживался туда-сюда по комнате, но почувствовав головокружение и слабость, снова ложился. Пробовал читать (знал, что нельзя, но скучно уж очень было) - стало только хуже. Пришлось лежать и в потолок таращиться, да вспоминать Таню с её красивыми зелёными глазами, которые мне так запали в душу.
Как же я удивился, когда снова её увидел вечером у нас дом. Николай уговорил её придти и проверить моё состояние ещё раз. Беспокоился. Я чуть не подскочил с кровати, когда они вдвоём вошли в комнату. Обстановка, правда, у меня была не очень: сюртук с жилеткой на стуле валялись, книга - на полу. На столе стояла тарелка с остатками пищи. Знал бы о визите - прибрался хотя бы.
- Не вставай, - сказала Таня сухо. - Дядь Коль, я же не фельдшер. В больницу надо обратиться. Я мало что могу.
Она снова осмотрела мне зрачки, поинтересовалась самочувствием. Потом принялась менять бинты.
- Буду жить, доктор? - пошутил я.
- Куда денешься? Только ходить пока нельзя. А иначе - всякое бывает: падучая может начаться или даже ослепнуть можно. Поменьше двигайся, компрессы холодные на лоб прикладывай. Поправишься.
- А если будешь навещать, поправлюсь ещё быстрее. Мне уже лучше стало, как тебя увидел. Хоть завтра на работу. Убранство, правда, здесь так себе. Может, нам как-нибудь в более приличном месте встретиться?
Девушка опять немного смутилась, но взор не отвела:
- Что, думаешь, первый меня кадришь? Сколько вас таких. Только вот некогда мне по свиданиям бегать, у меня...
- Больница, - закончил я. - Ну да, ты - серьёзная девушка. Знаю. Но работа работой, а досуг ведь тоже должен быть. Давай, в понедельник зайду, сходим куда-нибудь, а?
- Какой в понедельник? Лежи давай и не вставал чтоб, ясно? Зайдёт он. Я дяде Коле скажу, чтоб он тебя вообще из комнаты не выпускал.
- Будет исполнено, командир! - откозырял я.
Таня рассмеялась:
- Хватит уже ёрничать. Давай, поправляйся. А мне пора: на смену завтра рано.
Девушка ушла, а я продолжил таращиться в потолок. Настроение было хорошим. Я думал о ней. И ведь хрен знает, зачем? Зачем я начал заигрывать с Таней? И так дел по горло. Глупо. Как юнец, честное слово. А всё равно хорошо на душе...
Но потом пришли другие мысли, и стало уже не так весело. Предстояло решить проблему с бизнесом и, как бы это не звучало самонадеянно, разобраться со всей местной бандой, контролировавший город. А ещё надо продолжать тренировки и развивать свои способности. Полно забот, одним словом. А что поделать? Теперь всё серьёзно.
Глава 10
Дворянин Константин Павлович Загорский любил балы, он проводил много времени на государевых приёмах и пиршествах, устраиваемых столичным дворянством. Был он ещё молод (этой весной исполнилось двадцать семь), но уже владел ликёрным, металлургическим и оружейным заводами в Арзамасе, несколькими фабриками, шахтами, деревнями и небольшим поместьем в окрестностях. Так же ему принадлежали в городе пять рабочих кварталов и десяток крепостных домов. Всё это богатство досталось молодому наследнику после того, как отец его три года назад скончался от сердечного приступа.
Отец был промышленником, что называют, от Бога. Много сил вкладывал в развитие производства, лично принимал участие в управлении предприятиями, строил дома для сдачи в аренду рабочим. И даже умудрялся совмещать это с государевой службой, заседая в губернском суде. Сына же мало интересовала промышленность, да и служба не привлекала. Провинциальная жизнь утомляла молодого Костю Загорского: мало того, что тут было скучно, так ещё и какие-то дела постоянно требовали личного участия. А потому он оставил хозяйство на своего дальнего родственника, а сам проводил время в местах более интересных. Впрочем, иногда Константину всё же приходилось заглядывать в родные края.
Длинный белый лимузин-ландо с двумя элегантными хромированными трубами над широкими крыльями плавно остановился у крыльца двухэтажного особняка Загорских, где уже собрались слуги, приветствуя барина.
Константин, утомлённый долгой поездкой, вылез из машины. На его голове красовался чёрный цилиндр, на лице застыла скука, в руках молодой дворянин сжимал трость.
- Всё, нечего глазеть, работайте идите, - кинул он слугам в ответ на их дружное приветствие.
Подошёл управляющий: высокий худощавый мужчина с длинными седеющими усами и болезненно-бледным лицом. Человек этот уже давно служил в доме своих состоятельных родственником. Он тоже был дворянином, хоть и неимущим. Загорские редко доверяли важные дела людям со стороны.
- Как добрались, Константин Павлович? Как дорога? - спросил он, поприветствовав родственника крепким рукопожатием.
- Да не спрашивайте, Сергей, - произнёс Константин расстроенным тоном. - Весь зад отсидел. Надо кресло в машину помягче поставить.
Они поднялись на крыльцо и вошли в старый каменный особняк, построенный прадедом Константина.
- Сегодня днём явился Капитан, - сообщил управляющий. - Желает вас видеть. Говорит, важное дело. А что за дело - не говорит. Я его и так и эдак - молчит.
Константин сделал кислую мину. Капитан, главарь местной преступной группировки, был ему неприятен, а где-то глубоко в душе молодой дворянин даже побаивался это загадочного человека в маске, который с его же собственного дозволения фактически владел половиной города.
Капитан ждал в гостиной. Широкоплечий человек в сюртуке с воротником-стоечкой на военный манер, какие были в моде у западной высшей аристократии, и в кожаной маске с двумя монокулярами сидел в кресле. Увидев Загорского, Капитан встал и поклонился.
- Приветствую вас, Константин Павлович, - поздоровался он. - Мне сообщили, вы сегодня приехать должны. Вот и решил вас подождать, - говорил он учтиво, но не так подобострастно, как обычно обращается простолюдин к знатному человеку. В его манере держаться порой сквозила некая надменность и чуть ли не дворянская гордость.
- И какое же срочное дело вынудило тебя искать встречи со мной? - поинтересовался Константин.
- Может, и не срочное, но важное. Очень важное, уж поверье.
- Ладно, поверю. Излагай, - Константин уселся за кофейный столик. - Только коротко. Я, как видишь, с дороги.
- Лучше в вашем кабинете.
- О Господи! Да что за секретность-то такая! - воскликнул раздражённо Константин. Он рассчитывал отдохнуть после долгого пути и на дела не был настроен. - Ладно, пойдём.
Прошли в кабинет. На одной из стен красовались пара сабель, шпаги, рапиры и древние кремневые пистолеты. Коллекция старинного оружия принадлежала отцу Константина. Наследник мало интересовался антиквариатом и половину уже распродал, оставив только самые ценные экземпляры в память о родителе.
Константин устало бухнулся в кресло.
- Должно быть, вы ещё не в курсе последних событий, - начал Капитан, присаживаясь на стул напротив. - На металлургическом заводе произошёл неприятный инцидент: рабочие снова ходили к приказчику с челобитной.
- К сожалению, такое бывает, - нахмурился Константин. - Возникли трудности? Беспорядки?
- Ни в коем случае. Приказчик связался с моим человеком, тот отправил своих ребят припугнуть смутьянов. Вот только среди наших людей есть пострадавшие. Двое погибли.
- Сожалею, что так вышло. Но зачем мне-то об этом рассказываешь? Что тут важного? Каждый день в уличных драках кто-то гибнет.
- А то, что у одного из бойцов голова пробита деревянной дубинкой, а у второго проломлена грудная клетка.
- И ты меня побеспокоил, чтобы эти страсти поведать? Я тут при чём? - Константин чувствовал всё больше раздражения при мысли о том, что его отрывают от запланированного отдыха по сущей ерунде.
- При том, что обычному бойцу не под силу нанести такие травмы.
- Обычному бойцу? - Константин задумался. - Возможно. Но что ты хочешь сказать?
- Всего лишь то, что в городе объявился некто, скажем так, обладающий неординарными способностями.
- Ты уверен в этом? - только сейчас до молодого дворянина стала доходить вся серьёзность ситуации. - Уверен, что твоим людям не показалось?
- Можете проверить полицейские отчёты.
- Иными словами, ты хочешь сказать, что в городе есть сильный?
- Именно. Надеюсь, вы понимаете, какие неприятности это может принести нам обоим?
- Что ж, Капитан, спасибо за информацию. Я разберусь. Если будут новые сведения, держи меня в курсе.
Едва Капитан удалился, как Константин позвал управляющего и передал ему разговор.
- Скорее всего, это просто досужий вымысел, - предположил управляющий. - Мало ли простолюдину привидится? Не принимайте близко к сердцу.
- И всё-таки, я хотел бы знать наверняка. Если Капитан не ошибся, у нас могут быть проблемы. Особенно в свете грядущих событий. По пути я заехал к Бобриковым. Новости тревожные. Кажется, Барятинские настроены серьёзно, Бобриковы просят поддержки, а я не хочу, чтобы нижегородские разборки нас с вами коснулись. Зачем мне лишняя морока?
- Что ж, война между родами сулит крупные заказы, - философски рассудил управляющий.
- И конфликт с боярскими семьями. А если Барятинские, расправившись с Бобриковыми, ко мне лапы потянут? Ох, не успел приехать, называется... В общем, Сергей, будь добр, разузнай, что можешь. Если сильный находится в городе, я должен знать, кто это и почему он здесь.
***
Три дня я провалялся в кровати. К вечеру в понедельник стало лучше, и на следующий день я собирался выйти на смену. Чтобы получить заветные двадцать рублей, надо было отработать ещё три-четыре дня. Иначе не заплатят. Как человеку, у которого на счету в банке лежит две с половиной тысячи, мне эти копейки были не очень нужны, но вот как рабочему, отпахавшему месяц, остаться без заработка не хотелось. Так что решил потерпеть ещё немного, а уже потом с чистой совестью взяться за свой эпохальный план.
Лёжа в кровати, я читал утреннюю газету. Ситуация в Литовском королевстве накалялась. Наши обстреляли из пушек какой-то небольшой городок. Утверждалось, что имела место провокация со стороны противника.
Я слышал, как кто-то пришёл с улицы, голоса в прихожей. Потом в дверь комнаты постучали. Я открыл: на пороге стояла Таня.
- Как больной поживает? - улыбнулась она. - У врача был?
- Да выздоровел уже, считай. Рад тебя видеть. А то сижу взаперти, даже не навестит никто, - я был очень удивлён такому визиту и в то же время обрадован.
- То-то я и подумала, что скучаешь. Думаю, дай-ка зайду, всё равно ведь в больницу не пойдёшь.
Мы сели на кровать, Таня сняла с моей головы бинты.
- Дня через два швы тоже можно снять, - заключила она, осмотрев рану. - Хорошо заживает. Гноя нет.
Таня осталась на ужин. Мы с Николаем, Ольгой и детьми посидели всем вместе за столом, поболтали о том о сём. Застолье, правда, продлилось недолго: уже смеркалось, а Тане завтра надо было на смену. Я предложил проводить домой, девушка возражать не стала.
Идти было минут пятнадцать. По дороге разговаривали. Снова пришлось рассказать свою вымышленную историю.
- Жаль, что с батюшкой твоим так получилось, - посочувствовала Таня. - У меня тоже родители скончались. Вот, живу одна. В городе родственники, помогали первое время.
- Дядя Коля говорил, что ты на фельдшера хочешь выучиться?