Предыдущую главу см. здесь: http://zhurnal.lib.ru/d/dmitrij_k/genrietta.shtml
Кеша на самом деле был очень старый вампир. Несмотря на текущее воплощение в образе спортивного сложения среднего роста худосочного паренька, беззаботного бездельника, инженерного работника, коротающего век на окраинах Империи, имеющего хобби коллекционировать марки, монеты и людей, Кеша сам никогда не стремился пить кровь, тянуть соки и делать всё то, что, как принято думать, свойственно вампирам. "Это рядовым тренировочка, " - пояснял он в ответ на назойливые вопросы полагающих себя посвященными, легкомысленно считавших Кешу беззубым от старости и выжившим из ума.
Главный Инквизитор, когда имел нужду обращаться к Кеше, делал это не иначе как с чрезвычайным почтением, даже, стоило бы сказать, с трепетом, чего никогда не понимали и не принимали соратники, списывая на высокий допуск Кеши или сложные интриги Главного с Зазеркальем. Ну да инквизиторы молчат о своих чувствах - а что они думают Кеша всегда знал, когда желал, - тем самым заряжая свою врожденную мизантропию, брезгливое выражение кривило тонкие черты лица. Эта свойственная только старым вампирам способность знать всё - о, если бы кто-нибудь смог вообразить, как надоела самому Кеше!
Неудивительно, что Кешу почти никто никогда не понимал. Именно одиночество непонятого составляло истинную печаль вампира.
Образ ветреного, увлекающегося красивыми девушками живчика, ценящего в первую голову их горящие глаза, улыбку и запах, казалось, причинял немало бед самому. Окружающих бесило, когда Кеша заявлял свои те или иные интересы. На девушек, деньги или другие блага материального мира, которые он всегда безотказно получал, несмотря на казавшиеся невообразимыми искусственно создаваемые окружающими трудности. Но, если разобраться, беды начинались рано или поздно у тех, кто Кешу чем-либо задел, пусть даже слегка дёрнул за кошачий хвост - любимый Кешин образ грязно-черного кота обходящего с дозором окружающие помойки.
Эх, если бы коллеги Главного рангом пониже или другие титулованные функционеры Системы не были бы столь увлечены суетой повседневности и задумались всерьез, хоть на недолгий миг, об кого они споткнулись в своей вечной толкотне или осмелились судить, рядя за спиной...
Но Кешино искусство проявлялось и в том, что он не позволял думать лишнее о себе. А те кто, думал лишнее, рано или поздно переставали что-либо понимать, обращались к специалистам за наркозом или всё забывали под неожиданно пришедшим из ниоткуда прессингом ситуаций уносивших в никуда.
Он никогда сам не применял никакой магии, демонстративно игнорировал глупые энергетические шары посылаемые ему дорвавшимися до оккультного звания новобранцами, выражавшими их оторопь при столкновении с ночным Кешей нос к носу.
Белые или серые шары в голову, тянущие соки инстинктивно выброшенные нити молодых вампиров жадных до халявного биополя, прочие проклятия светлых и темных Кеша принимал с только ему доступным удовольствием, выражавшемся в том, что он начинал хныкать и жаловаться окружающим на времена и нравы - и когда в ответ смотрели с гадливостью к назойливому старику, вот тут-то и проявлялась его старческая непредсказуемость. Происходило нечто совсем непонятное и неприятное для большинства вовлеченных и вскоре нередко начинался вынос тел, хотя Кеша, как всегда, оказывался, вроде как, и не при чём, в другой стране, компании, напрочь забыв и простив своих неприятелей. В ответ на вопросы следователей он лишь ворчал, кряхтел и жаловался на радикулит. Он никогда не оглядывался и не улыбался, уходя в даль, когда дело было завершено.
Насосавшись мутной венозной крови лезущих на рожон - как и все древние свежую кровь оставлял молодым из небольшого круга ближних, сам пил и венозную, столь неприятную новому поколению - полоснет острыми как бритва клыками и наблюдает в стороне как молодежь делит добычу, ждёт когда пригласят, он начинал порой вещать случайным собутыльникам бесконечные байки о подземельях Аида и как там любят смотреть "телевиз" про реалити шоу наверху.
Логика, казалось, была любимым блюдом, приготовление которого, как и полагается дитю тьмы портить настроение честным людям, он непрестанно не уставал нарушать.
"Логика это всего лишь то, что когда-то придумали мы... Вы и не вспомните когда. Большинства из вас тогда еще не было кроме как образов привлекаемых монад в лабораторных пробирках Гермеса" - говаривал, щурясь по утренней злости и замолкал, закатывая, светя белками, глаза, в случае, если разговор имел место ночью. "Кто именно такие мы?.. - " неутомимо спрашивали назойливые не из круга, но Кеша молчал, лишь что-то недовольно и едва слышно булькало в глубине гортани.
Читавшие же старые книги понимали, со всем холодом очевидности, что вампир уровня Кеши мог быт занят только в одном - непрекращающаяся война в период обострения давала прилив новой крови и поднимала тонус, как ничто иное.
Впрочем, по натуре своей Кеша был пацифист, о чем непрестанно долдонил окружающим по поводу и, казалось, без повода. Таково было его настоящее кредо выработанное бессчетными веками прошедшими то стороной, то вовлекавших самого в круговорот политических событий.
Неуёмную страсть его к женскому полу не понимали вполне и сами дамы. Вроде вампир - а и не выпьет в нежных объятьях хоть и любезно предложат. Не дарит и не обещает вечную жизнь - вот это более всего ярило и выводило из равновесия многих успевших близко познакомившихся с Кешей дам. "Что ему всё-таки надо?..-" исходя шипением праведного гнева шептали дамы в салонах, в тоже время томно скрывая в уголках глаз огоньки воспоминаний о необычных, неописанных ни в какой Камасутре потехах.
Однако, тяжелее всего приходилось именно тем дамам, в которых старый греховодник по-настоящему влюблялся. Порой его прорывало и он, шепча апокалиптические пророчества о скорой и неизбежной войне, в бешеном темпе начинал тренинги по секретным программам древней Амазонии - учил стрелять из лука, метать копьё, приручать диких коней, охотиться на дичь и производить ритуальные действа с казалось случайно выбранными жертвами обоих полов. Сам никогда оторванные куски плоти жертв не жевал, некоторые образцы тканей лично тонкими пальцами отбирал, помещал в денатурат и отправлял Главному Инквизитору особой посылкой с пометкой "в паноптикум", старик ценил изысканные подарки. Cвежую кровь таких жертв сам никогда не пил, рекомендуя девушкам сливать в землю или растворять в бегущей воде рек. "Напоминание лягушкам съевшим пьявок" - холодно цедил Кеша, ухмыляясь, наблюдая красневшую, уносимую в темную вечность струю.