Когда при Ленноне кто-нибудь начинал говорить о традиционализме и умиляться прошлым в ущерб настоящему, Саша делал строгое лицо и, величественно воздев указательный палец к потолку, говорил металлическим голосом: "Традиция - это не метафизическая телега, которой умиляются пидоры, как башне из слоновой кости. Традиция - это акт передачи сакральных знаний. А получить их можно только после собственной духовной гибели! Сегодня. Здесь и сейчас!" При последних словах его указательный палец поднимался на максимальную высоту, и присутствующие полностью прибитые ленноновской сентенцией, ощущали вместе с полным моральным обломом некий интеллектуальный приход и начинали говорить на совершенно другие темы.
В свою минскую бытность Саше посчастливилось пообщаться с полковником Давидовичем, который пытался приобщить молодого антисоветчика и эпатирующего диссидента к тайнам каббалистики. Вместе с построением десяти сефирот и замысловатым переплетением в четырех мирах Разума, Мудрости, Гармонии и Милосердия, а также всего остального от Царства до Короны и обратно, учитель рассказывал Саше, как прослужил всю свою сознательную жизнь Советам, на что Саша отвечал своей фирменной сакраментальной фразой с постукиванием указательным пальцем по краю стола: "Служить Системе? Никогда!"
После того, как Леннон сдал Давидовичу эзотерический экзамен на свободное манипулирование межсефиротными трансмутациями от кетера до малькхута, отставной полковник посвятил его в тайну Драматического театра имени Горького, о колторой полковнику в свою очередь шепотом поведал раввин из синагоги по улице Немига,1. Тайна состояла в следующем: еще в том, далеком 1898 году, когда в Минске прошел Первый съезд РСДРП, на праздничной попойке по случаю его окончания хозяин конспиративной квартиры, где прошел съезд, революционер Румянцев сказал двусмысленную фразу: "Пусть дитя, рождённое в этом доме, будет сильным и крепким, как Геркулес". Румянцев тогда выразительно посмотрел на часовщика Каца и одним махом с большим энтузиазмом опрокинул в горло большой стакан водки. Кац опустил глаза на свои мастеровые руки. Он знал, что по секретному решению Бунда его предложение о реанимации пражского Голема в минской синагоге и использовании его в революционных акциях было утверждено центральным комитетом новой партии, и поэтому слова о рождении "дитяти" относились не только к новой революционной партии, но и к проекту "Возрожденный Голем". Кац знал о хранившемся в Минской хоральной синагоге тайно привезенном еще в 17 веке из пражской Альтнойшули каббалистом Иехиэлем Гейльприном магическом "шеме", который по легенде использовал еще сам раби Бецапель при оживлении своего голема в Праге. Шем однако не был извлечен из тайника, и "революционный Голем" не создан, так как главный его каббалистический конструктор Ш.Кац уехал в Америку, где и помер в 1926 году.
Давидович передал тайну захоронения "шема" Леннону, который устроился халтурить в Драматический театр имени Горького на улице Володарского, 5 для разбора свалки из старого театрального реквизита в заброшенном чердачном помещении театра, которое актеры называли "Под куполом". Именно оттуда, из указанного Давидовичем тайника, Леннон извлек шкатулку с "шемом", которую и принес учителю. Шем представлял собой упакованый в футляр и свернутый в трубочку лоскут тончайшего шелка с четырьмя черными буквами. "Я думал, - разочарованно сказал Давидович. - что это камень. Ведь мастер Лев клал Голему в рот камушек..."
Как бы там ни было "шем" достался в наследство Саше Леннону пока еще не знавшему, где и как применить древний артефакт. Магический механизм Сашиной SYSTEMA SEPHIROTIKVM был заведен, но еще не запущен. Саша еще пока был жив... согласно законам Традиции.