Осенью 1978 года Саша Леннон решил сменить место дислокации штаб-квартиры магического ордена. Он переселялся на берег моря в 40 километрах от Таллина, получив должность сторожа загородного дома отдыха.
С одной стороны, перспектива жизни в незамутненной шизоидными городскими вибрациями природной среде ему очень даже нравилась. Здесь наиболее полно раскрывалась творческая жилка его черно-магической шаманской сущности, которая проявилась еще в период ретритов на хутор Лангермаа у философа Михаэля Тамма, где он изобретательно строил черные жертвенники и вызывал к ним могущественных демонов ночи.
С другой стороны, традиционная убранистическиая сеть невидимых высоковольтных линий, соединяющих заряженные еще древними мастерами культовые сооружения города, постоянно тянула его к себе вибрацией мощных электро-магнитных силовых полей. Особенно крепко держал его в городе Карловый Голем - оживленный Ленноном бронзовый солдат на братской могиле воинов освободителей. Саша Леннон часто сидел перед окном своей Тынисмяэской магической канцелярии в колпаке звездочета и безучастно смотрел на мерцающие за Карловой церковью желтые всполохи Вечного огня у ног оживленного им бронзового воина. Иногда сознание Александра соскакивало на пороговый уровень между состоянием сна и бодрствование (как на пятом вдохе Сопалса), и тогда он видел обрывки картин будущего...
В мерцающих таким же желтым светов, как Вечный огонь на могиле Освободителей, видениях к нему подходил ученик "Ы", но почему-то коротко остриженный и строгий, с совершенно не свойственным для него решительным и твердых взглядом. "Где твои волосы и очки, Ычу?" - хотел спросить его Леннон.
- Я состриг волосы и выбросил очки. - отвечал на его немой вопрос бывший ученик. - Очки мешали мне разглядеть бога, а за волосы масоны привязали меня к мнимым ценностям и заставили страдать. Всё то, что они несут, это давно больное и зараженное. Они всегда несли египетскую магическую культуру, всегда волховствовали, всегда воевали против человека. Жертвоприношения Адаму... Несколько сот лет они мешали поколениям человеков прийти к Адаму, встретиться всем. Но это сейчас у них не получится. Их время вышло. Не получится помешать Адаму встретиться на небе. Но они ошибаются, если думают, что Адам может жить только на небе. Бог сказал: как на небе, так и на земле. Человек живет, как на небе, так и на земле. Поэтому их царство подходит к концу. И вся их культура, цивилизация, искусство, литература, ценности, все они ценны только тогда, когда люди погружены в сон и живут постоянно в мире злого, в мире дьявола... Но, когда они приходят в город Рахмона, в город добра, они начинают смотреть на всё это, как на больные ценности...
- Погоди, Ычу, - сказал ему Леннон. - Неужели ты думаешь, что для меня есть что-то ценное в этом мире? Бодхисатты четырех сторон света указуют мне путь к Будде!..
- Моё новое имя - Икром, - таким же металлическим голосом прервал бывший ученик своего бывшего учителя. - Вы принимаете своих сатАн за богов. Вы создаете себе кумиров, такие, как деньги, женщины, как различные герои и артисты. Вот ваши кумиры, вот, кому вы поклоняетесь. Это - ваши боги. Они созданы вашим воображением, поэтому для вас нет истинного бога, поэтому вы отделены от бога... Наша культура и цивилизация поражены злой болезнью. Все подчиняются дьяволу. Почти все продали бога. Почти все забыли... Вот поэтому черный жрец и правит миром. Бог усмирял один народ другим народом. Вспомни, вспомни, сколько было неверных народов в истории Земли! Сколько было блядствующих, безбожествующих, творящих страшные жертвоприношения! Сколько было! Все были стерты! Все были стерты... вы думаете, что вы чем-то отличаетесь?.. Ничем не отличаетесь! Пришли ваши последние годы!... Поэтому никуда не уйти от того, что придется расплатиться за всё. За несколько сот лет вашего царствования. Человеки не должны бояться смерти. Кто по-человечески живет, тот по-человечески и умрет.
- Икром!... - Леннон протянул бывшему ученику руку, но видение из будущего тут же растворилось в прыгающих по темному оконному стеклу оранжевых бликах, а на подоконнике лежало стихотворение Ычу из настоящего 1978 года, написанное корявыми буквами на тетрадном листке:
Никого не будет в доме
Этой полночью чумной,
Я закрою крепко двери
За тобой и за собой.
За окном глумится ветер,
В клочья рвет шелка берез.
Я его сегодня встретил,
Он луну в пески унес.
Весь прозрачный, пальцем манит
Раствориться в вечной мгле,
И цветы при нем увяли
В засмердевшей вдруг воде.
В закипающем рассвете
Мерзнет сердце соловья.
Никого не будет в доме,
Только тени - ты и я...
Леннон посмотрел на большую желтую ядовитую луну за окном и понял, что все они (он и его бывшие ученики) уйдут из этого мира, и что он уйдет самым первым, как и подобает магистру ордена Золотого креста.
На следующий день Саша Леннон встретился на пятачке у кинотеатра "Сыпрус" с Йокси. Он долго присматривался к одиноким прохожим в плащах с поднятыми воротниками, пытаясь определить наружников из конторы, потом показал кивком на небольшой барчик рядом с пельменной.
Уже в барчике за чашкой кофе он предложил Йокси пойти к нему домой на Тынисмяги, бухнуть и поговорить о жизни. Тут же в соседнем овощном магазине купили пару бутылок "Лиманского" и отправились в штаб-квартиру у Карловой церкви. Там на кухне после первой выпитой бутылки он сказал Йокси:
- Знаешь, брат, все вы будете жить долго. А я знаю, что меня скоро уйдут. И уйду я, как Будда.
Из воспоминаний Джа-Гузмана:
"Приближался 1979 год. Я к этому времени переехал жить из Кадриорга в Мустамяэ, в пятиэтажку неподалеку от ресторана "Кянну Кукк", рядом с которым жил Леннон. Накануне Нового года я поставил елку, повесил украшения. Среди игрушек были две похожих фигурки деда-мороза: обе в остроконечных колпаках с золотыми звездами и рогами изобилия (типа подарочных мешков) в руках. Я прикрепил одну из фигурок к ветке и собирался то же самое сделать с другой, как вдруг та выскользнула у меня из рук и с тихим хрустом разбилась на ковре. Это произошло в тот самый момент, когда я, заглядевшись на деда-мороза, вспомнил об образе Леннона в колпаке звездочета. Видимо, в это же самое мгновение Петр подумал обо мне. Рам неоднократно говорил, что если человек роняет что-нибудь из рук, то это - признак приникновения в психику телепатемы извне, что может сопровождаться кратким зашкаливанием".