Помощник неслышно выскользнул за дверь. Лланд подошел к окну. Заветный купол в паре миль от его офиса горел в апельсиновых лучах закатного ноябрьского солнца. Завтра всё будет кончено. В результатах он не сомневался. По данным экзит-поллов, даже если учесть их погрешность, он получил небывалую фору по всем штатам. Кроме Техаса, разумеется. Но эти смешные ковбои ему не помешают.
Внизу под окном ветер качнул рябину, и спелые гроздья полыхнули багряным. Сегодня всё напоминало ему о родине, которую он трусливо, вслед за первой волной беженцев, оставил десять лет назад - обречённую на медленную необитаемую смерть. Но с тех пор многое переменилось.
Девять лет, проведённые в гетто, куда селили его соплеменников-иммигрантов, по пятнадцать душ в тесных каморках, казались ему теперь кошмарным сном. Из мусорщика в кандидаты - за один щелчок пальцев! Спасибо командору Ннегеру, одному из Первых. Тот увидел в парнишке из бедного песчаного ссабтана потенциал воина и дипломата.
Середина столетия, пусть и чужого летоисчисления, станет красивой вехой в личной истории Лланда и тем более в истории его народа. Он сам станет Историей.
Ночь густо и неторопливо переливалась от сумерек до сумерек и наконец заголубела рассветом. Лланд сидел в глубоком кресле и слушал, как за дверью кабинета сдержанно переговаривалась его команда.
Он устало пожмурил глаза, вставил айай-линзы и обновил твиттер CNN. Вот оно: "Впервые в истории президентом США стал марсианин. Мы подтвердили звание самой демократичной страны во всей Солнечной системе. Пока русские старались замаскировать свою неудачную попытку так называемого терра-формирования Марса, что скорее походило на вторжение и травлю местного..."
Лланд не стал дочитывать расширенный твит новостников. Он сдвинул незаметный бегунок на запястье и включил зашифрованную линию связи. "Доступ получен. Через несколько часов сеть орбитальной защиты будет дезактивирована."