Аннотация: Жизнь после смерти. Пятое место (из 75) на одноименном конкурсе литпортала Фантасты.ру.
После своей смерти Пётр Иванович долго не мог прийти в себя. Причём не только в буквальном смысле. Впрочем, в буквальном-то смысле он так и не преуспел. То, что он по инерции всё ещё считал собою, распласталось, неизящно облепленное толстой переливчатой слизью с рюшечками, бывшей всего три минуты назад гордостью Петра Ивановича, а именно - лучшей в городе коллекцией ядовитых и не очень медуз. Теперь эта почти невидимая глазу масса, растерянно подрагивая книдоцитами, медленно сползала с остроносого и небритого лица Петра Ивановича, с его выпирающего округлого брюшка на половицы передней его скромного дома в пригороде и сплющивалась, пытаясь уместиться в неглубоких лужицах воды из разбитого аквариума. "Эх, жаль, что медузы - не собаки, - запоздало огорчился Пётр Иванович, - хоть кто-то бы суетился сейчас вокруг меня." Медузы же, несмотря на свои двадцать четыре глаза, вряд ли могли отличить очертания Петра Ивановича от вазы на комоде. А вот Пётр Иванович уж точно знал, что медузы - не собаки, ибо знал о медузах абсолютно всё.
Последнее, что Пётр Иванович помнил - он скармливал своей любимице, кубомедузе Хире, Chironex Fleckeri, выловленной им у берегов Самуи в прошлом году, остатки креветок. Внезапно, точно на что-то обидевшись, Хира метнула щупальце ему в щёку, он дёрнулся, схватился за край аквариума, затем - жесточайший грохот, жжение, боль в груди - ему почудилось, будто сама Хира сжала своими щупальцами его сердце - после чего он словно проснулся, и всё, что было до того, сию же минуту неуловимо растворилось в памяти, как и все сны, которые он никогда не мог пересказать.
В новом положении Петру Ивановичу было поначалу весьма непривычно. Он никак не мог понять, чем он видит свое ставшее теперь чужим тело. Пытаясь повести по сторонам головой, как если бы таковая имелась у него на плечах, которые кстати тоже остались там на полу, Пётр Иванович обнаружил необычайную лёгкость в движениях. Хотя двигаться было нечему - куда бы он ни направлял свой взгляд, он не видел ничего вокруг той точки, из которой он, этот взгляд, исходил. Пётр Иванович был отныне чистым зрением, умозрительной идеей, - уточнил он сам для себя. Будучи лишённым интеллектуальной девственности в самом юном возрасте, Пётр Иванович частенько любил приблеснуть парой-тройкой выспренностей не только в разговоре, но и в собственных размышлениях.
Второй странностью был запах. Пахло кругло и упруго, как пахнут новые резиновые пупсы. То, что Пётр Иванович с точностью определил этот запах, тоже показалось ему странным - никогда он не имел дела ни с пупсами, ни с игрушками, ни даже с резиновой промышленностью в целом.
Однако долго размышлять над первыми странностями небытия ему не пришлось. Он вдруг почувствовал, как его "умозрительную идею" мощно втянуло словно в какую-то узкую горловину и протащило, обдирая его невидимые плечи, по тёмной и вонючей трубе, покуда не выбросило в вагон, битком набитый пассажирами. Пётр Иванович подумал было, что вернулся к жизни, а то и просто очнулся, задремав в метро - что ж, бывает, и не такое приснится.
Вагон мерно покачивало, за окнами мелькали опутанные проводами стены тоннеля. Обычные рекламные стикеры на окнах: "Позвоните родственникам! Три часа за минуту! Дешевле только на том свете." Бред отчаявшихся копирайтеров. Смущало только одно: по-прежнему пахло резиновыми пупсами. Пётр Иванович пригляделся к пассажирам. Они ничем не отличались друг от друга и мягко пружинили наощупь. Выгнув шею, Пётр Иванович попытался рассмотреть и себя и свои руки. Идеальная перламутровая кожа, как у младенца, ровные ногти, ни единой морщинки, ни единого волоска, отутюженный тёмно-синий костюм, голубая рубашка, скромный галстук.
Пётр Иванович снова поднял глаза. Взгляд наткнулся на другой рекламный постер: "Экскурсии на тот свет. Забыли, как пахнет настоящее метро? Мечтаете о склоках в очередях и давке в автобусах? Экстремальные туры в мир плотских наслаждений! Поживите ещё чуть-чуть! Наши филиалы на любой промежуточной станции."
"Выходит, я всё-таки умер, - безучастно думал Пётр Иванович. - Значит, вот такая она смерть: всё то же самое, только без тела и без чувств. А как же рай и ад, небесные сады и подземные сковородки? А сорок дней?.. Ох, - спохватился вдруг Пётр Иванович, - что ж, я и на похороны свои не посмотрю?"
Поезд сбавил скорость, приятный голос в громкоговорителе объявил: "Станция Несчастные Случаи, переход на Синее Кольцо, следующая станция - Насильственные Смерти". Пассажиры стали пробираться к выходу. Поезд остановился, вагон почти опустел. "Похожа на Нарвскую," - отметил Пётр Иванович и присел на освободившееся сиденье.
Сбоку раздалось вежливое покашливание.
- Пётр Иванович Боротулси?
Пётр Иванович повернул голову. Рядом с ним пристроился белёсый нескладный гражданин в лёгком клетчатом пальто. Он не был похож на остальных пассажиров. Он не был также похож и на чёрта, каким бы мог представить его Пётр Иванович, и уж тем более на ангела. Он выглядел очень даже по-человечески.
- Гадаете, кто я?
Пётр Иванович кивнул.
- Я - Вагоновожатый. Зовите меня, скажем... Пётр Иванович. Нет? Иван Петрович? Тоже нет? Впрочем, я с вами ненадолго... надеюсь. Я ваш куратор, в некотором роде. Быстренько введу в вас в курс дела, а то вы тут будете ездить по Кольцевой целую вечность, увеличивая пассажиропоток. Свою станцию вы уже проморгали. Теперь у нас есть время ответить на ваши вопросы. На похороны можете посмотреть, если обратитесь к этим мошенникам, - Вагоновожатый мотнул белобрысой чёлкой в сторону рекламных объявлений. - Но сдерут они с вас три шкуры, предупреждаю. Или опций лишитесь, или закольцуетесь. Дальше. Я ни чёрт, ни ангел, ни, упаси боже, бог. Ничего такого вы здесь не увидите. Всё это плод фантазии наших креативщиков из литературного отдела и результат работы книжных червей, я расскажу вам о них позже, если вы выберете эту опцию. Соответственно, нет ни Ада, ни Рая, ни даже Чистилища. Какой в этом смысл? Ведь то, что остается после смерти тела - ничего не чувствует, все рецепторы умерли, и нет больше ни добра, ни зла. А что же остаётся, спросите вы. Остаётся некая субстанция, двадцать один грамм чистого разума и совокупности навыков - квинтэссенция личности, упакованная в упругий пластик.
- И что дальше происходит с этой квинтэссенцией?
- Дальше начинается самое интересное. На сегодняшний день существует несколько возможностей. Самая привлекательная, на мой взгляд, это имплантация. Вы выступаете в роли донора, и ваша квинтэссенция имплантируется в живущего человека в виде навыков. Происходит своего рода апгрейд интеллекта и способностей. Загвоздка тут в том, что на имплантацию должен поступить заказ оттуда. Благотворительностью мы не занимаемся. И просто так раздавать таланты направо и налево не собираемся. На вас, к сожалению, заказа не поступало. Уж простите великодушно, но человечишко вы заурядный. Из вас даже злодей - и тот никудышный бы вышел. И даже убиты-то вы бестолковой и безобидной медузой.
- Не скажите! В одном щупальце такой медузы хватит яда, чтобы убить до шестидесяти человек! Не всякая змея на такое способна. Не говоря уже о банальных хищниках. Но вы правы - сам я и мухи не обижу.
- Всё, значит, на медуз своих перекладываете, весь нерастраченный яд, - не спросил, а констатировал Вагоновожатый.
- И что же, эти импланты - развитая индустрия? - Пётр Иванович не стал дальше спорить и продолжил, ничуть не обидевшись на "заурядного человечишка". - Надо же. Никогда не слышал.
- Мало кто слышал. В супермаркетах ведь Дар не купишь. Большие деньги - большие тайны. Сейчас заказы идут, в основном, на финансовых и технических гениев.
- И неужели заказчики ждут их естественной смерти?
- Пётр Иванович! Да где ж вы видели, чтобы гении естественной смертью умирали? Взять Стива Джобса, к примеру...
- Разве он не от болезни?..
- Наивный вы человек, Пётр Иванович. Это же самый простой способ имитировать ненасильственную смерть! Вы как вчера родились, ей-богу.
- И кто же заказал квинтэссенцию Джобса?.. А то последнее обновление iOS было прескверным. Словно кому-то из Эппл имплантировали Билла Гейтса. Но он-то вроде жив пока.
- Кто заказал Джобса, я вам сказать не могу, сами понимаете. Лучше я вас ознакомлю с тем, из чего вы можете выбрать.
- Так я могу выбирать?
- А я вам не сказал ещё? Вы же у нас миллионный умерший с начала отчётного периода. Поздравляю! - Куратор схватил Петра Ивановича и прижал к груди. От него чем-то пахнуло, но Пётр Иванович так и не разобрал, это что-то всего лишь на мгновение перебило царящий повсюду резиновый запах.
Куратор подкинул в голос щепоть торжественности и продолжил:
- ... И вам предоставляется - вместо рая, который вы себе там навоображали, не без нашей помощи, - свобода выбрать свой собственный "ад", - он расхохотался и затряс белёсыми кудрями. - Ну, не всё так плохо, не расстраивайтесь. Хотя расстраиваться вам нечем... пока что, - значительно подчеркнул Вагоновожатый. - Другие-то вообще получают только то, что заслужили.
- Не очень-то вы парадно встречаете миллионного умершего, - с упрёком заметил Пётр Иванович.
- Так и смерть - не повод устраивать праздничные фейерверки, согласитесь. Хватит с вас того, что вы получаете свободу выбора - раз, и индивидуальный бонус-сюрприз - два. Хотя, должен предупредить, сюрприз не всегда оказывается приятным. А может, рискнете? Такие, как вы, обычно после смерти только и рискуют.
- Погодите, вы же не рассказали мне о других вариантах!
- Ладно, только вкратце, а то заболтался я с вами, а у меня рабочий день заканчивается.
Пётр Иванович приготовился слушать.
- Итак, первое - почти то же самое, что импланты. Но мы называем их "паразитами". Представьте себе коммунальную квартиру и переселите её в человеческую душу. Та же квинтэссенция личности, но ничем не примечательная, со своими "тараканами", внедряется в любого живого человека, вместе с десятком других таких же квинтэссенций, и так они сосуществуют - в тесноте и в обиде. Хотите жить - выбирайте паразитирование.
Во-вторых, вы можете выбрать воспоминания. Вы будете жить в воспоминаниях. Плохих, хороших, искажённых. Это будет смутное прерывистое существование, вам придётся заниматься тем, чем вы, возможно, никогда и не занимались - люди склонны перевирать даже свои воспоминания.
Что ещё? Вы можете прожить свою жизнь заново. Вижу, вы оживились. Кажется заманчивым? Вы, наверное, решили, что будете способны всё изменить, принять правильные решения, поставить последние деньги на правильную лошадь и сорвать куш? - Куратор горько усмехнулся, на миг задумавшись о чём-то своём. - А вот и нет! Не обольщайтесь, вы проживёте свою жизнь в точности так же, как прожили её уже однажды... или даже не однажды. В точности на сто процентов!
Или вот ещё вариант - он, скорее, для мазохистов. Знаете, конечно, что производство всего на свете - от трусов до самолётов - базируется нынче в Китае? А задумывались, откуда берётся столько китайцев, чтобы успевать всё это производить? И главное - почему это стоит так дёшево?
- Неужели?..
- А то ж. Миллионы пластиковых трупов, со слегка суженными глазами, чтобы - если что - лишних вопросов не возникало, простаивают десятилетиями в гигантских многоэтажных подземных ульях за конвейерами, клепая разнообразную "китайскую" фигню. Им не нужен ни отдых, ни зарплата. Но добровольно, как правило, на такое никто не соглашается.
Ну, и на десерт. Я бы рекомендовал вам именно эту опцию. "Книжный червь". Вы любите читать?
Пётр Иванович замялся.
- Да знаю-знаю, что вы только в туалете читаете. Видите в углу целлулоида с планшетом?
Пётр Иванович не сразу понял, кого куратор назвал "целлулоидом". Но человека с планшетом увидел сразу. Он был таким же, как все, как и сам Пётр Иванович - и правда, резиновым целлулоидом, но он самозабвенно читал что-то с планшета. У Петра Ивановича вдруг дорисовался в голове образ - он узнал человека, которого встречал по утрам и вечерам на Гренадёрском мосту по дороге на работу и с работы. Тот регулярно попадался ему на пути - с бородой, в шляпе, с тростью и с неизменным планшетом. Он читал его на ходу, не отвлекаясь даже на светофоры. Пётр Иванович мимоходом ему завидовал и тут же о нём забывал.
- Дочитался, - невольно вырвалось у Петра Ивановича.
- Точно, - подтвердил Вагоновожатый. - Чёрная побитая "волга", за рулём сами-знаете-кто. А планшет уцелел. В общем, таких мы берём в космонавты, то есть в книжные черви. Некоторые черви потом дослуживаются до креативного отдела, до белых воротничков, так что подумайте.
- А что нужно делать?
- Работа простая. Есть два типа червей. Собственно книжные, и так называемый "писательский зуд" - вроде вируса. В этом случае ваша квинтэссенция запускается в левое полушарие писателей и начинает там "шалить", а писатели называют это музой. Вы же всего лишь даёте им историю собственной жизни, анекдоты рассказываете, страшилки - кто во что горазд, в общем. "Черви" же закачиваются в электронные книги и переиначивают их сюжеты на свой лад, вернее, на лад нашего литотдела... Всё, Пётр Иванович, разрешите откланяться. Не пропустите свою станцию - Несчастные Случаи. Там перейдёте на другое кольцо и выберете, что захотите, вот ваш купон, - он протянул Петру Ивановичу пластиковую карту.
- Ну, а сюрприз? Там что?
- Пётр Иванович! Это же сюрприз! Могу сказать только, что это то, чего вы заслуживаете!
Вагоновожатый, не дожидаясь остановки, проследовал в конец вагона и вышел в дверь, ведущую в тоннель.
Пётр Иванович сразу исключил китайский конвейер.
Пётр Иванович не только не любил читать, он ещё и ненавидел всю творческую богему.
Пётр Иванович очень не хотел повторять некоторые свои... ошибки, назовём их так.
Пётр Иванович сомневался, что кто-то о нём будет вспоминать.
А уж как Пётр Иванович не любил кучковаться!
И Пётр Иванович решил рискнуть. Вряд ли сюрприз окажется хуже всего перечисленного.
Он вышел на своей станции. Перешёл на другое кольцо. Вошёл в прибывший поезд. Пассажиров было немного. Вместо сидений в стены вагона были вмонтированы терминалы вроде платёжных. Перед каждым на полу лежал аккуратный круглый коврик. Пётр Иванович осторожно приблизился к одному из них.
"Приложите ладонь," - появилась надпись на сенсорной панели. Пётр Иванович приложил.
"Уважаемый Пётр Иванович! Добро пожаловать на тот свет! Если у вас есть купонная карта, вставьте её в считыватель." Пётр Иванович вставил.
"Пожалуйста, выберите опцию," - продолжал общение терминал. Палец Петра Ивановича нерешительно завис над панелью, но всё же коснулся плашки с надписью "Бонус-сюрприз".
Пётр Иванович не успел дочитать прощальное напутствие вежливого терминала, как коврик у него под ногами разделился на две створки, которые молниеносно раздвинулись в разные стороны, и Пётр Иванович охнув, провалился вниз.
Он долго летел в темноте, почти чувствуя, а вернее - зная, как гравитация плющит его пластиковое лицо.
Внезапно всё вокруг стало голубым и зелёным, Пётр Иванович оказался в воде. Вокруг него переливался прозрачный прямоугольный купол харибдиды. Его взгляд стал панорамным - он смотрел во все четыре стороны. Его тело - то, что он ощущал своим телом, асимметрично сокращаясь, плавными толчками передвигалось в толще воды.
Его, Петра Ивановича, квинтэссенция имплантировалась в кубомедузу. Теперь медуза обладала человеческим разумом, а Пётр Иванович обладал шестьюдесятью щупальцами, наполненными самым смертоносным ядом во всём Мировом океане.