Добрицкая Светлана Николаевна : другие произведения.

Белый снег над белой птицей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    история женщины,которая стремилась стать счастливой, но не там сначала искала самое заветное в жизни.

Социальный роман

"Белый снег над белой птицей"

г. Севастополь

2008

   Глава 1.
   Утро... Неужели сегодня взошло солнце. Зачем? Для кого? Неужели никто в этом мире не считается со мной. Ведь я хочу кромешной, вечной темноты, которая полноправной владычицей поселилась в моей душе. Нет, не хочу, не хочу жить, не хочу больше видеть солнце. И кто придумал, что человек не может долго жить сам? Неужели одиночество страшнее, чем предательство? Неужели легче выдержать лживый взгляд любимого человека, чем всю жизнь мечтать о нём в своих самых заветных мечтах? Неужели легко осознавать, что ты пустоцвет... Да, пустоцвет...Женщина, которая пройдёт все стадии своего развития, но никогда не станет матерью. Любящая дочь, когда-то желанная жена, но не суждено мне стать хранительницей домашнего очага, который был бы овеян спокойствием, озвучен детским смехом, украшен ещё неумелыми детскими рисунками.
   Всю ночь я прокручивала вчерашний разговор с мужем, находя в нем всё новые и новые грани. А осознала одно- я теперь одна и были ли мы когда-нибудь парой.. И зачем мне рассветы, ради кого мне теперь жить? Жила как во сне, всё меня устраивало, а теперь, где найти смысл жизни.
  
   Моё осознанное самоуничижение остановил скрип входной двери. Не может быть, что вернулся муж? Подсознательно стала убеждать себя, что вчерашние выяснения отношений мне приснились, что я сейчас открою дверь и увижу моего любимого с цветами, с раскрасневшимся от мороза лицом, и он скажет знакомую фразу - приветствие: "Встречайте меня все - я вернулся".
   Двери в спальню открываются, и мои размышления перебила удивлённая фраза мужа: "Почему ты не на работе?"
   - А разве это должно тебя интересовать? -впервые в жизни холодно ответила мужу.
   Воцарилась тишина. Это позволило мне присмотреться к нему. На нем одежда была измята, словно он спал, не раздеваясь, лицо было небритое, волосы взъерошены.
   - Ты ночевал на улице?- решилась спросить я.
   -Нет, под дверью любимой женщины,- резко отрезал он.
   - Чем же ты заслужил немилость?- удивилась я, а сама пыталась скрыть душевную боль, ревность, которая начинала меня душить.
   - Я опоздал на ужин?- оправдывался он, выдавливая из себя слова.
   - Надеюсь, тарелки полетели в твою физиономию?- злорадствовала я.
   - Полетели, приходилось уворачиваться,- бурчал себе под нос и украдкой посматривал на часы.
   - Ты кого-то ждёшь?- заполняла тишину вопросами.
   - ...- он с лёгкостью проигнорировал меня.
   -Удивляюсь сама себе, откуда я беру силы разговаривать с тобой после вчерашнего!- возмущалась я, пытаясь сильнее укутаться одеялом, чтобы больше не видеть и не слышать своего обидчика.
   - Послушай, Викусик, нам ещё немного придётся потерпеть друг друга,- начал он объяснения.
   Это заставило накрыться с головой, чтобы ни одна нотка его лживого голоса не смогла проникнуть в моё сознание.
   - Всё-таки это наша общая квартира, мы вместе её покупали. И так легко я тебе её не отдам. Я мог пожертвовать ей только ради детей. А у нас их нет,- излагал он свои размышления.
   Резко вырвавшись из своего мягкого и тёплого плена, прокричала:
   - Подонок. Тебе доставляет удовольствие меня мучить. Да, я бесплодна, но сколько можно этим резать вживую,- кричала я, а сама не могла рассмотреть когда-то любящего мужа сквозь горькую пелену слёз.
   - Вот только не надо делать меня монстром. Мы взрослые люди. Сама понимаешь, что я вправе иметь сына, но ты же не можешь мне его дать. Значит, нам не по пути. Я же говорил это тебе вчера. Ты - пустоцвет, а мне нужен наследник. И моё желание вполне нормальное,- возмущённо кричал он, не обращая внимания на мои слёзы.- Всё. Всё это в прошлом. Я требую развода. Ты, если мне не изменяет память, дала на него согласие. А теперь дело за малым - ждать конца бракоразводного процесса.
   - Дело за малым- унизить меня как женщину, бросить на полпути, а самому продолжать жизнь. Неужели ты уже не любишь меня? - сделала попытку достучаться до его сердца.
   - Викусик, дело не в чувстве. Я мужик, и мне нужен наследник. Теорема проста. Ты должна меня понять,- нервно размахивая руками и похаживая манерно по комнате, выдавливал из себя эти слова.- Мне стыдно перед мужиками. Они гордятся своими сыновьями, вместе ездят на рыбалку. А я ...
   Мне уже казалось, что он плачет, или просто тень упала на его напряжённое лицо. Жалость смешалась с любовью к нему, и эта взрывоопасная смесь, уже в который раз, заставила меня расстаться со своим любимым человеком.
   - Руслан, всё, прекращай. Я дам тебе развод. Меньше всего я хочу стать причиной твоего несчастья. Дети- это святое...
   Промолвив эти слова, снова упала в мягкую бездну постели, пытаясь ото всех спрятать слёзы отчаяния. Боже, неужели Руслан не помнит наши первые встречи, когда мы ночи напролёт мечтали о детях, придумывали им имена, пытались предугадать их внешность, привычки, с наслаждением рассказывали анекдоты, которые пестрили детским остроумием. Тогда мы были оба счастливы. Не может быть, чтобы он не помнил моё неуёмное желание иметь ребёнка. Почему он не учитывает моё душевное состояние теперь. Мне больно вдвойне : я желаю иметь ребёнка, но не могу, этим принося страдания себе и мужу. После стольких лет совместной жизни у меня не возникло и тени сомнения, что виновница бесплодия именно я, а не мой Руслан. Мы не проходили медицинских проверок, тестов, ориентировались лишь на историю из юношеских лет мужа. Он часто напоминал мне, что ещё в юности от него забеременела его первая девушка, которая вынуждена была сделать аборт. Этим событием муж часто оправдывался. И как вывод я стала считать себя пустоцветом...
   Чувствовала присутствие мужа в спальне, который, возможно, собирал вещи, так как скрип плательного шкафа практически каждую секунду щекотал мне нервы. Его дыхание, невнятное бурчание становилось уже каким- то далёким, чужим.
   Одиночество холодной рукой уже касалось меня, вызывая дрожь всего тела, замирание уставшего сердца. Сжимая своё рукопожатие, одиночество нашёптывало мне о холодных долгих вечерах, о безрадостных праздниках, о долгом и вынужденном молчании. А как я сообщу об этом своим родителям, подругам? Что они будут думать обо мне? Я же теперь не жена, а брошенная, никому не нужная женщина средних лет. За годы семейной жизни я разучилась быть внимательной к себе, секретам красоты и шарма я уделяла всё меньше и меньше времени, зная о том, что меня ждёт любимый человек дома, хотела быть красивой и естественной лишь для него, а не для всего мира. И вот мой любимый человек оставил меня наедине с этим большим и требовательным миром.
   -Викусик, - сделал попытку обратиться ко мне муж.
   - Виктория. Давай без нежностей,- требовательно отчеканила слова- обращения.
   -Вика. Через неделю Новый год. Я приведу в нашу квартиру мою женщину в новогоднюю ночь. И хотел, чтобы ты праздновала с родителями ... или вместе с подругой,- шокировал меня своей просьбой.
   - Праздновать я буду дома. Никуда со своей квартиры не уйду,- кричала эти слова и просто шипела от возмущения.
   Как он мог так поступить со мной! Ещё не получив официального развода, он желает привести в дом женщину, скорее всего моложе и красивее меня !
   - Перестань строить из себя роковую женщину. Ты таковой не была и не будешь,- хладнокровно говорил он, а сам продолжал собирать вещи.
   - Но и ведь ты никогда не был бездушным человеком. Новый год - это семейный праздник, а ты хочешь привести в наш дом чужую женщину, разве это справедливо,- пыталась я его вразумить, а ещё больше вызвать к себе жалость.- Милый, давай проведём этот Новый год вместе, пусть это станет прощальным вечером для нас с тобой. После я отпущу тебя к твоей молодой женщине.
   В голосе звучали последние нотки надежды, а в воображении я рисовала ту праздничную ночь, видела себя неотразимой, хотела верить, что я заставлю мужа вновь полюбить себя, что эта ночь станет моментом зарождения новой жизни, жизни нашего сына.
   - Да вот только не надо. Это женская уловка - ты хочешь снова соблазнить меня, заставить забыть Аду, бросить её, вернуться в нашу неполноценную семью,- парировал мне муж, словно имел возможность читать мои потаённые мысли.
   -Её зовут Ада...- скорее просто шептала отрешённо, не желая обращаться к мужу за объяснениями, так как всё равно я бы их не получила.
   Данные слова заставили вновь окунуться в мир эмоций, чувств. Ада, лучше имени не придумать, оно громогласно, красноречиво, оно болезненно и жестоко.
   -Думаю, что к этому разговору мы возвращаться не будем. Тебе необходимо уйти с нашей квартиры в новогоднюю ночь, если не желаешь услышать насмешек и оскорблений в твой адрес от Адусика,- нервно теребя чемодан в своих руках, пробурчал он, даже не желая смотреть на меня.
   -А ты позволишь? Ты позволишь кричать на меня, на женщину, которая считает до сих пор тебя любимым и желанным, которая не жалея ни о чём подарила тебе свою молодость,- наигранно дрожащим голосом обращалась я к нерешительному мужу.
   - Ты ещё не представляешь, какой характер у Ады,- гордо и с долей страха отвечал мой муж.
   - Мой милый, ты стал подкаблучником??? - злорадствовала я.
   -Нет. Просто, я её люблю...- эти слова, словно обухом, ударили по моему сознанию. Как не старалась , не могла найти нотки лжи, наигранности. Муж любит другую женщину и говорит об этом открыто!
   Я присмотрелась внимательнее к Руслану, наконец, начиная понимать, что передо мной стоит уже абсолютно чужой, незнакомый мне человек. Любовь и привязанность так быстро улетучились с его сознания. Он с лёгкостью переступил ту грань, которая отделяла его от новой жизни, оставив позади меня.
   А что тогда было между нами - не любовь? Значит, он её боится, терпит выходки и всё потому, что он её любит? Хозяином положения, их жизни стала она, а муж превратился в послушное существо. Неужели женщины могут добиваться такой власти над мужчиной, а они в свою очередь могут быть послушны?
   - Руслан, я не узнаю тебя,- не сводя с него глаз, удивлённо шептала слова.
   - Да, я изменился. Я понял, если мужчина женщину не боготворит, не носит её на руках, то это не семья. Виктория, не было у нас в жизни чего-то воздушного, лёгкого. Ходили мы ногами по земле, а я хочу туда - на небо, - говоря это, он указательным пальцем стал неуклюже показывать на небо, всё время в разные стороны, словно не знал где оно находиться.
   -Ошибаешься, было в нашей жизни и воздушное и лёгкое, иначе бы она не лопнула как мыльный пузырь,- в том же философском духе ответила любимому мужу.- Не было в наших отношениях уважения, это я только сейчас поняла, не делал бы ты с нашего развода фарс, не были бы ми с тобой комедиантами, марионетками в руках твоей Ады.
   - Мы не ломаем комедию,- возмутился он.
   -Нет? А тогда зачем вы желаете праздновать Новый год в нашей квартире, ведь я ещё здесь хозяйка. Неужели нельзя оставить меня в покое, позволив спокойно выплакаться, пожалеть в себя в моей КВАРТИРЕ, которая служила для меня родным домом почти десяток лет,- пыталась я отстоять своё право на одиночество.
   - Так желает Ада...- беспомощно бормотал муж.
   -А ты этого хочешь?- не понимала я причин беспозвоночности моего мужа.
   - Ей нельзя волноваться, она ждёт ребёнка,- раскрыл он причины своей послушности.
   - И какой срок?- уже ничего не понимая, спросила я.
   - Не знаю, Ада сказала где-то неделя-две...- с поникшей головой оправдывался муж.
   - Больше ничего не хочу слышать. Я устала от парадоксальных ситуаций твоей жизни. Не могу, пожалей меня, избавь от этих подробностей. Уходи. Слышишь, уходи...- умоляла я, желая об одном - упасть на подушку и рыдать, рыдать.
   -Я не стану больше повторять, что нам нужна квартира на новогоднюю ночь. Ты меня понимаешь, ты должна понять...- нервничая, повторял своё требование Руслан.- Тебе будет лучше, если пойдёшь к родителям. У них весело.
   Наконец осознав, что я уже не внимаю его словам, он, окинув прощальным взглядом нашу спальню, не попрощавшись, отправился восвояси.
   Боже, за что такое наказание. Она ждёт ребёнка... ждёт ребёнка от моего мужа. Она почувствует сердцебиение малютки...А я никогда не увижу счастливых глаз моего мужа, который коснувшись живота женщины, почувствует как толкается его наследник.
Размышления, слёзы, жалость -всё слилось воедино. Теперь я понимала, что это такое новогодняя депрессия и почему люди решаются на самоубийство. Я не пребывала в полном отчаянии, но проскакивало жгучее желание покончить с собой и не потому, что мне надоела такая жизнь, а назло мужу, чтобы он за мою смерть корил себя, наконец -то осознал, что же он потерял. Но одновременно с этим подсознание меня укоряло тем, что я стала драматической актрисой, что всецело отдалась во власть эмоциям и чувствам. Казалась, что я была комедианткой, которая своевременно может пустить слезу, либо рассмеяться над глупой шуткой - всё ради того, чтобы добиться своей цели. Стоило уйти мужу, как наш с ним разговор отошёл на задний план, стал для меня неважным, нереальным. Всё плохое ушло вместе с ним в дом Ады, а я продолжала жить по накатанной полосе своей судьбы.
  
   Злость, возникшая так спонтанно, заставила меня вернуться в реальность со сжатым графиком работы, требовательным начальником, давно приспанным самоуважением.
   Когда рушится личная жизнь- это горько, но это не горе. У меня в жизни был очень мощный сильный балласт - работа, которая делало моё тело непотопляемым. В душе уже скребся страх того, что я опоздаю, и что придется идти на ковёр к директору с объяснениями. Личная жизнь личной жизнью, а вот работа- это святое. В душе я начинала злорадствовать о том, что и пустоцветы должны зарабатывать на жизнь - кушать хочется же!
   - Подъём, лентяйка!- уже командовала себе, словно пять минут назад не было выяснений отношений с моим мужем.- Ну и что, что бросил! Мы живём в двадцать первом веке, приходиться сдавливать свои чувства в определённые часовые рамки. Поплакать я ещё успею.
   Словами- убеждениями поднимала боевой дух, создавая иллюзию, что всё у меня хорошо. И почему я должна страдать, когда моему любимому всё равно? Если собираешься плакать, учила себя, то лучше плакать на публику, чтобы жидкость не зря переводить.
   -На работу как на праздник!- кричала я на всю квартиру, желая докричаться до своего подсознания, которое зудело, как оса, желая вылить горечь в моё сердце, растоптать мою искусственную уверенность.- Врёшь, не возьмёшь!
   Мои отчеканенные движения по комнате, отрепетированные многолетней практикой, позволили мне в мгновение ока собраться на работу. А мой враг - будильник, очень громко отсчитывал последние минуты, которые оставались на дорогу к месту работы.
   Стремглав я неслась по улице, часто натыкаясь на прохожих, на бегу бросая им слова извинения, а в ответ часто получала слова возмущения и недовольства.
   Переполненный транспорт угрожающе смотрел на меня застывшими и равнодушными лицами людей, которые успокоившись, прижавшись друг к другу, направлялись в сторону трудовых часов и перерывов, совещаний.
   После этих реалистических картин, решаю добираться пешком до источника заработка денег. Сделав страдальческое лицо, голосом с хриповцой готовлюсь к разговору с начальством.
   - Алло, Семен Семёнович, это я...- играю отчаявшуюся работницу, которая никак не может добраться до места своей работы.
   -Голомышкина!!! Ты где!!!- казалось, голос директора слышен во всей Вселенной.
   -Семён Семёнович, я застряла в пробке,- жалуюсь я, пытаясь даже пустить горькую слезу.
   - У нас совещание. Все ждут защиту твоего проекта. Когда ты купишь себе авто или переедешь в нормальный район,- возмущался он.
   - А где я возьму на это денег?- в который раз оправдываюсь на его замечание.
   - Ты женщина ладная, так заведи себе любовника, твой муж никогда деньги не начнёт зарабатывать,- читал он мне нравоучения.
   - Я так не могу,- чувствовала, что наш разговор заходит в тупик.
   -Голомышкина, одна нога в пробке, а другая- на совещании. Ясно тебе. Держу совет директоров только двадцать пять минут, - поставил передо мной ультиматум мой начальник.
   Последняя фраза разговора придала мне стимула и скорости моим движениям.
  
   Глава 2.
   - Папа, поднимайся, по теории вероятности ещё пять минут твоего сна приведут к тому, что я опоздаю в школу, а также лишусь завтрака, так как ты будешь разогревать его очень быстро, забудешь его выключить, когда пойдёшь бриться, а по всем требованиям здравоохранения горячая пища для детей не желательна. Как итог, я либо останусь голодным, либо обожгу в который раз себе язык. А ещё ты проспишь на работу, как следствие, ты вынужден будешь задержаться на работе, не заберёшь меня вовремя со школы, и я пропущу обед. Напрашивается вывод: ты любишь своего сына?- так сидел и уговаривал своего отца темноволосый мальчуган лет 6-7.
   Внешне он напоминал маленького профессора, титана мысли, который оказался в ловушке детского тела. Мальчик уже был одет в школьную форму, держал в руках рюкзак, робко поглядывал на часы, всё надеясь достучаться до совести сонного отца.
   -Сын, прекрати!!!- отец закрыл уши ладонями, не желая слышать теорию вероятности его сына,- И в кого же ты такой умный?
   -По теории вероятности интеллект передаётся по материнской линии, а вот красота по отцовской (ребёнок вздыхает и смотрит в зеркало). А красавцем меня не назовёшь,- размышлял мальчишка.
   - Не бойся сын, я тоже был гадким утёнком, а вот смотри, какой из меня лебедь вырос,- успокаивал его отец, наконец, выбираясь из уютной кровати.
   - По теории вероятности, не все лебеди...- пытался возразить сын.
   -Никитка, ты хочешь меня обидеть?- удивился отец, даже от неожиданности присел.
   -Нет, просто хочу тебя научить трезво смотреть на вещи,- с ноткой жалости ответил сын.
   - Я что не красив?- удивился отец, подошёл к зеркалу, чтобы убедиться в своей якобы неотразимости.
   -Красота не вечна. Ты должен ею пользоваться, пока она не увяла,- продолжал свой урок малолетний сын.
   -Сын, давай этот мужской разговор перенесём на вечер,- отец пытался прекратить этот разговор, так как угрожающее время на часах заставило его запаниковать. Последние предпраздничные рабочие дни, в которые по закону подлости накапливается максимальное количество работы, и начальники становятся особенно требовательными и щепетильными.
   -Дискуссию можем продолжить и в машине, -не желал малыш отставать от отца.
   -Сын ты мне или не сын,- взмолился отец- одиночка.
   -Сын, только усовершенствованная копия,- промолвил сын и направился на улицу. - Я подожду тебя в машине. Брюки твои ты вчера бросил в ванной. Они отсырели и измялись, а у тебя сегодня совещание.
   -Сын!!!- отчаянно прокричал отец вслед сыну, осознавая, что он прав.
   За считанные минуты отец- одиночка выскочил с квартиры в несвежем костюме, грязных ботинках, в пальто на распашку. Заскочил в машину и... встретился с недовольным и осуждающим взглядом сына.
   - По теории вероятности, большинство сыновей повторяют путь своих отцов. Неужели такого будущего ты мне желаешь,- снова вызвал на разговор сын своего отца.
   - Не преувеличивай, Никитушка, в начале месяца я всегда опрятен, чист, костюмы у меня выглажены. Я не мужчина, а картинка. Я же стираю и глажу раз в месяц,- оправдывался папочка.
   -А ещё ты носки можешь штопать на машинке, с каждым разом уменьшая их размер,- раскрывал достоинства своего отца сын Никита.
   - Да и штопать могу, и в математике и в русском разбираюсь. Я же тебе помогаю делать домашние здания!!!- набивал себе папочка.
   -Папа, программа 1 класса,- возмутился сын.
   - Всё равно, я же знаю,- не унимался отец.
   -Папа, если ты не женишься, то знаешь, к чему это может привести?- поинтересовался сын.
   -Нет, просвети меня мистер гениальность,- попросил отец, очень заинтересованный во взглядах своего сына, так как уже давно убедился в его мудрости и рассудительности не по годам.
   -По теории вероятности к 10 годам я превращусь в полного неряху, к 12 годам я заработаю себе язву желудка, поедая тобой приготовленную пищу, а 16 годам ты воспитаешь из меня женоненавистника. Осторожно!!!
   Отец заслушался умозаключениями сына, что перестал следить за проезжей частью. При крике слова "осторожно!" он резко нажал на тормоза, но было уже поздно. На его капоте лежала женщина с широко раскрытыми от страха глазами.
   -Я же говорил женоненавистник!!!- утвердительно сказал сын.
   Папа- неудачник выскочил из машины, стянул с капота испуганную женщину, струсив с неё снег, обеспокоено спросил:
   - С вами всё в порядке?
   - В порядке...Я машину вашу не испортила? Я от страха запрыгнула на...- и не найдя подходящего слова, она дрожащей рукой постучала по машине, имея в виду капот.
   -А как вас зовут?- не знал, как дальше продолжить разговор водитель- неудачник.
   -Виктория,- был лаконичным ответ.
   -Виктория, Победа, как машину моего дедушки,- приводя такое сравнение, водитель так и не заметил искорки возмущения в глазах пострадавшей Виктории.
   -Простите, а как вас зовут?- поинтересовалась оскорблённая женщина.
   -Родион,- с радостью ответил, так как был уверен в хорошем расположении к себе этой женщины.
   - Жаль, что в своём далёком детстве я не назвала так собаку,- возмущённо даже не закричала, а завизжала она.
   - Не нервничайте вы так,- пытался успокоить Родион свою новую знакомую женщину- истеричку. - Может, вас подвести?
   Не понимая причины раздражённости Виктории, Родион решил просто пойти на попятную.
   -Если у вас никаких претензий, то я тогда поеду,- спокойным тоном отпрашивался он.- Я уже опаздываю на работу.
   -А вы думаете, я не опаздываю! Мне осталось 15 минут, либо увольнение,- жаловалась Виктория.
   Родион стоял в растерянности, не зная, что говорить дальше. С опаской поглядывая на женщину, пытаясь найти повод избавиться от её общества.
   - Похоже, я попала под колёса машины не галантного мужчины, а мужлана, который не может на знак признательности и извинений подвести женщину на работу!- возмущалась Виктория. - Или сегодня все мужчины Земли сговорились меня довести до сумасшествия.
   - По какому адресу вас отвести?- спросил Родион, полностью покоряясь воли Виктории.
   - Мне необходимо на улицу Борцов Революции,- говоря всё это, она демонстративно подошла к машине и попыталась сесть на первое сидение.
   - Пожалуйста, назад,- скомандовал Родион. - У меня там сидит сын.
   - Кто?- не понимала его Виктория, так как никого в машине не оказалось, когда она открыла дверь.
   Никитка действительно не желал появляться на глаза этой тёте, поэтому заранее перебрался на заднее сидение и накрылся сверху одеялом. Только два любопытных глаза сияли из-под накидки и радостно подмигивали отцу, когда тот в растерянности стал искать сына.
   - Вы сели за руль мечтать или вы всё же планируете сдвинуться с места?- удивилась Виктория, которая с непониманием смотрела на растерянного Родиона.
   - Дело в том, что ваше место работы абсолютно не по пути, - пытался оправдаться Родион.
   - И теперь вы решаете: высадить меня из машины или самому опоздать на работу. К какому выбору вы склоняетесь?- поинтересовалась Виктория, делая уже попытку открыть дверцу машины и выйти, так как шоковое состояние постепенно отпускало её, постепенно открывая глаза на действительность.
   -Раз вы уже в машине, то, конечно же, я вас подвезу, - решился, наконец, сделать доброе дело Родион.
   Немного успокоившись, Виктория радовалась такому стечению обстоятельств, так как появилась хоть и шаткая, но надежда, что опоздание будет незначительным. Полностью отдавшись во власть своих мыслей, всматриваясь в зимние городские пейзажи, под монотонный гул машины, она пыталась сформулировать те ключевые фразы её доклада, которые непременно должны покорить совет директоров, а как следствие - у неё будет новый проект, которому она посвятит большую часть своего времени, и тогда она сможет отвлечься от краха семейной жизни. Она практически не обращала внимания на водителя машины, считая его простым извозчиком, таксистом . Если кто-то через пол часа поинтересуется как он выглядел, то она затрудниться ответить, так как водитель стал небольшим эпизодом её жизни, который в ближайшие пять минут уйдёт навсегда в архив памяти.
   -Улица Борцов Революции,- услышала она голос Родиона.- Приехали. Девушка!!!
   Ему пришлось коснуться её плеча, чтобы вернуть из мира грёз в наш, грешный и несовершенный.
   -Приехали. Вам выходить,- повторился он всё ещё сдержанно и галантно, хотя в душе давно мечтал избавиться от общества своей неожиданной попутчицы.
   Хотя она и молчала всё дорогу, но запах её духов, дыхание, плавные движения рукой по запотевшему стеклу вносили определённую дисгармонию в его холостяцкую жизнь.
   -Большое спасибо,- бросила на прощание Виктория, стремглав вылетая из машины, - Прощайте.
   Машина Родиона не сразу сорвалась с места, так как подсознательно водитель не хотел упускать из виду грациозную фигуру Виктории.
   Никита, вздохнув облегчённо, выбрался из своего убежища.
   - Даже и не думай. По теории вероятности, жёны не бросают мужей ради таких, как ты,- не сдержался Никитка и выразил свою точку зрения, - У неё на руке обручальное кольцо.
   -И всё то ты замечаешь, сын,- разочарованно ответил Родион и решительной рукой завел машину.
   - Ты знаешь, папа, жену мы будем искать тебе в детском садике, - уже в который раз удивлял сын отца своими новыми идеями.
   - В детском садике я могу найти для тебя лишь сестричку, а не жену для себя, - не понимая ход мыслей сына, возмутился Родион.
   - Я же не говорю тебе про детей, я говорю про старых работниц. Ну там нянечек, воспитателей,- объяснял Никита.
   - О-о, ты меня уже в старики записал,- стыдил своего сына папа- одиночка.
   - Ну не совсем старый, пожилой будем считать. Так вот, бери в жёны воспитательницу. Она умеет мило улыбаться, ласково говорить, и для жизни надо немного. Ты знаешь их зарплаты!!!- изложил свои аргументы Никитка.
   -И ещё они любят манную кашу, укладывать детей спать как можно раньше. Вот именно то, что ты любишь в жизни больше всего,- иронизировал отец. - Давай я возьму в жёны твою воспитательницу- Марью Гавриловну.
   -Нет. Папа, нет. Ты хочешь, чтобы у меня нарушилась моя нежная детская психика!!! - возмутился сын, понимая, что далеко зашёл в своих размышлениях. - Давай на время прекратим поиск тебе спутниц жизни, нам и вдвоём хорошо.
   -Вот так то лучше, - обрадовался отец тому соглашению, - Вот это уже мужской разговор.
   Машина была мастерски припаркована на обочине школьного двора, и маленький профессор с опозданием в двадцать минут пошёл на уроки. Ему было не привыкать к этому, да и учительница уже не ругала за регулярные эти опоздания.
  
  
   Глава 3.
   Виктория на ходу приглаживала непослушные волосы, растирала замерзшие щёки, всё время роняя заветную папку с проектом на пол, когда спешила в кабинет совета директоров.
   -Простите, я опоздала, -оправдывалась Виктория, а сама украдкой посматривала на своего непосредственного начальника.
   -За время вашего отсутствия мы рассмотрели ряд проектов для финансирования, нашли среди них для нас интересные, - высказал своё мнение один из представителей совета директоров.
   От этой информации Виктория опешила, не знала, как ей дальше поступить, как себя вести - отступить либо продолжать наступление. Лицо начальника не выражало ни одной эмоции. "Началась полоса невезения, - подумала Виктория.- Ну уж нет, лучше бороться и потерять, чем бездействовать, а потом сожалеть об этом.
   - Уважаемый совет директоров, - обратилась она к этим, казалось бы, бездушным людям,- у вас есть дети?
   Большинство кивнуло в ответ.
   -Тогда почему вы лишаете детей Путиловского района возможности интересного препровождения времени в свободное время. Вы знаете, что это район новостроек, там ещё не убраны даже строительные вагончики, еще нет ни одного дерева, лавочек, осталось очень много траншей после строительства. Вот, а люди уже заселили в дома. Среди жильцов есть и многодетные семьи, где мал мала меньше детей. Я предлагаю проект детской площадки именно для этого района. Я не прошу много финансов на осуществление этого проекта, но прошу вашего внимания, одобрения либо
   коррекции, - умоляющим голосом говорила Виктория.
   - Решения уже приняты. Ничего менять мы не станем. Возможно, на будущий год, либо ищите сами спонсоров, строителей. Такова наша резолюция,- неуклонными оставались представители совета директоров.
   - Извините за беспокойство,- осознавая свой крах, Виктория сразу отступила, с поникшей головой вышла из кабинета.
   Вслед за ней вышел и её начальник- Семён Семенович.
   -Я тебе говорил. Я тебя предупреждал, что твоя рассеянность до добра не доведёт. Разорить ты меня хочешь, Голомышкина. Я седой весь из-за тебя. Упустить такой шанс,- просто кипел от возмущения Семён Семёнович.
   - Простите,- единственное, что могла произнести Виктория, так как прилагала много усилий, чтобы не дать воли слезам.
   -Простите! Думать надо было раньше. Ты же загубила проект нашего инструкторского бюро, работу целого коллектива. Тебе же доверили такое дело, а ты проспала!- не мог успокоиться начальник.
   - Что прикажете теперь делать?- потупив взгляд, спрашивала Виктория у начальника, который когда-то ценил её больше всех сотрудников.
   Виктория ловила себя на том, что сожалеет о прожитой жизни. В одно мгновение возникло ощущение того, что жизнь её состоит из ошибок. Как бы она не старалась подняться выше, проявить свои способности, всё равно жизнь рано или поздно ставит её на место. Вот и сейчас, став уважаемым сотрудником бюро, сделав один опрометчивый шаг, потеряла расположение начальника, признательность коллег.
   - Что делать? Что делать? Искать спонсоров, иначе о премии не мечтай. Ох, Голомышкина, не можешь ты идти простым путём, всё время ищешь трудности либо они тебя,- смягчившись, отвечал Семен Семёнович.- Когда я тебя брал на работу, то не подозревал, что ты такая головная боль, Голомышкина.
   Семён Семенович обнял её за плечи, по-дружески коснулся кончика носа, пытаясь вернуть ей хорошее расположение духа.
   -Ладно, Голомышкина. Хороший ты инженер, одна беда -женщина. А работать с вами одна мука,- его слова были наполнены отцовской заботой.
   -Семён Семёнович, вы не сердитесь?- не верила в хорошее расположение начальника Виктория.
   -А что не видно по моему старческому лицу? На тебя злиться невозможно. Я же чувствую, как твое сердце выскакивает из груди, как ты в эту минуту обвиняешь себя во всех смертных грехах. Не стоит. Эта кампания может пообещать финансирование, а выполнить через год. Так что невелика потеря. Если будет нужно, то сами своими силами выстроим эту площадку, но желательно найти спонсоров,- оптимистично смотрел в будущее Семён Семёнович.
   - Я буду продолжать работу над этим проектом. Я вам обещаю, что сама найду вам спонсоров,- стала оправдываться Виктория, ощущая новый прилив сил.
   -Всё. Никаких обещаний. Принимаю лишь действия и достижения. И пора уходить отсюда, стали у всех на виду. Что мы бесплатный цирк что ли ! - стал возмущаться Семён Семенович, когда заметил к своей особе пристальное внимание сотрудников фирмы. - Спасибо вашему дому, а мы пойдём "до дому".
  
   Вернувшись в конструкторское бюро, Виктория ожидала, что все забудут, где она должна была быть сегодня, что не будет расспросов от сотрудников, но на работе её ожидал фуршет, маленькая корпоративная вечеринка с большим размахом.
   -Ну что ? Финансирование наше?- встретила сразу же ехидным вопросом секретарша Семёна Семёновича, молодая девушка лет 23.
   Секретарша в их коллективе была неформальным лидером, так как имела хорошее чувство юмора, умение болтать часами - и всё это хранилось в привлекательном футляре её внешности. Родители попали так точно в цель, когда это чудо в детстве назвали Любочка( она была создана для любви и комплиментов). Как же было на такое чудо не обращать внимания ! Она уже забыла про свои непосредственные обязанности, но одно знала точно: необходимо пять раз в неделю приходить в конструкторское бюро, очаровывать улыбкой младшего сотрудника Петю, собирать сплетни у инженера Питеримовой Каринки, а обговаривать их с лучшей подругой- Валюшей Ибрагимовой, которая имела маникюр длиннее, чем грифель её чертёжного карандаша. Единственная, кого Любочка не любила, не уважала -это была Виктория Голомышкина. Уж чересчур она была правильной, трудолюбивой. Поэтому фуршет- встречу Любочка устроила не ради того, чтобы отпраздновать победу Голомышкиной, а с тайной надеждой на то, что все сотрудники разом станут свидетелями её грандиозного провала. Кому она только не молилась, сколько она об этом мечтала, что настанет день, и все поймут, наконец, что Голомышкина никакая не умница, а простая карьеристка, которой не под силу ни один серьёзный проект.
   Видать судьба была к Любочке благосклонна, так как она дождалась своего звёздного часа.
   -Все на свои рабочие места. Раз нет начальника с утра, так можно не работать,- возмущался .Семён Семенович, а сам пытался защитить Виктория от всеобщих насмешек.
   Говоря свои приказания, он стал подходить к каждому сотруднику, движением руки показывая на рабочие места, особо непонятливых приходилось толкать на свои места.
   -Нет, так не пойдёт,- возмутилась Любочка,- Мы все готовились, ждали вас, а вы говорите работать. Не будем.
   Слова Любочки стали призывом к действию всем остальным сотрудникам, которые снова ринулись к фуршетным столам.
   - Да ты и так не работаешь, Любочка!- возмущался Семён Семёнович,- Ты свою ставку полущишь, а вот эта армия зевак зависит от выработки. Не работают -нет денег. По местам ! Желаете остаться без премий под Новый год. До праздника осталась неделя.
   Возмущению начальника не было предела. Его вывели из себя ещё утром, а его "надёжные сотрудники" доводят его до последней точки кипения.
   -Всё ясно. Голомышкина провалила проект,- ликовала Любочка, - Друзья, не переживайте, всё, что мы приготовили на стол, я разделю поровну, и вы заберёте эти вкусности домой. Будет вам дополнительная премия.
   Любочка не скрывала улыбки, высокомерно поглядывая на Викторию.
   -Вот тебе и "Виктория", вот тебе и "Победа", - подыгрывала Любочке её закадычная подруга Валюша.
   Виктория стояла как вкопанная, не поднимая глаз, покорно принимая оскорбления от своих соперниц.
   - Она даже не пытается оправдываться, винить в бездушии совет диекторов,- насмехалась Любочка.
   - Любка, на место,- поднявшись на самую высокую ноту своего голоса, проревел Семён Семенович.
   Если в конструкторском бюро слышалась эта фраза, то все пытались куда -то скрыться либо сесть на рабочее место, создавая видимость работы, потому что начальник "выходил на трапу войны", причём со всеми сотрудниками.
   - Валя, сейчас принесу топор, отрубаю пальцы на руках к чёртовой матери, либо отгрызай километровые ногти. Сейчас же, сию минуту, - возмущался он, подойдя к Ибрагимовой, тряся её за правую руку.
   Та же молниеносно приступила к исполнению приказа - стала отгрызать ногти на другой руке, при этом сильно рыдая, пыталась вызвать сострадание.
   - А ты Петя? Получил диплом, а карандаш не научился держать. Ты же инженер, а у тебя в голове ещё ни одного проекта стоящего не родилось,- навис Семён Семёнович над рабочим столом паренька.
   -Я...Семён...Се..., - запинался Петя, всё желая оправдываться.
   -Робеешь??? Решительно надо, как мужик стукни по столу, - кричал начальник, а сам своим кулаком ударил угрожающе несколько раз по столу сотрудника,- докажи, что я зарплату плачу тебе не напрасно. Там, за дверью, ходят сотни таких как ты, только они безработные, и со шкуры вон вылезут, чтобы я их взял.
   Все сотрудники бюро сидели, потупив взгляд, концентрируя в себе силы, чтобы победить бурю негодования своего начальника. По опыту работы знали, что это не продолжительно, что где- то через десять минут он будет походить к каждому, просить прощения, засыпать комплиментами, уверяя всех, что он любит, ценит и уважает.
   Виктория уселась за рабочий стол, включила компьютер, забралась в банк данных фирмы, безнадёжно пытаясь изучить данные тех спонсоров, которые сотрудничали с ними раньше. Нельзя было терять время. До нового года осталась неделя, а после него будет практически месяц затишья, когда мало кто будет готов идти на какие- либо деловые соглашения. И ещё пройдёт именно тот период, когда крупные компании с радостью переводят деньги в благотворительные фонды, чтобы это было внесено в налоговую декларацию, то есть пройдёт то время, когда магнаты работают для галочки.
   -Надо действовать,- прошептала свои мысли в слух.
   -О, дорогая, ты уже сама с собой разговариваешь? - подметила тайком сбежавшая со своего рабочего места Любочка.
   - Не твоё дело!- не желая продолжать разговор, отрезала Виктория.
   - Уж слишком ты смелая, как для проигравшей,- не унималась секретарша.
   На все колкости Виктория отвечала молчанием, хотя в душе не был ни капельки спокойствия.
   -Может, у тебя и с мужем дома нелады, что-то уж ты слишком взвинченная,- не могла упустить шанса поиздеваться местная красотка. Так было практически каждый день: не было ни одного рабочего дня, когда они б не обменялись любезностями.
   - У меня то хоть муж есть, а ты всё никак. В свободном падении. Ждёшь, когда тебя поднимут? - наконец показала свой бойцовский характер Голомышкина.
   -Ой,ой! Тебя то подобрали, а я то в сто раз лучше тебя. У меня всё впереди,- скрипя зубами, отвечала Любашка.
   - Впереди? В твои годы появляются уже морщины. Ты готова? - резала без ножа красавицу - Любочку.
   После этих слов Любочка немного отпрянула от соперницы, коснулась рукой лица, взбешённо подскочила вновь, чуть не врезавшись в Викторию. Они оказались лицом к лицу.
   - Ты , дрянь, а я трачу на тебя время,- выплёскивала свою злость секретарша.
   - Не трать на меня, лучше - на салон красоты, а то я смотрю какие- то пигментные пятна появились у тебя на лице, - била по больному месту красавицы Виктория.
   - Ты меня ещё узнаешь!- кричала Любочка, когда сдавала свои позиции в этом бою.
   -Слава Богу! Осталась одна !- ликовала Виктория. - Жизнь- война, и все мы в ней вояки.
   Немного себя повеселив, Виктория снова принялась за работу. В Интернете отыскала несколько фирм, которые, по её расчётам, пожелают расстаться с деньгами.
   - Ну в бой за правое дело!- скомандовала Виктория и побежала к Семён Семёновичу за разрешением уйти по делам.
   Этот добродушный старик всегда был на её стороне. Однажды он признался, что любит её как родную дочь, которую он всегда мечтал иметь. Но судьба не подарила ему ни сына, ни дочь, и, возможно, за какие -то грехи и отобрала жену, которая была для него смыслом жизни. Любил её одну и не хотел искать ей замену : уж лучше одному, чем всю жизнь себя обманывать, греть около сердца мираж новой любви. Не понимал он, как может возникнуть новая любовь, когда она бывает лишь единственная.
   Наверное, страшно, когда этот земной мир покидает любящая половинка, оставляя в одиночестве, в вечном скитании другую половинку своего сердца. История Семёна Семёновича - это история трагической, неземной любви.
   - Семён Семенович, вы меня отпустите?- обратилась она к начальнику.
   -Куда тебя, Голомышкина, снова несёт?- удивился увидеть на пороге своего кабинета Семён Семенович.
   - Я отправляюсь в поисках спонсоров,- объяснила Виктория.
   -Куда? Мало разочарований на один день? - возмущался он.- Посиди, остынь, поработай в конце концов.
   -Вы же знаете, что проект я свой закончила, он утверждён вами, а теперь я хочу найти ему реализацию,- стала умолять ярая сотрудница конструкторского бюро.
   -Вот ты мне скажи, Голомышкина, ты умеешь печь пироги? - неожиданно спросил начальник.
   - Не очень,- недоумевала Виктория.
   -А я вот мечтал, что моя дочь научиться печь пироги. Будет их готовить на праздники, и вот бы на этот Новый год приготовила...- голос начальника дрожал.
   Кабинет, казалось, стал серым и невзрачным, словно душа его хозяина, здесь царила грусть, одиночество играло соло на скрипке, сюда уж никак не мог пробраться дух праздника, исчезало какое- либо ощущение праздника. Слова утешений были болезненны, тишина сдавливала все чувства внутри, только тонкой струной натянулись нервы Виктории. Она жалела своего начальника, желая хоть как-то ему помочь.Перебарывала желание обнять его как отца, зная, что это должно было утешить Семён Семеновича. Не смогла - не привыкла она к нежности. Не привыкла.
   Она стояла перед ним, как стойкий оловянный солдатик, чувствовала, как от неловкости трясутся поджилки.
   -Иди, Голомышкина, иди, попытай своё счастье, - чуть слышно прошептал Семён Семёнович.
   -Спасибо. И простите меня за всё,- с этими словами она вылетела из кабинета.
   Не понимала он в эту минуту, зачем человеку праздники, так как именно они магнитом притягивают нам те неприятности, от которых мы сознательно избавлялись в рабочие будни, были готовы к ним. А в праздники мы безоружны, ранимы и впечатлительны. Любые неприятности мы принимает в стократ сильнее, чем когда - либо. Была уверена Виктория, что армия нелюбителей и противников праздников возрастает с каждым годом, пополняя свои ряды всё новыми и новыми отчаявшимися и одинокими душами. Вот Семён Семёнович. Таким он бывает лишь в канун праздников, а во все остальные дни он предприимчивый, деловой.
   Что же иногда жизнь делает с людьми. Казалось бы прошёл год, а ты уже не такой каким был тогда, ты что- то потерял, что- то нашёл. Друзья не узнают тебя, коря в холодности, невнимательности, но почему они не замечают, что мы уже другие, не такие искренние становимся с годами, всё больше отдаляемся от своей заветной детской мечты. Вот она, Виктория Голомышкина, мечтала стать археологом, найти то, что потеряло всё человечество, и теперь оно не живёт, а существует. А что получилась: Виктория стала заурядным инженером, который не может реализовать своих проектов без чужих денег. Теперь она обязана вымаливать, ползать на коленях перед магнатами ради детишек из Путиловского района. Через года два они будут кататься на качелях, может, ломать их, но никто из них и не узнает, что всё это возникло, как продукт труда и унижений какой-то Виктории Голомышкиной, которая, лишённая детства, лишённая нежности, любви мужа не может иметь своих детей.
  
   Глава 4.
   Родиону повезло больше, так как он был начальником собственной строительной фирмы, имел право приходить когда угодно и уходить когда ему заблагорассудиться . На фирме его встретила первой секретарша Мариночка, предложила кофе и ,как десерт, несколько новых договоров, которые надо было утвердить. На работе он чувствовал себя уверенным и самодостаточным, так как здесь ничего не решалась без его ведома. Иногда ему казалось, что и секретарша подбирает себе гардероб в соответствии с его настроением: никогда не наденет красный костюм, если в этот день ожидается серьёзная сделка, которая может обернуться провалом. Здесь никто и никогда не насмехался над его иногда неряшливым видом, потому что понимали, как тяжело быть отцом- одиночкой, который всецело поглощён работой и заботами о сыне. После того как он остался вдовцом, его знакомые и сотрудники пытались сводить с очень порядочными женщинами, но все попытки его окольцевать были напрасными - свобода, работа и сын - это всё, что было ему надо.
   С сотрудниками ему повезло, так как они всегда готовы прийти на помощь в любой ситуации. И не потому, что Родион для них являлся начальником и работодателем, а потому, что нигде больше они не найдут такого хорошего отношения к себе, а тем более их всех устраивала сумма зарплаты. Они жили не большой, но семьёй. Очень часто главный бухгалтер, Нона Аполлоновна, брала на выходные Никитку. Роль няни ей приходилось по душе, так как она могла за выходные нагнать то, что она потеряла за всю свою сознательную жизнь. Где-то глубоко в душе она хотела верить, что это её сынишка, который беззаветно её любит, а ей самой где-то двадцать пять. В выходные дни все домашние дела уходили на задний план, не было им места в эти счастливые часы, когда они с Никиткой перечитывали старые шедевры детских книг, рисовали красками, карандашами, гуляли в парке. В общем, отдыхали, набирались сил перед новыми трудовыми буднями. Никитка никогда не знал своей бабушки, поэтому, сильно привязавшись к Ноне Аполлоновне, часто назвал её бабушкой.
   На фирме "РодНик" все дела шли отлично, уже появились постоянные клиенты, которые были довольны качеством работы. Замысловатое название фирмы в объяснении особом не нуждалась, так как состояла из имён двух владельцев фирмы- Родиона и его сына Никиты. Хотя Никитка был ещё мал, но отец уже позаботился о его безбедном будущем. Может, сын и не пожелает идти по стопам отца, но первичный капитал никогда не помешает молодому человеку.
   - Родя, привет, - заскочил с самого утра в кабинет начальника Михаил Петрович, - ты сегодня готов к переменам в жизни?
   -Готов. Ты с новым проектом, который принесёт миллион?- поинтересовался Родион Сергеевич, уже чувствуя подвох в приходе своего сотрудника, который за долгие годы работы получил повышение до лучшего друга и советника.
   - Лучше. Я о женщине, которая сделает тебя счастливым,- сразу выложил карты на стол Михаил.
   -Дальше не продолжай. Мне это не интересно,- возмутился Родион, посмотрел испепеляющим взглядом на друга и снова обратил внимание на документы, которые лежали перед ним.
   - Не руби ты мои замыслы на корню. Сам посуди. Через неделю новогодняя ночь. Вот с кем ты её проведёшь?- не унимался доброжелатель и сват.
   - С сыном,- был коротким ответ.
   -Сейчас с сыном, через десять лет с сыном, а потом ты ему надоешь, дурень старый, - возмущался Михаил.- Я тебя прошу, ты меня пожалей. Меня жена пилит уже который год за тебя. Она ночами просыпается, когда придумает тебе ещё одну подходящую партию. Мне всё рассказывает, как они с твоей новой женой будут обеды готовить, гулять по магазинам, а я, между прочим, Родя, спать хочу!!!
   - И не проси. Меня уже мой сын сватает, подбирает нужные кандидатуры,- ухмыльнулся в ответ Родион.- И ты туда же.
   -Пожалей ты меня, будь другом. Последний раз. Ну, повидайся с этой красавицей, а там уж как карта ляжет, - умолял друг. - Приходи к нам в гости завтра, пивка попьём- это главное, а с красавицей перебросься пару словами, успокой ты душу моей ненаглядной.
   - Вечером? - наконец уступил Родион.
   - Ты настоящий друг, Родя!- обрадовался Михаил и вышел из кабинета.
   Оставшись один, Родион сразу же принялся за работу, пытаясь забыть о той афёре, в которую его втянули минуту назад. Корил себя за мягкость характера. Сколько раз он давал себе обещание, что никогда не согласиться на свидания с потенциальными для него жёнами, но у друзей было такое неуёмное воображение, что практически каждую неделю они находили новую претендентку на его сердце. Он пытался проводить с друзьями разъяснительные беседы, доказывая, что он однолюб, что кроме его любимой покойной жены Веры ему никто не нужен. Пусть даже прошло шесть лет с тех пор,как она умерла при родах, но это же не означает, что он может прекратить её любить, либо забыть её навсегда, заменив какой- то молоденькой беззаботной красоткой. Он будет вечно ей благодарен за сына, за прекрасное начало семейной жизни.
   - Можно считать, что завтрашний вечер будет испорчен,- возмущённо пробурчал он, одновременно откладывая документы с невыгодным строительным контрактам.
   -Чёрт знает что! Марина, зайдите ко мне в кабинет, - вызвал Родион Сергеевич секретаршу.
   -Что-то с документами?- поинтересовалась Марина, когда зашла с чашкой успокающего зелёного чая.
   - Вы решили, что я взбешен? Поэтому принесли чай, - пытался пошутить начальник.
   - Нет. Вы в это время очень часто пьёте чай. А я решила не ждать ваших приказаний,- оправдывалась Марина.
   - Марина, когда будут приходить заказчики, будьте внимательны к ним. Не принимайте больше мелочные заказы по отделке, строительству маленьких объектов. Такие проекты только забирают время и не приносят доходов. В этом вопросе я могу на вас положиться?- давал ценные указания начальник.
   - Ваша просьба не будет сложной. В случае сомнения, я обращусь к вам за консультацией,- изъявила готовность к работе Марина.
   -Вы свободны,- отпустил секретаршу Родион Сергеевич.
   Уже в который раз его секретарша Марина вызывала неподдельную симпатию к своей особе. Казалось чего ещё желать, ведь она умна, имеет деловую схватку, внешне привлекательна, и, не смотря уже на немолодой возраст, одинока. Бывали минуты, когда Родион Сергеевич пытался тряхнуть стариной и перевести деловые отношения с Мариной в более личные. Тормозил лишь какой-то отрешённый взгляд Марины. Казалась она неприступной, женщиной, которая не может обрести счастье с мужчиной. В своём одиноком мире она чувствовала себя счастливой. Её устраивала хорошо знакомая дорога на работу, которую она могла преодолеть закрытыми глазами. Нравилось, когда приходилось надолго задерживаться после работы, решая какие-то сложные вопросы по строительным проектам. И не счесть тех случаев, когда её совет был спасительным, позволяя найти выход из сложившейся сложной ситуации. С её знаниями, творческим подходом, интуицией она могла с лёгкостью продвигаться по служебной линии, давно уже занять место заместителя Родиона Сергеевича. Но на любое предложение по этому вопросу она всегда отвечала отказом, видимо считая карьеру не самым главным в жизни. Ей нравилось быть незначительной, но одновременно с этим незаменимой секретаршей Родиона Сергеевича.
   Никогда Марина не брала больничные, не желая замуровывать себя в холодных стенах квартиры. Никогда не отмечала праздники на работе вместе с коллективом, незаметно уходя раньше, словно не желала мешать веселью. В больших компаниях она словно терялась, растворялась в общей массе, и больше не было её- настоящей Марины.
   После ухода секретарши из кабинета, Родион Сергеевич ещё долго не мог отпустить её образ, словно завтра случиться конец света, а он так и не разгадает тайну грусти в глазах Марины. Это не был интерес влюблённого мужчины, скорее всего это было восхищение загадкой таинственной женщины. Ему хотелось провести маленькое расследование, разобраться во всём, желая найти что-то интересное и занятное в истории жизни Марины. А помощники он выбрал себе Нону Аполлоновну, которую незамедлительно вызвал к себе в кабинет.
   - Вызывали, Родион Сергеевич?- поинтересовалась Нона Аполлоновна, когда нерешительно просунула голову в несильно открывшуюся дверь.
   Она была в небольшом замешательстве, так как привыкла, что по всем вопросам начальник сам приходит к ней в кабинет, а тут впервые в жизни вызвал в кабинет. Думала о самом ужасном: какие -то неточности в бухгалтерском отчёте.
   -Проходите, дорогая Нона Аполлоновна, - пригласил Родион до смерти испуганную сотрудницу.
   Услышав доброжелательные нотки в голосе начальника, Нона Аполлоновна уже решительнее вошла в кабинет.
   - Нона Аполлоновна, у меня к вам снова просьба. Вы могли бы завтра посидеть с моим Никиткой всего лишь несколько часов, - начал подход из далека, чтобы не испугать ошеломляющим вопросом о Марине.
   -Завтра... Завтра ко мне должна прийти племянница... но думаю, что Никитка нам не помешает,- не находила в себе сил Нона Аполлоновна отказать начальнику.
   - Вы простите, я так понимаю, что на завтра у вас были планы. Я сначала хотел попросить Марину... Но не знаю как она отреагирует на такую просьбу. Она такая таинственная. Сколько он у меня работает, а я вот не разу не видел, чтобы она улыбалась, - непринуждённо подошёл к интересующему вопросу Родион Сергеевич.
   - Ещё бы. Вы б тоже не улыбались, если бы такое пережили, - со знанием дела ответила Нона Аполлоновна.
   - А что случилось?- спросил начальник, уже предвкушая радость от разгаданной тайны.
   - Мне неудобно говорить об этом. Марина когда -то поделилась со мной, рассказав всю историю своей жизни, но взамен взяла обещание того, что я никому и никогда не расскажу. Поэтому мне неловко, я не хочу предавать её доверие ко мне, - разволновалась Нона Аполлоновна.
   - Не беспокойтесь, я уважаю чужие тайны. Я же просто спросил, а не вызвал вас на допрос, - с нотой разочарования в голосе ответил Родион.
   -Марина - несчастная женщина, и только Бог знает, как тяжело её носить крест своей судьбы, при этом скрывать свою душевную боль,- молвила Нона, когда уже собиралась выходить из кабинета начальника, но в них звучала могущественная сила женской мудрости и понимания, - Я посижу с вашим Никиткой. Привозите его завтра вечером.
   Снова одиночество и последние слова Ноны Аполлоновны вызвали всплеск эмоций, будоража сознание невероятными мыслями. Где-то из глубины души поднималась такая волна жалости и сострадания к Марине, что, выплеснувшись из души, она могла превратиться в слова любви. Родион готов был в эту секунду поклясться, что любит свою секретаршу, что желает посвятить ей себя всецело, лишь бы только уничтожить эту чарующую грусть в больших карих глазах. Если бы в эту минуту без приглашения зашла в кабинет Марина, то её б ждало признание в любви и предложение сделать её счастливой.
   Родион удивлялся сам себе, удивлялся той перемене, которая произошла в нем. А ещё больше он приклонялся перед жалостью и состраданием, которое является той силой, которая может вызвать любовь в душе угасшего человека.
   В воображении он рисовал картины своего рыцарского поведения, когда он украсит двор Марины множеством разнообразных цветов, что будет своим сиплым голосом петь серенады под её окном, желая добиться от неё улыбки.
   Потом пришло время проектирования той трагедии, которая могла произойти в её жизни. Первое, что приходило на ум- это несчастная любовь. Марине тридцать лет, а она одна. Может, она хранит верность погибшему любимому? Может, тайно любит мужчину, а он не отвечает взаимностью?..
   Родион настолько погряз в эти размышления, что потерял счет времени, позабыл обо всём: о работе, о сыне - в мыслях была Марина.
   -Бред. Сентиментальный олух! - привёл себя наконец-то в чувства Родион, вырвавшись из плена иллюзий.- Надо же так накрутить себя.
   Вырвавшись из плена эмоций, Родион Сергеевич позволил поглотить себя плену конструкторских и строительных идей, которые необходимо было разработать к сегодняшнему совещанию.
   Когда к нему вернулся здравый смысл, дела сердечные потеряли над ним власть, он стал тем самым отцом-одиночкой, который любит сына, работу и свободу, а на Марину он смотрел снова как на хорошую секретаршу.
  
  
   Глава 5.
   Виктория, получив разрешение от начальника на поиск спонсоров для своего проекта, сразу же преступила к задуманному. В списке её жертв было не так уж много кампаний, но и они не внушали ей доверия. Она прекрасно помнила те моменты сотрудничества с ними, те проблемы, которые возникали, поэтому её внутреннее состояние было далеко от возвышенного и спокойного. Она шла быстрым шагом по заснеженным улицам, пытаясь охладить свой пыл, унять своё душевное беспокойство. С самого утра по телефону она договорилась о встрече с представителями некоторых фирм, которые, возможно, ради вежливости и уважения к конструкторскому бюро не отказались сразу же.
   Но ничто не могло остановить её в достижении поставленной цели.
   -Садись, красавица, подвезу, куда ты скажешь, - услышала она голос мужчины, который с очаровательной улыбкой обращался к ней, сидя в своём автомобиле.
   Виктория сначала решила не обращать на него внимания, и своей холодностью уменьшить интерес к своей персоне. Она ведь замужняя женщина!!! "Стоп!- вдруг возмутился внутренний голос,- Это кто у нас замужняя? Это кого бросил Руслан накануне?"
   А ведь действительно! Она теперь свободна как ветер, свободна в выборе способа жизни, одежды, своего времяпрепровождения.
   -А куда молодой аксакал желает сам отвести даму?- почувствовав себя очень независимой и отчаянной, спросила Виктория у незнакомца.
   - В любой ресторан, отель!- с широким размахом души начал предлагать водитель шикарного автомобиля.
   - А можно так: все деньги, которые ты хочешь на меня потратить, умножь в три раза и отдай их мне, но так, чтобы я тебе ничего не должна была,- обратилась Виктория с возмутительным предложением к аксакалу.
   Это сильно зацепило неожиданного поклонника, в её интонации он почувствовал нотку издевательства, поэтому ответил тем же:
   - Э красавица, я любовь не покупаю, а любовь дару!- говоря всё это, сделал акцент на последнем слове, произнеся его как - то уж сильно по восточному.
   - Даришь? В отеле, наверное?- решительно бросилась в бой Виктория, до конца не понимая, почему так бурно реагирует на слова неожиданного поклонника.
   -Э девушка, я посчитал вас привлекательной, а вы меня "разчаровали", - всё тем же ломаным языком возмущался владелец шикарного автомобиля.
   После этих слов, не прощаясь, он решительно завёл машину, оставив Викторию в гордом одиночестве.
   -Удивительно! В этом году мужчины как сговорились меня бросать, как ненужную вещь. Может, во мне что-то сломалось или год неудачный. Скорей бы он прошёл,- с обидой в голосе бурчала себе под нос Виктория, когда смотрела вслед удалявшейся от неё машины потенциального страстного поклонника, - Осталось потерпеть неделю.
   Эта происшествие заставило заглянуть на запылённые страницы книги прошлого. Тем более на это у неё было время ( о встрече со спонсорами фирмы "Гротеск" она договорилась на 12 -00), и сейчас она коротала время, без цели прогуливаясь живописными улочками города. Найдя в одном из дворов детскую карусель, взгромоздилась на неё и принялась листать книгу воспоминаний. Временами карусель возвращала её в реальность, поскрипывая от недовольства, когда Виктория пыталась прокрутить её хоть на какой- то сантиметр вправо или влево.
   Сияющий и чистый снег напоминал детство, такое беззаботное и прекрасное, что Виктории не хотелось покидать ту чудесную страну и уходить в мир взрослости. Семейная идиллия, заботливые родители, весёлые и незабываемы праздники- всё это было в её жизни. Детство научило быть её счастливой и жизнерадостной, а саму Викторию научило верить людям, считая их всех честными и добрыми. Родители не желали её огорчать, поэтому ограждали от всего земного и неприятного. Виктория была тем зерном, которое пускает свои первые побеги в тепличных условиях, даже не подозревая, что существуют холодный ветер, град, засуха.
   Детство было беззаботным- незабвенным подарком родителей. Именно те прекрасные семь лет сделали её таким человеком, которым она есть сейчас. Она стала тем человеком, в душе которого рождаются стихи, дай ты ей кисть и краски, и она нарисует счастье человеческое, которое для многих неосязаемо. Виктория была воспитана родителями, как совестливый человек, человек нетерпимый к несправедливости. Именно про неё можно сказать, что по земле идёт КРАСОТА . Смотрите люди! Восхищайтесь!
   Да, Виктория прекрасна, но взрослая жизнь, жестокие нравы современности заставили её надеть железную маску на лицо, научили пользоваться неестественной и надменной улыбкой, толкая в бой с призраками технического прогресса, карьерного демона.
   Ещё в детстве, после трагической гибели родителей, она собрала всё ценное,что у неё было и положила в музыкальную шкатулку. Написала сама себе письмо, обещая, что станет нежной и прекрасной лишь тогда, когда почувствует, что её любят, что любит она, а пока ей предстояло выдержать борьба с жестокими одноклассниками, терпеть недовольства её тёти, которая взяла над ней опеку.
   И сейчас отчётливо в её памяти прорисовывался тот момент, когда в медовый месяц Руслану она приготовила торт, украсив сердечками из безе, желая сделать ему приятное, доказать этим, что она его искренне любит, желает для него стать нежной и прекрасной. А он, когда-то её единственный и любимый муж, поднял это на смех, обвинил в ребячестве, и свои издевательства закончил фразой:
   -Сейчас сожру твое сердце. Как ты будешь жить? Викусик, сгоняй за пивом, наверное, вчера жутко перебрал...
   Стыдно было и за то, что она тогда побежала за пивом, пытаясь во всём ему угодить. А он, предатель, всё же "сожрал" её сердце спустя три года их семейной жизни.
   Виктория увидела отчётливый образ детской музыкальной шкатулки, понимая, что время открыть её не пришло. И придёт ли?
   Молодая женщина вздрогнула то ли от холода, то ли от неприятных воспоминаний.
   Первый день её одиночества, но как он тяготит. Виктория не желает думать о том, что вернётся домой, а там её никто не ждёт. Жизнь остановилась- нет событий, нет переживаний, останутся они теперь лишь в тёплом свете соседского окна, у молодой соседской девушки, у секретарши Любочки, а у неё не будет больше ничего. Размеренное однообразное существование- вот удел Виктории Голомышкиной.
   Внутреннее она верила, что крах личной жизни обязательно повлечёт за собой крах и во все остальные сферы её земного существования.
   Утренний город привлекал своей пустынностью, безличием, умиротворённостью, казалось, что он принадлежит её, брошенной женщине, пустоцвету.
   Город подарил её минуты молчания, он вернул ей давно забытый образ её самой. Это были бесконечные минуты слабости, бесконечные минуты общения с душой, воспоминаниями, это сравнимо лишь с тем, когда ты, укутавшись в старый плед, берёшь любимую игрушку детства, прижимаешь её к сердцу, гасишь свет в квартире и закуриваешь сигарету... Ты один во вселенной, ты остановил время, ты вынашиваешь план новой жизни. Завтра с первыми лучами солнца ты станешь другим - чёрствым и бездушным, высокомерным и расчётливым, станешь таким, каким они сделали тебя, твои враги и друзья.
   У Виктории теперь много времени, которое некому дарить, у Виктории осталось много нерастраченных чувств, которые опустились камнем на дно её сердца.
   С тоской посмотрев на часы, она отправляется на встречу со спонсорами из фирмы "Гротеск". Не желая отпускать ностальгию, остановить свои размышления, решает продолжить свой пеший ход к месту назначения.
   Оборванные струны её души молчали и не потому, что её бросил муж, и не потому, что возникли проблемы на работе, а потому, что она не хотела быть самой несчастной в мире, когда Куранты будут бить 12 раз. Ведь в новогоднюю ночь даже корабли спешат в гавань, все вспоминают родных и близких, пытаясь создать на эту ночь тесный круг своих дорогих людей. А одинокий бокал шампанского Виктории в эту ночь не издаст лёгкого хрустального звучания, он будет как и хозяйка одинок...
   На фирме "Гротеск " уже хозяйничал дух нового года. Кабинеты сотрудников фирмы со вкусом были украшены дождиком, в коридоре стояла наряженная ёлка, а работа сбилась с привычного темпа, так как слышался смех, весёлый разговор молодых людей. Выполнив все работы в срок, заканчивая последние отчёты, работники не утруждали себя, а просто наслаждались общением друг с другом. Конечно же они это заслужили. Виктория почувствовала себя тираном, который явился сюда, чтобы испортить всем настроение, напомнить всем о их профессиональных обязанностях, заставить работать. Ну и выбрала же она время для заключения договоров!
   Не смотря на плохое предчувствие, Викторию всё же приняли хорошо. Начальник финансового отдела внимательно слушал её доводы о важности проекта, пытался отыскать выгоду для своей фирмы.
   - Ваше желание видеть в нашем лице спонсора понятно. Судя по вашим словам, проект всё же жизнеспособен и не требует больших расходов. Но с нашей стороны я выдвигаю следующие требования. Во-первых, если запланированной суммы не хватит, то наша компания оставляет за собой право сократить объём построек. Об этом мы сообщим вам дополнительно, когда ваш проект будет рассмотрен на планёрке нашим начальством.
   -Я согласна,- не возражала Виктория.
   - Вкладывая деньги в проект, мы хотели бы видеть в нём возможность рекламы нашей фирмы. Как вы на это смотрите?
   - Положительно. Я могу изменить некоторые объекты, добавить больше ярких цветов, а в центре площадки мы можем соорудить цветок-горку с названием вашей фирмы на корпусе. Если я не ошибаюсь, то на рекламных проспектах вашей фирмы вы часто используете изображение тюльпана, - творчески подошла Виктория к поставленному вопросу.
   -Очень хорошо. Я попросил бы вас все документы предоставить после праздников, тогда мы примем окончательное решение,- в духе добродушия ответил начальник финансового отдела.
   -Простите, не могли бы вы повторить своё имя, чтобы я знала уже точно к кому обращаться? - попросила Виктория.
   -Руслан Викторович,- незамедлительно последовал ответ.
   Викторию словно ударило током. Руслан! А не скрывается ли за его сахарной улыбкой предательства, ложных обещаний. Представительно выглядит, умеет убедить, но сможет ли он сдержать своё слово?
   -Извините, я могу считать над договор формально состоявшимся? - поинтересовалась Виктория, которая в это время вела внутреннюю борьбу со своими сомнениями.
   -Конечно же, можете,- незамедлительно последовал очередной убедительный аргумент,- с вашим бюро мы работаем уже не первый год.
   -Спасибо. Будем рады новому сотрудничеству. До свидания,- официально попрощалась Виктория, желая уже покинуть кабинет, не желая понапрасну тратить время ни своё, ни чужое.
   Когда она вышла из здания фирмы "Гротеск", то незамедлительно позвонила Семёну Семёновичу:
   -Алло, это Виктория. Фирма "Гротеск " согласилась с нами сотрудничать. Вы как на это смотрите?
   -Они дали окончательное согласие? - послышался старческий голос начальника из трубки телефона.
   -Нет, но убеждали, что после доработки проекта они его утвердят,- оправдывалась Виктория, в у самой снова кошки скребли на душе.- Вы считаете это пустым обещанием?
   -Нет, но и пока ещё и не утверждённым,- спокойно реагировал Семён Семёнович.
   -Мне продолжать поиски спонсоров? - ждала приказаний Виктория.
   - Нет. Подождём. Не будем прыгать через голову, - были последними слова приказа от добродушного старика.
   - Я еду в офис,- сообщила Виктория.
   -Сначала спроси, нужна ли ты здесь!- возмущался на том конце города начальник. -До конца рабочего дня остались считанные часы. Иди домой и отдыхай. Уже завтра придёшь завтра.
   - Но я могу ещё что-то сделать. Может, сделаю наброски изменений в проекте для фирмы "Гротеск", - пыталась прорваться на работу Виктория.
   - Домой, Голомышкина, домой, - снова повторил свой приказ начальник.
   -Я...,- решила отстаивать своё мнение Виктория, но было уже поздно, так как Семён Семёнович бросил трубку.
   Зимний день постепенно отступал перед неумолимыми сумерками. Солнце в бесконечном серо-молочном небе просматривалось как отдалённое сияние звезды, которое не может пробиться через пелену тумана. Вечером снег казался ещё белее, украшенный сиянием вечерних фонарей, которые предусмотрительно включались властями города ещё до окончательного наступления темноты.
   Виктория не желала идти домой, её не пускали на работу, поэтому ей оставалось бесцельное шатание. Дорога незаметно привела её к детскому садику, который привлёк её гамом детей, которых забирали счастливые родители.
   - Мама, у нас слон "босой- босой", - хвастался один малыш маме, наверное, желая сказать о большой игрушке в садике.
   - Очень хорошо,- говорила мама, а сама уже набирала номер мобильного телефона. - Алло, Веруньчик, я сегодня не могу к тебе прийти, моего задерживают на работе, а на руках у меня малой. Нет, с ним я не приду, он не даст нам спокойно поговорить.
   Молодая мама разговаривала по телефону, а сама постоянно отдёргивала малыша, который то и дело делал попытку к ней обратиться.
   Виктория смотрела и не понимала эту молодую маму. Она имеет ребёнка, а сама не получает от этого никакого удовольствия. Неужели ожидание самого ребёнка намного приятнее, чем дальнейшее общение с ним в жизни? Ей, пустоцвету, этого не понять... Виктория снова теребила никогда не заживающие раны своей бездетности и не могла принять сердцем давно известную истину: "Имея - не ценим, а потерявши- плачем " . Она всем своим существом желала иметь детей, но ещё большим страхом было для неё стать плохой матерью, которая может устать от ребёнка, которая может согнать зло на малыша. Сама Виктория привыкла к быстрому темпу современного мира, получая такой азарт от работы, что не могла себе представить, что кто-то заставит её остановиться, а тем более уйти в декрет.
   Энтузиазм, убеждённость, что большая часть человечества так живёт, уводило её подальше от физического недостатка - бездетности. А вот в часы одиночества она осознавала, что эти оправдания - всего лишь дым, иллюзия, что заработанных денег ей одной много, что жить для себя скучно и неприятно.
   Морозный ветер, не давал покоя ни на минуту, всё сильнее и сильнее раскрашивал щёки, пробуждая желание идти домой, возвращаться в пустую и неприветливую жизнь.
  
   Глава 6.
   Конец рабочего дня освободил от пут обязательств и требований многих жителей страны. Окончание рабочего дня принимается с большим оптимизмом, когда оно припадает на предпраздничную декаду либо на вечер пятницы.
   Уставших, но не безнадёжно обвешенных домашними заботами, перспективами развития дальнейших рабочих проектов, можно увидеть в любом городе с 17 до 19 часов по вечернему времени. Именно они создают давки в транспорте, оживляют магазины беспокойными очередями. Они спешат приобрести всё необходимое, возможно, даже истратить последние деньги, купив "что-то вкусненькое" детям, забрать своих чад из садиков и скорее осесть в своих спокойных домах -крепостях. И вот практически в каждой квартире отсчитывается свободное время рабочего населения. Шумят стиральные машинки, звучит спокойная музыка, щекочет нервы чья-то перебранка, слышаться отзвуки детского голоса, который неустанно заучивает стихотворение на завтрашний урок литературы. Кто-то в полумраке квартиры засыпает под монотонный разговор телевизора. Свободные три часа жизни человечества - три часа свободы после работы. На что мы их тратим?- На тёплый успокаивающий чай, давно забытую книгу, на горячий крепкий кофе, который позволит продержаться бессонную ночь, которую осознанно наполним работой? Либо мы успеем просмотреть старый альбом с фотографиями и ляжем спать, так как завтра предстоит нам сложный рабочий день? Суета... Настолько она властна над нами, что мы уже отсчитываем своё время не по наручным часам, а по времени, проведённому на работе. И не потому ль мы так ждём пятницы, что именно она приносит расслабление, возможность посвятить время себе, своим близким. Не даром нам говорят: спешите жить...
   Конец рабочего дня в конструкторском бюро оптимистически восприняла лишь Любочка, которая пригласила в ресторан свою подругу Валюшу Ибрагимомову. Им было, что сегодня отметить: провал Виктории Голомышкиной.
   - Валюша, я подожду тебя на улице. Я хочу посмотреть не приехал ли за мной Гришаня, -обратилась Любаша к подруге, представ перед ней во всей красе.
   За пол часа до окончания рабочего дня она имела возможность привести себя в порядок: подправить макияж, уложить шикарные локоны в стильную причёску. Этого уж не часто удавалось Валюше. Наверное, потому, что была не такой состоятельной, не имела возможности покупать дорогую косметику, а так же отсутствовал шикарный поклонник, как Гришаня. Единственное, что сближало этих подруг - язвительный характер и злорадство, им казалось, что нет в мире их прекраснее и умнее. Выживали красавицы в этом конкурирующем мире только за счёт принижения других. Большое удовольствие доставляли им сплетни, составленные ими или же собранные в кругу их знакомых.
   -Хорошо, дорогая,- ответила Валюша, не отвлекаясь якобы от работы. Но стоило Любаше повернуться к ней спиной, как та вонзила в её спину пристальный взгляд, полный зависти и обиды на весь несправедливый мир.
   Так бывало в те дни, когда друг Валюши, местный пьяница и дебошир, которого она то впускала в свою жизнь, то вышвыривала, портил её настроение с самого утра. Сейчас, глядя на свою подругу, она в который раз не понимала: почему везёт этой вертихвостке, а не ей.
   Часто Валюша тайком наблюдала за подругой, пытаясь распознать, что же в ней такого необычного, что привлекает состоятельных мужчин. И ничуть её не беспокоил тот аспект, что дружба их окрашена в чёрный цвет зависти. А Любаша иногда любила играть в игру, где сыпала множество комплиментов в адрес раздосадованной Валюши, убеждая её в том, что завидует ей, что хочет быть такой, как она. Но это был трюк известной басни : "Кукушка хвалит соловья за то, что хвалит он кукушку". На удивление всех дружба их продолжалась уже в течение трёх лет. Видать легко она балансировала на трёх китах жизни - зависть, выгода, лицемерие.
   Завершив работу, выключив компьютер, быстро собрав вещи, ещё раз грустно вздохнув над сломанным ногтем (видать к несчастью), Валя вышла на улицу. Там предстала перед ней давно известная картина - Любаша, облокотившись на шикарную машину, смеялась громко и без повода со слов своего обожателя Гришани. Эта была комедия, которую она часто разыгрывала перед сотрудниками. Большинству работников конструкторского бюро всё это было абсолютно безразличным, но Любаша не могла вести себя по-другому, она должна была блистать.
   -Валюша, иди к нам. Гришаня нас будет сегодня сопровождать в самый шикарный ресторан города. Ты готова, дорогая, к приключениям?- ликовала ветреница.
   - Конечно, - говорила Валя, а сама смотрела на Гришаню, всем сердцем желая встретиться с его взглядом, наполненным восхищения. Да, как и любая женщина, она хотела нравиться. В ней просыпался инстинкт тигрицы, которая желает обладать всецело своей жертвой. Она хотела покорить этого мужчину ради азарта, чтобы потешить самолюбие. Она надеялась, что вечер будет незабываемым, так как она ведома обидой на своего пьяницу Васю, желанием блистать, нравиться.
   - Валюша, ты простецки одета!!!- наигранно возмутилась подруга, чтобы лишний раз отметить своё превосходство. - Ну да ладно, сойдёт.
   Демонстративно повиснув на Гришаню, она последовала к первому сиденью в машине, ожидала, когда перед ней откроют дверь, поцелуют руку.
   Это замечание сильно зацепило Ибрагимову, но та не подала виду. Она бросила испепеляющий взгляд на конструкторское бюро, словно оно было в чём-то виновато, потом решительно посмотрела на обожателя подруги, ожидая от него галантности. Гришаня немного растерялся, не понимая, что от него ждут. Помявшись на месте, он наконец-то обошёл машину и открыл перед "роковой женщиной " дверцу машины. Валюша не упустила возможности нежно сжать руку мужчины, словно давала повод стереть все преграды, доказав, что она способна на многое. Атака на водителя продолжилась и в машине, так как Ибрагимова села чётко по центру на заднем сидении так, чтобы было её видно. И всю дорогу пыталась поймать взгляд Гришани, при всём этом играя роль соблазнительной женщины.
   - Валюша, ты в какой ресторан хочешь пойти - "Версаль", "Чёрную жемчужину"? - неожиданно Любаша начала борьбу с соперницей, желая принизить её в глазах единственного мужчины, так как на сто процентов была уверена, что Ибрагимова не была ни в одном (истинно мнение: когда появляется мужчина, то женская дружба тает на глазах) .
   -Гришаня, я доверяюсь твоему выбору. Плохой ресторан ты не можешь предложить,- выкрутилась Валюша, тем самым получив очко в собственную пользу в глазах общего кавалера.
   -Да мне -то всё равно. Главное, чтобы там был бильярд. А то начнёте вы там бредни женские крутить, а мне хоть на стенку лезь,- оправдывался главный приз женского соперничества.
   - Вот и хорошо. Может, ты меня научишь играть в бильярд, - уже пыталась Ибрагимова забронировать те минуты, которые могли зародить начало их близких отношений.
   Сейчас ей было всецело наплевать на подругу - ей нужен был билет в новую состоятельную жизнь.
   После этих слов к ней повернулась Любаша, мило улыбаясь. Валя отвечала ей тем же. И только человеку опытному были б заметными те раскаты грома, которые раздавались в салоне машины.
   - Нет. Я недавно пытался научить, Любусика,- признавался Гришаня, с нежностью смотря на свою пассию,- бесполезно. Заплатил за испорченную обивку игрального стола.
   - У меня может всё получиться,- с радостью набивала себе цену Валюша, ещё замечая в этой фразе большой плюс в свою пользу.
   -Не думаю, - сомневался дамский угодник,- Бильярд- это не женское дело.
   Разговор их был непродолжительным, так как разрезал очарование их странной компании звонок мобильного телефона мужчины, и он всецело погряз в делах бизнеса.
   -Валюша, сбавь обороты,- бросила предупреждение подруга, при этом двузначно улыбаясь.
   - Ты думаешь, что я не могу расслабиться после рабочего дня? Ты знаешь, я и сама это заметила. Думаю, что в ресторане мне станет лучше,- несла полную чушь Ибрагимова, прекрасно понимая намёк подруги, но желая изображать саму наивность.
   - Кстати о работе. Голомышкина сегодня ушла рано с работы и не возвращалась. Ты можешь представить такую наглость,- решилась перевести разговор на интересную для двоих тему, которая должна была их превратить снова в подруг.
   - А как же иначе может вести себя протеже директора, - в том же духе отвечала Ибрагимова, словно ненавидела за это Голомышкину.
   - Если б я не сидела в кабинете начальника, то их бы хорошие отношения я оправдывала чем-то непристойным, а так она то и дело бегает к нему с бумажками, новыми идеями. Она похожа на мужлана. Бывают дни, когда приходит на работу не накрашенная,- продолжалось построение обвинений в адрес Голомышкиной.
   - При её то внешности, да и без макияжа!!! - рассмеялась Валюша.
   - Интересно посмотреть на её мужа. Видать какой- то недалёкий, щуплый. Другого она б не могла найти,- злорадствовала секретарша.
   - Голомышкина?- вдруг вмешался в разговор Гришаня.- А не жена ли Руслана это?
   Немая сцена сковала оцепенением всех в машине. Женщины дрожали в предвкушении новой интриги, всем сердцем жаждали найти в ней как можно больше грязи, которая позволит сделать с Голомышкиной лёгкую мишень. А вот Гришаня жалел, что неосторожно выпалил этот вопрос. Казалось, что женщины разорвут в клочья, если он ничего не скажет.
   - Наверное, я ошибся,- отступал дамский угодник.
   -Нет уж, Гришаня, продолжай, - в один голос прошипели снова лучшие подружки.
   -А что рассказывать. Мужик как мужик. Ничего особенно, как и все, любит смазливых женщин,- запинаясь после каждого слова, предавал своего знакомого Гришаня.
   -О, это уже интересно!!!- ликовали завистницы.
   - Слушайте, может я ошибся, так Руслан со своей разводиться, и у него уже новая женщина - его начальница. Так, мелкая сошка, но имеет влияние на карьеру Руслана. Вот. А вы говорите, что Голомышкина замужем, счастлива, -всё искал пути отступления поклонник Любаши.
   - Счастлива!!! Этого не может быть. А как зовут начальницу Русика? - поинтересовалась одна из подруг.
   - Адель Викторовна. А в своих кругах она Ада,- информировал Гришаня радостных женщин.
   - Ну что развлечёмся завтра!- предвкушали подруги победу над их злейшим врагом.
   Причины их вражды они уже и не вспомнят сейчас, но не могут же они, падшие ангелы, терпеть присутствие двукрылого, счастливого существа рядом с собой. Её счастье застило им глаза. А кто она такая? Почему легко ей всё даётся? За что все её любят? Но не знали завистницы, что не так уж безоблачно небо жизни несчастной Виктории.
   Просидев целый вечер в ресторане, они то и дело придумывали всё новые и новые способы, чтобы как можно больнее уколоть Голомышкину, вонзить нож в самое сердце. Гришаня не выдержал их общества, убежал играть в бильярд. Наконец насладившись будущей местью, они перешли на дела личные и сердечные.
   - Как там твой Вася?- поинтересовалась Любаша.
   -Вася!!! Думаешь, он когда- нибудь приведёт меня в шикарный ресторан? Подарит мне цветы?- от неожиданно нахлынувших воспоминаний вчерашнего дня, она с трудом сдерживала слёзы. - Он вчера на меня замахнулся. Понимаешь, он пытался меня ударить.
   На лице Любаши не появилась ни тени сочувствия. Она не могла понять своей подруги.
   - Брось ты его, найди другого,- был совет секретарши.
   - А ты думаешь, у меня стоит целая очередь мужиков? Я не хочу быть одна,- возмутилась Валюша, осуждая себя за то, что по слабости душевной призналась подруге, которая просто не в состоянии её понять.
   -Ну я не знаю. Всегда можно кого-то найти,- была уверена в этой аксиоме красавица Любаша.
   - Я уже нашла- Гришаня! Ты мне его подаришь?- желала вызвать недовольство подруги Валюша.
   -Забирай, если сможешь, конечно,- с уверенностью говорила Любаша, одновременно с этим махая рукой поклоннику, чтобы тот подошёл. Она сразу же бросилась ему в объятья, поцеловала, а потом замурлыкала как кашка:
   -Дорогой, закажи мне такси - я очень устала. И очень прошу, дорогой, проводи Валюшу сегодня. Ей очень плохо сегодня, да и район у неё неспокойный. Ладно. Играй сколько хочешь, а Валюша тебя подождёт.
   Валя и Миша переглянулись, не понимая каприза своей общей подруги.
   -Любаша, это не смешно, - возмутилась Ибрагимова.
   - А что ты хочешь, как можно раньше вернуться домой к своему Васе? - намекала Любаша.
   -Кто такой Вася? - первое, что спросил Гришаня после выхода из шокового состояния.
   -Кот,- в один голос объясняли подруги.
   - Гришаня, ты у меня умница? Я могу понадеяться на тебя? - ещё раз поцеловала поклонника красавица, тем самым гарантируя беспрекословное его подчинение.
   -Хорошо. Может,где- то через часик пойдём домой. Я доиграю партию, -отпрашивался, словно послушный ребёнок, Гришаня.
   -Как тебе будет угодно, дорогой,- улыбнулась обольстительно и ушла прочь Любаша, в последний раз глянула на Валю и подмигнула ей, давая разрешение на завоевание её поклонника.
   Валя недоумевала: либо Гриша был ей не нужен, либо Любаша была уверена во власти над ним.
  
   Глава 7.
   Оставшись одна за столом, Валя начала скучать. Подступиться к Гришане было тяжело, так как он был окружён мужчинами, восторженными игрой. А она в своём простецком костюме в обществе элитном дисгармонировала. Так недавно интригующая идея обольстить Гришаню превратилась в обыденную, скучную затею, уже погас азарт соперничества, уже её шансы приравнялись к нулю. Она из отчаянной женщины превратилась в отчаявшуюся. За весь вечер поклонник Любаши не проявил не малейшего знака внимания, всецело был занят собой, либо разговорами о Любаше.
   Вино кружило голову, хмель обволакивал её иллюзиями, приводя в мир равнодушия и самообмана. Незаметно она следила за Гришаней, наслаждаясь его уверенными и непринуждёнными движениями. Пыталась представить, как это быть с таким мужчиной рядом. О чём с ним можно говорить вечерами, что он предпочитает на завтрак, какие любит знаки внимания. Будет ли она, Валя Ибрагимова, дочь матери-одиночки, простой продавщицы, интересна ему? Валя не глупа, ведь своими силами она получила высшее образование, нашла не такую уж плохую работу. Зарплаты хватало на то, чтобы раз в месяц сделать маникюр, педикюр, купить что-то из вещей, и то не в новомодных бутиках, а на обычном рынке. Не научилась зарабатывать Валя Ибрагимова деньги, поэтому не могла их и тратить рационально. Совсем недавно она научилась отказывать пьяному поклоннику, а так большая часть её зарплаты тонула в его карманах. Школа жизни была суровой для неё. Ещё с детства дала себе зарок, что станет богатой, если для этого нужно даже будет убить человека. Она готова была сделать всё, лишь бы выбраться из нищеты. В юности подруги мечтали о любви, а она уже продала себя подороже старому женатому любовнику. Мать об этом даже не догадывалась, так как целыми днями пропадала на работе, либо отправлялась на поиски сожителя. Валя заработанные деньги откладывала на свою новую жизнь, не брала ни копейки на какие-то девичьи забавы. Даже, наоборот, с виду была неряшлива, нелюдима, она считала всех обеспеченных девушек своими врагами, так как они не заслуживали счастья, уж больно легко удача шла в их руки. Наблюдая за одноклассницами, сидя на последней парте, могла с точностью до дня просчитать будущее девушек: кто выйдет первым замуж, кто станет домохозяйкой, многодетной мамой. Ей казалось, что на Земле очень много девушек, которые так и норовят занять её место. Никто в её пионерском детстве не мог и предположить, что она в 15 лет стала женщиной. Она ненавидела своего старого, брюзглого покровителя, мечтала, что настанет день, и она плюнет ему в лицо и уйдёт навсегда в успешную жизнь. В юности она опустилась до подлости, но это был единственный выход, чтобы попасть в шикарный ресторан. Верила, что там за столиком, одинокий и прекрасный, ждёт её избавитель от нищенского и унизительного существования. Она спешила к нему навстречу, поэтому , подкараулив, когда все выйдут из класса, настороженно подошла к сумке одной из состоятельных подруг и украла деньги. Этого оказалось мало, и в тот же вечер она украла деньги из портмоне у своего постылого покровителя.
Взяв большую сумму денег, она выбежала из съёмной квартиры, не разбирая дороги. Не оглядывалась, не дышала, так как боялась почувствовать грузные шаги "сладострастного любовника". Казалось, что со всех сторон доносятся крики : "Воровка! Воровка!". Зная тяжёлый нрав своего покровителя, была уверена, что за этот проступок она ещё дорого заплатит. Но в момент бега ей было всё равно. Она бежала в ресторан, где вечером собираются успешные женщины и мужчины. Она хотела увидеть их поближе, она хотела дышать одним с ними воздухом.
   Долго простояв у входа одного из престижных ресторанов, наконец, она решилась зайти...
   Музыка, приглушённый свет, смех дам влёк за собой всё сильнее и сильнее. Всё казалось как в тумане, словно она витает в воздухе, но никто её не видит. Когда подошёл официант, она даже не поварила, что обращаются к ней. Она не могла ему простить грубых слов, которыми он просил её выйти. Он не должен был этого делать, так как она своя, она рождена для ресторанов, она рождена для богатства. Окинув последним взглядом ресторан, она задержала своё внимание на изысканной руке женщины, которая властно коснулась запястья своего спутника, легко поглаживая, она владела его мыслями и душой. Красный маникюр стал для Вали атрибутом успешности, высшего света...
   И вот сегодня её окружала музыка, смех дам, внимательные официанты, а её красный маникюр был испорчен с самого утра. Сломанный неровно ноготь был для неё словно насмешкой, немного облезший лак придавал её шутовства. Она, казалось, была мнимой царицей на чужом балу. Вот только бы не кричали из зала, как в той злосчастной сказке : " А королева -то голая..."
   Уже в зрелом возрасте, попадая в различные забегаловки с "кавалерами", хотела верить, что это не навсегда, что скоро она попадёт в настоящий ресторан. Она научилась вести себя сдержанно, она могла играть словами, могла убедить всех, что живёт она прекрасно, и всё у неё прекрасно. Глядя на своего Васю, она представляла, что он скоро измениться, проснётся одного прекрасного дня и станет как все мужчины - внимательным, состоятельным, и скажет он:
   - Валька, ты так долго мучилась со мной. Вот тебе золотое кольцо. И давай забудем всё прошлое. Я стал другим, ради тебя я изменился...
  
   Она ещё раз посмотрела на Гришаню. Создавалось впечатление, что о её существовании он абсолютно забыл. Подаренный Любашей шанс, повис в воздухе.
   Вино стало сейчас единственным её собеседником и спасителем. Злость смешалась с беспомощностью, постепенно уничтожая душевный покой.
   За её спиной послышались голоса. Один из них, мужской, резал ножом.
   -Родион, вы выбрали такой шикарный ресторан. Я в таком никогда не была, - с восхищением говорила молодая женщина, по внешнему виду которой сразу можно было угадать учительницу, уж больно она была правильной.
   - Родион такой уж человек: любит всё хорошее,- расхваливал своего друга Михаил Петрович.
   - Я такая впечатлительная. Никогда этот вечер я не забуду, - продолжала выливать слова восхищения учительница.
   - Вот и наш столик. Меню. Выбирайте, что угодно, - командовал парадом Михаил.
   - Родион, давайте это сделаете вы...,- робела спутница Родиона.
   - Хорошо, - спокойно согласился жених сегодняшнего вечера без какого -то энтузиазма.
   Согласившись на афёру своего друга, Родион сейчас играл роль галантного кавалера, хотя самому очень хотелось домой, к сыну, к любимому телевизору. При встрече с Анной, молодой учительницей, ничего не ёкнуло в его сердце -значит не судьба, значит сегодняшний вечер не будет иметь продолжения.
   Вроде было всё при ней - молода, красива, участлива, романтична, просто находка для семейной жизни. Но привычка жить одиноким была намного сильнее у Родиона, чем желание найти себе новую спутницу жизни.
   Призрак прошлого всё ещё долго не отпустит его. Он пытался всегда отыскать подобную девушку, которая бы во всём напоминала ему его умершую жену Елену. Но попадалось лишь жалкое подобие, как ему казалось.
   - Вы были женаты? - решилась спросить Анна, чтобы как-то завязать разговор, так как со стороны Родиона в этом плане не было ни одной инициативы.
   -Да, - кратким был его ответ.
   - Разведены?- желала узнать Анна все подробности.
   -Да, - терял линию разговора Родион, так как подобный допрос был ему знаком. Каждый месяц на встречах с кандидатками на его сердце он излагал свою биографию в стандартной форме.
   Решился вести какое- то разнообразие в сложившуюся ситуацию Михаил:
   -Может, вам потанцевать. Такая хорошая музыка.
   Родион был не рад такому спасательному кругу, но чтобы держать марку приветливого джентльмена, чтобы не испортить вечер, вынужден был пригласить даму на танец.
   Задуманному не дано было исполниться, так как на пути им стала опьяневшая Валюша, которая не могла пропустить такой встречи.
   - Родион,- услышал он голос женщины, которая когда- то сыграла не маленькую роль в его жизни.
   Встреча с прошлым внесла дисбаланс в вечер знакомства.
   -Родион, пытаешься найти замену Леночке? - насмехалась Валя, преградив путь Родиону с его новой знакомой.
   - Валя, не надо только скандальных сцен. Познакомьтесь, - с этими словами он представил женщин друг другу.
   Анна потеряла уверенность в себе, так как отстранилась от Родиона, его рука безвольно сползла с её талии. Её правильное понимание мира уже выдумывало объяснения сложившейся ситуации. Не могло быть сомнения в том, что перед ними стоит его бывшая жена либо любовница. И как бы Родион не оправдывался перед ней, она не позволит себя обмануть, она не поверит ни одному его слову. Валя же наоборот была очень рада этой встрече. Она была пьяна, следовательно, она была всесильна, так как все брошенные слова можно потом оправдывать лишь своим нетрезвым состоянием. Она могла говорить что угодно, так как завтрашнее утро всё простит. Будут помнить не её слова, а её состояние.
   В Анне соперницу она не видела по той простой причине, что взгляд Родиона был пуст, он не выражал ничего, что можно было бы назвать проявлением чувств. Ведь она, Валя, когда -то видела его влюблённым. Она же помнит на что он готов ради своей любви.
   -Анюта, ты позволишь нам поговорить наедине,- решительно выпалила Валя, уверенная в том, что порядочность девушки не позволит сказать ей - нет.
   - Да-да, конечно,- чувство неудобства гнало девушку вон из ресторана.
   - Аня, подождите, вы могли бы присесть за столик и подождать меня. Мне нужно поговорить с подругой моей бывшей жены, - пытался удержать девушку Родион только из чувства жалости к ней, так как она чуть не плакала.
   - Нет, я пойду, - не поддавалась на уговоры Анна.
   Пришлось призвать на помощь Михаила, ангела -хранителя этой встречи.
   Он с лёгкостью увлёк Анну, и, усадив за стол, стал засыпать информацией о Родионе, доказывая, что сегодняшняя встреча - это недоразумение, что это все женщины прошлого, а ей предстоит стать женой успешного человека в настоящем. Под давлением тёплых внимательных слов Анна, конечно же, успокоилась. Михаил, исполнив свой долг перед другом и женой (перед женой важнее), спокойно сел за стол и выпил первый бокал вина залпом. Тяжеловатым выдался вечер и для него. Сейчас это были цветочки, а вот ягодки будут дома, когда предстоит ночью во всех подробностях давать отчёт своей жене. И только он знает, как ему хочется спать даже сейчас...
   - Быстро же ты забыл Ленку, - повышенным тоном начала разговор Валя,- Я думала, что ты настоящий мужик, а ты... Она тебе ребёнка родила, понимаешь, за его жизнь она отдала свою, а ты с малолетками развлекаешься.
   - Прошло уже шесть лет. Ты мне не указ, - почему - то начал с оправданий Родион.
   -Это у тебя шесть лет жизни прошло, а у неё шесть лет смерти,- не унималась Валюша, так как пережив сегодня неприятный вечер, она желала тоже кому - то сделать больно. А тут небом подарена встреча с её идеалом мужчины из прошлого.
   - Какой ты была, такой ты язвой и осталась, - чуть слышно парировал Родион, а сам воспоминаниями возвращался в прошлое.
   - Меня жизнь не сломала, а вот по тебе хорошенько прошлась, превратила тебя в ...,- запнулась она, желая подобрать самое оскорбительное слово.
   - Ты мне не судья, Елена меня простила, а ты для меня была пустым местом, таким и осталась. Валя - ты завистница, ты - несчастный человек, - не сдерживал своих чувств молодой мужчина.
   Валя сделала шаг к Родиону, желая дать ему пощёчину. Он стоял, подчиняясь и не желая бороться с женщиной. Руку её перехватил Гришаня.
   - Так, дорогая, поехали домой. Ты уже отдохнула по полной, - с этими словами он властно взял её за плечи и попытался вывести из ресторана.
   - Гришаня, нет, я никуда не пойду. Ты же не знаешь кто это. Это убийца моей подруги, - изливала душу Валя, а сама последние слова прокричала на весь ресторан, желая опозорить Родиона.
   Громкая музыка заглушила обвинения, а свидетели скандала просто ухмыльнулись, прекрасно понимая, что пьяной женщине верить нельзя.
   Гришаня решительно вывел Валю на улицу, усадил в машину и только тогда успокоился.
   - Ну ты даешь, подруга, - с обидой обратился он, так как эта история не позволила доиграть самую интересную в его жизни партию. Ещё его раздражала сложившаяся ситуация: он должен был возиться с практически незнакомой пьяной женщиной.
  
   Глава 8.
  
   -Родион, надеюсь, вы это сделали не специально?- допытывалась Анна, которая после разговора с Михаилом посмелела, приобрела чувство, что она имеет над ним власть.
   -Нет, - простым был ответ Родиона.
   -Вы сегодня не многословны, - продолжала демонстрировать своё красноречие Анна. - Сразу видно вы не мой ученик. Если бы вы сидели у меня за партой...
   Шутка Анны была не удачной, так как она с лёгкостью сбросила с лица Родиона маску услужливости.
   -Я не признаю учителей,- с нотой агрессивности ответил молодой мужчина,- Я не признаю учителей, которые хвалят сами себя, их должны хвалить ученики...
   - Вы...,- растерялась Анна,-Вы пытались меня оскорбить?
   -А вы пытались меня учить?- возмутился Родион. - У меня за плечами столько пройденной жизни, что я могу стать вашим учителем. Дорогая моя, вы знаете, что такое по настоящему любить? Сомневаюсь. Любовь не возникает при сводничестве двух одиноких людей, она находит сама свою половину.
   - Вы забываетесь!!!- почувствовала себя оскорблённой Анна.- я тоже любила...
   -Любили? Тогда почему вы не верны своей любви, почему вы желаете найти ей замену? Любят по настоящему лишь один раз, а в остальные разы лишь привыкают.
   -Вы злой и неприветливый человек,- пыталась парировать милая учительница.
   -Злой. Да я злой, так как у меня дома сидит мой сын, а я вынужден держать экзамен на пригодность в должность вашего мужа. Вы за вечер ничего не сказали, что могло быть интересным для меня. Вы только копались в моей душе, а ведь там давно уже ничего нет. Я пришёл сюда, надеясь, что вы заполните мою душу, а вы только роетесь, роетесь.
   - Вы не желали говорить со мной, - оправдывалась она.
   - Что вы делаете? Вы даже не можете достойно уйти, как настоящая женщина...- бросил последнюю реплику Родин и поник головой ещё сильнее.
   Всё это время за их столом сидел Михаил Петрович, который замер от неожиданности и стремительности этой перепалки. Никогда он не видел таким своего друга. Они не так уже давно знакомы, он слышал, что у Родиона умерла жена при родах, но что его горе ещё не прошло, он не подозревал. Не было привычки копаться в душе и Михаила, поэтому никогда не приставал с расспросами, а Родион за это был ему благодарен. Они начали свою дружбу с нуля, не вмешивая в неё прошлое. Сегодняшний огонь, вырвавшийся из груди Родиона, был настолько сильным, обжигающим, что он не решился стать на защиту Анны, ведь друг был ему тысячу раз дороже. Мужская солидарность помогла ему сберечь самообладание, не позволила вставить ни одной реплики, которая могла перевести гнев в сторону "вынужденного сводника".
   - Михаил, ваша жена говорила, что Он очень внимательный и галантный, а оказалось, что он ничтожество,- выпалила Анна оскорбление, желая заручиться поддержкой Михаила Петровича, делая вид, что донедавний кандидат на её сердце для неё не существует более.
   - Анна, давайте я вас отвезу домой. У Родиона был тяжёлый день, возможно, он сорвался, - практически шептал слова Михаил, боясь реакции друга, который, казалось, был неуправляемым.
   - Михаил, спасибо,- даже не глядя на друга, поблагодарил Родион.
   - Прощайте, - неожиданно для своей интеллигентной натуры прошипела Анна.
   -Всего хорошего. Вы не Елена и никогда не будете ею, - говорил эти слова Родион, а сам смотрел через стекло бокала на игристое вино.
   -Не велика честь, - не могла удержаться Анна.
   - Это честь. Вы не знаете,что это родить ребёнка. Вы ещё не женщина - вы полуженщина. А вот Елена отдала за нашего сына самое дорогое - жизнь,- Родион говорил эти слова, а сам прокручивал старую ленту прошлого назад.
   Услышав эти откровения, Анне стало на минуточку стыдно за выпаленные слова в горячности и злости. Может, действительно, Родион - однолюб? Может, они люди из разных миров...А кто она Анна вообще? - Рядовой учитель, которого часто раздражают дети? Потенциально старая дева, которая завысила планку требований к будущему супругу? А вот кто такой Родион она так и не поняла... Знала лишь одно и понимала как женщина, что сердце этого успешного человека не свободно. Там живёт Елена...
   - Прощайте,- уже направляясь к выходу, молвила она.
   -И вам научиться бы, прощать...- философски ответил на прощание Родион.
   В ресторане остался один - ушла язвительная Валентина, злой гений его прошлого, ушла Анна, иллюзорная картинка возможного счастья. Ушёл друг, который ведомый чувством беспокойства, пытается устроить его личную жизнь. Сидел и не понимал себя, не понимал окружающих, которые желают изменить его жизнь. Зачем? Его всё вполне устраивает.
   Когда - то застенчивый дворовой мальчишка, он умел любить. Любить только одну соседскую девчонку, которая для него была идеалом правильности, красоты- Елену Прекрасную. Он мог просиживать часы во дворе, когда она развлекалась со своими подругами. Он ловил каждое её движение, как она ловит мяч, как поправляет упрямую чёлку, как улыбается мальчишке, который ради шутки дёргает её за косичку.
   Она не замечала его, либо дела вид, что не замечает. Детская увлечённость всё крепла с годами, уводя Родика в мир грёз. Ему даже пришлось забрать домой бездомную собаку, лишь для того, чтобы рано вставать каждое утро, вести своего косматого друга на прогулку, где уже упражнялась со своим ризеншнауцером Елена Прекрасная. Они садились оба на пригорке- он и косматый друг- и наблюдали, как умело и профессионально приносит Рудольф палку своей хозяйке. Такой пассивный отдых бывшего косматого бродягу устраивал, так как, набегавшись вволю по холодным улицам в поисках еды и тепла, желал лишь теперь дешёвой, но регулярной порции сосисок, коврика около входной двери и размеренное почёсывание под ухом рукой своего неожиданного и тихого хозяина. Бродяга никогда не рвал поводок, не бегал за кошками, не провожал лаем машины, а только на пригорке каждое утро вздыхал, но только не по Елене Прекрасной, а по раннему завтраку, до которого ещё ждать и ждать.
   Родион учился плохо в школе, все предметы давались ему с трудом лишь из- за того, что он был рассеян и чересчур мечтателен. Он любил на переменах ходить именно там, где находился класс Елены, он выпрашивал у классного руководителя посидеть на уроках, пусть даже последних, пусть весь его класс, отсидев пять уроков, убегал домой, а он желал остаться на шестой, если это был урок Елены.
   Все годы школы он питал безответную, никем не замеченную любовь. Каждый день казался катастрофой, когда хоть мельком он её не видел. Родители били тревогу о том, что у их сына не было друзей. Говорили, добивались искренности, но не возможно было раскусить этот влюблённый орех.
   А потом пришла неожиданность- родители Лены развелись, и мама с дочкой уехали из города на длительное время. Родика невозможно было узнать- он стал агрессивен, неуправляем, словно он потерял смысл жизни. Перестал посещать школу, съехала успеваемость , и уже не стоило и мечтать об удачной сдаче экзаменом в институт.
   Год после школы он нигде не работал, часто пропадал из дому, ночевал на улицах, за хулиганства попадал в милицию. Улица и новые знакомые научили его жить по-новому. Он вращался в той сфере, которая учила зарабатывать деньги, которая учила работать по- чёрному. Он не останавливался ни перед чем, он шёл и добивался. Недостаток образования во многих случаях ставил ему палки в колёса, сам он осознавал, что, имея образование, он сократил бы свой путь к успешности в два раза. Помогло время перестройки, когда в одну ночь можно было превратится в кооператора, предпринимателя. Помогли друзья, сработало желание делать всё хорошо, да ещё при его золотых руках, он стал постепенно расти, превращаться из простого подсобного рабочего в строителя, а потом в бригадира. Подумывал он и о своём собственном деле.
   После школы прошло три года. Однажды он пришёл проведать родителей и в своём родном дворе снова повстречал её -Елену Прекрасную. Они сидела на дорожных сумках около своего бывшего подъезда, ожидая кого-то. Он стал так, чтобы быть незамеченным, но иметь хорошую возможность снова наблюдать за ней.
   Она сильно изменилась: короткая стрижка придавала ей строгости, изысканности, рыжие волосы выделяли её из безликости, придавая ей неповторимость и необычность. Яркий макияж, броская одежда делали её какой-то чужой и далёкой. Родик сразу её и не узнал, даже не хотел принимать эти метаморфозы. Елене Прекрасной угрожала смена титула в сознании Родика на Елену Ужасную. Но эта угроза быстро растаяла в небытии, так как Родик стал свидетелем разговора, который вернул ей прежний идеал возлюбленной.
   - Эй, милюзга, оставили кошку в покое. Подойду - уши оторву. Ясно, - крикнула она двум мальчишкам, которые мучили бедного кота, дергая его за уши и хвост, постоянно преграждая ему дорогу к отступлению.
   Да, она осталась прежней- заводилой с боевым характером.
   -И не подумаем,- стали огрызаться мальчишки.
   Резко вскочив с чемоданов, она бросилась к ним с намерением всё же оторвать уши, как она и обещала.
   -Бежим, - скомандовал один из них, и все бросились наутёк.
   Потом они ещё долгое время храбрились издалека, бросали насмешки, угрозы, но подойти боялись. Елена Прекрасная, завершив свою миссию по освобождению кота, спокойно взгромоздилась на чемоданы, включила плеер и перестала обращать на них внимание.
   Потом пришёл отец Елены, который за годы одиночества, вынужденной безработицы девяностых годов опустился на самое дно - постоянно занимал деньги, продавал всё самое ценное с дому, выпивал. Но как бы низко он не пал, был рад неожиданному приезду дочери. Как выяснилось позже, Елена перевелась в институт своего родного города, не желая мешать личной жизни своей матери. А прожив буквально месяц с отцом, пожелала перейти в общежитие при институте.
   Так Родик и Елена стали вести вынужденную самостоятельную жизнь -Родик не желал сидеть на шею у родителей, а Елена вынуждена была покинуть родительский дом, так как не нужна была никому. Один пробивал себе жизнь золотыми руками, другая- знаниями и упорством. Родику стало легче на душе, даже из-за того, что над ними было теперь одно голубое небо, что их когда-нибудь могут соединить автобусные маршруты, случайная встреча.
   Она училась на последнем курсе института, он стал директором собственной строительной фирмы. Он был один, и она была одна...
   - Молодой человек, мы закрываем ресторан, - обратился к охмелевшему Родиону официант, вырывая его из воспоминаний, сладких и болезненных.
   - Да, я ухожу,- извиняясь перед всем миром, уходил из ресторана Родион.
   Заказав такси, сел опустошённый и несчастный, он спешил за сыном, который, наверное, видел уже десятый сон, а Нона Аполлоновна, выглядывая в окно, нервничала.
   Глава 9.
   - Приехали, красавица,- вытаскивал из машины полусонную Валю Гришаня.- Какой номер квартиры?
   Валюша лишь умилённо улыбалась, не осознавая, что происходит. Она не хотела ничего знать и видеть, и слышать.
   -Катюша,- позабыв имя вынужденной спутницы, бил её по щекам и приводил в чувства.
   Такая терапия принесла свои плоды- Валюша подала первые признаки жизни.
   -Ты кого это Катькой назвал?- еле выговаривала слова молодая женщина. От возмущения она хотела подпереть руками бока, сделав грозный вид, а получилось наоборот- выскользнув из рук Гришани, она угодила в сугроб снега.
   - Холодно,- пробурчала она со своего горизонтального положения.
   -Поднимайся, - нервничал уже Гриша.
   - Мне плохо,- жаловалась Валюша.
   - Надо меньше пить,- поучал Гриша, хотя понимал, что это предупреждение уже запоздало.
   - Я хочу домой?- продолжала отдельными фразами подавать признаки жизни Валентина.
   -Какой номер квартиры ?- снова переспросил Гришаня, надеясь, что его услышат хоть в этот раз.
   - Второй этаж, коричневые двери, там ещё красный звонок,- дала чёткую информацию Валентина.
   -Что ты предлагаешь? Бегать в каждый подъезд и искать синий звонок ? - возмущался Гришаня, теряя последнее терпение.
   - Нет... Красный звонок, -уточнила Валентина, уверенная, что предоставила ценную информацию.
   Холод улицы и крики разъярённого Гришани принесли свои плоды, так как Валентина понемногу возвращала себе сознание, постепенно вспомнила номер дома, потом номер квартиры. Гришаня всё это внешне терпел, а в душе составлял текст доклад для Любаши. В содержании допускал и ненормативные слова, так как он не подписывался на то, чтобы утешать её подруг, приводить их в чувства, терпеть чудачества.
   Наконец, они добрались к той коричневой двери на втором этаже, наконец, отыскали ключи, минут пять пытались попасть в дверной замок. Гришаня, считая, что миссия его закончена, уже делал несколько попыток, чтобы убежать, но Валентина находила слова, которые пробуждали жалость к ней и сострадание.
   -Гриша, прошу, побудь со мной хоть немного, я прошу,- умоляла она, когда закрывала входную дверь. Никакие низменные чувства ею не руководили, она просто не хотела оставаться в одиночестве.
   Гришаня не умел отказывать женщинам, поэтому за предложением последовало его согласие.
   -Давай я приготовлю что-нибудь или посидим, попьём чай, - проявляла она признаки внимательной хозяйки.
   На такое предложение Гришаня рассмеялся:
   -Ты и на ногах не стоишь.
   - Ну, давай а, - иссякали аргументы убеждения.
   -Иди в ванну, а я сам. Кухня там?- удивил своим неожиданным предложением Гришаня.
   -Зачем в ванную?- не могла в хмельном состоянии понять Валентина.
   -Умойся, вся косметика у тебя размазалась на лице. И голову под холодный кран полезно, чтобы вернуть себя в себя, - мотивировал поход в ванну со всем подробностями Григорий.
   Прошло минут пять, и Валентина снова предстала перед своим заботливым кавалером, но уже другой. Холодная вода смыла косметику, намочила кончики волос, которые сразу же поспешили завиваться, хотя хозяйка пыталась их завязать в безобразный хвост. Она надела старый халат, который её мама купила ещё в девичестве, стала сразу же такой беззащитной и жалкой. Хмель практически её отпустил.
   -Григорий, спасибо, - промолвила с чувством вины Валентина, когда робко остановилась у входа на кухню, боясь встретить взгляд её спасителя.
   -Зачем тебе холодильник? Он же у тебя пустой. Теперь я понимаю ,почему ты такая щуплая, - возмущался Григорий, а сам даже не соизволил высунуть голову из холодильника, так как надеялся, что произойдёт чудо, и что-то появиться в этом царстве холода и пустоты.
   Валя не решалась пройти на кухню, словно она была в гостях у Григория, а не он у неё.
   - Нет ничего... Ни мяса, ни масла. И колбасы!!! Из чего же делать бутерброды,- возмущался как домохозяйка со стажем молодой человек.
   - Григорий, я вегетрианка... вегетарианка, - не смогла с первой попытки произнести такое сложное слово.
   Григорий от возмущения закрыл холодильник и,наконец, посмотрел на Валентину, которая продолжала облокачиваться на дверь и смотреть на него взглядом, полным благодарности.
   - Вегетарианка, а тогда где же корешки, корнеплодики, зелень? Или ты святым духом питаешься?- с интересом рассматривал Григорий сегодняшнюю свою знакомую и не понимал: стала она краше или нет в этом домашнем несуразном наряде.
   - Я сейчас принесу консервации. Они там у меня на балконе, - уже направилась за запасами еды, как он снова её остановил.
   -Заболеть желаешь? Ты же только с ванны, - он осторожно отодвинул её в сторону и пошёл на балкон в поисках провизии.
   Валя была пьяна теперь не от вина, а от нахлынувшей нежности. Неужели такое бывает в жизни? Неужели мужчины бывают внимательны? Гриша на одно мгновение показался ей давно знакомым и таким близким. Надеялась, что когда -нибудь на её пути появиться такой же молодой человек, похожий на Гришу, но только,чтобы он не принадлежал Любаше...
   -Солёные огурчики! - радовался как ребёнок Гриша,- Сама закрывала?
   - М-г,- промычала в ответ Валюша, так как скрытая сентиментальная натура готовила к выходу слёзы (как она хочет иметь семью! И такого мужа - медвежонка, как Григорий).
   Они сели за стол. Уплетали огурцы и молчали. Вскоре была готова и картошка, которую за короткое время успел начистить Гришаня. Пили чай и молчали...
   - Я чувствую себя женатым многодетным отцом, который отрастил себе брюхо, облысел и носит обвисшее трико,- насмехался над создавшимся положением Григорий.
   - У тебя были другие планы на этот вечер?- не знала, как удержать и не испугать Григория Валентина.
   -Нет... А ты в этом халате другая стала. Маленькая какая -то,- неожиданным был нескладный комплимент с уст Гриши.
   -Красоту ничем не испортишь,- улыбаясь, отвечала Валентина.
   -Какую красоту? - неподдельно удивился Григорий.
   Григорий, увидев реакцию Валентины, на брошенную им фразу, сразу же пожалел о сказанном. Так как она сразу же натянулась как струна - возмущение и обида боролись в ней. Она, возможно, хотела ответить подобной колкостью, но что- то её останавливала от опрометчивого шага. А что надо было делать Григорию? Он просто сказал чистую правду, сказал то, что думал. Ведь Валентина не была в его вкусе. Не любил он тех женщин, которые в обществе ведут себя не так, как дома. Не любил он, когда до не узнаваемости меняется облик женщины, когда та снимает макияж. Единственное, что могло оправдать женщину, это её хоть нарисованная, но неземная красота. А, по его мнению, Валя принадлежала именно к типу двуликих женщин, которые лишены природного очарования. Без макияжа она казалась недалёкой.
   - Так, я наверное домой уже пойду - ночь на дворе,- поспешил выйти из-за стола Григорий, так как стал ловить взгляд Валентины, который так и кричал об одиночестве, о желании обладать Гришаней.
   -Не уходи, -умоляла Валентина, руководствуясь чувствами, не желая отпускать молодого человека.
   - Катюша, я домой,- вырывался из сетей Григорий.
   Ошибся он нарочно или случайно- не играло сейчас никакой роли, так как обида уже разрывала её изнутри. Словно на ней какое-то проклятье нависло. Вот всю жизнь так: хорошее уходит само, а вот от плохого приходиться отбиваться.
   -Хорошо, уходи,- оборвалось сердце Валюши, когда она поняла, что для него она пустое место (он не помнил даже её имени!),- Тебя ждёт Любаша, а я сейчас снова напьюсь.
   -Никто меня не ждёт. Она даже телефон отключила, я же пытался ей звонить, - не побоялся признаться Гришаня.
   В его движениях появилась какая-то нервозность, нерешительность, даже страх. Возможно, он посчитал, что Валя пытается расставить силки, а он как простая вольная птица попадёт в них. Гришаня от природы был очень добрым человеком, хотя создавал впечатление неповоротливого, а в душе равнодушного человека. Он прекрасно осознавал, что женщины им пользуются, вьют из него верёвки, а он это терпит: тратит большие суммы денег, приходит по первому зову, уходит, когда он надоел своей красавице. Никогда ещё в жизни он не говорил о любви, просто не видел в этом смысла. И сейчас глядя на Валюшу, на её жалкий вид, понимает, что и она делает попытку поплакаться ему в жилетку. А может, он устал!!! А может он не желает сегодня быть утешителем!!! Сегодня его дважды сделали посмешищем: Любаша "подарила" его подруге, а пьяная подруга ещё сильнее приукрасила вечер...
   - Ты как маленький, неужели ты так и не понял, что она тебя мне уступила!!!- отчаянно кричала Валентина, ничуть не сожалея о том, что предаёт подругу.
   -Бред!!!- отворачивался он от правды.- Я ей не принадлежу, да и она для меня никто, так, знакомы несколько дней. А она то сама эффектная, вот я держусь пока за неё. Какие же вы женщины...
   - А не надо нас сравнивать. Мы разные. Каждая имеет свои методы достижения цели. Вот, например, я. Хорошего мужика я могу лишь подобрать после каких-то душевных ран, а вот Любаша специалист по созданию проблем, а вы всё равно её любите,- вступила в полемику Валюша, которая, казалось, полностью пришла в себя.
   - Любим, да потому что она женщина, она ценит себя, а ты только вешаешься на шею. Сегодня к тому мужчине в ресторане, ко мне- сейчас, а ты спросила, нужна ли ты мне?- гневно ответил Григорий, так как посчитал, что эта маленькая щуплая женщина объявила ему войну. Её слова впервые вызвали в него чувство негодования
   -А ты, оказывается, джентльмен...- не уступала в скандале Валюша.
   -А ты мне никто, никем и остаёшься. Я помог тебе сегодня только из-за того, что ты подруга Любаши, - оправдывался Григорий, как умея себя сдерживая.
   - Помог... В дом притащил, накормил, вот только не согрел... Ну и за это тебе огромное спасибо. Завтра я предоставлю отчёт Любаше о проведённой тобой работе.- опустив взгляд, прошептала Валюша.
   Григорий такому откровению был удивлён. Видать сильно пьяна, раз так откровенно говорит об этом.
   - Только не надо бить на жалость .Мы друг другу чужие, поэтому не щадим чувства друг друга,- оправдывал нахлынувшую агрессивность Гриша.
   - Мы живём, а вокруг нас так много чужих людей. Ты всем делаешь больно?- пыталась хоть как-то зацепить за живое Гришу Валентина.
   -Вот только не надо женской философии,- возмутился Гришаня. -Я с тобой по - хорошему себя вёл, а ты меня такой благодарностью одарила. Пытаешься достучаться до совести, а вот и не выйдет. В этом случае она у меня чиста.
   -Гриша, ты ничего не понимаешь,- стала оправдываться Валентина, понимая, что перегнула в этом деле палку.
   -Тебе не понять: столько в твоей голове противоречий. Зачем я только с тобой связался. Надо было бросить тебя в ресторане. Проспалась там, а потом бы сама приехала,- бурлило неожиданное возмущение в душе у Гришани.
   -Ты не мог так поступить. Ты не такой мужчина, поэтому ты меня и привлёк. Знаешь, я как магнитом притягиваю к себе подонков, алкоголиков, а ты не такой, ты первый из порядочных мужчин, с которым я общаюсь за всю свою жизнь. А я уже немало покоптила неба на нашей планете. Пойми, я не хочу тебя соблазнить... я хочу хоть раз почувствовать себя женщиной, нормальной женщиной, которой симпатизирует нормальный мужчина. Да, это бред. Но я могу его говорить, так как я пьяна, а значит, что на уме, то и на языке. Я сижу перед тобой в рваном халате, без макияжа, лохматая. Неужели в твоём понимании так должна выглядеть искусительница???- на одном дыхании выпалила Валентина, желая оправдаться в глазах Григория.
   -Хочешь сказать, что я в полной безопасности?- попытался перевести в шутку откровения своей новой знакомой Гришаня.
   -Гриша, мы оба в полной безопасности,- чуть слышно ответила Валентина.- Думаю, что ты тоже не в восторге от компании, которую я тебе составила.
   -Что значит тоже? Ты не довольна моей компанией? Я тебе совсем не нравлюсь?- наигранно сказал Гришаня, сопровождая слова очаровательной улыбкой.
   -Нравишься,- не скрывала Валентина,- Ты хороший человек, я знаю.
   - Может, тогда по ещё одному солёному огурчику, чтобы заключить между нами мир?- продолжал шутить Гришаня.
   Он достал из банки два огурца, один из них галантно предложил Валентине, и они, улыбнувшись, представили, что огурцы - это бокалы с шампанским, подняли их торжественно и произнесли тост: "За дружбу!!!"
   Далее последовал хруст и жевание, и тихий смех примирения.
   Искра непонимания на мгновение погасла, но в любую секунду готова была вызвать море огня. Они казались полярными частицами, которые притягивает друг к другу, но это сближение сопровождается раскатами грома, которые могут попортить много времени и сил. Возможно, если бы не обстоятельства, если бы их встреча произошла раньше, они могли подойти б друг другу. Ведь любая женщина не пожалеет времени и сил для того, чтобы понравиться любимому мужчине. А Валентина одна из таких женщин: она умеет играть, умеет жертвовать, умеет быть прекрасной. Григорий- это человек, который любит являться на всё готовое: ему необходимо всё и сразу.
   -Ты живёшь в квартире одна?- поинтересовался Гришаня, чтобы как то заполнить паузу в их общении.
   - Пока да, живу до тех пор, пока мою маму не выгонит очередной её любовник. Она обычно после ссоры со своим поклонником живёт дома неделю, а потом находит себе нового,- не стала ничего приукрашать, а рассказала всю правду о способе существования её семьи.
   -А ты ни с кем не встречаешься? А кстати где твой кот Васька?- вспомнил Гришаня, удивлённо поглядывая по сторонам, традиционно стал звать кота.
   -Нет его. Он с друзьями водку пьёт, - не стала и тут кривить душой Валентина.
   -Такой современный Кот? -сначала не сообразил Гриша.
   -Такой современный мужчина, которого я впустила в свою жизнь,- закрутила как можно сложнее Валентина свою исповедь.
   -Вася - это мужчина?- наконец разобрался в подсказках Гриша.
   -Вася - это котяра, который лакает водку как воду после селёдки, а мою душу съедает быстро, как дешёвую сосиску,- говорила о наболевшем женщина.
   Разговор перешёл в более спокойное русло, молодой человек и молодая женщина перестали бояться друг друга. Исчез страх зависимости, симпатий. Теперь за столом сидели просто люди без званий, без состояния, без привлекательной внешности. Всё это стало таким незначительным и неважным, стало интересно лишь то, что происходило у них в душе, что теребило их души в прошлом, казалось, что Гриша и Валентина на эту ночь стали отдушинами друг другу. Она рада была, что остановила его, он рад был, что он остался.
   - Гриша, вот ты говоришь зачем я вожусь с этим Васей, трачу на него свою молодость? Так я могу на это ответить очень просто. Я такая же, как и он. Я дочь матери- одиночки, которая не прочь была принимать водку, менять любовником. Вот так. Мы с Васей жили одной жизнью, разница лишь в том, что я хочу вырваться из грязи, а он нет. Но как бы я не рядилась, как бы изысканно я не одевалась, я все равно представитель низшего мира. Поэтому меня и выбирают мужчины низшего мира. Например, я же тебе не нравлюсь как женщина, потому что ты меня не понимаешь, - вступила в дебаты Валентина.
   - Ты не права. В этой жизни выбор всё равно за женщиной. Она решает с кем ей быть,- убеждал её Гриша, которого захватил с головой этот спор.
   - Вот я и сделала выбор. Вокруг меня один Вася или ему подобные. Или ты думаешь, если бы ты был в числе моих поклонников, то получил бы отказ? Нет, конечно. Так как в тебе нет недостатков,- продолжала гнуть свою линию доказательств Валентина.
   -Во мне недостатков??? Куча!!! Я люблю много поесть. Ни одна женщина не выдержит столько готовки. Мне нужно первое,второе, третье и компот,- признался Гриша, при этом поглаживая плоский живот.
   -По внешнему виду не скажешь,- удивилась Валентина.- Это результат занятиями спортом?
   -Да. И физической работы,- признался в главных компонентах своей диеты Григорий, которые действовали безотказно.
   -А кем работаешь?- поинтересовалась Валентина.
   - Охранный бизнес. Готовим охранников, телохранителей, - с чувством гордости ответил Гришаня.
   -Видать интересная работа,- с долей восхищения ответила Валентина.
   -Ещё бы. Опасная, требует хорошей физической подготовки, -не мог нахвалиться на себя Гриша.
   -Подожди, я вспомнила. Ты сегодня говорил, что знаешь Голомышкина Руслана. Откуда? Он же менеджер?- неожиданно для себя вспомнила Валентина.
   - Мы с ним вместе начинали работу в одной фирме. Он как рекламный агент, я как простой охранник. Пути наши разошлись, а дружба осталась,- пояснил нехотя Гриша.- Вы собираетесь портить жизнь его жене? Получается, что я подставил друга?
   Осознание этого испортило настроение молодому человеку. Меньше всего ему хотелось быть замешанным в эту грязную интригу. А если он хорошо знает женщин, то они обязательно сделают его во всём виноватым. Так и получается, что потеряет своего знакомого из-за своей собственной глупости, потому что проболтался своей Любаше.
   -Может, не стоит вообще затевать эту месть, - пытался отговорить Гриша Валю от задуманного коварного плана мести.
   -Ты преувеличиваешь всё. Мы просто посмеёмся и всё. Наш план прост и незатейлив. Мы откроем глаза нашей Голомышкиной на то, что муж ей изменяет. Вот и всё, - раскрывала карты Валюша.
   -А ты думаешь, это нормально. Руслан, может, завел интрижку, которая скоро пройдёт, а вы можете разбить семью, - распереживался Григорий.
   - Не бери в голову. Это всё женские штучки. А женщина женщину всего поймёт и простит,- пыталась приостановить волнения Гриши Валентина.
   -Ты всегда такая жестокая была?- словно новым взглядом посмотрел на свою знакомую мужчина.- Я вот никак не могу понять, когда ты настоящая. За этот вечер ты столько обликов поменяла, что я перестал тебя понимать. Так и хочется спросить : "Кто ты?"
   -Не драматизируй ничего, - стала успокаивать своего гостя Валентина.- Человек не может жить с одним лицом. Мы часто одеваем маски. Или ты хочешь сказать, что ты с одним лицом и любишь, и ненавидишь?
   - Я могу испытывать многие чувства, но я всегда остаюсь самим собой. А ты...- не мог сдержать удивления Григорий.
   -А что я, Гриша?- не понимала она его.
   -Ты соединяешь в себе ранимость и невозмутимость, доброту и злость. Как же ты живёшь. Ты хороший человек где-то в глубине души, а пытаешься казаться плохим,- высказывал свое мнение Григорий.
   Она пристально посмотрела на него, пытаясь понять причины его негодования: либо он не желает предавать своего друга, поэтому пытается отговорить от задуманного, либо он выгораживает себя, так как выдал компрометирующую информацию на друга.
   -А все люди хорошие от рождения, где-то очень глубоко в душе, а их степень негатива зависит от того, насколько им предстоит защищаться от злых людей, которые желают напасть на них, - вывела формулу жизни Валентина.
   -Тебе приходилось защищаться? -удивился Гришаня.
   -Да. От таких как Голомышкина, твоя Любаша. Ведь им всё дано от природы: красота, любовь, благополучие. А мне ничего.Ничего. Я ненавижу их за то, что я бьюсь о стену жизни, разбиваюсь в кровь, а они смеются, покоряют всех и вся своей улыбкой,- эмоционально исповедовалась Валентина.
   - Им это дано судьбой, а тебе нет. Твой путь, может, и трудный, не знаю, но он не менее интересен,- не знал, как утешить Валентину, которая с трудом сдерживала слёзы.
   -Расскажи мне всё. Я же тебе не чужой, - попросил Гришаня, в очередной раз соглашаясь быть жилеткой для слёз у одинокой женщины.
  
   Глава 10.
   Валентина не помнила ничего из своего детства, такого бесцветного и неинтересного. Она была спокойным ребёнком, утешением для матери, так как никогда ничего не просила и не требовала. С детства вывела для себя закон: хочешь чего-то, то возьми это сама без чьей-либо помощи. Она училась в школе, существовала, отравляла себя завистью и молчала. И не надо было ей друзей, не надо было участия и сопереживания. Она должна быть сама, и только сама, ведь она сильнее и умнее всех. Никому не желала идти на встречу, и о ней порой забывали. Она жила и не жила одновременно .Одиночество её не тяготило, тишина была для неё спасением.
   Монотонная жизнь прекратилась в тот момент, когда она возвращалась со школы домой и села в переполненный общественный автобус. За её спиной стал мужчина, он прижался к ней и дышал так противно ей в затылок. Толпа не позволила ей избежать этого нежелательного прикосновения, даже, наоборот, прижимала и прижимала. Дорога казалась неимоверно долгой и противной. На очередную попытку вырваться из унизительных объятий, она услышала от нервозной пожилой женщины замечание:
   -Не крутись, стой спокойно, принцесса!
   Словно холодной водой окатили её эти слова, а её мучитель получил полное право прижаться к ней ещё сильнее.
   Такие мучительные поездки продолжались неделю. Старый мужчина, словно по мановению волшебной палочки, находил её в толпе и становился сзади. Она узнавала ритм его дыхания, его запах, вот только в лицо боялась ему смотреть. Он с автобуса выходил на одну остановку раньше, а она не смела обернуться и посмотреть ему вслед, чтобы хоть знать внешность своего обидчика. И в злосчастную пятницу он вышел на одной с ней остановке, следовал за нею шаг за шагом, а потом обогнал и заговорил с ней. Голос был скрипучим, противным. А так как ему пришлось практически бежать за ней, то его ещё мучила отдышка (видать, не угнаться старости за молодостью).
   -Твоего отца зовут Евгений?- выпалил он вопрос.
   Валентина сначала не желала отвечать, но он схватил её за руку и остановил.
   -Твоего отца зовут Евгений?- переспросил он.
   -Нет. У меня нет отца,- нашла в себе смелость ответить резко.
   -Есть. Я его хорошо знаю. Он мой друг,- знал, чем может заинтересовать молодую девчонку, которая никогда не знала любви отца.
   -И что теперь,- продолжала защищать себя от обидчика Валентина Ибрагимова, которой тогда было всего лишь 15 лет.
   - Он оставил для тебя большую сумму денег, попросил, чтобы я передал их тебе,- его слова звучали для неё сильным соблазном.
   -Так отдавайте мне их, -резко потребовала она у незнакомца.
   -Они у меня дома. Вот адрес, приходи завтра, только не приводи никого с собой, особенно свою мать. Твой отец предупредил меня, чтобы она ни о чём не догадывалась. Так что всё в твоих руках, - он ткнул визитку ей в руку, а сам пошёл прочь, не желая более отвечать на интересующие вопросы Валюши.
   Эта встреча перечеркнула всё, не желала вспоминать о неприятных прикосновениях в автобусе, не желала думать о невероятности рассказанной истории, она думала лишь о деньгах.
   Матери, как и обещала, ничего не рассказала, ночь провела в мечтах и иллюзиях. Видела себя успешной и богатой, красивой и неповторимой...
   А после последовал визит на квартиру, разговор как во сне, а утром - скомканные деньги в руке...
   Всё грязное и пошлое быстро берёт над нами власть. Валентине стало всё равно: на чистую любовь она теперь не заслуживала, так что можно было продать себя дороже. Геннадий, так звали человека, который сломал ей жизнь, часто рассказывал ей о дорогих ресторанах, шикарных нарядах, которые он ей подарит, о золоте и драгоценностях, но пока только дарил так называемую свою любовь. Он был стар, мелочен. Эгоистично растоптав детство, равнодушно перечеркнув в душе девушки всё прекрасное, Геннадий чувствовал себя спокойно, без угрызений совести. Он предлагал ей копейки за так называемое тепло, считая, что и этого достаточно "замарашке". А то, что она когда-то украла у него деньги из бумажника и пошла в ресторан, он ей простить не мог. В тот же вечер он пошёл к ней домой, рассказал матери невероятную историю того, что он отец её одноклассницы, что Валентина, когда приходит к ним в гости, часто ведёт себя аморально. Были случаи, что она забирала вещи его дочери, а вот в последний раз она украла очень большую сумму денег и он, Геннадий, просит её возместить убытки. Не взирая на свою старость, Геннадий, когда надо, мог быть и обворожителен.
  
   -Вернулась, - услышала разъярённый голос матери, когда вернулась домой после неудачного похода в ресторан ресторана.
   Валентина в тот вечер вернулась расстроенная, Украденные деньги жгли карман, душа ныла от не реализации мечты, а тут ещё мама чем- то недовольна.
   -Мама, почему ты так кричишь,- спокойно ответила дочь и покорно пошла к ней в зал.
   Увидев Геннадия рядом с матерью, Валентина сильно растерялась, предательский крик чуть не вырвался из груди.
   -Что-то случилось?- единственное, что позволил промолвить ей страх перед разоблачением и позором.
   -Ты, доченька, оказывается, воровка,- иронизировала мама.
   -...Нет,- попыталась стать на свою защиту Валентина.
   -Не отпирайся, Геннадий Семёнович мне всё рассказал. И не стыдно тебе, малолетка ,-укоряла мама свою дочь.
   -Мне нет, а ему? - решительным жестом махнула она рукой в сторону Геннадия, осознавая, что он её предал, решился на ложь и подлость.
   -Это уважаемый человек! Как ты смеешь,- кричала мама, а сама ведомая эмоциями вскочила с дивана, желая ударить дочь за дерзость.
   Наблюдая за перепалкой дочери и матери, Геннадий сидел молча и ухмылялся. Ему это сцена приносила большое удовольствие: хоть на старость лет жизнь его забурлила событиями.
   -Да ты знаешь, кто это???- не удержалась Валентина, желая выпалить всю правду об этом потном, противном старикашке.
   -Знаю, это отец твоей подруги, одноклассницы, Геннадий Семёнович
   -Что за бред!!! - от возмущения кричала Валентина, никак не желая мириться с ложью.
   -Это не бред. Я отец Танечки. Вы с моей дочкой просидели в пятом классе целый год за одной партой,- ухмыляясь, вмешался в разговор Геннадий,- Неужели ты не помнишь меня? Ты приходила в гости к Танечке. Я вас ещё блинами угощал.
   Валентину передёрнуло от воспоминаний: не подозревала она, что сладость блинов со сгущёнкой с годами превратиться в горечь её жизни.
   - Вы подонок!- не удержалась Валентина.
   -А ты воровка, - тем же монотонным голосом ответил он.
   Он был властелином, палачом, злым гением, который безнаказанно рушит чужие судьбы.
   В противостояние двух взглядов вмешалась мать.
   -Воровка, отдавать будешь сама. Как крала, так и отдавай, - угрожала мать, хватая за волосы Валентину.
   Она резким движением толкнула её на диван так, что молодая девушка оказалась рядом со своим старым искусителем.
   -Проси прощения или я сама тебя убью,- не успокаивалась мать.- На колени становись перед ним. Моли, чтобы в милицию не заявил.
   -Милиция -это слишком. Пусть украденные деньги она отрабатывает,- спокойно внёс предложение Геннадий.
   -Я вам ничего не должна. Это вы...- Валентина шла ва-банк, желая уже признаться в унизительном положении малолетней любовницы.
   Казалось, завтрашнего дня не существовало, не было жизни после этого разговора, так стало ясно, что у Валентины нет ничего, что было так важно для её жизни. Она думала, что у неё есть мать, а получилось, что родная кровь легко бросает её в руки палача, не желает разбираться, спокойно поверив незнакомцу.
   -Ты смотри, какая бойкая! Кричит, возмущается,- насмехался Геннадий,- значит, хорошей будешь домработницей. Танечка у меня лентяйка, жене пришло время дать отдохнуть. Так что работу тебе найдём.
   Он смотрел на неё сладострастным взглядом, понимая, что надевает на неё сейчас цепи, из которых ей не выбраться никогда . Даже по истечении многих лет, она не сможет смыть с себя шрамы от этих оков. Геннадию хотелось себя потешить на старость лет. Он, успешный и богатый, как никак заслужил самую дорогую игрушку в своей жизни. Его не мучила совесть, так как был уверен, что он помогает этой замарашке. Что может ждать в жизни эту щуплую, угловатую Валюшу? Муж пьяница, убогая квартира, глупые дети. А может, она сопьётся так же ,как её мать? Учиться она дальше не сможет, так как не хватит денег в её семье для первичного взноса на учёбу. Вот он своей Танечке уже пробил дорогу в самый дорогой и престижный вуз города. Пусть она не такая и умная, но для любимого папочки она является дорогой утехой души. А у Валечки никого нет- ветреная мать не в счёт.
   Валюшу он приметил ещё в пятом классе. При первом знакомстве она смотрела на него взглядом волчонка. Все подарки принимала с такой благодарностью и трепетом, что было ясно, насколько она не привыкла к вниманию и теплу, но в душе мечтает об этом. Очень часто заходил в комнату, где игрались девочки, специально обнимал свою дочь, говорил её нежные слова, а сам краем глаза наблюдал за Валюшей, которая смотрела на них с умилением, пряча в душе белую зависть. Для Геннадия она стала лёгкой жертвой: немногословна, покорна, внешняя подростковая невзрачность, за которой ещё долго молодые люди не смогут рассмотреть будущей красоты. Валентина должна была стать красавицей, которая не знает и не ценит своей красоты, не может найти себе ту рамку, в которой она бы смотрелась как на картине.
   Этим визитом он добился своего: мать пообещала, что её дочь ровно месяц будет ходить каждый вечер к нему домой и будет убирать, готовить ужин. И всё это она будет делать бесплатно.
   Валентина не противостояла матери: после школы, чуть перекусив, она шла в успешный дом Геннадия и убирала, стирала, готовила.
   Татьяна, узнав об этом, сначала сильно была удивлена, а потом воспользовалась ситуацией. Приводила каждый вечер в дом друзей, которые то и дело насмехались над Валюшей, бросали перед ней мусор, желая, чтобы она опускалась на колени и убирала перед ними. Они заставляли надевать её смешной фартук, чепец, фотографировали, а потом всем показывали в школе. Таким образом, её личность была растоптана и унижена, все друзья, которые были у неё, отвернулись сразу же.
   Геннадий не упускал момента, чтобы не провести рукой по её телу, когда та была занята каким-либо делом. Её касания вызывали дрожь, отвращение, но что-то сдерживало её от крика возмущения. Где-то в глубине души она верила, что пройдёт этот адский месяц, и она снова станет собой. Геннадий должен отпустить её, не достаточно ли он её мучил.
   -Валечка, зайди ко мне,- часто слышался голос жены Геннадия, Марины Игоревны, из спальни.
   Валя не шла к ней, она бежала. Всё дело в том, что только эта тяжело больная женщина хорошо относилась к ней в этом доме. К Марине Игоревне редко заходили её родные, казалось, что они давно уже вычеркнули её из своей жизни,а для Валюши эта комната была спасением. Она садилась у кровати Марины Игоревны, позволяла гладит себя по голове, держать за руку. Марина Игоревна рассказывала о себе, расспрашивала о жизни Валюши, часто плакала от осознания неизбежности.
   -Валюша, не дай Бог, вот так же заканчивать жизнь. Никому не нужной, всеми забытой. Я им отдала лучшие годы, а теперь дочь стесняется моей старости, а муж отрекается от меня, ненавидит за мою слабость, - исповедовалась Марина Игоревна.
   -Но вы же не виноваты, что заболели, - переживала Валюша за женщину, которая в их первую встречу стала очень близкой.
   -Не виновата, но эта кара за что-то. За что? Я никого не обидела, никогда не брала чужого, я любила свою дочь, своего мужа... Получается, что меня наказали за доброту,- отчаянно шептала женщина.
   - Может, это спасение для вас. Вас небо забирает от них, - говоря это, Валентина, указала рукой на дверь, имея в виду дочь Татьяну, которая в эту минуту очень громко смеялась над шуткой одного из друзей.- Вы не такая как они. Они вас уничтожили, но за это они заплатят.
   -Ты ещё слишком мала, а твои мыли уже так темны. Кто тебя так сильно ранил?- удивилась Марина Игоревна такому внутреннему пессимизму девочки.
   - Никто. Я рождена печальной птицей, - очень поэтично ответила Валентина.
   - Милый мой ребёнок, что-то попутали там на небесах, подменили мне дочь. Ты должна была быть ею. Ты, ведь ты так меня понимаешь, -расплакалась мама Тани.
   -Нам страдать пришлось вместе, но мы всё переживём,- пыталась успокоить Валюша женщину.
   -Милый мой ребёнок, убей в своей душе доброту, выжги её злостью. Слышишь меня, мы чужие в этом мире, защищай себя. В каждом человеке есть только крупинка благородства и доброты, спрячь её далеко-далеко, только наедине либо в обществе любимого человека доставай её в этот мир Божий, - просила женщина, считая, что жизнь прожила не так как надо.
   -Я так не могу. Я же рождена спокойной и доброй,- не желала пускать в свою душу злость девушка.
   -Хочешь быть счастливой - научись нападать,- советовала Марина Игоревна.- Ты думаешь, я не догадываюсь, зачем тебя муж взял на работу? Уничтожь его.
   От этих слов Валентина вздрогнула. В одно мгновение она почувствовала себя грязной и падшей женщиной, а не несчастной девчонкой. Не могла понять, почему Марина Игоревна требует возмездия, а не возненавидела её.
   -А Таня. Она же открыто издевается над тобой, чувствуя твою беззащитность, но она прекрасно понимает, что у тебя есть силы подняться из грязи, а у неё нет, даже имея "золотого" папочку. Никогда не прощай унижения. Постарайся уйти из этого дома победителем. Я прошу тебя. Сделай это ради меня.
   -Хорошо...- пообещала Валентина.
   Всю ночь думала над словами Марины Игоревны, а потом решилась на отчаянный шаг. Решила впервые в жизни сыграть на человеческих слабостях, проверить может ли она быть коварной.
   Придя на следующий день на работу, сильно обрадовалась, когда увидела, что у Тани очень дорогой гость, поэтому Танюша была очень шёлковая. Своим возлюбленным она очень дорожила: речь была плавная, как река, движения были соблазнительными. Молодой человек был отличной партией, на которую Танюша делала большую ставку. Но не подозревала красавица, что Валюша уже придумала месть.
   - Таня, куда мне положить это нижнее бельё, вчера твой кавалер под кроватью забыл, - ворвавшись в комнату, спросила Валентина.- Я убирала и нашла.
   Таня натянулась как струна, понимая, как эта шутка повлияет на её кавалера...
   Молодой человек со злости толкнул Таню на кровать, махнул отчаянно рукой и ушёл прочь навсегда. Таня в слёзы, истерику, бросилась с кулаками на Валентину. Но не тут то было. Валентина оттолкнула её от себя, а когда уходила с комнаты, то сильно рассмеялась. Этот смех был ликованием и концом жизни простушки Валентины.
  
   Глава 11
   Восходы и закаты солнца разделяют нашу жизнь на тёмные и светлые полосы. Почему- то всегда возникает желание начать жить заново именно с утра, а вот вечером мы попадем в музей наших просчётов и неудач. Ругаем себя, смеёмся над нерешительностью, нерасторопностью. Попав в мир заблуждений, непонимания, растерянности, мы растягиваем в нашей жизни время ночи, когда можно скрыться ото всех, выспаться, перекроить свою жизнь заново хотя бы в мечтах и тайных желаниях. Приучили себя ложиться спать с чувством уверенности, что с рассветом всё измениться, измениться в лучшую сторону как-то само по себе.
   С приближением вечера Виктории Голомышкиной становилось всё грустнее и грустнее, так как она знала, что сегодняшняя ночь будет первой в её одинокой жизни. Уже не стоит прислушиваться к тишине, ожидая, когда муж осторожно заскрипит входной дверью, поздно возвращаясь с работы. Больше не будет семейной жизни, не будет рядом второй половинки, которая может рассмешить, удивить и даже обидеть. Сердце сжималось от боли, когда Виктория осознавала, насколько она привыкла к Руслану. Она знала его привычки, знала его мимику, жесты, вкус в одежде, его коронные анекдоты. А, утратив всё это, взамен она получила лишь пустоту, холод на душе. Сейчас она шла белоснежной улицей к своей тёте Ноне Аполлоновне, чтобы поговорить с вечной оптимисткой, спросить, что же делать дальше, когда тебя бросили. Нона воспитывала её в рамках строгих правил, категорично отметала сомнения, неуверенность, желая воспитать в названной дочери бойцовский характер. Нона Аполлоновна желала воспитать из неё свою копию, такую же неунывающую, но гены, врождённая доброта, наивность- не пластилин, не поддаются умелой руке мастера, не желает менять свою форму.
   Этого грустного вечера у Виктории не было выбора, так как тётушка, словно чувствуя душевную боль Голомышкиной, пригласила в гости. А, получив приглашение таким приказным тоном, молодая женщина не имела шансов отказать.
   Дверь открыл мальчишка, который, поправив свои смешные очки на носу, спросил:
   -Вы уверены, что не ошиблись квартирой?
   Этот вопрос ввёл в замешательство Викторию. Она ещё раз посмотрела на номер квартиры, заглянула в квартиру, откуда открывался знакомый с детства интерьер.
   - А ты уверен, что ты тут живёшь?- решила защищаться тем же оружием Виктория.
   -Не уверен, но большую часть своей сознательной жизни я провожу здесь,- удивил своим ответом мальчишка.
   -Сознательную? А бессознательную где проводишь?- пыталась понять логику ребёнка.
   - Неосознанную жизнь я провожу дома во сне либо в школе на уроках,- умничал ребёнок.
   - В школе так тяжело учиться?- продолжала дискуссию на пороге квартиры Виктория, всё больше и больше интересуясь оригинальными ответами незнакомого ребёнка.
   - Нет. Я уже всё знаю, поэтому я развиваюсь дальше, размышляю, делаю умозаключения,- сложив на животе маленькие ручки, отвечал заумными фразами ребёнок.
   - Простите, у вас, чисто случайно, фамилия не Лобачевский, Циалковский, Королёв?- уже открыто смеялась над мальчиком Виктория, удивляясь его чувству взрослости.
   Мальчишка пытался посмотреть на неё сверху вниз, выказывая своё высокомерие, но это не позволял его рост.
   -Меня зовут Никита Виленин. Запомните это имя,- с чувством гордости молвил мальчишка.
   -Зачем. Меня интересуют более взрослые молодые люди,- чуть слышно ответила Виктория, которая эту шутку озвучила больше для себя, чем для этого малыша.
   -Ох уж эти взрослые...- возмутился Никита, так как всё своё осознанное детство мечтал вырасти как можно быстрее, чтобы поставить на место, научить уму-разуму этих взрослых.
   Ему трудно было представить, какими же тогда глупыми были взрослые в детстве, если сейчас, имея за плечами 30 лет, ничего не смыслят в жизни.
   -Знаешь, деточка, если бы ты хорошо учился в школе, то бы знал, что незнакомым нельзя открывать дверь,- поучала надменного малыша Виктория.
   -Тётя Нона, минуту назад посмотрела в окно, увидела, как вы плелись к подъезду, сказала: "Никитушка, пойди, открой этой кулёме". По теории вероятности за ближайшие пять минут никто кроме вас не мог постучаться в дверь, - ликовал малыш, так как был уверен, что отчитал тётю, как настоящий взрослый.
   - Деточка, а ты знаешь, кто такие кулёмы?- поинтересовалась Виктория, погашая в душе чувство возмущения и обиды.
   Наверное, сегодня открылись небесные врата и все неприятности, обидные слова, и всё это высыпалось на голову Голомышкиной.
   -Нет, я не знаю, кто такая кулёма, наверное, она похожа на вас? -продолжал ликовать Никитка.
   - У-у, так знай, что кулёмы - это женщины, которые отгрызают нос и уши у маленьких мальчиков, которые носят очки, - с этими словами Виктория резко бросилась в сторону мальчишки, желая его напугать.
   От неожиданности, Никитка зацепился за край ковра, упал, но, резко вскочив, побежал спасаться от этой сумасшедшей.
   Даже не разуваясь, Виктория продолжала преследование наглеца, всей душой желая его проучить. До конца эту войну не позволили провести, хотя победа была практически в руках.
   -Вика!!!- кричала Нона Аполлоновна, которая в это мгновение делала усилие над собой, чтобы не упасть, так как Никита со всей силы в неё врезался, пытаясь спрятаться в складках её халата.
   Увидев большие глаза Ноны Аполлоновны, не менее большие глаза Никитки, которые смотрели на неё из складок халата, Виктория не выдержала и искренне рассмеялась.
   -Виктория!!!- продолжала возмущаться тётушка, но никак не могла подобрать слов, которые могли бы приструнить весёлую племянницу.
   - Тётя, по теории вероятности, 80% слов взрослых бездумно повторяют дети, а также наши народные сказки наполнены ужасом и насилием, так что это был маленький урок для нашего гостя. Никита Виленин, по теории вероятности Тётя Кулёма не злая, если её не обижать,- оправдывала своё поведение Виктория.
   Никита понемногу приходил в себя, понимая, что это была злая, но всё равно шутка.
   - По теории вероятности, -запнулся Никита, вспоминая, что Виктория дразнила его любимым словом,- Я думал, что все взрослые глупые, а теперь...
   - Никитушка, ты нас, взрослых, недооцениваешь, - улыбнулась Виктория,- Вот подрастёшь и поймёшь, почему взрослые делают в жизни глупости.
   - Я не вырасту, - возмутился Никитка,- Не хочу.
   -Кто тебя спрашивать будет. Станешь таким же взрослым, как и мы глупым,- издевалась Виктория.
   - Вот это я попал...- разочаровался мальчишка.
   -Тётя Нона, можно с вами поговорить наедине, пока нас молодой друг придёт в себя со своего богатого мира взглядов и желаний,- обратилась Виктория к своей тётке, абсолютно игнорируя Никитку. Мальчишку такая смена внимания очень сильно возмутила. Это что значит: напугали, поиздевались, унизили, а теперь так резко стал не нужен!!!
   Решил тогда Никитка воспользоваться проверенный средством подслушивания разговора взрослых: он взял игрушку, сел посредине зала на полу, делая вид, что увлечён игрой, а сам ловил каждое слово своей няни и этой такой вредной, но для него интересной КУЛЁМЫ.
   Никитка краем глаза следил за Викторией, не осознавая этого до конца, восхищался её красотой, сиянием глаз. Какая- то невиданная сила манила его к этой незнакомке. Он видел в ней маму. Да, именно такой мама и должна быть: весёлая, изобретательная, та, которая может остановить его сумасшедшие идеи, поставить на место, приостановить его взрослость. " Как должно быть с ней интересно играть!!!" - думал мальчишка. Мужская компания его семьи не могла подарить ему полноценного детства, так как папа редко бывает дома, а по характеру уж очень он серьёзный.
   Виктория рассказала тётушке о том, что её бросил муж, о том, что были неприятности на работе.
   Никита всё мотал на ус, уже думая, как забрать эту тётю к себе домой. Папе она должна понравиться. Черты лица Голомышкиной ему были знакомы, но вспомнить где они встречались, никак не мог. А когда походы по его памяти оказались бесполезными, то он заставил себя поверить, что видел эту КУЛЁМУ во сне.
   -Что теперь мне делать, Нона Аполлоновна?- после исповеди спросила Виктория.
   -Что делать? Что делать? Не знаю. Я и сама не научилась удерживать мужчин в жизни,- растерялась женщина, не зная, что ответить Голомышкиной.- Мне никогда не нравился твой Русик, я ещё на свадьбе сказала, что он скользкий тип.
   -А мне нравиться до сих пор. Мы с ним вместе поднялись на успешный уровень в жизни, а теперь я осталась одна,- призналась Виктория.
   -Вот только не надо. Ты всего достигла, он был для тебя балластом. Ты поднимала вверх вас двоих, а он палец о палец не ударил,- возмущалась Нона Аполлоновна.
   - Это же неправда. Вы же ничего не знаете?- не желала признавать правду Виктория.
   -Это ты у нас всю жизнь сама невинность, веришь каждому!! Думаешь, что все такие, как ты. Хоть твои родители умерли рано, но они успели тебя испортить,- была недовольна воспитанием своей племянницы.
   -Вот только не надо цеплять моих родителей, - возмутилась Виктория.
   -Родителей??? А ты их помнишь?- удивилась Нона Аполлоновна, не веря в то, что в семилетнем возрасте можно что- то запомнить.
   -Я помню всё. У меня было в детстве столько тепла, что его запаса мне хватит на всю оставшуюся жизнь,- защищала память о своих родителях.
   -Тепличный ребёнок. Тебе ещё столько синяков наставят, что и на ногах можешь не устоять, - уже сочувствуя, говорила тётушка.
   -Ну и пусть. Зато я любила, - защищалась Виктория.
   -Любила? Тогда почему любовь такая недолговечная?- тоже повысила голос тётушка.
   -Тётушка, что вы понимаете,- этими словами Виктория сильно уколола тётушку её одиночеством.
   -Ты зато у нас всё знаешь...- от обиды на свою племянницу Нона Аполлоновна с этими словами вышла из зала.
   Виктория понимала, что поступила неправильно, что свою обиду и боль она поделила на двоих, большую часть отдав тёте. Голомышкина ещё молода, может, исправить ошибки, найти спутника жизни, а вот тётя никогда не знала и не узнает настоящей семейной жизни. Она никого не любила, ни один мужчина не коснулся её сердца. Нона Аполлоновна имела полсемьи - воспитывала племянницу Викторию, отдавая её всё самое лучшее.
   -А говорите, что взрослые не глупые,- разбил тишину фразой Никитка.
   -Глупые...- разочаровано признала Виктория.
   -Вам и слова прощения не помогут, обида спрячется в сердце,- мальчишка коснулся рукой того места, где билось его детское сердце.
   -А что бы ты сделал на моём месте?- поинтересовалась Голомышкина, надеясь, что маленький философ укажет ей правильный путь.
   Сначала мальчишка пожал плечами, потом взгляд устремил вдаль, словно размышляя над этим вопросом.
   -А попробуйте признать свои ошибки,- словно обухом упал этот совет в тишине.
   Голомышкина посмотрела на мальчика, удивляясь его мудрости и прозорливости.
   Не мог маленький ребёнок додуматься до такого совета.
   - Ты где-то слышал такой совет, - растерялась Голомышкина,- Может, его говорила Нона Аполлоновна, твоя мама...
   Ребёнок был недоволен тем, что его природную мудрость поставили под сомнение.
   - Слышал... Это советовал Том,- подшучивал мальчуган.
   -Кто такой Том?- сначала не сообразила Виктория.
   -Том, который всегда мешает Джерри жить. Ну, Том и Джерри...- ухмылялся мальчишка.
   Виктория, наконец, поняла, что над ней смеются, всячески пытаясь доказать её ограниченность, неразумность.
   -А ты, оказывается, та ещё та штучка, - стала разговаривать Виктория с мальчиком как с взрослым.
   -Я попрошу не оскорблять,- возмутился мальчишка, поправив на носу очки,- Взрослые не любят, когда указывают на их ошибки. Ну почему вы всегда ищите виновных в ваших бедах. Пять минут назад не я обидел вашу тётушку, - мальчишка, играя обиженного, отвернулся от гостьи.
   -Да, в жизни меня только малолетки не учили,- возмутилась Виктория и вышла тоже из зала.
   Виктория была зла не на Никитку, а на саму себя, ведь сейчас этот малыш озвучил то, о чём она сама думала, только молвить это вслух не решалась, боялась показаться смешной, управляемой.
   -Нона, тётушка Ноночка, ну прости ты меня, непутёвую, - с такими словами молодая женщина зашла на кухню.
   Тётя Нона лепила руками пирожки и, казалось, что она уже всё забыла.
   -Непутёвая, рукава закачивай, лепи пирожки,- в приказном тоне потребовала тётушка.
   Такому лёгкому гашению конфликта Виктория была очень рада. Только маленькая, предательская слеза соскользнула с щеки Ноны Аполлоновны, напоминая о колких словах племянницы. Тётушка, как мудрая женщина, ловко отвернулась к окну, уничтожила это солёное свидетельство недавней обиды на племянницу, не желая выяснять отношения, требовать извинения.
   Тётушка стала говорить без умолку, чтобы не дать возможности Виктории оправдываться и просить прощения.
   За работой женщин незаметно наблюдал Никитка, боялся войти в кухню, не желая нарушить эту шаткую идиллию.
   Постояв некоторое время, глядя на женщин, он снова ушёл в зал. Вспоминая прожитый день, снова был рад тому, что в который раз пытался создать образ родной мамы. Никогда в жизни её не видел, даже на фотографиях, ему оставалось только одно- создавать её самому. Она, должно быть, была самой лучшей в мире, если папа до сих пор не может её забыть, не желает видеть рядом с собой ни одной женщины. А вот Никитка, наоборот, желал узнать нежность матери, пусть даже неродной. Он видел, как ещё в садике за детьми приходили мамы, они были такими красивыми, молодыми, запах их духов нежным ароматом заполнял комнату. А ещё с детства он помнил женский смех, он должен был литься как звонкий ручеёк, как весенняя капель. Его мама должна была смеяться также радостно, беззаботно. Папа сказал, что она умерла очень молодой, оставив своего мужа и сына в одиночестве. Часто мальчишка всматривался в лица молодых женщин, которые были случайными прохожими, знакомыми их семьи и искал в них две заветные приметы, которые хотел бы видеть у своей мамы - грустный, таинственный взгляд и звонкий жизнерадостный смех. Вот именно такое сочетание не сочетаемого должно было быть. Грустный взгляд объяснялся тем, что мама без него прожила 6 лет, ведь должна же она была скучать за ним! А жизнерадостный смех будет звучать всегда после их долгожданной встречи.
   Уставший от одиночества, мальчишка подошёл к окну, забрался за портьеру и стал всматриваться в вечернюю улицу, желая первым увидеть своего отца, который после поздней деловой встречи придёт за ним. Шло время, а он не отрывал взгляда от дороги.
   -Никитка, пошли на кухню,- позвала мальчика Виктория, заглядывая в зал, ища его глазами. -Ты где?
   -Я здесь. Я жду папу, - говорил мальчишка, а сам выбирался из плена портьер.
   -Мама на работе? - удивилась Голомышкина тому, что мальчишка всегда говорит о папе, а вот о маме ни одного слова.
   -Моя мама умерла, - спокойно ответил мальчик.
   Виктория опешила, лицо её покраснело, очень стало стыдно за её назойливое любопытство.
   -...Пошли на кухню пирожки есть,- пыталась как-то ретироваться Виктория.
   -Не переживайте вы так, - успокаивал её малыш,- Я к этой мысли уже привык.
   Никитка подошёл к Виктории взял её за руку, преданно посмотрел ей глаза и сказал:
   -Пошли...
   Голомышкина не могла совладать с той нежностью, которая нахлынула на неё. Поэтому она опустилась к малышу, взяла его за две руки, грустным взглядом посмотрела на Никитку. Ещё одно мгновение и она коснулась волос, погладила по голове, нежно улыбнулась. Ей так хотелось многое ему сказать, но слова застревали в горле, не желая выдавать истинные чувства.
   Мальчишка тоже не сводил с неё глаз, зачарованный её грустным взглядом, миловидной улыбкой. А когда у него возникло чувство её обнять, так как он посчитал, что нашёл маму, послышался голос Ноны Аполлоновны.
   -Где вы там? Пирожки уже готовы.
   -Пошли?- промолвила лишь Голомышкина и, не выпуская руки малыша, повела его за собой на кухню. Она усадила его за стол, коснулась кончика его носа, желая вызвать довольную улыбку, а он, наоборот, ещё больше разволновался, не желая отпускать её руки. И не отпустил, если бы ни одно НО
   -Куда сели за стол!!! А ну руки мыть, бегом!- скомандовала неунывающая тётушка.
   -Мигом, так мигом,- согласилась Виктория, потом обратилась к малышу:
   -Ну что полетели?
   -Полетели,- ответил он смеясь.
   -Включить моторы, раскрыть крылья,- скомандовала Виктория, сама уже имитируя звук самолёта.
   Никитка ей тоже подыграл: он раскрыл руки, как крылья самолёта, и исполнил то, о чём так долго мечтал - он обнял Виктория. Молодая женщина с лёгкостью подняла малыша, закружила по кухне и ,весело смеясь, они на крыльях маленького счастья полетели в ванную. В ванной они ещё долго смеялись, брызгались водой, корчили смешные рожицы в зеркале и были довольны общением друг с другом. В таком же хорошем расположении духа они вернулись на кухню. Когда Виктория пыталась посадить малыша на стул, то он нехотя отпустил её, словно от этого зависела его жизнь, с грустью сел за стол, но не сводил взгляда со своей воображаемой мамы.
   -Что-то долго вы мыли руки,- удивилась Нона Аполлоновна.
   -Мы - замарашки, за целый день вымазали даже уши,- пошутила Виктория.
   На эту шутку Никитка улыбнулся, так как размечтался, что так будет умываться перед каждым ужином. "Как бы ему забрать Викторию к себе домой?"
   -Никитка, пирожки вкусные?- поинтересовалась Нона Аполлоновна.
   -Да...- тихо ответил мальчишка, всем сердцем желая сейчас пойти лучше на улицу и поиграть с Викторией в снежки, чем сидеть и уплетать домашние приготовления.
   -Что ты загрустил?- снова стала переживать тётушка.
   -Всё хорошо...- не желал признаваться малыш в своих желаниях.
   -Что-то странно. Он перестал удивлять нас своими умными мыслями. Стал обычным ребёнком,- также заметила перемену Виктория.
   -А я и есть обычный,- говоря это, мальчишка выскочил из-за стола, не желая показывать свои слёзы разочарования.
   За столом женщины онемели от неожиданности. Такая резкая перемена их обескуражила.
   -Что с ним?- удивилась тётушка.
   - Можно я с ним поговорю. Я сказала последние слова, значит, я его обидела, - ощущала чувство вины Виктория.- Я, наверное, рождена для того, чтобы всех обижать. Скорей бы этот год закончился.
   Виктория последовала за мальчишкой в зал, в голове прокручивая слова, которыми будет его успокаивать.
   Когда она зашла в зал, то увидела, что мальчишка снова забрался за портьеру, тихо всхлипывал, ожидая отца.
   -К тебе можно?- поинтересовалась Голомышкина, когда пыталась пробраться к малышу за портьеру.
   -Можно, - без единой нотки обиды ответил малыш.
   -Прости, я, наверное, сказала что-то не так? - побеждая свою неловкость, спросила Виктория.
   -Нет долго папы, - оправдывал малыш своё плохое настроение.
   -Не всегда взрослые приходят вовремя, его задержали на работе,- пыталась она повысить настроение ребёнка.
   -Нет. Папа пошёл на встречу с женщиной,- признался мальчишка.
   - Это тебе не нравиться?- пыталась разобраться Голомышкина.
   -Я не против, но я хотел бы, чтоб моя будущая мама была похожа на тебя,- удивил мальчишка своим откровением.
   -Избранница твоего отца на 70% будет похожа на меня,- решила шуткой утешить мальчишку Виктория.
   -Да? А как это? Ты знаешь моего папу? Ты его любишь?- ликовал мальчишка.
   После этих слов Виктория поняла, что зашла слишком далеко: симпатии Никитки к ней были очень глубокими. Ничего особенного сегодня не сделав, она заняла первостепенное место в жизни этого мальчишки. Немного растерявшись, она продолжила задуманную мысль, но уже без особого энтузиазма:
   - У женщины, с которой встречается папа, так же есть один нос, один рот и два глаза...
   -И два уха,- продолжил мальчик
   -Да,- обрадовалась Виктория тому, что он её понял.- Папа не может полюбить плохую женщину, потому что он не только выбирает тебе жену, но и тебе маму. Она обязательно будет доброй, красивой.
   -Но у неё не будет такого печального взгляда,- разочарованно молвил Никита, обратив свой взгляд на Викторию.
   -Это и хорошо, значит, она была и будет счастлива,- продолжала убеждать мальчика Виктория.
   -Но это значит, что она не скучала по мне, не ждала встречи со мной,- оправдывался Никитка.
   -Скучала, но она научилась скрывать свои чувства от других,- подсознательно Виктория описывала себя.
   -У тебя есть дети?- неожиданно спросил мальчик после небольшой паузы.
   -Нет,- чуть слышно ответила Виктория, перебарывая в себе чувство стыда и разочарования.
   Что она могла рассказать этому мальчику, что она не может иметь детей, что она не желает их иметь? Нет, конечно же, нет. Она до боли в душе желает иметь такого, как Никита, сына, желает иметь дочь, красавицу и умницу, но судьба не позволяет.
   -Ты не хочешь иметь?- решился докопаться до правды мальчик.
   Виктория вопрос оставила без ответа.
   -Не хочешь, чтобы тебе мешали жить?- не желал успокаиваться малыш, так как щупальца сомнения и разочарования уже закрадывались в душу. Раз она не любит детей, она не может быть моей матерью.
   -Никита, ты случайно не желаешь поиграть в снежки?- решила Виктория отвлечь от допроса Никиту.
   -Ещё бы,- обрадовался Никита тому, что Кулёма уже в который раз прочитала его мысли. - А ты?
   -Я мечтаю уже много лет сыграть в снежки с сыном,- призналась она с лёгкостью этому маленькому умнику,- Но мне не с кем играть... Хочешь поиграть сейчас со мной.
   -Да, - ещё раз подтвердил своё согласие сын Родиона.
   Очень быстро собравшись, она вылетели на улицу, сразу же начали снежное сражение. Никита без умолку смеялся, так как Виктория шутила, смешно передвигалась, падала на поле их сражения. В эти минуты счастья Никита мечтал о том, чтобы папа задержался, а он сможет подольше побыть с Викторией, его воображаемой мамой. Во время игры Никите не хотелось засорять свою речь цитатами, учить взрослых, он просто хотел быть мальчишкой шести лет, который растёт беззаботно и весело, что у него есть мама, такая же красивая и озорная, как Виктория, что у него есть папа, который заботиться о Никите, а не наоборот.
   -Никитка, а давай сделаем Снеговика,- предложила Виктория, которая от быстрого бега, усталости села на ближайший сугроб.
   Никитка подбежал к ней, ловко забрался к ней на колени, устремил свой преданный взгляд на её раскрасневшееся лицо. Он был счастлив.
   -Давай. Полетели,- согласился, смеясь, мальчик и расставил для и игры свои руки-крылья.
   Уставшая Виктория не имела ни одного шанса, чтобы отдохнуть, поэтому, покорившись своему маленькому тирану- властителю её сердца, подняла мальчика на руки, и они полетели на стройку снеговика.
   Ещё долго они возились на заснеженной улице, лепили снежные комья, улыбались друг другу, когда встречались взглядами.
   Наконец их снежное творение было готово. Как последний штрих, Виктория водрузила берет на это снежное страшило, объясняя это заботой: чтобы снеговик не замёрз.
   -А тебе не холодно? - поинтересовался малыш.
   -Нет,- даже не раздумывая, ответила Виктория.
   Она за эти полчаса набегала столько километров, что сердце её стучало пламенно, а щеки пылали, словно от огня.
   Неожиданно споткнувшись, Виктория упала, а, устремив свой взгляд в ночное и снежное небо, которое сияло почище серебра, не удержалась от восклицания:
   -Посмотри, какая красота!!!
   Она не могла отвести взгляд от белоснежного хоровода небесного, казалось, что Виктория уже не лежит на холодном снегу, а поднимается в небо, становиться такой же чистой и нежной, как снежинки, которые, замедляя ход, не желают опускаться на грешную землю.
   Никитка не удержался и лёг рядом с Викторией, также любуясь зимней красотой.
   -Красиво!!! Вот летит моя снежинка!!- шутил малыш, протягивал руки к небу и ловил первую попавшуюся снежинку.
   -А вот моя!- подыгрывала Виктория мальчишке и тоже ловила тёплой ладонью снежинку.
   - А давай найдём нашу снежинку,- предложил Никитка.
   -Давай. Вот, может, эта. Нет, а я зная, вон та, которая летит прямо тебе на нос,- стала выбирать самую красивую снежинку Виктория, которая поверила на мгновение, что никогда с Никиткой не расстанется, и если они поймают вместе эту красоту, то она станет его мамой, даже не так: она уже его мама...
   Они с лёгкостью поймали снежинку и в предвкушении чуда открывали ладошки Никитки, где должна была притаиться небесная, белоснежная балерина.
   -И где она делась? - удивился Никитка.
   -Она стала капелькой воды. Она не мене прекрасна, - успокаивала малыша Виктория, так как видела, что этот подарок был ему дорог.
   -Вот так и моя мама... Она.. Её нет, но она осталась красивой, - Никитка как настоящий мужчина сдерживал слёзы.
   Молодая женщина смотрела на мальчишку с состраданием: насколько наши дети ранимы и беззащитны! Они принимают в себя больше боли, чем какой-либо взрослый. А потерю родителей можно сравнить для них с концом света. Они намного сильнее и понятливее, чем мы, взрослые, о них думаем.
   -Никитка, а ты любишь снег?- решила отвлечь малыша Голомышкина.
   -Когда ты рядом, то люблю,- не скрывал своих эмоций Никита.
   -Хорошо. А ты любишь солнце, - сделала она вторую попытку.
   -Да...- не понимал, к чему клонит его воображаемая мама.
   -Так вот, чем больше ты будешь на этой земле улыбаться и радоваться, тем теплее будет на нашей планете. Так что давай сейчас улыбнись,- успокаивала Никиту Голомышкина.
   -Нет,- отказался мальчишка и как-то загадочно улыбнулся.
   -Почему?- Виктория готовилась к новой перемене в настроении мальчика.
   -Не хочу я стать причиной глобального потепления на планете,- не удержался Никитка, чтобы не поумничать.
   Виктория растерялась и корила себя за то, что перестала быть бдительной с этим умником.
   -Так вот из-за кого таят громадные айсберги!- рассмеялась Виктория.- Таких маленьких мальчиков надо запирать в квартире и никогда не выпускать на улицу.
   Виктория подхватила малыша, закружила вокруг себя, а потом, поставив малыша на землю, взяв его крепко за руку, побежали к Ноне Аполлоновне, которая уже десять минут пыталась докричаться до них из-за запотевшего, плотно закрытого на зиму окна.
   Когда счастливые гуляки поднялись, тётушка возмущённая ждала уже на пороге.
   -Вика, ты как маленькая! На улице холодно, а ты Никитку на землю уложила,- вычитывала она племянницу.
   На защиту своей воображаемой мамы стал Никита:
   -Мы лежали на земле 45 секунд, за это время моё тело не могло охладиться. А ещё когда начинает идти снег, то это первая примета того, что на улице потеплело.
   -Ишь, умник, научил меня, старую, уму- разуму,- уже без злости возмущалась Нона Аполлоновна, когда снимала с Никиты куртку и сапоги.
   -Ты только посмотри, Виктория, у него же ноги мокрые, а рукавички!!!- взрывалась кратковременными негодованиями тётушка.
   -Прости, тётушка, прости,- оправдывалась Виктория, но когда она ловила счастливый взгляд Никитки, то это было наибольшим оправданием.
   Когда они зашли в зал, а тётушка принесла им чай, чтобы гуляки согрелись и избавились от румянца на щеках, то Виктория, взглянув на часы, вскрикнула:
   -Ой мне уже домой пора, у меня ещё проект дома лежит, который с самого утра мне нужно показать начальнику.
   Никитка смотрел на суматоху собираний Виктории домой, замечал взгляд занятой женщины, в жизни которой нет места для Никитки. Он пригубил кружку, и не пил из неё, а просто прятал взгляд, взгляд одинокого ребёнка, который в очередной раз теряет маму.
   Неожиданно Виктория вернулась из прихожей, уже одетая, сумкой на плече, села на диван рядом с Никиткой и обратилась к нему:
   -Никитка, мне уже пора домой. Это был самый счастливый день в моей жизни.
   Виктория пыталась подобрать слова, которые бы раскрыли все её чувства и эмоции, но нет на свете тех слов, которые бы выразили безграничную любовь к Никитке, желания стать его матерью. Об этом говорил только печальный её взгляд...
   -Если у вас будет сын, то обещайте, что назовёте его Никиткой,- потребовал обещания мальчуган.
   -Обещаю,- искренне согласилась Виктория, а у самой как по сердцу ножом воспоминание, что она не может иметь детей.- Прощай.
   -Нет, до свидания, - бросил мальчик вслед, когда Виктория вышла из зала и поспешила к выходу.
   Лифт не работал, поэтому молодая женщина в прямом смысле полетела по ступенькам. И трудно сказать, что именно её гнало домой- желание поработать или остаться наедине и поплакать от потерянного и невозвратимого чувства материнства.
   Сбегая на первый этаж, она резко открыла входные двери и услышала глухой удар- с таким звуком могло падать лишь бездыханное тело.
   -О звёздочки. А я и не верил, что вы бываете, - кривясь от боли, проговорил мужчина, которого Виктория уложила на лопатки за один раунд.
   -Простите, я вам помогу,- стала извиняться Виктория, которая не успела убежать и попала в поле зрения пострадавшего. - Тут мальчишка выбегал из подъезда....Он сбил вас, меня попытался, но я устояла.
   - Как хорошо...Только я мальчика не видел,- не поверил вымышленной истории Голомышкиной покалеченный мужчина.
   -Не видели? Странно, а он был...- продолжала аргументировать свою ложь Виктория, чтобы хоть немного приблизить её к правде.- Вот от него следы остались...
   Она отпустила руку мужчины, тот снова с грохотом опустился на землю, недоверчиво посмотрел на женщину, а потом на предполагаемые следы хулигана.
   -Ой простите. Вот вам моя рука, - снова предложила помощь Виктория.
   -Нет, я уж сам,- говоря эти слова, Родион, а это был он, быстро встал на ноги.
   -А с вами уже всё в порядке. Я полетела дальше,- испугалась Виктория мести и умчалась прочь.
   -Летите, только не покалечьте больше никого,- бросил он ей совет вслед,- Где-то я её уже видел.
   В голове у Родиона все перемешалось, на одно мгновение он даже забыл, зачем зашёл в этот подъезд, так как упорно пытался вспомнить, где он видел эту женщину- ураган.
  
   -Никита, пришёл твой папа, - с порога решил обрадовать своим приходом Родион своего сына.
   Реакцию тяжело было предугадать: мальчишка спокойно вышел в коридор и стал одеваться.
   -Ты мне не рад?- растерялся Родион.
   -Рад. Видишь, я же одеваюсь, - очень спокойно отвечал мальчик.
   Тут стала на защиту Нона Аполлоновна:
   - Родион Сергеевич, мальчик устал. Десять минут назад он гулял на улице с моей племянницей. Набегался.
   -О! Так ты с девчонками уже знакомишься. В каком она классе учиться, - глупо пошутил Родион Сергеевич.
   -Папа, не позорь меня,- обиделся мальчик.- Говоришь всегда невпопад.
   Никита быстро обул сапоги, натянул на руки ещё сырые рукавицы и попрощался с Ноной Аполлоновной:
   -До свидания и спасибо вам за всё.
   - Береги папу, Никитушка,- пожелала Нона Аполлоновна.- До свидания.
   -Довезу в целости и сохранности, - с той же нотой серьёзности ответил мальчик.
   -Вы вообще меня за маленького принимаете, - возмутился, как ребёнок, Родион Сергеевич.- Кто кому ещё сын? Придём домой - поговорим.
   -Поговорим, -спокойно ответил сын, так как прекрасно знал, что отец его не накажет, а дорогой он и думать об этом перестанет.
   Когда беспечный отец и заботливый сын вышли на улицу, Никитка неожиданно сорвался с места и побежал во двор.
   -Сын, что случилось?- удивился Родион Сергеевич.
   Никитка ничего не ответил и продолжал бежать, не выпуская с внимания снеговика, а точнее синий берет, который по невнимательности был оставлен воображаемой мамой. Подпрыгнув, он сорвал берет со снежного страшилы и с радостью побежал обратно, по дороге размахивая найденной вещью.
   Родион Сергеевич уже ждал его возле машины, демонстративно поставив руки на бока, создавая видимость грозного папочки: ему не понравилось, что Никитка убежал не спросившись, а тем более он не позволит, чтобы сын брал грязные вещи, выброшенные кем -то.
   -Никита, выбрось немедленно!!!- приказывал Родион, когда Никитка был на расстоянии двух метров от него.
   -Папа,- возмутился Никита непониманию отца.- Эта вещь для меня очень дорогая.
   -Брось тряпку, я не позволю тащить её в дом,- пытался настоять на своём отец. Но когда он заметил решительный взгляд, услышал дрожащий от обиды голос сына, то пожалел о своей настойчивости.
   -Ты никогда меня не поймёшь,- обиделся Никита, а потом уверенным жестом спрятал берет Виктории в карман и забрался в машину.
   -По теории вероятности, придёт тот момент, когда ты станешь для меня открытой книгой, я пойму тебя,- обратился сам к себе Родион.
  
  
   Глава 12.
   Любаша уехала из ресторана в приподнятом настроении - избавилась от скучной компании Гришани и простушки Валентины. Она долго бы не выдержала в компании "этих", считая их ограниченными людьми. Преданность и обожание Гришани раздражали её, а зависть подруги утомляла. Что могла поделать Любаша, если она такая красивая и успешная. Любой мужчина покорно выполняет её желания, ведь она так хочет. Любаша рождена красавицей, и она в полной мере использует потенциал и возможности красоты.
   -Любашечка, ты вернулась,- обратилась мама к только что вошедшей дочери.
   -Да, - прошипела раздражённо в ответ Красавица, словно её обязывают к общению с родителями.
   -Как у тебя дела?- поинтересовалась Клавдия Семёновна, мама Любочки.
   -Какая разница!!! Я же не сижу дома, не штопаю носки мужу, я вращаюсь в высшем обществе. Тебе меня не понять,- пыталась как можно больнее уколоть свою мать "успешная секретарша" из высшего света.
   -Чего тут кричат мои женщины?- шлёпая в домашних тапочках, вышел в коридор отец Любаши, Дмитрий Петрович.
   -А ты чего лезешь!- возмутилась Любаша, когда увидела нетрезвого отца.
   -Я тебе не собака, чтобы лезть. Я -человек,- с обидой в голосе отвечал отец.
   -Какой ты человек. Ты - тряпка. Опустился в такую грязь, а думаешь, что живёшь. Ты ничто!!! Зарабатываете такие деньги, а живёте как деревенщина, - колола больными словами Люба.
   Дмитрий Петрович еле держался на ногах, но после этих слов у него возникло желание ударить свою дочь.
   -Я тебя убью,- угрожал он.
   -Ты? Слабак,- кинула Люба ещё одно оскорбление и удалилась в свою комнату.
   -Как она смеет...- расплакавшись, взрослый мужчина стал искать защиты у своей жены.
   Такие сцены приветствия происходили каждый день. Люба ненавидела своих родителей, а ещё больше стеснялась их: их простоты, ограниченности. Она абсолютно забывала о том, что её родители успешные людьми, неплохо зарабатывают, но не нашли в себе сил поменяться, стать напыщенными интеллигентами. Не было на то у них образования. Большие суммы денег она тратили на свою единственную дочь, чтобы купить её любовь. Они прощают её взбалмошный характер, привыкли к унижениям, крикам. Привыкли к тому, что в их семье появилось лицемерие: в обществе Люба демонстрирует свою любовь к родителям, а вот в узком семейном кругу она вьёт из них верёвки, уверенная в беззаветной любви родителей.
   -Ненавижу,- возмущалась Люба, когда резко и с шумом захлопывала дверь своей комнаты.- Скорей бы сделали ремонт в моей квартире.
   Она упала на кровать, сложила на груди руки и возмущённо всматривалась в потолок. В душе у неё всё бурлило:
   -На работе выводят, а тут ещё эти,- не могла простить своим родителям заботу о себе.
   Люба ни в чём не знавшая отказа, привыкла брать всё и сразу. Чтобы немного успокоиться, она забралась в свой тайник и вытащила бутылку дорогого красного вина. Сладострастно сделала первый глоток из любимого хрустального бокала, она включила музыку и зажгла ароматические палочки- она уходила в мир воспоминаний, мир грёз.
   Люба закрыла на ключ свою комнату, сменила изысканную одежду на шёлковый халат, погасила свет. В комнате играл неуверенный свет от свечи, который покрывал золотом уютную комнату.
   В мыслях Любаша прохаживалась по комнатам своей новой трёхкомнатной квартиры, которую родители подарили в канун нового года, а теперь ещё производят ремонт в ней.
   В той квартире она желала жить одна... нет... с ним. Да, именно с ним...
   Никто и не догадывался, что сердце Любаши было уже занято, занято женатым человеком.
   Люба знала его всю жизнь, так как ходили в одну и ту же школу, только он был старше на год, жил в соседнем подъезде. Кирилл был красивым, гордым молодым человеком, вот только не замечал он Любаши. Для него она была обычной соседской девчонкой, вредной и богатой. Любаша не упускала момента похвастаться новыми нарядами, дорогими плеерами перед ним, думая, что так может купить так его любить. Не замечала она тогда, что этим ещё больше отталкивает Кирилла. Наблюдая за тем, как балуют Любашу, он всё больше злился на себя. Он ограничен в возможностях, в финансах, в шансах на успешную жизнь, но он добьётся всего сам, а ещё он обязательно поможет родителям, отцу, которого сильно травмировало в шахте и он обездвижен на всю оставшуюся жизнь. В юности Кирилл не знал, что всё это останется в мечтах, заветных и неисполнимых мечтах. Как и все мальчишки его возраста пойдёт в армию, отслужит положенный срок, а после возвращения найдёт первую встречную девчонку, влюбиться и затянет его стихийная семейная жизнь. И настолько сильно затянет безденежье, быт, что с трудом будет поднимать голову, желая посмотреть на большое звёздное небо. Всё о чём мечтал, станет для него болезненным воспоминанием. Не имея образования, пойдёт путём проб и ошибок. Будет менять место работы, бросаться в крайности, возмущаться, отчаиваться. Всё в жизни у него станет снежным комом, который забирает всё больше сил и надежд, а сам планомерно опускается вниз, забирая всё самое дорогое: умрёт отец, мать приведёт в дом мужчину, и будут ютиться на одной площади молодая и пожилая семья, между которыми так часто будут проскакивать раскаты грома. Жена не научиться поддерживать мужа, её молодость не позволит стать любящей матерью, её желание погулять, повеселиться всё дальше и дальше будет уводить её от только что создавшейся семьи. Кирилл будет влачить незавидное существование, в котором не будет места счастью, успешности, празднику.
   Любаша- единственная женщина, которая любила, любит и будет любить его беззаветно. Наблюдая за ним из тени своей богатой жизни, она сочувствовала ему, всё думала, как ему помочь, надеялась, что когда-нибудь он разведётся со своей неверной женой. Но шли года, подрастала его дочь, Кирилл становился всё больше угрюмым, безнадёжно несчастным, а Любаша была одинокой. Да, Любаша купалась в роскоши, меняла поклонников, но это только от скуки, так как нужен ей был только Кирилл.
   Развела их судьба, расселила в двух разных мирах. Любаша в юношестве готова была опуститься на самое дно к Кириллу, но только он не желал быть купленным миром богатых и успешных. Надеясь на свои силы, верил, что сможет пройти сквозь каменную стену, которая разделяет успешный мир от мира безнадёжных попыток. Курносая и голубоглазая девчонка Любаша ему нравилась, её взбалмошный характер мог внести все цвета радуги в его бесцветную жизнь, но она была богата, приучена к пышности, к лёгким деньгам. Пусть даже сама она ещё ничего не достигла, но родители ей подготовили должный трамплин, с которого она успешно попадёт в достойную жизнь.
   Когда Кирилл встречал Любашу уже во взрослой жизни, то всегда опускал глаза, не желал признавать знакомство с ней. Любаша шла цветущая, аромат её духов пьянил, а он, простой работяга, возвращался с заводской смены домой.
  
   Любаша подошла к окну, в противоположном подъезде нашла светящие окна любимого Кирилла, надеясь заметить его силуэт. В той квартире, где живёт женатое её счастье, жизнь протекала медленно и буднично: на кухне стряпнёй занималась жена, слабый свет от телевизора отдавал бликами в тёмной комнате. Может, телевизор смотрит Кирилл, который пришёл уставший с работы и лёг на диван, в полудрёме различая события фильма. Вот маленькая дочка забежала на кухню к матери, получила оплеуху за непослушание и убежала прочь вся в слезах. Любаша не была сентиментальной, но подсознание в эту минуту подарило желание стать мачехой для малышки, самой лучшей мачехой, ведь она дочь Кирилла.
   Кирилла она увидела позже, когда опустила взгляд на опустевший двор. В такое позднее время суток он возвращался домой. В руках он держал цветы для чужой женщины- для жены. Нерешительно подойдя к подъезду, он сел на лавочку, стал всматриваться в свои окна, а иногда угрюмо опускал голову. Люба видела, что он не желает идти домой. Возникло сумасшедшее желание выбежать на улицу, подойти к любимому и признаться, наконец, в любви. Она скажет, что у неё теперь есть своя трёхкомнатная квартира, где она хочет жить лишь с ним. У неё есть престижная работа, родители дадут много денег, ему не надо будет и работать, пусть только он любит и ценит её, ведь она так долго его ждала.
   Любаша не сводила с него глаз, в полумраке, в свете тусклых фонарей он казался прекрасным, желанным, единственным.
   Такой преданной и верной, а тем более ранимой Любашу никто не знал и не узнает, так как для всего мира она надменна, холодна, высокомерна. Ей никто не нужен, поэтому для неё всё покрыто безразличием. Ей не нужны друзья, так как в искренность она не верит, ей не нужны поклонники, так как они воспринимают Любашу как картинку, поэтому она научилась использовать людей, играть их чувствами, желаниями. Иногда она чувствовала себя властителем душ, когда на её глазах, человек, которого Любаша только что унизила, просил прощение за свои слова, поведение. Прекрасно осознавала молодая женщина, что не блещет она знаниями, но главный козырь в жизни- красота, позволяет ей разыгрывать удачные партии. Кирилл не был для неё игрушкой, капризом, а был тем человеком, который смог бы дать ей счастье. Она не знала его по- настоящему, но она создала тот идеал, которым должен быть обязательно Кирилл. Она не верила в то, что совместная жизнь с ним может принести разочарование. Любовь зародилась ещё в детском сердце, которое не терпит лжи, лицемерия, поэтому это чувство должно быть истинным.
   Любаша видела, как Кирилл поднялся с лавки, последний раз глянул на родные окна и зашёл в тёмный подъезд. Любаша знала, что первым делом он зайдёт на кухню к жене и... поцелует её. Молодая женщина залпом выпила бокал красного вина и прислонилась щекой к оконному стеклу, чтобы его холод потушил тот огонь, который молниеносно разжёгся в сердце безнадёжно влюблённой женщины. По стеклу стекали капельки дождя или... слёз.
   Любаша отошла от окна, не желая больше видеть Кирилла, там, в той квартире, был не её любимый, в чужой человек, который целует чужую женщину.
   -Любаша, ты будешь ужинать?- с опаской стучалась в дверь Клавдия Семёновна.
   -Только не сейчас,- возмутилась Любаша, так как не желала, чтобы кто-то стал свидетелем её слёз.
   -Хорошо,- с новой обидой в сердце отошла от двери мама.
   Любаша в этот вечер дала волю чувствам, вспомнила цену слезам и боли, и когда душа стала искренней, без наигранности и лицемерия, сразу же стало стыдно за нанесённую обиду матери.
   -Мама, я буду ужинать,- крикнула Любаша, надеясь, что мама её услышит.
   -Хорошо,- чувствовалась грусть в голосе Клавдии Семёновны.
   Любаше в этот вечер очень сильно захотелось быть маленькой девчонкой, а не опытной светской стервой. Поэтому она надела юношескую пижаму, которую не желала выбрасывать из-за многих воспоминаний с нею связанных, и вышла на кухню к маме. От яркого света она прищурилась, виновато улыбнулась и села за стол. Отец демонстративно вышел из-за стола, не желая прощать дочери слова оскорблений. Он встретился взглядом с Клавдией Семёновной, давая понять, что его не остановить.
   -Дмитрий, - укоризненно обратилась к мужу Клавдия Семёновна.
   -Всё, я сказ -л,- в ослабленном пьяном дурмане ответил обиженный отец.
   От внимания Любаши это не ушло, а последняя фраза отца вызвала добродушный смех.
   На эту истерию в недоумении обернулся Дмитрий Петрович, замечая в этом ещё один выпад со стороны дочери.
   Его вид настолько был жалким, что Любаша уже пожалела, что не удержала этот смех, и уже в который раз обидела отца.
   -Люба,- укоризненно обратилась Клавдия Семёновна к дочери.
   -Пап, я такая змея, мучаю вас, оскорбляю, не даю тебе спокойно покушать, а вы все терпите, - улыбаясь, обратилась она к отцу.
   -А что делать?- развёл руками отец, так как не знал, как реагировать на такое замечание.
   Это была истинная правда, так как с самого детства любил и баловал единственную дочку, так как она дорого им досталась. Любаша- поздний ребёнок, до этого у Клавдии Семёновны было очень много выкидышей, сложность в который раз забеременеть. Любаша- стала для родителей подарком, часто очень дорогим, но хлопоты о дочери были самыми приятными.
   -А надо было бить меня в детстве,- предложила способ воспитания Любаша.
   -Ты что?- удивилась Клавдия Семёновна, - Ты была болезненным ребёнком.
   -Болезненным? Я что-то этого не припомню. Может, я была больна на..,- иронизировала Любаша, покручивая пальцем в виска.
   -Ты была очень хорошей, - воодушевлённо вспоминала Клавдия Семёновна.
   -Вот именно что была, - пробурчала под нос Любаша, которая ненавидела себя за малодушие в борьбе за свою любовь.
   Интересно получается она ЛЮДОВЬ без ЛЮБВИ!!!
   -А вы мне денег не давайте,- пыталась найти выход из сложившегося положения Любаша.
   -А как ты жить будешь? - удивился отец, так как не понимал, как это не дать денег своей единственной дочери. Он жил и работал ради неё, никогда не упрекал в том, что он её обеспечивает.
   -Буду. Работу вы мне нашли, квартиру купили,- перечисляла безвозмездные подарки родителей.
   -Нет. Мало того, что Карповичи своего Кирюшу загубили,- возмутился Дмитрий Петрович.- Я так не могу.
   -Какого Кирюшу?- надрывным голосом спросила Любаша, так как понимала, что разговор завели о её возлюбленном.
   -Так ты его знаешь. Вместе росли. Он на год тебя старше. Рыжий такой,- пытался намекнуть отец о ком идёт речь.
   -Он не рыжий,- возмутилась Любаша, так как подумала, что такие слова оскорбляют её любовь.
   -Может, и не рыжий. Я не помню. Знаю, что пошёл по наклонной. Не образования, не денег,- стал, загибая пальцы, перечислять Дмитрий Петрович.
   -Зато жена, дочка,- дополнила достойный список Любаша.
   -Ну и что?- не понимал что здесь хорошего отец.
   -Ничего. Каждому своё: мне -деньги, ему- семья,- как-то разочарованно ответила Любаша, которая чувствовала какую-то тяжесть на душе, нежелание жить.
   -У тебя всё будет. У тебя есть Гришаня, только скажи ему, так он тебя позовёт замуж,-удивился отец плохому настроению дочери.
   -Я подарила Гришаню Валентине,- спокойно ответила Любаша.
   У отца с матерью удивление отобрало дар речи. Они словно каменные стояли перед нею, словно сделали что-то плохое.
   -Он же богатый...- наконец, выдавил из себя отец слова- разочарования, словно его дочь потеряла самое дорогое в жизни, что уже не вернуть.
   -Богатый? А я и не заметила. Вот пусть Валентина станет богатой, сколько можно ей ходить в лохмотьях, а манерничать, словно настоящая принцесса, - уплетала бутерброд Любаша и спокойно говорила эти слова.
   -Мы тебя не узнаём...- вмешалась в разговор Клавдия Семёновна.
   -А это не я. Я решила отдохнуть от себя. Завтра я стану прежней. Готовьтесь,- бросив на тарелку остаток бутерброда, вышла прочь из кухни.
   Снова появился тот холодок в голосе, высокомерие в жестах. Люба желала снять с себя эту детскую пижаму, так как она палила кожу высокомерной красотке, которая желала снова занять место под солнцем, спрятать глубоко образ наивной девчушки- простушки.
   -Любаша, - пыталась Клавдия Семёновна удержать дочь.
   -Отстаньте. Это последние дни, когда вы меня видите. Перееду в свою квартиру, забуду, что вы есть на этой земле,- даже не глядя на родителей, ответила Любаша.
   -Доченька...
   Любаша зашла в свою комнату, закрыла за собой дверь. Взяла телефонную трубку и набрала знакомый номер- номер Кирилла.
   Слушая гудки, она надеялась, что наберётся храбрости и наконец признается кто звонит.
   -Алло,- услышала уставший голос Кирилла.
   -...- Любаша как всегда молчала.
   -Не желаете говорить? Я тоже..- сказав это, Кирилл бросил трубку.
   И сколько это будет продолжаться. Сколько будет жить девушка Любовь без любви...
  
   Глава 13.
   Руслану удалось раньше уйти с работы, он в приподнятом настроении летел на новое место свого жительства: необходимо было готовить праздничный ужин для начальницы, которая руководила не только процессом деятельности, но, с недавних пор, и его сердцем. И дело не в том, что он желает сделать приятное для Адели Викторовны, а дело обстоит проще: необходимо подсластить дорогу карьерного роста. А этот ужин должен стать той последней каплей, которая наполнит бокал его успешной жизни. И придёт то время, когда ему будет дозволено всё: уволить недругов с работы, тратить, не задумываясь, деньги, возможно, вернуть Голомышкину либо заменить лучшей "длинноногой копией". Будут деньги - будет всё. Наконец, он избавиться от прозвища сборщика антиквариата: Адель Викторовна старше его на семь лет. Он будет свободен в выборе, не будет зависеть от капризов "пожилых" начальников. Сейчас он терпит, выжидает, обхаживает Адель Викторовну, хотя это не такая уж противная часть его обязательств. Адусик владела талантом гипноза. Она, находясь рядом, словно удав, завораживала своей холодной красотой. Стальной голос сковывал сознание собеседника, вызывая чувство беззаветного повиновения. Вот так и Руслан, находясь в одиночестве , считал себя хозяином положения, победителем этой светской львицы, карьеристки, а, оставшись с ней наедине, - послушным мальчиком, который готов выполнить все желания королевы, своей начальницы.
   Став перед зеркалом, Руслан стал репетировать соблазнительную речь, которая должна покорить Адусика, убедив её в любви и уважении к ней.
   -Адусик...Я покорён красотой вашей, я не могу жить без вас... Нет,- недовольно оборвал репетицию Руслан.- Надо по- другому.
   Руслан поправил свои вихры на голове, убедился в своей неотразимости, продолжил готовить лживую роль. Глядя на него всё больше убеждаешься, что путь от хорошего к плохому очень короток, стремителен, а вот чтобы плохой человек стал хорошим- для этого, пожалуй, необходима вся жизнь.
   Руслан из "спокойного семьянина" превратился в расчётливого ловеласа, устал жить от получки до получки, устал подчиняться глупцам. С годами, занимаясь самовнушением, убедил самого себя, что он лучше всех, что рождён для власти и сумасшедших денег. Его буйный характер в молодости немного приструнила Виктория, являясь для него примером порядочности, работоспособности. Временами она раздражала его своей правильностью, уравновешенностью, ведь Руслан рос в многодетной неблагополучной семье, где его приучили сражаться за место под солнцем. Хотя в детстве он был слабеньким, болезненным и самым младшим ребёнком, он избрал для себя подходящее оружие для защиты - сквернословил, мастерски мог оскорбить, подобрать именно те слова, которые ранят в самое сердце человека. Рано ушёл из дому, добился хорошего места роботы долгим упорным трудом и не всегда честным, так как часто ему приходилось идти и по головам. Жизнь любит соединять противоположности, потому приготовила встречу ангела и демона- Викторию и Руслана. Они встретились, Викторию он покорил своею силой, решительностью, боевым духом, хотя так сильно бил словом, порой унижал, даже не замечая этого. Белоснежная одежда Виктории постепенно превратилось в лохмотья, почернела. Шкатулка с её заветными мечтами, казалось, была закрыта навеки. Он любил и одновременно причинял боль. Виктория терпела, подчиняясь чувству жертвенной любви, надеясь, что свет когда-нибудь коснётся его души. Руслану же жилось комфортно и вольготно, так как дома ждал его уют, теплые незаслуженные слова, частые знаки внимания. Красавица жена жила ради него, она отдавала свет своей души, которого так не хватало ему, Руслану. Со стажем семейной жизни, немного менялся и он сам: исчезали угловатости его натуры, утихала жестокость его поступков, возможно, из-за того, что рядом жил белый ангел. Любви Виктории хватало на их двоих, но сердце Руслана часто подтачивали зависть и обида. Он не мог понять как эта хрупкая женщина, не прилагая никаких усилий, так легко располагает к себе людей: её любят и ценят на работе, постоянно повышают по службе, дворовые дети часто подбегают к ней, чтобы с улыбкой на лице поздороваться. Она имеет много друзей, ей улыбаются случайные прохожие, не скандалят продавцы. Она, Виктория- земной идеал человека. За что ей такая благосклонность? Она сирота, не имеет покровителей, а так стремительно поднимается вверх. И при этом высокомерие даже не зарождает свои плоды в её душе. Она остаётся такой же чистой и прекрасной. Для Руслана она была ангелом- хранителем, поэтому, расставшись с ней, потерял частичку чистоты и благородства.
   Жизнь проживали как на качелях: она поднималась вверх, а он падал вниз, а точнее замер на одном месте. А для человека однообразие, монотонность являются губительными. Чтобы подняться вверх, Руслан выбрал наипростейший путь- соблазнить начальницу, только и не подозревал он, что из охотника он сам превратился в загнанного зверя. Руслан потерял контроль над Аделью: она приучила его к своим капризам, открыто насмехалась над ним, требовала от него невозможного, хотела безраздельно властвовать над его душой, и это у неё получилось. Осознавая свою власть, покупала любовь и благосклонность к себе от молодого и привлекательного мужчины. Руслан внушил себе любовь к этой холодной женщине, наконец, понимая, какой же любовь бывает жестокой. В моменты одиночества и бессонницы, он думал, что сложившаяся ситуация- это расплата за плохое отношение к Виктории. Он не ценил свою любовь, теперь и его ни в грош ставят.
   Жизнь он планировал очень просто: добиться хорошей должности, соблазнив свою начальницу, а потом победителем вернуться к жене, будучи уверенным, что она его примет и за этот период не найдёт ему замены. От такого как он просто невозможно отказаться! Самолюбие завышает цену всегда, вот только покупатели не спешат приобрести товар.
   Вот на пороге появилась его прекрасная искусительница - Адель Викторовна.
   -Русимусик,- обратилась она к нему, льстиво улыбаясь.
   От возмущения у Руслана по спине побежали мурашки: не нравилось ему, что Адель его так называет. Это было первым признаком того, что возлюбленная в боевом настроении духа, и она готова к новым экзекуциям.
   -Адель, я просил, чтобы ты меня так не называла,- виновато попросил Русик, потупив свой взор, боясь поднять глаза на свою начальницу.
   -Русимусик, почему? Я же любя называю тебя Русимусиком. Русимусик- это звучит нотками любви,- словно кошка подкралась стареющая женщину к Руслану, нежно коснулась его уха.
   -Я..- не желал терпеть издевательств Руслан, строя свою слабую защиту.
   -Русимусик, я пришла с работы, уставшая, так как я переделывала неправильно составленный тобой отчёт, а ты хочешь меня обидеть. А Русимусик?- пыталась как можно больше раз повторить это прозвище Адель Викторовна, так как была уверена, что с данной стратегией она выиграет бой. Он покориться.
   -Адель, спасибо, что ты переделала мой отчёт, только зачем, он же был правильным,- растерялся Руслан, так как эта колкость задела его профессиональные качества.
   -Мальчик мой, в твои то годы и не знать математику. Стыдно,- уколола его прошлым Адель.
   В это мгновение в душе у молодого мужчины забурлил вулкан возмущения- задели его честолюбие. Адель Викторовна вновь довела его до белого коленья, чтобы потом умело погасить огонь и ещё на одну цепь приковать к себе. Она не обращала внимания на его возмущения, оправдания, угрозы, она манерно прошла в зал и восхищённо воскликнула:
   -Руслан, это ты для меня приготовил? Спасибо, родной,- с чувством наигранной благодарности маняще его поцеловала.
   Руслану этого было достаточно, чтобы успокоиться и вспомнить о цели сегодняшнего вечера.
   -Адель, я хотел сказать, что этот ужин я приготовил для тебя, ты та женщина которая мне нужна, -стал он формулировать своё отношение к начальнице.
   Адель села в кресло напротив него, артистично покачивая головой на знак согласия, но глаза выдавали её недоверие. Попросту говоря, она издевалась.
   -Продолжай, я почти поверила,- с прикрытой ухмылкой подзадоривала Адель Викторовна своего кавалера.
   - Это правда, я думаю о вас постоянно, а когда вижу, то робею, как мальчишка,- продолжал исповедоваться Руслан.
   -Не робей- вперёд, - а немного в сторону, артистично произнесла,- Где-то я уже это слышала. Ох, старческий маразм.
   -Адель, ты сделала из меня послушного юнца, я не могу без тебя,- пытался доказать то, чего не было на самом деле Руслан.
   -Довольно. Ты лучше скажи, ты выгнал свою жену из дому? Новый год мы празднуем у тебя в квартире? - напомнила о неприятном поручении Адель Викторовна, которая пыталась испытать крайнюю точку преданности своего поклонника.
   -Адель, ужин остывает. Давай поужинаем, - пытался перевести разговор Руслан.- Тебе же надо соблюдать режим, ты же беременна, - с трудом выговорил последнее слово Руслан, так как это событие не входило в его планы.
   -Что? А ну да, -словно забыла о своём состоянии Адель.
   -Присаживайся к столу,- взяв за руку якобы любимую женщину, галантно усадил её за стол.
   -Я поужинаю, но ещё больше я жду твоего ответа на мой поставленный вопрос,- не уставала держать под контролем ситуацию Ада.
   -Хорошо, давай я за тобой поухаживаю, - словно павлин, стал ходить Руслан, пытаясь угодить холодной леди.
   -Спасибо, - довольная таким вниманием, Адель Викторовна уменьшила свою бдительность, пустила капельку спокойствия в своё сердце.
   -Тебя сегодня не было на работе с утра, ты ходила в больницу? - поинтересовался Руслан.
   -В больницу?- судорожно пыталась вспомнить Адель Викторовна, где сегодня была. - Да, я была в больнице.
   Её маленькая выдумка- беременность- очень сильно играло ей на руку. Хотя она и не знает, как чувствует себя беременная женщина, но кадры из кинофильмом вполне могли выступить руководством к действию. А уж то, что Адель Викторовна - актриса, никто не сомневался.
   -Ты заболела?- не понимал минутной растерянности Руслан.
   -Нет. Я же беременная. Я должна часто посещать врача,- говорила лживые слова и не отводила взгляда.
   Руслан всё больше и больше запутывался в силках этой женщины. Он любил и ненавидел её одновременно. Он желал и не желал от неё иметь ребёнка... Что с ним происходит он никак не мог понять. Став пешкой в игре Адель Викторовны, потерял собственное я, забыл, что может быть изворотливее её. Находясь во власти её чар, не мог воплотить ни один свой коварный план, всё оставалось лишь желанием внутреннего Я. Он, как ложный Наполеон, играл игрушечными солдатами, а вот возглавить настоящую армию был не в состоянии.
   -Я могу чем-то помочь,- поникнув, спросил растерянный и растерявшийся человек.
   -Ты уже помог: сделал меня мамой,- играла Адель престарелую маму.
   -Да, - не знал, счастлив он или нет, поэтому ответ его был односложен, но очень многозначен.
   Действительно, Руслан желал иметь сына, но от Адели он превращался в способ манипуляции, а не в прекрасного карапуза. Впервые услышав, что он станет отцом, обрадовался, расцвёл, загордился, а потом осознал, что для счастливого отцовства нужно любить ещё и маму ребёнка. Любить в ребёнке черты любимой женщины- это ли не счастье. Не хотел Руслан, чтобы сын или дочь были похожи на Адель.
   -Ты не рад?- видела отчаяние в лице Руслана расчётливая женщина.
   -Рад, наверное,- не знал, что ответить будущий отец.
   -Ты меня обижаешь. А мне в таком состоянии нельзя волноваться,- наигранно начала капризничать Адель Викторовна.
   -Я не обижаю. Я так просто,- оправдывался Руслан.
   -Всё у вас мужчин просто,- коверкала голос и говорила как восемнадцатилетняя девушка Адель Викторовна.
   После этого в квартиру пробралась тишина: им нечего было сказать друг другу. Два разных человека, две различные судьбы, два лицемера сидели друг напротив друга, вели нечестную дуэль. Дуэль не выиграет никто: оба останутся в проигрыше.
   -Вот мой бывший муж, любил меня баловать, - намекая на очень важные обстоятельства, вспоминала прошлое Адель.
   -И что ?- догадался на что намекает королева, что сидит напротив его.
   -И что??? Я чувствовала себя женщиной! - не любила, когда мужчины были "тугоухими"- повторяй не повторяй, а они тебя не слышат, не понимают намёков.
   -А что я могу придумать? Купить пелёнки, памперсы? Они нам скоро понадобятся,- блистал сообразительностью Руслан.
   Представив такие подарки в своих руках, Адель искривилась от отвращения. Чтобы она когда-нибудь стала мамой! Отдать свою красоту, свободное время в жертву малышу- это не для неё.
   -Ты мог придумать и более ценное,- с трудом сдерживая себя, требовала заботы и внимания Адель Викторовна, к тому же он ещё и его начальница. А это дорого стоит.
   -Я человек практичный, поэтому буду выбирать тебе подарки, которым ты скоро найдёшь применение, - найдя слабое место, Руслан стал испытывать терпение своей властительницы.
   -Практичное. А ты знаешь, что беременным отказывать нельзя? Знаешь? Тогда почему ты лишаешь меня удовольствия праздновать Новый год на твоей квартире?- вспомнила о своем желании Ада.
   -Ада, моей жене некуда пойти. Давай дадим ей возможность Новый год отпраздновать дома, - всё же не желал жену выставлять на улицу.
   -Я так и знала: ты всё ещё любишь её. Она моложе, красивее,- и по щеке Адели Викторовны потекла слеза.
   -Нет,- дрожащим голосом ответил Руслан, схватив вилку, стал быстро набивать себе рот, словно боясь выдать тайну.
   -Ты не любишь меня и моего малыша, - играя роль молодой женщины, Адель Викторовна уж сильно переигрывала.
   -Я думаю, что Новый год мы можем отпраздновать и у тебя... К чему ещё раз причинять боль моей...,- на этих словах Руслан осёкся,- Виктории.
   -Вот видишь, ты её жалеешь, а меня нет,- по настоящему оскорбившись, выскочив из-за стола, закурила сигарету.
   -Милая, тебе нельзя,- удивился Руслан.
   -Мне можно, а ребёнку нельзя. Вот ты же о нём не думаешь, и я тогда не буду, - нервозно пожимая плечами, сильно затягиваясь сигаретой, отвечала Адель.
   -Так нельзя, - не знал как достучаться до сознании своей хозяйки.
   В это мгновение Руслану казалось, что ребёнку наноситься непоправимый бред, и что он сам в этом виноват. Несколько раз в своем воображении он вскакивал и забирал сигарету у Адели Викторовны. В реальности на это ему не хватало решительности.
   -Дорогой, я делаю то, что хочу, а ты, мелкая сошка, не смеешь мне ничего указывать. Я требую беспрекословного подчинения, доказательств твоей любви. А ты.. О повышении можешь и не мечтать. Думаю, на должность руководителя отдела больше подходит Иванов, или как там его... Ивуневич,- шла ва-банк Адель Викторовна.
   Задетый за живое, Руслан вскочил с места. Стал судорожно передвигаться из угла в угол.
   -Ты не всесильна. Вопрос о назначении ты решаешь не сама,- пытался принизить её значимость несчастный герой-любовник.
   -Не одна я решаю, но голос мой весомое имеет значение. Ивуневич лучше тебя справляется с работой,- продолжала она язвить, получая от разговора большое удовольствие.
   Женщина, избалованная властью, часто становится чёрствой и высокомерной. Так получилось и с Аделью. По своей природе она напоминала сухарь, который не теряет своей чёрствости. В детстве щуплая, угловатая с постоянно прищуренным взглядом выискивала для себя выгоду. Тонким голоском научилась выуживать у родителей всё то, что ей нужно. Артистично использовала сцены обмороков, истерик как способы манипуляции людьми. Первого мужа она выбрала сама по двум определённым параметрам- богатый и старый. Понимая, что со своим характером не сможет долго удерживать его возле себя, занялась маленьким шантажом. Её игра- настоящий блеф, но сыгранный блестяще. Она устроилась работать на его фирму. Проработав два месяца, просмотрев все ведущие документы, скопировав себе парочку, заявила мужу, что с должности консультанта по производству она может перейти на руководящие должности. Получив отказ и предложение заняться домашним хозяйством, заявила о том, что разведётся и перейдёт на конкурирующую сторону. Интересующая конкурентов информация, которая станет проходным билетом, храниться на маленькой дискетке.
   Пожилой и богатый муж понял, что пригрел на груди змею. Перестал разбираться, портить себе нервы и дал одну из руководящих должностей в одном из отдалённых филиалов тогда уже бывшей жене. Познакомившись с лицемерием жены, общался с нею только через своих посредников и только по деловым вопросам. Завёл новую семью: жена ещё моложе, без прозорливого ума, но внешне более привлекательна.
   Адель Викторовна на работе сплела паутину тонкой связи и доносов. В коллективе ценились не хорошие специалисты, а те, кто слаще похвалит начальницу. Так на производстве и повелось: работают работяги, тянут лямку трудностей, а остальные создают склоки, собирают сплетни, выпячиваются друг перед другом, чтобы засиять в лучшем свете перед начальницей. А она в свою очередь нашла интересный способ стимулирования сотрудников- уже который год на фирме объявлен конкурс на лучшего заместителя Адели Викторовны. Так она убивала двух зайцев- устраивает личную жизнь и развлекается гладиаторскими боями, которые попеременно то возникают, то потухают.
   Руслан сначала был из разряда работяг, а потом, уличив удачный момент, когда сильные соперники- кандидаты уничтожили друг друга, вышел на пустую арену боя. Осталось дело за малым- дождаться повышения по службе, ради которого он готов на всё. В течение двух месяцев он претерпевает оскорбления со стороны начальницы, потерял семью, друзей, забыл о спокойном сне, размеренности, заменив всё это унизительным романом с Аделью.
   Бывали такие моменты, когда Руслан желал всё бросить, больше не идти на поводу у железной леди, но внутренний голос нашёптывал: "Ещё чуть-чуть, ещё немножечко и победа сама попроситься в руки". Мгновение победы всё же было заоблачным и не желало даваться в руки.
   -Адель, ты начальница, тебе и решать. Желаешь взять Ивуневича, бери,- желал сыграть роль гордого, независимого мужчины.
   Он повернулся к ней спиной, стал в метре от неё, веря, что она пожалеет о сказанном, обнимет и пообещает должность как знак примирения. Но тут немного просчитался.
   Адель села на диван, смерила холодным взглядом воздыхателя, не понимая что она в нём нашла и сказала:
   -Я возьму Ивуневича замом, а вот тебя я уволю. Сэкономлю ставку для талантливой молодёжи.
   Такого поворота событий Руслан не ожидал. Когда услышал слова приговора, то вздрогнул всем телом, понимая, что это конец. Осталось только одно- броситься на колени и умолять о пощаде. А тогда сможет ли он посмотреть завтра в зеркало? Увидит ли он там мужчину? Каким бы он подлецом не был, но он всегда считал себя настоящим мужчиной.
   Спонтанно вспомнилась Голомышкина. Такого она б никогда себе не позволила, ведь она Руслана любила.
   -Чего ты стоишь,- уничтожала словами Адель Викторовна.- Этот мир не для слабаков. А ты слабак.
   После этих слов она рассмеялась, желая причинить ещё больше боли Руслану, уничтожить его себялюбие окончательно .
   -Ясно. Никакого ребёнка ты не ждёшь,- неожиданно выпалил Руслан. Такой демон как ты не имеет право на это. Я уйду, а ты подыщи себе другого глупца, который не испугается твоего стареющего лица, переборет отвращение и поцелует,- чеканил каждое слово Руслан, вспоминая всё то, что вытерпел от этой женщины.
   Адель Викторовна замерла, коснулась нервозно лица, словно впервые задумалась о своих годах.
   -Не забудьте, что этот глупец запросит большую сумму за то, что будет скрашивать ваше одиночество и старость. С меня довольно. Хотел бы вам пожелать всего хорошего, да только всё равно у вас ничего не будет,- самодовольно произносил последние слова Руслан.
   -Ты ещё вернёшься,- бросила пророческие слова Адель Викторовна.
   -Вернусь? Возможно. Но только вы мне многое должны,- с этими словами он хлопнут входной дверью.
   -Вернётся, - самодовольно пообещала тишине Адель Викторовна.- Подлец...
  
   Глава14.
   Виктория спешила домой. То ли она бежала на встречу судьбе, то ли от судьбы. Внутреннее беспокойство не позволяло ей перевести дух. Хотя она шла размеренным, привычным шагом, сердце обдавала волна холодка, каждый глоток воздуха давался ей с трудом. Либо впечатления дня засели в её подсознании, вызывая бурю приятных и менее приятных чувств, либо она шла в предвкушении того, что вечер в самом разгаре, и он принесёт массу сюрпризов. Но не догадывалась она, что двое мужчин во всей этой вселенной думают о ней, скучают: один маленький и серьёзный, а другой взрослый, но наивный. Двое мужчин, два различных чувства, но название ему одно - любовь. Маленький вспоминал её грустный взгляд и звонкий смех, а старший почёсывал на затылке шишку и вспоминал женщину-ураган. Невидимыми нитями там, на небесах, соединили эти три судьбы, три судьбы, которые искали своё личное счастье, не зная о том, что счастье их в соединении трёх сердец- мальчишки, мужчины, женщины. Долго их водила судьба, а может, их путь к счастливой встрече ещё далек? Может, предстоит им прожить ещё один, два года, вечность порознь, чтобы в этой жизни встретиться хоть на мгновение? Их встреча предначертана судьбой, главное не сделать человеку ошибку в книге судеб, не посчитать это заблуждением, игрой, не исправить неумелой рукой истину.
   Виктория остановилась у входной двери, прислушалась...Нет, не слышит она шагов вернувшегося мужа. А может... Робко она дотягивается к звонку. Один прерывистый звонок, тишина, звонок...
   - Любовь- прекрасное чувство, только болезненно её выгонять из сердца. Жаль, - не удержавшись, прошептала Виктория.
   Холод улицы не входил ни в какое сравнение с холодом пустой квартиры. Нет. Всё было на месте- телевизор, холодильник, любимое кресло, даже пылесос, но не было родного дыхания. Когда в доме бились два сердца, то тем ощутимее бывает отсутствие какого-нибудь из них. Привычка быть с кем-то- вот тот искусственный заменитель любви. А ведь действительно Виктория привыкла слушать на ночь бурчания своего мужа по поводу неудач прошедшего дня, привыкла спорить за выбор телевизионного канала, особенно по выходным, привыкла готовить завтрак для двоих, научилась прощать обидные слова. Вот. А теперь нет той прежней жизни. А как жить дальше?
   Виктория включила свет по всей квартире, веря, что это поднимет ей настроение, подошла к настенному календарю, оторвала листок с ещё не ушедшим днём, равнодушно глянула на дату нового дня. Ничего не поменяется, ничего. Вот так бы легко научиться отрывать от себя проблемы, тёмные мысли.
   -Пять дней до Нового года. Надо поставить елку, - решила себя таким образом подбодрить молодая женщина.
   Запыленная искусственная елка за десять минут уже водрузилась посредине зала. Кривобокость и невзрачность выдавали её давнее прошлое. Виктория не пожелала с ней расставаться, так как это было воспоминанием из детства, поэтому в новую квартиру она пожелала забрать эту старушку. Единственным плюсом вечера было отсутствие Руслана - противника этого антиквариата. Ни за что на свете он не позволил бы этому красоваться посреди зала.
   Виктория коснулась иголок, ласково провела по одной из веток, заботливо пыталась исправить её кособокость. Смутные воспоминания коснулись её души. Больше всего хотелось верить, что эту ёлку очень давно купили её родители, что первые свои новогодние праздники именно эта зелёная красавица под своими ветками скрывала подарки и сюрпризы. Но это было не так. Картины из прошлого были овеяны запахом настоящей хвои. Виктория помнила те первые праздники, как будто они были вчера: елка была большая, своими иголками колола её маленькую ручку, сияла разноцветными гирляндами, а большая красная звезда на макушке всегда грозилась упасть. А ещё Виктория помнила, что смоляной запах хвои наполнял горечью комнату, но он настолько был пьянящим, чарующим, что придавал празднику ощущения сказочности, таинственности. Не было ничего прекраснее, чем ожидание первого появления красавицы в доме. Поздно вечером отец приходил с работы, от мороза его щёки горели, пальто было нараспашку, он с весёлой улыбкой оббивал с сапог снег и осторожно клал зелёную гостью на пол. Запах долгожданных пирожков, которые подходили в печи, был уже не интересен- в дом пришёл запах леса и мороза. С елки маленькими каплями стекали растаявшие снежинки, словно горько плакало дерево за своей потерянной жизнью.
   Безжизненно её веточки касались пола... Виктория поднимала взгляд на отца в эту минуту, видела его счастливым, верила, что всё будет хорошо, что зимняя красавица оживёт, когда на неё оденут прекрасный наряд, посадят в удобную кадку.
   С самого детства Виктория знала сценарий новогоднего праздника, поэтому жила с самого утра в предвкушении чуда. Она знала, что любовь родителей в этот день будет гореть сильнее и ярче, чем сияние бенгальских огоньков.
   - Торик- Викторик, смотри какую красавицу я тебе принёс, - одаривал улыбкой отец в те дни свою дочурку, говоря слова, наполненные нежности и заботы.
   -Что за новая красавица появилась в нашем доме?- играла мама роль удивлённой и обиженной, а сама мило улыбаясь, одаривала мужа влюблённым взглядом.
   - В нашем доме может быть только две красавицы- моя жена и моя дочь, -оправдывался отец Виктории,- И мои красавицы достойны самого лучшего праздника, самой лучшей новогодней ёлки.
   Виктория была ещё очень мала, но всё равно знала, что в семье царит любовь и понимание.
   Счастье было как что-то привычное в их семье, так отец и мама ценили каждую минуту, что была дарована для их семейной жизни, казалось, что они знакомы были целую вечность.
   И, возможно, от того, что ёлку наряжали счастливые люди, она выглядела просто обворожительно. Не было договорённости между членами семьи, но вот только наряжая ёлку, они таинственно молчали, улыбались, когда встречались взглядами. Виктория помнит, что в эти минуты тишину комнаты развеивала лишь чуть слышная песня ёлочных игрушек, которые по неосторожности людей неожиданно соприкасались. Приятным слуху было шуршание дождика, мишуры, которые также занимали полноправное место на ёлке. Даже ворчун-холодильник на кухне, который недовольно подпевал новогодним, ярким гостям , казалось, попадал в такт.
   Для Виктории Новый год начинался с приготовления, семейного обряда счастья. И не верила она сверстникам в том, что нет на земле чудес. Они есть, они будут всегда жить в её доме. Творцами чудес были для неё родители, люди, которые так рано её покинули, но не оставили в одиночестве. Из смутных картин детства постоянно возвращались их образы, ничуточку не постаревшие. Виктория и не заметила, как стала сверстницей своих родителей. Их родная кровиночка, любимая дочь заперла своё счастье на ключ в старинной шкатулке, не познала счастья материнства, нашла ложную любовь... Не стала она достойным продолжением счастья её родителей.
   В предновогодние дни она всё отчётливее осознавала свою неполноценность, невосполнимую потерю в душе.
   Казалось, что Виктория не избавиться от тоски за своими родителями, хотя она и не отчётливо их помнила, но состояние любви и признательности всегда было в её сердце. Часто смутные воспоминания сливались с воображаемой жизнью, которую Виктория жаждала иметь. Пусть это был и миф, игра воображения, но Викторию никто не разуверит в том, что она дитя любви, что родители знали её формулу счастья. Отчётливо помнила она одно событие прошлого, когда отец вернулся домой в плохом расположении духа, даже не ответил на радостное приветствие дочери, не поцеловал жену. Маленькой Виктории казалось, что в квартиру зашла чёрная туча, которая разразиться сейчас ураганом. Солнце прощальными лучами коснулось занавесок на кухне, окрасив всё вокруг в грязно- красный цвет, потрескивание котлет на сковородке раздражало, создавало ощущение сломанного домашнего очага. В тот день отец, не разувшись, зашёл на кухню и сел за стол. Защищаясь от своих родных, сложил пальцы рук в замок. Его молчание было давящим, обвиняющим всех и вся. Виктория, спрятавшись за маминой юбкой, испуганно смотрела на отца и думала, что видит его в последний раз. Отец был не таким- отец был чужим...
   -Говори, я прошу,- звонким ручейком прозвучал голос мамы.
   -Что говорить? И так всё ясно,- не мог избавиться от душевного раздражения отец.
   -Говори, что у тебя на душе. Ничего не скрывай. Просто говори,- мама села напротив отца за стол, протянула руки к его напряжённым рукам, но не коснулась их, а просто манила своей теплотой и заботой, желая, чтобы отец сделал первый шаг.
   Они сидели очень долго. Отец говорил, говорил, а мама молчала. Отец кипел, бушевал, но говорил, говорил... А потом случилось чудо- он разомкнул свои напряжённые ладони, коснулся маминых, сначала нежно погладив, а потом сильно, но заботливо сжав в своих.
   -Ты же нас не бросишь?- спросила мама тогда отца.
   -А зачем я вам такой нужен?- не понимал отец спокойной реакции матери.
   -Нужен, ты просто нужен,- таким простым, но многословным был ответ матери.
   Тогда Виктория не знала, что отца уволили с высокопоставленной должности, что за происками врагов ему приписали долги, за которые он должен был расплачиваться. В очень маленькие сроки их семья должна была найти деньги, а иначе тюрьма, позор. Мама не оставляла отца не на минуту, она была рядом, была его тенью, терпела раздражённые крики отчаяния, она была настоящей женой, которая больше возьмет на себя горечи и страдания, чтобы облегчить участь своего любимого... А потом их не стало... Жили душа в душу, вместе и отправились в последний путь. Автомобильная авария была странной и неправдоподобной. На ровной дороге не справиться с управлением и упасть в кювет? Смерть казалась невероятной и наглой,... добровольной.
   Когда Виктория росла с тёткой, то очень много раз слышала, как Нона Аполлоновна обвиняла отца Виктории в убийстве жены, своей младшей сестры:
   -Хотел умереть, так убивал бы себя, а то ещё потянул её за собой. Мог бы и в тюрьме отсидеть, так хоть бы Сашенька была жива.
   Странная судьба: всё у них было общее- жизнь, любовь, выбор, смерть,... имена -Саша и Сашенька- два человека с одним общим сердцем.
   Ту маленькую искринку любви, которую зажгли в ней родители, она сберегла, да вот только живя потом на попечении у своей тётушки, с её авторитарными методами воспитания, стала воспринимать огонёк своей души как проявление слабости. Постоянные нравоучения стали искусственными заменителями заботы тётушки. Нона Аполлоновна в первое время не могла справиться с ощущением того, что из-за неожиданной обузы под названием Виктория, которая упала как снег на голову, у неё исчезла личная жизнь.
   Юношеские годы Виктория жила в ожидании дня освобождения- освобождения от властного характера тётушки.
   Виктория, наряжая ёлку, вспоминала прошлое, чтобы не иметь времени думать о будущем. Детские обиды на деспотизм тётушки давно уже прошли, не могла она сердиться на эту принципиальную пожилую ворчунью. В канун Нового года не могла Виктория только вспомнить ни одного праздника с Ноной Аполлоновной, так как эта когда-то светская львица не упускала возможности пообщаться со своими подружками, в особенности на праздники. Поэтому она часто оставляла маленькую Викторию одну дома, всучив ей в руки какую-нибудь толстую книжку, приказав читать внимательно, чтобы потом всё пересказать в подробностях.
   А единственным признаком Нового года была невзрачная ветка сосны, которую приносила домой Нона Аполлоновна и цепляла где-то в коридоре. Ни новогодних игрушек, ни мишуры не было в доме этой строгой дамы, словно она не привыкла к семейным праздникам.
   Глядя сейчас на кривобокую ёлку посреди зала, которая постепенно превращалась в красавицу, Виктория вспоминала первую встречу с ней. Тогда Виктории было десять лет, она уже три года жила с тётушкой, перечитала практически всю её домашнюю библиотеку, пересказала все сюжетные линии Ноне Аполлоновне. И вот был канун Нового года. Появилась традиционная ветка сосны у входной двери, испорченное настроение тётушки изобретательно извергало нравоучения для племянницы, холодный воздух пробирался в квартиру через форточку, а снежинки слаженно танцевали за окном.
   Новогодний праздник был для всех, но только не для Виктории, которой было приказано лечь раньше спать, не включать телевизор, не растрачивать за зря электроэнергию. Тётушка как всегда собиралась к своим знакомым на весёлые празднества.
   -Ты всё поняла?- переспросила Нона Аполлоновна у племянницы, которая сидела за столом, кушала большое красное яблоко, которое то и дело грозилось упасть с её маленькой ручки, и читала книгу.
   -Да,- подтвердила своё послушание Виктория, кивнув ещё и головой.
   Нона Аполлоновна прихорашивалась перед зеркалом, наблюдала за Викторией, ловила себя на мысли, что эта маленькая девчонка её раздражает. Это не было чувство ненависти, скорее всего это было несовместимость характеров. Нона Аполлоновна не могла простить племяннице её меланхоличность, покорность. Применяя к ней деспотичные методы воспитания, надеялась переломить в ней характер. Но на все замечания, придирки, наказания Виктория отвечала лишь покорностью, даже не думая противостоять несправедливости. Что это было: безволие или послушание? Нона за мягкий характер не любила свою младшую сестру Сашеньку, а её дочь Виктория была удвоенной её копией. В этой ситуации с Викторией побеждали гены, а не армейское воспитание тётушки. Точку кипения, точку возмущения так и не могла отыскать тётушка у своей племянницы. Чтобы плохого не делала Нона Аполлоновна, как бы не обижала Викторию, всё это она делала с любовью, во благо.
   Оставшись наедине в тот Новогодний вечер, Виктория решила выбрать себе книгу для хорошего препровождения времени.
   Привлекла внимание книга в чёрном переплёте, которая заняла своё почётное место на самой верхней полке. Большой объём страниц Викторию не напугал, поэтому, построив шаткую лестницу из стульев, пыталась добраться до неё.
   Когда маленькими пальчиками Виктория провела по заветной книге, уже желая освободить её от соседства других книг, внимание девчонки привлекла небольшая пыльная коробка на самом верху книжного шкафа. Любопытство заставило её потянуться к ней. Балансируя на своей шаткой конструкции, встав на носочки, Виктория, наконец, дотянулась до коробки и, чихая от пыли, радостно опустилась вниз с заветным грузом.
   На радость Виктории там оказалась искусственная кривобокая ёлка, на которой остались обрывки мишуры, которые не удосужились снять с прошлого празднования. Эта находка стала самым дорогим подарком для девчонки. Она поставила её посреди зала, сделала несколько игрушек с бумаги, чтобы украсить новогоднюю гостью, приготовила себе горячий шоколад, взяла книгу, бросила одеяло и подушки на пол, улеглась под её кривыми ветками. Так она провела свой десятый Новый год. А потом из года в год она была не одна- с ней была эта кривобокая находка. Виктория знала, что тётушка вернётся только часам к двенадцати дня 1 января, поэтому у неё будет время убрать признаки бурного счастья и веселья.
  
   Позже Виктория узнает, что эта ёлка украшала зал тётушки во времена её первого брака, но недолговечные натянутые семейные отношения тётушки и её мужа обрекли зелёную красавицу на забытье. Отношения ушли в прошлое- зелень искусственных иголок укрыла пыль.
   Когда Виктория станет хранительницей домашнего очага со своим Русланом, переедет с ним на новую квартиру, то будет умолять тётушку отдать ей ту зелёную подружку, которая за годы одиночества стала уж очень родной. Тётушка для приличия покричит, повозмущается, но уступит Виктории.
   И вот теперь они снова вместе, снова одиноки- Виктория и кривобокий новогодний зелёный символ. Снова будет кружка горячего шоколада, книга и мечты о будущем...
  
   Пять дней до праздника, пять дней до нового периода в жизни Виктории, о котором она ещё и не догадывается.
   Молодая женщина стала напевать себе песенку под нос, чтобы хоть как-то бороться с тишиной, которая сильным грузом давила на сознание.
   Через час елка- красавица была готова, Виктория, довольная своей работой, села в любимое кресло. Сияние елки успокаивало и по-детски завораживало. Казалось, что ёлка никогда ещё не была такой красивой.
   Виктория в такой вечер не могла удержаться от соблазна, чтобы не взять мамин дневник, даже не дневник, а тетрадь для заметок. В старой тетради её привлекала одна страница, которую она знала наизусть, но каждый раз её читала, словно впервые.
   Включив настольную лампу, укрывшись пледом, собрав волосы в тугой хвост, Виктория с достоянием прошлого в руках села снова в кресло. Осторожно листая страницы тетради, искала самую любимую запись:
   "...Первый день весны... Желаю подумать о любви. Я в жизни её встретила, она живёт у меня в душе. Это неповторимое ощущение "нужности" кому-то...Именно нужности дорогому человеку. Тайной для меня остается только будущая любовь моей дочери, моей очаровашки. Я так хочу увидеть её счастливой, но меня пугает её не по детски печальный взгляд. Ещё не познав горя, она подсознательно к нему готова, она знает его тоску и горечь. Даже когда Торик- Викторик заливается радостным смехом, глаза её грустят...Мне кажется, что такой взгляд привлекает мужчин, которые желают проверить на прочность душу этой женщины, веря, что всё она выдержит, всё примет безропотно. Если это правда, то бедная моя дочурочка, что же ей уготовила судьба? Саша, как отец и как мужчина, тоже это чувствует и понимает. Поэтому он балует её, пытаясь наполнить её душу до краёв нежностью и любовью: пусть она имеет огромный запас тепла, который будет бесцельно растрачивать всю жизнь... ".
   -Неужели мама была права?- в который раз удивлялась Виктория маминым пророчествам.- Обычный у меня взгляд. Хотя...Никитка тоже говорил, что у меня печальный взгляд.
   На мгновение Виктории показалось, что мама не просто написала заметку в тетрадь, а судьбоносным росчерком пера определила дальнейшую жизнь дочери.
   Виктория провела кончиком пальца по записям в тетради, почувствовав шероховатость листка, приняла её за прикосновение мамы. Уже сколько раз держала она в руках эту тетрадь, но осознание смысла слов произошло только сегодня. Сегодня, когда в предпраздничные дни так хочется быть кому-то нужной, она осталась одна. Всё не могла поверить, что отдала годы жизни человеку, который её не любил. Да, не любил. Иначе он не сделал бы так больно ей. Душевные переживания нашёптывали , что всё в этой жизни проходит, проходит и любовь. Рано или поздно лживая, наигранная любовь покинет холодную душу, ничего не оставляя взамен. Слепая любовь толкает нас в объятия людей, чужих до этого дня. И должно свершиться чудо для того, чтобы слились воедино две жизненные дороги, стали одним биением сердца. И как больно осознавать, что они с Русланом встретились на перекрёстке, растерянно простояв на нём, разошлись в разные стороны. Никто не уступил, не пожелал жить жизнью другого. Виктория, любя, шла навстречу Руслану, а он, играя влюблённого, измерял своим мерилом успехи, достижения и поражения их двоих, считая, кто больше преуспел в жизни.
   Руслана часто раздражали успехи жены, поэтому пытаясь показать своё превосходство, хоть как -то вернуть самоуважение, унижал и оскорблял ранимую душу жены. Прекрасно видел, что каждым словом причиняет ей невыносимую боль, уничтожает уверенность, достоинство, но не мог остановиться. Превратив Викторию в бескрылую птицу, успокоился, чувствуя себя супермужчиной. Подавляя прекрасное, уничтожая душу жены, он сам желал стать идеалом красоты и разума. Побеждённая замужняя Виктория находила силы , неунывающе смотрела на жизнь, уверенная, что именно такую жертву требует любовь. Всё дальше отдаляясь от брака, Виктория понимала, в каком аду она жила, где находила силы дышать, жить, любить. Сейчас, всматриваясь в темное окно, не могла найти ответа на вопрос: "А за что я полюбила Руслана?"
   Догорал первый день одиночества, свободы от мужа, и она, срывая длительные оковы, не понимала, что так долго держало её в плену чувств? Чем питалось её чувство любви к мужу все эти годы? Комплиментами, которых не было? Не подаренными цветами? Постоянными насмешками, злыми шутками? А, может, иллюзией того, что она не одинока, что окольцована так же, как и все настоящие женщины? Такие сомнения часто закрадывались в её душу, особенно по вечерам. Она сидела и жалела себя, но с рассветом она снова была женой, которая научилась прощать любимого мужа. А что будет завтра? С первыми лучами солнца? Теперь Виктории некого прощать?
   Виктория сдержала клятву- в горе и радости... Да вот только что такое радость?..
  
   Молодая женщина, устав от впечатлений дня, уставшей рукой взяла блокнот и карандаш, желая создать проект дома будущего, счастливой семью.
   Бессмысленно поводив карандашом по листку бумаги, написав несколько раз слово "счастье", до конца не понимая его смысл, нарисовав несколько смешных детских мордашек, спонтанно обведя их по-детски сердечком, бросила блокнот на стол:
   -Инженер не всесилен...
  
   Выключив свет, Виктория дала волю слезам. Этой ночью её согревал старый плед, а одиночество скрашивала старая кособокая ёлка.
  
  
   Глава 15.
   Глубокая ночь укрыла землю. Чёрное и белое разделило мир надвое. Чёрное небо, украшенное бриллиантами звёзд с завистью смотрело на белоснежное убранство земли с чёрными тенями домов. Равные по силам, чёрное и белое, смутно сливались в серые полутона, яркие огоньки окон, уничтожая черноту, маяками жизни всматривались вдаль. И только взгляд людей мог различить цвет ночи: одни уже замечали в ней первые долгожданные проблески рассвета, а другие безнадёжно вздыхали, не веря в приход дневного света. Виктория поверила в силу темноты, которая укрывает, приносит забвение. Руслан, рассекая темноту ночной улицы, искал пристанище. Взбешённый и злой на весь мир, под названием Ада, желал уже найти утешение в маленьком мирке Виктории, да вот только там уже закрыта на ночь дверь. Осталось только проверить есть ли у него настоящие друзья, которые согреют его чаем, пустят переночевать. Любаша, успокоенная вином, легла спать, в её сознании звучал голос любимого Кирилла: "Не желаете говорить? Я тоже..." Кирилл, уставший от дневных проблем, от вечерних скандалов с женой, вышел покурить на балкон. Нервно теребя сигарету, делая глубокие затяжки, щурясь от дыма, он всматривался в окна дома напротив... Кирилл без любви, хотя любовь живёт напротив...
  
   Валюша Ибрагимова была избранницей этой ночи. Она желала ею управлять, желала до бесконечности продлить эту ночь. Ведь этой ночью впервые она увидела сияние, проблески нового дня, новой жизни. Раскрывая тайны прошлого перед внимательным слушателем Гришаней, надеялась, что небо простит ей все грехи, даст шанс всё исправить.
   -Печальная картинка, - признался Гришаня, когда Валя закончила свой рассказ о юности.
   -И какой я после всего этого должна быть? Доброй и ласковой? Я же не Голомышкина, не купалась как сыр в масле, - уже как имя нарицательное вспомнила имя коллеги Валентина.
   -При чём здесь Голомышкина? - не понимал иронии Гриша,- У неё своя жизнь. Видишь, у неё есть муж, её ценят на работе. За что-то она эта заслужила.
   -Заслужила. Жила бы она моей жизнью,- винила во всех грехах Викторию Ибрагимова.
   - Ты завидуешь,- разочарованно ответил Гришаня,- А это плохо. Этим ты и отталкиваешь людей. Тебе что мало своей жизни? Зачем тебе чужая?
   -Ты не понимаешь? - обиженно чеканила слова Валентина.
   -Да уж конечно. Не понимаю. Я же вижу, что ты не живёшь, а сжираешь себя завистью. Ты винишь всех в своих бедах. А им наплевать на тебя. Они живут, как могут, а ты для них не существуешь. Ты прожигаешь свою жизнь, завидуя, а они достигают всего, не теряя время на глупости, - возмутился Гриша.
   -Я не завидую,- пыталась оправдаться Валентина, - Просто мне все мешают жить. У них всё хорошо, а у меня всё из рук вон плохо. Я ненавижу людей.
   -Тогда зачем тебя вообще любить, если ты ненавидишь?- удивлённо спросил Гриша.
   - Легко судить, когда ты счастлив, - возмутилась Валя, думая, что Гриша её не понимает, относится к разряду счастливчиков.
   - Счастлив? А вот послушай меня. Моей матери всю жизнь завидовали. Ещё бы красавица, умница, богатого мужа отхватила, большой дом, сын умница. Что говориться, живёт на всём готовеньком. Да вот только не знали завистники цену материнского счастья, чего ей стоит утренняя улыбка, когда она плакала ночи напролёт. Да вот только матушка повода не давала, чтобы её жалели. Не дождались завистники и минутной слабости от неё, - эмоционально повышенным голосом прокричал Гриша, пытаясь привести в чувство свою новую знакомую.
   Валентина испуганно посмотрела на Гришу, удивлённая его вспыльчивостью. Видать, он говорил о наболевшем, пережитом. Нахлынувшее любопытство пожелало узнать подробностей, но только страх потерять друга в лице Гриши её останавливал от расспросов.
   Гриша не сводил с Ибрагимовой глаз, пытаясь понять, как на неё подействовала эта история. Да и сам не понимал, почему разоткровенничался перед этой особой.
   -Чего молчишь? - поинтересовался он.
   -...Молчу, так как ты меня впечатлил своим признанием, - не скрывала истинных чувств Валентина.
   -Чёрта с два. Ты, как и любая другая женщина пытаешься узнать все подробности. У вас же в крови столько любопытства, что оно у вас зашкаливает. В голове куча вопросов, так и охота покопаться в моём прошлом. Почему не спрашиваешь?- нападал с обвинениями Гришаня.
   -Расспросов, может, и куча, так вот только боюсь, что первый мой вопрос станет последним в моей жизни. У тебя такое лицо...- дрожащим голосом ответила Валентина, не сводя глаз с напряжённого лица собеседника.
   -Боишься?- с чуть заметной улыбкой спросил Гриша.
   -Остерегаюсь,- уточнила Валентина свои чувства. - Видала я уже мужчин в гневе.
   -Интересно? Я не единственный, которого ты боишься?- уже спокойным голосом спросил Гриша.- Рассказывай.
   -А уж нет. Я так же как и ты буду интриговать. Сдвину брови, накричу, напугаю, оборву рассказ на полуслове,- играла роль обозлённой женщины Валентина, а сама улыбалась, копируя движения Гриши.
   -Я так и знал: умираешь от любопытства,- весело рассмеялся Гриша. - Заинтриговал я тебя историей о своей матери.
   -Нет,- дела вид незаинтересованной особы Валентина, а сама надеялась, что Гриша продолжит рассказ.
   -Нет, так нет. Значит, тема закрыта,- равнодушно говорил Гриша, а сам искристым взглядом смотрел на собеседницу, не веря в её искренность.
   -Как это?- выдала свои истинные чувства девушка, сделав такую гримасу удивлённости, что это рассмешило Гришу.
   -Ох, женщины... Общение с вами приносит столько удовольствия, что я готов вам простить всё. Давно я так не смеялся,- безудержно стал смеяться Гриша.
   -А вы думаете, нам легко...- использовала фразу из известного фильма Валентина.
   Валентина был безумно счастлива тому, что стала причиной весёлого смеха Гриши. Она готова была играть роль глупышки, самой наивности, только бы Гришаня смеялся.
   -Валя, а что это был за мужчина, которому ты хотела влепить сегодня пощёчину в ресторане?- вдруг вспомнил Гриша, став сразу серьёзным.
   -Это целая история,- с нежеланием вспоминала прошлое Ибрагимова.
   -Я готов её слушать,- заботливо произнёс Гриша.
   -А я не хочу о ней вспоминать,- от нахлынувших воспоминаний ей стало грустно.
   -Ты его любила? - пытался догадаться о причине молчания Валентины Гриша.
   -Нет, я восхищалась его любовью к другой женщине. Я хотела...-оборвала признание Валентина...- Только не говори сейчас, что я завидовала.
   -Нет, не скажу, - пообещал Гриша, а сам удивлялся тем переменам, которые произошли в лице и голосе Валентины.
   Молодой человек не торопил её, понимая, что Валентине тяжело ворошить прошлое. Этой историей задета та струна, которая играет болью, печалью, раскрывает истинные чувства Валентины. Тут надо быть осторожным: чтобы не порвать струну души.
   -Странно, я думала, что всё забыла. Прошло же 6 лет, - словно не верила в своё бессилие, душевную боль Валентина.- А теперь кажется, что это было вчера...
   -Как его зовут?- пытался как-то поддержать беседу Гриша.
   -Родион,- с такой нежностью произнесла имя мужчины Валентина, что Грише стало безумно жаль, что Валя любила не его.
   Истинно утверждение, что влюблённая женщина беззащитна перед всем миром и ранима. Она не может лицемерить, так как чувства написаны на лице. Валентина способна на любовь, но только на безответную- не может, не научена жить без страданий.
   Гриша смотрел на неё, любовался до этого незамеченной красотой, женственностью. В который раз убеждаясь в том, что лучезарной бывает только влюблённая женщина. Неизвестно откуда появилось чувство тоски за утраченным. Гриша понимал, что по-настоящему женщина любит лишь один раз. Валентина любила, она горела в чувстве, поэтому повторное чувство влюблённости не будет уже таким испепеляющим, восхитительным. Боже, почему он не знал её раньше? Почему не о нём она вспоминает с тоской? Гриша никогда не считал себя сентиментальным, но Валя всколыхнула в его душе чувства собственника: не желал он делить эту женщину с кем-то. Образ первой любви никогда не покинет души женщины, а Грише нужно было всё без остатка, делёжки. Появилось чувство ревности, ощущение присутствия другого мужчины. Чтобы сейчас не говорила Валентина, ничто уже не разубедит Гришу, что первая любовь была настоящей, это он прочитал по глазам, больше не веря словам, объяснениям.
   Но впервые в жизни Гриша ошибся: он попутал мир иллюзию Валентины с любовью.
   Родион-это не любовь, это иллюзия.
   Валентина начала рассказ:
   -С Ленкой мы познакомились в общежитии, жили в одной комнате. Она мне показалась нелюдимой, поэтому мы добрососедствовали, но не дружили. А потом всё изменилось, когда появился Родион. Он был наш одногодка, но уже достиг много в жизни. Был красив, при деньгах, но какой-то стеснительный.
   -Вы стали соперницами? - пытался догадаться о ходе дальнейших развитий Гриша.
   -Нет, мы стали подругами, которыми не были до этого времени. Ленка стала мне доверять тайны, свои опасения, переживания,- оправдывалась Валентина.- Она даже стала мне симпатичной, исчезло недавнее равнодушие к ней.
   -И ты воспользовалась доверием, чтобы их разлучить?- снова излагал свои догадки Гриша, считая, что прошлое Валентины проходило по стандартному сюжету.
   -Нет. Я наслаждалась их любовью, той неповторимой чистотой, заботой, которые были в их отношениях. Они были людьми с другой планеты. Мои мечты воплотились в их чувствах. Ты думаешь, я способна была их разрушить?- обиженно оправдывалась Валентина.
   -Извини. Я замолкаю и слушаю, - извинился Гриша.
   - Та и рассказывать больше нечего. Они были знакомы с детства, росли в одном дворе. Знали всё друг о друге, им даже прощать ничего не надо было, так как и ругаться за период общей жизни не научились. Родька был внимателен, галантен, да вот только не заметил одного- Ленка была больна, у неё было что-то с почками. Сколько раз я прикрывала её лечение в больнице, говоря Родику, что Ленке надо было срочно уехать. Я тратила на неё все деньги. Помогала то ли из чувства жалости, то ли... Не знаю. В такие дни я ненавидела Родика - почему он слеп, не замечает болезни Ленки, не бывает с ней в тяжёлые дни лечения.
   А потом он стал говорить о ребёнке, словно он созрел для отцовства, что уже есть квартира, деньги. Ленка молчала, только ночами плакала, жаловалась мне, что такая желанная беременность для Родика может стать причиной её смерти . А эта дурёха его любила. И беременностью подписала смертный приговор. Она родила мальчугана, заплатив за него жизнью.
   Вот живу и не знаю, кто был для меня Родька. Он стал такой незаменимой частью моей жизни тогда, что став свидетелем, покровителем их отношений, я перестала жить сама, я дышала и думала, как Ленка, казалось, что мечты и сны у нас одинаковые. Она нашла такого человека, о котором мечтала я. Не знаю, кто тогда я была- злой демон или тень. Я злилась на Ленкину болезнь и радовалась, что она больна. Ведь где-то глубоко в душе, надеялась, что когда-то займу её место. Я же и мальчугана её любила, хотя и не вынашивала.
   Он стал отцом- одиночкой, сомкнув весь мир на малыше и на воспоминаниях о Ленке, а я стала ненавидеть его за смерть подруги, за невнимание к себе...Вот так. А сегодня встретила и не знаю... Он остался таким же, а меня вот жизнь потрепала, сделала завистницей, никому не нужной завистницей. Мне кажется, он это рассмотрел и тогда, понял, что я не достойна быть заменой Ленки,- занималась самоуничижением Валентина, не желая ничего приукрашивать со своего прошлого.
   Перед Гришей она желала быть естественной, пусть даже порочной, но настоящей.
   -Да... - всё, чем мог отреагировать Гриша на услышанную историю.
   Валентина сидела перед ним поникшая, словно ожидала приговора за своё прошлое, молчала, опустив глаза. Гришаня не находил слов. Странной была для него Валентина: желает любить, но не умеет, желает ненавидеть, но испепеляет себя... Гриша не мог объяснить резкую перемену его чувств- Валентина этим вечером стала для него очень родной, но он ненавидел её за прошлое. Она стала той женщиной, которую любя ненавидишь.
   Когда воспоминания ушли, Валентина стала снова серой мышкой, жалкой и несчастной. Она погасла как свеча, уже ни на что не имея силы. Нет сил всё вытерпеть, нет сил всё изменить...
   -Валюша, я пойду домой...- как-то нерешительно заёрзал на стуле Гришаня, чувствуя неудобство от беспомощности и бездушия.
   Валя переменилась в лице- слова звучали как приговор, словно они резали ту верёвку, которая удерживает её над пропастью, являясь единственной надеждой на спасение.
   Она прошептала чуть слышно:
   - Не уходи...
   Гриша стоял опустив голову- перед ним унижалась женщина.
   -Не уходи...- умоляла Валентина. - Я ничего не прошу, но только побудь до утра, а завтра...
   Гриша мелкими шагами стал пробираться к выходу, не сводя взгляда с Валентины, которая, казалось, была на грани душевного срыва. Гришаню толкало к выходу чувство независимости, желание остаться не окольцованным. Сильно било в виски осознание того, что он бежит как крыса с тонущего корабля, покидает женщину как подонок, который, разбередив раны, убегает прочь. Невидимые нити их мимолётного единения разрывались с треском. У Гриши возникало чувство невосполнимой потери в душе, а Валентина ожидала конца своей жизни...Была уверена, что придуманная жизнь сегодняшнего вечера умрёт навсегда со скрипом входной двери, за которой скроется Гриша, даже не обернувшись на прощание. А завтра придёт Вася....Познав на минуту цену крыльев, чистоту чувств, Валентина не готова была отдать себя в лапы пьяного кота Васи.
   -Валя, я зайду завтра...- в оправдание своего побега бросал Гриша.
   -Конечно,- соглашалась, не веря Валентина.
   Она поднялась со стула, пошла вслед за ним, чтобы на правах хозяйки проводить гостя.
   Вдруг раздался ночной звонок дверь. Он был таким долгим, наглым, что мог ознаменовать приход только нежеланного гостя.
   Валентина открыла дверь и оказалась между двух берегов: в квартире была судьба, милая её сердцу, а на пороге квартиры, в образы пьяного Васи. её кошмарный сон, длинною в жизнь.
   Валентина поникла, безжизненно опустила взгляд в пол, словно падшая женщина и молчала. В этом спектакле позора главную роль играл Вася.
   Язык заплетался, а он оскорблял Валентину, обвиняя её в неверности, словно имел на это права. Запах перегара и пота душил Валентину, она ненавидела себя и жалела об ушедшей ночи.
   За входными дверями, еле держась на ногах стояла правда жизни Валентины. Получив образование, найдя престижную работу, обладая природной красотой, скрытой за её наигранной надменностью и высокомерием, Валентина оставалась дитём улицы, пьяных компаний, грязной любви...
   Рада была тому, что сегодня сорвала с себя все маски перед Гришей. Она была естественной перед ним, без грима. Теперь он всё про неё знает. Приход Васи поставил жирную точку в истории её жизни. Поставил точку, после которой не бывает продолжения, не бывает Гриши. Она уже не обижалась на него за то, что он уходит, она не думала о том, с какими мыслями уйдёт Гриша с её квартиры, ведь он уйдёт навсегда...
   Сердце болезненно сжималось, не хотело больше биться, даря жизнь такой грязной женщине. Слова Васи были далеки и безжизненны, сливались в одну чёрную массу, от которой веяло только грязью. Валентина прислушивалась к тяжёлому дыханию Гриши, не поднимая на него свой взор. Наверное, он ненавидел её, надменно обдавал взглядом.
   Из оцепенения Валентину вывел шум, резкие движения мужчин. Отскочив от двери, Валентина увидела, как Гриша схватил за шкирку Васеньку, который трепыхался грязной тряпкой в его руках, спустил с лестницы.
   Послышались приглушённые звуки падения человеческого тела и противный звук бутылки, которая, разбившись, симфонией пронзила всё здание.
   Гриша стоял на лестничной площадке, провинившемся взглядом посматривал на пьяную массу по названием Вася, от которого просачивался противный запах разлившегося самогона, то на Валентину, которая, замерев у входа, не сводила с него заплаканного взгляда.
   -Прости...- шептала Валентина, считая себя великой грешницей.
   -За что?- не понимал самоуничижения женщины.
   - Прости,- требовала прощение за свою жизнь Валентина.
   -Ох, женщины, столько мужиков, а вы...Выбирать лучше надо. Лучше планку требований завысить, чем соглашаться на это,- стал учить Гриша, а сам с отвращением стал показывать пальцем в сторону Васи.
   -Хорошо,- согласилась Валентина.
   -С нас мужиков требовать надо, а то мы опустимся до звериного лика. И не прощайте нам ничего, пока вину не искупим перед вами, - возмущался Гриша, продолжая стоять на лестничной площадке. - Ты думаешь, почему так много этой грязи стало? Потому что вы и подобных любите.
   Гриша во время своих нравоучений и не заметил, как Вася, не осознавая случившееся, схватил большой осколок бутылки и бросил... Видать было судьбе угодно, что острым концом она попала именно в плечо Гриши. Первой реакцией молодого человека - было броситься в драку с обидчиком. Но Вася, пошатнувшись, в пьяном бреду снова упал. Остудила пыл Гришани и Валентина, которая в мгновение ока бросилась к нему, сильно сдавила в своих объятьях, желая помешать драке. Она стояла рядом с ним такая хрупкая и маленькая, что у Гриши не было сил ей противостоять, а под давлением нахлынувших чувств он тоже её обнял, нет, не как мужчина, а как родная душа.
   -Валя, интересная у тебя получилась уловка,- улыбаясь, обратился Гриша к Валентине, которая не желала размыкать объятий.
   -Какая? - не понимала Валентина, поэтому серыми глазами она вопросительно посмотрела на своего спасителя.
   - Как какая? Ты хотела, чтобы я остался... Так у тебя теперь есть повод меня оставить- кто меня вылечит, если не ты,- объяснял свои подозрения Гриша.
   -Прости,- снова вернулось чувство вины у молодой прелестной женщины.
   -Не прощу! Ты сначала обогрей, накорми, в кровать уложи, вылечи, а вот потом я подумаю, - начал шуточный шантаж Гриша.
   -У меня только солёные огурцы, - растерялась Валентина, не зная как исполнить полный список обязательств.
   -Ну, хотя бы в кровать уложи, согрей, - требовал Гриша, вгоняя Валентину в краску.
   Бесконечная ночь укрыла под своим крылом двух разных людей, которые мечтали быть нужными друг другу.
   Валентина обработала рану, постелила постель, заботливо укрыла одеялом своего защитника. Пожелав спокойной ночи, примостилась спать на кресле.
   -О, почему у тебя так много котов? Они меня окружают. Этот сейчас прыгнет!- уже в полусне жаловался Гриша.
   -Спи, они тебя не укусят. Это моя коллекция...- успела объяснить Валентина, а на последнем слове она услышала уже равномерное посапывание Гриши.
   Осталось два часа до рабочего дня.
  
   Глава 16.
   Ангел сна пролетел над землёй, подарив покой и забвение. Во снах видим прошлое, настоящие, будущее, желаемое и несбывшееся... Ангел сна закрывает нам веки, желая подарить покой, но какими же мы бываем упрямыми, несговорчивыми, прячемся за бессонницей, окутывая себя душевными терзаниями. Не принимаем сон, покрываем себя обузой усталости, а потом апатичным взглядом смотрим на утреннее солнце. Солнце поднимается каждое утро ради всех нас, неустанно согревает землю, а мы, уставшие от жизни, корим его за теплоту, за сияние, желая остаться в темноте.
   Несправедливо осуждать солнце за его тепло, а ночь - за темноту. Создавая равновесие, они подают нам пример разумного прожигания жизни. Да, именно прожигания, так как человек, как факел, горит всю жизнь, с большей или меньшей силой. Нет жизненного кислорода- человек гаснет, опускаясь в темноту, а появляется искорка надежды, любви, он горит как миллион зарев. И кто-то в этой жизни превратиться в огарок, кто-то погаснет, а счастливые сгорят дотла, отдав себя всего миру, любви, вдохновению.
   Ночь- это разговор с самим собой. Потаённые мысли преследуют тебя во сне, мечты уносят далеко от дома, ты уже не ты, ты- всесилен, ты тот, кем хочешь стать. Но этот образ настолько шаток и недолговечен, что исчезает с первыми лучами солнца. Как хорошо быть во сне прекрасным, бессмертным, умным. Ночью вынашиваешь план нового дня, даешь себе зарок, что будешь сильным, что сможешь прожить без него... без неё... Вот только бы во сне не явился их образ, не напомнил о прошлых счастливых днях. Ночь- кладезь наших воспоминаний, где мы можем воссоединиться с давно ушедшими из нашей жизни людьми, которые в реальности стали чужими, а во сне танцуют белый танец, улыбаются, манят своей теплотой. А коснёшься их - исчезают. Иллюзия, но какая прекрасная.
   После таких сновидений ненавидишь действительность, ненавидишь себя за ещё не убитое чувство в сердце, но ждёшь ночи, чтобы сон повторился.
  
   Проснувшись рано утром, Виктория была недовольна своим внешним видом. Опухшие от слёз глаза безнадёжно смотрели в потолок, скользили по знакомому интерьеру комнаты. Волосы, сбившиеся в пучок, придавали образу Виктории комичности.
   Глядя на себя такую в зеркале, Виктория злорадствовала, не веря, что тыква может превратиться в карету, точнее заспанная Виктория в Золушку, ну по крайней мере в кучера.
   Второе одинокое утро было тяжелее, чем предыдущее, так как появлялась привычка молчать. Просто подниматься с кровати, в тишине слушать скрипучие песни дверцы шкафа, ставить на плиту чайник и... молчать. Звуки утренних радиоволн как нарочно крутят песни о несчастной любви, перемешивая их с поздравлениями с Новым годом, с новым счастьем.
   Виктория заварила крепкий кофе, специально посластила его очень сильно, тем самым пытаясь победить его горечь, а может и горечь жизни.
   Внимание привлек пейзаж за окном: ночью шёл сильный снег, заметая все вчерашние следы. Под слоем белоснежного чуда оказались следы Руслана, которые уводили его с родного дома, лишая возможности вернуться. Под тонким слоем снега оказались вчерашние карусели, игровые площадки, которые приносили тёплые воспоминания с детства. Рисунки мороза на стекле напоминали о мимолётных мгновениях счастья, красоты. Ложное серебро мороза слепило и отталкивало. Белоснежность и сияние зимы охлаждает чувства, вселяет бездействие и покой, мы как дети природы засыпаем до весны. Вы спросите, а кому природа дарит свою красоту, творит неповторимые узоры? Я скажу: влюблённым. У них так много тепла, что души не замерзают, не стынут от стужи, не прячутся от вьюги. Вы любите зиму? Вы жаждите с ней встречи? - Значит, вы влюблены и умеете любить...
   Любовь Виктории пропала - замёрзло и восхищение зимой.
   Запах утреннего кофе придавал ложную бодрость, пробуждал приспанный инстинкт действовать, возвращал вчерашние события дня. Как много было прожито, как много было прочувствовано! Казалось, что судьба вылило вчера на Викторию целый ушат событий, смешав и запутав их. Бурление вчерашнего дня стало реваншем застойных годов, которые устало оставались позади, так ничего после себя не оставив. А ведь действительно, замужняя жизнь протекала устало и невзрачно день за днём, не сулила ничего нового, не оставляя впечатлений. Виктория мысленно вспомнила семейный альбом фотографий и ужаснулась его пустоте: были там свадебные фотографии и несколько общих снимков за все года совместной жизни. Не брала в счёт Виктория фотографии на документы, остатками которых так и пестрил их альбом- это на паспорт, на водительские права, на личное дело, трудовую книжку. Выходит, что и вспоминать нечего - багаж памяти пуст. Тогда за чем так тоскует Виктория? Возможно, за теплотой и очарованием зимы...
   Вчера, гуляя с Никиткой, она вернула на одно мгновение себе прежнее очарование этого сезона, биение сердца было настолько сильным, волнительным, что, став огоньком, чувствовала теплоту снежинок, которые сгорали на её ладонях. Она поняла вчера каким прекрасным бывает единение двух судеб- ребёнка и взрослого человека. Ведь эти две половинки вечно будут тянуться друг к другу: одна, молодая и наивная, за познанием, а другая, опытная и серьёзная, за детством и беспечностью. Разница в возрасте исчезнет мгновенно, если общение двух поколений будет окрашено красками интереса, заботы, вдохновения и простоты понимания.
   Начало нового дня радовало Викторию- будет чем заняться, чтобы отвлечься от навязчивого самоедства.
   А вот кого начало рабочего дня не радовало, так это Руслана. После ночных скитаний, беспокойного сна на кушетке у друга проснулся от осознания того, что он теперь безработный. Вчерашний скандал с начальницей и возлюбленной в одном лице яркой киноплёнкой возрождался событиями дня ушедшего. Ругал себя за вспыльчивость, неумение вовремя унизиться- женщины любят, когда мужчины приносят себя в жертву. Не смог он достойно выйти из круга насмешек, которым душила его Адель. Гордыня перечеркнула все его планы, намерения, был уверен, что руководящая должность была в его руках, надо было только перетерпеть, пережить ещё один вечер унижения. Не смог, возгордился, возмутился. Никогда ещё Руслан не позволял вить из себя верёвки, а вот Адели позволил. Вот что было весомее- любовь к ней или выгода по служебной лестнице -он так ещё и не понял. Всё слилось, смешалось. Где была игра, а где правда уже не разобрать.
   Он молод, амбициозен, а дорога в престижный рай лежит через руки престарелой Ады. Ну как тут устоять: сыграть роль пылкого влюблённого- и должность у тебя в кармане. Хотя путь был не из лёгких, уж очень много было просчётов, обмана, но Руслан шёл, ведомый заветной целью. Ада оказалась не такой уж глупой, не поверила в искренность чувств юнца, но в то же время не упустила возможности покрасоваться видным мужчиной перед своими подругами- завистницами.
   -Ты долго ещё будешь копаться?- услышал он голос друга, который пренебрежительно обратился к девушке, которая не желала долго выходить из ванной.
   Мимолётные знакомства порождают мимолётные чувства, заботы.
   -И ты собирайся живо, - скомандовал теперь друг в адрес Руслана.- Мне на работу надо.
   -Я скоро,- заторопился собираться Руслан, обиженный таким утренним обращением друга.
   - Такое впечатление, что сегодня рабочий день только для меня: та копается, этот...- возмущался невоспитанный друг, глядя на медленные собирания нежданных гостей, а сам уже был одет в грязную робу, обут в не менее чистые сапоги.
   Стоял посреди зала, курил, выражался нецензурно. Но это не помогало- девушка и Руслан не торопились покинуть его грязное и неуютное жилище.
   -Я вытолкаю взашей всех!- стал повышать голос гостеприимный хозяин.
   -Не кипятись,- стал успокаивать друга Руслан, хотя понимал, что это бесполезно.
   Чтобы не злить своего друга, услугами которого ему ещё придётся воспользоваться, Руслан выскочил стрелой из квартиры. Такое унижение, ощущение бездомности не придало сил и уверенности. Вспоминая очень грязную квартиру друга, неприятные запахи в ней, Руслан вздрагивал при мысли, что туда ему ещё предстоит вернуться.
   И всё почему- сыграл в благородного, оставил квартиру бездетной жене, которая вот уже столько лет раздражала своей меланхоличностью. Верил, что найдёт приют в хоромах своей изысканной начальницы. И что теперь? Ничего. Жил спокойно, обожаемый Викторией, а вот теперь обласканный начальницей- возлюбленной оказался как бездомный пёс на улице. А, лишившись работы, ещё остался и без средств к существованию.
   В голове у Руслана зрел план- подписать временное перемирие с женой, пока нет где жить и нет средств за что есть. Был уверен, что эта простушка будет рада его возвращению, сразу же всё простит и без слов.
   Злость на Адель не проходила. Но это была злость от бессилия повлиять на эту женщину. Ведь она ничуть не страдает от его ухода, уверенная, что Руслан приползёт, унижаясь, просить прощение. Вместе с Аделью Руслан покинул своего будущего ребёнка, а это сильнее каких-либо оков. Адель об этом знала...
  
   Кирилл проснулся раньше жены, попытался не разбудить, чтобы хоть утром избежать скандалов, выяснений отношений. Заскочив на кухню, сделав несколько глотков воды, даже не позавтракав, вылетел на улицу. И не бежал он на работу, желая быстрее влиться в рабочий процесс, а, скорее всего, он бежал из дому, от жены. Его пугала перспектива нескольких новогодних выходных подряд, поэтому он их ожидал как ночного кошмара. Тяжёлая ненормированная работа не шла в никакие сравнения с домашними баталиями. Жена, устав от домашних забот, заперев себя в четырёх стенах, лишённая источника новых впечатлений, событий, видела единственное развлечение в жизни- ежедневные, ежеминутные скандалы. Дочка была той отдушиной, которая гасила гнев Кирилла, всё ещё держало на плаву их семейную пару.
   Морозное утро студило душу, сильный ветер бил по лицу, а Кирилл шёл на нелюбимую работу, считал тягостные минуты жизни и не знал, что сделать, чтобы всё изменить. Рутина, заботы затянули его настолько, что не хватало времени ни на что- ни на мечты, ни на новые планы, ни на элементарный человеческий отдых. Вспомнил старую поговорку, которую слышал в детстве, нервно передёрнул плечами: "Если очень захотеть, можно в космос полететь". Неужели он не желает получить образование, иметь престижную работу? Желает, да вот только время не вернуть назад. Не сядет же он за парту, не начнёт всё изучать с азов, когда его дочка пошла уже в первый класс? В одну реку не войти дважды, не вернуть те года, которые беспечно и неправильно пролетели. Искажённые приоритеты молодости, желание идти против всех теперь, через десять лет, приносят плоды - он никто и звать его никак. Меньше всего Кирилл желал быть плохим семьянином, скрашивать досуг скандалами и упрёками, а получилось всё наоборот. Нехватка денег, молодость жены подтачивали их семью каждый день. Не было той терпимости, взаимопонимания, которые присущи только любящим людям, что связали свою судьбу по велению сердец.
   Машинально Кирилл посмотрел на окна Любаши, даже не останавливаясь. Заметил, что на кухне зажёгся свет, заботливой рукой мама раздвинула занавески, миловидно посмотрела в окно на своего мужа, который в хорошем расположении духа уже спустился на улицу и возился с машиной. Рабочий день для работяги начинался рано. Кирилл посмотрел на отца Любаши, потом на силуэт её матери и машинально вздохнул, словно о чём-то уж очень сожалел.
   -Кирюша, как у тебя дела?- спросил Дмитрий Петрович, отец Любаши, когда молодой, поникший мужчина проходил рядом.
   -Всё нормально, дядя Митя, - только так мог ответить Кирилл, так как не любил жаловаться, выставлять на показ свои проблемы.
   -Как на работе?- не желал прекращать разговор Дмитрий Петрович.- Только не говори, что всё хорошо. Я же знаю. На объекте сейчас холодно?
   -Есть немного...- не скрывал недостатков своей работы Кирилл.
   -Бросал бы ты эту работу, нашёл бы другую, непыльную,- сочувствовал и советовал дядя Митя.
   - Легко ли в городе найти работу, особенно в нашем. Сейчас хорошая работа только по связям, - со знанием дела говорил Кирилл, который уже не раз пытался поменять работу на более оплачиваемую.
   -Переходи ко мне. Я сам себе хозяин. Я только много требовать люблю с работников,- сделал предложение отец Любаши.
   Говорил он с такой интонацией, что это предложение напоминало подачку, обглоданную кость, которую бросили голодному бродяге.
   -Спасибо, дядя Митя, я работу не собираюсь пока менять,- вынужден был отказаться молодой, уставший от жизни мужчина.
   -Садись, подвезу, - предложил дядя Митя,- Смотрю, не успел выйти с дома, а уже замёр. Погода разыгралась какая!!!
   Кирилл не стал отказываться, так как действительно его пробирала дрожь, а за разговором он потерял те минуты, которые так были необходимы, чтобы вовремя добраться на работу.
   Сев в машину, решил убрать шаль, которая прекрасными волнами разлеглась на первом сидении. Он неё исходил очень приятный аромат.
   -Любочкина шаль, - оправдывался Дмитрий Петрович, бросая шал на заднее сидение. - Ты же знаешь, какая она у меня красавица. Любит ездить в машине, укутавшись в эту шаль. Такая красивая бывает!
   Кирилл же помнил Любу не такой уж красавицей. В юношестве, желая казаться красивой, часто налаживала на щёки много слоёв пудры, которая от солнечного тепла стекала или скатывалась. Сейчас она уже не та, жизнь научила её изысканности, высокомерия, она нашла должную оправу своей красоте. Распустился из бутона красивый цветок, ароматный, привлекательный, только недоступный.
   -Она у нас молодец. Работает секретарём в конструкторском бюро, - не мог удержаться от похвалы своей дочери Дмитрий Петрович. - Скоро купим ей квартиру.
   -Хорошо,- равнодушно реагировал Кирилл, а сам полной грудью вдыхал аромат, которым благоухала шаль.
   На минуту Кирилл представил, как это иметь состоятельных родителей: квартира, деньги, престижная работа- всё для тебя и только из-за того, что ты родился, живёшь, носишь их фамилию. Ты можешь быть глуп, некрасив, но ты живёшь в роскоши, и никто не замечает твоих недостатков. Родившись в малообеспеченной семье, познав чувство голода, босяцкую юность, получив недостаточное образование, Кирилл не переставал верить в придуманную им теорию: если ты беден, то ты всесилен, тебе дано покорить мир, стать богатым и уважаемым человеком. Соответственно верил, что состоятельные дети наделены слабостью и ленью, что они не составят конкуренции в борьбе за место под солнцем. Верил, верил... и больше не верит... Жизнь оказалась сильнее его, обстоятельства заковали в цепи, быт требует денег, работы, общество требует образования...
  
   Сидя в машине, с лёгкостью нарисовал воображаемую картину, как Любаша сидит на переднем сиденье, укутанная шалью, командует своим отцом. Она хозяйка жизни, для неё все зелёные улицы. Кирилл помнил её взбалмошный характер, её открытую неприязнь к родителям, которую она с лёгкостью проявляла в кругу своих друзей. Тогда, в юности, смешные истории Любаши про родителей смешили, а вот по прошествии лет Кирилл стал в них замечать нотки сарказма, насмешки, нелюбви.
   У Кирилла сложилось ошибочное мнение про Любашу, которое уже много лет отдаляло их друг от друга, сделало невозможными их отношения. Действительно, Любаша капризна, эгоистична, но только с теми, кто воспринимает её как совершенство, богиню, но с теми, кто ей дорог, она нежнее сахарной ваты.
  
   Так и сегодняшнее утро Люба приняла не с восторгом. Уснув с телефонной трубкой, убаюканная последними словами Кирилла, умытая слезами, успокоенная сном, Люба не желала начала нового дня. Зачем, он давно потерял для неё всякий смысл. Одержимость безответным чувством будило в ней злость ко всем живущим на Земле, словно они создали законы, нравы, мораль, которые отобрали у неё Кирилла. Ненависть пронизывало её тело, будоражила её чувства, вызывала отвращение к жизни. Её часто беспокоили головные боли, бессонница, отравляя её существование.
   Телефонная станция отключила номер, гудки больше не шли с трубки. Тишина пугала Любу ещё больше, чем холодный ответ Кирилла.
   Любаша привыкла к утреннему ритуалу перевоплощения, поэтому она с ловкостью кошки встала с кровати, подошла к зеркалу, провела по щеке рукой, потом медленным движением она собрала непослушные волосы в тугой хвост, через секунду резко его распустив. Она готова. Она готова идти в жизнь, которую не знает, не желает знать и не узнает никогда. Казалось Любаше, что она мотылёк, который рождён весной, обласканный солнцем, но обречён на короткую жизнь.
  
   Валюша этим утром проснулась очень уставшая, так как боялась сомкнуть глаза, выпустить с внимания неотчётливый силуэт Гриши, который беззаботно посапывал на диване. Она всматривалась в темноту, не желала появления запоздалых лучей зимнего солнца, словно охраняла сон самого дорого в мире человека.
   Ночные кошмары явились ей в кратковременном сне. И снова в них тёмная улица, мутного свечения фонари, лужи, грязь. Валентина идет, и с трудом даются ей движения. На горизонте появляется солнце, но его лучи, розовое сияние не желает касаться Валентины, словно она порочна, грешна. Вокруг темнота, а в шаге от неё радужная голубая река течёт, где утопают жемчужины утреннего солнца. На том берегу стал заметен дом. На удивление, в нём дверь открыта. Валентина с тоской смотрела на сияющий дом, желая хоть чуточку к нему приблизиться, но мешала невидимая грань между светом и тьмой. Входная дверь стала медленно закрываться, издавая неприятный скрип, а потом с сильным ударом захлопнулась. От страха и разочарования Валентина проснулась, догадавшись, что захлопнулась не только дверь в ночном кошмаре, но и в её квартире- Гриша ушёл тайком, ничего не объяснив, не попрощавшись. На столике Гриша оставил даже бинт, которым вчера Валентина перевязывала ему рану. Этим он хотел доказать, что он ей ничего не должен, также остался независим от Валентины.
   Как часто мы отрицаем не отрицаемое, как часто мы теряем не найденное, как часто мы калечим нашу жизнь, думая, что себе во благо. А почему? Наверно, потому что мы иллюзорно смотрим на мир, научились заменять истины, принципы на более выгодные. Мы растягиваем свою жизнь на вечность, а она ведь миг, теряем близких без сожаления, не понимая, что возврата не будет. Чего- то боясь, мы бежим, всматриваемся вдаль, словно у нас на глазах шоры, мы вздрагиваем от неведомых шумов, несёмся к пропасти. Желаем казаться лучшими, неповторимыми, оригинальными, ищем себе близких людей под стать, не желая верить в то, что по своей природе мы все одинаковы: идём разными путями, используем для борьбы методы, рядимся во всевозможные одежды, делаем свою внешность яркой либо внезрачной, но все хотим одного- благополучия для себя, комфортности, признания.
   Дорога жизни длинна и непредсказуема, а мы, как марафонцы, сходим с дистанции, задыхаемся от стремительного бега, доходим до финиша обессиленными. А что потом? Потом год- два славы, памяти, пока не придёт забвение, словно тебя и не было на земле.
  
   Глава 17.
   Надев маски, ранним утром все пошли на работу. Беспокойство глубоко колотило в душе учащёнными ударами сердца. Неприкрытая злость и отчаяние были в глазах Валентины и Любаши. Считая себя отверженными женщинами, хотели мстить, желали ненавидеть всех счастливых. Никто из них не желал встретить новогоднюю ночь в одиночестве, но неизбежность этого вселяло в их молодые сердца отчаяние и невероятную тоску.
   Боясь, что каждая из них проговориться о своих потаенных мыслях, решили начало рабочего дня не начинать со сборов сплетен и впечатлений о прошедшем дне.
   Любаша, включив компьютер, сразу же решила приняться за распечатку документов. Настолько увлеклась работой, что и не заметила прихода своего начальника, который опоздал, а теперь встал у входа и удивлённо смотрел на секретаршу, не понимая почему та работает .
   -Любушка, с вами всё в порядке?- проверял своё любопытство Семён Семёнович.
   -Вам приготовить кофе? - вместо объяснений спросила Любочка.
   -Приготовь,- ещё удивленнее ответил Семён Семёнович.
   А потом, чтобы Любочка не слышала, пробубнил себе под нос начальник: "Раз в год и палка стреляет. Говорят под новый год, что не пожелаешь..."
   И весело рассмеявшись, пошёл в кабинет работать.
   Люба ещё половину рабочего дня жила в собственном мире, жалея себя и ненавидя жизнь за её несправедливость.
   Валентина же пол дня ничего не делала, только создавала вид интенсивной работы, а сама всё думала, что сделала не так, почему Гриша ушёл тайком.
   - Как дела?- подошла к ней Любаша на обеденном перерыве.
   Валентина сразу же преобразилась, все свои мысли захлопнула в душе, словно створки ракушки, и ответила легко и непринуждённо:
   - Всё отлично. А у тебя как дела?- ответила контрольным вопросом проверки.
   -Всё просто замечательно. Лучше всех,- легко и ветрено ответила Люба, даже искренне рассмеявшись.
   -Как всегда,- поверив в искренность, с завистью продолжала беседу Валентина.
   -Насчёт Голомышкиной не передумала?- поинтересовалась Любаша.
   -Освежи мою память. Ты это о чём?- уже в предвкушении интриги радовалась Валентина, абсолютно забыв о ночи искренности и очищения.
   -Включай компьютер и пиши письмо под мою диктовку. А вот и фотография Адели,- достала из сумочки фотографию очень красивой женщины Любочка.
   - Откуда она у тебя?- была взволнована такой стремительной подготовкой к необоснованной мести.
   -Это моя двоюродная сестра. Нам главное не оригинал, а главное, фотография красивой молодой женщины. Это обман. Но мы его тщательно подготовим,- раскрывала карты перед своей подругой Любочка.
   Двум несчастным женщинам уж очень хотелось сделать несчастной третью, ни в чём не повинную. На осуществление их плана достаточно было 15 минут. Письмо- обман с лёгкость было доставлено на рабочий стол Виктории, когда она уходила на обед.
   Виктория, перекусив в ближайшем кафе, возвращалась на работу в приподнятом настроении, желании поскорее закончить рабочий день и пойти домой высыпаться. Это оставалось её единственным развлечением в последние дни.
   Вернувшись на работу, она сразу же заметила конверт на столе. Он был без подписи, поэтому одновременно интриговал и пугал. Открыть его Виктория решилась не сразу, сначала поразмыслив над тем, от кого может быть это сообщение. Расспросив сотрудников, ответа не нашла, так как все были на обеденном перерыве, для курьерской доставки время не подходящее. Поэтому Виктория пришла к выводу, что, скорее всего, это послание с плохими новостями, и прислать письмо мог только недруг.
   Медленно раскрыв конверт, достала оттуда фотографию молодой красивой девушки. Она улыбалась и надменно смотрела с фотокарточки. С обратной стороны было написано: "От Адели любимому!" .Виктории стало ясно, что передней соперница, которая обрекала на одиночество, забрав у неё семью. Но зачем она прислала фотографию? Забрав всё, она желает ещё и поиздеваться?
   Ада смотрела высокомерно, с чувством превосходства. Слово кричала: "Смотри, какая я. Меня любит твой муж, а ты пустоцвет... Пустоцвет..."
   Виктория ощущала, как сдвигаются стены в её кабинете, как не хватает воздуха сделать хоть один глоток - слёзы горя и отчаяния рвались на свободу. Сотрудницы, которые находились в кабинете, подозрительно глянули на Викторию, не понимая природы всхлипывания и мертвенно-бледного лица женщины. Голомышкина подавляла себе боль, ощущала горечь слёз, которые рвались изнутри. Она молчала, замерев как каменный цветок, лишь рука, которая держала фотографию, вздрагивала.
   Два дня самовнушения, борьбы со своими чувствами, смирения с положением вещей были напрасными. Вновь всё ожило - чувство вины, самоуничижения. Вот только не понимала за что? Она без боя отдала мужа, терпит унижения, а тут ещё и эти напоминания, фотографии. Чего они добиваются? Свести её с ума?
   В конверте она замечает ещё и письмо, дрожащей рукой разворачивает.
   " Здравствуй, Виктория! Говорить с тобой лично я не хочу, но этим письмом я окончательно перечёркиваю наши отношения. Как весомый документ, посылаю тебе фотографию моей любимой женщины. Не правда ли она прекрасна?.. Глядя на неё, ты должна понять, почему я сделал выбор в её пользу. Руслан ".
   Скомкав в руке это письмо, Виктория стремительным движением вышла из кабинета, желая дать волю слезам да и скрыться от чужих глаз.
   Спускаясь со второго этажа лестницей, она столкнулась с Русланом, который неуверенным шагом поднимался к кабинету жены, репетируя слова признания своих ошибок и заблуждений. Встречал жену миловидной улыбкой, заметив её раньше. На что он рассчитывал? Ведь заплаканную женщину, желающую скрыться как можно быстрее ото всех, невозможно успокоить лишь натянутой улыбкой на лице, тем более, что ты день назад стал для неё палачом.
   -Викусик,- преградив дорогу, обратился предатель к жене.
   -Ты???- не верила в такое стечение обстоятельств Голомышкина.
   -Я к тебе шёл. Хотел спросить... что купить на ужин?- пытался пробудить былые чувства у Виктории.
   -Что???- была поражена наглостью мужа.- Что за бред. Ты плод моего воображения или жалкое подобие моего мужа???
   Руслан отступил на один шаг от жены, почувствовав, что отчаяние и обида могут толкнуть её к скандалу, который она с лёгкостью начнёт при любопытных зрителях, что уже начали задерживать на них любопытные взгляды.
   Не понимал, куда делась его наивная и разнеженная жена. Уходя, он оставил её поникшую и отчаявшуюся. Прекрасно помнил её прощальный взгляд, наполненный преданности и грусти от вынужденного расставания. Когда уходил с квартиры, то отчётливо запомнил, как Виктория, взглянув на него в последний раз, обессилено упала на кровать, спрятала лицо в подушке, а её отчаяние выдавали лишь нервные вздрагивания плеч. Тогда Руслану не было её жалко, ему льстило то, что его беззаветно любят, страдают от его ухода. И вот прошло два дня. Отношение Виктории резко переменилось: она впервые повысила на него голос, смотрела взглядом, полным ненависти.
   -Викусик...- не знал, как реагировать на такой неожиданно холодный приём.- Ты меня не поняла. Я хотел немного свободы. Мне нужно было несколько дней, чтобы отдохнуть. И теперь я вернулся.
   Руслан видел, что эти слова вызывают ещё одну волну негодования, но уже не мог остановиться, веря, что сможет интуитивно найти подход к жене.
   -А фотографию любовницы ты прислал для коллекции нашего семейного альбома? - иронизировала Голомышкина.
   -Фотографию...- растерялся от такого обвинения Руслан.- Я не присылал...
   -Адуся твоя красивая, молодая. Твой выбор одобряю. Всё свободен,- старалась сдерживать слёзы молодая женщина.
   -Вика, я же ради нас старался. Она должна была меня назначить начальником отдела. Я бы тогда такие деньги носил,- стал оправдываться Руслан.
   -Ради кого ты старался??? За что она тебе повышение обещала? Что за бред?- эмоционально отвечала Голомышкина.
   Виктория желала его оттолкнуть с дороги, прекратить бессмысленный разговор. Казалось, что они перестали понимать друг друга, их слова, убеждения бесполезны, так как никто их не слышит и не понимает. Руслан не научился говорить красиво о чувствах и прощениях, Виктория разучилась прощать.
   Свидетелями их скандала были практически все сотрудники бюро, в том числе и Люба с Валентиной. Они стояли в стороне, ехидно улыбались, довольные своей выходкой.
   Не подозревали эти падшие Ангелы, что сделали добрую услугу своей сопернице. Они дали силы Виктории, чтобы отказать мужу, не простить его за подлость и предательство. Боль от потерянных чувств они заменили на глубокую обиду в сердце. Виктория перестала верить, разучилась слушать ложные оправдания Руслана.
   Люба и Виктория стали той тёмной силой, которая разбила этот непрочный союз навсегда. Она освободила Викторию от зависимости и обязательств шаткого брака.
   Душа Виктории беспокойно и безбрежно бушевала, она ощущала томящуюся тоску по свободе. Она поняла, что простив мужа ещё раз, потеряет всякую гордость и уважение к самой себе.
   Сегодняшняя встреча их не случайна- разговор двух людей, которые больше не услышат и не поймут друг друга.
   Виктория желала как можно быстрее уйти отсюда, чтобы не видеть лисьего выражения лица мужа.
   -Постой. Я сегодня вернусь домой- имею на это полное право,- злобно крикнул Руслан, так как понимал свое бессилие убедить жену в своей искренности.
   -Ты не придёшь,- остановившись, грозно ответила Виктория.
   -Это почему? - не понимал решительного тона своей жены Руслан.
   - Я так сказала...- так же уверенно ответила Голомышкина.
   Подождав мгновение, удивлённый решительности жены, Руслан ответил:
   -Я всё равно вернусь...
   Они разошлись в разные стороны, как незнакомцы, как давние враги. Викторию не интересовали сплетни, которые после этого скандала поползут по бюро, она желала лишь впервые взять сигарету и закурить...
   Задержавшись с обеденного перерыва, Виктория пришла очень спокойная и молчаливая. На все вопросы, сочувственные фразы она отвечала лишь молчанием либо меланхолической улыбкой.
   Сотрудницы быстро потеряли к ней интерес и, увлёкшись работой, продолжили выполнять план.
   Но не прошло и минуты, как в кабинет вошли Валентина и Люба.
   -Милая моя, как же ты теперь?- насмешливо- сострадательно спросила Люба. - Мы всё видели.
   Виктория подняла взор, демонстрируя, что не желает начинать с ними разговор.
   -Мы так переживали, желали уже вступиться за тебя. Стояли и дрожали от страха,- подключилась к разговору Валентина.
   -Я думала, что вы дрожали от смеха,- не удержалась от ответа Виктория, тем самым давая повод на продолжение разговора.
   -Будешь доживать век одной? В твоём возрасте только старика какого-то можно подцепить. Ты же у нас девушка не представительная,- бросила колкость Любаша, по- кошачьи приближаясь к рабочему столу Виктории.
   - Можно и старика. Можно и самой. Так хоть меньше завидовать будете. Вот только не знаю, куда же вы теперь своё жало использовать будете? Может, уже друг против друга?- не отрываясь от работы, ответила Виктория, абсолютно равнодушная к их замечаниям.
   Сильно перенервничав сегодня, не имела сил на продолжение словесной войны с вечными, ядовитыми соперницами.
   -У, какая грозная ты, Виктория! Только мы не завидуем. Нечему завидовать, мы жалеем тебя,- ответила Валентина на обидные слова.
   -Жалеете? Жалейте в своём кабинете. Или там устроили проветривание, когда вы ушли, чтобы духу вашего не было,- оторвавшись от работы, Виктория, повысив голос, ответила.- Хуже клеща прицепились.
   -Интеллигентка. Истеричка, вот ты кто,- уже не находила слов на ответ Любаша.
   - Может. Вам виднее: истерия - ваш конёк...- сказав последние слова, Виктория закрыла уши руками, приступила к прочтению документа.
   Любаша резко подскочила к столу, схватила первые попавшиеся документы и резко подбросила половину вверх, а вторую- к лицу Виктории.
   -Ненавижу. Ненавижу тебя и тебе подобных. Давить таких правильных надо. Жизни не даёте. Выделываетесь, строите из себя...- Любаша запнулась обуреваемая сильным всплеском эмоций.
   -Что здесь происходит?- возмущённо крикнул Семён Семенович, когда зашёл в кабинет- С ума вы, бабы, все сошли!!!
   Семён Семенович так эмоционально прореагировал на беспорядок, что схватившись за сердце, пошатнулся, сделал шаг назад и подхваченный работниками бюро опустился на пол.
   Старость, жизнь, которую он привык пропускать через себя, в эти предновогодние дни забирали его последние силы.
  
   Глава 18
   -Никита, отойди от окна, - услышал мальчик требование учительницы.
   -Зачем?- очень спокойно и апатично ответил "взрослый ребёнок ".
   - Все дети как дети, уже собрались домой, а ты теряешь время,- объяснила своё требование учительница.
   -Я так хочу,- упрямился Никита, не желая показывать свои предательски нахлынувшие слёзы.
   Поэтому он, прижавшись щекой к холодному стеклу, не желал выходить из своего убежища. Обида на весь мир, на неполноценность семьи переводила Никиту в разряд трудных детей. Учительница первые полгода учёбы пыталась разобраться в тяжёлом характере мальчика, но его умение захлопываться как ракушка во время разговора всё больше и больше усложняла задачу, отбивало любое желание помочь. Вокруг было ещё 25 малышей, которые требовали её внимания и заботы, которые доверчиво смотрели в глаза, ловили каждое слово, вызывая лишь симпатию. Никита ж был ребёнком, который не подпускает к себе, раздражает своим поведением.
   Никита слышал, как за спиной нарастал шум в классе, как учительница пыталась перекричать детей, чтобы сделать ему очередное замечание.
   Сегодня дети спешили домой, чтобы снова вернуться через два часа уже в праздничных нарядах, с подарками и хорошим настроением. Через два часа их ждала новогодняя ёлка в зале, приготовленный родителями сладкий стол.
   Не видя результата, учительница махнула рукой, вывела класс на улицу, оставив Никиту одного в кабинете. Обернувшись, Никита видел, как его счастливые одноклассники покидают класс, взявшись за руки и мило улыбаясь друг другу. О нем забыли, никто даже не поинтересовался, что с ним происходит, почему он обижен, отчего плачет. Такое состояние мальчика было для них привычным. Так было всегда. Проучившись полгода в этом классе, он так и не нашёл себе друзей. Никому не нравился мальчик не умеющий играть, не умеющий веселиться и просто дружить. Казалось, что одиночество доставляет ему удовольствие, слёзы приносят успокоение, а вот грядущие праздники навивали на него всегда тоску.
   Никита отошёл от окна, вытер слёзы и сел за свою парту. Желал уже дождаться учительницу, попросить у неё прощения и идти домой. У него так часто возникало плохое настроение, что управлять этим он не мог. Видел, как обижает своим проведением окружающих его людей, но ничего не мог исправить. Упрямство было сильнее его.
   Никита облокотился на парту, обвёл взглядом класс и снова направил взор в окно.
   Там было белоснежное царство, которое манило его своей бесконечностью. Зима стала для него самым любимым сезоном, приобрела звучание мелодичного смеха Виктории. Вчера ему на мгновение показалось, что молодая женщина- это его потерянная мама. Вчера он её нашёл, испытал наслаждение от общения, а потом она исчезла, как и всё прекрасное. Движения Виктории были изящны, наполнены нежности, она не боялась быть смешной, она могла быть заботливой и внимательной. Она была тем человеком, который посмотрел на Никиту не равнодушным взглядом, а каким-то понимающим, родным. Прекрасная незнакомка не принадлежала к тем женщинам, которые ложно симпатизируют детям, чтобы завладеть их отцами. Никита верил, что Виктории был интересен он сам, а не его неловкий папа. Грусть в глазах женщины он оправдывал тоской от разлуки с ним.
   Не знал он ещё жизни, но с уверенностью мог сказать, что встретил вчера родного человека в огромном и холодном мире. Его теория была проста: когда нам становиться очень плохо или очень грустно и тоскливо, то чёрные тучи судьбы всегда разгонит незнакомец, который и был рождён для тебя, для твоего утешения и счастья. Главное ты должен стать сердцем, биение которого укажет путь к тебе твоему близкому человеку, ты должен стать маленьким огоньком, который готов отдать всё тепло без остатка. Твое бескорыстие, желание избавиться от оков одиночества помогут проложить путь к тебе, к тебе настоящему.
   -Ты уже успокоился?- перебил размышление малыша голос учительницы, которая вернулась в класс.
   -Да,- испуганно ответил мальчик, так как заметил плохое настроение учительницы.
   -Никита, когда отец придёт за тобой?- строго спросила она.
   -Вечером, как вы сказали...- робко ответил мальчик, так как почувствовал приближение выяснений отношений.
   -А ещё я сказала, что вечером у всех должен быть новогодний костюм. Ты его принёс?- поинтересовалась учительница, хотя ответ был ей известен.
   -Нет,- прямо ответил Никита.- Папа всё время на работе...
   -Никита, если костюм не готов, ты такой грустный, может, тебе лучше пойти домой? Давай я позвоню отцу, и он за тобой приедет,- предложила выход из сложившейся ситуации учительница.
   - Папа занят. Он не сможет меня забрать,- не верил мальчик, что отец ради него может бросить работу.
   -У тебя папа начальник. На каких-то полчаса он сможет отлучиться с работы,- всё пыталась учительница отправить грустного мальчишку домой.
   В этот предпраздничный день Никитка был наиболее печален.Оставшись, он испортит настроение всем, да и праздник не принесёт ему никакой радости. Не хотела учительница, чтобы малыш видел, как на праздник вместе с детьми придут их родители, как будут они весело примерять наряды, дарить подарки друг другу. Новогодний утренник с Дедом Морозом, Снегурочкой, хороводы вокруг елки будут не интересны этому "маленькому профессору".
   -Мы сделаем попытку. Если отец сможет, то он приедет, если нет, то останешься на
   праздник, - прекратила уговоры учительница и начала действовать.
   Оставшись снова один, мальчик сел за парту, стал собирать свои вещи в портфель. Вынужден был подчиниться учительнице, да вот только не желал уходить. Никита желал стать свидетелем чужого праздника. Желал стать в сторонке и наблюдать, как любящие родители будут, улыбаясь, надевать праздничные костюмы на детей, как те в ответ будут шутить и манерничать, чувствуя себя очень счастливыми.
   Никита ощущал себя очень несчастным ребёнком. Отец хоть его и любил, заботился о нём, но как- то натянуто, словно для него это было обязанностью, а не самым приятным занятием на земле. Никита мечтал, что его мама и папа будут целовать на ночь, укрывать тёплым одеялом, заботливо взбивать подушку. Мечтал о том, что на выходных он сможет водить друзей к себе домой и иметь возможность рассказать им том, что сделал папа своими руками, что приготовила мама на обед, сможет показать большой семейный альбом. А в его жизни всё было наоборот. Вместо семейного альбома было несколько фотографий самого Никитки, когда тому было год, несколько папиных фотографий юношества, которые своей чёрно- белой давностью зияли из порванного пакета. Фотографии мамы не было вообще, вспоминать её было запрещено. При каких-либо расспросах отец начинал нервничать, злиться и старательно уходить от ответа. Бабушки и дедушки Никитка не знал, ему было страшно от осознания того, что они с отцом одиноки во всей вселенной. Отец был человеком невнимательным, рассеянным, не способным на проявление нежности и заботы. Родион Сергеевич был человеком больше замкнутым, чем агрессивным. Любил целыми днями проводить на работе, выходные тратил на девятичасовой сон и дальнейшую дрему в кровати, просил, чтобы его не беспокоили. Поэтому Никитке оставалось лишь одно- привыкать к одиночеству. А праздники для Никиты были мукой- он не знал, что это такое. Праздничный стол был накрыт повседневной едой, никаких увеселительных мероприятий, подарков, никакого торжества. Никита стал уже бояться, что пройдёт его детство, а он так и не научится веселиться, проказничать, как делают все его сверстники. К знакам внимания он тоже был непривычен. Даже подарки, которые были регулярны в их доме, отец просто приносил их в дом, клал на одну из полок мебели и уходил спокойно из детской комнаты. Родиону Сергеевичу трудно давалось общение с сыном, так как считал малыша рано повзрослевшим, который уже всё понимает, которому не нужны детские забавы, наивные слова, не догадывался, что своим поведением он похитил улыбку своего сына. Своей отрешённостью, большой неприступной стеной вокруг себя отдалил мальчика, забрал у него детство.
   -Папа сказал, что заедет за тобой через час, - вернулась радостной учительница, сообщила такую новость.
   -Вы уверены?- не поверил Никита обещанию своего отца.
   -Да. Он заедет за тобой через час. Подожди его в классе. Я сейчас уйду по делам ненадолго, а ты сиди и жди. Хорошо?- засуетилась учительница, куда-то очень быстро собираясь.
   -Я останусь один?- с тревогой в голосе спросил Никита, который был готов расплакаться.
   -Никита, мне необходимо подготовиться к сегодняшнему празднику. Необходимо сделать несколько покупок. Я недолго. Тем более отец сказал приблизительное время, возможно, он приедет раньше,- стала успокаивать мальчика учительница.
   -Хорошо...- вынужден был согласиться Никитка.
   Оставшись один, Никита дал волю слезам. Он с трудом верил, что отец за ним приедет. Он часто давал обещания, но редко их выполнял.
   Никита отчётливо вспомнил, что однажды папа отпустил его погулять на площадку, но с условием, что мальчик дождётся его возвращения с работы, и они вместе пойдут домой. Это был выходной день, а Родиону Сергеевичу надо было за чем-то заехать на работу. Так Никитка сдержал слово, нагулявшись, он стал ждать отца- час, другой, только поздним вечером отец вернулся домой, да ещё накричал, что поздним вечером Никита не дома. Так и сегодня, отец не смог отказать аргументам учительницы, поэтому дал согласие, а вот выполнит ли он обещание.
   Мальчик остался в пустом классе, зимние сумерки постепенно пробирались в класс, настенные часы отсчитывали минуты ожидания. Слёзы уже успели высохнуть на щеке, оставив лишь солёный привкус. Никита снова подошёл к окну, своим курносым носом прильнул к оконному стеклу, желая наблюдать за крыльцом школы, всё же надеясь увидеть там отца.
   Шли минуты за минутами, мысли сменяли друг друга, а обида нарастала в душе мальчугана.
   -Стану я большой- большой, будет домик у меня свой, - стал бурчать себе под нос мальчуган, обиженный на весь мир.
   Ему казалось, что дом для человека- это самое главное. Дом его отца Родиона был для него холодным и неприветливым, так как там больше царили молчание и холодок в отношениях. Не хотелось порой мальчугану идти домой, в дом с хорошим интерьером, но пустым сердцем, ведь там не было мамы.
   Никита стал ходить между рядами парт, иногда, опираясь на них, раскачивался на руках как на турнике. Что -то напевал себе под нос, но не забывал каждую минуту поглядывать на дверь: вдруг придёт отец.
   -По теории вероятности, каждый человек живёт по своим часам, так как научился растягивать, сжимать и терять время,- наконец-то мальчишка занялся любимым делом.
   Выдумывать новые теории, анализировать происходящее -это то, что приносило ему успокоение. За любимым занятием он мог забыть течение времени, не обращать внимания на окружающий мир. Его собственный внутренний мир был настолько богат, запутан, что разбирать его удивительные проявления было для мальчугана в радость. Часто, наблюдая за взрослыми, особенно за отцом, Никита не понимал их стремления всё усложнять и запутывать. Взрослых он сравнивал со слепыми котятами, которые обрекают себя на слепоту сознательно. Делают нерешительные движения вперёд, испуганно отступают назад, идут, не разбирая дороги, а потом жалобно плачут. Никита не мог понять все законы этого "мира набекрень": детям дается понимание, но нет силы и власти, а взрослые имеют силу и власть, но часто живут в мире заблуждений.
   -Девять секунд, восемь, семь... три, два, раз. Час прошёл. Но где же папа?- удивлённо развёл руками Никита, убедившись в своей правоте.
   Никита возле школьной доски опустился на пол, присев, он осмотрелся вокруг. Всё в полумраке класса казалось большим и безжизненным. Учительский стол тёмным пятном стоял как страж у входа в класс. Школьные парты, такие жёлтые и приветливее днём, снизу казались заброшенным кварталом, где от зданий остались железные каркасы и крюки.
   Никита всматривался в темноту, медленно обводя взглядом всё комнату. Ему казалось, что он стал властителем темноты, что как кошка может рассмотреть всё до мельчайших деталей в вечерних сумерках. Игра воображения, казалось, длилась значительное время.
   -Мама, тут открыто,- услышал он голос одноклассницы, которая уже с мамой спешила на праздник.
   - Машенька, в классе так темно, ваша учительница ещё не пришла,- обеспокоено отвечала молодая мама.
   После этих слов в классе разлился яркий поток света. Никита прищурился да ещё закрыл глаза рукой.
   -Ой,- испуганно отскочила Машенька,- Никита!!!
   -Мальчик, ты почему сидишь на полу?- испуганно спросила мама Маши.
   -Я жду папу,- стал оправдываться Никита, поднимаясь с пола.
   Маша и её мама очень быстро потеряли интерес к мальчику, занявшись более интересными приготовлениями. А вот Никите в это мгновение захотелось быть кому-то нужным. Он стал медленно подходить к ним, следить за их движениями, всё время рассказывая о себе. Он так мечтал, чтобы его услышали...
   -Папа обещал за мной приехать. Он начальник... Он обещал учительнице...- Никита говорил, пытаясь заглянуть в глаза мамы Маши, но оставался незамеченным.
   -Машенька, где твоя корона?- вот что больше интересовало молодую маму.
   -Никита, отойди и не смотри,- ревностно приказала Машенька.
   Никита, поверженный очередной человеческой холодностью, отошёл прочь.
   -Мама, на него так сильно ругаться учительница. Он такой плохой,- призналась Машенька своей маме.
   Никите ничего не оставалось, как скрыть поток своих слёз за занавеской. Освещение в классе сделало своё дело- Никита стал невидим для присутствующих в помещении.
   Постепенно стали приходить дети и их родители, окрылённые счастьем и праздником. Никита наблюдал за ними и не мог поверить, что люди могут быть такими счастливыми.
   Чуть позже пришла учительница в таком же хорошем настроении.
   -Вот смотрю и не узнаю моих любимых учеников. Все стали такими красивыми,- улыбаясь приветливо, обратилась к детям учительница.
   Они же не заставили себя долго ждать: кинулись к ней всей гурьбой, пытаясь ещё получить от учительницы словесное поощрение либо самому рассказать про свой костюм, про хороших родителей. Малыши повисли яркими беспокойными гроздями на молодой учительнице. Все были счастливы, только два серых глаза смотрели с тоской из мира тоски и одиночества. Никита удобно примостился на подоконнике, свет от ламп прятал его за непрозрачными каскадами тюли, его только выдавали тихие и редкие всхлипывания. Он продолжал плакать, то и дело переводя взгляд от праздничного собрания родителей и детей к тёмной улице, в заснеженных аллеях которой он желал увидеть отца.
   Никита так хотел, чтобы его заметили, расспросили как у него дела, пожалели из-за того, что не пришёл его отец. Но шли минуты, проходила целая вечность в его мире отчуждённости, и он уже не верил, что сегодняшний праздничный кошмар подойдёт к концу.
   -Дети, Никита ушёл?- наконец вспомнила учительница покинутого всеми мальчика.
   В кругу детей всегда найдутся самые внимательные, которые всё про всех знают, такие маленькие услужливые "проныры" и "пронырчики".
   -Он за шторкой прячется,- послышался тонкий, но уверенный голосок всезнайки.
   Никиту бросили в дрожь: его обнаружили. Он прижался к оконному стеклу, скукожился и стал прислушиваться к шагам учительницы, которая внимательно осмотрела класс и задержала свое внимание на силуэте мальчугана. Вынуждена была остановить волну любопытных малышей, которые пытались первыми подбежать к Никите, словно пытаясь помочь любимой учительнице. А потом медленно стала подходить к маленькому профессору, надеясь, что он сам выйдет на встречу и всё объяснит. Чуда не произошло- мальчик не желал покидать свой мир и идти на встречу за пониманием.
   -Никита, почему ты тут прячешься?- пыталась выпытать правду учительница.
   -Просто...- не знал, как победить свою растерянность Никита.
   -Никита, ты очень расстроен из-за папы. Но, может, у него действительно работа, и он не мог отлучиться ни на минуту,- принялась за утешения молодая учительница.
   -Наверно, - говорил малыш, а сам вздрагивал от неожиданно нахлынувших слёз.
   Объятья учительницы и слова утешения ещё больше расстроили мальчика. От заботы и участия он выплеснул на всеобщее внимание свои слабости и переживания.
   -Не плач. Папа заберёт тебя вечером... А сейчас ты должен перестать плакать и пойти с нами в зал. Ты же у нас сильный мальчик? - пыталась уговорить учительница мальчика отвлечься.
   -Я смогу,- играл из себя героя благодарный за тепло и ласку мальчик.
   Учительница взяла его за руку, это придало ощущение нужности Никите. Но уже через несколько минут, вынужденная организовывать праздник, учительница отпустила его руку. Никита оказался в обществе улыбающихся Снежинок, Снегурочек, Мушкетёров, Буратин... Родители чинно шли за счастливой толпой детей.
   Обернувшись, на мгновение Никите показалось, что среди толпы родителей есть и его отец, просто по невнимательности он его не рассмотрел. Выбравшись из круга улыбок, весёлого шума он последовал к представителям мира взрослых. Все, словно сговорившись, прятали от него свои взгляды, игнорировали, не желали обращать на него внимание.
   Никита замер на месте, всматриваясь вдаль, он видел, как от него всё дальше и дальше отходят его класс, добрая учительница, смешиваясь с другими классами, другими учителями, попросту счастливыми людьми, которые могут и будут счастливыми. Он уже не обращал внимания на то, что его кто-то зацепляет, просит отойти в сторону. Никита оказался один среди людей, никем не замеченный, никем не утешенный.
   Оставшись один в школьном коридоре, Никита прижался к стенке и заплакал. Казалось, что его всхлипывания эхом проходит по всей школе, поднимается высоко к звёздам, а его никто не слышит. Он уже думал о побеге из школы. Думал просто так, в одном костюме, выбежать на улицу, противостоять метелице и бежать, бежать... Думал, что так привлечёт к себе внимание, что, уставшего и простуженного, его найдёт отец и в заботе и волнениях проведёт с ним вечер. Тогда у Никиты появиться шанс объяснится с отцом, вымолить у него прощение за причинённые огорчения, но также потребовать большего к себе внимания. Разговаривая сам с собой, бурча себе под нос горькие послания отцу, Никита испуганно поглядывал на улицу: темнота словно оживала там из-за кружения ажурных снежинок. Тусклый свет отдалённых уличных фонарей злобно подмигивал, вызывая дрожь по всему телу у малыша. Находясь в помещении, был уже охвачен страхом от принятого решения. Холод, пустынные улицы, исчезновение, дорога в никуда, недовольство отца- всё это тёмными призраками поднималось в воображении ребёнка.
   Немного спустя у него появилось желание найти свою учительницу и пожаловаться на свою горькую судьбу, тем самым заслужить тёплые объятия и избегнуть исчезновение в заснеженной улице.
   Пока он находился в плену своих страхов и переживаний, все остальные уже последовали в праздничный зал, оставив его в пустом школьном коридоре наедине с тёмными мыслями и переживаниями. Его робкие шаги звонко подхватывало эхо пустоты, его растерянные движения манерно передразнивала невыразительная тень. Проучившись полгода в школе, не смог выучить её основательно, знал лишь свой класс, столовую и выход из школы. А вот где находилось место новогоднего праздника, он не знал. Из-за этого у мальчика снова на щеках появились горькие слёзы.
   "Мама, зачем ты оставила меня одного на этой земле. Я никому тут не нужен. Мне так грустно без тебя..."- шептал Никита, и его слова приглушённым эхом поднимались вверх.
   Взрослость и серьёзность взгляда изменились у мальчика на горечь и растерянность.
   Он медленным шагом брёл по коридору, прислушиваясь к тишине в надежде, что её развеет шум праздничной толпы. Тишина зияла чёрной дырой, казалось, поглощая всё живое вокруг. Никита остался один, брошенный и забытый всеми.
   Опустившись на корточки, он дал волю чувствам и слезам. Он плакал навзрыд от отчаяния и ненужности.
   -Никита, что ты тут делаешь?- спросил счастливый Буратино, который выскочил из актового зала в конце коридора.
   -Я отстал от вас. Теперь не знаю куда идти,- оправдывался Никита, устремившись навстречу однокласснику, даже не стесняясь слёз, которые он не успел вытереть.
   -Тебя разыскивает учительница. Она заметила, что тебя нет. Пошли,- схватил за руку Никиту Буратино, и они помчались счастливые и беззаботные.
   Забегая в зал, Никита опешил от шума и праздничных огней. Атмосфера была угнетающей от большого количества людей, громкой музыки, постоянно взрывающихся шариков. Казалось, что хаос завладел праздником, так как детский хоровод вокруг елки постоянно сбивался в кучу, дети разрывали руки, останавливались так же неожиданно, как и начинали двигаться. Хоровод можно больше было сравнить с перетягиванием каната, чем с весёлым танцем.
   Ничего не спрашивая, учительница подошла к Никите, властно взяла за руку и потянула от входа прямо в направлении хоровода. Через мгновение Никита хаотично передвигался по залу в суматошном хороводе, в плену цепких рук Снежинки и Буратино. Крепкие рукопожатия, восторженные детские крики, скрип и треск неисправной аппаратуры ещё сильнее щекотали нервы ребёнка. Дед Мороз с шапкой набекрень призывал к веселью, Снегурочка с противно-грубоватым голосом и неминиатюрной фигурой часто касалась носиков детей, желая вызвать их хорошее настроение. Никита стал уставать от массовости, от наигранного счастья, от безумной толпы ряженых. Возможно, он не понимал истинного людского счастья и веселья, но эта фантастическая пляска ему не нравилась. Казалось, что она не закончиться никогда. Когда хоровод проходил по кругу, то Никита ловил взгляд учительницы, которая подбадривающие вскрикивала, призывая его к всеобщему веселью.
   -Никита, ну же, улыбнись,- доносился её голос со стороны зрителей.
   Механически Никита пытался выдавить из себя улыбку, но в душе не зажглось ни одного импульса для проявления радости и веселья.
   Наконец, хоровод заменили на процесс вручения сюрпризов и подарков. Никита оказался в самом конце волнующей толпы. Малыши стали тянуть руки на участие в конкурсе, а он, вырвавшись из суетной толпы, прижался к стене. В борьбе за подарками даже самые лучшие друзья рассорились, разругались, если один из них что-то получил, а другой продолжал в отчаянной толпе вымаливать себе участие. Никита не конкурировал не с кем, он просто смотрел, не понимая, почему он не такой как они. Где спрятана его напористость, детская непосредственность, желание быть первым, быть награждённым, замеченным. Живя с отцом он привык к спокойной размеренной жизни. Привык к молчанию и одиночеству. Отец воспитывал свою копию в сыне, приучал его к замкнутости, молчаливости. В их семье детство было лишней роскошью. Игривость, баловство, ничегонеделание -главные враги домашнего спокойствия.
   -Никита, иди ко всем детям,- предлагала учительница, подталкивая к бурлящей разноцветной толпе детей.
   -Я не хочу,- умоляюще просил мальчуган оставить его в покое.
   -Иди ко всем. Там весело,- не уступала позиций учительница, желая немного развеселить мальчугана, но не замечала она предательских слёз, которые тайком уже пробирались на детские щёчки.
   -Я не хочу,- голос Никиты уже дрожал.
   По еле заметному движению учительницы, возле Никиты оказалась Старуха Шапокляк.
   -Какой красивый мальчик и стоит в стороне. Пошли со мной, - теперь уже тянула за руку грустного мальчишку старуха Шапокляк.
   Никита следовал за нею, не находя сил противиться.
   Шапокляк вывела его на центр зала, поставила на импровизированную сцену и спросила громко, привлекая внимание всех, как его зовут. Никита молчал, испуганно поглядывая на зал, словно детёныш, оставшийся без мамы.
   Через мгновение его имя одноклассники выкрикивали из зала, с завистью поглядывая на его участие в конкурсе.
   -Сейчас мы проведём конкурс, где на вопросы нельзя отвечать "да", "нет". Никита будет главным героем, - объясняла на весь зал старуха Шапокляк.
   -Сегодня новогодняя ночь?
   -Скорее всего,- ответил Никита.
   -Тебя зовут Никита?- снова спросила старуха Шапокляк.
   -Когда зовут, я откликаюсь, - умничал на весь зал Никитка.
   -В этом зале есть твои одноклассники?- продолжался дальше сказочный допрос.
   -По теории вероятности каждый третий из присутствующих, исключая взрослых,- Никита всё увереннее и увереннее отвечал на вопросы, считая эту игру больше интеллектуальной, чем развлекательной.
   -Твой папа на работе?
   -А где ему ещё быть в праздничный вечер в нашем мире технического прогресса,- удивлял малыш всех своими ответами.
   - У тебя мама есть?- этот вопрос упал громом на голову малыша.
   Помолчав, казалось, вечность, Никита прокричал на весь зал:
   -Не-ет!!!
   Он оттолкнул старуху Шапокляк, спрыгнул со сцены, уже пытаясь убежать, скрыться от любопытных глаз. Никита умирал от стыда от нахлынувших слёз.
   Он бежал и кричал это слово, такое страшное для него:
   -Нет, нет...
   Никита бежал и несуразно размахивал руками, словно маленький кузнечик, чем вызывал смех присутствующих.
   Когда Никита осознал, что стал посмешищем, что горе всей его жизни стало игрушкой равнодушных людей, то он стал кричать от отчаяния, конечно же не в силах перекричать толпу:
   -Я вас ненавижу, вы плохие...Почему умерла мама, а не вы...
   Никита уже не контролировал себя, улыбки его одноклассников пекли огнём, взрослые равнодушные взгляды клеймили, уничтожали его детскую беззащитную душу. Не знал мальчишка, что сработал закон толпы, когда все против одного, все готовы смеяться, натягивать кривую улыбку, лишь бы самому не стать шутом.
   К Никите выбежала учительница, схватила властно за руку и потащила подальше от волнообразной, но бездушной толпы. Никита стал отбиваться, кричать, вырываться из рук учительницы, считая её своим врагом.
   -Никита, не упрямься, давай уйдём отсюда,- сочувственно кричала учительница.
   Ей приходилось буквально тащить малыша за руку, который добровольно шёл на растерзание бездушными, и не хотел покидать поле боя трусом.
   -Я вас ненавижу...- кричал Никита, но его голос уже подавлялся громкой песенкой, которую начала петь Снегурочка, перетянув на себя внимание присутствующих.
   Учительнице удалось вывести мальчика в коридор.
   -Никита , успокойся, не плач,- сочувственно умоляла она, чувствуя свою вину в происшедшем.- Прости меня, малыш.
   Никита не мог ничего говорить- его душили слёзы. Не позволял к себе дотронуться, утешить.
   -Никита, давай я отвезу тебя домой. Сейчас я отпрошусь и отвезу тебя домой,- предлагала молодая учительница.
   -Нет,- упрямился мальчик.- Дайте мне куртку, я пойду домой сам. Я не маленький.
   -Я не могу тебя отпустить,- пыталась убедить его учительница.
   -Почему?- не понимал мальчик неожиданно нахлынувшей заботы.
   -Так надо. Сейчас темно. Домой идти страшно одному. Все дети пойдут домой с ...-осеклась учительница, снова затрагивая болезненную тему.
   -С родителями,- завершил фразу Никита.
   -Да,- вынуждена была согласиться молодая учительница.
   -А может, вы просто боитесь моего отца?- неожиданно стал жестоким ребёнок к этому несправедливому миру.
   -Нет. Я беспокоюсь о тебе,- оправдывалась учительница.
   -Неужели. Вы боитесь, что отец узнает о сегодняшнем празднике, о том, что вы со мной сделали, и придёт с жалобой в школу?- резко осуждал мальчуган.
   -Ты осуждаешь меня за то, что сделала безликая толпа. Ты хочешь, чтобы я ответила за грехи всех? Хорошо. Ты прав, я несу ответственность за каждого ребёнка, но я не всесильна. Я не могу совладать с толпой, я не могу предвидеть будущее, -растерялась молодая учительница.
   -Вы должны это делать. Вы- учитель,- продолжал обвинять Никита.
   -Учитель, поэтому сейчас я отведу тебя домой и отдам из рук в руки твоему заботливому отцу,- обиженно отвечала учительница.
   Мальчик опешил от такого ответа. Заботливый отец? Таким его назвать тяжело.
   -Никита, у тебя сегодня очень плохое настроение, но не я же в этом виновата. В течение дня я пыталась тебя развеселить, успокоить, помочь попасть домой. И если я что-то сделала не так, то ты уж меня прости. Как и любой человек, я могу ошибаться. А сейчас позволь мне тебя отвести домой,- тихим голосом говорила молодая учительница.
   -Хорошо,- растерявшись и запутавшись в чувствах, согласился Никита.
   -Иди в класс, собирай вещи, а я зайду на минуту в зал, попрощаюсь с детками,- повелительным тоном приказала учительница.
   -Хорошо,- с абсолютно опустошенной душой Никита поплёлся в приказанном направлении.
   Душа наполнилась смятением и растерянностью, казалось, что он очутился в очень долгом и кошмарном сне, который не отпускает его. Что случилось? Кто виноват? Ответов на эти вопросы он не мог найти. Он желал, чтобы дома его ждала Виктория, которая вместе с отцом откроет дверь, первая подбежит к нему и обнимет...
   Из шумного зала снова выскочил Буратино:
   -Никита, что ты там кричал?
   -Ничего...- буркнул в ответ Никита, который только что успокоился.
   -Это тебе приз за твой конкурс. Мне сказали, чтобы я передал тебе,- спокойно говорил Буратино, словно в зале минуту назад ничего не произошло.
   -Зачем?- испугался Никита, думая, что над ним продолжают издеваться.
   - Ты так хорошо отвечал, а потом танцевал... Ладно, бери, я пошёл,- Буратино резко протянул игрушку, всучил Никите и побежал назад в зал.
   Никита ощутил в руке маленький резиновый мячик. Он сжал его так сильно, сколько было у него сил, потом так же резко отпустил.
   - Хорошо быть мячиком. На тебя давят, а ты снова в форме. Главное не лопнуть,- рассуждал уже "маленький профессор".
   Добравшись в класс, он собрал вещи, оделся и стал ждать учительницу. Минуты тянулись невыносимо долго.
   -Меня снова забыли,- пришёл к выводу мальчуган.
   Никита в последний раз оглянулся на класс, проверил все ли вещи взял и вышел прочь из кабинета.
   Знал бы он, что учительница уже спешит к нему, то никогда не ушёл самовольно. Но теперь перед ним раскинулась заснеженная вечерняя улица, шапка то и дело опускалась на глаза, ухудшая видимость дороги. Портфель трудно было нести в замёрзшей руке, ведь Никита забыл сегодня варежки. Никита даже не думал торопиться домой. В такое время всё равно отца ещё нет дома, поэтому можно плестись улицами и жалеть себя, обвинять весь мир в несправедливости.
   Никита сожалел о том, что у него нет друзей, к которым он мог сейчас пойти. За семь лет своей жизни он имел общение только со своим отцом, Ноной Аполлоновной, Викторией, несколькими учителями, знакомыми отца и всё. Казалось, что он отрезан от всего мира, не приспособлен с законами и принципами существования человечества.
   Глава 19
   Виктория возвращалась с больницы в подавленном настроении. Угрызения совести нашёптывали, что она виновата в случившемся: не смогла, не удержалась от скандала с Любашей. Отчаянное состояние не позволило вовремя остановиться, перевести на шутку, просто проигнорировать колкости местной красавицы. Теперь именно она- Виктория Голомышкина- стала причиной сердечного приступа своего начальника. Ведь видела же она как тяжело давались Семену Семёновичу предпраздничные дни- провал проекта, воспоминания о жене, вечные склоки сплетниц, а тут ещё и она со своими семейными проблемами. И чего она добилась? Разожгла очередной очаг ненависти в душе мужа, разбередила свои душевные раны, дала повод к ликованию своим недругам, показав свои слабые стороны, вылив на всех окружающих своё отчаяние, безысходность.
   Шагая по улице к автобусной остановке, Виктория ловила губами игривые снежинки. Они без спроса опускались на дрожащие реснички, кололи разгорячённые щёки. Ей казалось, что снежинки - это застывшие слёзы неба, которые оплакивают холодность земных людей. Люди стали настолько приземлёнными, что добровольно отдают свои крылья надежд, нежности серой обыденности, равнодушию. Хранятся эти крылья в тёмных чуланах, лежат, растоптанными на земле, в городских мегаполисах, водоворотом опускаются на дно морское, во мрак. Человечеству уже не нужны крылья, не желают они быть слабаками, мечтателями, гуманистами. Чем раньше прижечь раны от сломанных крыльев, выпить эликсир озлобленности, тем лучше. Так больше чего-то достигнешь. Иллюзия, самообман, и мы добровольно поддаёмся их власти. Чего мы достигнем, бескрылые? Пораним ноги осколками насилия, агрессии, корысти, которыми будет устлана дорога жизни. Износим ни одну модную одежду, чтобы в старости променять её на лохмотья забвения. Мы окунёмся с головой в технический прогресс, не замечая, как взрослеют наши дети, как стареют наши родители...
   Виктория прилагала усилия, чтобы не заплакать. Вспоминалось, каким было умиротворённым лицо Семена Семёновича, когда его везли на скорой помощи. Не было боли, а только тенью легла грусть о прожитой жизни. Вся мирская суета была ему безразлична, он становился всё ближе и ближе к своей жене. Он не жалел ни о чём, он отпускал все земные образы, он не желал помогать врачам спасать себя. Живя призраком, который потерял любовь, на земле, желал стать там человеком.
   Виктория брала его за руку, ощущая слабое течение жизни, которая устала быть никому не нужной.
   Уже в больничной палате Семён Семёнович постепенно приходил в себя, равнодушно глядя на белый мир больниц с облупленными панелями, с шарканьем домашних тапочек по не очень чистому полу. Он никого не желал видеть, он не желал видеть жалость в глазах посетителей, не желал показывать себя повергнутым перед миром воинов.
   Виктория напрасно просидела в коридоре. И только, успокоенная врачами, со временем побрела домой.
   Сев в автобус, наблюдая за меняющимися пейзажами, попыталась разобраться в своих мыслях. Что же делает она не так, что, дожив до средних лет, так и не узнала счастья. Почему до сих пор она улыбается по инерции: потому что так надо, а не потому, что душа поёт? Почему все люди, которые её окружают, лицемерны, мстительны, равнодушны к ней самой? Почему она делает больно тем людям, которые подарили ей частичку своего сердца. Единственное, что понимала Виктория: если возникает так много почему, то ответ только один- причина в ней самой. Что-то она делает не так, что-то слепо она прокладывает свой путь в этом мире. Её имя не оправдано: она не может победить своих внутренних демонов.
   Постепенно она рассеивает, рассоривает себя по бесплодным пустыням общества, перекати-полем пробегает жизнь: поманил её Руслан своей ложной любовью- она пошла за ним, убедил её в том, что она бесплодна - она поверила, хотя материнский инстинкт пульсирует в ней богатейшим и нескончаемым источником, Любаша вызывает на бесчестный поединок- она берёт грязное оружие, хотя руки сводит от отвращения. И разве это жизнь? Единственным светлым пятном является лишь воспоминание о родителях. Это воспоминание угнетает, вызывает желание жизнь разорвать в клочья и начать всё с нуля. Да вот только где силы взять на всё это?
   Виктория перестала верить в себя, мысли стали угнетающе чёрными, маска брошенной несчастливой женщины врастала в её сущность, заменяя нежные черты лица на угловатые, каменные, отрешённые.
   -Автобус дальше не пойдёт. Извините, у нас поломка,- вывел голос Викторию из её чёрных мыслей.
   Выйдя на улицу, Виктория побрела пешком, не желая дожидаться такого же ненадёжного автобуса, тем более расстояние к дому было незначительным.
   Проходя мимо лавочки, она рукой смахнула с её спинки снег, захватив его в ладонь. Прохлада дрожью пробежала по тела, отрезвив её от мрачных мыслей. Слепив небольшой снежок, бросила его в даль, просто так без цели, что бы просто доказать, что она ещё жива, способна на какие-то действия. Оцепенение от пережитого вечернего кошмара постепенно отпускало её.
   -Вика, кулёма...- услышала она отдалённый детский голос.
   -Вика...,- повторно донеслось обращение к ней.
   Обернувшись, она увидела, как к ней со смешно подпрыгивающим ранцем за спиной бежал мальчуган.
   -Никита, это ты?- не верила она случайной встрече.
   -А это ты? Я так рад тебя видеть,- радостно подбежал мальчуган и кинулся в объятья.
   Никита готов был так стоять целую вечность- не желал размыкать объятий, отпускать свою маму. Он уже не чувствовал холода, щёки пульсировали от быстрого бега и неимоверного ощущения счастья.
   В такие минуты вериться, что всё будет хорошо. Два путника, потерявшие уверенность в завтрашнем днем, позабытые всеми, устлавшие свою жизнь грустью и отчаянием встретились этим заснеженным вечером, чтобы стать хоть на одно мгновение счастливыми, сохранить вкус счастья на долгое время.
   -Никита, а почему ты вечером ходишь один?- удивилась Виктория, внимательно всматриваясь вдаль, надеялась заметить взрослое сопровождение ребёнка.
   -Я не один. Папа пошёл в магазин, а меня попросил подождать на улице, - оправдывал мальчуган своё вечернее путешествие.
   Виктория осмотрелась вокруг. Вдалеке чернел парк, многоэтажки подмигивали мириадами разноцветных окон, слух будоражил шум городского транспорта, но вот в этот пейзаж никак не вписывался ни один магазин, даже очень маленький киоск.
   -И далеко этот магазин?- неуверенно переспросила Виктория, боясь, что невнимательность и рассеянность не позволяют ей увидеть нужный объект.
   -Какой магазин?- теперь играл роль удивлённого Никитка.
   -Магазин, где продают сигареты,- мотивировала свой интерес Виктория.
   -Ну, это ты зря. Курить вредно. Особенно тем женщинам, которые ещё не рожали. Разве ты не знаешь, что из-за курения пострадает память твоего будущего ребёнка. На вид он будет здоровенький, а вот запоминание у него будет слабым. Представляешь, ты будешь его ругать за плохие оценки, а он не виноват в том, что ты курила и отобрала тем самым его память,- стал умничать мальчуган, вызывая у Виктории кривую улыбку растерянности и нарастающего возмущения.
   -Никита, где твой папа, который начал курить после твоего рождения, тем самым сберегая твою память и бурное воображение?- Виктория возмущённо призывала к ответу, понимая, что мальчуган водит её за нос.
   -Отец у меня хороший. Он занимается моим воспитанием, а ещё больше здоровьем. Он попросил меня уйти от магазина ровно на 500 метров, чтобы, когда он закурит долгожданную сигарету, дым ко мне не попал в лёгкие. Он говорит, чтобы я дышал свежим воздухом и в ни в коем случае не стал пассивным курильщиком, - тараторил мальчуган, а сам, схватив её за руку, уводил в нужном направлении, надеясь, что его выдумки вызовут, наконец, улыбку у красивой молодой женщины.
   -Твой отец прав, лучше дышать выхлопными газами, перебегать через дороги, дышать чужим никотиновым дымом, обманывать взрослых тёть,- начала открытую игру Виктория.- Ты лучше скажи, почему ты после школы не пошёл сразу домой?
   -У нас был утренник в школе. А отец мой был дедом морозом. Он остался сдавать реквизит, праздновать со снегурочкой, а меня послал домой приготовить праздничный ужин,- принялся за новую ложь мальчуган.
   -Ага, ты должен ещё посадить сорок розовых кустов, перебрать горох, помыть полы. И всё это до двенадцати. Да. И только тогда ты сможешь надеть любимую пижаму и лечь спать, обняв своего любимого мишку,- решила подыграть Виктория.
   -Я не маленький. С медведем я не сплю. Я сплю с Барби,- говоря всё это, мальчишка очень громко засмеялся.
   -Рановато,- пробурчала себе под нос Виктория.
   -Что?- действительно не расслышал Никита.
   -Говори адрес. Будем вместе сажать сорок розовых кустов, готовить ужин и ждать деда мороза со снегурочкой,- остановившись, потребовала Голомышкина.
   -Пошли к тебе домой, - предложил Никита, желая в отместку отцу пропасть на целую ночь, чтобы тот побеспокоился.
   -Хорошо, дай мне домашний телефон отца или мобильный, я предупрежу его,- желала Виктория сделать всё по правилам.
   -Я маленький. Я не помню, - неловко врал Никита.
   -Ты уже стал маленьким? Быстро. Минуту назад ты сочинял как взрослый,- нежно улыбнулась Виктория, начиная понимать, что случилась какая-то неприятность в семье, и малыш обижен на отца.- Хорошо, пошли ко мне домой, хоть согреемся. Вот только проблема...
   - Какая ?- ликовал Никита, но боялся, что что-то может помешать его замыслу.
   -Как ты сегодняшней ночью уснёшь без барби?- рассмеялась Виктория, и, сбив его шапку на нос, подхватила мальчика на руки.
   -Поставь меня на землю,- весело возмущался он,- Я уже большой. Не позорь меня.
   -Раз ты уже большой, то тогда ты неси меня. Под конец рабочего дня я очень устала,- делая такое предложение, Виктория опустила Никиту на землю.
   -Я не могу..- растерялся малыш.
   -Ты знаешь, Никита, я буду полегче твоего рюкзака... Ну да ладно. Предложение отменяется, но с одним условием,- интриговала Никиту Голомышкина.
   -Каким?- насторожился Никита, ожидая снова невыполнимой миссии.
   - Я понесу твой рюкзак. Хочу вспомнить детство,- вызывая этим желанием добрую улыбку Никиты.
   -Это, пожалуйста,- обрадовался он, что избавиться от тяжёлого груза да ещё сделает приятное этому хорошему человечку, такому родному и милому.
   Дорогой домой Виктория думала, каким способом она сможет предупредить отца, что Никита в безопасности, что всё у него хорошо, что скоро он будет дома.
   Пока ещё ничего не приходило на ум. Первым стратегическим планом было просто за тёплой чашкой чаю выманить у ребёнка всю правду, вызвав на откровенность.
   -У тебя уже стоит елка?- поинтересовался дорогой мальчик.
   -Уже есть. Скоро ты её увидишь,- правдиво отвечала Голомышкина.
   -Тётя Вика, - солидно начал разговор Никита,- А ты знаешь, что происходит с теми ёлками, которые люди не купят на новый год?
   -Не знаю, но скорее всего, когда они пожелтеют, их сжигают либо выбрасывают на свалку,- не желала скрывать Виктория действительность.
   -Печально. Тётя Вика, а у тебя есть деньги?- поинтересовался неожиданно мальчик.
   -Есть. А что ты хочешь?- не понимала хода мыслей Никиты.
   -Я тебя очень прошу, купи самую плохую ёлку вон у того дядечки. Давай спасём хоть одну из них,- умоляюще просил Никита.
   Виктория не минуты не сомневалась в принятом решении, поэтому, резко свернув, потащила мальчика к продавцу ёлок. Никита, понимая её молчаливое согласие, бежал за ней счастливый.
   -У вас есть самая плохая ёлка? - обратилась она к продавцу.
   Пожилой мужчина, который уже сворачивал свой бизнес, удивился поставленному вопросу.
   -Вам нужна елка?- переспросил он.
   -Не просто ёлка, а самая плохая ёлка. Мы готовы заплатить щедро,- весело торговалась Виктория.
   -Выбирайте. Я тут не могу посоветовать. У меня товар хороший...,- растерялся перед такими покупателями пожилой мужчина.
   Обойдя небольшой торговый ряд, Никита и Виктория выбрали ёлку на их вкус. И через мгновение, весело смеясь, они снова шли пустынной улицей и тащили за собой невзрачную, но такую горячо любимую ёлку.
   -Ёлку то мы купили, но вот игрушек для неё у меня нет. Все, что были в доме, я повесила на мою искусственную старушку,- оправдывалась Виктория.
   -Тебе повезло, что в доме вообще есть ёлочные игрушки. Папа мой практически все уже побил. Он такой неуклюжий,- возмущался мальчик.
   Так постепенно их плавный разговор подвёл к подъездной двери, а потом и к двери квартиры. Виктория запустила гостя первым.
   Пройдя в темноте до зала, Виктория прошептала:
   -На счёт три я включу свет, и ты увидишь мою старушку- елочку.
   Мгновенно свет покрыл мебель, диван, пастельные стены и красавицу- елку.
   Мальчик замер в недоумении.
   -Зря мы купили елку. У тебя такая уже есть...-удивился мальчик вкусу Виктории.
   -Ну, это ты зря. Знаю, что она кривобока, несуразна, но она мой старинный друг. А я друзей не предаю, не выбрасываю, - оправдывалась Виктория, а сама подошла к ёлке в центре зала и нежно коснулась её искусственных иголочек.
   -Похвально...- всё, что мог ответить мальчик.
   -А теперь твоя очередь реанимировать живую зелёную старушку. Сейчас я принесу ведро, чтобы её посадить, а тебе принесу цветную бумагу, будешь делать ёлочные игрушки,- раскрыла дальнейшие планы действия Голомышкина.
   -Я не умею, - растерялся Никита.
   -Неправда. Все дети умеют,- принимала за истину свой ответ Виктория.
   -Я не ребёнок!!!- искренне возмутился Никита.
   -Нет? Посмотри в зеркало. Оно не соврёт,- кинув напоследок эти слова, Виктория удалилась в соседнюю комнату.
   -Ух уж эти взрослые, думают, что дети без игрушек прожить не могут,- топнув от обиды ножкой, Никита сел на диван.
   Виктория, зайдя молча в зал, положила на пол краски, бумагу, ножницы, принялась укоренять купленную ёлку.
   -Никита, ты слышишь, как она пахнет?- пыталась помириться с мальчиком Голомышкина.
   -Нет.
   -У тебя гайморит?- пошутила она.
   -Нет. Просто я иногда не замечаю мелочи...- пробурчал он в ответ.
   -Мелочи... А ты любишь смотреть на закат солнца?- пыталась разобраться в душе маленького профессора.
   -А что в нём особенного?- действительно не понимал мальчуган.
   -А что ты любишь больше всего в этой жизни?- стало очень интересно Виктории.
   -Не знаю. Наверное, ничего...- искренне ответил он.
   -Скучно так жить. А может, ты просто не замечаешь, что ты это любишь? Давай проверим?- предложила Виктория.
   -Попробуем...- согласился мальчик.
   -Помнишь, мы с тобой лепили снежную бабу, играли в снежки? Тебе это нравилось?- вызывала воспоминания молодая женщина.
   -Да, - радовался мальчик, вспоминая тот счастливый вечер.
   -Значит, ты любишь снег и зиму,- констатировала она истину.
   -Согласен,- не сопротивлялся Никита.
   -А тебе нравиться пирог Ноны Аполлоновны? - продолжался допрос.
   -И пирожки, - доверчиво шёл на разговор сын Родиона.
   -Значит, ты любишь сладкое. Правда?- сделала второй вывод Виктория.
   -Правда,- смирился с ролью подопытного кролика.
   -А теперь сам, что ты ещё любишь?- увидела, что мальчик готов к откровениям.
   -Я люблю уроки математики, люблю слышать, когда отец храпит в соседней комнате- значит, он наконец-то дома. Люблю запах ёлки...Только что понравился...
   -Вот видишь. Ты обращаешь внимания на мелочи, потому что без них скучно жить,- сделала вывод Виктория.
   -Наверно,- вынужден был согласиться Никита.
   -Так не честно. Я работу свою сделала. Елка посажена, благоухает посреди зала, а вот игрушек для неё нет, - намекала на то, что Никита не выполнил полученного задания.
   -Я же говорил, что я не умею,- снова возмутился он оттого, что его заставляют что-то делать.
   -Хочешь, я покажу тебе, как делать из бумаги оригами. Давай сделаем красивую белую птицу,- сказав это, Виктория села на пол и стала делать поделку.
   Никита с интересом смотрел издалека, а потом ведомый любопытством, подобрался поближе к Виктории.
   -Она умеет двигать крыльями?- удивился он мастерству Виктории.
   -Бери листок бумаги. Будешь делать вместе со мной. Нам нужно много таких птиц, чтобы украсить елку,- уговаривала Виктория малыша.
   За этим увлекательным занятием они не заметили, как стремительно убегало время. В восемь часов вечера их занятие прервал звонок Ноны Аполлоновны.
   -Вика, представляешь какое горе. Никита пропал. Сын Родиона Петровича,- плакала в трубку тётушка.
   -Тётя, он у меня, - не стала ничего скрывать Голомышкина.
   -Да как ты могла!!!- стала возмущённо кричать Нона Аполлоновна.
   -Могла. Он не хочет идти домой. Я хотела предупредить....- чувствуя вину, стала оправдываться Голомышкина.
   -Хотела. Я всегда знала, что ты чёрствая...- стала ругаться в трубку тётушка.
   Виктория героически сдерживала слёзы.
   -Нона Аполлоновна, дайте мне телефон его отца. Я хочу с ним поговорить,- наконец выдавила из себя слова Вика.
   -Не дам. Я вот вызову милицию, пусть тебя арестуют за похищение ребёнка,- стала злобно угрожать тётя.
   -Звоните, - бросила трубку, не выдержав давления тётушки.
   Через мгновение раздался звонок. Это снова была тётушка.
   -Записывай...- с обидой в голосе диктовала номер телефона Родиона Петровича, а потом также демонстративно бросила трубку.
   Виктория, совладав с собой, после такого разговора с тётушкой, набрала номер телефона Родиона.
   -Родион Петрович, добрый вечер,- приветствовала своего собеседника молодая женщина.
   -Простите, я занят,- холодно ответили с того конца провода.
   -Не бросайте трубочку...Никита,- молниеносно произнеся слова, старалась удержать нить разговора.
   -Простите, я думал вы очередная претендентка на моё сердце и состояние,- оправдывался Родион Петрович, этим замечанием теряя авторитет в глазах Виктории.
   -Вы не беспокойтесь. Никита у меня дома. Он бродил один по тёмным улицам...- оправдывалась Виктория, боясь такой же бурной реакции, как и у тётушки.
   -И что?- равнодушно переспрашивал Родион.
   -Он не хочет ехать домой. Давайте, я отвезу его с утра к вам, может, обида пройдёт,- предложила выход с ситуации Виктория.
   -Девушка, у вас есть дети?- послышался неожиданно вопрос от Родиона.
   -Нет...Разве это имеет значение,- растерянно отвечала Виктория.
   -Имеет. Вы просто не умеете с ними разговаривать,- звучало как приговор.
   -Что вы предлагаете?- обессилено спросила Виктория.
   -Закажите такси, посадите ребёнка и скажите адрес водителю. Вот и всё. Я буду ждать его дома,- словно упрекая Викторию, говорил Родион.
   -Я должна это сделать силой. Он же не желает вас видеть,- обиженно Виктория чеканила слова.
   -Девушка, я устал после работы. Настолько замотался, что забыл забрать сына со школы в 14-00. А вы говорите, что он... Вызовите такси,- в приказном тоне потребовал Родион.
   -Странно, может, вы и такси забудете встретить возле подъезда. Говорите адрес...- возмущению не было предела.
   После разговора Виктория зайдя в зал увидела спокойного окрылённого ребёнка, который был окружён десятками белых бумажных птиц, а сам что-то вырезал из бумаги.
   -Никита, давай поговорим....-начала разговор Виктория.
   -Звонил мой отец....Я слышал. Вы громко разговаривали. Я решил. Я буду жить с тобой. Мне не нужен такой отец,- возмутился расчётливости отца, кинулся в объятья Виктории.
   -Так нельзя. Ты делаешь своему отцу больно. Делаешь и мне больно...- с грустью говорила Виктория.
   -Тебе? - испугался мальчик.
   - Ведь я больше жизни желаю иметь такого сына как ты... Никита, давай я отвезу тебя домой, а когда папа тебя будет отпускать, ты будешь приходить ко мне. У меня найдётся для тебя всегда время. Хорошо. Не обижайся. Жизнь сложная штука. Мы сможем проверить нашу дружбу временем. Сможем ли мы долго помнить наши минуты общения, -уговаривала она мальчика, сдерживая предательские слёзы.
   -Хорошо, вот только без меня елку не наряжай. Я приду завтра, и мы вместе нарядим елку. И не выбрасывай этих птиц. На одном из них я написал письмо для тебя, только не читай его. После нового года. Хорошо, тётя Вика.
   -Хорошо,- согласилась она.
   -Ты вызовешь такси ?- разочарованно спросил Никита.
   -Нет, конечно, я не упущу шанса ещё побыть с тобой хоть часок. Я сама тебя отвезу, тем более, что это недалеко.
   -Класс!!! - обрадовался Никита.
   Виктория, оказавшись на улице, пыталась ускорить шаг, чтобы в течение получаса доставить ребёнка домой. А вот Никита, наоборот, всё время останавливался, не желая торопиться домой.
   -Тётя Вика, давайте не будем спешить. На улице стало так тепло. Снег красивый,- умоляюще, обратился Никита.
   -Но тебя ждёт отец...- не знала, как заставить мальчика ускорит шаг.
   -Пусть подождёт. Ему это полезно. Я тоже его ждал,- с такой горечью и обидой говорил малыш, что чувство жалости заставило Викторию замедлить шаг.
   -Тётя Вика, а ты училась в 1 классе?- задал мальчик тему дальнейшего разговора.
   -Конечно, - спокойно ответила Голомышкина.
   -А тебе там нравилось учиться?- выпытывал прошлое малыш.
   -Не очень...- так же с обидой отвечала Виктрия.
   -Почему?- уже с большей долей заинтересованности спросил Никитка.
   -Дело в том, что мне с трудом давались написания букв. Я старалась, знала их наизусть, хорошо могла читать по слогам, а вот в тетради писала как курица лапой,- грустные воспоминания выливались из прошлого как забытый спокойный ручеёк.
   -И что? Учительница тебя ругала?- пытался догадаться Никита.
   -Нет. У меня была хорошая учительница. Да в прочем плохих учителей не бывает. Пусть даже они допускают ошибки, но и это является для нас уроком жизни. Надо ловить каждое слово, чтобы быть умным и справедливым человеком, а не превратиться в чурбана, который обвиняет учителей в том, что он стал глупым и двоечником, а сам палец о палец не ударил, чтобы повысить свой интеллект. Понимаешь, учителя призваны, чтобы подвести нас к жизни. С ними мы отправляемся в темный тоннель, в конце которого нас будет ждать огонёк познания. Но вот проблема: у учителя одна рука, а нас, учеников, много. И если мы не будем помогать преодолевать трудности, вырывать свою руку из его, заставляя всю работу проделывать за нас, то мы так и останемся в тёмном тоннеле, погубив и нашего учителя, введя его в мир разочарования,- Виктории было приятно говорить высоко пафосные слова в адрес школы и учителей, так как воспоминание о десятилетней дороге туннелем были для неё приятными.
   -Ты так красиво сказала. А ты сама в это веришь?- недоверчиво спросил Никита.
   -Верю.Могу ещё долго говорить хорошего о школе и учителях, -парировала Виктория.
   -Тогда почему ты не любила первый класс?- спросил Никита, замечая в словах Виктории противоречия.
   -Потому что не любили меня... Меня воспитывала тётушка...И когда она видела мои грязные тетрадки, то заставляла их дописывать до конца только одной фазой... "Виктория- свинья, если у неё такие тетрадки ". Вот. А потом ровно неделю она не давала мне новой тетрадки. Учительница сперва делала замечания, списывая отсутствие тетради на мою несобранность, неорганизованность, а потом, разобравшись в чём дело, она стала покупать мне тетрадки, вот только не позволяла брать их домой,- исповедовалась Виктория, и в её словах была затаённая горечь обиды на Нону Аполлоновну.
   -А почему ты воспитывалась тётушкой?- удивился Никита.
   -Мои родители рано умерли. Они попали в аварию,- ничего не скрывала Виктория.
   -Тогда ты знаешь, как жить без мамы?- печально спросил Никита.
   -Да... Но мама всегда с тобой. Этот тот человек, который своего ребёнка не покинет никогда, будет связана незримыми нитями. Вот моей мамы нет, но когда я делаю что-то плохое, то мне всегда становиться стыдно, словно на меня с укором смотрит мама,- искренне призналась Виктория.
   -Тогда почему у меня не так? - возмутился Никита.- Надо мной все смеялись, издевались сегодня на утреннике, а мама молчала...
   Далее Никита горячо и страстно описывал события утренника, обливая воспоминания слезами.
   -Никита, ты не прав. Мама не молчала. Она руками учительницы увела тебя с праздника. Потом она сделала так, чтобы поломался мой автобус, и мы встретились. Она не хотела, чтобы ты был этим вечером один. Хоть мы с тобой мало знакомы, но ты стал для меня очень дорогим человечком. Веришь?- убеждала Голомышкина мальчугана, что чудеса бывают на земле.
   -Это правда?- недоверчиво переспросил он.
   -А ты как думаешь?- желала, чтобы мальчишка принял решение сам.
   -Я тебе верю. Мне стало так хорошо, когда я встретил тебя, - доверчиво и очень спокойно мальчишка поверил в земное чудо, сотворённое неземным ангелом.
   -Вот и хорошо,- обрадовалась Виктория, что груз обиды упал с души у ребёнка.
   -Тётя Вика, а как вы думаете, может, моя мама хочет, чтобы вы стали моей новой мамой?- раскрыл мальчик свои потаённые надежды.
   -Мамой?- Виктории так сильно кольнуло сердце, казалось, принизанное миллионами ядовитых стрел, а это просто слёзы, слёзы душевных терзаний, покрывали мутной пеленой окружающий мир.
   -Тётя Вика, ты плачешь?- испугался Никитка.
   -Нет... Нет...,- пыталась скрыть Виктория свою слабость.
   -Я же вижу,- возмутился Никита, замечая, как Виктория смахивает солёные капельки с разгорячённых щёк.
   -Я...Это наверное, грипп,- снова оправдывалась Виктория, но надрывный голос, дрожание рук выдавали её боль.
   -Тётя Вика, не надо... не надо...- уже Никита готов был расплакаться.
   -Никита, маму никогда я заменить не смогу. Твой папа и мама очень сильно любили друг друга, поэтому родился ты. Тебе нужно подождать, и отец найдёт хорошую женщину, полюбит её, и она станет твоей мамой. Вы совьёте вместе уютное гнёздышко... А я птица из чужого пустого гнезда, я могу тебя приютить, я могу тебя согреть, но твоя семья, твой отец будет в другом месте. Тебя туда будет манить. Понимаешь?- уже более спокойным голосом объяснялась Виктория.
   -Ясно, ты не хочешь быть моей мамой,- обиделся Никита и пошёл прочь.
   -Хочу, очень хочу,- крикнула Виктория на всю улицу.- Но я не могу. Я бессильна перед законами общества.
   -Ты не можешь? Ты просто не хочешь?- не верил Никита в искренность Голомышкиной.
   -Никита, подожди,- пыталась догнать Виктория мальчугана.
   -Ничего не говори больше,- продолжал обижаться Никита, но всё же остановился.
   -Никита, Отец- это твоя семья, он любит тебя за двоих, и за себя и за маму, поэтому не заставляй его делиться тобой с чужим человеком, то есть со мной. Я же говорила, что ты стал дорог мне, твои обиды я болезненно воспринимаю. Давай будем, если позволит отец, близкими друзьями. Друзья- это тоже хорошо,- пыталась добиться перемирия Виктория.
   -Надо же с чего-то начать,- уступил мальчик уговорам ранимой женщины.- Но я не хочу никого, кроме тебя. Обещай, что когда-нибудь ты всё равно станешь моей мамой.
   Виктория ответила молчанием. А что она могла ответить? Ведь каждый шаг к чужому дому для неё невыносим: она уводит небом данного сына из своего покинута гнезда. Своим сломанным крылом нереализованного материнства она отталкивает милого сердцу мальчугана. Хотелось бы отчертить непроходимой стеной себя от всего общества, хотелось бы жить в мире только вдвоём с этим маленьким доверчивым созданием... Но есть его отец, который затаил в душе обиду на Голомышкину, которая решила заняться самоуправством, украсть его сына. Но есть её муж Руслан, который играет ею как марионеткой, не даёт её покоя. Но есть много разных НО, которые останавливают её.
   Ведь сколько раз думала Виктория, что её бездетность не спроста подарена ей судьбой. А вдруг она не сможет быть хорошей матерью, не сможет воспитать человека, устанет от полной зависимости себя от беззащитной малютки? Вот только откуда эта одержимость, желание быть мамой?..
   -Я обещаю, что в моих мечтах и желаниях это сбудется. А жизнь нас всех рассудит,- наконец ответила она.
   -Я всё равно сделаю так, что ты будешь моей мамой. Я тебя не отпущу,- решительно проговорил последние слова мальчик.
   -А я тебя,- со слабой улыбкой ответила несчастная женщина, понимая, что это невозможно.
   Уже, молча, они вошли в подъезд. Так же на мгновение замерли перед входной дверью, каждый опустив глаза вниз.
   - Никита, я пойду. Позвоню и пойду,- дрожащей нерешительной рукой Виктория коснулась звонка.
   Стала медленно спускаться вниз, а Никита провожал её неотрывным печальным взглядом.
   Виктория, повернувшись, стала так, чтобы отец Никиты не заметил её, но она могла наблюдать за действиями ребёнка. Никита, опустился на корточки, стал смотреть через железные, ажурные перегородки перил на свою маму. Казалось, прошла целая вечность, пока Родион Петрович открыл двери.
   -Заходи,- сразу так он обратился к сыну.
   Никита продолжал сидеть и смотреть на Викторию, печально улыбаясь. Голомышкина поняла, что Никита не уйдёт с лестничной площадки, пока не уйдёт она. Поэтому лёгкими шагами она стала спускаться вниз этажами, сделала на прощание медленный жест рукой, сопровождая его печальной улыбкой.
   -Никита, холодно, заходи,- потребовал уже растерянно отец.
   -Как скажешь, - согласился Никита и побрёл в квартиру.
   -Где ты был?- начал допрос с порога отец.
   -Там, где ты меня оставил,- грустно отвечал сын, медленно снимая дублёнку.
   -А где я тебя оставил?- замер в замешательстве отец.
   -Там, где я был,- также апатично отвечал малыш.
   -А где ты был?- продолжал играть роль глупца отец.
   -Там, где меня уже нет. Я хочу спать,- не обращая внимания на отца, Никита побрёл с этими словами в свою комнату.
   -Ник, может, ты покушаешь?- поинтересовался заботливый отец.
   -Меня, покормила мама,- желал сказать лучше неправду, но произнести любимое своё слово.
   -Мама...- растерялся Родион Петрович.
   -Ник, у тебя температура? Может, вызвать врача?- не на шутку испугался отец.
   Подбежав к нему, стал пробовать лоб, теребить сына за руку.
   -Нет, лучше приведи мне маму. Мою маму...Я её нашёл, а ты её обидел...- после этих слов Никита замолчал и не желал реагировать на расспросы отца.
   Когда Родион Петрович понял, что расспросы бесполезны, оставил сына в покое.
   Это происшествие подарило Родиону впервые бессонную ночь. Он словно впервые заметил, что слово мама стало подозрительно часто встречаться в лексиконе его сына. Ребёнку не хватает тепла, внимания- это Родион понимал, но выхода из сложившейся ситуации он не находил. Привык жить отшельником, женщины его не интересовали: ни одна за шесть лет не вызвала бурю эмоций в его сердце. Он помнил свою Елену Прекрасную, а помыслы о женитьбе считал порочащей её память изменой.
   Пропасть между ним и сыном росла: сыну нужна мама, а отцу не нужна жена.
   Этой ночью он часто заходил к сыну, слушал его ровное дыхание, сидел рядом с ним на кровати, все время репетирую утренний разговор.
   А Никита, словно чувствуя присутствие отца, просыпался, всматривался в темноту, стараясь не пошевелится, чтобы не выдать себя.
   Утром произошло чудо. Родион Петрович встал чуть свет. Приготовил завтрак для сына, оделся в солидный костюм для работы и пошёл будить сына.
   -Сын, подъём. Завтрак хоть и пригорел, но он зато готов,- весёлым тоном обратился отец к сыну.
   Никита сделал вид, что не слышал.
   -Никита, поднимайся. У тебя сегодня появился шанс впервые за полгода не опоздать
   в школу. Я посмотрел расписание. Первым уроком твоя любимая математика. Никита, - словно, оправдываясь, уговаривал Родион сына.
   Никита продолжал играть в молчанку.
   -Никита, давай за завтраком обсудим сценарий нашего новогоднего праздника,- по всем этим фразам было заметно, что Родион Петрович решил начать новую жизнь.
   Никита с неохотой пошевелился, повернулся к отцу лицом, так как уж очень хотелось увидеть образ преобразившегося папы.
   -Никита, я же вижу, что ты уже не спишь. Поднимайся, иди завтракать, - при этих словах Родион Петрович выдавил из себя улыбку, которая абсолютно не украшала его, а, наоборот, придавала его лицу глуповатого выражения.
   -Пап, ты в календарь смотрел?- тихо прошептал Никита.-Двадцать девятое декабря. Каникулы. Можно я посплю ещё.
   -Как каникулы?- искренне удивился отец.
   -Две недели,- уточнил Никита.
   -Сын... Нам надо поговорить,- снова приобрёл решительность Родион Петрович.
   -Говори,- согласился Никита, а сам, показывая своё безразличие к разговору, даже не открыл глаз.
   -Никита, я решил жениться,- приступил сразу к главному Родион Петрович.
   Никиту словно током подбросило с кровати.
   -Как? - испугался мальчишка, что в доме появиться другая мама- не Виктория.
   -Я решил, но ещё не знаю на ком,- насторожился реакцией сына отец.- Какую маму ты хотел бы иметь?
   -Её должны звать Виктория...- весело затараторил Никита,- У неё должен быть печальный взгляд, она должна уметь делать белых птиц, и должна любить кривые ёлки...А это её берет...
   Никитка достал из-под подушки берет Виктории, который он хранил со времени той снежной прогулки.
   -Сын, а мы случайно не Золушку ищем. Только вместо туфельки этот берет.
   -Пап, поехали сейчас к ней. Я прошу,- стал умолять Никита отца.
   -Одевайся, - неизвестно откуда появилась такая решительность у Родиона Петровича.
   Глядя на такой задор сына, счастливый огонёк в его глазах, у Родиона Петровича подсознательно просыпалось чувство симпатии к этой незнакомке.
   Никита бежал по улице, казалось, обгоняя ветер. Родион Петрович постоянно его окликал, так как не успевал за этим Амурчиком.
   Через некоторое время Никита растерянно замер на перекрёстке.
   -Пап, я не помню куда дальше....- Никита стал плакать от отчаяния.
   -Сын, не переживай, найдём мы твою золушку. У нас есть берет,- утешал Родион Нкиту.
   -Как мы её найдём?- не верил обещаниям отца мальчуган.
   -Наймём собаку- ищейку,- пытался пошутить отец, вызвав тем самым ещё больший поток отчаянных слёз.
   -Папа, она обещала стать моей мамой, если ты разрешишь. Ты ей разрешишь?- жаловался мальчуган.
   -Она хоть красивая?- так, между прочим, поинтересовался Родион.
   -Мама другой не бывет..- с этими словами Никита поплёлся домой.
   Родион решил взять сына на работу, чтобы не оставлять наедине с его печалью.
  
   Эта ночь принесла бессонницу и Виктории.
   Вернувшись домой, она застала там мужа. Одев домашние тапочки, халат, включив громко телевизор, уже загромоздив журнальный столик грязной посудой, Руслан издавал неприятный храп с дивана.
   -И этого человека я любила?- удивлялась сама себе Виктория.
   Словно по мановению волшебной палочки Руслан проснулся.
   -Моя дорогая жёнка вернулась домой?- ехидно обратился он к ней.
   -Убери за собой, свинья,- неизвестно откуда взятая ненависть выплеснулась на это ничтожество.
   -У тебя появился характер?- продолжал издеваться Руслан.
   -С каких пор стервозность стали величать проявлением характера?- рассмеялась в лицо ему Виктория.- Этот характер привлёк тебя в твоём Адусике?
   -Ох, как мы заговорили?- тоже стал в позу ненавистный муж.
   -Ох, как мы низко пали. Стали торговать телом ради карьеры, - пыталась уколоть больнее.- Что не подошли твои услуги? Простоват и неинтересен?
   -Я тебя..- пытался замахнуться рукой на Викторию Руслан, действительно взбешённый её словами.
   -Только тронь- убью,- словно звериным голосом прокричала Виктория.
   Руслан отступил.
   -Неохота связываться..- сделал несколько шагов назад.- С квартиры я не уйду.
   -У нас квартире всегда не хватало половой тряпки. Можешь остаться на время,- язвительно прошипела Виктория и ушла прочь.- Я рада, что у нас нет детей. Плодить таких подонков как ты я не хочу.
   -Что за грязь развела ты в квартире,- вспыхнул от злости Руслан.
   Так же быстро он метнулся к белым бумажным птицам, стал их топтать, рвать руками.
   -Не смей,- испуганно бросилась защищать их Виктория, так как они принадлежали Никитке.
   Она настолько сильно толкнула Руслана, что тому понадобились некоторые усилия, чтобы удержать равновесие.
   -Полоумная,- стал ругаться он, и со злости толкнул недавно купленную кривобокую елку.
   -Зато уже свободная от тебя..- шептала эти слова со слезами, чтобы успокоить себя, вернуть уверенность в возможности счастья, в возможности быть мамой Никиты.
   В квартире на втором этаже собрались две грозовые тучи, заряженные непроходимой ненавистью. Руслан злился на Викторию, не мог простить ею брошенные в лицо унижения, горькую правду, а ещё больше он удивлялся тем переменам её внутреннего мира, которые произошли за эти дни. Она стала сильнее, уже не поддается его угнетающему влиянию. А ведь ему так нравилось ощущать превосходство над ней. Над такой красивой, элегантной, умной женщиной. За годы их замужества он как паук наблюдал за ней, выпивая по капле все её силы. Из наивной, прекрасной, перспективной девушки она превратилась в угловатую, неуверенную в себе женщину. Он властвовал над нею, он унижал её, внушая ей чувство влюблённости, чтобы больше привязать к себе. А вот сейчас она снова воспрянула, появился огонёк в её глазах, она стала снова прекрасной, волевой, что Руслан болезненно ощущал потерю власти над нею. Ведь во время их скандала он восхищался её красотой, грацией пантеры, а ненависть вспыхивала тогда, когда он понимал, что вернуть птицу в клетку будет невозможно...
   Виктория длительное время стояла на балконе, захватив только лёгенькую кофту. Морозная ночь пронизывала её своим холодом, слёзы уже перестали литься, а она занималась самоедством.
   -Никитка, я недостойна быть твоей мамой. Я...Обречена на грусть и страдание, а детей должны воспитывать счастливые люди. Как я сделаю тебя счастливым, если не знаю, что такое счастье.
   В руках она теребила одну помятую белую птицу. На ней было написано "Тёте Вике...".
   Виктория, уходя с балкона, нервно сжав птицу в кулаке, положила её в карман кофты.
  
   Глава 20
   Рано утром Викторию разбудил телефонный звонок. Настолько подавленная и несчастная после вчерашнего вечера, она даже не отреагировала на его первые позывы. Поэтому, звонкий и свободный, он будоражил сонную тишину квартиры, он пробегал по всем закоулкам, дразнил своей бодростью и неутомимой силой.
   -Да,- послышался сонный голос Руслана, который не выдержал телефонного шантажа.- Кого ? Мою жену? Хорошо...
   -Вика тебя...,- таким же полусонным голосом прокричал Руслан и поплёлся на облюбованный им диван.
   Виктория не спешила ответить, не делала спешных шагов, желая, чтобы терпение звонившего иссякло, и он первым бросил трубку.
   -Алло,- тихо прошептала в трубку телефона.
   -Милочка, к тебе муж вернулся. Зачем же было вчера устраивать показуху на работе,- послышался противный голос в трубке телефона.
   Узнав голос секретарши Любаши, Виктория не стала с ней объясняться, начинать впервые утренний конфликт, когда для подкрепления духа она даже не выпила кофе. Поэтому Виктория медленно, но уверенно опустила трубку. Всё отдалённее и отдалённее звучал ехидный голос Любаши с её извечными колкостями и замечаниями. И вот уже гудки. И снова Виктория осталась одна со своими мыслями. На мгновение замерла возле телефона, так как была уверена, что Любаша перезвонит. Так и случилось.
   -Один, два,..,- посмотрела на себя в зеркало Виктория,- три, четыре,- взъерошила на голове волосы,- пять, шесть, семь...
   И только на десятом счёте она снова подняла трубку.
   - Как это понимать? Ты не явилась на работу, да ещё бросаешь трубку, когда звонит секретарь начальника,- возмущалась Любаша на другом конце провода.
   -Не набивай себе цену. Говори, что произошло?- холодно и равнодушно спросила Виктория.
   -Звонили из фирмы "Гротеск". Просили тебя перезвонить....Если ты упекла начальника в больницу, то это не повод для того, чтобы не выйти на работу,- произнеся слова с издёвкой, Любаша бросила трубку.
   А ведь и действительно сегодня должен быть последний рабочий день. Двадцать девятое декабря. Три дня до Нового года. В принципе, по традиции компании сегодня только организовывались поздравления сотрудников, устраивались праздничные столы. А Виктория, не любительница всего этого, освобождалась от посещения работы в этот день .Семён Семёнович всегда давал ей отгул.
   Часы показывали, что ещё ровно час до начала рабочего дня. Выходит, что Любаша заявилась на работу заранее, возможно занимается сейчас подготовкой сюрприза для сотрудников. А вот персонально для Виктории она готовит злую шутку. Даже сейчас молодая женщина усомнилась в том, что ей действительно нужно позвонить в компанию "Гротеск".
   - Вика, приготовь завтрак, - по старой привычке, без "доброго утра", обратился немного взбодрившийся Руслан к жене.
   -Бог подаст, - проговорив эти слова, Виктория со страшным шумом захлопнула за собой дверь спальни.
   -Опала не прошла, - почесав затылок, нерадивый муж, отправленный в отставку, поплёлся на кухню.
   Там, произведя досмотр шкафчиков и холодильника, определил, что еды там ему не найти. Лежало пару каких-то сырков, кефир, конфеты, но это для него не было едой.
   Обиженный, он сел на стул, попрыгал, покрутился, но ничего не изменилось.
   -Вика, я хочу жрать, кушать, хавать...- пытался устроить очередную сцену своей екс -жене.
   Виктория быстро одевшись, наложив макияж, залетела быстрее ветра на кухню. Инстинкт самосохранения заставил Руслана прикрыть голову. А когда жена схватила кухонный нож, то завизжал как маленький поросёнок, который узнал о своей участи.
   -Вика, не надо. Я молод и красив, - умолял он свою жену.
   А та, рассмеявшись в ответ, бросила нож в раковину, вывалила туда же килограмм картошки и сказала:
   -Чтобы оставаться молодым и красивым, ты должен кушать. Картошку приготовишь сам. Кожуру в мусорное ведро, а не в водопровод. Ясно.
   Когда Руслан понял, что стал посмешищем, то стал искать себе оправдания:
   -Я тебя рассмешить хотел.
   -Рассмешил. Такого шута горохового я дано не встречала, - Виктория даже не смотрела на него, а занималась приготовлением кофе.
   -Ты слишком много на себя берёшь,- наконец возмутился Руслан.- Ещё одно оскорбление и я за себя не ручаюсь. Я мужик, как ударю...
   -Тогда ты перестанешь быть не только человеком, но и мужиком...- ни капельки не боясь гнева своего мужа, ответила Голомышкина.
   -Что?- уже нервничал Руслан, понимая, что самообладание и собранность позволяют Виктории сейчас одержать верх.
   А он выглядел сейчас действительно посмешищем: криво наброшенный халат на распашку, только на одной ноге был носок, волосы торчали в разные стороны, лицо было помято от неудобного лежания на жёстком диване всю ночь.
   -После Нового года займёмся разменом квартиры, - уже захлопывая входную дверь, сказала Виктория.
   -Квартира моя. Я никому её не отдам, - уже ругался с тишиной и молчаливыми стенами никому не нужный мужчина. А вчера он имел всё.
   Руслан, недолго думая, стал тоже собираться. Ему предстоял сегодня решительный бой: на корпоративной вечеринке вернуть хорошее к себе расположение Адусика.
   Одевшись в шикарный костюм, который, к его великому счастью, не перенёс в квартиру начальницы, понёсся на работу.
   Виктория, имея в запасе время, не спешила попасть на своё рабочее место. Её не покидало ощущение того, что сегодня случится что-то плохое. Она была обессилена после вчерашнего, приближение прекрасного праздника и угрожающее одиночество, казалось, взяли над нею полную власть. Она ожидала прекрасного чуда, надеясь, что с последним ударом Курантов она начнёт новую жизнь, но ядовитое существо под названием неуверенность подтачивало её изнутри. Идя заледеневшими улицами, терпя несносную тесноту городского транспорта, Виктория не могла найти в себе сил проснуться. Нет, не от физического сна, а от сна её жизни. Ведь сон её жизни так насыщен кошмарами, которые постоянно к ней возвращаются, что молодая женщина забыла абсолютно о светлой стороне жизни. Она забыла о доверии, ведь за период своего замужества она растеряла всех своих подруг, перестав доверять даже самой себе. Доверие перешло в разряд негативных чувств. Волчонком она смотрела на мир, сожгла дневник своей юности, боясь, что кто-то может пробраться к ней в душу через его страницы. Она всегда опускала взгляд, когда встречала прежних знакомых, словно чувствовала в себе вину за разрыв между ними. Так вышло, что Виктория осталась одна на безлюдном острове, да вот только из зарослей за ней неустанно следят призраки прошлого, палачи её будущего. Она сознательно сковала себя цепями одиночества, только работа оставалась той маленькой отдушиной, которая демонстрировала на не очень качественной киноплёнке события из настоящей жизни. Ведь в конструкторском бюро было всё: проявление неземной любви в образе Семёна Семёновича и его жены, проявление нечеловеческой глупости в образе младшего сотрудника Пети. Ведь Виктории часто замечала как Петя, совершив очередную глупость, садился за свой рабочий стол в уголке общего кабинета и бурчал себе под нос, уверяя всех и, прежде всего, себя, что если бы он вместо Семёна Семеновича руководил предприятием, то давно уже бы имел колоссальные успехи. Видать где-то глубоко в душе у него засел комплекс маленького человечка, несостоявшегося Наполеона: свято верил, что только на руководящих должностях можно чего-то достичь, а вот высокие посты люди получают не заслуженно, всё путём подкупа, и ему, бедному Петеньке, никак не пробраться наверх с его умственным потенциалом и амбициями.
   Каринка Петеримова- нонсенс в понимании Виктории. Родив ребёнка для себя, так как уже требуют годы, и отдала на воспитание престарелой маме. То и дело на работе она жалуется, что ребёнок стал непослушен, что бабушка его разбаловала, но палец о палец не ударит, чтобы что-то изменить. Да ещё взяла новомодную американскую привычку, чтобы ребёнок называл маму по имени и считал её своей подружкой. Вот так для своего сына она стала Каринкой, у которой можно выманить деньги, если устроить истерику на улице, которую можно не слушаться, так как видит её раз на месяц и то только на какие-то два часа.
   Была Валюшка Ибрагимова, которая, сделав себе яркий воинствующий макияж восседала на стуле, подложив подушку, а иначе она не доставала до стола. Вот так и сидела за столом целый день: болтала ногами, рассматривала свой маникюр и злобно поглядывала по сторонам. Виктории она казалась какой-то ненатуральной. Ведь она миниатюрна, изящна, имеет правильные черты лица, но, вводя всех в заблуждение, играла роль вульгарной, грубой женщины. Зачем?
   Вспоминая по дороге свой коллектив, Виктория так и не могла выдавить из себя ни малейшего желания вновь оказаться в их обществе. Что-то надломилось в ней: либо последние события стали последней каплей в переполненной чаше терпения, либо Виктория стала другой. Мерилом её жизни, её совестью стал Никита. Такой маленький, но серьёзный человечек перевернул весь её внутренний мир. Он заставил Викторию искренне смеяться, научил жить ради других, научил быть белой птицей...
  
   -Явилась. Опоздание десять минут,- манерничала Любаша и что-то записывала в свой блокнот.- Я всё доложу Семен Семёновичу.
   -Что доложишь? Что я опоздала на праздничный банкет. Так нет же. Петя только что побежал за горячительными напитками. Я вовремя. А салатики нарежете сами, не царское это дело,- подойдя очень близко к столу, наклонилась над Любашей.
   -Тебя на банкет никто не приглашал,- нервничала Любаша.
   -Зачем тогда звонила, красавица ты наша?- возмущённо прокричала Виктория.
   -Тебе вчера звонили из компании "Гротеск". Я забыла сообщить,- снова деловым тоном ответила Любаша.
   -Вовремя как всегда,- вырвала из рук Любаши листок бумаги с телефонным номером.
   Уже из своего кабинета, не раздумывая, Виктория позвонила, надеясь, что ещё не поздно для сохранности договора.
   -Здравствуйте, это Виктория Голомышкина из конструкторского бюро. Мне только что сообщили, что вы мне звонили. Извините,- начала она разговор с президентом компании " Гротеск".
   -Не беспокойтесь. Мы звонили вчера, чтобы пригласить вас на новогоднюю вечеринку. Если вы свободы, то мы вас ждём сегодня к 15-00 в нашем офисе. Вы же как-никак наши потенциальные партнёры,- очень приятный голос начальника звучал из трубки.
   -Я с радостью приму ваше приглашение, - неожиданно для себя быстро согласилась Виктория.
   -Мы вас ждём. Если передумаете, то запишите мой мобильный,- старался быть галантным начальник компании "Гротеск".
   -Спасибо. До свидания,- попрощалась Виктория и уже стала собираться домой.
   Пересмотрев некоторые документы, разложив их по местам, не удержалась от желания хоть на часок включить компьютер и завершить ещё несколько бумажных дел.
   Погрузившись в мир дел и забот, Виктория расцвела. Она словно одержимая стала браться за работу, с удовольствием пересматривать документы, где-то уточняя и подправляя чертежи.
   - Может, вы снизойдёте к нам, богиня,- смеясь, открыла дверь кабинета Карина Петеримова.
   -В чём дело?- сдержанно поинтересовалась Виктория.
   -Праздник начинается, а нашего трудоголика нет за столом, - уже пробиралась к рабочему столу Карина, приняв вопрос Виктории за приглашение.
   -Меня не приглашали,- резко обрезала разговор Голомышкина и снова уставилась в компьютер.
   - А я зачем пришла? Конечно, чтобы тебя пригласить, - уселась на стол Карина, разметав, словно нарочно, все документы.
   -Спасибо, я сейчас ухожу домой, - стала уже нервничать из-за настойчивости сотрудников Виктория.
   -Никуда ты не пойдёшь. Мы тебя не отпустим. Сейчас мы позвоним ещё твоему мужу, пусть приезжает, хоть повеселит нас,- словно обухом ударило такое предложение.
   -Думаю, не стоит звонить. Я вас и сама как-то повеселю,- резко поднявшись с рабочего места, выключила компьютер и пошла за ликующей Кариной.
   В зале для совещаний её ожидала удивительная картина: Петенька был уже пьян, восседал во главе стола, а на голову нахлобучил плавательную шапочку. Виктория догадалась, что он играл роль Семёна Семёновича. Любашка туго заплела волосы в хвост, как это часто делала на работе сама Виктория. Она сидела и гримасничала с бокалом шампанского рядом с Петей.
   Всем было весело, вот только от увиденного Виктория пребывала в полном шоке.
   -Вика, у нас сегодня карнавал. Все должны быть в масках. У тебя есть маска?- смешливо обратилась Любаша к Виктории, продолжая гримасничать.
   -Нет,- кратким был её ответ.
   -Тогда возьми маску зайчика. Вот. Мы для тебя её приготовили , - бросила резко маску Валюша и рассмеялась ещё громче.
   -Спасибо за заботу, - Виктория помяла маску и выбросила так, чтобы все видели.
   -Не хочет она дружить с нами, - играя разочарованную, ответила Валюша.
   -Как мы теперь будем страдать от этого, плакать, - в том же духе ответила Любаша.
   - Бюро сегодня должно веселиться, - издал указ Петя, который еле держался на ногах, а его плавательная шапочка съёжилась на его макушке, высвободив грязные рыжие локоны.
   -Поддерживаю,- вторила ему Карина.
   -Приказ начальника- закон для нас, - подыграли Любаша и Валюша.
   -Вот только Голомышкина не улыбается. Не уважает она начальство,- подметила Валюша.
   -Так она, наверное, метит сама в начальники. Ты думаешь, зачем она Семёныча в больницу упекла,- колола как можно больнее Любаша.
   -Вы тоже хороши, устроили пир во время чумы,- держала себя в руках Виктория и отвечала ненавистным ей людям.
   -Святоша явилась, - надменно произнесла фразу Валюша.
   -Девочки, прекратите склоки,- не удержалась Карина, которая ощущала уже приближение бури.
   Но на неё никто не обращал внимание.
   - Она нам завидует. Нам весело, мы счастливы, а она только кривую улыбку может из себя выдавить,- вторила ей Любаша.
   -Зачем вы несовершеннолетних спаиваете? Смотрите, как вашего мальчика развезло,- кивнула Виктория в сторону Пети.
   Петя действительно вышел из-за стола, пустился в танец под музыку, которая звучала, возможно, в его голове.
   -А ты за него не беспокойся. Он у нас начальник. Ему всё можно. Поучись у него как нужно подсиживать начальство,- продолжала изливать оскорбления Валюша.
   -А сама, небось, спишь и видишь, как бы занять место Семёныча. Только мозгов на это не хватает. Молодые-то будут пошустрее тебя, - снова вспоминала злым словом начальника Любаша.
   -По-моему, эта идея вылетает только из ваших красивых уст. Может, вы мечтаете видеть меня своим начальником?- начинала операцию наступления Виктория.
   -Ты только послушай, как эта дама с нами разговаривает. Слова так и льются, - очень громко рассмеялась Любаша, реагируя на речь противника.
   -Ещё и на вы нас называет, - подхватила насмешку Валюша.
   -Всё с меня хватит,- крикнула возмущённая Карина,- Я ухожу.
   Она действительно была возмущена начавшимся поединком, а ещё, приняв сторону нейтралитета, она казалась здесь лишней. На неё никто не обращал внимание.
   -У вас заниженная самооценка, и образования ни на грош, если вы что-то смешное нашли в моих словах, - удивлённо посмотрела на опьяневших сотрудниц Виктория, подсознательно провожая уход Карины взглядом.
   Никому не пришло в голову в этой перепалке её остановить. Страсти в комнате накалялись.
   -Голомышкина, опустись на землю. Мы здесь все такие. А таких, как ты, мы не любим,- продолжая смеяться, продолжал беседу Любаша.
   -Вот чем ты лучше нас? А?- вызвала на словесный поединок Валюша.
   Виктория ответила гордым молчанием.
   -Ты такая же как и мы... У тебя нет детей. И у нас. Ты не достойна стать матерью,- язвительно произнесла Любаша и залпом выпила бокал вина.
   - Муж тебе изменяет. То уходит, то приходит. Ты не нравишься мужикам. А?- продолжила казнь Валюша.
   -Ты думаешь, что красавица? Может, только стареющая, - глядя сквозь изогнутое стекло бокала, говорила Любаша.
   -Сплетница, стерва, а иначе не были бы такими интересными наши перепалки на работе. Помнишь закон физики: одинаково заряженные частицы отталкиваются, - умничала Валюша.
   -Девочки, танцуем,- вмешался в разговор Петя, вытанцовывая свои смешные па около Любаши.
   -Отстань, - оттолкнула Петю Любаша и продолжила.
   -Гломышкина, ты бежишь от нас, потому что такая же дрянь,- пыталась сделать вывод из разговора молодая секретарша.
   -Ну, это ты слишком,- возмутилась Валюша.- Мы начинающие дряни, а вот она... Викулик старше нас.
   Виктория молчала, но каждое слово ложилось камнем на её сердце. Предчувствие не обмануло- сегодня состоялся день казни её души. Впервые за столько лет она остановилась, впервые за столько лет у неё нет сил на завтрашний день. Она напоминала молодого оленя, который, убегая от своры собак, бежал быстрее ветра. Но силы его иссякли, и он чувствует, как в него уже впиваются клыки псов, а земля, обагрённая кровью, становиться всё ближе и ближе. Её недруги правы, казалось бы, продвигаясь вперёд в жизни, она топталась на месте. Замечая недостатки людей, она не обращала внимания на свои. Также как и все, она сложила крылья, позволила белые перья от рождения очернить.
   В том, что её гнездо разорено, виновата она сама: не уберегла тонкую связующую нить между нею и мужем.
   Ощущая вокруг себя ликование пьяных сотрудниц, Виктория всё же оставалась обездвиженной. Напоминала застывший камень, который постепенно рушиться от солёных волн. Включён был счётчик последних минут жизни. Они стали такими желанными в это мгновение, создавая иллюзию того, что Викторию уже ничто не держит на этой грешной земле. Внутри всё оборвалось: нет желаний, исчезли мечты, сожжены надежды, и только противный голос Любаши свидетельствует о том, что безликий, жестокий мир ещё не отпустил несчастную женщину. Голос Никиты, эта маленькая ниточка счастливой её жизни, звучал всё отдалённее и отдаленнее. В последнее время, живя в плену самообмана, представляя себя мамой Никитки, нарочно забыла о том, что она всё же остаётся для малыша чужой. И только чудо позволило б ей приблизиться к нему, занять частичку его сердца. Всему виной предпраздничные дни... Говорят, под новый год, что не пожелаешь... Вот и пожелала Виктория быть мамой, пожелала никогда не разлучаться с Никитой... И что... Двадцать девятого декабря её заклеймили, словно на лбу выжгли - "НИЧТОЖЕСТВО, ДРЯНЬ..." Она покорно сидит в обществе таких же как она пустоцветов, выслушивает их оскорбления, беззаветно верит, разрывает своё сердце в клочья. Нет, нельзя назвать её слабовольной, впечатлительной. Нет, она- женщина, которая устала, устала от многолетнего обмана, устала жить иллюзиями любви, слышать ото всех, что она пустоцвет, наблюдать за нерадивыми мамашами, которые не ценят дарованную им ценность. Она устала слышать эхо пустой квартиры, она устала жить для завтрашнего дня, так как он утратил былую новизну, надежду на перемены. Она устала просыпаться каждое утро, и быть никому не нужной. Устала слышать комплименты от окружающих, но быть брошенной женщиной средних лет. Слова Любаши и Валюши уже давно звучали в душе Виктории, и вот сегодня они вырвались наружу, они стали обладать сознанием своей тюремщицы. Противостоять молодым сотрудницам она не могла, так как сама уже мечтала извести себя, молниеносно покончить счёты с надоевшей жизнью. Она отдалась во власть их злобы, зависти, ненависти.
   Валюша, Любаша и Петя устроили вокруг застывшего камня хоровод. Они праздновали победу, хмель вызывал ложную весёлость, а молчание Виктории они принимали как полную капитуляцию.
   -Я устала,- сильным шумом Любаша водрузилась на стул, который, казалось, убегал от неё.
   -А я хочу танцевать. Наша елочка, вся зелёная от злости, даже не шевелиться,- ликовала Валюша, говоря про Викторию.
   -Класс,- всё, что мог выдавить из себя Петя, чтобы проявить своё счастье.
   -Валюша, сядь, - в приказном тоне потребовала Любаша.- У меня уже в глазах рябит от твоего скаканья.
   -Не сяду. Я хочу танцевать,- не слушалась Валюша своего серого генерала.
   Постучав по резиновой шапочке, Петя вдруг произнёс:
   - Голосуем за нового начальника!
   Он стал метаться по кабинету, имитируя поднятые руки воображаемых избирателей, а потом снова закричал:
   - Моя кандидатура принята единогласно. Спасибо. Виват, Петя. Семёныч умер, да здравствует Петя!!!
   Он сорвал с головы плавательную шапочку и стал её топтать, истерически смеяться.
   Это событие вывело с оцепенения Викторию. От слов Пети её бросили в дрожь. Ей показалось, как чёрная туча покрывает тенью всё самое светлое на земле. Она не могла позволить, чтобы грязь коснулась такого прекрасного человека, как Семён Семёнович. Он никому не сделал плохого, он не заслуживает злословия в свой адрес. Пронеся в душе чувство вечной и преданной любви, он заслуживает только на свет, сияние звезды, а не на порочащие слова от какого-то подростка- глупца.
   Резко вскочив, Виктория молниеносно оказалась около Пети. Схватив его за шиворот, сильно тряханула его и бросила на стул, который находился рядом.
   -Убью, если ты накличешь беду. Если с Семёном Семеновичем что-то случиться, я тебя со света сживу, - стала яростно угрожать Виктория пьяному Пете.
   -Это как?- ехидничал Петя, не веря ни одной угрозе.
   Виктория так же молниеносно подскочила к окну, распахнула его, впустив долгожданный холод, резким движением подтащила расслабленного Петю к окну и прижала его спиной к подоконнику.
   -Полетишь вниз, не успев опериться. Понял, - хладнокровно обещала Виктория.
   Глаза её были наполнены яростью и отчаянием. Петя, как общипанный захудалый цыплёнок трепыхался под её сильной рукой. Ни жалости, ни сожаления.
   Потеряв крылья, Виктория теперь ясно видела бескрылых и испепеляла их взглядом, полным ненависти.
   -Ты что! Пусти его!!! - возмущённые, Любаша и Валюша бросились к отчаянной и отчаявшейся Виктории.
   -Пошли прочь. Я вас ненавижу. И себя ненавижу,- надрывно кричала Виктория.
   -Вика, успокойся. Он пошутил,- Валюша пыталась вырвать из рук решительной Виктории испуганного Петю.
   -Ты сошла с ума!- кричала испуганная Любаша.
   Сильным движением Виктория отбросила от окна Петю, даже не заботясь о том, куда он упадёт. Сев на подоконник, сильно выгнувшись на улицу, словно собиралась выпрыгнуть.
   -А разве вы не этого добивались,- после слов прозвучал истерический смех.
   -Вика,- уже не на шутку испугалась Валюша.
   -А что. Будет у вас собственное кабинетное приведение, которое буде являться под новый год, - продолжала смеяться Виктория.
   - Слезь с окна, - отчаянно кричала Любаша.
   -Зачем? Я буду являться приведением, в вы всем будете рассказывать какая же я дрянь была,- повествовала свою грустную историю Виктория.
   -Зачем ты так,- шла уже на попятную Любаша.- Мы пошутили...
   -Пошутили? А я нет... Я не хочу быть больше пустоцветом. НЕ ХОЧУ,- уже говорило сердце Виктории.
   -Вика,- испуганно смотрел Петя, который выбрался из-под стола, сел на полу и, кусая пальцы, наблюдал за происходящим.
   -Вот с кем вы будете праздновать новый год? А? С семьёй? А у меня нет семьи. Нет. Я отброс общества, некомплект. Где -то бродит моё счастье, вот только ко мне не спешит. А я пугало огородное, живу и смешу людей своей несостоятельностью,- сквозь слёзы стала исповедоваться Виктория.- Лучше на одно мгновение почувствовать себя белой птицей, над которой идёт белый снег, чем каждый день складывать в шкатулку серых будней.
   Виктория в своём отчаянии завораживала неподкупной естественной красотой. Она держалась руками за фрамугу окна, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Её глаза были полны слёз, но они не могли подавить внутреннего чувства совершенства этой молодой женщины. Еле заметно это сияние пробивалось извне, зачаровывало всех окружающих. Выбившиеся локоны волнообразно извивались, чувствуя прохладный ветер зимы. За её спиной шёл белый снег, но белая птица Виктория ещё была в плену своих заблуждений, предрассудков и внутренней печали...
   -Я тоже буду одна...- неожиданно призналась Валюша.
   Эти слова словно громом пронизали комнату, словно была открыта зловещая тайна.
   Любаша стояла широко открыв глаза от неожиданного признания подруги, ведь этим самым она идёт на перемирие с их общим врагом. Прошло мгновение, другое, ничего не происходило, ничего не менялось, только стало грустно всем, а взгляд каждого потупился в пол.
   -Я тоже буду одна, - сделав над собой усилие, Любаша сделала признание.
   Виктория посмотрела на неё с недоверием, но новость действовала отрезвляюще.
   Любаша подошла близко к Виктории, пристально посмотрела в глаза и сказала:
   -Подвинься, вместе веселее...
   Напряжение снял всеобщий смех. Виктория медленно спустилась с подоконника. А когда стала закрывать окно, то услышала неожиданную жалобу Любаши.
   -Что-то мне нехорошо,- неожиданно пожаловалась Любаша и села на ближайший стул
   -А кому сейчас хорошо?- в шутку перевёл жалобу Любаши Петя.
   -Меня тошнит. Мне плохо...- произнесла Любаша и упала без чувств.
   -Что с ней?- испугалась Валюша.
   -Воды. Полотенце, - потребовала Виктория.
   Она уложила на колени голову Любаши и стал делать ей компресс холодным полотенцем.
   Петя и Валюша замерли в растерянности.
   -Чего вы стоите? Скорую помощь вызывайте,- возмущалась Виктория бездействием коллег.
   Время казалось вечностью. Поистрепав друг другу души, они завершили свой пир во время чумы...
  
   А потом больничные палаты, предвзятое отношение врачей к пьяной пациентке, ожидание, ожидание, ожидание...приговора.
  
  
   Глава 21.
   Валюша вернулась домой. Больничные палаты её не привлекали, а даже пугали своей обречённостью и неопределённостью, поэтому, поручив беспокойство за подругу Виктории, попыталась как можно быстрее скрыться дома.
   Её квартира была многократным свидетелем хмельного состояния хозяев. Сначала это были увеселительные возвращения Валюшиной мамы. Когда с целым эскортом или даже одна, она всегда возвращалась, напивая песню. Потом это были юношеские попытки увеселения самой Валюши, когда крадучись, опираясь на стенку, она пробиралась к себе в комнату. Там, сбросив с кровати учебники на пол, что остались от дневной зубрёжки, не раздеваясь, укладывалась спать. Потом эту квартиру навещали такие же хмельные друзья и поклонники повзрослевшей Валюши.
   Похмельный синдром- способ уйти от реальности, но и реальность растраченной жизни.
   Находясь под впечатлением сегодняшних событий, Валюша не могла найти себе место от внутреннего беспокойства. Она ходила из комнаты в комнату, ощущая нехватку чего-то или кого-то очень дорогого.
   Даже не снимая пальто и сапоги, она прохаживалась по комнатам. Волнение и беспокойство не давали ей покоя. Она металась из угла в угол, но выхода не находила.
   Потом также стремительно бросилась к телефону, как к единственному связующему звену с окружающим миром. Стала нервной рукой набирать номер телефона, который нарочно сильно врезался в её память. Она не записывала его, но он чувство любви и благодарности вписался в её память. Это был номер Гришани. Гудки вызова звучали громко, а в перерывах между ними сердце Валюши билось ещё сильнее.
   Она мечтала услышать его голос, проверить, что он существует на этой земле, а не приснился ей день назад. Его низкий голос, надрывный смех успокаивали, заставляли чувствовать её самой счастливой женщиной на земле. Воспоминания будоражили настоящее, желая ворваться в сегодняшний день, требуя повторения тех счастливых минут общения.
   Молчание...Короткие гудки, и Валюша, обессиленная, опускается на кресло. Его нет, он не желает ответить.
   Валюша пошла вновь в прихожую, сняла пальто, сапоги. Постояв там, в темноте, несколько минут, прислушиваясь к шагам на лестничной площадке. А вдруг это он...
   Самообман дарил прекрасные минуты ожидания, но потом приносил болезненные минуты разочарования.
   Хмель, казалось, покинул её сознание, так как она стала спокойная, умиротворённая, её мысли, прояснившись, тяжёлым грузом властвовали над её душой. Не было беспечности, которую дарует алкоголь.
   Погасив во всей квартире свет, Валюша села удобно на диван и стала ждать... Молчание и мысли о Гришане позволяли мечтать, рисовать картины заветного будущего.
   Не могла сейчас объяснить, почему этот человек стал дорог её сердцу, да и требовались ли объяснения, когда тоска о нём тяготила душу.
   Понемногу вспоминались его слова. Удивлена была тем, что нравилась ему без макияжа, простой серой мышкой. Не нарушая тишины и умиротворения, Валюша спокойным шагом отправилась в ванну, чтобы умыться.
   А ведь действительно, без макияжа она другая: спокойная, молодая, беззащитная девушка. Под макияжем пряталась её натура- обиженная на весь мир девчонка.
   Хрупкая, миниатюрная, одинокая в этой жизни, разве могла она противостоять миру с наивным выражением лица. Нет, конечно же. И Валюша ещё в юности научилась прятать своё истинное лицо под толстый броский слой макияжа. Может, она становилась вульгарна, но одновременно с этим её внешность приобретала шипы, которые и отталкивали неприятелей.
   Усталость не прикасалась к ней вот уже несколько часов. Она сидела в темноте, мечтала и поглядывала украдкой на телефон. Как и любая женщина, она терпеливо ждала звонка...Постоянно боролась с желанием позвонить ещё раз Гришане. На мгновение решительность поднимала её с дивана, но внутренний голос снова заставлял отдаться во власть темноты и умиротворения.
   И вот долгожданный звонок.
   -Валюха, я всё осознал,- слышался пьяный голос Васи.
   Неожиданно нахлынувшие слёзы ввели в оцепенение Валюшу. Неужели это её удел- быть возлюбленной пьяного Васи.
   -Валюха, Новый год...- намекал пьяный мужчина на то, что желает быть принят в новогоднюю ночь.
   Валюша молчала, пребывая в каком-то кошмарном сне наяву. Выбор за неё сделало небо.
   -Приходи,- словно не своим голосом прошептала Валюша.
   -Я так и знал. Я так и знал,- ликовал Вася.- Может, я сейчас зарулю к тебе. Там то сё...
   Впервые Валюшу передёрнуло от осознания способа её жизни. Она терпит унижение от пьяниц, принимает их у себя, наполняя жизнь до отказа пьяным угаром, бранью, хмельными выяснениями отношений. Её жизнь звучала хриплым голосом шансона, звоном пустых бутылок, хлопаньем дверцы холодильника среди ночи. А сколько раз Вася дарил ей не смывающиеся тени синего цвета, причём только для одного глаза, исцарапанные щёки... И после всего этого она приглашает снова его в свой дом, в свою жизнь? А как же мечты о будущем? Как же галантный образ Гришани? Почему она так легко его отпускает? Неужели не осталось никакой надежды...
   -Нет,- приглушённо отвечает она после длительного молчания.
   -Как?- не заставило долго ждать возмущение Васи.
   -Я устала,- неизвестно зачем стала оправдываться Валюша.
   -Он снова у тебя,- ревностно произнёс пьяница, а язык его противно заплетался так, что и слов- то чётко не разобрать.
   - Иди ты, Вася, куда подальше, - выругалась Валюша, больше злая на себя, а не на ничтожество по имени Вася.
   -Я ща как отметелю. Поговори ещё мне,- прорычал пьяница и от возмущения стал противно икать.
   От отвращения у Валюши побежали мурашки по телу. Замкнутый и порочный круг её жизни трещал по швам, грозя в любую минуту разорваться. Видать, правдива истина жизни: птица, познавшая небо, в клетку никогда не вернётся. Так и Валюше одного простого общения с Гришей стало достаточно, чтобы понять, что существуют в этой жизни нормальные человеческие отношения. Что с дорогим человеком может быть хорошо, даже если он тихо посапывает на диване, мило улыбается на твою несуразную шутку, ненавязчиво заботиться о тебе каждую минуту, хмурит бровь, если чем-то недоволен. Жизнь может бить ключом даже без подпитки алкоголем, даже без выяснений отношений кулаками.
   -Ой йо, - звучал голос Васи, уставший от навязчивого икания.
   Валюша, выведенная из размышления таким красноречивым замечанием Васи, удивилась сама себе: почему она ещё не бросила трубку.
   -Вася, не приходи больше, - это были последние слова Валюши в опостылевшем разговоре с поклонником.
   А в это время Гришаня не скучал. Со своими друзьями, в очень престижном ресторане он прекрасно проводил время, даже не вспоминая о Валюше.
   Она стала тем эпизодом жизни, который как вспышка, ослепляет своей необычностью, но также стремительно угасает.
   Уходя от Валюши, даже тайно убегая, Гришаня боялся утреннего разговора. Дав себе слабину, он позволил близко подойти к себе, но это могло дать повод женщине думать, что она ему не безразлична. Гриша ей сочувствовал, познав её жизнь, удивлялся её несломлённому характеру, восхищался её оригинальностью мышления, её крохотностью и хрупкостью, но это было всё. Гриша за свою жизнь был избалован женским вниманием. Его привлекали лёгкие победы, кратковременные отношения, но пугали женщины с печальным взглядом, которых жизнь обожгла, и они искали твёрдое плечо, пытались себя оградить от всего мира заботливой каменной стеной. Он подозревал, что Валюша была цепкая как клещ, что, завязав с ней отношения, прошёл бы путь, наполненный страстными чувствами. Было б в их отношениях всё: любовь, ненависть, переживания, покой. Она была той женщиной, которая готова перевернуть мир, разорвать всё в клочья, но достигнуть своего. Она умеет гореть, но умеет и воспламенять чувства других. Гришаню на первых порах влекло к ней, но в то же время опасение не покидало его душу. Оказаться в омуте неуправляемых страстей ему не хотелось бы.
   Гришаня ошибался: он анализировал образ Валюши, затянутый в маску яркого макияжа. Впервые с нею повстречавшись, он познал её в миг душевных терзаний, когда в душе затеплилось старое безответное чувство к Родиону, когда она умирала от зависти к своей подруге Любаше, когда завоевать сердце Гришани- был для неё спортивный интерес, спор. Образ маленькой серой мышки, отрезвлённой холодным душем после шампанского, ему не запомнился. Он был манящим, но безликим. А ведь в старом потрёпанном халате, с мокрым волосом, небрежно зачесанным назад, Валюша предстала перед ним в правдивом своём обличии. И не знал он о том, что практически всю ночь, Валюша прислушивалась к его дыханию, инстинктивно охраняя его сон. Он был для неё всем в ту злополучную, но одинокую ночь: сердце от неведомой любви сгорало только у Валюши.
   Рано на землю опустился зимний вечер. Пасмурность дня добровольно отдала сумеркам власть. Одиночество опустилось на землю, застилая собою солнце для многих.
   В то время, как проводилась первая диагностика организма Любаши, Виктория медленно плелась домой.
   Неожиданно позвонил мобильный.
   -Виктория, зайди сейчас ко мне. Тебя кто-то желает видеть,- интриговала Нона Аполлоновна племянницу.
   -Тётя, я устала, - говорила искренне Виктория, совершенно опустошённая.
   -Я сказала! Всё я тебя жду, - в приказном тоне потребовала тётушка и бросила трубку.
   -Сумасшествие, - пробурчала Виктория и поменяла траекторию своего свободного падения.
   Без мыслей, без переживаний шла она холодными улицами. Это было то мгновение, когда наступающий сумрак вступает в неравную борьбу с уличными фонарями. Она шла, замедляя шаг нарочно, чтобы иметь время восстановить силы, научиться снова улыбаться, ведь общение с Ноной Аполлоновной требовало неимоверных усилий.
   Вот уже порог квартиры Ноны Аполлоновны. Виктория опирается спиной на дверь и прислушивается. В квартире слышен детский голос. "Никита!!!"- слышен голос отчаяния. Виктории стало страшно предстать перед мальчуганом в таком состоянии. На что она сейчас способна: плакать от обидных слов, сильно сжимать руки в кулак от нарастающего негодования.
   И уйти она не могла -Никита её ждал.
   Что же происходил с её жизнью? Почему она так легко стала поддаваться отчаянию ? Превратившись в марионетку, Виктория забыла о своих принципах, научилась жить чужими мыслями, советами. Она стала доверять врагам, она научилась сдаваться без боя. Подломившись, её душа постепенно угасала. Виктория не противилась, она решительно ждала финала. Вот только не могла разобраться, где определены для неё главные роли - в комедии или в трагедии. Казалось бы, со всех сорваны маски, все прокричали о своей душевной боли, надеясь найти понимание. Все знакомые и друзья Виктории на удивление оказались членами одного клуба- клуба Неудачников и Глупцов. Настолько закрутив свои жизни, они превратили их в бесплодные поля с ухабами, рытвинами, сорняками. Ведь вспоминая каждого из них, с уверенностью могла сказать, что их жизнь состоит из ошибок и просчётов, умело скрытых за высокомерием и холодностью.
   Да и сама она стала комедианткой, облачив себя в одежду жертвы обстоятельств, убедив себя, что играет роль роковую, печальную. Идет неуверенной походкой, то и дело останавливаясь, проливает слёзы, утирая их грязным рукавом, несёт рукопись своей жизни в руках, тычет её в лица прохожих, надеясь получить от них понимания и заботы... А они смеются, смеются...
   Забыла Виктория, что жизнь у нас одна, а внутренний мир наш богат настолько, что умелец может найти в нём противоядье от всех бед, а глупец сможет найти только свою погибель. Лабиринтом простираются в нас дороги души. Идя ними, нам не нужен свет факела, так как путеводной звездой является биение нашего сердца. Вот оно стучит- и ты идёшь за ним, а если замолкает в затаенных уголках лабиринта, то ты всё равно не один - тебя ведёт твой разум. В твоём внутреннем мире нет места больше никому, не засоряй его ложными лозунгами, советами, ведь твоё доверие не сможет различить ложь и скверну в словах встречных тебе людей. Своим разумом, своим чувством расти в душе прекрасные цветы любви, доброты, заботы, дари её людям. Дари цветы, но корни этих чувств пусть останутся в тебе навечно, не позволяй никому их рушить, менять. Твой внутренний мир универсален. Он твой, он становится уязвимым лишь тогда, когда ты выпячиваешь его наружу, требуешь в моменты слабости совета, защиты. Уединение, разговор с самим собой поможет тебе возродиться из пепла, каким бы сильным не был уничтожающий пожар до этого. Верь, ты- творение неба, поэтому ты рождён летать, парить в небесах как птица, а крылья, только твои крылья, хранятся в тайниках только внутреннего мира.
   Виктория, вырвав свою душу, бросила под ноги насмешникам. А теперь, бескрылая и несчастная, она не находит сил для дальнейшей жизни. Всё хорошо и прекрасно внешне, да вот только нет смысла жизни...
   Также опираясь на дверь спиной, Виктория неуверенным жестом руки нащупала звонок. Её там ждали, но разве от её прежнего образа хоть что-то осталось? Металлическим звоном Виктория подписала смертный приговор для своей истинной души.
   Никитка открыл дверь, с радостным смехом он бросился к ней, ожидая таких же теплых объятий.
   -Тётя Вика, я так рад, что вы пришли,- звонко звучал его голосочек.
   У Виктории не появилось и тени улыбки на лице.
   -Здравствуй,- сухо и неприветливо ответила она.
   -Что-то случилось?- поёжился от неожиданной холодности Никитка, отступив от неё на несколько шагов.
   -Нет...- даже не поднимала на него глаз уставшая женщина.
   Никита стал отступать от неё шаг за шагом, а на щеках грозили появиться слёзы обиды. Дорогу ему преградила Нона Аполлоновна. Она то и спасла ситуацию.
   -Никита, тёте Вике стало плохо. У неё давление высокое. Ей надо умыться, чтобы прийти в себя,- оставив Никиту в углу, прижавшегося от испуга и непонимания, Нона Аполлоновна схватила Вику и резким движением затолкала её в ванну.
   Грюкнув возмущённо дверью за собой, Нона Аполлоновна готовилась к бою.
   -Что ты себе позволяешь?- трусила она Викторию за плечи, а та только безжизненно мотала головой.
   -Тётя,- тихо звучало обращение Виктории.
   -Я тебя сейчас по старой памяти отшлёпаю хорошенько,- наконец отпустила тётушка Викторию, и та медленно присела на край ванны.
   -Лучше убейте,- потребовала спокойно она.
   - Я тебя убью, если ты мальчугану голову будешь морочить. Он же сиротка, а ты запудрила ему мозги. Мамой я буду! Мамой!- последние слова тётушка говорила особенно противно.
   Виктория подняла глаза на тётушку, ожидая исполнения приговора.
   -Ты выйдешь отсюда только тогда, когда натянешь улыбку на лицо, сможешь сыграть снова роль любящей мамы,- требовала Нона Аполлоновна.
   -Я не смогу,- искренне говорила Виктория.
   -Сможешь, - снова схватила за воротник Виктория и стала трусить.- Не губи ты паренька.
   -Я не смогу, - не слышала уговоров тётушки Виктория.
   - Ты о нём подумай. Он тебя сегодня искал, хотел представить отцу. Назвалась мамой, так будь ею до конца. Он же не бездомный котёнок, чтобы отшвырнуть его ногой, - переживала тётушка за доверчивого Никитку.
   -Тётя, - разрыдалась Виктория, у которой прошло душевное напряжение.
   -Поплачешь и выйдешь. Второй раз потерю мамы он не переживёт. А впредь будешь умнее, не станешь ранить души ребёнка, коль не собираешься быть в его жизни значимой половиной. У меня детей не было, и то я это понимаю. А ты...- возмущённо произнесла тётушка и вышла вон.
   Виктория дала волю слезам, слезам очищения и бессилия.
   Ей казалось , что она превратилась в тёмную силу, которая несёт боль и смерть всем окружающим её людям. Сначала она довела своими истериками Семёна Семеновича, потом Любашка от нервного перенапряжения попала в больницу, а теперь она своими руками, медленно ранит душу малыша. Никитка ей доверился, превратился из колкого насмешливого профессора в мальчугана с ранимым сердечком, который просил защиты у воображаемой мамы. Он жадно ловил каждое слово Виктории, панически боялся её ухода, с трепетом ждал её возвращения. Неужели Виктория позабыла боль своих страданий, что с наслаждением причиняет её другим?
   Виктория решительно поднялась, тщательно умылась, накрасила губы уж очень яркой тётушкиной помадой и вышла в коридор.
   Там, в тёмном уголке ждал её Никита, присев на корточки.
   -Ты обманула меня...- констатировал правду Никита.
   -Нет, - опустилась в другом углу Виктория.
   -Ты не рада была меня видеть...- продолжал свои обвинения мальчуган, прижимая от обиды голову к коленкам.
   Виктория понимала, что он прячет детские слёзы, а причиной их есть она сама.
   -У меня поднялось сильно давление, - не нашла ничего лучшего Виктория, как поддержать ложь своей тётушки.
   -И нужно было поплакать, чтобы оно прошло,- тихо шептал Никита.
   -Я не плакала... Это вода в кране,- стала лгать Виктория.
   -И ты тоже желаешь меня обманывать?- с обидой в голосе спрашивал Никита.
   -Нет. От слёз часто становиться очень легко, - неожиданно правда вырвалась у Виктории.
   -А мне иногда бывает легко, когда я не плачу,- признанием на признание ответил мальчик.
   -Ты часто плачешь?- удивилась Виктория.
   -С самого рождения. А что хорошего в этой жизни?- как взрослый возмущался мальчуган, словно уже познал вкус разочарования.
   Виктория замолчала на мгновение. Боль от осознания того, что она стала причиной слёз Никиты, причиняла ей душевные страдания. Когда он открывал ей двери, то лицо его сияло улыбкой. Ему было легко, он забыл о слезах. Угрюмость, равнодушие Виктории , которая посчитала себя жертвой обстоятельств, замученной взрослыми играми и разбирательствами, толкнули Никиту в направлении слёз и боли.
   -Хорошо, когда тебя кто-то ждёт, - отчаянно произнесла Виктория.
   -Плохо, когда это не замечают. Я же тебя ждал....- ещё сильнее разрыдался мальчуган.
   -У меня сегодня было много дел...- продолжала оправдываться разумом Виктория, а вот сердце её молчало.
   -Так говорят все взрослые, - уже чуть тише хныкал Никита, который продолжал ждать от воображаемой мамы нужных слов и чуда.
   -Я отвезла в больницу сегодня подругу, ей стало плохо на работе,- неожиданно для себя Виктория повысила в статусе Любашу.
   -С ней всё в порядке?- поинтересовался Никита.
   -Да...- растерянно отвечала Виктория, хотя сама и не знала, что твориться с Любашей.
   -Тогда почему своё плохое настроение, усталость ты сорвала на мне? Неужели я не заслужил твоей улыбки? Мы так давно не виделись, я тебя ждал, а ты как каменная встретила меня, - вырвалось признание у мальчика.
   - Тяжело скрывать то, что с тобой происходит,- растерянно отвечала Виктория, так как в Никитке снова просыпался образ всезнающего профессора.
   -Тяжело? А ребёнок когда упадёт, набьёт себе шишку, почему- то очень быстро перестает плакать, когда обнимает его мама... Он улыбается, потому что рядом уже не бездушный велосипед, палка,... а мама,- приводил примеры детской жизни Никита.
   -Не всё так легко, растерялась Виктория истинности взглядов Никиты.
   -Легко,- стоял на своём умный ребёнок.
   -Научишь?- стала призывать к помощи Никиту.
   -Нет, - буркнул в ответ.
   -Почему?- не понимала мимолётной обиды мальчугана Виктория.
   -Потому...- буркнул он ещё раз, поднялся с пола, посмотрел на растерянную Викторию и пошёл к Ноне Аполлоновне.
   Виктория была в замешательстве. Прожив полжизни, она так её и не поняла, не научилась давать правильный ответ на странный вопрос.
   Сняв наконец-то пальто, стерев со своих губ яркую помаду, которая предавала ей вид вульгарности, высокомерности, она направилась в зал, где Никита и Нона Аполлоновна смотрели фильм.
   Виктория села так, чтобы иметь возможность наблюдать за Никитой. Ей стало интересно, что твориться в его душе. Телевизор смотрели в полной тишине, лишь иногда в унисон телевизионной передаче похрапывала Нона Аполлоновна. Но это было какое-то мгновение, и она, снова проснувшись, смотрела по сторонам, расспрашивала, что она пропустила и вновь замолкала, чтобы через какое-то мгновение снова погрузиться в сон.
   Викторию и Никиту это забавляло, поэтому, когда снова звучал храп, они переглядывались и таинственно улыбались.
   Трудно было им злиться друг на друга, так как их встреча предначертана судьбой, а притирки бывают во всех отношениях.
   Постепенно Виктория отпускала события дня, пыталась забыть всё, что окрашено для неё черным цветом. Это было не так то просто. Но, попав в квартиру, которая была украшена детским сердцебиением, торопливыми шагами, тонким голоском, Виктория ловила незаметную нити идиллии, семейного спокойствия. Никитка невидимым барометром измерял её настроение, безошибочно ловил ложные нотки, требовал от неё искренности, отречения от всего плохого и наигранного.
   -Вы с тётушкой ветки у двери наряжали?- поинтересовалась Виктория.
   -Нет, но мы вместе ходили ругаться с продавцом из-за завышенных цен на эти обрубки, - Никитка попытался передать тональность голоса тётушки.
   -Когда-то это делала я,- вспоминая прошлое, Виктория засмеялась.
   -Что делала?- спросонья вмешалась в разговор тётушка.
   -Ходила с вами за веточками ели, - призналась Виктория.
   -Да, да, - подтвердила тётушка,- Но Никитка лучше тебя торгуется.
   -Я это знаю, - многозначительно произнесла Виктория.
   -Как это?- удивилась тётушка.
   -Он помог мне выбрать самую красивую ёлку,- призналась Виктория, а сама продолжала следить за реакцией Никиты.
   -Ой, а я и не знала, - сыграла роль удивлённой Нона Аполлоновна.
   -Ничего удивительного,- польщенный вниманием к свой персоне, отвечал Никита, - Не такая она уж и красивая.
   -Красивая...- ненавязчиво утверждала Виктория.
   -Нона Аполлоновна, а вы знаете, каких тётя Вика красивых птиц делать может?- вспомнил тот счастливый вечер мальчик.
   -Знаю, я до сих пор храню её поделку. Она сделала её где-то в классе 2-3, - усомнилась в своей памяти тётушка.
   -Ухты! Покажите, - взмолился Никита, так как был очень заинтересован неожиданной информацией.
   -Я сейчас прокажу. Только куда я её положила,- засуетилась тетушка, всеми силами пытаясь угодить малышу.
   Нона Аполлоновна выскочила из зала, пытаясь во что бы то ни стало найти эту поделку, пока интерес к ней не пропал.
   -А что это за поделка? - стал допытываться у Виктории Никита, и это стало долгожданной минутой примирения.
   -Ты не думай, что она очень красива. Просто я её сделала на уроке труда, когда нам предложили сделать самое красивое в мире, - стала с радостью объяснять Виктория.
   -И что ты сделала? Что ты любишь больше всего на свете?- терялся в догадках Никита.
   -Тогда, на уроке, я вспомнила сказку, которую когда-то рассказывала мне мама,- на последнем слове Виктория осеклась, боясь реакции Никиты.
   -Мама, ничего плохого не расскажет, не посоветует... А что она рассказала?- оказавшись в плену интереса, Никита засыпал Викторию вопросами, желая услышать что-то сокровенное, сказочное.
   -Она рассказало, что раз в сто лет случается на нашей земле чудо...,- интригующе начала рассказ Виктория.
   История обещала быть долгой и интересной. Никита ловил каждое слово, но тут вернулась тётушка, о которой напрочь все забыли.
   -Вот я нашла, - довольная тётушка втиснулась между Викторией и Никитой на диване и стала демонстрировать своё сокровище.
   Она держала в руках грязно-жёлтого цвета бумажную птицу, у которой голова каждую минуту грозилась отпасть. А на птице были прикреплены различного размера бумажные шарики, а те, которые из них отпали, напоминали о своем присутствии оставшимся следом от клея.
   Никита был удивлён увиденному, так как не мог объяснить восхищения в глазах тётушки и умиротворенный взгляд Виктории, наполненный воспоминанием.
   -Эта птичка болеет?- удивлённо произнёс мальчуган, который никак не мог себе объяснить, что это за шарики, прикреплённые на птицу.
   -Нет. А почему ты так подумал?- ответила удивлением на удивление Виктория.
   -А сто это за шарики,- потянулся к птице рукой Никита, коснулся одного из шариков, который не заставил себя ждать и упал.- Извините.
   -Никита, я сейчас пожалею, что принесла эту птицу,- голосом обиженного маленького ребёнка произнесла тётушка.
   -Я не хотел,- испуганно оправдывался Никита.
   -Тётя,- укоризненно произнесла Виктория, глядя на Нону Аполлоновну,- Никита, а эти шарики- снег.
   -Снег?- не смог сдержать удивления Никитка.
   -Да. Я хотела показать, что над белой птицей идёт снег. Другого способа я не нашла,- пыталась объяснить задумку Виктория.
   -Ясно,- покорно ответил Никита.
   -Тебе не нравиться поделка?- удивилась тётушка.
   -Нравиться, только её надо в порядок привести...Покрасить,- озвучивал рационализаторские предложения.
   -Может и надо. Только зачем?- немного растерянная Нона Аполлоновна вертела в руках поделку, не находя на ней ни одного изъяна.
   -Тётя Вика, а о каком чуде ты говорила? - решил мальчик вернуться к прежнему разговору, ещё до грандиозного появления тётушки.
   -Чудо..- начала рассказ Виктория.
   -Чудо в том, что раз в сто лет белая птица не улетает в тёплые края, а остаётся в суровом климате. Ей холодно, голодно, но она не покидает родное гнездо,- вмешалась тётушка.
   -Да. А когда ей становится очень холодно, она поднимается высоко в небо. С её крыльев срываются белые перья, которые, касаясь земли, превращаются в снег. Отдавая свое тепло, она согревает землю, украшает её снегом,- закончила рассказ Виктория.
   -Вы говорите чудо, но это всё легко объяснить с помощью науки: именно снижение температуры вызывает снегопады зимой, - умничал Никита, а плавным движением руки поправлял воображаемые очки у переносицы, ведь для него они были символом разума, учёности.
   -Ты не веришь в чудеса?- спросила растерянная Виктория.
   -Верю, но только в те, которые невозможно объяснить,- продолжал развивать свою теорию Никита.
   -Ой, мне плохо,- возмутилась Нона Аполлоновна,- Я прожила на этом свете порядочный десяток лет, а знаю на позицию меньше этого малыша.
   -Нона Аполлоновна, не преувеличивайте. Я ещё мало знаю, - оправдывался Никита, словно чувствовал себя виноватым по отношению к тётушке.
   -Вундеркинд. Я так и знала,- хлопнула себя по бокам широкими ладонями Нона Аполлоновна от безысходности, показывая свое примирение со сложившейся ситуацией.
   -Ничего плохого в этом нет, - стала на защиту Виктория.- Плохо то , что он жизни не радуется как ребёнок, а всё ищет всему объяснения, учит жизни взрослых людей.
   -Ну и что? А что делать, если взрослые не понимают,- стал на свою защиту Никита.
   -Я как же игры, развлечения?- не унималась Виктория.
   -Они - не самое важное в жизни. Я не нуждаюсь в них,- снова умничал маленький профессор.
   -Безнадёжно. Он вундеркинд,- отчаянно констатировала Нона Аполлоновна.
   -Не надо меня перевоспитывать. С моими условиями существования, я не выживу другим, - объяснил положение дел Никита.
   - А тебе ни капельки не понравилась легенда о белой птице?- сделала последнюю попытку убеждения Виктория.
   -Сказка... Такого в жизни не бывает. Птицы не летают в плохую погоду,- стоял на своем мальчик.
   -Ладно. Оставим мы тебя в покое. У тебя своё мнение сложилось о жизни. Скоро сам разберёшься и без нас, - сдалась Виктория.
   -Я унесу эту поделку туда, где она лежала. Пусть пылиться дальше,- обиженно произнесла тётушка, готовая уже подняться с дивана.
   -Нет!- неожиданно заволновался Никита, -А можно... Отдайте её мне.
   Тётушка и Вика посмотрели на него удивлённо.
   -Зачем?- спросили они в один голос.
   -А зачем она вам? Пылиться? А я его починю,- обещался Никита.
   -Ты что-нибудь понимаешь?- удивилась тётушка.
   -Нонна Аполлоновна, подарите ему эту игрушку, - неожиданно стала на сторону Никиты Виктория.
   -А я? Ты же мне его на день рождения подарила,- обижалась тётушка, что осталась в меньшинстве.
   - Пожалуйста, я верну. Исправлю и верну, - выпрашивал игрушку Никита.
   -Только исправить?- недоверчиво спросила тётушка.
   -Да ,- уже в душе ликовал Никита, так как ему шли на уступки, а приближающая победа доставляла ему массу удовольствия.
   Игрушка оказалась в руках ребёнка. Нона Аполлоновна ушла за пирожками на кухню, а Виктория наблюдала за неприкрытым счастьем мальчугана.
   -Я переделаю. У меня снег не будет прилеплен на птице, - обещался он Виктории.
   -Трудно исправить старую поделку. Ты бы взял бумагу и сделал свою птицу,- посоветовала Виктория.
   -Не хочу. Я лучше исправлю, - обиделся Никита, так как подумал, что Виктория не верит в его силы.
   -Как хочешь. Не забудь потом показать,- потребовала с улыбкой Виктория.
   -А ту белую птицу...- вспомнив вчерашний вечер, неожиданно произнёс Никита.
   -Твоё письмо на белой птице. Оно со мной,- с этими словами Виктория достала из кармана немного помятую птицу.- Я не читала, как ты и сказал.
   -Хорошо,- успокоился мальчик, глядя на бумажного журавля.- Он помялся.
   Виктория немного удивилась, видя в глазах мальчика разочарование.
   -Зато он всегда со мной, - это было одно из первых оправданий.
   -Ладно. Только не читай до Нового года,- пытался ещё раз взять честное слово у Виктории Никита.
   -Обещаю. Хоть умираю от любопытства, но слово я сдержу, - поклялась Виктория уже улыбающемуся Никите.
   -Верю,- уверенно ответил мальчик.
   А потом образовалась небольшая пауза. Не было слов, не было интересных тем, которыми можно было бы поддержать разговор. Виктория смотрела напряжённо телевизор, а Никита крутил птицу в руке, всё время поглядывая на дверь, ожидая прихода Ноны Аполлоновна, которая просто обязана их спасти, наполнить интересным разговором затянувшуюся паузу.
   Никита переживал, что стал неинтересен для Виктории, что надоел уже своими смешными мыслями. А Виктория переживала, что Никите неинтересно с ней разговаривать, что темы, которые она поднимает, глупы и смешны. Виктория иногда краем глаза наблюдала за мальчиком. Казалось, что его ничего не интересовало, кроме желтовато-белой птицы, которую он вертел в руках. Виктория подумала, что люди, не имеющие ничего общего: ни воспоминаний, ни переживаний, ни событий- остаются чужими. Чужие люди могут вести светскую беседу лишь о погоде, о событиях в мире, об искусстве, соблюдая лишь нормы этикета. А вдруг беседа с Никиткой лишь светская беседа? Нет, этого Виктория не хотела. Она лихорадочно искала тему для разговора, но ничего не находила. Всё казалось незначительным и глупым.
   -Как ты закончил первый семестр?- первое, что пришло ей на ум.
   -Хм, в первом классе оценки не ставят,- нехотя ответил Никита, а потом сразу же занялся прежним делом.
   Виктория растерянно посмотрела по сторонам. Она пробегала взглядам по всем предметам интерьера, но ни за что не могла зацепиться.
   -Я вообще не хочу о школе говорить,- признался Никита.
   -А о чём ты хочешь поговорить? - пошла в наступление Виктория.
   -Вы же телевизор смотрите,- оправдывал свое нежелание говорить Никита.
   -Я... Там ничего нет интересного. А о чём ты хочешь поговорить?- настаивала на своем Виктория.
   -Я не хочу мешать,- снова уходил от ответа Никита, так как надеялся, что Виктория сама найдёт интересную тему для разговора.
   -Ты не мешаешь,- утвердительно заявила Виктория.
   -Все взрослые так говорят. Но их хватает на минут 10-20. Поиграют с детьми, а потом от них отделаться не могут, - осуждал действия взрослых Никита.
   -Не не всегда так бывает,- возмутилась Виктория.
   -Тётя Вика, мы с вами проговорили где-то минут 20. Вот я вам уже надоел. Вы даже не знаете о чём ещё со мной можно поговорить, - стал открыто обвинять мальчуган.
   -Дело не в этом. Мы с тобой только недавно познакомились.... У нас ещё мало общих тем,- не могла найти нужных слов оправдания Виктория.
   -Можно просто разговаривать, шутить, рассказывать смешные истории. В конце -концов ты могла рассказать о себе, послушать о моём отце, - стал загибать пальцы и перечислять темы маленький профессор.
   -Мне нечего рассказывать о себе, - развела руками Виктория.
   -Как это нечего!- вмешалась в разговор Нона Аполлоновна, которая вернулась из кухни с большой миской горячих пирожков.
   -Ой, какая вкуснятина!- обрадовался Никита.
   -Ты ещё не пробовал, а уже хвалишь,- улыбалась тётушка, довольная, что её творение хвалят.
   - У вас всё вкусное,- продолжал хвалить Никита пирожки, хотя уже первый оказался в его руках.
   -Так почему, дорогая Виктория, вам нечего рассказать о себе?- вернулась к наболевшему вопросу тётушка.
   -Вы же сами знаете, что жизнь моя была скучна и невесела, - пыталась избавить себя от откровений Виктория.
   -Она просто не любит о себе говорить,- уплетал за две щеки пирожок и невнятно говорил Никита.
   -Она не любит, так я рассажу. Всю правду расскажу. Ты знаешь, какая она в детстве была проказница, - насмешливым взглядом смотрела на Викторию Нона Аполлоновна.
   -Это будет нечестно,- возмутилась Виктория, а сама с растерянной улыбкой посмотрела на Никиту. Уж очень она боялась, что детские воспоминания о ней изменят хорошее к ней отношение.
   -Никита, вот ты хотел хоть когда-нибудь иметь котенка?- интриговала дальнейшей историей Нона Аполлоновна.
   -Ещё бы!!!- просто подпрыгнул на месте мальчуган, понимая о чём дальше пойдет речь.
   -Так вот. Я не люблю когда по моему дому бегает четвероногая живность,- как то сразу весёлый тон сменился на строгий. ( Уж очень принципиальной считала себя тётушка).
   -Жаль!- загрустил Никитка.
   -Жаль только то, что Виктория никогда меня не слушала. Когда-то она приходит с улицы и тащит что-то завернутое в полотенце. Что-то издавало странные звуки,- вспоминала и смеялась Нона Аполлоновна.
   - Это был котёнок?- пытался догадаться мальчик.
   -Это был громадный кот, которого Виктория одела в одежду куклы, замотала полотенцем и в таком виде принесла домой. Говорила, что это кукла соседкой девочки, что она может говорить, смеяться, бегать, - призналась тётушка.
   -И что случилось дальше?- уже недоумевал мальчик, что может случиться дальше.
   -А дальше эта современная кукла просидела полдня в комнате Виктории, а потом, изголодав, пробралась на кухню и украла со стола самую большую рыбу. Я его долго тогда выгоняла из-за стола, а он рычал, шипел,- почти закончила историю тётушка.
   -А я смотрела, как уличного кота тётушка выгоняет веником, и плакала,- поставила точки в истории из детства Виктория.
   - Жалко,- сочувствовал Никита.
   -Ей тоже было жалко. А потом ещё дней пять она носила ему свой завтрак, отдавала школьные обеды,- давнее возмущение ещё осталось в голосе тётушки. -А мне приходилось оправдываться перед домоуправлением, что Виктория не одна прикармливает животных. Это делали все дворовые дети. Мы так часто из-за этого ругались.
   -А потом это домоуправление потравило всех дворовых котов,- не удержалась от замечания Виктория.
   -Как?- растерялся мальчик, не ожидавший такого финала.
   -Забудь. Это было так давно,- пожалела уже о сказанных словах Виктория.
   -Вика, ты как всегда. Зачем нужно было говорить это замечание. Ты- бездушна,- стала возмущаться тётушка.
   Виктория действительно почувствовала себя не очень хорошо. Она посчитала себя хуже даже тех живодёров, которые много лет назад расправились с дворовыми котами. Но не могла она найти в себе силы, чтобы этого не сказать. Сейчас, когда прошло уже столько лет, вспоминать об этом стало легче. Но в момент разгара этой давней истории Виктория пережила очень тяжёлые душевные потрясения. Она впервые познакомилась с жестокостью людей, молчаливым согласием всех жильцом, которые своим бездействием подписались под приговором по уничтожению кошек.
   Она тогда не могла понять, почему люди, имеющие крышу над головой, а к обеду всегда хорошее мясо, жалеют для бездомных кошек и собак какой-то жалкой соевой сосиски. Более двухсот людей жило в их дворе, но чувство сострадания возникало только у некоторых детишек, в том числе и у Виктории.
   Однажды заметив маленького котёнка, который сидел на канализационным люке, Виктория даже закрыла уши, чтобы не слышать его жалостного плача. Ему было от силы месяц, наверно, заигравшись, он потерял маму. На небе как раз собирались грозовые тучи. Все с беспокойством смотрели на серое небо, ускоряли шаг, чтобы встретить первые капли грозы в своих тёплых и уютных квартирах. Кто-то из прохожих, словно насмехаясь над доверчивым котёнком, останавливался, задерживал на нём взгляд, а потом также быстро семенил, отведя равнодушный взгляд. Котёнок с надеждой бросался к каждому человеку, который хоть на мгновение останавливался. Не догнать было ему мнимых сострадальцев, поэтому котёнок, вытянув хвост трубой, на слабеньких лапках, семенил в своё укрытие.
   Викторие тогда показалось, что это она сама. Пол года назад она тоже потеряла родителей. Плакала день и ночь, и никто её не мог утешить. (Бездомные котята, бездомные дети- зачем они появляются в нашем жестоком мире).
   А потом, вернувшись домой, забралась на подоконник, следила за тем, как на небе собираются грозовые тучи, как шальной ветер подхватывает легкомысленные бумажки во дворе, кружит их в некрасивом танце. Вот уже тяжёлые капли ударили по пыльной земле, стало так жутко и темно. А ведь где-то там, на улице, плачет котёнок... плачет Виктория.
   -Нона Аполлоновна, тётя Вика только сказала правду. Не ругайте её, - стал умолять Никитка,- Я же большой, я уже знаю, каким бывает жестокий мир.
   -Не оправдывай её, - обижалась тётушка.
   -Давайте сменим тему,- предложила Виктория, словно вернувшись из мира своих воспоминаний, только- только услышала разговор тётушки и Никиты.
   -Ты больше ничего не хочешь рассказать о себе, - разочарованно посмотрел на Викторию Никита.
   -А ты готов дальше слушать?- пыталась выяснить настроение мальчугана Виктория.
   -Вика, снова хочешь что-то ужасное рассказать,- возмутилась тётушка, так как давно уже не верила в то, что её племянница когда-нибудь измениться.
   -Я хочу, хочу послушать,- заторопился Никитка высказать своё согласие, так как боялся, что слова тётушки убьют желание Виктории продолжить разговор.
   -Не всё так ужасно тётушка в этой жизни. Поверьте, - старалась сгладить конфликт Виктория.
   -Пожалуйста, расскажите что-нибудь, - продолжал умолять Никитка, замечая, что на его мольбу никто не обращает внимание.
   -Говори, а я послушаю, - не верила тётушка, что в пессимистическом внутреннем мире Виктории осталось что-то светлое и весёлое.
   Тётушка очень сильно разнервничалась. Видно, что сказывалось её привычка быть одинокой. А вот сегодняшний вечер приходится ей терпеть присутствие двух человек, да ещё таких, которые с ней не согласны, требуют внимания, понимания. Тётушка сидела на диване и нервно вздрагивала плечами. Она хотела обнять Никитку, прижать его к себе, чтобы образовать невидимый фронт против Виктории. Никитка противился, но зато не сводил взгляда с Виктории, пребывая в ожидании её истории.
   -Тётушка, а разве вы не помните, как я ложно убежала из дому?- загадочно спросила Виктория.
   -О нет, Виктория, не надо,- жестикулировала руками Нона Аполлоновна.
   -Почему ложный побег?- удивился и Никита.
   -А потому что я связала простыню и пододеяльник, привязала их к периллам балкона и спустила всё это вниз,- чуть сдерживала улыбку Виктория.
   -Я подумала, что она убежала, выбежала на улицу и искала целый час, - переживала старые эмоции тётушка.
   Никитка недоумевал, почему тётушка от возмущения захлёбывается, а Виктория звонко смеётся.
   - А я всё это время сидела под кроватью и ждала, пока тётушка зайдёт в мою комнату, а потом броситься меня искать,- продолжала историю Виктория.
   -А зачем это надо было делать?- не понимал маленький профессор.
   -А затем, чтобы в отсутствие тётушки посмотреть телевизор. Она же не позволяла мне его смотреть, - мотивировала свой поступок Виктория.
   -Папа мне тоже не позволяет смотреть телевизор, - разочарованно вздохнул Никита.
   -Я так и знала,- закричала испуганно тётушка, - он же теперь повторит твою глупость!!!
   Тётушка стала махать руками словно веером, так как от испуга и возмущения её бросили в дрожь.
   -Ой сердце, - жаловалась тётушка,- Родион... мой начальник уволит меня!!! Спасибо тебе, Виктория. Спасибо.
   Виктория с испугом посмотрела на Никиту, боясь уже и сама, что он совершит подобную глупость.
   -Да, повторю,- нашёл время поиграть на нервах взрослых Никита.
   -Не надо, - прокричали в один голос тётушка и Виктория.
   -У меня восьмой этаж. Мой папа никогда не заходит в мою комнату. А его рассеянность!!! Ну, тут просто нет слов, - стал загибать пальцы Никитка, перечисляя аргументы.- И после всего этого вы думаете, что я воспользуюсь вашим советом ?
   Никита с интересом смотрел на испуганную тётушку и Викторию, смешно шевелил кончиком носа, пытаясь скрыть предательскую улыбку. Вот уже в который раз в своей жизни он довёл до белого коленья взрослых, показал своё превосходство над ними.
   -Зачем, мальчик мой, ты нас пугаешь?- не понимала причин такого поведения тётушка.
   -Затем, чтобы вы больше не говорили при детях вредных советов, не учили их плохому,- подтянув очки к переносице, сказал Никита.
   -Мне кажется или это правда, что этот молодой человек издевается над нами. Он с лёгкостью утёр нам нос,- без обиды и возмущения прошептала Виктория якобы на ухо тётушки.
   -Стареем. Хватка уже не та, - теперь союзниками были тётушка и Виктория.
   -Больше мы ничего не скажем,- даже не договариваясь, сказали вместе тётушка и Виктория.
   -А пирожки хоть дадите,- уже весело смеялся Никитка, смотря на взрослых заговорщиков.
   -Это мы ещё посмотрим на твоё поведение, - пытались вернуть своё влияние на мальчугана развеселившиеся взрослые.
   Вечер был прекрасным, своё завершение он потопил в всеобщем веселье.
   Глава 22
   -Где наша дочь?- испуганно, голосом полным отчаяния, прокричала мама Любаши, когда влетела в приёмную больницы.
   -Успокойтесь, не кричите, - сказала медлительная секретарша.
   -Как не кричать, это же моя дочь, - возмущалась Клавдия Семёновна потому , что её не понимают.
   -Клав, прекрати,- пытался успокоить жену Дмитрий Петрович.
   -Назовите фамилию дочери, - потребовала дежурная медсестра.
   -Её сегодня по скорой привезли, - не слышала вопроса Клавдия Семёновна.
   -Сегодня, помню. Её перевели в отделение Онкологии,- с безразличием произнесла медсестра и закрыла учётные журнал.
   -Куда? Где?- опустилась на стул Клавдия Семеновна, так как последнее слово медсестры ударило её словно обухом.
   -На второй этаж поднимитесь. Она там единственная, всех отпустили домой,- уже шагая чинно по коридору, уточнила медсестра.
   - Девушка, вы ничего не перепутали про нашу Любашу, - таким же надрывным голосом переспросил Дмитрий Петрович.
   -Боже, да что же это...- рыдала Клавдия Семёновна, которая уже не могла подняться со стула, а только сетовала на судьбу.
   -Может, ошиблись, ты же фамилию не сказала, - успокаивал жену Дмитрий Петрович.-Давай я сам пойду и всё узнаю.
   -Хорошо, - глотая слёзы, согласилась мама Любаши.
   -Дим, Дим, а у тебя есть деньги...- испуганно крикнула вслед Клавдия Семёновна, когда тот уже поднимался по ступенькам.
   -Клав, за всё заплатим. Не беспокойся, - прокричал в ответ Дмитрий Петрович, а сам продолжал подниматься неуверенным шагом наверх.
   После длительной беготни, неразберихи, Дмитрию Петровичу удалось найти лечащего врача дочери, чтобы хоть что-то разузнать о состоянии дочери.
   -Мы сделали предварительное заключение. По нашим предположениям у вашей дочери опухоль головного мозга,- с профессиональной выдержкой сообщил врач.
   -Что нам делать? Скажите, сколько нужно денег,- пытался сразу приступить к главному Дмитрий Петрович.
   -Всё после праздников. Потом поговорим об операции, лечении. А пока вы можете забрать дочь домой на праздники. Первую помощь мы ей оказали, с ней всё в порядке пока, - занервничал в конце разговора молодой врач.
   -А где она...- потеряв смысл слов и происходившего, Дмитрий Петрович уже желал увидеть дочь, убедиться, что она жива.
   -Во второй палате. Халат оденьте,- потребовал врач.
   Отец Любаши долго стоял перед входом в палату. Руки его трусились, а сам он еле держался на ногах. За больничной дверью палаты находился весь смысл его жизни. Он жил ради дочери, работал ради дочери, терпел все её издевательства, никогда не держал на неё обиды за её склочный характер. А теперь всю его жизни перечеркнуло одно слово - онкология. Он не мог поверить, что его дочь находиться в когтях смертельной болезни. Этого не должно было случиться, ведь Любаша имела всё наилучшее: еду, одежду, уход.
   -Это ошибка. Там Любаши нет, - утешал себя Дмитрий Петрович.
   -Заходите, чего вы мнётесь, - удивился лечащий врач, когда заметил возле палаты нерешительного Дмитрия Петровича.
   -Там точно моя Любочка,- оправдывался Дмитрий Петрович за свою нерешительность.
   -Заходите, - пробрался первым к двери лечащий доктор и распахнул перед нерешительным отцом Любаши дверь.
   -Больная, к вам пришли,- обратился врач к Любаше, которая была повёрнута лицом к стене, и никак не прореагировала на приход визитёров.
   -Доченька, как ты себя чувствуешь?- надрывным голосом спросил Дмитрий Петрович, глотая воздух от волнения, как рыба.
   -Ненавижу...- прошипела голос, полным ненависти, Люба.
   -Я, пожалуй, пойду, - растерялся от такой реакции доктор и поспешил покинуть палату.
   -Доченька, - как можно нежнее обращался к дочери Дмитрий Петрович.
   Любаша продолжала смотреть в стенку, не желая поворачиваться и посмотреть на отца. Молодая несчастная женщина слабыми ударами кулака била нервно в стену и сквозь зубы шептала: "Ненавижу".Любаша не желала поворачиваться к отцу, но если бы это она сделала, то заметила, что Дмитрий Петрович плачет. Конечно, ничто не шелохнулось бы в душе Любаши к ненавистному отцу, но должна же она когда-нибудь догадаться о том, насколько она ему дорога.
   Старый, побитый жизнью, утомлённый честным заработком денег, Дмитрий Петрович еле держался на ногах. Жалел о том, что рядом нет жены, которая словно громоотвод всегда умела подавлять конфликты между отцом и дочерью . Он стоял и пытался частым морганием и нервными движениями руками остановить нахлынувшие слёзы.
   -Я не виноват, - стал оправдываться перед дочерью, хотя вины его и не было ни в чём.
   -Ненавижу, - не реагировала на слова отца Любаша.
   -Что мне сделать для тебя, чтобы ты успокоилась,- умоляющим голосом обратился отец, а сам маленькими нерешительными шагами стал приближаться к дочери.
   -Уйди,- вскочила с кровати Любаша, - Уйди.
   Любаша смотрела на отца заплаканными глазами, полными ненависти и злости на весь мир. Ее волосы от резких движений копной подскакивали на голове, искажая её природную красоту. Она, казалось, смотрела, но не видела ничего вокруг.
   -Как я могу уйти...- растерялся Дмитрий Петрович.
   -Оставьте меня в покое, - не успокаивалась Любаша, желая остаться в одиночестве.
   -Врач отпускает тебя домой. Я за тобой, - каждое слово Дмитрию Петровичу доставалось с трудом.
   Ноги, казалось, не держали отца Любаши. Он опёрся на периллу кровати, но не мог удержать равновесия. Его шатало из стороны в строну от пережитого стресса. Было мгновение, когда от нахлынувшей слабости, он решил сесть на кровать к Любаше, но страх того, что это не понравиться дочери, остановил его.
   -Не поеду домой. Я останусь здесь,- сгоняла свое зло на отце Любаша.
   Не привыкшая с детства к уважению, знала только язык высокомерия, насмешки. Родители до трагедии ничего для неё не значили, не добавило им незаменимости и эта ситуация. Любаша просто испепеляла взглядом отца. Его растерянность, боязнь, слёзы она воспринимала за слабость, а его нерешительные шаги, слабость в ногах восприняла как похмельный синдром.
   -Уходи, пьяница. Я тебя ненавижу,- колола словами Любаша, которая, натянув на голову край оделяла, стала плакать навзрыд, не давая возможности отцу всё объяснить. Прошло мгновение, другое, и её плечи стали вздрагивать всё меньше и меньше. Постепенно к Любаши приходило успокоение.
   Дмитрий Петрович стоял, опустив голову. Он молчал, боясь вызвать ещё один приступ гнева.
   Душа его меркла, угрожая погаснуть совсем. Мечтал о ребёнке, ждал, ждал, а он всё не появлялся, ждал и работал, не жалея себя. Потерял здоровье, но заработал квартиру, приличное состояние. Да, заработал он деньги, но остался в душе прежним чёрнорабочим. Он умел работать, а не кичиться заработанным. Простой, добрый, впечатлительный- таков был его характер, таким он и остался, только от неуважения и нелюбви пришлось разбавить жизнь алкоголем. Дочь была для него самым дорогим человеком, да вот только тем человеком, который его не ценил и не любил, её интересовали только деньги.
   Сейчас он стоял у больничной койки, страдал от жестоких слов дочери, но продолжал жалеть и любить её беззаветно. Любаша всегда его отталкивала от себя, с лёгкостью вычёркивала из своей жизни, зная, что всё равно тенью он будет идти вслед за ней. Слепая отцовская любовь попала в сети бездушия и высокомерия его дочери.
   -Я схожу за мамой, - тихо и осторожно произнёс Дмитрий Петрович и шаркающими шагами вышел прочь из палаты.
   Ему вслед ударили острые слова дочери:
   -Не возвращайся, я тебя видеть не хочу.
   Выйдя с палаты, Дмитрий Петрович опёрся на стенку, чтобы иметь возможность отдышаться и прийти в себя. В коридоре он дал волю слезам. Он плакал навзрыд, сдавливал голову руками, желая совладать со своими мыслями, выгнать чёрные и страшные вон.
   -Дима, где доченька?- услышал он стонущий голос жены, которая быстрым шагом приближалась к нему.
   -Клав, Клав, я не могу,- рыдал Дмитрий Петрович, желая найти сочувствие хотя бы у жены.
   Не дождался.
   -Хватит, рыдать. Где Любаша?- теребила она его за ворот больничного халата. - Там?
   По молчаливому согласию она ворвалась в палату, сразу же ей на встречу раскрылись объятья дочери. Обе, обнявшись, они сидели на кровати и рыдали.
   А Дмитрий Петрович смотрел на них и сожалел о прожитой жизни. Лишний он здесь, лишний...
   -Я...-пытался он обратиться он к жене и дочери, но также был не замечен.
   Старый и несчастный человек вышел на улицу, идя просто в никуда. Он купил в первом киоске бутылку водки и пытался выпить её залпом. Снова всё стало серым и незначительным, снова появилось то чувство, которое уничтожало себялюбие, превращало Дмитрия Петровича в пустое место.
   Недалеко от себя он увидел пьяного и грязно одетого мужчину, который копался в мусоре, а в пакете у него гремели грязные бутылки. Человек без роду и племени, человек без возраста и обязательств, человек без жилья и семьи. А ни таким ли стал Дмитрий Петрович? Жил для семьи, а семья его вычеркнула, не уважает. Зарабатывал деньги, а они не принесли счастье. Опрятно и прилично одет? Ну и что, разве это самое главное в жизни. Душа Дмитрия Петровича потухла, уже больше ничего не шевелилось, не теплилось внутри.
   Время остановилось, хмель помогал забыть причину прихода в больницу, помогала забыть, что он человек, человек, который заслуживает на уважение. Присев на бордюр возле корпуса больницы, где в сострадательных объятиях плакали его дочь и жена, он, опустив голову, стал ждать. Ни холод, ни мороз, ни пронизывающий ветер не беспокоил его. Ему было уже всё равно, он устал от жизни.
   -Мама, что теперь делать, - очнулся он от голоса любимой дочурки, которая в обнимку с мамой, выходила из больницы.
   -Всё будет хорошо. Успокойся, у нас есть деньги, -утешала Клавдия Семёновна дочь.
   Дмитрий Петрович встал им навстречу, но резкий ветер и выпитая водка не позволяли ему стоять ровно.
   - Дима, ты пьяный? А как же мы поедем?- испугалась Клавдия Семёновна того, что за руль её муж уже не сможет сесть в таком состоянии.
   - Пьянчуга, - процедила сквозь зубы Любаша, вкладывая в это слово всю свою антипатию.
   -Клава...- начал поток оправданий Дмитрий Петрович, но его никто не слышал.
   Клавдия Семёновна оттолкнула его с дороги и пошла прочь вместе с дочерью.
   -Клава, я поймаю такси,- бежал за ними неуверенным шагом Дмитрий Петрович.
   -Мы сами,- обижалась Клавдия Семеновна.- Я думала, что ты к машине пошёл.
   -Не ходи за нами. Не позорь, - кричала, нервно исказив лицо, Любаша.
   -Успокойся, доченька. Всё будет хорошо,- успокаивала дочь Клавдия Семёновна, а сама искала глазами свободное такси.
   Дмитрий брёл за ними как провинившийся ребёнок. Вот ещё минута, другая, долгое стояние на морозе вызывает уже дрожь теле отца Любаши. Куртка на распашку уже не держит тепло. Жена и дочь нашли свободное такси, сели и захлопнули перед ним дверцу машины. Даже не бросив на него прощальный взгляд, дорогие для него женщины умчались прочь.
   -Я же человек...- то ли сказал, то ли подумал Дмитрий Петрович и снова заплакал.
   Он стоял, провожая взглядом такси, надеюсь, что его семья опомниться, заберёт его. Но, увы. Этого не произошло.
   Он поплёлся к своей машине. Сел, разогрел двигатель, и уже решился отправиться в погоню за такси, которое украло иллюзорную его семью. Сильно рванув машину, он налетел на одну из мусорок край дороги. Столкновение его привело в чувства. Он опустил голову на руль и заснул.
   На землю опустился ещё один вечер, который покрыл мраком человеческие души. Праздника не было во многих домах.
  
   Глава 23.
   -Явился, - услышал голос жены Дмитрий Петрович, когда ранним утром 30 декабря пробирался домой.
   Не было в голосе жены беспокойства, сочувствия к брошенному мужу. Ведь холод и хмель в своем единстве могли бы забрать жизнь отчаявшегося Дмитрия Петровича.
   -Ты машину в гараж поставил?- спросила жена, когда он появился в дверном проёме кухни.
   - Да, - покорно отвечал он жене, хотя вчерашняя обида всё ещё теплилась в его душе.
   -Нам нужны деньги. Для хорошей поликлиники нужны большие деньги, -не отрываясь от готовки завтрака, требовала жена.
   -Хорошо,- привык соглашаться Дмитрий Петрович.
   -Я хочу есть, - потянулся он к котлетам, которые лежали на столе.
   -Нет. Это для Любашки. Насыпь себе вчерашний суп. Он в холодильнике. Разогрей. А я пойду, посмотрю не проснулась ли доченька,- резко отказала Клавдия Семёновна и снова засуетилась по хозяйству.
   Дмитрий Петрович привык к такому обращению, поэтому покорно пробрался к холодильнику и налил себе в тарелку суп, не желая его разогревать.
   Он сидел и сёрбал суп без хлеба, отрешённым взглядом всматриваясь в окно. Старая привычная история повторялась. Не задумывался этот несчастный человек, что его положение в семье хуже паршивого пса.
   -Я есть не буду,- с отвращение произнесла Люба, когда зашла на кухню и увидела отца. - Ест как свинья.
   Любаша как можно противнее спародировала отца.
   -Дим, встань, иди с кухни,- засуетилась Клавдия Семёновна.
   Она схватила его тарелку, всучила в руки и вытолкала из кухни, закрыв за ним дверь.
   Словно бедняк, изгнанник, замер Дмитрий Петрович в коридоре и не знал, что ему делать.
   Тарелка супа трусилась в его руках.
   За кухонною дверью слышался смех жены и дочери. Как же этот смех был похож на насмешку.
   От волнения и обиды у него неожиданно упала тарелка супа, брызги от которой заляпали обои. Он на это не обратил внимания, а медленными шагами побрёл в спальню, желая добиться абсолютного уединения. Его вычеркнули из жизни, и он пожелал покинуть этот мир.
   -Что ты сделал?- с возмущениями выбежала из кухни Клавдия Семёновна.
   Дмитрий Петрович не обратил на крики внимания. Он медленным и неуверенным шагом шёл к спальне.
   -Выгони его, сколько можно его терпеть,- надрывным и очень противным голосом кричала Любаша.
   Дмитрий Петрович остановился, услышав такие слова, но обернуться в сторону обидчиков он не решался. Всё было как во сне. Столько лет прожил, и всё зря. В своей квартире, в окружении своей семьи он не обрёл покоя. Его жена дочь неистово кричали, выясняли отношения, оскорбляли его, а ему было уже всё равно. Он устал от жизни, устал от нелюбви. Видать, мягкий характер для мужчины бывает часто губителен, если попадет в руки властной жены и равнодушной дочери.
   -Дима, что ты стоишь? Убирать я буду?- продолжала нападать жена.
   -Это он специально со свету меня сжить хочет,- жаловалась Любаша, а сама играла роль немощной и несчастной, которая готова просто упасть в обморок прямо сейчас.
   -Я человек, - скорее убеждал сам себя Дмитрий Петрович.
   Только он сделал один шаг в задуманном направлении, снова на него обрушился шквал проклятий.
   -Мама, куда он идёт? Я не пойду туда, где он будет,- пожалуй, начиналась истерика у Любаши. Она то хваталась за руку матери, то бросалась к отцу с желанием его удержать, даже толкнуть.
   -Оставьте меня в покое,- тихо, еле слышно попросил Дмитрий Петрович.
   -Это ты. Ты оставь нас в покое,- не уставала от скандала Любаша.
   -Я уйду завтра от вас,- неожиданным было решение даже для самого Дмитрия Петровича. Возможно, это желание поднялось с глубины души.
   -Как уйдёшь. А деньги?- удивилась Клавдия Семёновна решительности своего мужа.
   -Ой мне плохо,- запричитала Любаша.
   Опершись на стену, она стала медленно и театрально сползать по ней.
   -Доченька, доченька,- рыдала Клавдия Семёновна, не зная, как поступать в таких ситуациях.
   - Я умираю, - подливала масла в огонь любящая дочь.
   -Дима, что ты стоишь?- не могла она оправдать равнодушия мужа.
   Он от нерешительности зашатался, не зная, что предпринять.
   -Давай, отнесём её на кровать, - обратилась Клавдия Семеновна к мужу.- Доченька.
   Любаша лежала перед ними без чувств. Возможно, стресс, пережитые недавние события довели её организм до истощения. Без сознания она напоминала маленькую девочку, которая уснула в дороге, и любящие родители теперь переносят её на кровать. Все обидные слова мигом улетучились из сознания Дмитрия Петровича. Душа наполнилась состраданием к дочери, сочувствием к своей страдающей жене.
   Он бережно отнёс дочь на кровать, а сам медленно удалился с её комнаты. Только на пороге он обернулся и заметил, что Клавдия Семеновна села на край кровати и монотонно пошатывалась из стороны в сторону, как это часто делают сумасшедшие. Высохшие слёзы на щеках, размазали тушь, придав неприятный вид его жене. Задержавшись на мгновение, он осмотрел отрешённо комнату, остановил взгляд на красивой фотографии дочери, что, улыбаясь, смотрела на него с настенного портрета. Потом перевёл взгляд на жену, которая казалась сейчас для него чужой и незнакомой, потом на дочь...
   "Доченька моя, что ты делаешь с нами. До безумия ждали тебя, с таким безумием можем и потерять тебя..."
   Он вышел из комнаты дочери, вернулся на кухню и, сев за стол, уставился в окно. Время замирает, когда ожидаешь, сам не знаешь чего. Пропали все ощущения реальности, пропало всё желание жить.
   Он смотрел в окно и не видел ничего. Только слякоть украшала улицы, чёрные пятна разрезали дороги. Даже улица не предвещала ничего хорошего, и тридцатого декабря не ощущалось никакого праздника.
   Дмитрий Петрович не ощущал течения времени, не ощущал, как в его теле бился слабый источник жизни. Что произошло с их семьёй? Всё начиналось так хорошо: заботливая жена, любимая работа, приличная прибыль, отдельная фешенебельная квартира, долгожданная дочка. Вот только когда прокралось то мгновение, когда он превратился в пустое место, кода он для своей семьи стал лишь бездонным источником доходов, но стал безразличен как человек, как муж, как отец. Ведь за всю жизнь он не сказал ни одного оскорбительного слова в их адрес, не давал повода для ссор и скандалов. Получается, что добрый душой человек вырастил бездушную дочь. Неужели он так много вложил души в её воспитание, что, ослеплённый любовью, не воспитал в ней человеческих качеств.
   -Она пришла в себя, а потом уснула,- с такими словами слова вошла Клавдия Семёновна на кухню.
   На эти слова Дмитрий Петрович не отреагировал.
   -Ты меня слышишь?- удивилась Клавдия Семёновна, когда заметила, что муж не отреагировал на её слова.
   -Слышу. Это хорошо, что она спит. Хоть спокойнее будет в доме,- с отчаянием и обидой произнёс отец Любаши.
   - Что ты такое говоришь? Она больна, а ты её нервируешь,- возмутилась равнодушию своего мужа Клавдия Семеновна.
   Она села за стол, напротив своего мужа и желала поймать его взгляд. На удивление перед ней сидел уставший и постаревший муж. Взгляд его ничего не выражал, кроме усталости и грусти.
   -Ты заболел?- пыталась убедиться, что с мужем всё в порядке.
   -А что?- возмутился впервые в жизни Дмитрий Петрович. -Убьёте по ненадобности?
   -Дима, что ты такое говоришь? Нам деньги нужны... на лечение дочери,- испугалась Клавдия Семёновна реакции мужа, даже отклонилась немного назад и скрестила на груди руки, словно желала от него защититься.
   -Нет денег, - еле слышно ответил Дмитрий Петрович, наверное, его решение было ещё не таким сильным и окончательным.
   -Что ты такое говоришь? Как это нет денег?- удивлению мамы Любаши не было предела, так как она не привыкла к такому отношению мужа.
   -Я не дам больше денег...она ненавидит меня,- голос Дмитрия Петровича звучал надрывно, угрожая сорваться.
   -Что за детские глупости??? Она твоя дочь. Ты должен о ней заботиться,- решительнее стала требовать Клавдия Семеновна.
   -Я никому ничего не должен,- решительным движением желал выйти из-за стола отец Любаши, но какое-то внутренне чувство заставило его остаться на месте и продолжить разговор с женой.
   -Должен. Пока не умрёшь, должен. Она может умереть, если ты смалодушничаешь,- говорила Клавдия Семеновна, а сама еле сдерживала слёзы.
   -Она меня унижает,- искренне стал жаловаться Дмитрий Петрович. - Она меня ни в грош ставит.
   -Сам воспитывал. Некого теперь винить,- теперь уже резко вскочила Клавдия Семёновна и стала нервными движениями мыть посуду.
   Она сильно гремела посудой, резко ставила чистую на стол, создавая искусственные раскаты грома домашнего скандала. Белое кухонное полотенце, словно крыло раненной птицы, витало воздухе, управляемое движениями руки уставшей от домашнего быта и забот женщины. Мама Любаши не умела хранить чувства в душе, любые эмоциональные всплески были заметны в её движениях, голосе, поступках. Вот и сейчас её разбитое состояние, переживания из-за дочери проявлялись в её рассеянных, а иногда резких движениях. Голос постоянно вздрагивал от переживаний, то был очень громок, то был через чур тих. Очень часто затишье домашнего очага разреживали вздохи и всхлипы Клавдии Семёновны. Она могла без причины сорваться громом и ругательствами на мужа, а через минуту уже забыть об этом. Клавдия Семёновна постоянно нуждалась в эмоциональной разрядке, поэтому предметом для выплёскивания гнева был Дмитрий Петрович. Она за всю жизнь привыкала на него кричать всюду и при всех. Не останавливали её ни гости, ни тогда её еще маленькая дочурка, ни друзья. В ответ на эти нападки Дмитрий Петрович только незаметно улыбался от создавшегося неловкого положения, молчал в ответ, ждал, что скоро приступ гнева пройдёт, если словами протеста, возмущения не подливать в огонь, не подпитывать ими сандал.
   Вот и сейчас в их семье назревал конфликт. Клавдия Семёновна, взведённая до предела последними событиями, уже зарождала в своей душе слова для скандала. Звон тарелок, грюканье дверцами шкафа, которые как назло не желали закрываться, вкрадчивые взгляды на мужа свидетельствовали о том, что нужен был лишь повод для начала конфликта. Теперь Дмитрию Петровичу достаточно было сказать хоть одно слово, хоть одно движение, к которому можно было придраться, и начнётся молниеносная, одностороння перепалка.
   -Почему молчишь?- теряла терпение Клавдия Семёновна.
   Ответом ей была тишина.
   -Молчишь. Игнорируешь. Считаешь, что ты лучше меня, своей дочери. Святой и непорочный?- опершись спиной о стену, словно атлант, Клавдия Семёновна стала освобождать душу от негативных эмоций.
   -Я человек, - завёл ту же саму пластинку, которая звучала в его голове со вчерашнего дня, надеясь, что хоть сегодня его услышат.
   -Человек. Ты Иуда. Стоило твоей дочери заболеть, как ты предал её,- обрушились обвинения на голову Дмитрия Петровича.
   -Я не предавал. Я требую уважения к себе,- последние слова уж очень тихо и неуверенно звучали, словно он и не знал значения этих слов.
   -Уважения. О чём ты говоришь!!!- недоумевала жена на замечания мужа.
   -Я человек,- не знал как вести себя во время скандала отец Любаши.
   -Заладил одно и то же, - возмущалась Клавдия Семёновна.- За что тебя уважать?
   Чувство неполноценности, внутренняя душевная слабость, мягкость характера сделали своё дело: Дмитрий Петрович снова позволил придушить на корню своё самолюбие.
   -Что вы со мной делаете?- взмолился о пощаде Дмитрий Петрович. Его голос напоминал рык раненного зверя.
   -Замолчи. Дочь разбудишь,- занесла над ним руку, угрожая ударить, Клавдия Семёновна.
   С широко раскрытыми глазами смотрел он на жену, наконец, осознавая, какой удел ему уготован: пройти тенью по жизни, жить в угоду других, страдая от непонимания и их неуважения.
   Он потерял подобие человека. Тяжело работая, научился зарабатывать мозоли, не щадить себя, но только при этом превратившись в оболочку человека, у которого внутри пусто, тёмно и невзрачно. Нет, он умеет любить, жалеть, сострадать, проявлять чувство заботы, да вот только этого не видят его родные, самые дорогие люди на земле. Страшно жить для других, класть на алтарь свою жизнь, когда ты им не нужен. Да ещё когда осознаешь, что всё уже позади, что всего уже не успеть.
   -Никакой от тебя пользы, - продолжала бросать оскорбления Клавдия Семеновна.
   -Вам же кроме денег ничего не нужно,- спокойно ответил Дмитрий Петрович.
   -А ты как думал...- растерялась Клавдия Семеновна, словно её давний заговор был раскрыт. - У людей праздник, а мы с тобой цапаемся как кошка с собакой.
   -Ты первая начала, - парировал Дмитрий Петрович.
   -Слишком много говорить ты стал,- возмутилась жена и слегка, имитируя удар, коснулась лба мужа.
   -Много...- согласился отец Любаши, который сегодня постарел на тысячу лет.
   -И постарел,- словно угадала мысли мужа, отметила Клавдия Семеновна.
   -Да...- согласился он, хотя уже и не внимательно слушал жену, а был поглощён внутренним чувством жалости к себе.
   -Нам дочку нужно спасать,- уже умоляюще произнесла жена,- Она нам так дорого досталась. Она у нас красавица и умница. А мы.. ещё внуков не дождались.
   -Да,- всё так же неосознанно и машинально соглашался Дмитрий Петрович.
   Их разговор был перебит назойливым телефонным звонком.
   -Кто это может быть?- недовольно спросила Клавдия Семёновна.
   -Мне подойти?- пытался погасить нарастающее возмущение жены Дмитрий Петрович.
   -Я сама...- в том же духе возмущения побрела она в коридор к телефону, продолжая бурчать по дороге.
   Тишину и завуалированную напряжённость дома Любаши решила побеспокоить Виктория Голомышкина. Так как с утра зайдя в больницу проведать свою соперницу, она её не нашла, а в регистратуре не сказали ничего вразумительного. Поэтому, обеспокоенная, она решила позвонить к ней домой и поставить все точки над и.
   -Здравствуйте, это Виктория Голомышкина. Я могу поговорить с Любой?- неуверенно и очень волнуясь спросила она.
   -Зачем?- старалась, как можно пренебрежительнее ответить Клавдия Семеновна.
   Ну, такая натура у неё была. Не признавала она ни одной женщины, кроме своей Любашки. Она у неё и самая красивая, и самая умная. А если доводилось бывать Клавдии Семёновне на свадьбах, то где-то сидя в уголке, злорадствовала и думала, что невеста не такая уж и красивая, а если бы жених знал её Любочку, то уж точно женился б на ней и носил её на руках. Голос, манеры, жесты других женщин её раздражали. Вот и сейчас услышав в трубке телефона нежный голос Виктории, посчитала его неприятным, слащавым, ненастоящим.
   -Я вчера её отвозила в больницу, сообщила вам о случившемся,- мотивировала свой интерес Голомышкина.
   -И что?- даже не дослушав оправданий, перебила её Клавдия Семёновна.
   -Я хотела бы узнать как у неё дела?- продолжила излагать свои мысли Виктория, но уже имела неприятные ощущения от разговора.
   Виктории казалось, что она навязывается, а её интерес могут принять за самоуверенность и издевательство. Ведь, наверное, знал каждый житель планеты, что Виктория и Любаша- враги. И от вражды своей получали удовольствие.
   Решилась она позвонить лишь по той причине, что вчерашний вечер стал переломным в их отношениях. Может, после такого откровенного разговора, сумасшедших выпадов они изменят друг к другу отношение.
   -Она дома. У неё всё хорошо,- продолжала высокомерно говорить Клавдия Семёновна, в воображении рисуя портрет тучной некрасивой и старой Виктории. Другой она не могла возникнуть в её воображении. Никто не имел права приблизиться к идеалу красоты её дочери.
   -Хорошо. Вы меня успокоили. Спасибо. До свидания,- уже засобиралась прощаться Виктория, получив от общения лишь негативный заряд эмоций.
   -Мама, кто это? - спросила Любаша, которая всё это время прислушивалась к разговору и не могла понять, кто это звонит.
   -Подождите, милочка, - фамильярно обратилась к Виктории Клавдия Семёновна. А потом просто песней ответила дочери,- Какая -то Виктория, дорогая.
   -Мама, скажи, что я сейчас с ней поговорю, - с огромным желанием поговорить летела к телефону Любаша.
   -Доченька, халат одень, тапочки, - прижимала к себе телефонную трубку Клавдия Семеновна, не желая её отдавать до тех пор, пока дочь не оденется тепло.
   -Мама,- только одно слово возмущения разбило все замыслы мамы Любаши: вынуждена была отдать трубку.
   Потом, во время разговора, Клавдия Семёновна суетилась вокруг дочери, пытаясь надеть тапочки, накинуть халат. Её старания лишь ненадолго увенчивались успехом, так как Любаша возмущённо сбрасывала халат и тапочки, при этом очень злобно поглядывая на маму.
   -Голомышкина, чего звонишь?- пыталась за холодностью скрыть свою истинную радость от этого звонка.
   -Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь,- теперь уже извинялась за свое беспокойство перед Любашей.
   -Узнала? У меня всё отлично,- также манерничала Любаша.
   -Узнала. Значит пока,- разговор этот стал раздражать Викторию.
   Любаша всеми усилиями пыталась продолжить разговор, даже если пришлось бы для этого унизиться.
   -Подожди. Давай поговорим,- неожиданным было её предложение.
   - Давай. Что с тобой случилось? Это всё из-за нервов?- решила начать с темы самочувствия новоиспечённой подруги Виктория.
   На том конце провода зазвучала тишина.
   -Люба, алло, ты меня слышишь?- удивилась Виктория такому нерешительному ответу.
   -У меня опухоль,- ничего не скрывала Любаша.
   Теперь пришла очередь держать паузу Виктории. Она не могла в это поверить. Как у здоровой, молодой, жизнерадостной девушки может появиться опухоль. Только от этого слова уже становиться жутко.
   -Чего молчишь?- насмешливо прервала тишину Любаша.
   -Это шутка?- проверяла истинность слов Виктория.
   -Предварительное заключение именно это показало,- с наслаждением объясняла Любаша, слово она говорила о долгожданной беременности или о чём-то ещё более светлом и прекрасном.
   -Доброкачественная?- пыталась видеть только светлые стороны во всём Виктория.
   -Да, по-моему, - а вот Любаша уже отвечала с большей долей равнодушия и безразличия.
   -Как это произошло?- не могла поверить в то, что Любаша серьёзно больна.
   Хоть и Виктория до этого времени считала её врагом, но ни при каких обстоятельствах она не желала ей зла, тем более такой страшной болезни.
   -А я что доктор? Болела голова, болела, тошнило иногда. Вот теперь нашли причину- опухоль мозга. Я не могу объяснить по - научному, но я так поняла,- с небольшой долей наслаждения объясняла Любаша.
   Любаше льстило то, что Голомышкина ею интересуется. Как говориться было бы счастье, да несчастье помогло.
   -Тебя будут оперировать?- пыталась найти хоть что-то обнадёживающее в сложившейся ситуации Виктория.
   -Давай не будем об этом, - стала уже раздражать тема болезни Любашу,- Ты ... можешь приехать... Поговорим.
   Любаша говорила неуверенно, думая, что Виктория всё равно найдёт повод оказаться. Даже вчерашний день, сумасшедшее празднование нового года не убрала между ними напряжения, не уничтожило их натянутые отношения.
   -Хорошо. Говори адрес и что хочешь из вкусненького,- последовало быстрое согласие Виктории.
   -Ты действительно приедешь?- не верила услышанному Любаша.
   -А ты действительно меня пригласила или...- теперь пришла очередь растеряться Виктории.
   -Нет, приезжай. Привези тортик. Так хочется сладкого,- затараторила Любаша, боясь, что Виктория откажется.
   -Хорошо. Думаю, что через час буду. До встречи,- были последними слова Виктории.
   Когда в трубке уже последовали гудки потери связи, Любаша продолжали сидеть, не веря в происходящее. Разговор продолжал звучать в её памяти, голос Виктории был подозрительно приветлив. В это трудно было поверить, так как на работе она слышала лишь повышенные тона, язвительные замечания. Но втайне Любаша восхищалась этой молодой женщиной. Её завораживала рабочая хватка Виктории, внешняя и душевная красота. Может, и ненависть у Любаши возникала из-за того, что, если бы существовал идеальный человек, то ним была бы Виктория.
   Пусть их дружба продлиться недолго, но Любаше больше жизни хотелось хоть раз поговорить по душам с этой ранимой, но в то же время сильной женщиной. Даже когда Любаша видела её в плохом расположении духа, всё равно во взгляде сиял огонёк выдержки, решительности.
   Любаша стала быстро прохаживаться из угла в угол своей комнаты, разбрасывая все вещи по своим местам, поправлять некоторые из них. Богатое убранство комнаты неожиданно перестало нравиться Любаше, казалось всё таким броским, неестественным, ненастоящим. А ей так хотелось произвести впечатление, вызвать немного зависти у Виктории. Хотя это было маловероятным, так работая с Викторией уже несколько лет, никогда не замечала заинтересованных, завистливых взглядов на свои обновки.
   Выйдя в коридор, Любаша стала наводить порядки там.
   -Мама, сейчас ко мне придут гости. У нас есть чай?- спросила она у Клавдии Семеновны.
   -Да, дорогая, - рада была угодить мама дочери.
   -А где отец?- забеспокоилась Любаша.
   -Он в спальне. Пошёл отдохнуть,- отчитывалась Клавдия Семёновна.
   - Пусть он оттуда не выходит, пока я не скажу. И ты..., мама, не выходи с кухни. Не хочу, чтобы вас видели,- пренебрежительно махнув рукой в сторону матери, Любаша пошла в зал.
   -Хорошо,- согласилась Клавдия Семёновна, привыкшая во всём потакать дочери.
   -Мама, почему елка не стоит?- кричала уже из зала хозяйственная Любаша.
   -Доченька, мы хотели вчера поставить, только у нас не было времени,- диагноз дочери уже казался привидевшемся кошмарным сном, который уже прошёл и не будет иметь повторения.
   Время лечит, а каждая минута всё дальше и дальше отталкивает недавние события, превращая их в забытые вещи на запыленном чердаке нашей памяти. Вчерашние кошмары кажутся уже не такими страшными, ведь они теряют ощущение реальности на следующий день.
   Клавдия Семёновна смотрела на дочь и не могла поверить, что она больна, что болезнь подтачивает её медленно изнутри. Вот Любаша ходит по кухне, кричит что-то из зала, так же командует ими... Ведь ничего не изменилось в ней. Может, врач ошибся, может, попутали карточки, может, говорили не про её дочь.
   -Мама, где ёлочные игрушки? - с требовательным вопросом пришла Любаша к маме на кухню.
   Клавдия Семёновна уже переделала все свои дела, просто сидела на кухне, боясь нарушить приказ Любаши. Она сидела на краю стульчика в просто сияющей от чистоты кухне и не знала чем заняться. Приход дочери заставил её подскочить надежде, что её помощь понадобиться Любаше.
   -Доченька, в шкафу, на верхней полке. Хочешь, я покажу?- предложила помощь Клавдия Семёновна.
   -Нет. Сиди. Я сама, - грубо отрезала Любаша.
   -Хорошо, хорошо,- испугавшись гнева дочери, Клавдия Семёновна снова присела на стул.
   -Я сама наряжу елку, - сообщила Любаша и вернулась снова в зал.
   Виктория не заставила себя долго ждать. Забежав в магазин, купила торт и поспешила по адресу к Любаше.
   В душе теплилась опаска. Виктория не верила в окончательное примирение с Любашей, а проводить баталии на территории врага ей не хотелось. Не зная родителей Любаши, она решила по одному только разговору с мамой, что эти люди неприветливые. В квартиру к Любаше гнало Викторию только сострадание. Почему - то её мучило угрызение совести за случившиеся. Ведь последний неприятный разговор, который спровоцировал приступ, был именно с ней, с Викторией. А сколько они попили друг у друга кровушки за годы общей работы.
   -Главное, не нервничать и не нервировать её, - делала себе установку Виктория, когда уже была у двери Любаши.
   Она, во что бы то ни стала, решила держать себя в руках, даже если Любаша будет провоцировать скандал.
   -Привет ещё раз. Заходи,- с улыбкой на лице, пригласила в квартиру Любаша.
   - У вас уютная квартира,- похвалила богатый интерьер Виктория, одновременно вспоминая свою, серенькую, простенькую квартиру.
   -У меня скоро будет своя квартира...- не зная зачем, но Любаша решила похвастаться,- Родители там делают ремонт.
   Между женщинами образовалась минутная, неловкая пауза.
   -Только зачем она мне?- неожиданно Любаша осознала всю ненужность материального на том свете.
   -Не говори так, - вот только в этот момент осознала обречённость Любаши Виктория.
   -Ладно. Пошли в зал. Поможешь нарядить елку,- исполняя обязанности хозяйки, пригласила Любаша подругу в квартиру.
   -Я принесла торт, как и обещала,- абсолютно забыв вначале за подарок, Виктория нашла время об этом сообщить.
   -Сейчас нарядим елку, а потом и чай попьём с тортиком, -скомандовала Любаша.
   -Хозяин - барин,- согласилась Виктория.
   В зале, увлеченные общей работой, Виктория и Любаша разговорились, словно две вольные птички на дереве весной. Вот только какая будет весна у этих женщин, и будет ли она?
   -У тебя дома уже есть елка,- интересовалась беззаботная Любаша.
   -У меня стоит две ёлки. Кстати, две кривобокие, - искренне смеялась Виктория, когда признавалась в этом.
   -Зачем тебе такие уродины?- удивилась Любаша, не пронимая, откуда у такой красивой женщины тяга к невзрачному.
   -Чтобы встреть новый год в их компании, буду третей уродиной,- пыталась пошутить Виктория.
   -Ну ты даешь. А муж?- вспомнила о том, что Голомышкина как-никак всё же замужняя женщина.
   -Он не потревожит нашу женскую компанию. Он нашёл себе другую елочку,- так же легко призналась Виктория в своём одиночестве.- Меня дома никто не ждёт. Та и дома у меня скоро не будет.
   -Не преувеличивай. Когда он приходил на работу ругаться, то я заметила, как он восхищённо на тебя смотрит. Он любит тебя. Нагуляется и вернётся, - эти слова звучали с глубины души Любаши. Ещё бы день назад она бы этого не сказала.
   Но благодарность Виктории за то, что она её не забыла, не оставила в тяжёлую минуту. Не знала Любаша, сколько ей осталось жить полноценной жизнью. А присутствие бывшего врага в квартире возрождало противоречивые чувства в душе. Ей хотелось познать настоящую дружбу, говорить так просто и легко, без зависти, без лицемерия, как вот сейчас и проходит общение.
   -Предав один раз, он предаст ещё, -говорила обида в голосе Виктории.
   В эту минуту она вспомнила Руслана. Неприятная дрожь пробежала по её телу. Влюблённая слепота слетела с её глаз, а всё плохое в их отношениях стало выпячиваться наружу.
   -Так ты его потеряешь навсегда,- возмутилась Любаша.
   -Это лучше, чем потерять себя,- тихо и умиротворённо ответила Виктория.
   -Как всегда накрутишь, что простому человеку не понять, - уж очень не любила метафорическую речь Любаша.
   -Тут не философствовать надо, а мужика хомутать,- не утихало возмущение Любаши.
   -Эх, Люба, не могу я так, не могу. Давай не будем об этом. Это такая тёмная яма, что в ней не найти ничего нужного,- также метафорически ответила.
   -Теперь я понимаю, почему мы так много лет враждовали,- ударила себя по лбу Любаша, наконец, раскрыв для себя желаемую истину.
   -Почему? - удивилась больше реакции Любаши, чем её признанию.
   -Мы говорим с тобой на разных языках, - не могла остановить смех Любаша.
   -Согласна. Но сегодня предновогоднее чудо. Открылась связь с космосом и мы немного стали друг друга понимать,- была абсолютна согласна с Любой Голомышкина.
   -Мне кажется, я многое потеряла в жизни. Я никогда не имела подруг. С самого детства я считала каждую девчонку своей соперницей. Для меня главное было затмевать, насмехаться над ними,- призналась Любаша. -А вот сейчас, наряжая елку с тобой, понимаю, как это весело иметь беззаботную, независтливую подругу.
   -Я тоже много потеряла. В детстве я подруг не имела. Была как волчонок, не могла выдавить ни слова. Вот так и прожила без подруг. Даже посплетничать не с кем,- тоже не стала скрывать Виктория. - А как же Валюша. Вы по -моему с ней подруги?
   -Подруги? Она мне завидует во всём. Вот сейчас, где она? Ты пришла, а она нет, возмутилась Любаша, никогда не считавшую Ибрагимову своей подругой.
   -Печально. Но на работе вы очень дружны,- засомневалась Виктория, думая, что Любаша говорит так от отчаяния.
   -Там у нас была общая цель- ты. А выдумывать гадости легче вдвоём. А вот если у меня появлялся мужчина, либо новое платье, то её глаза сияли так дико и злобно. Я часто издевалась над ней. Провоцировала её зависть, так как знала, что дочь пьяницы, живущая на одну зарплату никогда не позволит себе дотянуться до моего уровня. А её неухоженные красного цвета ногти?!! Фу,- Любашу аж передёрнуло из-за отвращения.
   -Прекрати. Давай не будем осуждать Валюху. Ей тоже не сладко в жизни пришлось. Она росла как бурьян без присмотра, в пьяном бреду её матери. В общем, ничего хорошего,- решительно стала на защиту Виктория.
   -А злая какая она!- не могла успокоиться Любаша и прекратить полюбившиеся её душе сплетни.
   -Только от жизни собачей, собака бывает кусачей. Разве не помнишь детскую истину?- вернулась к своей излюбленной метафорической речи Виктория.
   -Может. Да вот только я живу хорошо, а порой бываю такой собакой, язвой,- уже с долей стыда призналась Любаша.
   Что-то с её душой происходило. Может, таким было влияние доброй и правильной Виктории. Либо душа Любаши истосковалась по прекрасному и земному. Либо внутренний голос уже стал бить тревогу, призывать к исправлению ошибок такой маленькой прожитой жизни, которая подходит к неожиданному закату. В своей жизни Любаша так часто говорила слово конец: конец фильма, конец дня, но конец жизни звучал для неё устрашающе впервые. Сейчас она жила как во сне: слова доктора уже казались несуществующими, приход Виктории казался невероятным, её жизнь казалась безумно пустой и никому не нужной. Если она уйдёт, кто по ней заплачет. Так мало она делала хорошего для людей.
   -Вика, а ты будешь меня вспоминать?- неожиданно грустно и со слезами на глазах спросила Любаша.
   -Не говори так, не думай. Конечно, буду вспоминать, - суетливо стала утверждать Виктория, даже, ведомая сочувствием, хотела обнять Любашу.
   -Конечно, будешь вспоминать меня фурией, гарпией, стервой, - уже вытирала слёзы Люба.
   -Узнав тебя настоящую сегодня, не желаю теперь терять такую подругу. Давай повременим с воспоминаниями,- ни камельки не лгала Виктория.
   -Вика, прости, прости,- разрыдавшись, она бросилась в объятья искренней подруги.
   -Ты должна побороть болезнь, - оптимистически держалась Виктория.- Всё жизни можно исправить.
   -Можно всё исправить, но только не смерть,- сквозь слёзы выжимала слова Любаша.
   Виктория сдерживала слёзы, понимая, что нельзя сейчас допустить проявление слабости. Любаша рыдала как маленький ребёнок, не стыдилась выплёскивать своё отчаяние на подругу, которую она приобрела десять минут назад. Любаша рыдала так громко, что, казалось, должен был сбежаться весь дом или по крайней мере родители.
   -Любаша, не надо. Тебе нельзя волноваться,- слова вырывались сами собой из уст Виктории, но все они были такими бессильными, беззвучными, не долетали до сознания Любаши. Да и существуют ли такие слова, которые могут успокоить человека, обречённого на смерть.
   -Какая разница. Все равно умирать,- вырвавшись из объятий Виктории, кричала Любаша, а сама сидела на полу, спрятав лицо в ладони. Её плечи тяготили к земле, а сам вид молодой и обречённой женщины был жалок и печален.
   Вокруг её сияли ёлочные игрушки, разбросанные всюду на полу. Они своим сиянием, напоминанием о празднике придавали судьбе Любаши ощущение какой-то обречённости. Будет ли ещё один новый год в её жизни? Яркая мишура лежала на диване и ждала своей очереди взгромоздиться на елку. Всё цвета мишуры остались единственным красочным и ярким предметом на странице жизни Любаши. Вся обстановка квартиры Любаши, приближение праздника, недавние проблемы и переживания заставили Викторию поверить в безвыходность ситуации. Потупив свой взгляд на самой яркой игрушке, Голомышкина впервые задумалась, что жизнь не вечна. Что слово завтра не всегда будет достоянием её жизни. Вот так же неожиданно может прийти и её последнее сегодня. Злоба, обида, ненависть станут такими никчёмными, глупыми. От них останется только осадок, угрызение совести, боль за утраченными минутами, днями. Прожив половину жизни, Виктория так и не нажила ничего дорогого её сердцу: ничего не оставила позади себя, ничего не ждёт её впереди. Сияние игрушек насмешливо подмигивало Виктории.
   - Странно, дома я наряжала елку, но вот ощущение скорого праздника только нагрянула у тебя в гостях,- еле слышно прошептала Виктория.
   -Тогда почему ты так тихо об этом говоришь?- удивилась Любаша пессимистическим нотам в голосе своей подруги.
   -Я умом понимаю, что пришёл праздник, только сердце это не чувствует. Эта мишура, сияние игрушек кажутся такими ненужными, лишними в моей жизни,- говоря всё это, Виктория небрежно отбросила от себя елочную игрушку, которая лежала рядом. От её неловкого движения игрушка покатилась и разбилась.
   -Прости,- с ещё большим сожалением проговорила Голомышкина.
   -За что ? - не понимала Любаша.
   -Я всё разбиваю в своей жизни. Всё,- сдерживала Виктория рыдания, которые бурным потоком поднимались с души.
   Елочная игрушка стала самой маленькой потерей в её жизни. Больше она скорбела о разбитой жизнью, глупой судьбой своей. Одиночество и ненужность- злейшие враги ранимой женской души.
   - Выбросить эти осколки надо, а не рыдать над ними,- не понимала всей глубины горя новой подруги.
   - Выбросить. Тогда останется пустота,- продолжала говорить о своей жизни Голомышкина.
   -Нашла о чём жалеть,- возмутилась роли утешительницы Любаша, так как сама мечтала этим вечером поплакаться в жилетку.
   -Прости. Но последняя неделя превратилась в целую вечность для меня. А каждая минута идёт целую вечность, тем более мучительную вечность,- оправдывала Виктория свою слабость.
   -По мне так лучше вечность, чем смерть,- резким движением Любаша подбросила игрушку и напомнила о своём плачевном состоянии.
   -Не говори так. Из всего всегда есть выход,- принялась как-то невпопад утешать Любашу Виктория, а сама еле-еле могла связать в нужную цепочку слова.
   - Из смерти тоже?- рассмеялась от возмущения Любаша, так как подумала, что Виктория не до конца осознает сложившуюся ситуацию
   - О смерти не спеши говорить. В твоих силах её победить... Ведь тебе сказали не приговор, а диагноз,- от возмущения Виктория, аж подхватилась с места.
   Возвышаясь над маленькой, наполовину наряженной елочкой, Виктория следила за насмешливым сиянием игрушек и Любашей, которая сидела на корточках и теребила в руках сияющие украшения. Она настолько сжала плечи, сгорбилась, что стала похожа на беззащитного ребёнка. У Виктории закружилась голова от волнения.
   -Я несу полный бред,- критиковала сама себя Виктория, а потом с укором посмотрела на ковёр, устланный елочными украшениями - Посмотри, как они сияют...
   -Они должны сиять,- удивилась Любаша.- Такова их роль в жизни.
   Виктория упала на ковёр, словно раненая белая птица. Маленькое сердце пичужки терпеливо переносили собственные беды, а вот боли других полностью поглощали ёё сознание. Для Виктории время остановилось, слово "смерть" затягивало чёрной тиной сознание, парализовало мысли о будущем. Совсем недавно, сидя в тёмной комнате, жалея себя несчастную, желала умереть. А потом пришло утро, пессимизм уступил свои позиции и жизнь с новой силой разлилось по венам. Виктория будет жить ни год и ни два, а вот Любаша...
   Любаша уже боялась за душевное состояние Голомышкиной. Какую нужно иметь душу, сколько вытерпеть, чтобы таким дрожащим голосом сопереживать чужой душе, бояться счастья, бояться чужого сияния радостью.
   Сияние игрушек враждебно подмигивало Виктории, насмехалось над чёрно-белой жизнью загнанного человека.
   -Ты так сильно не грузись моими проблемами,- настороженно потребовала Любаша.- Как-нибудь проживу без чужих переживаний.
   Надменность этих слов не помогла, так как Виктория продолжала бороться со своими душевными призраками. Живя иллюзиями ненависти к Любаше, Виктории жилось намного легче, чем сейчас. Легко терять врага, считать его беды желанными и непоправимыми. А теперь ей придётся потерять новоприобретённую подругу.
   -Вика, ты меня слышишь,- Любаша понимала, что с Викторией твориться что-то неладное. - Вика, это моя жизнь и моя смерть...Слышишь, моя, моя.
   Любаша чеканила каждое слово, стараясь не повышать голос.
   Любаша не знала, как это жить с сердцем, готовым обнять весь мир, поэтому переживания Голомышкиной для неё были чужды.
   -Прости, мне стало страшно от твоих слов,- наконец выдавила из себя слова Виктория, неуверенно выходя из оцепенения. - Я поняла, что мы не в силах что-либо изменить.
   -Спасибо, утешила,- ухмыльнулась Любаша.
   -Нет, я не об этом. Вот сколько уже существует человек? Сколько раз он считал себя хозяином жизни? А на поверку что получается? Человек ждёт, ждёт, делит жизнь на будни и праздники. А выходит, что жизнь- это подачка с неба. Когда желают- дают, когда желают- забирают.
   -Ты как маленькая. Об этом знают все,- возмутилась Любаша.- Мысли прочь. Давай наряжать ёлку.
   Виктория посмотрела на неё удивлённым взглядом.
   -Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей? До этого у тебя была большая антипатия к моей персоне, а теперь ты ещё увидела какая я размазня.
  
  
   -Ты близко всё принимаешь к сердцу. Так оно долго не протянет,- посоветовала Любаша, а сама принялась громоздить на верхушке ёлки самую большую игрушку.
   -Моё-то сердце выдержит, а вот елка твоей затеи уж точно не рада, - подозрительно смотря вверх, отвлекаясь от грустных мыслей, Виктория произнесла тихо-тихо данные слова.
   Любаша сначала с недоверием посмотрела на неё, потом ухмыльнулась, показывая всем видом, что Виктория в этом деле ничего не понимает, а потом продолжила реализовывать свою затею.
   Виктория ради страховки отползла на безопасное расстояние.
   -Может, повесим маленькую звёздочку, а?- предложила Виктория, до сих пор не понимая, почему Любаша желает взгромоздить плюшевого жирафа на верхнюю ветку.- Любаша, остановись, ты совершаешь ошибку.
   -Не мешай, я загадала. Сколько секунд провесит жираф, столько лет я и проживу на этой бренной земле,- ликовала Любаша своей затее.
   -А не проще ли пойти к гадалке?- не имела никакого согласия с этой затеей Виктория.
   -К гадалке я ещё успею, а вот чем закончиться моя затея не знает никто, даже я,- Любаша продолжала стоять около ёлку, внимательно её разглядывая, пытаясь приноровиться, найти самое выгодное место для закрепления игрушку.
   -Как бы...- размышляла Любаша вслух.
   -А ты привяжи жирафа к стволу, зачем так издеваться над слабыми еловыми веточками,- внесла предложение Виктория, а сама перебралась в тёплое уютное кресло.
   -Заняла места в зрительном зале?- обратила внимание на перемещения по комнате Виктории.
   - Я рассчитала: сюда не достанут ветки от падающей елки,- умничала Виктория.
   Виктория изливая данную шутку даже и не заметила как по лицу Любаши пробежала тень. Напоминание о падении ёлки очень плохо на неё подействовало. Мысли смешались в один снежный ком, холодом обволакивали изнутри. Любаша поставила на голову жирафа и задумалась.
   -Не мешай, я думаю, - потребовала тишины Любаша.
   Виктория облокотилась на спинку кресла, сжала крепко елочную игрушку и стала всматриваться в черты лица новой неожиданной подруги.
   Монотонность происходившего, впечатления последних дней уносили Виктории далеко отсюда.
   Ей вспомнилось, как она однажды сидела дома, следила за тем, как бабушка возле зеркала приводила себя в порядок. В полной сосредоточенности она укладывала локон к локону, была очень недовольна, когда пришлось "рисовать" заново правый глаз. Руки то и дело постоянно вздрагивали, макияж ложился ровно, размеренно, большими слоями. Уж очень в этот день бабушка желала быть красивой, выглядеть молода. Тогда ещё маленькой Виктории это казалось смешным и ни капельки ненужным. И когда бабушка была в полной боевой готовности к предстоящему свиданию, стала уж очень непохожей на прежнюю ворчливую воспитательницу. Теперь на Викторию смотрела старая разряженная кукла: уж много оказалось лишнего во внешности бабушки. Не ушло от вниманию маленькой Виктории, что бабушка в этот вечер перемеряла весь гардероб, а потом напялила самая несуразное платье, отправилась на встречу.
   Вечером это разряженная кукла плакала, забыв закрыть дверь в свою спальню. Затянув себя в рамки яркого образа, не смогла привлечь мужчину, боясь показать свой истинный простоватый образ, она добилась лишь одиночества. Наверное, так всегда бывает: стремления приукрасить себя делают нам только медвежью услугу.
   Бабушка в повседневной жизни была и так яркой личностью, а иллюзорные представления об идеале, стремление к нему испортили ей всё жизнь. Она пожелала за толстым слоем макияжа спрятать свою старость, уменьшить свой возраст, а, получается, только прибавила себе лет.
   Вот и сейчас Любаша пытается наивной игрой с жирафом продлить себе жизнь. Странное пари было для неё защитной реакцией против неизвестности. Виктории даже страшно было представить, что будет, если жираф сразу же упадёт. Не вселит ли это в душе Любаши неверие в выздоровление.
   -Любаша, почему тебе нравятся жирафы?- пыталась Виктория увести подругу от навящивой затеи.
   -А какая разница, лучше не мешай,- возмутилась, но не злобно Любаша.
   -Тебе трудно ответить?- обиделась Виктория, которая стала уже понимать, что Любаша надолго погрязла в своих треволнениях, что она желает найти оптимальный вариант, чтобы жить вечно. Но как наивна она в это мгновение. Было бы так просто в этой жизни.
   -Любаша, а ты лучше одень его в костюм деда Мороза, будет сидеть под ёлкой целую зиму, никуда не падая, - предложила Виктория, бросила в сторону Любаши шапку новогоднего героя.
   -Нет, не хочу. Это будет уж слишком легко. Я хочу ещё помучаться. Ты же знаешь, что жирафы немые и когда их убивают, мучают, они молчат. Я бы тоже хотела так уметь,- откоровенно ответила Любаша о своих пристрастиях к длинношеим животным.
   -Нам трудно молчать о наших проблемах,- со знанием данной темы ответила Виктория.
   -Знаешь, я многие тайны храню, храню, а потом так неожиданно их выплёскиваю, разбалтываю подругам. От этого так бывает потом так плохо,- Любаша даже сморщилась от неприятных воспоминаний.
   -Сожалеешь о сказанном,- подвела итоги Виктория, подошла с елочной игрушкой к новогоднему дереву.
   -Знаешь, сплетничать я люблю, а вот когда обо мне говорят, я начинаю ненавидеть себя за выплеснутую мною информацию,- говоря всё это, Любаша сильно сжала жирафа в объятьях, желая забрать у него всю силу воли.
   Виктория уже не понимала что происходит: неужели человек всегда такой переменчивый в настроениях. Любаша за такой короткий срок времени хамелеоном меняла настроение, бросалась из крайности в крайность. Одновременно она была для Виктории чужой и далёкой, которая за маской скрывает правдивые чувства, убеждает в существовании выдуманной болезни, а через мгновение напоминала испуганного ребёнка, который протягивает руки, взывает о помощи.
   -Вот и сейчас думаю, что зря разболтала тебе о своей болезни. До этого дня я издевалась над тобой, а теперь ты начнёшь мне мстить, отыграешься за всё,- была убеждена в самых плохих последствиях Любаша.
   -Неправда, - единственное, чем парировала Виктория.
   -Неправда? Одно из двух: либо будешь издеваться, либо будешь жалеть,- возмущалась Любаша больше на себя.
   Виктория выждала некоторое время, давая возможность новоиспечённой подруге успокоиться. В эти минуты молчания Любаша теребила нос жирафа, дёргала его за хвост, искоса поглядывала на Викторию, желала услышать массу уверений, успокоений, утешений. Испытывая терпение Любаши, Голомышкина продолжала наряжать елку, тихо-тихо напевала себе под нос несуразную мелодию.
   -Любаша, хранить тайны в наше время неимоверно сложно. Чем больше у нас друзей, знакомых, сослуживцев, тем больше у нас чешется язык разболтать всё самое сокровенное. Рано или поздно мы сожалеем о сказанном. Но выход один: жить как живёшь. Тайну назад не заархивируешь, а переживать по этому поводу, только кровь себе портить,- Виктория говорила медленно и внятно, чтобы слова врезались в сознание красавицы -секретарши.
   Любаша только изредка поднимала глаза на Викторию, желая понять цель произношения нравоучительных слов. Уж очень боялась красавица увидеть на лице Голомышкиной улыбку, так как это бы означало то, что она смеётся над ней, лицемерит.
   -Любаша, вот сама посуди, сколько мы имеем свидетелей нашей жизни. Вот, например, для меня всегда было загадкой, откуда вы столько обо мне знаете. Я же ничего вам не говорила о себе,- при этих словах Виктория прекратила украшать елку, от возмущения даже хлопнула в ладоши.
   -Разведка донесла, - двусмысленно заулыбалась Любаша. - У нас, оказывается, есть много общих знакомых. Вот они о тебе и рассказали.
   -Вот так всегда. Я, значит, молчу, а остальные, у кого я, как на ладони, не удерживаются от сплетен. Люба, ну где справедливость? - Виктория от чрезмерного нервного веселья даже бухнулась в кресло.
   -Ты хоть тайны не выдаешь,- с завистью произнесла Любаша.
   -Всё это неправда. Вот в таких разговорах, то ли от отчаяния, я пробалтываю все события моей личной жизни, - положа руку на сердце, признавалась Виктория.
   -Докажи,- не унималась Любаша. - Расскажи что-нибудь о себе.
   -Нет, - категорично отказалась Виктория.
   -Я очень прошу, так хочется хоть раз послушать правдивую информацию из уст самого человека, а не бородатую сплетню,- умоляюще смотрела на Викторию несчастная красавица.
   -Это шантаж,- Виктория искренне засмеялась.
   -Пожалуйста, что-то глупое, маловажное для тебя. Даже из детства. Мне так хочется прочувствовать ситуацию, когда мне доверяют сокровенное,- умилялась своей выдумке Любаша.
   Любаша радовалась как ребёнок, но только подсознание начинало напряжённо пульсировать, зарождать угрызения совести из-за того, что жизнь прошла, а доверие к ней никто не проявил. Сейчас спроси любой встречный у неё, когда день рождение родной матери или отца, то обязательно в ответ Любаша сможет пожать плечами, от удивления возмутиться, но ни в коем разе не ответит. Сколько лет родителям, как они встретились, как они себя чувствуют после трудового дня- было для Любаши маловажным и незначительным. Любаша была центром вселенной, а что происходит на периферии никогда её не касалось.
   Виктория выдержала паузу молчания, так как пыталась разделить свою жизнь на важные и маловажные события. Трудным был выбор. Перелистывая календарь жизни, сдувала пылинки с забытых событий, Виктория уже неотчётливо просматривала действующие лица сценария её жизни.
   -Любаша, у меня нет никакого желания говорить сейчас о себе, - с капелькой грусти в голосе призналась Голомышкина.
   -Почему? Ты мне не доверяешь?- тихо-тихо спросила Любаша, так желавшая в эту минуту превратиться в слух, проникнуть в жизни другого человека. Она этого не делала никогда. Поэтому и не угасала интрига открыть в себе новые черты характера, отыскать скрытые потенциалы.
   -Доверяю, вот только я так считаю, что когда говоришь о сокровенном, то оно мгновенно теряет ареол очарования. Когда событие живёт в сердце людей- это красиво и романтично, а когда всё воплощается в слова, тогда серость, обыденность охватывает самое дорогое,- призналась Виктория, всё время глотая слова, боясь, что для изложения мысли ей не хватит слов.
   Голомышкина при этих словах жестикулировала, стараясь добавить словам искренности, определённого смысла. Глядя на выражение лица новоиспечённой подруги, которая, казалось, ничего не понимала. Любаша жаждала откровенности, а от пафосных объяснений пыталась защитить своё сознание.
   -Я не верю,- требовательно произнесла Любаша.- Пожалуйста, расскажи, что-нибудь, считай, что это моё последнее желание.
   -Как ты так можешь говорить,- не своим голосом прокричала Голомышкина.- Впервые вижу человека, который так легко отказывается от своей жизни.
   -Виктория, ты наивная, если считаешь, что моя болезнь поможет мне долго протянуть на этой земле,- иронической улыбкой сопровождались эти слова.
   Любаша сегодня была загадкой, её настроение колебалось в большом интервале настроений. Это могло быть проявлением высшей степени лицемерия либо состоянием отчаявшегося человека. В одну секунду Любаша стремилась на встречу дружескому участию, а в другую минуту, как ужаленная, отскакивала и уже тяготилась общением с идеальной Викторией. Всё чаще и чаще во время их стихийного разговора возникали напряжённые ситуации, когда неловкость и раздражение негативными разрядами разрывали комфортную обстановку квартиры.
   -Любаша, а ты уверена, что история моей жизни будет интересна для тебя? Сирота, неумёха, мямля, пустоцвет... У меня нет историй из светской жизни, нет головокружительных романов, незабываемых поездок,- тихо, но с полной уверенностью спрашивала подругу Виктория.
   Любаша выждала некоторое время, выбирая слова для ответа, даже на некоторое время села в кресло, обняла ещё раз жирафа.
   -Тогда ради чего ты живёшь?- заунывно спросила Любаша, словно жалело Виктория за бесцельно прожитые годы.
   -Я не знаю,- искренне призналась Виктория. -Думала ради мужа, а оказалось, что я ему не нужна. Думала, буду жить ради детей, а Бог не дал мне этого счастья. Думала, что буду заботиться о своих родителях, а они умерли, оставили меня одну на этой земле.
   Любаша не разрезала тишину, женщина ждала. Молчание вызвалось заполнить комнату, когда Виктории уже нечего было сказать. Две женщины молчали, и только иногда их взгляды встречались, чтобы, как полярные заряды, снова разойтись в разные стороны.
   Так и повелось на этой грешной земле, что нужно пройти семь кругов ада, найти примирение с самим собой, чтобы всё стало на круги своя. В плену будней, несбыточных желаний, неверных путей теряем смысл существования. Связанные цепями заблуждения, мучаем себя и всех окружающих. Подойдя к середины своей жизни, Виктория осознавала, что ничего нет позади, и ничего не ждёт впереди. Любаша, гонимая насильно к концу жизни, понимает, что жила не так и ничего уже не успеет исправить.
   Женщины молчали, но каждая из них боялась своих мыслей, но так легко они разбирались в мыслях друг друга. Женщины созданы по одному образу и подобию. Каждая из них переживает любовь, ненависть к когда-то любимому мужчине, зависть и желание быть лучше, чем соперница. Загадка лишь в одном: женщина -она и есть любовь, ранимая и сильная, добрая и жестокая.
   В комнате сидели две загнанные в угол женщины: одна прижата к стенке смертью, которая безжалостно сжимает её сознание каждую минуту, другая, сжигаемая ненужностью, понимает, что обречена на вечное одиночество.
   -Светская жизнь ничего не оставляет после себя,- решилась нарушить тишину Любаша.
   -Она оставляет впечатления, воспоминания,- не поверила Виктория, уверенная в правильности мысли.
   -Воспоминания о высокомерной беседе с очередной представительницей прекрасного пола, - ударила жирафом по голове сама себя Любаша.
   -А флирт, романы, - с интересом спросила Голомышкина.
   -Флирты, но не любовь. От него потом последствий не оберёшься, - продолжала, со знанием дела, объяснятся Любаша.
   -Что имеем, то не ценим. Так выходит,- обобщила сказанное Виктория.
   -Так не так. Да только как-то неправильно живём. Я так думаю,- пожала плечами Любаша.- Ой, я, кажется, в предсмертном состоянии поумнела. Тянет на философию.
   Любаша сама рассмеялась своей шутке.
   Чем дальше шёл разговор, тем всё меньше и меньше верилось, что болезнь Любаши по настоящему существует. Любаша и Виктория были отдушинами друг для друга. Жалость друг к другу, непонимание иногда странностей характера, принципов жизни, разница в возрасте то и дело раскаливали этим вечером конфликты между женщинами, что гасились общим смехом, затихали в минуты грусти.
  
  
   Длинный мучительный предновогодний сон мучил некоторых жителей этого города. Перепутанные судьбы ждали встречи с неведомым, но желанным. Каждому казалось, что так жить дальше нельзя, каждого раздражали беспечные прогулки пустыми коридорами жизни. Среди чёрных кадров жизни так отчётливо были заметны другие люди, которые радостно производили приготовление к новому году. Марафонский бег года подходил к концу, вот только выдохлась Виктория бежать в никуда. Знакомство с Никиткой стала для неё тем барометром, который указал ей направление в нормальную жизнь с её треволнениями, спорами, но такими теплыми примирениями. Мир родных любимых людей её манил, звал из её низменной жизни пустоцвета. Жизнь желанная находилась за стеклом: она её видела, но попасть в неё не могла.
   Любаша с грустью в сердце провожала Викторию, а когда она уже следила за её силуэтом из окна, то машинально подумала: "Почему смертельно больна я, а не она. Я же лучше её и красивее. Не честно..."
   Никитка этого вечера защитился от отца толстенной книгой, создавая вид вдумчивого читателя, чтобы избавиться от глупых вопросов отца. Причиной обиды и отчуждения было то, что отец не хотел ставить елку, считая это очередным мусором.
   Валюша дрожащей рукой прикрывает щёку, которая ещё горит от удара пьяного Васи, а потом бросается с рыданиями, когда он резко захлопывает входную дверь и с ругательствами спускается по лестнице. Желание Валюши быть с мужчиной превращается в очередное унижение для неё.
   Вернувшись после изнурительного рабочего дня, Кирилл упал на кровать, даже не сняв верхнюю одежду.
   -Папа, посмотри, что я нарисовала,- с радостным настроением подбежала дочь.
   -Отстань,- злобно прошипел Кирилл.
   Если бы Кирилл повернулся в это мгновение и посмотрел на дочку, то увидел в её взгляде море слёз...
  
   Глава 24
   Грусть болезненно воспринимается только тогда, когда мы смиренно принимаем её в душу. Мы страдаем, но наслаждаемся истомой боли. Погружаясь в пучину своей тяжёлой жизни, привыкаем себя жалеть, роптать на судьбу.
   И не всё так плохо в этой жизни, как хочется верить в то, что ты самый большой страдалец на земле.
   Человек счастливый и здравомыслящий посмотрев на жизнь Виктории Голомышкиной, сплюнув от возмущения, произнесёт: "С жиру беситься". Чужой взгляд заметит у неё много преимуществ, в сравнении с другими несчастными людьми. Так Виктория имеет отдельную квартиру, успешна на работе, а то, что её бросил муж, это ей ещё на руку: есть возможность погулять, выйти второй-третий раз замуж. Виктория ещё молодая и как любая другая женщина, которая знает себе цену, прицепиться к хорошему мужчине, да и будет коротать свой век до самой старости. Вот только докажи это Виктории. Ни чужие советы и внутренний голос не приносит её душе успокоения. Ищет она далёкое свое счастье, купается в бедах своих, словно в целебных ваннах. С большой радостью причиняет себе боль, чтобы не думать о самом главном страдании- о несостоявшемся материнстве. И как бы её не уверяли, что она ещё молодая, что всё у неё впереди, только она не поверит, что после несчастья счастье начинается.
   Проснувшись в подавленном настроении, Виктория оглянулась вокруг. Шлепанье шагов мужа нервной дрожью пронизало её тело. Всего лишь несколько дней прошло с момента их разрыва, признания того, что муж предпочёл другую женщину, полноценную, успешную, которая позволяет уже отсчитывать дни до прекрасного момента рождения ребёнка.
   Виктория не спешила подниматься с кровати, желая оттянуть предстоящий разговор с мужем. В соседней комнате то оживлённо шлёпали по полу босыми ногами, то что-то роняли на пол, очень сильно чертыхаясь, то наступала умилённая тишина. Присутствие мужа в квартире напоминало ей об их последней ссоре, напоминало ей о причине их разрыва, напоминало ей о том, что через двенадцать часов начнётся новый год - очередной год засохшего пустоцвета.
   Виктория скрутилась под одеялом калачиком и дала волю слезам. Внутренняя дрожь передавалась всему телу. Боль и разочарование не утихали, а наоборот, набирали сил с каждым днём. Виктория начинала думать, что это кара неба за содеянные грехи. Сейчас под тёплым одеялом существовал особенный мир, а название ему самое обыденное - одиночество женщины. Коснувшись рукою живота, Виктория зарыдала ещё горше.
   -За что?- спрашивала у неба Виктория.- Неужели я была бы плохой матерью?
   Ответа не последовало, во всей Вселенной Виктория не была нужна НИКОМУ. Женщина, лишенная любви, реализации себя в материнстве, сухой травой стелется по дороге жизни. Сухой травой, которую все укоряют за безжизненность, неспособность беззаботно зеленеть. Сухой травой, которую безжалостно "топчут словами". Сухой травой, которой уже не дождаться весны...
   -Вик, ты проснулась,- решил приоткрыть дверь спальни и спросить Руслан.
   Увидав Викторию в жалком виде, молниеносно закрыл дверь. Женщина, которая требует утешения, всегда страшит мужчин. Руслан тоже решил ретироваться, не желая расточать слова утешения для ранимой и беззащитной женщины.
   -О Боже,- простонала Виктория, так как поняла, что Руслан стал свидетелем её слабости.
   Это событие вызвало бурный поток слёз, ещё солоней и горче.
   Беда, которая сжирает одно сердце, отступает перед жаждой жизни, надежды на лучшее. Да вот только почувствует беда, что имеет зрителей, сострадателей, сразу же начинает рвать зубами и до того израненное сердце. И не дай бог, если рядом будет биться сердце любящего человека, которого так не хочется расстраивать, не хочется предстать перед ним слабым и разбитым, тогда беда пускает в уставшее и израненное сердце яд, зловонную желчь, которая с каждым днём подтачивает, убивает любовь. Любящие люди становятся не равными друг другу: один поднимается вверх, а другого беда стремительно тянет вниз. И как важна в этот миг рука помощи, которая зовет, манит, обнимает за плечи, нежно поглаживает, осторожно касаясь, не желая причинить лишней боли.
   Руслан решил наступать с дальних фронтов. Сам расположился на кухне, и, высунув голову в коридор, прокричал:
   -Вик, ты уже проснулась?
   Это был даже не вопрос, а приказ.
   Руслан стал греметь посудой, нарочно всё ронять, чтобы вызвать раздражение Виктории, тем самым вызвать её на кухню.
   Виктория с замиранием сердца прислушивалась к цирковому выступлению, и не появлялось у неё желания выходить из своего убежища.
   Руслан терял уже всякое терпение. Он уже не знал, как подступиться к жене, но это необходимо было сделать обязательно, так как очень сильно урчал живот, просил плотного завтрака.
   -Ох уж эти женщины, - с отчаянием и долей раздражения пробурчал Руслан.
   Остатки совести не позволяли ему ругаться с обиженной женой. Тем более ему необходимо было восстанавливать свои потерянные позиции. Руслан со страхом заглядывал в своё будущее. Пережив ужасную ночь приживалкой у друга, понимал, что горем мыкаться ему никак не хочется. Он даже проживёт жизнь без сына, дочери, но главное, чтобы его холили и лелеяли, кормили каждое утро плотно и хорошо.
   -Всё из-за этих женщин,- продолжал шипеть от возмущения Руслан, при этом пиная ни в чём не повинную тумбочку.
   В это голодное утро он мысленно вспоминал имя Ады с обидой и возмущением. Никак он не мог понять, где он ошибся, как могла понять Ада его корыстные мотивы любовных отношений с начальницей. Всё так было хорошо: она пророчила ему место зама, засыпала знаками внимания, вынашивала его сына. А теперь выбросила его как щенка, да ещё унизительно пнула ногой. Он не мог этого ей простить, но и находит сил ей отказать, если она вдруг позовёт. Комфорт для Руслан был превыше всего. Он жил по девизу кривых зеркал: "Лучше жизнь прожить собакой, а не умирать как лев ".
   -Вика, у нас есть, что покушать?- не удержался Руслан и постучал в спальню к Виктории.
   -В магазин давно уже б сходил и набил себе живот полуфабрикатами,- не желала смотреть на мужа Виктория, стараясь произнести эти слова надменно и равнодушно к ненавистному собеседнику.
   - Ты скажи, что купить... и денег дай. Я всё куплю,- виновато предложил Руслан.
   -Зачем? Будешь готовить праздничный стол для своей начальницы. Если мне не изменяет память, то она придёт в гости в новогоднюю ночь?- Виктория приподнялась на локоть, вызывающим движением отбросила локоны волос с лица и бросила пристальный взгляд на мужа.
   Виктория не могла поверить, что без зазрения совести, без жалости к своей бывшей любви, молниеносно бросает колкости в адрес Руслана. Внешне они с Русланом остались прежними, но за последнюю неделю самостоятельной жизни без каких- либо семейных обязательств, превратили их в абсолютно чужих людей. Для Виктории он всегда будет ассоциироваться с предателем, слабохарактерным человеком, который убил в ней все нежные чувства любви. Руслан стал тем мужчиной, который забрал молодые годы красивой женщины, но ничего не оставил взамен. Для Руслана Виктория оставалась всё тем же символом тихой, комфортной гавани, в которую так и тянет, когда обстоятельства прижмут хвост гуляки.
   -Нет... наверное, нет, - промелькнула надежда у Руслана, что ,возможно, Ада одумается. Ему так хотелось вернуть события жизни на два дня назад. Он теперь уж точно не обижался бы на унизительное прозвище "Русимусик", терпел бы все издёвки начальницы, главное, что не потерял бы тогда хорошего её расположения. Сейчас бы он не разговаривал с недалёкой женой, не ругался бы за плотный завтрак, а отмечал бы свое назначение в замы, был бы на седьмом небе от счастья. Новый год был бы для него двойным праздником: началом новой жизни, окончанием его унизительной должности "принеси- подай".
   -Руслан, иди и готовь,- отрезала в ответ Виктория.
   -Тебе трудно что ли?- не унимался Руслан.
   -Жди начальницу, она приготовит,- настаивала на своем Виктория.- Учтите, со своей квартиры я не уйду.
   -Она не будет готовить,- ударив кулаком в дверь, возмущённо прокричал Руслан.
   -Не кипятись. Или ты меня в куховарки нанимаешь приказным тоном... Пошёл вон!- Виктория была готова к войне.
   Часы неустанно приближали новый год, секунда за секундой убегала жизнь человеческая, а Руслан и Виктория погружались самовольно в пучину склок и скандалов.
   -Дай деньги, я пойду в ресторан,- неустанно наступал Руслан на жену, которая, преобразившись, научилась защищать себя от унижений и безвинных обвинений.
   -Заработай, - с насмешкой произнесла Виктория.
   -Где?- недоумевал Руслан, почему он не может запугать Викторию, вернуть её чувство раболепия.
   -Ты же мужчина!!!- уже открыто насмехалась Виктория.
   - А ты в этом сомневаешься?- как можно ближе подошёл к Виктории Руслан.
   -Уже да. Юность действительно слепа. Я могла это и раньше разглядеть,- не боялась Голомышкина издеваться над мужем.
   -Ты стала как все женщины, ты потеряла свою индивидуальность,- решил начать нападение и Руслан.- Говоришь, как все они.
   -А я всегда была такой- простой женщиной, - не обиделась на слова молодая женщина. - Простая женщина, которая доверилась мужчине, вот только выбор неправильный сделала.
   -Это я сделал неправильный выбор,- как ребёнок, стал перебрасываться колкостями Руслан.
   Он уже не мог спокойно устоять на месте. Виктория своим видом утренней богини привлекала его внимание, завораживало его взгляд. Но колкость и бездушие слов когда-то преданной жены просто выбивали его из колеи. Она говорила простые слова, но они воспринимались Русланом как вызов, как насмешка, как последняя капля, которая может переполнить чашу терпения.
   Размышляя всю ночь, он принял решение идти на примирение с Викторией. Знал, был просто уверен, что одинокая женщина будет рада возобновлению семьи. А те слова, что он ей их наговорил, они же просто ничего не значат. Так мимолётный крик души и больше ничего. Руслан был уверен, что влияние на безропотную жену у него сохранилось, и что пару ласковых слов поднимут со дна их затонувший семейный ковчег. Он сильно ошибался. Виктория за эту неделю прожила целую жизнь. Она познала любовь и привязанность ребёнка, она пролистала книгу своей жизни, ничего в ней хорошего не найдя. Она пробежала по жизненной дороге серой мышкой. Чего-то ждала, надеялась, выгрызала маленький лакомый кусочек для себя из большого куска жизни человечества. Смотрела на жизнь маленькими беспокойными глазками, пряталась от неприятностей в норке, вытягивала пугливо носик, ожидая ветра перемен. Ничего не накопив, а наоборот, потеряв, Виктория понимала, что бесцельное волочение по жизни причиняет только боль и разочарование во взрослой жизни. Её родители прожили маленькую жизнь на двоих, но полноценную. Ведь что для женщины самое главное- стать героиней романа. Романа простого, настоящего, в сюжетной линии которого обязательно красной лентой пролегает забота о ней, внимание и восхищение. Женщина должна парить в небе белой птицей. И всё у неё сладиться в жизни: работа, карьера, дети, если её будут любить и ценить, не забывать о том, что ранимая душа, не взирая на защитные щиты и заслоны, требует внимания и тепла.
   -Какая всё же ты,- искривив лицо, прошипел Руслан.
   Виктория посчитала, что ответ будет ниже её достоинства. Поэтому, устремив на него пристальный взгляд, ничего не ответила, а медленно поднялась с кровати. Накинув халат, она вышла с комнаты.
   Руслан поражённый её раскованностью, уверенностью, сел на стул. И пока он занимался самоедством, размышлял о случившемся, Виктория на кухне уже приготовила кофе. Его резкий и чарующий запах пробрался в каждый уголок квартиры. Через ещё какое-то время запах кофе перемешался с запахом гренок, которые соблазнительно стали звать Руслана на кухню.
   -Ты поделишься со мной,- с виноватым выражением лица
   -Садись,- равнодушно и неприветливо разрешила Виктория.
   Руслан, не довольный таким приглашением, всё же не стал перечить, защищать своё самолюбие, так как очередное противостояние могло лишить его последней надежды набить живот.
   Почувствовав первое насыщение, Руслан осмелел и решил реализовать свое намерение подружиться с женой.
   -Вик, давай приготовим праздничный обед,- он говорил эти слова с набитым ртом. С виду он был довольным и раздобревшим.
   -Что будем праздновать?- удивилась она, села напротив мужа за столом и стала медленно попивать кофе.
   -Как что? Новый год,- не понимал Руслан вопроса жены.
   -Новый год- это семейный праздник. А мы с тобой не семья,- не поднимала глаз на мужа Виктория.
   -Мы были семьёй... Я хотел всё вернуть,- нерешительно и почти шёпотом произнес нерадивый муж.
   -Я не хочу,- ещё тише произнесла Виктория.
   -Что?- действительно не расслышал Руслан.
   -Я не-хо-чу!!!- громко, уверенно повторила Виктория.
   Перед её глазами пробегали картины их недавней ссоры. Она не понимала, как он может уже через неделю предлагать примирение, когда его обидные слова ещё горели в памяти обиженной женщины.
   Не верила ни одному его слову. Тем более она не желала терять того свободного дыхания, которое она почувствовала несколько дней назад. Потеряв мужа, она приобрела себя. Копаясь бессонными ночами в своем прошлом, она терзала душу, но возрождала уверенность в себе. Одиночество придавало ей сил, общение с Никиткой позволяло проживать проявления материнской любви. Если бы она могла, то взяла б на себя заботу об этом ребёнке. К нему тянулось сердце молодой женщины, а вот разум требовал, чтобы она не теребила душу ребёнку, не ломала уклад его семьи. Ребёнок, потеряв маму, не должен страдать и приносить страдание отцу. Виктория не имела право врываться в жизнь чужих людей, навязывать своё присутствие. Иногда ей казалось, что она пользуется доверием ребёнка, что она чересчур близко подпустила к себе мальчика, заставила мечтать о нереальном. Виктория играла в беззаботную мамочку, но забывала о том, что игрушка её живая.
   -Нам необходимо решить вопрос квартиры. Вместе мы жить больше не можем. В квартире с тобой я больше не могу находиться- я задыхаюсь,- потребовала Виктория, когда уже споласкивала кружку от кофе.
   -Мы делим квартиру пополам,- то ли требовал, то ли спрашивал Руслан.
   -Квартира куплена на деньги моих родителей. Квартира оформлена на меня. На многое ты не рассчитывай,- уходя их кухни, уточнила Виктория.
   - Ты не выбросишь меня на улицу. Я тебе не собака,- возмутился Руслан.
   -Да? А кто тогда? -захлопывая дверь в спальню прошептала Виктория.
   После Голомышкина быстро оделась и выскочила на улицу, не желая ничего объяснять мужу.
  
   Глава 25.
   Родион Сергеевич не выдержал и часа дома. Даже в праздничный день он поехал на работу. Не стремление интенсивно поработать его туда влекло, а плохое настроение сына. Только проснувшись, Никитка стал упрашивать отца поехать к Ноне Аполлоновне, ведь там должна ждать его Вика. Разговоры об этой особе порядком надоели Родиону. Слова восхищения сына об этой Виктории вызывали у Родиона чувство антипатии к этой женщине. Родион представлял её коренастой, рыжей, у неё должен быть обязательно нос картошкой, а голос напоминать скрежет несмазанных колёс.
   На свой страх и риск Родион Сергеевич оставил сына дома одного. Спорить с ним был бесполезно, так как на всё он реагировал потоками горьких слёз. Необычный ребёнок даже под Новый год не имел беззаботного, весёлого настроения. Подарки отец подарил ещё вчера, точнее не подарил, а положил около кровати несколько игрушек, книг, конструкторов. Одна из игрушек была полной копией игрушки, которую отец подарил полгода назад на день рождение Никитки. У мальчишки была ещё одна возможность убедиться, что для отца он пустое место. Родиона мало интересовала жизнь маленького сына, его мысли, взгляды, желания.
   -Папа, ты когда вернёшься?- прощаясь у дверей, спросил Никитка.
   -Через час-два,- неуверенно отвечал Родион.
   -Ясно, вечером. Так бы и сказал,- мальчишка захлопнул дверь, даже не сказав отцу слово "до свидания".
   Никита подошёл к окну, посмотрел, как отец удаляется быстрым шагом от дома, словно убегает.
   Никита взял книжку с полки, пошёл в свою комнату, с разбега прыгнул на кровать и принялся за чтение книги.
   Родион Сергеевич, как только вырвался с дома, забыл о всех сложностях семейной жизни, стал размышлять о всевозможных, удачных контрактах. Не привлекали его внимания новогодние иллюминации города, не интересовали разговоры беззаботно отдыхающих людей.
   По дороге он успел позвонить секретарше Марине, чтобы та прибыла на место работы. Она не возмущалась, а , наоборот, с радостью ответила на просьбу.
   Исполнительность и безотказность Марины всегда нравилось Родиону. По образу Марины Родион судил о всех женщинах. Мечтал о том, чтобы все женщины Земли были молчаливы, услужливы, исполнительны. Марина была хорошим работником, иногда чувства благодарности, восхищения её профессиональными качествами вызывали у Родиона Сергеевича противоречивые чувства. Казалось, что без неё он не сможет жить.
   Как рыба в воде почувствовал себя Родион Сергеевич, когда открыл двери своего кабинета.
   Покопавшись в каких-то бумагах, успокоился, убаюканный приятным им шуршанием.
   Через минут двадцать на работу пришла Марина.
   -Мариночка, простите, я вынужден был вас вызвать?- мурчал как котик слова извинения Родион.
   -Ничего, мне всё равно нет дел дома,- спокойно ответила Марина, слово так это и была.
   -Марина, простите за вопрос. У вас есть родные... Нет-нет вы ничего не подумайте... Я подумал. Вы столько лет работаете без отпуска. Я могу вас отпустить на тот срок, который вас устраивает,- разволновался Родион, так как абсолютно не умел вести разговоры личного характера.
   -Нет, мне это не нужно. Я не умею тратить рационально свободное время, - кратко дала ответ Марина.
   -Как хотите. Но мое предложение остаётся в силе, - с чувством благодарности и заботы обращался Родион к Марине.
   -А новый год, новый год вы с кем... как вы будете встречать?- терялся Родион в постановке нового вопроса.
   -Я не праздную новый год. Ночью нужно спать,- равнодушно ответила Марина.
   -Я тоже так праздную. Сын на меня обижается. Он сам посидит часик возле телевизора, а потом ложиться спать. Плохой я отец?- решил поделиться историей из своей жизни.
   -Вы хороший начальник. Это единственное, что должно меня интересовать,- деловые качества не позволяли Марине перейти на разговор личного плана.
   Она раскладывала перед начальником бумаги в равномерные стопки, движения её были уверенны, а взгляд не светился чувством любви и привязанности. Если бы её начальником была женщина, то отношение оставалось таким же хладнокровным, правильным, профессиональным. Марина умела хорошо владеть собой, не было ещё такого момента в жизни, чтобы чувства предательски выплеснулись наружу. Чувство большой любви, лютой ненависти загорались и гасли только в пределах её мужественного женского сердца.
   Родион Сергеевич немного оскорбился тем, что Марина в нем не замечала мужчину. В силу привычки он ожидал от каждой женщины, что та готова поставить его на пьедестал обожания. А вот Марина за годы совместной работы с полной ответственностью относилась к работе, проявляла заботу о начальнике, но всё это проходило в пределах приличия, без каких-либо поползновений в сторону личных интересов.
   -Марина, я вас совсем не интересую как мужчина... Простите... Я не удержался.... Ничего, что я это спросил,- не знал, как найти оправдания за свой спонтанный интерес Родион.
   -Не извиняйтесь. Как и любая другая женщина, я воспринимаю вас как красивого интересного мужчину. Но ваша жизнь отшельника не провоцирует меня на сближение с вами,- спокойно ответила на вопрос Марина.
   -Вы говорите искренне?- удивился Родион.- Неужели любая женщина за версту чует во мне убеждённого холостяка?
   -Вы неправильно меня поняли. Вы абсолютно не создаете впечатление беззаботного холостяка. Скорее вы похожи на озабоченного и замкнутого мужчину, у которого по приоритетам женщина стоит на последнем месте,- Марина говорила всю правду, не боясь обидеть начальника.
   -Нежели я безнадёжный вариант?- искренне рассмеялся Родион Сергеевич.
   Он облокотился на спинку кресла и внимательно всматривался в лицо Марины. Она говорила так искренне и легко, что можно было предположить два варианта: либо она холодная расчётливая особа, одарённая неимоверным самообладанием, либо правду для неё говорить намного легче, чем выдумывать нереальные оправдания. Но то, что Марина была сильной женщиной, не подлежало сомнениям. Мало кто с представительниц слабого пола может так прямолинейно разговаривать, исключив все жеманства, подавив в себе вечное чувство преобладания над всеми, погасив желание нравиться мужчинам.
   -Марина, вы такая таинственная и в то же время открытая особа. Почему вы не замужем... Простите меня за очередной прямолинейный вопрос,- Родион Сергеевич вошёл в раж и в это мгновение готов был поклясться, что Мариной он очарован, что именно она может занять давно пустующее место после Елены Прекрасной, стать послушной и прекрасной спутницей жизни.
   -Родион Сергеевич, простите, но на этот вопрос я не могу ответить, так как мужчины за частую выбирают сами себе жён. А меня никто из круга моих знакомых не пожелал выбрать,- Марина нервно коснулась рукой своих волос, это выдавало её растерянность и нежелание в этом ответе раскрывать правду.
   -Этого просто не может быть. Марина, вы очень похожи на женщину, которая хранит верность любимому мужчине,- уже не контролировал себя в расспросах Родион.
   Марина отошла на безопасное расстояние от стола, думая, что так она защитит себя от таких откровенных вопросов. Настроение начальника сегодня было не похоже ни на одно из дней. Неожиданная перемена её одновременно и страшила и манила. Место работы её целиком и полностью устраивало, отношение с начальником всегда были стабильными и чёткими, а что будет завтра, если он выпытает все её тайны личной жизни? Он возненавидит её? Он начнёт её жалеть?..
   -Родион Сергеевич, вы забываетесь. Это очень личный вопрос. Его могут задавать только близкие люди,- перешла в защиту Марина.
   -А разве за столько лет работы вместе мы не перешли в ранг близких людей?- искренне удивился Родион.
   -Нет. Деловые отношения наши протекали равномерно и никогда не выходили за рамки,- менторным тоном ответила Марина.
   Молодая женщина старалась держаться гордо и уверенно, но сияние глаз выдавали заинтересованность в стихийном разговоре. В Марине просыпалась женщина, которая спала долгие годы учёбы, работы и тихих одиноких вечеров.
   -Марина, мне с вами так интересно вести разговор. Чёрт подери, почему мы этого не делали раньше,- возмущённо и весело произнёс Родион Сергеевич.
   Последний день старого года Родион Сергеевич пожелал идти ва-банк. Рано или поздно одна из прозорливых женщин окольцует его привольную жизнь, проберётся во все проявления существования отшельника, отца- одиночки. Так зачем же отдаваться воле судьбы, уж лучше самому сделать выбор. Марина рациональностью мышления привлекала его, её молчаливость будет только скрашивать их семейные вечера. Чем меньше суматохи, шума и суеты, тем лучше было для Родиона Сергеевича. Есть ещё один плюс в их союзе: он сможет посвятить себя круглосуточной работе. Ведь тогда его секретарша будет 24 в сутки при деле и при чём без дополнительной платы.
   -Родин Петрович, мне на такие разговоры жаль тратить своё драгоценное время,- призналась Марина.
   -Вот как? А тогда на что вы тратите свое драгоценное время?- не унимался Родион Петрович, так как их разговор уже напоминал соревнование.
   Марина сначала растерялась. А через несколько минут размышления, стушевавшись, произнесла:
   -Трудно сказать, на что я трачу своё время. Но на все дела моей жизни порой не хватает суточного времени,- впервые растерялась Марина в ходе их разговора.
   -Вы не хотите говорить личное? А сколько вы отводите времени на друзей, молодого человека?- Родион Сергеевич предвкушал раскрытие тайны жизни секретарши Марины.
   -У меня нет друзей и молодого человека. И я не жалею об этом,- утвердительно чеканила слова Марина.
   Родион Сергеевич находил общие черты в своей жизни и жизни Марины. Ведь он тоже не имел друзей. Частые встречи со знакомыми, клиентами, деловыми партнёрами его полностью удовлетворяли. У Родиона никогда не было желания подпускать близко к себе людей. Тихие вечера, молчаливый домашний телефон- всё это привлекало Родиона больше, чем шумные встречи, совместные юбилеи, праздники.
   -Я тоже не жалею. Но своё свободно время я посвящаю работе, а потом сыну. А вы на что тратите драгоценные минуты и секунды жизни?- Родион Сергеевич даже привстал с кресла, всей своей сущностью показывая, что он ни в коем случае не отпустит Марину, так ничего не узнав о её личной жизни.
   -Вы любите свою маму?- решительно и неожиданно повысив голос, спросила Марина.
   -А при чём здесь это?- в недоумении даже прижался к спинке кресла Родион Сергеевич.
   -А при том, что я очень люблю свою маму. Её парализовало более десяти лет назад. Я успела закончить только одиннадцать классов. Отец нас сразу бросил, и я пошла работать. Вот с тех пор я и работаю. Мне необходимо содержать себя и маму. Да к тому же ещё лекарства сейчас дорогие,- призналась Марина, и ей стало намного легче.
   -Извините, я думал, что...-провинившимся голосом оправдывался Родин Сергеевич.
   -А вы думали, что у меня несчастная любовь? Страдаю из-за каких-то человеческих отношений. Ошибочка. Я и молодого человека никогда не имела, - призналась Марина и в комнату пробралась грусть.
   Грустно было осознавать то, что уже много-много лет хранит в своей душе любовь Марина, а вот истратить её не на кого. Молодая, статная женщина с правильными взглядами на жизнь не смогла найти себе достойную пару только по одной причине, что живёт в кандалах обстоятельств. Сделав себе затворницей домашних проблем, сознательно прячет себя от судьбоносной встречи. Она могла бы создать образцовую семью. Ведь жизнь научила её сострадать, заботиться о близких, её природная красота придется по вкусу многим мужчинам. Только Марина совершает огромную ошибку. В те короткие мгновения своего участия в общественной жизни: поход с работы домой, корпоративные вечеринки, походы в театр она грустным безучастным взглядом окидывает всё вокруг. Обременённость, забота о делах насущных так и струиться из её карих глаз. Своим поведением она словно вешает знак-предупреждение о том, что не всё так просто в её жизни, что ей необходим не просто спутник жизни, а надёжный тыл, который мог бы обеспечить ей передышку во всех жизненных перипетиях.
   -Я ничего такого не подумал. Размышлял по стереотипу: женщина грустна только из-за того, что ей не хватает любви,- перешёл к защитной философии Родион Сергеевич.
   -Вы правы. Мне не хватает любви,- утвердительно закивала головой Марина.
   А потом просто ключом забило признание:
   -В школе меня считали самой успешной. По знаниям я шла самой первой в классе, в меня были влюблены все мальчишки моего двора. Казалось, что у меня будет всё хорошо. Самое главное, что в выборе пары у меня не будет трудностей. Мама мне постоянно говорила, что счастье мимо не пройдёт. Говорила: не спеши, всё успеешь. А потом всё как отрезало. Все мои одноклассники обзавелись семьями. Ленка даже стала многодетной мамой,- Марина от сожаления о бездарно пройденных годах нервно скривилась. -А мне не удалось даже получить высшее образование.
   -Я даже не знаю, что и сказать,- смотрел растерянно, обезоруженный искренностью Марины, Родион Сергеевич.
   -Говорить нечего. Жизнь прожита, - Марина схватила на столе какие-то бумаги и стала нервно их перебирать. Не удавалось молодой и одинокой женщине скрыть слёзы отчаяния, которые давно уже жгли душу, а теперь предательски вырвались на белый свет.
   Марина, казалось, не плакала, а только мгновениями горько вздыхала и пыталась набрать как можно больше воздуха, чтобы побороть внутреннюю дрожь.
   Родиона Сергеевича обуревало множество мыслей. Он нашёл ту женщину, которая будет его боготворить и всю жизнь будет благодарна за то, что он спас её от одиночества. Марина, был уверен Родион, много не потребует. Такая женщина может обожать и на расстоянии. Ей будет достаточно того, что мужчина сосуществует рядом. Её мысли, истощенные одиночеством, будут тонуть в грёзах и воображениях идеальных событий семейной жизни. То, чего не будет, она сама вообразит. Самоуверенный и абсолютно не верящий в Любовь Родион Сергеевич сильно ошибался. В Марине столько накопилось любви, что оно готово взорваться каждую минуту. Марина, с виду напоминающая неприступную и равнодушную особу, в грёзах согревала себя мыслью о нежности любимого человека.
   Секретарша умела хранить чужие тайны, но её сердце с каждым днём готово было наполниться настоящим чувством, вторить всем счастливым женским сердцам, что оно счастливо.
   -Я могу быть свободна,- Марина словами молила о пощаде. В последнее мгновение угрызения совести терзали за неожиданную откровенность.
   -Марина, мы не можем так прервать наш разговор,- вырвался из мира своих грёз Родион Сергеевич.
   Мужчина-отшельник, такой невнимательный и холодный к женщинам, не внимал мольбам Марины. Родиона интересовал лишь свой комфорт.
   Впервые неуправляемая откровенность загнала Марину в глухой угол. Уже чёрные мысли будоражили её сознание, рисовали картины того, что завтра она превратиться в игрушку начальника, а через два дня потеряет работу. Целесообразность разговора с начальником давно уже переросла в беспредметный разговор.
   Марина уже давно заметила сияющий взгляд Родиона Сергеевича, он ухмылялся самодовольно, казалось, что личная жизнь Марины стала предметом его насмешек.
   -Родион Сергеевич, если вы меня вызвали для работы, то я жду ваших распоряжений,- серьёзным и решительным тоном произнесла Марина, стараясь не отводить взгляда от начальника, чтобы он поверил в серьёзность её намерений.
   -Вы все разговоры с людьми воспринимаете в штыки? Или только мои?- искренне интересовался Родион.- Я вас чем-то обидел?
   -Нет...- увидев растерянный взгляд начальника, Марина резко перекинулась на чувство жалости к этому человеку.- Деловые отношения не следует смешивать с личными. Я только это хотела сказать.
   -Марина, а что если мы всё же соединим наши отношения деловые и личные? Как вы думаете: из нас выйдет хороший тандем?- Родион Сергеевич весело рассмеялся, довольный своим вымыслом, но уж никак не хотел он смеяться над Мариной. Новая забава- женщина, которая не желает его благосклонности, была интересна ему.
   -Родион Сергеевич,- ваши слова очень скользкие, за ними скрывается пренеприятный подтекст,- не отводя от начальника взгляда, Марина попыталась вывести его на чистую воду.
   -Марина, что вы такое себе надумали?- искренне удивился Родион.
   Он вошёл в роль вопрошающего, его привлекали только слова, но никак не результат этого разговора. Сидя в своём рабочем кресле, он удивлялся сам себе, откуда у него столько внутреннего огня, который позволяет ему вести вольную непривычную для него беседу на вольные темы. К Марине он привык, её движения и жесты угадывались в любых ситуациях, он мог даже предугадать, что она скажет в ту или иную минуту. Тайной для всей их фирмы оставалась лишь личная жизнь Марины. А сегодня, в преддверии нового года, он стал экспертом по личной жизни Марины. Он владел её тайной, и это его забавляло. Молодая женщина стояла перед ним безоружная, до глубины души сожалела о том, что открыла своему начальнику правду. Родион как ловец на охоте постепенно вёл слежку, изучал привычки жертвы. Не было никакого злого умысла, ему просто стала на мгновение интересна эта женщина. Когда-то он её боготворил, ловил её печальный взгляд, были порывы души её обнять, согреть и не более. А теперь взбудоражив свое воображение, он размышлял над тем, что ему теперь делать с этой тайной.
   Родион и Марина так долго знали друг друга, и никто их них не позволил любви протиснуться между ними. Любовь прошла, коснувшись лишь нежным шлейфом этих одиноких людей, оставим между ними крепкую дружбу и тонкое деловое понимание. И как только не мечтал Родион о комфорте, всё равно сердце под конец разговора с Мариной стало протестовать: "Нет, отступи, не мучь женщину, она не твоя..."
   -Марина, простите. Я, наверное, немного выпил сегодня. Веду себя как последний болван,- пошёл на попятную Родион. - И правду я дурак. Я вижу, что этот разговор вам неприятен, но я не находил сил остановиться.
   -Родион Сергеевич. Не требуйте от меня слов прощения. Мы с вами не настолько близки, чтобы...- Марина уже около двери произносила эти слова.
   Напуганная натиском начальника, желанием всё знать о её личной жизни, решила уйти на безопасное расстояние и при удобном случае покинуть кабинет начальника.
  
   Два одиноких корабля сходятся в безбрежном океане, и, бросив сигнальные приветы, идут своим курсом. Летучим голландцем пронеслись отношения Родиона и Марины по мелководьям и заводям жизненного течения. Призрачны для них были надежды об изменении способа жизни. Марина, не познавшая любовь мужчины, не смогла б согласиться на роль теневой жены, формальной возлюбленной. Если бы это случилось, она бы потеряла всякую надежду, потаённые желания женского сердца. Родион хоть и осознанно пытался добиться расположения к себе Марины, но всё время думал о том, что это лишь черновой вариант его Елены Прекрасной.
   Новый год был для них суров: не вносил изменения, не сулил улучшения.
   Люди, которые вошли в привычное русло жизни, дожив до средних лет, нехотя поднимают на борт попутчиков. Всё как-то непривычно кому-то уступать, с кем-то считаться. Пусть лучше будет так, как было. Родион Сергеевич иногда занимался поиском жены только лишь потому, что так требует общество, а в истинном его стремлении не было никакого желания подвергать своё сердце и чувство стрессам. Марина настолько отвыкла от мужского внимания, что любые посягательства на личное пространство воспринимала с опаской. Тихие вечера, жалобы престарелой мамы отбирали её молодость, выпивали её жизненные соки. Нет, не было страданий в жизни Марины, так как она верила, что другого выхода из сложившейся ситуации нет.
   Канун нового года, вечернее его время выпустил из плена рабочих забот двух одержимых делами людей- Родиона и Марину. Они неожиданно или неслучайно столкнулись на выходе из учреждения.
   -Марина, вы тоже домой?- удивлённо воспринял встречу Родион.
   -Если вы считаете, что я не завершила составление документов, которые вы мне поручили, то смею вас уверить, что они уже готовы,- оправдывалась Марина перед начальником.
   Марина было легко одета, поэтому дрожь не позволяла её чётко и внятно проговаривать слова. Дрожь от холода подпитывалась ещё и нервной дрожью. От данной встречи Марина не ожидала ничего хорошего.
   -Марина, сегодня такой день. Может, - пошёл снова в наступление Родион.
   Он как и любой другой мужчина убегал от одиночества в праздничные дни. Марина должна была только заполонить пробел якобы праздничного вечера.
   -Нет, - от растерянности и от неприятного предложения Марина даже повысила голос.
   Чтобы избегнуть настоятельных бесед и убеждений она резко повернулась в нужном направлении и пошла ускоренным шагом домой. Только на безопасном расстоянии она остановилась и прокричала:
   -Хорошего вам нового года, Родион Сергеевич. Будьте обязательно счастливы.
   Родион Сергеевич даже опешил от такой реакции секретарши. Он провожал её удивлённым взглядом, а с лица не сходила насмешливая улыбка. Нет, он не был на неё зол, ни в коем случае не умалял её достоинства, просто сегодня впервые в жизни он понял, что женщины-то разные. Не каждая готова кинуться на шею, выискивать в отношениях выгоду. Марина сегодня выдержала перед начальником суровый экзамен. Старалась держаться достойно в вопросах личного характера, когда ранимым бывает сердце.
   Родион Сергеевич с такой же милой ухмылкой отправился восвояси. Холод пронизывал насквозь. Выдалась на удивление суровая новогодняя ночь. Шагая уверенным шагом к машине, Родион даже не желал смотреть по сторонам. Рабочий день подошёл к концу, ещё осталось время выспаться и отдохнуть вволю.
   Неожиданный звонок прорезал морозный вечер.
   Родион даже не успел дойти до машины.
   -Слушаю,- ответил он на незнакомый номер мобильного.
   С обратной связи так и пестрили деловые фразы и предложения. Быстрые темпы, лимиты времени жадными руками забирали свободное время молодого папаши, который уже искренне желал оказаться в плену домашнего уюта.
   -Вы говорите, когда вам нужны документы?- переспросил на всякий случай Родион.
   В трубке были возмущены непониманием важности вопроса.
   -Сотрудники вашей фирмы находятся на рабочих местах? Да. А вот своих я уже отпустил за праздничный стол,- смиренно произнёс ответственный деловой человек.- Не кричите. Мы с вами собираемся быть партнёрами, а не работодателем и нанимателем.
   Напряжённый разговор продолжался ещё несколько минут, Родион всё пытался отсрочить время до завтрашнего утра, но усилия его были напрасны.
   -Ваши требования мне ясны. Давайте не будем заканчивать разговор, я бы не хотел терять времени. Мне необходимо подкорректировать дела и выполнить все ваши требования. Когда у вас конец рабочего дня?- поинтересовался Родион в завершение разговора.
   Услышав ответ, Родион сделал такую гримасу, что было понятно, что рабочий день фирмы закончится, пожалуй, в следующем году.
   -И это все меня считают трудоголиком и деспотом!!! Как глубоко они ошибаются. Может, и мне пересмотреть протяженность рабочего дня?
   Родион Сергеевич от возмущения стал что-то бурчать себе под нос, а также судорожно искать ключи от офиса. Он пританцовывал на месте от холода, пытался собраться с мыслями, спланировать свои дальнейшие действия, но в душе назойливой мухой звучало мысль о том, что мобильные- виртуальная цепь, которая управляет жизнью человека, рушит все замыслы.
   -Чёрт!- не удержался он, когда уже ровно две минуты ключи упорно не хотели находиться. Извиваясь змеёй, подпрыгивая на месте, Родион прилагал все усилия, чтобы добраться на рабочее место. Все эти телодвижения привели к тому, что изворотливые ключи предательски зацепились за пуговицу на рукаве и, почувствовав свободу, упали в снежную бездну усланной земли. Родион Сергеевич сначала выписывал пируэты вокруг сугроба, досталось дереву, которое рядом росло и дремало в зимнем полусне. Родион Сергеевич сначала бил кулаком по стволу, а потом с нескончаемым потоком бранных слов он прислонился к стволу. Долго-долго жаловался своему зелёному брату, возможно, надеялся, что его услышат:
   - Слышишь, у меня на всё про всё три часа. Три часа для того, чтобы составить документы, отправить на подпись. Три часа на то, чтобы вызвать Нону Аполлоновну. Эта бедная женщина за этот проект отвечает. Три часа. Что можно успеть за три часа. Я с тобой, зелёный, потерял драгоценные минуты. Вот где ты дел ключи?
   От возмущения Родион снова ударил кулаком по стволу, поднял глаза вверх, чтобы рассмотреть крону дерева.
   Родиону открылась интереснейшая картина. Новогодний вечер запутался в ветках немолодого дерева. От мороза ветки были украшены ледяными капельками. Хрустальными украшениями они степенно помахивали, умиляя людей своей спокойностью, совершенством отработанных движений. Ветки свисали к грешной земле, тянулись к ней трепетным дрожанием. Казалось, небо непреклонно: не желает, чтобы хрустальные грозди разбились о землю, сгорели от её тепла, погибли под равнодушной подошвой человека. Родион слышал неуверенное звучание небесного хрусталя, замечал, как небо отдает последние лучики солнца, погружается в темно- синюю тьму.
   -Как же рано темнеет зимой,- отчаянно прошептал Родион.
   Умиление природой расслабило Родиона, убило всякое желание действовать, решать дела бизнеса. Мобильный телефон снова разрезал пласт мыслей Родиона Сергеевича.
   -Алло, папа,- тихим голосом со всхлипыванием прошептал Никитка в трубку телефона.
   -Никита, как... как у тебя дела?- не готов был к разговору Родион Сергеевич.
   -Папа, когда ты придёшь?- с трудом выдавил из себя этот вопрос Никитка, так как в эту минуту он мужественно сражался со своими слезами.
   -Никита, меня задержали на работе,- стал оправдываться Родион.
   -Неправда. Ты сам себе начальник. Тебя не могут задержать. Иди домой. Папа, иди домой,- умолял Никитка, а сам уже вытирал детской рукой горькие слёзы с щек.
   -Никита, мужчины не плачут,- подбадривал сына нерадивый отец.
   -Папы тоже не поступают как ты. У других хоть мамы есть. А на тебя никакой надежды. Пока,- с обидой Никитка бросил трубку.
   -Что за день сегодня такой. Везёт мне как утопленнику,- с этими словами он стал набирать домашний номер, чтобы поговорит с сыном, объяснить ему сложившуюся ситуацию.
   Мальчик трубку не брал.
   -Чёрт!- готов был Родион от раздражённость бросить мобильный телефон в снег.
   За целый день он так и не вспоминал о сыне. С самого утра покинув его одного, бросив на прощание обещание прийти пораньше, погряз в белах бумажных, пустых разговорах с сотрудниками. А про сына он и не вспоминал. Заботы общественные искоренили потребность общения с сыном. Только сейчас Родион понял, что мальчишка целый день сидит дома один. И в какой день! В канун Нового года- семейного праздника. В холодильнике оставались только полуфабрикаты, елка ещё не наряжена. И это всё, что было уготовано сыну в этот вечер. И эти неприятные события были разбавлены детским одиночеством.
   Когда Родион Сергеевич разражено пытался оторваться от зелёного друга, на которого он всё это время облокачивался, то услышал невероятный скрипящий, противный и быстро исчезающий звук. Звук, который не обещал ничего хорошего. А за его неприятным звучанием последовало осознание того, что брюки потеряли свою целостность
   -Сегодня однозначно не мой день, -пробурчал Родион Сергеевич и, прикрывая образовавшуюся дырку, стал на четвереньки и стал в снегу искать ключи.
   Родион никогда так не использовал бранную речь как сегодня. Ему даже доставляло удовольствие, что он по стечению обстоятельств уже не такой идеальный, правильный, организованный. Сегодня как по мановению волшебной палочки он превратился в неудачника, человека, у которого всё падает с рук. Три часа предстоящей жизни должны были решить его дальнейшее, причём удачное и безбедное будущее, а он, как специально находит причины, чтобы не выполнить обещанного.
   Руки мерзли, превращались в непослушны крюки, снег вокруг был истоптан, не оставлял не единой подсказки, где могут находиться ключи.
   Родион Сергеевич в одно мгновение прокричал от возмущения и, резко перевернувшись, лёг на спину прямо на холодный снег. Чтобы снова обрести хладнокровие, это была последняя надежда, Родион подхватил охапки снега и умылся им. Ожидаемого просветления мыслей не последовало, только добился того, что холод ещё больше овладел его телом.
   -Провал! Провал!- с каждым словом Родин повышал голос.
   Поднявшись с земли он стал метаться как загнанный зверь.
   -Надо позвонить,- с этими словами он судорожно стал икать телефон в кармане. Обнаружив пропажу, вспомнил, что в порыве гнева он выбросил вестника плохих вестей в снег.
   -Всё один к одному,- бурчал Родион, даже не боясь, что прохожие примут его за сумасшедшего, который разговаривает сам с собой.
   Через несколько минут отчаянных пританцовываний Родиона из снежной бездны газона прозвенел пронзительный звук телефона. Кинувшись на звук, Родион, как жаждущий прильнул к телефонной трубке.
   -Алло, Нона Аполлоновна, как хорошо, что вы позвонили. Как хорошо,- не мог поверить в своё счастье Родион Сергеевич.
   Отперевшись снова на зелёного друга, Родион с надеждой и деловым рвением стал вести разговор.
   -Нона Аполлоновна, давайте оставим поздравления на потом. Дело в том, что объявился десять минут назад Поляков и требует подписание контракта через три часа. А вы ведь ведёте этот контракт. Мне без вас никак нельзя,- умоляюще произнёс последнюю фразу Родион Сергеевич.
   -Я собралась в гости. Всё-таки такой праздник, - разочарованно произнесла Нона Аполлоновна.
   -Нона Аполлоновна, я продлю вам отпуск. Я больше ни о чём не попрошу,- уговаривал Родион к сотрудничеству.
   -Попросите...- со знанием дела противоречила Нона Аполлоновна.
   -Нет, вы не думайте,- не понимал, на что намекает его сотрудница.
   -А Никитка. С кем он сейчас?- уверенно, словно могла читать мысли, произнесла Нона Аполлоновна.
   В ответ последовала немая пауза. Родион в вихре последних событий забыл о сыне, хотя слёзный разговор недавно напомнил о его существовании.
   -Никитка у ваших знакомых празднует новый год?- прервала паузу мудрая женщина.
   -Нет. Он дома один,- признался Родион, пытаясь бороться с нахлынувшими эмоциями.
   Порой он вёл себя так, словно Никитка его не родной сын, а соседский мальчишка, который не претендует на любовь и заботу. Родин в новогодний вечер с тоской сожалел о том, что сыну, которого ему подарила любимая и единственная женщина в его жизни, он так мало уделяет времени. Корил себя за это очень часто, но быстрые темпы жизни, любимая работа всё равно брали своё.
   -Что мне делать?- растерянно просил совета Родион у Ноны Аполлоновны.
   -Давайте я позвоню племяннице. Она вашего Никитку знает, поэтому согласиться с ним посидеть,- предложила Нона Аполлоновна.
   -Хорошо. Чтобы я делал без вас. Я ещё в снегу потерял ключи от офиса и машины, и у меня к вам снова просьба- приезжайте в офис, - немного осмелел Родион, так как в его сознании уже вырисовывался ясный выход из сложившейся ситуации.
   -Хорошо. Я буду через полчаса,- пообещала Нона Аполлоновна.
   -Как зовут вашу племянницу, чтобы я сообщил Никитке,- потребовал Родион Сергеевич.
   -Вика. Её зовут Вика,- при этих словах Родион вздрогнул. Напоминание о женщине, которой просто бредит его сын, вызвало противоречивые чувства. Побаивался, что ещё одна встреча с этой женщиной ещё больше расстроит малыша, внесёт смятение в его душу.
   Неизвестная до сих пор Виктория идеализируется сыном, он заветно мечтает о том, что она станет его мамой. Поэтому фанатичные рассказы сына вызывали у Родиона в душе только нотки протеста, так как воспринимал он Викторию, как охотницу за мужчинами, которая манипулирует детской доверчивостью, чтобы подобраться к отцу-одиночке поближе.
   -А как она заберёт Никитку. К вам, Нона Аполлоновна?- поинтересовался Родион.
   -Я даже не знаю, как организовать их встречу. Я вот вам пообещала, а с самой Викторией я ещё не связывалась. Даже не знаю, согласиться ли она. Сегодня же новогодняя ночь, - уже находила пути отступления Нона Аполлоновна, так как данная афера была ей не по душе только из-за того, что её личный праздник коверкают, разрывают на части.
   -Вы ей позвоните. Только по дороге,- уже опасался Родион, что для работы осталось так мало времени.
   -Хорошо. А может, она посидит у вас дома с Никиткой. Что его таскать из квартиры в квартиру. Вы же скоро освободитесь,- предложила одну из версий Нона Аполлоновна.
   После длительных звонков, уговоров, соглашение состоялось. Виктории пришлось отказаться от добровольного самоуничижения.
   Глава 26
   Виктория, вернувшись домой после скитаний по городу, обледеневших мыслей и желаний вернулась в когда-то в свое уютное гнездо. Утренний разговор с мужем не давал ей покоя. Как загнанный волчонок он молил о пощаде утром, взывал к жалости, сожалел о содеянном. Его слабохарактерность часто его подводила в жизни, поэтому он приучил себя прятать слабые стороны под личину наглости, высокомерия.
   Виктория выскочила на улицу, но бежала в неизвестном направлении. Ускоренным шагом она прошла несколько улиц от дома, чтобы обезопасить себя от предполагаемого преследования, да только тогда и перевела дух.
   Шагая улицами, часто захватывая снег с парапетом, прижимала его к губам, пробовала его на вкус. В большом городе, охваченном предпраздничным волнением, она шла одна. Знала, что ни за одной дверью её не ждут, никто не желает пригреть раненную белую птицу на своей груди. Румянец на щеках предавал ей большего очарования, лёгкие шаги несли её в неизвестность. Лишённая домашнего очага, чувствовала на улице себя очень комфортно, не страдала от колючего мороза, дышала глубоко и свободно. Вдаль её гнало отчаяние, а может, просто грусть, обычная грусть, которая заставляет бежать, скрываться от всего мира, так как убеждает тебя в том, что ничего хорошего тебя дальше не ждет.
   Виктория бессмысленно блуждала улицами, иногда заходила греться в подъезд, магазин. Не спускала она глаз со счастливых людей, пыталась запомнить их действия, манеры, чтобы в будущем уметь реагировать на приход счастья. Виктория находила в себе силы радоваться новогодней мишуре, искусственной елке посреди центральной площади, получала удовольствие, когда удавалось в унисон подпевать мелодиям, которые доносились с праздничных мини-сцен.
   Виктория не имела подруг, родственников, дорога могла быть лишь в одном направлении- прямо.
   Виктории вспомнились новогодние праздники с детства. Весёлая улыбка отца, нежный взгляд мамы, подсознательно ей хотелось пройти тем путём, которым шёл с работы отец в канун Нового года.
   С такими мыслями Виктория подошла к пропускному пункту предприятия отца, походила немного вдоль забора. А потом медленным шагом пошла в направлении их старой квартиры, где билось три счастливых сердца.
   В переулке она заметила детский магазинчик. Не удержалась, чтобы в него не войти. Магазин казался посланником из прошлого: его не коснулся современный евроремонт. Казалось, что всё осталось таким, каким было при жизни отца. Всматриваясь в кукол на прилавке, мечтала найти ту, которую отец подарил ей на шесть лет. Простую, даже невзрачную, но такую любимую даже во взрослой жизни.
   Атмосфера простого детского магазинчика вносило в её душу умиротворение.
   -Пожалуйста, покажите мне куклу с верхней полочки. Да, да в синем платье,- попросила продавца Виктория.
   Неожиданное желание что-то купить так овладело Викторией, что удержаться она не смогла. Думала, что, купив куклу, она тем самым купит успокоение. Не жалко ей было никакой суммы денег на покупку прошлых, счастливых лет, не жалко ей было никакой суммы денег на покупку простого женского счастья.
   -А дайте мне ещё этого тигрёнка,- указала Виктория на очень маленькую пластмассовую игрушку, которой просто грозило затеряться среди большого количества ярких игрушек, которые мечтали попасть в руки послушных и добрых малышей.
   Выходя из магазина, Виктория снова почувствовала на своих щеках лёгкие покалывания мороза, а холодный ветер так и грозил забраться за шиворот, забрать тепло.
   Виктория шла по улице, нежно обнимая куклу. Тигрёнок мирно отдыхал в теплом кармане пальто.
   Бесконечный праздничный день неумолимым шагом приближал новогоднюю ночь. Голомышкина даже и не думала планировать новогоднюю ночь, у неё и в мыслях не было, с кем она проведёт праздник. Первоначально она была приглашена к тётушке на вечер, но в последний момент Нона Аполлоновна решила пойти в гости к старым знакомым. В собственной квартире Викторию ожидал горемыка-муж, которого видеть тоже не очень хотелось.
   Виктория шла дорогой, по которой изо дня в день ходил её отец домой. Она шла медленно, чтобы насладиться воспоминаниями из прошлого. Она точно знала, что отец ходил с работы пешком и не потому, что не желал быстрее попасть домой, а потому, что после изнурительной, часто нервной работы он желал прийти в себя, подышать свежим воздухом, а тем более по дороге любил прикупить подарок дочке и жене. Не было ни одного дня, чтобы он не приходил без подарка. Не обязательно ему было что-то покупать. Порой часто было достаточно сорвать первую весеннюю ветку, которая ужа подарила первые свои цветы миру, подобрать на земле красивый камень, который был похож на маленького бегемотика. Вечера её семьи превращались в весёлый, наполненный разговорами общий ужин, а после него обязательная вечерняя прогулка и целый ритуал отхода ко сну: необходимо было сказать как можно больше тёплых слов друг другу. Виктория в раннем детстве лишь наблюдала, пыталась копировать отца, который был таким щедрым на слова любви и нежности. Такую традицию нельзя было назвать обязательным ритуалом, слова лились спонтанно, вызванные долгой дневной разлукой, когда члены семьи расходились на работу, в детский сад. Поток приятным слов просачивался в этот мир только по одной причине- его просто не могло не быть.
   Виктория с грустью улыбалась прохожим, вспоминая шесть счастливых лет своей жизни.
   Охваченная аурою прошлых лет, молодая женщина отказывалась от жизни настоящей, не желала изменять положение своего нынешнего существования. Совсем недавно пришло осознание, что в плане личной жизни она сделала неправильный выбор, но это не должно было означать, что жизнь на этом окончена. Скрытое чувство из глубины души нашёптывало, что назло всем злоключениям она должна быть счастлива. Не так уж много потеряла: мужа-предателя, следует считать, что отвёл ангел-хранитель. Рано или поздно желчь неверной натуры мужа, стремление к выгоде выбрались бы на волю. Всё, это произошло, тогда о чём жалеть, у Виктории осталась ещё половина интересной жизни, которая позволит заживить раны. Не так уж много и потеряно, ведь осталась ещё работа, упрямая и манерная тетушка, воспоминания из прошлого, квартира, мечты о будущем, неуёмное желание иметь ребёнка, пусть даже не своего, приёмного.
   Гуляя по заснеженным, морозным улицам, Виктория стала анализировать более сознательно свою жизнь, ведь сейчас для этого было подходящее время: так много времени, и оно принадлежит только ей.
   Вспоминала, что тетушка не любила отца. Но не могло же это означать, что идеальный образ отца должен разбиться о личное мнение Ноны Аполлоновны. Пусть Виктория и мало знала отца, но яркими были только хорошие воспоминания, ведь первый грубый голос, унизительное замечание она услышала только из уст Руслана. До этого она была уверена, что все мужчины в мире такие, как её отец: любящие и заботливые.
   Тётушка обвиняла отца в смерти матери, но и в эту историю Виктория верить не желала. Если между её родителями существовала неземная любовь, то смогла ли бы мама прожить без отца столько лет. Если у Виктории, дитя любви и чистоты, до сих пор жжёт в душе чувство опустошённости и потери чего-то главного, то каково было жене потерять мужа...
   Свой священный исток жизни, семейного уюта Виктория оберегала всеми силами, никакие подозрения, ложь, ненависть она не могла допустить. Там, в глубине её детства было заложено начало её жизненного пути, и как же она мечтала вечерами, что именно там, в семейном кругу тепла и заботы закончиться её жизненный путь. Словно цепями, невидимыми нитями будет манить к своему очагу любимого и любящего человека, нежным голосом будет звать своих детей, поглаживать морщинистой рукой кудрявые головки внуков. Да, вот именно в этом раю она мечтает проститься со своей жизнью на склоне лет. Сейчас она путница, пленница морозного дня, которая хранит в своей душе надежду, что заросли обстоятельств падут перед ней, и из заблудших троп она выберется на дорогу. Утерянная семья родительского дома должна восстать из пепла Фениксом, должна осветить путь белой птице.
   Виктория подошла к берегу замерзшей реки, коснулась парапета и стала всматриваться в даль.
   Наверное, существуют в мире мгновения, когда мы особо прекрасны. Мгновения, которые должны стать моментом встречи избранников судьбы. В эти минуты человек не многословен - разговаривает взгляд.
   Сумрак смиренно отступал от белой птицы. Сильно прижав к себе куклу, Виктория умилённо всматривалась в даль. Верила, что такая красота природы является веским доказательством того, что человек не может быть абсолютно несчастным: у него есть небо, эта замерзшая река, холодный ветер, неожиданный снег...
   Голомышкина нашла свой мир, спокойный, морозный, где нет суеты, пустых разговоров, лживых обещаний. Здесь, на берегу речки всё первозданно, не взирая на шум проезжающих машин, разговоров прохожих.
   Знала, была уверена, что здесь отец обязательно останавливался на минуту, любовался закатом и шёл домой, набравшись впечатлений от земной красоты. Излишни были для их семьи роскошь, тщеславие, гордость. Привлекала семью Голомышкиных простота во всём, простота, которая порой бывает ценнее, чем весь суетный мир с потребностями и амбициями.
   Скрип снега под ногами музыкой охватывал мир, предлагал потанцевать, чтобы вызвать к жизни миллион прекрасных зимних нот.
   Виктория блуждала улица и не чувствовала усталости. Воспоминания не допускали потери времени, придавали силы грустному сердцу.
   Идиллии новогоднего вечера прервал телефонный звонок.
   -Алло, Виктория, ты должна помочь одному человеку,- интриговала Нона Аполлоновна.
   -Пусть этот человек подождёт до следующего года,- не желала оставлять мир воспоминаний молодая женщина.
   -Виктория, у меня нет времени уговаривать тебя. Ты понимаешь, что это очень важно. Тем более я дала уже согласие за тебя, - возмущалась Нона Аполлоновна, сидя в противоположной части города, в своей комфортабельной квартире.
   -Тётя, я занята,- не желала уступать Виктория, так как тон тётушки ей не понравился.
   -Ничем ты не занята, - была уверена тётушка, что в этот вечер Виктория будет одна.- Вот что делаешь?
   -...Гуляю,- после некоторых раздумий ответила Виктория.
   -Сама!!!- возмутилась тётушка. - Этого ещё не хватало.
   -Это моё дело, когда и с кем гулять,- словно малый ребёнок защищалась Виктория.
   Уже по тону голоса, манере разговора Виктория понимала, что Нона Аполлоновна не отстанет, но, как любой порядочный солдат, сражалась до конца.
   Инстинктивно Виктория не желала соглашаться, так как связывала предлагаемые события с чем-то неприятным. Когда она услышала о человеке, которому необходимо помочь, то внутренняя дрожь не давала ей покоя. В душе смешалось волнение, осторожность, желание помочь. Совсем недавно она решила, что люди из её настоящего сегодня не существуют, а теперь для некоего инкогнито она должна делать исключение.
   -Тетя, неужели так обязательно портить мне праздничный вечер,- приняла она умоляюще- извиняющий тон.
   -Вика, ты никогда мне не отказывала. Что с тобой сегодня?- тётушка просто потопала в возмущениях.- Я должна тебя уговаривать как малое дитя.
   В своей квартире тётушка теребила в руках трубку и всё никак не могла найти убедительные аргументы, чтобы Виктория помогла её начальнику.
   -Сколько продлиться этот сеанс спасения несчастных?- приступила к уточнениям Голомышкина.
   -Не более 4 часов, так что ты успеешь вернутся к двенадцати часам домой. И я тоже успею в гости,- радость от достигнутого соглашения звучала в голосе Ноны Аполлоновны.
   -Тётушка, у нас, что семейный подряд в спасении несчастных в эту новогоднюю ночь!- удивилась Виктория такому открытию.
   -Вика, это вопрос жизни и смерти,- не унималась Нона Аполлоновна.
   -Стоп! Когда ты так говоришь, это касается твоего начальника. Он вообще совесть потерял!- тут уже не было предала возмущений Виктории.
   -Вика, я меня нет времени тебя уговаривать. Да, этой мой начальник. У нас там аврал на работе, мне необходимо быть в офисе всего на несколько часов,- наконец раскрывала план действий Нона Аполлоновна.
   -Так, а от меня что требуется? Переживать за вас? Я вам желаю всего хорошего, держитесь!- уже ехидничала Виктория, так как уже подозревала, что ей достанется самая сложная работа.
   -Вика, посиди с Никиткой несколько часов. Он целый день дома сам, а вот теперь уже вечер. Ты же сама знаешь, что он очень маленький,- умоляющим тоном выпрашивала Нона Аполлоновна.
   - Тетя, а он у вас дома?- засомневалась Виктория в месторасположении "временного детского сада".
   -Нет.Тебе необходимо поехать к Родиону Сергеевичу домой...- тётушка сделала нерешительную паузу, ожидая, чтобы Виктория обдумала сложившуюся ситуацию.
   -Я в чужой дом не пойду!- искренними были возмущения Виктории.- Сама посуди, Никита меня может принять за бандитку.
   -Вика, не говори глупостей, Родион Сергеевич сообщил о твоем приходе сыну, он тебя ждёт.
   -А с точки зрения морали разве это хорошо!!!- не могла ещё долго согласиться Виктория с поставленной перед ней задачей.
   -Вика, у нас горит проект. Мне необходимо бежать на работу. Записывай адрес, и хватит этих умных размышлений.
   -Тётя, вы абсолютно не считаетесь с моим мнением!- возмутилась не в первый раз Виктория.
   -В данном вопросе у тебя его быть не может. Я повторяю адрес.... Запомнила. Тем более это недалеко от твоего места жительства,- пыталась искать позитивные стороны дела Нона Аполлоновна.
   -Конечно, последним боем курантов я открою дверь своей квартиры. Как бы по возвращению не превратится в тыкву,- юморила Голомышкина, веселя саму себя, так как эта фраза вызвала у Ноны Аполлоновны только море возмущений.
   После обмена любезностями с тётушкой Виктория отправилась пешком к место отбывания долга перед начальством тётушки. Её привлекала мысль провести новогоднюю ночь с Никиткой, мальчуганом, который уже давно похитил её сердце, но ей не нравилась, что она будет находится в квартире незнакомого мужчины. Неизвестно, как он отреагирует на её присутствие по возвращению домой. Ей казалось, что зайдёт в эту квартиру в роль завоевательницы, в роли женщины, которая ищет для себя тёплое местечко, используя для этого грязные методы. Но видел бог, что она неправда. Движущей силой для Виктории в этой ситуации стали просьба тётушки и безграничная любовь к мальчугану. Так называемый Родион Сергеевич вызывал только чувство опасения, настороженности, подсознательно думала, что он воспринимает её негативно, даже с подозрением.
   Никогда в жизни его не видела, но,по отзывам тётушки, по рассказам Никитки представляла его угрюмым, раздражительным эгоистом.
   Виктория спешила поскорее добраться к месту своего назначения, но не удержалась, чтобы закончить свою миссию до конца. Дело в том, что до её родительского дома оставалось пять минут ходьбы. Находилась в предвкушении невиданного открытия, успокоения душевной боли. Вот она уже входит в арку двора. Порисованные стены ей до боли знакомы. Вот именно на это угловой стене она сама часто рисовала мелом.
   Во дворе ветер исчез, символизируя этим приход в новый мир, мир теплоты и памяти. Окинув взглядом окна высотки, с лёгкостью обнаружила когда-то родные окна. Там, за тем стеклом уже согревается новая жизнь, живёт такая же маленькая девчонка или даже мальчишка. Так же вечерами собирается семья, так же по утрам их призывает будильник подняться. Виктория несколько минут не сводила взгляд с окна, всматриваясь в силуэты, которые мелькали за задвинутой шторой. А вдруг там до сих пор живут её мама и папа? А вдруг слухи об их давней смерти ложны?.. Виктория разволновалась настолько, что потеряла ощущение времени и реальности.
   Видать таким человек быть всегда: уметь верить, надеяться и ждать...
   Дворик её детства не принёс успокоения, а ещё больше разбередил раны. Живя без родителей более двадцати лет, не позволяла себе сюда заходить. Боялась, что не выдержит, боялась, что горячие слезы будут опекать не только её сердце, но щёки. Так и произошло. Сейчас плакал не ребёнок, не подросток, а взрослый человек, который уверенно стоит в жизни на ногах, но не избавился от тоски за родителями.
   Не может прожить человек без корней, без родителей. Мрачные мысли уготованы тем, кто как перст остаётся во Вселенной, кто использует спасительное слово "мама" и при этом испытывает жар на щеках от слёз, кто дрожащим голосом произносит слово "отец", а потом замирает на мгновение, чтобы в который раз вспомнить о нем.
   Родители- это не должное, это- необходимое. Пройдут в жизни обиды, недопонимания, размолвки, и пусть хоть на склоне лет, но мы поймём горечь утраты, которую пережили. Неоценима роль родителей, безгранична и бескорыстна их любовь.
   Дорога к дому Никитки проходила мимо детского дома. Заплаканная и расстроенная Виктория остановилась на мгновение. Обнимать куклу у нею не было сил и настроения, поэтому нарядная кукла безжизненно свисала, когда Виктория небрежно держала её за руку.
   В детском доме горели огни в окнах, наверное, дети готовились к празднику.
   Маленький сказочный домик вечером превращался при свете дня в серый, угрюмый и старенький дом, который имел единственное украшение- детский смех. Сотни неунывающих детей, порою с грустными глазами сегодня ожидали чуда, и не нужно быть волшебником, чтобы догадаться, какое они загадают желание в новогоднюю ночь.
   Виктория похаживала медленно вдоль забора, наслаждалась тишиной внутреннего дворика. Через несколько мгновений она заметила, что калитка открыта, возможно, нерадивый сторож не желал сегодня закрывать детей от внешнего ликующего мира, который тоже желал праздника и счастья.
   Ведомая своими чувствами, Виктория не осознавала, что делала. Её влекло сюда подсознательно. Она словно птица в непогоду летала в поисках безопасной ветки, блуждала в снежной буре, мечтая ярче услышать зовущий ее голос. Забытая старая мелодия надоедливо звучала в ушах, Виктория всё приближалась и приближалась к окнам детского дома. Яркий жёлтый свет, который струился оттуда, сильно её манил. То ли по настоящему, то ли воображение будоражило её сознание, помогало услышать детские голоса, звучание праздничной музыки.
   Виктория была уверена, что праздник подходил к концу, так как по режиму дня необходимо было маленьких сироток укладывать спать. Отчего-то стало очень грустно, печально становилось от того, что Виктория стала свидетелем обделённого детства. Проблема была не в социальной системе, а вот том, что общество допускает то, чтобы детство росло и развивалось в четырех стенах, задавленное в режим, живущее на деньги спонсоров.
   Не так долго находилась Виктория около окна, но внутренний голос нашёптывал ей о том, что уходить нельзя, что миссия её посещения не закончена.
   Виктория ждала, ждала, одержимая каким-то внутренним чувством.
   Вдруг неожиданно даже для молодой женщины занавеска осторожно отодвинулась и удивлённые глаза Виктории встретились с печальным взглядом маленькой девочки.
   Яркий свет комнаты позволил рассмотреть затворницу детского дома. На вид ей было годиков четыре. Взлохмаченные волосы, на которых еле-еле держалась корона, всё грозившая упасть, привлекло сразу внимание Виктории.
   Девчонка не испугалась незнакомки за окном, а наоборот, рассматривала её с любопытством. Часто проводила маленькой ручкой по носику, желая избавиться от надоедливого насморка, малышка не сводила взгляд с Виктории.
   Через какое-то мгновение малышка положила руки на подоконник, опустила на них подбородок и, наивна крутя медленно головой из стороны в сторону, ласково улыбалась Виктории.
   Как тут можно было устоять против такой очаровашки. Виктория в свою очередь провела рукой по носу, чтобы избавиться от насморка, который появился после горького потока слёз, и улыбнулась ей в ответ.
   Не было никакого желания уходить прочь. Виктория, казалось, нашла то, что икала. Вот именно в этой маленькой девчонке собрано всё: желание, чтобы её любили, а ведь у Виктории осталось столько нерастраченной любви.
   Понимала, что счастье вечным не бывает, понимала, что своим ночным визитом она подарила ребёнку надежду, но неумолимое время требовало отсюда уходить.
   Виктория, искренне улыбнувшись, оставила на подоконнике купленную в магазине игрушку и постепенно удалилась в тень. Когда сумрак поглотил её, она бросилась бежать что есть силы. Бежала как преступница, которая посягнула украсть детскую доверчивость.
   Только через несколько метров она остановилась, пытаясь отдышаться и прийти в себя.
   -Глупая! Глупая! - ругала сама себя Виктория. - Я, наверное, схожу с ума...
   Резким шагом она стала приближаться к подъезду, где жил Никитка. Остановившись на лестничной площадке, отдышалась, привела себя в порядок и нажала кнопку звонка.
   Даже не догадывалась Виктория, что в это время в детском доме очаровашка устроила целую истерику, когда её отказались выпустить на улицу. И только ночью, подойдя к нянечке, своими уговорами, искренними слёзами получила разрешение выйти на улицу. Малышка готова была бежать босиком, главное, чтобы заполучить куклу от Снегурочки. Да, именно от Снегурочки. Вот только имени она не знала этой волшебницы - Виктория.
   Уже в своей кроватке она успокоилась, когда нянечка всё-таки позволила взять куклу с собой . И засыпая, она шептала одну и ту же фразу: "Снегурочка, спасибо..." и ласково поглаживала куклу по волосам.
   Не знала Виктория, что эта малышка, с бурным воображением, совсем недавно попала в детдом. А причина была неприятной- родители погибли в автокатастрофе.
  
   Глава 27
   Новогодний вечер пробирался в дома всех жителей города. Дух праздника витал в воздухе, сказывался на настроениях людей, был заметен в убранстве улиц. Вечерние улицы опустели, магазины обслуживали нерадивых покупателей, которые в течение дня не могли найти время на покупку всего необходимо к праздничному столу.
   Молодёжь, конечно же, собиралась в шумные компании, именно от них шла та энергетика, которая будоражила тишину двора громким смехом, шумной музыкой, а небо озарялось красивыми фейерверками.
   Любаша наблюдала за действиями молодёжи из своего окна. Привлекали они её своей живостью и беззаботностью. Когда-то и она любила гулять в шумных компаниях, где ей принадлежала главенствующая роль властительницы вечера. Именно в таких компаниях и произошло знакомство Любаши с Кириллом. Они были полярными людьми, возможно, по этой причине и возникало между ними влечение друг другу. В юношеские годы Любаша часто вела себя вульгарно, её вызывающий смех часто разрезал ночную тишину, ничего она не ценила тогда: ни заботу родителей, ни искреннюю дружбу, ни чистые отношения. Топча самолюбие родителей, легко выманивала у них деньги, сорила ими направо и налево. Могла на удивление друзей каждый день месяца надевать новую дорогую одежду, раздаривать половину из неё по ненадобности либо просто демонстративно выбросить её в мусор. Отсутствовал набор ценностей в её сознании. Пожилые родители, которые больше жизни мечтали о ребёнке, получили взамен своей мечты морального урода. Они привыкли потакать, но не требовали ничего взамен, боясь обидеть любимое чадо. Их безграничная слепая любовь прощала все грехи дочери: закрывали глаза на её жестокость, потакали развитию в её сознании тщеславия и высокомерия. Она была единственной и любимой дочкой. Она это знала и использовала в своих целях. Всю свою силу, потенциал она продвигала в негативном направлении.
   Порой ей было интересно наблюдать, как родители воспитывают соседского мальчишку Кирилла. Всё детство и юношество прошло в железных тисках: он в семье имел больше обязанностей, чем прав. Приучен к ранней работе, к непритязательности в одежде, мог привлечь к себе друзей только своим сильным характером. В кругу компании он имел уважение, которое заслужил своим благородством, немногословностью, давящей внутренней силой. Любашу к нему тянуло как магнитом. Его молчаливость, грустные глаза, небрежная причёска, даже простецкий вид вызывали у Любаши чувство восхищения. А он редко был с ней любезен, так как считал её пустышкой и легкомысленной богачкой. Все их разговоры постоянно перерастали в споры, обоюдные обвинения. Не сходились они как огонь и пламя. Но только ещё в юношеских годах ненависть к Кириллу была шаткой, так как основой ей была безответная сильная любовь к нему.
   Любаша вспоминала, как один раз под новый год сама решилась подарить подарок и первой поцеловать его. Сцена была молчаливой и кратковременной, но для двоих многоговорящей. Данным поцелуем скрепилось их единение душ: нежность Кирилла доказала скрытую симпатию к Любаше, а девушка своей решительностью доказала, что любовь её настоящая, безграничная. Никогда они не обговаривали этот случай, но помнили о нем всю сознательную жизни. Каждый вспоминал это с долей грусти и тоски о несбывшемся. Кирилл, часто глядя на жену, сравнивал её с Любашей, воображением рисовал картины, где Любаша - его жена, проектировал её реакцию на те или иные события. Сравнение всегда было в пользу тщеславной девчонки. Их возможная семейная жизнь становилась предметом воображения, как Кирилла, так и Любаши. Бывшая королева двора даже в нынешней жизни не могла побороть волнение в те минуты, когда встречала Кирилла на улице: гулял ли он с дочкой, шел ли под ручку с женой, возвращался ли с работы. Не нужно было ловить ни взгляда, ни говорить слова приветствия, ей достаточно было просто его видеть, видеть каждый день.
   Выбор своей второй половины Любаша сделала раз и на всю жизнь. Но так получилось, что избалованной девчонке пришлось отказаться от чувств, так как Кирилл не желал знать о ёё существовании. Ещё в юношестве они пошли разными путями: родители тянули Любашу вверх, несостоятельность семьи Кирилла заставила рано повзрослеть, пойти работать, обойдя стороной обучение. А теперь, погрязнув в семейных проблемах, Кирилл перестал её замечать вообще, даже на слова-приветствия не отвечал. И не потому, что он стал гордым, а лишь потому, что Любаша для него была шикарной женщина, а он, простой работяга, её не достоин.
   Когда она проходила мимо, он ощущал шлейф её духов, красивая одежда была подобрана по последнему крику моды, а вот он уже четвёртый год носил один и тот же свитер. Свитер не входил в ранг любимых, просто необходимо было экономить. Подрастала дочь, требовала всё больших и больших растрат, а самому Кириллу нечем было похвастать в карьерном росте. Физическая работа только уверенно и постепенно забирала здоровье, не оставляя взамен удовлетворения, как морального, так и материального.
   Любаша знала, что Кирилл несчастлив в браке, мечтала, что когда-нибудь он всё-таки обратит на неё внимание. Именно это чувство вызывало в жизни Любаши страшные противоречия. Любила и ненавидела его одновременно. Он был таким близким и недоступным. Каждый день она просыпалась, не жалея чувств родителей, ругалась с ними по любому поводу с самого утра и, оставив их виноватыми, уходила самодовольная на работу, где была самой главной мастерицей по плетению сплетен. По возвращению домой, выполняя ежедневный ритуал, звонила ему и бросала трубку, а потом некоторое время стояла у окна, надеясь увидеть хотя бы его силуэт в окне. Кирилл словно чувствовал это влечение, выходил на балкон, покуривал и смотрел на темное окно Любаши. Два невидимых тоскующих взгляда сквозь темноту всегда находили друг друга...
   Прошлые дни казались нереальными и пустыми. Любаше показалась, что она ещё и не жила, а просто игралась своей жизнью. А теперь глядя на беззаботную молодёжь, понимает, что жизненная летопись может состоять лишь из склок, сплетен, лицемерия, пустых разговоров, попоек, бесцельных гуляний... И на этом всё. Болезнь в любую минуту может поставить жирную точку в её жизни, не позволив дописать даже абзац. Хочется крикнуть в эту минуту несчастной женщине, что она ещё ничего не успела... Не успела, а разве она к чему-то стремилась. Нет. Ни планов на будущее, ни анализа своих прожитых лет она не имела. Под новый год не загадывала ни одного желания... Всё казалось ненужным, недостойным её. Каждый день она выплескивала свой яд на окружающих без зазрения совести, следила за своим внешним видом, рада была тому, что заканчивается день, а вот новый она никогда не ждала с надеждой. Зачем думала она приходит завтра, ведь вчерашний день был таким, которым будет сегодняшний. Легкомысленной философией она отгораживалась от всего мира. Все проблемы, сложные моменты её жизни решали родители, а ей доставались лишь готовые плоды. Думала она, что всё у неё впереди, но только вмешалась болезнь.
   Любаше стало неожиданно очень душно, словно она оказалась в эпицентре огня. Не успев накинуть даже кофты, выскочила на балкон. Морозный воздух принёс облечение мимолётное, а потом удушие и тошнота взяли в свой плен. Любаша сдавливала стон, не желая иметь свидетелей своей слабости. Бедная женщина опустилась на холодный пол, сдавила голову руками и, наконец, дала волю слезам:
   -Не хочу, не хочу, - шептала Любаша.
   Мучения продержали в плену недолго, но миссию свою выполнили- напомнили о том, что страшная болезнь не приснилась, что она всё сильнее и сильнее затягивает свои когти в мозг Любаши.
   -Не хочу, не хочу,- Любаша не ощущала даже холода, а только собственную боль и отчаяние.
   Любаша успела подняться с пола, как на балкон вышла беспокойная мама. Она несла в руках шикарный полушубок, желая им укрыть продрогнувшие плечи Любаши. Забота проявлялась в причитаниях и мольбах.
   -Мама, не надо,- грозно прокричала Любаша.
   -Любушка, тебе нужно одеться,- умоляла мама, а сама подбиралась ближе, чтобы набросить шубу на плечи дочери.
   Нервными движениями рук Любаша отталкивала маму.
   -Я сказала не надо. Мне не холодно,- шипела сквозь зубы Любаша.
   Любаша и сама не могла объяснить откуда у неё столько жестокости, желчи по отношению к матери. Наверное, любила топтать людей, которые любезно стелятся ей по ноги, терпят все издёвки.
   В одно из мгновений Любаша не рассчитала силу и с последним рывком руки сильно толкнула маму. Клавдия Семёновна, громко охнув, упала на пол. Любаша от неожиданности оцепенела. Грохот от падающих предметов полоснул ножом по нервам обоих. И впервые в жизни Клавдия Семёновна расплакалась перед дочерью, выдавая своё внутреннее отчаяние, нестерпимую боль от холодного отношения к ней дочери. Плач перерастал в рыдание. Клавдия Семеновна не желала подниматься с пола, силы её покинули, а внутренние терзания очернили весь белый свет. Прожив долгую, сложную жизнь, не сделав никому зла, Клавдия Семеновна вырастила своими собственными руками себе палача. И не простого, а того, который проводит пытки с наслаждениями. Её материнская любовь была настолько безгранична, что боль и разочарование она аккумулировала в покорность, болезненную терпимость.
   -Вставай,- не проснулось и в эту минуту чувство жалости к родной матери.
   -Ты же моя родная дочь,- причитала Клавдия Семёновна.
   -И что?- пряча свою физическую боль, резала без ножа Любаша.
   -Ты всё делаешь назло. Мне кажется, что ты смертельно заболела тоже мне назло,- сквозь слёзы и рыдания проговорила Клавдия Семёновна.
   -А ты рада этому?- поинтересовалась Любаша, которая смотрела на маму и не знала жалеть её или ненавидеть.
   -Рада...Рада? Ты не познала материнства. Ты...Тебе никогда меня не понять. Ожидаемое чудо материнства превратилось для меня сегодня в кошмар,- не могла сдержать эмоций Клавдия Семёновна.
   -Надо было не рожать,- холодно и с долей равнодушия ответила Любаша, а сама облокотилась на парапет балкона и смотрела на снежную грязную гладь.
   Действительно, мир для неё был всегда неидеальным. Если шёл дождь, то ей казалось, что он холодный, гадкий, выносит на поверхность только грязь, если идет снег, то его лапчатые снежинки жалко падают на землю, превращаясь в серые, пористые сугробы. Ни весна, ни лета не удивляли её, не радовали своим приходом. Больше всего Любаша любила отгородиться от всего мира задёрнутыми тёмными шторами, сесть в кресло, взять сигарету и мерно попивать кофе. В таком состоянии Любаша могла пробыть длительное время. Такое уединение доставляло ей истинное удовольствие.
   -Не рожать... Дочка, ты не знаешь, как тяжело жить в ожидании ребёнка. Когда проходят года, часы, минуты, а ребёнка всё нет, его нет, понимаешь,- Клавдия Семёновна просто умывалась слезами, вспоминая свое прошлое.
   -Мне нет никакого дела до этого,- огрызалась Любаша, так как потеряла уже интерес к матери. Её не беспокоило и то, что мама продолжает сидеть на холодном полу, лить горькие слёзы и взывать к дочерним чувствам.
   -Любушка, мы же тебя любим,- сделала попытку Клавдия Семёновна встать. Встать не для того, чтобы уйти, а встать на колени перед дочерью.
   В это мгновение рыдало небо, чернело от горечи материнской боли.
   -Любушка, пожалуйста, одень шубку. Тебе нельзя мерзнуть,- умоляла Клавдия Семёновна, а у самой руки тряслись от волнения.
   -Я сказала: отстань,- с этими словами она снова толкнула маму с большей жестокостью.
   Убитая горем мама прислонилась к стене, мерно её поглаживая, рыдала. Утешения от дочери не дождалась и в это мгновение.
   -Одень, одень,- стонала и шептала эти слова Клавдия Семёновна.
   -Поздно. Я всё равно умру,- вырвался крик возмущения у Любаши.
   -Нет, Боже, нет,- словно адского огня боялась этих слов Клавдия Семёновна.
   Она сделала снова попытку встать на колени, подползти к дочери, но силы оставляли её.
   -Что здесь происходит?- с таким вопросом бросился к жене Дмитрий Петрович, когда обеспокоенный криком, вышел на балкон.
   При виде отца Любаша скривилась от отвращения:
   -И этот заявился. Как вы мне надоели. На-до-ели.
   Любаша легко переступила через почти бессознательную маму, толкнула отца и пошла к себе в комнату, бурча себе под нос слова недовольства.
   -Как ты смеешь!- с такими словами Дмитрий Петрович догнал дочь и больно отдернул за руку.
   Любаша завизжала от боли.
   -Что ты... Как ты... Я... я....,- не смогла подобрать слов, чтобы выразить своё возмущение.
   Любаша металась по комнате, потирая руку, делала абстрактные попытки замахнуться на отца, но его искажённое от ненависти лицо останавливало её.
   -Пойди и извинись перед матерью,- хладнокровно потребовал он.
   -Я ничего ей не сделала,- оправдывалась Любаша.
   - Человек так просто не плачет. Извинись перед ней,- сделал наступательные движения отец, чтобы схватить её за руку и отвести к несчастной матери.
   -Не тронь меня. Не тронь,- истерическим криком исходила Любаша.
   Молодая холодная особа стала ощущать, что тошнота снова подходит к горлу, а головная боль мешает делать правильную координацию движений. Полусном казалось ей всё происходящее, действия отца она не могла соотнести с действительностью, его наставления и требования она воспринимала как кошмарные сновидения.
   Дмитрий Петрович замечая истерическое состояние дочери, отступил, стал наблюдать за её поведением.
   В это время Клавдия Семёновна зашла с балкона в комнату. Истошные крики дочери её взволновали. Неуверенным шагом она пробиралась к месту действия, уже негативно настроенная против мужа. Именно она видела в нем зачинщика скандальной ситуации в семье. То, что минуту назад она была унижена и морально растоптана дочерью, Клавдия Семёновна уже забыла. Сейчас она стремилась как можно быстрее попасть к месту действия, чтобы львицей броситься на защиту дочери. Ею руководило негасимое чувство материнской любви.
   -Митя, Митя, не кричи на неё, Митя, - кричала издалека Клавдия Семёновна, боясь, что не успеет стать на защиту дочери.
   -Клавочка, не волнуйся, - бросился к жене беспокойный муж,- Тебе надо успокоиться, у тебя же больное сердце.
   Бросившись к жене, Дмитрий Петрович был обеспокоен её состоянием. Искренние переживания не позволяли поступать чётко и размеренно. Он лепетал слова утешения, оправдания своего гнева на дочь, но такая верная за все годы жизни спутница его не слышала.
   Клавдия Семёновна собрала последние свои силы и схватила за ворот мужа. Она истошно причитала, бессильно била кулаком мужа по груди, умоляюще произносила слова:
   -Не мучай ее, она больна. Я не хочу, чтобы она умерла...Не хочу...
   В охваченной горем квартире о празднике и не вспоминали. Траурный настрой, желание выжечь воспоминание о страшной болезни из сознания было заветным желанием каждого жителя квартиры. В доме готовился праздничный ужин, в духовке подгорал праздничный пирог, но это мало кого интересовало. Покинутый без внимания телевизор насмешкой бросал в этот дом наигранные пожелания счастья, добра и удачи.
   От треволнений Клавдия Семёновна обессилено повисла на плечах мужа. Он аккуратно усадил ее на диван. В это время Любаша опустилась на пол, опёрлась о стену, сдавила рукой голову и рыдала в углу.
   -За что, за что...- шептала она, и жалость обволакивала её сознание.
   -Давайте все успокоимся. Сегодня праздник,- обратился к своим несчастным женщинам Дмитрий Петрович.
   -Замолчи, я слышать тебя не хочу,- превозмогая боль, прокричала Любаша.
   После крика комната сразу наполнилась материнским стоном, который передавал все мучения, которые Клавдия Семёновна готова была принять в своё сердце.
   -Любушка, Любушка, не говори так, - умоляла Клавдия Семёновна.
   -Я ухожу, вы мне надоели,- говоря всё это, Любаша поднялась, прилагая к этому максимум усилий, и стала собираться.
   -Куда? Я тебя не пущу,- среагировала на собирания Клавдия Семёновна.
   -Мама, я задыхаюсь с вами, я хочу подышать,- тут тон гнева сменился на умоляющий. И тут была причина- Клавдия Семёновна тяжёлым, обезоружующим грузом повисла на дочери.
   -Давай я с тобой пойду,- умоляла Клавдия Семеновна, поглаживая любимую дочь по щеке.
   -Мам, у тебя пирог горит, иди на кухню,- последнюю фразу Любаша произнесла неуважительно, словно удел матери - грязная работа по дому.
   -Клав, отпусти её,- вмешался Дмитрий Петрович.
   -Митя, она же слабая, посмотри, ей же плохо,- рыдала Клавдия Семёновна, но, чтобы всхлипы были не очень громкими, прикрывала рот рукой.
   На бедную женщину было больно смотреть: она изводила себя больше, чем сама Любаша, попавшая в лапы болезни. За последние дни Клавдия Семёновна старалась держаться ради дочери, а вот по ночам плакала в подушку. Дмитрий Петрович был свидетелем горя жены, но не успокаивал, так как знал, что ни одно слово не станет бальзамом для страдающего сердца. Он и сам, уличив минуту одиночества, вздохнёт, всхлипнёт, погрустит, поплачет. Болезнь дочери стало для него большим испытанием. Как для любого мужчины поражение противника, который всё время его принижал, должно принести радость. А в его ситуации было сложнее: Его главным противником, недоброжелателем, тираном была дочь, любимая и единственная. Конечно же, не было ликования в его сердце, а скорее простое разочарование. Где-то глубоко в душе он верил, что дочь рано или поздно прозреет, станет более человечной, перестанет его принимать за врага. Верил, что, как и другая любая женщина, она найдёт счастье в семейной жизни, познает чувство материнства. Теперь он понимал, что мечты останутся мечтами: дочь даже в обречённом состоянии была неисправима, казалось, что в критический момент она выпускает всю оставшуюся желчь. Дмитрий Петрович любил свою дочь, ведь она была несчастной: внешняя её красота вяла в сравнении с её склочным характером. Где-то они с женой допустили ошибку в воспитании, ведь не может ребёнок родиться злым, его таким делают взрослые.
   В раннем детстве она была красивым, комфортным ребёнком, так как не сходила с рук отца и матери, и целовала их, и обнимала. Правда любила красивые игрушки и чтоб каждый день. Для родителей было в радость приносить домой подарки, даже соревновались, кто кого превзойдёт в воображении и цене. Поощряли они дочку всегда, даже когда она получала в школе двойку. Думали, что психику ребёнка нельзя травмировать, а потакание-это самый лучший метод воспитания.
   Тем временем Любаша собралась уже уходить из дому. Мамины истерики ей надоели, чтобы успокоить бедную женщину, она перешла на тон более спокойный, уверяющий, что всё будет хорошо.
   -Мама, я подышать воздухом во двор. Только не выходи на балкон глазеть на меня, иначе я уйду дальше,- поставила ультиматум Любаша.
   -Любушка, я с окна, можно?- умоляюще выпрашивала мама для себя пост наблюдения.
   -Я же сказала, что хочу побыть сама, просто сама. Мама, тебя заставить трудно, но ты просто послушай меня,- Любаша подошла к матери, нежно, но и требовательно пожала материнские руки.
   Замечала Любаша, что мама жаждет тёплых дочерних объятий, чтобы быть уверенной, что та её простила. Мама словно крылья-руки простирала к дочери, а Любаша в ответ была холодна. Доля обиды и абсолютное отсутствие жалости засело ей в душу.
   -Клавочка, отпусти её. Ещё не очень поздно, на улице безопасно,- уговаривал жену Дмитрий Петрович.
   -Иди, если тебе надо, то иди, а я буду волноваться,- смиренно произнесла мама, а сама с поникшей головой.
   Любаша вырвалась на волю. По ступенькам быстро спускаться ей не удалось, так как плохое самочувствие так и не прошло. Она сорвала с головы шапку, чтобы хоть частично избавиться от оков, которые ей мешали жить, дышать.
   Оказавшись на улице, она в растерянности посмотрела вокруг. Компании юнцов заполонили весь двор, нет, не своим присутствием, а своим хорошим настроением, юношеским задором и энергией. Всё так же звучал чей-то громкий вызывающий смех, но только не Любаши, всё также шумные беседы имели весёлое содержание, да вот только молодой больной женщине было не до смеха.
   Она пошла на затемнённую лавочку, которая была укрыта ветвями на зиму заснувшего дерева. На счастье Любаши она была свободна. Ей действительно не хотелось, чтобы её видели, не хотелось, чтобы её угнетённое состояние кто-то видел. Мысли были смутными, плохо выраженными. Любаша сидела на лавочке и получала удовольствие оттого, что она просто дышит, просто ощущает морозный воздух в своих легких. Какая-то защитная сила спасала её от холода, уменьшала её физическую боль.
   Инстинктивно она посматривала на окна Кирилла, словно своим внутренним чувством взывала к его защите, сочувствию. Немного погодя появилось чувство утраты за так и не приобретенным. Ей стало печально от того, что так мало было общений с Кириллом, что так мало видела его, что так мало посвящали жизни друг другу. Сейчас на полную силу выбралась потаенная воображаемая жизнь Любаши. Окруженная всю жизнь шикарными поклонниками, она научилась только ими крутить направо и налево, а зов сердца отталкивал даже от неё самых лучших кандидатур. В глубине души она верила, что стечение обстоятельств повернёт русло реки жизни, прибьет к её берегу разочарованного семейной жизнью Кирилла, он осознает боль всей утраты. Видно, что привязанность к образу Кирилла была не случайной: в ней проявлялось стремление к тихому спокойному идеалу мужчины, который ревностно охраняет домашний очаг, довольный даже тем самым малым, что он имеет. В его обществе и Любаша была другой, появлялось желание быть самой лучшей для него. Все недостатки ее воспитания исчезали, казались смешными и напускными.
   Любаша тихо всхлипывала, её одинокие слезы замерзали на щеках, словно маленькие хрусталики падали вниз.
   Неожиданно дверь подъезда, где жил Кирилл, с грохотом раскрылась. И сам он появился на пороге обозленный, раздраженный. Дублёнка была наброшена на плечи, он стал судорожно искать сигареты и спички в карманах, в какие-то мгновения он подходил к стене, бил по ней сильно кулаком, прислонялся буйной головой. Когда сигарета была скурена на половину, то постепенно его отчаяние его отпускало.
   Любаша боролась с желанием его позвать, до сих пор не могла поверить в такое дивное стечение обстоятельств.
   Кирилл неожиданным рывком, отчаянным шагом пошел прочь со двора. Люба от отчаяния и разочарования лицо закрыла руками, опустила голову вниз и заплакала.
   Когда она собралась идти домой, то неожиданно для себя заметила, что Кирилл возвращается, неся бутылку водки в руках, и идёт не по направлению домой, а прямо к ней. Конечно, он не видел её, его привлекала лавочка в теневой части двора.
   Любаша заёрзала на месте, было желание спрятаться в темноте, уйти тайными тропами домой, но разве она могла упустить шанс, возможно, последний раз в своей жизни поговорить с Кириллом.
   Чтобы избежать неловкого положения вещей, она уже крикнула ему издалека.
   -Лавочка имеет хозяина, который не против принять гостей,- громко сказала Любаша.
   От неожиданности Кирилл вздрогнул, чуть не уронил бутылку водки и замер на месте.
   -Я вам помешал?- спросил Кирилл, так как думал, что раскрыл убежище какой-нибудь парочки.- Я думал, что лавочка пуста.
   -Она и так пуста, тут сижу одна лишь я,- ехидничала Любаша.- Проходи Кирилл, гостем будешь.
   Кирилл думал, что превратился в посмешище, так как своего собеседника он не видит, не знает, как с ним себя вести.
   Любаша, заметив растерянность Кирилла, вышла из спасительной тени, чтобы он, наконец, понял, с кем имеет дело.
   -Любушка-это ты?- облегчённо вздохнул Кирилл,- я думал, что нарвался на какую-то малолетку. Стою тут олухом, а она трещит с меня. Стрёмно стало ходить по улицам.
   От неожиданной нежности Любаша даже вздрогнула, ей хотелось броситься на шею этому исполину, расцеловать только за то, что в трудный период жизни, он ласково назвал её имя.
   -А ты почему не с крутой компанией отрываешься? Или достали все поклонники. Видел я тут парочку твоих. Ничего у них колёса,- стал расхваливать поклонников Любаши Кирилл.
   -Прекрати, - просила Любаша прекратить пустой разговор ни о чём.
   -Чего? Маменькины сыночки приезжают? Без году неделя, а уже имею шикарные тачки. Когда же они успели столько бабла заработать?- в этом разговоре Кирилл не жалел грубого словца, чтобы описать всех вольготно живущих на этой земле.
   В этих словах была и обида и возмущение человека, который просаживает своё здоровье, меняет миллион работ, а вот доход остается прежним, мизерным и нестабильным.
   После этих слов он стал делать попытки открыть бутылку водки.
   -Не надо,- умоляюще, без тени агрессии произнесла Любаша.
   -Все вы женщины одинаковые: не надо, не надо, - коверкал голос Кирилл, передразнивая Любаша.
   Мера отчаянья была такая высокая, что он готов был ранить каждого, растоптать хорошее отношение к себе.
   -Ты хочешь напиться, давай я это сделаю с тобой,- с этими словами она резко вскочила с лавочки, схватила бутылку и с горлышка стала пить, при этом большую часть разливая. Зловонный запах водки смешался с приятным морозным запахом. Кирилл сразу бросился забирать бутылку.
   -Ты, огалделая, что творишь!!!- кричал он и делал усилия, чтобы отобрать бутылку.- Я не тебе ее покупал.
   На эти слова Любаша рассмеялась.
   -А кому ты её покупал? Ты кого-то ждёшь? Может, мне уйти, чтобы не мешать? Ну, ну назови имя своего собутыльника,- требовала Любаша, а сама, играя, отнимала его бутылку. Целью было не отобрать, а как можно больше разлить горючей жидкости.
   -Я сам буду пить, сам,- бурчал он, уставший от нападок со стороны Любаши.
   -Что жена достала? Правда?- била в лоб правдой Любаша.
   -Жена, что тут такого,- резко дёрнул бутылку и отошёл в сторону.- Все мало ей денег. Не понимает, что не сезон работы.
   Кирилл оправдывался перед Любашей, думая, что так можно помочь делу.
   Его обида просто вырывалась наружу, желала быть услышанной, желала покрыться мантией сочувствия.
   -Почему ты ещё женат, если она тебя не понимает?- поинтересовалась Любаша, которой гордость не позволяла долго находиться с партнёром, если он начинал её стеснять, говорить ей неприятные слова.
   -Семья не на один день, за неё бороться надо. Поняла,- искренне говорил Кирилл.- Ты этого ещё не понимаешь.
   Последние слова взбесили Любашу.
   -Вы как сговорились: "Ты не понимаешь того, сего",- манерничала Любаша, копируя то голос своей матери, то голос Кирилла.
   -Не понимаешь. И это точно, - продолжал настаивать на своем Кирилл,- Просто ты живёшь, слишком просто. К скольким годам ты собираешься завести семью?
   От такого вопроса Любаша опешила.
   -Вот видишь, не знаешь, ты ещё не готова брать на себя ответственность,- поучал Кирилл и был абсолютно уверен в своей правоте.
   -Ответственность? Вот ты взял на себя ответственность, а что получил взамен?- ликовала Любаша, довольная тем, что может этим уколоть больно Кирилла.
   -Не складывается гладко, зато спать сладко,- глупой фразой ответил Кирилл, для которого данный упрёк был очень болезненным.
   Сам он думал, что делает все для своей семьи, угождает во всем жене, дочери, отдает все деньги, но это не помогает найти общих слов для взаимопонимания. Жене оказывается все мало: мало денег, мало внимания, мало, мало...
   В дочери он души не чает, все свое свободное время проводит с ней, защищает от нападок жены, которая получает огромное удовольствие, когда доводит дочь до слёз.
   -Спать, сладко, гладко. Ты связался просто не с той, - с горечью прокричала Любаша.
   -Не с той? Что ты вообще в этом тямишь? У тебя же тямка не работает в отношениях. Тебе бы богаче, престижней женишка,- издевался Кирилл над Любашей.
   -А тебе стервозней и бедней. Так тебе и надо,- ликовала Любаша.
   За все годы молчания, тайной симпатии к нему, столько накипело несказанного, что кричала, стучалась в его сердце, все время, боясь, что он обидится и уйдет, снова оставив много недосказанного и несбыточного.
   -Поумнела за эти годы. Как же это у тебя получилось?- злословил Кирилл.- Пытаешься жизни учить. Низкий тебе поклон за это.
   -А ты счастлив? - задала самый элементарный вопрос Любаша, но на который мало кто знает ответ.
   -Счастлив,- даже взглядом не моргнул Кирилл.- А ты?
   -Нет, - также стремительно и искренне ответила Любаша.
   -Почему?- удивлённо поднял брови Кирилл.- Ты же богатая, у тебя все есть.
   -Есть, да не все. Неужели ты так ничего и не понял?- возмутилась Любаша ходу такого глупого разговора.
   Признание крутилось у неё на языке, только не было подходящего случая, чтобы всё выложить на чистоту.
   -Любушка, что-то ты темнишь в нашем разговоре,- подозрительно прищурил глаза Кирилл.
   -А ты врешь, врешь в том, что ты счастлив. Счастлив без меня!!!- возмущенный крик Любаши, казалось, долетел до самого поднебесья, забрался в квартиры каждого живущего в доме.
   Кирилл отступил на несколько шагов, выражая свою отрешенность от этого дела.
   -Струсил, да. Струсил,- разрыдалась Любаша.- А ведь это я тебе звонила каждый вечер и молчала. Ты даже не догадывался, а я звонила изо дня в день.
   Признания Любаши лились рекой, окропленные слезами, затянутые в рамку отчаянья.
   Разговор заходил в тупик, так как превратился попросту в причитания Любаши. Она жаловалась на судьбу, говорила о тоске по нем, молила обнять ее, молила не гнать от себя, молила, молила, жалела о содеянном, страдала одна за двоих.
   -Любушка, Люба, прекрати, мне и так нелегко, а тут ещё и твои признания,- испуганно проговаривал каждое слово Кирилл, даже оглядывался по сторонам, чтоб избежать возможных свидетелей данного разговора.
   - А ты и не знал, не до-га-ды-вал-ся???- надрывным, но очень тихим голосом спросила Любаша.
   -...,- Кирилл многозначительно молчал. Кривить душой ему не хотелось, но говорить правду тоже было опасно. Любаша находилась в состоянии истерики, поэтому её реакцию предугадать было бы очень сложно.
   -Почему ты мочишь, хоть что-то скажи, - умоляла Любаша.
   В это время она очень продрогла, одетая на распашку шуба больше не грела, а душевное состояние делало её безвольной и ранимой. Дрожь пробиралась по всему телу. Согреться она уже не могла без чужой помощи.
   -Ты продрогла,- Кирилл бросил бутылку водки по ненадобности на газон и бросился к Любаше, чтобы застегнуть хотя бы её шубку.
   Данный порыв Любаша приняла за признание, поэтому как загнанный зверёк бросилась в его объятья, слилась с ним как скала и морская волна. Умиротворение и покой охватили её, она замерла, боясь пошевелиться, чтобы не потерять своего убежища. Теплота разлилась по всему телу, теперь такой приятной была тишина, она нашла свой земной рай, теперь небесный ей не страшен.
   Кирилл не шевелился, мерно поглаживал её по волосам и мочал, молчал...
   Любаша вдыхала аромат его дешёвой туалетной воды, которым был пропитан свитер, не раздражал её в этот момент легкий аромат сигарет, ведь она так близко была к сердцу любимого человека.
   В это мгновение ничего и никого не было. Время остановилось, принося прощение и прощание двум сердцам, которые разминулись и не имели шанса на новую встречу.
   -Всё, уходи, уходи навсегда,- очень тихо, словно эти слова произносила не она, а предательский голос разума, шептала Любаша.
   Она пыталась оттолкнуть его, но получалось всё больше и больше его притягивать.
   -Я никогда никому не говорила спасибо, а вот тебе сегодня за всё говорю спасибо. Прощай. Прощай, Кирюша. Мой и больше ничей Кирюша,- с этими словами она укрывала лицо поцелуями, стараясь сделать над собою усилие, чтобы уйти.
   Как же не хотелось уходить... Как же, Боже, не хотелось уходить...
   -Любушка, я тебя сегодня не узнаю,- дрожащим голосом отметил Кирилл.
   -И не узнаешь. Ты меня настоящей никогда не видел. Прости, что была такой заразой,- с последними словами она ухмыльнулась сквозь слёзы. - Да и вообще я неправильно жила.
   -Говоришь так, словно собралась умирать,- удивлённый словами Любаши отметил Кирилл.
   Любаша снова разразилась рыданиями.
   -Кирюша, Кирюша, как поздно, как поздно всё у нас...- непонятный набор фраз выдавливала из себя сильно плачущая Любаша.
   Кирилл от женских слёз разволновался сам, потерял контроль над происходящим.
   -Любушка, что происходит? - пытался разобраться Кирилл.
   -Ничего, ничего хорошего,- пожала она плечами и стала постепенно приходить в себя.- Слезами горю не поможешь.
   -Почему ты так говоришь?- удивился в очередной раз Кирилл.
   -Так говорят все. По-моему, это называется народная мудрость, -загадочно оправдывала Любаша свою искренность.
   У Кирилла пробуждались давно пережитые чувства, скрытая симпатия к этой избалованной девчонке.
   -А что, если мы будем вместе?- вселял он в надежду в Любашу.
   -Поздно, поздно, дорогой мой и любимый,- с этими словами Любаша уходила в темноту, только её редкие всхлипывания были слышны и приглушенный голос, - И не ходи за мной, у меня теперь своя дорога.
   Любаша сказала эти слова так, что у Кирилла не хватило смелости, чтобы ей противоречить. Он стоял и ждал, что произойдёт дальше, но, через несколько мгновений, он почувствовал, что он один в этой вселенной, что он что-то потерял, так и не испытав вихрь всех эмоций до конца.
   -Любушка...- звал из темноты женщину, которая за несколько минут стала милей и дороже.
   -Любушка....- звал он, а сам надеялся услышать смех, пусть даже грубость, но чтобы это говорила она. Говорила, говорила своим голосом, своими такими разными нотками.
   -Любушка...- терял всякую надежду на ответ Кирилл.
   -Любушка...
   В тень закрадывается всё тайное и печальное. Именно в тени живет надежда, что в глубоком туннеле засияет свет, но именно там гаснет жизнь, вдали от всех, без свидетелей, без суеты, без завтрашнего дня...
   Любовь требует жертв, но порой и Любовь бывает жертвой несправедливого течения жизни. Не в силах мы изменить решение небесного суда, и никогда не научимся мириться с его решениями, такими несвоевременными, такими бездушными.
  
   Пройдёт время, два человека не смогут жить без любви Любушки, лишённые смысла существования...
  
  
   Глава 28
   Человек- самая удивительная загадка в мире: рождённый для жизни на Земле, он сознательно вводит в себя устройство самоуничтожения.
   Редко довольный своим существованием, всегда ищет, чем бы себе усложнить жизнь.
   Окутывая себя предрассудками, потаёнными пугающими мыслями, сплетает паутину, которая окутывает сознание, уничтожает планы на будущее.
   Виктория и сама не могла объяснить своего состояния сегодня. Возможно, ей просто было трудно чувствовать себя изгоем на этом празднике жизни. Оставшись наедине со своими мыслями, раскрепостила свои эмоции. Ей хотелось бесконтрольно плакать, сеяться от души из-за какой-то безделицы. Просто потому, что так хотела её душа.
   Виктория уже подходила к подъезду, где жил Никитка, но до сих пор не могла выбросить из головы образ той малышки из детского дома. Её большущие глаза, спущенная корона, беспорядочные локоны волос веяли детской наивностью, обворожительностью. Виктории очень хотелось верить, что кукла, которую она оставила на подоконнике, достанется этому маленькому ангелочку.
   Виктория уже поднималась по лестнице, как услышала скрип открывающей двери и быстрое шлепанье детских тапочек по лестнице. Оказалось, что это бежал Никитка ей навстречу.
   -Вика, Вика, - кричал мальчишка, окрыленный счастьем.
   -Никита, не ожидала такой горячей встречи,- с улыбкой встретила мальчугана Виктория.
   Он подбежал к ней счастливый, обнял и не хотел отпускать. Из его детских глаз струилась преданность, любовь к этой несчастной женщине.
   -Вика, я даже папе сначала не поверил, а потом я ждал тебя около окна. Ждал, ждал, а ты так долго не шла,- волнующим голосом объяснял мальчишка.
   -Никитка, что-то с тобой не так,- интригующе спросила Виктория, желая перевести разговор на другую тему.
   -Что?- удивился мальчишка, что даже перестал подниматься по лестнице.
   -Вот уже прошло пять минут, а ты меня не подавляешь своей эрудицией,- улыбаясь, Виктория стукнула его любя по носу.
   -А у меня сегодня выходной,- признался малыш и сам рассмеялся своей детской наивностью.
   -До конца вашего выходного, уважаемый Никита, осталось чуть больше четырех часов. Поэтому предлагаю не терять время, а наслаждаться детством,- внесла рационализаторское предложение Виктория.
   Мальчишка тем временем добежал до своей лестничной площадке, повис на ручке двери.
   -Предложение заманчивое, но только после того, как мы попадём домой,- ликовал мальчишка, так как был доволен растерянной гримасой Виктории, которая уже поняла, что дверь захлопнулась, а у мальчугана нет ключей.
   Виктория сначала не поверила Никитке, сама попробовала открыть дверь. Мальчишка стоял и нагнетал ситуацию:
   -Что теперь делать. Я, как самый юный представитель человечества из нас двоих, могу замёрзнуть.
   Виктория после этих слов стала расстегивать пальто, чтобы укутать им Никитку.
   -Что вы, что вы. Как настоящий джентльмен, я не могу позволить ухаживать за собой,- сложив руки на груди, Никита строил из себя взрослого.
   -У тебя в такой ситуации хватает сил ещё умничать!- без какой-либо обиды возмутилась Виктория.- Скажи, что мы будет делать. У кого есть запасные ключи?
   -У папы,- ликовал мальчишка, что заставил Викторию волноваться.
   -Подожди, у меня где-то в сумке была шпилька. Попробую отыскать в себе шпионские возможности,- Виктория, действительно, отыскала через несколько мгновений шпильку и стала ковыряться в замке.
   Никита наблюдал за ней с любопытством, а ещё больше почёсывал затылок, так как в его сознании созревал план, маленький выдумщик уже что-то замышлял.
   -Вика, а давай я тоже попробую, -умолял мальчишка, а сам стал уже отбирать шпильку у Виктории.
   -Нет, ты ещё маленький. Я вот большая, и если я испорчу замок, то смогу возместить твоему отцу материальный убыток, - словно настоящая учительница поучала малыша.
   -Вика, пожалуйста, я ещё никогда не взламывал замки. Пожалуйста,- Никита был настроен решительно.
   -Хорошо, я засекаю две минуты, а потом я продолжу доламывать замок,- высказала свою решительность согласиться Виктория.
   -Вика, только ты отойди, не смотри, что я буду делать,- попросил Никита, и сам за руку отводил молодую женщину к подъездному окну.
   -Никита, что-то ты мне не нравишься. Не динамитом ли ты будешь взрывать дверь?- возникло некоторое подозрение у Виктории.
   -Нет, совсем нет,- наивными ангельскими глазами смотрел мальчишка на подозрительную Голомышкину.
   Виктория отвернулась к окну, но стала так, что в отражении видеть малыша.
   Никитка минуту крутился около двери, создавая вид, что он пытается открыть замок шпилькой, но при этом косился на Викторию, боясь, что она может подсматривать.
   А потом удивлению Виктории не было предела, когда увидела, что Никита достает из кармана ключи и дрожащей рукой открывает замок. Виктория не желала открывать его тайны, но возникло желание его немного проучить.
   -Никита, ты всё,- сказала Голомышкина в тот момент, когда мальчуган прятал ключи в карман, а они все не желали засовываться в детские кармашки шорт.
   Услышав призывный голос Виктории, он вздрогнул и выронил ключи. Конечно, звук от их падения невозможно было скрыть.
   Виктория, не поворачиваясь, но наблюдая за малышом через отражение в стекле, видела как тот растерялся, открыл от удивления рот и в своих больших очках был похож на кузнечика.
   -У тебя шпилька упала?- ехидничала Виктория, создавая ситуацию, из которой Никитке придётся выкручиваться.- Смотри, не сломай её, она мне по наследству досталась.
   -Это не шпилька...- голос Никиты дрожал, так как чувствовал, что разоблачение его близко.
   -Да? А что это?- Виктория нетерпеливо постукивала ногой по цементному полу, стараясь сдерживать приступ смеха, который её душил уже несколько минут.
   -Это я так кашляю,- выпустил Никита версию в жизнь.
   Для пущей правдивости он ещё раз уронил ключи, попинал их ногой, при этом истошно кашляя. Он прыгал так, что её больше очки спустились на нос, придавая ему вид маленького профессора, который уже десять часов чахнет над своим изобретением.
   -Я могу наконец-то повернуться, - Виктория задала вопрос не вовремя, когда
Никитка затолкал ключи под периллу, и они угрожающе пошатывались на краю, в любую минуту желая упасть.
   -Нет, - не контролируя себя, прокричал Никита.
   -Хорошо, но две минуты уже прошло,- менторно и требовательно произнесла Виктория эти слова.
   -Вика, у меня почти получилось,- уже не боясь быть разоблаченным, резко схватил ключи и, что есть силы, затолкал их в карман.
   А потом на расстоянии двух метров от квартиры прокричал:
   -Смотри, я их открыл.
   Виктория повернулась, посмотрела на него подозрительно.
   -Шпилькой? - был первый её вопрос в ходе расследования дела.
   -Да,- держался как настоящий партизан Никита.
   -А где она?- медленным шагом приближалась Голомышкина к мальчику.
   Никита учуял что-то неладное, поэтому судорожно искал слова и факты в своё оправдание.
   -Вот смотри: твоя шпилька,- Никита растерянно посмотрел по сторонам и, наконец, узрел шпильку, которая маленьким своим кончиком торчала из-под коридорного коврика.
   Никитка его схватил и как доказательство представил перед глазами Виктории.
   -Не знала, что моя шпилька волшебная: помогает, лёжа на коврике,- подозрение чувствовалось в каждом слове.
   Никита пожал плечами и в который раз себя выдал, когда ключи предательски зазвенели.
   Виктория не ожидая очередной легенды событий от Никиты, достала сама из кармана мальчишки ключи и потрусила перед его лицом:
   -Смотри, я нашла ключи, мы можем зайти в квартиру.
   -О, а я так долго искал, что пришлось даже научиться шпилькой открывать дверь,- не признавался в содеянном Никита.
   -Пошли в дом, а то чувствую, что джентльмен замёрзнет,- Виктория коснулась носика Никитки, поцеловала в щёчку, а потом повела за собой в дом.
   Виктория осмотрела чужую территорию, в которую вынуждена была попасть.
   Квартира имела статус жилища отца одиночки, но такого впечатления не создавала. Богатое убранство квартиры, недавний ремонт подчёркивали почерк настоящего хозяина. Сразу при входе чувствовалась атмосфера домоседа и человека отшельника. Квартира была создана для комфорта двух мужчин: главы семьи и наследника.
   -Проходи в зал,- пригласил Никитка, который чувствовал себя настоящим хозяином.
   Когда они зашли в зал, Виктория была немного разочарована, так как не увидела ни одного атрибута нового года: ни елки, ни мишуры, ни гирлянд, ни праздничного стола.
   Она удивлённо посмотрела на мальчика.
   -Папа не любит праздновать новый год. А насчёт елки он говорит обычно так: "Сегодня купить, а завтра выбросить - пустая трата денег",- Никитка даже пытался передать интонацию отца.
   -Жаль,- Виктория пожала плечами, стараясь держать нейтралитет, не критиковать "деспотичного"отца.
   -Вика, вы будите чай?- на правах хозяина спросил Никита.
   -Если угостишь,- снова пожала плечами Виктория, так как ей необходим был период адаптации, чтобы снова обрести уверенность, владеть ситуацией на должном уровне.
   -Не угощу. В доме ничего съедобного нет,- в свою очередь Никита пожал плечами.
   -Оригинальное у вас ухаживание, молодой человек. Тебя необходимо подучить законам гостеприимства,- искренне говорила Виктория, а сама без приглашения села на диван.
   -А я вообще сорняк: росту без воспитания, - бухнулся рядом с Викторией на диван Никита.
   -Подъём,- резко скомандовала Виктория,- иди, одевайся.
   Никитка вскочил с дивана, желая исполнить приказание, но потом опешил и переспросил:
   -Зачем?
   -Я хочу попить чайку. По теории вероятности мы с тобой в квартире ничего не найдём, а по чистой случайности мы можем найти в магазине что-то вкусненькое,- коверкала интонацию маленького профессора Виктория.
   -Если рассчитывать с математической точностью, нам должно повести на 100%,- обрадовался Никита и побежал в свою комнату одеваться.
   -Боже, верни этому малышу детство, он это заслужил,- Виктория хлопнула в ладоши, взывая к небу.
   Виктории не пришлось долго ждать, так как через десять минут, как стойкий оловянный солдатик, Никитка был готов.
   Он побежал уже в направлении двери, когда Виктория его остановила.
   -Никита, а что ты забыл сделать?- использовала методику воспитания в деле Виктория.
   -Я воду проверил, а газ я сегодня не включал,- доказывал свою приспособленность к жизни Никитка.
   -Нет, ты забыл написать записку отцу о том, куда и с кем ты идёшь,- потребовала Виктория, оглядываясь по сторонам, желая найти бумагу и ручку.
   Никитка ей в этом помог, а ещё пожелал написать записку сам.
   Если под новый год действительно происходят чудеса, то Никита считал поход в магазин с Викторией настоящим чудом. По дороге он держал её за руку, разговаривал и был уверен, что она считается с его мыслью, прислушивается, понимает все его детские шутки. Никитка знал, что она его видит, она его любит, и не притворная эта любовь.
   Прогуливаясь по магазину, они купили всё к праздничному столу и весёлые вернулись домой.
   Виктория, чувствуя себя хозяйкой, очень быстро работала на кухне. Никитка был тем маленьким поварёнком, который больше путался под ногами, но при этом создавал очень хорошее настроение.
   -Вика, у папы есть камера, я хочу сегодня снять кино,- неожиданно предложил Никита.
   -А назовёшь ты его "Новогодний сериал"?- поддержала мысль Виктория.
   -Точно-точно,- ликовал малыш, который только сегодня впервые почувствовал на вкус счастье.
   Никитка стал снимать на камеру всё, что делала Виктория, при этом добавляя шуточные комментарии.
   -Как будет называться этот салат?- спросил он Викторию.
   -Не знаю,- предложила Виктория.
   -Я предлагаю название "Ручки - крючки",- смеялся от души Никита.
   -Так, вы смеётесь над моими кулинарными возможностями,- смеясь, возмущалась Виктория прозорливости малыша.
   -Да-да, - заливался смехом Никита и был на стороже, готовый каждую минуту убежать, спрятаться от "разбушевавшейся "Виктории.
   -Никита, тогда я предлагаю назвать этот салат "Ушки на макушке",- Виктория сделала резкое движение, чтобы схватить малыша, захватить его в плен любящей мамы.
   Он с приемлемым детским визгом принялся убегать, при этом дразня Викторию: "Ухи из макухи, ухи из макухи".
   Камера, конечно же, записывала некачественные кадры, но не могла не запечатлеть она сияющих глаз счастья Виктории и Никита. Хоть они и не были связаны по крови, но духовная связь их была неразрывной и искренней.
   После всевозможных игр и развлечений они принялись украшать и накрывать праздничный стол.
   -Никитка мне необходима красивая посуда из серванта. Я возьму?- спросила разрешения Виктория и принялась к сервировке стола.
   Виктория всем сердцем хотела сделать для этих двух мужчин самый лучший праздник в их жизни. Поэтому старания её не было предела. Она поставила на стол два прибора, чем очень сильно удивила Никиту.
   -А почему ты поставила две тарелки?- решился спросить он, от удивления даже забыв выключить камеру. Он небрежно бросил её на диван, но ракурс изображения позволял записать всё.
   -Вас же в семье двое: ты и папа,- объяснила Виктория, так как готовила праздник для двоих, она была не в счёт.
   Никита забурлил как маленький вулкан. Подбежал к серванту взял ещё одну тарелку и поставил её на стол.
   -Ты тоже будешь праздновать с нами новый год,- требовательно произнёс он.
   Виктория выдержала паузу, дав возможность мальчишке немного остыть. Потом она вышла на кухню, пожелав оставить его наедине со своими мыслями, потом вернулась с новым блюдом и обратилась к малышу:
   -Никита, так уж сложилось, что Новый год- это семейный праздник. Ты и папа- это семья,- стала объяснять Виктория.
   -Нет, нет,- высказывал протест мальчик, но никаких доводов не приводил.
   -Никита, не кипятись. Славяне- интересные люди, они придумали старый новый год. Этот день они выдумали для старых преданных друзей. Понимаешь, вот давай в этот день, если позволит твой отец, мы пойдём с тобой погуляем. Можем проведать нашу кривобокую, зелёную красотку,- пыталась успокоить малыша.
   -Я тебе не верю,- бурчал мальчик и вырывался с рук Виктории.
   -Жаль, что ты мне не веришь. Я могу пообещать исполнение того, что от меня зависит. Но ты кровиночка отца, и ты не можешь идти в разрез его требований. Если он позволит мне общение с тобой, то я буду ему безгранично благодарна,- убеждения постепенно становились понятными Никитке.
   -Хорошо,- уже более спокойно, без противостояния ответил Никита.
   -Теперь ты должен мне помочь возродить дух праздника. У нас осталось так мало времени. А чего у нас не хватает?- поинтересовалась она у Никиты, чтобы как можно быстрее его окунуть в атмосферу приближения праздника.
   Часы действительно отсчитывали последние минуты до прихода Родиона Сергеевича.
   -У нас нет елки, -разочарованно произнёс Никита.
   -А это дело поправимое,- обнадёжила мальчугана Виктория.
   -Купить её мы уже не купим,- думал, что деньги должны были решить эту проблему.
   -Мне необходима цветная бумага, газета и вот этот светильник. Он же ещё крутиться?- Виктория принялась за работу.
   Никита и Виктория сели в любимую творческую лабораторию на полу и стали мастерить чудо-елку.
   И когда елка уже красовалась на светильнике, иллюминированная разными цветами, вошёл Родион Сергеевич.
   Он ещё несколько минут наблюдал за идилличной картиной, когда Виктория сидела на полу, обняв Никитку, и они оба сияющими глазами смотрели на елку.
   Родион хоть был и уставший после рабочего дня, но нашёл в себе силы оценить женскую красоту незнакомки.
   -Добрый вечер, - разрушил тишину комнаты и заставил взволноваться Викторию и Никиту Родион Сергеевич.
   -Вы вернулись?- разволновалась Виктория, при этих словах она вскочила и направилась к выходу.
   -Вика, вы куда?- крикнул Никита и побежал за ней вслед.
   Родион Сергеевич принял волнение Виктории за боязнь разоблачения коварных планов. Такая противница ему импонировала: была красивая, творческая, инициативная.
   Родион придержал сына, желая увидеть, как Виктория будет искать повод остаться. Она создавала видимость того, что заторопилась домой, но не может же она уйти, так и не покорив одинокого папашу. С такими мыслями Родион смотрел на Викторию прищуренным взглядом. Одновременно интерес переплетался у него с настороженностью, подозревал, что такая женщина могла бы его заинтересовать.
   К большому разочарованию Родиона, Виктория уже открывала входную дверь, произнося на прощание слова:
   -До свидания. С наступающим новым годом. Желаю вам счастья и процветания.
   -Вика, - еле сдерживая слёзы, упрашивал остаться её Никита.- Папа, пусть Вика останется с нами. Она для тебя ужин приготовила.
   Услышав эти слова, Виктория покраснела, так как Родион мог воспринять слова неадекватно.
   Но тут лидирующую позицию занял Родион Сергеевич:
   -Виктория, я прошу вас остаться от своего имени и имени своего сына.
   -Это не очень хорошее предложение. Присутствие чужого человека вас не добавит комфорта, вы не сможете отдохнуть после рабочего дня,- пыталась найти повод для ухода Виктория.- Так что прощайте. Я хочу успеть на празднование нового года к себе домой.
   -Разрешите, я вас провожу,- неожиданно внёс предложение Родион.
   -Папа, ты отпускаешь Викторию,- расплакался Никитка и убежал к себе в комнату.
   -Никита, я вернусь и всё тебе объясню,- Родион хладнокровно стал надевать дублёнку, не сильно обращая внимание на слёзы сына.
   -Ваш сын плачет!!! А вы собираетесь меня провожать!!!- негодовала Виктория, которая всем сердцем желала сейчас утешить малыша.
   -Да, я собираюсь вас провожать, так как нам предстоит очень важный разговор,- произнося эту загадочную фразу, он просто силой вытолкал Викторию из квартиры.
   -Вам бы самое время позаботиться о ребёнке, - требовательно произнесла Виктория, желая освободиться от властной руки Родиона.
   -Позвольте, он плачет не из-за меня,- констатировал факт Родион Сергеевич.
   Виктория опешила от такого ответа.
   Противоречивые чувства овладели ею. От тётушки она знала, что Родион Сергеевич очень требовательный и щепетильный начальник, но ведь она не являлась его подчиненной, а он позволяет такие вольности.
   Со своей стороны Родион чувствовал внутреннее волнение: ему казалось, что если эта женщина уйдёт- случиться что-то непоправимое. Он держал её под руку, пытался ловить каждое её движение, задерживал взгляд на её лице, всё время думая, что эта особа ему знакома. В общении с ней он допускал вольности, грубости, так как незнакомка просто не могла знать о его слабохарактерности, рассеянности в личной и семейной жизни.
   Пока они спускались по ступенькам Родион продумывал вопросы, которые обязан был задать особе, что просочилась в его однобокую семье через доверие сына.
   -Вы, может, отпустите меня!- возмутилась Виктория и вырвалась из рук, которые её властно поддерживали.
   -Хорошо, но вы далеко не отходите, нам предстоит очень важный разговор,- Родион Сергеевич прокашлялся, собрался с духом и начал допрос.
   -Откуда вы знаете моего сына?- первое, о чем он спросил.
   -А кто попросил меня в новогоднюю ночь посидеть с вашим сыном?- отвечала вопросом на вопрос Виктория.
   -А ну да. Следующий вопрос, - вжился в роль следователя Родион Сергеевич.
   -Смените тон, иначе у вас не будет возможности меня провожать дальше,- стала на свою защиту Виктория, не желая терпеть командный голос незнакомого мужчины.
   -Даже так???- не ожидал колкости со стороны этой на вид очень спокойной женщины.
   Виктория посмотрела на него пламенным взглядом, бросая призыв равной борьбы. Всем своим видом она подтверждала, что вопросы она тоже умеет задавать, а не только безропотно выдавливать из себя ответы.
   Родион внимательно всматривался в её глаза, желая увидеть там хоть капельку симпатии к нему, ведь не могло быть её появление случайным в его жизни. Как и любой другой женщине, ей что-то нужно было от него.
   -Вам мой сын нравиться?- не мог угомониться Родион.
   -У вас очень хороший сын. Он умный не по годам, но и ранимый, как настоящий ребёнок,- искренне отвечала на вопрос Виктория.
   -Так может говорить человек, который очень хорошо знает его,- подозрительно произнес Родион.
   -Не так хорошо...,- не успела договорить фразу Виктория, как Родион её перебил.
   -Как хотелось?- пытался угадать потаенные мысли незнакомки.
   -Нет. Вы меня в чём-то подозреваете?- догадалась Виктория.
   -Да, то есть, нет, - от растерянности Родион стал путать слова.
   Между ними возникла давящая фраза, каждый из них оставался при своих мыслях, но у каждого было желание говорить, говорить, говорить....
   -Родион....Я могу вас звать просто Родион, вы же мне не начальник. Что тяготит вашу душу?- не желала кривить душой Виктория, а старалась как можно быстрее докопаться до истины.
   -Вы. Вы, Виктория, тяготите мою душу,- насмешливо произнёс Родион.
   -Я. Чем же я вас задела?- от удивления Виктория остановилась.
   -Вы как-то очень странно появились в моей жизни,- вот тут уже Виктория не утерпела и перебила Родиона.
   -Я странно появилась в жизни Никиты, но никак не в вашей,- Виктория старалась расставить всё на свои места.
   -Почему вы меня вычеркиваете из жизни сына. Если он любит вас, то я тоже обязан вас любить,- Родион пытался это сказать обворожительно, чтобы коснуться натянутых струн женской натуры.
   Виктория действительно почувствовала неловкость. Ей необходимо было некоторое время, чтобы отдышаться и прийти в себя после таких слов.
   -Я понимаю, что далеко зашла в жизнь вашего сына, - Виктория сделала паузу, так как стыд, разочарование душили её предательскими слезами. Виктории необходимо было помолчать, чтобы не допустить предателей на свои щеки.
   -И что теперь с вами мы будем делать?- требовательно, но в то же время ласково спросил Родион.
   -Подарите мне только один день общения с вашим сыном и я постараюсь отвадить его от себя... Если я резко обрежу общение, ему будет очень грустно,- пыталась описать путь выхода из сложившейся ситуации.
   -А почему вы считаете, что он болезненно примет ваш уход?- удивился Родион такой самоуверенности Виктории в её власти над Никитой.
   -Дело не во мне. Ваш сын в каждой женщине рассматривает кандидатуру матери. А я сделала глупость, подарив ему свою нежность,- призналась Виктория.
   -Зачем вы это сделали? Чего вы добивались?- возмутился Родин Сергеевич.
   -Возможно, это общение было необходимее мне, чем ему. Возможно, он завтра обо мне и не вспомнит. Надеюсь, что время исправит мою ошибку, - пошла на попятную Виктория.
   -Так не пойдёт. Задурили сыну голову, а теперь я должен его успокаивать!- возмущался Родион, а сам сильно сдавливал руку Виктории, боясь, что незнакомка исчезнет.
   -А что вы предлагаете?- растерянно спросила Виктория.
   -Я предлагаю обдумать наш общий план действий,- словно Наполеон, радовался Родион предстоящему сражению.
   -Общий план? Он невозможен. У меня была одностороння связь с вашей семьей, через Никитку. Давайте так всё и оставим,- предложила свой план действий Голомышкина.
   -Я вам не верю,- недовольно причмокнул Родион.
   -Почему?- также опешила Виктория.
   -Я не верю, что вас интересует только Никитка. Вам ещё что-то нужно,- излагал свои мысли Родион Сергеевич.
   Виктория ответила молчанием.
   -Просто так женщина не связывается с проблемным ребёнком, если не желает что-то иметь из этого, - ликующе произнес последние слова Родион.
   -И что же, по- вашему , я задумала, - возмутилась Виктория и резким движением остановила Родиона.
   Родион больше не тратился на слова, а властно обнял Викторию и поцеловал. Он не оставил никакого шанса на отступление несчастной женщине. Виктория делала попытки вырваться, но силы постепенно её оставляли. Плен был очень долгим, что, как и любая другая птица, Виктория стала к нему привыкать. Её обуревали всплески эмоций разные по своему достоинству и назначению. Виктория теряла власть над собой, а Родион, наоборот, желал обладать, властвовать, пленить.
   После поцелуя, став единым целым, они некоторое время стояли, обнявшись, не отводя взгляда . Между ними возникла то ли симпатия, то ли...
   А потом как гром с ясного неба прозвучали слова Родиона:
   -А ты говорила, что только из-за сына появилась....
   Чуть не потеряв сознание, получив словесный удар хлыстом, Виктория резко вырвалась из объятий.
   Ничего она не сказала на эти обидные слова, она ушла прочь.
   Родион в замешательстве так и остался стоять посреди улицы. А потом произнес себе под нос:
   - Далеко не уйдёшь, беглянка. Но только не сегодня.
   Родион посмотрел на часы, до нового года оставалось чуть больше получаса, поэтому он поспешил домой, устраивать праздник сыну.
   По возвращению домой его встретила только тишина. Никита уже давно спал, уставший от волнений и переживаний дня. Родиону пришлось повозиться, чтобы его раздеть и уложить нормально в кровать.
   В зале он заметил крутящуюся бумажную елку, равнодушно окинул взглядом праздничный стол, а когда собирался убрать видеокамеру на место, то его заинтересовала запись.
   С экрана на него смотрела Виктория, такая домашняя и нежная, которая ловко управляется на кухне, но при этом дарит столько солнца и внимания Никитке, что мальчуган отвечает искренним счастьем и весельем.
   Снятые кадры смутили Родиона: он пристально изучал образ Виктории, который обладал неким магнетизмом, отзвуком чего-то родного. Нежный и тихий голос женщины был неподдельно искренним. Что-то было в ней, чего так не хватало Родиону в жизни.
   Постепенно приходило сожаление того, что так нагло вёл себя с незнакомкой, жалел о том, что столько стараний Виктории он не оценил.
   -Может, это и есть судьба....- это были мысли произнесённые вслух.
   Последним доводом его заблуждений по поводу этой женщины стала записка Никитки, которую он оставил на столе перед уходом в магазин: "Пап! Мы с мамой в магазине ".
   Всё так просто и легко у ребёнка выстраивалось в треугольник - в треугольник семьи.
   Через нескольких минут раздумий он набрал номер телефона.
   -Алло, Нона Аполлоновна, я хотел у вас узнать... А да и вас с новым годом... Я хотел бы узнать адрес....
  
   Глава 29
   В жизнь врывается новый год, чтобы дать шанс начать жизнь заново. Этим шансом не пользуются только глупцы.
   За двадцать минут до наступления нового года из подъезда в буквальном смысле вывалился пьяный Василий, а за ним причитая вышла Валюша. Женщина была одета очень празднично, даже успела сделать причёску. Неужели для Василия старалась???
   Василий тащил за собой бутылку водки, каждую минуту здоровался лицом с заснеженной землёй, посылал пошлые комплементы, ругательства в адрес Валюши.
   Ей хватало только сил на то, чтобы шептать: "Тише, Васечка, тише... ".
   Жалкая картина представилась всем жителям двора, когда они с первыми минутами нового года вышли на балконы.
   Четвероного животное Вася поцеловало уже все сугробы, успело пропеть пару пошлых песенок, поцеловать пьяным угаром Валюшу.
   И неужели эта женщина счастлива??? Счастлива, что вместо каменной стены она тягает по двору деревянный забор, на котором уже много лет облупилась краска, пришла в негодность защитная сила.
   Валюша не стала ждать возвращения Гришани, не стала верить, что она достойно лучшего, что роль Золушки может быть применительно и для неё. Говорила себе перед зеркалом каждое утро: "Жизнь то проходит". Жизнь действительно проходит, но с такими Васями она только прожигается.
   Бывает только раз в жизни случай, который меняет жизнь к лучшему, а вот Валюшу он застал в неподходящий момент.
   Несколько минут после полночи стало тем временем, когда Гришаня заявился во двор к Валюше, и он шёл именно к ней. Удивился, когда увидел её на улице.
   -Привет,- радостно произнес Гришаня.
   -Гриша,- не верила в своё счастье Валюша.
   Но тут на заднем плане закопошился четвероногий...
   -Валюха, валю- ха, - противно стал икать Василек.
   Гриша от отвращения отступил немного назад.
   -Прости, ты не одна. Не буду вам мешать,- с этими словами Гриша бросил на снег цветы и пошёл прочь, даже ни разу не обернувшись.
   Валюша замерла на месте и с отчаянием смотрела, как уходит от неё судьба...
  
   Сегодняшняя ночь покроет негодованием поведение ещё двух особ, которые лицемерно отсчитывают минуты своей жизни.
   Руслан хозяйничал на кухне и ожидал, когда придет к нему в гости Ада, его надежда и опора в профессиональной жизни.
   Не было предела счастья, когда она ему позвонила часов в шесть вечера. Она застала его в тот момент, когда он готовил ужин-примирение для Виктории. Руслану конечно же удалось быстро перестроиться, и он стал готовить ужин-сюрприз для Адусика.
   Радовало его то обстоятельство, что Виктория долго не приходила домой, а когда часы пробили полночь, а Виктории всё не было, Руслан тем более вздохнул с облегчением. Уже после двенадцати они с Адусиком расположились на диване и ворковали как голубки.
   -Русимусик, ты же не поверил моим словам тогда, - она использовала нотки, которые больше бы подошли маленькому ребёнку.
   -Нет, Адусик. А ты меня восстановишь на работе?- наступал Руслан, чтобы открыть счёт побед в свою пользу.
   -Русимусик, поцелуй меня,- уходила от ответа Адель.
   -Я поцелую тебя три раза, а ты вернешь мне кабинет,- шантажировал Руслан бывшую начальницу.
   -Десять раз, а потом я подумаю,- смеялась противно Адель.
   Никто из них не говорил про чувства, никто из них не верил в произнесённые слова, но каждый цеплялся, так как видел выгоду в общении.
   Во время этого разговора зашла Виктория.
   -Я во время. На арене цирка дрессированные собачки, - высокомерно посмотрела она на мужа.
   -Это кто?- надменно, тыкая пальцев в сторону Виктории, спросила Ада.
   -Я жена, а вы вне закона,- отрезала словами Виктория.- Освободите мою квартиру.
   Ада зашипела в ответ, потребовала объяснений у Руслана, закатила истерику, словом делала всё, чтобы показать свое "фе".
   - У вас время до полуночи, иначе кто-то тут превратится в большую, толстую тыкву. Заметьте, тыква женского рода, - командовала в своей квартире Виктория.- Вот я даю. На часах начало первого. Выметайтесь.
   Ада не желала терпеть оскорблений, поэтому ринулась в бой, со словами возмущений она бросилась за Викторией, но чуть не врезалась в кухонную дверь, когда Виктория резко её за собой захлопнула.
   Виктории этой ночью не спалось. Нежадные гости в течении получала ругались, а потом сошли с арены, удалившись в неизвестном направлении. Виктория зашла в зал, убедилась, что уже никого нет, и облегчённо вздохнула. В это время она была уже испачкана мукой, так как давно уже погрузилась в процесс изготовления пирога для Семёна Семёновича. По дороге домой ей вспомнился именно он. Когда она бежала заснеженной, пустынной улицей домой, чувствуя себя очень одинокой и несчастной, вспомнила своего начальника, который в это время находился в больнице частично по её вине. Семён Семенович такой же одинокий, как и она. У неё возникло желание исполнить его мечту о том, что дочь должна ему на праздники приносить испечённые пироги. А чем Виктория ему не дочь? Чем?
   Почти перед самым рассветом Виктория спешила в больницу, потом очень долго уговаривала дежурную медсестру, чтобы попасть в палату к больному.
   К счастью уговоры и деньги сделали своё дело. У Виктории оставалось несколько часов волшебной ночи.
   Виктория пробралась в палату. С самого порога она спросила у ночной тишины:
   -Семён Семёнович, вы спите?
   -Голомышкина, ты что сюда инженерные проекты принесла!!!- послышалось ей в ответ.
   -С новым годом, Семен Семёнович!- с тем же радостным настроение поздравила Виктория.
   -Голомышкина, почему ты так вкусно пахнешь?- рассмеялся старик на свою шутку, так как был доволен к себе вниманием со стороны любимой сотрудницы.
   -Это не от меня, это от пирога. А вы разве не чувствуете?- удивлённо переспросила она.
   -Нет. А что?- пришло время удивится Семёну Семёновичу.
   -Он у меня подгорел,- стыдливо отметила Виктория.
   -Это ничего страшного. Мне все равно есть его в темноте,- растрогался начальник Голомышкиной.
   -А вы ешьте, и принюхивайтесь,- посоветовала Виктория.
   -Спасибо тебе, доченька,- в темноте этого невозможно было увидеть, но можно было понять, что Семён Семенович плачет.
   -Странная штука жизнь: тем, кто больше всего на свете мечтает о родителях, небо их не дает,- высказала свою мысль Виктория.
   -А кто любит детей больше жизни, никогда их не имеет,- был полностью согласен Семён Семёнович.
   -А давайте, исправим эту оплошность: я буду считать вас отцом, но только прошу, не делайте мне поблажки на работе,- искренне предложила Виктория.
   - Хорошо, дочка, хорошо, - согласился Семён Семёнович, так как не мог не верить этой молодой женщине.
   Но не знала Виктория, что до самого утра караулил её под дверью Родион. Ему только оставалось слышать молчание квартиры на голос требовательного дверного замка.
   Глава 30.
   Первый день нового года упрямыми, но слабыми лучами пробрался в спальню Виктории.
   -Отстань,- бубнила она ему, так как не желала подниматься после бессонной ночи так рано.
   Но это был не единственный желающий, который требовал от Виктории подняться с кровати. В дверь кто-то позвонил, да так настойчиво, что колотил кулаком в дверь.
   -Сейчас и я поколочу,- возмущённая Виктория кричала посетителю через дверь. Наглец не умолкал.
   Открыв дверь, Виктория не поверила своим глазам- на пороге стоял Родион.
   -Что вам нужно?- возмутилась она.
   -Для начала войти к вам в квартиру,- с этими словами Родион вошёл в квартиру, буквально заталкивая Викторию во внутрь.
   -Дежа вю!!!- возмущалась Виктория, вспоминая вчерашний день.- У меня от вчерашнего разговора мурашки по коже.
   -Вам понравился мой поцелуй?- самоуверенно произнес Родион.
   У Виктории иссяк запас слов на такие заявления.
   -Что-то случилось с Никитой?- пыталась увести наглеца к более безопасным темам.
   -Случилось,- трагично произнёс Родион, а сам стал тщательно рассматривать предметы, которые располагались на мебели у Виктории.
   -Что?- испугалась Виктория, но в большей степени умирала от холодности отца Никиты.
   -Ему нужна мама,- так же спокойно произнес Родион и потянулся до шкатулки, которая стояла на самой верхней полке. - Красавица ты моя.
   Родион специально нервировал Викторию, желая вызвать в ней бурю страстей.
   -Я к этому событию не имею никакого отношения,- развела руками Виктория.
   -Имеете, просто идеал красоты и нежности, - характеризовал Родион шкатулку, которая привлекла его внимание надолго.
   -Что вам нужно?- возмутилась Виктория.
   -Поцеловать вас и проверить, не ошибся ли в своих чувствах,- легко сказав эти слова, он стал приближаться к Виктории.
   Словно птица, которая не желает попасть в силки, Виктория заметалась по комнате.
   -Вы боитесь, значит, меня любите,- обезоруживал своей логикой Родион.
   -Что? Ну, уж нет. Целуйте, проверим ваши чувства,- поставив руки в бока, грозно и решительно подошла к Родиону. Конечно, об этом очень сильно пожалела потом. Став очень близко от Родиона, потеряла власть над собой от нахлынувших чувств.
   -Можно?- переспросил он.
   -Нужно,- сказала Виктория, готовая принять любовь в свое сердце.
   Родион, поглощенный любовью, даже и не заметил, как уронил шкатулку на пол.
   Это была именно та шкатулка, где Виктория хранила свои секреты, желая открыть её только тогда, когда будет счастлива.
   -Ты сломал замок на шкатулке, - разочарованно произнесла Виктория.
   Немного покопавшись в записях шкатулки, разобрался, что к чему, Родион произнес:
   -Нечего было закрывать счастье на замок... Или ты ждала меня?
   Викторию такие откровенные наступления пугали, но готова была их слушать снова и снова.
   -Да, Никита просил, чтобы ты прочитала послание на белой птице, вспомнил Родион просьбу сына.
   Викторие пришлось приложить максимум усилий, чтобы вспомнить, где она её положила.
   Подойдя с запиской к Родину, развернула и прочитала: "Ведь ты моя мама?..."
   -Отвечай,- потребовал за сына Родион.
   Виктория молчала, не зная, что сказать.
   -Никитка, просил забрать кривобокую елку,- вторым приказанием Никитка, окончательно определилась.
   -Ну что ж в омут с головой, так в омут с головой,- высказала свое согласие Виктория.
  
  
   ..............................................................................................................
   Через год, прогуливаясь парком с мужем, со старшим сыном Никиткой и с маленьким сыном в коляске Виктория замерла около входа в детский дом. Во дворе среди миллиона детей она узнала свою маленькую принцессу. На ней не было маленькой короны, но она неразлучно прохаживалась по двору с куклой, которую Виктория ей когда-то оставила.
   -Это она,- разволновалась Виктория.
   -Что случилось?- не понимал волнения Родион.
   -По теории вероятности в нашей семье будет пополнение. Даю стопроцентную гарантию- это будет девочка,- снова сообразил быстрее отца маленький профессор.
  
   А как же иначе, в семье, где царит любовь, счастливы и дети. И только любящая женщина от любящего мужчины может родить ребёнка.
   Белая птица обрела своё гнездо, но по-прежнему любит снег...
  
  
  
  
  
   180
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"