Белый Денис Анатольевич : другие произведения.

По эту сторону смерти. (Нбн)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Спустя год после последней своей вылазки вернувшись домой, Семён выясняет, что смертельно болен. Смирившись со своей участью, он решает плыть по течению, дожидаясь неминуемой смерти в скором времени. Планы на последние дни в тишине, рушит бывший заказчик, ведь Семён так и не выполнил его заказ до конца, нарушив договор
[]

  
   Летописи Гарии
   Летопись вторая
   По эту сторону
  
   Глава 1.
  
   " Станция Тимирязевская..." - противно резануло по слуху из хрипящих динамиков где-то над головой. Семён открыл глаза и растерянно посмотрел по сторонам. Пасмурное небо за окном вагона пригородной электрички собиралось тёмными тучами. Сообразив, где находится, вскочил с сиденья и бросился к выходу. Двери за спиной закрылись, сопровождаемые скрежетом и все тем же противным голосом.
   Народ толпился у входа в вестибюль с турникетами, подталкивая друг друга, создавая давку. Некоторые, в основном молодежь, доходя до турникетов, резво их перепрыгивали и быстро скрывались за стеклянными дверьми по ту сторону. Семён отошёл в сторонку, присел на корточки, потирая лицо руками. Бессонная ночь давала о себе знать пульсирующей болью в висках и противным гулом. Просидев несколько минут, Семён немного пришел в себя, поднялся, достал из кармана билет и побрёл внутрь уже опустевшего вестибюля. Пожилой контролёр, стоявший возле стеклянной будки, насторожился, заметив запоздалого пассажира. По его лицу было видно, что он готов сорваться с места и, наконец, поймать хоть одного безбилетника, но молодой человек поднёс билет к считывающему устройству и беспрепятственно прошел, заставив бдительного охранника разочарованно вздохнуть.
   - Молодой человек! - послышался голос за спиной, когда парень уже намеревался выйти на улицу.
   - Лейтенант Антоненко! - козырнул неизвестно откуда взявшийся страж порядка. - Предъявите, пожалуйста, документы! - спокойным голосом попросил он, оттесняя Семёна от выхода. Слева подошёл ещё один, видимо напарник, одной рукой он держался за рукоять резиновой дубинки, висевшей на поясе, другой почёсывал нос, постоянно шмыгая и поглядывая исподлобья на него равнодушным, но цепким взглядом.
   - Пожалуйста, - Семён протянул слегка потрёпанный паспорт, - Что-то случилось?
   - Не беспокойтесь, простая формальность, - полицейский неторопливо листал страницы. - Колющие, режущие предметы при себе имеются? - Он закрыл паспорт, перевёл взгляд на парня, похлопывая по своей ладони документом.
   - Нет, - коротко ответил Семён, стараясь не показывать нервозность. Непонятная усталость, сумбурные мысли в голове, противный гул, не покидавший ни на минуту, всё вкупе очень раздражало. Парень не мог понять, что с ним происходило. Он ощущал последние несколько дней, что со здоровьем что-то не так, но старался гнать эти мысли, оправдывая подобное состояние недавними событиями и изнуряющим марш-броском автостопом до Москвы.
   - Может быть наркотические вещества...? - выдержав паузу и пристально глядя в глаза Семёну, поинтересовался страж порядка.
   - Вам очень нужно, да? Извините, ничем помочь не могу. Возможно, если спросите у более подходящего контингента, уверен, они с радостью поделятся, - ехидно улыбнулся парень. Гул в голове нарастал с каждой минутой всё сильнее. Полицейский раздражал своей медлительностью, глупыми вопросами. Семён еле держался, чтобы не закричать от боли разрывавшей голову и не послать любопытного представителя охраны правопорядка куда подальше.
   Лейтенант хмыкнул, коротко кивнул напарнику.
   - К стене! - скомандовал второй и подтолкнул сзади, - Руки на стену, ноги на ширину плеч!
   Семён сделал шаг вперёд, поднял руки и упёрся ладонями в стену. Полицейский стал ощупывать одежду, шарить по карманам.
   - Посмотри, Жень, - протянул он лейтенанту тряпичный свёрток, найденный в боковом кармане куртки, затем нашёл телефон, бумажник. Бегло осмотрел содержимое и положил всё обратно.
   - Ваше? - поинтересовался Антоненко.
   - Моё, - сквозь зубы процедил Семён, пожалев, что повёл себя несдержанно. Из-за невыносимой боли, он совершенно позабыл, что имел при себе хоть и не наркотики, но всё же вещь привлекающую внимание, хотя бы потому, что грамм двести чистого золота на дороге не валяются.
   Лейтенант осторожно, с некой брезгливостью стал разворачивать замызганную тряпку, когда-то белого цвета.
   - О! - усмехнувшись, воскликнул полицейский, - Сувенир?
   - Да. Латунь, - коротко ответил Семён.
   - Китай?
   - Не знаю, в переходе купил.
   - У меня пепельница дома из латуни в два раза больше, а вес такой же. Скорей всего у нас делали, хотя качества нынче ни в чём нет, - посетовал полицейский, изобразив недовольную гримасу на лице, продолжая вертеть в руках странный сувенир с изображением солнца и всадника с копьём, - Ну, да ладно..., - лейтенант завернул бляху обратно в тряпку, убрал в нагрудный карман куртки вместе с паспортом. Он с лёгким прищуром, некоторое время задумчиво смотрел на Семёна, почёсывая подбородок, затем встрепенулся, будто очнулся от раздумий, отошёл в сторону, достал мобильный телефон, набрал номер и после недолгого ожидания, что-то стал говорить, часто кивая.
   - Пройдёмте, молодой человек! - закончив разговор, вернулся страж порядка.
   - Куда?! - не понял Семён, но его уже подталкивали к выходу.
   - Для выяснения... - ответил полицейский.
   - Какого выяснения?! Я ведь ничего не нарушил, прописан в Москве, иду домой....
   - Вот и выясним, - коротко отрезал второй, защёлкивая ему и себе на руку наручники.
  
   Вопреки ожиданиям, конвоиры прошли мимо стационарного поста, стоявшего неподалёку от входа в метро, и завернули за угол небольшого магазинчика. Метрах в ста от автобусной остановки остановились, и стали напряженно встречать взглядами проезжавшие мимо автомобили.
   Семён ощутил, как по телу пробежала предательская дрожь. Он был уже уверен, что дело не в его подозрительной личности, а в чем-то другом, он начинал потихоньку догадываться.
   - Мужики, ну я же ничего не нарушил, приводов даже не имею, может отпустите? Мать диабетик, ей до обеда инсулин принести надо. Мужики, ну? Договоримся?
   - Мужики в подворотне водку бухают! - резко оборвал лейтенант, - А вот за взятку должностному лицу и по статье можешь пойти! Сколько?!
   - Ну, рублей пять есть... - оживился Семён.
   - Чё врёшь-то? Там два раза по пять, - буркнул второй.
   - На лекарства остальное, - Семён свободной рукой достал кошелёк, вытащил пятитысячную купюру и передал конвоиру. Тот быстро убрал её в карман брюк, продолжив невозмутимо смотреть на дорогу.
   - Ну, отстёгивайте, - растерянно попросил парень.
   - Отстёгивать проституткам будешь, - вновь сострил лейтенант.
   Семён понял, что отпускать его никто не собирается. Голова резко закружилась, слегка подкосились ноги, ком подкатил к горлу, вызывая непреодолимую тошноту. Сильно закашляв, пытаясь подавить позывы рвоты, но не удержался и его стошнило прямо под ноги полицейскому, к которому был пристёгнут наручниками.
   - Э...Эй! Ты что делаешь, cукa?! - Закричал тот, отпрыгивая в сторону, - Жень, смотри что творит?!
   - Больной?! - поинтересовался лейтенант.
   - Жень, да ну его на хрен, давай вон к трубе пристегнём, - кивнул он на временный забор стройки, построенный вплотную к тротуару.
   Семён стоял согнувшись, уперев свободную руку в колено. Он тяжело дышал, часто сплёвывая кровяными сгустками.
   - Эй, парень, - склонился лейтенант, заглядывая ему в лицо, - Чем болеешь?
   - Не знаю, - выпрямился Семён, утирая рукавом раскрасневшееся лицо. Казалось, что вздувшиеся на его лбу вены, вот-вот лопнут от давления.
   - Ай, ладно, - махнул рукой полицейский и нервно стал расхаживать взад-вперёд, поглядывая на дорогу.
  
   Минут через десять к обочине прижался чёрный огромный внедорожник. Задняя и передняя пассажирские двери отворились, оттуда бодро выскочили два здоровенных амбала, выглядевших весьма презентабельно: строгие костюмы с иголочки, аккуратные причёски и до блеска начищенные туфли. Они замерли возле автомобиля, выжидающе глядя в сторону полицейских. Лейтенант скомандовал напарнику оставаться на месте и быстрым шагом направился к автомобилю. О чем-то переговорив с ними, он достал паспорт, тряпичный свёрток, протянул одному из здоровяков. Тот открыл документ, бегло пролистал, закрыл и коротко кивнул.
   Лейтенант обернулся, махнул рукой. Его напарник облегчённо вздохнул и потащил Семёна за собой.
   - Извини парень, ничего личного, - пробурчал Антоненко, освобождая его от наручников, заталкивая на заднее сиденье.
   Семёну в этот момент было абсолютно безразлично, что там личное, что не личное. Он еле держался на ногах, и единственным желанием было - уснуть.
  
   ***
   - Эх, Сёма, Сёма... - где-то в пространстве послышался тихий грубый голос.
   Семён с трудом открыл глаза. В помещении царил полумрак, тусклый свет двух настенных светильников, стилизованных под старинные факелы, неравномерно освещал просторную комнату. Семён собрался с силами и, тяжело вздохнув, сел. Деревянные нары громко заскрипели под тяжестью.
   - Как чувствуете себя, молодой человек? - в кресле у стены напротив сидел пожилой мужчина в спортивном костюме и, по отечески улыбаясь, смотрел на парня.
   - Хотелось бы лучше, - прокашлявшись, выдавил Семён.
   - Понимаю.... Это, Сёма, урок...!
   - Вы кто? Где я?
   - Как думаете?!
   - Вениамин Натанович?
   - К вашим услугам! - расплылся тот в довольной улыбке, - Никогда не думал, что приглашу вас к себе в дом.
   - Хм... полагаю, что я допрыгался? - обречённо усмехнулся Семён.
   - Да, Сёма, правильно полагаете! Но не подумайте, я ведь не злодей последний. Хотя наказать вас не мешало бы, но так вышло, что вы уже наказали себя сами, лишив меня этой привилегии.
   - Каким это образом?
   Вениамин Натанович страдальчески вздохнул, поднялся с кресла и неторопливо стал расхаживать взад-вперёд.
   - Вы слышали что-нибудь о лучевой болезни?
   - Слышал, - устало буркнул Семён.
   - Поздравляю! Теперь, молодой человек, вы можете её ещё и чувствовать!
   Семён тут же закашлялся, будто поперхнувшись, - Вы доктор?
   - Нет, Семён, я не доктор к счастью или, к сожалению, но диагноз мне ясен. Понимаете, я думал, что всё это легенды и до последнего не верил.... - Он вдруг замолчал, остановился, задумавшись о чём-то, почёсывая подбородок. Подошёл к стене, отворил массивный деревянный шкаф. Внутри на полу стоял сейф. После неспешных манипуляций с замком, дверь открылась.
   - Вот, - достал он оттуда уже знакомую бляху, - Источник вашего недомогания! - тоном полным благоговения произнёс Вениамин Натанович, горящими глазами изучая предмет.
   Семён устало усмехнулся, медленно завалился на бок, подложив руку под голову.
   - С вашего позволения не буду искушать судьбу, - Хозяин дома, с сожалением убрал бляху обратно в сейф, - Свинец, специально заказывал, - постучал он по дверце.
   - Поздравляю! - меланхолично произнёс Семён, стеклянным взором глядя перед собой.
   - Понимаю ваше огорчение, молодой человек. Ведь жить и жить ещё, а тут такое.... Но если бы вы исполнили свои обязательства как полагается, то бегали бы сейчас здоровёхонький, с улыбкой на устах, как у младенца, но вы нарушили наши договорённости. Целый год таскать с собой столь опасную вещь, это нужно быть идиотом!
   - Я, дозиметр не ношу, чтобы проверять каждый свой шаг на радиоактивность. Знал бы, где упаду, соломки подстелил бы...
   - Сёма! - воскликнул Вениамин Натанович, - Вы договор нарушили!
   - А кто меня предупреждал, что очнусь я спустя год?! - собравшись с силами, раздражённо закричал парень, - Ты тешишься этим бездельём, а знаешь, что видел я...?! - Семён стал хватать вдруг резко ртом воздух, сильно откашлялся, сплюнул на пол коричневый сгусток крови, - И неважно теперь если подохну, пусть так будет. Всё пыль... - уже равнодушно завершил он.
   - Скажите мне, Сёма, где можно пропадать целый год? Я уже всех на уши поставил. Рисковать пришлось, привлекая нашу доблестную полицию. Ох, и проблем вы мне доставили...
   -Предупреждать нужно было, - недовольно буркнул Семён. - Я, когда в себя пришёл в монастыре вашем чёртовом, добрался до людей и, узнав, что уже год прошёл, чуть не свихнулся.
   - Допустим, я верю, но почему вы стали скрываться, вместо того, чтобы выполнить заказ до конца?
   - Я не скрывался, просто хотел кое-что выяснить. Да и времени прошло много, а мы на два месяца договаривались.
   - Сёма! Договор на то и договор, что его нужно выполнять всегда до конца! Вы в армии не служили? Так вот, как говорят люди военные - "Землю грызи, подыхай, под себя ходи, но поставленную задачу должен выполнить!" Иначе бардак везде будет. Скажите честно, нажиться хотели на этой вещице?
   - Нет, - коротко ответил Семён.
   - А что же тогда?
   - Вы не поймёте.
   - Ну как хотите... - досадно развёл руками хозяин дома, немного постоял с задумчивым видом, затем развернулся и скрылся за массивной дверью, ведущей на лестницу вверх.
  
   Оставшись в одиночестве, Семён перевернулся на спину, закрыл глаза. Сознание периодически норовило угаснуть, но каждый раз задерживаясь где-то в приграничье противной дрёмы, резко возвращалось в явь. Он пытался отвлечь мысли, заострить внимание на каких-нибудь детских воспоминаниях, не думать о смерти, но всё сводилось именно к ней. Разум обуревала сильная обида, жалость к самому себе. Семён не верил в произошедшее, как и в то, что жить осталось, возможно, самую малость. Против воли он представлял, как это будет происходить. Ему вдруг захотелось заранее понять, как начнёт угасать сознание. Придёт ли боль, страх? - Страх, наверняка, а вот боли может и не быть. Может, просто усну? - с надеждой размышлял он, будто этот момент имел огромную важность, и мог кардинально изменить что-то.
   В мыслях постепенно начинал роиться какой-то бред, сильно напрягавший разум. Семён резко открыл глаза, повернулся на бок, коротко громыхнув цепью, которой за ногу был пристегнут к толстой скобе, вбитой в стену.
   Стеклянным взглядом, уставившись в массивные резные двери шкафа, стоявшего напротив, он начал прокручивать в воспоминаниях события, произошедшие в буддийском монастыре. В памяти чётко всплыло лицо монаха, ехидно улыбающегося и, как мантру, без умолку твердящего - "Вас больше нет...". Семён отчётливо помнил, что задыхался, пытался попросить о помощи, но странный монах лишь улыбался в ответ, скалясь беззубым ртом. А что было дальше? Тьма.... Бесконечная холодная тьма, в один миг вдруг сменившаяся яркими красками мира, такого теплого, знакомого, родного и безмерно красивого.
   Семён напрягал память, пытаясь уцепиться хоть за что-то существенное, явное, не размытое, но нужная нить постоянно ускользала, поначалу подводя к истине, и будто издеваясь, резко обрывалась, оставляя в неведении, заставляя и дальше мучиться в беспамятстве. Бесцеремонные ощущения настоящего, сиюминутного существования, заслоняли неясную, призрачную ускользающую мысль грубой конкретной реальностью.
   Он прекрасно помнил лишь чувства, которые довелось испытать в том мире. Они жадной хваткой вцепились в душу, глубоко всадив свои острые когти. " Как котенок по штанине" - Подумал Семён, и эта мысль вдруг оборвала его беспокойство, он словно провалился в детскую беззаботную восторженность, почему-то сразу перешедшую в странное возбуждение. Семен почувствовал, как будто по спирали, по позвоночнику снизу вверх стали раскручиваться возбуждающие волны.
- Ты пробуждаешься. Пробуждается жизнь... - ехидный монах стоял прямо перед ним. - Не каждый сумеет ее укротить... - прошептал он замогильным голосом и растворился, словно растаял, как туманная дымка.
- Император! Слава Императору! Мы одержали победу! - слышались многотысячные голоса настолько громко, что закладывало уши, но так приятно слышать это с закрытыми глазами и знать, что все беды позади, что можно, наконец, отдохнуть от важных дел, от необходимости отгонять сомнения, от обязанности быть жестоким и непреклонным. Что можно открыть глаза и увидеть... В один момент вдруг всё оборвалось, сменившись болью предательства. Предательства коварного, лживого, мерзкого, сжигающего в душе остатки жалости, заменяющие горечь потери досадой и презрением ко всему живому и к самому себе.
   И вдруг, появилось ещё одно чувство. Оно вспыхнуло ярким заревом, освещая путь заблудшему разуму. Безжалостно сметало на своём пути все остальные чувства, без капли сожаления к ним. Казалось, будто боги спустились с небес, неся с собой свет и тепло, без остатка даря его человеку. Тот свет, окутавший израненную душу заботливыми нежными объятиями, хотел остаться навсегда, но кто-то решил иначе, вмешавшись и разорвав красоту в клочья. Невыносимая боль утраты чего-то родного, заполнила душу без остатка, безжалостно терзая её, норовя уничтожить вовсе.... И снова тьма, пустота...
   Этого было мало. С каждым новым, не всегда ясным воспоминанием, Семёну хотелось ещё большего. Иногда перед мысленным взором появлялись размытые образы: люди в странных одеждах, воины, битвы. Огромные звери, ласкающиеся к человеку, а другого раздирая в клочья. Эти события проносились с огромной скоростью, не давая заострить на себе внимание, разглядеть подробнее.
   Он однозначно понимал, что все эти образы, чувства, не что иное, как его собственные воспоминания когда-то прожитой жизни. Они прятались где-то глубоко в душе, за густой пеленой тысячелетий, пугаясь каждого движения мысли в их сторону, малейшего просвета в бесконечном тумане забвения, желая лишь исчезнуть навсегда, забыться мёртвым сном.
   Глухой шум за дверью, резко вырвал из раздумий. Семён встрепенулся, сел.
   - Не беспокойтесь, Сёма, я вас не потревожу, можете отдыхать, - с неким сарказмом произнёс Вениамин Натанович, прикрывая за собой дверь.
   Он подошёл к шкафу, на мгновение замешкался, положил небольшой пластиковый кейс на стол. По неуклюжим и растерянным действиям было видно, что он сильно волновался, словно ребёнок, в предвкушении долгожданного подарка.
   Несмотря на паршивое самочувствие, Семёну вдруг стало смешно наблюдать за этой суетой.
   - Гляжу, вам намного лучше? - повернул голову хозяин дома, услышав короткую усмешку за спиной.
   - Ни в коем разе, скорее наоборот... - ответил парень, мгновенно переменившись в лице, - Вот размышляю...
   - О чём же?
   - Что раньше убьёт меня...
   - У вас имеется выбор?
   - Скорее варианты.
   - Браво, Сёма! Стоя на пороге смерти, вы настолько полны оптимизма, что хотите даже у костлявой выбор требовать?! - Вениамин Натанович вскинул брови, демонстративно хлопнув в ладоши.
   - Я же сказал - не выбор, а всего лишь варианты.
   - Позвольте полюбопытствовать!?
   - Вы и сами их прекрасно знаете, - отрешённо ответил парень.
   - Ни сном, ни духом! - развёл он руками, изобразив искреннее удивление.
   - Думаю вот, успеет ли болезнь убить меня раньше, нежели это сделаете вы?
   - Сёма! - воскликнул Вениамин Натанович, - Вы, образованный, интеллигентный молодой человек и такое думаете обо мне?! Не ожидал...
   - Да перестаньте ёрничать! Тошно уже от этих ваших приторных любезностей, - перебил его Семён, слегка повысив голос.
   - Вы просто плохо меня знаете, Сёма. Я всегда стараюсь быть искренним...
   - Зачем же я вам нужен? Если правильно понимаю, не из праздного любопытства... - вновь перебил Семён.
   - У вас плохие манеры. Перебивать собеседника - крайне некрасиво, - искренне огорчился Вениамин Натанович.
   - Не берите близко к сердцу. Просто боюсь не успеть наговориться. Времени ведь в обрез. Так зачем я вам?
   - Начнём с того, что мне несколько обидно стало за ваш обман. Я, конечно же, мог просто забрать то, что мне нужно и забыть о вашем существовании, не заплатив, как договаривались изначально. Было бы справедливо, но я человек честный и всегда привык следовать совести, - Вениамин Натанович стал расхаживать из стороны в сторону, иногда жестикулируя одной рукой, будто оратор, упражняющийся в пассах.
   - Времена, когда закатывали в бетон и набивали в голову свинец, давно прошли. Интересы у людей поменялись. Я вот древностями интересуюсь, Вы - путешествовать любите.
   - Любил.
   - Да и не переживайте так сильно, поживёте ещё, коль уж сразу не померли. Радиоактивность этого предмета несколько другая, нежели вы думаете, наверняка представляя в воображении несчастных ликвидаторов Чернобыля. Здесь иное, первобытное, изначальное.... Я сам не до конца разобрался в этом вопросе, но теперь возможностей будет больше. Вам известно, что любая энергия, есть не что иное, как такая же форма жизни, как и мы с вами, но со своими законами и со своей средой обитания? Если хотите, то это другое измерение, волей-неволей тесно переплетающееся с нашим. Оно в силах влиять на нашу жизнь, так же как и мы на его существование. Возможна даже своеобразная дружба между нами. К сожалению это всего лишь измышления, пока не имеющие под собой доказательств. Наука ещё не способна на подобные исследования: не то мышление, не те средства, не то время... - Вениамин Натанович резко замолчал, подошёл к шкафу, открыл сейф и достал бляху.
   - Этот предмет символизирует начало заката человечества. Смотрите... - он подошёл ближе к Семёну и указал на изображение битвы дракона и человека, - Данная композиция означает гибель человечества, когда брат убивает брата, сын отца и далее. Вот, присмотритесь внимательно. Видите, на заднем плане бой идёт, но у всех воинов драконьи головы, а у некоторых и того более. Посмотрите сюда: туловище наполовину уже не человеческое у этого бойца, а у этого гребень во всю спину. Не уверен, что до конца правильно трактую, но судя по тому, что удалось прочесть на сохранившихся письменах тех времён, именно так и есть.
   Вениамин Натанович перевернул бляху, осторожно провёл пальцами по изображению, - А это совершенно противоположное по значению. Этот восход солнца означает, что жизнь всё-таки продолжится, с той лишь разницей, соизволим ли мы принять в ней участие. Посмотрите, вот здесь у края стоит человек, рядом голова дракона лежит, а у человека лишь голый череп, местами плотью обросший. Видно, как от солнца к нему тянутся лучи. Человек сбросил маску и начинает преображаться постепенно, обретая истинный облик. А вот видите линия посередине, как бы граница? За ней нет уже никого, и солнце лучи тянет только вверх. Оно взойдёт обязательно, но вот для кого...?
   - Что же за письмена такие? - поинтересовался Семён.
   - Какие? - не сразу понял Вениамин Натанович.
   - На которых вы что-то там прочли.
   - Хм.... Небольшой кусок пергамента из воловьей шкуры, попал как-то мне в руки. Полагаю, что это один из тех свитков, уцелевшая часть которых хранилась в библиотеке Ивана Грозного.
   - Ишь ты, как высоко вы замахнулись! Ну а я-то вам для чего, если не для мести?
   - Хочу предложить очередную сделку, - Вениамин Натанович замолчал, поднялся с деревянных нар, на которых сидел только что и стал расхаживать по комнате.
   - Мне, сделку?! - удивлённо воскликнул Семён, засмеявшись и закашляв одновременно.
   - Я предложу в качестве оплаты, дорогую клинику в Израиле и максимально активное лечение самыми новейшими методами и препаратами, которые существуют на данный момент, - нисколько не смутившись, продолжил он.
   - Что же я должен сделать? Снова куда-то идти? Да я и до туалета с трудом дойти вскоре смогу, не говоря о чём-то другом, - откашлявшись, ответил парень.
   - Никуда идти не нужно, достаточно лишь вспомнить, куда вы дели одну вещь, совершенно неинтересную вам, но важную для меня.
   - И!? - вопросительно уставился на него Семён, глядя исподлобья.
   - Вспомните, Сёма, когда вы однажды были в лагере в юности, вы купили в местной лавке одну старую невзрачную железку. Мне интересно, куда вы её дели? Если вспомните и она отыщется, я, не медля, закажу для вас персональный рейс в Израиль.
   Семён задумался, прислонившись затылком к стене, разглядывая блики света на потолке.
   - Нет, не помню... - равнодушно ответил парень, спустя минуту.
   - Вспоминайте, Сёма, вспоминайте! Чем быстрее, тем для вас лучше.
   - Постойте, а откуда вы знаете про лагерь, и что и где я покупал?! - встрепенулся Семён, несколько озадаченный, хотя уже давно отвыкший чему-либо удивляться.
   - Это долгая и скучная история, молодой человек. Достаточно было разузнать, куда дел ту вещь продавец и кто в тот год был в лагере. Спасибо советской бюрократии. Правда, пришлось не один год попотеть, отсеивая "непричастных". А когда выяснилось, что вы ещё и промышляете нужным мне ремеслом, я уж не знал, как радоваться, - расплылся в довольной улыбке хозяин дома.
   - А я всю голову сломал. Поверил уже в совесть, о которой вы мне тут вещаете, а тут вон что.... Но почему вы решили, что это я?
   - Потому что "Восход Амура", - указал он на медальон, - из "фонтана Жизни" мог взять лишь тот, кто сначала взял " Закат Таримана" из рук смерти... - задумчиво ответил он.
   Семен вопросительно посмотрел на него. Тот рассмеялся.
- Эх, молодой человек! Вы, я вижу, считаете меня старым, выжившим из ума маразматиком. Вас, может быть смутили громкие названия? А я ведь ничего от вас не скрываю, говорю как есть и предлагаю честную сделку. Если бы я хотел, то давно избавился бы и забыл о вашем существовании. Но у меня есть определенные планы, касаемые нашего общего сотрудничества. Если вас смогут вылечить, это будет замечательно!
   - Зачем вы приковали меня? - Семен показал на цепь.
   Вениамин Натанович громко хлопнул три раза в ладоши. Через пару мгновений, у дальней боковой стены отворилась неприметная дверь. На пороге стоял неопределенного возраста низкорослый мужичок. Длинные косматые волосы на его голове были спутаны, торчали клоками во все стороны. Он держал светильник в руках, похожий на старинный уличный фонарь и исподлобья недовольным взглядом смотрел на Семёна.
- Что шумишь? В карцер захотел?! Так я тебе сейчас быстро устрою...
- Баланду! Живо! Жрать хочу! - заорал вдруг Вениамин Натанович.
Тот перевёл взгляд, в страхе попятился, захлопнув за собой дверь.
   - Не обращайте внимания, Сёма, это - Грегоре, Когда-то он служил начальником одной из колоний в Пермском крае. В девяностые, всю его семью вырезали беглые зеки, вот умом и тронулся. Мне жалко стало бедолагу, на работу взял к себе. По дому теперь помогает. Он будет следить, что бы вы ни в чём не нуждались. И прошу, Семён, проявите к несчастному сострадание, не обижайте его словом или делом. Вот такие дела, - устало вздохнул хозяин дома.
- Зачем Вы приковали меня? - повторил Семен.
- Ты, наверное, переутомился. Вернусь утром. Надеюсь, услышу хорошие новости, - Вениамин Натанович подошёл к столу, положил бляху в кейс и поспешил покинуть помещение.
   - Да-да, как же, в Израиль... на корм рыбам... - пробурчал парень себе под нос, устраиваясь поудобнее на своём ложе и постепенно погружаясь в воспоминания детства. Он прекрасно помнил то жаркое лето тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, когда ему выпала возможность отправиться в спортивный лагерь в Казахстане, по путевке от районной школы бокса, в которой он занимался дома.
   Вот он перемахивает через забор, оглядывается по сторонам, словно вор и устремляется вперёд. Лагерь остался позади. Над степью поднимался горячий воздух, размывая очертания деревьев и домов, к которым он направлялся. Накануне Семён заметил маленький магазинчик, что-то подобие частной лавки, а в магазине увидел то, что уже давно хотел приобрести.
   Полчаса туда, полчаса обратно. Потом побродить по лесочку, искупаться, к ужину главное успеть.
   Седобородый старик с раскосыми глазами почтительно кивнул, когда заметил паренька, жадным взглядом пожирающего разнообразие всяких интересных вещей, разложенных на разноцветной скатерти. Семён протянул руку, взял складной нож со множеством разнообразных лезвий, и словно заворожённый замер, любуясь им. Старик почтительно улыбался, поглядывая то на нож, то в глаза паренька.
   - Хороший нож, - слегка хрипловатым голосом произнёс он.
   - Сколько? - поинтересовался Семён, не отрывая глаз от ножа.
   - Всего семь-тридцать, - ответил старик, тоном, словно это были сущие копейки.
   Семён утвердительно кивнул и достал из кармана мятую десятку. Ему по большей части было все равно, сколько стоила заветная игрушка. Главное не дороже пятнадцати рублей, единственных денег, которые у него имелись.
   Старик убрал купюру под скатерть, забрал у Семёна нож и, взяв его двумя руками, будто это был целый меч, торжественно протянул обратно покупателю.
   - Подожди! - сказал старик, доставая из-под стола сверток. - Сдачи у меня нет, возьми это. Пригодится.
   Он развернул тряпицу и положил на скатерть темный, почти чёрный, словно выкрашенный краской, невзрачный кусок металла. Взору парня предстало что-то похожее на копьё, только без древка.
   - Это тоже нож, хороший нож, будем считать, что его ты у меня купил. Теперь это твое.
   Возражать не хотелось. Он быстро вышел из магазина и отправился обратно к лагерю, радуясь своей покупке.
   Сильно запыхавшись, Семён вбежал в небольшой лесок. Там было прохладно, можно посидеть спокойно. Парень достал ножик из чехла и раскрыл лезвия: маленькие ножницы, пилка, шило, штопор, вилка. Открыл главное лезвие и на доске, на которой сидел, нацарапал: "1989".Затем нацарапал круг, прислонил доску к дереву и бросил в нее нож метров с трёх. Нож стукнулся плашмя и упал на землю. Вторая попытка, третья, четвертая. Сдаваться было нельзя, и уже после бессчётного количества бросков, нож все-таки воткнулся.
   - Так-то лучше, - он выдернул его и закрыл лезвие. - Немного погнулось. Ладно, еще закрывается.
   Семён вспомнил о второй покупке, развернул грязную тряпку.
   Уверенный взмах руки и острый клин из непонятного чёрного метала, со свистом рассекая горячий воздух, воткнулся в доску с первого раза, намертво впившись в дерево. Второй бросок, и снова лезвие летит точно в центр нарисованного круга, почти на всю свою длину прошивая доску.
   - Вот это да-а...! - протянул восхищённо Семён, осторожно трогая пальцем острые как лезвие бритвы грани странного ножа.
   Последующие несколько бросков, так же увенчались успехом. Парень уже бросал острое лезвие, не особо целясь, но оно всегда летело в цель.
   В самом лагере хранить нож не хотелось, могли украсть. Немного побродив по роще, Семен нашел место, где можно его спрятать. В узкой нише под сросшимися корнями дерева было сухо. Замотанный в тряпку, он был там незаметен. Для верности Семен еще засыпал его сухими листьями.
 Оставшиеся две недели до окончания смены, парень почти каждый день наведывался в облюбованную рощу, чтобы прогуляться в тенёчке, побыть одному и отдохнуть. Семен с удовольствием поддавался искушению проверить свой тайник и полюбоваться своим ножом, ощутить за его простыми линиями скрытую мощь, силу, быстроту боевого оружия. 
   В какой-то момент, неосторожно ухватившись за лезвие, он вдруг почувствовал острую боль. Кровь быстрыми каплями стекала по ладони, падая в песок. Семён спустился к реке, промыл рану и замотал куском тряпки от ножа.
   Взяв лезвие в руки и намереваясь спуститься снова к воде, чтобы промыть его от крови, он вдруг заметил, что на гладкой поверхности, стали проявляться узоры. Они отчётливо виднелись там, куда попала кровь. Семён не понимал, что это были за чёрточки, плавные линии, похожие на какой-то орнамент. Промыв нож от крови и высушив, Семён вновь внимательно осмотрел его. Орнамент слегка потускнел, но его все равно легко можно было разглядеть.
  
   Торжественная линейка, спуск знамени, долгие скучные речи тренеров. Громкие слова о достижениях особо отличившихся.... И вот старый пазик бултыхается по ухабам грунтовой дороги.
   Будучи уже дома, Семён решил сделать из неудобного, слишком большого клина, нормальный нож. Долгие упрашивания дяди Жоры, местного деревенского кузнеца, наконец, возымели действия, когда перед ним появилась литровая банка самогона, которую Семён стащил у матери, запасавшейся к предстоящей уборке урожая. Дядя Жора работал трактористом, а по совместительству заведовал колхозной кузницей: правил косы, обода колёс телег, ножи от косарок, лемеха плугов, когда те гнуло от попадавшихся камней в полях, коих было предостаточно в их местности.
   В томительном ожидании прошёл день. Семён помогал матери и сестре по хозяйству, недовольно огрызаясь на их упрёки в его нерасторопности и растерянности. Он скорее желал дождаться утра, чтобы забрать готовый клинок, как обещал дядя Жора: перекованный и с нормальной ручкой.
   - Никитична! - послышался голос за калиткой. Мать Семёна вышла с веранды, утирая руки о передник.
   - Здравствуй, Галя! Не видала, коров ещё не гонят с поля?
   - Никитична, беда у Нинки, ой беда...! Жорку то её задавило! - входя за калитку начала причитать Галя, - Из района милицию уже вызвали, что творится-то, Никитична, ой горе-то...
   - Как задавило?! Насмерть?! - мать Семёна присела на ступень крыльца, испуганно глядя на соседку.
   - В кузне, час назад, говорят убили его, ой горе-то Нинке...! - изображая гримасу страдания, продолжала Галя.
   - Кто убил, Галь?! Бедная Нинка, как же она теперь с тремя детьми справится?! - в тон соседке, запричитала мать Семёна, и по её щекам покатились слёзы.
   - Ящиком придавило. Голова разбита вся, что лица не узнать. Его Витька Мотовилкин нашёл.
   Семён стоял в сторонке, держа в руках навильник соломы, и с открытым ртом слушал неожиданную новость. Бросив вилы, он выбежал на улицу и побежал в сторону, где располагалась ферма, а так же парк сельской техники.
   На территории парка уже столпилось приличное количество селян. Все живо обсуждали произошедшее.
   - ...Да говорю, тебе, он горн только разогрел, к наковальне подошёл, а ящик этот, что всегда у стены у него стоял и завалился. На нём кувалда лежала, килограмм под десять, ей по голове прямо и шарахнуло, а голова на наковальню как раз попала, - говорил кто-то из толпы.
   - А зачем он кувалду запёр туда? Умом тронулся?! Или упражнялся?! - отвечал кто-то, споря.
   - ... Поскользнулся он на масле, что студил железо! - кричал третий, - Об наковальню и хлопнулся со всего маху головой, ногой ящик задел, а ножки то у него шатались давно, вот он сверху и завалился...
   Звук сирены, заставил всех обернуться.
Милицейский уазик въехал на стоянку. Оттуда вышли трое и, протискиваясь сквозь толпу, поспешили к кузнице.
  
   Хоронили дядю Жору через три дня в закрытом гробу. Кто видел до этого, говорили, что его лицо было обезображено сильно, словно по нему долгое время били молотком, намеренно превращая голову в месиво. По версии милиции, это был несчастный случай вследствие несоблюдения техники безопасности.
   Лишь спустя две недели, Семён решился прийти в кузницу. Она временно пустовала. Замену покойному дяде Жоре, пока ещё не нашли, да и не особо люди рвались, помня о недавнем событии. Осмотрев все ящики, кучу всякого хлама, но так и не найдя нож, расстроенный, он направился к выходу, полагая, что кто-то его уже обнаружил и забрал. Споткнувшись о порог, он вовремя выставил руки вперёд, падая на землю и замер в упоре лёжа. Чёрный клин лежал прямо перед лицом, остриём направленный к выходу.
   Позднее Семён приметил, что всех, кто хоть раз прикасался к ножу, тут же настигали неприятности. В основном это были мелкие неурядицы, но со временем связь стала прослеживаться более чётко. Однажды, когда поздним вечером он вернулся с тренировки и вошёл в дом, навстречу вышла Маринка сестра.
   - Сём, тебе нужна эта железяка? Захламил всю комнату, весь день прибираюсь. Если не нужна, выброшу, - недовольно буркнула она, запнулась на ровном месте, падая.
   Бросив сумку, Семён пулей подлетел к сестре, хватая её за руку, и они вместе полетели на пол.
   Марина испуганными глазами смотрела на остриё клина, замершее в сантиметре от её глаза.
   - Никогда больше не трогай мои вещи! - рассерженно заорал он на неё, выхватил нож и поспешил в комнату, часто дыша от волнения. Он не злился ни капельки, скорее наоборот, очень испугался. Свою сестру, Семён всячески оберегал, как в школе, так и на различных гулянках в сельском клубе. Постоянно встревал в драки, если кто-то пытался её обидеть. Она была младше на два года, а он чувствовал за собой некую ответственность перед ней, неосознанно пытаясь заменить отца, погибшего семь лет назад в Афганистане.
   Семён понял, что до добра это не доведёт и как-то вечером, взяв удочку и прихватив с собой лопату, отправился на рыбалку. Выкопав довольно глубокую яму неподалёку в бору у приметного валуна, лежавшего здесь сколько он себя помнил, он завернул нож в толстый слой тряпок и закопал, попытавшись забыть о его существовании.
  
   С грохотом распахнулась неприметная дверь, словно её с той стороны выбили ногой, в помещение вошёл Грегоре, с подносом в руках.
- Ваша баланда, - угрюмо проворчал он. - Приятнова подавиться! - забрал ведро с отходами, вместо него поставив чистое.
Еда была вполне сносная: варёные макароны, маринованный огурец, небольшой кусок жареного мяса. Семен без аппетита через силу поужинал, взял салфетку с подноса. Под салфеткой лежала визитная карточка. На черной глянцевой поверхности было нарисовано зарешеченное окно в толстой стене. На обратной стороне была короткая надпись: "Три хлопка - любой каприз за наш счет".
   Глава 2.
   Уснуть никак не получалось. Буквально сразу после ужина, Семёна несколько раз стошнило, опустошив желудок от только что съеденного. Голова постоянно кружилась, тошнотворное состояние продолжалось долго, заставляя тело содрогаться от болезненных спазм.
   Взбесившийся желудок, постепенно всё-таки успокоился. Семён отрешённым взглядом смотрел в потолок, размышляя над дальнейшей своей участью. Он не верил ни единому слову Вениамина Натановича и был уверен, что от него избавятся, как только получат копьё. То, что это было именно копьё, Семён не сомневался. Это тогда, в юности, он не до конца понимал, какой именно вещью владел, теперь же всё было предельно ясно.
   Взяв в руки визитку, торчавшую в щели между камнями стены, он повертел её в руках, ещё раз внимательно изучив, и хлопнул три раза в ладоши.
   - Что шумим? В карцере давно не был?! - спустя несколько секунд раздался крик в помещении.
   Семён приподнялся на локтях, кое-как сел, - Мне бы воды, - попросил он.
   Охранник шагнул обратно за порог, хлопнув за собой дверью. Как и в прошлый раз, дверь вновь с сильным грохотом распахнулась, стукнувшись о стену. Грегоре принёс поднос, на котором стоял графин и стакан.
   - Ваше пойло! Приятнова захлебнуться! - буркнул он, ставя поднос на нары.
   - Постой! - прохрипел Семён вслед уходящему охраннику, - Стой, говорю! - он три раза хлопнул в ладоши
   Грегоре остановился, замер на мгновение, повернулся. - В карцер захотел?!
   - Да что ты всё заладил со своим карцером. Вижу, ты хороший человек, а карцера я не боюсь, мне умирать скоро, так что неважно, - спокойным голосом произнёс Семён.
   Пустой взгляд охранника вдруг стал меняться, приобретая черты осмысленности. Казалось, что он пытался понять сказанное или же силился сказать что-то сам.
   - Возьми меня с собой?! - вдруг попросил он, - Мне очень надо, возьми... - Скулы его слегка подрагивали, взгляд забегал по сторонам.
   - Куда же я тебя возьму? - усмехнулся Семён.
   - С собой возьми, очень надо, - повторил Грегоре.
   - Ты не понял. Я ведь не на прогулку собрался, а умирать, - ответил Семён, закашлялся и прилёг.
   - Мне надо, - почти шёпотом обречённо произнёс охранник и удалился, как всегда звучно хлопнув за собой дверью.
   Промучившись ещё какое-то время, ворочаясь с боку на бок, Семён всё-таки уснул.
   Сон был неприятный, напряжённый: Тёмные тучи быстро заволакивали до того ясное небо, погружая всё в сумрак. Семён сидел на камне посреди поля и что-то жевал. Привкус у пищи был противный, хотелось выплюнуть, но челюсти против воли продолжали усердно работать, измалывая пищу. Наконец проглотив и сильно поморщившись, Семён поднёс руку ко рту и с остервенением откусил кусок от неё. Он не понимал, зачем это сделал, но не мог остановиться. Прожевав, он откусил ещё. Кровь хлестала из разорванных вен, обильно орошая зелёную траву, окрашивая её в бурый цвет. Что-то больно ударило в голову, мгновенно отключив сознание.
   - Хватит, а то сожрёшь себя ещё! - послышался крик над ухом.
   Семён открыл глаза. Он лежал на холодном полу, первое мгновение ничего не понимая. Рука была вся в крови, во рту присутствовал солоноватый привкус.
   - Что, оголодал? - рядом стоял Вениамин Натанович, и ещё какой-то тип, невысокого роста, худощавый, в строгом сером костюме. Он опирался на трость и был как две капли воды похож на Мишу из Иркутска, подготавливавшего его к походу в монастырь.
   Тяжело дыша, Семён кое-как забрался обратно на нары, сел, прислонился спиной к стене.
   - Приветствую вас, Михаил, - зажимая рану на руке, поздоровался Семён. - Вот прямо обстановка не та для дружеской встречи.
   - Вы меня путаете с братом. Я - Николай, а Михаил дальше своей норы в Иркутске никуда и никогда не выбирался, - ответил он тихим голосом.
   - Тогда прошу прощения, обознался, - усмехнулся Семён.
   Вениамин Натанович до того молча стоявший, отошёл к противоположной стене, присел в кресло.
   - Николай, прошу... - произнёс хозяин дома.
   Тот сделал шаг к Семёну и с размаху ударил тростью по лицу.
   Перед глазами рассыпались множество ярких искр. Семён завалился на бок. Сплюнув на пол кровью, снова поднялся, прислонив голову к стене.
   - Это, Сёма небольшая презентация, - почти шёпотом произнёс Вениамин Натанович.
   - Презентация чего? - оскалился окровавленными губами Семён, изобразив подобие улыбки. - Ваших намерений? Так я изначально в них был уверен, - усмехнулся парень.
   - Вы, молодой человек, по-моему, не до конца осознаёте, с чем и с кем играть вздумали! - повысил он голос.
   - Это вы, не до конца осознаёте, что пугать меня бессмысленно. В моём-то положении, Вениамин Натанович...! Теряете хватку, - покачал головой Семён, ехидно ухмыляясь, - Или думаете, боли боюсь? Плевать! Я каждую секунду её испытываю, моля бога, чтобы скорее сдохнуть и не мучиться.
   - Возможно.... Но не думаю, что это понравится Марине Викторовне Алтуховой, в девичестве Ожиговой, - ухмыльнулся Вениамин Натанович.
   - Сестру не тронь, cукa! - прохрипел Семён, тут же переменившись в лице.
   Вениамин Натанович сунул руку в боковой карман, достал прозрачный пакет, вытащил бляху из него и швырнул на пол.
   - Не удивляет, что без опаски ношу её при себе? - посмотрел он исподлобья.
   - Нет, - коротко ответил Семён. - Полагаю, изобрели антидот против радиации и вы теперь ничего не боитесь?
   - Перестаньте ломать комедию, Сёма. Неужели я похож на идиота?
   - Ни в коем разе!
   - Тогда зачем вы подсунули мне эту поделку? Мало того, что радиационный фон в норме, так это ещё и позолоченная латунь...
   - Я никому ничего не подсовывал. Вы сами забрали этот безобидный сувенир у меня, и сами стали утверждать, что он радиоактивен и тому подобное бла-бла-бла. Я же ни слова не сказал, где меня можно было уличить во лжи. Так что, не вижу обоснованных претензий.
   - Браво, Сёма, один-ноль в вашу пользу! Но мне все-таки интересно, где оригинал и для чего вы сделали копию?
   - Это вы меня за идиота держите. Я знал, что рано или поздно меня вычислят, поэтому копию и сделал, как гарантию.
   Вениамин Натанович поднялся с кресла, подошёл к Семёну. - Оригинал где, сучёныш?! - сквозь зубы процедил он, ухватив парня за волосы.
   - Хм... прямо как в кино, - усмехнулся тот в ответ. - Продай Родину, или умрёшь!? По закону жанра я должен сейчас плюнуть в лицо и гордо произнести, - " Стреляй же фашистская сволочь, а Родину я не продам!"
   - А знаете, молодой человек, я вам завидую, - уже спокойно произнёс Вениамин Натанович, вернулся обратно и уселся в кресло. - Держитесь за руку со смертью и хоть бы что.... Блестящая выдержка! Действительно, как в кино. Только полагаю, это всего лишь истерика, прикрытая маской безрассудной смелости.
   - Всё гораздо проще, - тяжело вздохнул Семён. - Мне ведь со дня на день в путь дорожку дальнюю, к праотцам. А эта суетная серая атмосфера вокруг, достала уже. Ни тебе развлечений напоследок, ни простора свободы.... Холодные мрачные стены, да полумрак тоскливый. Обидно...
   - Всё в ваших руках, Сёма. Вы мне оригинал, я вам любые развлечения и воздуха столько, что хоть захлебнитесь.
   - Ответьте честно на вопрос, и я подумаю...
   - Внимаю, Сёма.
   - Для чего вам бляха, копьё? Зачем вообще всё это? Вы не последний человек в этой жизни. Имеете всё, что только можно пожелать простому смертному: деньги, власть, любые капризы.
   - Вы вряд ли поймёте, - Вениамин Натанович задумался на некоторое время, уставившись в пол. - Почему-то многие думают, что если есть деньги, то жизнь удалась и ничего более не надобно. Это большое заблуждение, которое осознаётся, когда достигаешь определенных величин, мечтаний в плане денег. Приходит понимание, что на самом-то деле большие деньги - это скучно. Купить можно многое, но уже не хочется, не интересно. Хочется чего-то иного.... Я долгие годы бьюсь над разгадкой одной древнейшей загадки: Есть старая легенда, которая гласит, будто люди когда-то имели великий дар, силу, способную управлять природой, жизнью. По каким-то причинам, мне, к сожалению, неизвестным, они решили избавиться от своего дара. Просто так это сделать было невозможно и всю свою мощь они стали прятать в камень, метал, землю. Прятали там, где как они полагали до неё никто не сможет добраться. В легендах говорится, что сила та чистая была, добрая, но для незнающего человека она превращалась в силу разрушения, смерти, боли. А знающий, мог повелевать людьми, природой.... Наше общество верным твёрдым шагом движется к чему-то страшному и самоубийственному. Люди продажны, гнилы по своей натуре. Миром правит машина разрушения. Существуют две вещи, в которых, как мне доподлинно известно, спрятана определённая часть этой энергии. В "Закате Таримана" и "Восходе Амура" сконцентрированы две противоположные друг другу стихии, являвшиеся когда-то неотъемлемой частью человека. Что-то вроде плюса и минуса. Соединившись вместе, их можно вытащить оттуда при определённых обстоятельствах и попытаться вновь ими управлять. Это даст определённую власть, посредством которой возможно будет изменение движения общества в нужное русло. Это всё, что могу вам ответить. Надеюсь, любопытство удовлетворено?
   - Понятно... Хайль Гитлер! - Семён резко выбросил руку вперёд, демонстративно нахмурив брови.
   - Эх, Сёма, вам всё смешно...
   - Скорее, печально. Вы, Вениамин Натанович, не первый, но надеюсь последний. А о предшественниках своих можете легко прочитать в книжках по истории, и про то, как они в итоге закончили, пытаясь прыгнуть выше головы.
   - Ничего вы не поняли, - искренне разочарованно ответил Вениамин Натанович.
   - Это вы не поняли! Мощь, про которую говорите, рождалась вместе с человеком, достойная его сути, а мы нынешние, имеем то, что заслуживаем, и не более.
   - О! Да я смотрю, не лыком шит наш авантюрист! - усмехнулся хозяин дома. - Откуда такие выводы?!
   - Оттуда... - вверх указал рукой Семён.
   - Ну да, я забыл уже, что вы одной ногой ТАМ! - усмехнувшись, повторил он его жест, - Мой вам совет, выспитесь, как следует. Рано утром предстоит путешествие, а вы беспомощны, словно старик. Позже я пришлю врача. Он более-менее поставит вас на ноги.
   - Куда идём? - поинтересовался Семён.
   - Туда, где вы спрятали нужное мне.
   - Пообещайте, что Маринку не тронете.
   - Обещаю...
   - Выбора у меня нет?
   - Есть. И от него зависит, познакомится ли в итоге Марина Викторовна с моими людьми, или же ей все-таки повезёт и она никогда в жизни их не увидит... - Вениамин Натанович подошёл к входной двери, обернулся. - Чуть не забыл! - стукнул он себя ладонью по лбу. - Николай, прошу! - обратился он к стоявшему в сторонке своему спутнику.
   Николай подошёл к Семёну и со всей силы вновь ударил тростью по лицу.
   - Это, Сёма, вам за суку! Нехорошо обзываться, - изобразил обиду на своём лице Вениамин Натанович и вышел на лестницу, ведущую из подвала наверх.
  
   Дверь захлопнулась, оставив узника в полном одиночестве. Семён начал лихорадочно соображать, как выпутаться из сложившейся ситуации, но ничего путного в голову не шло. В своём, по сути эгоистичном существовании, он совершенно позабыл, что двигаясь по острому лезвию судьбы, невольно тянул за собой близких людей. Это была единственная, но непростительная ошибка с его стороны. На свою жизнь уже было наплевать, а вот за жизнь сестры, матери он очень боялся. Отдать безумному старику то, что просит? Наверное, так и следовало поступить. Пусть тешится на старости лет. Семён прекрасно осознавал, что Вениамин Натанович был из числа людей жестоких, циничных, с напускной вежливостью. Для таких, обычно ничего не стоило растоптать чью-то жизнь, не поморщившись, лишь наслаждаясь своей вседозволенностью с каждым последующим шагом.
   А что, если на самом деле эти странные предметы сдерживали в себе ненужную людям энергию? Ведь не с проста его организм сейчас держался из последних сил, отчаянно цепляясь за жизнь. Наверняка не от дуновений ветра здоровое всю жизнь тело, вдруг стало слабым и больным. Уже по прошествии нескольких дней, с тех пор как выбрался из монастыря, он временами стал замечать поначалу лёгкую слабость, а позднее и более сильные приступы недомогания, становившиеся со временем частыми.
   Казалось, что ответы на все эти вопросы он прекрасно знал, но они словно прятались за какой-то невидимой преградой созданной разумом, пытавшимся защититься от правды, не дать пошатнуться устоявшемуся видению жизни. Семён где-то в глубине души осознавал, что "Закат Таримана" и "Восход Амура", как их называл Вениамин Натанович, не должны попасть в руки людей. По крайней мере, людей нынешних, не готовых и неспособных правильно воспользоваться и понять замысел "скульптора" спрятавшего в металл первородную мощь.
   Почти бесшумно отворилась дверь. В помещение вошёл Николай, опираясь на свою трость.
   - Антон Львович, проходите!
   Следом вошёл пожилой мужчина, довольно грузный, в очках и с очень уставшим взглядом. Он вкатил штангу, на которой висела прозрачная бутыль с какой-то жидкостью.
   - Лягте на спину, заверните рукав, - сухо попросил он, подойдя к нарам, на которых лежал Семён.
   Чётким движением, он проткнул вену на руке, что-то подкрутил на капельнице. - Я наверху буду. Зовите, если что, - дал он указания Николаю, тот утвердительно кивнул.
   Врач осмотрел ещё раз капельницу, заглянул в зрачки Семёну, посветив в них маленьким фонариком, и спешно удалился.
   Семён лежал какое-то время, глядя в сумрачный потолок. Постепенно его стало клонить в сон, в какой-то момент сознание отключилось.
   ***
   Было очень душно. Семён открыл глаза. Всё тот же полумрак от двух тусклых фонарей на стене, слабо освещавших комнату. Хотелось сильно пить.
   Семён слез с нар, взмахнул руками, разминаясь, попробовал присесть, встать, голова на мгновение закружилась, но всё быстро прошло. Самочувствие было намного лучше, чем накануне.
   Забравшись обратно на своё ложе, Семён громко хлопнул три раза в ладоши.
   - В карцер захотел?! - мгновенно отворилась дверь, словно за ней стояли и ожидали этого момента.
   - Грегоре, который час? - поинтересовался Семён.
   - Восход через три часа восемнадцать минут, - отрапортовал бодро тот.
   - Принеси водички, пожалуйста!
   Дверь захлопнулась и буквально секунд через десять вновь распахнулась с уже привычным грохотом.
   - Приятнова захлебнуться! - буркнул свою дежурную фразу охранник, ставя на нары поднос с пластиковой бутылкой воды.
   - Постой! - окликнул его Семён, когда тот дошёл уже до двери. - Ты просил, чтобы я тебя с собой взял...
   - Возьми! - повернулся Грегоре. Его взгляд горел каким-то безумством и надеждой.
   - Я подумаю. И когда попаду туда, попрошу, чтобы тебя тоже взяли.
   - Ты обманешь... - переменился в лице охранник.
   - Я обещаю, что вспомню о тебе, выполни лишь одну просьбу мою.
   Грегоре вопросительно посмотрел на Семёна.
   - Принеси мне телефон.
   - Так нельзя, - буркнул охранник и вновь опустил глаза, внимательно разглядывая пол.
   - Можно. Иначе я не смогу попросить за тебя, - демонстративно разочарованно вздохнул Семён.
   - Ты обманешь, - вновь пробурчал Грегоре тоном обиженного ребёнка.
   - Не обману. Ты ведь должен знать, что тех, кто обманывает, отправляют обратно. Я не хочу назад, поэтому обманывать тебя не могу.
   Охранник молча развернулся и удалился, очень тихо прикрыв за собой дверь в этот раз.
   Время тянулось очень медленно. Семён поначалу с нетерпением ждал, в надежде, что охранник выполнит просьбу, но тот не появлялся. Парень пытался придумать план действий, чтобы обезопасить хоть как-то сестру, если вдруг что-то пойдёт не так, но кроме одного единственного варианта, в голову больше ничего не приходило.
   - Вот!
   Семён подорвался резко от неожиданности. Рядом стоял Грегоре и держал в руке мобильник.
   - Уф... - вздохнул Семён. - Ты что так пугаешь?! То двери ногами выбиваешь, а тут как мышь подкрался.
   Выхватив из его рук старенький телефон, парень лихорадочно стал нажимать кнопки, иногда запинаясь, стирал цифры, пытаясь вспомнить нужный номер. Связь почти отсутствовала, лишь одно деление антенны то исчезало, то появлялось, но этого было вполне достаточно.
   -Грегоре, я хлопну три раза, побудь пожалуйста за дверью, - попросил он.
   Охранник молча развернулся и скрылся за дверью, прикрыв её за собой.
   Наконец, нажав кнопку вызова, он поднёс телефон к уху, напряжённо вслушиваясь в длинные гудки:
   - Слушаю... - послышался заспанный женский голос.
   - Марин, это я, Семён, - сильно волнуясь, ответил он.
   - Сёма, ты с ума сошёл, третий час ночи...
   - Мариночка, сестричка моя, пожалуйста, выслушай меня и сделай так, как я прошу! Здесь связь плохая и может в любой момент прерваться, так что повторить вряд ли смогу! Прямо сейчас хватай Юльку, документы, деньги, вызови такси, езжайте на вокзал. На первой электричке отправляйся к матери...
   - Сёма, ты напился что ли?! - раздражённо перебила его Марина.
   - Не перебивай, дура! - заорал вдруг Семён, крепко стиснув зубы от внезапно ударившей в голову резкой боли. - Прости сестричка, прошу, только дослушай! - уже более спокойно продолжил он. - На чердаке, под одной из балок найдёшь свёрток, там деньги и дубликат ключей от моей квартиры. Я матери деньги откладывал, но теперь неважно. Забирай её, и втроём езжайте куда-нибудь в Питер, или в любой другой город. Снимите гостиницу, красотами там полюбуйтесь, не знаю в общем, придумаете чем себя занять. Через пару недель можете возвращаться. У меня в квартире в прикроватной тумбочке лежит папка синяя со всякими документами. На первом листе в углу номер телефона. Позвонишь по нему и скажешь, что от меня. Это юрист, он оформит все необходимые документы на квартиру и на машину. Я всё на Юльку переписал. Пожалуйста, сделай, что прошу. Ты знаешь, что я никогда в жизни тебя не обманывал.... Всё, сестричка, прости меня! Я вас очень всех люблю... Племяннице и матери привет!
   Не дожидаясь ответа на том конце провода, Семён сбросил вызов, вытащил сим-карту, чтобы не перезванивали, и сделал глубокий глоток воздуха. Скулы резко свело, по щекам потекли слёзы. Ему уже было плевать на всё, только бы этот старый чёрт, помешанный на власти, забыл о его семье, получив свои заветные "игрушки". Семён готов был их отдать без сожаления, а если ещё и жив останется, тогда сможет как следует попрощаться с родными и объяснить всё.
   - Не обманешь? - на пороге стоял охранник и с надеждой смотрел на Семёна. За его пугающим и злобным видом, усматривался доверчивый ребёнок. Жизнь нещадно сломала этого человека, а разум спрятался за толстым слоем брони, не пуская к себе правду этой самой жизни. Но, казалось, будто в этом по-детски наивном взгляде таилось намного большее. Он всё понимал... всё, что сотворил сам, и сотворили с ним. Боялся этого, желая уйти из этого мира, как можно скорее.
   - Не обману, Грегоре, - прошептал Семён и протянул ему телефон, - Извини, он больше не работает. Сим-карту поставить новую нужно.
   - Да, - коротко ответил Грегоре и, взяв телефон, скрылся за дверью.
   Глава 3.
  
   - Подъём! - послышался крик над ухом.
   Семён подскочил, как ошпаренный. В помещении стояли трое. Двоих он уже знал: это были те два громилы, которым его предали полицейские. Один открыл замок браслета на ноге.
   - Теперь ты свободен, узник замка Иф! - замогильным голосом произнёс он и все трое дружно захохотали.
   - Давай, на выход! - отсмеявшись, скомандовал он.
   Семён прошёл к выходу, поднялся по длинной лестнице, подталкиваемый в спину. Оказавшись на верху и пройдя по длинному коридору, его вывели на просторный двор, больше похожий на хозяйственный. Здесь были разные сарайчики, клетки с собаками. Чуть в стороне, за высоким кирпичным забором виднелся роскошный особняк. Возле забора стоял Николай и держал на коротких поводках двух бультерьеров, рвущихся на какую-то кучу тряпья. Семён присмотрелся, куча вдруг зашевелилась. Это был человек. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, потом приподнялся на коленях, повернулся, сел. В окровавленном лице несчастного, Семён узнал своего охранника. Сердце дрогнуло, на миг перехватило дыхание. Взгляд Грегоре был напуганный, непонимающий. Он медленно вертел головой по сторонам, будто не соображая, где находится и что происходит.
   - Вот так приютишь человека, а он тебе потом в душу плюёт. Эх... неблагодарные человеки! Да, Сёма? - Вениамин Натанович стоял рядом, неизвестно откуда вдруг взявшийся.
   - Зачем, вы так? - растерянно спросил Семён.
   - Не люблю предателей. Не переношу категорически! Кстати, как там родные? Попрощаться успели? - с издевкой поинтересовался Вениамин Натанович, давая понять, что всё знает о его телефонном разговоре.
   - Николай, хватит, пора уже! - крикнул он.
   Николай кивнул и выпустил из рук поводки. Собаки бросились на человека. Одна тут же вцепилась в горло, с остервенением мотая головой. Из разорванной шеи фонтаном хлынула кровь, брызжа во все стороны. Человек завалился на бок, судорожно дёргая ногами. Обезумевшие псы продолжали рвать его плоть.
   Семён зажмурился, не желая больше наблюдать за происходящим.
   - Что, Сёма, страшно!? А вы смотрите, смотрите внимательней!
   Семён ничего не ответил, желая как можно скорее покинуть этот двор. - Прощай, Грегоре, я всё-таки не обманул тебя. Прости, что так жестоко... - пробормотал он себе под нос и открыл глаза.
   Николай безуспешно пытался оттащить собак от безжизненного тела и еле слышно ругался, испачкав обувь в крови.
   - Прошу! - Вениамин Натанович указал на калитку в воротах.
   Семён быстрым шагом направился в указанную сторону. Оказавшись за воротами, его подвели к большому чёрному внедорожнику, усадили на заднее сиденье вместе с одним из охранников.
   - Я, с вашего позволения, поеду следом, - заглянул внутрь салона Вениамин Натанович, изобразив безмятежную улыбку. - Рад бы поболтать в пути, но очень утомился что-то. Ночь бессонная выдалась нынче, хоть в дороге подремлю. Сейчас заедем в одно место, встретимся кое с кем, а потом мои ребята довезут вас до нужного места, куда укажете. Я, к сожалению должен буду вернуться.
   Семён ничего не ответил, демонстративно отвернувшись.
   - Вот и хорошо. Поехали! - скомандовал Вениамин Натанович, захлопнув дверь.
  
   Ехали по прикидкам уже минут тридцать по тихой двухполосной трассе, пролегавшей среди хвойного густого леса по обеим сторонам обочины. Семён пытался определить местонахождение, скорее ради любопытства. По большему счёту, было все равно. Встретившиеся два раза ответвления с указателями названий населённых пунктов, не добавили ясности. Однозначно это было где-то в Подмосковье, но вот где, непонятно.
   Вскоре свернув на неприметном перекрёстке вправо. Проехав по плохому асфальту около километра, водитель остановил машину у обочины, позади одиноко стоявшего синего микроавтобуса. Дальше нормальная дорога заканчивалась и начиналась ухабистая грунтовка.
   Боковая дверь минивена отворилась, оттуда вышел молодой паренёк, довольно крепкого телосложения и, сунув руки в карманы, замер, словно ожидая команды.
   Дверь со стороны Семёна отворилась.
   - Это, Сёма, разминка памяти, - тихо произнёс Вениамин Натанович, заглядывая внутрь. Он повернул голову, махнул рукой.
   Паренёк, нырнул внутрь салона и вытащил оттуда девушку со связанными руками и заклеенным скотчем ртом.
   Семён вздрогнул, резко закололо в груди.
   - Суka! - заорал Семён, рванувшись из машины, но тут же получил сильный удар в затылок.
   - Тише, Сёма, тише... - отпрянул в сторону Вениамин Натанович.
   - Ты обещал! - сквозь хрип заорал Семён.
   - Ну, пока я своё обещание держу, и она в целости и сохранности, - с ухмылкой ответил тот.
   Сестра стояла с заплаканным лицом, умоляюще глядя в их сторону. Она вдруг резко метнулась вперёд, паренёк схватил её за плечо и со всего размаха ударил в лицо ладонью.
   - Андрюша, поаккуратнее, не стоит применять грубую силу к этой прекрасной даме. Дамы они ласку любят! - пожурил его Вениамин Натанович. - А вы, Сёма, надеюсь, вспомнили нужную дорогу. Водителю объясните, куда ехать. Поехал бы с вами, но, к сожалению, не могу, дела...
   - Саша, как доберётесь до места, отзвонитесь! - обратился он к водителю, захлопнул дверь и пошёл к себе в автомобиль, стоявший позади.
   Девушку затолкали обратно в микроавтобус.
   - Ну! - посмотрел в зеркало заднего вида, водитель.
   - На Дмитровку, - буркнул Семён.
   Развернувшись, внедорожник покатил в обратном направлении, откуда они только что приехали.
   Семён окончательно утвердился в своих мыслях, что отпускать ни его, ни тем более сестру, никто не собирается, даже после того, как он передаст требуемые вещи. Марина увидела уже слишком много, чтобы кто-то в здравом уме её просто так отпустил. Вениамин Натанович без опаски позировал перед ней своей физиономией, а идиотом он не был. Посему выходило, что их участь уже предрешена. Сам Семён знал, видел и того больше. Ему даже не пытались завязать глаза, когда увозили из поместья. Но сохранность своей собственной шкуры была уже и так ясна, а перед Мариной он чувствовал огромную вину, что невольно втянул её в это. В голову пришла мысль, что её могут ещё какое-то время продержать, как стимул, давая изредка созвониться, а потом в этом же лесу и закопают.
   Впереди показался перекрёсток с главной дорогой. Семён вдруг сильно закашлялся, согнулся в колени, сплюнул на пол.
   - Эй! - закричал на него охранник, сидевший рядом. - Ты что удумал!? - он брезгливо покосился на парня, отодвигаясь подальше на сиденье.
   Семён содрогнулся в тошнотворном спазме.
   - Саш, тормозни, сейчас заблюёт тут всё, - попросил он водителя.
   Автомобиль прижался к обочине.
   - Выходи, живее! - прикрикнул охранник, потянулся, дернул за ручку двери и вытолкнул парня на дорогу.
   Семён дошёл до придорожных кустов, согнулся, уперев руки в колени. Охранник стоял в паре шагах, внимательно поглядывая по сторонам.
   - Вроде нормально, - тяжело дыша, произнёс Семён, направляясь обратно к автомобилю. Поравнявшись с охранником, он вновь согнулся, сильно начав кашлять, часто сплёвывая.
   - Испачкаешь, убью! - гаркнул тот, делая шаг назад.
   Молниеносным рывком Семён метнулся к охраннику, нанося удар снизу вверх кулаком в челюсть. Руки ещё хорошо помнили многочисленные боксёрские поединки в юности. Звонкий стук смыкаемых зубов, тело как подкошенное рухнуло на землю.
   Водитель резко распахнул дверь, пытаясь выбраться из-за руля, одновременно хватаясь за пистолет в нагрудной кобуре.
   Рывок в сторону: Семен изо всех сил ударил его в голову. Потом ещё и ещё раз, пока тот не начал терять ориентацию. Ухватив за руку, он выдернул его из салона, прыгнул за руль, трясущимися руками переключил рычаг коробки-автомата и в пол нажал педаль газа, с визгом колёс срываясь с места.
   Синий минивен стоял на прежнем месте. Двое, лениво прогуливались рядом взад-вперёд, о чём-то болтая.
   Семён был прав в своих мыслях. Они никуда не собирались ехать, и скорее всего, ожидали команды, чтобы избавиться от ненужного "груза". Заметив автомобиль, они отошли к обочине. Семён притормозил, замедлив ход и вытащив руку в окно, призывно махнул. Они быстрым шагом направились навстречу, и когда оставалось с десяток шагов, Семён резко надавил на педаль газа. Один из них успел среагировать, резко отпрыгнув в сторону, второй отлетев от капота, упал в придорожный овраг. Семён врубил заднюю передачу, пытаясь настигнуть другого. Послышались хлопки выстрелов. Паренёк запнулся, пятясь назад, пытаясь передёрнуть заклинивший затвор пистолета, и полетел на землю. Автомобиль дернулся резко назад, подпрыгнул, словно на ухабе, послышался сдавленный крик.
   Подъехав к микроавтобусу, Семён выскочил из-за руля, бросился к нему, распахнул боковую дверь. Тяжело дыша, на полу лежала Марина. Лицо её было в крови. Рядом на сиденье, свернувшись калачиком, тихо лежала племянница Юлька. Её редкое дыхание было очень слабым, губы побледнели, веки иногда судорожно подёргивались. На соседнем сиденье, Семён увидел несколько шприцов. Три из них были пусты, еще два наполнены какой-то прозрачной жидкостью.
   Поначалу Семён хотел сесть за руль минивена, но быстро прикинув скоростные качества, передумал. Подхватив на руки ребёнка, он бегом перенёс девочку во внедорожник, уложил на заднее сиденье, вернулся, развязал сестре руки, отклеил пластырь с губ, взвалил на плечо и перетащил её, аккуратно усадив рядом с дочкой.
   У обочины послышался слабый стон. Семён осторожно подошёл, перевернул на спину корчившегося парня, вытащил из его кобуры пистолет, повертел в руках, проверил предохранитель.
   - Ладно, потом разберусь, - буркнул он себе под нос, возвращаясь к машине.
   Подъехав к тому месту, где он распрощался со своими конвоирами и приготовился проскочить, но там уже никого не было. Включив встроенный навигатор на панели, быстро сориентировался, где находится и, выехав на трассу, вдавил педаль газа в пол.
   - Чёрт...чёрт...чёрт...! - спустя какое-то время сквозь зубы выругался Семён, вдруг сообразив, что за автомобилем может быть установлено спутниковое слежение. Мало того, что его уже наверняка ищут, так современная электроника, пичкавшаяся практически в каждый мало-мальски дорогой транспорт, выдавала его с потрохами, что и гоняться не нужно было. Достаточно дождаться в нужном месте, наблюдая за передвижением с экрана монитора. Будь он один, отправился бы дальше пешком, но ситуация была крайне сложной.
   Вся надежда была на то, что при его поиске побоятся привлекать правоохранительные органы, ограничившись собственными силами. Но вот насколько масштабны были эти силы, оставалось загадкой. Да и наверняка не сразу вычислят, понадобится время.
   Свернув несколько раз в нужном направлении, Семён вскоре выехал к федеральной трассе, притормозил у обочины и стал на карте навигатора выискивать ближайшую больницу. Такая располагалась через двадцать километров в небольшом районном городке. Недолго думая, Семён вырулил на трассу и помчался в нужную сторону.
   Дорога была не особо загружена, так что ехать получалось с приличной скоростью.
   Отыскав быстро больницу, благодаря всё тому же навигатору, Семён въехал на её территорию под знак "кирпич", объехал старое здание, выкрашенное в зелёный цвет и припарковался у двери с надписью "Приёмное отделение"
   - Помогите кто-нибудь! - Крикнул Семён занося ребёнка в помещение.
   - Что случилось?! - Подошла женщина в белом халате.
   - Девушка, милая, не знаю, похоже, какие-то наркотики, - сбивчиво ответил он, уложил девочку на каталку стоявшую рядом и метнулся к выходу, через минуту вернувшись с сестрой на руках.
   - Сюда ложите её! - указала женщина на ещё одну каталку, стоявшую у стены.
   Ребёнка уже осматривал пожилой мужчина в синих штанах и такого же цвета рубашке с короткими рукавами.
   - Рассказывайте! - не поворачиваясь, попросил он.
   - Что? - не понял Семён, опускаясь на стоявший рядом стул и тяжело дыша.
   - Что произошло, рассказывайте?! - раздражённо ответил он.
   - Им что-то вкололи, может наркотики какие?
   - Кто вколол? - равнодушно спросил врач.
   - Да не знаю я, делайте что-нибудь! - заорал на него Семён.
   Доктор ничего не ответил, осмотрел руки у обеих, заглянул в зрачки. - Нина зовите санитаров, и позвоните в реанимацию, пусть готовятся! - Дал он указание стоявшей рядом медсестре.
   Появившиеся двое молодых парней, по очереди укатили каталки, скрывшись за дверью в конце коридора.
   - Где их документы, полиса? - поинтересовался врач.
   - Не знаю. Я их подобрал на дороге, - выдумал Семён первое, что пришло в голову.
   - Ясно, будем разбираться. Нина вызовите полицию!
   - Зачем полицию!? - поднялся со стула Семён.
   - Затем! Мы обязаны в подобных случаях сообщать в органы, да к тому же девушка избита, - сухо ответил врач. - Вам тоже необходимо дождаться полицейских.
   - Хорошо, я подожду. В машине буду, - Семён быстро вышел на улицу и сев за руль, ни секунды не медля, выехал с территории больницы.
   Покружив недолго по узким улочкам небольшого городка, он вернулся обратно. Нашёл тихий неприметный двор и припарковался в нём. Постепенно в голову начал возвращаться привычный гул, изредка подташнивало. Действие лекарства, которое ему влили накануне, заканчивалось. Семён прикрыл глаза, откинувшись на сиденье. Усталость мгновенно навалилась на всё тело. Безумный день, отнял последние силы. В какой-то момент стало безразлично, найдут его или нет. Предательская слабость пришла и в разум, подавив инстинкт самосохранения.
   ***
   Сумерки уже плотно окутали город. Семён резко открыл глаза, завертел головой по сторонам, не сразу сообразив, где находится.
   Придя в себя, он вышел из машины, ещё раз осмотрелся. В маленьком дворике стояла тишина. Заперев автомобиль, он пешком отправился к больнице.
   Внимательно глядя по сторонам, Семён зашёл на территорию и уселся на лавочку, в больничном сквере. Какой-то старичок, одиноко сидевший на соседней лавке, отрешённым взглядом смотрел перед собой в одну точку, о чём-то размышляя.
   - Сегодня положили? - повернул он голову.
   - Нет, родных навещаю, - ответил Семён.
   - Сегодня неприёмный день, - буркнул старик.
   - Я не знал.
   - Могу сходить, позвать кого нужно, - предложил он вдруг.
   - Да нет, не нужно, отец. Они знают.
   - Жена? - продолжал сыпать дед вопросами.
   Из-за угла здания вынырнули двое полицейских. Один что-то помечал в папке, остановился на мгновение, поднеся её к свету фонаря. Семён быстро пересел к старику на лавку, повернувшись к нему лицом.
   - А скажи, отец, с чем лежишь? - спросил он первое, что пришло в голову.
   - Простата проклятущая дожить последние годы нормально не даёт, - вздохнул он.
   - А где у вас тут реанимация?
   - Да вон, сзади больницы, одноэтажное здание. Там на двери написано. А тебе зачем?
   - Да так...любопытно... - ответил Семён.
   - Точно не лежишь тут?! - недоверчиво переспросил старик, прищурившись. - Вид у тебя похлеще моего будет, того и гляди сунешься тут прямо. Цвет, что у покойника, - усмехнулся он.
   Полицейские вышли за ворота больницы, сели в припаркованный за забором "уазик" и быстро уехали.
   - Ладно, отец, выздоравливай! - махнул ему рукой Семён, направившись за угол больницы, откуда только что вышли стражи порядка.
   - И ты лечись, не запускай... - крикнул вдогонку старик.
   Здание реанимации нашлось сразу. Оно было расположено ближе к забору. Маленькое одноэтажное обшарпанное строение. В занавешенных белыми плотными ширмами окнах горел свет. Семён попытался заглянуть внутрь, но ничего рассмотреть не удавалось.
   - Молодой человек!
   Семён обернулся. Возле двери приёмного отделения, в свете фонаря, висевшего над дверью, стояла уже знакомая медсестра Нина
   - Вы кто такой и что тут делаете?!
   - Простите, я хотел узнать, как там девушка молодая и ребёнок, - направился Семён к ней. - Я днём привёз их.
   - А, это вы... а вы кем им приходитесь? - поинтересовалась она, прикуривая сигарету.
   - Никем. Подобрал на дороге, вот хочу поинтересоваться самочувствием, волнуюсь.
   - Такую информацию могут получить только родственники.
   - Девушка, милая, просто скажите, как они?!
   - Я уже всё сказала, - она бросила окурок в урну, стоявшую рядом, взялась за ручку двери.
   Семён подскочил к ней, хватая за руку.
   - Я сейчас санитаров позову, ну-ка отпусти! - вскрикнула медсестра.
   - Ну, пожалуйста, просто пару слов и всё! - еле сдерживал себя Семён, чтобы не сорваться. Нервы были натянуты уже до предела.
   - Да успокойся ты...! - раздражённо вздохнула она. - Ребёнок чувствует себя хорошо. Утром в детскую звонить будем, пусть забирают.
   - А девушка?
   Медсестра снова вздохнула, но уже устало, отпустила ручку двери. - Не знаю я, спросите у них, если скажут, - махнула она в сторону реанимации, откуда двое выкатывали каталку.
   Семён развернулся и быстро направился в их сторону.
   - Господа! - обратился к ним парень, подходя. - Тут девушку и ребёнка сегодня привезли, что с ними?
   - А вы кто им приходитесь?
   - Это я их привёз, подобрал на дороге.
   Один достал сигарету из кармана, закурил. - Да ребёнок лёгкий был, спит уже, а девушка вот, - кивнул он на каталку, где кто-то лежал, накрытый простынёй.
   Ноги у Семёна подкосились, в глазах резко помутнело. Он трясущейся рукой отодвинул край простыни в районе лица.
   - Зачем... - прошептал Семён еле слышно.
   - Вам плохо!? - поинтересовалась медсестра, подошедшая следом. Она ухватила его под руку. - Тише, тише, пошли, - Она подвела Семёна назад к приемному отделению, открыла дверь, заводя внутрь. - Юр, нашатырь неси быстрей.
   Санитар, листавший журнал, сидя на стуле у окна, сорвался тут же с места, порылся в шкафах за приёмной стойкой, и подбежал с ваткой, поднося её к лицу Семёна.
   - Ты как? - участливо спросила медсестра, когда тот встрепенулся от едкого запаха.
   Семён молча кивнул, давая понять, что всё нормально.
   - Посиди. Держи вот, плохо будет, понюхаешь, - сунула она ему в руку ватку.
   Семен поднялся с кушетки, на которую его усадили до этого, и вышел за дверь. Ноги слабо держали, к горлу подкатил ком. Он раз за разом вспоминал осунувшееся мёртвое лицо Маринки, но отказывался верить, в надежде, что вот-вот проснётся, позвонит ей, услышит её голос. Опустившись на корточки, Семён с остервенением стал тереть лицо ладонями, словно пытаясь сбросить дурное наваждение, очнуться от кошмарного сна, но ничего не происходило, лишь повторяющаяся без конца фраза в голове "Умерла она".
   - Юлька! - вдруг громко произнёс Семён.
   Он прошёл к одноэтажному зданию реанимации, дёрнул за ручку двери, та оказалась заперта.
   Из-за угла здания больницы вдруг вынырнул автомобиль, ослепив на секунду светом фарам. Серый внедорожник остановился у приёмного отделения. Из салона бодро выскочили двое парней и направились внутрь. Семён постучал в дверь.
   - Вы кто? Что хотели? - на пороге стоял средних лет низенький бородатый мужичок в халате.
   Семён толкнул его внутрь, достал пистолет из-за пазухи.
   - Где ребёнок, которого сегодня привезли!? - прикрикнул он. - Быстро!
   Врач с ужасом смотрел на оружие и медленно пятился назад.
   - В-вы... что х-хотите?! - заикаясь, спросил он.
   - Быстро! - сквозь зубы процедил Семён.
   Тот поднялся с пола и направился по коридору, вдоль боксов, со стеклянными дверьми.
   - Вот тут, девочка спит... - трясущимися губами произнёс врач, указывая на одну из дверей.
   - Дёрнешься, убью! Заходи! - скомандовал парень.
   Он открыл дверь, на подгибающихся ногах вошёл внутрь. Семён прошёл следом, сунул руку с оружием за пазуху, прикрыл за собой дверь.
   Ребёнок открыл глаза.
   - Юлька, привет! - улыбнулся Семён, присаживаясь на кровать.
   - Сёма... - устало улыбнулась она в ответ. - А где мама?
   - Как ты себя чувствуешь? Собирайся быстрей!
   - А где мы, Сёма? - ничего не понимая, поинтересовалась Юля.
   - Потом расскажу, собирайся.
   Врач, до того стоявший молча у стены, сделал шаг в сторону.
   Семён резко перевёл на него взгляд, вытаскивая руку из-за пазухи.
   - Тут одежда её, - ответил он, открыл шкаф и достал пакет с вещами.
   Девочка оделась кое-как. Её слегка пошатывало от слабости.
   - Ты извини, - обратился Семён к перепуганному врачу. - Это племянница моя, и если не заберу её отсюда, то труд ваш зря пропадёт. Спасибо, что помогли ей!
  
   Осторожно приоткрыв дверь, Семён выглянул на улицу и тут же захлопнул её, закрыв на засов. Двое парней шли в их сторону. Подхватив ребёнка на руки, он бросился в конец коридора, забежал в самую крайнюю палату. Сорвал ширму с окна, распахнул его и ещё раз осмотрелся. Усадив девочку на подоконник, сам перемахнул быстро через него, оказавшись на улице.
   - Давай, скорее! - ухватил он Юльку за руки, и опустил на землю.
   Стараясь не попадать в свет фонарей, короткими перебежками направился вдоль забора к выходу.
   - Сёма, куда мы идём!? - захныкала девочка.
   - Тсс! - приложил он палец к губам. - Помнишь, ты всё просилась со мной в путешествие? Теперь не хнычь. По-другому в путешествие нельзя отправиться.
   - Сема, где мама?! - не унималась она.
   - Юль, тебе ведь уже скоро девять лет, а хнычешь как маленькая. Потерпи...
   Оказавшись за территорией больницы, они перебежали через дорогу, прошли по узкой улочке метров двести и свернули в арочный проезд, оказавшись в тихом дворике двухэтажных старых домов. Машина стояла на прежнем месте, под высоким старым тополем. Семен бегло осмотрел двор, достал брелок с ключами, нажал на кнопку, моргнула аварийка.
   - Залезай! - скомандовал он, помогая взобраться на заднее сиденье.
   ***
   Глаза слипались. Сильная слабость вновь навалилась на организм, часто подташнивало, что было кстати, так как не давало уснуть. В очередной раз Семён притормозил у обочины, вышел из машины, согнулся, уперев руки в колени. Желудок был давно уже пуст. Содрогнувшись несколько раз в болезненных спазмах, Семён несколько раз глубоко вздохнул, протёр лицо руками и вернулся за руль.
   Юльку быстро укачало в дороге и она давно спала на заднем сиденье, часто ворочаясь. Иногда она сползала на пол, просыпалась на короткое время, забиралась обратно и снова засыпала. Семёну это было на руку. Он не хотел отвечать на неудобные вопросы ребёнка, не понимая, какой дать ответ, а врать постоянно он всё равно не сможет. Рано или поздно правду сказать придётся. Но может быть удастся потом придумать что-то? Но это будет потом...
   Впереди замаячили множество придорожных построек с разноцветными вывесками: кафе, автосервис, шиномонтаж, автозаправка. Въехав на территорию комплекса, он остановился возле кафе, нервно поглядывая на вход. Рядом стояли несколько автомобилей
   Дверь кафе скрипнула, оттуда вышла женщина, подошла к старенькой ауди.
   - Женщина, прошу прощения! - подбежал к ней Семён. - Разрешите воспользоваться вашим телефоном. Мой сел, а зарядку забыл как назло. Двигатель барахлит что-то, боюсь не доеду до дома, брату срочно позвонить нужно, чтобы встретил, - попросил он, молящими глазами глядя на женщину.
   Та с опаской посмотрела по сторонам, потом перевела взгляд на парня. Нехотя достала мобильник из сумочки.
   Семён трясущимися руками взял телефон, с сомнением набрал по памяти номер и замер, вслушиваясь в длинные гудки.
   - Дядь Толь?! - с надеждой поинтересовался он.
   - Дядь Толь, это Семён, - услышав утвердительный ответ, начал быстро говорить Семён. - Сможете через час подъехать туда, где последний раз виделись? Очень нужно, дядь Толь.
   - Да не буду я вам ничего предлагать! - раздражённо буркнул парень. - ... Хорошо, жду! - закончил он разговор, быстро удалил номер, по которому звонил, поблагодарил испуганную женщину, вернул телефон и, вернувшись в машину, ударил по газам.
  
   Покрутившись по узеньким улицам посёлка, Семён выехал к небольшой железнодорожной станции, остановился позади красных жигулей, припаркованных у обочины, заглушил двигатель.
   - Ещё раз здравствуйте! - подошёл парень к старенькому автомобилю, заглядывая в салон, через опущенное боковое стекло.
   - А вы неплохо устроились, Сёма! - кивнул дядя Толя на огромный дорогой внедорожник.
   - Некогда объяснять, помогите, пожалуйста! Мне больше не к кому обратиться, - с мольбой во взгляде попросил Семён.
   - Что опять у вас стряслось? - усмехнулся тот.
   - Обещаю, что расскажу всё в подробностях, но потом. В общем, мне деньги нужны и машина...
   - Ого! - вскинул брови дядя Толя. - А я ведь говорил, что рано или поздно добегаетесь, - усмехнулся он.
   - Ну, так что?!
   - Машину не дам. Денег сколько?
   - Сколько есть?
   -Тысячи три с собой...
   - Давайте!
   Дядя Толя достал кошелёк, вытащил оттуда три купюры. - Только из уважения к покойному отцу, Сёма, я вам помогаю, - вздохнул он, протягивая деньги.
   - Может и машину?
   - Всё, молодой человек! - недовольно отрезал тот, давая понять, что разговор окончен.
  
   Бензин был на исходе. Семён напряжённо размышлял, как поступить дальше: заправиться на единственные деньги, или же бросить автомобиль, отправившись дальше пешком. А куда пешком с ребенком, да еще и сам еле живой. Необходимо было попасть в деревню, передать племянницу матери и отправить их куда подальше пережидать, но Семён наверняка был уверен, что там его уже ждут. Разумный выход из сложившейся ситуации никак не спешил приходить в мысли. Единственное, в чём Семён был уверен наверняка, это в том, что ловить его будут без привлечения полиции. По его мнению, это было глупо и привлекало лишний раз ненужное внимание, которого Вениамин Натанович очень опасался, в чём сам и признался однажды в разговоре.
   Пронзительный звук сигнала заставил отвлечься от раздумий. Поравнявшись, на соседней полосе ехал чёрный мерседес. Переднее стекло опустилось. Из салона высунулась рука, взмахом призывая остановиться. Семён нажал педаль газа до упора. Спустя несколько секунд мерседес вновь появился сбоку, оттуда снова махнули рукой. Семён отрицательно покачал головой, и тут же увидел дуло автомата направленное на него.
   Он резко крутанул руль влево. Последовал удар, скрежет металла. Мерседес вылетел на встречку, в последнее мгновение увернувшись от какой-то легковушки.
   Ребёнок вскрикнул.
   - Не бойся, не бойся, всё хорошо! Глаза закрой и ляг на пол! - крикнул Семён на неё. Юля заплакала, закрыла ладошками лицо и сползла с сиденья вниз.
   Семён посмотрел в боковое зеркало. Преследователи быстро приближались и когда вновь поравнялись, сильный удар сзади выбросил их автомобиль прямо под встречный Камаз.
   Поначалу парень не сразу сообразил, что произошло. Свет двух фар, высоко посаженных, слепил позади дальним светом, держась на одной дистанции.
   - Да что ж вам всем надо!? - злобно, сквозь зубы процедил он.
   Свет метнулся резко в сторону и, с огромной скоростью мимо пролетел внедорожник непонятной марки, раскрашенный в камуфляж. Семён мельком успел рассмотреть погнутые силовые дуги, установленные спереди бампера. Джип быстро ускорялся и вскоре скрылся за попутными автомобилями.
   ***
   - Юль! - позвал Семён.
   Она сидела на полу, прикрыв лицо ладонями. Её тело вздрагивало в беззвучных всхлипах.
   - Юлька, ну всё, это игра такая.... Ну прости, что крикнул! - попытался он успокоить девочку.
   Ребёнок ничего не ответил, продолжая сидеть на полу, прижавшись к двери, часто вздрагивая.
   Семён понял, что пытаться успокоить её, было бессмысленно. Он вообще имел довольно смутное представление о том, как нужно правильно обращаться с детьми в таких ситуациях. Всегда, когда он приезжал в гости к сестре, с Юлькой они легко находили общий язык и ребёнок сильно привязывался к нему. Но это были другие обстоятельства и иная обстановка. Сейчас всё было совершенно непонятно, и непонятно, как нужно себя вести по отношению к ранимой детской психике.
   Постепенно начинало светать. Семён еле держался, чтобы не уснуть и не понимал, как он вообще ещё жив, учитывая, что сутки уже не спал, ничего не ел и постоянно находился в напряжении.
   Заехав на заправку и залив бак до полного, он купил пару шоколадок, воды и печенья на оставшиеся деньги.
   - Держи! - протянул еду ребёнку. - Пока только так, - сам открыл бутылку с водой и жадно напился.
   - Я не хочу... - еле слышно ответила Юля, прислонившись головой к стеклу, глядя отрешённым взглядом в окно.
   - Юль, ну ты чего!? Надо поесть!
   - Я к маме хочу, - вновь прошептала она, губы её дрогнули, глаза наполнились влагой.
   - Лезь сюда, - указал Семён на переднее сиденье, и помог ей перебраться.
   Взяв её за плечо, прижал к себе и стал гладить по волосам. - Бедная моя девочка, - зашептал он. - Всё будет хорошо, верь мне...
   - Сём, когда мы к маме поедем? - еле слышно, с надеждой спросила она.
   Семён тяжело вздохнул, не зная, что ответить. - Поехали к бабушке, - коротко сказал он и, пересадив её обратно назад, завёл двигатель.
   Глава 4.
   Трасса прошла спокойно. Двести километров от Москвы были позади. Семён ехал по разбитому асфальту, постоянно про себя матерясь. Племянница тихо спала позади, чему он несказанно был рад. В родное село, въезжать смысла не было, из-за опасений засады.
   Семён хотел забрать из тайника бляху и копьё. Что потом, он пока не знал. Если удастся прожить подольше, то обязательно вернуться обратно и спросить за смерть Маринки. Ему не было страшно ни капли. Семён давно похоронил себя мысленно, но перед тем как умереть физически, он обязательно хотел посмотреть в глаза тому, кто сломал жизнь близких ему людей...
   - Сема, где мы? - послышался голос сзади.
   Заспанная Юлька смотрела в окно и протирала сонные глаза.
   - Ну, ты ведь хотела в путешествие, вот мы и путешествуем, - ответил Семён, попытавшись придать голосу живости, но вышло как-то холодно.
   - Сём, давай маме позвоним.
   - Телефона нет. Дома забыл.
   - А мы к бабушке едем?
   - Да. Только сначала заедем в одно место.
   - А это далеко? - не унимался ребёнок.
   До села оставалось километров десять. Очередной день подходил к концу. Солнце низко нависало над деревьями. Семён свернул с асфальта на грунтовую дорогу, которая вела в сторону леса, видневшегося густой полоской вдалеке. Он знал эти края хорошо. Пока не уехал из родного села поступать в институт, исходил все вдоль и поперёк. Когда на охоту, когда просто катались на лошадях, загоняя их в мыло. С тех пор многое конечно изменилось: лес в некоторых местах был вырублен, накатаны новые дороги, но общая карта местности хорошо сидела в памяти, придавая уверенности. К тому же имелся навигатор, так что заблудиться было невозможно.
   В какой-то момент, в зеркало заднего вида, Семён заметил остановившийся уазик у поворота, где он только что съехал с трассы. Возле него стояли трое, глядя в его сторону.
   - Может, показалось? Может по нужде припёрло? - прошептал он себе под нос.
   - Что? - поинтересовалась тут же Юлька.
   - Ничего, Юла, ничего...
   - Почему так зовёшь меня? - недовольно буркнул ребёнок.
   - А как ты хочешь?
   - Не знаю! Не зови меня так! - сморщила она лоб.
   - Хорошо, хорошо, не буду, - через силу улыбнулся Семён, поглядывая на неё в зеркало.
   Сумерки начинали постепенно окутывать округу. В лесу было ещё темнее. Плотный хвойник топил в себе остатки света, окутывая всё мраком.
   - Мне страшно, Сем, когда приедем уже к бабушке? - вновь выказала недовольство Юлька.
   - Скоро, мышь, скоро...
   - Ты опять! А ты кошка... нет, собака.
   - Ну всё, прости, - усмехнулся Семён. Имя у тебя неудобное какое-то. Я ведь говорил тогда родителям твоим, чтобы проще называли.
   - Нормальное имя у меня! Это у тебя дурное. Семечка из подсолнуха, - передразнила она и засмеялась.
   - Во! Так и зови, засмеялся в ответ Семён, мысленно обрадовавшись, что хоть как-то она отвлеклась.
   - Семечка! - вновь произнесла она.
   - Да, я такой. И кто-нибудь меня щёлкнет и съест.
   - Да-да-да! - продолжал смеяться ребёнок.
   Дорога с каждым метром становилась всё сложнее. В одной луже чудом не застряли, проскочив её на скорости. Семён включил навигатор. До берега реки в нужном месте оставалось меньше километра. Впереди показался просвет. Лес вскоре закончился, сменившись молодым березняком и частыми насаждениями лозы. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя багряное зарево. На горизонте замаячил небольшой сосновый бор на берегу речки, знакомый Семёну с детства. От него, через поле шла прямая дорога в родное село, находившееся у склона большого оврага в километре от реки.
   Чем ближе он подъезжал к перелеску, тем сильнее начинало стучать сердце. Странное неприятное волнение нарастало с каждым мгновением всё сильнее, перебивая дыхание. Подъехав вплотную к деревьям, Семён заглушил двигатель, открыл дверь и буквально вывалился из салона на землю. До того привычный гул в голове, стал вдруг невыносим, что казалось голова вот-вот взорвётся изнутри. Юлька вылезла из машины, подбежала к нему и замерла. Семён ползал на коленях по траве, выдирая её из земли вместе с дёрном.
   - Сёма, ты чего?! - спросила она перепуганным голосом. В её глазах начинали скапливаться слёзы. - Сёма, ну пожалуйста, хватит?! - разревелась Юлька.
   Невыносимый гул прекратился внезапно. Руки Семёна резко согнулись в локтях, и он без сил упал на землю.
   - Сёмочка, пожалуйста...хватит, мне страшно... - слезы градом текли по её щекам. Юля стояла на одном месте, не зная, что делать.
   - Всё, всё, успокойся, мышь, у меня просто голова заболела, - тяжело дыша произнёс Семён, и попытался подняться.
   - Поехали к маме, Сёма! - не унималась она, продолжая плакать.
   - Мы не можем пока...
   - Поехали, Сёма! - её рёв становился надрывным, переходя в истерику.
   Поднявшись кое-как, Семён подошёл к ребёнку, опустился на колени перед ней и обнял, гладя по волосам, пытаясь успокоить. - Сейчас заберу кое-что и поедем, обещаю, мышь... - он встал, взял её за руку и направился вдоль строевых сосен к реке, которая шумела слабым плеском воды чуть ниже по склону. Не дойдя до самого берега, Семён свернул в лес, подошёл к большому муравейнику, огороженному тонкими жёрдочками, остановился, осмотрелся по сторонам. Рядом лежал огромный валун гранита, весом не менее тонны. Говорили, что он здесь лежит со времён, когда отступал ледник на планете.
   Семён сунул руку в небольшую выемку под камнем, выгреб оттуда немного песка, достал бляху, бросил рядом на землю.
   - Что это, Сём? - уже перестав плакать, спросила Юлька.
   - Солнце, - коротко ответил он и стал дальше выгребать песок руками.
   Тошнота подкатила к горлу. На мгновение он остановился, схватившись рукой за горло, часто глотая, пытаясь подавить рвотный позыв.
   - Не бойся, мышь, всё хорошо...
   Дождавшись, когда спазм прошёл, Семён продолжил рытьё. Нервы были на взводе, неприятный гул вновь начинал бушевать в голове. С каким-то звериным рыком, с остервенением он стал выбрасывать большие горсти сырого песка. По руке больно резануло. На поверхности оказались ошмётки сгнившей тряпки и чёрный клин метала.
   - Сема, кровь! - закричала Юлька, пятясь назад.
   Семён посмотрел на руку, через всю ладонь был глубокий порез. В глазах быстро мутнело, но не от слабости. Зрение вдруг стало терять привычную ясность. Окружающее пространство куда-то плыло, растекаясь непонятным пятном перед взором. Семён нащупал рукой копьё, бляху, взял их в руки, поднялся на ноги. Сильным жаром вдруг обдало всё тело. Ничего толком разглядеть не удавалось. Послышался вдруг шум мотора. Кое-как Семён сумел разглядеть два расползающихся пятна света фар.
   - Вон он! - Услышал Семён чей-то грубый крик где-то в пространстве. Юлька вдруг пронзительно завизжала совсем рядом, что заложило уши. Он бросился вперёд, но уже ничего перед собой не видел. Тело вновь что-то обожгло, но чувство в этот раз было, словно на него вылили крутого кипятка и кожа начала слазить живьём. Сильнейшая боль прокатилась, стараясь задеть каждую клетку организма. Семён чувствовал, как буквально его кто-то выворачивает наизнанку, стараясь вытряхнуть наружу все органы. Резкая яркая вспышка вдруг озарила всё вокруг, мгновенно растворилась, погрузив сознание в пустоту.
   Звенящая тишина давила на барабанные перепонки. Семён открыл глаза. Он шёл в толпе каких-то странных людей по обширному полю выгоревшей травы, вдоль небольшого ручья, в котором текла непонятная жижа коричневого цвета. От неё поднимался пар, заворачиваясь густыми клубами, расстилаясь по берегам. В воздухе витал смрад чего-то затхлого. Запах гнили проникал глубоко в ноздри, заставляя морщиться, иногда задерживать дыхание, чтобы не чувствовать его.
   Лица людей выглядели очень уставшими, измождёнными. Еле волоча ноги, они нехотя брели словно на убой, спотыкаясь, вновь поднимаясь, продолжая путь. На том берегу ручья бодро шагали какие-то воины. В руке каждого был обнажённый меч, ещё один висел на поясе. Кто-то шёл, выставив перед собой копьё, другие размахивали над головой огромными топорами. Все они были очень бодры и полны сил..
   Несмотря на гнетущую атмосферу и тошнотворный запах, Семён чувствовал невыносимый голод. Вдруг, впереди на земле он увидел полусгнившее яблоко, метнулся к нему из последних сил, схватил трясущейся рукой и только хотел впиться зубами, как яблоко тут же кто-то выхватил, но не успел он поднести плод ко рту, как сильный удар по голове свалил того на землю. Началась суматоха, драка за гнилое яблоко, в итоге не доставшееся никому. Оно было раздавлено и размазано по земле телами дерущихся, так и не накормив никого.
   Воины, наблюдавшие за происходящим с того берега, стали хохотать и показывать пальцами, глядя на оборванных и голодных. Некоторые из них доставали из своих заплечных мешков большие куски мяса и демонстративно с аппетитом впивались зубами в лакомство. С этого берега смотрели на них с завистью и мольбой в глазах, кто-то требовал поделиться, но в ответ лишь слышался ещё более громкий хохот.
   Одна женщина вдруг не выдержала и бросилась в ручей. По колено завязнув в тягучей жиже, она с трудом преодолевала его шаг за шагом. По мере того, как ближе она оказывалась к тому берегу, её одежда сменялась на точно такое же обмундирование, как и у бойцов по ту сторону: появилось оружие, битком набитый заплечный мешок, крепкие сапоги, хорошая куртка из хорошо выделанной кожи. Выбравшись наконец на берег, она встала в общий строй и достав из своего мешка большой кусок мяса, стала жадно его рвать зубами. Ещё пятеро с этого берега бросились вслед за ней, вскоре оказавшись в рядах воинов и набивая голодный желудок вкусной пищей. Насытившись, они обнажили своё оружие и направились вперёд со всем строем.
   Семён подошёл к ручью, осторожно наступил в зловонную жижу. В разум вдруг ворвалось чувство страха и брезгливости к самому себе от совершаемого поступка. Он тут же выдернул ногу из ручья, отошёл на несколько шагов. Стало очень противно на душе. Непонятный страх пульсировал в мозгу. Отчаяние со всей силы давило на сознание. Разум пытался найти какой-то выход из ситуации.
   - Стойте! - закричал Семён, обращаясь к людям, понуро плетущимся вперёд.
   Никто даже не обратил на него внимания. Он подходил к каждому и тормошил, словно пытаясь разбудить, убедить повернуть назад, но удостаивался лишь злобного взгляда. Иногда его грубо отталкивали, грозились расправой. Семён вдруг понял, что впереди их ждёт тупик. Тупик существования и смерть без права на возрождение. Он также осознавал, что это его жизнь, его общество, состоящее из голодных и сытых, но следующее единому пути и он должен идти с ними в ногу несмотря ни на что. Нужно было что-то срочно сделать, как-то повлиять на всё.- Так быть не должно, - лихорадочно бормотал Семён, пытаясь сообразить, что делать, но правильный ответ так и не приходил в голову.
   - Что мы делаем? Куда идём? - спрашивал он у людей, но никто не отвечал.
   - Куда мы идём?! - закричал Семён, подбежав к ручью и обратившись к воинам.
   - Мы жизнь свою защищаем! - гордо ответил один из них.
  
   Внезапно толпа встала как по команде. Остановились и воины на том берегу. Они что-то дружно прокричали и, замерли в ожидании. Семён протиснулся вперёд. Выжженная земля заканчивалась. Кое-где было видно, как молодая зелёная трава пробивается сквозь толстый слой золы, стремясь к солнцу, изо всех сил протягивая свои стебли вверх. Поначалу редкая, мелкими островками, она вскоре сливалась в один зелёный ковёр, пышно колышущийся под порывами ветра.
   Вдалеке, на невысоком холме стоял человек. Семён пытался его разглядеть, напрягал зрение, но ничего кроме неясного силуэта рассмотреть не удавалось. Очень хотелось шагнуть за границу этого пепелища и почувствовать под ногами настоящую землю, вдохнуть аромат цветов, выглядывавших разноцветными красками из пышной зелени, но было до жути страшно. Семён был почему-то уверен, что шагнув туда, он будет медленно, но верно умирать, и умрёт обязательно, не пройдя и сотни шагов. Но и оставаться здесь, среди разлагающейся плоти, гнили, смрада, было невозможно. - Быть может успею сделать хотя бы глоток свежего воздуха? - подумал он и сделал неуверенный шаг вперёд, потом ещё один и ещё. За спиной послышались усмешки и удивленные возгласы. Семён не обращал на них внимания и уже уверенно ступал по земле. Первый маленький островок зелени, оказавшийся на пути, мгновенно обжёг ступни, превратившись в пепелище. Было невыносимо больно, но Семён продолжал идти дальше, где-то в глубине души понимая, что это последний шанс выжить и начать всё заново. Не с нуля, с единицы.
   Человек сделал шаг навстречу и поспешил вниз по склону холма. Зрение Семёна вдруг приобрело странную ясность, и он уже видел очень чётко одинокого путника.
   Древний неумелый пехотинец с устаревшим негодным оружием спешил на поле битвы против целого мира. Его светлые волосы слегка трепал встречный ветер, на губах играла едва заметная улыбка. Он с тоской смотрел вперёд, в надежде, что может быть, в этот раз всё изменится...
   Семён ступал по густому зелёному ковру, крепко стиснув зубы, превозмогая боль. За ним тянулся чёрный шлейф золы и пепла от выгорающей травы. Уже не в силах идти дальше, он рухнул на колени. Голые кости ног уперлись в землю. Плоть свисала рваными ошмётками, где-то сгнивая, а где-то превращаясь в угли.
   Человек подошёл совсем близко, с сочувствием посмотрел на Семёна.
   - Куда идёшь, путник? - тихо, мягким, приятным слуху голосом спросил он.
   - Не знаю... - еле выдавил из себя Семён, - Домой иду...
   Он склонился, и пристально посмотрел в глаза. Его взгляд источал какое-то умиротворение и теплоту. Казалось, будто на него сейчас смотрит вся вселенная с лёгким укором и надеждой.
   - В добрый путь, брат! - коротко ответил человек, улыбнулся и зашагал дальше.
   Семён завалился на спину, а из глаз хлынули слёзы. Безжалостное солнце дожигало дряхлую плоть без капли сожаления. В какой-то момент Семён перестал ощущать боль, стало спокойно и легко на душе. Красивые образы, создаваемые облачным туманом, проплывали перед взором. Было уже все равно, что теперь станет с никчёмным телом. Семён знал, что разум его теперь выживет, а это было главным.
   Воин приближался к огромной армии хорошо вооруженного противника, в ожидании приготовившегося к схватке.
   - Эй, друзья! Где вы, боевые товарищи? Где командиры и вестовые? Вас больше нет. Я остался один... - прокричал одинокий боец, перехватил поудобнее ржавый меч и стремительно бросился на врага.
   Его мощные удары истребляли смердящую армию, сея панику и обреченность. Надежды не было, все поняли это. Уже и не имело значения, кто отдает команды и кто их исполняет. Распределение обязанностей, иерархия, субординация - все к черту! Каждый сам за себя, кто первый, тот и выживет.
   Вскоре гниль и смрад от разлагающихся мёртвых тел разносились далеко по округе. Кто-то стонал, корчился от боли, моля о помощи. Граница выжженной земли продвинулась намного дальше, вглубь нетронутой первозданной природы.
   Одинокий неумелый воин стоял среди всего этого хаоса, со скорбью в глазах глядя на мёртвые тела. Ему вновь не удалось, он очень сожалел о случившемся, но иначе поступить не мог.
 - Эй, друзья! Где вы, боевые товарищи? Где командиры и вестовые? Где обозы, горнист и барабанщик? Вас больше нет.... Я снова остался один... - устало, с нотками отчаяния в голосе произнёс он и понуро побрёл назад, оставляя за спиной куражащуюся смерть.
   Семён поднялся на ноги, осмотрел себя. Состояние непонятной радости окутывало разум. Было необычайно легко и приятно на душе. Он посмотрел в сторону одиноко бредущего воина с понурой головой. Стало тоскливо. Обида за него вдруг пронеслась молниеносным вихрем по сознанию.
   - Ты вновь не успел, брат... - подошёл к нему боец, с тоской посмотрел в глаза. - Я подожду тебя снова, обязательно! Я буду помнить, брат! Иди...
   Он протянул руку, дотронулся до плеча. Внезапная боль обожгла всё тело, голова закружилась, стало темно и пусто...
   ***
   Визг ребёнка разрывал округу. Семён открыл глаза, он стоял посреди леса. Первое мгновение ничего не понимал. Он не мог взять в толк, что тут делал и кто все эти люди, кто он сам. Какой-то бородатый мужик с автоматом наперевес направлялся к нему, второй шел немного позади, держа в руке пистолет. Ещё один тащил брыкающуюся Юльку куда-то, зажимая ей рот.
   - Долго бегал, да? - усмехнулся бородач. - А могло бы быть всё иначе. Э-эх... - устало вздохнул он, передёрнул затвор, остановился. Вдруг всё словно замерло. Вновь сильный крик девочки резанул больно по сознанию, наконец заставив осмыслить происходящее.
   Не совсем понимая, что делает, Семён бросился вперёд, в какой-то миг увидел отходящий затвор и вылетающую оттуда гильзу. Метнулся резко в сторону, В один прыжок настиг бородача и ухватив того руками за голову, резко крутанул её в сторону. Не теряя ни мгновения, со всей силы ударил опешившего товарища, шедшего позади. У того что-то хрустнуло, словно череп дал трещину. В несколько мощных прыжков настиг второго, усаживающего ребёнка на заднее сиденье уазика, ухватил его за куртку, дёрнул на себя, свободной рукой вцепился в горло и одним рывком вырвал кадык. Человек рухнул на колени, растерянно глядя на парня, хватаясь руками за горло, завалился на бок, начав сильно хрипеть вперемежку с бульканьем крови.
   Семён взял девочку на руки, закрыл ей ладошкой глаза и пошёл вверх по склону.
   В мыслях творился какой-то бред. Он не до конца понимал, что сейчас произошло, но то, что так должно было быть, он осознавал чётко.
   Юлька уткнувшись в плечо Семёна, беззвучно дергалась, заходясь хаотичным дыханием.
   - Тсс...мышь, мы обязательно вернёмся, мы найдём дорогу домой... - прошептал он ей на ухо.
   Глава 5.
   Необычайно крупная полная луна освещала пологий склон. На его вершине, у кромки соснового бора слабо горел костёр. Семён сидел у огня, крепко прижав к себе Юльку, и слегка покачивался, словно убаюкивая её. Девочка беспокойно спала, постоянно вздрагивая, часто всхлипывая. Он иногда склонялся над её ухом и что-то шептал. Ребёнок тут же успокаивался, продолжая тихо сопеть.
   Семён пустым взглядом смотрел на пламя, пытаясь составить в логический ряд беспорядочный ход мыслей, бушевавших в голове. Он чувствовал, странное безразличие ко всему миру и в то же время сильную тоску по чему-то родному, но очень далёкому и недосягаемому. Казалось, что его разум был разорван на две части, а между разрывом стояла непреодолимая преграда.
   Откуда-то из глубин мироздания, мощными ударами разрушая пелену забвения, пыталась ворваться огромная чистая светлая сила. Раздробленная когда-то очень давно, блуждая в бесконечной вселенной многие тысячелетия в поисках осколков, она, наконец, нашла заветную тропу, и сейчас, пыталась воссоединиться с одной из своих частичек. Но с успехом разнося в клочья стоящую на пути стену, она натыкалась на одно, казавшееся несущественным, но непреодолимым, препятствие: перед мысленным взором Семёна постоянно проносилась картина какого-то сражения. Словно на оборванной киноплёнке, она начиналась с одного и того же кадра и заканчивалась, когда чей-то тоскливый взгляд, с нотками сожаления вдруг стекленел, отражая в себе плывущие по небу облака. Это было невыносимо больно. Семён чувствовал в этом взгляде что-то знакомое, родное и непременно хотел изменить злосчастный кадр, но с каждой новой прокруткой, он оставался неизменным.
   Семён резко встряхнул головой. Осторожно придерживая Юльку, он медленно поднялся, взял её на руки, отнёс и уложил на заднее сиденье внедорожника. Девочка вздрогнула, коротко вскрикнула, открыла глаза, испуганно глядя перед собой.
   Что-то вновь прошептав ей, Семён снял с себя куртку и укрыл дрожащее тело.
   Простояв какое-то время и убедившись, что Юлька уснула, медленно зашагал вниз по склону. Он вдруг осознал, что чувствует в теле огромный прилив сил, лёгкость. Ощущения были странными. Недавнее предсмертное состояние, сейчас казалось каким-то нереальным. Вообще всё, что было до момента, когда он почувствовал, будто тело вывернули наизнанку, казалось - было не его жизнью, как нелепый страшный сон.
   Подойдя к уазику, Семён задумчиво посмотрел на безжизненное тело, лежавшее рядом, бросил короткий взгляд в сторону, где лежали ещё двое. Он пытался понять, как сумел справиться с тремя вооружёнными, наверняка хорошо подготовленными бойцами, но где-то в глубине души понимал, что сложного в этом ничего нет. Он искренне сожалел о случившемся, но не испытывал ни малейшей капли страха. Чувство было такое, будто проделывал это уже множество раз: десятки, может быть даже сотни, но не здесь, а где-то далеко, в другой жизни, монотонно и надоедливо стучавшейся в память. Та жизнь виделась непонятными абстрактными картинами, изредка приобретая ясность, словно отдельные элементы пазла пытались сложиться вместе.
   Подняв тело и затолкав в салон, Семён по очереди перенёс ещё двоих, уложив всех на заднее сиденье. Завёл двигатель уазика, врубил передачу и, убрав ногу со сцепления, выпрыгнул из машины в последний момент перед тем, как она сорвалась с обрыва, полетев в воду.
   Вернувшись к огромному валуну, осмотрел всё вокруг. Наконечник и бляха лежали недалеко от камня, где он убил первого нападавшего. Семён поднял бляху и сунул её в карман джинсов, затем присел на корточки, осторожно протянул трясущуюся руку к копью. - Ну, здравствуй... - прошептал он, не совсем понимая, кому и зачем. Копьё было слегка тёплое, словно долго на палящем солнце лежало.
   Семён провёл пальцами по лезвию, дотронулся до режущей кромки. Вспомнив, что накануне разрезал сильно ладонь, тут же посмотрел на неё. Рана была затянута, будто прошло уже дня три, а то и больше. Сжал руку в кулак, разжал, боль не чувствовалась, лишь лёгкий дискомфорт от рубца.
   Детский крик вдруг донёсся с пригорка. Семён вскочил и метнулся в сторону догорающего костра.
   - Тише, тише! Я здесь, мышь, - подбежал он к машине и подхватил на руки Юльку, стоявшую рядом, испуганно озиравшуюся по сторонам.
   Она обхватила крепко его за шею и тихо завыла.
   - Ну ты что, Юль, успокаивайся давай, эдак утопишь тут нас в слезах.
   - Сёма, поехали домой, я к маме хочу, - сквозь всхлипы произнесла она охрипшим голосом.
   - Сейчас к бабушке поедем, мы уж рядом, не бойся.
   Семён усадил её на переднее сиденье, сам сел за руль и завёл двигатель.
   - Переставай лить слёзы, - потрепал он её по волосам.
   Юлька шмыгнула носом несколько раз, утёрла лицо рукавом. - Сём, мне мама снилась.
   - И мне часто мама снится, а ещё друзья из детства. А тебе подружки твои снятся? - через силу улыбнулся он, пытаясь сменить тему разговора.
   - Мы с тобой рыбу ловили удочками, а мама мимо по речке плыла. Наверно она спала, а потом проснулась и на нас посмотрела. Я к ней хотела побежать, но испугалась, а ты меня ещё за руку как схватил, что я аж заплакала, а мама дальше всё плыла и всё смотрела на меня, ручки тянула ко мне, и так жалостливо смотрела... - Юлька глубоко вздохнула, всхлипнула.
   - Так мама твоя знаешь как раньше купаться любила!? За уши из воды не вытащишь!
   - Сём, поехали к маме, - продолжал скулить ребёнок.
   - Давай к бабушке заедем сперва, ты успокоишься, а потом я тебе расскажу кое-что, хорошо?!
   - Х-хорошо, - вновь всхлипнула Юлька и, замолчав, уставилась в окно.
   Темнота постепенно рассеивалась, сменяясь предутренними сумерками. Въехав на высокий холм, впереди показалась ферма. Пара фонарей освещали огороженный летник, где стояли плотно прижимаясь друг к другу, телята. Миновав ферму, Семён вырулил на асфальтированную дорогу, пролегавшую рядом. Проехав метров сто, свернул снова на просёлок, ведущий в поле, огибая дома.
   - Сём, а кто те дядьки были страшные, которых ты победил? - спросила Юлька, уткнувшись лбом в боковое стекло.
   - Да не бойся, это старые знакомые. Мы играем так.
   - А ты их до смерти убил?!
   - Ну ты что, мышь, - усмехнулся Семён, постаравшись придать голосу невозмутимость. - Нет конечно! Я им объяснил, что уже не играю давно, они и уехали. Ты испугалась?
   - Да... - прошептала Юлька.
   - Не бойся, мышь, забудь.
   - Не дразнись, - недовольно буркнула она.
   - Так, всё, приехали! - Семён заглушил двигатель, съехав с дороги на небольшую лужайку средь высоких тополей. За деревьями виднелись первые дома. В некоторых горел уже свет в окнах.
   Семён стал размышлять, как быть дальше. Машину следовало оставить здесь. Пешком было недалеко. Но вот что делать с Юлькой, он не знал. - Ладно, пошли!
   - Куда, Сём?! - испуганно посмотрела Юлька на него.
   - Зайдём к одной бабушке.
   - К нашей?
   - Нет, к другой. Она добрая, не бойся.
   Семён вылез из машины, помог выбраться Юльке, взял куртку, лежавшую на заднем сиденье, одел на ребёнка. Порывшись в бардачке, он нашёл маленький складной нож, вырезал кусок кожи из обивки заднего сиденья, обмотал копьё и сунул его за ремень джинсов, прикрыв рубахой.
   - Сём, что это?
   - Ничего, пошли скорей!
   Пройдя по узенькому проулку и свернув через пару домов, они вышли на просторную улицу, тянувшуюся в обе стороны сквозь село, подошли к одному из домов.
   - Заходи, не бойся, - прошептал Семён, открыв калитку, заталкивая Юльку во двор. На веранде горел свет, слышался грохот посуды. Семён подошёл к двери, постучал.
   - Кто там? Заходи! - донеслось изнутри.
   - Тёть Нин, можно? - открыл дверь Семён, зашёл на веранду, держа Юльку за руку.
   Грузная женщина лет шестидесяти, может чуть больше, в темном сарафане и белом платке на голове, отвлеклась от своей деятельности по хозяйству и сильно щурясь, уставилась на гостей.
   - Сём, ты что ли?! - удивлённо спросила она.
   - Я, тёть Нин. Простите, что помешал, не хотел так рано домой заходить, а у вас гляжу, свет горит.
   - Да проходи, что стоишь! - крикнула она, убрала какие-то тряпки с лавки, стоявшей у окна, указывая на место. - Ой, сейчас чаю вскипячу, девка твоя совсем вон дрожит! Что ты, Сёма, не дай бог хворь какую схватит, а ей рожать ещё?! - запричитала хозяйка, и поставила на плиту закопченный чайник.
   - Спасибо, тёть Нин!
   - Ой, как время летит! - развела она руками. - То мальцом бегал по улице, а то уже свои мальцы растут!
   - Это Юля. Маринкина, не моя.
   - Так это Маринки?! - вновь развела она руками, не то сокрушаясь, не то умиляясь, понять было сложно. Все её эмоции имели один и тот же жест. - Так ты когда приехал то? Маринка где?
   - Марина не смогла, мы вот с Юлькой выбрались бабушку навестить.
   - Ой, Сёма...! - Тётя Нина покачала головой досадливо, усаживаясь на стул. - А мы тебе и по телефонам звонили и Мишку отправляли на адрес, что у матери был, и к Маринке звонили, а вы как сквозь землю провалились! Брату твоему только в немчурию дозвониться и смогли. Вот обещался быть...
   - А что случилось?! - насторожился Семён.
   Тётя Нина вздохнула тяжело, всхлипнула, утерев глаза рукой. - Так ты не знаешь?
   - Нет, только приехали.
   - Так мать то, как вчера сховали, - произнесла она и заплакала. - Ждали день, два, а куда уж больше, лето на дворе...
   - Сёма, как это?! - ухватилась Юлька за его руку, заглядывая в глаза.
   Семён уставился стеклянным взглядом в пол перед собой. Кулаки его крепко сжались, а дыхание стало хриплым.
   - Деточка, иди скорей за стол, чайник закипел уж! - подбежала тётя Нина, хватая ребёнка за руку.
   Юлька крепче ухватилась за Семёна, отрицательно махая головой.
   - Тише, мышь, не бойся, бабушка Нина добрая... - сквозь зубы процедил Семён, с трудом сдерживая себя. - Иди за стол, я рядом.
   - Иди деточка, не бойся, - она усадила её за стол, налила чая в кружку из заварника, разбавив кипятком, и пододвинула тарелку с блинами. - Вот кушай, деточка. Своим архаровцам пеку, им на сенокос поутру, спят ещё, да я напеку больше, ты ешь, не стесняйся, - погладила она Юльку по голове, та взяла тёплый блин и стала нехотя жевать, постоянно косясь в сторону Семёна.
   - Отчего умерла? - продолжая смотреть в одну точку перед собой, спросил Семён.
   - Ох! Да коров только пригнали, мы поговорили постояли на улице. Она пошла доить, да запнулась прямо у калитки, сунулась. Я уж почти к себе зашла, обернулась, гляжу, лежит. Рятуйте, кричу, подбежала, а она уж не дышит. Скорая приехала из района, забирать не стали. Руками развели, говорят - инфаркт. Когда мыли, а спина синяя вся, страх! - досадливо покачала головой хозяйка, тяжело вздыхая. - Месяц назад Надьку хоронили, а тут вот и Галка, прям напасть какая. Да что уж там, старые мы, век пожили свой. Корову вашу хожу вот доить перед полем, да вечером. Скоро идти уж. Ой не справляюсь, того и гляди сама сунусь...
   - А кто у вас умер? - поинтересовалась Юлька, прожёвывая блин.
   - Кушай, кушай, деточка, это мы так о своём, - погладила её по волосам хозяйка.
   - Тёть Нин, а не было тут последние пару недель чужих в селе?
   - Да кто их ведает? - ответила она, присаживаясь рядом на лавку. Новых много понаехало, поди разберись теперь. Дня десятого Витьки Шурхалы дом купили. Дом то добротный. Его самого дочка к себе забрала, ходить уже не мог, а дом продали. По зиме ещё мало кого встретишь, а как лето, так наезжает много народа. Нас то старых осталось уж три двора да два калеки, остальные кто помер, кто к детям перебрался.
   - Мать где лежит?
   - Так с папкой вашим и положили. Теперь-то уж вместе они...
   - Тёть Нин, можно Юльку оставлю минут на двадцать, до дома добегу, - прошептал Семён.
   - Оставляй, не тревожься, я сейчас борщ доварю, покормлю хоть бедную.
   - Юль, я в туалет схожу, побудь с бабушкой, хорошо!? - подошёл он племяннице.
   - Я с тобой!
   - Юль, со мной нельзя!
   - Ну, ты только быстро, ладно!? - отвлеклась она от еды, повернув голову в его сторону.
   Семён кивнул и вышел из дома.
  
   На улице заметно посветлело. Потихоньку начинала заниматься заря. Внимательно осмотревшись, Семён вышел из калитки, перебежал на другую сторону улицы, прошёл вдоль забора огорода и, перемахнув через покосившийся местами штакетник, пригибаясь, побежал к дому, стоявшему чуть выше на пригорке, частично скрытый развесистыми кронами яблонь. Зайдя сзади дома, Семён медленно стал обходить его, вслушиваясь в окружающие шумы. Где-то неподалёку слышался редкий лай собак, надрывистое пение петухов. Подойдя к крыльцу, он пошарил рукой за деревянной балкой, державшей навес над ступенями у входа, достал оттуда ключ. Повернув его в замке, медленно толкнул дверь. Постояв некоторое время перед тёмным проёмом, затаив дыхание, шагнул внутрь. Слабый утренний свет пробивался в окна, немного развеивая мрак.
   Вещи в комнатах были разбросаны по полу, шкафы открыты. Семён подошёл к столу в одной из комнат, стоявшему в дальнем углу. Опустился на стул, пододвинул к себе фотографию в деревянной потёртой рамке, перетянутой чёрной лентой. Со старого черно-белого снимка на него смотрели мать с отцом. На их молодых лицах была заметна лёгкая улыбка. Отец был в красивом военном мундире с лейтенантскими погонами, а мать в свадебном платье с пышной фатой, покрывавшей голову. Семён сдёрнул траурную ленточку, швырнул на пол, провёл дрожащей ладонью по изображению. Глаза наполнились влагой. На душе стало тоскливо и одиноко. За короткий срок он потерял уже двоих самых дорогих ему людей. В память вдруг постучалось беззаботное далёкое детство. Очень хотелось повернуть всё вспять, оказаться с отцом на рыбалке, обнять мать, сестру. В те счастливые моменты, когда отец дважды приезжал в отпуск из Афганистана, они почти каждый день отправлялись на речку, а по возвращении их встречала мать. Вот они не спеша идут по улице, дурачась и расплёскивая воду в маленьком бидончике с уловом. Подходят к дому. На крыльце в этот момент всегда стояла мать, словно знала, когда встречать, а может она стояла там всегда... да, так и было.
   Маринка с матерью обычно готовили много вкусной еды. Отец обязательно выпивал маленькую рюмку водки и с силой выдыхая, принимался с аппетитом уплетать разнообразные вкусности. Семён до отвала набивал желудок Маринкиными пирожками с капустой, которые даже мать не умела так вкусно готовить, как сестра. Женщины садились всегда напротив и, как-то блаженно улыбаясь, подперев подбородки руками, наблюдали за оголодавшими рыбаками. Но вот отпуск заканчивался, и отец снова уезжал в далёкий Афганистан, казавшийся тогда каким-то мифическим, сказочным и непонятным. После его отъезда, мать резко менялась. Через силу улыбаясь детям, она старалась не показывать своего настроения, но уже тогда Семён понимал, что ей было очень одиноко и страшно. Приходя из школы домой, он часто заставал её сидящей за столом. Она каким-то пустым взглядом смотрела на эту фотографию и иногда плакала.
   Семён помнил, как с нетерпением ждал отца в очередной раз на будущий год. Этот год должен был стать последним. Отца переводили в одну из частей неподалёку. Но этой встрече не суждено было случиться. За две недели до того, как он должен был вернуться, пришла телеграмма. В военкомате тогда сказали, что колонну, с которой отец направлялся из Кабула в Кандагар, обстреляли. Гвардии капитан Виктор Ожигов героически погиб.
   Хоронили отца в цинке. Кто-то шептался, что всё его тело было изрешечено пулями. Мать тогда сама чуть не померла, прямо на кладбище. Долго лежала потом в больнице, но постепенно стала оживать. Улыбку на её лице, Семён почти больше никогда не видел. Со временем её скорбь сгладилась, жизнь продолжалась, но иногда она присаживалась по вечерам за этот стол и подолгу сидела без движений, глядя на когда-то молодые счастливые лица, смотревшие в ответ, будто из другой нереальной жизни.
   Семён поставил на место фотографию, открыл ящик у стола, порылся, достал маленькую записную книжку, пролистал бегло, сунул в карман. Прошёл на веранду, толкнул небольшую дверцу чердака в потолке, подтянулся, ухватившись за края проёма, и залез наверх. Толстый слой опилок устилал пол чердака. Пошарив рукой за одной из балок, вытащил небольшой целлофановый свёрток, развернул: небольшая пачка пятитысячных купюр и несколько по тысяче. Сунув деньги в карман, быстро спустился обратно.
   Выглянув во двор, он вышел из дома, запер дверь на ключ, выбежал на улицу уже через калитку. Скрываться смысла не имело, если захотят, найдут. Да и боялся он только за одну Юльку, больше уже не за кого было.
   Возле соседнего дома стоял серый пикап. Двое в дождевиках укладывали в кузов какие-то вещи. Из калитки вышел ещё один, неся в руках удочки. Они бегло бросили короткие взгляды на Семёна и продолжили копаться в кузове.
   Перейдя через улицу, Семён забежал во двор Тёти Нины.
   - Сёма, смотри, какая красивая! - Воскликнула Юлька. Она стояла возле сарая, где Тётя Нина доила корову, сидя на низенькой табуретке.
   - Всё, мышь, поехали! - ухватил он её за руку и потащил в сторону огорода.
   - Сёма, а куда это вы?! Сейчас молочка парного надою... - обернулась хозяйка.
   - Спасибо, тёть Нин, в другой раз. А что это за машина, что у соседнего дома? Кто они?
   - Так я же говорила. Десятого дня Витькин дом купили. Дачники очередные.
   - Ладно, как-нибудь зайдём, спасибо!
   - Сём, мы куда? - поинтересовался ребёнок.
   - Поехали-поехали, руку давай! - буркнул он.
   Пройдя огородами, они вышли на узенький проулок. Подойдя к последнему дому у окраины, Семён внимательно стал вглядываться в сторону тополей, за которыми стояла их машина.
   - Сём, ну не беги, я не успеваю! - выказала недовольство Юлька, еле поспевая, постоянно спотыкаясь.
   - Тише! - скомандовал он и, подбежав к автомобилю, открыв заднюю дверь, буквально забросил ребёнка в салон рывком.
   - Ай! - вскрикнула Юлька, плюхнувшись на сиденье. - Ты что!
   - Прости, мышь! - буркнул он, прыгнул за руль, завел двигатель, тут же сорвавшись с места.
   Выехав на асфальт и проехав около километра, вдоль села, Семён свернул у небольшого моста через ручей в еле заметный просёлок, петляющий меж густого молодого березняка. Затем съехал вообще с дороги и через некоторое время остановился, уткнувшись в небольшое болото.
   - Сём, где мы?! - высунулась Юлька с заднего сиденья.
   - Видишь болото?
   - Ага.
   - Когда-то это озеро было. Карасей я здесь ловил. Теперь вот ничего не осталось от него.
   - Мы тоже будем их ловить?
   - Нет, - усмехнулся Семён. - Кроме лягушек здесь уж ничего наверное нет. Пойдём?
   - Куда?
   - Уф-ф...! - тяжко выдохнул Семён, протёр лицо руками. Он не понимал, как теперь поступить? Как себя вести и как объяснять каждый шаг Юльке. Как ей сказать, что они идут к бабушке на могилу, или то, что свою маму она больше никогда не увидит. Как объяснить вообще всё!?
   - Сём, ты чего?! - стала испуганно трясти его Юлька за плечо. - Поехали уже к маме, я не хочу больше путешествовать!
   - Ничего, мышь. Умерла твоя мама... - вдруг выдал он, сам того не ожидая, тут же пожалев о сказанном.
   - Ты обманываешь? - недоверчиво покосилась она и, усевшись на своё место, поджала ноги, обхватив колени руками.
   - Прости, Юль, не знаю я, как тебе всё объяснить...
   - Я к маме хочу, - прошептала она еле слышно.
   Семён повернул голову. Юлька сидела, уткнувшись подбородком в колени, пустым взглядом уставившись перед собой.
   - Почему она умерла? Как папа мой умер? - на глазах ребёнка навернулись слезы. Семён видел, как она держалась, чтобы не заплакать. Скулы её дрожали сильно. Медленно завалившись на бок, закрыла лицо ладонями. Она лежала молча, без всхлипов, без единого звука, лишь влага просачивалась сквозь маленькие детские пальцы.
   Семён не знал, как сейчас себя повести. Он не понимал, что она чувствовала и о чём думала. Понимала ли она всё до конца? Отец её погиб в автомобильной аварии, когда ей было всего три года. Возвращался из рейса и банально уснул за рулём. Тогда особо ничего объяснять не нужно было, а сейчас? Сейчас это хоть и ребёнок, но вполне уже всё осознающий. Семён мысленно проклинал себя за то, что не сдержался. Зачем он сейчас ей это сказал? Хотя рано или поздно, правду сказать пришлось бы. Может быть, это и к лучшему. Затягивать всё равно не стоило, да и выдумывать всякие отговорки не имело смысла. Семён сам тяжело переживал потерю сестры, а тут ещё и мать умерла. Он с трудом душил внутри себя ту скорбь, что рвалась наружу, понимая, что если даст волю эмоциям, легко проиграет в непонятной битве, непонятно за что и непонятно кому. Юлька - единственный дорогой ему человек, чудом выживший, но и "благодаря" лишь ему, она чуть не погибла, а Маринки больше нет. Семён старался гнать ненужные мысли, но каждый раз понимал, что по его вине Юлька осталась сиротой. Что теперь делать - было совершенно неясно. Куда идти с ребёнком, постоянно подвергая опасности. Вырвав из лап смерти раз, во второй этого может не получиться.
   Семён вылез из машины, открыл заднюю дверь. Юлька лежала на боку, поджав ноги. В её глазах словно застыла пустота, мокроё от слёз лицо, спутавшиеся пряди волос. Казалось, что она всё прекрасно понимала, может, отказываясь до конца верить.
   - Когда я умру, Сём? - хриплым шёпотом спросила она, продолжая смотреть в одну точку перед собой.
   Семён сел рядом на сиденье, взял её за руку, притянул к себе, и крепко обнял, гладя по волосам ладонью. - Никогда, мышь! Мы будем жить вечно, помни об этом...
   - Я не хочу... - ответила Юлька и закрыла глаза, положив голову ему на плечо.
   Семён сидел, слегка покачиваясь в стороны. Вскоре послышалось размеренное тихое дыхание. Он аккуратно уложил её на сиденье и, выбравшись из машины, тихонько закрыл дверь.
   Что теперь делать, Семён не знал. Он понимал, что его жизнь словно оборвалась, ещё тогда, как покинул развалины монастыря. Он чувствовал, что уже не нужен этому миру и мир не нужен ему, но по какой-то причине всё ещё продолжал дышать прежним воздухом. В какой-то мере Семён даже сожалел, что странная болезнь вдруг исчезла без следа накануне у берега реки. Физически он ощущал огромный прилив сил, ранее не испытываемый никогда, даже чувство голода почему-то отсутствовало, хотя в последний раз он ел несколько дней назад. Но всё это не придавало радости. Страшная тоска и чувство вины непонятно перед кем и за что, давили на сознание, которое спасалось лишь слабой преградой, выстроившейся в глухую оборону и не пускавшей пока эти чувства в полной мере. Где-то в глубине души, Семён наверняка был уверен, что стоит поддаться, ослабить защиту и всё кончится. Ворвавшийся вихрь раздавит его, не предоставив даже шанса на спасение. Он очень боялся той силы, бьющейся в отчаянии, разрушая постепенно неумелые укрепления, мешавшие ей ворваться в душу. Он боялся и знал, что как только последний форпост будет разрушен, боль, копившаяся тысячелетиями, разорвёт душу без сожаления.
   - Почему мама умерла?
   Семён вздрогнул. Юлька стояла рядом и смотрела на затянутое тиной болото.
   - Нехорошие люди убили, - не стал он ничего выдумывать и врать.
   Она присела на траву, поджала колени к подбородку. - Ты врёшь, - прошептала она.
   - Хотелось бы...
   Юлька поднялась вдруг резко и побежала в сторону, откуда они приехали. Семён бросился следом, схватил за руку, когда она выбежала уже на просёлок.
   - Уйди! - закричала Юлька, пытаясь вырвать руку. Из её глаз ручьём лились слёзы, а лицо скривилось в гримасе. Она вырвалась, споткнулась, упала на землю, ударившись головой о поваленную берёзу. Из рассечённой брови потекла кровь. Семён поднял её быстро и, подхватив на руки, побежал обратно к машине.
   - Тише, мышь... я тоже жить не хочу, но кто тогда вместо нас останется?
   Порывшись в багажнике, он достал аптечку, усадил Юльку на землю.
   - Ну-ка посмотри сюда! - Семён одной рукой держал её за подбородок и протирал рану, ваткой смоченной в перекиси водорода.
   - Не бойся, не больно это, - успокаивал он её.
   Юлька сильно заходилась дыханием, всхлипывала, но уже не ревела. Вид собственной крови, в которой была испачкана одежда и руки, её не пугал, или же она пока не понимала в чём дело. Похоже, она вообще не совсем понимала, что именно происходило последние несколько дней, и что происходит сейчас.
   - Ай! - вскрикнула она, когда Семён стал намазывать края раны зелёнкой.
   - Всё, всё! - он приложил кусок бинта сложенный в несколько и зафиксировал пластырем. - Теперь ты прямо воин настоящий! - усмехнулся Семён.
   - Я девочка! - буркнула Юлька.
   - Ну, значит, воительница!
   - А такие бывают? - недоверчиво спросила она.
   - Конечно! В далёкие стародавние времена на земле жили женщины воительницы. Никто не мог сравниться с ними в искусстве боя!
   - И что они делали?
   - Наказывали нехороших людей, помогали слабым, защищали правду, много чего... - выдумал Семён первое, что пришло в голову.
   - Я тоже хочу.
   - Что?
   - Быть, как они!
   - Ну, подрастёшь и будешь.
   - Я сейчас хочу! Чтобы наказать тех злых людей, кто маму мою убил, - последние её слова сорвались на хрип, и она вновь заплакала.
   - Уф-ф... - Вздохнул тяжко Семён, присел рядом и, обхватив её за плечо, притянул к себе. - Куда же мне с тобой теперь деваться, что делать... - пробормотал он себе под нос.
   - Сём, а может мама не умерла?! - посмотрела с надеждой Юлька на него. - Может, поедем к ней!?
   - Ты кладбищ боишься?
   - Боюсь!
   - Значит, будешь учиться не бояться. Одну я тебя здесь оставить не могу, так что пошли.
   - Куда?
   - Здесь кладбище рядом, мне зайти нужно. Потом уедем отсюда.
   - Хорошо, - тихо ответила она
   ***
   Местность была густо поросшей лозой и березняком. Семён протискивался через кусты, таща за руку, еле поспевавшую Юльку. Та только и успевала отмахиваться от веток, стегавших по лицу, но молчала, не выказывая своего недовольства. До невысокого холма, на котором располагалось одно из двух местных кладбищ у огромной поймы реки, было всего метров двести, но казалось, что весь километр. Ещё с советских времён здесь остались глубокие карьерные ямы, в которых добывали песок, для прокладки местной дороги. Теперь всё это напоминало карликовый горный ландшафт, проходя который, приходилось постоянно огибать слишком глубокие котлованы, взбираться на высокие старые насыпи.
   - Тсс! - присел на корточки Семён, когда они вышли на открытую местность.
   - Сём, что там?! - взволнованно спросила Юля.
   - Ты ведь хотела стать воительницей? Вот мы и тренируемся, - прошептал он в ответ.
   Слева метрах в ста, находилось кладбище. Высоченные сосны на его территории едва заметно покачивали своими макушками. Сразу за кладбищем начиналась обширная пойма, в самом начале заросшая ивами. Впереди в полукилометре начиналась окраина села. Сгорбленная бабулька вышла из кладбищенской калитки и неторопливо побрела по дороге в сторону домов, опираясь на палку.
   Семён вглядывался в окружающую местность, стараясь не упустить никаких деталей. Он понимал, что не имеет права ошибиться. Если бы был один, право на ошибку обязательно имелось бы, и возможно не на одну, а с Юлькой, это исключалось.
   - Пошли! - скомандовал он и, поднявшись, потащил её за собой.
   - Сём, давай не пойдём!
   Семён резко остановился, присел на корточки, взял ребенка за плечи, заглядывая в глаза. - Ты чего боишься?
   - Мертвецов.
   - А ты знаешь, что все мертвецы добрые? Даже если человек был когда-то злым, умерев, он становится добрым. Нет злых мертвецов, нет плохих, все добрые...
   - Честно?
   - Да! Пошли, не бойся!
   Калитка еле держалась на одной петле. Семён аккуратно отворил её, прислонил к забору, оставив открытой. Пропетляв недолго меж надгробий, они подошли к низенькой металлической ограде.
   - Заходи, - отворил он небольшую дверцу.
   Семён вошел следом, опустился на колени перед невысоким свежим холмиком, провёл ладонью по сырому песку. Затем поднялся, обошёл могилу и, опустившись у соседней, поросшей редкой травой, провёл рукой по ней.
   - Привет родители, - прошептал он, поднимаясь с колен. - Я знаю, что вы сейчас очень далеко, но подумал, что наверняка захотите, чтобы я пришёл. Это, пап, внучка твоя. - Семён положил руку на плечо Юльке и притянул к себе, улыбнулся, глядя на гранитную плиту, с фотографии которой, задумчивым взглядом смотрел отец. - Мам, прости, что не успел, - перевёл он взгляд на свежий холм. - Маринке привет. Скажите... хотя нет, я сам скажу. Вы уж простите, но нам пора.
   Семён вдруг усмехнулся, вытер рукой влагу, скопившуюся в глазах.
   - Пошли, мышь...
   Юлька быстро вышла за ограду. Семён закрыл створку, завязал проволокой, висевшей рядом.
   Почти у самого выхода, у какой-то могилы на полусгнившей лавочке сидела девушка с повязанным чёрным платком, уставившись пустым взглядом на надгробие. Проходя мимо, Семён бросил короткий взгляд в её сторону. Она сидела у могилы Дяди Жоры. Того самого кузнеца, что странным образом много лет назад погиб в кузне.
   - Здравствуйте! - тихо произнёс он, проходя мимо.
   Девушка бегло оглянулась, кивнула головой, продолжив созерцание старой могилы.
   Выйдя с кладбища, они быстрым шагом, насколько поспевала Юлька, направились обратно к зарослям, откуда накануне вышли.
   - Слушай меня внимательно, мышь! Как только услышишь слово "глаза", ты сразу должна заткнуть руками уши и крепко зажмуриться, поняла!
   - Поняла, а зачем, Сём!? - испуганно, со сбивчивым дыханием, поинтересовалась она.
   - Так надо! Только обязательно это сделай, иначе не сможешь стать воительницей, а я воином. Ох, мышь... - вздохнул Семён. - Не знаю, смогу ли я, но другого выхода нет...
   - Сём, не говори так, мне страшно! - заскулила она.
   - Не хнычь! Мне сон снился, будто воительницы, жившие когда-то на земле, решили силу тебе свою отдать, но для этого ты должна слушаться меня и постарайся поменьше пугаться всего подряд. Я всё понимаю, но постарайся не бояться.
   - Я постараюсь, - ответила Юлька и, пригнувшись, шмыгнула в кусты.
   - Тсс! - приложил палец к губам Семён, потащив её за руку вдоль края поля, продираясь сквозь заросли.
   - Давай сюда! - они спустились в маленький овраг, где когда-то протекал ручей. Сейчас он был полностью пересохший, лишь мягкая, чёрная, словно уголь земля напоминала о том, что когда-то здесь была вода. Оказавшись напротив кладбища, до которого от края кустов было всего метров пятьдесят, не больше, они остановились.
   - Лезь сюда и сиди тихо, я сейчас приду, - Семён усадил Юльку под поваленную иву, лежавшую поперёк ручья.
   - Сём, не надо... - вновь заскулил ребёнок.
   - Делай, что говорю! - повысил он голос, заталкивая её под ствол дерева.
   - Глаза, - прошептал он. Та резко зажмурилась и закрыла уши ладошками.
   Семён вскарабкался на пригорок и, выйдя из зарослей, быстро направился мимо кладбища в сторону поймы. Сразу за забором кладбища, у начала заливного луга было небольшое озерцо, питаемое каждую весну разливом. В нём всегда водилось в достатке рыбы, остававшейся после паводков. Рыбаков здесь хватало из местных, но постепенно это озеро стало заиливаться, зарастать и уже не так привлекало местную братию.
   Два рыбака торопливо складывали удочки в машину, стоявшую на вершине склона. Одному на вид было лет пятьдесят, может чуть больше, другому около тридцати: высокий, белобрысый со слегка кривым приплюснутым носом. Машина эта была Семёну знакома. Заметил он её ещё будучи на могиле у родителей.
   - Здарова, мужики! Как улов? - поинтересовался Семён, подходя к ним.
   - Да, нет что-то клёва. Вчера вот подкормили, думали, хоть на сковородку наловим, а оно совсем тихо, - ответил пожилой.
   - Бывает, - равнодушно произнёс Семён и когда приблизился на расстояние шага к белобрысому здоровяку, слегка присел и что было сил, ударил снизу кулаком в челюсть и, не медля ни секунды, вторым ударом сбоку в голову.
   Его товарищ рванулся к машине, но Семён успел схватить беглеца за капюшон плаща, резко дёрнул на себя. Неудачливый рыбак, оторвавшись от земли, гулко шлёпнулся на спину, издав короткий стон. Белобрысый пытался подняться на ноги, его заметно пошатывало, но кое-как он всё-таки выпрямился, встряхнул головой. Семён стоял в ожидании и изредка поглядывал на второго, лежавшего на спине, стонущего от боли. Здоровяк с каким-то звериным рыком бросился вперёд. В момент, когда он замахнулся, приблизившись на достаточное расстояние, Семён резко дёрнулся в сторону и нанёс очередной удар в челюсть. Тело рухнул на землю, а из горла вырвался сильный хрип.
   - Не дёргайся парень! - послышался окрик.
   Семён обернулся. На углу кладбища стоял худощавый мужичок, пожилого возраста в таком же дождевом плаще, как и эти двое и держал Юльку, прижав спиной к себе и одной рукой затыкая ей рот.
   - Сверну шею и глазом не моргну! - слегка дрожащим голосом произнёс он.
   Семён глубоко задышал, глаза его словно налились кровью. Он чувствовал внутри себя какую-то звериную ярость. Ненависть ко всему миру вдруг прокатилась по сознанию. Было желание разорвать их всех на части и потом ещё долго глумиться над мёртвыми телами. Но где-то в глубине души он понимал, что так быть не должно, что нужно сдержаться и не дать волю необузданным инстинктам, которые рвались наружу, желая воплотиться в реальности.
   Он уверенно шагнул навстречу, не видя перед собой уже ничего, кроме мутной пелены ненависти. Семёну вдруг показалось, что подобное он когда-то испытывал множество раз, но умел справиться. Перед мысленным взором вновь полетели с безумной скоростью картины каких-то сражений. Воины в странных одеждах с особой жестокостью рубили тела друг друга острыми мечами. Кто-то кричал, стонал, корчась в предсмертных судорогах на залитой кровью земле. В один момент всё исчезло. Перед взором возникло лицо какой-то женщины. Она с тоской смотрела ему в глаза. Семён видел в её взгляде сильную скорбь. Лицо стало постепенно растворяться, быстро исчезая, словно в каком-то тумане. Семён хотел задержать этот взгляд, до боли знакомый, спросить о многом, но не в силах был ничего сделать. Короткая яркая вспышка озарила пространство и всё исчезло.
   - Сёма, не надо...! - где-то над ухом слышался визг, больно стегающий по сознанию.
   Семён замер. Он нависал над худощавым, с занесённой для удара рукой. Лицо мужичка напоминало кровавое месиво. Он тяжело дышал, лежал с закрытыми глазами и пытался сплюнуть выбитые зубы.
   Юлька, вцепившись в ногу Семёна, пыталась оттащить его. Из её глаз ручьём текли слёзы, а губы скривились в беззвучном плаче. Она пыталась кричать, но сил уже не было.
   Отпустив ворот худощавого, Семён поначалу не сразу понял, что произошло. Он переступил через беспомощное тело и, подойдя к Юльке, прижал к себе.
   - Прости, мышь... не детские эти игры, но другого выбора у нас нет, - произнёс он еле слышно. - Придётся привыкать, а потом мы что-нибудь придумаем. Мишка из германии должен приехать сегодня-завтра. Может он тебя заберёт к себе, а пока терпи. Посиди здесь, я сейчас.
   Семён подбежал к серому пикапу, вытащил из-за пазухи сверток, достал наконечник копья. Металл был горячий, а узоры на лезвии играли каким-то чёрным блеском. Не заостряя внимания, он обрезал ремни безопасности на заднем сиденье, подбежал к белобрысому, начавшему приходить потихоньку в себя и, перевернув тяжёлую тушу на живот, заломив руки, крепко связал их за спиной. - Терпи, сосед! - хлопнул он его по спине
   Связав других двоих, Семён перетащил их к машине. Белобрысого кое-как взвалил в кузов, захлопнув крышку сверху, остальных усадил в салон на заднее сиденье.
   - Мышь, поехали! - крикнул он Юльке, сидевшей рядом и дрожавшей как осиновый лист. - Замёрзла?
   - Нет, - холодно ответила она.
   Семён усадил её на переднее пассажирское сиденье, сам сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.
   - Не смотри назад! - скомандовал он ребёнку, когда та стала коситься на заднее сиденье. - Представь, что это игра. Сложная, иногда неприятная, но игра, а они нехорошие люди.
   - Они маму мою убили? - прошептала Юлька.
   - Не знаю. Мы у них спросим чуть позже. Ты есть кстати хочешь?
   - Не хочу.
   - Я тоже не хочу, но нужно поесть, а то сил не будет. Древние воительницы всегда много ели.
   - Как будто ты видел, - буркнула она и отвернулась к окну. - Я боюсь, Сём...
   - Кого боишься?
   - К маме хочу.
   Семён тяжело вздохнул, ничего не ответил и вырулил на дорогу. Ведущую от кладбища к селу. Он всё чаще раздражался от Юлькиных вопросов, слёз, хотя понимал, что на её месте другой ребёнок, наверное уже сошёл бы с ума. Непонятно, что у неё творилось в голове, но она держалась. Редкие истерики... да и истериками это назвать было сложно. А может она воспринимала всё это не в серьёз? Или что-то в её ещё неокрепшей психике блокировало весь тот негатив, хлынувший вдруг мощным потоком на детское сознание, пытаясь защитить, не дать помутиться рассудку? Понять было сложно.
   Выехав на трассу и добравшись до следующей деревни, Семён забежал в маленький магазинчик, купил колбасы, конфет, печенья, хлеба, несколько пачек сока, быстро вернулся и они поехали дальше.
   - Сём, мы куда? - дрожащим голосом поинтересовалась Юлька.
   - Разузнаем кое-что и уедем отсюда.
   Проехав насквозь через три попутных деревни, Семён свернул на полевую дорогу, в сторону видневшейся вдалеке полоски леса. Он по сути не знал куда едет, лишь бы подальше, чтобы выиграть время.
  
   Глава 6.
  
   - Послушайте, молодой человек, вы нас явно с кем-то путаете! - взволнованно говорил горе-рыбак, тяжело дыша.
   Связанная троица сидела, облокотившись спинами о толстый ствол старой сосны. Говорил тот, которому меньше всех досталось. Его худощавый товарищ сидел с закрытыми глазами, иногда стонал от боли. Здоровяк так же не подавал ни звука, да и говорить со сломанной челюстью вряд ли смог бы.
   Семён резал колбасу, рядом на поваленном стволе дерева, постелив пакет на него. - Мышь, ну-ка давай ешь! - дал он Юльке в руки бутерброд. - Сок потом бери. Наедайся хорошо!
   - А ты?
   - Я что-то не хочу, - поморщился он вдруг от запаха еды.
   Юлька нехотя стала жевать, без особого аппетита.
   - Молодой человек! Ну, послушайте...! - заметно повысил голос рыбак.
   - Чтобы всё съела! - строго посмотрел Семён на Юльку, поднялся и подошёл к пленникам.
   - Слушаю, - присел он на корточки перед вопрошаемым.
   - Это какое-то недоразумение! - продолжал негодовать тот.
   - Вас как звать? - перебил его Семён.
   - Антон Сергеевич! - кивнул он коротко головой.
   - Так вот, Антон Сергеевич, - спокойным тихим голосом начал Семён. - Когда я раньше готовился к какому-нибудь делу, то старался учесть все нюансы, но при исполнении последнего заказа, проявил слабость, за что и поплатился в дальнейшем. Хотя уже неважно... может даже и к лучшему всё... - Семён задумался на мгновение.
   - Не понимаю вас!? - вопросительно посмотрел Антон Сергеевич на него.
   - Вы бы хоть форумы о рыболовстве почитали что ль... - усмехнулся Семён. - На такой хорошей машине, ни разу не дешёвой, да на рыбалку с бамбуковыми удочками?! В плащах, когда на небе ни облака? А это что? Эхолот? Не похоже, - вертел в руках Семён нечто похожее на карманную игру "Тетрис". - Думал поиграть, детство вспомнить, включил, а тут целый осциллограф в миниатюре! Расстроился. Да что тут говорить, рыбаки заложников не берут. Да, сосед?! Витькин дом, надеюсь, не за бесценок купили? - кивнул он на товарища с засохшей кровью на лице по левую сторону от Антона Сергеевича, тот с трудом открыл заплывшие веки, блеснул злобным взглядом.
   - Что вы хотите от нас, Семён?
   - Вот! А имени я своего не называл!
   - Ну хорошо, хорошо! - занервничал Антон Сергеевич. - Что вы хотите?! И прошу, развяжите нас, пожалуйста! У Валентина Геннадьевича сердце больное, а вы его так не по-человечески, кивнул он на соседа.
   - Хм... а вы по-человечески? Маринку то за что? Юльку?
   - Послушайте, Семён, вы не тех обвиняете. Мы не имеем никакого отношения к гибели вашей сестры. Поверьте, я сочувствую вашему горю, но мы здесь ни при чём!
   - Похоже, Вениамин Натанович плохо подготовил вас, господа старики-разбойники, - вздохнул Семён. - Или совсем туго с кадрами?
   - Мы с ним по разные стороны баррикад, - еле шевеля разбитыми губами, вдруг произнёс Валентин Геннадьевич.
   - Рассказывайте, господа! От вашей честности, зависит дальнейшая ваша судьба, - Семён достал из-за ремня наконечник копья и осторожно дотронулся пальцем до режущей кромки.
   - Неужели оно?! - горящим взглядом уставился на клинок Антон Сергеевич. - А "Восход" у вас?!
   - Не в твоём положении вопросы задавать, дед! - злобно ответил Семён. - Слушаю!
   - Что именно вы хотите знать?
   - Всё! Кто этот Натанович, кто вы и тому подобное. Желательно развёрнуто, чтобы я не переспрашивал, а то в последнее время нервы никакие, - усмехнулся Семён. Он старался перед ними выглядеть как можно жёстче, злее.
   - Вениамин Натанович. Шестьдесят четыре года, имеет собственный гостиничный бизнес, турагентство, детективное агентство, какие-то подвязки в нефтяной отрасли, - начал Антон Сергеевич. - Имеет связи в МВД. До перестройки дослужился до полковника в одной из спецслужб, которая была упразднена после распада СССР. Часть сотрудников теперь работают на него и на нас. Увлекается сбором антиквариата и археологических находок, вспомнил молодость, так сказать. На него достаточно компромата за те годы, но сейчас ведет себя осторожно, а старые дела поднимать - себе дороже.
   - Ничего не понял, - вопросительно посмотрел Семён. - Вернее понял всё, но суть не уловил. Что за отдел, чем занимался?
   - Это был спецотдел по расследованию странных не поддающихся логике происшествий, природных катаклизмов, аномальных зон и всё в таком духе. Метафизика - была одной из составляющих работы отдела. Веня курировал поиск артефактов, занимался непосредственно их изучением. Вполне возможно, что все исчезнувшие находки теперь у него, не мог же он упустить такой удобный случай. При отделе была лаборатория, которая занималась изучением весьма странных археологических артефактов с точки зрения физики, химии.
   - И что, такие предметы существуют? - вскинул брови Семён.
   - Ну что за вопросы?! Один из них у вас в руках. Да и бляха с восходом наверняка тоже. Не доводилось ничего необычного приметить?
   - Да уж приметил, - усмехнулся Семён.
   - В том и дело. Мне просто непонятно, как вы на ногах держитесь до сих пор. Мы вас вели некоторое время, и вид был, скажем не очень здорового человека. А теперь вы нас как щенят раскидали, и словно не было ничего. Эти предметы радиоактивны. Излучение у них очень мощное. Мы естественно не верили поначалу, но когда ваше самочувствие резко стало ухудшаться, все сомнения отпали. Не удивляйтесь, Семён, у нас свой человек работал на Веню, правда, несколько дней уже на связь не выходит. Он докладывал обо всём. И о том, что вы копию сделали с "Восхода". Кстати, если "Восход" при вас, то поступаете очень безрассудно, - кивнул Антон Сергеевич в сторону Юльки. - И не заметите, как она чахнуть начнёт, но поздно будет!
   - Откуда вообще всё это? Ну, в смысле - откуда отделы эти ваши, исследования? Деньги наверняка немалые тратятся?
   - Эх, Сёма! - вздохнул Антон Сергеевич. - Эти исследования ведутся наверное со времён, когда человек осознал, что он человек! Всерьёз, на уровне государства, подобная служба была создана ещё при Чингисхане. У нас - при Александре первом. Даже, когда в России шла гражданская война, поиски необычных древних артефактов продолжались. О "Восходе Амура" и "Закате Таримана" мы узнали из документации захваченной когда-то ещё у Адольфа.
   - Кто такой Адольф?
   - Ну, Гитлер, который, - недоумённо посмотрел Антон Сергеевич.
   - Он то здесь с какого бока?
   - Сёма, всё намного сложнее в нашей жизни, чем вы себе представляете! Он то, как раз переплюнул всех и вся, в поиске и расшифровке древних знаний, посланий, загадок и тому подобное. Вы вспомните, если конечно хорошо учили историю, с какой целью Фюрер хотел завоевать весь мир? Всё это он делал с отсылкой на древнюю расу Арийцев, веря, что является потомком и должен вычистить нацию, оставив лучших! Несмотря на войну, которую вёл, он попутно довольно серьёзно исследовал и искал нити к прошлому, к величию людей. И скажу вам, исследования его учёных были одними из самых результативных за всю нашу историю!
   - Давайте к сути! - попросил Семён.
   - В общем, было это лет двадцать пять назад. Мы как раз усердно работали над документацией по "Восходу Амура". Про "Закат Таримана" пока ничего ещё не знали. Ну как, руки не дошли как говорится. Поступил как-то звонок от информатора. У нас люди были свои среди коллекционеров. Тогда эта деятельность не особо приветствовалась, но мы им разрешали свободно дышать своими коллекциями, собирать, продавать. Естественно втихую. А они, некоторые, тесно сотрудничали с нами. Если где-то всплывал странный предмет, сообщали, мы разбирались потом, что к чему. Благодаря этому, кстати, музеи пополнялись весьма ценными и редкими археологическими экспонатами, нам неинтересными. Так вот! Поступил звонок от одного из информаторов. Некто ему пытался продать странную бляху. Информатор человек тёртый был и после осмотра предмета понял, что вещь неординарная и весьма интересная. Проблем, конечно, ему не хотелось, он и оповестил нас. Взяли мы продавца во время сделки, бляху изъяли. Каково же было удивление, когда оказалось, что в данный момент несколько сотрудников работали над документами по этому предмету. Провели исследования, сделали химический анализ. Оказалось, что это чистое золото. Ну, тут ничего особенного, как говорится, но радиоактивный фон зашкаливал просто. Излучение было всех трёх частиц - альфа, бета, гамма, что крайне опасно для здоровья человека. Мы подняли всю документацию по этой вещи, и оказалось, что есть ещё некое копьё, которое так же имеет излучение, но... как бы вам это объяснить.... Оно обратное. То есть, наоборот вбирает в себя всю энергию. В исследованиях третьего рейха говорилось, что, несмотря на то, что копьё вбирает в себя энергию и не излучает её обратно, оно так же опасно. Контакт с бляхой убивает физическую составляющую человека. Контакт с копьём, делает человека сумасшедшим, убивает на психологическом уровне, но есть одно - Но! - Антон Сергеевич тяжко вздохнул, переводя дух.
   Семён принёс пакет сока, протянул, поднёс ко рту, рассказчик жадно напился.
   - Очень благодарю! Не могли бы вы напоить и моих товарищей?
   - Не жалко. Грех не дать утолить жажду перед смертью - ответил Семён и напоил окровавленного Валентина Геннадьевича. Здоровяк пить отказался.
   - Попрошу вас, Семён, так не шутить!
   - Я не шучу, вы мышь обидели!
   - Кого, простите?!
   Семён кивнул себе за спину.
   - А, вы про девочку. Я очень сожалею, что так получилось и Валентин наверняка терзается муками совести за столь гнусный поступок...
   - Дальше, что было!? - оборвал его Семён.
   - В немецких отчётах была одна теория, что если собрать эти предметы, которые, кстати, завещано хранить отдельно, не знаю уж кем завещано, то нарушатся причинно-следственные связи, что-то там произойдёт при слиянии двух противоположных составляющих и любое желание будет выполнено. Хоть бессмертие, хоть власть над миром, хоть конец света. Такой вот ящик Пандоры откроется, бери, что угодно, - усмехнулся Антон Геннадьевич. - Потом таинственным образом бляха исчезла из лаборатории. Хотя таинственный он был отчасти. Когда просматривали записи камер видеонаблюдения, то оказалось, что какой-то старик с перекинутой через плечо простынёй, беспрепятственно проник в наш отдел, а потом и в лабораторию, замечу, находившуюся под очень тщательной и вооружённой охраной на третьем уровне под землёй! Свободно прошёл в помещение, где хранился предмет, забрал и ушёл. На записи было видно, что никто даже не обратил на него внимания, словно он невидим был, хотя некоторые охранники, открывали перед ним двери, выстраиваясь по струнке, будто перед начальством. Расследование потом было, но так концов и не нашли.
   - Поосторожнее с желаниями, они могут исполниться... - глядя исподлобья произнёс Семён. - Хорошая теория, мне нравится. А что аналитики в серьез предполагали?
   - Что предметы действуют посредством самовнушения или неосознанного внушения. Владелец, уверенный в их силе, действует смело, решительно, что и приводит к успеху. Неосознанное внушение - неявная манипуляция со стороны кого-то еще, кто остается в тени, или чувства, вызываемые при созерцании предмета, наподобие тантрических композиций. Но тогда владельцы должны одинаково понимать символику, то есть разделять одно и то же религиозное или философское учение.
   - Древнее тайное общество?
   - Вполне возможно. Это была основная версия. Люди любят считать себя причастными к чему-то таинственному, запретному, элитарному. Позднее наш отдел был ликвидирован, так как скатился именно к этому. Стали воображать невесть что без всякого результата, если не считать сомнительных древних текстов и не менее сомнительных якобы древних артефактов. Всё больше стали строиться противоречивые предположения на уровне мистицизма и мракобесия. Тратить бюджетные деньги на закрытый частный клуб? Нас и прикрыли. Потом вновь собрали вместе, и работа продолжилась, но на каком уровне это делалось, не могу даже предположить. Но точно, не на государственном.
   - Ну, а Натанович каким боком в этой истории?
   - Нас заинтересовала его необычно активная деятельность в последние годы. Он разыскал одного молодого человека, который уже попадал в проработку при поиске одной из реликвий. По каким-то причинам Веня заинтересовался персонально им, разыскал и привлек к поиску древностей. Вообще Веня отличался неординарностью своего мышления, и можно сказать из кожи вон лез, работая над каким-либо делом. Этот человек отсутствовал больше года, потом появился на пару недель и снова исчез. Причем исчез сразу, как только мы его обнаружили.
   - Вы что, его в розыск объявили?
   - Нет, не объявляли. Как я говорил, у нас есть информаторы в окружении Натановича. Один из них сообщил о каком-то человеке, запертом в доме Натановича, описал его внешность. А мы в это время работали над восстановлением сетки, просматривали записи и заметили похожего по описанию. Ну, естественно тот молодой человек, это вы, Семён.
   - Погоди, погоди! Какой сетки?! Не той ли самой, из-за которой я недавно выговор схлопотал?! - подал голос Валентин Геннадьевич.
   - Да. Когда сетка дала сигнал тревоги, там все обделались. Сигнал был выдан через ревуны гражданской обороны. Когда разобрались, откуда шел, то и сделали нас крайними. До реорганизации мы имели к сетке отношение, а потом о ней попросту забыли, ни у кого она не числилась, думали, что она давно обесточена.
- То есть и датчики работали? Я думал сбой в коммуникациях, - вновь удивился Валентин.
   - В том то и дело. Оказывается работали, кто-то их регулярно обслуживал. Более того, к ним были навешаны современные радиопередающие устройства.
   - Значит всё-таки Веня...
   - Он.
   - Стоп, господа! Спорить будете потом, если живы конечно останетесь, а пока дружно отвечаем на мои вопросы!
   - Сём, проявите сострадание к пожилым людям, развяжите!? Мы ведь не молоды уже.
   - Одно лишнее движение, разорву! - злобно сверкнул взглядом Семён и перерезал ремни, стягивающие руки. Этого как звать? - кивнул он на белобрысого громилу.
   - Саша. Очень подающий надежды молодой человек. Вы не смотрите на его габариты. Два высших образования имеет, причём второе с красным дипломом. Ну и по совместительству наш охранник так сказать.
   - Саша! - заглянул Семён в его растерянные глаза. - Шаг влево, вправо, вырву челюсть совсем, понял!?
   Здоровяк кивнул. Семён обрезал ремни на его руках.
   - Всем сидеть на месте! Кто отойдёт на шаг от дерева, убью!
   - Сём, я боюсь! - подбежала Юлька, ухватив его за руку. Они нехорошие люди?
   - Не бойся, мышь, у нас правда, мы сильнее, - потрепал он её по волосам.
   Семён подошёл к бревну, на котором была разложена еда, взял пачку сока и бросил пленникам. Те по очереди стали жадно пить. Стресс давал о себе знать, жажда мучила каждого. Саша сквозь стоны пытался приоткрыть рот, чтобы напиться, но у него это плохо получалось.
   - Уважаемый, Семён! - обратился Антон Сергеевич. - Валентину и Александру необходима срочная медицинская помощь!
   - Так кто же вам виноват? - усмехнулся Семён, сидя рядом с Юлькой на бревне. Он размышлял, как дальше поступить, что делать вообще и куда податься. Необходимо было дождаться брата Мишку и передать ему Юльку, а потом уж и за ответом идти к Натановичу и ко всем остальным. Но что-то тяготило. Семён смутно признавался сам себе, что не хочет никакой мести. Какая-то важная мысль стучалась в мозг, пытаясь пробиться к сознанию. Нужно было сделать что-то очень важное и нужное. Чувство было, будто наступил момент, и появилась возможность выполнить задуманное когда-то очень давно, но вот что это было, Семён не мог понять, как ни силился.
   - Сём, промедление чревато последствиями! - слегка повысив голос, произнёс Антон Сергеевич.
   - Что?
   - Домой нам нужно. У нас есть необходимые лекарства, да и человек знающий.
   - Сколько вас здесь?
   - Только мы.
   - Ну-ну, - недоверчиво посмотрел Семён. - Странно...
   - Что вас смущает, Сёма?
   - Что вы мне рассказали вагон и маленькую тележку информации, заметьте о секретном отделе!
   - Семён, мы в любом случае вышли бы с вами на связь. Просто решили пока понаблюдать. Вы нам очень нужны, можно сказать как ценный сотрудник. Получив наверняка несопоставимую с жизнью дозу облучения, вопреки здравому смыслу, сейчас выглядите здоровее нас вместе взятых! Врать мне не с руки. Начни я сочинять небылицы, возникнет недоверие. Так уж лучше наше сотрудничество начинать с честности. Да и выхода у вас нет. Веня не даст покоя, а мы гарантируем полную безопасность!
   - Значит, как подопытный кролик нужен, - констатировал Семён. - А что, людей Натановича совсем не боитесь?
   - Боимся. Псы его наведывались уже. Наша служба сработала хорошо, они и убрались. Не по зубам мы им.
   - А говорите, что только трое.
   - Трое в доме живём. Охрана курсирует район. Кстати на связь не позднее десяти вечера нужно выйти, иначе кипишь поднимет руководство.
   - В чём проблема? Где телефоны ваши? Звоните.
   - Не в том смысле, Сёма. Если к десяти вечера не будем в деревне, то должны сообщить куратору причину. А какая причина? А причина может быть одна. Эх, - вздохнул Антон Сергеевич. - Надо было тогда ещё звонить, утром.
   - Телефоны, кстати где? Достали, и бросили сюда! - указал Семён на землю.
   Пленники живо достали из карманов телефоны, швырнули в его сторону. - Аккуратнее, подарок дочери! - буркнул Валентин Геннадьевич
   Семён поднял мобильники, бегло осмотрел. На всех был установлен беззвучный режим. На одном были несколько пропущенных вызовов от одного и того же абонента. Не заостряя внимание, он положил их рядом на бревно.
   - Будучи на кладбище у родителей, я заметил одну особу, навещавшую могилу. Не ваша девочка?! - Как бы невзначай, лениво поинтересовался Семён.
   - Ну, что вы, Сёма...
   - Последний шанс даю перестать врать! - повысил он голос.
   - Да откуда я знаю, кто тут у вас по могилам шастает! - вспылил Антон Сергеевич.
   Семён подошёл поближе, присел на корточки перед ним. - То могила дяди Жоры. Он больше пятнадцати лет как погиб. Жена его, у которой я накануне был, ничего не говорила, о внезапной родственнице, которой вдруг захотелось бы посетить могилу её мужа, да ещё и в одиночку. Трое сыновей у неё, но даже если это жена одного из них, то мне интересен порыв. Что её побудило пойти на старую могилу незнакомого человека, когда вся семья отправилась в это время на сенокос?
   Антон Сергеевич тяжело вздохнул.
   - Ну, хорошо, это тоже наш сотрудник. Медик.
   - У вас со штатом плохо? Медики в слежке участвуют?
   - Сёма, ну не опишешь все в двух словах! Это вам не контора "Рога и копыта". У нас уборщица знает побольше любого гэбиста. Естественно случайных людей нет. Если я занимаюсь исследованиями, но и умею в руках держать разводной ключ, то иду и чиню сломавшийся кран в отделе, потому что случайных людей нет у нас!
   - Ясно. Наверное, ищут сейчас вас?
   - Ищут, - буркнул Антон Сергеевич.
   - Маяки есть в машине?
   - Нету.
   - Точно?!
   - Да.
   - Почему так неосмотрительно?
   - Это мой личный автомобиль. Месяц, как купил.
   - Ведомство настолько бедное, что нет денег на технику?
   - Да обкатать хотел, ну и вид вполне консервативный, рабочий.
   - В вашем ведомстве есть внедорожник, выкрашенный в чёрно-зелёный камуфляж? - вспомнил Семён про случай на трассе с мерседесом.
   - Вроде нету.
   - А точнее?
   - Нет, точно нету таких. Всё более простое, не броское. Не стали бы наши так красить. Выделяется, внимание привлекает.
   - Ясно. А случайно не ваши люди разъезжают на стареньком уазике? Номер не посмотрел к сожалению. Втроём были, один бородатый такой, морда здоровая.
   - Насколько я знаю, старой техники на балансе у нас нет. Подобные автомобили конечно же используем, но все они новых модификаций. Брали исключительно из-за внедорожных качеств. Описываемого вами человека тоже не припомню. Позвольте полюбопытствовать - что дальше делать будем? - Вопросительно посмотрел Антон Геннадьевич.
   - Пока не знаю, - задумчиво ответил Семён, разглядывая лезвие копья. Непонятная неясная слабая тоска, словно маленький червь начинала потихоньку точить душу, с каждым мигом питаясь, вырастая в размерах, становясь всё отчётливей. Неприятное чувство не удавалось никак прогнать, а наоборот, чем больше оно становилось, тем навязчивей стучалось в мысли, заставляя беспорядочно метаться, нарушая логический ход.
  
   - Сём, а что тут нарисовано? - придвинулась поближе Юлька и уставилась на испещрённую непонятными узорами поверхность лезвия.
   - Не знаю, - буркнул Семён.
   Плавные причудливые линии, вдруг словно зашевелились, поплыли перед взглядом. Семён протёр глаза. - Хм...
   - Что там, Сём, ну скажи! - вытянула голову Юлька, глядя на копьё.
   - Ну, ты читать ведь умеешь уже?
   - Умею, конечно! - застенчиво ответила она.
   - Читай!
   - Сём, ну что ты меня за дурочку держишь, да?! - возмутилась она. - Тут же букв нету!
   - А говоришь, читать умеешь, - усмехнулся Семён и щёлкнул легонько пальцем ей по носу.
   - Сём, ну нету здесь букв, только кружочки да змейки какие-то! - возмутился ребёнок.
   - Эх, мышь ты неграмотная! Вот же буква "И", а вот "В"
   - Да ну тебя! - обиделась Юлька, демонстративно сложила руки на груди и отвернулась.
   - Хорошо, хорошо! Давай вместе читать, - Семён прищурил глаза, но ничего похожего на буквы уже не видел, как показалось до этого. Узоры действительно походили на кружки и змейки.
   - Я же говорила! - с укором сказала Юлька.
   В какой-то момент узоры снова заиграли, будто двигаясь по лезвию. Семён вдруг понял, что нет никаких букв, и не было. Каждое хитросплетение орнамента создавало некий определённый образ.
   - Что я должен вспомнить? - прошептал Семён каким-то утробным голосом, перевернул клинок. - И когда ты выполнишь последнее, ты узнаешь всё! Всё то, что так хочешь знать, но что так старательно пытаешься забыть! - Перед взором появилось лицо странного человека. Он слабо улыбался окровавленными губами. Его остекленевший мёртвый взгляд застыл, глядя в безоблачное небо.
   - Что, Сём!? - встрепенулась Юлька.
   - Это здесь написано, - ответил он, поднял голову и уставился куда-то в воздух перед собой.
   - Семён, разрешите мне взглянуть? - подал голос Антон Сергеевич. - Вы там действительно что-то прочли?
   - Смотри, - коротко ответил он.
   Антон Сергеевич бодро подскочил с места и, подбежав к бревну, с жадностью во взгляде уставился на поверхность лезвия. - Сёма, вы это ради девочки сказали, или же действительно прочли, что здесь написано?
   - Здесь ничего не написано, - равнодушно ответил Семён. - Здесь целая эпоха и лишь в крохотном, самом первом завитке она начинается...
   - Сёма, вы уверены!?
   - Всё пыль... - вновь равнодушным холодным голосом ответил он, продолжая смотреть перед собой.
   - С вами всё в порядке? - провёл ладонью перед его глазами Антон Геннадьевич.
   - На место сядь! - посмотрел на него Семён с какой-то злобой.
   Антон Сергеевич послушно попятился назад, испуганно глядя ему в глаза. Он вдруг испытал непонятный страх. Казалось, будто это взгляд не человека, а целая бездна, страшная и пожирающая душу.
   - Сёма, прекратите! - взвизгнул Антон Сергеевич и плюхнулся у дерева.
   Семён резко встряхнул головой, протёр глаза, глубоко вздохнул. Завернув копьё, убрал его за ремень.
   - Не дёргайся! - вдруг послышался крик со стороны.
   У густого куста олешника стояла девушка. Она держала пистолет, сжимая его двумя руками, направив перед собой.
   - Устала наверное стоять там, да? - сухо поинтересовался Семён, повернув в её сторону голову.
   Юлька крепко схватила его за руку, прижавшись к ней щекой.
   - Я выстрелю! На землю лёг, быстро! - скомандовала девушка.
   - Даша, не делай этого! - закричал Антон Сергеевич.
   Семён встал с бревна, отцепил от себя Юльку и медленно направился в сторону девушки. - Как там дядя Жора? - поинтересовался он, приближаясь.
   - Ещё шаг и выстрелю!
   Звонкий хлопок, плечо больно резануло на мгновение. Семён метнулся резко вперёд, вырвал у девушки пистолет и влепил ей пощёчину. Та пошатнулась, испуганно посмотрела на него, слегка приоткрыв рот. Ухватив её за руку и не обращая внимания на кровь, стекавшую из под рукава, Семён притащил её к дереву, где сидели остальные и швырнул на землю.
   - Ну, теперь все в сборе! А я уж стал переживать, думал, ты никогда не выйдешь, - присел он на корточки перед девушкой. Сколько там стояла? Час? Молодец, выдержка есть!
   - Даша, ты как!? - участливо бормотал Антон Сергеевич. Её испуганный взгляд сменился гневным, и уже с нескрываемой злобой она смотрела на ухмыляющегося Семёна.
   - Мышь, собирайся! - подошёл он к Юльке. - Уезжаем! И вы давайте подрывайтесь, пора навестить вашу обитель. А ты! - посмотрел он на девушку. - Будешь плохо себя вести, сниму ремень и отлуплю при всех!
   Здоровяк Саша хотел было засмеяться, но в итоге застонал от боли. Антон Сергеевич, помогал всем подняться, обхаживая каждого.
   - Даш, не спорь, всё хорошо. Мы почти договорились, - прошептал он девушке, помогая подняться.
   - Ты и ты, в кузов! - указал Семён на Сашу и девушку.
   - Но, Сёма! - возмутился вдруг Антон Сергеевич.
   - Пусть мозги проветрит, чтобы больше не бросалась с оружием на людей. - Семён снял куртку, осмотрел плёчо. Рана была пустяковая, лишь кожу содрало, кровь уже не текла. Усадив Юльку на переднее пассажирское сиденье, он сел сзади вместе с еле живым Валентином Геннадьевичем, скомандовав Антону Сергеевичу садиться за руль.
   Солнце уже довольно близко подобралось к горизонту. Погода начинала портиться. Небо медленно затягивалось тучами, нагоняя сумрак на округу.
  
   Глава 7.
  
   - На кровать все! - скомандовал Семён, когда они вошли в дом и прошли в дальнюю комнату.
   - Может, соблаговолит Ваше Высочество и разрешит осмотреть раны моих товарищей?! - спокойно, но с явной издевкой спросила девушка, стоя перед дружно усевшейся на кровать троицей. Саша сразу же завалился на спину, прикрыл глаза. Валентин Геннадьевич последовал его примеру, и лишь Антон Сергеевич остался сидеть, сложив руки на коленях, поглядывая на Семёна, словно ожидая команды для дальнейших действий.
   - Не ёрничай, - устало ответил Семён. - Осматривай.
   Девушка тут же направилась к двери. Семён хотел было остановить её, но передумал. Да и держал он их в заложниках лишь по инерции. Он сидел напротив, разглядывал комнату, рядом на табуретке пристроилась Юлька, болтая ногами и с приоткрытым ртом с любопытством вертела головой по сторонам. Вскоре девушка вернулась с небольшим пластиковым ящиком с изображением на нём большого красного креста.
   - Что в чемодане? - поинтересовался Семён, указав на объёмный багаж, стоявший у стены.
   - Оборудование, - мгновенно ответил Антон Сергеевич, будто ждал этого вопроса. - Что-то вроде дозиметра, только для других излучений. К примеру - таких, как у копья.
   - А это что? - достал Семён из кармана прибор, что нашёл ранее в машине.
   - Это, то же самое, только в миниатюре.
   - Зачем столько?
   - Тот, что у вас в руках, способен улавливать волны в радиусе трех, максимум четырёх метров. В чемодане более мощная установка, рассчитанная на пятнадцать-семнадцать метров.
   - Что ищете?
   - Восход с Закатом и искали, - вздохнул Антон Сергеевич.
   - И в доме у меня так понимаю, вы всё перевернули вверх дном?!
   - Не успели убрать, Сёма, извините, - виновато опустил он взгляд.
   - Тот продавец бляхи, о котором вы говорили, где он её взял? - спросил Семён.
   - Это, Сёма, длинная история.
   - Я не тороплюсь!
   - Допрашивали мы его. Сначала путать пытался, нёс какую-то чепуху: нашёл на улице и тому подобное. Но, люди то у нас тёртые работали, можно сказать - закалки Лубянских подвалов, - засмеялся Антон Сергеевич. - Проверили его по картотекам, может засветился где. Оказалось, что отца его расстреляли в пятьдесят первом году, имущество конфисковали, а жену и двоих детей, на пять лет отправили в Сибирь на поселение. Ну, мы сразу же запросили нужные сведения по тому делу. Отец его был кадровый военный. Иван Андреевич Данильцев, насколько помню. Прошёл всю войну, принимал участие в боях за Берлин, куда он вошёл уже в звании полковника. На тот момент под его командованием находился специальный отряд, задача которого заключалась в выслеживании и поимке разных высоких чинов рейха. Ну да не суть.... Как известно, после победы в Союз везли всё что ни попадя: антиквариат, украшения, одежду, разнообразную технику, как сейчас говорится - бытовую. В общем, всё, чего не было у нас. Как говорится - все трофеи победителю. Так вот! После войны, этот полковник Данильцев ушёл в отставку по состоянию здоровья, поселился в Подмосковье с женой, двое сыновей родились вскоре, всё как обычно. В пятидесятом году попал он в разработку по пятьдесят восьмой статье. Кто-то донёс на него, или же чистки проводились какие, не знаю. Когда проводили обыск, в подвале нашли небольшую каморку, заваленную этими самыми трофеями. Ничего особенного, я читал опись. Патефон там был, помню, два десятка губных гармошек, бронзовые статуэтки, несколько картин знаменитых европейских художников, ну и мелочей куча всяких. Вроде ничего такого, но какой-то там оперативник решил стены простучать и обнаружился тайник, довольно большой. В нём находилась разная документация нацистская в основном научного характера, были даже чертежи какого-то оружия. Но не это главное. На стене этого тайника были аккуратно развешаны всевозможные награды, и даже был Рыцарский Крест Железного Креста - высшая награда третьего рейха. Насколько мне известно, их всего-то существовало около десятка. Ну, собственно не нужно тут гадать, что было дальше. В своих объяснения Данильцев утверждал, что просто хотел сохранить эти вещи для будущего поколения, исключительно с исторической точки зрения. Но это уже не имело значения. Боевой офицер, пример молодым поколениям и вдруг хранит у себя нацистскую символику, да не просто хранит, а тщательно оберегая. Расстреляли в общем.
   - Нда, Антон Сергеевич, - вздохнул Семён.
   - Не понял.
   - Я спросил одно, вы мне историю о совершенно другом рассказали.
   - Сёма, вы неблагодарны! - с обидой ответил он. - Детали всегда важны!
   - Хорошо, хорошо, - снисходительно произнёс Семён.
   - Так вот! После окончания ссылки жена Данильцева так и осталась в Сибири, обустроившись по возможности, наверняка не желая возвращаться к прошлому, да и некуда было возвращаться. Один из её сыновей умер вскоре после переселения, а второй даже умудрился отучиться в каком-то Новосибирском университете. Звали его кстати - Ким. Уже будучи взрослым, он вернулся обратно, попытался отыскать бывший дом свой. Нашёл, но тот, год как сгорел. Это было как раз на руку. Как он рассказывал, приехал не просто так. Мать ему поведала, что у отца был некий тайник в огороде, и якобы там он спрятал какие-то ценные вещи. Этот Ким и решил испытать удачу. Хотя и ухитрился он выучиться в университете, но дальше всё было сложнее. Клеймо - "сын врага народа" не давало устроиться на нормальную работу, ну он и решил, что если государство с ним по-скотски, то и он плевать хотел на всё. Тайник он нашёл. Что там было на самом деле, нам неизвестно, но если верить его рассказу... хотя допрос мы вели очень тщательно, так что, скорее всего, говорил правду. Утверждал он, будто там было восемь предметов посуды из серебра. Что именно за посуда была, он не знал, целью было продать всё, а вникать в историческую составляющую не желал. Мы поначалу предположили, что это было что-то европейское, возможно даже восемнадцатые, девятнадцатые века, судя по его словесным описаниям. Перерыли кучу снимков в картотеках, подборки журналов музейных и выяснилось, что посуда та являлась Сасанидской! Это очень редкие и очень дорогие вещи, как в материальном плане, так и в художественном, историческом, духовном и тому подобное.
   - Что за Сасаниды? - поинтересовался Семён.
   - Древние персы, нынешний Иран. Государство было названо в честь первого царя-основателя - Сасана. Ну да не суть, за одну такую тарелочку, можно было выручить у знающих людей немалые деньги. Но и это не главное. Помимо этого, в тайнике находились четыре рулона какой-то кожи, качественно выделанной. Как утверждал Ким, на ней были каракули какие-то. Мы предположили, что это были свитки некоего письма. Так же там находилось копьё и бляха. Распродав посуду, практически за бесценок, Ким взялся за остальное. Начал с одного свитка. Нашёлся некий покупатель, как он говорил, и заплатил хорошие деньги, предупредив, что обязательно купит ещё если есть. Ну, тут наш торговец древностями решил оптом всё продать, но бляху оставил, как утверждал, слишком красива была, не хотел продешевить. Забрав из оборудованного в лесопосадке тайника три оставшихся свитка и копьё, отправился на сделку. С этого момента он начал путаться в показаниях, ссылаясь на плохую память. Говорил, будто в подземном переходе к нему подошли два старика и попросили отдать те вещи, он и отдал. Как сам утверждал, даже рад был, что отдал. Копьё забрал один, а свитки другой старик. После того, как они удалились, он вспоминал, что жутко болела голова, как с сильного похмелья и на протяжении нескольких дней присутствовал дикий непонятный страх. Кое-как оклемавшись, Ким решил избавиться от бляхи и уехать домой. В спешке, он вышел на нашего информатора. Дальше вы знаете. Полагаю, что один из тех пенсионеров, увел и у нас бляху. - Страдальчески вздохнул Антон Сергеевич. - Взяли мы с него расписку и поселили под наблюдение в одном посёлке недалеко от Москвы. Потом головой болеть начал. Мерещиться ему всякая чертовщина начала. Кричал про то, что если мы не остановимся, погибнем все. Пришлось определять в соответствующее учреждение, да нам это и на руку было. Кто психа слушать будет?
   - То есть получается, тот полковник привёз всё это из Германии?
   - Возможно, но не обязательно.
   - А вы у Кима этого не спрашивали?
   - Спрашивали. Не знает он. Да и отца расстреляли, когда ему четыре года всего было. А скажите, Сёма, Восход при вас? Хотелось бы взглянуть.
   Семён достал из кармана бляху и бросил небрежно на стол.
   - Сёма, ну разве можно так обращаться с подобными вещами!? - подскочил Антон Сергеевич к столу и аккуратно двумя руками взял золотой кругляш, жадно пожирая его глазами.
   - Это всего лишь вещь.
   - Нет, Сема! За эту вещь вас все кто ни попадя убить хочет. Такие вещи управляют умами! - бормотал он себе под нос, внимательно рассматривая сюжет.
   - Сейчас! - Антон Сергеевич положил бляху обратно на стол и подбежал к двери. - Можно? - вопросительно посмотрел он на Семёна, приоткрыв дверь. Тот кивнул.
   - Вот! - Спустя минуту вбежал он обратно в комнату, и положил на стол небольшой прямоугольный футляр темно серого цвета. - Свинец! Лучше здесь хранить. Полагаю, мы немало уже хватанули, не стоит дальше рисковать. А ребёнка стоило бы обследовать! Для копья, к сожалению, у нас нет ничего, так как ещё не изучено его излучение и непонятно, каким образом можно обезопаситься. Хотя в записях рейха мельком проскакивала теория, что если его периодически смазывать кровью, оно затихает как бы. Но подобный вариант несколько сложен, хотя бы потому, что постоянно иметь при себе свежую кровь просто нереально. Кстати! - Антон Сергеевич открыл чемодан, достал оттуда какой-то прибор с маленьким экранчиком, положил рядом с бляхой, включил. - Смотрите! - спустя несколько секунд показал он цифры на экране. - 0.5 зиверт! Это очень опасно Сёма! Предлагаю убрать её сюда, - указал он на свинцовый футляр.
   - Ну, убери, - равнодушно ответил Семён.
   - Вообще, конечно, пока мы не разобрались до конца со всеми этими излучениями, Восход с Закатом конечно бы в лабораторию отправить. Оборудование нынче другое, чем при советах, да и знаний прибавилось, - изобразив задумчивость на лице, пробормотал Антон Сергеевич, отвернувшись к окошку. - Ребёнка обследуем обязательно, если что, лечение назначим. Вас, Сёма обследуем тоже.
   - А вы кто по национальности? - поинтересовался вдруг Семён.
   - Русские мы! - удивлённо ответил он. - К чему подобные вопросы?
   - Да как-то вы так хитро между делом определили, что и как нужно делать.
   - Я лишь предложил.
   - Предложил, будто украл, - усмехнулся Семён.
   - Что вас смущает?
   - Ничего, проехали. Натанович как-то проговорился, что есть у него записи, на которых описан сюжет бляхи. Думаю это как раз один из тех свитков.
   - Сучёныш... - подал голос Валентин Геннадьевич, лежавший на кровати, с перебинтованной головой. - Мы в пух и прах разбивались, из кожи вон лезли ради науки, а он двойную игру вёл. Тогда ведь он работал ещё и бурную деятельность создавал, а сам тихушничал, сука!
   - Ну, Валентин, не стоит так красноречиво нервничать, - обратился к нему Антон Сергеевич. - Вы лучше силы поберегите, голубчик, завтра домой возвращаемся.
   - Что так быстро?! - вскинул брови Семён. - Даже чаю не попьёте?
   - Ценю ваш сарказм, Сёма, но нельзя оставаться здесь более. Счёт идёт на минуты. По-хорошему конечно бы сейчас уехать, но должны дождаться группу. Без сопровождения не пойдём. Слишком ценен и опасен груз.
   - Всё-таки решили за меня, - вздохнул Семён. - Вот что за люди...
   - Не обижайтесь, Сёма, иного выхода нет ни у вас, ни у нас! Я надеюсь на понимание. Мы взрослые люди и должны отдавать себе отчёт о серьёзности положения. Тем более за девочку вашу подумайте. Её вообще как можно быстрее нужно спрятать, да и обследование медицинское провести.
   - Понимаю, Антон Сергеевич. Не горю особым желанием, а придётся, - усмехнулся Семён. - Только я хотел бы Мишку дождаться.
   - Кто такой, этот ваш Миша? - прищурил глаза Антон Сергеевич.
   - Брат мой старший. Он в германии живёт. Последний раз лет десять назад виделись. Если бы не мать, то, наверное и ещё столько бы не увиделись.
   - Сочувствую, Сёма! Вы не против, если я вызову группу? Пусть покатаются, так сказать помониторят окрестности. А то обидно будет не удержать позиции. Оно ведь ой как обидно будет...
   - Делайте что хотите, - махнул рукой Семён.
   - Даша, будь добра, позвони Серёже, - обратился он к молчаливо сидевшей на стуле у кровати девушке. Та быстро поднялась и вышла из комнаты.
   Семён вдруг задумался над тем, что его сейчас очень грамотно успокоили и по сути уже подчинили себе, заставляя соглашаться с каждым действием. Он это понял, но не было никакого желания противиться, так как не имело особого смысла. Залечь на дно, отдышаться, привести мысли в норму, а там и думать можно...
   - Сёма, пожалейте ребёнка, - перебил его мысли Антон Сергеевич. - Там на печке одеяло лежит и темно как раз, положите девочку туда.
   Юлька сидела на стуле рядом с Семёном, двумя руками ухватившись за его локоть и прильнув к плечу, крепко спала. Он аккуратно высвободился, взял её на руки и отнёс, уложил на печку.
   - Они рядом, - вошла в комнату Даша.
   - Ну и хорошо! - потёр ладони Антон Сергеевич.
   - Обманете, убью! - тихо, но с угрозой посмотрел на него Семён.
   - Да успокойтесь уже, Сёма! Конечно не питаю к вам трепетных чувств, но ваши жизнь и здоровье очень важны для нас! Так что не становитесь сторонником теории заговора.
   - Может кому чаю или кофе сделать? - поинтересовалась Даша.
   - Не мешало бы! Вы как, Сёма?
   - Без меня.
   - Что так? Я видел, что на природе вы так и не притронулись к пище, а уж темно на улице. Не волнуйтесь, яду не подадим, - усмехнулся Антон Сергеевич.
   - Не знаю. Уж который день не хочу есть, - ответил Семён.
   - Ваше право...
   Даша вновь скрылась за дверью. Послышался звон посуды. Через некоторое время она вошла, держа в руках большой поднос с несколькими чашками и тарелкой с нарезанной колбасой, хлебом, отдельно лежали печенья и конфеты. - Пожалуйте к нашему шалашу! - поставила она на стол перед Семёном изыски кухни на скорую руку. Послышалось мычание со стороны кровати. Здоровяк Саша изобразил страдальческое лицо. Его челюсть была зафиксирована повязкой, что открыть рта не получалось. - А ты терпи, Шурик! Завтра поправят тебя профессионально, сейчас есть тебе нельзя, - скомандовала девушка. Саша откинулся на подушку, демонстративно с обидой уставился в потолок.
   - Я, пожалуй, чаю хлебну без никто, с вашего позволения, - кряхтя подошёл к столу, взял чашку и вернулся обратно на кровать Валентин Геннадьевич. Антон Сергеевич уселся на свободный стул. Даша пододвинула еще один и присела напротив Семёна.
   - Ну а тебе сколько лет, девица? - как бы между делом, с легкой тенью равнодушия поинтересовался Семён у девушки.
   - Двадцать пять, - без стеснений и пауз ответила она, отхлёбывая из чашки.
   - Ух ты!
   - Старуха, да?
   - Да ну, какая там старуха, - усмехнулся Семён. - Наука у нас как далеко шагнула! Двадцать пять лет, а уже работа в секретной организации и всё такое. Наверное, не одна докторская диссертация за плечами?!
   - Не смешно! - буркнула Даша, жуя печенье. Она исподлобья часто поглядывала на него недобрым взглядом с явным желанием придушить. Семён это чувствовал, и от этого становилось весело. Вообще она была довольно симпатична и даже красива. Но красота её была какая-то необычная. Она открывалась взору постепенно, будто снимая неторопливо невидимую завесу со своих очертаний, давая возможность каждый раз воспринимать облик иначе, что придавало особую изюминку. Семён давно приметил, что есть несколько типов женской красоты: всеобщая, скрытая, пустая и ещё много подвидов. К всеобщей относились женщины просто красивые. Они были красивы с первого мгновения, пусть сильно или посредственно, но это было явно. Пустая красота виделась в строгих правильных, словно заиндевевших лицах. У таких женщин были идеальные черты лица, придраться было не к чему, но глядя на них, возникало почему-то ощущение жалости. Будто они выторговали себе эту красоту и теперь боялись улыбнуться, чтобы не потерять её. А вот скрытая красота, по мнению Семёна, являлась самой редкой и самой опасной. Она никогда не даёт возможности увидеть себя первой, а словно ожидая какого-то особого момента, исподтишка срывала с себя одну из тысяч масок, являясь взору странными причудливыми хитросплетениями образов, не до конца давая рассмотреть, понять, проникнуться, тут же набрасывала маску обратно и уже в следующий раз, являлась в другом необычном облике. Такая красота была живая, постоянно в движении каком-то вечном, хаотичном, в красивом танце, манящем, дразнящем, но мучительна. Её обязательно хотелось прочувствовать, понять, увидеть до конца, но из-за игривости, непостоянства, склонности к скрытному существованию, сделать этого было практически невозможно. Так было и с Дашей. Поначалу она показалась Семёну обычной девушкой, ничем непримечательной, но при каждом новом взгляде на неё, он отмечал про себя, что образ её живёт, постепенно открывая новые свои черты, меняясь, словно дразня.
   - А вот вы, Семён, чего добились в жизни?! - поинтересовалась Даша, отодвинув от себя чашку, откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.
   - Хм.... Предлагаю перейти на ТЫ, для начала. Уж очень раздражают эти выканья.
   - Договорились, - кивнула девушка. - Так чего ты добился к своим...хм...сколько там тебе?
   - Что есть, все мои, - устало улыбнулся в ответ Семён. - Что считать мерилом?
   - Какую пользу ты принёс обществу? Или может, совершил открытие, которое способно изменить жизнь человека?
   - Честно?
   - Да.
   - Я паразит на теле общества и нет мне прощения! - подмигнул ей Семён. - Но я надеюсь, что такие столпы науки, как вы, снисходительно отнесутся к моей бездарной персоне.
   - Шутишь? Хотя нет, ты искренен. Попытавшись сострить сейчас, прикрывшись словно маской, подтверждаешь, что всё-таки паразит!
   - Вот так! - развёл руками Семён. - Звёзд с неба не хватал, не вышло как у тебя.
   - А что у меня?
   - За какие такие заслуги принимают во всякие спецотделы со школьной скамьи?
   - Я с детства этим занимаюсь, - гордо ответила Даша.
   - Как легко всё оказывается!
   - Дарья, перестань! - встрял Валентин Геннадьевич, неспешно потягивающий чай, сидя на кровати.
   - Папа, не лезь! Ой... - запнулась девушка. Валентин Геннадьевич чертыхнулся, выругался себе под нос. Антон Сергеевич тихонько засмеялся, замычал и Саша.
   - Так вот в чём дело! - воскликнул Семён. - Семейный подряд и всё такое. Ну, у нас в стране это в приоритете, так что не переживай.
   - Вообще-то я здесь не из-за этого! - недовольно буркнула Даша. - Просто мамы у меня нет, а папа все время на работе, и я с ним. Зато знаю побольше некоторых!
   - Да куда уж нам, - устало ответил Семён.
   - Думаю спать пора ложиться. Утром машина приедет. Отдохнуть не помешало бы. День завтра тяжёлый, - подал голос Антон Сергеевич. - Как поступим? Сёма, если хотите, можете тоже на печке устроиться, там места достаточно. Я в соседней комнате лягу.
   - Спать все здесь будете! - сухо скомандовал Семён.
   - Ну что вы такое говорите!? Мы не уместимся здесь.
   - Захотите спать, уместитесь!
   - Но нас слишком много! - негодовал Антон Сергеевич. - Где ляжем?
   - Кровать большая, втроём вполне уместитесь. А это молодое дарование к Юльке пусть полезает, - кивнул Семён на Дашу. - Я спать не хочу, так что буду охранять ваш сон.
   Спорить никто не стал. Семёну было по большей части всё равно, кто и где ляжет, но навязчивые указания со стороны Антона Сергеевича уже начинали раздражать, посему решено было поставить его на место.
   - Дайте кто-нибудь телефон, - попросил Семён.
   - Вам позвонить? - поинтересовался Антон Сергеевич.
   - Нет, любоваться буду! Утром верну.
   - Саша, будьте любезны! - подошёл к кровати Антон Сергеевич. - Тебе все равно никто не звонит.
   Саша молча протянул мобильник. Семён убрал в боковой карман куртки увесистый свинцовый футляр, взял телефон и пошёл в сторону двери.
   - А вы куда, Сёма!?
   - Сон ваш охранять, - устало ответил он. - Мышь проснётся, зовите, на улице буду.
   Прикрыв за собой входную дверь, Семён спустился с крыльца, присел на ступеньку. Спустя пару минут свет в окнах погас. Достав из кармана записную книжку, которую забрал в доме у матери накануне, он бегло пролистал её, нашёл нужный номер, набрал в телефоне, нажал кнопку вызова.
   - Да! - послышался тут же ответ.
   - Миш, это я, Семён!
   - Погоди, Сём, перезвоню... - коротко сказали на том конце провода и сбросили вызов. Спустя секунд десять последовал звонок с незнакомого номера.
   - Слушаю! - ответил Семён.
   - Здарова, Сём! Просто ты на мой домашний номер звонил, а он денег съедает хорошо. Я его пока включённым держал, надеялся, что позвонишь. Ты где?! Я все твои телефоны уже обзвонил, словно сквозь землю провалился!
   - Нормально всё, брат. Ты где? Когда приедешь?
   - В гостинице я. Давай подкатывай быстрее, сто лет не виделись!
   - Да я тебя здесь жду, Миш. Ты когда прилетел?
   - Утром прилетел. Где ждёшь?
   - А почему домой не едешь?
   - Вот собирался, - неуверенно ответил он.
   - Ты в курсе, что мать умерла?
   - Да, Сём, в курсе.
   - Так чего не едешь?
   - Да еду-еду! - послышались нотки раздражения в голосе брата. - Ты где? Приезжай ко мне в гостиницу или скажи где сам, я приеду.
   - Миш, я в деревне.
   - Понял, брат, жди, скоро буду, никуда не уезжай! - попрощался Мишка, послышались короткие гудки.
   Семён растерянно посмотрел на экран телефона. Мишка и раньше не отличался своей эмоциональностью, так что развёрнутых стенаний ожидать от него было глупо. Хотя сейчас Семёну показалось, что он был сильно раздражён, чем-то взволнован, возможно сказывалась усталость с дороги. Про смерть Маринки, он конечно же не знал ничего. Интересно, как отреагирует? Согласится ли забрать Юльку? Её Мишка не видел вообще ни разу в жизни. В последний раз он приезжал, когда Семён вернулся из армии. Тогда Мишка занимался какой-то фармакологией в крупной развивающейся немецкой компании и прилетел в Россию, чтобы попытаться уговорить некоторых видных биологов, химиков переехать в Германию к нему на работу. Семён мало что в этом понимал, да и вникать не особо горел желанием. Из коротких и редких, не чаще одного раза в полгода разговоров по телефону с братом, он знал, что бизнес его довольно успешно развивался. Сам Мишка имел в подчинении целую лабораторию по исследованию и введению в торговый оборот новых лекарств. Показной любовью к родной стране, дому, да и вообще близким людям, брат тоже не особо страдал, видать европейский прагматизм вкупе с расчётливостью и стилем жизни все-таки сказывались на характере. Мишка был женат на какой-то немке, детей у них пока не было, хотя его возраст уже перевалил за сорок и на вопросы матери он всегда отвечал, что успеет, здесь так не принято, нужно сначала карьеру построить. Вот и строил, а годы шли. Хотя по нашим меркам, он жил довольно хорошо. Имел огромный дом, несколько недешёвых автомобилей, но почему-то считал, что этого мало.
   Шум мотора заставил встрепенуться. Семён подошёл к калитке и замер, глядя сквозь щель меж досок. По улице очень медленно катил старенький "жигулёнок", видать кто-то из местных. По заверениям Антона Сергеевича - чужих не пустят. Боковые окна в машине были опущены, лишь виднелись силуэты пассажиров. Автомобиль поравнялся с калиткой, проехал еще метров пять и замер напротив дома. Семён вдруг понял, что как-то тихо ведут себя пассажиры и совсем не играет музыка, что нехарактерно для местных гуляк. Он рванул на себя калитку, с заднего сиденья показалось что-то похожее на небольшую трубу, тут же последовал тихий хлопок, звон разбиваемого стекла в доме, и следом ещё один хлопок. Взвизгнули колёса, водитель резко нажал на педаль газа, поднимая клубы пыли, пробуксовывая на месте. Семён ухватился за ручку двери, но жигулёнок резко дернулся с места, умчавшись по улице. Оглушительный взрыв раздался за спиной, затем сразу второй. Семён бросился в дом.
   Всё было в дыму, занавески на окнах подхватились огнём. Женский визг разрывал барабанные перепонки. Семён бросился в сторону печки. Даша сидела у дальней стены, зажав руками уши, поджав колени и во всё горло кричала. Рядом, ухватившись за неё, сидела Юлька, её трясло словно отбойный молоток, но звуков никаких она не издавала.
   - Целы?! - поинтересовался Семён, залез на печку. - Мышь, ты цела? - Та только мычала, не в состоянии что-либо ответить. Он быстро ощупал её руки, ноги, подхватил и спустил на пол.
   - Где болит!? - крикнул Семён обращаясь к кричащей Дашке. Она не реагировала, продолжая визжать, но вдруг осеклась и стала тихо выть. Семён ощупал и её, в ответ не последовало ни каких недовольств, что говорило о том, что она невредима, тогда Семён влепил ей хорошую пощёчину, девушка тут же замолчала, хаотично заходясь дыханием. Он сдёрнул её с печки на пол, подхватил на руки Юльку и, взяв Дашку за локоть, потащил их на улицу. Пошарив по карманам, нашёл ключи от пикапа, что накануне забрал у Антона Сергеевича, открыл машину, затолкал женщин на заднее сиденье и побежал обратно в дом. Занявшийся огонь хорошо освещал комнату, но было уже слишком дымно, хотя большая часть и уходила сквозь выбитые стёкла на улицу.
   На полу у кровати лежал Антон Сергеевич, ближе к столу, Валентин Геннадьевич. Они оба не подавали никаких признаков жизни, у одного была оторвана рука, у другого будто вспороли живот, вывернув наружу все внутренности. У самой стенки на кровати стонал кто-то. Саша лежал на спине, сильно хрипел, лицо было в крови. Он судорожно хватался руками за постель и лихорадочно вертел головой. Семён с большим трудом взвалил его тушу себе на плечи и потащил из дома. За калиткой мелькнул свет фар и тут же погас. Семён положил тело у крыльца, сам отошёл за угол. Калитка отворилась, во двор вошли двое. У каждого в руке был пистолет. Они медленно, внимательно глядя по сторонам, подошли к крыльцу. Один из них подковырнул стонущего Сашу.
   - Это наш ботаник переросток? - усмехнулся он. - Живой что ли?
   Саша в ответ захрипел, закашлялся, но сказать ничего не мог. Гость передёрнул затвор.
   - Давай быстрее! - скомандовал напарник, пошатнулся вдруг, схватился за шею, из которой что-то торчало, дёрнул, сильный хрип с бульканьем вырвался из горла. Второй замешкался на секунду, соображая, что произошло и тут же, получил сильный удар в голову, рухнув на подкосившихся ногах.
   Семён вытащил лезвие копья из руки дергающегося в конвульсиях на земле, вытер об одежду, завернул обратно в лоскут кожи и сунул за ремень. Подошёл к второму, перевернул на спину, заломил руки.
   - Пусти, сука! - очнулся он вдруг, взвизгнув тонким голосом.
   - Кто вы?
   - Пусти! - зарычал он снова, но уже грубо, с отчаянием.
   Семён поднял пистолет, валявшийся рядом, осмотрел, тот был с глушителем. Приставил ствол к голове нападавшего. - Кто вы?! Времени у тебя секунд десять! Раз, два, три, четыре, пять, шесть...
   - Стой, стой! - закричал тот. - Мы работу свою делаем, парень, успокойся! Всего лишь приказ выполняли, ничего личного!
   - Семь, восемь, девять...
   - Нам поступило указание убрать всех, кто в доме и что-то там забрать!
   - Чьё указание?
   - Начальства.
   - Своих что ли убрать? - не понял Семён.
   - Я не обсуждаю приказы! Отпусти, парень! Я тебя не видел, можешь идти, клянусь, не скажу никому ничего! - тяжело дыша, крепко прижимаемый к земле, стонал он.
   -Что забрать должны были?
   - Железяку какую-то. Больше ничего не знаю, клянусь!
   Семён убрал колено с его спины, выпрямился. Тот резким рывком поднялся на четвереньки, схватил Семёна за ногу, дернул. Тихий хлопок, голова безвольно повисла, тело обмякло.
   - А мог бы жить... - пробормотал Семён, поднимаясь на ноги. - Ты как? - обратился он к Саше, продолжающему лежать у крыльца. Здоровяк слабо дышал, растерянно глядя перед собой в ночное небо. Подняв с трудом его тушу, Семён взвалил её в кузов пикапа. - Ты уж не психуй только, но тебе лежать нужно, а в салоне этого не получится, так что терпи.
   Захлопнув крышку кузова, он открыл ворота, выглянул на улицу. Рядом стоял небольшой кроссовер с заведенным двигателем. Семён вытащил ключи из замка зажигания, швырнул их в огород. Дом начинал гореть. Из соседних дворов выбегали люди. Вернувшись обратно, он прыгнул за руль, завел двигатель, бросил короткий взгляд назад. Дашка с Юлькой сидели, крепко обнявшись, тряслись, как в лихорадке, безумно как-то глядя перед собой. Они пока ещё не совсем наверное понимали, что произошло. У Юльки подобное состояние уже начинало приобретать постоянную форму, а вот Даша наверняка находилась в состоянии сильного шока, что сейчас было на руку.
   Семён тяжело вздохнул и выехал со двора. Он направил автомобиль в сторону реки, намереваясь по лесу, вдоль берега объехать близлежащие окрестности, чтобы ненароком не натолкнуться ни на кого ненужного. Теперь уже было предельно ясно - доверять нельзя никому.
   Достав из кармана мобильник Семён нажал кнопку вызова на последний звонивший номер.
   - Миш, это я, Сёма! Ты ещё не выехал?
   - Такси жду. Вещи собрал, через минуту выезжаю! - ответил тот.
   - Как отъедешь километров двести от МКАДа, позвони, я встречу, в деревню не едь. Всё, Миш, потом объясню. Давай, брат, удачи! - произнёс Семён и сбросил вызов.
   Глава 8.
   - Кто это был? Ты разглядела их? - интересовался Семён у Даши.
   Та немного успокоилась и уже сидела тихо. Иногда её вместе с Юлькой на пару потрясывало, но было уже заметно легче. Юлька сидела спереди, а Дашка позади вместе с Сашей, которого пришлось перетащить в салон, так как ночь стояла довольно прохладная. Он полулежал на заднем сиденье, сколько хватало места. Даша по возможности следила за его состоянием, хотя помощь нужна была и ей. Объехав почти весь район по просёлочным дорогам, они выбрались на трассу и, выехав на оживлённую магистраль, остановились рядом с заправкой и кафе, заехав за деревья, чтобы автомобиль не был заметен с дороги.
   Послышались тихие всхлипы сзади. Семён обернулся. Даша вновь плакала, стараясь делать это тише, по возможности сдерживая себя. Юлька бегло взглянула на неё и отвернулась, уставившись стеклянным взглядом в окно. Ребенок уже или не понимал что происходит, или внутри неё что-то ломалось, возможно, вера в красивую беззаботную и добрую жизнь, в сказку сдобрыми феями, волшебниками, не так давно бывшую вполне реальной.
   Семён вылез из машины. Он не мог терпеть подобных ситуаций, но деваться было некуда и приходилось терпеть.
   Задняя дверь приоткрылась.
   - Семён, нам нужно вернуться! - спокойным, но требовательным тоном произнесла Даша.
   - Зачем? - равнодушно ответил тот, глядя куда-то в темноту, сложив руки на груди.
   - Забрать Антона Сергеевича и отца!
   - Им уже ничем не помочь. Да и вернуться, значит, повторить их участь.
   - Но вдруг они выжили?!
   - Нет...
   - Ты имеешь медицинское образование, чтобы устанавливать подобные факты!? - перешла девушка на крик. - Тебе, по-моему, вообще плевать на всех, кроме себя! Если бы мы остались и попытались им помочь, всё было бы хорошо!
   - Успокойся, - тихо ответил Семён, продолжая смотреть в темноту.
   - Скотина! - вскрикнула Дашка.
   - Как скажешь.
   Хлопнула дверь. Спустя минуту заскрипел стартер. Семён мгновенно среагировав, метнулся к автомобилю. Открыв дверь, он рывком вытащил из-за руля девушку, швырнул её на землю, заглушил двигатель. Подошёл к Даше, приподнял за локоть, заглядывая в глаза.
   - Оторванные ноги, руки, внутренности, размазанные по полу...! Кого ты там хотела спасти?! - сквозь зубы прошипел он. - Извини, что посвящаю в подробности, но сама вынудила, - Семён поднял её с земли и, подталкивая, усадил в машину.
   В кармане куртки раздался звонок телефона.
   - Да! - ответил Семён и умолк на некоторое время, слушая. - Километров через десять будет заправка и кафе с яркой вывеской, других здесь нет, так что не ошибёшься, там ждать буду, - сказал он и отключил вызов.
   Спустя минут пятнадцать на территорию заправки въехал белого цвета мерседес представительского класса. Проехав медленно вдоль комплекса, автомобиль остановился у входа в закусочную. Спереди, со стороны пассажира вылез высокий мужчина в строгом костюме, растерянно стал оглядываться по сторонам, достал из кармана телефон.
   Семён внимательно наблюдал за ним из темноты. Это был Миша. Догадавшись, что он звонит ему, и чтобы не нарушить тишину, Семён подождал пока пойдёт первый вызов, нажал кнопку ответа.
   - Сём, ты где? Может я не на ту заправку заехал? - послышалось в трубке.
   - На ту, брат, на ту.... Что это за странное такси такое?
   - Это не такси. Вернее что-то подобие аренды автомобиля, только с водителем, - ответил Миша.
   - Жди в кафе, сейчас приду! - Семён убрал телефон в карман и подошёл к скучавшей в стрессе троице.
   - Я отойду ненадолго, тихо здесь сидите! Мышь, пойдём со мной! - протянул он руку Юльке. Та резво перескочила через сиденье и выпрыгнула на улицу.
   Взяв ребенка за руку, они направились в сторону кафе.
   - Мы куда? - без интереса спросила Юля.
   - Только не пугайся. Сейчас познакомишься со своим вторым дядей, хорошо?! Это брат мой родной, и брат твоей мамы, просто он жил всегда далеко и ты с ним ни разу так и не встретилась. Мама ведь наверняка рассказывала...
   - Нет, - ответила Юлька.
   - Что? - не понял он.
   - Не рассказывала.
   - Ну, значит сейчас, узнаешь. Он хороший, не бойся. Иногда, правда, как сухарь, но это из-за того, что у него в детстве не было велосипеда, - попытался сострить Семён, хотя понял, что шутка скорее для самого себя.
   - У меня тоже не было.
   - Скоро будет, не переживай. Всё будет! И велосипед, и дом большой и жизнь спокойная, - последнюю фразу Семён пробормотал как-то задумчиво себе под нос, не до конца веря в сказанное.
  
   Отворив дверь придорожного заведения, Семён на мгновение замер, беглым взглядом изучая помещение. Коротко обернулся, медленно шагнул внутрь, держа Юльку за руку.
   Четыре небольших столика, стилизованных под старину пустовали, чему способствовал поздний час. В дальнем углу за пятым столом, лицом к окну сидел средних лет мужчина, уставившись в одну точку перед собой. Его руки прижимали чёрную папку к столу, а пальцы выстукивали нервную дробь по жесткому пластиковому корешку.
   - Привет, брат... - подойдя к одинокому посетителю кафе, сухо поздоровался Семён, запнувшись на последнем слове.
   Миша вздрогнул, резко крутанув головой в его сторону. Его взгляд нервно бегал, словно пытаясь на чем-то задержаться, но постоянно сбивался в сторону, куда-то мимо, - Да, привет, - дрогнув голосом ответил Мишка, отвернувшись снова к окну, словно не желал встречаться взглядом с братом.
   Семён обошел столик и присел на деревянную лавку, спиной к стене, усадив рядом Юльку. Та плотнее придвинулась к нему, и крепко вцепившись в руку, искоса поглядывала на седовласого незнакомца. Миша нервно вздыхал, пытаясь не то улыбнуться, не то сказать что-то, но хоть слово никак не удавалось выдавить и молчание затягивалось.
   Семён смотрел на брата немигающим взглядом, сам не в состоянии что-то сказать, да может и не знал, что нужно говорить. С последней их встречи прошло уже много лет. Мишка сильно изменился, постарел. В какие-то мгновения казалось, будто это и не он вовсе, не брат, чужой человек сейчас сидит перед ним. Семен не чувствовал никаких эмоций, лишь непреодолимую странную тоску. Ему было отчего-то жаль брата, но отчего, понять не мог. Эта жалость и тоска пришли мгновенно, как только он увидел его взгляд. Он множество раз представлял эту встречу и никак не предполагал, что она случится вот так, сухо, чуждо. Друг напротив друга сидели чужие люди, словно и не дети одной матери. С каждым мгновением Семёну всё сильнее казалось, что он не знает этого человека, это не брат, брат был другим. В чём это заключалось, Семён понять не мог, но чётко был уверен, что так и есть.
   - Эх, когда-то и мы такими были, - наконец произнёс Мишка.
   - Что? - не понял Семён, продолжая сверлить его взглядом.
   - Мальцами, помнишь? - с натяжкой улыбнулся Миша, кивая на Юльку. Он попытался прервать эту затянувшуюся паузу, уйти от странного, даже неприятного взгляда младшего брата, сильно напрягавшего.
   - Нет, - почти шёпотом ответил Семён.
   - Да уж... - вздохнул Мишка, - тоже иногда вспоминаю и будто не мы это были.
   - Не, мы, брат, не мы... Нас больше нет, Миш, - вновь прошептал Семён, не совсем понимая, что говорит.
   - Что, прости? - непонимающе посмотрел на него Миша.
   Семён ничего не ответил, продолжая смотреть на брата.
   Память, словно в ускоренной обратной перемотке киноленты, стремительно понеслась вспять. Семён конечно же всё прекрасно помнил, но казалось, что всё было сном, чужим, может красивым, может странным, но сном, или фильмом, который когда-то смотрел, но не его собственной жизнью.
   ... Сереющая дымчатая полоска леса вдалеке, с каждым мигом становилась отчетливее. Два маленьких всадника на расседланных лошадях неслись по лугу, к своей, им одной известной цели. Они радостно что-то кричали, пытаясь соревноваться с ветром, подстегивали лошадей голыми пятками в бока, поочередно обгоняя друг друга. Вскоре лес стал приобретать вполне различимые очертания деревьев, впереди показалась река. Совсем небольшая, но быстрая и довольно глубокая. Резко натянув поводья, лошади встали почти у самого обрыва, копытами врезавшись в дерн, - Сёмка, смотри, как я! - радостно закричал один из них, спрыгивая с лошади. Он на ходу скинул с себя потрепанные штаны и хорошо разогнавшись, прыгнул с обрыва в реку, бомбочкой, с кучей брызг влетев в воду. Сёмка последовал его примеру, но у самой кручи запнулся и кувырком полетел в реку, вскрикнув коротко. Не успев вовремя набрать в грудь воздуха, глоток пришёлся уже в воде. В глазах резко помутнело, страх окутал всё сознание, на миг всё исчезло... яркое солнце пальнуло в глаза, - Семка, Семка! Послышался крик. Пацан завалился на бок, откашливаясь, - Фуф... - облегченно вздохнул второй. - Мишка что было? - испуганно, поинтересовался Сёмка. - Дурак! - Прикрикнул на него тот, - Чуть не утонул. Вот дорастешь до моих лет, тогда и будешь нырять, а пока вон в корыте дома тебе купаться. Больше не возьму с собой, понял!
   - Ну, Миш, ну только мамке не говори, - захныкал Сёмка.
   - Ладно, не ной, - подсел к нему Мишка и положил руку на плечо, - Мы ведь братья, а братья должны защищать друг друга, понимаешь? И отец всегда так говорит.
   - Да, Миш, прости, я так больше не буду, - продолжал хныкать Сёмка.
   - Да успокойся ты уже. Погнали на Чёртово озеро, я кубарь там два дня назад оставлял, глядишь, на жареху домой притащим что....
  
   Воспоминание исчезло так же внезапно, как и появилось. Семён протёр лицо ладонями.
   - Молодые люди, заказывать что-то будете? - послышался недовольный голос из-за барной стойки. Пожилой охранник, сидевший рядом на табурете, поднялся со своего места, пристально уставился на посетителей, сложив руки на груди, будто ожидая какой-то команды.
   - Да, простите, девушка, - поднял руку вверх Миша, чашку кофе пожалуйста! - Сём ты что будешь?
   Семён отрицательно мотнул головой
   - А ты? - обратился Мишка к Юльке.
   Та, до того пристально наблюдавшая за ним, опустила взгляд в пол ничего не ответив.
   - Мышь, не стесняйся, что ты хочешь поесть? - спросил Семён.
   - Попить только, - не поднимая взгляда, безразлично ответила Юлька, - Есть не хочу.
   Спустя пару минут, барменша, по совместительству официантка, принесла заказ, поинтересовалась, не принести ли ещё чего-нибудь и получив отрицательный ответ, быстро удалилась.
   - Ну как твои дела, Сём? Сто лет не виделись, - натянуто улыбнулся Миша.
   - Мать умерла... - тихо ответил Семён, - Маринка умерла... Нет их больше. Поговорить я хотел с тобой, Миш, серьёзно.
   - Без проблем, брат!
   - Это Юлька, - кивнул Семён на ребёнка. - Маринкина. Ну да ты знаешь, не видел просто её ни разу.
   - Знаю, брат.
   - Забери её с собой. Не могу здесь оставить, проблемы у меня серьёзные. Того и гляди за матерью и сестрой вслед отправлюсь.
   - Ты что, Сём! - перебил Мишка. - Какие наши годы!
   - Заберёшь?
   Миша тяжело вздохнул, пригубил кофе из чашки. - Что за проблемы у тебя? - сухо поинтересовался он, уставившись в окно.
   - Не важно, просто забери Юльку, а я уж как-нибудь сам тут. Денег я тебе дам, скопилось немало, а то пропадут зря.
   - Ты что, брат! Не бедствую, о каких деньгах говоришь!?
   - Ясно. Не заберёшь... - задумчиво пробормотал Семён почти шёпотом.
   - Да пойми, Сём, пока не могу. Марго тут недавно ещё третью шавку завела, - раздражённо буркнул Мишка. - Знаешь, такие маленькие противные собачонки, - скривился он в брезгливой гримасе. - Лают без умолку, трясутся, будто минус тридцать температура. Так и хочется иной раз шлёпнуть как мячик, чтоб в стену влипла . Мерзость! А вообще я бы конечно забрал племянницу с радостью, вот только дело одно сделать нужно, надеюсь на твою помощь, Сём, - исподлобья посмотрел Миша. - Понимаешь, тут такое дело.... В общем, лаборатория у меня сейчас, можно сказать личная. Ну, почти. Штат сотрудников расширяется потихоньку. А в самой компании предложили войти в совет директоров, как раз перед отъездом огорошили. Плюс ко всему появился поставщик и обещает поставку редкоземельного минерала под мои разработки. Не много, но хватит, чтобы сделать более эффективным и вывести на новый уровень одно очень дорогое лекарство в онкологии. Если выгорит, там такие деньги, Сём, что в список Форбс даже стыдно будет попасть! И всё это за прошедший месяц только, представляешь, Сём! - Глаза Мишки блестели, словно в каком-то азарте. Во взгляде улавливались нотки одержимости. - Но нужно кое-что для этого сделать. В общем, выручай, брат!
   - Интересно, и что я могу такого сделать, чтобы вся эта каша небесная посыпалась тебе на голову?! - удивился Семён, стараясь придать сказанному шуточную форму, но вышло брезгливо. Он вдруг понял, что ему совершенно неинтересно, о чём сейчас будет просить брат. Семён как можно скорее хотел встать и уйти. Он не чувствовал того родства, что всегда испытывал по отношению к брату. Не понимал, зачем здесь сейчас сидит и больше всего жалел, что несколько минут назад, хотел доверить судьбу племянницы Мишке. Семён где-то в глубине души ощущал, что в его обличии был совершенно уже другой человек, родной души в котором не осталось и жизненные пути их по разным дорогам.
   Мишка откашлялся пару раз, взглядом уперся в столешницу и стал нервно барабанить пальцами по папке, лежавшей перед ним. - Помнишь, у тебя в детстве железяка была? Ну, что-то на копьё похожее? Мне она очень нужна! Ещё бляха какая-то, которая у тебя есть.... - Миша вновь закашлялся, отхлебнул остывшего кофе, открыл папку и достал стопку бумаг. - Ну да ладно, Сём, что там ходить вокруг да около. Здесь документы на пятнадцать гектар земли, а также на дом. Дом такой, как ты всегда мечтал - тёсаный кругляк кедра, три этажа, баня русская, финская, конюшня на десять голов. На территории пруд хороший проточный, на ручье копали. Река метрах в двухстах, берег по документам тоже твой. Гектар пять занимает лес, в основном ёлка. Оформлено всё под вырубку на всякий случай, так что деревья тоже твои. Всё оформлено грамотно, можем к любому юристу обратиться, если есть сомнения. Да я и сам несколько раз перечитывал, всё чисто, никаких косяков. Только пойми меня правильно, Сём, я работаю на очень влиятельных людей, появился шанс войти в "закрытые двери", а такое не валяется на дороге, сам понимаешь. Ты только не подумай, я не о себе пекусь, и деньги голову мне не вскружили, нет, за тебя ведь переживаю. Знаю, каких дел ты тут наворотил, поведали. В случае если сделка состоится, любые претензии в твой адрес, которые имеют место быть в данный момент, снимаются в тот же миг, можно жить и радоваться в полную силу. Ну, ты понимаешь, о чём толкую.... Племянницу заберу без проблем. Так что, Сём, советую поступить правильно. Подумай хорошо, зачем тебе всё это?
   Семён слушал брата и с каждым его словом всё больше убеждался, что не знает этого человека. Не знает, зачем сюда пришёл и зачем слушает незнакомца. На мгновение вдруг стало очень обидно, но это чувство пролетело как бы мимо, лишь чуть коснувшись, сменившись пустым равнодушием.
   - Пойдём, мышь, - поднялся Семён из-за стола, взял Юльку за руку.
   - Сём, ты куда?! - подскочил со своего места Мишка, как-то испуганно глядя на брата. - А как же сделка, ты что, брат!?
   - Мать вот недавно умерла, Маринку убили, - пробормотал Семён, обернувшись уже у самого выхода. - Я на похоронах даже не был, жаль ... А помнишь однажды в детстве, когда на реку гоняли, а я чуть не утонул, прыгнув с обрыва, а ты спас меня?
   - Ну, помню что-то вроде, причем тут это? - Растерянно ответил Миша.
   - А я чётко помню, - чуть улыбнулся Семён. - Знаешь, гордился потом этим очень. А позже всем рассказывал, какой мой брат герой, какой он настоящий, сильный и бесстрашный! Странно как всё в жизни... до сегодняшнего вечера гордился, а теперь почему-то нет, - перестал улыбаться Семён, пустым взглядом уставившись перед собой. - Да и Маринки с матерью нет больше, а ты говоришь - радуйся.... Но это в прошлом всё, Миш, хотя жаль. Прощай, брат...
   - Постой, Сём, ты что мелешь?! Что за чепуху ты несёшь!? - В его голосе послышались нотки раздражительности. - Ты на волосок висишь от смерти, дел тут натворил, а я приехал разгребать их за тебя! - закричал Мишка. - Куда ты собрался сумасшедший!?
   - В прошлое, Миш, в прошлое. Туда, где нас больше нет, - Семён резко развернулся и, дернув Юльку за руку, распахнув входную дверь, вышел из кафе.
   Спустя несколько секунд, следом выбежал Мишка, бросил беглый взгляд на удаляющегося в темноту брата, бросился к автомобилю, на котором приехал.
   - Звони быстрее! - заорал он водителю, прыгая на пассажирское сиденье рядом. Но тот уже держал мобильный телефон у уха, ожидая ответа.
   - Отказался, - коротко произнёс седобородый водитель, когда на том конце провода ответили. Затем он что-то выслушал, отключил вызов и завёл двигатель.
   - Гена, езжайте уже, или будем ждать, пока они уедут?! - крикнул Миша.
   - Без нас разберутся, - буркнул водитель. - А ты что так торопишься, иль не терпится панихиду по ним справить? Не боишься?
   - Хм, чего мне бояться? - усмехнулся Мишка.
   - Ну не знаю, они родня ведь как-никак тебе. Не страшно потом будет? - засмеялся Гена.
   - Что за предрассудки!?
   Водитель ничего не ответил и, хмыкнув недовольно, уставился в окно. В это время из темноты со стороны торца кафе, где начиналась лесополоса, выехал пикап с выключенными фарами. Одновременно на стоянку, сопровождаемые визгом тормозов, влетели два чёрных джипа. Один попытался перегородить дорогу пикапу. Второй остановился чуть поодаль. Передняя пассажирская дверь распахнулась, оттуда выскочил человек с автоматом, тут же последовала длинная очередь.
   Мгновенно среагировав, Семён крутанул руль в сторону, протаранил препятствующий внедорожник по касательной, вылетел на трассу, чуть не столкнувшись с проезжавшей мимо фурой, и вдавил педаль газа в пол.
   - Целы все? - поинтересовался Семён, не отрывая взгляда от дороги, - в ответ послышалось лишь невнятное мычание Саши. Семён посмотрел в зеркало заднего вида. Маринка с Юлькой сидели крепко вцепившись друг в дружку с застывшим ужасом в глазах. Кроме страха, их больше ничего не беспокоило.
   Спустя некоторое время позади замаячил свет фар. У первого попавшегося поворота Семён свернул с трассы на второстепенную дорогу, а затем и вовсе на проселок, ведущий в лес.
   В глазах периодически мутнело, кружилась голова, жжение в левом боку становилось всё сильней. Дорога с каждым метром усложнялась местами разбитая лесовозами, но из-за засушливого лета, была вполне проезжаема. Семён уже плохо соображал и не понимал, где находится. Тряска по колдобинам продолжалась ещё минут двадцать. Дорога уже была сильно заросшей травой и местами путь преграждали поваленные деревья, тогда приходилось их объезжать напролом сквозь кусты, изрядно повреждая кузов автомобиля, но это уже никого не волновало.
   - Сёма, куда мы едем? - дрожащим голосом поинтересовалась Даша.
   - Подальше, - еле слышно прохрипел Семён. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и его сознание затухнет. Боль в простреленном боку уже разлилась по всему телу, отдавая немотой в левую ногу.
   Спустя ещё минут десять остатки дороги и вовсе растворились среди окружающей растительности, а дальнейший путь преградило огромное озеро. Семён заглушил двигатель, открыл дверь и буквально вывалился из салона, уткнувшись лицом в траву. Послышался испуганный женский визг, пространство закружилось перед взором, разум мгновенно погрузился в пустоту.
  
   ***
  
   - Ты проснулся, брат? Я рад! Солнце взошло почти, а мы так и не прошли нужный путь.
   Семён открыл глаза. Перед взором проплывали редкие облака в предрассветном небе. Тело было слегка ватным, но с каждым мгновением оно наполнялось бодростью, будто в него постепенно вливали живительные соки. Семён поднялся на ноги. Он находился на вершине горы. Почти у самого обрыва, спиной к нему стоял человек в светлой потёртой полотняной рубахе, таких же штанах и босыми ногами. Он смотрел вдаль, слегка задрав голову вверх, обратив взгляд на восходящее солнце, только-только поднимавшееся из-за горизонта.
   Семён подошёл и встал рядом. Человек повернул голову. Его губ коснулась едва заметная улыбка. - Ты не можешь быстро идти, я знаю, что слаб пока ещё, - произнёс он и вновь отвернулся.
   Семён узнал его. Это был тот самый одинокий боец, что накануне вышел против смердящей армии в одиночку. В его руках был тот же самый ржавый меч, который он упирал в землю, словно трость. Светлые, больше, цветом похожие на седые, волосы, чуть трепал ветер.
   - А куда мы идём? - спросил Семён.
   - Ты не знаешь разве? - без удивления ответил человек, - Да, не знаешь. Не помнишь ведь. Но ты, брат не думай об этом, вспомнишь обязательно.
   Семён хотел спросить более конкретно, но вдруг понял, что не получит нужного ответа, так как совершенно не мог понять кто он вообще, что здесь делает и зачем. Попытки напрячь память ни к чему не приводили. Везде присутствовала пустота. Не получалось даже вспомнить, что было вчера, не говоря о том, что было вообще. Всё что удавалось вытащить из закоулков памяти, это - смердящая армия, голодная толпа странных людей и боль. Страшная боль, сжигающая тело. Он помнил, как всё его тело буквально пылало пламенем, когда он ступал по зеленому ковру травы. Несколько растерянно Семён осмотрел себя. Кожа была чистая, руки ноги целы. Одежда была такая же, как и на странном незнакомце.
   - Странно, - пробормотал Семён и, заложив руки за спину, уставился на восходящее солнце. К его удивлению, глазам больно не было, даже щуриться не приходилось. Взору ощущался мягкий тёплый свет. Казалось, что он имел некоторое разнообразие и помимо бело-жёлтых тонов, иногда появлялись мимолётные отблески фиолетового, зелёного, красного, синего. Эта гамма разнообразия зарождалась где-то в глубине светила и в какой-то момент устремлялась во все стороны вместе с основным сетом, как бы играя между собой, переплетаясь, создавая калейдоскоп красивых всполохов.
   - Разве? - отвлёк вдруг голос.
   - Что? - не понял Семён.
   - Разве странно? Почему? - повторил одинокий воин, не отводя взгляда от солнца.
   - Да, странно. Вчера... а может и не вчера, не знаю, но тогда, когда помню, было очень больно, плоть превратилась в угли местами, а кое- где и вовсе голые кости остались. Сейчас вот всё нормально.... Я умер, да?
   - Нет, ты выжил, брат, - улыбнулся воин.
   - Но я не помню как жил до этого момента и не знаю что дальше? Какая-то пустота вокруг, это тоже странно.
   - Так вспомни, - ответил воин, закинул меч на плечо, развернулся и неспешно зашагал вниз по склону.
   Семён постоял еще какое-то время в растерянности и поспешил следом. В теле ощущалась необычайная лёгкость. Он понимал, что не знает с чем это сравнить, но был уверен, что раньше всё было иначе, настолько иначе, что не удалось бы сделать и шага, а сейчас он мог идти, бежать и как ему казалось, даже лететь.
   - Скажи, куда мы идём? - спросил Семён, когда догнал воина, - прости, не знаю как звать тебя, назови имя.
   В прошлое, брат. Туда, где нас больше нет. Жизнь идём защитить, - ответил воин. - Называй меня Эон.
   - Чью жизнь?
   - Природы.
   - От кого?
   - От самих себя, - вздохнул Эон и остановился.
   Они стояли на вершине небольшого холма. Внизу простиралась красивая долина устланная ковром пышных трав. Но долина не была бесконечно красива, как хотелось бы Семёну, а ему этого хотелось, что он понимал первоочерёдно. В какой-то момент, красота обрывалась и начиналась выжженная пустыня. Семёну была знакома эта картина, и сердце его больно защемило от обиды, от стыда, который он начал испытывать в этот момент. Он понимал, что в какой-то мере виноват, что так произошло с красивой долиной, но не до конца осознавал, почему.
   Послышался гул множества голосов, лязг метала. Горизонт зашевелился. Темнеющая волна увеличиваясь в размерах, приближалась стремительно. Порывы ветра доносили едкий запах гнили и гари.
   Эон некоторое время стоял с закрытыми глазами, опираясь на свой ржавый меч. Его губы слегка подрагивали в попытке улыбнуться, но сделать это никак не удавалось. Глубоко вдохнув, он открыл глаза и, закинув меч на плечо, уверенным шагом двинулся навстречу приближающейся армии.
   - Стой! - закричал Семён ему вдогонку. - Их слишком много!
   Одинокий воин бегло оглянулся, но ничего не ответив, лишь ускорился.
   Семён бросился следом, не совсем понимая, что будет делать дальше. В душе роились масса противоречий. Он очень переживал, что Эон погибнет, но в то же время, ему было жаль тех, кто шествовал в составе страшной армии.
   Вскоре удалось разглядеть наступавших. Среди бесчисленного множества хорошо вооружённых и экипированных солдат, шествовали и безоружные. Последние были сильно измождены, в оборванных одеждах, с гримасами злобы и боли на обезображенных лицах. Все они что-то кричали, рвали на себе остатки одежды, даже дрались иногда между собой, но шли вперёд. Дойдя до границы, где заканчивалось выжженное пространство, все остановились, не смея двигаться дальше. Воины выхватывали некоторых из толпы безоружных и швыряли за границу пепелища. Тело несчастного тут же вспыхивало ярким пламенем, а на том месте образовывался выгоревший участок. Воины тут же начинали ликовать, хватали следующего и бросали его на зеленеющий ковер колышущихся под солнцем трав. Некоторые бойцы образовывали небольшие стройные группы и по команде срывались стремительно с места, выбегая за границу гари, но сразу же возвращались обратно. Там, куда они смогли зайти, появлялся новый участок дымящейся золы. В отличии от безоружных, воины оставались живы, только одежда сгорала на них и плавилось оружие. Возвратившись в тыл, на их телах постепенно, словно оживая, вырастали новые доспехи и оружие. Всё происходило стремительно. У странной армии была хорошо выверенная тактика и с каждым мгновением, они отвоёвывали себе всё большую территорию.
   Эон бежал изо всех сил, Семён спешил следом. Когда до смердящего войска оставалось не более сотни шагов, противник мгновенно перегруппировался, образовав плотную стену из выстроившихся солдат, выставив вперёд длинные копья. Одинокий воин, не обращая на это никакого внимания, влетел в стройные ряды врага, широкими взмахами своего меча снося головы бойцов. Поначалу пытавшиеся отразить атаку, солдаты стали вдруг спасаться бегством. Как ни старались, но они не могли одолеть этого бойца, выступившего против целой армии в одиночку. Эон с каждым мигом наращивал темп борьбы. Его ржавый зазубренный меч, казавшийся куском бесполезного железа, разрубал противника с легкостью. Никто уже не нападал, армия спасалась бегством. К черту субординацию, команды, главное выжить, остальное неважно.
   Страх и паника царили в округе. Сотни предсмертных стонов больно давили на сознание. Семён стоял на границе выжженной земли, с отчаянием наблюдая за разыгравшейся трагедией. Ему хотелось непременно остановить куражащуюся смерть, но он не мог, не знал как. Он крепко зажмурился, чтобы не видеть всего этого. Руки дрожали, скулы свело до скрежета зубов. Осознание собственного бессилия сводило с ума. Внезапно всё стихло. Семён открыл глаза...
   Кое-где виднелись небольшие всполохи пламени. Одинокий воин не спеша брёл обратно, опираясь на меч, как на трость. Его вид был сильно изможденный. Светлые одежды утратили прежнюю чистоту и стали грязными от крови.
   - Я снова не сумел, - почти шёпотом, огорчённо пробормотал Эон, склонился над клочком земли, где недавно ещё зеленели травы, провёл над ним ладонью, подняв чёрную пыль в воздух, и направился дальше.
   - Постой! - окликнул его Семён. - Но кто они такие? Почему так поступают и зачем всё это?
   - Они - это мы, брат. Только другими стали и цели выбрали иные, - Одинокий воин остановился, поднял голову к небу. Погода становилась пасмурной, тучи стремительно заволакивали солнце.
   - Скажи, Эон, ты говорил, что мы идём туда, где нас больше нет, но как это возможно? И где это место? - Семён присел на землю, поджал ноги, сложив руки на коленях и слегка щурясь от усиливающегося ветра, уставился на раскинувшееся неподалёку пепелище.
   - Лишь одним путём, - Эон присел рядом, - пройдя сквозь смерть, только так можно вернуться. Ну а место это здесь, там, - махнул рукой Эон в даль, - Оно везде, только нет нас в нём, а быть должны обязательно...
   - Хм... не понимаю. Но зачем нам туда?
   - Чтобы жизнь изначальную возродить. Чтобы не допустить хаоса, способного навсегда уничтожить путь к этой жизни. А как ты видишь, всё идёт именно к этому, - кивнул Эон на пепелище.
   - Не понимаю, - отрицательно мотнул головой Семён.
   - Я воин изначальный. Страж последний. И цель моя - уничтожить человека, но возродив его иного, не с нуля, с единицы.
   Семён удивленно посмотрел на Эона.
   - Знаю, брат, ты не помнишь. Не удивляйся. Ты сам поставил меня на стражу и приказал убить жизнь, если она меняться безвозвратно начнёт. Я исполню это обязательно, пусть с сожалением, но верю, ты жизнь ещё прекраснее возродишь, - одинокий воин тоскливо улыбнулся.
   Пространство перед взглядом Семёна вдруг поплыло. Он стал размахивать руками, будто пытаясь за что-то ухватиться. Непонятный болезненный гул в голове усиливался, дышать было тяжело. Семён повалился на землю. Попытки что-то сказать или крикнуть, чтобы позвать на помощь Эона, который сидел спиной, успеха не имели. Вдруг он поднялся, обернулся, посмотрел на корчащегося Семёна и, не пытаясь хоть как-то помочь, вновь отвернулся, уставившись куда-то вдаль.
   Боль становилась уже невыносимой. Казалось, голова сейчас взорвётся. Эон обернулся, некоторые мгновения, молча, продолжал наблюдать. - Я сам приду, брат, - коротко бросил он и, развернувшись, быстро зашагал вдаль.
   Из горла Семёна вырвался сдавленный хрип. Он растерянно смотрел вслед удаляющемуся одинокому воину, не в силах что-либо сделать. Вдруг мимолётная вспышка погрузила сознание в пустоту, наконец, избавив от страданий...
  
   Глава 9.
   Сквозь закрытые веки слабо пробивались блики света, слышен был треск огня, ощущалось тепло. Семён не торопился открывать глаза, пытался сориентироваться, понять хотя бы приблизительно, что происходит и где он, прежде чем выдавать себя пробуждением. Хотя в голове все еще и роился какой-то бред полусонного состояния, он хорошо помнил недавнюю погоню, но не помнил, чем она закончилась.
   Что-то давило на грудь, не давая полноценно вдохнуть. Чьё-то тёплое размеренное дыхание чуть касалось лица. В боку ощущался сильный дискомфорт, будто внутри был кирпич. Почему кирпич, Семен не знал, но был уверен, что ощущения при этом должны быть именно такие. Другой бок что-то подпирало извне и казалось мягким и большим. Семён приоткрыл глаза. Прямо перед взором, было лицо Даши. Она спала, сидя рядом поджав под себя ноги, положив голову Семёну на грудь. Её поза говорила о том, что уснула она внезапно, от сильной усталости. Под боком же приютилась Юлька, свернувшись калачиком. Рядом догорал слабый костер, слегка высвечивая ночную мглу. По ту его сторону, облокотившись о ствол дерева, сидя спал Сашка с перебинтованной головой. Он тяжело дышал, что-то бормотал, веки часто подрагивали.
   Семён попробовал убрать с себя Дашу, чуть приподнял ее голову и попытался выскользнуть. Дашка вздрогнула, открыла глаза, первое мгновение ничего не понимая, затем взвизгнула, заметив бодрствующего Семёна.
   - Тсс... - зажал Семён ей одной рукой рот, а другой обхватил за шею. Даша вырвалась и со всего размаху влепила ему пощечину.
   Семён в недоумении уставился на девушку. Тут же подхватилась Юлька, села, растерянно озираясь по сторонам, затем так же внезапно легла обратно, продолжив безмятежно спать, будто ничего и не было.
   - Ой, прости, пожалуйста! - виновато потупилась Даша. - Я чисто машинально. Хотя нечего меня трогать! - перешла она в оборону.
   - Не важно, - пробормотал Семён, поднялся на ноги и задрал куртку. Ощущение кирпича в боку напомнило снова о себе. Толстый слой бинтов, обмотанный вокруг тела, чуть выше пояса был пропитан кровью.
   - Тебе нельзя вставать, лежи! - подскочила следом Дашка и попыталась усадить его обратно.
   Семён недовольно хмыкнул, ухватил девушку за запястье и легонько оттолкнул, давая понять, что в помощи не нуждается. Затем зацепил пальцем за полоску бинта, рванул и стал разматывать.
   - Ты что делаешь?! - вновь попыталась остановить его девушка. - Псих?! Жить надоело?! У тебя серьёзная рана, да и пуля все еще там, я не смогла вытащить, пока ты был без сознания. Не трогай, не хватало еще заразу занести!
   - Не визжи, мышь разбудишь! - требовательно посмотрел на неё Семён, - Лучше вон тому бедолаге помоги, - кивнул он на мычащего во сне Сашку.
   - С ним-то как-раз всё намного лучше, а ты два дня без сознания был. Ну-ка ляг на место! - недобро сверкнула взглядом Дашка, указывая на лежанку у огня, где одиноко лежала Юлька, свернувшись калачиком.
   Семён наконец размотал бинт до конца, осторожно убрал большой кусок ваты насквозь пропитанный кровью. - А вот и пуля твоя, - протянул Семён Дашке кусочек свинца.
   - Как?! Ты где ее взял?!
   - Да в вате твоей лежала, - усмехнулся он. - Намотала тут не пойми для чего.
   Даша склонилась над раной, внимательно разглядывая её в свете огня, но вместо ожидаемого, её взору предстал лишь узловатый шрам, немного красноватый, а так вполне себе будто давным-давно заживший.
   - Но как...!? - Недоумевала девушка, осторожно трогая пальцами когда-то бывшую рану.
   - Что ж за воин, если с каждой царапины валяться буду, словно младенец нехожий, - произнёс Семён как-то задумчиво и сам удивился сказанному. - Что за бред? - добавил он тут же.
   - Какой воин? - не поняла Дашка.
   - А кто его знает..., - отмахнулся он и присел на импровизированную лежанку.
   - Чертовщина какая-то, - пробормотала Дашка. - Я ведь чётко видела рану, да и бинты в крови все.... Ну не приснилось же? Да и пуля вот! - вертела она в руках маленький кусочек свинца.
   - Сколько мы здесь? - поинтересовался Семён
   - Третьи сутки уже пошли
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"