- Призываю к порядку! К порядку, братья! - надрывая горло, закричал архиепископ Торин Ластерак из предгорного княжества Имаш.
Собравшиеся в малом зале для тайных совещаний священнослужители наивысшего ранга не обратили на потуги собрата, к слову главенствующего на заседании Высшего Собора, никакого внимания.
Этот зал Высшего Собора был расположен в основном храмовом комплексе внутреннего города. Просторное помещение, стены которого украшали вычурные гобелены изображающие святых древности и величественные храмы, имело лишь один вход и маленькое окошко в центре расписанного удивительной красоты фресками купола. Сегодня в помещении было душно - лето принесло с собой палящий зной и здесь, в центре святых земель, это чувствовалось сильнее, чем где бы то ни было.
Более двадцати священнослужителей, привыкших к, если не роскоши, то умеренным удобствам уж точно, совсем безрадостно встретили перспективу провести пол дня в подобной обстановке. В основном люди преклонного возраста, они едва ли не варились заживо в темных сутанах из парчи, украшенных церемониальными накидками на плечи из дорогостоящего красного шарлаха. На столе не было ничего кроме выпеченного утром хлеба и кувшинов с разбавленным водой вином - некоторых архиепископов уже мутило от подобной пищи, они расстегивали вороты, снимали шапочки и тяжелые золотые кресты... Тем не менее, никто не смел высказать даже малейшего неудовольствия: ритуал есть ритуал. Они злились, млели от жары, морщились из-за кисловатого силайского вина, но не смели жаловаться.
Правда, даже если упустить очевидные неудобства, архиепископы уже были раздражены, а условия, в которых проходил Собор лишь распаляли их, заставляя выплескивать скопившиеся недовольство на ближнего своего.
В последние несколько месяцев каждый из Высшего Собора мало спал, много молился и совсем не покидал пределов внутреннего Лира, не говоря уже о благословенном княжестве Силая. Для многих это и вовсе было невыносимо: престарелые, давно позабывшие то время, когда приходилось пропускать через свое тело благословения Всевышнего в таких объемах, архиепископы с трудом справлялись с положенными по сану обязанностями.
Нынешнее паломничество к истокам веры стало самым сложным, со времен последней эпидемии чумы, захлестнувшей колонии на Пряной Земле, а потом и юго-запад святых земель...
Происходи подобное собрание в родном королевстве, республике или княжестве и никто даже не обратил бы на усталость архиепископа внимания, но здесь, да еще во время почти двухмесячной подготовки к летним праздникам...
Нет, подобное без внимания не оставят - ни паства, ни молодые и перспективные епископы, ни братья-архиепископы. Каждый на виду, за каждым пристально наблюдают, нет даже минуты, чтобы расслабиться. И никому не понять, с чего в этом году так сложно архиепископам призывать благословения.
А ведь были еще и оставленные без присмотра государства, короли, на месяцы лишились верных советников в лице глав местных церквей, инквизиторы, епископы, наконец, накапливающиеся изо дня в день заботы и неотложные дела... Все это заставляло вернейших из слуг Всевышнего нервничать, приводило их в дурное расположение духа.
Но хуже всего были планы святейшего отца.
Это было хуже вспыхивающих время от времени ересей, хуже лезущих с северных островов проповедников "Истины", хуже адептов Семи Богов на юге, хуже даже проклятых язычников из-за восточных гор - с ними со всеми можно было справиться, от них можно было защититься...
С одним же хитрым и упертым стариком, за которым стояла вся инквизиция и часть Орденов, совладать было много сложнее. Иоран Нортский не просто подталкивал архиепископов к войне против Проклятого Графства, он навязывал всей церкви эту войну. Используя свой авторитет и влияние, святейший буквально заставил Собор следовать своим приказам!..
Архиепископ княжества Каналак, Ристар Лиорий, с интересом посмотрел на святейшего отца по традиции восседающего по левую руку от главенствующего на Соборе. Как всегда спокойный и невозмутимый, посланник Всевышнего на святых землях молча наблюдал за поглощенными спором братьями. Улыбнувшись в усы, Ристар не смог не отметить, что сейчас это было для Иорана Нортского лучшей тактикой. Пусть архиепископы спорят и бранятся между собой из-за мелочей, лишь бы не объединялись вокруг единой идеи, первопричины всего происходящего, а меньше чем через час очередное заседание Собора подойдет к концу и главный вопрос так и останется нерешенным...
Они спорят уже пол дня, осталось совсем немного.
Вот только такой вариант развития событий Ристара не устраивал. Медленно поднявшись со своего места, он несколько раз ударил по столу ладонью, привлекая внимание братьев. Священнослужители волей-неволей затихли, повернувшись ко второму по влиянию человеку в зале и, возможно, во всей единой церкви. Взгляды скрестились на высоком, жилистом рыжеволосом мужчине с реденькой бородкой и пышными усами. Ристар был одним из самых молодых архиепископов святых земель - ему едва исполнилось сорок три. Архиепископ являлся представителем так называемой "прогрессивной ветви" и главное каналакцем, жителем княжества, в языке которого слова "священник" и "воин" отличались лишь окончаниями...
Дождавшись, когда в зале наступит тишина, Ристар бросил снисходительный взгляд на помрачневшего архиепископа княжества Имаш и заговорил:
- Благодарю вас за внимание. Сегодня, как впрочем, и на прошлом Соборе, мы не смогли придти к единому решению, не смогли дать ответ на простой вопрос - что мы делаем?..
- Лучше дать ответ на вопрос, что валасианцы делают в храме святого Гаирала, если я лично передал его для служб своим епископам на неделю! - раздраженно выкрикнул архиепископ королевства Олас. Упитанный, с широким простоватым лицом и маленькими поросячьими глазками, Жасалир Рамираса то и дело вытирал выступивший на обритой макушке пот, снимая, а потом снова надевая парчовую шапочку, и бросал взбешенные взгляды на архиепископа Валасии.
- Они проводили службу, получив разрешение лично от меня, - поджав губы, ответил валасианец. - И раз уж зашла об этом речь - не мои священники учинили драку в вышеназванном храме...
- Конечно, это были мои священники, не твои! Они только по мордам получали, за то, что влезли в чужое время для службы! - с нескрываемой гордостью, отмахнулся оласианин. - Будут впредь уважительней относиться к оласцам!
- Что?! Да ты...
Ристар мрачно покачал головой - вот, пожалуйста, наглядный пример. Если бы не Иоран с его затеей, в Лир не прибыло бы столько священников со всех святых земель, а это значит - никаких споров из-за благословений, служб и ритуалов. Не особенно ладящие друг с другом архиепископы появились бы в городе на месяц позже, Собор как обычно собрался бы лишь несколько раз... Все могло быть как всегда. Вот только понять этого никто из святых отцов не желает - собери их с приближенными в одном городе и только дел, что выяснять, кто кому и как насолил...
Тяжело вздохнув, рыжебородый архиепископ несколько раз ударил кулаком по столу, вновь привлекая к себе внимание. Бросив взгляд на святейшего отца, он мысленно отдал ему должное - столько лет управляться с этим стадом это просто подвиг.
- Пусть я не являюсь главенствующим на этом Соборе, но все же прошу выслушать меня до конца, - с нажимом произнес Ристар. - Давайте на несколько минут забудем о наших мелких дрязгах и разногласиях, отстранимся от них и здраво взглянем на ситуацию.
Когда священнослужители, наконец, унялись, пусть и не прекращая бросать друг на друга мрачные взгляды, главенствующий неохотно кивнул, предлагая Ристару продолжить.
- Братья, некоторые из нас пребывают в благословенном Лире вот уже больше двух месяцев, - поправил рукава порядком затасканной каждодневной сутаны, под которой был лишь дублет из стеганой кожи архиепископ. - Часто ли такое случалось, что мы, архиепископы, прибывали в святой город за два месяца до летнего празднования? Часто ли вы покидали свою паству, свои княжества, королевства и республики больше чем на несколько недель?
- Это особый случай и ты сам это прекрасно знаешь, Ристар из Каналака. - хрипло отозвался преклонного возраста хмурый архиепископ вольной республики Тарр.
Ристар только хмыкнул про себя - кто бы сомневался, почтенный Арил Сагра все так же верен святейшему отцу и поддержит любое его начинание. Священник старой закалки, каким-то чудом переживший распад Южной Империи шестьдесят лет назад и все еще крепко удерживающий в своих руках бывшую столичную церковь, а значит и всю республику. Подобные люди не изменяют своим принципам и без сомнения, достойны восхищения, но их время уходит - уже нельзя просто слепо следовать за святейшим.
- Вот именно, - промедлив несколько секунд, кивнул Ристар. - Особый случай. Этот особый случай - вот то, что нам нужно обсудить. Не порядок служб в храмах, не размещение священников и эпископов, не очередность ритуалов во внутреннем городе и не что-либо другое, на первый взгляд не менее важное. Нам нужно понять, зачем мы все это делаем и правильно ли мы поступаем.
- Мы уже приняли решение, - кисло ответил архиепископ объединения городов-царств севера - Закар Миста, невысокий, худосочный человечек с кустистыми бровями и чисто выбритым подбородком.
- Нет-нет, - покачал головой Ристар. - Решение принял за нас святейший, не правда ли, отче?
В зале поднялся гул - многие архиепископы принялись перешептываться, оценивая более чем смелый выпад Ристара. Едва ли не прямо обвинить святейшего в давлении на Высший Собор... Рискованный шаг и сложно даже предугадать его последствия. Ясно одно - уже сейчас нужно определиться, на чьей ты стороне.
- Да как ты смеешь... - начал было архиепископ королевства Нистия.
- Спокойно, брат Аларик, - прервал его святейший, не сводя взгляда небесно-голубых глаз с Ристара. Его тихий голос заставил остальных архиепископов замолчать, обратившись в слух. - Пусть брат Ристар закончит свою речь.
- Благодарю вас, святейший, - склонил голову рыжий архиепископ. Пригладив бороду, он неспешно продолжил: - Высший Собор существует уже больше тысячи лет. Многие века мы были гарантом спокойствия святых земель, неусыпно следили за вверенными нам самим Всевышним государствами. В конце-концов, мы избираем из своих рядов святейшего отца - достойнейшего из всех священников, помазанного волею Всевышнего. Собор присматривает за землями, отец олицетворяет могущество Его и исполняет волю Его - это фундамент, объединяющий власть Божью и мирскую. Принимая решения, которые могут повлиять на судьбу всех святых земель, святейший всегда советовался с Собором и только потом изрекал свою волю народу...
- К чему это все, Ристар? - устало подперев подбородок ладонями, спросил архиепископ республики Сания. - Мы знаем, зачем существует Собор, знаем свои обязанности и знаем обязанности Святейшего. Если есть что сказать - говори прямо.
- Я веду к тому, что нам уже стоит задуматься - а не преступили ли мы через фундаментальные устои церкви, в тот момент, когда молча приняли единоличное решение святейшего? Нас поставили перед фактом, Высший Собор просто-напросто обошли, не посчитав нужным узнать наше мнение.
- Если ты про предстоящее... мероприятие, то...
- Нет. Хватит называть это "мероприятием", это война, которую святейший развязывает с нашей помощью, война в которую будут втянуты все святые земли! - гаркнул Ристар, сжав кулаки. - Священники из орденов и инквизиторы, что всячески поддерживают эту затею, не понимают, с чем связываются. Они не в силах в полной мере почувствовать то, что скрывается в Проклятом Графстве. Я говорил вам это два месяца назад и скажу сейчас - тот, кто сунется в западные леса, разбудит настоящую бурю, способную поглотить все святые земли. Здесь, где стоят храмы Всевышнего, а воздух наполнен ароматами благовоний, благословения сильны благодаря Его присутствию, но стоит ступить за границы Графства, и мы окажемся в одиночестве, обладая лишь силами собственных душ...
- Мой слух подводит меня или это вправду малодушие говорит устами каналакианца? - уставившись куда-то в сторону бельмами слепых глаз, проскрипел старый архиепископ Малок Сварс из княжества Калайя. - Нет-нет, не подумай, Ристар, я не пытаюсь посрамить тебя перед Собором, лишь спрашиваю себя, что заставляет моего брата вести подобные речи - страх или же некий скрытый от нас расчет...
- Лишь разум, брат. Скажу прямо - мне известно, что такое война. Каналак воюет испокон веков, сыновья предгорных лугов уже давно превратились в сыновей гор и орошенной кровью неверных стали. Я знаю, о чем говорю и вот мое слово - мы способны защитить святые земли от колдовства, но начав открытую войну против Проклятой Страны мы откроем Запретный Ларец, яд которого изувечит не только Церковь, но и мирской народ, нашу паству!
- Стоит ли святой церкви дрожать от одного вида нечестивой, смрадной погани, обосновавшейся на западе? - нахмурился архиепископ республики Савания. - Воистину, страх говорит твоими устами, Ристар. Инквизиция ныне невероятно сильна и предана престолу Лира, а наши священники достаточно долго боролись с колдунами, чтобы поднатореть в их истреблении - не знак ли это свыше?..
- Знак для чего? - стиснув зубы, процедил каналакианец. - Для начала бойни? Хорошо если половина брошенных инквизиторов вернется из западных лесов, а о священниках я и говорить не буду! Что же случится, если колдуны смогут ударить в ответ, ведь такое уже было - вы все помните как тогда...
- Твое княжество на северо-востоке земель, у побережья Северного Моря. Тебе ли боятся этой бури? Если не хочешь участвовать в святой войне - забирай своих каналакиан и убирайся, - презрительно фыркнув, предложил обрюзглый архиепископ Хаутфалька, махнув в сторону Ристара унизанной золотыми перстнями рукой.
- Сейчас в тебе говорит гордыня, брат, - бросив мрачный взгляд на собрата, отозвался архиепископ северных городов-царств. - Каналакиане и правда веками оберегают перевалы восточных гор и северное побережье от язычников, сражаясь плечом к плечу с воинами княжеской армии... Стоит признать, что среди нас всех нет человека более сведущего в военном деле, нежели Ристар. Каналакиане же искусны как с мечом так и с Даром Всевышнего, они не допускают в Святые Земли горцев с их бокорами... А что делают священники и инквизиторы Хаутфалька? Вылавливают заклинателей и разводят костры на площадях? Бегают за неверными дикарями на Пряной Земле? Думаешь, этого хватит, чтобы остановить всю темную мощь западных лесов?
- Я думаю, что не тебе...
- Дело не в том, где находиться мое княжество, и как хороши мои священники, - печально вздохнув, покачал головой Ристар. - Вы не слушаете меня, братья. Мы не готовы к этой войне. Разведка князя благословенного Всевышним Каналака доносит о суете в селениях горцев, дозорные корабли уже несколько раз натыкались на ладьи язычников в опасной близости от наших вод... И это только на северо-востоке.
- Красный халифат в этом году ведет себя слишком активно, - поежившись, подтвердил архиепископ самого южного горного княжества Парса, граничащего с материковыми землями халифатов. - Не проходит и месяца, чтобы через горы не пытались пробиться небольшие группы адептов Семи Богов.
- Корабли Халифатов все чаще появляются у южных островов архипелага Всех Святых. Только вот адептов Семи Богов с ними нет, ведь остальные халифаты предпочитают просто вырезать наш народ, - подтвердил смуглокожий и совершенно седой архиепископ республики Марисалла, почти полностью контролирующей южный архипелаг.
- На острове святого Нисака опять появились адепты "Истины", - поморщившись, внес свою лепту бледнокожий и сухопарый архиепископ местного города-царства. - Совсем обнаглели, собаки [цензура] - лезут со всех щелей, инквизиторов на них не хватает...
Ристар облегченно вздохнул. Наконец-то до них дошло! Два долгих месяца, на каждом Соборе он ждал момента, когда можно будет достучаться до братьев, но больше тянуть нельзя. Слишком далеко все зашло и теперь не выйдет просто остановить святейшего, заигравшегося разжигая войну с колдунами. Необходимо использовать эту возможность до конца. Иоран умен и хитер, но кресло наместника Всевышнего на святых землях уже шатается под ним.
- Видите? Мы не готовы к войне и, со всем уважением, святейший знает об этом, - снова заговорил Ристар, чувствуя как с каждым словом захватывает внимание архиепископов. - Знает, но все равно обрекает все святые земли на новое Столетие Очищения. Хаутфальк, Альгарик, Нускальв, Рульсари, Лисания - вы думаете, война с колдунами затронет только их? Прислушайтесь, прочувствуйте силу идущую с запада и подумайте еще раз - сколь сильно война с ней ослабит Церковь? И кто защитит ваши страны, когда с юга придут корабли халифатов? Кто защит их, когда с севера хлынут проповедники "Истины" или с гор скатиться лавина горцев?
Архиепископы не сводили с Ристара глаз. Некоторые при этом следили за сохраняющим спокойствие святейшим отцом все еще колеблясь - чью же сторону принять?..
Вдохнув поглубже, рыжеволосый архиепископ ответил:
- Уж точно не вы, не ваши лучшие инквизиторы, епископы и священники - все они будут воевать на западе! Воевать против колдунов в войне, которую начали с вашего молчаливого согласия!
- Что ты предлагаешь, Ристар? - посмотрев из-под своих кустистых бровей, прямо спросил архиепископ Закар.
- Копить силы. Собирать войска и готовить солдат, но, прежде всего, дабы избежать даже малейшего шанса начала войны... Нам стоит подумать о смещении Иорана Нортского с места святейшего отца благословенного города Лира и всех святых земель, - будто бросив на стол игральные кости Судьбы, отчеканил каналакианец.
Часть архиепископов сорвалась с мест, возмущенно обвиняя Ристара в предательстве и суля ему Божью кару, но таких было слишком мало. Многие просто устали от одних только приготовлений к войне или откровенно боялись ее, другие недолюбливали святейшего, третьи предпочитали идти за большинством - так или иначе, все уже было решено.
- Тихо! Тихо, братья! - закричал седоволосый Торин из Имаша. Надрывая глотку, архиепископ не прекращал бросать взбешенные взгляды в сторону Ристра.
- Давай уточним, ты предлагаешь проголосовать о недоверии к святейшему отцу?! - перекрикивая остальных, уточнил Самисал Кайо, смуглокожий и темноволосый представитель южной республики Мариссал.
- Именно так, - кивнул Ристар, не обращая на шум никакого внимания. - Думаю, тянуть дальше нельзя: с каждым днем мы все больше ослабляем святые земли, собирая здесь лучшие силы церкви. У нас достаточно врагов даже без Проклятого Графства. На севере, востоке и юге - они все рано или поздно почувствуют слабину и ударят. Необходимо вернуть священников в их земли и сместить Иорана Нортского пока еще не поздно.
- Так или иначе, сделать это не удастся - Собор сейчас не в полном составе! - не без удовольствия заметил престарелый Арил Сагра. - Я не вижу наших братьев из Альгарика и Нускальва, а без них голосование не будет иметь силы. Надеюсь, все это понимают?!
- В особых случаях, голосование может быть проведено неполным составом Высшего Собора, если на нем присутствует более двух третей князей церкви имени Всевышнего и так дальше, - едва заметно улыбнувшись, по памяти прочитал архиепископ Сании. - Благодаря стараниям святейшего, нас определенно больше, нежели требуется. Не вижу препятствий для проведения голосован...
- Препятствий?! Нет никаких причин для голосования о недоверии к святейшему! - возмущенно воскликнул упитанный архиепископ Оласа. Разволновавшись, он даже выронил свой платок и теперь вытирал лысину рукавом темной сутаны.
- Ты, кажется, не слушал брата Ристара, - снисходительно хмыкнул валасианец, наконец получив возможность отыграться за позорную потасовку в городском храме. - Причин более чем достаточно, это бесспорно. Война, в которую нас всех хотят ввязать - вот тебе очень даже весомая причина и особый случай одновременно.
Скрипнув зубами, почтенный Арил Сагра бросил отчаянный взгляд в сторону Торина, главенствующего на Соборе. Имашец тут же засуетился, вскочив с места.
- Сегодняшний Собор подошел к концу! Голосование о недоверии к святейшему, если такое будет иметь место, переноситься на следующий Собор! - хрипло выкрикнул архиепископ. - Все могут быть свободны и да хранит нас Всевышний!
Ристар разочарованно покачал головой - отчаянный ход, но братьям, не смотря ни на что отчаянно поддерживающим святейшего больше некуда отступать. Почтенный Арил Сагра, Торис из княжества Имаш, Жаликар из королевства Олас, Лисарий из соседней Нистии... Слишком мало. Они загнаны в угол и недельная отсрочка никак не спасет положение - все уже случилось, им осталось принять это как должное. Переубедить за это время двоих-троих еще возможно, но переубедить десятерых архиепископов? Нет, это невозможно, не стоит и надеяться...
- Если вы, братья, не возражаете, я хотел бы высказаться.
Архиепископы, уже поднимающиеся со своих мест, медленно уселись обратно. Тихий голос святейшего был создан, чтобы отдавать приказы. Возможно, если бы Иорана не призвал к служению Всевышний (хотя представить подобное было очень и очень сложно), он непременно нашел себя в роли правителя или полководца.
- Ваше слово, отче, - последним уселся на свое место Ристар.
Выпрямившись, святейший отец с улюбкой облегчения осмотрел собравшихся архиепископов. Ристару вдруг почувствовал некое изменение в святейшем: казалось, что тот уже многие месяцы нес на себе некое тяжкое бремя, нечто тяготившее его душу, но сейчас Иоран готов освободиться.
Благодаря мне, - неуютно заерзав в кресле, вдруг подумал рыжебородый архиепископ, и мысль эта показалась ему одновременно горькой и нелепой. Такого ведь не могло быть - он просто не мог просчитать все наперед...
- Я понимаю ваше возмущение - оно оправдано. Мне не стоило принимать какие-либо важные решения, не посоветовавшись с Собором, но у меня не было выбора, - степенно начал Иоран. - Уже очень скоро настанет переломный момент в истории церкви и всех святых земель, и я не мог рисковать, посвящая кого бы то ни было во все подробности. Слишком высоки ставки, слишком велик соблазн воспользоваться ситуацией в корыстных целях! У меня не было другого выхода, кроме как использовать вас вслепую - в чем я искренне раскаиваюсь - но сейчас... Сейчас пришло время объяснить вам, братья, что готовит нам будущее.
Ристар лишь покачал головой - старик умел заинтриговать паству. Даже рыжеволосому архиепископу стало интересно, какое оправдание для своих действий отыщет святейший. Что сможет оправдать его действия, перед более чем двумя десятками уставших и мрачно настроенных священников, которые вдруг поняли, как ловко их использовали вот уже несколько месяцев?..
Поймав заинтересованный взгляд Ристра, святейший мягко улыбнулся ему, будто похвалив прилежного ученика за хорошо исполненную работу. Каналакианцу это совсем не понравилось - он лишь еще сильнее нахмурился и настороженно следил за каждым словом Иорана.
- Я не буду говорить о речи брата Ристара - ведь он, по сути, прав, пусть и не видит всю картину целиком - а начну издалека. Расскажу вам то, что вы и так знаете, но не желаете замечать, - выдержав короткую паузу, продолжил Иоран. - Вера во Всевышнего тускнеет из года в год, и мы не можем ничего с этим поделать. Постулаты теряют силу, превращаются из законов Всевышнего в рекомендации, советы... Все, что у нас осталось - заповеди, да и они больше не воспринимаются как Божьи откровения. Храмы посещают по привычке, а не по зову сердца, люди больше не понимают сути молитв, для них это только слова, которые нужно повторять время от времени. Людям просто незачем верить во Всевышнего искренне. Люди боятся инквизиции больше, чем кары Всевышнего. Вдумайтесь в это, братья, люди боятся таких же людей, больше чем Бога!..
Тяжело вздохнув, святейший продолжил:
- Церковь превратилась в еще одну стражу, мы стережем людей от них самих, от всего темного и гадкого, что рождается в их душах. Мы заставляем их загонять эту тьму глубоко внутрь, прятать ее от окружающих, но и только. Церковь больше не способна очищать души своих верующих, наполняя их светом. Люди делают вид, что верят во Всевышнего, а мы старательно делаем вид, будто указываем им путь к Нему... Вы знаете так же хорошо, как и я - когда человеческая вера гаснет, благословения Всевышнего слабеют. Загляните себе в душу, вы сильнейшие из священнослужителей, князья церкви святых земель, и ответьте - как много силы утекло из ваших душ за последние годы?
Архиепископы заерзали в своих креслах, многие пытались не смотреть в глаза святейшему - они знали ответ, но не хотели его слышать.
- Много, - мрачно, не поднимая глаз, ответил сухопарый старик из северных городов-царств. - Слишком много.
- Достаточно чтобы дрожать от страха в ожидании следующего года, следующей волны из Красного Халифата или чумы покрывающей землю трупами, - неохотно отозвался седобородый и жилистый архиепископ горного княжества Фарик - Атри Сагорк. - Время как вода вымывает из людских душ веру, а из нас силу.
- Да. Слишком много. Мы все с каждым годом слабеем. Мы, сильнейшие из слуг Всевышнего! - в сердцах воскликнул святейший. - А что тогда с остальными священниками? Что с чтецами, экзорцистами, аколитами и прочими? В конце-концов, насколько силен сейчас рядовой экзекуций, насколько силен инквизитор и епископ?
- Не сравнить с прежней силой, - вздохнув, ответил архиепископ Сании.
Присутствующие угрюмо закивали, соглашаясь со словами санийца.
- Церковники вырождаются, - жестко подытожил Иоран. - Не только потому, что благословения Всевышнего утекают из святых земель как вода через сито. Нас слишком много - в неразумной попытке побороть колдовство и ереси, мы принимаем в свои ряды каждого одаренного ребенка. Аколиты обучают их, делятся с ними знаниями и собственной силой, но они не способны дать больше, чем имеют. Правильно развить дар, не дав ему воплотиться в злокозненное проклятие колдовства - это только отчаянный шаг в борьбе с самой Бездной. Нельзя делить силу вечно, ведь в конце мы получаем лишь одаренных, но слабых, невыразимо слабых служителей церкви, которые неспособны даже познать всего могущества благословения.
Замолчав, Иоран склонил голову, дав священнослужителям несколько минут, чтобы обдумать сказанное и, наконец, взглянуть правде в глаза, как это сделал он сам много лет назад. Ристар вдруг почувствовал, что настроение членов Собора меняется, но сделать ничего не мог - его будто пригвоздили к креслу тяжелые слова святейшего, и каналакианец был способен только мрачно слушать голос Иорана Нортского.
- Продолжайте, отче, - словно очнувшись от неких чар, хрипло предложил Торис из Имаша. - Мы слушаем.
- Церковь слабеет, слабеет с каждым годом и скоро наступит время, когда мы больше не сможем сдерживать слуг Бездны, ереси идущие из-за Кромки и адептов несущих силу языческих богов, - явно довольный произведенным эффектом, заговорил святейший. - Святые земли останутся один на один с колдунами, бокорами, чернокнижниками - без защиты благословений Всевышнего, без шансов противостоять им на равных. Стоит только задуматься, и вы поймете это...
- И поэтому мы начинаем войну? - прикрыв лицо ладонью, с горечью уточнил Ристар, который наконец понял к чему ведет святейший. - Потому, что если этого не сделать сейчас - нас разорвут в клочья завтра? Потому, что эта война поможет нам встряхнуть святые земли, вынудить людей поверить искренне? Другими словами, ты хочешь отправить наших братьев на смерть сегодня, чтобы церковь могла возродиться из их крови, вознесенная молитвами запуганных мирян?.. Так почему вы просто не объяснили это Собору, святейший? Почему не постарались донести до нас эту простую истину? Кажется, сейчас у вас вышло неплохо!
- Не только, брат Ристар, - покачал головой Иоран. - Ты прав, если не начать бороться сейчас, то потом уже будет поздно. Ты так же прав в том, что война принесет святым землям не только смерть, но и возрождение! Возрождение духовности! Где будут люди искать защиту от колдовства? Кто развеет проклятия и защитит их благословениями? Церковь! И они уверуют, о да, видит Всевышний, они уверуют искренне!
- Не только? Есть что-то еще?..
Рыжему архиепископу хотелось сорваться с места и высказать Иорану все, что он думает о его затее, хотелось заставить каждого из собратьев понять что есть настоящая война и чем она грозит, но... Но у него не было слов. Казалось, святейший впитал в себя все его красноречие, все до капли, оставив каналакианца уставшим и разбитым в предчувствии чего-то грандиозного, столь же грандиозного, как и ужасного.
Дурное предчувствие, не больше. - пытался внушить себе архиепископ.
Святейший отец окинул взглядом всех собравшихся.
- О да, есть еще кое-что, о чем я упомянул в самом начале, - медленно промолвил Иоран, поправив очки. - Переломный момент, который готовит нам будущее. Даже само знание о нем изменит все святые земли, весь мир! Уделите мне несколько минут своего драгоценного времени, и я расскажу вам одно древнее предание о Пророке, святом городе и времени задолго до Великого Раскола...
Капитис церкви Всевышнего, Адриан Горт
Едва только двери в зал проведения Высшего Собора распахнулись, ожидающие решения архиепископов клирики тут же поднялись со своих мест. Просторный коридор, в конце которого располагался зал, был заполнен в основном высшими служителями церковных орденов, священниками каналакианцами, да инквизиторами во главе с самим Адрианом Гортом.
Как всегда спокойный и сосредоточенный, именно он взял на себя обязанность снять печати с дверей зала, когда услышал оговоренный стук с той стороны. Отступив в сторону, инквизитор пристально наблюдал за выходящими наружу архиепископами. Хмурые и недовольные до начала заседания, теперь они не могли скрыть удивления и растерянности. Казалось, многие все еще были под впечатлением от произошедшего на Соборе, другие...
Другие скрывали за мрачными масками кривые улыбки и алчные взгляды.
Нервно теребя костяные четки, пряча в рукавах каждодневных сутан из темной парчи дрожащие руки и отводя глаза, не желая встречаться взглядом с главным инквизитором всех святых земель, князья церкви поспешно удалялись по своим делам в сопровождении немногочисленных прислужников, ожидающих дальше по коридору. С особым интересом Адриан наблюдал за святым отцом Ристаром, архиепископом княжества Каналак, покидающим зал Собора одним из последних. Старый знакомый, оставивший в свое время стезю инквизитора ради влияния темно-фиолетовой сутаны не мог не привлекать внимание...
Остановившись напротив Адриана, рыжеволосый мужчина криво улыбнулся и едва-едва склонил голову.
- Отдаю должное твоему рвению, брат, - сухо заметил Ристар на языке святого княжества Силая. - Ты хотел войны, и ты получишь войну. Только смотри не пожалей об этом своем желании, видит Всевышний - слишком уж сложная игра для одного самоотверженного инквизитора.
Не дожидаясь ответа, архиепископ развернулся и широким шагом направился прочь от зала в сопровождении каналакианцев. Адриан же лишь бросил рассеянный взгляд вслед поспешно удаляющимся северянам, рясы и сутаны которых вздымали с каменного пола сверкающую в солнечных лучах пыль. Глаза инквизитора горели внутренним огнем: оставаясь внешне совершенно спокойным, в душе он ликовал. Ристар выразился совершенно точно, ошибки быть не может.
- Да благословит тебя Всевышний, сын мой, - вернул инквизитора к реальности голос святейшего отца, покидающего зал Собора последним. - Отпусти своих братьев, мне нужно поговорить с тобой наедине.
- Приветствую, ваше преосвященство, - склонил голову Адриан и, повернувшись к собравшимся за спиной инквизиторам, кивнул. Братья поняли его без лишних слов и, учтиво попрощавшись со святейшим, поспешно удалились.
У зала Собора остались лишь Иоран, Адриан и несколько монахов из Алого ордена, подчиняющегося лично святейшему отцу. Мрачные и молчаливые, закутанные в положенные им по статусу темно-коричневые сутаны, с одетыми поверх алыми туниками - представители этого церковного ордена вызывали у Адриана некое смутное недоверие и неприязнь. Привыкший читать людей, словно открытые книги, главный инквизитор не мог не заметить особенности бушующей в телах монахов силы благословений, редкой и более чем необычной. А что самое странное - ему все время казалось, будто "личная гвардия" святейшего хранит некую тайну, о которой не знает даже вездесущая инквизиция святых земель. И это порядком раздражало Адриана, в некотором роде задевая его профессиональную гордость.
- Пройдемся, сын мой, - предложил святейший, когда последние из инквизиторов исчезли в конце коридора.
Главный инквизитор скосил глаза на монахов, а затем вопросительно посмотрел на Иорана. Ему не хотелось делиться своими тайнами в присутствии Алых.
- Они пройдутся с нами, Адриан, - ответил святейший, шагнув вперед.
- Как вам будет угодно, отче, - кивнул инквизитор, поравнявшись с Иораном. Закрыв двери зала Собора и скрепив замок печатями, монахи поспешили следом. - Я так понимаю, вам все же удалось убедить Собор.
- Именно так. На некоторое время они успокоятся, и будут действовать так, как велит им рассудок, а не малодушие. Мне совершенно точно не удалось убедить всех архиепископов, но этого и не требуется - большинство останется с нами.
- Как вам это удалось, отче?
- Немного истории, немного преданий, крупица здравого смысла и целый океан надежд, - улыбнулся святейший, поправив очки. - Так или иначе, причины, по которым Собор не отрекся от меня, не отрекся от нас всех, не столь важны и останутся за дверями зала. Я хотел поговорить с тобой о другом.
- Я слушаю, отче, - ответил Адриан, при этом мысленно отметив, что стоило бы в ближайшее время узнать, как именно его святейшеству удалось убедить Собор. Главный инквизитор никогда не пренебрегал знанием, особенно подобного толка.
Добравшись до конца коридора, святейший повернул направо и, убедившись, что на пути нет посторонних, продолжил:
- Как идут приготовления?
- Мы отобрали лучших инквизиторов с западных королевств, с восточных княжеств все еще прибывают боевые отряды. На призыв явились так же многие из северных городов и остров Северного моря, но больше ждать не стоит - на островах появляются еретики "Истины" и терраты неохотно отправляют к нам людей. Хуже всего с республиками юга - к сегодняшнему дню оттуда прибыло всего несколько отрядов. Их экзекуции ссылаются на вспышки одержимости на островах, говорят, что экзорцисты просто не справляются...
- Этого стоило ожидать, отче, - отозвался один из шагающих сзади монахов. - Чем ближе час, тем активнее становятся порождения Бездны.
- Понимаю, - не оборачиваясь, ответил Иоран. - Что с подготовкой мобилизации?
- В Силайе, Валасии, Нистии, Оласе, Рульсарке и Хаутфальке все почти готово. Мы передали ваши особые грамоты напрямую, и, кажется, они готовы приступить к заключительному этапу подготовки немедленно, но...
Еще один поворот в боковое ответвление коридора. Потолки здесь значительно ниже, гобелены на стенах сменились старинными фресками, окон и вовсе нет, а единственным источником света остаются ярко пылающие настенные лампы, распространяющие приятный аромат благовоний, защищающий от порождений Бездны. Небольшая делегация, ведомая святейшим отцом и главным инквизитором, добралась до внутренней части храмового комплекса.
- Чего они хотят? - сухо спросил святейший.
- В основном уменьшения отчислений из казны в пользу церкви, сокращения церковных земель и усиления благословений. Есть, правда, несколько не совсем обычных условий... - едва заметно поморщившись, заметил Адриан. - Король Оласа просит, чтобы вы сняли анафему с его сына-многоженца, король Нистии хочет оправдания нескольких членов побочной ветви своего рода, которые были сожжены по подозрению в колдовстве...
- Соглашайся, - прервав инквизитора, промолвил святейший. - Пусть заканчивают приготовления как можно скорее, уже к середине следующего месяца их войска должны быть готовы вступить в бой в составе святого воинства. Ты понял меня, сын мой?
Мысленно содрогнувшись от одной мысли о том, что кого-то сожженного инквизицией придется оправдать, Адриан неохотно кивнул. Он не до конца понимал мотивацию святейшего в этом вопросе, но до поры до времени это было не так уж важно. Главное сейчас - это война, и только война, а со всем остальным можно будет разобраться потом.
- Хорошо, - кивнул святейший, бросив на инквизитора взгляд голубых глаз. На мгновение задумавшись, он продолжил: - И еще одно, сын мой. Для тебя будет особое поручение, к выполнению которого нужно приступить сразу после начала святой войны.
- Я слушаю, отче, - спокойно отозвался Адриан.
- Тебе это может не понравиться, ты можешь не понимать смысла этого задания, но обещай мне, что будешь выполнять его со всем усердием и не задавая вопросов.
- Клянусь перед ликом Всевышнего, что так оно и будет, отче.
Резко остановившись, святейший повернулся к инквизитору и посмотрел ему прямо в глаза. Его суровое, покрытое морщинами лицо будто окаменело и, промедлив секунду, Иоран заговорил, взвешивая каждое слово:
- Ты выберешь из числа своих помощников лучшего и приставишь его в качестве первого помощника к Ристару и Каналака, что будет вести в бой святое воинство. Сам же останешься в Лире до середины седьмого месяца сего года. Чтобы ни случилось в святых землях, чтобы ни случилось на западе, востоке или юге - ты будешь ждать здесь. Когда придет время, тебя посетят мистики из Алого ордена и объяснят суть твоего задания. Ты понял меня, Адриан Горт, главный инквизитор святых земель, слуга Всевышнего?
Едва не скрипя зубами, инквизитор, не отводя взгляда, смотрел в два голубых омута глаз святейшего отца. В его душе боролось два желания: желание выжигать скверну вместе со святым воинством и желание неотступно следовать воле Всевышнего и посланника Его на земле. Всю свою жизнь Адриан ждал этого, ждал возможности раз и навсегда очистить святые земли от колдовства и вот, когда ему выпала такая возможность, святейший приказывает ему остаться вдалеке от битвы, битвы всей его жизни...
- Ты понял меня, Адриан? - с нажимом повторил святейший.
Вздохнув, инквизитор отвел взгляд и кивнул.
- Я понял вас, отче. Я все сделаю как велено.
- Отлично, сын мой, - лицо святейшего озарилось улыбкой, он похлопал инквизитора по плечу, тихо промолвив: - Не тревожься, придет время, и ты все узнаешь, все поймешь. А теперь нам пора прощаться, возвращайся к работе.
Один из монахов приложил ладонь к ничем не примечательному участку стены и прошептал короткую молитву. Вспыхнувшее на кончиках его пальцев благословение тут же впиталось в камень. Послышался скрежет, и часть стены отъехала в сторону, открыв потайную дверь. Святейший кивнул на прощание Адриану и вошел в тускло освещенное зево ведущего под землю тоннеля.
Когда последний из монахов закрыл за собой потайную дверь, инквизитор развернулся и зашагал прочь, сухо бросив в пустоту коридора:
- Даже и не сомневайтесь, отче. Я все узнаю.
Грандмастер Шурт Окара
Год 1345 после Великого Раскола
Двадцать первое число пятого месяца
Когда солнце над святым Лиром уже катиться к закату, в Урвише лишь начинается послеобеденная суета. Брусчатые мостовые, каменные стены домов, башен и особняков остывают, после интенсивного поглощения дармовой солнечной энергии. Нанесенные на камень колдовские символы и вплетенные в сам материал заклинания накапливают энергию, позволяя большей части жителей Урвиша частично компенсировать низкие природные способности. Поглотители солнечной энергии - наиболее дешевые во всем Проклятом Графстве, поэтому-то колдуны малой силы стоически и без нареканий переносят даже самые знойные месяцы в году...
Так или иначе, непривычная для западных лесов жара уже сошла на нет. Колдуны всех мастей снова принимаются за рутинную работу, пополнив накопители порядочным запасом энергии. На улицах появляются бесчисленные адепты, дар которых измеряется всего лишь парой-тройкой простейших магических трюков, на рабочие места по всему городу возвращаются ремесленники, в некотором роде, средний класс всех колдунов - небольшой силы, но владеющие специальными, профильными заклинаниями. По улицам так же бродят заклинатели - колдуны не из слабых, но со своими собственными понятиями о чистоте силы, устройстве мира и всей вселенной... Таких в городе не слишком много, они выполняют самую разную работу, часто за границами Графства, поэтому и собираются больше в портовых городишках на побережье Стылого Моря, да селениях у восточных границ леса.
Кроме наводняющих город адептов, ремесленников в их мастерских и редких заклинателей, на улицах Урвиша изредка можно встретить мастеров.
Вот, это настоящие колдуны - прохожие сами расступаются перед ними, учуяв пылающую силой ауру. Хотя такие редко ходят на своих двух или ездят верхом на обычных лошадях - мастера предпочитают созданных, выращенных, оживленных слуг, дорогостоящие артефакты, а чаще всего собственные, колдовские крылья. Мастера - элита среди всего колдовского братства, их совсем немного, но каждый стоит едва ли не тысячи адептов и сотни ремесленников...
Выше стоят искусники, но этих и вовсе не увидишь среди бела дня - слишком важные птицы, пусть по силе и слабее многих мастеров. Знать Проклятого Графства, владельцы многих мастерских, расположенных ближе к побережью полей, шахт на северо-востоке леса, злачных заведений и прочего, что может приносить доход. Если бы их гонор и набитые кошельки соответствовали силе - искусники на равных противостояли грандмастерам...
Грандмастер Шурт вот уже несколько минут с наслаждением наблюдающий за ритмом жизни Урвиша глазами сотен, тысяч колдунов, мрачно улыбнулся. Да, если бы это только было правдой, Круг никогда не затеял столь рискованную игру. Если бы подавляющая часть колдунов Графства не являлась слабосильными фокусниками, живущими за счет артефактов и сделок, если бы прибывающих из святых земель заклинателей было больше, а искусники назывались знатью не только из-за набитых деньгами карманов...
Что тогда? Изменило бы это саму суть колдунов? Помешали бы подобные изменения тому приснопамятному Кругу заключить сделку, которая на самом деле совсем не нравилась великому телепату?..
Возможно, но реальность такова, что силу невозможно делить бесконечно, а энергия - лишь топливо для дара. Как бы не нравилась Шурту та, старая, темная и рискованная сделка, но он не исключал варианта, что она была оправдана. Что бы он сделал на месте тогдашних грандмастеров, как поступил бы на месте того же Румиуса, заметив, что его искусство чахнет?..
Открыв глаза, мужчина еще раз взглянул на суетящийся Урвиш, теперь уже из окна башни Круга, и повернулся к собравшимся в небольшом зале колдунам.
- Опять блуждал в чужих умах, мой друг? - тихо спросил грандмастер Гарольд - дряхлый старик, с посеревшей из-за темного колдовства кожей и совершенно черными, словно два уголька глазами.
По привычке потянувшись к его разуму ментальным щупальцем, Шурт тут же одернул себя - запертые в теле старого демонолога бесы отлично защищали хозяина от телепатии. Даже для лучшего телепата слишком уж сложно выловить человеческие мысли среди воя и бессвязных криков проклятых тварей. Вот только в последние годы становилось все сложнее с точностью сказать - говорит с тобой сам Гарольд или одно из бесчисленных порождений Бездны от лица хозяина...
- Скорее, замечтался, - проведя ладонью по подбородку, ответил телепат.
- Маласса говорила мне, что когда все закончиться, ты собираешься уйти в... Путешествие, - заметил устроившийся в кресле по правую руку от Гарольда грандмастер Кавак. Бледнокожий, светловолосый и худой, с маленькими мутными глазами и нестираемой насмешливой улыбочкой, он говорил на редкость неприятным, липким и вкрадчивым голосом.
Сканировать Кавака тоже не следовало даже пробовать - вокруг его мысленного духа все время кружились облака Тьмы, скрывающие не то что мысли, а само сознание грандмастера. Шурт иногда задумывался о том, а существует ли все еще настоящий Кавак или его место заняла извечная Тьма, подражающая человеческому существу?
Бросив мрачный взгляд на светловолосого колдуна, телепат в который раз отмел эти мысли. Нет, если бы Кавака окончательно поглотила Тьма, которой он якобы управляет, все Проклятое Графство узнало бы об этом в тот же миг. Настоящая Тьма не способна подражать человеческому разуму, она может только пожирать и разрушать.
- Я думал об этом, - помедлив, уклончиво ответил Шурт.
- Пустая трата времени, - брезгливо бросил Гуали, как всегда неприветливый и надменный. - Что интересного есть в человеческих умах? Грязь и пороки, зарытые в самую глубь души. В такую помойную яму полезет разве что копрофаг...
- Называй меня как хочешь, Гуали, - пожал плечами телепат. - Так или иначе, я все равно могу читать тебя как открытую книгу, а ты не можешь превратить меня в ледяную скульптуру.
- Это пока, - поморщившись, мрачно бросил криомант.
- Довольно-довольно... - устало проскрипел Гарольд. - Мы собрались здесь не для этого. Твоя очередь, Шурт.
Грандмастер лишь рассеяно кивнул и сделал шаг к полупрозрачной, сияющей синим светом арке, что висела в центре зала. Выставив перед собой руку, он закатил глаза и сконцентрировал всю доступную силу на пока еще астральных вратах, призванных грандмастером Гарольдом. Нематериальные, невидимые простому взору, существующие за Кромкой этого мира - идеальная дверь, способная защитить темное знание. Даже призвав их в материальный мир, колдун оказывался перед неразрешимой задачей - открыть замки могла только сила, настоящая прорва силы, которой не было ни у одного из грандмастеров...
Это была хорошая защита, защита от алчных и самонадеянных глупцов, слепо следующих за легким могуществом и сильных колдунов, сбившихся с пути. Никому в одиночку не дано открыть эти врата, никому не дано отпереть все тринадцать астральных замков и снять последнюю печать. Если идти ко Тьме, тогда только вместе.
Поэтому врата и открывались несколькими членами Круга.
Сегодня Гарольд вызывал их, пыхтя и исходя демонической силой, Кавак отпирал первые четыре замка, изрыгая ругательства на языке Бездны, Гуали открывал еще пять замков, заставляя воздух в зале трещать от лютого мороза, а Шурт...
Телепат закрутил свою силу спиралью, проводя ее через бесчисленные колдовские узоры астральных замков. Он выкладывался на полную, ощущая как в голове пульсируют тысячи обрывков чуждых мыслей, принесенных вратами из-за Кромки, чувствовал, как сила покидает тело, с каждым открытым замком - утекает полноводной рекой, быстрее, чем когда либо.
Астральные замки сопротивлялись, отбрасывая бесчисленные ментальные щупальца Шурта прочь, но он с новой силой бросался в бой, открывая замок за замком. Широкое лицо телепата застыло, зрачки совсем закатились и лишь подрагивающие пальцы правой руки да оплетающие врата ментальные щупальца давали понять, как сложно ему сейчас приходиться...
Остальные грандмастера застыли на своих местах, не сводя с него глаз. Пойди вдруг что-то не так и именно им придется вырывать душу телепата из растворяющихся в астрале врат. Гуали лишь мысленно хмыкнул, подумав, что как раз он не будет ничего делать - лишь наслаждаться представлением. В прошлый раз, когда грандмастера Зарас вырвало прочь из тела, и увлекло за Кромку, было вполне себе потешно...
Тяжело выдохнув, Шурт вложил остатки сил в финальный колдовской жест, срывая последнюю печать, спрятанную за тринадцатью астральными замками. От центра комнаты во все стороны ударила воздушная волна, едва не сбив Гуали с ног.
Вытерев ладонью вспотевший лоб, телепат поднял глаза на сияющую синим арку колдовских врат. Материальную, настоящую, действующую.
- И всего-то, что требовалось - сила четверых сильнейших из Круга, - ухмыльнувшись, подытожил Кавак.
- В былые годы мы могли сделать это и вдвоем, не созывая лучших грандмастеров, - покачал головой Гарольд, поднимаясь с кресла. - Но с каждым годом выходит все сложнее.
- Наплевать. Мы идем? - мрачно уточнил Гуали.
- Идем, - кивнул Шурт, ступая в арку врат.
Грандмастера закружило в водовороте пространства, а через мгновение он уже ступил на темный мраморный пол колоссальной пещеры. Сотни и сотни исполинских сталагнатов, подпирающих теряющийся во тьме потолок, отдаленный звук капающей воды, в гробовой тишине звучащий громче храмового колокола...
И исходящий тускло светящимся синим паром трон из черного оникса, стоящий прямо перед колдовскими вратами. Шурт сделал несколько шагов вперед и остановился, дождавшись, пока из врат не выйдут остальные грандмастера. Не отводя глаз телепат наблюдал за закованным в серебряные доспехи мертвецом, что сидел на ониксовом троне.
Потемневшая, туго обтягивающая кости кожа, два студеных шарика вместо глаз, жуткий оскал изъеденного струпьями лица и невесомые, седые волосы, увенчанные короной из темного металла.
- А, это вы, неблагодарные, - подняв глаза на грандмастеров, сухо констатировал мертвец. Шурт отстраненно отметил, что в этот момент его титаническая аура вспыхнула мимолетной, едва различимой радостью.
- Ненавижу, когда он так делает, - мрачно заметил Гуали.
- Пришли за моими знаниями? Или моей силой? - спросил мертвец. - А может за тем и другим? Жадные ублюдки...
- Мы пришли по поводу Ока Небес, - пожевав губами, ответил Гарольд.
- Ха. Я рассказал вам все, что хотел. Больше мне нечего сказать.
- На этот раз нам не нужны ни твои знания, ни твоя сила, - глядя прямо в глаза мертвецу, промолвил Шурт. - Мы пришли за твоей короной.
- Ха-ха-ха-ха! - мерзко засмеялся тот. Его смех слился воедино со звоном доспехов и разошелся по всей пещере, порождая чудовищное эхо.
Стоящий немного позади телепата грандмастер Гуали встряхнул головой, избавляясь от накатившей вдруг дрожи и мысленно пообещал себе больше никогда не возвращаться в эту пещеру. Его раздражали одновременно пугал этот немертвый.
- Вижу, вы додумались наконец-то, почему я ношу ее, - отсмеявшись, промолвил мертвец. Хрустя суставами, он поднял руку и почти нежно, кончиками костлявых пальцев, провел по темному металлу короны.
- Это было... Очень дальновидно с твоей стороны, держать ее так близко к себе, - кисло заметил грандмастер Гарольд, искоса наблюдая за алчно пялящимся на корону Каваком.
- Еще бы! - довольно ответил мертвец. - Ваши предшественники оставили меня здесь, на этом проклятом троне, в этой пещере под боком у самой Бездны, где лишь капающая вода и тяжесть тысячелетий. Они решили, что будет забавно запечатать вместе со мной и мои доспехи, а в конце - слушайте внимательно - напялили мне на голову мою корону! Эти тупоумные глупцы величали меня Пещерным Королем! Но кто теперь Пещерный Король, а, неблагодарные вы ублюдки?! Кто?! Их уже нет в живых, а я все еще здесь, я силен несмотря на то, что вы веками пытались осушить меня, но Смертный Мрак нельзя осушить! Нельзя осушить Вечность, нельзя переиграть Смерть!.. Вы все лишь прах пред моими очами, мотыльки, чьи души сгорают бесследно в огне одержимых Вечной Игрой кукловодов! Насекомые на ниточках, вот вы кто!
- Мы зря сюда приперлись, Гарольд, - мрачно заметил побледневший пуще прежнего криомант. - Эта развалина ни за что не расстанется с короной, зная, как она нам нужна. А я даже не могу представить того идиота, который бы подошел к его трону добровольно...
- Прискорбно, но я вынужден согласиться, - спокойно промолвил Шурт.
- При всем моем желании, даже я не смогу достать ее оттуда силой, - внес свою лепту Кавак, широко ухмыльнувшись и помахав мертвецу рукой.
- Жаль, - сухо заметил старый демонолог. - Только время зря потеряли.
- Эй, куда же вы, неблагодарные? - окликнул уже собравшихся возвращаться к светящейся арке ворот грандмастеров мертвец.
Облокотившись о подлокотник ониксового трона, он подпер костлявый подбородок ладонью и с жуткой, пробирающей до дрожи радостью предложил: