Аннотация: Для участия в конкурсе остросюжетного рассказа
Под местным наркозом
Надо было выпрыгивать из флаера сразу, как только похититель выпустил ее руки. Да, они поднялись тогда уже довольно высоко и набрали приличную скорость - но надо было выпрыгивать. В самом худшем случае отделалась бы несколькими переломами, провела бы в больницах пару месяцев, но потом бы выздоровела, потом бы все срослось, и она жила бы дальше своей обычной жизнью. Да даже когда флаер уже летел вровень крышами домов, можно было выпрыгнуть! С этих самых крыш время от времени самоубийцы прыгают и некоторые оставались живы, в ее собственной практике был такой случай! Так что и у нее был бы шанс остаться в живых и, может, даже не очень сильно покалечиться. И остаться на свободе, с близкими людьми рядом, в мире и покое...
Но теперь машина уже летела в окружении облаков, и выскакивать из нее было поздно. Алексия некоторое время смотрела остановившимися глазами на эти облака, потом перевела взгляд на сидящего рядом похитителя, на затылок его напарника, устроившегося на переднем сиденье, и на управляющего флаером пилота, и ей стало ясно, что она упустила свой единственный шанс спастись и что теперь до конца жизни - скорее всего, очень короткой - будет упрекать себя в том, что не решилась выпрыгнуть, когда у нее еще была такая возможность.
Когда облака тоже остались далеко внизу, закрыв от летящих в флаере людей город, мужчина, сидящий рядом с Алексией, слегка толкнул ее в бок:
- Выбирай: завязанные глаза или снотворное?
- А? - похищенная женщина не сразу сообразила, о чем он спрашивает, но в следующую секунду ей все стало ясно. - Завязывайте, да...
Мужчина, сидевший на переднем пассажирском сиденье, полез в бардачок и достал оттуда серый вязаный шарф - то ли валявшийся там с зимы, то ли специально взятый для завязывания глаз похищенным. Его напарник, занявший место сзади, взял этот шарф и несколько раз обмотал его вокруг лица Алекс, скрыв не только ее глаза, но и нос, после чего затянул узел у нее на затылке. Женщина поморщилась - в узел попала прядь ее длинных растрепавшихся волос.
- Замечу, что подсматриваешь - убью, - коротко предупредил он пленницу.
- Не буду подсматривать, - так же лаконично отозвалась она и откинулась на мягкую спинку. Леденящий страх, охвативший ее в тот момент, когда эти двое быстро и ловко затолкали ее во флаер, как будто бы немного отступил. Во всяком случае, теперь к ней вернулась способность логически рассуждать: если похитители не хотят, чтобы она запомнила дорогу, значит, боятся, что она может сбежать и рассказать о том, где была, и значит, ее собираются держать там живой. Это немного обнадеживало...
Флаер тряхнуло, и пленница почувствовала, что он резко пошел на снижение, но затем снова выровнялся. Она попыталась устроиться поудобнее, случайно прижалась плечом к сидящему рядом мужчине и отпрянула в сторону.
- Не дергайся! - тут же прикрикнул он на нее.
- Извините... - женщина замерла неподвижно. Злить похитителей не стоило в любом случае, с какой бы целью ее сейчас не увозили из родного города. Алексии вспомнились где-то прочитанные советы о том, что заложнику лучше вести себя как можно тише, не привлекать к себе внимания и ни о чем не разговаривать с захватившими его людьми, чтобы не узнать о них ничего важного - чем больше он узнает, тем больше вероятность, что его убьют, чтобы он никому ничего не рассказал. Правда, где-то в другом месте ей попадались прямо противоположные советы побольше общаться с похитителями, чтобы стать для них не одним из многих заложников, незнакомых и безликих, а более близким человеком, с которыми они разговаривали или что-то делали вместе - такого человека, гласили инструкции, убить будет сложнее, чем полностью чужого. Алекс вспомнила, как тогда, прочитав вторую подборку советов, она раздумывала, какой же вариант следует считать правильным, но вскоре ее что-то отвлекло, и она переключилась на более актуальные проблемы. Теперь же у нее было совсем мало времени, чтобы решить, как себя вести. Для начала она все же посчитала более правильным сидеть тихо и незаметно наблюдать за похитителями. А потом с главными из них можно будет и поговорить на какие-нибудь ничего не значащие темы или рассказать побольше о себе - так она и перестанет быть для него "чужой", и не окажется излишне информированной свидетельницей.
Флаер снова тряхнуло и повело куда-то вправо и вниз. А выше они после предыдущего снижения как будто бы не поднимались - во всяком случае, Алексия этого не ощутила. Получалось, что теперь они должны были снова спуститься ниже облаков. Значит, пилот не боялся, что их ищут, что кто-нибудь видел, как пленницу заталкивали на заднее сиденье, и сообщил в полицию. И скорее всего, он был прав: в полшестого утра, когда полуночники уже спят, а любители вставать рано еще не проснулись, на пустынной улице никого не было, летал флаер бесшумно, а Алексия была так ошеломлена нападением, что даже не попыталась закричать. Может, если бы закричала, кто-то и выглянул бы в окно и заметил бы номер машины... Но теперь сожалеть об этом было так же бесполезно, как и о том, что она не выпрыгнула наружу, пока они набирали высоту. Надо было думать о том, что делать дальше, как попытаться спастись, если представится такая возможность. А для этого заложница пока могла только попробовать хотя бы примерно понять, куда ее везут.
Это было непросто. Флаер больше не делал резких маневров, и с завязанными глазами женщине казалось, что они летят по прямой. Но они вполне могли плавно поворачивать и вообще делать большие круги на одном месте, чтобы у нее создалось впечатление, что они улетели куда-то далеко. Алексия сосредоточилась на ощущениях от полета, но быстро поняла, что это бесполезно. Чувства явно обманывали ее: порой ей казалось, что машина делает плавные повороты, порой - что медленно снижается или опускается, но она никогда раньше не летала с закрытыми глазами и понятия не имела, как должны ощущаться в таком положении разные маневры. Пожалуй, с уверенностью женщина могла сказать только одно: пилот больше не увеличивал скорость. Но это все равно ничем не могло помочь ей.
Затем ее мысли перекинулись на другой не имеющий пока ответа вопрос: для чего ее похитили? Потребовать выкуп? Очень вряд ли - и сама она, простой врач-анестезиолог, и ее муж, кинолог, миллионами не владели. Продать в какой-нибудь притон? Не с ее внешностью. Продать на органы? Не с ее букетом хронических болячек. "Может быть, меня с кем-то перепутали? - думала Алекс. - Но что-то непохоже. Я вышла из дома, завернула за угол - и тут же рядом села эта машина..." Она вздрогнула при воспоминании о том, что произошло дальше. Похитители явно знали, что в этот день она должна была выйти на улицу в полшестого. А больше людей, встающих так рано, в ее доме и в соседних домах как будто бы не было - во всяком случае, в те дни, когда Алексия ехала на работу к шести, она ни разу не встречала никого из соседей. Значит, охотились именно за ней, причем эти люди хорошо знали ее расписание, знали, когда именно она работает утром... Так зачем же она могла им понадобиться?
Отчаявшись хоть что-то понять, пленница стала прислушиваться к звукам во флаере, но это тоже оказалось бесполезным делом. Все три похитителя молчали, и был слышен только слабый шум мотора - у машины был хороший глушитель. Тогда Алексия попыталась во всех подробностях вспомнить, как выглядели схватившие ее люди и их транспорт. Это ей удалось - она даже удивилась, как хорошо запомнила лица тех двоих, что запихивали ее на сиденье, хотя видела их всего несколько минут. Пилот, правда, запомнился ей хуже, да и о флаере она могла сказать только, что он был явно недавно выкрашен темно-лиловой краской, а внутри отделан сиреневой тканью - номера она не видела, а в марках машин не разбиралась. Но запомнить лица двух преступников - это тоже было немало, и Алекс немного воспрянула духом. Если она так хорошо все запоминает в таком состоянии, значит, и потом сумеет не растеряться и воспользоваться удобным случаем, чтобы сбежать.
Флаер внезапно резко ухнул вниз, и пленница взвизгнула от неожиданности - она была уверена, что они падают, однако все трое похитителей расхохотались, заглушая ее крик, и она заставила себя замолчать и успокоиться.
- Не ори, мы прилетели! - сказал сидящий впереди мужчина, и в ту же секунду машина с мягким толчком опустилась на землю и шум мотора стих. Судя по всему, пилот часто проделывал такой трюк, "падая" вниз вертикально и замедляясь в самом конце, и его сообщники успели привыкнуть к этому.
- Вылезай, - пихнул Алексию в бок сидевший рядом с ней похититель, и она почувствовала, как он протянул руку, чтобы открыть дверь. - Шарф не снимай!
Женщина нащупала дверцу и осторожно высунула из флаера ноги, а потом, пригнувшись, выбралась наружу.
- Ну что, привезли? - послышался чуть в стороне еще один мужской голос.
- Вот, как видишь! - отозвался мужчина с переднего сиденья.
- И как все прошло?
- Норм. Все тихо.
- Вас никто не видел?
- Никто не видел, и хвоста не было, - вступил в разговор пилот.
- Отлично... - удовлетворенно произнес вышедший встречать флаер мужчина, и заложница почувствовала, как кто-то взял ее за локоть - крепко, но не грубо. - Идем со мной, - сказал он ей почти вежливым тоном. - Повязку не трогай, снимешь, когда я скажу.
- Хорошо, - Алексия послушно зашагала следом за этим мужчиной, пытаясь запомнить по пути хоть что-нибудь. Шли они как будто бы по асфальту - но что это могло ей дать? Это значило, что ее привезли не совсем в дикую глушь, что она либо все еще где-то в своем городе, либо в каком-нибудь достаточно "цивилизованном" поселке. Женщина попыталась принюхаться - делать это через шарф было не особо удобно, но ей показалось, что в воздухе чувствовался запах топлива для флаера. Однако и это могло означать все, что угодно: и то, что она по-прежнему в городе, и то, что запах идет только от машины, на которой ее привезли...
- Сюда, - сказал державший ее за локоть незнакомец, и она услышала скрип двери. - Сейчас будут ступеньки вниз.
Алекс замедлила шаг, опасаясь, что сейчас споткнется, и ее сопровождающий потянул ее за руку сильнее - несмотря на внешнее спокойствие, он, похоже спешил. Они вошли в какое-то помещение и стали спускаться по лестнице - ступенек оказалось всего шесть, так что, судя по всему, пленницу привели в какой-то не очень глубокий подвал.
- Здесь порог, - предупредил Алексию ее спутник, открывая скрипнувшую дверь, и женщина сделала еще один осторожный шаг вперед. Помещение, в которое она вошла, встретило ее духотой и гомоном голосов.
- Смотрите, баба! - донеслось до нее чье-то восклицание. - Откуда?!
- Это врач, а не баба, - послышалось в ответ с другой стороны.
- Правда, что ли? А я думал, Алекс Рибус - это парень!
Кто-то захохотал, но человек, который привел Алексию в это место, неожиданно грозно рявкнул на весельчаков:
- Заткнулись!
После этого чьи-то руки сдернули с пленницы шарф, опять резко потянув ее за волосы и заставив скривиться от боли. Она огляделась вокруг - в небольшом помещении стоял полумрак, и ей не пришлось щуриться, привыкая к яркому свету. Но и долго разглядывать комнату, в которую ее привели, женщине не дали - человек, забравший у нее шарф, подтолкнул ее вперед, к другому дверному проему, расположенному напротив двери, в которую она вошла.
- Идем туда, там для тебя есть работа! - быстро сказал он, продолжая толкать Алексию в этом направлении. Она зашагала к проему, успев лишь отметить, что в первой комнате стоял стол и несколько стульев, на которых сидели пять человек, и по углам валялись кучи какого-то хлама.
- Кир! - крикнул один из этих мужчин, судя по голосу - тот, кто считал Алексию "парнем, а не бабой". - Ты уверен, что она будет все делать?
- Заткнись! - огрызнулся ее сопровождающий.
- Все она будет делать, - добавил еще один из сидевших в комнате людей, - она клятву Гиппократа давала.
- Не Гиппократа, а советского врача, дурак! - отозвался кто-то еще. - И ее еще в прошлом веке отменили, так что ничем она не клялась!
- Сам дурак, она из тех, кто после получения диплома сам эту клятву дает. Скажи ему, Кир! - начал возражать первый спорщик, но мужчина, который вел Алексию через комнату, снова прикрикнул на всех, еще больше повысив голос:
- Заткнулись!!!
Пленница к тому времени была уже возле пустого дверного проема и решительно шагнула через порог. Теперь она точно знала, зачем ее привезли сюда, и ей было ясно, что сейчас ей нужно будет сосредоточиться на работе. Знала она, и кем был толкающий ее вперед Кир - но об этом думать тоже было некогда.
Второе подвальное помещение было примерно таким же по размеру, как и первое, но казалось меньше, потому что почти по всему его полу были расстелены матрасы, на которых лежало какое-то тряпье и, местами, подушки. Это все Алексия, впрочем, заметила только краем глаза, после чего все ее внимание сконцентрировалось на матрасе в самом дальнем углу, на котором лежал укрытый пледом бородатый мужчина. Рибус быстро оглянулась на шедшего сзади Кира:
- Что с ним?
- Рука прострелена. Правая, - быстро ответил тот. - И пуля застряла. Сможешь вытащить?
"Понятия не имею!" - чуть не произнесла вслух женщина, но в последний момент прикусила язык. От нее здесь совершенно точно ждали не такого ответа.
- Сделаю, что смогу, - сказала она, подходя к лежащему человеку и опускаясь на колени рядом с ним. - У вас есть что-нибудь..? - она на мгновение замялась, боясь, что если будет задавать слишком много вопросов, это разозлит похитителей. - Ну, инструменты какие-нибудь, лекарства...
- Откуда? - усмехнулся Кир, подходя к ней и усаживаясь на соседний матрас. - У тебя с собой ничего нет? - Он положил рядом с Алексией какой-то предмет, и она узнала свою сумочку, которую похитители отобрали у нее во флаере и из которой сразу же вытащили и разбили о приборную панель мобильник.
- У меня там только мои собственные лекарства, сердечные, - ответила врач и осторожно откинула плед со своего пациента. - Есть у вас что-нибудь обезболивающее?
- Ножей у нас навалом! - почти радостно отозвался Кир и, вскочив с матраса, убежал в первую комнату. Алекс услышала, как он раздает какие-то указания сидевшим там людям, но пропустила его крики мимо ушей. Ей необходимо было хоть как-то сосредоточиться на предстоящей работе. Опыта такого оказания первой помощи у нее не было вовсе, да и в целом было немного - один раз только пришлось перевязывать водителя флаера, на ее глазах влетевшего в дерево на загородном шоссе. Да еще мужу несколько раз требовалось помочь с мелкими травмами и собачьими укусами, но это было вообще не в счет. Ну, и практика у них в институте была, в том числе и в травмпунктах, но с тех пор прошло лет пятнадцать, и Алекс мало что помнила... На работе же она всегда только смотрела, как проходят операции, да и то не слишком внимательно - ее делом было следить за состоянием пациента и за тем, чтобы он не проснулся раньше времени.
Но теперь ей все равно надо было что-то сделать для неподвижно лежащего перед ней бородача. Потому что иначе ее сообщники в два счета разделаются с ней. И потому что она действительно давала давно отмененную клятву российского врача вместе с еще несколькими такими же "идейными" выпускниками и некоторое время назад похвасталась этим своему другу по переписке Кириллу Авгееву. Она вообще много рассказывала ему о себе - а вот он, как выяснилось, о самой важной части своей жизни помалкивал.
- Так, вот тебе водка и вот тебе "скальпели"! - Кир вернулся в комнату и со звоном высыпал на соседний матрас штук десять разных ножей - в основном, мелких складных и явно тупых кухонных, а кроме того, пару длинных и острых, предназначенных, без сомнения, не для того, чтобы резать хлеб. Алексия в это время как раз начала осторожно разматывать грязный бинт на локте своего пациента, который по-прежнему был без сознания, но начал слабо постанывать. Она оглянулась на ножи и на начатую пол-литровую бутылку водки, которую Кирилл поставил рядом с ней, и почти уверилась, что не сможет ничего сделать для раненного и не выйдет живой из этого полуподвала.
- Бинты у вас еще есть? - спросила она.
- Не, все кончились. Это из флаерных аптечек было, - сказал Авгеев.
"Черт, почему я сразу не подумала об аптечках?!" - обругала себя женщина и, взяв себя в руки, принялась давать своему теперь уже бывшему другу по переписке новые указания:
- Принеси все аптечки, какие у вас есть. И все чистые тряпки - платки носовые, полотенца, есть что-нибудь такое? И теплой чистой воды! И пусть кто-нибудь тут рядом будет, помогает мне, пока ты все это ищешь!
Голос ее с каждой фразой звучал все требовательнее, и на какой-то момент ей даже показалось, что она снова у себя на работе, в больнице, гоняет нерасторопных медсестер и волонтеров. К удивлению Алексии, Кирилл тоже повел себя, как только что окончивший училище медбрат - побежал выполнять ее требования, крикнув по пути одному из своих сообщников, чтобы тот прошел в комнату к раненному. Его, как оказалось, тоже слушались беспрекословно: к Рибус тут же подбежал молодой парень, который остановился около матраса с бородачом и нерешительно посмотрел на женщину.
- Будешь делать, что я скажу, - не глядя на него, велела Алексия, после чего, так же не поднимая глаз, обратилась к принесшему кучу белых тряпок Кириллу. - Еще мне нужен огонь. Свеча или хотя бы зажигалка.
- Есть свеча! - почти радостно отозвался тот и снова убежал из комнаты.
После того, как Алекс выбрала самый острый нож, тщательно вымыла его, протерла водкой и вытерла сухой тряпкой и принялась водить его лезвием над горящей свечой, ее пациент приоткрыл глаза и хрипло засмеялся:
- Молодцы парни, и водочки мне напоследок налили, и девку привели! Только чего такую страшную-то?
- Заткнись дурак, это врач, - шикнул на него Кир, как раз в этот момент в очередной раз прибежавший в комнату с еще одной аптечкой. Алексия, покопавшись в ней, обнаружила начатую пачку обезболивающего и выковыряла из нее сразу три таблетки.
- Глотай, - поднесла она одну из них ко рту бородача. - Но имей в виду, все равно будет больно.
Бородач ухмыльнулся, всем своим видом давая понять, что он способен героически вытерпеть любую боль - тем более, в присутствии женщины и двух своих товарищей. Врач тоже мысленно усмехнулась: она не раз видела, как на самом деле переносят боль такие самоуверенные с виду "настоящие мужики".
Впрочем, так жалобно и пронзительно, как этот мужчина, у нее еще никто не орал.
- Ты по-прежнему считаешь, что мы неправы? - спросил Кирилл Алексию месяц спустя после ее похищения.
Женщина молча покачала головой.
За прошедшие недели, сменив вместе с бандой два подвала и один чердак и снова оказавшись в подвале, она привыкла и к крикам своих новых пациентов, когда им было особенно больно, и к потокам ругательств, которые они обрушивали на нее, когда лекарства начинали действовать и немного облегчали их состояние, и к угрозам, которые никто из них, впрочем, никогда не осуществлял. Врач был нужен им живым, здоровым и не имевшим обид, за которые ему могло бы захотеться отомстить. Но спорить с бандитами и, тем более, с их главарем, все же было слишком опасно.
Как назло, Кир не упускал возможности, чтобы пообщаться с давней приятельницей, и беседы с ним с каждым днем приобретали все более напряженный характер. Хотя сходства с теми, давними разговорами по переписке у этих бесед тоже было немало. Раньше Алексия старалась быть осторожной в выражениях и тщательно подбирала слова, чтобы не обидеть собеседника, теперь - делала то же самое, чтобы он не разозлился и не убил ее. В том, что он на это способен, она больше не сомневалась. Почти год назад, когда он написал в одном из писем, что мечтает свергнуть правительство, а Рибус ответила, что против любых переворотов, и полушутливо поинтересовалась, что он будет делать, если они окажутся по разные стороны баррикад, Авгеев ответил, что будет стрелять в любого защитника власти, независимо от личных отношений с ним. Алекс тогда заявила в ответ, что она, в отличие от него, позволит своим друзьям сдаться в плен и будет хорошо обращаться с ними. Она гордилась этим ответом и тем, что не прекратила дружить с человеком, прямым текстом пообещавшим убить ее - ей казалось, что в таких отношениях было что-то особенное, доступное далеко не каждому человеку.
Что ж, в каком-то смысле она была права.
- Обычно новые люди, после того, как поживут с нами какое-то время, понимают, что правда на нашей стороне и что мы хотим добра стране. И всем, кто в ней живет, - продолжал Кирилл. - Девушки тоже, между прочим.
Алексия все так же молча пожала плечами. Нескольких новых девушек она видела - они время о времени приходили в подвал, где она теперь жила, и вовсю развлекались с подчиненными Кира. Их, в отличие от нее, никто не похищал - все вступили в банду добровольно, считали ее членов героями и наслаждались подпольной романтикой. Иногда Рубис спрашивала себя, могла ли она стать такой же, как они, если бы ей было не тридцать пять, а двадцать лет, и точного ответа на этот вопрос у нее не было.
- Новички видят, что мы - такие же люди, как и все остальные, что у нас тоже есть своя правда и она ничем не хуже вашей, - не унимался Авгеев. - Ты скоро тоже это поймешь. Я же давно тебя знаю, ты вовсе не такая упертая, какой пытаешься казаться.
Алекс заглянула в одну из автомобильных аптечек и принялась пересчитывать упаковки с антисептиками. "Ну уж нет, если считать убийц - убийцами, это страшная упертость, - усмехнулась она про себя, - то я очень упертая и совсем не гибкая!"
- Все равно твой дом теперь здесь, - добавил Кир. - В этом подвале и вообще в нашей организации. У тебя нет пути назад. Даже если ты сбежишь или я тебя отпущу - куда тебе идти? Тебя тут же посадят за пособничество нам. А сколько живут в тюрьме пособники террористов ты, думаю, в курсе. И твой муж-джигит тебя знать не захочет, когда узнает, что ты не дала умереть нескольким нашим. И что мы грабили аптеки по твоей указке - списки нужных лекарств твоим почерком написаны! Я уж не говорю о том, что он в жизни не поверит, что ты ему не изменила. Сама же, помнится, жаловалась, какой он у тебя ревнивец! Или это ты хвасталась, а не жаловалась, а? А если и поверит - ему все равно нужен предлог, чтобы уйти к молодой и способной рожать, ты ведь жаловалась, что он детей хочет...
Рибус смотрела в пол. Больше всего на свете ей хотелось встретиться с той глупой самоуверенной женщиной, которой она недавно была и которая действительно постоянно то чем-то хвасталась в сети, то на что-то жаловалась, то совмещала эти два дела, и от души надавать ей по щекам. Она давно перестала мечтать о том, как сбежит из подвала или как ее найдут, она перестала представлять, как когда-нибудь вернется в свою обычную жизнь с мужем и работой в больнице, ей не хотелось больше хоть на минутку выйти на улицу подышать свежим воздухом и увидеть солнечный свет - но желание наказать саму себя за прошлые глупости жило в ее душе и с каждым днем становилось все сильнее.
- Не надо так скорбно вздыхать, - посмеивался Кирилл. - Когда мы придем к власти, ты снова будешь свободной и будешь делать, что хочешь. Тогда вообще все изменится.
- Что именно изменится? - подала голос врач, хотя ответ на этот вопрос и так был ей прекрасно известен: она задавала его своему другу и раньше, когда они были знакомы только по интернету.
- Все изменится, - отозвался он в своей обычной манере. - Все будет по справедливости, никто не будет брать взятки и воровать. Все будет так, как в цивилизованном мире.
Женщина не удержалась от ироничной усмешки, и по лицу Кира пробежала тень.
- Не веришь? - повысил он голос. - Ничего, скоро сама все увидишь!
- А ты веришь, что ваши организаторы, если придут к власти, не будут воровать и брать взятки? - не удержалась Алексия. - Хотя еще до прихода к власти они заказывают вам грабежи и убийства?
- Вы все ничего в этом не понимаете! - это тоже был стандартный ответ, другого Рибус и не ожидала. - Все, пора мне. Подумай над тем, что я сказал.
С этими словами Авгеев отправился в соседнее подвальное помещение, где его уже ждали несколько подчиненных. Это значило, что наступил вечер - по-другому определять время Алекс не могла, так как часов у нее в день похищения с собой не было, а телефон у нее отобрали. Но она знала, что скоро стемнеет, и все, кроме пары охраняющих ее парней, уйдут на дело, а через несколько часов, возможно, ей придется оказывать им медицинскую помощь. Рибус привыкла работать по ночам: днем ее новые подопечные обычно или отсыпались на матрасах во втором отделении подвала, служившей спальней, или играли в какие-то игры на телефонах в ближайшем к выходу помещении. Вечером же они, как правило, куда-то уходили и возвращались лишь под утро, чаще всего помятые в драках, а иногда и серьезно избитые. Болтать о том, где они были и чем занимались, им не разрешалось, но запрет этот соблюдался не слишком строго. После того, как Алексия оказала нескольким из них первую помощь, вся банда стала негласно воспринимать ее, как "свою", и прекратила следить за разговорами. Так что вскоре доктор Рибус знала почти обо всех их делах, включая и некоторые прошлые, имевшие место еще до ее похищения. Она грустно усмехаясь про себя, вспоминая, как обдумывала во флаере идеальный вариант поведения в плену - можно было сколько угодно стараться не узнать ничего важного, но от нее это не зависело. Не слушать, о чем трепались ее похитители, можно было бы, только постоянно затыкая уши - в том числе и во время медицинских манипуляций.
Именно поэтому она не стала возражать уходящему Киру и лишь молча проводила его взглядом. В одном он точно был прав: пути назад у нее теперь не было. Даже если бы ей удалось сбежать и она сумела бы добраться до полиции и рассказать все, что узнала за время своего заключения, ее наверняка отправили бы за решетку за помощь террористам. А если бы она объяснила свое отсутствие как-нибудь по-другому или уехала в другой город и спряталась где-нибудь, ее рано или поздно нашли бы люди Авгеева.
С этими мыслями Алекс ушла в свой угол, отгороженный от остальной комнаты небольшой ширмой, и легла на расстеленный там на полу матрас. Скоро ей должны были дать поесть - залитую кипятком упаковку супа быстрого приготовления - а до этого можно было немного полежать, представляя, как она отвешивает пощечины самой себе из прошлого.
...Алексии опять снилось, что она смотрит на себя-юную со стороны, откуда-то сверху. Ее молодая копия бежала по парковой аллее навстречу такому же молодому улыбающемуся Рустаму, и оба они сияли от счастья. Потом Рустам подхватил ее на руки и закружил, а она взвизгнула от неожиданности и крепко вцепилась в него обеими руками. "Странно, это же совсем недавно было, год назад, кажется, - удивилась наблюдающая за этой сценой старшая Алексия. - А тогда, в молодости, мы так не через парк, а через дорогу друг к другу бежали..."
Она вздрогнула и проснулась - сперва ей показалось, что от какого-то шума, но уже в следующий миг женщина сообразила, что все наоборот: в подвале стояла мертвая тишина, хотя обычно там всегда находились люди и слышались их голоса или хотя бы дыхание спящих. Теперь же у нее было такое ощущение, словно она осталась совсем одна.
Рибус выглянула из-за ширмы. В спальном отделении было темно и как будто бы и правда пусто. Женщина нашарила лежащий рядом с ее матрасом фонарик, включила его и быстро осветила все углы комнаты - никого. Она прошла в следующее помещение и еще до того, как обшарила его лучом света, поняла, что, кроме нее, в подвале действительно никого не было.
Алекс остановилась посреди комнаты и опустила руки. Такого еще ни разу не случалось, ее еще никогда не оставляли одну, и она не знала, как вести себя в этой ситуации. Первой ее мыслью было подбежать к двери, ведущей в подъезд, проверить, насколько крепко она заперта, и попытаться ее открыть, но женщина продолжала стоять на месте, даже не пытаясь подойти к выходу. Ее никогда не оставляли одну, а значит, бандиты вряд ли ушли надолго. Они могут вернуться в любой момент, и если увидят ее возле двери, увидят, как она пытается ее выломать, церемониться с ней не будут. Если это увидит Кирилл, он точно убьет ее, как когда-то обещал, и найдет для своих людей другого медика.
Надо было вернуться в "спальню" и заняться каким-нибудь обычным делом. Навести порядок за ширмой, проверить, сколько каких медикаментов осталось, составить список того, что нужно докупить... Или вообще притвориться спящей и дождаться, пока кто-нибудь вернется, чтобы никто вообще не знал, что она просыпалась и видела, что ее оставили без присмотра.
Рибус развернулась к спальному помещению, сделала шаг к ведущему туда дверному проему, но снова остановилась. Точно так же она колебалась, когда ее увозили на флаере и когда он летел еще недостаточно высоко над землей. Если бы она тогда выпрыгнула и даже если бы при этом переломала себе все кости, сейчас, спустя полгода, она уже была бы здорова, и всех этих месяцев заточения в подвале не было бы в ее жизни...
Алексия бросилась к входной двери и дернула ее за ручку. Та не поддалась, и женщина принялась разглядывать запертый замок, поднеся к нему фонарик. Вряд ли у нее хватило бы сил выломать этот замок, но если чем-нибудь продолбить саму дверь вокруг него? Дерево, из которого она была сделано, было старым и, наверное, не очень твердым... Сколько это может занять времени?
Дернув дверь еще раз, врач огляделась в поисках чего-нибудь твердого. В подвале была куча ножей, но бандиты всегда уносили их с собой. Если где-то и лежит оставленный нож, то искать его тоже можно долго... Но если она сейчас вернется в свой угол и не попытается ничего сделать, а банда вернется не скоро? Женщина представила себе, как она сидит за ширмой, прислушиваясь к каждому шороху, как проходит час, потом второй, третий, а в подвал никто не приходит, и она понимает, что уже могла бы вырваться на свободу, если бы сразу принялась выламывать замок, зато теперь начинать это точно поздно...
Ее передернуло, и она бросилась к ближайшей куче хлама в надежде найти под ней нож или еще что-нибудь острое и твердое. Было бы здорово, если бы кто-нибудь из банды забыл в подвале пистолет, но надежда на это была слабой: все огнестрельное оружие они хранили во флаерах. Но вдруг где-нибудь есть большой нож или какой-нибудь металлический инструмент?..
В следующую секунду щелчок замка заставил пленницу подпрыгнуть на месте - кто-то возвращался в подвал! Рибус метнулась на середину комнаты, и тут дверь распахнулась, впустив в темное помещение слабый дневной свет. На пороге стоял Кирилл.
- А, проснулась! - протянул он, увидев Алексию. - У нас проблемы, взяли пятерых наших ребят. Остальные в бегах. Придется уходить отсюда. Собери свои вещи и все лекарства.
- Ага, сейчас... - Рибус стала отступать к "спальне", радуясь, что главарь не заметил ее смятения и не понял, что она собиралась сбежать. О том, что если бы она поспешила и все-таки попробовала бы выломать дверь, то могла бы успеть убежать до его прихода, и что Кир, занятый собственным побегом в другое место, вряд ли стал бы ее искать, женщина решила пока не думать.
А еще через мгновение мир вокруг нее снова изменился.
На пороге появился еще один мужчина, который бросился на Авгеева сзади и повалил его на пол. Из-за двери, откуда-то сверху, послышался собачий лай.
Рибус шарахнулась в сторону от покатившегося по полу клубка из двух тел.
- Алекс! - закричал ворвавшийся в подвал человек таким знакомым ей голосом. - Ты здесь?!
Он пришел с улицы, залитой солнечным светом, и явно ничего не видел.
- Рустам!!! - завопила женщина, подскакивая к дерущимся и пытаясь понять, кто из них Кир, а кто - ее муж, которого она уже и не надеялась когда-нибудь увидеть.
- Чего стоишь?! - закричал Кирилл, хватая своего противника за горло. - Бей его! Он сдаст тебя ментам и тебя посадят! Тебя убьют в тюрьме! Он сам тебя убьет!!!
Супруг Алексии дрался молча, но не менее яростно. Кир продолжал сжимать руки на его шее, но он каким-то непостижимым образом вывернулся, сбросил его с себя и сам оказался сверху, попытавшись тоже добраться до горла своего врага.
- Алекс, дура!.. - захрипел Кирилл. - Возьми нож! Убей его, если сама хочешь жить!!!
Из горла врача тоже вырвался хриплый звук. Как зачарованная, она смотрела на катающихся по полу мужчин, понимая, что ей опять надо сделать выбор и что в этот раз она точно не имеет права ошибиться.
- Возьми нож! - продолжал орать Кир.
- Где?! - отозвалась, наконец, Алексия. - Где все ножи?!
- Под моим матрасом - тайник!..
Женщина вихрем метнулась в спальное помещение, отшвырнула в сторону ближайший к входу матрас с подушкой, провела ногтями по земляному полу, разрыхляя спрессованную почву. Пальцы ее наткнулись на что-то твердое, и она вытащила из земли пластиковый пакет с двумя ножами. Вот, значит, где банда прятала все оружие!
- Алекс! - продолжал орать Кирилл, и женщина бросилась обратно к дерущимся противникам, на ходу вытаскивая из пакета один из ножей.
Она всегда знала, что не способна не только убить, но даже просто причинить человеку боль - если только этого не требовалось для лечения. Ее работой было - спасать, а не убивать, ее специализацией было - не давать людям страдать от боли. Но сейчас она не убивала - сейчас она тоже спасала жизнь. Просто другого способа для этого не было.
Рибус наклонилось над клубком сцепившихся тел, вновь пытаясь разглядеть в тусклом освещении, кто из них кто. Слабый солнечный луч, проникший в подвал, блеснул на лезвии ножа в ее руке, и на мгновение Алексию охватил ужас - ей показалось, что она ошиблась и ударила не того, в кого целилась.
Она снова летела во флаере, поднимаясь все выше над заброшенными окраинными домами, но теперь ей не надо было мучительно решать, что опаснее - выпрыгнуть наружу или остаться. В ближайшие месяцы ей снова предстояло жить затворницей, не показываясь на улице, прячась от всего мира, но тоже не пытаясь понять, что лучше - сбежать или сидеть там, затаившись. Она вообще надеялась, что какое-то время сможет пожить без всяких выборов, без принятия серьезных решений.
- Я все-таки не понимаю, как твои собаки могли найти меня, - сказала Алексия, повернувшись к сидящему рядом мужчине. - Меня же не выпускали из подвалов, я только один раз в них заходила и один раз выходила, с завязанными глазами всегда... Там почти не было моих следов. Каким же образом..?
На самом деле у нее было гораздо больше вопросов к Рустаму: почему спецназовцы согласились принять его помощь и взять в дело собак, которых он дрессировал, как ему удалось уговорить хозяев этих собак участвовать в таком рискованном деле... Не говоря уже о главном вопросе - как он вообще жил без нее. Но почему-то сначала она спросила, как именно ее удалось отыскать...
- Они унюхали твою старую одежду в куче мусора, рядом с домом, - ответил Рустам, крепко прижимая ее к себе. - Видимо, это бандиты ее туда выбросили?
- Да, мы весь ненужный хлам сваливали в один угол, а потом кто-нибудь его выносил, - кивнула женщина и, почувствовав, что на глаза ей снова наворачиваются слезы, замолчала.
- Не надо ничего говорить, - прошептал ее муж. - Потом все расскажешь, когда прилетим. А пока отдыхай, важный свидетель!
Оба улыбнулись, и Алекс снова выглянула в окно. Рядом с ними, чуть ниже, летел медицинский флаер, увозивший в больницу Кирилла. Еще ниже, уже невидимые с такого расстояния, шли домой клиенты Рустама со своими собаками, одна из которых сумела найти подвал, в котором держали Алексию.
Сам же заброшенный дом, в котором находился тот подвал, и вовсе остался далеко позади.