Прибыл он в трущобу на своих на двоих - очень скромно.
(М. Салтыков-Щедрин)
Избушка осталась позади. Лес обступил со всех сторон. Ни единой тропки в переплетении корней.
Артем время от времени останавливался, ждал, пока отстающая их догонит, а Никодимыч вовсе пер напролом, словно бульдозер, только бесшумно. Перемахнет через корягу, чуть качнутся ветки, и кузнец уже далеко. Попробуй, догони. Вскоре Лена перестала понимать, куда идет и зачем. Сарафан путался в ногах, волосы то и дело цеплялись за ветви и сучья. Девушка чувствовала себя лишней. И злилась. Наконец, выбившись из сил, присела на замшелый корень.
"Да пусть идут своей дорогой, - подумала она. - Не пойму, мужики все такие, сперва делают, потом думают, или мне особенные попались?"
Лена запрокинула голову, посмотрела вверх, где деревья сомкнули кроны в непроницаемый зеленый полог, вздохнула: "Вот и все. Я опять одна".
* * *
Секундное замешательство, но Мокоша быстро овладела собой, легко сменила ипостась:
- Око Лиха? - удивленно спросила она и лучезарно улыбнулась. - Вот только не делай такое лицо...
Велес поморщился.
- Давай ты мне его просто вернешь, и разойдемся по-хорошему.
Артем в полной мере осознал, насколько один глаз хуже, чем два: окружающий мир внезапно утратил объем и перспективу. Легкий намек на привычный объемный мир возникал в движении, но стоило остановиться, как деревья, коряги, даже мох под ногами, превращались в плоские картонные декорации, поэтому парень все время вертел головой или переминался с ноги на ногу. Сказать, что его это раздражало, значит - ничего не сказать. Потеря Леночки - сводила с ума. "Как так получилось, что она отстала? - думал Артем. - Эх, если б Никодимыч не мчался вперед, словно угорелый!.."
"Сообразил, наконец, где собака порылась, да? Долго же до тебя доходило".
Голос донимал Артема все время, пока искали Лену, и упорно гнул свое: Никодимыч - враг.
"Отстань, зануда!"
Голос ехидно расхохотался:
"Ты хоть знаешь, куда вы идете? Или это секрет?"
Артем задумался. Если отбросить эмоции и взглянуть с точки зрения здравого смысла, то голос во многом прав. Первым, кто встретился Артему в этом мире, оказался Никодимыч. В первую же ночь Артем мог вернуться домой, но кто этому помешал? Никодимыч. Именно Никодимыч отвел Артема к старой карге Варваре. А что та сделала? Да ничего хорошего! Всего-навсего отравила доверчивого студента, дав яду под видом лекарства. Потом, правда воскресила, но жутким колдовством отняла голос, подсунув взамен другой, чтобы жизнь медом не казалась. Ведунья почему-то сочла, что каждое слово Артема в этом мире исполняется. Но даже если и так, чего бы он пожелал в первую очередь? Конечно же, найти родных и вернуться домой! Но Варвару с подручным Никодимычем столь скромное желание не устраивало: старая ведьма спала и видела, что именно ей на роду писано найти избранного героя-избавителя. Наестся, небось, мухоморов и грезит потом день и ночь. Но как бы то ни было, факт остается фактом: Артема изловили как курёнка и пустили в оборот, решив задержать в этом мире любой ценой, лишь бы он исполнил их клятое пророчество. Но какую роль во всем этом играет Никодимыч? Роль бдительного стража при узнике? Чтоб тот не сбежал часом и не сошел с раз и навсегда предопределенного пути? До чего же неприятно ощущать себя марионеткой в чужих руках!..
"Пациент созрел и встал на путь выздоровления?" - ехидно подначивал голос. - Смотри, Тема, в оба с этим Никодимычем, хе-хе... хотя "в оба", хе-хе... уже не получится..."
- Ты чего это застыл, ровно малохольный? - лицо кузнеца светилось живым участием и беспокойством.
- У-хо-ди! - с ненавистью вымолвил Артем и сразу почувствовал себя лучше.
- Что? - в голосе кузнеца дрожало неверие и обида.
- Что слышал. Могу повторить: у-хо-ди!
Никодимыч отступил на шаг.
- Лену мы потеряли из-за тебя! - Артем выплевывал слова, словно они были тем самым ядом, которым его отравила Варвара. - Я лишился глаза - из-за тебя! Так чего тебе еще от меня надо?! Мне теперь никогда, слышишь?! Никогда не вернуться домой! Больше у меня ничего не осталось. Ты убил моего проводника... Не успокоишься, пока и меня не прикончишь?!
В голове взорвался сноп искр, Артем пошатнулся от удара, но устоял на ногах:
- Что, доволен? Попробуй ударить меня еще, вот только я не буду стоять столбом.
Артем стер рукавом кровь с разбитых губ, сжал кулаки. Больше этот рыжебородый громила и пальцем его не тронет. Пусть только попробует!
Только что пылавшее гневом лицо кузница вдруг осунулось, плечи поникли, мозолистые руки опустились безвольными плетями. Казалось, Никодимыч стал ниже ростом:
- Прости, - тихо промолвил он и побрел прочь. Но прежде, чем скрыться за елями, остановился, бросил виноватый взгляд, а затем лес поглотил его.
- Вот и нет Никодимыча, - прошептал Артем и тихо рассмеялся.
Но смех не принес облегчения и не растопил холод, сковавший сердце. То был холод одиночества.