Аннотация: Гиблое место - чаща лесная, кочки да болота, да нечисть всякая так и норовит с пути сбить, со свету сжить...
Тьфу, нечисть!
Темно. Промозглый воздух с запахом мокрой трухи лезет в нос, голову внутри будто плесенью покрыло. Брр-рр! Да в таком гиблом месте только нечисть и плодится, а где ж еще?!
- Угу-угу! - ухнуло сверху, поддакивая.
День вроде, а филин - ночной хищник, на охоту вышел. Ну, не дамся я вам, лешаки-ведьмаки, выберусь, вот только ноги в болоте вязнут... тянет водяной, тянет к себе утопленником, рабом вечным... Помогите!..
- Кхе-кхе! Раскричался: "Помогите!" Зачем в чащобу-то полез? Мало вам, дуракам, леса светлого, хоженого, все тайные тропы ищете, а зачем?
Замшелые ладони подхватили под руки, потянули из болотной жижи. До кочки вытянули, до осинки худосочной - а как ей без свету-то силы набраться, чтоб окрепнуть, вытянуться? Бросил спаситель молодца на твердую землю, да кряхтя и кашляя, восвояси направился.
- Эй! Кто ты, добрый человек? Откуда взялся? Да что это я?.. Спасибо тебе, спас от беды...
- Добрый человек? - немытое, нечесаное чудище - пень пнем: труха сыплется, жуки-червяки шныряют туда-сюда - уставился тлеющими головешками. Глаза что ли?.. - Да Леший я, Леший, кхе-кхе, ступай уже подобру-поздорову, - и рукой к просеке махнул, что маячит светлым пятном за глухим кустарником.
- Леший?! Да не может быть!.. - молодец поднялся, сел, моргает белесыми веками, рот открыл от недоумения. - Да будь ты Лешим, сгубил бы совсем, и не на просеку, в чащу гиблую заманил бы...
- Тьфу на тебя! Ну что ты будешь делать с ними - дураки и есть! Ты в каком веке живешь, паряга-бедолага? Нашто мне тебя губить-то?! Эх... Сказок древних начитаются, а мозгами пораскинуть ума не хватает, - махнул корявой веткой-рукой и, шаркая да кряхтя, снова направился в лес.
- Погоди! Постой, Ле... Леший! Я ж тебя искал и другую нечисть... простите, (как их называть-то?)
- А на кой лад я тебе дался? Вот уж и не упомню, чтоб меня кто по собственной воле искал когда... Тебя как кличут-то, молодец?
- Да, Ваня, я, Ваня, ага, - Иван с кочки на кочку перепрыгивает, к Лешему приближается, а глаз не подымает, все под ноги смотрит - а то как оступится!
Остановился в сторонке, руку за пазуху шасть! и достает книжицу, да блеклую, буковки, буковки, и без вензеля какого мудреного, без картинки какой красочной - и смотреть не на что!
- Вот, это моя диссертация.
- Чевой эт такое, не понял? - Леший подошел ближе. Дух от него - ух! - в нос как дал.
Иван поморщился, да стерпел; уже, не боясь, рассматривает, разглядывает чудо лесное, невиданное.
- Написал я про тебя, дедусь, - сказал, потом опомнился, поправил речь неучтивую, - Мне вас как звать-величать-то - дедушкой, или еще как?
- А по мне - что полено, что кочерга, лишь бы уважительно!
- Ну, тогда, дедом звать буду, ниче?
- Валяй, Ванюша, так что там за каракули ты нацарапал? Тебя, видать, грамоте не шибко учили, кой-как закорючки какие-то налепил. А про меня-то где, не вижу...
- Та-а-ак, Баба-яга, Водяной, Кащей Бессмертный... А! Вот - Леший.
"Главный у нечисти. Похож на большой пень... с моховой бородой, глаза навыкате, горят зеленым огнем, руки корягами", - Иван исподлобья посмотрел на Лешего. Тот слушает и кряхтеть не забывает. - Ну, тут не интересно, характер, привычки...
- Эт, как не интересно! Еще как интересно! Читай дальше, Ваня.
- М-м-м, да ладно, не интересно, говорю же - диссертация! Это вам не сказки - научный труд.
Леший не дослушал и руками-корягами выхватил листочки, едва не рассыпав все.
- Что-то ты темнишь, паря, дай, мы щас сами все прочитаем. Кикимора! Голубушка, подь сюды! Кикимора!
Иван не на шутку испугался, озирается вокруг, в глушь-темноту всматривается.
"Так он всю тварь недобрую сюда созовет, ой, что будет-то? Одна надежда, что не разберут ничего, сам, видать читать-то не умеет. Так, так, думай, Иван, думай... Ага! Надо соглашаться, читать, вроде как, и на ходу придумывать, а то - труба дело! Не выпустят, погубят душу чистую, сгину тут, ой-е-ей!"
А тут в кустах шорох, да не шорох даже, треск ломаемых веток - не иначе Кикимора продирается!
- Апчхи! Звал, Лешенька? - проскрипела и по носу ручкой тоненькой - шмыг, шмыг.
А сама-то маленькая, худенькая, что та осинка на прогалине. Платье лохмотьями, волосики жиденькие торчком, нос остренький, глазки туда-сюда бегают. У Вани чувства смешались: и жаль ее, барышню болотную, и омерзительно как-то. Ну как женщина себя до такого состояния довела?
Леший ей книжицу блеклую протягивает:
- Читай! - говорит. - Ты у нас грамотная, как-никак подле людей жила, в избе хаживала, без хозяев хозяйничала.
Кикимора зашлась скрипучим смехом, ручками в коленки уперлась, того и гляди - носом клюнет в замшелую кочку.
- Хи-хи-хи! Ой, бабушка моя, ягушка, ой не могу! Леший книжицу нашел, почитать захотел, ой, не могу! Хи-хи-хи!
- Цыц, нечисть болотная, ишь при людях смеяться надо мной вздумала!
Глаза у Лешего зеленым огнем полыхнули, все жуки-червяки внутрь попрятались, а он трухлявыми бровями в негодовании водит - страшно, жуть! Кикимора умолкла, по сторонам озирается.
- Люди? Где, где люди?
Ваня в кочку вжался, голову в плечи втянул, коленки подобрал - и на человека от страха не похож.
А Леший корявым пальцем в него тычет, Кикиморе показывает, да рассказывает про диссертацию, что Ваня с собой принес. Леди болотная подошла ближе, обнюхала Ванюшу, попугала, гикая, по привычке, и шибко заинтересовалась, что там Ваня про нее написал. А то! Интересно! Взяла она беленькие листочки - во мгле они как цвет нечаянный среди пожухлых трав. Присела Кикимора на пенек, на палец сухонький смачно так плюнула и давай страницы перелистывать. Сердце у Вани совсем зашлось. Бежать надо! Не простят, нет, не простят ему лесные жители нелестных слов о себе!
А Кикимора спрашивает:
- Про тебя, Лешенька, читать сперва?
- Угу, - согласился хозяин нехоженых дебрей.
- Посвети головешками чуток. Буковки махонькие, сослепу расплываются. Ага, вот, нашла: "Леший. Главный у нечисти".
- Дальше давай, это я уже слышал.
- Дальше... "характер творческий". Ан, как - "творческий"! "Любит поиграть, бегает по лесу, колотушкой себя постукивает. Людей в чащу заманивает. Морды овечьи да козьи строит..."
Леший глаза вылупил, все довольство от творческой личности как рукой сняло.
- Эт, какие я морды корчу? Ты что пишешь, паршивец? Я тебе какую морду состроил, а? А в чащу, в болото я тебя заманил?
Ваня, сидя, так и попятился. А Леший не унимается, разошелся не на шутку:
- Да ты знаешь, сколько я люду из чащи на дорогу вывел, скольких от беды увел? Вот, Кикимора, вот! - махнул в сердцах махровой рукой. - Ниче не изменилось, как были дремучими, так и остались! В космос летают, протоны-нейтроны всякие пооткрывали, а в сути нашей так и не разобрались. И зовут все по-прежнему: нечисть! А невдомек тебе, Ваня, что нечисть вся люду неблагодарному служит, деток ваших воспитывать помогает, от беды спасает!
- Это как? - не понял Иван.
Все, что он знал до сих пор, никак в это утверждение не вписывалось. И диссертацию он писал по сказкам и былинам, и образы жителей трущоб лесных в справочниках выискивал, и по деревням к сказочницам старым, видалым ездил, про всех нечистых расспрашивал. И совпадают же образы с оригиналом! Вот они - перед ним, как и написано, вылитые! Только поведение ... не такое какое-то. Эх, разобраться бы надо! Да осерчал Леший, послушает ли, примет ли покаяние?
Леший отвернулся, на вопрос Вани отвечать и не собирается. Поднял коряжистые руки ко рту, да и заухал, затрубил на весь лес. От звука того птицы повзлетали с деревьев, зверье все с перепугу попряталось. Тут и Кикимора диссертацию отложила, Лешему вторит. Хохот ее - мурашками по спине. А нечисть на два голоса песню свою тянет, уж и в голове замутило, ничего Ваня не соображает - где он, что делает?
А дальше еще хуже - вода болотная забурлила, да кругами так и расходится во все стороны, кочка лысая посреди расти начала - все выше, выше. И не кочка вовсе - а голова это! Вся в тине! Стекает болотная жижа зелеными ошметками, чешуя появилась, блестит в сумраке - ну, как есть рыба с бесовской головой! Рогов разве что не хватает.
"Водяной!" - ахнул Иван.
А дуэт Леший-Кикимора все боле расходится. Шум в небе послышался, да не видно ничего сквозь густые кроны, сыростью могильной пахнуло. Ваня сознание потерял, запрокинулся на спину, руки раскинувши, лежит, ровно мертвяк. И не увидел, как Баба-Яга приземлилась в ступе доисторической, а за ней Кащей Бессмертный, костями треща да самоцветами сверкая (слаб скелет ходячий до яхонтов сияющих, все на себя лепит - на плащ, да на корону, что на черепушке как влитая сидит!), материализовался из ниоткуда.
Как собрались все, Леший закончил свою призывную песню, прокашлялся. Баба-Яга из ступы вылезла, спину потирает, идет к честной компании, носом ведет.
- Духом русским пахнет! Чую, никак молодец объявился! - обрадовалась она, заприметив Ваню.
Глаза карги хищно сверкнули из-под свалявшихся прядей, что нависли над лицом, нос крючковатый да мясистый торчит, двигается, воздух втягивая.
- Зачем звал? - Кащей присел на пень, закинул ногу на ногу, желтые ногти на руках разглядывает. А лицо - кожа да кости! Щеки ввалились, нос и тот костистый, острый, а глаза - в глазницах по самое немогу, только взгляд и видно.
- Кхе, кхе, - Леший приосанился, опять затылок почесывает, размышляет, как честной компании про диссертацию рассказать, да Ваню уберечь от праведного гнева. - Тут дело такое, братья и сестры. К нам молодец ученый пожаловал, пишет он научный труд про нас с вами.
Кикимора книжицу подняла, ручки вытянула, демонстрирует труд Ванюшин. Кащей отвлекся от лицезрения своих конечностей, искоса взглянул на беспамятного молодца. Хорошо, что тот не видел! А то б снова сознание потерял.
- Познакомиться пришел, - продолжает Леший, - лично, так сказать, узнать про наше житие-бытие, коррективы какие внести в свой труд. Надо нам его просветить, что да как, а то невдомек ему, зачем мы вообще на земле живем, какую миссию выполняем.
- Лешего козлом назвал с колотушкой, - встряла Кикимора, не удержалась, листочками с буковками трясет, вот оно, мол, доказательство.
- Цыц, старуха болотная, тебе слово не дали, чего встреваешь?!
Кикимору от таких слов как ветром сдуло; за Водяного спряталась, из-за спины рыбьей выглядывает. А Леший продолжает:
- Он сказок начитался, что детям в избах рассказывали, чтоб запугать, да все на веру и взял. А сути не уловил - зачем пугают-то неразумных ... Кхе-кхе ... Вот мы сейчас и просветим его. Вань, Ваня! Поди к нам!
Баба-Яга, еле переступая с ноги на ногу, проковыляла к Ивану. Лоскутные юбки в такт ее шагам качаются. Только Иван этого не видит.
- Да он спит или в беспамятстве? - Яга ткнула гостя клюкой.
Тут водяной как дунул - изо рта фонтан болотной жижи прям на Ивана да на Бабу-Ягу.
- Да сгинь, нечистый, что плещешь, и так спину ломит, а тут ты еще, сырость поганая! - запричитала бабка и клюкой на Водяного замахнулась. А Ваня глаза открыл, очухался, воздух ртом ловит. Сел, крутит головой, как филин, дар речи со страху потерял. И вдруг прямо перед собой видит лицо: сморщенное, коричневое от старости и смрада.
- Не ешь меня! Я тебе пригожусь! - запричитал Ваня.
- Тю-ю! Да зачем ты мне нужен?
- Я... и дров наколю, и в избе приберусь, и-и-и. кашу сварю...
- Девка что ль? - обернулась к Лешему Баба-Яга.
- Не-е-е! С испугу плетет ерунду всякую. Ванька он, мужик, как есть.
Ну, худо-бедно, собрались все в кучу, Лешего слушают, на Ваню поглядывают. А тот глаза с одного на другого переводит, все никак поверить не может, что в такой компании очутился.
- Так, со мной разобрались, а, Вань?
Иван кивает, понял, что неправ был. А Леший продолжает:
- Кикимора, помощница моя, тоже от болот да оврагов опасных люд честной отводит. Пугает - а как еще? - тут указатели не поставишь - сюда ходи, туда не ходи! Так мы вдвоем и выводим заблудших на тропинку или светлую просеку.
Кикимора губки поджала, важная такая, довольная, что Леший ее оценил, при всех назвал помощницей.
- Теперь про Кащея Бессмертного расскажем тебе.
- Сначала пусть прочитает, что обо мне написал, - процедил Кащей сквозь зубы. Голос у него с металлическими нотками, грозный такой.
Кикимора диссертацию на коленях разложила, листочки перебирает.
- Вот, нашла: "Кащей Бессмертный". Тут описание, все сходится - костлявый, грозный, любит самоцветы и девиц...
Кащей вскинул надбровные дуги.
- Девиц люблю? Так и написано?
- Ага!
- Тише, тише, тут разъяснить надо, - вмешался Леший, чуя недоброе. - Ваня, он девиц терпеть не может, чтоб ты знал.
Тут настал черед Ивана брови вскидывать. Как так, мол, во всех сказках он Василис да Марьян похищает, склоняет к сожительству, да и Баба-Яга ему в этом пособляет!
- В чем пособляю? - потребовала уточнения Баба-Яга.
Кащей встал во весь рост, бабка рядом пристроилась, да на Ивана дружно как поперли. Леший одним прыжком встал перед ними. И как это пень так прыгать сподобился!..
- Стойте, стойте! Я же говорил - сказок начитался малец! Вот, Ваня, разъясняю...
А Кащей с Бабой-Ягой не отступают, через Лешего грозно так на Ивана посматривают.
- Девицы эти - невоспитанные, родители с ними замучились, с малолетства-то уважать взрослых не научили, все сюсюкали, да лелеяли, все прихоти их исполняли, да на шалости рукой махали. А как выросли барышни эти, так норов свой и давай проявлять. И нет на них никакой управы. Мамкой, папкой понукают, по дому никакой помощи, все наряды да украшения требуют. Вот и обращались родичи к Кащею через Ягу, чтоб взяли их на перевоспитание. Кащей - педагог строгий, никакие слезы и уговоры не помогут. В темницу, да на хлеб, на воду, пока смирной не станет и прощения не попросит. Ну и для острастки пригрозить - не хочешь вести себя как следует, замуж за меня пойдешь. Будут тебе и наряды, и украшения, и я в придачу!
- Ха-ха-ха! - раздалось со всех сторон.
Ваня оглянулся - а то вся нечисть лесная, что рангом ниже, в кустах да за кочками со смеху покатывается. Тут и Кащей с Ягой не удержались.
- Помнишь, кхи-кхи-кхи, - затряслась от смеха бабуся, - ту, Марьюшкой все кликали, как ее перекосило-то, когда ты во всей красе к ней женихом явился!
Кащей ухмыльнулся, оскалился:
- А то!
- Она сама тогда чуть в печь мою не влезла, хорошо за подол поймала, вернула, а то опалилась бы!
Иван аж рот от удивления открыл.
- Ну и дела! А что ж про это нигде не написано? Ведь напраслину веками плели, опорочивали имя доброе!
Кащей глаза потупил, по сердцу пришлись слова Вани, затрепетало оно в груди худосочной.
- Вот ты представь, молодец неразумный, - встряла Баба-Яга, - еще ученым называешься! - махнула рукой, - а... да ладно... Коль знать будут девицы про воспитательный процесс, испугаются тогда? А-а-а! То-то и оно! А так, домой шелковые возвращались, да еще и с женихами-царевичами! Только Кащеюшке доставалось тогда, да и мне на орехи хватало...
Баба-Яга поискала глазами ступу, подмигнула ей, та вмиг к ней прикатила. Села бабка, кряхтя, да постанывая. Спина болит, ревматизм мучает.
- А царевичей, бабушка, ты за девицами направляла?
- Я, я! Было дело, щас уж не приводят никого, и царевичи перевелись. У вас там свои воспитатели появились, ученые! А ко мне их Кикимора да Леший приводили. Да-а-а! Прошли времена лихие, теперь мы никому не нужны! Соскучилась я по молодцам добрым, богатырям смелым, да по словам их: "Избушка, избушка! Стань ко мне передом, а к лесу задом!". Ох, и играли же мы тогда - изба туды-сюды крутится, пока меня совсем не сморит от смеху.
Иван пожалел старушку и ласково так к ней:
- Бабушка, а изба-то твоя где? Покажешь? Я давно мечтал...
- Ишь, чего удумал! Мечтал он! А про меня что написал? Молчишь...
- Да вот, - Ваня забрал диссертацию у Кикиморы, хоть та и не давала сначала, нашел место про Бабу-Ягу, читает: - Подслеповатая старуха... костлявая... с большими грудями...
У Кащея глаза так и вылезли из орбит. А Баба-яга себя по грудям руками хлопнула, да так и застыла.
- Это у нее груди большие! - поперхнувшись чем-то там у себя во рту, возопил Кащей Бессмертный. - Ха! Ха! Ха!
Смех его - отрывистый, издевательский - разнесся по всему лесу гулким эхом. Бабка обиделась, руки опустила, сидит - старушонка, старушонкой. А Ваня не знает, как ситуацию сгладить.
- Так это старое описание, она тогда моложе была и грудь соответственно ... торчком ... больше казалась...
Тут Леший такой подзатыльник Ванюхе отвесил, что тот прямо в болото к Водяному и улетел.
- Вот вам экземпляр, берите на выучку!
- Мы хоть и нечисть, а этикет соблюдаем, - вставила свою реплику Кикимора, - пошто бабушку нашу, ягушку обижаешь? А?
Помощь нежданно-негаданно от Яги пришла.
- Да что уж тут, прав Иван, когда молода была - вся из себя, а щас, разве что это ... надеть, у них бабы носют, так и будут большие. А, Вань, принесешь мне?
Пришла очередь Ивана глаза таращить. Он как подумал, что покупать придется в женском магазине, да объяснять про размер...
- Не-е-е, я не могу, тут женщина нужна, вон, Кикимора пусть идет, и себе заодно чего прикупит.
- Все, хватит, на кой тебе это надо? - Леший на Бабу-Ягу попер, - сиди уже в своей избе, век коротай. Так, Ваня, все понял, все осознал, в чем заблуждался? - спросил он и тут только заметил, что погружается Ваня в болото, а Водяной тихо так глазом косит и снизу Ванюшу подтягивает. Уж до груди дотянул, еще чуть и совсем утопит.
- Стой, Водяной! Не к тебе он пришел, а ну отпусти Ивана!
Забулькал Водяной, огорчился, что заметили, утопить не дали. Давно утопленичков новеньких не было, скукотища в болоте! Даже русалки уже на невест не похожи - свежесть не та, и волосы спутались, и хвост чешуйчатый тиной покрывается. Но ослушаться Лешего не смог - авторитет как-никак! Подтолкнул Ивана снизу под мягкое место, тот и вылетел из болота, как торпеда.
Стоит Иван на кочке, дрожит от холода, вокруг огоньки тлеющие мигают, ветер качает кроны деревьев, звук от них скрипучий, до костей пробирает. Так домой захотелось, аж до слез!
- А этот чего хорошего в вашей компании делает? Зачем людей топит? - кивнул в сторону Водяного, а про себя подумал: "Смотреть противно на него, нечистого!"
- К нему совсем отчаявшиеся приходят... приходили. Он души лечит.
- Психолог что ли? - перебил Ваня, а у самого зуб на зуб не попадает.
- Это вроде священника? Да нет, и как разъяснить тебе..., - Леший поворошил затылок, жука достал, что беспокоил, выбросил. - Кто в чащу к болоту идет, прет, не сворачивая, на наши с Кикиморой окрики не реагируя?
- Ну и кто?
- Да люд нечистый, те, что от людей прячутся, от закона бегут, что беду несут с собой. Вот Водяной их и привечает. Такие еще водятся, приходят... Ну а невесты покинутые, брошенные не идут, да-а-авно не видать. У вас там с этим делом все наладилось, поди?
Ваня так неопределенно махнул, в землю уставился.
- Да нормально все, один бросил, другой подхватил...
- Эт, как вы жить-то стали... Да мы людям не судьи. Ты лучше скажи, диссертацию исправлять будешь?
Иван задумался. Исправить можно, хоть и переписывать все придется, а вот как защищать? Кто поверит? Ученому совету подтверждение требуется, первоисточники, факты... Если только Лешего привезти или Бабу-Ягу... Бред, нельзя! Их в клетку посадят, изучать начнут в закрытой лаборатории, как инопланетян. Нет! Не может он нечисть подвергать такому унижению, да и они не потерпят, еще чего учудят сами. Не разгребешь потом.
Рассуждает Иван, а сам уж и тела своего не чувствует, оглянулся на прогалину, где выход из чащи, а там и света не видать, вечер уже, ночь вот-вот на землю покрывало накинет. Ох, пропадать головушке!
- Ты что Вань, плачешь что ли? - Леший пальцем моховым к щеке Ивана прикоснулся, промокнул слезинку.
- Да нет, это от болота, не просох еще.
- И трясет тебя всего, замерз али боишься?
Тут Ивана прорвало, он к Лешему, как к отцу родному в ноги кинулся:
- Спаси! - вопит. - Из леса дремучего выведи! Совсем по свету соскучился, домой хочу!
Вздохнул Леший, понял, что парень из сил уже выбился, ничего не соображает. Нечисти подмигнул, головой трухлявой мотнул - те враз разбежались, разошлись по своим углам.
А Кикимора из-за кустов:
- Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!
Ваня бегом от нее, на Лешего оборачивается, сказать что-то хочет, а тот его уже и не слушает, охает, стонет, к просеке гонит. А там тропинка проторенная, меж дерев петляет, кусты огибает. Впереди и свет зари вечерней показался - в полнеба, и поле пшеничное розовым залито. Выбежал Иван на простор, вдохнул легкого воздуха всей грудью, руки раскинул и побежал, жизни радуясь. На середине поля остановился, оглянулся и рукой помахал:
- Спасибо, Лешенька, Кикиморушка! Я все исправлю, всем расскажу, что нечисть лесная по закону живет, понапрасну люд честной не губит!
- Беги, беги, - Леший отвел зеленую ветку с глаз, глядит Ивану вослед, - расскажи, только все-равно никто тебе, Ваня, не поверит! Кхе, кхе ... Пойдем, Кикимора, назад, что-то тут дует сильно, да и свет в глаза бьет. А где диссертация? У тебя?
- Хи-хи, схоронила за кочкой, уж больно интересно, что он про остальных написал.
Кикимора подмигнула Лешему, и они углубились в чащобу лесную, посмеиваясь, да подтрунивая друг над другом.
Ночь засветилась звездами. Полная луна холодным светом пробралась в чащу через решетчатые кроны, послала жителям глуши несусветной весточку от сонного мира. Болото дыхнуло подводными газами, филин захлопал крыльями. Избушка на курьих ножках потопталась, пробормотала что-то во сне, дымок печной хохолком вздернула, да и застыла. Уж зорька скоро, бабушка вернется, авось какого мальца притащит, будет утробе удовольствие...
Портретная галерея. (Рисунки взяты из диссертации Ивана Дурака "Нечисть как она есть - явь и вымысел")
![Нечестивая компания [Коллаж Николаевой Е.]](/img/d/dolgaja_g_a/nechist/wsja-nechistx.jpg)