Рос у матери сын. Любила она его и лелеяла. Всё отдавала ему - и время, и лучший кусок.
Рос сын добрым и ласковым. Опустятся, бывало, уставшие руки матери, а он говорит:
- Ничего, мама. Скоро я вырасту и буду работать, а ты отдохнёшь.
И вот он вырос. Самым сильным и самым красивым казался матери её сын. Гордилась она им, и грустила. Грустила потому, что близился час разлуки. Стал сын моряком, и корабль его был готов к отплытию. Раздулись паруса, натужились.
- Я скоро вернусь к тебе, мама! Обязательно вернусь! - крикнул на прощание сын с самой высокой мачты. Он забрался туда, чтобы подольше видеть мать.
А она стояла в самом лучшем своём белом платье и без устали махала натруженной рукой. Ей бы вместо рук крылья! Полетела бы она вслед за кораблём с чайками...
Бежит корабль без устали. Попутный ветер гонит его всё дальше и дальше. Вот и скрылись вдали родные берега. Много дальних стран посетил моряк. В самых жарких из них пот струйками стекал с его лба и на подставленной ладони собирался в лужицу. Чудовищные акулы постоянно шныряли вблизи. Их леденящие душу взгляды бросали в дрожь любого смельчака.
В странах холодных рубил он лёд с отяжелевшей палубы, и жестокий ветер оставлял чёрные пятна на его обмороженных щеках. На огромных айсбергах сидели добродушные пингвины, а рядом в студёной воде бродили умные касатки, подстерегая неловкого.
Но как бы трудно ни приходилось, о матери не забывал моряк. Много дорогих подарков хранилось в его матросском сундучке. Был тут расшитый золотом шарф и нарядное платье, да много ещё всякого добра.
И вот после долгих странствий корабль возвращался домой. Глядел моряк на белоснежных чаек за кормой, и виделась ему мать. Тёплая улыбка бродила тогда по его суровому лицу.
Но однажды ночью пришла беда: налетел ураган. Вскипело море волнами невиданной высоты. Корабль опрокинулся и затонул. Напрасно кричал моряк, сзывая товарищей, только бешеный рёв ветра да шум катящихся волн были ему ответом. В непроглядной тьме плыл моряк неведомо куда. Силы не раз оставляли его, и он готов был смириться и погибнуть. Но каждый раз ему чудились глаза матери. В них он видел такое отчаяние, что вновь находил в себе силы и плыл, плыл.
Он уже не помнил себя, когда ноги его почувствовали твёрдое дно. Ничего не видя в темноте, он вышел из воды и упал на землю обессиленный.
Разбудило его прикосновение нежных рук.
- Мама! - вскрикнул он и открыл глаза. Над ним склонилось чёрное лицо с синеватыми белками глаз. - Кто ты? - прошептал моряк.
Он так устал, что язык еле повиновался ему.
- Я вождь племени островитян, - ответил девичий голос. - Зовут меня Лилия. На, выпей это.
Она протянула ему морскую раковину с каким-то питьём. Моряк пил жгучую жидкость, и с каждым глотком силы прибывали к нему. Наконец, он почувствовал, что совершенно здоров.
- Что ты мне дала? - спросил моряк.
- Это слёзы вакупу, - ответила Лилия.
Она была в короткой красной юбочке. Широкая ярко-жёлтая лента опускалась с плеча на спину и грудь. Чёрные волосы торчали во все стороны множеством тонких косичек.
Моряк огляделся. Вокруг стояли чернокожие люди. Женщины были в коротких красных юбках, мужчины - в голубых. На ветвях ближайшего дерева висели парами огромные красные орехи. Ствол дерева был покрыт голубыми листьями, длинными и узкими, как ножи. Моряк дотронулся до одного из них. Лист оказался острым и твёрдым, как железо. Наконечники копий в руках мужчин оказались из этих листьев.
- Это нож-дерево, - пояснила Лилия.
Она громко хлопнула в ладоши, к дереву подбежал мальчик и стал осторожно взбираться вверх по его стволу. Босые ноги он ставил на черешки листьев, где они не были так остры. Листья-ножи пропустили его вверх, но назад пути не было. Мальчик достиг ветвей и стал сбрасывать оттуда орехи. Розовое ядро их оказалось необычайно вкусным.
- Пойдём, я покажу твою хижину, - сказала Лилия.
Хижина оказалась круглой и была сложена из листьев.
- Посиди здесь, а мы прогоним вакупу, - сказала Лилия. - Он пришёл из-за горы и утащил нашу женщину.
- Я тоже с вами, - попросился моряк и шагнул к выходу.
- Стой! - остановила его Лилия. - Чужеземец не должен видеть вакупу. От взгляда его вакупу свирепеет, и мы не сможем прогнать его.
- А как же мальчик? - вспомнил вдруг моряк. - Как он слезет с дерева?
- Он не слезет оттуда, - спокойно ответила Лилия. - Каждый год, когда поспевают плоды нож-дерева, самый ловкий мальчик срывает их для всех. Так было всегда. Этот обычай нарушать нельзя.
Она резко повернулась и вышла. Её ждала группа вооружённых копьями мужчин. Во главе с Лилией они прошли через село и скрылись в лесу. Женщины и дети возле своих хижин молча проводили их взглядами.
Моряк пошёл к нож-дереву. Мальчик покорно сидел на ветке и снизу казался далёким чёрным пятнышком. Моряк принялся обрывать гибкие корешки деревьев, которые всюду торчали из земли, и насобирал их целую охапку. В хижине он стал плести из них верёвку.
Вечерело, когда послышались громкие крики и женский плач. Это возвратились охотники, и кто-то из них, видимо, не смог увернуться от свирепого вакупу.
Моряка никто не тревожил, и вскоре верёвка была готова. Едва погасло солнце, наступила ночь. В темноте на ощупь моряк пробрался к нож-дереву и прислушался. Ему показалось, что кто-то всхлипнул. А может, это на берег лениво плеснула волна. Моряк разулся и, вспоминая каждое движение мальчика, полез по стволу. Сделай он неосторожное движение, и острые листья пронзят его.
Вот и нижняя ветвь дерева. Он передохнул и прислушался. Рядом послышался тихий плач. Моряк протянул руку и нашёл мальчика. От страха тот умолк и сжался в комочек.
- Не бойся, это я, - негромко сказал моряк и погладил его по плечу.
Один конец верёвки он прикрепил к дереву, а вторым обвязал мальчика вокруг пояса, затем осторожно спустил его на землю.
Под деревом замелькали беспокойные огни, и моряк поспешил спуститься сам. Там он оказался в окружении встревоженных островитян. В грудь и спину его упёрлись наконечники копий. Рядом стоял перепуганный мальчик. Все молчали и ждали вождя. Когда пришла Лилия, вперёд выступила древняя старуха. Волосы её не были прибраны и свисали на плечи седыми прядями.
- Они нарушили древний обычай, - тихим скрипучим голосом сказала старуха. - Они должны умереть.
- Должны умереть, - эхом повторила толпа.
Все затихли и ждали слова вождя. Лилия медлила с ответом. Ей нравился смелый и красивый чужеземец. Но обычай нарушать нельзя. Рука её дрогнула, чтобы подать знак согласия.
Но тут заговорил моряк.
- Платили ли ваши предки за добро злом? - громко спросил он.
- Нет, - отозвалась толпа.
- Мальчик достал плоды. Разве это зло?
- Нет, - повторила толпа.
- Я спас самого ловкого будущего охотника. Это зло?
- Нет, - в третий раз выдохнула толпа.
- Этот человек мудр, - сказала Лилия. - Освободите их. Отныне мальчики, доставшие плоды нож-дерева, должны жить.
- Но обычай предков!.. - завопила старуха.
- Я вождь, - резко прервала её Лилия. - Я так хочу!
Островитяне молча повиновались и разошлись.
Утром осторожный шорох разбудил моряка. В хижину просунулась чёрная рука и положила у входа какой-то свёрток. Когда моряк выглянул, чтобы узнать, кто это, рядом никого уже не было, лишь в конце селения мелькнула красная юбочка.
В свёртке из листьев оказалась запечённая на углях рыба. Она ему очень понравилась. Когда он заканчивал завтрак, к хижине подошла Лилия.
- Тебе за добро добром платят, - сказала она.
- Всякая мать любит своего детёныша, - вздохнул моряк.
- У тебя дома осталась мать, - догадалась Лилия. - А вот я свою не помню. Я была ещё маленькая, когда её утащил вакупу.
Моряк сочувственно посмотрел на неё, но взгляд девушки был твёрд - вождю не пристало показывать свою слабость.
- Я иду охотиться на куури, - сказала Лилия. - Согласен ли ты сопровождать меня?
- Конечно! - обрадовался моряк.
Куури оказалась белой в чёрную крапинку птицей, похожей на курицу. Только на голове у неё вместо одного гребешка красовалось два, к тому же оба чёрные. Гребешки были длинные и свисали по обе стороны головы. Куури превосходно летали и садились на самые высокие деревья. Моряк подумал, что на такую высоту даже очень сильный человек не сможет бросить копьё рукой.
Но Лилия и два её спутника поступили иначе. Копьё они ставили на пальцы ног и резким взмахом ноги легко посылали его вверх, точно поражая цель. Вскоре несколько тяжёлых птиц лежало на траве.
Охотники присели отдохнуть. В просвете между деревьями виднелось море. А возле берега покачивался небольшой парусник.
- Корабль! - крикнул моряк. - Я вижу корабль!
- Это мой корабль, - спокойно сказала Лилия. - Он достался нам от предков. Но сейчас никто не помнит, как им управлять.
- Отдай его мне, - стал просить моряк. - Сердце моей матери разорвётся от горя, если она не увидит меня.
Но Лилия покачала головой:
- Право на корабль может принадлежать только моему мужу.
- Я хочу быть твоим мужем! - воскликнул моряк и склонился перед ней.
- Ты хочешь получить корабль и потом покинуть жену?
- Нет, нет! Я вернусь к тебе. Я только хотел бы успокоить свою мать.
Лилия долго молчала. Она думала.
- По обычаю моим мужем может стать тот, кто принесёт мне слёзы вакупу, - наконец, сказала она.
- Так у тебя был муж? Это он принёс напиток в раковине?
- Тот отважный человек не стал моим мужем. Он смог лишь донести раковину до моих ног. Вакупу смертельно ранил его, - печально пояснила Лилия.
- Я добуду эти слёзы! - воскликнул моряк.
- Кто станет моим мужем, тот станет вождём. Но в памяти моего народа нет мужчины вождя. Вакупу не хочет этого, - предостерегла Лилия.
- Я буду вождём! - поклялся моряк.
С этого дня он стал думать, как добыть слёзы невиданного зверя.
Вакупу продолжал свирепствовать. По ночам слышался его голодный рёв. Островитяне опасались ходить в лес за плодами и охотиться на дичь. Они голодали. Не всегда можно было добыть рыбу копьём, да её на всех и не хватало. Вскоре и воды не стало - зверь повадился на водопой к единственному водоёму по эту сторону гор, и никто не хотел бы встретиться с ним.
Однажды весь день просидел моряк на дереве, выслеживая зверя. Только к вечеру послышалось хриплое дыхание, шлёпанье тяжёлых лап и стук когтей по тропе. И вот чудовище уже у воды. Вакупу напоминал гигантскую бесхвостую ящерицу. С его боков грязными серыми складками свисала чешуйчатая кожа На спине вдоль хребта торчали острые шипы. Змеиная голова на короткой неповоротливой шее была увенчана кожистым рогом, который рос на лбу. Три кривых жёлтых клыка торчали из пасти - два вверх, один вниз. Маленькие глазки прятались в морщинистых веках.
Зверь напился воды и шумно вздохнул. Затем приподнялся на передних лапах, раздул шею, и из его пасти вырвался громоподобный рёв. Он постоял, послушал, не затрещат ли кусты, не замечется ли в панике лёгкая добыча. Но вокруг было тихо. Всё так же натужно дыша, зверь ушёл назад по тропе, свалив по пути пару небольших деревьев.
Моряк с помощью одолженного копья вырыл на тропе глубокую яму, сверху накрыл её толстыми ветками и замаскировал травой.
Два дня яма оставалась нетронутой. К вечеру третьего дня от водоёма донёсся ужасающий рёв. Зверь кричал всю ночь. И всю ночь в селении не спали. Только к утру зверь устал и умолк.
Когда рассвело, моряк осторожно приблизился к ловушке. Но опасаться было нечего. Вакупу прочно застрял в тесной яме и не мог пошевелиться. Только голова его торчала наружу.
- У, тварь кровожадная! - замахнулся моряк палкой и стукнул вакупу по носу.
Зверь раскрыл было пасть, но у него не было сил даже зарычать. От боли из глаз его обильно потекли слёзы. Моряк быстро подставил раковину, и она наполнилась до краёв.
- Что теперь с тобой делать? - озабоченно спросил он и присел на корточки перед головой вакупу. - У тебя, наверное, есть детёныши, и они ждут тебя. Попробуй вместо мяса есть траву, и я отпущу тебя, - с этими словами моряк протянул вакупу пучок свежей травы. Зверь обиженно засопел. - Да-а, с тобой не сговоришься.
Моряк укоризненно посмотрел в глаза вакупу и пошёл в селение.
Радости и изумлению не было конца, когда он появился с целительной влагой. Каждому больному Лилия сама отлила по глотку драгоценных слёз. Все ходили к водоёму посмотреть на чудовище. Голопузые мальчишки стали кидать в него камнями. Но моряк запретил им издеваться над беспомощным пленником.
- С ним надо помириться, - пояснил он и протянул вакупу живую куури.
Зверь встрепенулся и раскрыл пасть. Но тут моряк больно стукнул его по носу.
- Не ешь живое мясо, - грозно сказал он и замахнулся опять.
Вакупу от страха закрыл глаза.
- Ага! Понимает, - засмеялись вокруг.
Теперь пленнику предложили есть траву, но он и не шевельнулся.
Семь дней учили вакупу. При виде мяса он от страха закрывал глаза, но траву по-прежнему не ел. На восьмой день пленник раскрыл пасть, и моряк поспешил сунуть в неё зелень. Медленно, с отвращением вакупу принялся жевать. Видно, его тошнило, но вся трава исчезла в желудке.
Прошло ещё семь дней. Теперь вакупу охотно поедал траву, которую ему наперебой таскали ребятишки. Перед ним подрыли землю, и зверь тяжело выбрался из ямы.
- А теперь топай домой, - сказал моряк и погрозил ему палкой.
Вакупу испуганно повернулся и неуклюже побежал в горы.
В эту ночь было новолуние. Едва в небе блеснул молодой месяц, в селении началось торжество. Моряк стал мужем Лилии, а значит, и вождём племени. Ярко горел большой костёр возле главной хижины. Ели зажаренных на костре куури, запечённую рыбу и пили сок священного дерева, от которого становилось просторно в голове и легко в груди. Музыканты постукивали палочками по пустотелому стволу дерева и трубили в большие морские раковины. Таинственная музыка тревожила моряка.
- Что заботит тебя? - спросила Лилия.
- Мать вспомнил, - признался он. - Нет ей, видно, покоя. Отпусти меня повидаться.
- Ты - вождь, а я всего лишь твоя жена. Как скажешь, так и будет. А вот отпустит ли тебя чёрная лилия?
Моряк непонимающе глянул на свою чернокожую жену, но Лилия молча смотрела на костёр и загадочно улыбалась.
Не стал моряк оттягивать время, и через три дня корабль был готов к отплытию. Дождавшись попутного ветра, белокожий вождь стал прощаться со своими островитянами.
Только Лилия стояла молча, и та же загадочная улыбка не сходила с лица её.
Вот дунул ветерок сильней, качнулся корабль. И тут до моряка донёсся незнакомый запах. Пахло необычайно приятно. Запах взбудоражил душу и затуманил взор. Всё вокруг вдруг поплыло и куда-то исчезло. Остался только он, этот запах. С каждым порывом ветра он усиливался, и моряк жадно вдыхал его. Запах манил, звал куда-то.
Моряк медленно сошёл на берег и, как во сне, побрёл навстречу ветру. Запах всё рос, ширился, и уж никакая сила не смогла бы повернуть моряка обратно. Он прошёл лес и остановился у подножия синих гор. Здесь, в тени лиловых кустарников, росло невиданное растение. Крупные чёрно-бархатные цветы его печально свисали опрокинутыми бокалами. Так вот ты какая, чёрная лилия!
Моряк склонился над цветком и понюхал его. И сразу же забыл, зачем нужен был ему корабль.
Шло время. Каждый день на высокий берег выходила мать встречать сына. Возвращались корабли, но не было его среди моряков. Стояла она в своём белом платье и до боли в глазах всматривалась в морскую даль. Однажды не выдержала она, взмахнула руками, как крыльями, и полетела белоснежной чайкой.
Летят чайки за кораблями, кричат, попрошайничают. Только всегда почему-то найдётся среди них одна равнодушная к угощениям. Блестит слезою на её клюве прозрачная капля. Ближе всех подлетает она и всматривается в лица печально, ищет будто кого-то.