Совсем, совсем недавно появилась ты в наших краях. Появилась недавно, а шла давно. Сначала ты позвала к себе отца, а потом и мать закружилась с тобою в последнем безумном танце эвакуации, и так никто и не узнает теперь, где она упала, обессилев от огненно-ледяных твоих объятий. А теперь ты добралась и до меня, протащила сквозь лагерь для новобранцев, сквозь курс молодого бойца, и бросила сюда, в эту землянку, чтобы завтра я мог встретиться с тобой с глазу на глаз...
Решил вот пока написать тебе...а то вдруг лично не доведется побеседовать.
Ну здравствуй, война....кому мать родна. А ведь и правда - есть ведь и такие люди, для кого ты кормилица и поилица, роднее родного и ближе близкого. Вот делает человек на своей фабрике те же сапоги - а зачем? Чтобы солдату было, что на ноги надевать...все довольны - и солдат не босиком, и мастеровые да ремесленники при деньгах, и владельцу фабрики что-то да перепадет. То же и с сукноделами, со сталелитейщиками, с кожевенниками да столярами. Всем от войны хлеб. Только до той поры люди тому харчу рады, пока вблизи на войну не взглянут. А взглянумши, понимают, что война не просто так кормит, она взамен хлеба-то жизнь забирает. Причем даже не мастера того, что пулю отлил, а сына его, в которого пуля такого же мастера попала, да только по другую сторону фронта отлитая. А значит, жизнь поколений будущих идет платой за этот хлеб поколений настоящих....
А бывает ещё и так - прогрессивное человечество, всё видные ученые да маститые политики повторять не устают, дескать, война -это, конечно, ужасно, плохо и так далее. Да вот странная выходит штука: скажет так-то вот ученый -да всё равно принесет детище свое научное на твой алтарь, а чтоб совесть потом не мучила, приговаривать станет, дескать, теперь-то уж точно войн не будет, коль такое оружие есть, что многих разом порешить сможет...но всё чаще ошибается тот ученый.
Или политик крупный скажет, что, мол, воевать нехорошо, да вот эта-то война не такая придет, как все прошлые, эта и справедливее, и честнее, и освободительнее иных прочих будет; и вообще, эту отвоюем - и все, больше войн не будет вовсе, эта уж точно - последняя ...
А на то чудо глядя, что ученый давешний принёс, и веришь политику-то, как не странно.... Веришь в то, что взаправду война эта последней стать может, что некому более будет впредь не только, что воевать, да и дышать-то, может, некому станет...
А что спросить у тебя хочу, война! И завтра, доведется ежели встретиться да в глаза тебе взглянуть - тот же вопрос задам: а что же делать ты будешь, твое смертельное величие, когда некому станет воевать? Куда же подашься ты, как не будет тебе ни слез вдовьих да сиротских, ни крови молодой, ни грязи, ни копоти, ни порохового дыма да смрада тротилового? Как же будешь ты, война?
Да не пугайся. Не знаю уж, за что люди так тебя любят! За подлость твою да грязь, за жатвы ли смертельные? Не знаю. Да только пропасть тебе не дадут, поддержат, за пазухой выносят...
И покуда хотя бы двое людей на всей Земле живы будут - и тебе жить да здравствовать, как при Авеле да Каине было...
А отчего так - знать не могу. Глядишь, скоро повидаемся - выспрошу у тебя, случая не упущу, коли жив останусь.