День рождения у Ермоловых отметили на даче. Ермол зажал третью бутылку водки, а его жена Глаша приготовила всего два салата, а на сладкое подала только пирог с яблоками, в котором самих яблок и видно не было.
Яшкины поблагодарили друзей за "прекрасный" ужин, взяли с собой недоеденные остатки пирога, которые жена Ермака по своей доброте распределила между гостями, сели в свою шестерочку и направились домой. Теща с супругой Яшкина, как обычно, завели песнь о плохом гостеприимстве, Яшкин, как обычно, решил заступиться за "слабую сторону", но, когда Валентина назвала мужа "пьяницей", Яшкин надул щеки, зажмурил глаза, чтоб высказать жене и ее маме все, что он о них думает, но не справился с управлением, и врезался в дерево.
Очнулся Яшкин на сеновале. На стенах черными буквами было написано "АД", а вокруг него казаки с вилами собирали в стога сено и рассказывали друг другу пошлые анекдоты. Яшкин приподнялся и спросил:
- Эй, ребята, где я?
Один из казаков кивнул ему на надпись и сказал:
- Сейчас, погоди, Степан Богданыч освободится и займется тобой.
Через несколько минут в хлев вошел толстый, пузатый мужик, лет сорока, который, по всей видимости, и был главным. У Степана Богданыча были большие пушистые усы, длинные, черные, кучерявые волосы и голубые, васильковые глаза. На главного черта он никак не был похож, и Яшкин, хоть и не был до конца уверен, что он в аду, увидев, что ему предстоит вести переговоры с обыкновенным мужиком, обрадовался и протянул ему свою влажную ладошку.
- Пошли в хату, - пробурчал Богданыч, и махнул Яшкину в сторону дома.
Они сразу сели за стол, Степан Богданыч налил гостю стакан водки, и когда Яшкин, зажмурившись, опустошил его сообщил:
- Ну что, с завтрашнего дня велено тебя жарить на большой, сковороде на постном масле.
- Да ну? - не поверил Яшкин. - И как долго?
- Всю жизнь.
- Так не бывает! Любое вещество при нагревании испаряется. А уж если на постном масле - так точно ужаривается.
- У нас сковородки с антипригарным покрытием, - махнул рукой Богданыч.
- А! Ну, если так... - понимающе кивнул Яшкин, и потом, немного подумав, спросил: - И что, вообще без остановки?
- Да что мы - звери что ли? - обиделся Богданыч, - Пожарят немного - стакан водочки. Опять пожарят, опять водочку нальют. И так всю жизнь...
- И это называется Адом? - удивился Яшкин.
Богданыч пожал плечами.
- А рай есть?
- Конечно есть, там, за теми воротами. Но нам туда нельзя. Поэтому мы без понятия что там и как там...У нас тут тоже столько изменений за последний год произошло... начальник поменялся... да и законы все. Раньше начальником был мужчина. Сейчас в начальники выбилась женщина.
- Да ты что! - ахнул Яшкин и закрыл лицо руками.
- Ага, - вздохнул Богданыч, - ладно бы, если бы только сковородки поменяла на тефлоновые... она ведь все законы поменяла ...
Яшкин вздохнул,
- Понятно, ничего хорошего тут ожидать не стоит...
- Это точно. Значит так, - Богданыч достал из кармана мятую, свернутую в дудочку тетрадку и доложил Яшкину, - у тебя ровно пятьдесят семь грехов. Если ты хочешь попасть в рай - ты должен за пятьдесят семь дней ни разу не согрешить и сделать счастливой свою жену.
- Вальку?
- Угу. В идеале она должна сказать такую фразу: "Как я счастлива!"
- Валька никогда такого не скажет, - нахмурился Яшкин.
- Значит, тогда будем тебя жарить... - вздохнул Богданыч.
- Не, я, конечно, попробую. Чем черт не шутит...
- Глупая поговорка. Мы, черти, вообще шутить не любим.
- Да ладно, не сердись, это я так сказал, не подумав... а почему вы, черти, на казаков похожи?
- Ох, и не спрашивай. Самому страшно в зеркало смотреться... - Богданыч опустил голову, и в его глазах заблестели слезы. Он с грустью посмотрел на гостя и признался: - А что поделаешь? Такие вкусы у нашей новой начальницы...
- Да, не сладко вам... ну что, я пошел?
- Иди и держись! Мы тут за тебя кулаки держать будем.
Проснулся Яшкин в больнице и как только открыл глаза, услышал радостный вопль своей жены:
- Душегубец!
Яшкин поначалу хотел огрызнуться и сказать жене свою любимую фразу "Закрой рот, дура", но вспомнил грустный взгляд Богданыча, который так надеялся на него, посмотрел на жену и прошептал:
- Валенька, дорогая, как хорошо, что с тобой все хорошо!
Валенька с удивлением посмотрела на мужа, потом на доктора, потом на медсестру и шепотом поинтересовалась:
- Дорогая?
Яшкин понял, что немного переборщил с "телячьими нежностями", но давать заднего хода он уже не мог. Каким то седьмым чувством он даже почувствовал дыхание Богданыча и нежное шварканье своих пяток на тефлоновой сковородке.
- Любимая! - поправил жену Яшкин. - А с мамой все нормально?
Валечка упала на стул и стала махать себе в лицо медицинской картой мужа. Немного отдышавшись, она спросила у доктора:
- Скажите, это лечится?
Доктор успокаивающе похлопал Валечку по плечу:
- Надежда умирает последней...
Валечка понимающе кивнула доктору и уже приказным тоном велела мужу:
- Собирайся, я дома тебя вылечу.
Дома, как Валенька не старалась, болезнь мужа не исчезала.
С каждым днем Яшкин становился все более ласковым, податливым, а через месяц стал просто ручным. Но каждый вечер, когда Яшкин спрашивал жену счастлива ли она, Валенька только хмурилась, и молчала, как партизан.
По воскресеньям она таскала Яшкина по подругам и рекламировала, как продукт, созданный ее собственными руками. Подруги ахали и завидовали.
Яшкин долго думал, как выбить из жены признание, и когда до срока осталось всего три дня, пригласил всех Валенькиных подруг, сам испек Шарлотку, и, налив всем шампанского, спросил у жены:
- Валенька, дорогая, я так счастлив, что у меня есть ты. Скажи мне, голубушка, а ты счастлива?
Валенька засмущалась и, вздохнув, ответила:
- Очень.
Зазвенели бокалы, и Яшкин потерял сознание.
Очнулся Яшкин в белой комнате. Над ним склонилась женщина в розовом платье, которая, как он только открыл глаза, сразу обрадовано сообщила:
- Добро пожаловать в рай! - и протянула ему стакан горячего кипяченого молока.
Яшкин огляделся по сторонам, пожал женщине руку, взял стакан и вылил его содержимое в раковину.
Потом он решил прогуляться по раю, и у самого выхода встретил Валеньку со своей мамой. Она радостно обняла мужа и поспешила его обрадовать:
- Теперь нас уже никто не разлучит! Никогда!
Яшкину стало плохо и он закричал:
- Я хочу к Богданычу. Переведите меня к Богданычу! - и, выбежав на улицу, стал искать ворота с надписью "Ад".
К вечеру, он их нашел, и когда казачок открыл ему ворота, Яшкин кинулся к нему на грудь и долго, от счастья, плакал.
Потом его повели к Богданычу, который встретил его, как старого друга, всю ночь они пили водку и говорили о жизни.
- Я целую жизнь прожил с Валькой и ее мамой. И сейчас они предлагают мне тоже самое? До конца моих дней? И это они называют раем? - возмущался Яшкин.
На утро за Яшкиным пришли Валенька и ее мама. Они стояли за воротами и уговаривали его вернуться в рай.
- Ты не будешь тут счастлив! - авторитетно заявила теща.
Яшкин до земли поклонился им за заботу, и ответил:
- У нас с вами разные понятия счастья, дорогая мама! - и подмигнув Богданычу, счастливый, пошел выбирать себе сковородку с тефлоновым покрытием.