Не помню сколько нас было в начале, с полсотни, наверное, но потом становилось все меньше и меньше. Кто-то сразу умер при крушении, почил, так сказать, смертью легкой, некоторые от ран, другие от болезней, часть в попытках выбраться на верх, падая и ломая конечности, а более слабонервные, со временем обезумев, нашли для себя "иной" выход. Всех мы бережено похоронили в ста метрах от нашего импровизированного лагеря. Теперь в живых нас лишь пятеро осталось: я - слесарь-ремонтник, Михаил Жданов - навигатор, Виктор Старинский - старший помощник, вот только уже без капитана, которому пробило легкое еще до падения, Владислав Веров - повар, да Димка Пеплов - молодой парнишка на подхвате, учился. Все эти имена, как бремя, красовались на наших нашивках.
При аварии на борту пассажирского корабля-звездолета, первый и самый жесткий удар пришелся в заднюю часть салона, где находились люди. Экипажу повезло, куда больше, но только в начале.
Повезло ли вообще? Умершим уже было все равно, их страдания закончились, а выжившие безуспешно тешили себя тусклой надеждой на спасение:- Может, сигнал все же был послан и за нами летят? - так прошел первый месяц; - Может, мы выберемся из этой западни ?... Все напрасно. На втором месяце надежда сменилась борьбой за выживание. Продлилась она совсем недолго: самый главный вопрос-это количество еды и пропорциональное количество ее потребителей решился тем, что количество вторых резко сократилось с шестнадцати до девяти, с девяти до шести, и несколькими днями ранее до пяти. Событие, произошедшее тремя днями ранее, подкосило меня и, особенно, юного Димку.
Крушения я почти не помню, только сильную вибрацию, крик капитана, его предсмертные слова - "Что-то не так с двигателем!", толчок, холод стены корабля, к которому меня прижало под силой падения, и скрежет метала... Далее провал в памяти.
Накануне крушения системы управления глючили и плохо поддавались контролю, поэтому было решено совершить аварийную посадку на ближайшей, пригодной для этого, планете, во избежание катастрофы. Поспешное решение привело, в итоге, к худшим последствиям. Возможно, если бы мы проигнорировали эти неполадки, то, возможно, смогли бы добраться в целости. Между прочим, я был одним из тех немногих, которые были против подобного рода остановки. Да кому уже теперь это нужно? В начале я держал в голове формулировки и обоснования для дела, которое обязательно заведут, ныне же думал только о том, как не умереть завтра, и что для этого нужно сделать сегодня. Падение пришлось на "ART-203", обитаемую планету с примитивной жизнью. Корабль угодил в глубочайшую расщелину скалистой местности с неровной внутренней поверхностью и выступами в виде площадок. По смелым подсчетам навигатора - примерно в километр длинной, шириной в половину длины корабля - 350 метров, и частично уходившая еще глубже, на противоположной стороне от лагеря. Мы прозвали это место - "Бездна", место куда мы сбрасывали тела умерших,а на каменистых стенах ,как на надгробьях, писали их имена
Единственным счастливым обстоятельством оказался выступ, который не дал провалиться упавшей вниз хвостовой части корабля. Площадка оказалась достаточно большой, чтобы там разбить лагерь. Вместе с останками звездолета упал металлический блок с запасным провиантом и водой для непредвиденных случаев. Не повезло двум беднягам, на которых он упал. Такой юмор довольно мерзок по отношению к умершим, и все же, только он помогал сохранять мне рассудок.
- Кушать подано,- торжественно оповестил Веров остальных с ноткой сарказма.
- М-м-м. Надеюсь, лосось вышел удачно,- подыграл ему Жданов.
- Мне не хочется. От этой, не в твой адрес Влад сказано, помойки из пакетов у меня желудок сводит. Это даже едой сложно назвать: соленное нечто, сладковато-кислое, острая кашка... Вот скажите мне - Хоть раз, хотя бы на одном борту десятков тысяч кораблей открывали ли эти контейнеры? - наш повар хотел возразить, но я его остановил,- Нет-нет. Твоя готовка - магия, если делаешь из "этого" еду.
Петя стоял в стороне ото всех на краю площадки и тупо смотрел на бездонный могильник. Он часто напевал чудные мелодии от классических репертуаров, до современных, а бывало и собственного сочинения, тоже красивые, однако, еще сыре. У него было музыкальное образование, пусть и незаконченное, подался он по зову сердца в космос, но этого хватало для музыкального мышления. И почему-то он стих, перестал не только напевать, но и писать: долго перебирая мелодии, он вдруг вспыхивал довольный ухмылкой, после чего сразу записывал ноты. Где-то на верху, на горизонте дремало чужое солнце, лениво потягивая лучи и огромная тень еще не рухнувшей части корабля очертила границы.
- Иди, поешь. Можешь мою порцию съесть,- заботливо сказал я ему. Тот кинул неприветливый взгляд на Старинского и выдавил сквозь зубы.
- Я с НИМ есть не буду...
- Принести? - тот в ответ кивнул.
- Они прилетят...,- с какой-то холодной надеждой прошептал навигатор в свою миску, монотонно помешивая содержимое, как будто она от этого станет съедобнее. Его поведение резко сменилось апатией с недавних пор, а ведь в начале он всех яро убеждал в скором спасении приводя доводы прогрессивности современной техники и связи, и что отправленный сигнал бедствия будет услышан.
- И по-да-рят пятьсот эски-мо,- пропел с издевкой Старинский. Мне он не понравился еще с момента знакомства перед полетом. Такие люди, с, казалось. добрыми глазами, всегда ищут повод запустить в тебя стрелы своего тщеславия и цинизма. Сейчас же его паучьи повадки лезли наружу и только глаза... завораживающие своей неестественной мягкостью и глубиной, делали его лик пугающим. Жаль, что до меня с самого начала не дошло, что я не разглядел это еще тогда, как он был виновником случившегося днями ранее. Лишь Димка это сразу понял, раскусил этого мерзавца. Не знаю, с самого начала этот человек был таким, или крушение стало тому причиной... не знаю. Но одно знаю точно - не имеет значение, как и почему ты зашел за черту - преступление есть преступление. Сохранить порядки и законы, значит сохранять человеческий образ.
С верхней поверхности эхом послышался грозный, звериный рык, характерный, по мнению Верова, семейству кошачьих, значит и здесь природа пошла по знакомым нам тропам. Спустя неделю еда стала еще более противной, а рык и рев каких- то животных с каждым днем становился все ближе и ближе.
- Здоровая должна быть детина,- заключил повар.
- Может запах учуял...,- навигатор хотел сказать "трупов", но передумал и указал на яму,- мы может и не чуем - глубоко она уходит похоже, а для звериного чутья самое то.
- Возможно,- все так же сурово отвечал Веров. Кто -то с возрастом мягче становятся, а кто-то крепчает, как вино в бочке... В случае с Веровым - брага .
- Они чуют страх. Тебя наверно учуяли. Скоро к нам в расщелину пожалуют,- в полголоса Старинский намекал на Жданова.
- А их много!? - выскользнуло из уст Жданова в доказательство правдивости слов старшего помощника.
- Судя по звукам - один,- ответил повар.
Каждый по-своему воспринял эти новости. Вспоминая еще те случаи суицида, после месяца пребывания в "дыре" ( так мы стали называть наше место обитания в последние время), приходят на ум одна деталь: все началось после одного инцидента - один из пассажиров, флорист Ян Комаровский, поляк , вдруг потемнел, глаза его стали суматошными и пронзительными, почти сумасшедшими, а через пару дней на рассвете сиганул в бездну. \\\\\\\\\
Та кромка зелени, что была видна отсюда, со временем стала для меня чем-то запретным, как лёгкий, заблудившийся ветерок в немой штиль, лишь дразнил тебя, выглядывая из-за безмолвных, серых и холодных краев камня. Ветер свистел мне поздними вечерами, призывая следовать за ним, туда - наверх. Даже его звучание чем-то отличалось от родного, как иностранец, разговаривающий с тобой с акцентом. И закрывая глаза, я представлял себе экзотический лес, хотя и не совсем четко мог его себе нарисовать. Судя по данным, здешняя флора имеет чудесный феном, объедения в себе черты растений тропического и субтропического происхождения. Это деталь стала для меня зеркалом, куда я мог смотреться и не терять свой человеческий облик. Не все из нас смогли найти для себя подобное отражение своего естества, заменить себе рутинные ритуалы и общество - естественные зеркала, которые сразу показывали тебе, если что не так, если ты где-то выбился из ритма, забылся. Веров писал стихи без рифмы, с ней у него выходила какая-та несусветица по типу - " Ты пела мне красивые песни, о верности, гордой любви, про что судачат злые рты, сама же ходила налево, как бестия, пускай и со злобы, а я то один! ". Пеплов упражнялся музыкой. Двое же занимались лишь собой - один призрачным спасением, другой забавлялся разумом других.
Так же зашла речь о недавно вышедшем романе на земле, под названием "Алюминиевая сирень". В начале колонизации планет людьми, большой популярностью пользовались романы колониальных авторов; все с восторгом обсуждали в сети новый, вышедшей марсианский роман какой-нибудь Елены Смит, и чем дальше уходил колониальный след, тем диковиннее становились книги, а потом и сотрудничество с кинематографом на дальних точках вселенной. Сейчас же, когда человеческая раса разрослась масштабами, фокус перевелся в родные места. Жданов тлел от мысли, что он не успеет, или вообще не сможет посетить межконтинентальную картинную галерею, а именно на ту планету они летели.
Тогда еще, месяц назад, в то время в живых оставалось еще достаточно людей, для организации мелкого социума. Веров подошел ко мне и завел очень странную речь. Он подметил такую вещь: Старинский каким-то образом общался с поляком, если быть точнее, он видел как они контактировали, но тогда я принял бредни старика за последствия шока и возраста. Даже когда Пеплов открыто мне высказал свои обвинения в адрес старшего помощника, касающееся инцидента... я продолжал искать оправдания, называть все домыслом.
Наш навигатор как-то спросил меня.
- А что после ?
- Что "после" ? - переспросил я.
- Ну...,- он взглядом указал на черное пятно углубления.
- А-а-а. Не знаю,- честно ответил я,- Ученые, философы, представители религиозных конфессий все еще спорят о нашем времени.
- Мне приснился сон...,- начал он тихо, все же, другие услышали и обратили внимание,- сон... в котором я умираю. Или будто погружаюсь в некую глубину, еще глубже сна, в массу, сравнимой с большой галактикой, центр которой - я. А после просыпаюсь где-то в густом поле, и ветер задувает меня в сторону горизонта... Может я и сам ветер.
- П-ф-ф. Бред какой то, - брезгливо подал голос из-за спины Старинский. Он что-то упорно искал в обломках,- Банально!
- Исходя из того, что мне известно - вся наша жизнь есть проекция в наше сознание из внешнего мира, а ретранслятором служит мозг,- начал Веров,- значит, как только питание прекращается, то и нечему поступать. Может, после этого сознание и переходит в другие слои материи, душа, если хочешь, уже не в нашем измерении...
- Сознание и есть плод нашего мозга,- резко перебил его Старинский,- Ну ты, старик, поначитался, понабрался отовсюду, теперь пытаешься все в кашу превратить, это ты хорошо умеешь.
- Что значит, после смерти все - "конец". Ни тебе ада, рая, перерождения по заслугам. Твори что хочешь, конец один ? - вмешался Пеплов.
- А вот это уже ближе к истине,- довольно подтвердил Старинский,- где ты там учился ?
- Какая разница,- недовольно ответил парень,- и ты не так понял. Я про то, что ты делал во время жизни, есть ли место для разного рода ублюдкам, при жизни не заслужившие дар, что получили.
- Знал бы ты сколько "ублюдков", как ты выразился, создали и привнесли в наш мир... Да они почти все "ублюдками" и остались... Зато все, как солдаты на плацу, люди высоких моральных принципов.
- Ладно. Хватит. Сколько тут не сиди и не рассуждай, нам это мало чем поможет. А для таких дел и придумали законы, честь, добродетель. Мораль в расчет не беру, она как стрелка на часах, всегда указывает в разные направления в определенные промежутки, и что сейчас на севере, время спустя уже противоположно на юге. Совесть - вот что важно на самом деле.
Атмосфера накалялась. С каждым новым днем каждый погружался в свое внутренне болото. Небеса сверху начали давить днем, а ночью заполнялись мерцающими точками. Даже некоторые попытки разрядить обстановку не имели долгий эффект:
- М-м-м... Все бы отдал за бутылочку портвейна с планеты Синоид или водочки с земли,- промычал Веров закрыв глаза.
- Вот если, скажем, сейчас бы пришел черт и предложил сделку - Твоя душа в обмен на то, что ты хочешь,- согласился бы? - подхватил Пеплов.
- Мою !?- тут же удивился Веров и немного подумав ответил,- если за мою душонку, да еще и здесь, предложили такое сокровище, я бы еще и твою добавил... в довесок,- и он разнесся хрипящим смехом.
- Придётся всем скинуться...,- добавил вдруг навигатор, с легкой, едва заметной ухмылкой, которая казалась целым событием на его постном лице. И все, так или иначе, принялись смеяться и предлагать свои сделки. Даже Старинский немного улыбнулся.
Меня вдруг выудил на разговор Пеплов. Вид у него был серьезный и встревоженный.
- Ты мне не поверишь, но я уверяю тебя - это он ее подговорил... рассказывал ей мерзкие вещи, на подобие - " Четверо мужчин и такая прекрасная женщина" ; "Чем бы еще таким заняться перед смертью"... Язык он знает лучше чем я и... Франческа... не хотела со мной это обсуждать... Она боялась... ОН ее запугал...,- Дима говорил о том самом происшествии. Неделями ранее нас было еще пятеро, четверо мужчин и женщина итальянка по имени Франческа Сибилла. Дима сразу с ней подружился и практиковал свой итальянский, тем самым он хотел приободрить девушку, которая порой смотрела на нас, как на стаю диких собак.
- Франческа...,- в его голосе, когда он произносил ее имя, звучала не только скорбь, но и сильная боль, причиной которой стали чувства парнишки. - Она... Она не могла так поступить сама. Я знаю - точно знаю. Все ОН. Гнилая змея,- он разрезал взглядом Старинского, который в это время копался в бесполезном мусоре обломков корабля.
- Так, я понимаю, напряжение за последние недели давит на мозги, но и обвинять просто так нельзя. Доказательства есть ?.- спросил я его с подозрением.
- Да какие тут доказательства? Видел, как он вести себя стал ? Чем хуже становилось, тем лучше он себя чувствовать начинал. Он играл с ней... и с тем поляком, может и еще с кем. Как по твоему, она ни с того, ни с чего прыгнула в Бездну ? Да еще тихо так, что бы мы не заметили, под утро. Кто нас разбудил? А когда второму пилоту нужна была помощь с перевязкой ? Он на поправку шел, румянец появился, а как за ним эта гнида стала смотреть, так пару дней провалялся, закряхтел и умер.
- Домыслы, так можно винить силу притяжения, в том, что мы разбились,- сказал я и задумался. Нервное поведение Пеплова не могло просто так начаться. Просто так обвинить человека нельзя, нужны доказательства. Нужно было опросить остальных, для того, чтобы развеять и мои сомнения и опасения паренька. Кто мог знать, чем все это обернётся ?
Дима тихо подозвал Верова. Они с ним неплохо ладили. Старик почесал зубами нижнею губу и неожиданно подержал все сказанное Пепловым:
- С поляком - это я подметил. Знаю немного по ихнему. Врет Виктор, что не знает языка. Он у него про здешнею растительность спрашивал и еще что-то про его семью... не разобрал конкретно о чем, похоже они тоже на этом корабле летели. С девкой той он управился. Ни секунду от нее взгляда не отводил, как кошка из кустов следил и балакал на ее языке, после чего та морозиться начинала и от нас пятиться.
Я не мог более оставаться в стороне. Нужно подойти и напрямую спросить у Старинского. Также навигатор мог осветить и выявить угрозу. Однако, было уже поздно. К нам надвигалась эта пара и взгляд их сверлил нас и осматривал, изучал. Зависла душная пауза. В начале все сразу понял Пеплов, за ним Веров, взглядом ища какое-то оружие. Я же обнаружил, что ранее наши товарищи по несчастью, члены экипажа, своего рода братства, стали врагами, потому что мы увидели в руках холодный блеск заточенного металла из обшивки корабля, который из-за спины выудил Виктор. Когда? Сразу, как только мы угодили сюда? Или недавно, понимая психическую устойчивость нас троих к его влиянию. Каким образом он смог подговорить Жданова? Этот ответ стал очевиден в тот момент, как наши взгляды встретились. Он сразу прочел в моих глазах - " Почему!?" и в ответ скосил глаза в сторону напарника, крепко зажав похожий тесак. Сомнения в момент отпали: двое вооружённых людей намеревались нас убить. Органы внутри сжались, а слова никак не звучали из моего рта, что-то мешало, выходили лишь сдавленные выдохи.
- Стойте,- наконец совладав со страхом, крикнул я,- Одумайтесь. Жданов молчал. Старинский неожиданно остановился. Этого не ожидал даже Михаил, от чего продолжил движение вперед, а когда увидел, что его напарник стоит, резко дернулся назад, чуть не споткнувшись. Пеплов занял боевую стойку; Веров достал из кармана кусок метала, которым он обычно вскрывал пакеты с пищей... Куда уж голые кулаки и железка против двух, хоть и примитивных, оружий. Старик слаб и болен, он и так отправлялся в свой последний полет; Пеплов молод и не трус, все же дрожь в его ногах, легкая, почти незаметная, давала знать, что он напуган. Против нас же двое, на пике своих физических возможностей, прошедшие какую-никакую боевую подготовку, рослых мужчин. Из нас троих лишь я мог сравниться с ними размерами и опытом. Шанс был. Только такой, что его испытывать, в семи из десяти случаях привили бы к нашей смерти, означало пойти на самоубийство. Можно, конечно, взять бесчеловечный план, в котором пришлось пожертвовать кем-нибдуь, намеренно отправив его на убой, но не нужно.
- Зачем вам это ? Мы не желаем вам зла,- воззвал я к благоразумию.
- Зачем ?, - зло и саркастично переспросил Старинский,- А ты посмотри на своих друзей. Я с четким убеждением, что ситуация вот-вот разрешиться, стоит мне только поговорить, но по глазам старика и парня можно было понять обратное. В них прослеживалась четкая решимость биться на смерть. Я слишком долго блуждал в своих фантазиях и не заметил, как обстановка внутри нашей группы дала раскол.
- Подумай. Зачем тебе... НАМ все это. Старшина, вспомните устав, прошу тебя.
- Ка-пи-тан...,- с какой-то непонятной обидой и жаждой крови процедил сквозь зубы мне старший помощник. Тут-то меня и осенило.
- Совесть. У тебя осталось хоть капля?
- Хе-хе. Похоже прилипла к подошве какого-нибудь пьяницы.
- Ладно устав, закон... а ты преступник!... Легко? Убить человека?
- Не проще, чем заточить вот это,- он хвастливо повертел свое самодельное оружие.
- Ты че, с ними ?,- быстро кинул мне Жданов. Отвечать не было нужды, все и так понятно. Понятно, что хитрый и обезумевший паук в лице Старинского обвил своей ложью и мерзкой, но в тоже время притягательной харизмой, нашего навигатора... или уже не нашего. Виктор сделал шаг и свет упал на его оружие, которое сверкнуло острым блеском, резанувший мое нутро. Так ли себя чествует курица перед хорьком ? Мысли о смерти в моменты, когда она стоит прямо перед тобой и вгрызается своими бездвижными глазами, приковывают к земле, будто стальные прутья, и только мерцающая звезда спасения озаряла голову, которая неожиданно, с треском, сокрушая воздух на своем пути, впечаталась прямо между нами. Кто-то успел лишь заорать - "Берегись" и мы сыпанули к стенкам. Камень под нами пошатнулся - эта дрожь от пяток до головы, заставила наш вестибулярный аппарат напрячься; сверху сыпались обломки, камни, а когда пыль распустилась, из-за края, сверху, перед нами предстала чья-та любопытная морда. Особь точно какими-то дальними эволюционными путями, происходила из семейства кошачьих. Что-то явно в химическом составе этой твари могло бы запросто убить земного сородича. Ни яд... нет, какое-то подобие радиоактивного фона... не знаю. ЕЕ размеры и взаправду превышали наших земных собратьев в три, а может в четыре раза. Но это не было лев или тигр с пантерой, а некая помесь ящерицы с толстыми хитиновыми слоями промеж меха, блестящий металлом, словно это не волоски, а иглы какие. Свесив передние, здоровенные лапы с выпущенными стальными крючками когти, животное принялось вглядываться вглубь.
Боковая часть корабля свалилась между нами, разделив на две группы уже официально. Пока дымка пыли рассевалась, выяснилось - зверь начал примерять лапы для прыжка. Переминался, раскачиваясь маятником, при это глаза его то сужалась, то расширялся, как объектив камеры. Можно не гадать, что было целью этих хищных, голодных очей. Судя по всему, существо с лёгкостью могло пользоваться своими когтями даже на каменной породе. Веров отыскал увесистую трубу, отлетевшую от обломков, и крепко сжал ее. Если против наших "товарищей" это и могло помочь, то против существа жестянка не имела никого веса, все равно что веточка, ветхий прутик. Мы стали своего рода добычей, сами заведшие себя в западню. Во всей этой суматохе я заметил реакцию Виктора, она мне показалась отвратительной: он не боялся - нет, и доли страха не промелькнуло на его восторженном лице. Вот именно - он восторгался... восхищался этим животным, как он сказал позднее - " Идеальный экземпляр". Страшно подумать какая чертовщина происходила в голове этого человека. Мне показалось... в тот момент боялся я больше Старинского, нежели животного. Его глаза были живые... и даже понятные - "Мы добыча, еда", а глаза Виктора, застывшие и холодные, внушали непомерное отторжение.
Существо начло медленно стягивать лапы, готовясь для череды прыжков и этим самым задело другую часть корабля, которая стуча по краям, подняла еще больший слой пыли. Стало трудно дышать, в ушах звенело, а видимость была на расстоянии вытянутой руки. Сверху послышались приближающиеся, отдавая скрежетом, звуки. Вскоре они затихли в противоположной от нас стороне, там, где находились Старинский с Ждановым. Мимо нас что-то промелькнуло, мне даже послышался шепотом - "Вот он, наш путь наверх".
Пыль осела, и меня затрясло от увиденного. Кроме нас троих и зверя, в яме больше никого не было. Куда делись те двое ? Мы бы явно услышали звуки борьбы... крики наконец, если на них напали. Хищник ждал, наблюдал за нами и пока только его фигура мелькала влево-вправо, почти бесшумно... почти как гильотина скользит над головой.
Можно ли назвать это героическим поступком... не знаю, но в тот момент, когда мы с Пепловым спускались по тросу с импульсным креплением, по-видимому его отыскали Жданов с Старинским из упавших обломков, которые мерцали зленым цветом, означавшее - кол вошел глубоко и надежно, я увидел, как существо одним махом заглатывало тело мертвого Верова, чье лицо ни капельки не выражало страха. Пока мы спускались по люминесцирующему канату, казавшейся сияющей приманкой в огромной пасти глубинного монстра, Пеплов недовольно, поджав губы повторял - " Это должен был быть Я", словно какую-то молитву по умершему.
Хищник не стал преследовать нас. Скорее всего, более глубокие места для него являлись недоступны.
Коварство наших бывших товарищей не имело конца. " Мрази!", крикнул я во тьму, когда донеслись стоны упавшего Пеплова, прыгнувшего в ненадежную пустоту с обрезанного каната. Раскачавшись и проскользив по скользкой поверхности камня, я угодил ногами в нечто рыхлое и смердящее. Я зажег наспех смастеренный факел. Скудный свет растелился по полу, на котором, среди фекалий каких-то созданий, ворочался и стонал Пеплов, схватившись за левую ногу, штанина которой сочилась кровью. Перелом правой ноги. Зная курсы оказания первой помощи, в случае если у вас нет с собой медицинской станции, я сделал корсет из... так скажу - наши мертвые друзья помогли нам даже после смерти. И так, обхватив стонущего Диму, я стал для него заменой сломанной конечности.
Похоже, жители этих подземелий восприняли такие "плодоношения" с крайним положительным настроем, потому что совсем немного костей осталось здесь... других утащили вглубь на "потом". Пеплов старался не смотреть на кости и обрывки одежды, боясь ненароком увидеть то, что осталось от Франчески. Я пытался делать тоже, но когда увидел обрывок ткани с именем " Улс...", меня сразу затошнило, как только вспомнил приятного флориста Уилсона с идеальной улыбкой, и когда вдохнул еще порции смрада.
- Куда... куда идти ?,- борясь с болью спросил Дмитрий, смотря на несколько тоннелей достаточных в размере что бы идти в полный рост. Он то и дело натыкался на останки наших... Как оно обычно бывает - ответ оказался под носом в виде следов, оставленными Веровым и Старинским.
- Пойдем за ними,- сказал я уверенно, - мерзавцы имеют удивительную способность выживать, словно тараканы.
-Так, если не сможем спастись, то хоть отомстить попробуем.- попытался пошутить Дима в ответ. Не зная что сказать, я просто хлопнул его по плечу и мы поковыляли с сумеречной надеждой на спасение по следам ведущем в неизвестность. Из, похоже, системы туннелей доносились отдельные и непонятные звуки неких чудовищ, которых нам, к счастью, не довелось повстречать. На этом удача нас оставила.
Проход начал сужаться и на стенах начали появляется глубокие дыры размером с футбольный мяч. Поначалу мы не обращали внимания, но чем дальше углублялись, тем отчётливее начал доноситься из них звук, похожий на то, как выдавливается фарш из мясорубки. В какой-то момент меня больно сжал побледневший Пеплов, кивком приказывая повернутся. Я медленно оглянулся и мои суставы пробрала противная дрожь. Из одной стены, напротив очередного тоннеля ведущего в неизведанное, нечто появилось. Нечто длинное, мясистое ,кораллового оттенка и... живое. Мерзко сокращаясь этот червяк вытягивался из дыры. Видимый его конец распахнулся, показывая рядки маленьких и острых зубцов. Поняв, к чему тянется это существо, мы судорожно поспешили прочь от него, поскольку- крохотной лужицы крови, оставленной Дмитрием, ему будет явно мало. Только когда эти ужасные морды начали появляться на нашем пути, мы на самом деле осознали, весь тот ужас, двигающейся в горных породах, что сковывал нас, подобно саркофагу. Самое страшное - эти твари не издавали ни звука, помимо своего копашения, словно мы уже трупы и это адские опарыши приползли разделаться с нами, холодно и молчаливо тянулись по наши души. То зверь, оставшейся с наружу, стал казаться куда более приятным обстоятельством смерти. Следующее открытие и повергло нас в шок, и позволило пройти в относительной безопасности до обрыва, из недр которого дул спасительный ветер и светящейся трос все также дружелюбно отливал зелёным на фоне черноты. Как только твари уже почти начали касаться нас, жадно втягивая в себя пространство, на земле показался след крови уходящий в чвакающую темноту. Мы только успели увидеть чей-то ботинок, тут же скрывшийся в глубине одной из дыр, и точно видел кисть руки в другой, совершенно противоположной стене. Хотя... я решил считать все игрой света и темноты, наблюдаемой травмированной психикой... Но, что точно нельзя было принимать за иллюзию, так это нашивку с именем "Е.Жданов". Мы не стали задерживаться на месте. Кто его знает: случайно он попал в тиски смерти или ему помогли, сторону он свою выбрал.
Когда раздался оглушительный крик упавшего в поток воды Пеплова, я мигом ринулся по тросу за ним, и только краем глазам успел заметить две пары горящих глаз, на плоской морде существа, напоминающего то ли тритона, то ли ящерицу, которые выныривали из соседнего туннеля... чуть дальше... справа...сверху.
Течение моментально приняло мое жалкое тело ледяными объятьями и стремительно понесло куда-то вглубь. Я только успел задержать дыхание и сгруппироваться, когда меня уже крутило, вертело и швыряла водная стихия. Я точно уходил куда-то в глубину, вниз, но почему-то это низ вдруг начал наливаться светом и вскоре, когда течение стихло, появился крупный диск солнца. Тогда я осознал, что плыву на верх, к небу.
Небольшое озеро нагромождала скалистая гряда стен. Я увидел на берегу два силуэта: один из них жестикулировал, другой пытался встать. Я принялся грести руками, которые с каждым взмахом становились все тяжелее и тяжелее, изо всех сил и силуэты начали вырисовываться в Старинского и Пеплова. Я не успел... Один взмах тесака, судорога и тело Пеплова обмякло. Это был последний раз, когда я видел Старинского. Человека, свихнувшегося на том, что после крушения его кандидатуру в капитаны, которую выдвинул он сам, была отвергнута за ненадобностью. И все это время в нем зрело... что ? месть ? Давно ли мальчишка внутри него превратился в скользкого спрута, отвратительного и враждебного? Не важно - он преступник, виновный в смерти стольких людей, который должен ответить за все.
Приложение 03 к 14432уп/56. "Посменный рассказ подозреваемого В.И Брехалина".
***
Дело номер угк14432уп/56.
"Крушение пассажирского корабля "Восход-4".
03.03.2098 Пассажирский корабль частной компании - "И.П. Скороходов", направлявшийся на планету "Ттуда", вследствии неустановленной неполадки в двигателе, потерпел крушение на планете PL12. Из 74 пассажиров, включая экипаж, выжило двое, найденных спасательной командой в разных сторонах от места крушения. Показания обоих разнятся во многих аспектах, имея взаимно обвинительный характер. Так, из приложения 03, следует, что Старинский путем манипуляций с мотивами склонения к суициду и открытой агрессией с целью убийства, стал причиной смерти группы выживших. Из показаний В.А. Старинского, следует, что и причиной крушения, и смерти группы выживших является Брехалин, Веров и Пеплов. Старинский утверждает: неполадка в двигателе произошла после халатного отношения главного механика, а в ходе событий, из-за трех выше перечисленных фигурантов, их безответственного поведения и путаницы в языках при распределении медикаментов пострадавшим, скончались от интоксикации. Требуется пояснение ( далее из показаний В.А. Старинского). " Веров, уверенный в своих знаниях польского, отказался от моего профессионального навыка и перепутал медикаменты(медикаменты, как и провиант, были на польском языке). На его сторону встали Пеплов и Брехалин, все время занимавшиеся демагогий на тему нашего положения, когда я попытался взять ситуацию под контроль и выдвинуть свою кандидатуру лидера, да бы не допустить таких вот инцидентов, неуместной и излишней самодеятельности. После, когда нас осталось пятеро, голосом разума руководствовались только я и навигатор Жданов, а те трое пытались с нами разделаться, чтобы скрыть свою халатность и преступления.". Далее: вскоре, когда Старинский выбрался наружу, его настиг Пеплов с намерением, по словам подозреваемого, убить. В ходе борьбы Старинскому удалось отобрать орудие и нанести удар в область головы в целях самозащиты, так-как нападавший принялся душить его и на просьбы остановится не реагировал.
Межпланетным следствием решеноотправить команду на место крушения. Брехалин и Старинский отказались от дальнейшего сотрудничества ссылаясь на психические расстройства и травмы.
В ожидании дальнейшего расследования Брехалина и Старинского перевести под домашний арест. Следователями назначен комплекс экспертиз, устанавливаются все причины и условия, способствующие произошедшему. Дело переквалифицировано с ЧП в формат УКГК.
Так же, всем ходатайствам о публикации книги Брехалина "Путь наверх" - отказать.