Никита промокнул вспотевший лоб платком. Смешение множества цветочных ароматов в воздухе дурманило и утомляло не меньше вездесущей жары. Впервые опытный дипломат не знал что сказать. Мгновение ему казалось, что сегодняшняя фееричная действительность так и не уложится в разгорячённом сознании.
Но пенять не на кого. Это он решил окончательно, что приглашение тахрийцев нужно принять. И не далее как два дня назад маленькая группа, из четверки землян, приземлилась на Тахре. В качестве аналитиков Никита взял с собой Линду и Петра, ну и Марка помощником на переговорах, куда же без него.
Миниатюрный потайной наушник не умолкал. Никита внимательно слушал Петра. Зная о неспешной манере тахрийцев вести переговоры, он сегодня тоже тянул время. А ничего другого ему пока и не оставалось. Никита скорее чувствовал, чем видел, как нервничает Марк, прослушивающий новости тоже.
"Что? Что не так?" - пытался разгадать Никита, заглядывая в нечеловечьи, сплошь зелёные с шоколадными зрачками, глаза. Ведь ещё вчера тахрийцы являли собой воплощение радушия и гостеприимства. Настораживала некоторая напряжённость поз их гигантских неповоротливых тел, медлительность и осторожность в ответах на простые казалось вопросы. Но это как раз и не удивительно, коль скоро выяснилось, что на Тахре и вовсе никогда не существовало дипломатической службы, впрочем, как и правительства, в земном его понимании. Так что переговорщиками выступали обычные горожане, жители ближайшего мегаполиса. Узнав это, Никита несколько встревожился, но и не более того. К длительным и трудным переговорам он привык. А сегодня, вдруг, прямо во время встречи выяснилось, что вчера прошло всё гладко лишь потому, что значился день - "равновесие" в тахрийском календаре.
Никита взглянул на Марка. Его ведущий помощник, может быть, один из лучших дипломатов Земли, держался великолепно. Хотя черноволосый и статный, едва уступающий боссу в росте, Марк всё равно смотрелся миниатюрным мальчиком близ глыбоподобных тахрийцев.
Они оба являли собой сегодня весьма плачевное зрелище. Чёрные фраки, в которые земляне облачились после короткого совещания утром, смотрелись мрачными кляксами на фоне цветочного великолепия зала, тем более, рядом с красочными нарядами тахрийцев. Поразивший дипломатов вчера строгой сухостью и лаконичностью форм, выдержанный в пастельных тонах, зал пестрил сейчас всеми цветами радуги. Всевозможными венками, гирляндами и букетами из живых цветов не украшен был, разве что, его великолепный каменный пол.
Это ещё что... В самих тархийцах Никита с трудом узнавал вчерашних монстров. Высотой в два с половиной метра, за редким исключением, делегация местных переговорщиков в тон залу радужно сияла. Недюжинные габариты гигантов едва угадывались теперь в слившемся цветистом буйстве. Даже голову, возглавляющего их, престарелого Сайхю венчал съехавший набекрень венок из очень похожих на земные ромашки цветов.
- Лимбвейте, - улыбаясь во всю клыкастую пасть, прорычал Сайхю. И так выразительно при этом округлил и без того большие глаза, что бородавчатая, болотного цвета кожа вокруг них сложилась причудливым зигзагом. Он, вероятно, полагал, что знать, в какой именно цветочек украшен его наряд, - наиглавнейшая задача для землян на сегодня.
- Ясно... - Никита всё ещё мял в руке влажный от пота платок. Пауза тянулась, достигая допустимого предела. Улыбки тархийцев постепенно сминались недоумением, а он никак не находил, что сказать. - Сегодня же Цветочек, - наконец закончил он фразу.
- Жаль, что не соответствуем великолепному дню, - поспешил добавить Марк, выручая босса.
Никита взглянул на него выразительно, лёгким кивком разрешая выправлять ситуацию самостоятельно. Потайной приёмник в ухе по-прежнему сильно отвлекал, продлжая вещать. Не хватало ещё, чтобы тревога аналитиков, граничащая с отчаянием, передалась и Марку. Никита не нашёл ничего лучше, чем подать ему ещё один тайный знак, предлагая отключить связь и на время полностью сконцентрироваться на тахрийцах. Сам, напротив, сосредоточил внимание на приёме, стараясь попутно нащупать и путь для дальнейших действий, что, впрочем, никак не отразилось в его лице. Профессиональная улыбка и доброжелательность во взгляде застыли, надёжно укрывая от посторонних взглядов истинные мысли и чувства дипломата.
- Никита, мы недооценили всю важность их календаря, - повторился Пётр. - "цветочек" - ерунда, завтрашний "летун" - тоже, а вот послезавтра... Послезавтра у них - "война"! Слышите?
-Вы слышите, "война"! - в эфир ворвался ещё и встревоженный голос Линды.
- Да, - Никита намеревался шепнуть, но сказал это, пожалуй, слишком громко. Лицо его побледнело, но выражения обычного добродушия всё равно не потеряло.
Линда спохватилась и быстро повторила последние слова Марка и ответ Сайхю, вводя босса в суть беседы.
- Завтра мы непременно будем на высоте, - тут же громко, уже для тахрийцев, добавил Никита.
Обычно сдержанная улыбка Марка расслабилась и поплыла вширь. Он явно обрадовался возвращению босса к беседе. Кроме того, он теперь снова мог подключить связь и тоже узнать последние новости от Петра и Линды.
Тахрийцы повернули массивные головы в сторону Никиты. А после некоторой паузы Сайхю щёлкнул одобрительно раздвоенным кончиком языка по нёбу. Он правильно понял шутку. Из цветистой группы тут же выступила вперёд молодая тахрийка. С тонкого запястья её верхней правой лапы скользнул в ладонь Никиты аккуратный маленький венок.
- Миссия провалена. - Марк занял в кресле расслабленную позу, с мрачным безразличием в лице. Он даже взгляд ленился оторвать от однотонной и скучной противоположной стены. - Уходить надо. Сегодня, в день "цветочек" - у них цветы, завтра - "летун", надо полагать, летать станем, а послезавтра с теми же доброжелательными улыбками на мордах поубивают нас? Ну да, естественно, - война же!
- Это ещё неизвестно! - энергичная как всегда, Линда, заложа руки за спину, мерила короткими шагами площадку перед большим настенным экраном. - Может у них вовсе не с нами и не та война, что мы думаем? Мы ещё так мало знаем о культуре тахрийцев и об этом их треклятом календаре...
- Ага, не с нами и не та, - война в цветочек! - хохотнул, на мгновение оживившийся Марк. Но, с присущей ему, как опытному дипломату, способностью мгновенно менять и выражение лица, и тембр голоса, продолжил уже прежним нудным тоном:
- Между прочим, я предупреждал! Преждевременно мы приняли приглашение. Надо было сначала полной информацией обзавестись и переговоры на звездолёте продолжать. Кто тут у нас больше всех вопил? "Неправильно поймут! Обидятся! Раз приглашают, надо посетить..."
Никита не вмешивался в разговор. Он прекрасно знал обоих. Подтянутый красавчик - Марк хоть и подначивает Линду, но умён и скор на перемены. И парень обязательно выдаст что-нибудь дельное в итоге. А Линда... Да девушка иначе и не может. Потому и не допущена участвовать в прямых переговорах. Как аналитик, специалист отличный. Язык тахрийский освоила раньше всех, глазастая, ни одну мелочь не упустит, но несдержанность - её ахиллесова пята. Никита покосился неодобрительно на Марка. Он начал подозревать, что тот нарочно заводит девушку.
- А что ты скажешь Пётр? - Никита уловил краем глаза, что тонкие пальцы его главного аналитика и гения по совместительству во всём, что касается добычи и обработки информации, - Петра перестали барабанить и зависли неподвижно над клавиатурой портативного терминала.
- Минутку, привожу в систему последние данные из тахрийской центральной библиотеки.
В ожидании умолкла даже Линда.
Никита обвёл взглядом гостиную.
"Ведь надо же, - подумал, - всё соразмерно и стол и кресла. Ведь специально для нас делали. С первого взгляда и не скажешь, что не земное всё, что тахрийскими мастерами сработано. Потолок высокий, окна огромные, комната излишне просторная, так это и понятно, спешно же оборудовали".
Никита вспомнил, как единодушно ребята радовались, когда впервые увидели, отведённые им, апартаменты. Как поразились кроватям в спальнях из чистого дерева с невероятной, потрясающе тонкой резьбой. Это же тахрийцы по крохам, по фрагментам из, предоставленных им, фильмов о Земле собирали. Хотели, выходит, произвести впечатление. Как дорогих гостей встречали. А тут, на тебе, - "война"...
"В чём мы ошиблись, что не так сделали?"
- Готово, - Пётр оживил экран на стене и начал комментировать. - Ну, главную нашу ошибку все уже знают. Мы недооценили значение их календаря.
- Да, - не смутился Пётр, но я и ещё кое-что нарыл. - В день, кода мы впервые вступили с тахрийцами в контакт, у них был день свадеб. Название говорит за себя, то есть, я хочу сказать, день со значением чисто внутрипланетарным, к нам никакого отношения не имеющим. Последующие три дня тоже, я проверил. В подтверждение его слов на экране высветились соответствующие дням фото, и короткие ролики с видео.
В другое время виды на действа минувших дней с площадей и улиц диковинных тахрийских городов впечатлили бы Никиту, но теперь даже его донимало нетерпение. Только и он, и Марк, и даже Линда продолжали молчаливо ждать.
- Лишь пятый день выпадает из общего ряда, он называется "дружба", совпадает с днём нашей высадки на планету, и его, безусловно, уже можно соотнести с нашим появлением на Тахре и столь радушным приёмом.
- То есть, ты хочешь сказать, что это мы не придали особого значения дню, а тахрийцы уже тогда руководствовались в отношениях с нами согласно календарю? - сделала за всех вывод Линда.
- Да.
- И все последующие дни тоже?
- А следующими были: вчерашнее "равновесие", которому мы, кстати, тоже не уделили должного внимания, сегодняшний "цветочек", который я и вовсе не знаю как комментировать, завтрашний, опять же неведомо почему, "летун", ну и на закуску - "война", - ответил за Петра ещё более помрачневший Марк.
- Нет, я так и не поняла! - всполошилась Линда. - Выходит вся эта их многочисленная делегация и даже не в меру напыщенный Сайхю, которого мы все принимали за главного, вообще ничего сами не решают?
- Выходит, нет.
Экран погас. Все снова замолчали. Никита с удовольствием отметил, что, несмотря на сложность ситуации и явный скепсис Марка, ребята по-прежнему собраны и лаконичны в суждениях, он явно не ошибся в выборе команды. Пётр вернулся к терминалу, занимая привычное место. Никита знал, что тот не нуждается в подстёгивании. И малейшего намёка будет достаточно, чтобы Пётр снова, как добрая ищейка, с головой ушёл в поиск.
- Стоп!
Никите показалось, что их миловидная миниатюрная Линда едва не подпрыгнула, взбудораженная догадкой.
- Ты говорил, Пётр, что название каждого дня календаря у них решается всепланетарным голосованием?
- Ну да.
- А ты не мог бы повторить в точности, как это происходит?
- Да, пожалуйста, - пожал плечами Пётр. - Как известно, в освоении космоса тахрийцы не продвинулись дальше, чем запуск орбитальных спутников. Зато во всём, что касается информационных технологий, они нам не уступают. Так что любой желающий тахриец детородного возраста может подключиться к голосованию в любое время дня и ночи, да хоть через уличный терминал, и дать название дню календаря. И неважно, сколько соберётся голосов. Каждые три дня данные из повсеместных библиотек поступают в центральную, и вечером простым перевесом голосов побеждает и объявляется название пятого дня. Таким образом, три дня тахрийцы определяют имя дня, четвёртый день к нему готовятся, ну а на пятый - выбранный день наступает.
- И так бесконечно?
- Да. И не спрашивайте, когда это началось. По меньшей мере, со дня образования библиотек. И я понятия не имею, почему именно три дня и почему на пятый. Не думаю, что это имеет существенное значение...
- Да я не о том, - гнула о своём Линда. - Но вначале хочу напомнить название дня, в который нас пригасили посетить планету. Именовался он "дружба", верно?
В общем-то, все уже догадались, к чему клонит Линда, но девушку не перебивали.
- Мы дали согласие, высадились на планету, но названию дня значения так и не придали, - продолжила она. Нас слишком очаровало мироустройство Тахры. С трудом верилось в тысячелетнюю историю без войн. В то, что на планете отсутствуют правительства, армии. Здесь даже сколько-нибудь крупных промышленных компаний скудная малость. Даже самые большие города образовались исключительно вокруг крупнейших библиотек. То есть, только лишь ежедневному решению народа - тахрийскому календарю подчинена вся жизнь на планете?
- Поздновато мы это выяснили, правда? - не удержавшись, снова съязвил Марк.
Но в этот раз девушка не обратила на него внимание.
- Позавчерашний день "дружба" являлся как раз пятым по счёту со дня нашего вступления в контакт с тахрийцами.
Миловидное личико Линды порозовело. Она перестала курсировать вдоль стены с экраном и заняла свободное кресло в центре зала. Теперь подвижной осталась лишь кисть её правой руки.
- Так что, "дружба" относится точно к нам. Пухленькие пальчики Линды замерли в воздухе на весу, но в следующее же мгновение трепетнулись полукругом, словно помогая девушке выразить витиеватую мысль.
- Вчерашний "равновесие" - вероятно тоже... И "цветочек". Почему бы и нет? Тахра - прекрасная цветущая планета. Может быть, всего лишь это они и хотели показать нам сегодня? Завтра - "летун". Ну и что? Вполне может быть, это одна из местных традиций, которую они тоже не прочь продемонстрировать. И потом, не могут же тахрийцы всю свою жизнь подчинить дружбе с нами. По поводу завтрашнего летуна надо ещё порыться в календарной истории Тахры, возможно уже был когда-то такой день.
- Угу, - буркнул Марк. - Допустим, и с "цветочком" и с "летуном" ясно. По поводу войны ответ тоже в истории календарей искать будешь?
- Да я уже, - Пётр недовольно насупился, показывая, что ему мрачный пессимизм Марка надоел тоже. - С "летуном" сюрпризов не ожидается. Состоится нечто похожее на земные слёты дельтапланеристов, только с ещё большим размахом. И судя по хронике "летуна" прошлого тахрийского года, день, как и "цветочек", не столь обязательный для всех жителей Тахры. Многие будут заняты обычной работой или личными делами. Тут ещё существует такая тонкость, как "личный календарь" и "календарь семьи", но с этим нам ещё предстоит разобраться.
- А ведь вопрос не праздный, - неожиданно включился совсем иной Марк. - Насколько по твоему обязателен для монстров день "война" в планетарных масштабах?
- Я же говорю, - несколько смутился Пётр. - Выяснить это довольно сложно. Последняя война у них случилась более полутора тысяч лет тому назад. Все сведения относительно неё, которые я смог нарыть, представляют собой скорее собрание мифов и легенд, чем полноценную информацию. Но суть в целом такова: против уже существующей цивилизации библиотек выступала какая-то тёмная орда невежественных дикарей. Была разбита наголову, и дальнейшие её следы сразу теряются. То ли остатки того народа подчинились и незаметно растворились среди победивших, то ли...
- Это не важно, Пётр, - неожиданно мягко перебил Марк. - Важно то, что для тахрийцев именно мы выступили в роли тех дикарей сейчас.
Он поднялся с кресла, разведя напряжённые руки в стороны, и с наслаждением потянулся.
- И ещё то, - вставил Никита, - насколько точно понимает смысл слова война современное поколение тахрийцев?..
Вечером следующего дня всё в том же зале для переговоров Марк вёл неспешную беседу с тахрийцами. Никита молча наблюдал. Ему стоило больших усилий отказаться от дневной прогулки за город, чтобы воочию наблюдать за пируэтами выдающихся тахрийских летунов. Окончательно убедила старого Сайхю только демонстрация пошатнувшегося здоровья землян. Никита до сих пор старательно изображал слабость. Он один полулежал в принесённом специально для него кресле в то время, как его помощник и делегация тахрийцев в полном составе расположились возле него полукругом стоя. Никто из них до сих пор не воспользовался другими креслами, любезно внесёнными в зал обслуживающим дворец персоналом, огромными для тахрийцев и одним меньшим для Марка.
Можно было не вслушиваться в течение беседы, Марк тянул время. Ещё вчера они решили ничего не предпринимать до тех пор, пока не узнают имя следующего за "войной" дня.
- "Латень", - наконец прошептал в наушнике голос Пётра.
- Война - громко, чётко поставленным тоном произнёс Никита.
- Что значит "война"? - спросил за всех, быстро развернувшийся к нему, Сайхю. И без того, едва подвижные остальные тахрийцы застыли буро-зелёным монолитом. И невозможно было угадать по их сморщенным плоским мордам, о чём они думают.
Никита выждал ещё несколько секунд, чтобы убедиться, что внимание каждого тахрийца всецело обращено к нему и, что каждая видеокамера в зале нацелена на него.
- Мы составили новый календарь для нашей команды здесь. А поскольку уже известно, что завтра у вас война... Что ж, мы ваши гости. И мы на вашей стороне, с кем бы вы ни воевали. Завтрашний день мы тоже назвали "война".
Хрипловатый одобрительный вздох единой волной прошелся над толпой тахрийских переговорщиков. Глазищи Сайхю сузились до невозможности. "Какие всё же выразительные у них глаза", - отметил в который раз Никита.
- Какое имя вы дали следующему дню?
Над залом вновь повисла тишина. Над прищуренными глазами Сайхю подёргивалась, извиваясь, короткая в глубокую складку, кожистая волна, - знак сильного волнения, так её первой классифицировала Линда.
- Следующий день мы назвали "зритель". "Латень" - потрясающе интересная игра, но, к сожалению, мы не успели освоить её. Поэтому собираемся присутствовать лишь в качестве зрителей. Надеюсь, вы не станете возражать?
- О!.. А!.. - Никита впервые увидел это. Зубастая пасть тахрийца плотно сомкнулась и глаза тоже. Кожа и на морде и на толстой шее у старого Сайхю сделалась темнее, и её поверхность охватило нечто, подобное землетрясению в миниатюре.
- Он же смеётся! - в наушнике возник восторженный голос Линды.
- Точно! - тут же согласился с девушкой Пётр.
На третий день, названный ими "прощание", земляне покидали Тахру. Они бы могли гордиться собой. Они нашли единственно верное решение. Люди создали, наконец, столь необходимый для общения с тахрийцами календарь. Для этого лишь потребовалось поставить себя на их место. Хотя, следовало это сделать много раньше, ещё в первый день контакта, когда неопытные тахрийские переговорщики неумело и осторожно выспрашивали о земном календаре.
Как, должно быть, ужасно было для них, привыкших жить исключительно согласно календарному дню, узнать, что календарь людей, столь развитых, владеющих космическими технологиями, существ, ограничивается практически бессмысленным, с точки зрения тахрийцев, пустым набором цифр. Никита представил, с каким ошеломлением они смотрели все эти дни на маленькую делегацию землян. Какого терпения стоило тахрийцам проявлять доброжелательность к гостям. Ведь они и предположить не могли, чего им ждать в будущем от скрытной, не имеющей нормального календаря четвёрки людей, не говоря уже о далёкой Земле.
Никита не хотел называть это бегством. Он предпочёл признать правоту Марка в том, что с прямым контактом они лишь поспешили.
"Хотя, - размышлял он в тишине корабельной каюты на пути домой, - возможно, вовсе не они недостаточно развиты для контакта с нами, а именно мы слишком рано освоились в космосе?" Но, умозаключения дипломата на отдыхе, - это ведь только его личное дело?