Времена, что так далеки,
Навевают грезы мне
Об ушедшей старине.
Не услышу ли упреки:
"Как он может так судить
О какой-то давней сече,
Если та от нас далече,
Не пора ль умерить прыть?"
А ведь верно, если честно,
Не в свое же дело влип,
Попаду, как кур в ощип -
То-то будет интересно.
Только, критик мой, скажи -
Ты не видишь, сколько пыли
С важным видом напустили
Тут ученые мужи?
Вот вещают перед нами:
"Летописец - ох и ах -
Был безграмотный монах,
Мы его поправим сами".
Ну и будет разве прок
От таких? Они не редки,
И как жили наши предки,
Судят вдоль и поперек.
Эта летопись, не эта -
Истолкуем их сперва,
И посыпались слова,
Словно строчки из куплета:
Что испорчен текст, и что
Чья-то хроника нам внове,
И что надо в каждом слове
Понимать совсем не то.
Документ пропал, наверно,
Летописец неуклюж,
А вот он, ученый муж,
Обо всем толкует верно.
Был настолько неумел
Летописец, вероятно,
Что не мог сказать нам внятно,
Что он сам в виду имел.
Приговор звучит нелестно:
"Вздор! А было - вот и вот,
В общем, все наоборот.
И ежу о том известно".
Но никто не уступал
Никому в большом и малом,
За одним бумажным валом
Поднимался новый вал.
Спорят, воздух сотрясая,
Пыль до неба взметена,
И уже идет война -
Незаметная, но злая.
Не берет их мир никак:
Друг за другом, непреклонны,
Наступают батальоны
Титулованных писак.
Вас там вдвое, нас тут втрое
И так просто нас не съешь.
Только вдруг зияет брешь
Там и сям в научном строе.
Не беда, других нашли,
А они стараться рады:
То осады, то засады,
То прямой наводкой - пли!
Поразили цель дуплетом -
Авторучки наголо,
А как много полегло,
То не мне судить об этом.
Бастионом овладев,
Снова в бой, и будет страшен
Для чужих научных башен
Их святой ученый гнев.
А потом ликуют дружно,
Если залпами чернил
Кто противника сразил,
Пусть без меры перьев нужно
Для ученой рати сей.
Да ведь им и горя мало,
Сколько в битвах пострадало
Всех ощипанных гусей.
