Долог был твой путь домой. Роман о сэре Гае Гизборне. Часть первая. Глава шестая.
Время тянулось медленно-медленно, как засахарившееся прошлогоднее варенье с ложки... Да, так много прошлый год наделали тетушка Энн, Тильда и Эсси на подхвате, что и до нынешнего лета хватило. А теперь надо новое, потому что старое закончилось вот наконец... И лето - тоже заканчивалось. Шестнадцатое Эссино лето...
Варить варенье Эсси научилась и полюбила, а есть - не очень. Разве что грушевое. Маленькие кислые местные груши в меду становились золотыми и нежно-сладкими, пахли чем-то немножко грустным, как сегодняшнее утро. Тянуло в открытое окно запахом опадающей листвы, мокрым деревом, туманом и костром. Глупые осы вились вокруг медного таза с вареньем. "Вот же надоеды, - подумала Эзелинда и капнула каплю варенья на фаянсовое блюдце, - нате, ешьте. Не лезьте в горячее варенье, балбески...."
Собственно, готово - доварилось. Капля не ползла по блюдцу, а застыла золотистым шариком. Сегодня тут все золотое - солнечные блики на стенах, листва липы за окном, груши в тазу. Медная посуда сияет на полках и по стенам, начищенная до зеркального блеска. Если посмотреться, можно увидеть удлиненное лицо в оправе темных вьющихся волос, темные глаза - Тильда говорит, что они как старое серебро, - темные брови - одна чуть выше другой... И чего? Ничего особенного. "Девушка как девушка", - и Эсси повесила сковородку обратно, на место. Ладно, хоть кузины не застали за этим глупым занятием.
Кузины... Мелоди семнадцать. Она хорошенькая и ей страшно хочется замуж, до зубовного скрежета. У нее светлые кудряшки, огромные голубые глаза и маленький яркий рот. Портит ее разве чересчур остренький носик и вечно надутые губы. И она, со своими кудерьками, слегка похожа на овцу... Но мужчины, особенно молодые, этого совсем не замечают. И чего Мелли бесится? Не пройдет и года, как она выскочит замуж и будет помыкать супругом в свое удовольствие. Здесь-то, под присмотром тетки Энн, ей не разгуляться.
Хармони другая, хоть они и похожи... "А вот если б у меня была сестра, мы бы были похожи?" - и Эсси принялась задумчиво перекладывать варенье в кувшин. Потом горлышко обернуть промасленным пергаментом и залить воском. И распрекрасно простоит всю будущую зиму... Да, Хармони умнее. У нее русые прямые волосы, милое личико и светлые лукавые глаза с пушистыми ресницами. Она не такая яркая, как Мелли, но теплее, что ли... Эсси смахнула осу с кувшинного горлышка: "Кыш, летучая глупость..." Ха, а что это за шум во дворе? Разве мы кого-то ждем? Иду, тетя Энн, иду! Ну вот... Всё испортили...
А в замок Нортгемптон, и правда, нагрянули нежданные гости. Граф Хантингдон с сыном. Соседи, хоть и не ближние. Проездом мимо, возвращались в свои земли, и по пути старый граф решил наведаться. Да и отдохнуть заодно.
Тетка носилась по комнатам, как здоровенная оса, жужжала и зудела, разве что не кусалась. Тыкала неповоротливых служанок в наетые бока, грозилась повару, что прибьет, если он, как уже бывало, пережжет телячьи ребрышки, гоняла пажей и горничных за свежим тростником на пол в главный зал. Короче, тетушке Энн было вполне весело. Да и кузинам нескучно.
Мелоди и Хармони старались изо всех сил - ну как же, молодой граф Хантингдон. Завидный жених. По такому случаю им было никак не угодить - и покрывала на головки девичьи недостаточно легки, и ожерелья недостаточно весомы. А Эзелинде было скучно. Ну, и что вот тут сидеть, как приклеенной к лавке? Дед, дядюшка Эймори и старый граф Хантингдон бурно, но приглушенными голосами что-то обсуждали. Ничего не разобрать...
Сэр Дэвид Хантингдон производил двойственное впечатление. Крупные, словно топором вырубленные черты лица, широкие плечи, резкие жесты, четкая речь, казалось, располагали к себе. Но вечно насупленные черные брови, подозрительный взгляд исподлобья и слишком уж мрачные морщины у рта - придавали ему вид грозный и весьма недружелюбный. Воин и владетельный сеньор - да. Приятный человек - совсем нет.
Его единственный сын и наследник, молодой сэр Роберт, при явном внешнем сходстве показался Эсси совсем иным. Те же широкие брови чуть приподняты, как будто парень весело чему-то удивляется. Ясные голубые глаза, широкая улыбка, копна соломенных волос. Если б не сквозившая в улыбке насмешливость, сэр Роберт мог выглядеть простаком. Однако он им не был, отнюдь. Просто он, похоже, в отличие от своего папаши из принципа думал о людях хорошо, часто ошибался и сам над собой посмеивался по этому случаю. Правда, окружающим тоже доставалось. Но выходило необидно. Завидев разряженных кузин, Роберт Хантингдон отвесил самый вежливый поклон, который только мог изобразить, но при этом чуть заметно ухмыльнулся себе под нос. Нет, дураком парень явно не был, понимал, для кого девы наряжались. А кузины, благовоспитанно отобедав, томно скучали за столом, сложив беленькие ручки с кольцами на круглых коленках. Кольца они напялили чуть не все, какие были. Эзелинда чуть слышно хмыкнула.
Однако хмыкай - не хмыкай, а надо соответствовать. Делать вид, что ты страшно рада дорогим гостям, тебе весело и ты всем довольна. И не дай Бог, привлечь к себе внимание молодого Хантингдона. Тетушка со свету сживет, Мелли придет в ярость, а Хармони неделю будет язвить. Стоп. О чем это кузен Сирил толкует с сэром Робертом? О соколах?
Эзелинда оживилась. У нее был дербник теперь, свой, как и положено даме ее круга. Раш вырос из пуховичка крупным, почти полфунта весом, редкость для дербника. Спинка у него сизая, брюшко рыжеватое, на грудке темные продольные пестринки. Округлые серпы крыльев, рябые с изнанки, и длинный полосатый хвост - красавец. Энергичный, но совершенно ручной - дербники быстро приручаются... И она нежно любила своего Раша. Изящный, легкий и сильный соколок был не столько средством охоты, сколько другом. Эсси часто наведывалась в кречатню, говорила с Рашем, сама его тренировала под присмотром старшего сокольничего. Отважный дербник бестрепетно кидался даже на сильных куропаток. Голуби, дрозды и скворцы - это так, ерунда. "Хвастун", - улыбалась Эсси, - "Маленький храбрец".
Но был в кречатне сокол, которого Эзелинда даже побаивалась немного. Громадный и грозный дедов сапсан, остроклювый, всегда готовый ударить... И странно - вот это выражение горечи, обиды и гнева было Эсси знакомо. Так же, через плечо, смотрел иногда Гай...
- Послушайте, сэр Роберт, здесь очень удачные угодья! Господин отец Ваш, я вижу, нашел много общих тем с моими отцом и дедом. Так отчего бы нам не поохотиться завтра?
И кузен Сирил обратился к отцу через стол, чуть повысив голос: "Вы ведь не против, верно, сэр?" Эймори только рукой махнул на свое неразумное чадо, чтоб не мешало серьезным людям. Сирила вообще мало кто принимал всерьез. Он был поверхностный болтун. Сегодня загорался идеей достичь высот на королевской службе, завтра - стать влиятельным политиком и успешным землевладельцем, послезавтра - выгодно жениться на особе королевской крови... Впрочем, Сирил был незлой человек. Просто легкомысленный.
- Видите, сэр, старики согласны! - И Сирил радостно рассмеялся, предвкушая завтрашнее веселье и азарт. Ему захотелось немножко подразнить таких чинных сестер, сидящих рядком, как две клуши, и он гаркнул: "Во, и девочки с нами поедут! Правда же, сестрички?" Каково ж было изумление Сирила, когда он услышал твердое: "Конечно, братец", - сказанное умильными и нежными голосками хором. Обычно сестер было на охоту пряником не заманить... Сирил изумленно открыл рот, потеряв нить разговора. И тут же инициативу перехватила Мелоди. Она томно, со знанием предмета повела глазами на молодого Хантингдона и осведомилась, демонстрируя ямочки на щечках, о количестве его побед.
- Каких побед, леди Мелоди?
- Ах, какой Вы скромный, сэр Роберт! Конечно же, вы одержали множество побед, я уверена. Турнирных и... других.
- О, моя прекрасная леди, не на таком уж большом числе турниров я бывал, чтоб мне стоило этим хвастать. - Хантингдон озорно глянул на Мелоди и она зарделась. - А о каких еще победах Вы изволили говорить, мне неведомо.
- Конечно же, сэр Роберт, - Мелли не сдавалась, и это было занятно наблюдать, - Вы просто умалчиваете, из благородства, о том, скольких Вы... повергли. - Разговор делался опасно двусмысленным. Если тетка Энн услышит, что метет Мелли, ей несдобровать. А Мелоди картинно хлопала глазами и надувала губки: "Как счастлива должна быть та, которую Вы назовете Вашей... дамой, мой прекрасный сэр! Вы носили бы ее цвета", - и кузина Мелли со значением повертела в изящной ручке розовую ленту. И не учла, заигравшись, что у нее есть сестра.
Хармони, воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит, тихонько пробралась в нишу у окна, освещенную сейчас закатными лучами, села там так, чтоб блики солнца приятно золотили ее волосы, взяла лютню и запела. Да, такого коварства Мелоди не ожидала... Голоса, несмотря на имя, ей не досталось. А Хармони пела изысканную, сложную и модную балладу о любви славного рыцаря Тристана и прекрасной королевы Изольды. И молодые рыцари взялись воодушевленно подпевать. Один - из солидарности с сестрой, второй - чтоб ускользнуть из цепких пальчиков Мелоди. Они подошли к той же оконной нише и сейчас воодушевленно голосили трио.
Эсси заметила, что дед, полуобернувшись от стола, кивает ей на поющих. И на молодого графа, в частности. Дед, святая простота... Ладно. Эсси поднялась, подошла поближе и принялась подтягивать сестрице, не в полную силу, а так, чтоб за компанию и не выделяться. Краем глаза она видела, как Мелоди, сдерживая накипающие злые слезы, жестоко крутит в руках дорогущий платочек. Эх, и достанется же Хармони на орехи...
***
Серенькое утро, напугавшее было мелким дождиком, неожиданно развеселилось и просияло солнышком. Не иначе, чтоб ярче блестели побрякушки сестер. Да нет, у Эсси были кольца, серебряные, красивые, и цепочки были... Но вот - не носилось. Она, как и в детстве, не снимала с шеи отцову подвеску, да, однако ее ж никому не было видно под одеждой. А сейчас, на охоту, напяливать на руки кольца - по меньшей мере, глупо.
Эсси терпеливо ждала своей очереди, сидя в конце группки охотников на своей каурой кобылке. Вот взвился и упал камнем на громадного зайца дедов сапсан, которого одолжили гостю. Даже неинтересно. Сапсан никогда не ошибался. Вот, кувыркнувшись разок, взял добычу ястреб-тетеревятник Сирила. Тоже заяц.
Мелоди, конечно же, заставила всех ждать. Пока она возилась, отцепляя своего сокола от должика, какая-то глупая собака ринулась по стерне вперед, сорвавшись с поводка, и распугала перепелок по всему полю. Надо дать время птицам утихомириться и снова осесть. Жирные осенние перепелки не спешили улетать, нежились на солнышке последние теплые денечки. Они быстро успокоятся...
"Скоро станет совсем холодно, Раш, - шепнула Эсси соколку. Тот переступил лапками по перчатке, будто соглашаясь. Дербникам не надевают клобучков, потому Раш внимательно смотрел на хозяйку темно-янтарными глазами, чуть поворачивая голову из стороны в сторону и пошевеливая крыльями. Не терпелось ему, - Хоть сейчас полетать, да? Я б тоже полетела, когда б могла... Полетела б в Ноттингем..."
Эсси вздрогнула от резкого возгласа кузины Мелоди: "Ты что же это, Эзелинда, с птицами разговариваешь? И что же они тебе говорят?" Мелоди, в розовом платье, в шелковом покрывале, грациозно сидела в дамском седле на своей красивой соловой лошадке, такой же нежной и чуть игрушечной, как и она сама. Эсси подняла голову и усмехнулась углом рта: "О, дорогая кузина, Раш мне поведал, что у тех дам, которые часто злятся, как ты - портится цвет лица! Смотри, никто замуж не возьмет!" И Эсси расхохоталась, довольная тем, что кузина немедленно принялась тереть щечки, чтоб зарумянились. Мелоди отпустила поводья, возилась и суетилась, наводя красоту. Соловая кобыла ее беспокойно дергала ухом, переминалась с ноги на ногу... Ненароком попала копытом в кротовину... Вскинулась, скакнула вбок, изогнув шею... и вдруг прямо у нее из-под ног чуть не в воздух взлетел бурый здоровенный заяц. Кобыла заржала, закусила удила и диким галопом рванула по полю, унося на спине отчаянно визжащую Мелоди.
Навсегда Эсси запомнила эту сцену: летит вскачь соловая, развеваются по ветру светлые кудряшки Мелоди, медленно-медленно оборачиваются на визг Сирил и молодой Хантингдон, а Хармони в ужасе поднимает руки ко рту, зажимая крик.
Что было дальше, запомнилось хуже. Эсси неожиданно обнаружила себя у края леса, почти лежащей на конской шее. Колотят по осенней стерне копыта каурой, все ближе и ближе высоченные деревья, впереди розовым пятном мелькает платье Мелоди, а сама Эсси во все горло кричит: "Держись, Мелли! Не отпускай поводья, держись!" Господь всеблагой, она ж убьется... "Держись, Мелли! Мееееел!" Проклятая кобыла ломанулась в лес. Черт, да где же парни-то? Да куда ж все подевались, я ее потеряю сейчас в этой чаще... "Мелоди!" Дура глупая, не справится, упадет... "Держись!" Ох, как она вопит... Она ж в седле-то еле сидит, свалится, Господи, а с дедом-то что будет? Дед же с ума сойдет, если с ней чего-нибудь стрясется... он же нас любит... Идиотка, кретинка, ну что б тебе смолчать... Да где ж ты, чтоб тебя... Копыта стучат, ветки хлещут по лицу желтыми листьями... Вдалеке все еще слышен визг. И вдруг оборвался... Мамочки! "Мелли! Мелли, где ты?!" Каурая выскочила на полянку и Эсси чуть не кубарем слетела с седла, заметив на земле скорчившуюся кузину.
- Мелли! Мелли, ты цела?!
- Я... я не знаю, - и Мелоди зарыдала в голос. Слезы текли по перемазанному землей хорошенькому личику, и была она сейчас похожа на сопливую обиженную девчонку, а совсем не на прекрасную даму. Эзелинда огляделась: да, кузине повезло. Соловая запнулась о вон тот поваленный ствол и Мелоди выкинуло из седла. К счастью, не на сам ствол, не на торчащие острые сучья, а на кучу палой листвы... Кобыла хромала вдалеке, всхрапывала, мотала головой...
- Мелли, погоди реветь, ладно? Дай, я погляжу... Опа... Больно? - и Эсси уставилась на распухающее предплечье сестрицы. - Шевельнуть можешь?
- Не могу! Отстань от меня! Больно! Мне страшно! Тут волки!
Эзелинда без размаха, но сильно ударила кузину по щеке. Мелоди заткнулась и заморгала.
- Мелли. Послушай меня. Это - перелом. Будешь истерить - я не смогу тебе помочь. Замолкни, хорошо? - и Эсси быстро, но тщательно осмотрела кузину... Все цело, только рука, слава Богу. Ну, это можно попытаться...
- Мы пропадем здесь, да?
- Ничего мы не пропадем, не мешай... - Эсси отцепила с пояса охотничий нож. Найти более-менее прямую ветку - это несложно. В лесу-то... Куда сложнее ее отделить от ствола при помощи только ножа. Так просто отрезать - не выйдет. А надо их две... Подумав, Эсси принялась как бы "подрубать" ветку, как если бы она была дерево в миниатюре, которое надо свалить. Аккуратно двигаясь по кольцу, проковырять борозду, затем углубить ее, затем налечь хорошенько... Есть! Теперь вторую. Теперь остругать более-менее ровно, сняв кору и совсем уж резкие неровности типа сучков. Ладно, нашлась поблизости старая рябина с множеством сухих ветвей... От дуба Эсси так просто ножиком ничего бы не добилась. Ну вот, нечто вроде шины мы имеем. Так, теперь... Все тем же ножом Эзелинда отпахала край подола от своего платья - все равно уже в клочья, разве что Тильде на заплатки отдать.
Все это время Мелоди молчала, сидела на куче листьев тихо, только жалостно всхлипывала. Но теперь, увидев в руках Эсси две палочки и длинный лоскут, испугалась, подобрала под себя ноги, норовя вскочить и убежать.
- Зачем это? Что ты делать собралась?
- Если тебе руку сейчас не вправить, ты не сумеешь ехать на лошади. У тебя перелом, Мелоди, ты хоть знаешь, что это такое? На наше счастье, чистый. Я попробую сейчас закрепить тебе руку в лубок, чтоб можно было до дому добраться... Я видела, как отец Бернард лечил перелом собаке.
- Я не собака!
- Ты глупая овца! А ну, попробуй, шевельнись! Что, никак? Мелли, руку надо вложить в лубок и замотать поплотней... Ты понимаешь, что можешь вообще руки лишиться? Ну не реви, Мелли, я знаю, что больно... На платок, в зубах зажми. Не смотри. Так... так... и вот так. Всё уже. Теперь можешь реветь.
Подвязав руку Мелоди с лубком треугольным лоскутом на плечо, как в люльке, Эсси встала, дошла до своей кобылы и на секунду вжалась лицом в теплую шею. Каурая тихонько всхрапнула, утешая... Некогда плакать. Надо выбираться.
- Мелоди, вставай. Я тебя подсажу в седло. Черт, а с твоей-то лошадью что делать? Я не смогу еще и ее в поводу вести...
- Да чтоб ее волки задрали, проклятую скотину! Пропади она пропадом! Ой, Эсси, разве можно нам так ругаться?!
- Не шуми ты... Еще и не так можно. Давай, держись одной рукой за луку. Я постараюсь дорогу найти. Темнеет.
Мелоди притихла, испуганно заозиравшись по сторонам. Вспомнила снова про волков, не иначе. Между прочим, есть тут волки-то, дед прошлой зимой такую шкуру Эсси подарил, что можно было всю кровать укрыть... Две глупые девчонки, в вечернем лесу, одни, без мужчин и оружия, даже огня развести нечем... Да еще и рука Меллина... И Эсси все ниже и ниже наклонялась, идя по чуть видным следам своей каурой. Хорошо, что утром был дождик - хоть что-то видно на мокрой земле. Сколько они сюда неслись? А кто б знал-то... А сейчас она ищет дорогу уже больше часа, а места все незнакомые... Совсем смерклось. В лесу темнеет быстро. Мелоди покачивается в седле темным силуэтом и тихонько хнычет, похожая на больного ягненка, громко плакать у нее уже сил нет... И у Эсси сил тоже больше нет. Сова кричит. Как похоже на собаку. Собака... Это ж собаки лают! Их ищут!
- Мелли, зови громче! Эй! Сирил! Мы здесь!
Замелькали факелы под сенью листвы, застучали подковы, загомонили радостно люди. Закружилась голова, так, что Эсси чуть не упала, повиснув на поводьях кобылы. Кто-то снял Мелоди с седла, кто-то, наоборот, аккуратно подсадил Эзелинду на спину каурой. Старший сокольничий, Элфред. Сирил уже держал сестру на руках и та красиво рыдала, прижимаясь к его плечу. И посматривала вокруг невзначай - нет ли рядом молодого Хантингдона, чтоб пожалел? Эсси невольно усмехнулась - ну, сестрица, ну, ловка... И ведь взаправду рыдает, не придерешься. И вот наша бедняжка Мелоди - центр вселенной...
Сбоку кто-то подъехал. Серый жеребец, светлые растрепанные волосы, не улыбающиеся сейчас, а серьезные и сочувствующие голубые глаза. Хантингдон...
- Леди Эзелинда, - молодой граф заглянул ей в лицо, - Вы потрясающе смелая девушка. Вы спасли вашу сестру. Вы, почти дитя, сделали то, чего не смогли сделать шестеро взрослых мужчин... - И сэр Роберт Хантингдон низко поклонился.
- Ну, я... - промямлила Эсси, теряясь. А что она должна была сказать? Да и не до графа ей было: она вдруг сообразила, что совершенно не помнит, куда дела Раша. Поискала глазами Элфреда. Тот сразу понял, о ком она теперь хлопочет: "Да не беспокойтесь, леди Эс. Цел-невредим ваш дербник. Вы его мне вместе с перчаткой на лету сунули, когда за леди Мелоди в лес помчались. Я и глазом моргнуть не успел. Там, на поле, и добыча осталась, и за соколами надо было приглядеть... Я с ними парнишку оставил. А оруженосец графа Хантингдона назад в замок поскакал, все равно с него толку здесь бы мало было - мест здешних не знает. А так, предупредить, что стряслось - самое оно... Хм.. - сокольничий смутился, но продолжил, - А позвольте спросить, леди Эсси, вы сами-то целы?"
- Со мной все нормально. Поехали. Домой хочу...
- Как скажете, леди Эс. - Пропустил каурую вперед и бормотнул про себя тихонько: "Ну, лихая девка... Что-то старый граф скажет..."
***
Граф Вильям Нортгемптон сказал много добрых и теплых слов своему младшему внуку. Громко, невзирая на присутствие старого графа Хантингдона. Прямо во дворе замка, где собрались чуть не все домочадцы, дожидаясь при свете факелов, когда же приедут молодые господа и их гость. Сирил виновато молчал, потому что, и верно - затея была его. И следить за сестрами должен был он. И вообще...
Пока дед шумел, Эзелинда тихо и незаметно улизнула в свои покои. Тильда принялась было кудахтать и ужасаться, но, взглянув на измученное лицо своей бедной зайки, замолчала. Помогла ей переодеться, предложила было лечь в постель, но Эсси только помотала головой. Она сидела в высоком кресле и смотрела на свои руки. Ногти сломаны, кожа расцарапана в кровь, да еще и порезалась пару раз, пока возилась... И голова кружится и болит. Если лечь... да, но до кровати еще надо дойти... От свечи блики по стенам, мерцают, все перед глазами вращается и плывет...
Дверь открылась, вошел дед. Огромный, неуклюжий среди маленьких вещиц женского покоя, пахнущий, как всегда, кожей и железом доспехов. Подошел, взял Эссины руки в свои широченные ладони, посмотрел... Поднял ее на плечо, как в детстве, и отнес на постель. Ничего не говорил, только отворачивался, чтоб внучка не видала его лица. Тильда быстренько укрыла ее одеялом, что-то шепнула графу Вильяму и задула свечу. Эсси провалилась в сон. Черный, пустой, без сновидений.
Наутро Хантингдоны уехали. Дядюшка Эймори нанес Эзелинде официальный визит и церемонно выразил свою признательность. Тетушка Энн смотрела на племянницу слегка недоверчиво и даже испуганно. Зато выделила из лучших своих запасов отрез на новое платье. Мелоди помыкала домашними целых два месяца под предлогом того, что она же не может ничего делать одной рукой. Отец Бернард похвалил Эссино сооружение из палочек и не стал сочинять другой лубок на Меллиной руке, так оставил, как есть. И что удивительно, перелом быстро зажил, все срослось правильно и чисто.
А с Рождественского богомолья в Ипсвич Мелоди вернулась уже просватанной невестой. И вскоре торжественно вышла замуж за высокого и красивого барона с западного побережья.