Аннотация: По сути, это вбоквел))) от романа о сэре Гае Гизборне, маленький рассказ о том, что было дальше с некоторыми персонажами сериала "Робин из Шервуда", а именно с менестрелем Аланом э Дейлом и дамой Милдред де Браси.
Musha ring dum a doo dum a da
Whack for my daddy-o
Whack for my daddy-o
There's whiskey in the jar-o*
Цоц-цок-цок, трюх-трюх-трюх! - пузатый гнедой шотландский пони мерно трусил по каменистой тропинке, нисколько не собираясь ради хозяйки ускорять свой ход. Иногда даме Милдред это надоедало, и она в сердцах пыталась пнуть это флегматичное животное, сидеть на котором было примерно так же удобно, как на бочке с виски:
- Де Рено, давай быстрей! Я есть хочу!
Меринок взбрыкивал толстыми ножками, взмахивал длиннющим хвостом, десяток-другой ярдов бежал неуклюжим галопом, а потом снова переходил на рысь. Не особо он боялся, прямо скажем. Весу Милдред явно не хватало, чтоб заставить это упрямое и косматое шотландское недоразумение, почему-то считающееся лошадью, изобразить хоть что-то, напоминающее галоп. Тьфу, да что ты будешь делать... Ну, ладно.
И Милдред снова задумывалась, глядя на привычный уже пейзаж. Далеко-далеко, до самого горизонта - плоская зеленая гладь. Разве что по ней белые точки раскиданы - это овцы. Только на самом окоёме полосой тумана виднеются горные гряды.
Вон и поворот к дому. Ой, как смешно было, когда мы впервые сюда приехали! Алан раскраснелся, бегал вокруг усадебки, развевая новым килтом и сверкая коленками. Непривычно и смешно. Как мальчишка, право слово...
- Ну, - повторила себе Милдред, - ты же всегда будешь его немножечко старше. Хотя это неправда, я моложе Алана на целых пять лет... И чуточку умней! Кто заставил мужа пойти к королю Шотландии на пир? Я! - И она сама себе взмахнула руками, изобразив нечто вроде реверанса, сидя на спине пони, - Я молодец.
И хозяйка Питмеддена замурлыкала, покрепче закутавшись в клетчатый плед:
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
***
- Алан, ты должен! Нам есть нечего! И жить негде!
- Но, Милли, любимая, - и муженек отчаянно захлопал глазами, что обычно вызывало у Милдред прилив супружеской любви, - как же я пойду? Я б давно сам пошел, но я же туда не попаду. Не пройду дальше дверей зала! Ведь я тут никого не знаю! Меня просто не пустят...
И Алан э Дейл понурился, опустив голову. Пока что его песни помогали новоиспеченным супругам разве что худо-бедно в придорожных трактирах заработать на кров и не самый плохой в мире ужин, но не больше. А Милдред хотела все-таки немножко больше. И не просто хотела, а уже нуждалась в этом. Дорожное платье, которое они купили, выгодно продав свадебный наряд Милдред и накупив много всего более полезного, стало уже заметно тесным в талии.
- Как никого? А тот ирландец, капитан Фаррелл? Ну, тот, с которым ты в трактире у городка Корк познакомился? Которого обокрали однажды в горах Керри, забыл? Вы еще всю ночь друг дружке рассказывали байки. Ты ему - про Робин Гуда, он тебе - про шотландцев! И какие они буйные, и какие скупердяи... И как на них давным-давно попытались напасть датчане, помнишь? Капитан Фаррелл же обещал помочь и грозился, что вхож ко двору Вильгельма Льва! Он же у него служит...
- Правда, обещал. Но, Милли, как же я просить его пойду, я не знаю, где он живет!
- Я знаю! Я всё узнала уже.
- О, милая... - Алан было собрался снова возразить, но увидав в ясных очах жены столь же ясный приказ, быстро поправился - ты такая умница!
***
Милдред не утерпела и тихонечко прокралась поближе к помосту, где пели менестрели. Алан ее не увидит. Нельзя, чтоб увидел - Милдред уже знала, что муж от волнения может слова забыть и понести околесину, а нельзя, чтоб забыл. Всю ночь Алан сидел, заводя очи горе и загибая пальцы, чтоб сосчитать слоги правильно. Так хотелось приголубить, такой он трогательный, когда сочиняет. Но нельзя, эх... Собьётся. Нельзя ему мешать.
Милдред любила мужа, чего уж там. Мягкий и одновременно отважный, с ресницами, как у девушки, слегка сумасбродный Алан стал невероятно дорог ей. И дело не в том, что он пишет ей любовные канцоны и альбы. И распевает их день-деньской... Не в том, что однажды их пальцы сплелись давным-давно, в ее крохотной девичьей комнатке в замке де Браси. Не в том даже, что она носит его дитя... Алан, как она сама себе пыталась объяснить, был чудовищно наивен и столь же чудовищно, отчаянно храбр и нелеп. Это надо было догадаться - поехать отвоевывать ее у самого шерифа Ноттингемского! Верх идиотизма... Но ведь отвоевал же! Спас! Да, с помощью Робин Гуда и Веселых Ребят. Ну и что? Никакой Робин Гуд сам по себе не избавил бы ее от Роберта де Рено, пучеглазого сморчка. А Алан - избавил. Доказал, что любит ее, ее саму, свою Милли! И она с самого начала была в этом уверена, и рыцарю тому, как бишь его, Гизборн, что ли, так и сказала!
- Менестрель Алан э Дейл!
Герольд стукнул посохом в пол, призывая слушать.
Ну да, вот мужнина очередь петь пришла. Господи, помоги...
Алан вышел вперед и чуть срывающимся голосом завел, звонко аккомпанируя себе на купленной на последние деньги маленькой трехструнной кро′те**:
Однажды темной ночью пришли датчане злые.
Голодные, бухие и жадные без меры.
Хотели окружить нас, хотели всё разрушить,
Хотели наших денег и даже - Боже! - наших баб!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
Пирующие навострили уши: эту историю знали и любили все. И похвастаться давней победой при случае возможности не упускали, и цветок этот колючий куда-нибудь приткнуть как украшение - тоже. Милдред давно уже заметила любовь местных к чертополоху. Поэтому приколола сиреневую колючку к головному покрывалу себе и на плечо мужу.
Во мгле они подкрасться под стены постарались.
Для этого разулись - вот наивные ребята!
На цыпочках, не зная ни тропок, ни проходу,
Босые, да в потёмках - но с мечами наголо!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
О, а вот и король Вильгельм Лев начал прислушиваться. А придворные его уже вовсю хлопали в ладоши и отбивали такт кубками и кружками по дубовому столу. Капитан Фаррелл, сдержавший слово и добившийся, чтоб Алану разрешили петь перед королем, одобрительно что-то орал и приветственно махал бараньей костью.
Ах, злые иноземцы, вы не на тех напали!
У нас даже растенье - наш горячий патриот.
Почти босые дурни с разбегу наступили
На наш Шотландский Горный - о! - Большой Чертополох!
Вот и король хохочет! О, святая Матерь Ипсвичская, сделай так, чтоб ему понравилась песня! Чтоб нам можно было здесь остаться!
Но раз уж мы проснулись, мечи мы похватали,
Как были, в одних килтах - храбро ринулися в бой!
Датчан мы разогнали, две трети порешили,
А треть одна сбежала, и в колючках до сих пор.
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
"Никто меня не тронет, - мы в герб девиз вписали, -
Без наказанья делом, да и вскорости притом!"
Чертополох Шотландский, отважное растенье,
Ты символ наш Свободы и Славы с этих пор!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
Так расцветай на радость шотландским славным кланам,
Чтоб жили-процветали - да! - и множились весьма!
Мы враз подымем кубки и эту песню грянем,
Что менестрель из Дейла нам отважный написал!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
Алан э Дейл закончил песню, ударив по струнам кро′ты резким аккордом, и опустился на колено.
Король Вильгельм густо, басом, хохотал. Утирал выступившие слезы, ерошил пятерней седую бороду.
- Ах ты, приезжий болтун! Да откуда ж ты всё это взял?
- Моя прабабушка была шотландкой, Ваше Величество!
Складно врать Алан никогда не умел, но эту фразу Милдред с ним выучила. И между прочим, не такая уж это и неправда. Дейл совсем недалеко от границы с Шотландией, мало ли.
- Позабавил, англичанишка... Или не врешь, и ты и вправду наш? - Король Шотландии чуть сдвинул кустистые брови, - И что ж ты хочешь в награду?
- Позвольте мне остаться здесь, у Вашего трона, Ваше Величество! Я... Мне надо...
- Иииии? Что-то ты рано заикаться начал. Еще только одну песню спел же... Фаррелл! - Вильгельм Лев повелительно взмахнул кистью руки, унизанной грубой работы, но огромными перстнями. - Расскажите нам, капитан Фаррелл, про этого шалопая еще раз. Что, он действительно украл свою жену? И сбежал сюда к нам?
Фаррелл моментально подскочил к королевскому трону, поклонился Вильгельму Льву чуть не в пояс и что-то быстро заговорил, тихо, склонившись к королевскому уху, но размахивая руками.
- А ну, англичанин, покажи нам жену, которую тебе помог украсть Робин Гуд!
Милдред вышла вперед и низко-низко присела, сложив руки под грудью.
- Ага. Так. Ты, менестрель, я вижу, времени зря не терял... Понятно, чего тебе надо. Жену кормить, и не только жену, видим мы. Подними лицо, красавица! Не бойся, твой муж мил нашему сердцу. Мы здесь, в Шотландии, любим песни и ценим таланты. - Вильгельм Лев оперся подбородком на руку, - И что же мне с вами обоими делать? Ты, дочь барона де Браси, сбежала вот с этим вот певуном, так?
Голос короля Вильгельма Льва уже громыхал, аки львиный рык, под стенами пиршественной залы, и, как результат, по щекам Милдред мгновенно покатились крупные горючие слезы. Плакала она легко и обильно, надо признать, умело пользуясь слезами, как женским способом решения проблем.
- Ну-ну-ну, не реви... Вот что. Слушайте все! - Король рявкнул так, что кубки на столах подпрыгнули, а придворные пригнулись, - Многие и до этих вот детей находили приют у нашего трона. Девушка сбежала от отцовской воли. Однако король может заменить отца, не так ли?!
- Верно! Закон! - хоровой гул был ответом на королевский возглас.
- Объявляю их брак законным! Объявляю, что менестрель из Дейла мил нашему сердцу и остается здесь до Рождества! Дабы услаждать наш слух своими песнями. Дочь барона де Браси отныне называется дамой э Дейл! - Король прекратил громыхать, откашлялся и нормальным уже голосом сказал Милдред: - Ступай к приближенным дамам моей супруги драгоценной, они тебя приветят.
***
Под Рождество Милдред родила девочку. А весной, как только возможно стало ехать, король определил менестрелю Алану для прокорма крохотную, буквально в пять домиков, деревушку Питмедден - на полпути между Эллоном и Олдмелдримом. И вот уже пятый год Милдред хозяйствовала, и успешно, надо признать, а Алан беспрерывно мотался между королевским двором в Эдинбурге и Питмедденом. Его любовные канцоны пришлись по сердцу шотландцам, как и оды их храбрости - здесь ценили немного высокопарную и сентиментальную поэзию, а талант Алана, расцветая от похвал, становился все более явным.
- Доброго дня, Ваша милость хозяйка!
О, вон старый Питер с овцами. Милдред слезла с пони, чтоб поглядеть на ягнят. Расспросила про окот, убедилась, что все неплохо, большая часть ягнят живы и благополучны, поскольку у маток есть молоко, потискала кудрявого черноносого ягненка, умилительного, как все детишки. Да, на здешних равнинах всем хорошо - и людям, и скоту. А ведь Алан сперва брыкался. В прямом и переносном смысле.
Однажды под Рождество она сидела с шитьем, как вдруг дремотный ее покой был разухабисто нарушен:
- Милдред! Милли, любовь моя, они хотят, чтобы я лег на землю!
Алан, капитан Фаррелл и несколько дворян, все слегка подвыпивши, ввалились натопленную жаровней комнатушку, где Милдред с мужем позволили жить вдвоем, еще до рождения дочки. Супруг жалостно взывал к ее помощи, не надеясь уже на благоразумие собутыльников.
- Король пожаловал мне килт! Как положено менестрелю - из шести цветов! Только как я его надену, это ж восемь ярдов... Как вы их на себя наворачиваете?! - и Алан недоуменно огляделся вокруг. Да, все, кроме ирландца Фаррелла, были в килтах.
- Так мы ж тебе и говорим: надо лечь на землю! И мы тебя нарядим!
Милдред расхохоталась и вытолкала всю компанию во двор. А потом, хихикая, смотрела, как приятели старательно и трепетно, соблюдая все правила, обряжают ее сокровище.
- Вот. Теперь ты настоящий шотландский лэрд! - это Фаррелл, уперев руки в боки и довольно оглядывая свое творение.
- Да, я настоящий горец! - Алан тоже подбоченился. Довольно нелепо он выглядел, с голыми ногами и в шестицветном килте, но это ничего, обвыкнется. - Вот выделит Его Величество мне немножко земли в горах...
- Куда тебе в горы!?! Не дай Бог, уронят тебя тихонечко со скалы - и поминай, как звали менестреля. В горах не любят чужаков. Тебе в самый раз где-нибудь бы у Эллона б поселиться. Там ровненько!
И ведь сбылось. Равнина. Домики, овцы. Вереск, сыр, мёд. Пони вот, купленный на заработанные Аланом деньги и поименованный Де Рено, поскольку отличался вредностью характера.
Алан обзавелся настоящей лютней и начал вполне прилично писать. Да и петь подучился, специально уроки брал. А спустя несколько лет, когда стороной пришло известие из Англии о том, что Робин Гуд погиб, Милдред ночью услыхала, как во дворе, под старой яблоней, Алан тихо-тихо, чтоб никого не разбудить, напевает:
- А как зовут тебя, бедняк? -
Промолвил Робин Гуд.
- Зови меня Аллан Э-Дейл,
Так все меня зовут.***
При дворе, правда, эту балладу Алан никогда не пел. Однако скоро ее пели на дорогах и в горах, в городах и деревушках.
И Милдред пела, качая на коленях маленькую Мэри:
Затихли в церкви голоса,
Окончился обряд,
И Робин Гуд в Шервудский лес
Стрелков увел назад. ***
* "Whiskey in the Jar" (рус. Виски во фляге) - популярная ирландская народная песня.
** Кро́та, также крут, крот (валл. crwth, ирл. cruit, crot, брет. krouzh, англ. crowd, crouthe) - старинный струнный инструмент, имевший хождение в VI-XVIII веках; изначально щипковый, с XI-XII веков смычковый. Википедия. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B0
*** ROBIN HOOD AND ALLEN A DALE. Английская средневековая баллада "Робин Гуд и Аллан Э-Дэйл" в переводе И. Ивановского. Цит. по: http://www.gremlinmage.ru/medieval/robin.php#9
Текст песни целиком:
Однажды темной ночью пришли датчане злые.
Голодные, бухие и жадные без меры.
Хотели окружить нас, хотели всё разрушить,
Хотели наших денег и даже - Боже! - наших баб!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
Во мгле они подкрасться под стены постарались.
Для этого разулись - вот наивные ребята!
На цыпочках, не зная ни тропок, ни проходу,
Босые, да в потёмках - но с мечами наголо!
Чертополох не умрет никогда!
Цвети, Шотланди-я!
Моя Шотланди-я!
Пей виски, бей врага - да!
Ах, злые иноземцы, вы не на тех напали!
У нас даже растенье - наш горячий патриот.
Почти босые дурни с разбегу наступили
На наш Шотландский Горный - о! - Большой Чертополох!