|
В Батуми жарком и сыром
Есть кладбище большое.
Могильный камень есть на нем,
И спят под камнем двое.
На камне высечен фрегат,
Летящий над волнами...
О, если б те, кто там лежат,
Сейчас могли быть с нами!
О, если б вновь они могли
Вдохнуть всей грудью воздух!
Но тихо спят сыны земли,
И лишь на рейде корабли
Мигают, словно звезды...
Их был двое: друг и друг -
Нет имени на камне.
Да, что нам имя - краткий звук,
Исчезнувший в молчаньи.
Мы просто "первый" и "второй"
Здесь называть их можем.
Два друга... ликом и судьбой,
Увы, совсем не схожих.
Однажды к первому второй
Вбежал, блестя глазами,
Вскричал с порога: друг, друг мой!
Меня сжигает пламя,
Я дни и ночи им палим,
Не знаю сна, покою.
Я полюбил, и я любим!...
Но, что это с тобою?
Ты, будто, за меня не рад,
Ну, это против правил.
И тот ответил: друг мой, брат,
Прости, что не поздравил.
Тебя сейчас любовь пьянит,
Весь полон ты веселья,
А у меня душа болит
От горького похмелья.
|
Тому назад недели три
Я девушку приметил -
Прекрасней утренней зари,
Свободную, как ветер.
Казалось солнце для меня
Взошло и ярко светит.
Но счастлив был всего три дня.
И скоро я заметил,
Что я ей в тягость становлюсь,
И, что со мной при встрече,
В ее глазах мелькает грусть.
И, вот, пришел тот вечер.
Она сказала, дорогой,
Не надо огорчаться,
Но мне понравился другой.
Мы кончили встречаться.
Исчезли сладкие мечты,
Я вновь унылый странник.
К тому же я узнал, что ты
И есть ее избранник.
Друг молча выслушал его,
Лишь губы побелели,
И, не ответив ничего,
Исчез в конце недели.
Бежали дни, никто не знал,
Куда же он девался.
Лишь через год письмо прислал:
"Я далеко. Остался
Я навсегда в чужом краю,
В порядке все со мною.
Хотел и я иметь семью,
Но не такой ценою.
А ты с любимой счастлив будь,
К тебе она вернется.
Пусть будет вечно светел путь,
Меня же можешь помянуть,
Когда взгрустнуть придется.
|