Дорофеев Михаил Валерьевич : другие произведения.

И отсекаю лишнее от себя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Богатейший владелец корпорации, триллиардер - Кит Вэйл, вынужден прибегнуть к процедуре, которая не проводилась ни разу в истории. Филантроп, посвятивший часть своей жизни борьбе с неизлечимыми хворями, сам смертельно болен. Время его утекает словно песок сквозь пальцы. На свой страх и риск глава передовой медицинской компании Альберт Норт соглашается устроить этот уникальный эксперимент. Но самого главного не знает никто - чем закончится вмешательство человека в божий замысел.
  Холод. Холод и тьма. Вот, что, прежде всего, осознаёт Рама. Но первым всё же холод. Его ещё не успевает захватить дрожь, а мороз уже пробрался в каждую клеточку, в каждую пору. Он это чувствует.
  
  Вслед за тем приходит понимание того, что отсутствует свет. Рама помнит свет, и сейчас его нет. Нет ничего кроме холода. Осторожно он пробует пошевелиться. Что-то приходит в движение. Теперь Рама знает, что у него есть тело.
  
  Он учитывает необходимость быть аккуратным и не делать резких рывков. Максимально расслабив ум, впускает энергию в сосуд. Оболочка наполняется теплом и внутренним светом. Внешнего он до сих пор может отыскать.
  
  Просыпаются пальцы. "Это пальцы" - констатирует Рама. - "Часть дланей, что принадлежат мне". Так он узнаёт, что у него есть руки. Шевелятся и иные пальцы. Рама посылает сигнал и им. Эти - совсем ледяные и короткие. И всё же он постигает, что у него есть ноги.
  
  Силой воли Рама принимается прогревать всё, что обрёл. И в ногах, и в руках широкими волнами разливается огонь. Царапая стылую поверхность ногтями, он пытается подняться. Он знает, что нужно подняться. Не удалось. Груз слишком тяжел для ослабевшего.
  
  Очень аккуратно, не спеша, Рама ищет в себе все источники энергии. Их обнаруживается невероятное количество, и он старается направить пламя из крупных точек в малые, которых гораздо больше.
  
  Сначала тут и там покалывает словно иголками. Следом приходит нестерпимый жар, отбрасывающий желание покоя, как лишние одежды.
  
  Повторную попытку предпринимает Рама. Неуклюже, некрасиво встаёт. Шатаясь, делает неуверенные шаги.
  
  Подошвы ступней скребут о шершавый пол, о всё ту же мерзлоту. Раме же кажется, что он идёт по углям. Раскалённым добела останкам сожжённых деревьев. Так он вспоминает о деревьях и о жизни, что они отдавали людям, не требуя ничего взамен.
  
  Грусть рождается в груди Рамы, и он познаёт и грусть, и наличие в своей груди того, что эту грусть может познать. Он замирает, и ноги его больше не идут.
  
  Лишь воздух выходит толчками через его губы и его нос. Так Рама понимает, что дышит и дыхание его - это благословение воздуха. Воздуха, который даёт волю огню-разрушителю, но дарит и жизнь. Всем и всему. Как и ему, Раме.
  
  Вбирает он много воздуха в себя и кричит. Так рождается новый звук. Так рождается каждое дитя. Так плод знакомится с окружающим. Рама не был плодом. Его сосуд наполняют мириады воспоминаний, ринувшихся в сознание. Их было много. Слишком много.
  
  ***
  
  - Такой риск неизбежен, - вздохнул Альберт Норт. - Вся методика ещё достаточно сырая. Видите, я ничуть этого не скрываю.
  
  Он взял высокий стакан с прозрачного столика и отпил воды.
  
  - Более того, именно о наличии рисков я и уполномочен компанией уведомить вас в первую очередь. Само собой, ваши юристы получат на руки весь пакет необходимой документации и ознакомят с полным перечнем, м-м-м, - Норт пожевал нижнюю губу, - ... с полным перечнем опасностей.
  
  Стакан снова поднялся к лицу говорящего и скрыл на несколько мгновений его лицо от собеседника.
  
  - Мистер Вэйл, сама суть нашей программы носит... - Альберт снова замялся, - ... экспериментальный характер. Наши инвесторы и меценаты, такие же как и вы, не ждут быстрых результатов. Наличие скорого успеха в столь серьёзной области, это скорее фантастическая случайность и любые крупные неудачи могут подорвать доверие к нашей инициативе.
  
  - Я понимаю, - голос Кита Вэйла проскрежетал как две встретившиеся в стволе старого дуба ржавые пилы. - Я всё понимаю, но, боюсь, у меня нет выбора. Болезнь прогрессирует, и эскулапы не дают никаких гарантий, что мне удастся увидеть завтрашний день. Они...
  
  Вэйл закашлялся, прикрыв рот белоснежным платком. Воспользовавшись паузой Норт продолжил:
  
  - Тогда и вы нас должны понять. Мы точно также не в состоянии предложить вариант, гарантирующий стопроцентный успех. Более того, вероятность самого успеха зависит именно от той подготовительной работы, которую необходимо провести. Скажем так, выполни мы процедуру прямо сегодня, вы бы не выжили. Извините, но дело обстоит именно так. Сеансы, входящие в предварительный этап, важны не менее чем те действия, что входят в финальную стадию.
  
  - И, всё же, вы меня не слушаете, - перебил Вэйл. - Что если я просто не дотяну до этой вашей финальной стадии? Что если моя личная финальная стадия завершится до того, как ваша команда наберётся смелости на решительный шаг?
  
  Собеседник начал заметно заводиться и Альберт отметил, что не зря подготавливался к этому разговору так тщательно. Советы высокооплачиваемого психолога, уже пригодились как нельзя кстати. Именно психолог посоветовала ему не проводить общее собрание, а беседовать со стариком лично, в доверительной обстановке.
  
  ***
  
  "Ваш будущий визави, насколько я могу судить, человек богатый и властный", - уверенно произносила она, глядя из-под линз стильных очков в золотой оправе.
  
  "Она может судить, - усмехнулся тогда про себя Альберт. - Как будто есть хоть один человек в мире, который бы не слышал о Ките Вэйле и его корпорации".
  
  "Такие люди, - продолжала она, - привыкли получать всё, чего пожелают. Насколько я поняла из нашего разговора, вы сомневаетесь в своих возможностях и хотите отговорить своего клиента от опрометчивого шага".
  
  "Не совсем, - возразил Альберт. - Наша компания не собирается разубеждать его. Нет. Мы желаем напомнить мистеру Вэйлу, что чрезмерно поспешные шаги могут привести к необратимым последствиям. Наша задача - собрать как можно больше данных и увеличить шанс на благополучный исход".
  
  "Хорошо, тогда я расскажу вам, как себя вести", - заявила она с лёгкой снисходительной интонацией.
  
  И она рассказала. Конечно, причина визита к ней не была настолько прозрачна. Альберт заранее навёл справки и нашёл далеко не случайную фигуру. По его данным психолог сливала информацию про конкурентов корпорации Вэйла непосредственно одному из заместителей богача.
  
  Таким нехитрым образом Альберт смог перестраховаться. Старина Кит будет знать, что его вопросом действительно занимаются и слишком давить отныне не станет.
  
  Заодно пригодились и наставления с сеанса: Альберт чувствовал себя гораздо увереннее после короткого инструктажа, который устроила ему психолог. Теперь он знал, чем ответить на каждый довод влиятельной шишки.
  
  - Мистер Вэйл, - снова он обратился к собеседнику. - Боюсь показаться настырным, но решительный шаг, это шаг, на который решаются. Он точно также может привести к негативному исходу, как если бы мы его не совершали. Нам же нужен положительный результат, и он напрямую зависит от длительности срока, в течение которого мы максимально скрупулезно изучим сведения, предоставленные вами.
  
  ***
  
  Они ещё долго говорили, но Альберт Норт уже знал, что рыбка на его крючке. Победить такого большого человека хотя бы и в беседе, стоило дорогого. Шестидесятилетний Вэйл, сидящий напротив сорокалетнего руководителя одной из далеко не самых крупных компаний, выглядел дряхлым стариком.
  
  Но не стоило делать ошибку - эта акула съела на переговорах не одну сотню хищников позначительнее. Проглотить же Альберта, и смести весь песочный замок его логических рассуждений Кит Вэйл мог вовсе единственным односложным словом "нет".
  
  Сидя друг напротив друга в просторном офисе с монолитной стеклянной стеной, выходящей в лес, они обсуждали вопрос жизни и смерти также буднично, как если бы совершали рядовую сделку, например, о покупке партии копчёных сардин.
  
  Альберт Норт не сомневался, что подобно выглядят и переговоры политиков, стиравших целые народы с географических карт. Сейчас на кону стояла репутация всего лишь одной компании и финансирование проектов, которые, впрочем, могли бы спасти не только отдельные национальные и политические объединения, но само человечество.
  
  И под угрозу труд десятков и сотен сотрудников поставил тот, кто теперь по-хозяйски развалился в кресле прямо перед Альбертом Нортом.
  
  На стене, прямо над головой Вэйла висела большая картина, купленная, видимо, кем-то из помощников Альберта на каком-нибудь модном аукционе. Белый фон полотна удерживал ярко-красный крест, а синий низ, символизирующий море, топил в себе тень перекрестия. Отражение было черно и напоминало контурами упавшую птицу.
  
  "Утонувшую птицу", - поправился Альберт и его слегка передёрнуло. Раньше ему такие аналогии на ум не приходили.
  
  Почти час ушёл на диалог, закончившийся обоюдными заверениями в намерениях. Мяч остался на поле хозяина кабинета. Только вот вкуса реального превосходства он совершенно не ощущал.
  
  Альберт проводил триллиардера до дверей. Уже на пороге Вэйл остановился и, глядя прямо ему в глаза, произнёс:
  
  - Мистер Норт, есть только одна категория людей, которая перестаёт существовать как для меня, так и для окружающего мира. Это те, кто крадёт моё время. Но ещё никто, повторяю, никто не воровал у Кита Вэйла жизнь. Представьте, что ждёт подобного безумца. Представьте...
  
  Большой человек ушёл, и Альберт ощутил себя маленьким. Даже не так, крохотным. Прежде он продал бы душу за то, чтобы хотя бы минуту поговорить с великим и ужасным владельцем половины всех богатств мира.
  
  Теперь он предпочёл бы заползти в самую глубокую нору и никогда не слышать этого имени.
  
  - Люси, - произнес Альберт, и коммутатор автоматически сработал. Помощница отозвалась:
  
  - Слушаю, мистер Норт.
  
  - Запиши: картину с моей стены выставить на распродажу и купить новую. - Он задумался, - Что-нибудь повеселее.
  
  Альберт сел в кресло, сцепил пальцы рук и задумался.
  
  ***
  
  Рама медитирует. Прежде чем совершать дальнейшие деяния, необходимо подробно выяснить, в чём заключаются их причины и каковы будут последствия. Так учит Путь.
  
  Откинув всё незначительное, он погружён в транс. Первоначальный холод, сковывавший его, покинул чертоги тела и более не возвращается. Рама не чувствует голода, боли, беспокойства.
  
  Собрав свой разум в единую точку, он рассеивает его по Вселенной. Затем возвращает обратно и ждёт ответа. Ответ приходит. Простой, как всё истинное. Раме нужно обрести свет. Уже не внутренний, а полный.
  
  Он поднимается и обнаруживает нечто новое. Звуки шагов и синее свечение там, где его не было - на периферии глаз. Ликование захлёстывает сердце. Самый большой страх заключался в том, что зрение покинуло его, ведь тьма не даёт ответа: зряч ты или слеп. Отныне Рама знает - он может видеть.
  
  Вибрация медленно приближается. Рама поворачивается в сторону её источника.
  
  Слышно, как тяжёлая поступь с хрустом крошит мелкие камушки в пыль. Приближается нечто значительных размеров. Сияние усиливается и режет взгляд. Рама прикрывает глаза рукой и на некоторое время ограничивает видимость. Когда же он, наконец, решается и убирает ладони от лица, то взору его предстает женщина высотой в три человеческих роста.
  
  Кожа её индигового цвета излучает свет вовне с такой силой, что воздух потрескивает словно наэлектризованный. Грива тёмных волос каскадами ниспадает до щиколоток, прикрывая обнажённые груди. Ожерелье из человеческих черепов украшает женщину, будто бусы модницу. Белая мёртвая кость кажется древней и испещрена символами.
  
  Красным мерцают десятки незрячих глазниц, таковы же и губы их хозяйки - кроваво-алые. Вызывающие, угрожающие губы. Она размыкает их и из уст её раздаётся голос: громкий, чёткий, но женственный:
  
  - Преклонись, смертный, ведь пришла та, кто дарует тебе свободу. Я...
  
  - Я знаю, кто ты, - перебивает её Рама. - Чёрная жена с тысячью имён, предпочитающая, все же зваться Кали. Такому слову ставят алтари верующие, ему же приносят чужие жизни убийцы, с ним на устах они умирают и сами.
  
  Говоря это, Рама смотрит на ножны, висевшие на боку собеседницы. Золотая рукоять меча с крупным сапфиром выглядывает из них и камень сверкает как звёзды, что смеются на небосводе.
  
  - Впрочем, - продолжает он, - меня волнует не это, а то, какую же свободу ты принесла мне, о, Дарящая Смерть.
  
  Кали молчит, черепа же в украшении её разгораются всё ярче и вдруг начинают двигаться по цепи, на которую нанизаны. Богиня произносит:
  
  - Свобода, которую я предлагаю - подлинная свобода. И в прошлом, и в настоящем, и в будущем.
  
  - Но я не чувствую себя скованным. Ни прошлым, ни настоящим, ни будущим. К чему мне то, что я и так уже имею?
  
  - Имеешь ли? Посмотри на себя?
  
  Вдруг Рама с высоты видит своё тело, стоящее в отблеске синего сияния. Головы же нет. Он осознаёт, что голова его находится на ладони Кали. В нескольких её руках лежат и другие, чужие головы и все смотрят вниз на то, что мгновение назад было им целым.
  
  Неожиданная волна сожаления разливается в душе Рамы. Он только привык к тому, что недавно обрёл и вот снова лишён возможности ощущать столько разных чувств. Рама хочет кричать, но паника могучей плитой запечатывает его уста.
  
  Чем больше он сопротивляется, тем больше его душит беспомощность. Рама перестаёт бороться и неожиданно всё понимает. Закрывает глаза.
  
  ***
  
  - А он держится молодцом, - Йенни Мэлфер смотрела в планшет, где бежали столбцы цифр и график показателей. - Для такого состояния даже удивительно. Как вы вообще его уговорили настолько оттянуть по времени процедуру? Он же теперь похож на живого покойника.
  
  - У каждого свои секреты, - слегка улыбнулся Альберт Норт.
  
  "Господи, до чего хороша, - подумал он. - У психологинь что, какой-то особый отдельный биологический отбор в профессию?"
  
  Альберт вспомнил встречу с другой специалисткой, прошедшую полгода назад и еле удержался, чтобы не продолжить мысль в этом направлении.
  
  Вместо того, он снова воззрился туда, куда взгляд прилипал сам собой. В капсуле, имитировавшей невесомость, висел раздетый до пояса Кит Вэйл. Нижнюю часть лица скрывала кислородная маска, верхнюю - нечто, напоминавшее громоздкие электронные очки.
  
  - Ещё несколько циклов и можно будет приступать, - Йенни пальчиком подтянула съехавшие очки к переносице.
  
  - Приступать... - вздохнул Альберт. Психологический отдел компании проделал огромную работу и практически подошёл к завершению той части, которая подразумевала подготовку разума клиента. Но ведь ещё оставалась вторая стадия, более сложная, чреватая при худшем сценарии физическими, а не сенсорными и когнитивными разрушениями структур мозга.
  
  - Приступать, - снова повторил Альберт. - Значит, будем двигаться в этом направлении дальше.
  
  Замявшись, он добавил:
  
  - Скажите, Йени, а не хотели бы вы это обсудить за ужином?
  
  Она задумалась, словно что-то подсчитывая...
  
  ***
  
  Рама подскакивает как ужаленный. Судя по всему, ему снились какие-то навязчивые кошмары. Что конкретно, он не может вспомнить, но чувство липкого омерзения прямо свербит.
  
  Ещё Раме почему-то кажется, что он проспал. Что он мог пропустить совершенно не понятно. Липкий пот остывает на нём, и Рама мёрзнет. Он сворачивается калачиком и трясётся мелкой дрожью.
  
  Безмолвный мрак обступает со всех сторон, ему кажется, что сейчас наступит смерть. Мучение продолжается долгое время, сколько - Рама не знает. Новый беспокойный сон забирает его с собой.
  
  ***
  
  - Откат. Нет, не ухудшение. Просто пациент вернулся на одну из исходных позиций, - глава исследовательской группы по психосоматике Йенни Мэлфер нервно барабанила пальцами по столу.
  
  - Что значит, нет ухудшения? - Альберт чуть ли не кричал. Их переговоры шли по дистанционной связи, и слышимость была хорошей, но он так завёлся, что практически не держал себя в руках. - Да мы уже практически потеряли носитель и теперь, когда оставалось...
  
  У него не хватало слов, а те, которые выходили из него толчками были больше похожи на рык неведомого существа, но никак не на человеческую речь.
  
  - Я понимаю ваши эмоции, но ведь мы прогнозировали и такой вариант событий, - спокойно, как ребёнку, внушала Йенни, хотя её собственное терпение грозило дать трещину и лопнуть с оглушительным хлопком.
  
  "Прогнозировали", - захотел язвительно передразнить Альберт. И не стал делать этого. В сущности, что изменилось бы? Как будто всё это время его самого не грыз червь сомнения, пробивая ходы в его уверенности и забивая пустоты гнилью колебаний.
  
  - И что же нам делать? - не своим голосом почти прошептал он, даже не успев обдумать, насколько глупым и беспомощным прозвучал вопрос. Он был руководителем, двигателем всего проекта, а теперь бессмысленно пялится в окно автомобиля и не знает, что сказать подчиненной, которая ждёт не вопросов, а наоборот ответов.
  
  - Сэр? - голос Йенни, неуверенный, почти дрожащий, вернул его к реальности. - Сэр, мы должны продолжать. Альберт, - добавила она уже твёрже, - если он хочет жить, то должен постараться сам. От нас уже практически ничего не зависит.
  
  Альберт отключил связь и вышел из машины. Поёжился и поднял воротник пальто. Дождя не было, но в воздухе стояла взвесь влаги. Её даже можно было увидеть под косым лучом уличного фонаря.
  
  "Вода и огонь - вот что даёт жизнь, но что даёт жизнь самим огню и воде?" - подумал Альберт и зашёл в дом.
  
  ***
  
  Снова стоит Рама перед Кали. И снова повторяется прежний разговор. Только теперь Рама, более пристально изучая собеседницу, разбирает, что за головы она держит. Их лица беспрестанно меняются. Одни стираются, другие проявляются на месте прежних.
  
  Волосы их то отрастают, то меняют цвет и длину, то опадают. Мужчины, женщины, дети. Знаменитые деятели и безвестные личности. Калейдоскопом протекают на его глазах миллиарды жизней.
  
  - Зачем тебе они? - решается спросить Рама, указывая на предметы, что вложены в длани Кали.
  
  - Мне? - удивляется она в ответ и громко смеется. Красиво смеётся, как умеют смеяться лишь красивые женщины.
  
  - Нет, мне они не нужны, - отсмеявшись, говорит богиня. - Это я им нужна. И тебе тоже.
  
  Раме кажется, что в последней фразе угадывается некое кокетство, но он отбрасывает эту мысль как несущественную.
  
  - Но зачем? - задаёт он следующий вопрос.
  
  - Мы уже говорили об этом, - зевает она. - Не раз и не два мы вели этот диалог. Не раз и не два ты искал ответов, но каждый новый порождал тысячу тысяч других.
  
  Так, однажды я дала тебе войско, и ты сражался, а затем противник разбил твои полки и тебя лишили головы. И когда ты вернулся сюда, и я поведала эту историю, ты спросил: "Неужели ради этого стоило жить?"
  
  "Стоило, - ответила я, - потому что ты был счастлив на полях битв".
  
  "Я не желаю больше убивать и быть убитым", - сказал ты.
  
  "Хорошо", - согласилась я и подарила тебе новую тысячу жизней, но и они несли всяческие страдания.
  
  В конце концов, я показала тебе мир, полный фантастических машин и устройств, где человек, имея в руках все сокровища науки, уже лишён был необходимости сражаться. По крайней мере, так утверждали правители государств, сросшиеся с могущественными корпорациями.
  
  И ты прожил счастливое время, но не очень долгое, потому что никакие врачи ни за какие деньги не могли спасти тебя от иного врага - неисцелимой болезни, что поселилась внутри тела.
  
  Тогда ты начал искать способ бороться уже со смертью и много раз победил её, но эта смерть была не твоя. Возвращая тысячи жизней, ты не мог сохранить одну единственную.
  
  - И чем же закончилась эта история? - вопрошает Рама у богини.
  
  - А она не закончилась, - отвечает та. - Эта история ещё продолжается.
  
  ***
  
  - Мы готовы пойти на риск, - Альберт Норт вещал, то и дело, поправляя галстук. Проклятая удавка душила шею висельной петлей. - Но этот риск будет общим. Вы должны это понимать.
  
  За столом для совещаний собрались все сопричастные и обладающие компетенцией в вопросе - руководители отделов, задействованных в проекте, свои юристы, юристы Вэйла, члены семьи триллиардера.
  
  - Все возможные исследования, насколько позволило время, были выполнены, тесты проведены. Показатели физического состояние мистера Вэйла не оставляют шансов на улучшение. Прогнозы наших экспертов и независимых врачей дают ему в лучшем случае месяц-полтора. После этого... Затем... Извините, - Альберт отпил воды.
  
  Вот точно также он сидел в своём кабинете, вроде бы тысячу лет назад, а напротив сверлил его взглядом властелин мира. Тогда Вэйл мог ещё ходить, говорить, видеть. Теперь его связь с внешним миром осуществлялась только посредством системы, считывающей мускульные сокращения.
  
  - Как я и говорил, дальше тянуть некуда, - выдохнул Альберт.
  
  Все заёрзали.
  
  Не дожидаясь разрешения шефа, заговорила Йенни Мэлфер:
  
  - Мистер Альберт Нортон, абсолютно прав. Сколько бы мы не цеплялись за мелочи, очевидно, что наступил тот момент, когда лишние проволочки откровенно мешают. Мы можем долго продолжать дискуссии, но если сейчас не наступит момент истины - то другого больше не будет.
  
  Юристы зашушукались между собой. Родственники уставили глаза в пол.
  
  "Умничка, - подметил про себя Альберт. - Сколько бы мы ей не платили, надо удвоить сумму. Впрочем... Это будет отдельной приятной темой для нового совместного ужина".
  
  Они уже встречались.
  
  Сторонясь шумных мест, коротали вечера, а иногда, и не только вечера. За едой в небольших ресторанах и иными приятными занятиями в личных апартаментах. Пока что негласный договор гласил не афишировать связь. Причин для этого хватало. Пока. Именно что пока.
  
  Альберт прокашлялся:
  
  - Верно, верно сказано, - он поднял руку ладонью вверх. - Именно поэтому я предлагаю поступить следующим образом: все здесь собравшиеся проголосуют за или против. Да, да, я понимаю, что никакой юридической силы данная аккламация иметь не будет. Однако, впервые в истории мы столкнулись с ситуацией, когда нам предстоит разрубить гордиев узел, завязанный настолько тугими моральными петлями.
  
  Альберт прервался. Эта часть речи была лучшей, и он много раз её отрепетировал перед зеркалом. Сейчас его просто кидало в жар от величия своих аналогий и произведённого ими эффекта. Все глаза были устремлены на него, все уши ждали его дальнейших слов.
  
  - Как древние решали судьбы государств на форумах, так и мы должны решить участь не одного конкретного человека, а всего нашего вида.
  
  "Не переборщил ли? - подумал Альберт. - Тут тебе не кучка олухов из подворотни".
  
  Но нет, его слушали предельно внимательно. Сам того не заметив, он спрятал руки под столом и потирал их словно паук. Паутина была расставлена и жертвы уже трепыхались в них, сами того не осознавая.
  
  Впрочем, мухи тоже уже в нетерпении приготовились. В глазах иных горел такой огонь, что спорным мог оказаться вопрос их принадлежности к лагерю добычи. Здесь собралось немало хищников, почувствовавших азарт погони и запах крови.
  
  - Голосуем, - подвёл черту Альберт.
  
  Подняли руки.
  
  ***
  
  Они сидят в позе лотоса. Рама наблюдает, как черепа на её бусах кружатся с огромной скоростью, перетекая с шеи на бедра и ниже. Красное солнце в синем небесном сиянии, что исходит от неё.
  
  На коленях Кали лежит меч, мерцающий своим собственным пламенем. Они молчат, но в отсутствии слов беседа наполнена большим смыслом, чем, если бы поток слов тёк рекой. Многими смыслами.
  
  Раме уже не нужен сон. Сновидения пропали тогда, когда Рама понял, что такое сон. "Сон - это бегство разума, - думает Рама или мысль созерцает Раму. - С другой стороны, разум - это бегство из сна. То, у чего нет начала, не имеет и предельной черты".
  
  Ему кажется, что он парит в черноте, и это действительно так. Рама знает, что вытяни он ноги - поверхность вопьётся в них. Но не сделай он этого, и под ним не будет никакой поверхности. Он, Рама, сам творит твердь и сам может отказаться от неё.
  
  "Всё так, - размышляет он. - Ибо тело - тюрьма, и разум - тюрьма, и дух, заключённый в казематах тела и разума - не узник, а лишь проекция их решёток на самих себя".
  
  Рама знает, что богиня улыбается, хотя сам смотрит лишь на пляску черепов и меч, что в их круге разгорается всё сильнее и ярче. Он знает, потому что улыбка бабочками садится на его уста.
  
  Бабочки, дарят свет. Сначала робко и мало, затем их становится всё больше. Бабочки облепляют его с головы до ног.
  
  ***
  
  Собственный зал для конференций не смог бы вместить всех желающих журналистов, поэтому компании пришлось снять один из недешёвых, да что там, пожалуй, самый дорогой. Роял-холл на десять тысяч зрителей был набит битком.
  
  Дроны средств массовой информации, аккредитованных для участия, парили над креслами наблюдателей. Зоркая оптика камер, считывающих происходящее со стен и потолка, молчаливо взирала на происходящее. Гомон и гул гуляли между сводов павильона, будто пчелиный рой заполнил его. Тут и там сверкали вспышки фототехники.
  
  Двойник Альберта Норта, выведенный на гигантский экран излучал уверенность и позитивный настрой. Улыбка на миллион кредитов сверкала на его лице, хотя цена ей была, конечно же, выше. Сам выступающий, муравьём передвигался по сцене и не был так спокоен, как казался сторонним наблюдателям.
  
  Да, это его звёздный час, да, накладок не должно случиться, но кто даст хоть ломаный пенни за иллюзию реальности следующей минуты.
  
  "Они дадут, - подумал Альберт. - Они все отдадут последние гроши, лишь бы им дали веру. Даже если я в конце выступления провозглашу, что это была лишь шутка, они посчитают то время, которое провели здесь в своих креслах лучшим происшествием в своей бесполезной жизни. За надежду, за самый на неё намёк, они продадут в рабство родную мать, а отца отправят на войну".
  
  Бодрая злость нахлынула на Альберта и ушли последние сомнения. Он продолжил начатую речь:
  
  - ... долгое время хотели получить то, что имеет высшую ценность, то, что дороже денег, славы, власти. Медицина прошлого и настоящего адекватно отвечали лишь малой толике того глобального запроса, который непреодолимой стеной отделяет человечество от самой главной мечты, самого безумного продукта, который сегодня наша компания подарит всему миру. Дамы и господа, мы представляем вам будущее!
  
  Альберт развёл сцепленные ладони в сторону и анимированные кулисы на экране, появившиеся чуть ранее, разошлись в сторону. Публике предстала операционная.
  
  Медперсонал в голубых комбинезонах суетился перед двумя продолговатыми столами. На обоих, под простынями, угадывались очертания торсов. Многочисленные трубки и датчики тянулись к внушительным аппаратам и мониторам.
  
  - Проблема, которая мешала вполне перспективным экспериментам заключалась не столько в невозможности самой операции, сколько в части психологического воздействия на подопытного.
  
  Медицинский сотрудник на видео отбросил белую ткань и под ней обнаружился человек, лежащий вниз животом. Бедра были заранее прикрыты.
  
  "Словно кто-то заснул во время массажа или слишком долго парился в сауне", - в который раз отметил про себя Альберт. Он уже видел эту сцену. Её репетиция была проведена многократно и сначала проводилась на специальных манекенах. Шоу было расписано поминутно.
  
  - Для того чтобы подготовить человеческий разум к переносу, необходимо не только воссоздать полную реплику тела вплоть до мельчайших структур головного и спинного мозга...
  
  Под второй простынёй, также обнажилась ещё одна спина. Более молодая и стройная, как и первая она была расчерчена линиями, похожими на карту автомобильных развязок, и символами, создающими причудливый узор.
  
  Всё вместе образовывало сложную татуировку. Одна схема, два тела. Но это видел только Альберт, зрителям же предстала мешанина из соединений, кабелей, словно пара индивидов срослась между собой клубком толстых, черных змей воедино, в цельный организм.
  
  - ... но и воссоздать реперные точки, отвечающие за приём и передачу нервных импульсов.
  
  На экране за Альбертом ассистенты хирургов подвели два аппарата, подвешенных на специальных направляющих к распростёртым пациентам. Зал затих. Лишь жужжанье дронов нарушало тишину.
  
  - Справа от вас на экране тот, кто вряд ли нуждается в долгом представлении. Мистер Кит Вэйл.
  
  Несмотря на то, что публика давно была разогрета заранее запущенными пиар-отделом слухами, многие в зале ахнули. Снова пробежала череда фотовспышек.
  
  - Слева... - Альберт почувствовал, что у него закружилась голова.
  
  - Слева, - повторил он, - репликант. Клон, если угодно. Точная копия, воспроизводящая организм мистера Вэйла в двадцатилетнем возрасте.
  
  Крещендо гулкого удивления пронеслось морской волной и вернулось обратно слабым приливом нервных смешков.
  
  - Проблема в том, что болезнь, м-м-м, ...оригинала заблокировала большинство основных узлов, отключив их от общей системы, после чего мозг мог подавать лишь ограниченные сигналы, свидетельствовавшие о том, что он потерял связь с реальностью не окончательно. Как было установлено уже давно, - Альберт, сам того не замечая, начал вышагивать вперёд-назад, - энергозатраты на наше мышление внушительны даже в состоянии мышечного покоя. Таким образом, наша тестовая установка показала, что мозг мистера Вэйла функционирует в привычном режиме. Этот факт подтверждается сканированием зон, ответственных за процессы, не нуждающиеся в двигательных функциях организма.
  
  Альберт поднял указательный палец вверх:
  
  - Всё это - безусловное достижение наших специалистов, подготовивших основу для самой операции.
  
  Что-то завибрировало на его запястье, и он обернулся. На экране операционная бригада отсоединяла от обоих тел лишние датчики.
  
  - Как вы можете наблюдать, сейчас хирурги начнут подводить к каждой отмеченной точке специальную иглу, оснащённую своим микро-сенсором. Затем через них будут впрыснуты нано-роботы. Единственная их роль - стимуляция нервных клеток. Мы не используем внешние раздражители из-за их неточности. Сигналы с обычных электродов воздействуют на слишком большую область и, тем более, не достают точечно до окончаний, скрытых в более глубоких тканях.
  
  Альберт отвернулся от видеоизображения и оценил взглядом зал. Кто-то подался вперёд, кто-то прикрыл рот руками, отдельные - откровенно скучали в ожидании конца презентации.
  
  - То, что вы видите, это внешняя сторона той потрясающей работы, которую проделали лучшие медицинские эксперты нашей компании. Но вы никогда бы не поверили в то, что наибольший вклад внесли наши эксклюзивные разработки в области подготовки психики к переходу в новое качество.
  
  Он знал, что ему достанется. Знал, что, скорее всего, будет громкий скандал и тяжбы с юристами. Может даже правление попросит его уйти в отставку по собственному желанию. Но это был его триумф, его час славы и бессмертия. Он понизил голос и продолжил.
  
  Был бы у него сейчас в руках допотопный микрофон, он постучал бы по нему, чтобы извлечь резкий, неприятный, но чрезвычайно эффективно привлекающий внимание публики, треск. Увы, подобный технический анахронизм отсутствовал. Пришлось обойтись без дополнительных спецэффектов.
  
  - Когда я впервые беседовал с мистером Вэйлом в своём кабинете с глазу на глаз, я понял две противоречащие друг другу вещи.
  
  Альберту показалось, что сейчас на него смотрят все, хотя сам он не смотрел ни на кого. Он видел зал, словно из кабины мчащегося на огромной скорости автомобиля. Изображение было размыто на периферии и казалось кислотно-ярким в центре.
  
  - С одной стороны, этот человек боялся смерти. Но с другой... С другой стороны я увидел, что он устал и от жизни.
  
  Он непроизвольно сглотнул слюну и этот звук, усиленный динамиками, упал на зрителей внезапной нервозностью. Если бы он оглянулся, то не смог бы больше произнести ни слова.
  
  На экране позади, его собственное, многократно увеличенное, лицо на фоне суетящихся докторов, сующих иголки в такие беззащитные тела на операционных столах, поражало бледностью. Пот тёк по лбу, но он его не ощущал.
  
  - Да, во время многочисленных тренировок в симуляции, разум мистера Вэйла смог с вероятностью до восьмидесяти восьми процентов справиться с тем, что ему предстояло сегодня. Однако никакой окончательной уверенности не было в главном - а действительно ли он, уже одной ногой стоящий на пороге смерти, желает продлить своё существование? Не передумал ли он? И я попросил экспертов скорректировать гипно-программу. Они были против, но я настоял. Я...
  
  Всё вокруг Альберта раскачивалось маятником, но он смог выдавить из себя последние слова. Сдавленный шёпот прозвучал в огромном помещении громом:
  
  - Я убедил мистера Вэйла, что только богу под силу победить смерть. Если он очнётся, боюсь, он уже не будет человеком.
  
  Глотку Альберта стянуло петлями, но он смог выдохнуть:
  
  - Он будет богом!
  
  Что-то закружилось вокруг него, в ушах зашумело и почему-то начал приближаться пол.
  
  ***
  
  Рама понимает, что это необходимо сделать.
  
  "Есть ли во мне сомнения?" - он задумывается и сам этот факт, подсказывает, что есть.
  
  "Всё естественное не требует осмысления, неестественное же порождено именно мыслью. Чем же тогда порождена мысль, как не естественным?".
  
  Этого Рама не знает. Он раскручивает виток соображений за витком, и они наполняют и переполняют его разум.
  
  Почти физически он ощущает, как выплескиваются наружу цепи логических рассуждений. Расползаясь во все стороны корнями, они впиваются в материю и начинают укрепляться, затем утолщаются, пускают побеги, расцветают кроваво-красным.
  
  Вот, Рама уже возвышается посреди дурманящего поля своего ума. С цветочных чашечек капает сладкий сок и он пьет его и никак не может насытиться. Пока не замечает, что в руках его уже не алые бутоны, а прах, в устах же - не нектар, а песок. Видение рассыпается.
  
  Кали всё также тут. Глаза её были закрыты. Но открываются, как только Рама приходит в себя, оттаивает. На скрещённых коленях Кали лежит, словно на изящной подставке, древний меч, хотя категорию давности вряд ли стоит к нему примеривать.
  
  Острота его может рассечь и само время. Если потребуется. Рама любуется им, а затем смотрит в глаза Кали. Чёрные, бездонные, они вбирают все тревоги, сомнения и дарят странное тепло решимости.
  
  Он кивает богине:
  
  - Пора
  
  Она изящно поднимается и черепа в её ожерелье издают мелодичное перестукивание. Одна из ладоней пуста, две другие всё также занимают чьи-то головы.
   Рама не встаёт, он просто подаётся вперёд, открывая белизну шеи. Кали воздевает высоко вверх сияющий нестерпимым светом меч. Сталь со свистом рассекает воздух. Свет принимает Раму, и Рама принимает свет.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"