- Я уж было подумал, что ты совсем свихнулся! - Поравнявшись рядом с Брэтвальдом на своём рыжем пони, как и его борода, прогудел Яробород. Брэтвальд не ответил.
Следопыту пришлось согласиться на предложение Валиньона.
У него не было иного выбора.
Вот уже несколько дней Брэтвальд думал только о том, почему она ушла? Он хотел вернуться и отыскать её, но здравый смысл каждый раз останавливал эти безумные порывы, ибо найти лесную эльфийку в Ордарийских чащобах было невозможно. Пустая трата времени. Если она ушла, значит навсегда. Иногда он тешил себя мыслью, что Нейннэ отправилась вслед за ним. Но это было еще большим безумием, нежели чем все остальные домыслы, какие он только мог предположить.
На следующее утро, после того, как вестница принесла Брэтвальду письмо, они вместе с Яриком заключили сделку с Валиньоном, сторговавшись на сто двадцать золотых монет. Мудро рассудив, что такие деньги - это целое состояние, Брэтвальд и Яробород пообещали рыцарю, что едва ли не за руку приведут его к главным воротам Игеньёльда. Валиньон в свою очередь помог Брэтвальду скрытно выбраться из Готвельда.
Снарядив телегу, гружённую пустыми кедровыми бочками и поместив следопыта в одну из них, они выехали за пределы города под видом купеческого обоза, смешавшись в общем потоке торгашеских караванов, сопровождаемых наёмными стражами, и отправились в медоварню Йолинга, якобы пополнить свои запасы. Ордарийские леса остались далеко позади, за берегами Развода, здесь же начиналась раздольная земля Готвальдии.
Вскоре, когда опасность миновала, они добрались до перевалочного пункта в рыбацкой деревушке близ реки Одрей, где их встретили люди Валиньона, возможно, такие же странствующие рыцари, как и он сам, и помогли сменить запряженную в обоз клячу, на два ретивых коня и одного толстоногого пони, что был под стать низкорослому гнумлингу.
Сейчас путники ехали уже далеко от Готвельда. По левую руку, на горизонте в пологой низине, расплываясь в вечерней дымке, громоздился силуэт Гренвольда, пограничного города Готвальдии с Ячвеннодолом, а справа возвышался лесной массив, нависая тяжёлыми еловыми лапами над их головами. Ехали пока открыто. Брэтвальд знал, где нужно было свернуть с дороги, а где и вовсе схорониться от ненужных глаз.
- Очнись, старик! - Не давал покоя Яробород. - Ты какой-то сам не свой! Что, давно не бывал тут и забыл все тропы?
- Что? Нет... - Отвлёкся от размышлений Брэтвальд.
- Я смотрю, ты не шибко-то рад, что столько деньжищ отхватишь? Можно всю зиму на печи, ногами кверху валяться!
- Рад... - Отрешенно ответил следопыт.
Яробород вытащил из-за пазухи большую курительную трубку, пошарил в карманах в поисках табакерки, и принялся пыхтеть клубами дыма. Брэтвальд почувствовал терпкий аромат заррегарадского табака, вперемешку с запахом горелых костров, что доносились ветром с далёких полей. Валиньон задумчиво ехал впереди, внимательно разглядывая карту. Старый рыцарь не был особо разговорчив, но Брэтвальд понимал, что это только временное смущение, ибо сразу доверять какому-то бродяге в кампании с гнумлингом было опрометчиво. Валиньон присматривался к своим провожатым.
- Вы говорите, что Северный Тракт ныне не безопасен? - Оторвался от карты рыцарь.
- Верно, милсдарь... - Ответил Брэтвальд.
- Что же там притаилось опасного?
- Гарклад.
- Гарклад входит в состав объединённого Королевства Готвальдии! Как это возможно?
- "Северные Стражи", повстанцы, воюющие с наместником Вельфольком. Они те, кто до сих пор борется за власть в Гаркладе, жаждущие отсоединиться от Готвальдии, вот уже последние пару лет. Весь Северный Тракт находится под их контролем. Почитай, те же самые разбойники. По крайней мере, для нас... - Ответил следопыт, вглядываясь вдаль.
- Мы же не представители Вельфолька! Мы не присягали на службу их наместнику, так зачем нам их бояться? Это не наша война.
- Ничего вы в политике, видать, не смыслите, уважаемый рыцарь! - Выпустив кольцо дыма, ответил Яробород. - "Северные Стражи", можно сказать, держат в осаде целый город. Это скрытая война. Мы для их, те же самые враги. Король Виастр посылает туда небольшие отряды своих войск, дабы земли Гарклада окончательно не перешли в руки к повстанческой армии, но, как таковой резни не подымает, иначе не миновать Второй Войны за объединение Готвальдии. Глядишь, под общим смятением и Гренвольд начнёт возмущаться.
- Они сдерживают накал страстей специально, чтобы регулировать цены на товары. Гарклад - большой поставщик пушнины, в их землях король содержит золотодобывающие шахты. Одним словом, пока не выгодно воевать. - Добавил Брэтвальд. - Однако, чуется мне, что скоро вся их схема рухнет, как карточный домик. К "Северным Стражам" всё больше присоединяются народу. Войны не миновать.
- Я удивляюсь вашим познаниям, уважаемый гнумлинг. Откуда представителю далёкого северного народа, живущего под недрами Заррегарадских гор знать обстановку в Гаркладе?
- Не первый день живу! - Обиделся гнумлинг. - Прежде чем попасть в Игеньёльд, мы первым делом попадем по пути в мой дом! Заррегарадский Горный Хребет отсекает Долину Воющих Ветров и Вьюгару, где возвышается на Трёх Вершинах Дугстугских скал Игеньёльд, сказочный град нибелунгов, который приютил немало выходцев из Гарклада. Мы тому свидетели. Честное слово, вам повезло, что вы нашли Брэтвальда! Ни один здравомыслящий житель Готвальдии не согласился бы вас проводить сквозь заснеженные пустоши!
- Именно поэтому я и обратился к вам. - Пожал плечами Валиньон, звеня доспехами.
- Ну, а вообще, я единственный в своём роде гнумлинг, который большую часть своей жизни провёл среди людей, поэтому так толково разбираюсь во всех ваших интрижках. Честное слово, ваши нравы меня порой поражают, хотя, казалось бы, мне уже нечему удивляться!
- И что же заставило вас проводить столько времени под открытым небом, среди чужого народа? Неужели каменные своды пещер вас не прельщают?
- Я люблю свежий воздух, скажем так! Ах-ха-ха! - Посмеялся Ярик, зажав в зубах трубку, но тут же поперхнулся табачным дымом. Брэтвальд молча усмехнулся, покачав головой.
- На самом деле... кхе-кхе!.. я не люблю вгрызаться в гранит и выколупывать блестящие камушки. Я люблю махать своими топорами! Это моё любимое занятие! В подземельях это невозможно, но зато тут, на поверхности этой забавы хоть отбавляй! - Яробород, отчасти врал самому себе, думал Брэтвальд. От своей алчной натуры не мог отказаться ни один гнумлинг. Именно поэтому Яробород вступил в экспедицию в Гнумилор и ценою своей жизни пытался найти там сокровища, оставленные его предками. Поэтому он ехал сейчас рядом с Брэтвальдом. Яробород любил золото, драгоценные каменья, возможно, даже больше, чем махать топором и рубить деревья, да головы своих врагов.
- Так значит, вы состоите в Гильдии Наёмников? Или вы стражник? - Покручивая ус, спросил Валиньон.
- Да нет же! Единственное, кому я готов помочь, так это моему другу Брэтвальду! Мои топоры, это его топоры! - В этом Яробород был честен, глядя на гнумлинга, продолжал размышлять следопыт. Яробород похлопал себя по поясу, где покоились два непомерно огромных топора: с резным топорищем, выполненные в виде разъяренного барана, с изогнутыми рогами, на лезвиях которых, были выгравированы древние эландрийские письмена. Что они означали, знали лишь немногие. Один из этих немногих был Брэтвальд.
Следопыт при первой же встрече с Яробородом обратил своё внимание на его оружие: оно явно принадлежало к другой, более древней эпохе и было далеко не гнумлингской работы.
Письмена гласили так:
"В мирное время секут под корень извечные дубы, в войну - головы великанов. Да будет так".
Как говорил сам Ярик, эти два сокровища он украл у короля гоблинов в пещерах Гардулгура, когда был еще совсем молод, а кому они раньше принадлежали, он понятия не имеет, и ему всё равно. Гнумлинг очень любил рассказывать эту историю при первой же возможности, вот и сейчас Брэтвальд уже ожидал, когда же Яробород в очередной раз заведёт свой рассказ...
- Я дровосек! - Гордо заявил Яробород, размахивая трубкой.
- Весьма редкая профессия для гнумлинга. - Удивленно оглянулся рыцарь.
- Однако не позволяет мне терять мой боевой навык!
- Согласен.
- Сам случай определил мою дальнейшую судьбу! Однажды я сопровождал группу шахтёров в Гардулгурских подземельях, и вот наткнулись мы на...
Брэтвальд вздохнул и сильнее припустил коня, опередив путников. Яробород пустился в воспоминания. Кажется, он нашел самого благодарного слушателя, ибо никто, кроме рыцарей, не будет так жадно внимать его россказням, слушая часами на пролёт о героических подвигах, красивых поступках и прочей ерунде.
Дорога круто петляла, уходя вниз под откос, скрываясь за разросшимися зарослями бурелома. Потянуло сыростью и прелой травой. Где-то рядом находилась болотистая заводь.
Голос Яроборода резко оборвался, когда он увидел поднятую вверх руку Брэтвальда. Подъехав ближе, путникам открылся очередной поворот, на обочине которого лежал опрокинутый обоз.
Кровавая роса, алыми ягодками окропила молодую зелёную траву, вперемешку с голубыми цветками валежника, сливаясь в единые лужи крови, которые неохотно впитывала сырая земля.
Два тела.
Растрёпанные и грязные волосы девушки раскинулись чёрной паутиной, скрывая в вечерних сумерках её остекленевший взгляд. Белое платье было изодрано и испачкано кровью. Она лежала некрасиво, неуклюже, неестественно. Вывернутые руки, раскинутые, скрюченные ноги.
Старик лежал чуть дальше. Тело его было растерзано еще больше. Одно кровавое месиво. Казалось, всё его содержимое растянулось поперёк дороги. Глядя на это, Брэтвальду пришла на ум мысль о том, как барды любили воспевать смерть и вести пустую болтовню, что она может и должна быть прекрасной, что, мол, задача каждого уважающего себя барда и менестреля умереть красиво... полная чушь. Глядя на изувеченные тела, Брэтвальд в очередной раз убедился в том, что все поэты Эландрии, да и вообще Ассарии глубоко заблуждаются. Красивой смерти не бывает.
Следопыт спешился и прошёл к обозу. Яробород и Валиньон остались на конях. Бродяжник выглядывал из притороченной к лошади сумки, напряжённо разглядывая округу.
- Что скажешь, Брэтвальд? Кто их так уделал? - Со свойственной ему циничностью, спросил Ярик. Брэтвальд присел на корточки, продолжая осматривать тела убитых.
- Странно... - Задумчиво протянул следопыт. Затем он поглядел на закатное небо, почесал подбородок, резко встал и, подойдя к лошади, запрыгнул обратно в седло. - Нечего нам тут задерживаться! Ещё немного пройдем вперёд по тракту и сворачиваем на прилегающую тропу. Прибавим ходу!
Брэтвальд пришпорил коня и едва ли, ни галопом поскакал вперёд. Валиньон и Яробород поспешили за ним. Проезжая мимо обоза, они оба разинули рты от удивления и некоторого страха, поражаясь жестокости увиденного.
2
- Не единожды я натыкался на подобные вещи, мотаясь по свету, - Сказал Брэтвальд, разжигая очередной костёр. - И не такое приходилось видеть...
Они окружили свою ночную стоянку огнями, дабы огородить себя и лошадей от возможной опасности. Низкорослый лес плотно обступал их со всех сторон. Яробород вырубил парочку молодых деревцев, дабы очистить место под лагерь.
- Волки? - Тихо спросил Валиньон. Рыцарь напряжённо стоял, опираясь на длинный зачехлённый меч. Его надраенные до блеска доспехи отливали всполохами огня от потрескивающих костров.
- Нет. Те волки, о которых вы говорите, редко нападают на человека. Разве что зимой, когда им нечего есть. И то, как правило, их жертвой становятся охотничьи или упряжные собаки, да мелкая скотина. - Следопыт достал кусочек солонины и кинул коту. Бродяжник с жадностью накинулся на еду, подняв хвост трубой от удовольствия.
- Разбойники не могут так искромсать. Разве что изверги, какие!
Недовольно пробурчал Ярик, расхаживая между лошадьми, вглядываясь в ночную темень.
- Тоже верно. На первый взгляд, можно подумать, что обоз разграбили бандиты, а трупы разодрали какие-нибудь нетопыри, или кикиморы, так как болото там совсем неподалёку. Но на поясе убитого старика висел нетронутый кошель, а тряпьё, что они везли, то ли на продажу, то ли купив себе, осталось также в полной сохранности. Сдаётся мне, что это были волколаки, или другими словами оборотцы.
Услышав слово "оборотцы" Валиньон встрепенулся, покрепче ухватив рукоять меча.
- И, на мой взгляд, они были зажравшимися, ибо оставили столько... мяса тухнуть. - Брэтвальд сказал эти слова через силу, испытывая неловкость, словно он оскорбил память погибших. Но он не мог подобрать иного выражения.
- Оборотцы? - Переспросил Валиньон. - Я так понимаю это те страшные чудовища, которые при свете дня живут, как обычные люди, а при наступлении полнолуния превращаются в ужасное подобие волка? Это описано в Писаниях Святейших.
- Верно, но не совсем. Про полнолуние - это выдумки бестолковых песенников и рифмоплётов. Оборотцы становятся чудищами всегда при наступлении темноты. Не важно, есть луна, или её нет.
- Паршивые ублюдки, одним словом. - Убедительно заключил Яробород, смачно сплюнув. - Как ты думаешь, разведённые костры точно помогут нам? А вдруг накличем их на себя?
- Волколаки боятся огня, как и любой иной зверь. Но, будем надеяться, что их тут немного и они действительно не голодны, чтобы кинуться на нас сквозь пылающее пламя костров.
- То-то же... - Нахмурился Ярик.
В тот же миг, далеко в непроглядной тьме, эхом раздался леденящий душу, пронзительный вой. Валиньон сжался, словно пружина, вытащив из ножен свой длинный клинок, Ярик матюгнулся, круто развернувшись назад себя, молниеносно выхватив два больших топора, Бродяжник прижался к земле, вздыбив шерсть колом, а Брэтвальд, затаив дыхание, вслушивался в ночной шорох, приладив стрелу к тетиве. Повисла напряжённая тишина.
Вскоре тишину нарушил другой проницательный вопль в ответ.
- Они далеко... пока. - Тихо проговорил Брэтвальд.
Неожиданно, словно вопреки словам следопыта, послышался рык в темноте, рядом с лошадьми. Кони заржали, раздув широко ноздри, забив копытом по земле. Вдоль границы падающего от костров света, граничащего с тьмой, пронёсся крупный силуэт, ломая ветки и шурша листвой. Брэтвальд отчётливо слышал, как пробежавшее существо опиралось на четыре лапы. Лошади забились на привязи. Яробород кинулся успокаивать животных, разговаривая с ними, похлопывая по крупу.
Рычание пронеслось по округе лагеря, за пределами костров, скрываясь за спинами путников, и затихло.
- Валиньон! Держите! - Окликнул Брэтвальд рыцаря, кинув ему большую горящую ветвь. - Встаньте рядом с Яриком!
- А как же вы?!
- Обо мне не беспокойтесь! Чтобы метко стрелять, мне нужны обе руки! Если они подойдут близко, отпугивайте их огнём! - Рыцарь послушно подбежал к гнумлингу, встав между лошадьми, размахивая горящей головёшкой.
Вновь повисла тишина.
Назойливо трещали сверчки. Где-то далеко ухнула сова. Бродяжник стоял рядом с Брэтвальдом, замерев, словно статуя. Следопыт держал лук наготове, внимательно наблюдая за котом. Он следил за тем, как двигаются уши Бродяжника. Они были отменным ориентиром, улавливая каждый мимолётный шорох в темноте.
Бродяжник не обращал внимания на беспокойное фырканье лошадей, звон доспехов Валиньона и тяжёлых шагов Ярика. Кот слушал тех, кто притаился во тьме...
Брэтвальд направлял стрелу туда, куда вертелись маленькие ушки его полосатого друга, и напряжённо ждал.
Последнее, что увидел следопыт, перед тем, как пустить стрелу, это светящиеся глаза в темноте.
Большая лохматая тень выпрыгнула из чёрной пропасти, вцепившись в пони Яроборода. Лошадь испуганно заржала, яростно лягаясь.
Приземистый гнумлинг уверенно кинулся на волколака, ударив наотмашь своими топорами. Валиньон содрогнулся, но долго себя ждать не заставил, выполнив длинный выпад горящей ветвью в сторону поднявшегося облака пыли. Брэтвальд молниеносно выпустил две стрелы почти в слепую.
Неожиданно Бродяжник зашипел с большей яростью, резко развернувшись в сторону своего хозяина. Увидев это, Брэтвальд едва успел обернуться назад себя и припасть к земле. В ту же секунду, над его головой пролетела огромная туша. Это оказался второй, доселе незаметный, притаившийся в темноте и выжидавший удобный момент волколак.
Чудовище выскочило на середину лагеря, в самую освещаемую его часть, представ в полной красе. Чёрная густая шерсть оборотца отливала серебром, играя бликами от падающего света. Мощные конечности были человекоподобные, с торчащими большими когтями и наростами. На толстой шее держалась волчья морда, с намёками на человеческое, изуродованное лицо. Оскалившаяся пасть пестрила частым рядом острых, кривых зубов, с которых текли вязкие слюни.
Развернувшись, чудовище бросилось на Брэтвальда. Следопыт едва бы успел встать, оказавшись погребённым под ненасытным зверем, как увидел яркий огненный всполох и хлопнувший в разные стороны сноп раскалённых углей. Это был Валиньон. Он с размаху ткнул горящей ветвью в морду волколаку, подоспев с правого боку. Чудовище яростно взвизгнуло и осело на передние лапы. Вновь холодный ночной воздух рассёк огненный след. На этот раз Валиньон ударил оборотца по голове. Брэтвальд вскочил на ноги, нашарил колчан со стрелами и зарядил три стрелы в подпалённого, бьющегося в разные стороны волколака. Последние удары нанёс Ярик, запрыгнув монстру на спину, разламывая ему хребет своими тяжёлыми топорами. Оборотец попытался уползти прочь, за пределы лагеря, но силы быстро покинули почти бездыханное тело, и он издох в большой луже собственной крови.
- Куда подевался второй?! - Держа наготове лук, спросил следопыт.
- Он утащил мою лошадь! Задница! Но я ему саданул разок по рёбрам!
Отирая тёмно-бардовую кровь волколака со лба, прогудел Ярик.
- Скрылся с тушей в кустах. - Тяжело дыша, ответил рыцарь.
- Вот дрянь! - Сплюнул Яробород. - Хрень волчья! - Яробород пнул своим тяжёлым ботфортом по морде мёртвого чудовища. - На чём я теперь ездить буду?!
- Надо отвести лошадей к главному костру. Поскорее! Смотрите в оба!
Сказал Брэтвальд, подбегая к лошадям.
Развязав поводья, они отвели животных в центр лагеря. Лошади нервно бились, испуганно косясь на мёртвую тушу оборотца.
- Они больше не нападут. Уверен. - Вбивая колышек в землю, и привязывая к нему лошадь, продолжил Брэтвальд.
- Их было трое, на сколь я понял? - Спросил Яробород, вытирая травой лезвия топоров. - Значит, двое оставшихся будут шастать тут до утра?!
- Да. Но теперь они не нападут. Эти твари очень умные. Они выбрали пони, так как приняли его за жеребца. Мы для них, словно стая. И нападают они на самого слабого.
- Если так рассуждать, то им надобно было сцапать меня. Я меньше пони!
- Верно, но ты всё-таки с оружием в руках. К тому же не животное. Оборотцы отличают людей, от себе подобных. Большую лошадь он бы не смог утащить. А этот, - Брэтвальд кивнул на лежащий труп - напал сзади, чтобы отвлечь. Ну, или сцапать еще одного, в довесок. Потеряв своего сородича, они больше не сунуться к нам. Если, только завтра ночью.
- Обнадёжил, ничего не скажешь... - Угрюмо ответил Ярик, разглядывая вместе с Валиньоном мёртвого волколака.
- Поэтому отоспимся, когда начнёт светать. Ярик, если хочешь, мы можем прочесать местную округу и найти этих оборотцев при свете дня, в человеческом обличие. Наверняка эта стая представляет собой семью прокажённых, которые живут где-то поблизости в хижине, или на окраине деревни, и убить их. Однако тут уже мы предстанем убийцами, ибо эти бедолаги даже и не понимают, что с ними творится ночью. Мы убьём их, как невинных людей. Ты хочешь этого?
- Всё равно это не оправдывает их, так же, как и не оправдывает обкурившегося заруандским трёхлистником кмета, после которого он хватает нож и режет своего собутыльника. - Ответил Ярик, подкидывая сухие ветки в костёр, настороженно поглядывая в темноту.
- Я согласен с Брэтвальдом, - Сказал Валиньон, оторвавшись от разглядывания морды волколака. - Они же не виноваты, что стали жертвой колдовства. В Писаниях сказано, что оборотцем становится лишь тот, на которого упадёт проклятие, или сглаз. Значит, виноват тот, кто это проклятие наслал!
- Вот ещё! - Усмехнулся Ярик. - Делать нечего, как искать эту паршивую ведьму, или кривоносого колдуна! Оттяпать им головёшки, пока они по утру отсыпаются в своих берлогах, и дело с концом!
- Ярик, а из тебя вышел бы хороший правитель! - Покачал головой следопыт. - Ты также как они, не забиваешь себе голову "лишней" чепухой. Рубить, так рубить...
- Я ваших нравов-то понабрался тут. Хе-хе-хе!
- Так что будем делать? - Спросил Валиньон.
- Сымать штаны, да бегать... от оборотцев! Ха! - Яробород был явно расстроен. Ему, как и всякому гнумлингу хотелось решить любую проблему на корню, здесь и сейчас без промедления. Он был готов пойти хоть в эту ночь, добивать оставшихся волколаков, до тех пор, пока не сможет убедиться в том, что завтра его сон больше никто не сможет потревожить.
Брэтвальд посмеялся, услышав очередную шутку Ярика. Валиньон, казалось, уже привык.
- Утром отоспимся, и дадим полного ходу, да поскорей. Волколаки к рассвету всегда возвращаются в свои постели, а это значит, мы сможем хорошенько оторваться от них, так, что они потеряют наш след. Слышишь Ярик? Или бегство тебе тоже не по душе? - Улыбнулся следопыт.
- Верно, толкуешь... я имею ввиду про бегство. Не по душе...
- Тогда извиняй. В следующий раз тебе точно удастся вдоволь порубить топорами!
- Ловлю на слове! - Посмеялся Ярик.
За разговорами пропали страх и напряжение. Только чёрная туша, уткнувшись в зеркальную гладь кровавой лужи, напоминала путникам о ночном нападении.
Начало светать.
Небо окрасилось в холодные, бледно-розовые тона, кое-где из-за рваных осенних облаков забрезжили первые лучи рассветного солнца. Последний костёр потух, оставив тонкую полоску дыма, тоскливо возвышающуюся высоко к небу, раздуваемую стылым ветром. Яробород храпел, скрестив руки на груди, Валиньон, по-прежнему не снимая доспех, спал, откинувшись на ствол молодого деревца. Последним уснул Брэтвальд, закутавшись в свой серый изношенный плащ.