Резко нахлынувшее чувство тревоги выдернуло его из туманного забвения. Следопыт очнулся, дрогнув еще не проснувшимся телом, пытаясь придти в себя. Усталость накопилась за долгие походные дни, неожиданно навалившись тяжёлым грузом на его веки.
Брэтвальда разбудил шум, подымаемый громкими голосами его спутников.
Рыжебородый гнумлинг и худощавый рыцарь, стояли рядом с кровавым пятном крови на сырой земле, и громко перепирались друг с другом, глядя на тело мёртвого волколака.
Брэтвальд пошевелился. Яробород и Валиньон отвлеклись от разговора, отойдя в сторону. Заспанному взору следопыта открылось обнажённое, посиневшее тело человека, в ссадинах и рассечениях.
Это была девушка.
Яробород, отгоняя назойливых мух и корчась от трупного запаха, подошёл к Брэтвальду, беспомощно разводя руками.
- Ты представляешь, в нашем "благородном" рыцаре, мать его, проснулось чувство грёбанного долга! Он хочет свернуть с маршрута и отыскать этих ополоумевших оборотцев!
Брэтвальд не сразу понял, о чем идёт речь.
Следопыт тяжело поднялся, направившись к мёртвому телу.
- Видите ли, его растрогал тот факт, что, убив оборотца, мы тем самым убили бабу! - Продолжил Яробород.
- Даму! - Резко поправил его Валиньон, встав рядом с гнумлингом.
Брэтвальд глядя на труп, нахмурился, поспешно отвернувшись.
- Нам пора уходить, не время для споров...
- Я не могу! - Преградил дорогу следопыту Валиньон. Брэтвальд машинально опустил руку на пояс, где покоился его кинжал. Он посмотрел в глаза старому рыцарю и спокойно убрал руку обратно.
- Простите меня, милсдарь, но Яробород прав. Это пустая трата времени.
- Вы же сами сказали, что их жилище находится где-то неподалеку! Значит, есть шанс! Поймите, я, как странствующий рыцарь, присягнувший на верное служение Ордену, обязан искоренять зло, встретившееся на моём пути!
- Вот и славно! Вон ваша кляча, пожитки в руки и вперёд! Надыть только пересчитать золотишко и повернуть нам с Брэтвальдом обратно! А вы, уважаемый... кхм-кхм... рыцарь, занимайтесь эдаким рукоблудием сами! - Недовольно проворчал Яробород.
Брэтвальд помолчал с минуту.
- Мы договаривались, что проведём вас до ворот Игеньёльда, минуя все оказии на пути. Не более. Считайте, что ночной переполох - это самое меньшее, что могло с нами случиться. Далее, в Северных землях будет еще хуже. Я не буду отклоняться от маршрута. - Спокойно, смягчая накалившуюся обстановку, проговорил следопыт.
- Я доплачу! Я доплачу сверху столько же! - Вынимая увесистый кошель
из-под кирасы, ответил рыцарь.
- Ха! Да он просто банк ходячий какой-то! - Усмехнулся Ярик.
Следопыт вновь задумался, глядя на кошель.
- Вы должны понимать, что это неоправданный риск, и в случае чего - мы не ваши телохранители, а всего лишь Провожатые. Если до вечера мы не найдём оборотцев в человеческом обличье, в чём я уверен, то следующим утром мы можем уже и не проснуться. Они будут искать нас. Единственный выход, как я уже говорил, это уйти сейчас как можно дальше отсюда. Вы не знаете, насколько мстительны эти твари. Более того, скоро наступит зима. Ближе к северным границам многие тропы просто заметёт снегом и это намного осложнит, если даже не остановит наш путь. - Брэтвальд сделал паузу, посмотрев на Яроборода, затем вновь на Валиньона. - Сейчас я еще могу согласиться на ваше чудачество, но если вы вновь вообразите себе небывалый "рыцарский" подвиг, я оставлю вас на дороге, вместе с вашим честолюбием и гордостью. По рукам?
Яробород довольно прокряхтел. Валиньон крепко сжал в кулаке кожаный кошель. Брэтвальд пристально вглядывался в его глаза и чувствовал, как рыцаря одолевают сомнения.
- По рукам! - Наконец ответил Валиньон, бросив кошель в руки Брэтвальду.
- Тогда не будем медлить. Отправляемся по их следу! Нужно успеть до наступления темноты!
4
Покосившаяся деревянная лачуга, едва видимая в лучах закатного солнца, пряталась в тени буйных зарослей тесно обступившего леса.
Следопыт завидел еще издалека тонкую полоску дыма, медленно расползающуюся от печной трубы, ставшей ему верным ориентиром. Гнумлинг и рыцарь грузно пробирались через буреломы и сухостои ведя под уздцы двух лошадей, следуя за Брэтвальдом, что шёл впереди согнувшись до самой земли и обнюхивал едва ли, не каждый куст. Бродяжник бегал рядом, то и дело, останавливаясь, замирая на месте, а затем снова семенил лапками, шурша опалой листвой.
Путники шли молча. Каждый, казалось, напряжённо вслушивался в лесной шорох, тревожно ожидая до жути знакомый вой, сквозь трель лесных птиц и фырканье лошадей.
Брэтвальд остановился, подняв вверх кулак.
- Вон оно где, етить её в душу! - Шепотом присвистнул Яробород, вглядываясь сквозь густую поросль, за которой пряталась хижина.
Следопыт вернулся назад.
- Вот логово оборотцев, ибо домом это назвать никак нельзя. - Предупреждая нравственные возражения Валиньона по поводу "логова", сказал Брэтвальд.
- Вы правы. - Кивнул рыцарь. - Благодарю, вы своё дело сделали. Будем действовать, как условились...
- А как это мы условились? - Удивленно переспросил Яробород.
- А, да, да... - Закивал головой гнумлинг, потрясая рыжей бородой. - С энтим я согласен!
Рыцарь отстегнул притороченный к лошади длинный полуторный меч, вынул из ножен клинок, проверив, гладко ли ходит лезвие, и уверенным шагом направился к лачуге, разводя руками длинные побеги дикорастущей травы.
Брэтвальд было сделал шаг вслед за ним, но Яробород попридержал его рукой, кивнув головой. Следопыт остался.
- Думаю, и понять никак не могу. Он и впрямь такой ошалелый идиот, или на самом деле... того? - Провожая взглядом рыцаря, спросил Брэтвальда Ярик.
- Чего того?
- Блюститель пресловутой рыцарской чести, или как её там...
- Сейчас это и узнаем...
Брэтвальд подождал, когда Валиньон скроется за хижиной, и направился следом.
- Нужно быть рядом, Ярик. Мы ведь не просто наёмники, да и умирать ему сейчас для нас не сподручно...
- Ты куда?! Стой! - Засуетился гнумлинг. - А куда я лошадей дену?!
- Подведи поближе, да привяжи! Никуда они не денутся!
Ярик остался один волочить за собой двух лошадей, которые ни в какую не захотели пойти за ворчливым гнумлингом.
- Вот уж энтот Валиньон! Рыцарь поиметый! - Привязывая лошадей к ближайшему дереву, выругался Ярик.
5
Дверь лачуги была заперта, окна заколочены досками.
Брэтвальд обошёл дом с другой стороны и встретил Валиньона стоящим у порога, прильнувшим к дверям. Следопыт подошёл к Валиньону.
- Что-то случилось? - Настороженно спросил рыцарь.
- Почти, милсдарь. - Ответил Брэтвальд, хитро улыбаясь. - Темнота вот-вот наступит, и мы решили с Яробородом не засиживаться в лесу. Кто знает, может, в этой хижине живут три прекрасные сестрицы, которые напоят, накормят да приголубят? Не оставлять же такое удовольствие вам одному.
Валиньон сдержанно улыбнулся. За спиной послышалось недовольное ворчание, а вскоре показалась и знакомая лысина, мелькавшая средь высокой травы.
Рыцарь надавил на дверь и та, со скрипом отворилась.
В проёме показалась тёмная, едва освещённая тусклыми огнями свечей комната. Валиньон осторожно заглянул внутрь, держа меч наготове. Прогнившие половицы под его коваными сапогами прогнулись и затрещали. Брэтвальд шёл следом, держась в паре шагов, приладив стрелу к тетиве. Яробород без лишних вопросов вынул свои топоры и только ждал момента, когда же он сможет ворваться внутрь и устроить резню.
Полумрак прояснился, и вошедшие путники смогли яснее увидеть внутреннее убранство лачуги: прямоугольная комната накренилась в левый бок, в углах плотной занавесью свисала паутина, на неровном полу, покрывая вздутые доски, лежали почти истлевшие пёстрые половики, а в центре, зияя чёрной дырой, находился распахнутый подпол. В остальном, всё было, как обычно: слегка осыпавшаяся, растопленная печь, обеденный стол и низкая кровать, аккуратно застеленная заштопанным в заплаты пледом.
Неожиданно послышался шорох из подпола, за которым последовало кряхтение, и из чёрной дыры показалась плешивая голова.
Брэтвальд стремглав натянул тетиву и едва не спустил стрелу прямиком в цель, как увидел милейшего вида старика, выбирающегося из подполья обратно в дом.
Старичок поднял взгляд, увидев трёх диковинного вида пришельцев и замер на месте. Его удивлению, казалось, не было предела, впрочем, как и самим путникам.
- Прошу прощения, уважаемый старец, что потревожили твой покой! - Как обычно, в своём духе, начал разговор Валиньон. - Но, позволь остановиться трём странникам, отдохнуть с дороги, да напоить лошадей?
Старик молча обвёл взглядом незваных гостей, затем расплылся в широкой беззубой улыбке, пожал плечами и сказал.
- Прошу в дом, гости дорогие, коль пришли! Ежели не разбойники...
Старичок вновь зашевелился, поспешно закрывая подпол на большой амбарный замок. Валиньон суетливо убрал меч, однако оставил лежать ладонь на рукояти.
- Позволь спросить, один тут живёшь? - Пройдя в дом и осматриваясь по сторонам, спросил рыцарь. Старик молча повозился с замком, а затем ответил.
- Один, государь, один...
Брэтвальд опустил лук, убрав стрелу обратно в колчан, рассудив, что даже если опасности не миновать, то стрелять в маленькой комнатушке было бы не сподручно, и зашёл следом за Валиньоном. Яробород замыкал цепочку, продолжая крепко сжимать топоры. Перед тем, как захлопнуть дверь, он выглянул за порог, внимательно оглядел всё кругом, убедился, что за ними никто не следит, и скрылся в доме.
- Проходите, гости дорогие, усаживайтесь за стол... - Старичок, шаркая развалившимися сапогами, прошёл к печи, сняв маленький чан с отварным картофелем и поставил его перед усевшимся Валиньоном. Брэтвальд и Яробород продолжали стоять, подозрительно осматривая дом и приветливого хозяина. - Чем богаты, тем и рады... не обессудьте государь...
- Благодарю, вы очень любезны! - Ответил Валиньон, присевшему напротив старику. - Но мы отужинаем нашими скудными запасами. Воды бы чистой напиться, и то вперёд! - С натянутой улыбкой продолжил рыцарь.
- А энто можно... можно! Уж не отругайте старика, но ноги уже едва носят, водица колодезная тамо, в большой фляге налита. Пополняйте свои бурдюки, воды-то не жалко! - Старичок грустно посмеялся. Брэтвальд осторожно прошёл к печи, рядом с которой стояла большая фляга, поднял крышку, недоверчиво заглянул внутрь, вода, как вода, и снова закрыл.
- Уж простите великодушно, но не разбойники ли вы часом? - Спокойно спросил старик, поглаживая седые волосы. - Гляжу, при оружии, да ишо каком - диковинном! Дороги-то рядом и нету вовсе, она ужо к моей
лачужке-то и заросла совсем. Не лукавьте, уважьте старика, ответьте честным словом?
- Нет, почтенный. - Вновь ответил Валиньон. - Мы не разбойники, а простые путешественники, и путь наш далёк. Идём мы окольными путями и не держимся большой дороги, ибо также, как и вы опасаемся встречи с оными.
Старичок посмеялся.
- Э-э, нет. Мне бояться нечего, ибо у меня и взять-то не што. Кому нужны мои затхлые хоромы?
Оно и было верно. Грабить старика могли осмелиться только крысы, да забежавшие на запах еды лесные звери. Места здесь были глухие, и даже редкий разбойник проходил далёким мимоходом, плутая по тракту, пугаясь местных дебрей.
Путники помолчали. Брэтвальд поглядел сквозь щели заколоченных окон: солнце уже совсем скрылось за лесом. Темнота начинала сгущаться.
Неожиданно раздался приглушённый вопль, словно из самих недр земли вырвался дикий, но еще человеческий крик. Валиньон резко вскочил на ноги, опрокинув стул, и обнажил клинок. Брэтвальд резко обернувшись, выхватил кинжал. Бродяжник вздыбился, грозно зашипев, а Яробород дрогнул, сжавшись, словно пружина, готовясь к броску. Старик вжал голову в плечи, но более не пошевельнулся. Казалось, он больше испугался резкости и неумолимой решительности пришельцев, нежели раздавшемуся крику.
- А этого ты тоже не боишься? - Хрипло спросил Брэтвальд, пристально разглядывая старика. Дед засуетился, ёрзая на стуле.
- Помилуйте! Прошу не убивайте мя! Оставьте моих детей, ступайте с миром! Умоляю!..
- Так значит, вот кто выкармливает этих паскудин?! - Заорал Яробород, потрясая топорищем над головой немощного старика.
- Рассказывай немедля, кого скрываешь в лесу! - Грозно прогремел Валиньон, откинув свой чёрный плащ и обнажив латы.
- Ох... ох, угомонитесь, братцы... верно говорю, што отвечу по правде, токмо дайте водицы отпить... - Яробород с Брэтвальдом недоверчиво переглянулись.
- Только без глупостей! - Предупредил Ярик, подставляя лезвия топоров ближе. Брэтвальд зачерпнул ушатом из фляги воды и поднёс старику. Дед принялся пить.
- Позвольте, я вам всё расскажу по порядку. - Тяжело дыша, начал старик.
- Кличут меня Харель. Живу здесь с тех пор, как обзавёлся тремя дочерьми, да жёнушкой, ныне почившей. Живу, никого не трогаю...
Вновь раздался душераздирающий вопль. На этот раз он принадлежал тому зверю, коего уже знали путники. Оборотцы были рядом.
- Не медли! Ты слышишь эти жуткие завывания! Не притворяйся глухим! - Не выдержал Брэтвальд, крикнув на старика. - Где ты их скрываешь?!
- Погодите, погодите! Это дочери мои! Они надёжно заперты в подполье, не вылезут они сегодня ночью, клянусь, не вылезут! Только не трогайте их! У меня две их осталось, вторая не вернулась, пропала... - Тут старик зашелся навзрыд, сотрясаясь всем своим немощным телом, укрыв лицо ладонями.
- Отворяй дед подпол свой! - Крикнул Яробород, подскочив к дверце, запертой на замок.
- Погоди Ярик! - Остановил гнумлинга следопыт. - Если они заперты, как ты говоришь, - повернулся он к деду - то вылезти они не смогут?
- Верно... правду говорю!
- А как же тогда они уже два дня подряд, по округе шастают? Знал ли ты, что твои "дочки" ухлопали обоз с людьми, да нашу лошадь к себе в логово утащили? - Продолжал Брэтвальд.
- Не доглядел! Старый умом стал! Клетки запереть забыл! - Утирая слёзы, начал оправдываться Харель. - А сам к реке уходил, сети собирать...
- Когда это началось? - Спросил Валиньон. Снова послышался очередной вой и лязг металла, доносившийся из-под земли.
- Давно... случилась история одна - сам виноват. Гулял я по молодости с одной девкой. Любила уж очень она меня, а я взял, да и потискал другую. Всё бы ничего... я уж жониться собирался на ей, но вот те раз: та понесла от меня тройню. Как моя будущая женушка-то узнала, прокляла меня, ибо ведьмой оказалась, да бросилась с обрыва в пруд, насмерть убившись. А што мне оставалось делать? Не бросать ведь дитятев-то... я и жонился на той, что детей мне и родила. Но вот, как стало им по совершеннолетию, так и начались муки эти страшные. Вот уже, как четырнадцать лет ночью запираю их в клетках, да на цепи сажу. Хворь они свою знают, но вот по утру ничего не помнят, как и што делали. Днём славные девчата, а ночью - лютые звери, чудовища... видать помереть мне и никогда не застать своих дочек счастливыми... - Харель удручённо наклонил голову, опустив руки.
Вновь раздались душераздирающие завывания, сопровождаемые грохотом из подпола. Кажется, это гремели железные решётки и цепи, в которые были закованы оборотцы.
- Вы уж извиняйте меня! - негодовал Ярик - Но что-то мне этот грохот не внушает доверия...
- Как снять проклятие?! - Второпях спросил рыцарь старика. Он тоже сомневался в надёжности цепей и замков, которыми пользовался Харель.
- Нужно провести с ними ночь... - ответил дед.
От удивления, Яробород разинул рот.
- Ты как это себе представляешь, старый извращенец?! - Крепче сжав топоры, выругался гнумлинг.
- Ярик... - попытался объяснить ему Брэтвальд.
- Да он издевается над нами! Я точно размажу ему череп!
- Нет! Он имел ввиду совсем другое, не то, что ты подумал. Я прав? - Переспросил следопыт Хареля.
- Да, да... нужно просто просидеть около них ночь, чтобы они вас не тронули. Тогда заклятье спадёт!
- А чего тогда ты не сидишь с ними по ночам?! - Не унимался гнумлинг.
- От того, что я ихний отец, стало быть!
- Он прав... - уже спокойно ответил Валиньон. - Я слышал про такие проклятия. Чтобы расколдовать девиц, нужно спуститься в подпол, и провести там ночь, до рассвета. До первых петухов.
- Я туда точно не полезу! - Возмутился Яробород. - Не для того я отращивал свою рыжую бороду!
- Не беспокойтесь господа, я сделаю это, ибо я считаю своим рыцарским долгом, спасти этих несчастных...
- Вы уверены? - Переспросил рыцаря Брэтвальд. - Я поддерживаю Яроборода. Мы условились довести вас безопасными тропами до Севера, но бездумно встревать в неприятности мы не намерены.
- Не беспокойтесь. Кажется, мы уже всё обсудили? Тогда не мешайте мне делать моё дело. Отворите подпол!
Валиньон уверенно прошёл в центр хижины, звеня доспехами. Харель, поджав ладони, неуклюже, со слезами радости на глазах, проследовал за рыцарем.
- Умоляю, ради всего святого, помогите немощному старику! - Он достал дрожащими руками ключ и принялся отворять амбарный замок. Как только дверца была открыта, Яробород и Брэтвальд настороженно потянулись к оружию, слегка попятившись назад. Повисла тяжёлая тишина.
- Токмо не убивайте моих дочурок, прошу вас, мил государь! - Продолжал умолять старик.
- Не волнуйся, старче, я не пророню с них ни единого волоска!
- ... шерсти... - угрюмо добавил Яробород, пробубнив это себе под нос так, что это мог услышать только Брэтвальд.
Харель зажёг лампадку и протянул её Валиньону. Рыцарь начал медленно спускаться, скрипя лестницей, освещая себе путь и вглядываясь в непроглядную темень, рассеивая её тусклым светом.
Вскоре рыцарь пропал из виду, ступая подземным коридором. Дверца подпола захлопнулась.
- Может её это... ну того?.. закроем на замок? - Поглядывая на остальных, спросил Ярик. - А то, чего доброго, слопают нашего горе-рыцаря, да полезут наверх?
- Даже если мы её и закроем, то это жалкое гнильё их не остановит.
Ответил Брэтвальд.
- Будем надеяться, что любящий отец надёжно запер своих любимых дочерей? - Поглядев на Хареля, сказал следопыт. - А то и право дело, мы с Яробородом не такие блюстители всеобщего блага...
- Клянусь! Клянусь добрые молодцы, што запер надёжно!
- Тогда будем ждать до рассвета и молиться...
С тех пор, как Валиньон исчез в темноте подпола, стояла мёртвая тишина. Харель, как ни в чём не бывало начал растапливать печь. Яробород и Брэтвальд отошли к входной двери, недоверчиво посматривая на едва приоткрытую дверцу в полу.
Вскоре ночь прогнала последние лучи закатного солнца, окутав мглой всю округу. За окном заверещали сверчки, в огне трещали поленья. Старик, усевшись за стол, откинулся на спинку стула и задремал. От растопленной печи поднялась духота, настойчиво слипая глаза бдящих путников, склоняя их ко сну. Яробород сидел на корточках, опершись на топоры, то и дело, зевая и протирая глаза. Брэтвальд присел на низкий подоконник, скрестив ноги и сложив руки. Неожиданно скрипнула входная дверь, от чего следопыт встрепенулся. Это Бродяжник просунул свою пушистую мордочку.
- Вот он, негодник... - прошептал Брэтвальд, наклонившись к коту и погладив его по голове.
- Куды это он у тебя пропал-то? - Сонно спросил Ярик.
- Убежал по утру видимо. За птицами, или лесными мышами охотился.
- Не боишься, что убежит и не вернётся?
- Нет. - Ответил Брэтвальд. - Он всегда возвращается, хоть я его и не держу.
- Да уж... поди сподручнее тебе с им?
Следопыт кивнул головой, потрепав Бродяжника за ухом.
Из подпола раздался жуткий грохот и дикое рычание. Бродяжник подскочил вверх, зашипев и растопырив когти. Яробород дрогнул, ухватившись за топоры, а Брэтвальд по привычке присел на корточки, выхватив кинжал. Один Харель продолжал мерно посапывать.
- Гляди-ка, старикан-то не слышит ничего, или дураком прикидывается?
Что-то не нравится мне это! Может он, и помер вовсе? - Недоверчиво поглядывая на спящего Хареля, прошептал Яробород.
- Да нет. Дышит. - Посмотрев на старика, ответил следопыт. - Видимо за столько лет привык к грохоту из-под земли...
- Интересно, как там наш горе-рыцарь, не помер ли?
- Будем надеяться, что нет. Хотя-я... - подумал Брэтвальд. - грешным делом думаю, что дурак сам смерти ищет, да ненароком нас туда тащит. Помрёт, зато нам проще. Золото ему уже будет не нужно, да и мы назад повернём.
- Нет, назад не пойдём. Пойдём в Гнумилор, верно? - Продолжая держать топоры наготове, спросил Ярик.
- Нет. - Отрезал Брэтвальд. - Я туда больше ни ногой. Хватит с меня этого самоубийства.
- Стареешь... - Усмехнулся гнумлинг.
Так они просидели всю ночь до рассвета. Порой поднимался жуткий рёв, громыхали клетки и цепи, даже очень продолжительно, что даже кровь в жилах стыла. Порой стояла мёртвая тишина. Яробород под утро совсем сдал и, не выдержав, уснул. Брэтвальд держался до последнего. Он подходил к фляге с водой, умывался, пытаясь привести себя в чувство, затем снова продолжал сидеть на подоконнике, держась за рукоять кинжала, и смотрел на дверцу подпола.
Когда забрезжил рассвет и петух прокряхтел свой первый утренний призыв к пробуждению, следопыт не выдержал и настежь отворил входные двери, впуская первые лучи солнца и холодную прохладу раннего утра. Яробород проснувшись от шума, и поняв, что не выдержал и уснул этой ночью, начал грязно ругаться, какой же он остолоп и растяпа. Старик Харель также очнулся от дрёмы.
Едва троица успела встретить утро, как дверца подпола отворилась, и из неё показался сам Валиньон. Рыцарь медленно поднялся по ступеням, и как только оказался в хижине, устало рухнул на стул.
- Ну что? Како там? - Засуетился Харель. Казалось, он боялся больше всего одного - как бы рыцарь не убил его девчат. Брэтвальд внимательно посмотрел на уставшего Валиньона и заметил, как на его чернявой голове заметно прибавилось седых волос. Да, эту ночь он никогда не забудет.
- Живы дочери твои... - пропыхтел рыцарь, не поднимая головы - спят...
- Надо, надо поглядеть, како там мои красавицы! - Харель неуклюже побежал к подполу, и начал скорее спускаться вниз, что-то бормоча себе под нос.
- Воды... дайте воды... - простонал Валиньон.
Брэтвальд набрал до краёв ушат с водой и поднёс его рыцарю.
- С вами всё в порядке? Надеюсь, не ранены?
Валиньон долгим, продолжительным глотком осушил ушат, затем отёр усы и ответил.
- Нет. Я жив и здоров, как видите, только сильно устал... Девицы всю ночь буйствовали, метясь по клетке, одна умудрилась едва не порвать цепь, благо прутья были по-настоящему крепкими. Старик тут не соврал. Мне удалось спрятаться в отстойник для воды и укрыться каким-то листом ржавого железа, так чудища немного успокоились, однако я чувствовал, как они фыркают своими носищями прямо над моей головой... было крайне жутко... ах... пальцы на моих ногах до сих пор онемели!
Брэтвальд и Яробород слушали, внимая каждому слову рыцаря, молча, соглашаясь с тем, что Валиньон действительно бесстрашен, и его громкие слова могут быть подтверждены не менее громкими действиями. Это, мягко сказать, удивило их обоих.
Спустя некоторое время на свет показались и сами виновницы, сей бессонной усталости. Харель выкарабкался первым, помогая своим дочерям подняться по ступеням. Очевидно, что после каждой такой бурной ночи, превращаясь обратно в человека, проклятые чувствовали крайнюю опустошённость и отсутствие каких либо сил. К слову сказать, девушки не оказались столь прекрасными, какими их себе представляли путники. Как выяснилось, их звали Бретта и Феола. Открыто своё разочарование продемонстрировал Ярик, фыркнув что-то типа: "Ну и стоило оно того?!". Брэтвальд равнодушно вздохнул, ещё раз убедившись в том, что бродячие менестрели всегда приукрашивали женщин в своих балладах и были далеки от истинного положения вещей. Однако Валиньон проявил должную рыцарскую учтивость, и довольно долго болтал с ними о всяких пустяках. Его усталость словно улетучилась, когда он нашел в этих двух, немного косых селянок, достойных, восхищённых его персоной, слушательниц.
Брэтвальда уже начинало тошнить от этого места, и, решив остаться в гостях у Хареля до обеда, а благо девицы готовили отменно, следопыт недвусмысленно намекнул Валиньону о том, что им нужно было вновь собираться в путь.
Благодарности Хареля не было предела. Вдруг у некогда бедного старика неожиданно нашёлся свежий общипанный глухарь, которого он вручил рыцарю в дорогу, а также две глиняные бутылки брусничной настойки. С этими гостинцами, помахав на прощанье счастливому отцу и не менее счастливым его дочерям, они наконец-то вышли прочь из этой глухомани, вновь оказавшись на пустынном тракте.