Аннотация: Возвращение Контр-Адмирала Доронина по прозвищу Плохая Примета.
Глава 14
Если вы командир имперского пехотного подразделения и вам срочно понадобилась крупная заноза в задницу, то вы обратились по адресу. Сержант Ивур Карлош - именно то, о чем вы всегда мечтали. Крупнее занозы в командирскую задницу даже трудно представить. Нет, на первый взгляд Карлош кажется самым обычным солдатом - не лучше и не хуже других. Он не так высок, чтобы для него пришлось рыть специальный окоп, и не так низок, чтобы в пылу сражения спутать его с карликом. Телосложения среднего, крепкий, жилистый, но вечно сутулится, имеет привычку постоянно чесать подбородок, делать удивленные глаза, строить невинное выражение лица. По происхождению махтиец, он говорит с карлийским акцентом, перемежая речь невнятными ссылками на некоего "этого... ну... этого самого...". Он не оратор и никогда им не был. Стреляет средне, не хронический мазила, но и не снайпер. В общем, эта ничем не примечательная личность на первый взгляд может показаться достаточно безобидным подчиненным... Если, конечно, не знать, что за плечами сержанта Ивура Карлоша девятнадцать повышений от рядового до Старшего Сержанта и столько же разжалований обратно до рядового. Он один отсидел на гауптвахте больше, чем весь отряд Грехэма вместе взятый, а это полторы тысячи человек, считающих себя настолько крутыми, что воспринимают устав как свод правил, которые нужно нарушить. Обязательно. После каждой войсковой инспекции половина состава 4-го Иррегулярного Отряда сидит под арестом, другая половина ее охраняет.
Дело даже не в том, что Ивур хронический нарушитель устава. Все нарушают устав, исключений просто не бывает, хоть по мелочи, но грешен каждый. Но только Ивур достаточно глуп (или несчастлив), чтобы попасться на такой ерунде, как использование спирта, выдаваемого для протирки оружия, в неуставных целях.
Основная масса имперской пехоты вооружена винтовками Берда, дешевыми в производстве и достаточно надежными в эксплуатации. 7,62 мм винтовка системы Берда - оружие, основанное на С-эффекте - так называемом "эффекте оборотня". Я не специалист, но попробую объяснить. В общих чертах: при соприкосновении серебра и Измененной Материи (кусок плоти оборотня, если кто не понял) выделяется огромное количество тепла, что придает пуле начальное ускорение. Но со временем серебро покрывается окислом, случаются осечки. Солдатам регулярно выдается спирт, так называемая "протирочная порция" -- четверть стакана мутной жидкости с резким запахом. Спирт редко бывает 70-градусным, как положено по инструкции - после того, как к нему приложили руки войсковые интенданты, это скорее крепкая водка. И ее пьют. Причем техническое состояние оружия от этого не страдает -- ну протер контакты раз, другой, третий... Не купать же их в спирте? Излишки выпиваются, хотя по уставу это запрещено. Ага. Ну-ну. Дали солдату спирт и еще чего-то требуют...
И вот представьте мою радость (?!), когда открыв глаза в очередной раз, я узрел перед собой жизнерадостную морду этого "лучшего подарка юному командиру".
- А-а? - только и успел сказать я, прежде чем Сержант дохнул мне в лицо всей мощью похмельного перегара.
- Очухались, Вашбродие! - с облегчением человека, не любящего пить в одиночестве, возвестил он. - А мы уж тут думали... за упокой... Мол, не пора ли дернуть... по капельке?
- Дернуть чего?
- Ну, этого... самого... - внезапно засмущался Сержант, видимо вспомнив, что я тоже в некотором роде начальство. - Ну вы поняли, Вашбродие... Да?
Понял, еще бы тут не понять. Выжрали весь спирт, сволочи... между прочим, судя по запаху, это не "протирочная порция", а...
- Вы где медицинский спирт взяли? - зловеще поинтересовался я. Одно дело -- "протирочная порция", совсем другое -- запасы полевого госпиталя. Такое не прощается.
Сержант понял это не хуже меня.
- Вот вам крест, Вашбродие! - Карлош размашисто перекрестил себя по-махтийски -- большим пальцем правой руки. - Не было такого. Чтобы я подраненных грабнул..?! Вот крест, не было! Что я -- вурдалак какой?
- А что ж ты тогда пил -- молоко с перцем? А ну дыхни!
Лучше бы я поверил ему на слово.
...- Ты что делаешь! - услышал я чей-то возмущенный бас. Голова закружилась. Я закашлялся, пытаясь вытолкнуть из легких огненный коктейль: пороховая гарь, спиртовый дух, нечищеные зубы и, как необходимая приправа, вроде оливы в бокале с мартини -- немного чеснока.
Когда я пришел в себя, Сержант был уже с позором изгнан появившимся фельдшером-гвардейцем. Широкоплечий, статный, в мятой гимнастерке с закатанными рукавами, в заляпанном кровью фартуке, он более походил на мясника, чем на служителя медицины. Даже щегольские гвардейские усики как-то пообвисли.
Я попытался сесть. Фельдшер подошел и положил мне руку на лоб.
- Лежите! - приказал он.
Я молча повиновался. Если медик внезапно начинает отдавать приказы вышестоящему -- значит, на то есть серьезные причины. Только вот не пойму, причем тут я? Подумаешь, сотрясение мозга! Тоже мне, ранение...
- Как ваше имя?
Внезапно мне почудилось, что я снова на приеме у Адмирала. "ИМЯ! ЗВАНИЕ! ДВАЖДЫ ДВА РАВНЯЕТСЯ ПЯТИ!"
- Вы помните свое имя? - продолжал настаивать фельдшер.
- Сергей Доронин. Контр-Адмирал. -- сухо ответил я. - Вас что-то еще интересует, Капрал?
- Пара вопросов, сэр... Разрешите?
- Ну что ж... если надо. Прошу вас, Капрал, не стесняйтесь, спрашивайте.
- Вы помните, что с вами случилось, сэр? Я имею в виду: вчера.
- Вы из армейской разведки?
- Простите, сэр?
- Я имею в виду, Капрал: то, чем я вчера занимался, касается только меня и армейской разведки. Для всех остальных я проводил рекогносцировку на местности... Могу также сказать, что вчера я довольно неудачно упал и ударился головой. Вас это устраивает?
- Последний вопрос, сэр. Ваше запястье сломано...
Я бросил взгляд на правую руку. Ворох бинтов и деревянные дощечки -- не самая лучшая шина, но, насколько я знаю, с доставками гипса на фронт всегда большие проблемы.
- Как я уже упоминал, падение было не из удачных.
- Все ясно, сэр. - он на мгновение задумался, потом совершенно равнодушно спросил:
- Как ваше имя?
- Капрал, я понимаю вашу заботу, но не надо изображать мою маму. - я вновь попытался сесть и вновь фельдшерская ладонь остановила меня на полпути.
- Как ваше имя?
- Сергей Доронин! Черт вас возьми, Капрал!
- Отлично. - фельдшер устало кивнул. - С вашей памятью все в порядке, сэр. - он повернулся ко входу. - Можете войти!
Моему взору явилась целая процессия. Во главе шествовал Грехэм в заляпанном грязью офицерском плаще и потрепанной фуражке без кокарды. За ним -- верхушка гвардейской элиты: Капитан Кельонс и Штабс-Капитан Семенов, его зам. Как и положено гвардейцам -- подтянутые и щеголеватые, несмотря на погоду. Следующим, сверля меня ненавидящим взглядом крысиных глазок, проскочил Вируло, главный грехэмский Интендант. Кажется, его зовут Якоб. Ворюга страшный, но не без патриотизма... Хотя вернее было бы обозначить это чувство как собственничество. Отряд -- это свои. Все остальные -- чужие, у них красть можно и даже нужно. Выдающиеся таланты в области присвоения -- даже на фоне далеко не безгрешной в этом смысле интендантской части 2-ой Армии. В свое время мы немало с ним поцапались...
Интенданта проводил насмешливым взглядом следующий посетитель -- Майор Ярополк Вышинский, зам Грехэма и начальник его штаба. Ярополк кивнул мне, как старому знакомому.
Последней вошла она.
Казалось, за прошедшую ночь я успел позабыть, как красива Елена... Вернее -- помнил, но в итоге, сравнивая то, что было и то, что я видел сейчас... Изгиб стана показался мне еще соблазнительней, оттенок оливковой кожи -- еще нежнее. Мои ноздри уловили тонкий аромат (возможно, мне это только казалось -- бог весть!), но в затхлом воздухе явно повеяло летним морем...
(Позже Грехэм говорил, что в тот миг мое лицо напомнило ему климожскую сказку о лягушке-царевне. А именно: тот момент, когда находящийся в отчаянии царевич узрел перед собой вместо отвратительной жабы прекрасную девицу... Обычно, сказал Грехэм, в этом месте мои племянники хлопают в ладоши.)
Грехэм негромко кашлянул, отдал честь. За ним отсалютовали остальные.
Я попытался сесть.
- Сэр... -- сказал фельдшер. -- У вас сотрясение мозга. Если Вы не будете лежать смирно -- я буду вынужден позвать Пирога... простите, главного хирурга!
Все вокруг застыли с настолько серьезными физиономиями, словно от умения сдерживать смех зависела по меньшей мере их жизнь.
- Ладно. -- махнул я рукой. -- Не будем тревожить нашего уважаемого главного хирурга!
Я опустил голову на подушку.
- Вольно! -- сказал я. -- Присаживайтесь, господа...
- Сэр... - вновь заговорил фельдшер. - Я могу...
- Можете, Капрал. - усмехнулся я. - Идите с богом... И спасибо вам.
- Да, сэр, -- кивнул фельдшер, отдавая честь.
Через минуту командный состав 4-го Иррегулярного Отряда и приданной ему 1-ой Гвардейской роты 17-го Стрелкового полка расселся вокруг моей лежанки.
- Итак, господа офицеры... -- начал я. -- Думаю, вы сгораете от любопытства...
Глава 15
Я бросил взгляд на Елену. Хм-м... Если и сгорают, то вида не подают.
- Да, сэр, - сказал Кельонс. - Ждем с нетерпением.
- Что ж, расскажу, чем я занимался всю ночь... -- вообще-то это называется оправдываться. - Грехэм?
- Да?
- Ты просмотрел бумаги, которые были у меня?
Грэхем почесал нос. Фуражку он снял и положил на колено.
- Ну, вообще-то... - начал он.
Выстрел.
Вслед за ним -- дикий вой.
Все вскочили на ноги, я сел. Грехэм обнажил нож. Елена растерянно оглянулась, потом вспомнила о револьвере на поясе... Рука ее коснулась кобуры, попыталась нащупать застежку...
На улице кто-то (или что-то?) протяжно, со смертной тоской в голосе, выл. Оборотень? Вампир? Что за чушь -- посреди бела дня?!
Выстрел. Еще один.
- Вервольф? -- обернулся ко мне Кельонс. Глядя в его побелевшие глаза, я решил что не буду отвечать. Он, похоже, уже невменяемый... А ведь в бою хорошо держался.
Я бросил взгляд на Елену. Она закусила губу, на щеках играл нездоровый румянец, в глазах застыл страх, но держалась она неплохо. Гораздо лучше, чем держались бы некоторые мужчины на ее месте. Только вот проклятая кобура никак не хотела расстегиваться...
Ярополк шагнул к выходу из блиндажа, встал справа от проема, держа в руке кривой нож с серебряной накладкой. К нему присоединился зам Кельонса Семенов, для необстрелянного новичка на редкость спокойный и собранный. Встал слева от выхода, поднял к плечу правую руку с револьвером. В другой руке у него был гвардейский тесак с золоченой гардой. Ярополк молча взглянул ему в глаза, потом также молча кивнул.
- Что вы молчите?! -- набросился на меня Кельонс. Субординация уже перестала его волновать. Револьвер в дрожащей руке ходил ходуном. Еще немного и паника заставит его бежать. Неважно -- куда, неважно -- зачем, лишь бы бежать.
- Что вы молчите?!
Я выпрямился, откинул в сторону стеганое одеяло. Черт. Из одежды -- холщовая солдатская рубаха и такие же штаны. Чистые, правда... но уж больно все маленькое. Длины штанов едва хватает, чтобы закрыть ногу до середины икры. Мода а-ля "подштаники на любой сезон".
- Мы в ловушке? Скажите же что-нибудь!
В следующее мгновение мне стало не до моды. Голова закружилась, в глазах поплыли черные точки. Невидимая рука словно ухватила меня за желудок и медленно сжала пальцы. Вот такие, Контр-Адмирал, у нас нынче танцы... Я вцепился в край лежанки.
Кельонс невидящим взглядом следил за мной. Смотреть -- смотрел, но вряд ли что-нибудь видел. Надо его чем-нибудь занять, пока парень не свихнулся окончательно...
- Капитан, -- нарочито спокойно и доброжелательно сказал я. -- Вы поможете мне встать?
Как я заметил, на людей, у которых ты не успел приобрести безусловный авторитет, такие наводящие вопросы (а по сути -- замаскированные команды), действуют намного лучше прямого приказа. В первый момент, когда Кельонс наклонился ко мне, я решил, что так и получится. Потом увидел его глаза...
Вот такие, Контр-Адмирал, у нас нынче танцы.
...и мгновение спустя мой кулак ударил его в левый висок. Может, это был не лучший выход -- наверняка не лучший -- но это было единственное, что пришло мне в голову. Потому что в его глазах я не увидел ничего человеческого. Это был взгляд соболя, угодившего в силок. Мы все умрем, говорил этот взгляд, но я знаю, кто умрет первым...
(Фельдшер не зря прелагал мне лежать и не двигаться. Только эта идиотская слабость стала причиной последующих событий... Я ударил капитана в висок. Будь я в обычной форме - лежать ему брюхом вверх, часа полтора как минимум. Здесь же он очухался через две минуты.)
Кельонс упал, задев по пути ящик из-под снарядов, на котором стояла кружка с кофе. Горячая темная жидкость окатила его шинель, часть капель попала на лицо. Глаза его закрылись -- тогда я думал, что это говорит о потери сознания.
Я обхватил отбитые костяшки пальцами левой руки, пережидая головокружение. Черные точки плясали вокруг меня тошнотворный танец, эдакое эльдорадское танго, только без обнаженных телес и торжества загорелой плоти. Невидимые пальцы коснулись желудка, как бы говоря: ты еще не перешел грань, счастливчик... но ты уже близок. Будь осторожней.
Буду.
На звук падения обернулась Елена, все еще держа руку на кобуре. Застежка так и не была расстегнута...
Вперед! Словно что-то толкнуло меня в спину. Я спрыгнул с кровати. Когда стало ясно, что земля не желает меня поддерживать, было уже поздно -- я стоял на своих двоих, без опоры, чувствуя, как мышцы расслабляются одна за другой. В следующий момент неустойчивость перешла в падение...
Мои ноги превратились в кисель. Это унизительно -- знать, что такой здоровый и сильный мужик, как я, тоже может испытывать слабость. Правда, в данный момент я не был ни здоровым, ни сильным, но это, как говорит Серхио, не оправдание...
Снаружи землянки продолжали звучать выстрелы. Чересчур вразнобой, неуверенно... Эта беспорядочность напоминала ночной бой. Стреляют все, но больше для собственного спокойствия, чем пытаясь поразить врага. Потому что толком не понять -- где есть враг, а где свои. Особенно, если это уличный ночной бой...
Крики. Возбужденные голоса. Душераздирающий вой внезапно оборвался. Такое бывает, когда человек срывается в пропасть. Еще несколько секунд слышен последний безнадежный крик, а потом -- тишина. И никто уже не узнает -- замолчал ли бедняга, ударившись о землю, или сердце не выдержало раньше...
Лежать, уткнувшись носом в земляной пол, пришлось недолго. В следующее мгновение меня уже перевернули на спину, жесткие пальцы ткнулись в шею, выискивая пульс. Над собой, сквозь черное кружево, я увидел лицо Грехэма. Поймав мой взгляд, Грехэм кивнул и исчез из поля зрения. Его сменила Елена.