Пятница. Институт. Солнечно, на улице почти жара: +10 как минимум.
Подходит ко мне Рэй и говорит: хочешь подзаработать? Я говорю: сколько и за что? Он: три часа работы, 20 рублей в час, делать ничего не надо. Пойдём массовкой на демонстрацию. "Похороны российской политической элиты" - называется. Митинг санкционированный, шествие по центру города (Тверская там, Красная площадь - самые злачные места). Я отвечаю: что ж... прогулка в субботний день, да ещё и деньги платят... Пойду. Запишите меня добровольцем, сэр! Когда и где встречаемся?
- В восемь вечера, сегодня, - говорит Рэй. - Будет репетиция. Приезжай к общагам.
Я приехал.
Вышли мы всей толпой на улицу перед 3-им корпусом Бутлеровской общаги, ждём. А надо сказать, что народ собирали по принципу: 50 человек - от волгинских общаг, ещё 50 - от бутлеровских. Все разбиты на пятёрки со своим бригадиром. Рэй - бригадир, я - его подчинённый (ну, или волонтёр). Денисов тоже собрался, только он в другой пятёрке... Ждём.
20:30 - никого.
20:32 - спускается Аполлон со своей Годзиллкой (мой одногруппник Андрей с его девушкой). Говорит: пришло сообщение (тычет пальцем в пейджер) - мол, начальство будет через десять минут. Что делать? Ждём.
20:45 - идёт начальство. Рослый белобрысый парень в кожанке и с папкой под мышкой. Салют, парни! Командиры пятёрок - ко мне.
20:55 - идёт обсуждение. Мы стоим, травим анекдоты из жизни ёжиков. Бригадиры что-то обсуждают, крик - как на вороньей свадьбе.
21:00 - возвращаются бригадиры. Блудных детей встречают градом вопросов и требованием пива. Так, парни, - говорит Рэй. - Дела обстоят следующим образом: завтра собираемся в девять утра на Волгина два-один. Митинг начинается в 12:30. Почему тогда сбор так рано? - спрашиваем мы. Потому, - говорит Рэй, - что с десяти тридцати вход на Красную площадь ограничен. Спонсоры на измене, что мы можем вообще туда не попасть. Все всё поняли? Тогда до завтра.
Суббота. Время идти на митинг.
6:40 - звонит будильник. Молниесносный удар ладонью - будильник умолкает. Надеюсь, навсегда... Глаза слипаются...
6:50 - встаю, иду чистить зубы. На ходу размышляю: на кой чёрт мне сдался этот митинг? За окном - серо, идёт мелкий дождь.
7:00 - утренний кофе и опрос почты по Инету.
7:25 - стоя у входной двери, размышляю: не будет ли мне холодно в джинсах, футболке, кожаной куртке нараспашку и летних туфлях? Вывод: солнце встанет, согреюсь.
8:40 - Подхожу к общагам, матерясь сквозь зубы. Идёт мелкий дождь. Небо беспросветно серое, под ногами ломается лёд на весенних лужицах. Меня терзают смутные сомнения...
9:00 - Стоим вместе с Рэем на Волгина 2/1. Дождик уже не накрапывает, а льёт потоком. Нам холодно. Медленно-медленно собираются студенты. Рэй задумчиво вопрошает пространство: почему я не взял зонтик?
9:05 - появляется Денисов со своей пятёркой. На его лице ясно написано, где бы он в этот момент хотел находиться.
9:20 - Проверка списков. Часть студентов слиняла до проверки, часть - после. Денисов машет нам ручкой, сворачивая за угол.
9:30 - Рэй и бригадир денисовской пятёрки бегут в общагу. Рэй - за зонтом, бригадир - искать замену дезертирам.
9:50 - Стоим под зонтами (которые принёс Рэй), мёрзнем. Следует команда: все на остановку автобуса! Если кто потеряется: встреча на Площади Революции (станция метро) в центре зала. И ещё, парни... Если журналисты вас спросят, то вы здесь не за деньги, а по убеждениям. Студенты тихо посмеиваются. Варианты ответов: "Хорошая погода, вот решил прогуляться", "Все пошли и я пошёл". Мрачное серое небо того и гляди свалится на голову. Холодает.
10:24 - Станция метро "Площадь революции", центр зала. Весь проход перекрыт скучающими студентами. Гаупт-фюреры зовут к себе бригаденфюреров (то есть командиры полусотен командиров пятёрок). К ним присоединяются штандартенффюрер СС фон Шнитке (то есть всеобщий главнокомандующий) вместе со своим адъютантом Гербертом фон Клюзовицем. Главный вопрос: сколько сволочей (der schmutzigen Schweine) слиняли на данный момент? И кем их можно заменить?
10:30 - Дружной толпой вываливаем из метро. Опять чего-то ждём. Подбегает старушка: Мальчики, мальчики! Идите на Красную площадь - там Жириновский бесплатно пиво раздаёт! Гаупт-фюреры едва удерживают замёрзшую и осоловевшую толпу истинных арийцев, решивших, что пиво на халяву - das ist sehr gut!
10:35 - Строимся в колонну по пять человек. Наша пятёрка - впереди. Дождь заканчивается. Рэй - крайний слева, в чёрной кожаной куртке, чёрных джинсах, чёрных солнцезащитных очках, с чёрным наушником в левом ухе. Истинный сын Рейха!
10:37 - Подъезжает ментовский жигуль, вылазит майор в синем полушубке, благостно улыбается. Куда идём сынки? - весело вопрошает майор. На х..й! - дружно молчим мы. На демонстрацию. - отвечает вслух фон Шнитке.
10:42 - Полноводным потоком перетекаем Театральную площадь, дефилируем мимо Большого театра, пересекаем улицу и вот он - Рейхстаг, где засели вшивые демократы (die schmutzige Schweine).
10:43 - Нас радостно приветствуют колонна студентов ГИТИСа, а также народные массы в лице врачей в белых халатах, кучки военных в зелёных, рабочих, крестьян и шахтёров в черных, а также двух клоунов и одной гнедой лошади, запряжённой в телегу.
10:45 - Выстраиваемся слева от главного входа в Думу. По странному стечению обстоятельств - возле автобусной остановки.
10:46 - Звучит команда: пять шагов назад. Совершаем искомые шаги и оказываемся припёрты в прямом смысле слова к стенке. В отплясывающих от холода рядах слышны шутки: ну вот и наша стенка! Сейчас два взвода автоматчиков и - чтобы далеко не ходить. Кровавая суббота...
10:50 - Новая команда: бригадиры на военный совет. На показательный расстрел! - добавляет кто-то. Смех.
11:00 - Зуб на зуб не попадает. Через улицу тащат красный гроб из воздушных шариков и два венка из цветных. С разных сторон появляются люди с камерами и треногами, деловито устанавливают. Приходят менты и люди в чёрных плащах с импортными рациями.
11:05 - К нам подходит старичок низкого роста в красном шутовском наряде и шапочке тибетского ламы. По морщинистому, словно печёное яблоко, лицу блуждает отстранённая улыбка. Зачем здесь стоите? - спрашивает старичок. Гуляй, диду! - отвечают из толпы. - Хлопцы автобус шукают.
11:30 - Холод - собачий. Стоим, травим анекдоты. К Рэю подходит девушка с микрофоном и мужик с камерой на плече. Задают вопросы. Из-за гвалта ничего не слышу. Кто такие хоть? - спрашиваю у впередистоящего. Говорят: Рен-ТВ. - отвечает он. Смотрю дальше. Рэй что-то замешкался, но тут - откуда не возьмись - из воздуха соткался Герберт фон Клюзовиц, адъютант самого фон Шнитке. Эти грязные свиньи, говорит Герберт, недостойны жить! И показывает в сторону Думы.
11:55 - Рэй? - тыкаю я пальцем в обтянутую чёрной кожей спину. - Я сейчас приду. Ладно, - отвечает он. - Только бери водку, не пиво. Я воль, герр командант! Я убегаю.
12:05 - Я возвращаюсь с зелёным пакетом в руке. Меня восторженно приветствуют замёрзшие арийцы.
12:10 - В желудке оптимистично булькают 50 грамм. -3 + 40 = 37 градусов по цельсию. Именно такова температура моего тела.
12:20 - Подъезжает автобус, с виду - пазик. Серого цвета, на бортах буквы "МФ". Сверху - раструбы громкоговорителей. Министерство финансов, - расшифровываю я.
12:30 - Перекрывают движение. Серый автобус министерства финансов выезжает вперёд, за ним пристраивается лошадь с лежащим на телеге надувным гробом. Катафалк, доходит до меня. Вслед за лошадью несколько человек с алыми подушками, на подушках картонные ордена за неизвестно какие заслуги. Дальше - оркестр. Ещё дальше - колонна трудящихся с транспарантами. "Средний класс Вологодской губернии", "Средний класс Тюмени", "Военные", "Врачи" и т.д.
За ними - колонна студентов ГИТИСа. Мы пока стоим на месте.
12:35 Из раструбов на сером автобусе звучит траурная музыка, слышен голос диктора:
"Говорит и показывает диктор с хорошо поставленным голосом. Работают все теле- радиостанции мира. Государственные, частные и вовсе бесхозные..."
И в таком же духе. Мол, сдохла политическая элита... и хрен с ней.
12:45 Наконец-то тронулись. Наша пятёрка опять впереди, справа от нас маршируют фон Шнитке и фон Клюзовиц. Девушки в чёрных шляпках с траурными вуалями на лицах и на чёрных (траур всё-таки) роликовых коньках наматывают круги вокруг нашей колонны, безуспешно предлагая листовки. Зато студенты ГИТИСа расхватывают листовки, словно всем срочно приспичило в кусты, а бумаги под рукой не оказалось...
12:46 Медленно маршируем. С грохотом обрушивается на асфальт одна из роликовых девочек. Истинные арийцы ржут, как распоследние евреи...
12:48 - Осторожно! - орёт фон Шнитке. - Впереди мины! И точно. Посреди улицы - полоса навоза, судя по запаху - совершенно свежего. Мы расступаемся, обтекая опасное место с разных сторон. Веселье бьёт ключом. Нам всё ещё холодно, но уже не скучно.
12:50 - Сворачиваем на Тверскую. Чем-то всё это напоминает старую добрую первомайскую демонстрацию, только шарики всё больше чёрного цвета. Наша колонна жутко завидует колонне ГИТИСа. Почему? - вопрошаем мы. - У них есть шарики, а у нас нет? Чем мы хуже?
13:00 - Подходим к памятнику Юрию Долгорукому. "А геде же знаменитые ночные бабочки?" На балкон близлежащего дома выходит женщина, оглядывается, чем вызывает у нас бурю восторга. Дружный свист, вой и смех. Женщина потерянно смотрит вправо, затем влево, затем скрывается, от греха подальше, в квартире.
13:10 - Мы - возле памятника. Мёрзнем, мёрзнем, мёрзнем. Когда всё это кончится?
13:25 - Всё там же. Серый автобус бубнит свою речь в десятый, наверное, раз. Временная сцена позади Юрия Долгорукого - пуста. Надпись - "Похороны политической элиты". На сцене, на заднем плане - портрет Лаврентия Берии, выполненный Пикассо по специальному заказу к дню празднования 35-ой годовщины великой Октябрьской революции. Портрет пускает пузыри. Мыльные шарики уносятся в серое небо. По краям сцены - черные усилительные колонки с надписью "Elite".
13:45 - На сцене появляется народ. Мелкий мужичок с рыжеватой шевелюрой выходит к микрофону и тем же противным, но хорошо поставленным голосом, что я слышал из серого автобуса, начинает толкать спич... дословно повторяя всё сказанное тем же серым автобусом. Толпа в лёгком недоумении...
13:57 - Я ухожу на поиски сортира.
14:15 - Я возвращаюсь. На сцене какой-то юморист голосом Ельцина называет себя "Перпетум мобиле", что, по его словам, означает "Человек разумный". Народ веселится.
14:25 - Рыжеватый мужичонка берёт микрофон в руки. Перед сценой лежит "шариковый" гроб, к нему привязаны четыре гирлянды шариков, наполненных гелием. Гроб так и рвётся ввысь. "Прощай!" - с душевным надрывом говорит мужичок и делает знак помошникам. Тросы отпущены. Гроб начинает медленно, медленно, словно бы нехотя подниматься. Метрах в двух от земли гроб переворачивается (интересно, что мы такое сделали?), всплывает ещё выше, цепляется за провода линии электропередач, вновь переворачивается и как-то бочком, бочком уходит ввысь. Вслед за ним влетают десятки чёрных и красных шариков, ветер сносит их в сторону Кремля. Студенты орут, свистят, радуются жизни. Следующий порыв ветра сносит гроб в сторону и из-за дома его уже не видно. Жаль.
14:35 - Возле площади стоят автобусы, в них сажают прессу. Куда-то прошагали студенты ГИТИСа. Наши говорят, что им не платят, но зато везут на фуршет. Мы презрительно хмыкаем, в душе завидуя. Деньги, конечно, хорошо... Но и фуршет - неплохо.
14:45 - Перекличка. Процесс долгий и нудный. Все устали, все замёрзли. Гаупт-фюреры орут в истинно фельдфебельской манере, требуя нормального построения. Кто не отметится, - кричит фон Шнитке. - Денег не получит! К нам подходит женщина, спрашивает, что у нас за собрание. Собрание нашей партии, - отвечаем мы. "Студент-пофигистической". Вот так. Вот такие пироги.