В комнату вошел человек в форме СС. Аля вздрогнула и подавила стон. Перетянутые скотчем руки занемели, ног она не чувствовала уже давно, знала что они где-то там внизу притянуты к ножкам стула. Ей хотелось спать. Казалось, усни она сейчас и всё сразу закончится. Боль тянула, не давала отключиться.
Черный китель обошел вокруг неё раз, второй и остановился вне поля зрения.
- Мы будем вас казнить!
Аля не могла ответить - рот был заклеен - и поморщилась.
- Без суда и следствия! У вас есть последние пожелания?
Она закрыла глаза и начала считать: "321,322,323..."
Человек в форме СС очутился перед ней и издевательски удивленно заметил:
- А! Вам нечего сказать!
Подумал несколько секунд и добавил:
- Не кричите - будет больно.
Резко сдернул черную полосу с лица, и голова Али послушно силе мотнулась за рукой.
- Пожелания! Предсмертные! - четко приказал черный китель.
Засыпанный песком язык откопал звук, девушка подняла глаза и прохрипела:
Боль вывернутых её суставов обратилась в язву из слов:
- Вашу ко мне? - исподлобья и почти шепотом.
- Вашу! Вашу! Вашу!
Как чертик с ошпаренным копытом запрыгал офицер СС, и Аля заметила, что на руке его нет красной повязки.
-Вы ненавидите того, с кем хотели бы быть близки!
- Как можно ненавидеть глупца, страдающего одиночеством, но жаждущего свободы?
- Вы ненавидите того, кто хотел с вами жить!
- Зачем ненавидеть человека, который, не разобравшись в себе, пожелал близлежащее?
- Вы ненавидите того, кто вас проклял!
- Бессмысленно ненавидеть слабость обиженного.
- Вы ненавидите разлюбившего вас!
- Я не сужу брошенных под колеса судьбы.
- Вы ненавидите тех, кто предал вас и обманул словами!
- Что можно взять с говорящего до мысли?
Юлой по мелкому кругу рядом со стулом метался китель.
- Вы жестоки в своем прощении! - сквозь зубы кинул он в затылок связанной.
- Убийственно не уметь ненавидеть, - шепнула Аля самой себе и через плечо громче: - Когда состоится ваша казнь? Быстрей бы!
Черной тенью мелькнул за дверь, и в этом было начало казни. В батареях шумела горячая вода. Аля подумала: "Умру весной..."
Ей уже давно не снились цветные сны, вообще снов своих она не помнила. Чудовищное ощущение смирения со смертью собственной окатило мерзким чувством ужаса.
Сидя на кровати, почти пополам согнувшись, она задыхалась, плакала, и чтобы не было слышно всхлипов, прикрывала рот рукой. Откуда в её голове эти дурно сложенные притчи про ненависть, этот псих в немецкой форме 30-х годов?
- Доброе утро!
- Доброе утро, солнце!
Аля заглянула на первый этаж двухъярусной общажной кровати. Любаша еще спала. Вера, пожелавшая доброго утра, потянулась за ноутбуком, не выползая из-под одеяла, и была готова пропасть в свои игры с разумом.
Она начала дышать ровнее, отчетливее и четче отбивало ритм сердце. "Это был сон. Всего лишь сон", - повторяла она мысленно, успокаивая себя.
Сегодня не было занятий, а потому вставать не было необходимости. Был так называемый день семинаров, когда студенты Литературного института собирались в аудиториях обсуждать сокурсников в присутствии мастеров. У неё же и вовсе не было сегодня семинара, по причине отъезда мастера на литературные чтения.
Планов особых не строилось. Дальше прогулки мысли не шли. Спать же больше не хотелось.
Она приняла душ, выпила кофе в сонной задумчивой тишине комнаты, оделась. Бесцельно гулять по Москве Аля полюбила в лето своего поступления, когда приходилось тратить куда-то свободные часы, образовывающиеся между экзаменами. Готовиться сил уже не было, а потому бульвары стелили дорогу её неспешным мыслям.
Будучи студенткой у неё не всегда оставалась возможность гулять, пинать листья или топтать снег. И потому идея показалась удачной.
Через широкие дворики мелкоэтажек, через железную дорогу и вереницы гаражей, она вышла к ВВЦ, огромные просторы которого обещали множество безлюдных мест. Аля поискала каштанов по газонам центральной аллеи, и удалилась в самые затерянные уголки парка.
В сумбуре своих мыслей набрела на низко опустившийся стволом к земле вяз, взобралась на него и, раскачивая ногами в тяжелых ботинках, прислонилась спиной. Закурила. Тонкая сигарета все больше тлела в руке, чем приближалась к губам.
- Извините, прикурить не найдется? - голос прозвучал из-за спины и показался ей знакомым.
Она обернулась. Перед ней стоял тот самый человек из сна. Правда, одетого в черные кожаные штаны и куртку. Волосы были выбриты странным ирокезом по обеим сторонам головы. В руках он держал "зубочистку" легкого Кента.
- Да, конечно, - как в бреду ответила Аля и стала шарить по карманам, в поисках зажигалки.
- Вот, - протянула она незнакомцу крикет.
Он, порывисто подошел к ней, прикурил, затянулся так, как будто ждал этого много часов, и, отдавая зажигалку, сказал:
- Мне кажется, я вас где-то видел.
- Я тоже, - ответила она, не протягивая руки, чтобы забрать её.
- Вот только не могу вспомнить где. Спасибо, - он еще раз настойчиво протянул ей зажигалку.
- Во сне, - сказала Аля и спрыгнула с дерева.
- Что вы делаете сегодня вечером? - спросил молодой человек, посмотрел на зажигалку, подкинул её на ладони и убрал в свой карман.
- Отдыхаю.
- Мило! Тогда приглашаю вас взглянуть на местные пейзажи с целью замерзнуть, а после отогреется красным вином у камина в моем доме.
Аля смотрела, не отрываясь, на его губы, проговаривающие слова, и понимая каждое из них в отдельности, не могла уловить смысла.
- Впрочем, у вас всегда есть шанс отказать. Женщина выбирает.
Она протянула ему руку. Его крепкая шершавая ладонь коснулась её озябших пальцев, и аккуратно опустила их в свой карман. Спокойно, молча и в ногу, они двинулись прямо по газону к выходу из парка.
Резкий звук упавшего за окном предмета разбудил её. Она открыла глаза, и долго смотрела в потолок, пытаясь осознать, в каком мире находится. То был до боли знакомый, покрытый белыми пластиковыми плитками потолок её спальни. "Дома", - подумала она. Тихо шуршал не выключенный компьютер, в кухне бухтела соседка с кем-то по телефону, а за окном женский голос поливал матом уронившего. Утро было в самом своем начале. "Сон... во сне", - медленно проявлялось, как на пленке, в её голове.
"Наверное, хватит путать день с ночью", - подумала она и снова заснула, уже без сновидений, не смешивая реальности и смыслы бытия с мирами, доступными воображению.