Музыканты играют, нарядные гости шутят и улыбаются. Дамы прекрасны, кавалеры обходительны. Столы украшены цветами, кушанья изысканны, шампанское игриво пенится в бокалах, дополняя ощущение праздника.
Она танцует с ним. Беззаботно смеётся. Кружится. Я наблюдаю за ними. Они же в упор меня не видят, их взгляды скользят сквозь меня, сквозь всё вокруг, они видят лишь друг друга. Он остроумен, внимателен к ней, ловок так, что даже не заметна его хромота. Она смешлива и кокетлива, податливо отзывается всем своим существом на его знаки внимания. Среди дам с высокими причёсками короткие волосы придают ей ещё больше лёгкости и детскости. Они порхают, словно две бабочки среди гусениц, резвятся, как дети, поглощённые своей игрой, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Меня не существует. Забыв о правилах приличия, она садится к нему на колени, пьёт вино из его бокала у всех на виду. Я тоже позволял ей это.
Всю дорогу мы молчим. Выйдя из кареты, моя жена танцует с воображаемым партнёром. Его уже нет рядом, но для меня нет места в её игре. Я держусь в стороне, словно призрак. Так мы поднимаемся по лестнице, идём по коридорам каждый к своей комнате. Вдвоём, но не вместе. Пожалуйста, пусть это окажется дурным сном... Отныне она часто будет смотреть сны в другом доме. В его доме. Мучая нас обоих и мучаясь сама. Но ни за что не захочет разорвать этот порочный круг.
Теперь, когда она стала призраком, она настойчиво требует моего внимания к своей персоне. Она прихорашивается, надувает губки, поёт, швыряет подносы, кричит, улыбается и игриво стреляет глазами. Но когда я делаю попытку поговорить с ней, она отвечает молчанием или поворачивается ко мне спиной, всем своим видом показывая, что я ей совершенно не интересен.
Сегодня я пригласил гостей. Особняк ожил и стал чуть светлее и уютнее. Музыканты играют, нарядные гости шутят и улыбаются. Дамы прекрасны, кавалеры обходительны. Столы украшены цветами, кушанья изысканны, шампанское игриво пенится в бокалах, дополняя ощущение праздника. Я в центре сего действа, я весел и остроумен, я танцую так, как будто мне двадцать лет, я внимателен к гостям, слушатели поглощены моими историями. Кажется, некоторые присутствующие дамы очарованы мною, мне это льстит, не стану скрывать. При прощании обязательно поцелую им руки и задержусь взглядом в их декольте. А самое главное, что она восхищена вместе со всеми. Вечером, когда гости благодарят меня за чудесный вечер и вкусный ужин и уходят, оставляя меня с ней наедине, она в очаровательном белом платье с рюшами игриво кружится в лунном свете. Улыбается той задорной и совершенно искренней улыбкой, в которую я влюбился. И декламирует по памяти его стихи, старательно пытаясь поддеть моё сердце своим тоненьким пальчиком. А я делаю вид, что ей это удаётся. Подавить бунт, оказывается, проще, чем удержать свою женщину.
Никто и никогда не стоял на пути нашего счастья. Никто, кроме нас самих.