Я приехала в гости к двоюродному брату. Мы не очень ладим, но с ним всё же предпочтительнее проводить время, чем со взрослыми. Все эти разговоры про учёбу ужасно утомляют. Когда они спрашивают о чём-то, лучше отвечать то, что они хотят услышать, иначе придётся выслушивать лекцию о "правильных жизненных ориентирах" или что-то вроде того и всегда "тебе уже шестнадцать, ты должна понимать". Неужели математика - самое важное в жизни? Почему-то не очень верится.
Однажды мы остались на ночь у реки, разожгли костёр, купались, рассказывали истории, Патрик кроме считалки Крюгера ничего не вспомнил, проговаривал её громко, отдельно каждое слово, хватал нас за ноги и за руки и смеялся. Кэт рассказала о соседском доме, в котором происходят странности и все его боятся. Говорят, один из обитателей этого дома - вампир. Он странно одевается, не любит, когда к нему прикасаются, выходит из дома чаще всего ночью и живёт вечно. А если он обыкновенный человек - не понятно, где он берёт такую одежду, как из старинных фильмов. Может, он актёр. Бабушка Кэт утверждает, что знала сэра Генри (все взрослые называют его так), когда была ещё маленькой девочкой и он был точно таким же, какой сейчас. И что никто не знает, сколько ему на самом деле лет, а выглядит от на восемнадцать-девятнадцать. Патрик закричал, что всё это женские выдумки и он сто раз говорил с Генри, ловил с ним рыбу (кто-нибудь видел когда-нибудь вампира-рыболова?) и даже катался с ним на лошадях, а всем известно, что лошади боятся вампиров, и всё было в полном порядке, в отличие от женских языков - с ними, определённо, что-то не так. Он пообещал, что познакомит нас с Генри и мы сами убедимся в его правоте и своей глупости.
Сегодня он вспомнил о своём обещании и велел собираться с духом и пошевеливаться. В том доме устраивают костюмированный бал и приглашают всех желающих. Мы достали на чердаке бабушкины и тётины платья, нарядились в них и долго смеялись. Кэт надела пышное синее платье с вырезом и стала похожа на Скарлетт, а я нашла белое платье, с поясом под грудью, как у музы. Мы заплели друг другу косы и уложили их вокруг головы. Накрасили ресницы тётиной тушью. Потом вырезали из цветного картона маски, нарисовали на них фломастерами узоры и надели.
Нас встретила девушка, представившаяся Фрэнсис, велела чувствовать себя как дома и попросила подождать музыкантов, они скоро придут и будут танцы. Все разбрелись кто куда. Дом оказался красивым и, похоже, старинным. Совсем старинным. Его привидениям, должно быть, лет по двести, не меньше. Мы бродили по комнатам, разглядывая картины, канделябры, рояль, камин, посуду. Я вошла в кабинет - дверь была открыта, в нём стояли стеллажи, до потолка заполненные книгами. За месяц я прочитала все книги, которые нашла у тёти, а здесь целая сокровищница. Интересно, подумала я, кто-то их все прочитал? Почему бы и нет, если бабушка Кэт не шутит. Стол с сукном, перьевые ручки. Знаю, здесь снимали кино. И дом новый, здесь совсем не пахнет затхлостью, как в старых домах. Я почувствовала аромат духов и обернулась. Стройный юноша в белой рубашке с рюшами на рукавах и в брюках старинного кроя смотрел на меня тёмными глазами и улыбался, как будто услышал мои мысли. Я видела его впервые, но было ощущение, что мы встречались раньше. Я стесняюсь незнакомых людей, стараюсь с ними не разговаривать, обычно молчу и наблюдаю, как они себя поведут, а с ним я не испытывала никакой неловкости. Он был без маски, да и к чему она - ведь всё равно не скроет глаза, пристально смотрящие на меня. От этого взгляда у меня мурашки волной расплылись по спине и плечам. Я невольно залюбовалась им. Он выше меня, у него тонкие запястья, длинные пальцы, как у скрипача, широкие плечи и тёмные волосы. Красавчик Генри, наверное, у тебя нет сердца.
- Вы прочитали все эти книги?
- Некоторые ни разу, некоторые - по много раз. Я не видел Вас в нашем городке раньше, Вы приехали в гости к родственникам?
- Я кузина Патрика.
- Кузина Патрика, Мэри?
- Откуда Вы знаете моё имя?
- Мы часто видимся с ним, он упоминал о Вашем приезде. Собирался "нагнать на Вас страху и показать логово мертвеца". И, кажется, ему это удалось. - Он улыбнулся и показал ровные белые зубы, хотя, если бы там были ужасные клыки, я бы вряд ли удивилась. - Прошу прощения, я не представился. Уильям Генри Стэнли. - Он смешно наклонился вперёд, как делают в исторических фильмах.
- Сколько Вам лет? - вдруг невпопад спросила я, вспомнив о словах Кэт. - Его этот вопрос развеселил. Он еле сдержал улыбку.
- Двадцать два.
- И как долго?
- Я давно уже перестал считать. Да и вообще никогда сильно не акцентировал на этом внимания. И я не пью кровь - это лишь легенда. Довольно забавная.
Мне вдруг стало холодно, как будто обнял вошедший с мороза человек или налетел ледяной ветер.
- Кэт, наверное, потеряла меня. Я пойду, ладно? - Он отошёл от двери и позволил мне выйти из кабинета. Почему-то мне стало до ужаса страшно. Он понял это и не стал провожать меня, хотя в первый момент, казалось, собирался. Я вышла. И, не оглядываясь, отправилась искать Кэт. Играет музыка. Я иду на звук. На лестнице на второй этаж стоит дама, похожая на скелет в платье. Вся обстановка этого дома напоминает сон. Кошмарный сон после просмотра фантастического фильма. В комнате играют скрипачи, виолончелист и пианист. Люди в старинных нарядах танцуют. Вдоль стен расставлены столы. Увидев весёлую и беззаботную Кэт, я отгоняю от себя дурные мысли и мы танцуем и разговариваем о всяких глупостях.
Спустя какое-то время пришёл Генри. Мы устали танцевать и сели за стол, пили красное вино, разбавленное вишнёвым соком. Мы говорили, глядя друг другу в глаза, один раз он осторожно взял меня за руку.
Потом кто-то из недавно пришедших гостей попросил его показать дом. И мы пошли, как по музею, он рассказывал истории, все слушали и удивлялись, восхищались красотой мебели и вкусом хозяев. Как-то получилось, что мы с ним вдвоём оказались в комнате с картинами. Там были портреты его родителей, кузин, брата, каких-то военных в мундирах, королей и рядом с его портретом висел портрет дамы в драгоценностях и перьях с грустным задумчивым взглядом, глядящим сквозь зрителя. Он рассказал о каждом своём родственнике с теплотой и юмором, о королях и военных с гордостью и уважением, человека, выглядящего как его дедушка, представил своим племянником, а когда очередь дошла до дамы, он немного помолчал и вдруг сказал, что леди Джейн Уайт наказала его за бессердечность. Она была умна и интересна в общении, но имела вспыльчивый характер, у неё часто менялось настроение и даже цвет глаз - то серый, то голубой, - в зависимости от расположения духа. Она была чуть полновата и её это очень расстраивало. Не повезло - я ем сколько захочу и худая. Зато чистые голубые глаза - всегда хотела иметь такие, раздражает мой зелёный цвет. Генри ухаживал за ней, но понял, что она не его судьба. И решил, что ему хочется ещё побыть одному, а потом, может, повезёт встретить кого-то более подходящего, чего и ей желает, но она заверила его, что они суждены друг другу и должны быть вместе. Однажды она приехала и заявила прямо, что у неё к нему сильные и искренние чувства и она хочет жить в его доме и носить его фамилию. Получив отказ, она сказала, что он будет жить тогда, когда будет хотеть умереть и умрёт тогда, когда захочет жить. И она заперла его в этом доме, в который он не захотел её впустить. И вот уже много лет он не может покинуть этот маленький городок.
- Откуда у Вас её портрет?
- Она прислала его мне, чтобы я не забыл как она выглядит. Как будто это возможно.
- Любила сильно и искренне и наказала за бессердечность. Но ведь тот, кто любит, не причинит вреда своему возлюбленному.
- Не знаю, я никогда никого не любил, - сказал он и посмотрел на меня.
- Вам не было скучно?
- Я жил в своё удовольствие. Читал книги, упражнялся со шпагой, писал стихи, купался в реке или катался на коньках, гулял в лесу, наблюдал за жизнью соседей, иногда заводил друзей среди смельчаков, не побоявшихся ими стать. И чего-то ждал всё это время, сам не знаю чего. Мне никогда раньше не было грустно. То есть было, но не так, как теперь. В моей груди... Что-то появилось... Новое. Я хочу по-настоящему стать живым. А это значит, что следующее полнолуние станет последним.
Я проснулась поздно, около одиннадцати. Мне захотелось снова уснуть и увидеть ещё раз этот чудесный сон. Кэт спросила, не влюбилась ли я в Генри Стэнли. Ещё чего, он слишком взрослый. И какой-то театральный, как принц Датский. Значит, это был не сон...
Я вышла вечером в сад и сидела одна в зарослях жасмина и в своих мыслях. Ближе к ночи стало прохладно, но идти домой не хотелось. Вдруг появился Генри, как будто знал, где я. Он накинул свой пиджак мне на плечи. Я улыбнулась и сказала, что забыла книгу, но здесь так хорошо, что не стала возвращаться. Он начал читать стихи по памяти.
Я уснула как обычно. Но среди ночи вдруг проснулась и вспомнила его. В голове крутилась строчка из вчерашнего стихотворения "И во веки веков я прощаю тебя, ты прощаешь меня". Кошка зашевелилась под одеялом, напугав меня, я вздрогнула всем телом и расплакалась. Мне стало жаль его. Почему он такой? Что с ним случилось? И почему судьба свела меня с ним? Ничего ведь не происходит просто так. Выходит, в этом есть какой-то неведомый мне смысл.
Он часто стал приходить ко мне, мы гуляли, разговаривали, любовались закатом, смотрели на звёзды и далеко за полночь - к неудовольствию тёти - он провожал меня домой. Мы проводили вместе почти всё время, стараясь не потерять ни одной минуты. У него дома мы играли на рояле в четыре руки, пили чай из тонких фарфоровых чашек, сочиняли вместе стихи. Даже когда просто молчали, сидя рядом, испытывали поразительное единение, чувство целостности, нужности. И нежности.
Мы поняли, что не можем друг без друга. И я решила, что это полнолуние станет последним для нас обоих, если уж так суждено и ничего нельзя сделать.
В тот самый вечер мы держались за руки у открытого окна в гостиной его дома и смотрели на Луну. В дверь постучали. Вошёл старый индеец с глазами птицы. Колдун, подумала я и спряталась за спиной у Генри.
- Как дела, Мэри Джейн? - спросил индеец.
Мэри Джейн? Почему он так назвал меня? И откуда знает моё имя?
- Мы давно не виделись. - Сказал он, будто услышав мои мысли. - Ты приходила ко мне за зельем. Чтобы наказать обидевшего тебя возлюбленного. А я сказал тебе, леди Джейн, что ты желаешь ему зла, потому что недостаточно любишь. Ты так никогда и не вышла замуж и умерла от злости, когда узнала, что он назначил свадьбу с другой. Но до брака, конечно же, дело так и не дошло. А ты, Генри, был бессердечен, как вампир, сердце которого холодно, словно лёд. Ты гнался за идеалом, разбивая сердца. Ты сомневался, достаточно ли хороши для тебя и лишь сейчас ты задумался, достаточно ли хорош ты. Теперь, когда вы научились любить, я снимаю с вас проклятие.
Мы молчали, оглушённые своими же собственными ударами, настигшими нас через время и сквозь воплощения, но не отпустили руки друг друга. Индеец обернулся птицей и улетел в окно.
Не сговариваясь, мы пошли в комнату с картинами. Рядом с его портретом - мой потрет в белом платье, как у античной музы.