Аннотация: Зелено-красный свет луны. Мерцание звезд. И городской вокзал, на который вот-вот прибудет паровоз с весьма важным грузом, который нельзя доверить свету дня и взгляду полиции...
- Внимание. Внимание. Важное сообщение. На Сераэль надвигается шторм. Просьба жителям города не паниковать и приготовить свои жилища к удару стихии. Внимание... - степенно и величественно надрывался громкоговоритель на углу вокзала, оглашая на всю площадь важные правительственные сообщения.
Многие люди, услышав его, и правда резко меняли все свои планы, вжимали головы в плечи, хватали на руки детей и бежали к экипажам, требуя их доставить по адресу за любые деньги. За одну ночь извозчики сделают трехнедельный заработок. Хотя никто не обещал, что шторм ударит именно сегодня. По слухам, обрывкам информации и уже широко известным фактам, ряд государственных магов был спешно направлен на побережье для смягчения буйства стихии. Впрочем, это может лишь отсрочить удар, давая возможность людям поторопиться убраться из города, но ни в коем случае не ослабить гнев океана. Скоро в Сераэле наступят веселые деньки...
Я поднял воротник пальто и огляделся. Прохожие, придавленные тяжелой вестью о том, что естественный порядок природы вот-вот обрушится на их искусственно-благообразный мир, расходились, расшагивались или разбегались в зависимости от чувства собственного достоинства. По ночам вокзалы Сераэля не работали. Специальным эдиктом главы министерства путей сообщения, подписанным Императором, поездам следовало прибывать в конечные пункты назначения и убывать из оных в период с 6 до 16, давая тем самым возможность людям не нарушать естественный ход вещей и биологических часов. Знал бы шог министр, какие только противоестественные вещи могут стать самыми обыденными, особенно если предаваться им со знанием дела. Впрочем, разве благородно-красивые фасады не должны прикрывать всю гнусь и зловоние их содержимого? Но внешнее благообразие должно сохраняться, даже когда ты стоишь голый посреди моря гнили и фекалий. Образ - все. А содержимое обычно интересует лишь доктора и любовника/любовницу в зависимости от постельных предпочтений, а не пола.
Я залез в кармашек и достал часы. Крышка отошла удивительно легко, открывая доступ к функционалистическому циферблату. Сотня делений, две стрелки, каллиграфические цифры. Ничего лишнего. Прекрасное олицетворение захватившего мир конструктивизма с его стремлением показать всем голые стальные ребра и шпангоуты конструкций. Циферблат показывал 19:78. Скоро полночь. Пора.
Еще раз оглядываю привокзальную площадь. Удивительно, но не было никого из тех, кто мог бы заинтересовать или привлечь мое внимание. Ни полицейских, ни жандармов, ни каких-нибудь бандитов. Лишь докучливые ночные прохожие, в основной своей массе встревоженные пока что безопасной для них, но от того не менее страшной угрозой, да мелкий парнишка карманник, то и дело примеряющийся к чужим карманам. Попытка спереть мои часы обернулась для него хорошей ухокруткой и угрозой сдать полиции. Паренек оказался неожиданно бойким для своих восьми лет и даже не испугался приюта, сдавленно шипя и стоически терпя заслуженное наказание. Пришлось дать ему пару медных монеток и послать к подземным бесам подальше, лишь бы не путался под ногами. Детям такое еще рано видеть и, уж тем более, рано принимать в подобном участие.
Захлопнув крышку часов, убираю их в карман, после чего обхожу здание вокзала и упираюсь в чугунный забор, преграждающий путь безбилетникам и алкоголикам на платформы. Пьяницы и правда стали куда меньше попадать под рельсы, а вот любители прокатиться на дармовщинку предприняли удивительную сноровку, заключавшуюся в прокапывании замаскированных кустами лазов, подпиливании прутьев, приделывании незапланированных лестниц на бетонно-гранитные платформы и прочих хитростей, изрядно облегчавших жизнь нежелающих платить за билет. Одной из них, а именно узенькой дырой в заборе, я и воспользовался. Правда, она явно не была рассчитана на человеческие габариты и пробраться через нее, не оборвав по дороге все пуговицы на пальто, оказалось настоящим подвигом. Подземники побери, как же это глупо - задохнуться, застряв в заборе.
Кое-как втиснув свое не такое уж и крупное тело внутрь, я принялся как следует отряхивать пальто, с шумом, фырканьем и бурчанием под нос о дорогой шерсти и чертовых ленивых малярах, которые не могут толком закрасить ржавчину.
- Могу я Вам чем-нибудь помочь? - вежливо осведомились сзади, перебивая поток ворчания.
Оборачиваюсь. Передо мной стоял самый что ни на есть классический помощник дежурного по станции, которому сейчас и надлежало бодрствовать, наблюдая за уборщиками, ремонтными рабочими, буде такие потребуются, и десятком прочих мелочей, составляющих ежедневный сумбур жизни железнодорожного вокзала, даже не такого оживленного, как Фаирлонский.
- Да, пожалуй, Вы мне сейчас и нужны, - киваю головой, прекращая отряхиваться.
- Могу я увидеть Ваши документы? - абсолютно ровный, непрошибаемый тон озерного гнома, уверенного в своей правоте и нашивках на плечах.
- Да, конечно, - отворачиваю лацкан пальто.
Блеснувший в зелено-красном свете лун значок ощерившегося кота подействовал на путейца магическим образом, хотя и не совсем ожидаемым. Вместо обычного в подобных случаях подобострастия, вытяжки во фрунт и горячей готовности служить во благо Хрустального Трона, он побледнел, сунул руку в карман... и рухнул, словно подкошенный. И хотя у гномов весьма крепкие черепа, прекрасно держащие удар, на тридцать минут его отключило точно.
- Вот это ты, пожалуй, зря, - проворчал я, убирая револьвер обратно в карман.
На виске у помощника дежурного наливалась красным вмятина в форме тыльника рукояти. Если приглядеться внимательнее, можно было бы даже разглядеть герб оружейной фирмы - орел, приготовившийся вкогтиться в жертву. Что может быть поэтичнее? Разве что хорошо прожаренный кусок мяса на семейный ужин. Ну или хотя бы семейный ужин в принципе. Привычно поморщившись от воспоминаний о последнем из них, я оттащил нетяжелого гнома в тенек и положил там отдыхать. Пусть не вмешивается. Коррупция, конечно, зло, но все необходимо делать поступательно. Сейчас у меня были немножко совсем другие цели, в которые не входит борьба с мелкооптовым взяточничеством.
Впрочем, предстояло подумать и о маскировке. Пальто, конечно, совершенно разночинное, нисколько своего владельца не выделяющее среди целой кучи самых разнообразных мелких клерков, квалифицированных рабочих, учеников инженеров и чиновников-письмоводов, но значок как-то уж резко выбивался из образа, из-за чего пришлось его отвинтить. Хорошо хоть вовремя о нем вспомнил. Спасибо, милый путеец, за напоминание. Давай-ка я тебе под голову твой картуз поудобнее положу. В знак благодарности. Надеюсь, у тебя хватит мозгов не вмешиваться потом в происходящее.
Честно говоря, значок следовало оставить дома на старой квартире, но в последнее время в Сераэле было очень неспокойно. В городе уже несколько месяцев как работал откровенный маньяк, убивший за это время с десяток барышень легкого поведения, фривольных жеманниц и откровенных проституток. При этом по росту и комлпекции фигуры, как выяснилось со слов очевидцев, мы были с ним схожи, что с завидной регулярностью оборачивалось проблемами с вставшей на уши от происходящего полицией. Приходилось, так сказать, перестраховываться в надежде, что дальше обычного патрульного информация никуда не уйдет. Тяжело вести двойную жизнь, когда в нее вмешиваются слишком посторонние факторы.
Покончив с необходимыми мелочами, я вновь отряхнулся, поправил шляпу и пошел на перрон, один из двух имеющихся на Фаирлонском вокзале. А на нем уже кипела работа. Трое парней откровенно небогатого вида из предместий нетерпеливо прогуливались взад-вперед, вымещая пятками на бетоне все свое буйство характера. Еще один, собственно, виновник моего нахождения здесь, с крайне независимым видом сидел на лавочке и читал газету. Ночь его совершенно не смущала - мирмилонцам она в принципе не помеха.
- А, это ты! - проворчал Хун Венри по прозвижу "Чтец".
Дай ему волю - он бы читал даже во сне. Но Старые Боги почему-то не оставили нам шансов на подобное, раз за разом вынуждая закрывать глаза и отключаться от реальностей этого мира хотя бы часа на три. Что весьма огорчало Хуна. Честно говоря, было совершенно непонятно, как такой достаточно образованный человек интеллигентного склада характера, не любящий вида крови, не просто попал на самое дно общества - это-то как раз дело нехитрое - но и сумел в нем заработать себе весьма громкое и узнаваемое имя, при этом сохранив самое себя без каких-либо сильных изменений. Он даже ругаться не любил.
- Да, я. Как дела?
- Ждем посылку. Ты один?
- Да, барон сказал, что хватит и нас пятерых.
- Надеюсь. Не хотелось бы попасть в засаду полиции или же "козырьков".
- Полиция сейчас активно ищет того маньяка, а "козырьки" сами сбежали с улиц куда подальше, лишь бы не попадаться капо на глаза. Сам же понимаешь, альгвасилы сейчас нервные, церемониться не будут. Застрелят при попытке сопротивления и поздравят себя с очередной победой над преступностью. А больше людей - больше и подозрительность. И так слишком много всех.
- А коробки ты будешь таскать? - ехидно усмехнулся Венри, оторвавшись от статьи, в которой какой-то специалист оценивал гипотетическую стоимость руды в новооткрывшемся золотоносном месторождении в Вайари.
Далеко в Колониях жизнь тоже бурлила. Скорее, даже, просто бурлила. В то время как мы спокойно себе тихо мещанствуем себе в своих старых пределах. Впрочем, передо мной никогда не стоял выбор "Бросить все и уехать за море" или "остаться". Пока не разберусь со своими делами, для меня нет жизни нигде, кроме как тут. Можно сказать, жизни нет вообще.
- А куда их потом?
- Сам что ли не догадываешься? - продолжил усмехаться "Чтец". - Пойдем и выпьем кофе.
После которого свежеобразовавшиеся трупы доставят обратно вместо товара и закопают где-нибудь в лесу на другом конце Империи. Разумно. Цинично. Страшно.
- А где мотовоз?
- Опаздывает.
Подземники, вот это вообще не входило в мои планы! Интересно, у того путейца хватит мозгов не вмешиваться в происходящее или нет? Плохо быть дураком. Впрочем, можно еще все исправить...
- Ты извини, я до ветру.
Хун фыркнул:
- Давай, ждем.
Встав с лавочки, я легким и прогулочным шагом, с головой выдающим волнение, пошел обратно, к той самой заборной дыре. Следовало срочно сковать этого гнома, потому что пока мы прождем мотовоз, пока перегрузимся, пока разберемся с сопутствующими проблемами, пока, наконец, состоится долгожданная беседа по душам с Чтецом, пройти может минут сто-сто двадцать. Больше часа. Не хотелось бы испытывать на прочность финансовую веру этого железнодорожника его ночным хозяевам. Старые Боги, это же надо было быть таким идиотом. Ладно, проблемы надо решать по мере их поступления. По крайней мере, попробуем понадеяться, что ошибка эта не фатальная и что все обойдется. Хотя бы сейчас. Хотя бы сегодня. О Линара, разве не хватит с меня того раза? Хотя бы разок... Хотя бы сейчас... Пожалуйста.
Перед глазами вновь промелькнули те страшные кадры - кровавая пентаграмма посреди комнаты, труп растрелянного мной в упор культиста, на губах которого застыла откровенно омерзительная улыбка счастья, изуродованные тела посреди комнаты, превращенные садистической волей убийцы в груду человеческого мяса, и я, перемазанный в крови и плачущий от бессилия. Пелена ярости застила взор. Так, стоп, хватит! Успокойся! Сейчас не время. Дыши! Спокойнее, ровнее... Когда мотовоз подкатил к перрону, мной вновь овладело равнодушное спокойствие. Надо делать дело, а все чувства загнать куда подальше вглубь себя, вырвав их из души с корнем, иначе они лишь помешают всему тому, что нужно сейчас провернуть.
- О, что-то ты долго! Неужто альгвасилов вызванивал? - усмехнулся Чтец, завидев возвращающегося меня.
- Простатит. Холодно как-то, сыро. Вот и отморозил! - пожаловался я.
- Оу, - Венри состроил вполне серьезно-сочувствующую мину. - Могу посоветовать неплохого врача. Мага. И недорого возьмет, как со своего.
- Спасибо, буду должен! - киваю головой, наблюдая, как трое молодых кандидатов в возможно-будущих членов банды перетаскивают ящики на тележку с высоким бортом.
На таких часто в моргах возят тела неустановленных лиц. Интересный, однако, получается каламбур. Особенно когда мы с Чтецом покатим их в ней обратно, на мотовоз. Но парни работали за двоих, совершенно не думая о происходящем. Они были слишком молоды и происходили из слишком плохих районов, чтобы знать о таких мелочах жизни, как морг и тележка. Там, в трущобах, мертвое тело могло валяться на улице днями безо всякого интереса со стороны проходящих мимо живых. И именно оттуда, из трущоб, молодые и много о себе думающие честолюбивые парни пытаются подняться по социальной лестнице самым очевидным способом - с помощью разного рода криминальных организаций. Лишь немногим достает мозгов подумать и из двух зол при сравнении выбрать меньшее в виде полиции. Почему-то никто не готов работать грузчиком или помощником зеленщика, всем подавай рывок к мечте, но так, чтобы за это не пришлось платить самому, за чужой кровавый счет. И никто не хочет учиться. А потому раз за разом, год за годом, эти наглые нахальные щенята вливаются в ряды преступных группировок, в основном рассматривающих их даже не как пушечное мясо, а как ресурс, который не жалко. Вот как сейчас. Эти трое грузчиков даже не подозревают, что с каждой коробкой лишь приближают свою собственную смерть. Даже рады услужить, потому что надеются, что через год их возьмут в какую-нибудь из бригад помощниками солдат, на полдоли. Таких из них большинство. Правда, у большинства этого большинства карьера никуда выше и не двигается, превращая их в пушечное мясо бандитских войн за контроль над портом, поставками дури или подпольного алкоголя, но даже и этого хватает, чтобы все новые и новые идиоты пытались "выйти в люди" таким отвратительно-похабным и противоестественным методом. Зато да, деньги зашибают знатные. Интересно, стоит ли это загубленной жизни хотя бы этих "счастливчиков", не говоря уж о жертвах их карьерного взлета?
- Давайте, быстрее! - прошипел Чтец, оторвавшись на миг от своей газеты. - Еще в грузовик перегружать.
Паровой грузовик, чудо технологий! При виде него невозможно не сдержать восторг. Если только не знать, что его паровой котел на подобные напряжения и грузы рассчитан весьма слабо и может взорваться. Но ничего, эта новинка все активнее входит в моду. Их делают уже целых две фабрики - братьев Морье и бывшего военного капитана Дюкана - и модели расхватывают как горячие пирожки. Они настолько популярны, что их покупает даже богема, которая затем набивается в кузов, как рыбки в консервную банку, и катается по городу, оставляя за собой тягучий шлейф из аромата вина, сигарет и сладковатого запаха водорослевой пыли. Однажды эти деятели искусства докатались до того, что котел не выдержал давления пара и взорвался, в результате чего Империя потеряла трех известных архитекторов, двух художников, трех скульпторов, натурщицу и сына командующего Второй броненосной эскадры. Как понимаете, инцидент пошел изделию только на пользу. Очевидно, многие из нас хотят хотя бы смертью приобщиться к Высокому и Культурному.
Но, тем не менее, грузовиков в городе до черта и еще один, едущий по своим делам где-то по ночному Сераэлю удивления не вызовет. Даже наоборот, потому что эдикт министра путей сообщения грузовое сообщение не зат рагивал. Даже наоборот, товарным составам всячески рекомендовалось делать свои дела в ночное время суток, чтобы поутру покупателей встречали свежие товары на прилавках. Ну или свежий исоптер. Тоже товар.
Послушные и безропотные, трое подростков, старшему из которых едва стукнуло 19, заработали еще усерднее. Они болтались туда-сюда, словно метроном из кабинета психиатра, умиротворяя своей работоспособностью. Я впал в состояние какого-то благостного оцепенения и поэтому буквально подпрыгнул, когда сзади донесся крик: "Жандарм!". Впрочем, подпрыгнули мы все.
- Это жандарм! - закричал давешний путеец, бежавший к нам и размахивавший чем-то вроде двуствольного охотничьего ружья.
- Кто?! - рявкнул Чтец, оглядываясь по сторонам. - Где?!
Трое грузчиков замерли, испуганно вжав головы в плечи, на мотовозе тоже пока никто не предпринимал никаких действий. Я повернулся к ним боком, опустил руку в карман и достал свой верный "Сапиро" тридцать седьмого калибра.
- Он! Он жандарм! - заревел гном, ткнув стволом в меня.
- Ты?! - выпучил глаза Венри, засунув руку внутрь плаща.
"Бдафф!"
Тяжелая револьверная пуля ударила его в правое плечо, откидывая назад и заворачивая вокруг оси, словно юлу.
"Бдафф!"
Гном получает пулю в живот и прямо на бегу врезается головой в землю, скуля от боли.
"Бдафф! Бдамс! Бданг!"
Трое погрузчиков осели на землю, так и не выполнив до конца свое задание.
На мотовозе, между тем, не было ни единого движения с самого момента прибытия. Удивившись такому подходу, я подошел к краю платформы и крикнул:
- Эй, на буксире! Позволите на борт?
Тишина.
- Выходи по одному с поднятыми руками!
Надеюсь, они не разглядели, что у меня в руках семизарядный "Сапиро", а не стандартный полицейский десятизарядник фабрики "Гуунмер". Потому что в стандартном экипаже мотовоза три человека и мне совершенно не улыбается стреляться с ними с двумя зарядами в каморах. Но нет, снова тишина.
- Подземники побери, ладно, - бурчу себе под нос, забираясь на борт мотовоза.
Транспортное средство представляло из себя типичный малый маневровый двусторонний локомотив. Посередине у него располагалось котельное отделение и небольшой грузовой отсек, а по краям в совершенно разные стороны смотрели два дублированных поста управления. Такие штуки стали в последнее время весьма популярны после очередного понижения цен на уголь. Подобные мотовозы используются в основном для срочной доставки на короткое расстояние финансовых документов, срочных донесений и скоропортящихся товаров, что, в общем-то, все три суть одно. Вполне пристойный способ доставить в город контрабандный товар, особенно когда вокзальный персонал прикормлен.
Я со всеми предосторожностями осматриваю мотовоз, но не обнаруживаю в нем ни души. Ни единого человека. Даже следов жизнедеятельности никакой нет, лишь булькает в котлах вода да еще теплится топка. Просто мистика какая-то, похлеще чем вызовы демонов, потому что когда ты вызываешь его, то совершаешь вполне осмысленное и достаточно кровавое оставляющее следы деяние. Здесь лишь сам маневровик и больше ничего, совсем.
Под конец, окончательно потеряв надежду отыскать хоть кого-нибудь, я забрался в сейф машиниста в кабине и обнаружил там незапечатанный конверт из дешевой серой пористой бумаги, хранивший в себе отнюдь не соответствующее упаковке содержимое. После пары встряхиваний над полом первой оттуда выпала перфокарта из камфорированной целлюлозы, белоснежная и гладкая, с четкими сквозными отверстиями без каких-либо смещений или недопроколов, свойственным обычной мелованной бумаге и дешевым программаторам. Следом вылетело и письмо, в котором на неплохом пергаменте кто-то заботливо напечатал следующий текст:
"В 00.43 загрузить в топку 15 лопат угля и загрузить программу".
Заинтригованный, пускаюсь в дополнительные поиски. Впрочем, когда знаешь, что искать, то находишь куда быстрее. В одном из ящиков в углу грузового отсека, имитирующем груз, кто-то аккуратно установил целую систему автоматизированного управления, а также руководящую ею разностную машину. Слот программатора был открыт и только и ждал, когда в него введут перфокарту, чтобы начать выполнять свою задачу. Весьма недешевое оборудование для наркоторговцев, даже слишком.
Выматерившись, я подошел к топке, взял кочергу и нанес ею несколько ударов по разностной машине, превращая ее в груду дерева, кости и бронзы. Хрен Вам, дорогие дамы и господа наркоторговцы, этот трамвай дальше не пойдет! Перфокарта же и письмо отправились обратно в конверт и в карман пальто. Пусть этим занимаются дальше всякие аналитики, специалисты и маги. Они смогут добыть больше информации о том, кто это сделал, на чем и каким методом. У меня же сейчас цели куда более приземленные и прикладные.
- Привет, Хун! - жизнерадостно поздоровался я с ним, выбравшись обратно на перрон.
- Твою мать! - выпалил Чтец, закрывший левой рукой свою рану.
Сквозь пальцы противным алым многообразием ручейков струилась кровь, сливавшаяся затем из разветвленного устья в единый поток.
- Тебе свойственен эурейский комплекс? - ехидно усмехаюсь, вспоминая новости о новомодных и безумно скандальных лекциях профессора психологии Феенка, в которых он рассказывал о причинах самых разнообразных наших душевных травм и патологий, лежавших в плоскости исключительно любви к процессу размножения.
- Да пошел ты!
- Иду. К тебе иду! Хотя нет, сначала побеседую с другим товарищем! Никуда не уходи!
И вместо того, чтобы долго и обстоятельно общаться с главарем, я решил уделить пока что внимание другому персонажу, по вине которого весь тот чертов балет и произошел.
- Эй, ты, жив? - пинаю гнома, распластавшегося на перроне.
Тот лишь выдавил из себя какой-то маловразумительный стон.
- Ага, жив, - констатирую весьма очевидный факт, после чего переворачиваю тело.
- Эй ты, идиот. Хочешь умереть быстро? - приставляю к его голове револьвер.
Он и в самом деле был плох. Озерные гномы весьма не высоки, набирая едва один пасо в высоту, а потому огнестрельные раны наносят им куда больший урон. Вот и сейчас револьверная пуля, судя по запаху, чуть ли не разорвала его кишки. В таком состоянии без хорошей магической помощи живешь недолго и мучительно, так что предложение мое было весьма щедрым.
- Х... х... Хочу...- просипел путеец.
- Кому ты сообщил? Кому ты сообщил обо мне?
- Есть... номер... На случай... - тут он облизнул губы. - На случай проблем...
- Что ты им передал?
- Я... Сказал... Сказал, что тут... жандарм... Они потребовали описать... я... - гном начал закатывать глаза.
- Что ты? Что ты им сказал? - я уже начал рычать. - Говори!
- Я... все описал... Они... Они сказали... Они сказали... - после этих слов путеец напрягся, дернулся и обмяк.
- Чтоб тебя подземники побрали!
Со злости я пнул уже мертвое тело.
- Ахахахах! - занялся кашляющим смехом Чтец. - Пожалуй, теперь я могу с выгодой и удовлетворением для себя констатировать, что ты, жандарм, допрыгался!
- В твоем состоянии, сволочь, я бы куда больше озаботился тем, как бы отделаться потерей лишь одной руки! - рычу, взводя курок и направив револьвер на него.
Но Хуна уже было не остановить.
- Ты глупый человек! Ты даже понятия не имеешь, против чего ты идешь!
Ох уж эти трескучие фразы из дешевых бульварных романов за десять медных грошей. Впрочем, когда все твое образование прекрасно умещается в два класса благотворительной школы, откуда взяться вкусу на классическую и современную литературу? Остаются лишь низкопробные детективы, издаваемые десятками авторов и сотнями наименований в год со скоростью, которые не может выдержать ни одна даже самая современная печатная машинка. Они да газеты - вот и весь словарный запас, а заодно и морально-нравственные ориентиры. Стоит ли удивляться, что Чтец чуть ли не цитировал мне какой-нибудь "Кровавый день в Сибурбе"?
- Да, ты прав. Не имею. А надо?
- Тебя...
Я не дал ему договорить, вместо этого ударив рукояткой револьвера по голове.
- Задолбал! Потом поговорим, не бойся.
Впрочем, он уже не говорил и не боялся, а лежал на земле, раскрыв рот. Испугавшись, что мог переборщить, я наклонился и проверил пульс. Нет, еще чувствуется, хотя и слабо. Так, где тут у меня бинт?