Драгнев Андрей Петрович. Паломничество двух православных протестантов в Серафимо-Дивеевский монастырь

ПАЛОМНИЧЕСТВО ДВУХ ПРАВОСЛАВНЫХ ПРОТЕСТАНТОВ

В СЕРАФИМО-ДИВЕЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ

(дневник-отчет)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь...

Краткое предисловие (конец августа - начало сентября. Успение Божией Матери).

Я, протестант по вероисповеданию и по призванию, начинаю ходить в православную церковь по месту жительства - Храм Живоначальной Троицы в Хорошеве.

Читаю материалы из Интернета о Дивеевском и Оптинском монастырях, житие преподобного Серафима Саровского, и опять же, Нилуса "Великое в малом" (вновь о житии и беседах преподобного Серафима с другом его духовным Мотовиловым).

В сердце начинает расти вера. Молюсь у иконы преподобного Серафима и решаюсь на поездку в Дивеево, пока мало представляя, где это, вообще, находится...

"Преподобный отче Серафиме, угодник Саровский, моли Бога обо мне..."

Предлагаю Эдику Кузнецову присоединиться ко мне, благо вместе мы уже были в стихийном паломничестве при поездке по Золотому Кольцу на велосипедах в мае этого же года.

Посетили мы тогда монастыри в Ростове Великом - Авраамиев (заброшенный, восстанавливающийся, ночевали на монастырском кладбище еще как туристы. Авраамий Ростовский после этой ночи стал близок мне), Троице-Варницкий (место рождения и детских лет преподобного Сергия Радонежского), Спасо-Иаковлев (ночевали, трапезничали уже в качестве официальных паломников, участвовали в братских вечернем и утреннем правилах); проездом в Переславль Залесский сделали большой (для велосипедов) крюк в Годеново (к Животворному Кресту Господню, отчасти поначалу просто из интереса), о чем впоследствии никто из нас не пожалел; в Переславле - Никитский (здесь у нас случилась размолвка, о которой тяжело вспоминать и сейчас).

Предположительно намечаем дату паломничества на середину сентября (я рассчитываю совершить его до возвращения Ларисы и Даньки). Я берусь узнать все, что касается цены, дат и всего прилагающегося.

"Преподобный отче Серафиме, помоги мне быть у тебя"

В итоге постановляем ехать с группой от паломнической службы "Ковчег" (билеты, питание - 900 руб.). Отъезд в пятницу, 10 сентября (после рабочего дня), прибытие обратно рано утром в понедельник, 13-го.

7 сентября, вторник.

Еще с конца предыдущей недели названиваю в "Ковчег", уточняю все детали. Каждый день собираюсь поехать "завтра". Сегодня - та же история повторяется... И так было бы, если бы судьба поездки была бы в моих руках. Батюшка же Серафим решился помочь мне...

Сегодня очень много работали на складе в районе Рязанского проспекта - отбирали, сортировали, грузили книги (собирается отправка очень большой партии). Закончили раньше положенного и мой директор, Сергей Багрецов, неожиданно (возможно и для него самого) предлагает ехать домой гораздо раньше окончания рабочего дня. Вот и чудненько, думаю... Тогда, получается, успеваю к вечерней службе, еще раз помолюсь батюшке Серафиму, а "завтра"...

Сергей предлагает подбросить на машине до ближайшей остановки троллейбуса (мне нужна станция метро "Рязанский проспект"), но мы заговариваемся, и сами того не замечаем, как сворачиваем на Третье транспортное кольцо. "Ой, - говорит он, - забылись... Следующая станция метро по пути будет уже Красносельская. Ты извини..." И только тут я понимаю, что билеты надо покупать СЕГОДНЯ - офис "Ковчега" как раз на Красносельской...

У метро меня вновь "покружило" - с трудом нашел храм, при котором располагается паломническая служба, отстоял небольшую очередь (пройдясь в это время с молитвой по храму). Немного смутило, огорчило, что не увидел среди образов святых Божиих своего настоящего ведущего - батюшки Серафима.

Моя очередь - иду, покупаю билеты. Слава Богу... Половина дела сделана.

"Слава Тебе, Боже, слава Тебе..."

После меня в службу обращается какая-то суматошная тетка - утверждает, что вызывает ее игуменья в Дивеево. Но, настаивает, что ей не надо паломничество - ей бы только добраться. Надо ей в один конец и чтобы у почты ссадить, и чтобы в полцены. И будет у нее много баулов... Вижу, что тетке не светит "паломничество", ухожу...

Перед уходом еще раз благодарственно обхожу всех святых. Сергий Радонежский, Николай Чудотворец и многие другие. Преподобного Серафима нет. Жаль...

И, вдруг, на выходе случайно затертый, выцветший календарь. На нем - изображение дорогого батюшки. Смотрит ласково... Вроде прощается сейчас, а вроде приветствует... Благословляет...

"Батюшка Серафим, благодарю тебя за поддержку. Благослови дорогу нашу".

Вечером встречаемся у Эдика, немножко обсуждаем детали. Но совсем немножко... Рано ложимся спать...

10 сентября, пятница.

Сегодня опять много тяжелой физической работы. За день проходит через руки несколько тонн коробок с книгами. Боюсь, как бы не надорвать спину (а ведь прецедент есть, и совсем свежий)...

Вместе с директором моим хотели летом проехать в Ярославль (он с женой, как туристы, мы с Ларисой - паломниками с велосипедами). Предполагали с Ларисой остановиться в Толгском монастыре. Ничто не предвещало беды. В пятницу вечером мы с ней собирали вещи допоздна (до начала первого). А к шести часам утра, когда условились встретиться с Сергеем, я не смог подняться на ноги. Так разбило поясницу, что я в течение четырех дней с ужасными болями передвигался по квартире, в буквальном смысле, на четвереньках. А ведь тогда не было даже особых предпосылок типа физической нагрузки...

Предварительно созваниваюсь с Эдиком, напоминаю ему, что в 19:00 - отъезд. Значит надо быть раньше. Договариваемся встретиться у выхода на Красносельской в половине седьмого.

Эдик опаздывает. Я волнуюсь. Автобуса нашего не видать. Молюсь, успокаиваюсь... Принимаю на себя "послушание" терпения... Удивительно, справляюсь...

"Батюшка Серафим, что за чудеса! Дивны дела Твои, Господи!"

Эдик появляется на выходе без двадцати семь. Весь в черном - даже не паломник, а монах готовый. По сравнению со мной, достаточно пестрым (серая куртка, зеленая водолазка, сандалеты "Scout" и зеленые носки). Идем по направлению к месту встречи группы. Издали замечаем нескольких человек, которых без труда по одежде идентифицируем как паломников. Становимся в сторонке поблизости...

Эдик высказывает предположение, что это и есть вся паломническая группа. Я же, вспоминая "взбалмошную тетку" в "Ковчеге" и мотивировки отказа ей, выражаю сомнение. Основным мотивом отказа было то, что свободных мест в поездке не бывает.

Уже семь... Автобуса нет... Эдик просит у меня билет и вновь перечитывает правила поведения и т.п. Заодно сверяет и время сбора. Что же думаете? - Время отправления указано черным, можно сказать, по белому (билет напечатан на зеленой бумаге) - 20:00. Что ж, Эдик, это первое нам с тобой испытание. Я виноват, признаю. Грешен. Но там, где увеличился грех, стала преизобиловать благодать... Шутим...

Поначалу я намекаю Эдику, чтобы занимал места соответствующие нам, т.е. чтобы сидеть вдвоем. Когда народа еще немного, он великодушно и по-христиански замечает, что "в первую очередь женщины и дети". Когда же паломников прибывает все больше (отмечаю, что есть среди них вполне современные мужчины и женщины, которые опять же без труда определяются нами в паломники по наличию больших канистр и фляг для святой воды), вопрос о том, удастся ли нам остаться вдвоем, остается открытым...

Подъезжает автобус - хороший, современный "Skania" (кстати, минут за пять до этого я был уверен, что мы поедем именно на "Skania". Такой вот дух проницательности и ожидании чуда царит вокруг). Народ собирается у передней двери. Двери закрыты. Минута, две, три... Паломники по-христиански сносят и это испытание. Хоть и мученически, но достойно...

Водитель, наконец, обращает внимание на уже огромную толпу и сообщает, что вход будет в средние двери. Толпа меняет свое направление, и получается совершенно по словам Господа - "кто были первыми, стали последними". В конце концов, когда подошла наша гид, оказалось, что все телодвижения были бесполезными. В автобус все заходят по списку в порядке очередности приобретения билетов. И, выясняется в процессе вливания паломнической массы в автобус, что я приобретал одни из последних билетов (во вторник после меня осталось всего 4-6 мест. В среду, т.е. в мое обыкновенное "завтра", не вмешайся незримо батюшка Серафим, я бы уже остался ни с чем).

Слава Господу! Для нас с Эдиком - есть двойное кресло... Устраиваемся, хрустим "Тремя корочками", чипсами (у меня в течение дня не было ни минуты для перекуса).

Автобус трогается, все места заняты. Прямо у меня за спиной сидит та самая "взбалмошная тетка" (удалось-таки ей продавить неприступную крепость "Ковчега"). Слава Господу, она хоть и не паломница (по-моему), но и не буйная... Ей лишь бы добраться до Дивеево...

Наш гид Лия организовывает общую молитву минут на 15-20 с распеванием тропарей, акафистов, затем рассказывает нам программу нашего путешествия, дает некоторые рекомендации и после включает непонятно к чему видеофильм "Надежда" о православной верующей в Финляндии, о ее страданиях и вере. Хороший фильм, но не в этой атмосфере. Сейчас всем хочется побольше (говорю за себя, но с огромной долей уверенности за других) узнать о Дивеево, еще больше о батюшке Серафиме. Похоже, у Лии нет соответствующего фильма, поэтому смотрим то, что есть.

"Надежда" заканчивается. Народ постепенно засыпает - завтра рано вставать (наш приезд на источник батюшки Серафима планируется в 5-6 утра). И тут... О, чудо! Лия ставит очередную кассету, и я вижу титры - "Дивеево". Вот ведь оно - самое, что ни на есть ТО! Жаль только, что и Эдик уже спит, не добудишься, и кое-кто еще. Да и у самого глаза слипаются... Все-таки не "Надежду" надо было ставить... Но Господь вновь и в этом смиряет... "Дивеево" так и не досмотрели до конца. Лия объявила отбой, предупредив, что около 3-х часов утра мы будем проезжать Муром... Там в качестве переправы - понтонный мост протяженностью метров восемьсот. Автобус с пассажирами на мост не пустят, поэтому надо будет выгружаться и пешком преодолевать переправу. Что ж... Еще одно приключение... И их тоже нам стяжать не привыкать... Спокойной ночи...

11 сентября, суббота. Основной день. Дивеево.

3:00 - на улице темень непроглядная. Мы подъезжаем к муромской переправе. Лия будит народ, рассказывает, что на берегу реки прямо рядом с дорогой стоит памятник одному из главных героев истории города - Илье Муромцу. Мы с Эдиком отправились его смотреть. Не нашли. Потом лишь вдалеке увидели что-то подобное белому кубу. Возможно это и есть постамент памятника богатырю.

Бредем по понтону. Темно, холодно... Очень холодно...

Я в своих сандалиях спотыкаюсь в темноте об какую-то железяку и как минимум на минуту-две отвлекаюсь от всего суетного в этом мире, уделяя внимание лишь ужасной боли - здорово разбил палец. Слава Господу, оказалось, не до крови... Боль постепенно стихла. Остаток пути преодолеваю, без преувеличения, ВЫСОКО поднимая ноги. По-моему, так, кроме меня, ходят лишь мелководные крупные птицы типа цапли...

Загрузились в автобус и тут же уснули...

Около шести утра... Уже рассвело... Мы на источнике батюшки Серафима (в Цыгановке). Пока приходил в себя ото сна, Лия рассказывала историю возникновения источника. Я прослушал самое главное, и так до сих пор и не знаю эту историю. Более того, сложилось у меня впечатление, что это совсем современный источник. Да хоть и так, главное - это источник дорогого моего батюшки.

Я положил в сердце непременно искупаться в источнике. Эдик подходит к этому вопросу практичней (мы-то сейчас в теплом автобусе, а на улице - иней на траве) - выйдем когда, тогда и видно будет.

Лия замечает с нескрываемой радостью, что сейчас нет никого на источнике, и что в ее практике это впервые. Обычно, говорит она, даже в такую рань здесь уже не протолкнуться... На источник у нас по программе пребывания отводится час.

Мы тоже обращаем внимание, что здесь ждут паломников с самого рассвета торговцы необходимой утварью. Здесь и ночные рубашки сестрам (купание здесь пока возможно только в одежде), и канистры и фляги любых размеров, и четки, и камушки-сертификаты с именами (есть и "Андрей, источник о.Серафима").

Все интересно рассмотреть, но с каждой секундой после автобуса я все больше и больше остываю. Очень холодно... Я направляюсь прямиком к источнику. Быстро определяюсь, где и что делать. Жду Эдика, чтобы он засвидетельствовал мое купание. Его нет - не иначе задержался на торговых рядах. Что делать? Если я еще подожду хотя бы еще одну минуту, я ни за что не преодолею себя и не смогу спуститься в ледяную воду. А как же тогда все мои болячки? Сорванная спина, болящая грудина, слабые ноги?

Господи, благослови!

Я раздеваюсь тут же на улице до трусов. Делаю первый шаг в воду... По щиколотку... (А ведь в свое время, в самый разгар лета, в самые солнечные дни, на Валдае меня редко можно было загнать в воду. Как раз по причине мерзлячества моего).

Батюшка Серафим, помоги!

По колено, по грудь... Хорошо, что здесь сразу довольно глубоко... Надо обязательно трижды полностью с головой погрузиться в воду, перекрестившись... От холода забываю слова молитвы...

Господи, помилуй... Господи, помилуй... Господи, помилуй!

Хочу выйти на берег степенно, ведь все уже позади. Молодец! Слава Господу! Но степенно не получается. Шаги сами собой получаются саженные. "Выхожу" в три шага...

Вокруг меня, во мне, везде - ликование. Не люди ликуют (все заняты своим купанием), а духовный мир встречает меня. Чувство такое, как будто я на Олимпиаде золото выиграл.

Господи, неужели меня не будет больше беспокоить спина?

Обтираюсь, одеваю свитер с водолазкой, брюки... Никак не могу сообразить алгоритм одевания носков. Ноги мокрые, грязные. А носки должны остаться сухими... Пока соображаю, ступни "примораживаются" к каменной дорожке. Аж сводит... Я выбегаю на центральную дорожку - она земляная. Вроде как теплее... Но теперь я здесь, а носки - у воды... Возвращаюсь обратно, решаю проблему завершения одевания-обувания. За этим меня застает Эдик, удивляясь, что это я тут бегаю...

Господи, благодать-то какая! Легко-то как! Свободно! Спрашиваю Эдика, может быть он все-таки решится... Нет, к сожалению... Мне по-настоящему жаль... Та размолвка, что случилась у нас с Эдиком во время майского велосипедного паломничества в Переславле началась с того, что я, торопясь к месту ночлега, не дал Эдику искупаться в источнике святого Никиты-столпника. Как я жалел и жалею до сих пор об этом. И как я надеялся, что источник батюшки Серафима будет своеобразным искуплением моего греха... Нет, суждено мне еще каяться в этом...

Не холодно ничуть, - говорю себе. И действительно, даже жар какой-то изнутри... И лишь время от времени челюсти по непонятной мне причине клацают друг об дружку. "Дух бодр, плоть же немощна".

Идем набирать святой воды... У меня две литровых бутылки из-под Кока-Колы. Эдик свою тару оставил в автобусе. Я начинаю немножко переживать - Эдик обычно в религиозном рвении мне еще о-го-го какую фору даст. Я его не узнаю... Как бы вот такой диссонанс не послужил поводом к размолвке еще и здесь...

"Батюшка Серафим, не допусти. Охрани нас от согрешений друг против друга".

Воды очень много - мостки, которые, по словам местных, обычно сухие, покрыты сейчас водой сантиметров на двадцать. Предполагают, что, может быть, ремонтники (на источнике идет ремонт, оборудование и благоустройство) где-то перегородили слив.

Набираем воды и возвращаемся в автобус.

До Дивеево не успеваем даже задремать. Для автобусных паломников - близко, для пешеходов же, возможно и далеко...

Вот, Лия уже объявляет, и на горизонте показываются величественные соборы - Свято-Троицкий и Преображенский, Высокая колокольня, поливающая округу золотом поднимающегося над землей солнца! Дух захватывает.

На почте ссаживаем "суматошную тетку". Автобус останавливается лбом к монастырю, и очень неудобно - не видно самого главного - самого монастыря. Не терпится рассмотреть, начать впитывать, но пока выгружаются баулы, стоим и ничего не видим, кроме почты, других казенных учреждений, автобусов...

Мимо нашего автобуса проходит древняя старушечка-богомолица. Идет, опираясь на кривую палку. Эдик замечает, вот как, мол, выглядят настоящие паломники. Соглашаюсь с ним...

Автобус трогается с места, и к неожиданности моей, начинает отъезжать от монастыря...

(К слову надо упомянуть, что при покупке билетов, в "Ковчеге" мне объяснили, что наше проживание будет в частном секторе за дополнительные 100 руб. Есть, правда бесплатная монастырская гостиница, но она в 2-х километрах от монастыря. Частный же сектор, где и размещают паломников - в нескольких минутах...)

И вот, нас увозят от монастыря... Как?! Куда?! Я хочу здесь сойти... Несколькими минутами позже выясняется, что это еще одно искушение, и все под контролем - автобус объезжает обитель узенькими улочками в некотором расстоянии от нее, что позволяет насладиться видом соборов и колокольни "издалека". Автобус останавливается и мы, разобрав вещи, пешком проходим немного к месту распределения нас по квартирам. Лия убеждает нас запомнить на случай, если кто потеряется, хотя бы этот адрес. Мы запоминаем его - ул.Советская, 8.

Немолодая женщина здесь, пока мы с Эдиком подтягиваемся к основной группе у заборчика дома N8, уже хлопочет, кое-кого уже разбирают по домам. Гостеприимные хозяева берут от 3-х до 12-ти человек, кому как позволяет их жилплощадь.

Изначально, нас с Эдиком - двое. Но мы видим, что в первую очередь определяются на постой те, кто предусмотрительно сбился в стайки или же организован в группы по семейной принадлежности. Что ж, все ясно, и вот уже через пару минут нас уже не двое, а шестеро. Все мужчины. Почти все - одиночки... Кто-то попал к нам, насколько понимаю, из женатых (т.е., приехавших на паломничество вместе с супругой, но то ли их распределили в разные дома, то ли они сами положили себе - побыть отдельно).

Итак, наша хозяйка - тетя Маша. Идем домой - ул.Жирякова, 13, кв.... Это двухэтажный многоквартирный дом, какие остались только в провинции. Лия отвела нам на расселение 10-15 минут. Нам же после ледяного купания и холодного утра хочется горяченького. Хозяин дома Иван Иваныч, старичок, уже согрел чайник, чему мы несказанно рады... По быстрому пьем с Эдиком то ли чай, то ли кофе, то ли супчик завариваем, и быстренько торопимся к месту встречи, назначенном Лией. Опаздываем минут на 5-10. Но, видим, что так и у всех... Не хватает отведенного времени...

Наша гид объявляет нам, что сейчас организует небольшую экскурсию, чтобы уже предметно обо всем рассказать и показать. Только, говорит она, по дивеевским правилам экскурсии на территории монастыря могут организовывать только свои, имеющие "официальную сертификацию". Поэтому Лия предупреждает, что с того момента, как мы войдем на территорию, все вопросы к ней заканчиваются... Также предупреждает о фотографировании - на территории монастыря фотосъемка платная - 50 руб. Если право на съемку не приобретено, то паломника может ожидать приличный штраф.

Я пока потихоньку фотографирую, благо из-за забора, и не боюсь контролеров. Через несколько сделанных кадров я уже не боюсь контролеров и на более официальном основании. Не сделав и десятка снимков, у меня садится две (!) пары новеньких аккумуляторов, купленных перед поездкой. Видно, плохо зарядил.

Лия показывает из-за забора могилу Мотовилова, знакомит с соборами и т.п. Мало слушается сейчас это... В Преображенском уже в разгаре литургия. Во время обхода я заглянул в иконную лавку и приценился к иконам. Прежде, чем идти к батюшке Серафиму, надо "закупиться" - я имею желание подарить теще и маме освященную у мощей батюшки его любимую икону Божьей Матери "Умиление". Я ожидал в ценах чего-то более недоступного. Тут же я успокаиваюсь - на все подарки, слава Богу!, моих финансов должно хватить...

В целом, от экскурсии той памяти осталось мало. В конце концов, Лия прощается с нами до 13:00 завтрашнего дня, и мы приступаем к исполнению обычного "паломнического правила" - уже самостоятельно все обойти, ничего не упустить...

Первым делом - в Преображенский на литургию! Народу в соборе много. Уже сейчас обнаруживаем, что не смотря на будничные выходные, поток людей в Дивеево не иссякает. Влечет к себе батюшка Серафим, поддержать православные души в это нелегкое время... Решаем с Эдиком еще более сориентироваться и составить примерный план дня, чтобы ничего не забыть, чтобы все успеть. Выходим из храма. На выходе, у специального окошечка очередь. Обращаем на это внимание вскользь. Лия рассказывала, что здесь нам надо обязательно взять сухариков, освященных в котелке батюшки.

Я и сам помню, запало мне в сердце при чтении жития старца и мотовиловских бесед, опубликованных С.А.Нилусом, как батюшка Серафим всех, приходящих к нему, угощал сухариками, которые составляли его основную пищу. И как он говорил, что и Царица Небесная к нему приходила и тоже сухарики эти вкушала...

Сухариков мы потом наберем, а пока, перво-наперво, надо к батюшке - благословения испросить... Мощи преподобного находятся в Троицком соборе и уже открыты к посещению. Очередь - огромная! Глаза боятся... Я предлагаю Эдику, прежде чем пойти к батюшке, зайти в иконную лавку по причине, о которой говорил уже выше. Возможно, второй раз, чтобы потом отдельно освящать иконы и др., нам эту очередь будет не отстоять... Поэтому решаем сейчас совмещать все...

В иконной лавке приходится одну и ту же очередь отстаивать по нескольку раз, т.к. после покупки икон спохватываешься, что заодно надо и пустых бутылочек для масла, а потом уже и большой полный флакон с маслом, да еще пакетик для сухариков. А еще путеводитель и т.п.

Замечаю объявление "Братья и сестры! Не покупайте камней-сувениров с именами. Это грех и языческий обычай!"... Вот и меня, слава Богу, Господь утром, на купальне, оградил от этого невольного греха...

В очередной лавке я задерживаюсь, чтобы купить парчовый мешочек, в который будут собираться святыни батюшкины - маслице, сухарики, земля с канавки Божьей Матери. Очередь идет долго, но я расположен смиряться. Стою, и от этого мне радостно... Эдик выходит из тесноты на улицу - будет ждать рядом...

Конечно, такой же красивый мешочек, как у Эдика, мне приобрести не удается, но мой мне тоже нравится. Выхожу на улицу - Эдика нет... Начинаю волноваться, суетиться... Быстрым шагом дохожу до ближайшего, Троицкого собора. Где же его теперь найдешь здесь? Злость на себя, на глупость ситуации! Мир, столь трудно собираемый, готов растратиться на такую ерунду... "Господи, помоги!"

Вновь возвращаюсь к иконной лавке, и из дверей здания напротив (какое-то здание внутреннего пользования, не для паломников) выходит Эдуард, волочет бачок, явно полный и горячий, не иначе - обеденный. Ставит его на тележку, где стоит уже еще такой же. А тут я... "Давай, помогу..." Смеемся, я радуюсь, катим тележку, спускаем бачки в полуподвальное помещение трапезной, видимо для особых гостей или просто своей, внутренней.

Эдик шутит, что собирался, мол, хотел хоть здесь благодати стяжать один, чтобы догнать меня, ушедшего вперед в этом за счет утреннего подвига в источнике батюшки Серафима, да видно, не время...

Итак, совершив покупки, устремляемся к северному входу в Свято-Троицкий собор, в котором покоятся святые мощи преподобного Серафима Саровского. Очередь при ближайшем рассмотрении выглядит далеко не такой страшно большой, как это смотрится со стороны. А после нескольких очередей в иконной лавке просто стыдно роптать на очередь к святыне.

Здесь, в очереди, разыгрывается спектакль под названием "Черкизовский рынок. Субботний день". Хотя большинство, стоящих в очереди, ведут себя чинно, прямо за нами какая-то мамаша со взрослым сыном уже потеряли терпение, пропуская вперед себя многих под предлогом того, что "там наши стоят, мы уже занимали очередь". И мамаша встает в позу "только через мой труп", на что никто не решается покуситься, и очередь, постоянно до этого пополняемая со стороны, постепенно начинает продвигаться.

Здесь, чтобы упорядочивать поток людей, есть металлическая загородка, своего рода "накопитель", как в Москве, на большинстве станций метро, через которую напротив меня полезла, как верхом, так и понизу очередная партия занимавших очередь совсем немолодых женщин, и даже бабулек. Чувствую себя крайне неловко, наблюдая за этим.

Принимаю волевое решение не смотреть и молиться. Достаю купленное только что Богородичное правило, которое необходимо читать во время прохождения канавки (об этом - далее) и читаю основу правила:

"Богородице, Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с тобою: благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших".

Читаю по четкам, купленным для прохождения той же канавки. После каждого десятка "Богородиц" - "Отче наш...". Слава Богу! Ощущается прелесть пребывания в монастыре - можешь молиться, про себя шевеля губами, закрывать глаза, сколько душе угодно, и никто не посчитает тебя за сумасшедшего... Все здесь такие - Христа ради...

Эдик еще заранее, при покупке икон, позаботился и приобрел свечи. Я же без свечей. Слава Господу, что при входе есть свечной ящик, где я приобретаю свечи для батюшки Серафима. Свечи здесь недешевые... Жертва...

Вот мы и пересекаем порог храма. До раки с мощами, украшенной заботливыми руками монахинь и умелыми руками мастеров - уже считанные шаги... Если по прямой...

Но, все равно, уже рядом... Переживания момента такие, что все мысли путаются. В руках - пакет с вещами, которые непременно надо освятить. Полный пакет! Одних икон - шесть штук моих (сколько у Эдика - не помню, а все ведь находится у меня в пакете), четки, флакон с маслом, парчовый мешочек для святынь и еще, и еще...

Радуюсь, молюсь, ожидаю момента прикосновения... "Вот, батюшка дорогой, я и пришел. Много искушений преодолел на пути к тебе, а ведь многих еще даже и не заметил, потому что ты заботливыми руками, по неуклюжим молитвам моим, встречал прежде меня. Помилуй, Господи..."

Вот уже и последние несколько человек передо мной... Очередь уже разделяется на два потока, во изголовье и в ноги. Я стою во второй... Итак, мой черед. Монахиня, несущая послушание служения при раке, принимает мой пакет, а вернее, его содержимое, предусмотрительно вынутое мной из пакета - огромная стопка всего... Перебирает все по очереди, возвращает мне флакон с маслом - это нельзя, это уже освящено. "Господи, прости..." Спрашивает вполголоса, что за мешочек парчовый, и что в нем. Я отвечаю с испугом (неужели опять что-то не так), что, мол, мешочек еще пуст и предназначен для собираемых святынек. - Хорошо... "Господи, прости меня такого убогого ..." Я прикладываюсь к ногам батюшки. "Мир тебе, дорогой..." Не помню молитвы своей. Все в краткий миг происходит. Сзади новые люди, они также жаждут встречи с милым сердцу батюшкой...

Поднимаю взгляд - и я в ужасе! Монахиня на послушании у раки с каждой из моих икон, фабрично упакованных, снимает упаковку, освящает на мощах и упаковывает аккуратно обратно. И это со всей стопкой! У нее и мысли обо мне нет, а мне хочется под землю провалиться - стыдно ужасно... Как это я не догадался сам поснимать всю упаковку. Так и хочется воскликнуть: "Простите, матушка! Не надо упаковывать обратно, оставьте так! Простите меня..." А она с ТАКОЙ (!) добротой говорит, как будто даже и не словами, а мыслью, которую кроме меня никто не слышит: "Вы постойте в сторонке, я буду вам подавать, вам нужно будет обождать". А у нее еще за мной - нескончаемый поток, и тоже с такими же искушениями, как у меня... "Благослови, Господи... Прости, батюшка Серафим". Велика любовь и смирение старца, передающаяся его "сестричкам", как называл своих воспитанниц батюшка при жизни.

Мужчина из послушников при раке показывает мне, что надо проходить, освобождать проход. Я также, безмолвно, показываю, что не могу отойти - там мои иконы, каждую из которых в отдельности монахиня освящает крестным знамением и молитвой на мощах. Я полагаю, что мужчина-послушник все понял, а он, в свою очередь, явно видит, что мужчина-паломник так ничего и не понял... Ему приходится подходить ко мне, он берет меня за плечо и шепотом убедительно просит проходить дальше. Еще чуть-чуть, и я не выдержу - разревусь от искушения такого. "Батюшка Серафим, помоги!" Монахиня поворачивается и подает мне очередную икону. Люди же, в это время продолжают проходить, протискиваться мимо меня и охранника, который понимает, что я задержался в столь неловком положении не самочинно, что все под контролем... Просит прощения и отпускает меня... "Господи, вот ведь искушение..." Эдик будет опять потом смеяться, что я никогда ничего святого без приключений пройти не могу...

Во время нашего стихийного паломничества в Ростове Великом на утреннем правиле, закрытом для обычных посетителей, и открытом лишь для братии и паломников, я учудил такое, что отдельной повестью живописать...Я, не зная тогда ВООБЩЕ никаких правил поведения в православном храме, кроме главного - "смотри, как делают все, и повторяй за ними", упустил в один момент ход служения, и залез на солею через вход напротив Царских врат. Грозный канонарх Спасо-Иаковлева монастыря бежал ко мне через весь храм, рукоплеща, чтобы привлечь мое внимание, и схватив за плечо, выводил меня оттуда.

Для меня - конфуз, для Эдика - еще один повод для хорошего настроения...

Слава Богу, все кончается... Я принимаю все свои святыни и выхожу на более-менее свободное место напротив левого алтаря. Эдуард уже здесь, моих злоключений он не видел. И понятно - не такое здесь место, чтобы над кем-то потешаться... Тут он обращает мое внимание на ящики (четыре или пять), закрытые стеклом и стоящие в данном углу. Диво дивное! Здесь находятся личные вещи батюшки, вырученные когда-то Мотовиловым из Сарова, где особого почтения им не было оказываемо, и перевезенные в Дивеево. Здесь и мотыжка, на которую опирался искалеченный разбойниками батюшка, и обувь его, рубашка, что-то еще из одежды, какие-то книги, очечки круглые (неужели тоже батюшки Серафима?! - не представлял батюшку в круглых очечках), рукавицы и много еще чего по мелочам...

Я с благоговением прикладываюсь ко всему этому. Это - моего дорогого батюшки...

Эдик показывает, что за ракой, там, где сейчас нет прохода, еще есть ящик, и там, кроме всего, известные вериги батюшки Серафима - большой и тяжелый железный крест.

Эдик просит меня обождать - он хочет купить еще пару свечей в лавке, к которой уже организовалась приличная очередь. Я присаживаюсь на скамеечку и долго смотрю на людей, текущих к батюшке за помощью. Молюсь... Вспоминаю все, о чем собирался помолиться, и о чем забыл в суете, возникшей у мощей. Молюсь о матушке и отце, о Ларисе моей и Даньке. Молюсь о теще, которая в любви своей к нам не забывает о нас, постоянно помогая, чем может. Молюсь о пути своем, где, с кем и как мне идти... Что еще суждено мне, и что хочет Господь от меня... Спасибо Эдику за эти минуты...

Эдик покупает две свечи и обжигает их от свечей у раки... Собираемся и выходим из храма... Я смотрю на тех, кто еще не попал внутрь и такая радость меня наполняет за них, что через некоторое время они также, как я, будут выходить из храма, исполненные радостью посещения... Многие проблемы решаются у ног батюшки Серафима, преподобного угодника Божьего...

Что-то еще делаем, где-то еще ходим. Настроение благостное. А утро уже в день переходит. Уже во всю идет обед в трапезной. Как бы не опоздать... После обеда будет еще только один прием пищи - ужин после 20:00, т.е. после вечерней службы.

У ворот в трапезную встречаем братьев Алексея и Игоря, что на постое у тети Маши вместе с нами. Они говорят, что там большая очередь, и что они собираются идти в городскую столовую, что напротив монастыря. Зовут нас. Эдик замечает, что мы не пройдем мимо монастырской трапезы. Обычной еды мы и дома поедим... Братья уходят, а мы, встав в очередь, не успеваем обернуться, как уже стоим у раздачи... Очередь словно испарилась... Вот еще одно чудо в гостях у старца Серафима!

Трапезная - хоть и на открытом воздухе, но не под открытым небом. Столиков несколько десятков - как сидячих, так и для того, "чтобы больше влезло". Сейчас большинство вкушающих сидят, но, наверное, в праздники великие здесь нет места даже стоять.

Что за чудо - монастырский постный суп в Дивеево! На второе - каша манная... На третье - чай травяной. И сытно, и вкусно! Когда подходим за чаем, слышим, как сестра, разливающая чай, призывает приходить помогать в мытье посуды. Хотя бы минут на пятнадцать. Эдик говорит - как чаю попьем, пойдем. Я соглашаюсь с ним, а что ж... Пьем чай, смотрим на моющих посуду, а в голове мысль - а их ведь и так достаточно, да еще, наверняка, там все свои. Что ты будешь своим "благочестием" там сверкать. Посмеялись, мол, и будет... Слава Богу, Эдик совершенно серьезен в своем намерении, что ставит моего искусителя на место... "Матушка, где помощь требуется?" - "А, вновь братья помогать вызываются! А где же сестры? - и в сторону сестер, - так где же сестры-то? Молодцы, братья!" Я вполголоса Эдику - мол, все, кончилась благодать. Сейчас всю славу на земле получим... Отправляют нас на мытье тарелок.

Мытье тарелок представляет из себя людской конвейер, где каждая тарелка проходит через четыре воды. Эдику место на второй воде. Я попадаю на ополаскивание в последней воде... "Господи, вот ведь испытание!" Я ведь дома почти никогда не мыл посуды. А здесь мою, да с радостью еще. В сердце своем полагаю, что, вернувшись домой, никогда больше не буду пренебрегать мытьем посуды. "Прости, Господи! Прости, Лариса!"

Моем, перекидываемся шуточками, как с Эдиком, так и с сестрами на этом же послушании. Мимо проходит старшая сестра и делает замечание - "Вы бы попусту время-то не тратили. А творили бы молитву Иисусову. Вот так, помыл тарелку, помолился, - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, - и таким образом одного греха уже нет". Так, через тысячу тарелок в обед и очиститься можно. Внутри себя улыбаюсь, но спохватываюсь - а как же послушание? Неужели в смешках моих больше правды, нежели в словах старшей сестры о молитве? Ну и пусть они выглядят невежественно с точки зрения современного богословия. Но я согласен с ней абсолютно, что молитва - несравненно более душеспасительное дело, нежели пустословие.

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного"

Устает поясница - раковины установлены не под мой рост. В ладонях, благодаря здешнему моющему средству - горчице обыкновенной, обнаруживаются микроскопические царапинки и болячки, претендующие на повышенное к ним внимание. А тарелок конца и края не видно... Время от времени оглянешься на обеденные столы - вроде идет к концу, последние обедающие, должно быть уже. Ан, нет, стоит отвернуться вновь, как откуда ни возьмись, появляются очередные паломники для смирения моего.

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного"

Эдик куда-то пропадает, для облегчения моих упражнений в молитве, подальше от искушения обмолвиться словечком. Но зато мысли искушения лезут - куда же это он "свинтил"? Появляется он под самый конец работы и объявляет мне, что догнал-таки меня по стяжанию благодати, в котором я опередил его при купании в источнике на Цыгановке - он, оказывается, мыл котлы. И если у меня - одна тарелка, словно списание одного греха, то у него один котел - это словно канавку пройти...

Но всему есть свой конец. И посуда в данном случае, не исключение. Последняя тарелка, и уже почти нет сил бороться с желанием скорее явиться на нашу постоялую квартиру, к тете Маше, и прилечь отдохнуть. Можно сказать, заслужили...

Так и поступаем. Эдик, конечно, хочет чего-то еще, куда-то пойти, но поддается моим доводам, что впереди еще много, что надо сделать, и надо набраться сил. Мы еще хотим вечером канавку, пройти ее вместе с монастырским ежевечерним крестным ходом после 22:00, поэтому надо часок-другой поспать... Заодно ставлю на зарядку аккумуляторы для фотоаппарата. Даст Бог, завтра наверстаем все, что не сняли сегодня...

Сколько спали, не помню. Вроде не много, но и не мало - силы, вроде бы, восстановились. Эдик будит - пора на всенощную. Я уже в городе бывал на всенощных и знаю, что это так только лишь называется, а на самом деле чуть больше обычной службы. Но здесь, в монастыре, как оказывается, все взаправду...

Служба проходит в Троицком соборе, т.е. там, где покоятся мощи батюшки Серафима, и где находится любимая его келейная икона - образ Богородицы "Умиление". Свои последние минуты батюшка Серафим провел в молитве у этого образа. Его нашли почившим у него в келии в молитвенном положении, преклоненным у этой иконы.

Я еще до поездки, как увидел этот образ, так глаз не мог оторвать - удивительное смирение, послушание, любовь Божьей Матери. Она запечатлена здесь в момент благовещенья, т.е. в момент того, как архангел Гавриил благовествует ей о том, что она "зачнет от Духа и родит Сына". Мария отвечает Господу - "Да будет Мне по слову Твоему".

Икона "Умиление" находится в южном киоте храма. Мы тоже с Эдуардом зашли с южной стороны, и я постепенно через скопление людей продвигаюсь в сторону дивного образа. Служба идет, я многое не понимаю, много просто не слышу - храм большой, а вся акустика естественная. Нет ни усилителя, ни акустических систем. Поэтому все мое внимание приковано к иконе, к которой стремлюсь. Еще с утра, когда мы были у батюшки Серафима (украшенная, величественная рака с его мощами находится в северной части храма) я хотел пройти, приложиться к "Умилению", но доступ был закрыт. Тогда мне подсказали, что его откроют вечером. И я ожидаю этого момента. Во время службы, во всяком случае, доступа к ней нет опять...

А как украшена эта икона! РОССЫПИ драгоценных камней крупных и мелких, тонкая работа по золоту, а сам Лик (!) - не перестаю восхищаться. От головы Богородицы, как солнце, расходится нимб, на лучах которого, как звездочки - буквы, складывающиеся в благовещение - "Радуйся, Невесто неневестная".

Служба длится очень долго. И, в конце концов, после очередного очень длинного чтения, которое опять почти не было слышно, и тем более, не было понятно, пошло движение в храме, сигнализирующее о том, что сейчас будет конец. Так обычно верующие готовятся к помазанию или к исповеди, выстраиваясь заранее в очереди. И действительно, появляется священник с Крестом и Евангелием. К нему - очередь. Далее появляется еще один батюшка с помазанием. Мы же еще более приблизились к "Умилению". После десятка минут стояния почти в непосредственной близости, выясняется, что всенощная будет продолжаться еще долго, и доступ к образу будет открыт не скоро. Жаль... Может быть, завтра?

Ноги мои так разболелись, что стоять уже нет мочи. Становимся в очередь к помазывающему священнику. Продвигаемся довольно быстро, принимаем помазание, выходим на улицу. Смотрим на часы - то ли начало девятого, то ли уже половина... Ужин же начинается в 20:00, иначе говоря, уже в разгаре. При выходе из храма - мемориальная доска, что в таком-то году было совершено освЕщение соборов Троицкого и Преображенского на пожертвование "алюминиевого короля" Олега Дерипаски. Знакомая фамилия. Наши бандиты-олигархи, грешные рабы Божии...

На улице действительно удивительная красота - освЕщение на средства Дерипаски - славное зрелище. Фотоаппарата же у меня нет - аккумуляторы полностью зарядятся лишь к утру.

С северного входа все еще пускают к батюшке Серафиму, и ажиотажа уже нет! Нет ни очереди, ни даже людей почти... Мы свободно проходим и я благодарю Господа за еще одну возможность побыть рядом с батюшкой в возмещение утреннего суетливого визита. Завтра, возможно, такой возможности уже и не будет. Молюсь, благодарю, прощаюсь с батюшкой...

Являемся на ужин. Ужин опять хорош - и вкусен, и сытен. Чай опять травяной, но уже другой вкус - больше мяты, возможно, на ночь для успокоения...

После ужина - опять стяжание благодати. Наши места посудомоечные не заняты, присоединяемся к сестрам и братьям, уже как свои... И вновь:

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного".

От молитвы опять отвлеклись, разговор как-то переключился на всех волнующий в те дни Беслан. И хоть все, что произошло, уже случилось, каждый высказывал то, что знает, свои мнения, переживания. И тут обнаруживается, что одна сестра, моющая с Эдиком тарелки во второй воде - сама родом из Беслана. Сейчас она вместе с мужем живет во Владикавказе, откуда и отправилась в паломничество 2 сентября (нападение террористов на школу случилось первого числа), но и в Беслан наезжает порой...

Тема получает дальнейшее развитие, когда в трапезной после того, как схлынул основной поток народа, появляется довольно-таки большая оживленная группа паломников. Видно, что они - вместе, все радостные, возбужденные. Кто-то из вновь прибывших, заметив за мойкой нашу соработницу из Владикавказа, восклицает, называя ее по имени. Следует умилительная встреча, объятия, радость - оказывается, только что (уже поздний вечер) прибыла на автобусе группа паломников из Владикавказа (из церкви нашей сестры), отправившаяся в свое путешествие по монастырям России рано утром первого (!) числа. О трагедии они узнали уже по пути... В паломничестве они посетили множество православных обителей, были в Петербурге, в Кронштадте (у отца Иоанна) и много еще где.

В этот момент Эдуард проверил, сколько времени на часах - уже начало одиннадцатого. Робко спрашиваем, а когда начало крестного хода по канавке? - "А вы что, собирались идти с крестным ходом? Что же вы раньше не сказали?! Они уже давно, наверное, вышли. Торопитесь!" И так, наскоро попрощавшись, мы с Эдиком почти бегом устремляемся к началу канавки Божьей Матери.

Тут необходимо сделать некоторое отступление, чтобы рассказать, наконец, о самой канавке. Батюшке Серафиму во время его земного жития неоднократно являлась Богородица, которая и повелела ему организовать девичью общину, в которой "игуменьей буду Я Сама". К слову, сказать, сам батюшка Серафим был в Дивеево всего два раза проездом еще в достаточно молодом (ну, или, во всяком случае, не старом) возрасте. С тех пор, как община была основана, батюшка ни разу не был здесь. Девицы-монахини являлись к нему за поддержкой, за послушанием и утешением в Саров, где и была устроена пустынька старца.

Вот что писал о. Василий Садовский в своих записках: "Много чудесного говорил батюшка Серафим об этой канавке, что это стопочки Божией Матери. Тут ее обошла Царица Небесная. Эта канавка до небес высока. Землю эту взяла в Удел Сама Госпожа Пречистая Богородица.

Тут у меня, говорил батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим. И как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит. Рыли сестры эту канавку до самой кончины батюшкиной, к концу его жизни, по приказанию его, и зимой и летом не переставая, огонь брызгал от земли, когда топором ее рубили, но переставать не велел".

Старица Анна Алексеевна, одна из первых сестер, рассказывает: "Шесть лет жила я на мельнице, куда нас семерых избрал батюшка Серафим, где и поместил нас жить. Тут я была самовидицей следующего чуда. Раз одна из нас, очередная, вышла из келий и видит: батюшка Серафим в белом балахончике сам начал копать канавку. В испуге и радости, не помня себя, вбегает она в келию и всем нам сказывает. Все мы в неописуемой радости, кто в чем был, бросились на то место и, увидев батюшку Серафима, бросились ему в ноги, но, поднявшись, не нашли его, лишь лопатка и мотыжка лежат перед нами на вскопанной земле". Евдокия Ефремовна (монахиня Евпраксия) подтверждает тоже этот рассказ. Елена Васильевна Мантурова, несмотря на то что считалась начальницей мельничной обители, трудилась наравне с прочими и рыла канавку.

В посту 1829 года пришло распоряжение о жертве трех десятин земли по просьбе батюшки Серафима. Отец Василий свидетельствует, что батюшка был в таком восхищении и радости, что и сказать нельзя, и было великое торжество, все запасли камушки и стали класть между вбитыми колышками. Весной о. Серафим велел опахать эту землю сохою по одной борозде три раза, причем должны были присутствовать Михаил Васильевич [Мантуров], о. Василий и старшие сестры. Землю опахивали по камушкам, расположенным заранее. Батюшка Серафим приказывал вырытую землю бросать внутрь обители, чтобы образовался вал также в три аршина. Батюшка прислал семян цветов для того, чтобы посадить их на канавке.

Позже внутри канавки на территории киновии были посажены красивые деревья, а в 1922 году они были уже могучими и красивыми и склонялись над канавкою. Когда канавка уже была хорошо заметна, скончалась великая госпожа дивеевская схимонахиня Марфа - 21 августа 1829 года. Память ее приходится на день равноап. Марии Магдалины 22 июля, на 4-й день памяти батюшки Серафима. Схимонахиня Марфа и Елена Васильевна жили в Дивееве одновременно.

Какое это было благодатное чувство идти по канавке с четками в руках, читая 150 раз молитву "Богородице Дево, радуйся!". Особенно под вечер, когда стихает вся дневная озабоченность и наступает полная тишина. Небо становится как-то ближе к земле, медленно идут молящиеся по канавке, как будто это и не наш суматошный век, а древняя Святая Русь, Бог знает, каким путем пришедшая сюда из глубины веков.

Итак, возвращаясь к моему повествованию, - стоило канавке появиться в поле нашего зрения, как все стало ясно. Мы в своем репертуаре - очередной раз опаздываем, и крестный ход уже идет. Монахини далеко впереди по канавке, за ними полными водами течет река богомольцев.

Становимся на начало, я достаю богородичное правило для чтения на канавке, которое с утра купил в иконной лавке, и готовлюсь исполнять все по написанному. У Эдика правила нет, он, думаю я, будет хотя бы читать "сто пятьдесят Богородиц" по батюшкиному завету...

Пока я мешкаю, Эдик уходит вперед, и я остаюсь один...

"Богородице, Дево, радуйся! Благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших".

После первого десятка приходится листать почти в темноте до страницы 42, чтобы читать по правилу молитву "Милосердия двери..." После молюсь о родителях, о семье, о детях. "Отче наш" и опять десяток "Богородиц". Потом опять приходится останавливаться, листать книжонку, что начинает выбивать из молитвенного состояния. Тут я решаю молиться так, как смогу. Решаю, что буду читать по четкам десяток "Богородиц", а на каждой большой (одиннадцатой) бусине - "Отче наш". Так и проходит мое молитвенное время на канавке...

До первого поворота - меньше ста метров. После поворота я, к неожиданности своей обнаруживаю, что впереди виднеется большой крест из белого камня. Вот те раз... Я ведь знаю, что в конце канавки стоит большой крест из белого камня. Как же так? У меня по четкам всего второй десяток идет, а тут уже в поле зрения - конец канавки? Видать я слишком резво "рванул". Остепеняюсь. Иду теперь - маленький шажок - пара "Богородиц". Все равно - крест все ближе и ближе, а число молитвенное растет гораздо медленнее. Принимаю решение останавливаться, каждую "Отче наш" читать на коленях. Впереди уже ни Эдуарда, ни кого из знакомых. Мимо меня на "крейсерской" (по сравнению с моей) скорости проходят две молодые монахини. Молятся про себя, но я себе представляю, как нужно скоро-скоро молиться, чтобы на такой скорости до креста вложиться в сто пятьдесят "Богородиц". Это на вид кажется, что молитва такая коротенькая. На практике - конца ей нет.

Направление на крест - восточное. Для разнообразия, и в благоговении, задираю голову к небесам, и тут!.. ГОСПОДИ! Я без всякой воли моей бухнулся на колени и молитва моя приобрела достойное почтение без всякой обрядности... С небес на меня грешного взирала Богородица, любимый образ батюшки Серафима. УМИЛЕНИЕ.

Ну, конечно, это было чудное видение! Еще какое-то время назад я скептически подошел бы к этому - ну просто встали облака в определенном случайном порядке. Ведь из всего образа-то и виден лишь силуэт. Видна головка Богородицы, склоненная, и плечики ее. И силуэт этот темный на фоне светлых сплошных облаков. Теперь я молюсь, не отрывая восхищенного взгляда от этого видения. Надо же, мне, грешному, явилась Богородица! Неужели я достоин? "Господи, храни меня от прелести. Недостоин я. Грешен я, и Ты первый знаешь это"

Я продолжаю двигаться потихоньку вперед, запрокинув голову. Постепенно затекают плечи. Я замечаю еще чудо! - Облака движутся очень быстро по небу, а образ этот остается на месте, словно провожает всех молящихся на канавке. Неужели я один это вижу? - Нет, вот стоят также три богомолицы, уставились, как и я в небеса.

В момент, когда находит сплошная облачность без рваных краев, я замечаю над головой Богородицы крест. Слава Господу!

"Пресвятая Богородице, спаси нас!"

Мои сто пятьдесят "Богородиц" подходят к концу, подходит к концу и дорога ко кресту, как, вдруг, я обнаруживаю, что после креста следует поворот. И мгновенно приходит из подсознания подслушанное на экскурсии, что в настоящий момент восстановление канавки полностью завершено, и общая протяженность ее составляет 777 метра. Господи! А позади меня от силы-то полторы сотни, да, скорее всего, и того менее. Вот ведь, какое искушение! Что же делать?

Поворачиваю у креста, продолжаю свой путь также молитвенно, но уже не так медленно. Иду неспешно, но иду... После очередного поворота открывается обзор на монастырь - величественные подсвеченные соборы встречают оканчивающих молитву на канавке. Тут вдруг, как молния - оборачиваюсь на восток, запрокидываю голову к небесам, к образу Богоматери Умиление. И уже ясно вижу не головку склоненную и плечики, а очерченный на небесах купол храма небесного, увенчанного шарообразным навершием (которое я принимал за склоненную главу) с крестом.

Еще раз бросаю взгляд то в облака, то на монастырь, вновь и вновь. Чуть ли не со слезами прощаюсь с видом чуда. Неужели все объясняется столь приземленно, неужели в нашей жизни не осталось места чудесам и откровениям Божиим? Неужели все чудеса будут объясняться освЕщением господина Дерипаски? А как же освящение Господа Иисуса Христа? Господи!

Последние метры на Канавке иду немного огорченный. Еще одна пища для сердца и ума. Навстречу мне выдвигается продрогшая тень... Эдуард давно уже прошел канавку и ожидает меня. Он дает мне молитвенно дойти до конца - я иду с перевыполнением плана. Двести "Богородиц"...

Спрашиваю у Эдика, видел ли он знамение в небе, на что он с ехидной улыбкой цитирует: "Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет". С печалью соглашаюсь с ним и каюсь перед Господом. И все равно, тем не менее, пусть у небесного чуда абсолютно земное происхождение - главное, что Господь таким образом давал мне силы проходить мое поприще. За это все - слава Господу!

Стяжание благодати на сей день заканчивается - идем домой отдыхать. Завтра ранняя литургия - в половине шестого утра. Общая исповедь - еще на пятнадцать минут раньше. Итак, завтра подъем в пять часов утра...

У нас с Эдиком - двуспальная кровать на двоих. В нашей комнате еще на двуспальной кровати - семейная пара и на одиночке - брат, имени которого я не знаю... Все уже спят...

12 сентября, воскресенье. Дивеево, Суворово, Арзамас.

Будильник срабатывает в пять утра. Встаем через десять минут, и то лишь стараниями Эдика. Моя плоть даже не бунтует - просто отказывается повиноваться... А через пять минут - общая исповедь. Бежим сквозь ночь...

Служение в Преображенском соборе. Моим ожиданиям, что с утра откроют образ Б.М. "Умиление", не суждено оправдаться. В южной части храма один батюшка собрал пришедших на исповедь и объясняет значение ее, необходимость подходить к таинству с размышлением... Мы вчера с Эдиком не исповедовались, т.к. он убедил меня, что утром еще будет общая исповедь, которую я представлял, как нечто, делающееся обще, одновременно. Но, видимо, в православной церкви в деле спасения души - индивидуальный подход. Общая исповедь, как вижу, ничем не отличается от той, что была во время всенощной вчера. Такая же очередь, так же по одному исповедуются люди...

Стоим. Вроде еще недолго... Но у меня начинают страшно болеть ноги. Стоять невозможно. Надо пройтись... Выхожу на крыльцо, в иконной лавке прикупаю еще один пакетик для сухариков (кстати, мы так еще их и не получали, надо непременно взять серафимовых сухариков в оставшееся сегодня время) и пустую бутылочку для масла.

Выхожу на улицу и... Вновь знамение... "Господи, пощади меня!". Второй храм-собор, Троицкий, в котором покоятся мощи батюшки Серафима и в котором киот образа "Умиление" Б.М. покрыт, как шапкой, вороньем! Тысячи ворон облепили все купола храма, галдят... Облеплено также большое дерево рядом с собором, под которым кладбище, на котором похоронены, в числе прочих, блаженные Пелагия и Паша Саровские. Также воронами частично оккупирована колокольня. Преображенский же собор, в котором несколько минут назад началось служение - абсолютно чист. Нет ни одной птицы не то, чтобы на куполах, но даже не вьются вокруг...

Страшно, не по себе становится - это что же, если такое нашествие темных сил против батюшки Серафима? Но я верю словам батюшки: "И как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит" - работы по восстановлению канавки завершены. Антихристу не заступить внутрь обители, которая является четвертым и последним уделом Божьей Матери на земле, и в которой Игуменьей Сама Царица Небесная.

Возникает мысль бежать домой за фотоаппаратом заснять виденное...

Я прибегаю домой, вынимаю из зарядного устройства аккумуляторы, вставляю в фотоаппарат, и тут возникает мысль - вороны ведь никуда не денутся, надо прилечь минут на десять, отдохнуть... Не могу, да и не хочу бороться с искушением - сладко оно. Ложусь на постель, и воскресное утро для меня на этом заканчивается... Эдик будит меня уже около десяти или, даже, в начале одиннадцатого...

Помня, что сбор и отъезд группы - в 13:00, нам надо поскорее собрать все оставшиеся святыньки - получить сухарики, собрать землю с Канавки... Я также хочу непременно побывать на могилке у Мотовилова... Выходим из дома в дождь. Ласковая тетя Маша не хотела меня отпускать в моей курточке. В итоге, дала свой или дедовский зонт... Доброе сердце...

Итак, первый пункт в плане - сухарики. Даются они бесплатно при выходе из Преображенского храма в окошке. Там же бесплатно разливают в приобретенные маленькие пустые бутылочки масло из лампады от мощей батюшки Серафима. Правда, оказывается, что Эдик уже, пока я спал, успел получить всю возможную благодать - и сухарики и масло у него уже есть, но он не прочь взять еще со мной заодно... Как говорится, "благодать с избытком"...

В стяжании благодати, в котором мы шутливо соревнуемся с Эдиком, он, безусловно уже далеко ушел вперед меня. По законам компьютерных игр ему уже положено переходить на следующий уровень. Однако, он задерживается на первом ради меня...

Кроме того, что он, в отличие от меня, участвовал сегодня и в ранней и в поздней литургиях, так еще и во время службы его из толпы призвали помочь в какой-то момент богослужения помочь скрутить ковер. И так, Эдик, по его словам, на виду сотен молящихся за оградкой, куда никого не пускали, имел возможность послужить...

Да, безусловно, Эдик возвышается в моих глазах. Благодатью может делиться...

Мы стоим в очереди за сухариками и маслом. По ходу замечаем, что те, кто подает стандартный маленький покупной пакетик для сухариков, получает небольшую щепотку. В то же время, те, кто просто подают какие-нибудь большие пакеты, получают целую горсть. Мы решаем - будем брать в большой пакет, а потом переложим по маленьким. Порция получается почти в два раза больше.

Итак, наша очередь. Я первый... Получаю "двойную" порцию в большой пакет, получаю масло в один пузырек. Прошу наполнить и второй - получаю отказ. Возможно получать бесплатно только тем, кто находится здесь, в монастыре, иначе можно приобрести масло дополнительно в любой иконной лавке... Как и сухарики, впрочем...

За мной - Эдуард... Он не успевает протянуть пакетик и бутылочку, как сестра-послушница в окошке говорит: "А вы сегодня уже брали. Я вас запомнила. Мы даем бесплатно только один раз". Бедный Эдик. Я бы на его месте желал бы провалиться на месте, хотя по лицу его видно, что он желает этого и сам на своем же месте. Вот стыд-то, вот конфуз... Выбираемся на солнце (дождя как не бывало), меня смех разбирает, Эдика "праведный" гнев... Вот оно - такой незначительный эпизод, а по стяжанию благодати практически вновь уравнивает нас... Не все мне вляпываться в неловкие ситуации, как в ростовском монастыре на солее или с небесными знамениями... Баланс соблюдается...

Завтрак в трапезной идет полным ходом. Направляемся туда. Завтракаем, решаем - будем ли сегодня помогать в мытье посуды, или же у нас есть официальный повод "отмазаться" - отъезд... Но нас ведь никто не неволит, поэтому решаем, что присоединимся минут на пятнадцать...

Когда смотрим на часы, обнаруживается, что времени еще меньше, чем мы предполагали, а ведь еще надо на канавку за землицей и к Мотовилову, поклониться.

Прощаемся с нашими соработниками, с которыми в течение вчерашнего дня Бог благословил потрудиться во славу Божию...

Направляемся в сторону Казанского собора. Он, по сравнению с гигантами - Троицким и Преображенским - даже и не тянет на собор. Но тем не менее, в свое время это был главный храм - построенный основательницей обители, матушкой Александрой, по указанию Богородицы. В храме покоятся мощи матушки-основательницы, постриженной в схиму перед смертью, как раз в присутствии молодого еще тогда монаха Серафима. Ему в тот день передали духовное попечение об обители...

Рядом с храмом - несколько могил. И времени так мало, что его нет даже на то, чтобы просто ознакомиться с лежащими тут. Мы пришли к этим могилкам, чтобы посетить из них одну - могилу Мотовилова Николая Александровича, друга и духовного сына нашего общего сейчас любимого батюшки.

Господь и батюшка избрали его для того, чтобы оставить в наследие потомкам житие и учение смиренного раба Божия, преподобного угодника "убогого Серафима", как сам он неизменно себя называл.

Практически все, что мы знаем о батюшке Серафиме, о его словах из первых уст - все это было записано заботливо Мотовиловым, а впоследствии стало известно благодаря, в том числе, публикациям С.А.Нилуса ("Великое в малом"). Простые и глубокие слова монаха-аскета, подвижника, в последние годы жизни по слову от Господа отворившего двери своей кельи для всех страждущих, удивительно близки душе всякого христианина, любящего Господа. Беседа батюшки с Мотовиловым "О стяжании Духа Святого" определяет основы и акценты настоящего православия, и это достойно изучения не только православными, но и протестантами. Много общего найдут те же пятидесятники в словах батюшки. Это настолько близкое к жизни пояснение взаимодействия веры и дел удивительно по простоте своего решения и изложения.

На могиле Мотовилова растет большое дерево. У него тоже есть своя история - кто-то и когда-то его посадил (нам, наверняка, рассказывали и об этом, но я пропустил экскурсионную часть). Зато я помню некоторые кадры из фильма "Дивеево", которые узнаю здесь. В одном дереве - целых ТРИ чуда!

Первое - со стороны, обращенной к Казанскому собору, на дереве очень уж неестественный и причудливый большой нарост. Я сфотографировал его. И не я первый, не я последний - мимо него не пройдешь. Не надо никакой фантазии и домыслов, чтобы увидеть в этом наросте ГОЛОВУ МЕДВЕДЯ. Здесь и уши, и глаза и нос выдающийся (кончик носа кто-то из "хулиганствующих паломников" откусил). Есть предание, что в своей дальней пустыньке, батюшка Серафим в течение долгих лет жил в одиночестве, и к нему приходил медведь, и батюшка его угощал нехитрыми своими радостями...

Я сам ощупал нарост со всех сторон, и если снизу можно еще предположить, что там есть зазор, мол, прилеплен нарост искусственно, то сверху нет никакого зазора - нарост растет из дерева, и представляет собой не гриб, не болезнь, а часть этого же дерева, т.е. покрыт той же корой...

Второе и третье чудо случилось во времена коммунизма. Когда в обители царило запустение, это дерево собирались выкорчевать, для чего пригнали специальный трактор, может экскаватор, который подрылся под дерево, но вывернуть его не смог - здоровенный железный зуб экскаватора, войдя в дерево, обломился, и так там и остался до сего дня - в знамение чудес Божиих, превосходящих попытки антихриста уничтожить веру.

Третье чудо - это спил толстой ветки в основании дерева, как раз в том месте, где застрял железный зуб... Возможно и спил этот был сделан для того, чтобы извлечь улику против безбожия. И вопреки этому обнаружилось еще одно знамение - спил дерева - это контур иконы "Умиление" Богородицы. И здесь - не моя вечерняя "галлюцинация" на Канавке, а самое что ни на есть свидетельство. Фотографии этого спила есть везде, где говорится о могилке Мотовилова. Я тоже сам сделал фотографию этого образа. Это - "Умиление", правда головка Богородицы склонена не к правому плечу, как это в каноническом образе, а к левому... Кстати, на одной из икон или изображений момента смерти батюшки Серафима он изображен, преклоненным перед образом "Умиление" в своей келии. Так вот, там Богородица тоже склоняется к левому плечику... Т.е. нет в этом ни нарушения, ни искажения... Смотрите сами фотографии и прославляйте Господа!

Казанский собор - единственное место в монастыре, где мы хотели побывать, но так еще и не побывали. Эдуард говорит, что там, в подвале, в нижней церкви читается неусыпная Псалтирь.

Какова же была радость, когда, обойдя здание, мы увидели, что сейчас пускают туда для поклонения мощам стариц обители, в том числе и матушки Александры.

Помещение маленькое. Прикладываемся к ракам с мощами, молимся и выходим.

Почти бежим на канавку за землей для меня. По нашим расчетам у нас еще как минимум полчаса. По пути встречаем знакомую семью - мама с сыном из нашей группы, которые указывают нам на часы на колокольне, указывающие, что до момента сбора и отъезда осталось пятнадцать минут... Вот тут и начинается настоящая суета... А как же фотографии? Я взбираюсь по внешней лестнице на крыльцо второго этажа напротив канавки и монастыря, и делаю серию фотографий соборов и канавки. Фотографии должны получиться хорошими - очень удачный ракурс...

Времени все меньше - мы бежим домой. Слава Богу, что благоразумно мы собрали вещи в рюкзаки еще с утра... Прибегаем, и при первом же взгляде на тетю Машу я соображаю, что чего-то не хватает... Я спрашиваю: "Эдик, где зонт?" Он не знает... Я мгновенно перебираю в голове, где может он быть... Ясно - я забыл его на скамеечке в трапезной... Как неудобно. Дай Бог, чтобы все закончилось без нарекания в сторону паломников-разгильдяев.

Я бегу в трапезную... По большому счету мы уже должны бежать к автобусу, на часах - час. В трапезной на скамеечке зонта нет. Спрашиваю сестер-работниц, с которыми мы уже попрощались, не видели ли они зонта. Говорят - нет... Я в отчаянии... Собираюсь возвращаться и заплатить тете Маше из последних денег за зонт, как вдруг вижу - висит на оградке. Слава Господу! Но мы с Эдиком уже серьезно опаздываем...

Я, задыхаясь, бегу домой. Наспех прощаемся с нашей хозяйкой. И также бегом обратно тем же маршрутом - мимо трапезной в сторону почты. Там стоит много автобусов. Наш должен быть темно-желтым... Вдруг вижу, как темно-желтый автобус отъезжает и уезжает в противоположную от нас сторону. Неужели, Дивеево не отпускает нас? И я уже внутренне смиряюсь... Что ж, батюшка, если так надо, придется сообщить на работу, что мне надо оставаться здесь... Стоит смириться, как все вновь исправляется - отпускает-таки батюшка. Не наш автобус уехал... Вот он - наш...

При входе просим у всех прощения. При отъезде Лия не упускает возможности поддеть "опоздавших братьев". А нам что: больше искушений - больше благодати...

Далее, впереди у нас по программе - Казанский источник. Я вновь уговариваю Эдика искупаться, но у него какие-то веские богословские или церковные "отмазки", якобы после причастия (он причащался сегодня) нельзя купаться в источнике. Чтож, приходится мне, далеко не подкованному в православных законах, довериться и в этом ему.

Казанский источник оборудован домиками, которые, в отличие источника на Цыгановке, функционируют. Один - для братии, другой - для сестер. Из братии нас заходит в тесную комнатенку четверо - кроме меня, Алексей, Игорь и брат из другого паломнического автобуса от "Радонежа". Он из нас четверых - самый грамотный в паломническом деле. Дает дельные советы...

К сожалению, и он не успевает дать мне совет, что плавки лучше снять, поэтому я опускаюсь в купель, в которой вновь, как и вчера утром, перехватывает дыхание. Трижды - "Господи, помилуй". Воды здесь по пояс, поэтому приходится при каждом погружении совершать акт воли. В источнике батюшки Серафима с этим было проще. Там от самого берега сразу становится глубоко, и приходится окунать только голову. Вверх по лестнице - взлетаю...

Приходится вновь выжимать плавки, переодеваться... Благостно-то как! Хочется молиться, петь (но не умею ничего по-православному), хочется на воздух. А на улице - солнце жарит... После вчерашнего студеного воздуха, сегодняшний день - нежданный подарок от Господа... Удивительное чувство - хочется вновь в купальню, окунаться еще и еще...

Т.к. сестер у нас больше, то и в купальне их очередь растянулась надолго. Предприимчивые женщины, сообразив, что мужская купальня освободилась, и что пока нет никого, претендующего на нее, - надо пользоваться...

Так что через несколько минут и у мужской купели стала образовываться очередь (уже из подъехавшей новой братии). В очереди, среди других, молодой священник. Стоит и шутливо укоряет сестер...

На источнике у меня получается еще одна возможность подкрепить свой имидж опаздывающего. Хоть я и пришел заблаговременно в автобус, но перед самым отправлением Эдуард спохватился, что в дорогу у нас нет с собой воды. Я выбираюсь на улицу и вижу, что уже навстречу мне движется Лия. Мне приходится, как лосю, на святом месте носиться - туда и обратно... Ну, думаю, за брата можно и пострадать...

Увы, благодати стяжать здесь мне не приходится - я не опоздал...

После отправления с источника объезжаем окрестности Дивеевской обители, наблюдая за ней издалека. Мы направляемся в село Суворово. Здесь Александр Васильевич воспитывался в детстве, здесь же, по словам Лии, во время похода с войсками на поимку Емельяна Пугачева, останавливался с отрядами.

Наша цель - Храм Успения Пресвятой Богородицы. Внешне не представляет ничего особенного, внутри же видно, что храм только восстанавливается, что денег, как всегда, много не бывает. Зато, после начала восстановления храма, жители села поприносили все иконы и церковную утварь, которую разнесли в целях спасения по домам во время ликвидации церкви. Иконы - в большинстве своем старые, есть очень необычные. Очень интересен образ Николая Чудотворца, выполненный в стиле авангард (ну, это я так его назвал) - лицо не симметричное. Правая часть лица нарочно увеличена словно этим задается перспектива взгляда... Короче, не описать это - надо видеть...

В небольшой сельской церкви - четыре раки с местными святыми мученицами - блаженная Евдокия, Дарья, Дарья и Мария.

В общем, долго здесь не задерживаемся - едем в Арзамас...

До Арзамаса можно прилечь поспать, чем и пользуется Эдуард, вставший сегодня рано...

Я слушаю рассказы Лии о том, что нам предстоит увидеть...

Когда мы только подъезжаем к городу, открывается его панорама, и я вижу, насколько он удивителен, во всяком случае, был, в своей вере к Господу... В этом небольшом городке церкви буквально на каждом шагу. Их несколько десятков. К сожалению, рассказывает Лия, большинство из них до сих пор еще не действующие, и даже не возвращены Православной церкви...

Мы приезжаем, возможно, на центральную площадь города. На ней величается ОГРОМНЫЙ собор - Храм Рождества Христова. Здесь нас ожидает местная жительница-экскурсовод, которая очень интересно и живописно рассказывает нам историю этого храма и города в целом.

Храм этот, как и два его собрата - Храм Христа Спасителя в Москве и Казанский собор в Петербурге, построен в честь победы в войне 1812 года. И архитектором его является ученик главного творца петербургского Казанского собора. Зная это, сразу обращаешь внимание, в чем они похожи... - Тот же размах, колоннада по всему периметру собора. Собор выстроен в виде правильного креста.

Нам рассказывают, что собор знаменит, в первую очередь, своими фресками, выполненными по итальянской технологии - росписью тушью по сырой штукатурке. Уникальность этой росписи в том, что здесь отсутствуют цветные краски. Все выполнено тушью одного - коричневого цвета, разбавлявшейся в четырех разных консистенциях - от прозрачной до темно-густой. Однотонность росписей располагает к успокоению мыслей молящегося в храме.

Когда мы входим в собор, то во всей полноте понимаем восхищения по поводу этого собора Патриарха Московского и всея Руси Алексея II, который по пути в Дивеево, во время повторного обретения мощей Серафима Саровского, проездом был здесь и, выйдя из храма, произнес: "Во многих храмах по миру я бывал, а такого еще не видал"...

Экскурсовод, несмотря на то, что храм действующий, продолжает экскурсию. Значит, надо полагать, на это есть благословение. Она обращает наше внимание на то, что среди росписи храма нет ни одной фрески, посвященной житию какого-либо святого или Богородицы. Росписи Храма Рождества Христова посвящены Господу, и сюжеты их взяты из Евангелий... Росписи на самом деле, огромны и удивительны.

С восточной стороны над алтарем - тоже необычное для православного храма - цветной витраж. Когда ранним утром во время Божественной Литургии поднимается с востока солнце, оно, проникая сквозь стекла витража, рассыпает радугу бриллиантов своих лучей по храму. Чудеса...

В храме огромное количество православных святынь. Одна из них - единственная в своем роде икона Николая Чудотворца, выполненная чуть ли не в полный рост. Святой на ней не нарисован, это почти скульптура (дерево или камень), и скульптура эта одета в настоящие ризы.

Еще одна святыня - второй в России Животворный Крест Господень (первый и самый известный, несомненно, в Годеново, где мы с Эдиком побывали этой весной). Удивительна история обретения этого креста, как, впрочем и любое чудо...

В храме ощущается близость его расположения к Дивеевской и Саровской обителям - повсюду, практически, в каждом углу, можно встретиться с образом батюшки Серафима. Но роднит этот храм с батюшкой еще и то, что автор удивительных росписей впоследствии стал монахом Саровского монастыря. И именно он является также автором одного из двух имеющихся прижизненных портретов батюшки Серафима, благословленных им самим... Портрет этот знаком многим богомольцам, и присутствует во множестве икон батюшки - старец, прижимающий руку правую руку к сердцу. Художник дал волю в изображении батюшки, и он, на самом деле, согбенный после избиения разбойниками, и так никогда больше не распрямившийся, на этом портрете лишь склонен, будто в поклоне приветствия.

Удивительно, как тесен и взаимосвязан христианский мир...

В храме - смешение многих стилей. Здесь есть иконы, простые и необычные, как Николай Чудотворец, очень богато украшенные и скромные, здесь есть статуя Спасителя, с отбитыми какими-то вандалами ладонями. Здесь есть неоднозначная раскрашенная скульптура Иисуса сидящего (я так и не смог понять значения ее). Здесь и Крест Животворный...

Началось вечернее богослужение, но нам пора двигаться дальше. Сейчас мы поужинаем в Никольском монастыре, а потом по плану у нас беседа с матушкой Надеждой, монахиней этого монастыря...

Монастырь очень небольшой, как бы не из одного действующего здания и состоящий. Побродив по окрестной территории, у меня осталось тягостное чувство... Монастырь в плачевном состоянии... И это, учитывая, что здесь проводятся работы по восстановлению, и кое-что уже восстановлено. Что же здесь было раньше...

В трапезную мы не вмещаемся все. Сидим вплотную друг ко другу, локоть к локтю, шутим, что во время еды надо будет двигать руками синхронно, как гребцам на галерах.

Не знаю, что на меня нашло - мне не понравился ужин. Еле смог доесть бедный и постный суп, еле притронулся к несладкой овсянке. "Господи, прости... Простите, сестры..." Видно, монастырь, действительно, не богат...

После трапезы мы заходим в церковь. Вот здесь - совсем другое царит. В монастыре нет денег, зато есть вера и благодать Божия... В церкви - два чудотворных образа... Обе иконы Богородицы были принесены в монастырь на сжигание, будучи найденными у кого-то в гараже... Одна из них являла из себя продолговатую изрубленную доску, в которой проглядывался образ Божьей Матери. Вторая была признана иконой только по форме доски. На доске не было никакого изображения - угольно-черная доска. Настоятельнице монастыря было открыто, что это - икона Богородицы. И она повелела повесить икону в молитвенном месте и просила приходить сюда монахинь и читать акафисты Божьей Матери. А так как, было совершенно неизвестно, что это за образ, то предлагалось сестрам читать свои любимые акафисты...

С обоими иконами происходит чудо обновления... На изрубленной стало проступать изображение Богородицы - это удивительное зрелище... На черной доске начал проступать образ. Все больше и больше. Расступаясь по кругу от шеи Божьей Матери. Этот образ - совершенно удивителен. Во всех смыслах - и в художественном и в чудотворном... Икону эту назвали "Избавление всех страждущих", сестры написали акафист этому образу.

Матушка Надежда рассказывала нам сначала об этих чудесах, а потом начала говорить о жизни христианской, в общем. Я давно не слышал таких пламенных и зажигательных проповедей... Удивительной веры и дара человек... Даст Бог, хотел бы приехать к матушке вместе со своей Ларисой, поучиться у матушки, пожить, помочь в работе...

А потом мы все читали Акафист Божьей Матери "Избавление всех страждущих". Коленопреклоненные перед чудотворной иконой, держа в руках текст акафиста, все по-очереди читали его абзацами. Икос, кондак, икос, кондак и т.д.

Удивительно, что вот так, на периферии происходит обучение и соборное участие всех молитвенников в служении Богу... Жизнеутверждающе это...

После чтения, по окончании беседы, матушка по нашей просьбе помазала всех маслом из лампады от иконы "Избавление всех страждущих", а потом попросила помощи - в обитель со всех концов страны из тюрем пишут люди, ищут помощи... В монастыре отвечают на все письма и собирают, какие могут посылки с духовной литературой, журналами, иначе говоря, духовным хлебом. А потом просят паломников, останавливающихся у них, взять по одному или два сформированных пакетика, чтобы дома уже доложить туда хлеба насущного и отправить по адресам. Мне досталось две небольшие посылки...

Вот так, на удивительно духовной ноте и закончилось наше путешествие. Уже в быстро надвигающихся сумерках у нас состоялся стихийный необычный крестный ход у стен монастыря... А потом пришел наш автобус... В автобусе еще какое-то время смотрели фильм о православных чудесах на Афоне и в мире, а потом усталость взяла верх.

Спали до Мурома, где вновь при переправе через понтон, пришлось выгружаться из автобуса в мелкий дождик. Но прошли мост еще на большем автопилоте, нежели по пути в Дивеево.

В Москве на Щелковской станции метро мы были раньше открытия - без двадцати минут шесть утра. Сегодня - рабочий день, вновь суета, вновь мир...

"Пресвятая Богородица, спаси нас..."

23 сентября 2004 г., Москва

---------------------------------

ОБ АВТОРЕ:

Драгнев Андрей Петрович aka DragNet

ya@dragnet.name

По_Сети с Бреднем

http://dragnet.name

ICQ # 20653161 (online пн-пт 10:00-18:00)

Комментарии: 1, последний от 21/03/2006. © Copyright Драгнев Андрей Петрович (sam@dragnet.name) Размещен: 28/10/2004, изменен: 17/02/2009. 83k. Статистика. Рассказ: Мемуары, Приключения, Религия		Ваша оценка:
Аннотация: Говорят, рассказ хороший... Осенью-зимой 2004 года будет опубликован в православной газете Родник, издающейся в Германии... А по большому счету - дневниковый отчет о паломничестве, выросший до формы рассказа.

Драгнев Андрей Петрович : другие произведения.

Паломничество двух православных протестантов в Серафимо-Дивеевский монастырь