Аннотация: неизменное в мире лишь одно - постоянные изменения
-- Мамочка, здравствуй! Что делаешь? Как самочувствие?
-- Здравствуй, доченька, всё хорошо. Гуляла сегодня по парку, воздухом дышала. Погода отличная: солнышко ласковое...
Она, улыбаясь, положила телефонную трубку и повернулась к соседке:
-- Дети скоро возвращаются из отпуска. Я рада, что они смогли отдохнуть -- не люблю быть обузой.
-- О какой обузе ты говоришь? Ухаживать за тобой их долг!
-- А мой долг -- не создавать дорогим мне людям проблем. Ты, Галя, пирогом угощайся, угощайся. Давай-ка вишнёвой наливки тебе капну в рюмочку.
-- Капни, пожалуйста, капни, -- соседка положила на грудь узкую белую ладошку, прикрыв крестик: -- Что-то я сама кашляю, опять бронхит начинается. В воскресенье большой праздник, пойду в церковь свечку поставлю, у Бога здоровья попрошу. Хочешь, за тебя помолюсь?
-- От старости, Галя, спасения нет.
-- От старости нету, а для души спасение будет. Ну, за здоровье!
-- За здоровье, милая, -- хозяйка почесала кончик носа высохшим бледным пальцем. -- Я всегда считала, что душу спасают добрыми делами, любовью к ближним, самопожертвованием.
-- Ну, это тоже надо... Но без церкви душа не попадёт в рай.
-- А ей обязательно надо туда попадать?
-- Опять ты начинаешь! Дочь вырастила, внуков вынянчила, а мудрости не нажила. Вперёд надо смотреть, о Вечном заботиться.
-- Зачем о нём заботиться? Вечное было, есть и будет, а мы -- пунктир на его фоне,- глубокие морщины на щеках женщины сложились в усмешку. -- И что ты, Галюша, знаешь о вечности? Думаешь, ждёт тебя там что-то, кроме глубокого сна без сновидений?
-- Меня там ждёт заслуженное! -- Галя насупилась. -- Там я встречусь с Ним. Я, в отличие от тебя, всё время на Бога полагаюсь и прошу у него защиты и милости.
-- А я очень не люблю для себя просить...
В углу комнаты завозилась рыжая щенная сука. Она выбралась из корзины и, качая толстыми боками, подошла к хозяйке. Улыбнулась ей глазами и ушами. Старуха ласково коснулась белой метины на собачьей голове:
-- Что, Лиска? Не даёшь колесу жизни остановиться?.. Слушай, Галя, просьба у меня к тебе: когда час мой пробьёт, приюти мою подружку. Я тебе денег на еду оставлю.
Соседка всплеснула руками:
-- Зачем ты такое говоришь! Твои вот-вот вернутся. Да живи сто лет!
-- Так да или нет?
-- Ну, конечно, позабочусь я о твоей псинке, но...
-- Сама ведь говоришь: "вперёд надо смотреть".
-- Я же не об этом! К Богу обратись!
-- К этому тщеславному любителю карать и миловать?
Седовласая Галя, утратив на мгновение дар речи, перекрестилась на потолок, словно боясь, что прямо сквозь крышу, заодно со старой богохульницей, её поразят громы и молнии. Усталая хозяйка погладила её по плечу:
-- Галюша, милая, моей жизнью, моими помыслами, моим телом всегда распоряжалась только я, и отдавать это право кому бы то ни было я не намерена. Не в обиду тебе сказано будет, но человек, добровольно обменявший самое дорогое, что у него есть -- свою личность -- на рабство не способен признать и оценить свободу других людей.
-- Да как ты можешь! Ты же не...
-- Пусть моё тело рассыплется в пыль, -- лёгким сжатием пальцев давняя приятельница остановила порывавшуюся вскочить соседку, -- но это не будет полным исчезновением, ведь все составляющие меня атомы вернутся в Природу.
-- Твоя душа нематериальна, потому никогда с землёй не смешается! Перед ней встанут два пути: либо Небо, либо Преисподняя! Неужели ты не боишься?
-- Ты об индивидуальности, Галюша? Больше всего мы страшимся её потери. Она-то как раз останется на Земле, с людьми, которым при жизни мы были небезразличны. Моя неповторимость сохранится в их памяти. Не вся, но сохранится... Я буду по-прежнему беседовать со своей дочерью, давать советы подрастающим внукам -- если они того пожелают...
"Я не вернусь, ведь я не уходила!".
-- Чокнутая ты! Малохольная! Не гневи Бога!
-- И я тебя люблю, Галочка, -- старушка потянулась к заварочному чайничку:- Ещё чаю, милая моя?
-- Нет, напилась уже! Домой пойду!
Когда дверь за Галиной сердито хлопнула, старушка тяжело выбралась из-за стола и проковыляла в коридор. Она поколдовала над замком -- чтоб остался незапертым.
Двухлетнее движение к финишу, назначенному докторами на осень, завершалось. Вот уже показалась траурная ленточка между флажками. Рак сжигал изнутри, сушил и желтил кожу, выкачивал последние силы. Здоровье -- не тост с бокалом спиртного в руке, и не забота врачей, это личная работа и великая ответственность. Перед близкими, перед собой.
Дальше только хуже: капельницы, уколы, кормления с ложки, подмывания -- это издевательство, садизм по отношению не только к умирающему. Это медленное "сострадательное" опускание жертвы в котёл с кипящим маслом. Никакой надежды. Вернее, одна -- скоропостижная смерть, вместо гниения заживо и невыносимых болей. Медицина бессильна. Она не может вылечить, она не смеет помочь с уходом -- таковы последствия векового отравления верой в галиного рабовладельца, маскируемые ложным человеколюбием...
Она медленно вымыла и аккуратно разложила на полотенце две чашечки, два блюдца и пузатый чайничек. В ящике комода давно хранилась записка, адресованная дочери, -- ей передадут, когда всё свершится -- и флакончик с красной надписью "Нитроглицерин". Сочувствия к себе не было, хотя другим в такой ситуации положено соболезновать и сопереживать.
Мягкий уютный диванчик, тёплый плед. Можно прилечь. Записка уже лежала на видном месте: на тумбочке в изголовье. Туда же она положила пустой теперь флакон. Нет, там был не нитроглицерин...
Она хотела получить ответ. От себя. И не могла. Разрывало на части противоречие между внушённым посторонним и выработанным своим. Был вопрос: и это называется гуманностью? Было желание: скорее бы всё закончилось.
Рыженькая собачка лизнула опустившуюся к ней ладонь.
-- Лиска, ты заботливая мама, я знаю...
...Теплый запах молока, его сладкий вкус, нежные прикосновения, доставляющие удовольствие. Глаза с трудом привыкали к яркому свету и наконец различили шерстяной бок Лиски, четыре пары сосцов и зернистый черный нос. Розовый язык трепыхнулся, втянулся в морду и, уже смоченный слюной, принялся прилежно вылизывать щенячью мордочку. Она радостно заурчала и, расталкивая братьев и сестричек, поползла туда, где ожидало заслуженное: