Меня разбудили. Нагло и дерзко. Кто-то из этих несмышленых существ воткнул в землю длинный деревянный шест и больно задел мое левое ухо. При этом двуногий что-то навизгивал своим товарищам на странном, труднопроизносимом языке, да так, что уже наверняка с полдюжины моих родственников и соседей глазели на незваных гостей, стряхнув с себя остатки летнего сна.
Что же, теперь мне тоже не до отдыха. Придется, видимо, как следует поговорить с незнакомцами. Потянувшись своими многочисленными конечностями и картинно вздохнув, я повернулся и принялся разглядывать стайку побеспокоивших меня двуногих.
Замечу, что выглядели они, мягко говоря, странно и неприятно - яркие, цветастые балахоны поверх тощих тел; странные остроконечные колпаки, расшитые непонятными символами; массивная деревянная палка с замысловатой резьбой в руке каждого - от последней детали мне захотелось шумно выругаться. Мне редко приходилось сталкиваться с представителями их народа; как правило, это были смельчаки-одиночки, испытывающие судьбу и забравшиеся слишком далеко от дома - их одежда не была столь вызывающей, да и вели они себя гораздо тише.
- Уууааишшши? - негромко полюбопытствовал я у прибывших со всей свойственной моим годам учтивостью.
Стоящий ближе всех двуногий медленно открыл крошечный ротик и выронил из рук свою палку. Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос и рассказать о цели своего визита в Зачарованный лес, существо плюхнулось на землю и быстро попятилось прочь, показывая на меня пальцем. Двое его товарищей, до этого увлеченно что-то чертивших на земле, бросили свое занятие и застыли, наблюдая за движениями моих нижних конечностей.
К слову, я как раз освобождал из земли оные, дабы поднять на поверхность мои уши, до сих пор заключенные в ласковые объятия Матери - мне бы не хотелось пропустить что-либо из сказанного этими смешными существами, а привычное использование вибрации грунта могло приглушить их тонкие, невнятные голоса.
Вероятно, мой внешний вид привел гостей в изумление - еще бы, я ведь считаюсь самым могучим и красивым на многие километры вокруг. Двуногие сбились в тесную кучу, выставив перед собой свои шесты - я посчитал это знаком приветствия и уважения, вероятно распространенным среди их народа.
Воспитание не позволило мне игнорировать столь изысканный жест, и я приветствовал гостей древним и очень красивым способом - грациозно вытянул во все стороны ветви, распушив листочки на них, и слегка скрипнул туловищем в знак особого расположения. Рост мой в такой изящной церемониальной позе при этом увеличился почти вдвое.
Двуногие оценили мое дружелюбие по достоинству - издав высокий крик, еще плотнее сблизились и принялись негромко переговариваться, видимо, о том, как лучше вести беседу со столь древним и мудрым существом. Любезно предоставив им немного времени, я по-хозяйски осмотрел свою растревоженную гостями обитель.
Моя поляна выглядела просто ужасно: очищенная от мягкого ковра опавших листьев, она была расчерчена ровными, правильными линиями (смысл рисунка был мне непонятен, но размах и аккуратность поражали). Там, где еще вчера мои маленькие помощницы-белки аккуратно сложили готовые к посадке в ближайшее полнолуние желуди, теперь красовался уродливый деревянный шест, увенчанный черепом какого-то крупного животного, подле которого незнакомцы установили небольшую мраморную плиту. Маленький ручеек, пересекавшись поляну и дававший моим корням живительную влагу, и вовсе был отведен в сторону, и теперь медленно заливал высаженные сойками в прошлом году тонкие кустики жимолости. Годами создававшийся уют был безвозвратно уничтожен десятком незваных гостей в каких-то полдня. Раздражение и недовольство переполняли мой разум - мне не терпелось услышать от двуногих оправдания их кощунственным действиям.
Гости тем временем рассредоточились вокруг меня. Теперь каждый их них сосредоточенно чертил шестом в воздухе какие-то знаки, помогая себе нудным, неприятным пением. В растерянности я переводил взгляд с одного двуногого на другого, гадая, что может означать их странное поведение, и все еще ожидая объяснений. Глаза незнакомцев блестели, руки слегка подрагивали, а голоса иногда срывались на пронзительный крик, но в целом действовали они слаженно и даже чем-то завораживали.
Внезапно с палки одного из них сорвалась короткая светящаяся нить. Извиваясь и потрескивая, она росла прямо на глазах и вскоре достигла одной из моих нижних ветвей. Слабая боль пронзила мое тело, когда странная нить обхватила ветвь, сдирая с нее нежную кору.
- Ишшшша, - недовольно воскликнул я и слегка попятился.
Другие двуногие тоже принялись выпускать нити из своих палок, пытаясь до меня дотянутся. Злость - редчайшее чувство для нашего древнего рода - стремительно росла во мне будто первая весенняя трава под ласковым солнцем.
- Шшшааа иххххсс, - донесся до меня знакомый голос. Моя ближайшая соседка, прелестная и юная, так радовавшая мой глаз и слух долгими одинокими вечерами, оказалась вдруг куда благоразумнее меня. Как это я сразу не догадался, что двуногие просто пытались подобраться ко мне поближе, ухватится за мои ветви? Конечно, их маленькие ротики не могли издавать громких звуков, и я бы попросту не услышал их речи.
Обрадованный своей догадкой, я решил помочь гостям - бережно подхватил ближайшего из них и поднес ближе к своим глазам, внимательно рассматривая.
Двуногий мелко затрясся, вероятно, в благоговейном трепете передо мной. Он неуклюже махал руками, открывал свой смешной маленький рот, но при этом не издавал ни звука. Я слегка потряс его, помогая избавиться от удивления, вызванного, как мне показалось, моими чудесными глазами - большими, цвета сырой земли, только-только освободившейся из-под снега и согретой ласковым теплом весны.
Незнакомец внезапно обмяк. Я пробовал встряхнуть его, несколько раз подбрасывал и ловил, пытаясь привести его в чувство, но попытки мои оказались неудачными. Бережно положив его на землю, я тяжело вздохнул - мне казалось, что мы успели с ним как-то сродниться, подружиться, немного узнать друг друга.
Взор мой обратился к оставшимся двуногим. Я попытался познакомиться ближе с кем-то из них, дотянуться и поднять кого-нибудь повыше (с моей высоты открывается чудесный вид на Зачарованный лес, между прочим), но они проворно ускользнули от моих ветвей и, побросав свои резные шесты, быстро исчезли в лесу. Наверное, им пора было возвращаться домой и они не могли больше задерживаться. Впрочем, я надеялся, что они как-нибудь еще заглянут ко мне, и, возможно, тогда мы наконец сможем приятно поболтать, поделиться опытом и знаниями, от души повеселиться и найти много общего у наших народов.
Я бережно уложил оставшегося двуногого рядом с собой и тихо скрипнул от досады. Можно было вновь погрузиться в крепкий сон, из которого меня вырвали эти существа, но я наделся, что мой гость вскоре придет в себя. По крайней мере, я бы тогда смог попросить его вернуть мою поляну к прежнему виду...