Утро неожиданно пришло в дом: ещё недавно было темно, но вот я открыл глаза и слабый свет тихо вошёл в дом. Послышались утренние звуки: хозяйка, мать Пипа, молодая жена Пипа пошли доить корову и коз. Сам Пип встал напоить скот, задать корм нашим коням. Я не мог вот так просто валяться. Размяв лицо ладонями, потянулся и чуть не уронил меч, всё так же лежащий рядом со мной на лавке. В последний момент я успел его подхватить. Бесшумно, чтоб не разбудить сотоварищей, встал и собрал свои вещи. Уже в сенцах я надел рубаху, штаны и сапоги, подхватил меч, вышел во двор.
Боюсь показаться банальным, но... утро! Прекрасное и солнечное. Женщины суетились по хозяйству, Пип, хотя теперь уже Пиппин, занимался нашими лошадьми, младшие братья ему помогали. Хорошо, но на дворе буду им мешаться, по этому пошёл за ворота, а там: дома низенькие мазанки, с соломенными крышами. Мелкие трещинки на стенах, заросшие травой завалинки, или как они здесь называются? Я не стал стоять здесь и медленно пошёл между домами. Красиво и так хорошо, что и сказать, выразить мне не просто. Да, верно сказано, что человек хозяин той земли, где чувствует себя как дома, а мне здесь нравится, и так по-домашнему ощущаю себя!..
Холодный, уже осенний ветер лихо налетел на меня, но я люблю ветреную погоду и я сын Севера и холод мне брат. Так что, я лишь поднял лицо к небу, улыбаясь уже осеннему Солнцу. Простояв так минуту, я воздел меч в ножнах к небу, наполовину вытащил, словно показывая Солнцу новорожденного, того, кто будет следующим поколением верных Правде защитников родной Земли. На этот раз меч засиял ровным и ярким светом металла, что так нелюбим нежитью.
Что ж, меч показал Солнцу, можно и примерить его к руке. Полностью вытащив меч, чем распугал вышедших спозаранку на работу сервов, я покрепче схватил черен, повёл из стороны в сторону, выписывая кренделя и восьмёрки. С каждым взмахом сердце моё всё больше наполнялось счастьем, меч, словно солнечная рыбка, ярко сверкал вокруг меня. Имитирую атаку и защиту, контратаку, чувствовал меч как собственную руку. Казалось мне, что трава щекочет пальцы, когда я задевал её клинком.
Но пора останавливаться: повседневные дела не ждут. Выпрямившись и расправив плечи, я вложил меч в ножны, теперь я готов к любым испытаниям. Повернулся и увидел картину, которая меня смутила. Я, наверно, даже покраснел: позади меня стояли братья и Неррут с улыбающимися лицами.
- Отличный меч, сверкает, словно слеза святой Нины - Сказал мне сэр Гольт. Я вдохнул запах трав, пыли и скота. Деревня... Может, кого и воротит от этого, а мне по нраву. С улыбкой, ёлки, всё ни как не могу перестать смущённо улыбаться, я подошёл к ним:
- Надо завтракать и посылать гонца к сэру Конраду.
Уже, сэр Томас, уже. Мы с братом тоже не лыком шиты - Проговорил сэр Хельг, и правда, сглупил я, такое сказав. Нельзя считать себя самым умным. И вообще, веду себя, словно я шишка какая-то, в то время как я лишь оборванец, юродивый и не больше. Сэр Хельг вдруг странно как-то она меня посмотрел и сказал:
Сэр Томас! А давайте разомнёмся вместе! Вы, как я вижу уже размялись. А я нет. - По случаю раннего утра братья Пикнеры были одеты лишь в широкие штаны и нижние рубахи. На ногах у обоих только лёгкие сапоги из мягкой кожи. Словно противопоставляли себя босякам-сервам, ведь обувь здесь имелась только у самых знатных и богатых. Сэр Неррут же был экипирован полностью, но это смотрелось естественно и не вызывающе, не так, как это выпячивали Гольт и Хельг.
Сэр Хельг, тряхнув своими золотыми кудрями, обычно скрытыми под капюшоном, отдал приказ своему груму, старому и сморщенному, как мочёное яблоко, принести его меч. Эти люди не признавали тренировочные мечи. Да, это можно понять - мечи рубящие и не острые, по этому - всё равно чем ты огреешь своего напарника - тупым тренировочным мечом или тупым боевым - разве что боевой не погнётся после первого молодецкого удара. А деревянные здесь были не в чести, от чего-то.
Грум пришёл довольно скоро - с виду старик, а двигается как молодой. Пришёл и с поклоном подал своему молодому господину меч. Хельг принял его, не взглянув на грума. Единым и красивым движением движением он освободил свою меч (в этом мире меч женского рода), словно наёмник-мародёр девицу в захваченном городе. Во взгляде его опять стало проскальзывать какое-то странное выражение, до того мною не замеченное у него мною. Мы встали друг против друга, он
Он щеголял лишь в одной рубахе. Рубахе? Я оглядел их. Неррут ещё хоть как-то одет, а Гольт и Хельг непринуждённо стояли лишь в рубахах, то есть, как легли спать. Нефига ж себе! Нет, вы не подумайте, они не панки, они просто не признают за людей сервов, а если нет людей, то чего и стеснять себя одеждой ранним утром?
Покачав головой, я ушёл в дом, скоро нам дадут завтрак, а эти наверняка даже не поблагодарят хозяев. Ну, ничего, это прост одело воспитания. А воспитывать их будем личным примером - проверенный способ.
После завтрака прибежал гонец с вестями от сэра Конрада. Нужно собираться, поедем в разведку. Точнее, поедем мы, а сэр Конрад будет ещё заседать на совете. Было принято решение собрать каждому ленд-лорду малую дружину и отправить её под монастырь франкцев. По этому, ещё минимум на на две недели застряли здесь. А пока ждём, нужно осмотреть одну местную достопримечательность. Проявлялась она не единожды, представляла собой какой-то провал, нору. Кто возвращался, говорили о кошмарах, кто если не возвращался, то из этой норы появлялся то упырь, то ещё какая-нибудь гадость. Конечно, вреда от неё мало, но Церкви очень не удобно иметь под боком что-то, что она понять и убит не может - авторитет и всё такое. Конечно, я сразу спросил, а с какого перепугу мы туда пойдём? В итоге на столе оказался солидный мешок золота. Адалан швыряется деньгами налево и направо, как своими. Хотя, скорее всего, он просто прикармливает себе воинов. Да и вообще ему выгодно, что на территории его монастыря постоянно ведётся какая-то возня с тёмными и непонятными артефактами и явлениями. Их здесь скопилось порядочно, сказывается близость Гримпенских болот. Поговаривают, что барон Милласия (?) давно интересуется этими явлениями и землями монастыря. И именно от него и старается защититься отец Адалан.
Что ж, раз здесь звенит золото, то мы с Неррутом идём. Не приятно быть приживалой, даже у таких понимающих людей.
Вышли сразу после скорого обеда. Я облачился в свой доспех, именно в свой, то есть, шоссы, поножи и сабатоны оставил. Кольчуга, горжет, наплечники, кожаные набедренные щитки, латные рукавицы и ... берцы. Ну и плащ, конечно, со щитом. Братья экипировались по полной в цвета своего рода, Неррут последовал моему примеру, но он имел ещё свой бацинет. Эх, как я ему завидовал! С нами собрались и слуги, тоже не менее грозные и воинственные, чем братья Пикнеры.
Выехали.... Ну, они выехали, а я пешком! Всё-таки я больше устаю конным, чем пешком, не знаю, почему так. С нами проводником пошёл один мужичок, которого мы перехватили в поле. Хотели гонца взять - он монах из местных, но тот отказался, сославшись на редкую занятость. Ладно, сделаем вид, что так и надо. Шли дорогой сельской - пасторальные картины, деревья шепчутся о своём. Подойдёшь послушать и сразу на душе легко - не понятно, что говорят, но словно щёки холодной водой омыл. Кони поднимали пыль позднего лета, я шёл впереди с проводником, он за мной бежал, держась за стремя коня сэра Гольта, который по праву старшего взял на себя командование нашей партией. Свой щит и горжет через двадцать минут ходьбы я отдал Нерруту, в принципе, все это поняли и никто не ухмылялся. Как-то раз сэр Хельг мне сказал, что глядя на то, как я иду походно-строевым шагом, он уверовал в пеших рыцарей.
Часть шестая, Крестовый поход локального масштаба, партия два
Для начала. Почти две недели прошло в непрерывных кошмарах, головокружениях. Мне постоянно хотелось пить, буквально по ведру в день пил и вода меня возвращала к жизни, как это ни странно. Я не помню ничего, только туман, что сдавливает мои лёгкие.
Когда я, наконец-то, встал на ноги, первым делом меня стало жутко тошнить, ноги подкосились, и я бы упал, если б не Неррут, что неотлучно сидел со мной и помогал брату Гомеру и ещё сёстрам Пипа меня выхаживать.
Осквернять дом, что так радушно меня приютил, я не хотел, по этому я, как мог, быстрее стал пробираться к выходу, вися на плече сэра Неррута. Успел только дойти до крыльца, где я уже не выдержал и опорожнил свой желудок. Далее у меня заломило в висках, а левое лёгкое прошила насквозь раскалённая игла боли. Руки и ноги еле как двигались, но я их подтянул к груди и провалился во тьму забытья.
Следующий раз я проснулся от разговора двух людей. Они мне что напоминали. Одного из них я точно знал, это был Неррут, второго вроде бы тоже помню. Точно! Это же сэр Конрад! Сэр Конрад в этот момент спрашивал:
- Неррут, я прост представить себе не могу, этот человек словно имеет по три сердца! Он потерял столько крови, пока вы его несли, потом, сколько ждали отца Гомера, а ведь ещё не известно когда он получил сии раны и сколько он сражался! Весь меч его в гадкой слизи, и на этом крепчайшем клинке есть зазубрены. Ни один человек не встанет после таких ран. - Сказал сэр Конрад. Странно, он печётся обо мне, словно о сыне. Но тут ему ответил голос моего соратника, сэра Неррута. Слышно, что помогать отцу Гомеру было не просто:
- Обычный человек, рыцарь, да даже гном, никогда бы не выжили после таких ран! Они обычно сгорают от внутреннего огня. Даже паладины Святой Обители вряд ли оправились бы от подобных ран, сэр Конрад. - Голос звучал твёрдо, но очень тихо. Кто-то забулькал какой-то жидкостью, после чего раздалось удовлетворённое кряканье сэра Пикнера.
- Да, фехтовальщик (swordsmen) из него ни какой, но, по-моему, вся нежить в округе будет знать сэра Томаса чуть ли не в лицо. И это меня немного пугает, - тут он понизил голос, но из-за рыцарской привычки сэра Конрада отдавать команды, я всё услышал - я не уверен, что здесь не обошлось без магии и ещё не известно, сэр ли Томас к нам вышел из того провала тьмы. А даже если это и он, то, как это ему удалось? - Снова налили что-то в стакан, или кубок? И кто я и где? Ничего не помню.
- Крест, древний символ Света и Небесной Справедливости. Вот способ проверить его. Только не нужно делать это при инквизиции, так как сэр Томас не ортодокс. Скорее наоборот, он радикал и всё возводит в абсолют. Если вера, то верить до конца, если Свет, то ...
- Да-да, 'если Свет, то выжигать им скверну'... Слова из клятвы шестнадцати паладинов, легенды легенд. - Произнёс сэр Конрад. - Неужто он на столько не ортодоксален, что верит в братства, и порицает Церковь, власть корола? Я заметил, не хочу оскорбить сэра Томаса, революционность в его взглядах.
- Этим его Вы не оскорбите, скорее польстите. Сэр Томас словно обиженный ребёнок, но вот опасность и теперь он муж. Если необходимо убедить кого-либо, сэр Томас открывает закрома своей мудрости. - Сэр Неррут помолчал, а затем, словно кинулся в омут с головой. - Я считаю, что он бывший маг.
Наступило молчание. Я понял, что дело дрянь, и необходимо что-то предпринимать, пока меня на костёр не потащили. Я открыл глаза и, хоть комната плавала, я кое-как сел. Голова была жутко тяжёлой. Я не ощущал своего тела и действия, что я совершал, были как бы не мной сделаны. Словно я крановщик, а руки - стрелы башенного крана. Я открыл сухой рот, закрыл, пару раз сглотнул слюну, которой было плачевно мало, и хриплым голосом сказал:
- Я не маг, просто книжки люблю. - И упал обратно. В общем, дальше скучно описывать, как я вставал на ноги уже в который раз. Однако я расскажу, как собирался отряд, точнее армия для уничтожения Спрута, как я его называю про себя.
В первую очередь собрали дружины бароны дель Дельмен