Демона с утра привезли в огромной железной клетке братья-инквизиторы. Клетка стояла на городской площади, рядом с позорным столбом, а возле клетки дежурило пятеро стражников из городских и один из братьев-инквизиторов. Святой брат читал молитвы, не прерываясь ни на минуту. Демона от священного текста корежило, он выл, бился в кандалах, но ничего не мог поделать. Даже сквернословить на своем демонском языке не мог. Впрочем, не мог - не значит, что не пытался. Не давала железная маска, похожая на намордник для бешеных псов, удерживающая кляп в его клыкастой пасти. В том, что пасть именно клыкастая, я не сомневалась, хоть под маской-намордником клыков и не разглядеть. С моего места был хорошо виден только хвост с несерьезной кисточкой-сердечком на конце. Хвост метался из стороны в сторону, точно у рассерженного кота. Недаром говорят, что кошки - это отродья дьявола. Сходство прослеживалось определенно, особенно в повадках. Ни крыльев, ни, тем более, рогов, у демона заметно не было.
- Какой-то он неправильный демон. Где огромные рога? Ну или хоть какие-то плохонькие? - Поделилась я своими наблюдениями с Тьягу, сидевшим рядом со мной на толстом каменном парапете, окружавшем городскую ратушу.
- А что, у демонов рога как-то с семейным положением связаны? - Заинтересовалась Аделина.
- Дык, знамо дело, как и у всех: ежели жена налево пойдет, так и прорежутся тут же, - заржал мелкий охальник. Я наградила его крепким подзатыльником.
- Эй, ты чего дерешься? - Обиделся Тьягу.
- А нечего пошлости всякие говорить, - отрезала я.
- Ты, Жоанка, юмора вообще не понимаешь, да? Тем более, это же демон.
- Ну и что? Раз демон, значит, про него можно выдумывать гадости всякие?
- Конечно, можно. Это же враг человеческий. Ты погоди, к вечеру обещали разрешить камнями в него кидать, развлечемся... - Мечтательно протянул Тьягу.
Меня передернуло. Пусть пленник в клетке и демон, но кидать в него камнями... Жалко.
- Ладно рога, не очень-то и хотелось, а крылья где? - Высказала мои недавние мысли Аделина.
- Твои пошлости мы слушать не намерены! - Прервала я открывшего было рот мальчишку.
- Да я только сказать хотел, что оттяпали ему крылья.
- В смысле?
- В прямом. Топориком. Тюк-тюк.
- Не может... - Я была в ужасе.
- Ага, я слышал, как братья-инквизиторы об этом шептались. Когда демона ловили, он сопротивлялся, троих зашиб. А потом его скрутили, заковали в цепи, но он продолжал отмахиваться крыльями. Да и в клетку они не влазили. Вот ему и тюк-тюк. И каленым железом прижгли, чтобы кровью не истек до времени.
Мы с Аделиной в шоке смотрели на улыбающегося пацана. Как он может радоваться такому?
- Что? - Не понял он.
- Ничего. Тебе его не жалко?
- Неа, он же демон, чего его жалеть-то? - Искренне изумился мальчишка.
Продолжать разговор мне не хотелось. Что толку убеждать того, кто не способен понять? В приюте нас учили милосердию. А также тому, что враг Господа нашего - это и наш враг тоже. Только вот нигде не говорилось, что к врагу милосердие неприменимо. Почему большинство людей считали именно так, я не понимала.
Вскоре Тьягу с Аделиной надоело сидеть и пялиться на демона. Тем более, что тот затих и лежал в углу клетки неподвижно. То ли сознание потерял, то ли просто обессилел.
- Айда к фонтану, посмотрим, может кто монеток накидал, - предложил Тьягу.
- Идем, - Аделина тоже засиделась. - Жу, ты с нами?
- Неа, я еще тут посижу. Может, получится поближе подобраться.
- Ну, как знаешь.
Мои приятели умчались, а я осталась сидеть на парапете. Время близилось к полудню, солнце стояло почти в зените. Я глянула на небо. Думаю, полчаса у меня еще есть. Мать-настоятельница отпустила до обеда. Сегодня у всех старших девочек был выходной. Завтра приедут женихи на смотрины, а сегодня мы могли наслаждаться вольной жизнью. Замуж мне не хотелось - какие мои годы? Но приют мог содержать нас только до шестнадцати лет, а потом для девушек было три пути. Первый -оказаться на улице с немногими пожитками и горстью медяков, положенной каждому сироте в качестве подъемных. Второй - остаться в монастыре послушницей, а после стать невестой Господа. И третий - выйти замуж. Раз в год в приют приезжали мужчины, которым требовались скромные работящие жены. Под присмотром монашек их знакомили с девушками подходящего возраста, готовящимися вскоре покинуть приют. Если мужчине девушка приглянулась, он мог сделать ей предложение. В случае согласия невесты, на счет приюта вносилась определенная сумма. Девушку готовили к семейной жизни, обучая всему, что требовалось покупателю, пардон, жениху. В день совершеннолетия невесты заключался брак, и из приюта та выходила уже замужней дамой.
Многие мечтали о том, чтобы женихи их выбрали. Я же молила Господа, чтобы меня никто не заметил. Впрочем, оказаться на улице с парой грошей в кармане тоже не хотелось. Я всерьез задумывалась о том, чтобы остаться в монастыре. Мне в нашей обители нравилось. Тихо, спокойно, к Господу близко. Я любила часы утренних молитв, когда солнце только выползает из-за горизонта, и мир все еще погружен в утреннюю дремоту. Мне казалось, что именно в эти предрассветные часы Ангелы Господни смотрят на нас с небес и улыбаются, распределяя благодать.
Решать нужно было срочно, потому как день рождения у меня уже послезавтра. Впрочем, со своим решением я почти определилась. Осталось только озвучить его матери-настоятельнице. Что я и намеревалась сделать завтра вечером, когда она меня вызовет на напутственный разговор.
Брат-инквизитор, читавший молитвы подле демона, замолчал и отложил Писание. Что-то тихо сказал стражникам. Те покивали, и инквизитор неспешно удалился. Вскоре стражники тоже куда-то отошли, оставив клетку без присмотра. Обедать, наверное.
Солнце нещадно палило, и площадь вымерла. Даже вездесущие приставучие голуби, и те попрятались в тень. Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я слезла с парапета и подошла к клетке вплотную.
Демон полусидел-полулежал, забившись в угол клетки. Красивый. Даже сейчас, когда тело его было покрыто струпьями засохшей крови и синяками от многочисленных побоев. Высокий: если встанет, будет почти вровень с нашим падре, а тот настоящим великаном считается! А в плечах, наверное, пошире падре будет. Только у того ширина еще и в брюшке ого-го какая, а демон был поджарый. Под смуглой, с легким красноватым отливом, кожей перекатывались рельефные мышцы - демон был обнажен по пояс. Неприлично, конечно, девушке на такое смотреть. 'Но ведь это же не настоящий мужчина, а демон, так что разок можно,' решила я.
Демон застонал и пошевелился. Я отпрыгнула в сторону, но замерла в ужасе от открывшегося зрелища. Теперь мне хорошо была видна спина демона. Ее перечерчивали две огромные раны, проходившие вдоль лопаток. Раны были прижжены, но обуглившаяся плоть потрескалась, и трещинки кровили. Как он с такими ранами вообще в сознании оставался столько времени? Человек бы давно от боли умер.
Шею демона охватывал железный ошейник, а его руки и ноги сковывали кандалы, цепь от которых тянулась к крюку, вбитому в пол клетки. Было заметно, что пленник пытался расшатать и выдернуть этот крюк, но безуспешно. Демон снова пошевелился и приподнял голову. Из-под спутанных, слипшихся от крови прядей черных волос, падавших ему на лицо, на меня уставились горящие желтым глаза. Точно как у кошки: белков не видно, янтарная желтизна радужки заполняет весь глаз, а зрачок - вертикальный, вытянувшийся в тоненькую ниточку на ярком палящем солнце. Жуть какая! Но завораживает.
- Демон, ты прости нас, пожалуйста, - поддавшись внезапному порыву, проговорила я. - Господь милосерден, но люди жестоки. Пусть ты и враг рода нашего, но так с тобой обращаться мы права не имеем. Я, Жоана, прошу у тебя прощения от лица рода человеческого. Я буду молиться за тебя денно и нощно. И пусть душа твоя не принадлежит Господу, но свою я собираюсь вручить Ему, и надеюсь, что молитвы мои будут услышаны.
Демон внезапно поднялся. Одним плавным грациозным движением, в котором, однако, сквозила боль, оказался у решетки, по другую сторону которой стояла я. Высота клетки не давала ему выпрямиться в полный рост, поэтому глаза наши оказались на одном уровне. Я храбро смотрела в эти глаза, не отводя взгляд. И что странно: я не видела в них злобы. Только боль, много боли, а еще что-то непонятное. Но злобы в них не было. Демон что-то промычал - говорить не давал железный намордник, из-за которого я так и не рассмотрела, есть ли у него клыки - и протянул правую руку ко мне через решетку. Раскрытой ладонью вперед. Завороженно, я смотрела со стороны, как поднимается моя рука, как пальцы тянутся к решетке и прикасаются к широкой мужской ладони, покрытой ссадинами и запекшейся кровью. Моя рука на фоне демоновой казалась совсем хрупкой и беззащитной, но мне думалось, что вот сейчас, они встретятся, и моя маленькая ладонь поделится силой с его огромной. В момент, когда наши пальцы переплелись, я почувствовала легкое покалывание: так бывает, когда во время грозы где-то рядом бьет молния. Демон вздрогнул, его рука дернулась, задевая прутья клетки. Пленник зашипел от боли: прутья обожгли его не хуже каленого железа.
- А что это ты тут делаешь, дрянь мелкая? - Раздалось прямо у меня за спиной.
Вздрогнула, оборачиваясь. К клетке подошел один из вернувшихся охранников, остальные тоже уже показались на другом конце площади. Огромная волосатая лапища схватила меня ухо, в лицо ударил запах пива. Обедать они ходили, как же. По кружечке пропустить бегали, пока брат-инквизитор за ними не смотрит.
- И не стыдно, девица на выданье почти уже, а к демонам бегаешь? А ну как соблазнит и попортит, кому тогда такая нужна будешь?
'А сейчас кому нужна? Ни внешности, ни приданого,' - хотела возразить я, но вместо этого, ловко вывернулась и, шепнув демону одними губами 'я вернусь', умчалась с площади.
Я неслась по узким улочкам, подобрав мешающие юбки, сердце бешено колотилось в груди, грозясь выпрыгнуть. Добежав до приюта, перелезла через ограду в сад и плюхнулась отдышаться на скамейку. Погони вроде бы не было. Да и если так подумать: с чего бы стражникам за мной бегать, я же ничего такого не делала, только посмотреть на демона поближе подошла.
Раздался звонок к обеду. Вовремя я вернулась, сестра-настоятельница за опоздание к обеду заругала бы, а то и вовсе могла без сладкого оставить. Даром, что выходной. Нарушать расписание даже в выходные было неправильно.
После обеда день тянулся медленно и скучно. Гулять нас больше не выпустили. Вместо этого, всех пятерых старших девочек подвергли, в буквальном смысле, пыткам. Для начала, нас отдали на растерзание портнихе. Охая и вздыхая, она подгоняла нам по фигуре наряды, имевшиеся в кладовых приюта как раз на случай смотрин. В платьях этих перед женихами щеголяло не одно поколение девушек, но они все равно еще смотрелись, как новые. Только фасоны безнадежно устарели. И немудрено: девушки надевали их ровно на один день, пока шли смотрины, а потом платья снова заботливо перекладывались мешочками с лавандой и запирались в сундуках до следующего года.
Вот интересно, мне показалось там, на площади, или демон и в самом деле кивнул в ответ на мое обещание вернуться? Жалко, я так и не смогла рассмотреть его черты. Намордник и падавшие на лицо пряди волос, вкупе с синяками и запекшейся кровью, не дали увидеть подробностей. Интересно, помимо необычных глаз, оно чем-то еще отличается от человеческого? Я обязательно должна вернуться на площадь и выяснить это! Тут я вспомнила, какое на сегодняшний вечер запланировано развлечение для горожан, и меня передернуло.
- Стой смирно, в каких облаках ты витаешь? - Булавка больно вонзилась в бок. - И так вон, рыжая, конопатая вся, кто на такую посмотрит? Дай хоть платье подогнать, чтобы прилично сидело. Может, и приглянешься какому вдовцу понеприхотливее. Фигурка-то у тебя ладная, - ворчала портниха.
А я не хочу к вдовцу. Лучше при монастыре останусь!
***
Я ворочалась без сна уже который час. Завтрашний день пугал до чертиков. Молитвы не помогали. Если сейчас не засну, наутро под глазами будут синячищи. Ну и пусть. Может, никто не позарится.
Полная луна нахально лезла в окно. За стеной слышно было, как ворочается Аделина. Вот уж кто был весь в радостном нетерпении. Ей гадалка на ярмарке прошлой осенью нагадала, что в этом году встретит Делька своего суженого. Мне, правда, эта цыганка тоже любовь огромную и нереальную предсказала. Но я имела неосторожность поделиться своей радостью с матерью-настоятельницей. В итоге выслушала целую проповедь, из которой уяснила, что чародеи и гадалки - это от Нечистого, и веры им быть не может никакой.
Аделина угомонилась, напольные часы внизу в зале пробили полночь.А сон все не шел. Вздохнув, выбралась из-под одеяла и осторожно ступая на цыпочках, чтобы не скрипнула ненароком половица, подошла к окошку. Из моей кельи под самой крышей здания, пристроенного к монастырю специально для воспитанников приюта, открывался вид на весь город. Выше была только башня городской ратуши. Где-то там, залитая лунным светом, стояла на городской площади клетка с демоном. Отсюда ее, конечно же, видно не было - мешали ветви неприлично разросшегося под окном платана - но я все равно посмотрела в сторону площади и прошептала: 'Хороших снов, демон. Отдохни. И прости нас за нашу жестокость, если сможешь.'
Стоило вернуться в постель, как сон навалился мгновенно, точно уже поджидал меня, притаившись под одеялом.
Лунный свет лился в окно, легкий летний ветерок колыхал тонкую ткань занавески. На дощатом полу танцевали тени от ветвей платана.
В проеме распахнутого настежь окна стоял темный силуэт. Я лежала неподвижно, находясь в странном оцепенении. Мне бы испугаться, но страха не было. Было ожидание. Была горячая нетерпеливая щекотка, бегавшая туда-сюда где-то глубоко внутри меня. Было волшебство, разлитое в напоенном ароматами цветов воздухе летней ночи. Где-то за гранью слышимости вилась странная тягучая мелодия.
Демон - а я не сомневалась, что это именно он - замер, не спеша откинуть занавеску. Высокий, идеально сложенный. От него веяло силой и грацией хищного зверя. Огромные крылья топорщатся за спиной, хвост замер, выгнувшись дугой. В лунном свете и сквозь колышущуюся занавеску я видела только темный силуэт. Игра теней и лунного света завораживала и манила, дразнила, не давая рассмотреть посетителя.
Демон склонил голову набок, протянув правую руку ладонью вперед. Кончик хвоста, увенчанный кисточкой-сердечком, играючи, отодвинул занавеску. Демон шагнул в комнату.
От окна до кровати было не менее семи шагов, однако демон преодолел это расстояние мгновенно. Только что стоял у окна, а уже в следующий миг его массивный силуэт нависал надо мной, склонившись над кроватью. Потревоженная занавеска еще не успела вернуться на место.
Одеяло слетело куда-то вбок. Да и зачем оно нужно? Только мешает. Мне было жарко. Свежесть летней ночи сменилась духотой. Я пылала, жара была невыносимой, хотелось скинуть ночную сорочку, обнажая разгоряченное тело, но я была не в состоянии шевельнуть даже пальцем.
Кончик хвоста скользнул по моему лицу, пройдясь по скуле, спустился ниже, щекоча шею. На мгновение замер в ямочке ключицы, скользнул под сорочку. От нахлынувших ощущений я бы выгнулась дугой, но тело было не моим. Каково это: чувствовать, стремиться навстречу, стоять в полушаге от блаженства, но быть не в состоянии пошевелить хоть пальцем? О, теперь я точно знала.
Демон склонил свое лицо надо мной. Я все еще не могла различить его черты. Только горящие желтые глаза с вертикальными зрачками. Впрочем, сейчас зрачки были отнюдь не вертикальными. Они расширились, стали круглыми, почти человеческими. Чернильная тьма затопила его глаза, оставив теплу янтаря лишь закоулки. Я тонула в них, мир кружился, ускользая от моего внимания. Все стало неважным. Все, кроме темного силуэта, желтого сияния и непроглядной тьмы. И кончика длинного хвоста, увенчанного кисточкой в форме сердечка, заблудившегося там, где...
***
Первый луч солнца прыгнул прямо мне в левый глаз. Я пошевелилась. Все тело затекло, словно я проспала ночь, ни разу не пошевелившись.
Ночь вспоминалась смутно, но... вспоминалась. Меня кинуло в краску от этих воспоминаний. То, что произошло со мной этой ночью, было... стыдно. И прекрасно. Вот оно - искушение. Мать-настоятельница не говорила, что это настолько прекрасно. Прекрасно, прекрасно, прекрасно! Тело пело. Разум требовал покаяния.
Я быстро оделась. Спустилась в часовню. Утренняя служба еще не началась, и я упала на колени перед алтарем.
Нет, я не молила Господа о прощении моего греха. Да и грех имел место всего лишь в моих снах. Я молила о милосердии для моего демона. Это странное создание, чуждое нам и нашей природе, нуждалось в помощи Господа, ибо помощи людской ожидать было бы наивно. Если вчера его не забили камнями воодушевленные собственной безнаказанностью горожане, то сегодня пленник имел все шансы умереть от жажды и побоев. Или завтра. Или послезавтра. Участь демона была предрешена. Но я категорически не была согласна с такой участью.
***
День выдался суматошным. Платье, прическа, похотливые пожилые вдовцы... Я молилась, чтобы это все поскорее закончилось. И наконец-то этот день подошел к концу. Почти.
Предстоял еще разговор с матерью-настоятельницей.
- Он верующий. Хороший гражданин. Рачительный хозяин. Да, пожилой.
Но ты ведь сама понимаешь, что с твоей внешностью на большее рассчитывать не приходится. Ты, конечно, вправе отказаться, но я бы не рекомендовала.
- Но, мать-настоятельница... - Я замялась. - Я ведь могу остаться в монастыре? Я думала о том, чтобы стать невестой Господа...
- Пойми, девочка, - мать настоятельница вздохнула, - этот путь не для тебя. Ты можешь сейчас тешить себя иллюзиями. Ты можешь искренне думать, что у тебя получится. Ты можешь даже попробовать. Но рано или поздно твоя горячая натура возьмет верх. И тогда ты возненавидишь себя. Возненавидишь свое решение, а потом возненавидишь и Господа, которому поклялась служить. Я дам тебе время подумать до утра. Держи, - в руку мне скользнул кошель. - Это на случай, если ты решишь уйти. Если решишь остаться, ряса монашки будет ждать тебя. Но я бы порекомендовала выбрать замужество. Поверь, пожилой вдовец - это не так уж и плохо. Несколько лет - и ты свободна и почти богата. Вольна распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению.
- Я поняла, - только и смогла ответить я. Разговор был исчерпан.
***
Полная луна точно так же, как и прошлой ночью, смотрела в мое окно. Точно так же тени от ветвей старого платана танцевали на полу, и точно так же я ворочалась без сна.
Я подошла к окну. Там, за густыми ветвями, пряталась залитая луной городская площадь. Там, в тесной клетке, томился демон. Я вздохнула. Сложно же мне далось это решение.
Подхватила котомку с моими немногочисленными пожитками: пара сменного белья, Писание, мешочек с медяками-подъемными - и выскользнула в окно.
***
Демон лежал, сжавшись в комок в углу клетки. Синяков и ссадин на его теле прибавилось.
- Эй, - тихо позвала я его.
Демон слабо пошевелился. Его взгляд был мутным, но при виде меня янтарь его глаз вспыхнул тем ярким сиянием, которое я помнила по давешнему сну.
Я распахнула дверь клетки. Выкрасть ключи у брата-инквизитора оказалось непросто, но я справилась. Пришлось изображать гулящую девку, но... мне было все равно. И я сумела. О, как я играла! Во мне умерла великая актриса, надеюсь, что навсегда.
Демон, пошатываясь выбрался из клетки.
- Иди сюда, только не убивай меня, пожалуйста, - попросила я. - Вот, у меня ключи от кандалов.
Демон послушно подошел поближе.
Руки, ноги, ошейник. Последней упала маска-намордник.
А клыков-то у него и нет. И вообще, черты вполне человеческие. Красив! Только избит сильно. Я жадно рассматривала демона, пытаясь навсегда запомнить каждую черточку.
Демон смотрел на меня. Янтарные глаза поймали мой взгляд и не отпускали его ни на мгновение.
Демон медленно поднял правую руку ладонью вперед. Я протянула свою навстречу. Наши пальцы переплелись. Подушечки закололо, по телу пробежал разряд.
- Врат аль самар Дирут, - произнес демон, подняв левое запястье ко рту.
- Что? - Не поняла я.
Вместо ответа, демон меня поцеловал. Да! Это был первый в моей жизни поцелуй, и он был... великолепен? Нет, не так. Он был. Первый. Самый сладкий. Головокружительный. Нереальный. Поцелуй демона.
А потом красноватое сияние окутало его фигуру, и демон растаял в этом сиянии.
- Прощай! И благослови тебя Господь, - прошептала я.
Нахальная улыбка лезла на лицо, растягивая губы.
- Ну здравствуй, мир, - рассмеялась я. - Да, мне страшно! Но я иду к тебе, зная, что начинаю жизнь с поступка, который считаю абсолютно правильным.
Возможно это начало новой истории ))))