Дремичев Роман Викторович : другие произведения.

Истории проклятых душ: От смерти не уйти...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Решающее сражение двух противостоящих армий. Один из героев-защитников остается на передовом рубеже во время главной атаки. Это все, что он помнит. Дальше он попадает в ситуацию, из которой становится ясно, что мир живых и мир мертвых не так уж разделены.
  Истории проклятых душ: От смерти не уйти...
  
  Дремичев Роман
  
  
  ...Бой был ужасен. Неистово грохотали черные пушки, похожие на разъяренных демонов из бездн ада, стоявшие на вершинах близлежащих холмов. Они посылали десятки раскаленных ядер в небеса, чтобы потом те со страшным, сводящим с ума свистом рухнули на землю, высоко подбросив ее пласты над головами уставших измученных людей, сея гибель и разруху вокруг себя. Словно кошмарные драконы из страшных детских сказок, пушки выплевывали яркий огонь и струи густого белоснежного дыма. Почти все поле боя было уже сокрыто за непроглядной завесой этого молочно-белого тумана. Где-то вдалеке стрекотали ружья, слышались безумные крики гибнущих в огне, разрывающие душу на части, чьи-то разъяренные вопли, грязная площадная ругань и громкий звон сталкивающихся разящих сабель. Там шла ожесточенная рукопашная - кровавая карусель жизни и смерти.
  За небольшим холмом справа послышалось истошное надрывное ржание смертельно напуганных лошадей. Видимо конница под командованием капрала Даутса, что шла в обход заслонов неприятеля на выручку своим, залегшим под прицельным огнем пушек у дальнего лесочка, там напоролась на хитро устроенную засаду врага. Теперь им не сладко приходится. И на помощь послать больше некого (они и сами - помощь раненым и изможденным долгой битвой солдатам). Все давно либо уже мертвы, либо задействованы в этой кровавой баталии.
  Огненный шар солнца лениво стоял в зените. Было очень жарко. Хоть бы легкий полуночный ветерок подул, остудил разгоряченные тела солдат, покрытые коркой засохших пота и крови, но его как на зло не было. В этот страшно длинный, изнуряющий день Великим Вселенским Силам вкупе с могущественными богами этих земель было не до смертных. Люди были предоставлены сами себе.
  Погода стояла прекрасная. Последние несколько дней солнце вообще не показывалось, скрываясь за пеленой хмурых серых облаков. И теперь оно безучастно взирало на кровавую игру, что затеяли эти обезумевшие людишки, любуясь ее действием, наслаждаясь свысока представшей ей картиной...
  Одни бойцы в ярких зеленых мундирах - сейчас заметно потрепанных, покрытых толстым слоем налипшей пыли - держали оборону большого каменного города, гордо возвышавшегося на берегу Западного океана, не давая неприятелю прорваться к его стенам и захватить один из крупнейших центров страны. Ночью наспех были сооружены укрепления, навалены баррикады, прорыты глубокие ямы, траншеи, рвы и смертельно опасные ловушки. Комендант города едва узнал о приближении врага, сразу же задействовал все имеющиеся в наличие силы, чтобы уберечь от захвата Закатную твердыню. Верными долгу солдатами и ремесленниками, которые добровольно пришли в ряды армии, было сделано все для обороны родного обиталища. Никто из них не хотел отдавать на поругание захватчикам свой отчий дом.
  Нападавшие носили синие одежды и блестящие на солнце стальные шлемы-каски украшенные оборкой из темных шкур. Подлые поработители из восточных стран, они целенаправленно и решительно вторглись в пределы южной страны, казавшейся такой безобидной и легко доступной, но на самом деле оказавшейся грозной и сильной. Страны, которую до сих пор никто не в силах был покорить. Это была земля свободы, страна вольных и смелых людей...
  Я находился среди "зеленых" - так именовали себя городские воины. Мой отряд входил в центурию под командованием тавруса Лирика, и мы сдерживали противника у заграждений ближе к лесу на самом дальнем рубеже от города и залива. Наш левый фланг - сейчас почти весь скрывшийся в пороховом дыму - был самой горячей точкой на всей линии обороны. Вокруг бревенчатой стены раскинулись безжизненные не вспаханные поля, голые и заросшие кое-где колючими кустами магурий. По ним в обход густого леса враг уверенно и безбоязненно маневрировал, атакуя бастионы со всей жестокостью и безжалостностью, окрыленный своим безрассудством. Прямо за нашими спинами росла небольшая березовая роща, по краю которой тянулась старая наезженная дорога, ведущая прямиком к городским воротам. Эта роща была сейчас для нас дальше, чем само солнце и синее небо, за тысячи тысяч долгих верст от насыпей и валов - наших хилых укреплений.
  Мы не имели права отступать! Приказ - держаться до конца, как бы тяжело не было! Сдаваться на милость врагу - нельзя! Ходит слушок по окопам, что вскоре на военных судах подойдет подкрепление из столицы, но я, как и многие мои товарищи, почему-то уверен, что это все обман, никто не успеет добраться до нас во время. Последние кто прибыл к нам вчера - ребята из сотни Сабара - все давно погибли, наткнувшись на заслон врага далеко в полях - даже мы не успели им помочь. Трое выживших, сумевших несмотря ни на что прорваться назад к баррикадам, умерли через несколько часов от многочисленных ран и большой потери крови. Скоро, наверное, и мы последуем вслед за ними.
  Но отступать никто не намерен - будь что будет!
  Стена, которую мы с таким усердием возводили пару дней назад, была уже больше чем наполовину разрушена. В ней зияли огромные бреши, кое-где толстые бревна, опаленные пороховым огнем, треснули и сейчас свирепо скалились в небеса измочаленными краями. Заслоны постепенно рушились, часто погребая под собой зазевавшихся и тяжело раненных солдат. Но упорный враг, как ни старался, до сих пор не смог взять это полуразрушенное препятствие. Мы - храбрецы! - держались, как могли, из последних сил стараясь не доставить ему такого удовольствия.
  Но не тут то было. "Синие" собрали у подножия холма большую часть своих смертоносных орудий и подводили все новые и новые полки свежих солдат, еще не участвовавших в боях. Мы поняли, что неприятель намеревается, ударив по нам огромной силой, сосредоточенной в одной точке, одним рывком пробить брешь в обороне и проникнуть к защитникам в тыл и, разметав во все стороны обоз с ранеными, атаковать бастионы с двух сторон. Одним словом взять нас в "клещи" и не отпускать, пока жив хоть один солдат.
  Я находился у бойницы почти на самом краю заграждения и видел, как к укреплению устремился с громкими криками большущий отряд. Затрещали ружья - бой вскипел с новой силой.
  Тяжелые пушки не замолкая палили, забрасывая нас черными ядрами, все больше разрушая стену, превращая ее в ничто. Издалека послышались приглушенные стоны и вскрики раненых, задавленных расщепленными бревнами или похороненных под пластами теплой земли, так и сыпавшейся темным дождем через край. Мы не могли не то что ответить врагу, даже голову высунуть нельзя было. Пули, словно разъяренные дикие пчелы, свистели над головой, горящие ядра, страшно свистя, обрушивались всей своей силой на стены. Оглушительный невыносимый гром расколол пространство. Казалось, будто само огромное безоблачное небо треснуло и по кускам рушится сверху на нас, круша сухую землю. На укреплениях царил полный хаос...
  Дым и облака пыли смешались и тучей взвились в нагретый солнцем воздух, закрыв дневное светило от глаз людей. Стало очень трудно дышать. Горячий обжигающий воздух и едкий колючий песок терзали натруженные легкие прикосновениями каленого железа, оставляя противный привкус во рту. Глаза немилосердно слезились, их жгло нестерпимым огнем. Вокруг уже ничего не было видно - пыльный мрак и неизвестность...
  Многие бойцы из моего отряда погибли, их истерзанные тела валялись повсюду, окровавленные и покрытые корками пепла. Я, крепко сжимая в руках верную винтовку, сидел пригнувшись за валом, когда в небольшую башенку-укрепление - все, что осталось от вышки, рядом с которой на каменной платформе стояла наша единственная пушка - влетело с оглушительным ревом вражье ядро, разметав все по бревнышку. Из башни как горох посыпались горящие трупы солдат. Смерть забрала их. Я сокрушенно покачал головой - уже никто не в силах был им помочь. Да будут боги милосердны к вам на небесах!
  Липкий пот, смешанный с густой грязью и кровью, сочащейся из разорванного плеча, покрывал все мое тело. Мелкие острые камешки, падавшие сверху, словно иголки впивались в спину. Из порванного уха стекла алая струйка, в голове безумно стучало.
  Совершенно неожиданно совсем рядом вдруг раздался жуткий грохот. Я повернул грязное лицо в ту сторону узнать, что же это такое. Один из наших - вроде бы принер Краков-артиллерист (в густом дыму было плохо видно, возможно я и ошибся) - сумел-таки зарядить орудие и дал залп по врагу, безумно крича что-то бессвязное.
  Я устало улыбнулся. Хоть кто-то еще сумел бросить вызов нападавшим врагам в такой жестокой обстановке. Это влило новые силы в мое перетруженное тело и, покрепче ухватив свое оружие, я пригнулся как можно ниже, спрятавшись за грудой разломанных бревен, и побежал вперед, что-то крича неразборчивое (впоследствии я даже сам не смог вспомнить, что же я тогда орал). И вдруг я замер. В окопы влетели, извиваясь и шипя, два черных ядра, оставляющих позади себя белоснежный шлейф горького дыма. Я инстинктивно рухнул как подкошенный на землю, закрыв уши ладонями, больно ударившись лицом о камни. Прогрохотали безжалостные взрывы, вздрогнула земля, мелкое крошево посыпалось на меня сверху. Открыв чуть позже глаза, стряхнув с ресниц налипшие комки грязи, я не сдержал вырвавшийся в воздух поток страшных проклятий. Нам вновь крупно не повезло - пушка была взорвана, герой - мертв.
  За моей спиной где-то недалеко громыхнуло еще несколько раз, послышались тонкие визги ружей, панические крики солдат. Я уже было хотел подняться и бежать дальше, как тут еще один взрыв раздался почти прямо надо мной, оглушив и снова засыпав мягкой землей. У меня в голове еще больше зашумело, словно кто-то маленький и настырный хотел скорее разнести мой череп на мелкие кусочки. Из носа хлынул поток крови, сознание помутилось, в сухом горле встал противный рвотный комок. Слабость навалилась обезумевшим медведем, лишив все тело былой силы, подмяв его безжалостно под себя. Но я не сдавался. Медленно, очень медленно дополз до пушки и заглянул в бойницу, оглядывая окрестности подслеповатыми глазами.
  Враги, будь они не ладны, подобрались почти к самой стене. Еще немного и они прорвут слабые потуги обороны и сметут наши укрепления. Да в принципе, прорывать то уже нечего - почти весь наш фланг был умело уничтожен. Возможно, я был единственным, кто уцелел. По крайней мере, рядом и в пределах видимости никого из своих, кроме мертвецов, я не наблюдал.
  Но врага нужно остановить во что бы то ни стало. Это мой долг перед собой и погибшими товарищами. Но что я мог предпринять тогда? Как помешать врагу прорваться за бастионы? Что еще в моих силах?
  Тут мой взгляд пробежал по черному, покрытому копотью стволу пушки. На первый взгляд она еще не в плачевном состоянии и сможет выдержать еще один залп. Но все-таки... нужно рискнуть. Все равно больше ничего не остается. Это мой (да и не только мой) единственный шанс.
  - Сейчас вы у меня получите, твари, - улыбнулся, а скорее страшно оскалился я потрескавшимися и разбитыми в кровь губами. С трудом поднялся на ноги, отыскал разломанный ящик с остатками ядер, в котором обнаружил их еще три штуки. Подкатил с трудом одно из них к пушке и затолкал в дуло. Уставший, еле дыша, я присел у изувеченной стены. Ядро, которые мы еще сегодня утром перед атакой врага, таскали целыми ящиками, сейчас показалось мне огромной неподъемной скалой.
  На долгий отдых у меня совсем не было времени. Я прицельно навел наше орудие на дико визжащих, но все также упрямо атакующих холмы захватчиков, находящихся уже почти в сотне шагов от руин укреплений, и, запалив фитиль, выстрелил прямо в центр этой огромной толпы. Ядро, словно возмущенный демон мести, взвилось в воздух и рухнуло в самую гущу неприятельских полков, разметав их строй и уничтожив больше половины пехотинцев. Раздались предсмертные стоны и крики боли и ярости раненых солдат. В ряды воинов, до этого смело шагавших на косогор, ворвался страх. Я измученно улыбнулся, распластавшись от усталости на огромном обгоревшем бревне - силы полностью покинули меня.
  И тут пушка не выдержав оглушительно взорвалась. Меня словно щепку отшвырнуло назад, опалив горячим ветром. Я сильно ударился обо что-то очень твердое головой, и яркая вспышка на миг озарила мое сознание, а после все потонуло в душной непроглядной тьме...
  
  * * *
  
  Очнулся я на носилках, которые уверенно несли два дюжих санитара с хмурыми небритыми лицами, одетые в когда-то белоснежные, а сейчас грязно-серые, кое-где порванные халаты. Я медленно приподнял голову и огляделся. Меня переносили в госпиталь, что был расположен в небольшой церквушке у кромки леса с выходом по тропе к берегу моря.
  Геройское укрепление и мертвые соратники остались где-то позади. Что там сейчас происходит, я не ведал, но судя по тому, что меня обнаружили, видимо враг так и не сумел взять еле дышащие бастионы, иначе меня бы оставили там умирать. Но то, что я еще жив, не могло не радовать. И то, что наши все таки сумели пусть и дорогой ценой удержать дальний фланг вселяло уверенность в наших силах.
  Как оказалось, я был прав. У неразговорчивых и мрачных санитаров я узнал, что наши войска, видя бедственное положение защитников вала, перебросили на главный рубеж основные силы добровольцев, что еще занимались обустройством обороны в городе, и смогли отбросить неприятеля к дальним холмам. И сейчас было затишье. А я почти уже отвык от него.
  Солнце медленно клонилось к закату, прощаясь с теми, кто еще жив, не балуясь надеждой увидеть их завтрашним днем.
  Голова болела страшно. Я осторожно ощупал ее - кто-то наложил бинтовую повязку и остановил кровь, часть кожи на голове отсутствовала - видимо вследствие взрыва; часть волос на самой макушке я тоже потерял. Лицо нестерпимо горело и чесалось. Правая нога болела и было такое ощущение, что она давно уже превратилась в обуглившуюся головешку от внутреннего жара, сгорев до самых костей.
  Не вдалеке по ямам и перепрыгивая чрез огромные рытвины и канавы бежали еще несколько санитаров с носилками - с пустыми в сторону последней битвы и обратно неся раненых, без сознания, покрытых коркой пыли и крови - тех, кто смог выжить в той страшной сече. Справа от себя в просветах между стволами деревьев я разглядел наш далекий сейчас для меня город. К нему по пыльной дороге тянулись телеги с трупами солдат, павших в бою - их передадут родственникам и близким друзьям, женам и дочерям, матерям и отцам - чтобы их оплакали и похоронили с почестями. От ворот города в сторону лагеря пехотинцев направились несколько телег - с оружием, припасами, медикаментами. Город и его жители держатся изо всех сил перед лицом смертельной опасности. И это радует, успокаивая душу и сердце.
  Вот я уже рядом с церковью, одинокая она часто приносила уставшим душам людей успокоение и наставляла на новый путь. Как помнится, приходом заведовал Отец Илларион, сейчас он, наверное, в келье молится за всех погибших, за спасение их душ и о скором окончании бессмысленной бойни.
  Церковь представляла собой небольшой каменный, ухоженный домик с рвущейся ввысь конусообразной крышей, деревянной пристройкой и большими окнами, собранными из разноцветных стекол в мозаики на божественную тематику. Вот великий святой Нафанаил стоит на холме, сжимая в руках дубовый посох, которым он разгонял дьявольских змей, а здесь дева Провсира, скорбящая по всем невинно убиенным, а вот и сам старец Валлиор - великий священник-мученик, погибший во славу церкви от рук кровожадных дикарей с южных островов.
  По обе стороны от резных ворот, выполненных в форме райских врат, высились резные, словно увитые лозой колонны, а над самим входом на притолоке висел деревянный крест - символ великий богов, а под ним на доске выбита дата основания церкви...
  Расторопные санитары, чуть не столкнувшись с выбегающими им навстречу из дверей помощниками, внесли меня внутрь. Помещение, представшее моему взору, было больше, чем казалось снаружи. Когда-то белые, стены посерели, окна покрывал обильный слой пыли, на потолке виднелись наполовину стертые рисунки древних сказаний. Да, внешний вид разительно отличался от того, что творилось внутри.
  В общий зал, где раньше принимали прихожан, вели несколько выщербленных ступеней. А дальше все свободное пространство было занято госпиталем, почти до самого каменного алтаря, украшенного резьбой, возвышавшегося у дальней стены и сейчас прикрытого от глаз белой чистой тряпицей. Над алтарем грозно вздымался большой деревянный крест, покрытый позолотой и странными символами и рисунками.
  Тут и там не стройными рядами стояли старые кровати, крашеные синей, сейчас почти облупившейся краской. На них лежали раненые солдаты, почти у всех были забинтованы руки или ноги, у многих не хватало конечностей, кое-кто вообще был замотан с ног до головы, словно какая-то мумия из жарких стран. Многие, устав от изнуряющих сражений, спали. Кто - свернувшись калачом, кто - растянувшись во весь рост, укрывшись старыми простынями. Между кроватями носились врачи и санитарки. То тут, то там они останавливались, склонялись над больными, оказывая необходимую помощь. Громкий гул эхом отражался от стен и витал под потолком, разносясь громом окрест. Суматоха и боль пропитали это место.
  Осмотревшись, я откинулся на подушку и прикрыл глаза. Усталость еще давала о себе знать. Санитары спустились в зал и, уверенно лавируя в лабиринте кроватей и уворачиваясь от пробегавших мимо людей, отыскали свободную койку и переложили меня на нее. И тут же махнув кому-то вдалеке, не говоря ни слова, скрылись в общем беспорядке, отправившись на поиски новых ребят.
  Тут у меня перед глазами все поплыло, голова закружилась и во рту стало сухо как в пустыне. Краем глаза я заметил, как ко мне выбралась молоденькая санитарка в залитом чьей-то кровью халате с красным крестом на рукаве. Она бережно и умело сменила мне повязки, пропитавшиеся пылью, потом и кровью, промыв чистой водой еще не зажившие раны. Разорвала на куски одежду и преподнесла старый, но еще вполне сносный теплый халат, осторожно закутав в него мое бедное тело. Выделив несколько пилюль серого цвета, она заставила принять меня их, запив холодной водой, и, улыбнувшись одними губами, упорхнула на поиски тех, кто еще нуждается в ее помощи.
  Голова моя прошла, боль немного улеглась. Мышцы расслабились, мне стало чуть лучше. Видимо эта медсестра может творить чудеса! Теперь я более внимательно оглядел своих соседей, с которыми в этот час меня свела судьба. Рядом со мной по левую руку лежал тучный бородатый мужчина, черноволосый с рассеченной щекой. Он был бледен и испарина обильно покрывала его сальное лицо. Ноги у бедняги не было. Видимо, он потерял ее в бою - оторвало взрывом или размозжило упавшей арматурой. А может и шальная пуля перебила кость и врач вынужден был удалить конечность, во избежание гниения и заражения. Мужчина хрипел и стонал, закатив глаза, и дергался всем телом, словно в приступе дрожи. На губах тонкой полоской пузырилась белая пена.
  Справа от меня лежал худенький сержант, грудь его была туго перевязана. Он спал, но постоянно дергался и вскрикивал во сне, громко чмокая сухими губами.
  Из дальней комнаты, скрытой за алтарем, раздавались дикие крики боли. Там была операционная, где врачи-хирурги латали тех, кто в этом нуждался - отрезали все, что можно, чтобы спасти то, что еще возможно.
  Суматоха лечебницы так вскружила мне голову, что я почувствовал тяжесть, уронил ее на подушку и моментально заснул крепким сном - жестокость боев и напряжение последних часов дали о себе знать.
  Спал я не долго. Проснулся, когда яркое оранжевое солнце уже медленно исчезало за горизонтом. Жаль, что здесь этого не было видно. Сквозь пыльные окна церкви лишь с трудом пробивался рассеянный свет его последних на этот день лучей. Я увлеченно, словно завороженный, смотрел, как одинокий лучик медленно поднимается по обшарпанной стене. Его свет притягивал и манил меня. А голова словно бы опустела. И весь мир опаленный войной и болью отошел на дальний план. Все мысли и страхи оставили меня - только этот, словно еще живой, лучик завладел всеми моими чувствами.
  Так, не отрываясь, я и смотрел на него, пока он не добрался до самого верха и, мигнув на прощанье, не погас. И наступила тьма. В зале уже зажигали огни - факелы у дверей и свечи на подоконниках и старых тумбах, стоящих у стен. По стенам заплясали в странных танцах немые тени. Неясный образ возник над крестом.
  Странное чувство вдруг посетило меня, словно здесь на кровати в госпитале был не я, а лишь маленькая частичка меня присутствовала в зале, придя посмотреть с высока на страдания людей. Я чувствовал на себе чьи-то жадные, страстные взгляды. По коже у меня пробежала дрожь, по спине проскользил холодок страха. Я почувствовал, как вспотели ладони, но не выказал своего напряжения ничем. Зевнул и непринужденным взглядом окинул помещение и вновь холод пронзил мое тело. На меня со всех сторон смотрели десятки озлобленных глаз. Я едва не подавился зевком от увиденного и в ужасе уставился на больных. С ними, пока я спал, произошли странные изменения. Их забрызганные кровью и забинтованные тела покрывались серой жесткой шерстью, как у диких псов с далекого севера (хоть я и не видел их никогда в живую, но по картинкам в атласах имею представление об их облике). Челюсть заметно удлинилась, нависнув над грудью, обнажив в страшном оскале кривые острые зубы. Носы почернели и загнулись крючком, брови набухли, совсем скрыв глаза в больших провалах орбит. Из глоток рвались шипение и злобный рык. Руки удлинились и на концах пальцев заблестели острые когти, способные рвать живую плоть, словно масло.
  От увиденного у меня глаза на лоб полезли. Невозможно, этого не может быть! Я вскрикнул от охватившего меня ужаса, и паника почти проникла в мое сердце.
  Вокруг столпились оборотни. И я был совсем один среди них. Совсем один!
  Медленно нежить стала слезать со своих коек и приближаться ко мне. Их руки потянулись к моему горлу. Я обернулся. Все, кто был в зале окружили меня плотной стеной, отрезая от любой возможности к бегству. И ждала меня не завидная участь. Стать пищей для выползших из мрака тварей. В тот момент я даже не задумывался, а что же стало с людьми, с теми, кто несколько часов назад пытался обрести себя, на простынях этой больницы борясь за свою жизнь. Мне было не до того.
  Но я все-таки был солдатом, воином и инстинкты возобладали в моем теле над страхом. И спрыгнув на пол, я огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Сунулся было под кровать, но оттуда на меня выскочил маленьких лохматый, что твой пес, оборотень без левой руки, страшно вереща и скаля слюнявую пасть. Я размахнулся и со всего маху впечатал ему кулаком по звериной морде, отправив его обратно под кровать. Тот дико заверещал, брызнула кровь из разбитого носа, но больше он не показывался.
  А оборотни приближались. Мой сосед слева уже навис надо мной и его руки касались моей плоти. Развернувшись, я вдарил ему ногой прямо в пах (сейчас не до церемоний, лишь бы спастись), отчего он согнулся пополам и рухнул на холодные плиты пола. Я подхватил его упавший костыль и тут же врезал им одному из ближайших оборотней в лоб, разбив ему голову. Он упал, даже не пискнув, и остался лежать на полу, закатив глаза, без движения.
  Кто-то попытался напасть на меня сзади. Грязные пальцы облапили мою шею и сдавили ее. Ударом локтя в живот, я заставил оборотня отцепиться от меня и, повернувшись, вмазал ему что было сил костылем. Демон, лишь жалобно пискнув, перелетел через кровать, сбив с ног троих своих сородичей. Жалобно завывая и держась за разбитый глаз, он медленно куда-то уполз.
  Я дрался как лев, как безумный берсерк из северных стран, но нелюдей было много, слишком много для меня одного. Я раздавал удары направо и налево, вертелся волчком, отшвыривая нападавших, ломал их руки, перебивал ноги, проламывал черепа. Но этого было мало. Я пытался спасти свою жизнь, а возможно и душу, не обращая внимания на усталость и боль в голове. Острые когти оборотней исполосовали мое тело, разорвав старый халат в клочья. Кровь тонкими ручейками стекала на пол. Но я продолжал бороться. И даже когда сломался под натиском врагов костыль, мое единственное оружие, я продолжал бороться, отбиваясь от жутких тварей и руками и ногами. Но их было слишком много.
  Страшный удар сзади по голове остановил меня. Сознание помутнилось, скрылось за темной пеленой, перед глазами расцвела поляна красных точек. Пол церкви и страшные рожи вокруг поплыли куда-то в сторону и я, сунув кулаком в неизвестность и попав напоследок по чьей-то морде, рухнул вниз, погрузившись во тьму, из которой, наверное, и выползли эти исчадия...
  Сознание вернулось ко мне только к утру. Меня разбудили теплые лучи восходящего солнца, ласковые и нежные, осторожно щекотавшие мне лицо. Я открыл с трудом глаза и взглянул с улыбкой на дивное светило. Радость нового дня переполняла меня. Так хотелось петь, летать и прыгать, паря среди белоснежных облаков там высоко-высоко и оттуда глядеть на цветущую землю...
  Улыбаясь, я окинул взглядом место, где очнулся. Мой взгляд медленно скользил по измученным, уставшим лицам людей, по старым стенам, по окнам, покрытым пылью, по ... Внезапно я остановил свой взгляд на привлекшем мое внимание предмете. На полу почти рядом с моей кроватью лежал истерзанный, сломанный пополам деревянный костыль. И тут моя память раскрыла тайные двери и словно водопад на меня обрушились события прошлого вечера. Я все вспомнил: и превращение людей в проклятых существ, и бой с ними на полу церкви, и старый костыль - мое оружие против них. Я нервно вскочил, оглядываясь вокруг. Всматриваясь в эти такие обычные лица. Сейчас меня окружали люди. Обыкновенные, без вытянутых пастей и острых когтей.
  Но встретившись с взглядом смотревшего на меня соседа справа, я почувствовал, как невольная дрожь прокатилась по телу. Его насмешливый и полный скрытого злорадства взгляд обжигал, ужасал меня.
  - Так это все было на самом деле? - прохрипел я, не отрываясь глядя ему в глаза. Но он лишь криво усмехнулся и оскалился, обнажив хоть и не такие страшные как ночью кривые клыки.
  Дрожь холодной волной окатила мое тело, липкий пот проступил на лбу. Нет, этого не может быть. Что же происходит?
  Тут силы покинули меня, и я рухнул на койку. Упав навзничь, я почувствовал резкую боль в области шеи. Я схватился за больное место и испуганно начал ощупывать его. И обнаруженное повергло меня в шок - сотни маленьких ран от острых зубов остались на моей коже, они разбухли, раздулись и превратились в большой комок боли, странная беловатая жидкость сочилась из них.
  Теперь все мои сомнения насчет правдивости страшной ночи развеялись. Все что я вспомнил, было правдой. И вот в довесок ко всему, я стал одним из них. Я теперь оборотень, один из своры тварей тьмы.
  - Что же все это такое? - думал я, в бессилии лежа на кровати, глядя в потолок. - Почему? Зачем? Кому это нужно?
  "Главному" - странная фраза мелькнула у меня в голове, заставив сесть на кровати. Главному! Точно! Кто-то же должен был привести сюда всех и отдавать им приказы...
  Я улыбнулся и начал осматривать полутемный зал. С рассветом здесь вновь поднялась обычная суматоха. Принесли новых раненых, хотя я не мог припомнить, что слышал будто ночью шли бои. Из палатки для врачей вылезли санитарки и вновь принялись за свою работу, совершая один обход за другим, с приветливыми и улыбающимися лицами скользя меж кроватей. Но теперь я знал, что все это лишь видимость и правда была скрыта довольно глубоко...
  Свесившись с кровати, я посмотрел, что же можно найти под ней. И к своему удивлению я там отыскал свой пояс с прикрепленными к нему кинжалами. Пистолета рядом не оказалось и сколько я не шарил во мраке так и не нашел больше ничего стоящего. Я медленно сел, расправил халат, спрятав в рукавах по кинжалу, и отправился на поиски главного, кем бы он ни был.
  В моем распаленном мозгу, словно выплывая из глубин неизвестности и уходя вновь обратно, мелькало - "главный врач". Главный врач! Вот оно! Я огляделся в поисках его. Оборотни, притихнув, настороженно смотрели на меня, но ничего не предпринимали, не догадываясь еще о том, что же я задумал. Мне было не до них. Пусть смотрят. Сейчас меня волновало совсем другое - месть!
  И тут я заметил Его. Он стоял в распахнутых настежь дверях и, заложив руки за спину, смотрел куда-то вдаль. Это был статный широкоплечий мужчина в белом, не испачканном кровью и пылью халате, а на голове у него был большой накрахмаленный колпак.
  Осторожно я приблизился к нему и, слыша за спиной испуганный рев, рвущийся из сотен звериных глоток, всадил со всей силы кинжалы ему под лопатки, насадив безжалостно на острые лезвия... и отшатнулся. Белое одеяние главного врача в единый миг превратилось в черное. Отовсюду потянуло смертью и тленом. Я обернулся назад. Здание церкви превратилось в руины. Стены покрылись толстым слоем земли и грязи, стекла были выбиты и лишь их остатки, словно стеклянные зубы скалились в пустоту. В потолке образовались огромные дыры, сквозь которые осторожно лился солнечный свет. Алтарь покосился, раскололся, и огромный крест валялся сломанный на грязном полу среди вывернутых и расколотых плит. На всем лежала печать запустения и древности.
  В зале, где из земли на полу лезли к свету ядовито-зеленые травы и растения, на проржавевших железных и разломанных в щепы деревянных кроватях, покрытых оранжевым мхом, лежали серые высохшие от времени скелеты, изуродованные, скрюченные, сломанные, словно брошенные бродячим цирком много веков назад куколки. И черными провалами глазниц они смотрели на меня, злобно скаля сгнившие зубы в последнем оскале.
  Я был поражен всем увиденным и в шоке взглянул на все так же стоявшего в дверях главного врача. Или нет... не врача. Медленно отступая от таинственной фигуры, окруженной аурой древнего зла, я спустился по изломанным ступеням в зал. Под ногой тихо звякнул чей-то браслет, громко хрустнула сухая кость. Но я словно не заметил этого и продолжал пятиться, не отрывая взгляда от неподвижной фигуры в дверях.
  Вдруг резкая непереносимая боль пронеслась по моему измученному телу не оставив без своего внимания ни один его уголок, ни одну маленькую клеточку. Я громко и страшно закричал - боль терзала меня, я упал на колени, из глаз брызнули слезы, смешанные с кровью. Руки и ноги свело жуткой дрожью. Я чувствовал как мои органы высыхают, превращаясь в мгновения в пыль, чувствовал как останавливает свой бег теплая кровь, как она густеет и превращается в песок, как медленно, размеренно моя плоть, отмирая, срывается с костей и, не достигая пола, превращается в куски гниющего мяса.
  Жгучая боль волна за волной атакует меня, и вот ее последний удар и тело мое - лишь мертвый прах у моих колен. Прах, что гонит легкий ветер по холодным треснутым плитам старой разрушенной церкви. И лишь беспомощный выбеленный скелет все еще стоит на коленях.
  ... Я должен был быть давно уже умереть, но продолжал жить. Боль отступила, исчезла в пустоте, но я ощущал себя. Я жил, и не знал почему...
  И последним, что еще жило в моем теле - глазами в черных орбитах глазниц - я продолжал видеть происходящее. Это было жутко. Тихий шорох заставил меня взглянуть вперед. Черная фигура, высившаяся в проходе, медленно повернулась лицом ко мне и я (вернее то, что от меня осталось) удивленно отшатнулся, едва не рассыпавшись костями в грязи. Прямо передо мной стоял в черной рясе с капюшоном, скрывающим в своих недрах выбеленный ухмыляющийся череп, огромный скелет. Он сжимал в руке кривую покрытую пылью и паутиной ржавую косу. А в левой ... в левой он сжимал еще живое, ритмично бьющееся сердце. И не знаю почему, но я понял, что это мое сердце - моя жизнь и душа. И теперь все это было в его власти. Ибо передо мной возвышалась сама смерть...
  И я взглянул в ее пустые глаза, и страх ушел, лишь чернота все быстрее наплывала на меня.
  - От смерти не уйти, - услышал я скрипучий страшный голос. И увидел, как сжалась безжалостная костлявая рука и смяла живую плоть, и брызнула кровь, стекая на пол. И окинув взглядом зал мертвецов, я упал. Лишь бренные останки с тихим треском рухнули вниз, рассыпавшись черным песком...
  
   Если вам понравилось данное произведение буду рад если это отметится не только как электронные цифры в статистике сбербанк 5336690375750298
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"